Кошки-мышки по-взрослому

Глава 3. Выгодно и очень дорого

В старом цехе, что когда-то давно принадлежал швейной фабрике, пахло сыростью. Микки привычно подавила желание чихнуть и наступила сапогом в глубокий слой пыли.

Несколько членов банды Волка сидели кругом на давным-давно упавших с потолка балках. Царило веселье: кто-то ржал, кто-то в наглую целовался и запускал руки под футболки своих девушек. Те лишь глупо хихикали и временами прерывались на дозу коктейля типа "отвёртка".

Микки с трудом сдержала рвотный порыв. Она всей душой ненавидела алкоголь, а ещё больше ненавидела пьяных людей. Особенно мужчин, но это уже частности.

– Хэй, Гиена, Микки! – махнул им рукой Честер. Тощий как щепка парень с родимым пятном на правой щеке уже был навеселе. Ди не знала, чем именно он занимается, но все упорно считали его помощником Волка.

– Привет, Чес! – Гиена коротко пожал ему руку и отправился по кругу здороваться с остальными

Микки коротко кивнула и задумчиво посмотрела на облупленную дверь в дальнем конце просторного зала. Вероятно, за ней много лет назад сидел какой-нибудь начальник производства, теперь же всё называли ту комнату “Логово”. Именно туда ей предстоит войти и получить заказ, от которого она непременно должна отказаться. Мурашки пробежали по спине, когда сзади раздалось ровное и опасное:

– А вот и Микки.

Девушка резко обернулась и встретилась с глазами цвета зимнего неба. Взгляд Акелы резанул кожу холодом, но Микки не дрогнула. Перед ней стоял высокий мужчина, так не похожий на главарей других банд. Взять для сравнения того же Кабана: гигантский хряк был типичным продвинувшимся по службе гопником с грязными руками и любовью к водке. Волк, или Акела, выглядел совсем иначе. Он больше напоминал благородного разбойника из книг: подтянутый, с идеальной осанкой и телом атлета, он не только поддерживал форму, но и обладал идеальным чувством стиля. Микки знала, что ему едва за тридцать, но среди темных волос уже виднелись первые седые пряди. Акела выглядел как всегда превосходно. Небрежно расстегнутая кожаная куртка, под ней чёрная рубашка, а на шее волчий клык, обвязанный тонким шнурком. Брюки удерживал широкий кожаный ремень, на котором опытный глаз мог бы рассмотреть два пистолета. Но они были не так опасны, как ножи, которые Акела постоянно носил с собой и “на случай важных переговоров” чаще использовал именно их.

Холодное оружие было для Волка настоящей страстью. Своими ножами он бил без промаха и не знал пощады.

Микки хорошо помнила тот день, когда впервые познакомилась с бандой и ее предводителем.

***

Хрупкая девушка в серых легинсах из секондхенда и толстовке на три размера больше несмело ступала по гнилым деревяшкам. Она вздрагивала от каждого шороха и озиралась, как выпавший из гнезда птенец. Темные волосы, собранные в неопрятный пучок, торчали в разные стороны. Так она ещё больше напоминала испуганную птицу.

– Не бойся, мелкая, Акела никого не ест просто так. Здесь все наши.

Гиена горделиво выступал рядом. Здесь он свой, этот мир ему привычен и понятен. А вот Диана была в таком месте впервые. Хотелось дать дёру и сбежать, но её желания теперь не имеют никакого значения. Этот парень предложил ей хорошие деньги и связи. Разумеется, если она сможет договориться с Волком.

Диана понимала: чтобы убедить загадочного Акелу взять в дело четырнадцатилетнюю девчонку, придется постараться. С малолетками связываются очень неохотно и по большому блату.

Что ж, блат у неё есть, а вот невинности больше нет. Если дело выгорит – достойный размен. Если не выгорит, что ж. Они точно не в древней Японии, где можно было эту самую невинность дорого продать. Она в этом мире ничего не стоит, а значит проходит в ее личном архиве под грифом “расходный материал”.

На сваленных балках и стоящих по кругу ящиках в тот день никто не сидел. Гиена стряхнул пыль с деревяшек и уселся, вытянув длинные ноги. Подошвами сапог он почти касался чёрного круга кострища. Видимо, банда временами жгла здесь костер. Интересно, зачем?

Подумать об этом Диана не успела. Громкий визг заставил её сжаться и втянуть голову в плечи. Глухой удар, шевеления и новый крик:

– Я всё верну! Всё верну! Ааа!

– Подожди минуту. Никуда не уходи. – Гиена нахмурился и, вскочив с балки, потрусил к обшарпанной двери.

Момент для знакомства был неподходящий, но Диана не могла отступить. Будь жива достопочтенная Мария Ивановна, её родная тётка и первый педагог по рисованию, она бы ужаснулась тому, в каком месте её любимая племянница проводит свободное время.

Девушка закусила губу и проглотила горькую слюну, скопившуюся во рту. Пять месяцев назад случилась та самая автокатастрофа, а больно так, будто всё произошло вчера.

Она смотрела в центр пепелища и старалась не думать о том, с кем ей предстоит встретиться, кого убедить и на кого работать. Диана со всем справится, иначе от её жизни тоже останется вот такое вот чёрное пятно и ничего больше. Цена малодушию в тот момент была слишком высока.

– Я больше никогда… правда… – грохнула дверь.

Диана подняла взгляд и увидела полненького мужчину в потёртой джинсовой куртке. Он был перепачкан кровью: она сочилась из пореза на щеке, из глубокой раны на плече, которую тот зажимал ладонью здоровой руки, а из раны на торсе выливалась, пульсируя (по идее зажимать надо было её).

– Я не хотел, не хотел, – повторял он сухими губами.

– Ещё скажи, что руки сами за тебя воровали! – раздался ледяной голос из-за приоткрытой двери. – Гиена, помоги ему. Теперь ты главный по гербарию! Поздравляю с повышением.

Брошено было так небрежно и холодно, как будто он послал непослушного ребенка в угол, а не назначил нового человека распространять лёгкие наркотики.

– Спасибо, босс. Не подведу. А как быть с клубами? Я привел новенькую…

– Пусть войдёт. И не говори, что ты не потянешь клубы и гербарий одновременно.

– Всё сделаю, – отчеканил Гиена и выглянул, чтобы поманить Диану в комнату.

Рассекреченный вор медленно осел на пол. Девушка поборола в себе порыв помочь и гордо прошла мимо, едва не поскользнувшись на луже крови. Привыкнуть, к этому просто нужно привыкнуть, чтобы выжить. Руки едва заметно подрагивали, когда Диана переступила треснутый порог кабинета.

Серый взгляд ледяным дождем скользнул по бледной коже, лохматому пучку на голове, мешковатой кофте и невзрачным штанам. Выдохнула, завязалась узлом и с вызовом посмотрела в глаза хищника. Тот лениво вытирал кровь с лезвия ножа и был удивительно, почти нереально красив.

Ровные черты лица с ярко выраженными скулами. Чёрная ткань рубашки эффектно контрастировала с бледной кожей и скрывала несколько алых пятен. В то время Акела предпочитал кожу и щеголял в рокерских штанах с цепями. Пояс с ножами смотрелся здесь очень кстати.

Улыбка-оскал и неутешительная оценка во взгляде.

– Гиена, погуляй, – короткая фраза и одновременно с этим последние капли крови стёрты с ножа.

– Но… – парень дернулся к Диане, но под взглядом вожака отступил и послушно вышел.

Стены с облупившейся краской внезапно стали тяжёлыми и надавили, будто хотели поставить девушку на колени перед незнакомцем.

Диана вопреки страху выпрямилась и расправила плечи. Сделала шаг вперёд, на большее её не хватило.

– Значит, хочешь работать в клубах? – Акела спрятал оружие в ножны и уселся на край обшарпанного стола.

– Да, – хотела выкрикнуть, но пискнула.

– Нет, – эхом ответ. – Ты не подходишь для этой работы. Если Гиена ведётся на малолеток, это не значит, что поведется наш клиент. Ты не в формате, девочка, иди домой и учи уроки. Свободна.

Рухнуло и разбилось. Призрачную надежду изгнал какой-то криворукий экзорцист. Перед глазами девушки пролетело всё: счета за квартиру, унизительные походы к соседке, чтобы она разрешила воспользоваться плитой, ведь иначе скудный обед не приготовить – газ тоже отключен за неуплату. Жалостливый взгляд сердобольной продавщицы маленького магазинчика, что отдает ей бесплатно продукты с почти истекшим сроком годности. Диана уверена, часть женщина тайком оплачивала в кассу и давала свежее.

Коллекторы, стучащие в двери посреди ночи.

Ей нужна эта работа. Она больше не может так жить! Честным путем эти долги не покрыть.

Едва выступившие на глазах слезы высохли, вместо них там блеснула решимость.

– Почему я не подхожу? – прорычала девушка. С волками стоит говорить только на их языке.

– Не догадываешься?

Акела изогнул бровь и усмехнулся. Такую яркую мимику хотелось запечатлеть на холсте или любом другом листе бумаги, но Диана одернула себя. Она здесь не за этим.

– Объясняю. Для работы в клубе надо, чтобы у мужиков на тебя колом стояло. А ты серая мышь и, не удивлюсь, если ещё школьница. Сколько тебе? Шестнадцать?

– Почти пятнадцать, – огрызнулась она, – и я не серая мышь!

Страх и трепет отступили. Девушка рывком стянула толстовку через голову, оставшись в спортивном лифчике, облегающем хороший "почти третий" размер. Да, она очень сильно изменилась за лето и одноклассникам только предстоит увидеть ее такой. Большая грудь, тонкая талия и мягкая линия бедер. Идеальные песочные часы отшлифованные многолетними тренировками и вынужденной диетой.

Толстовкой Диана зацепила резинку и та упала на пол рядом. Густые темные волосы – наследство от мамы – мягкими волнами легли на плечи.

Девушка выпрямилась и приблизилась к Акеле.

– А теперь что скажешь?

Ещё один оценивающий и немного задумчивый взгляд.

– Что ж, если подкрасить и приодеть…

– Мне нужна эта работа! Я сделаю всё, что нужно!

Акела внезапно улыбнулся, коротко и с каким-то загадочным умилением, от которого то ли хотелось спрятаться под стол, то ли доверчиво ткнуться носом в плечо.

– Я так и понял, маленький волчонок. Хорошо. Лучше будешь работать на меня, чем пойдешь к кому-то другому и найдешь себе неприятности. А теперь садись и рассказывай….

Ногой подтолкнул к ней стул.

– Что рассказывать?

Резкая перемена сбила весь боевой настрой, но внутри зародилось подозрение, что битва каким-то чудом выиграна.

– Всё. Почему решила связаться с криминалом? И…

Нажал на какую-то половицу и кусок стены отъехал в сторону, явив растерянной девушке вполне чистую зону с компьютером, диваном и небольшим столиком на изогнутых ножках.

– Кофе варить умеешь? – внезапно спросил Акела, но встретил растерянный взгляд. – Пошли научу. Только оденься…

***

Спина Микки чесалась от сочувствующих взглядов. Такой ей подарил каждый член банды, видя, как она уходит следом за Акелой. Тут до неё дошло, они всё знают. Знают, о чем пойдет речь и боятся за неё. Вот только смелости предупредить хватило лишь у Гиены. Кто бы сомневался?

Привычно скрипнула половица и стена кабинета отъехала в сторону. За несколько лет здесь сменилась только кофе-машина – теперь это последняя модель и Микки точно знала, как ей пользоваться.

Вот только Акела это и сам прекрасно умел, а вот готовить настоящий кофе ленился. Девушка привычно достала из верхнего ящика кофемолку, засыпала зерна очень темной обжарки и на несколько минут в комнате повисла тишина, нарушаемая лишь жужжанием, а затем тихим шипением турки.

Главарь банды обожал сверхкрепкий кофе, приготовленный женскими руками. Последнее было особым условием, как и тонкое сочетание специй, которые девушка первое время вымеряла специальной ложечкой. Теперь же научилась делать это на глазок.

Несколько минут спустя Акела пригубил кофе и начал разговор:

– Волчонок, не буду тянуть. Есть дело.

– В котором, по словам друзей, мне нельзя участвовать? – хохотнула Микки.

Она не видела смысла скрывать что-то от своего покровителя. А за последние годы этот опасный мужчина стал именно им: он помогал с долгами, давал полезные советы и каким-то чудом отговорил ее год назад бросить школу. Но, что важнее всего, обещал в нужный момент помочь с самым главным.

– Гиена? – холодная усмешка. – Прикипел он к тебе.

– Накажешь?

Последнее, что она хотела – это подставить своего парня. Да, их отношения были далеки от высоких чувств и красивых слов, зато он всегда был добр и готов подставить ей плечо. Этакий свой в доску парень, с которым иногда спишь.

– Нет, – мужчина пожал плечами, вновь пригубив кофе. – Вряд ли он повлияет на твоё решение. Это дело, Волчонок, решит твою главную проблему, исполнит твою мечту.

У Дианы перехватило дыхание, внутри будто кто-то сжал пружину и резко отпустил. Два шага вперед, она почти нависла над столом, за котором с видом хозяина положения восседал Акела.

– Есть дело. Необычное, но для тебя раз плюнуть. Имя заказчика называть не стану, тебе это ни к чему. Знай одно. Он готов дать всю сумму и надавить на нужного человека.

– А сможет? – Микки нахмурилась.

– Да. Он очень влиятелен. Мне стоило большого труда выторговать тебе эти условия. Но если я обещаю помощь, Волчонок, я выполняю обещание.

Голос прозвучал хрипло:

– И что я должна сделать?

– Войти в доверие к одному молодому человеку и, когда получишь приказ, привести его в нужное место. Там его будут ждать люди заказчика.

– И всё?

Задача казалась лёгкой. За несколько лет работы на банду Микки научилась виртуозно втираться в доверие. А пригласить наивного дурачка на свидание в нужное место и слиться – что может быть проще?

– Да. Это всё. Выполняешь свою часть работы и на следующий день получаешь всё необходимое: деньги, бумаги, контактные данные. Тебе останется лишь дождаться совершеннолетия и привести жилье в порядок. Отсутствие подозрений к тебе я обеспечу.

– Так не бывает, – выдохнула Микки. – Должен быть подвох.

Подвох нашелся через минуту, когда Акела вытащил из верхнего ящика стола конверт и положил на стол, разрешая девушке самой увидеть лицо объекта.

Руки Микки не дрогнули, когда она разрывала плотную бумагу. Не дрогнули, когда доставала тонкий кусок фотобумаги. Дрогнули, когда увидела на нём знакомые голубые глаза, хитрую улыбку и ямочки на щеках.

– Насколько мне известно, он новенький в твоём классе, – голос Акелы звучал глухо, будто издалека.

– Да, – выдохнула Микки. – Но я… не могу.

Главарь банды закашлялся и подавился остатками кофе.

– Что? Я сейчас точно слышу непобедимую Микки? С каких пор в твоём лексиконе появилось слово “не могу”?

– Я его конкретно отшила сегодня. Будет странно, если начну вести себя иначе. Он в моем классе, там я не та особа, на которую западают золотые мальчики.

– А по-моему, всё идеально, – довольно оскалился Акела. – Ты добыча, которую он не смог завоевать. Если у него есть характер, он продолжит подкатывать и тебе останется только красиво хвостом крутить перед мордой этого мажора. А когда придет время, пальцем поманишь и он сам прибежит в ловушку.

Мики бросила ещё один короткий взгляд на фото. В груди неприятно кольнуло от мысли, что, как бы ни бесил Котиков, он единственный был добр к ней. А чувства, что вызвали его прикосновения, Микки грязным веником вымела из души. Вот только они, подражая тараканам, снова пробрались обратно сквозь трещины и дыры в вентиляции. Хорошо хоть крыша пока цела.

– Я могу подумать?

Два серых взгляда встретились и на несколько минут в комнате повисла тяжёлая, давящая тишина. Акела прищурился и прервал битву: одним движением глаз вскрыл душу, переворошил содержимое и поставил свой, одному ему ведомый неутешительный диагноз.

– У тебя есть время до утра. Думай, Микки, думай. Больше таких предложений не будет.

– Я понимаю.

Вышла из логова на негнущихся ногах, прошла мимо гогочущей компании. Кто-то крикнул вслед, призывая остаться, но Микки лишь махнула рукой и поспешила выйти под холодный осенний дождь.

Капли дождя кусали кожу холодом, будто пощёчинами, пытаясь вернуть девушку в мир, где нужно принять решение. Такое простое, очевидное, но почему-то до боли мучительное.

Любимый человек против новенького в классе. О чём она вообще думает? Какое ей дело до судьбы доброго золотого мальчика? Ну запачкают его белый плащ принца – сдаст в химчистку.

Вот только интуиция загадочно шептала из темной бездны сомнений: "Это ещё не конец, Микки!".

Резкий сигнал автомобиля заставил вздрогнуть.

– Эй, ты в порядке? – окно жигулей медленно отъехало вниз и оттуда высунулся Славик, он же Гиена. – Акела сильно злился из-за отказа?

– Нет, – коротко ответила Микки на всё и сразу.

– Садись, красотка, довезу.

– Я хочу побыть одна, Ги. Прости.

Прихрамывая на правую ногу, она упрямо шла вперёд, топая прямо по лужам. Дождь усиливался с каждой минутой. Тонкая разноцветная шапка промокла насквозь, ледяной поток стекал за ворот куртки, неприятно щекоча спину.

Рука непроизвольно коснулась запястья, сжимая тонкий серебряный браслет с витиеватой надписью Promise. Обещание. Она дала обещание своему самому близкому, драгоценному человеку и сдержит его, чего бы это ни стоило.

Вот только почему из головы никак не исчезнут вопросы:

“Что заказчик сделает с Котиковым?”

“Вдруг для кого-то Тимофей тоже драгоценный человек?”

Кутаясь в промокшую насквозь кожанку, Микки упрямо шла вперед сквозь пелену дождя…

У неё есть ночь, чтобы принять верное решение и она это сделает.

***

Чешир

– Отлично! Ты молодец!

Отец поднялся с мата и вытер седой висок тёмно-синим полотенцем.

– Я поговорил с ребятами и нашел отличного тренера. Будешь заниматься с ним, моих сил уже не хватает.

– Глупости не говори, пап!

Блондин со смеющимися голубыми глазами открыл спортивную бутылку и сделал несколько жадных глотков.

Его отец, хоть и был седым как лунь, обладал силой бывшего спортсмена и старался поддерживать форму.

Станислав Юрьевич Котиков, ныне областной прокурор, всегда стремился стать для сына хорошим примером. Они вместе занимались единоборствами, ездили в тир и каждый год проходили военную полосу препятствий. Вот только любви сына к баскетболу он не разделял, но и не препятствовал. Если душа у парня лежит к этому спорту, то почему нет?

– Нет, Тим. Ты должен тренироваться с сильными.

– Пап, опять? – сын проницательно прищурил глаза, доставшиеся ему от матери.

Станислав отринул болезненные воспоминания о красивой голубоглазой блондинке, чей уход навсегда оставил незаживающую рану в его душе.

– Новое дело будет сложным. Я нашел их, Тим. Ублюдков, которые виновны в смерти твоей матери. Оформил перевод сюда, чтобы лично засадить их навсегда.

Парень отставил бутылку, подошёл к отцу и, не обращая внимания на промокшую от пота майку, крепко обнял.

– У тебя получится, пап.

– Будем верить, сын. Будем верить и бороться до конца. Эти люди влиятельны и беспринципны. Они ни перед чем не остановятся. Я боюсь лишь одного, Тим.

Парень поднял на отца удивленный взгляд. Сильный, временами жёсткий и даже властный, отец впервые заговорил о страхе.

– Я боюсь потерять тебя также, как потерял твою мать. Чем бы ни закончилось это дело, хочу, чтобы ты знал. Ты самое важное, что есть в моей жизни. Ни месть, ни работа… Ты.

Отец посмотрел в его глаза долгим взглядом и взъерошил влажные волосы.

– Пап, ты чего… – растерялся младший Котиков.

– Прости. Кажется, старею и становлюсь сентиментальным идиотом, – громко рассмеялся прокурор.

Он не хотел, чтобы его сын жил в страхе, но и оставить его без защиты не мог. Станислав Котиков знал, что рано или поздно на него попытаются надавить, а сделать это можно только одним способом. У принципиального и неподкупного прокурора было лишь одно слабое место.

Тимофей рассмеялся вместе с отцом и через секунду со всей серьёзностью заявил:

– Мы им так просто не сдадимся, пап!

– Конечно нет, сын. Конечно.

***

Час спустя мокрая как мышь Микки подошла к своему дому и по старой привычке удивилась тому, как жизнь умеет сочетать несочетаемое, какой злой иронией она обладает.

Напротив невысоких двухэтажных домов формата “народная стройка” с потрескавшимися рамами и облупившимися чёрными дверями пару лет назад вырос элитный жилой комплекс. Огромные панорамные окна с видом на лесопарк и озеро, огороженная стоянка для машин класса люкс и люди в дорогих костюмах. Микки иногда казалось, что она живёт на муравьиной ферме, за которой наблюдают эти элитные господа и обсуждают между собой каждый забавный ход ничего не значащей в мире челяди. Игра Симс для богатых, разве что обитателями старых домиков они не могут управлять, а могут лишь смотреть. Разумеется, когда не любуются видами парка и блеском озёрной воды.

Пока брела до дома, дождь прекратился, оставив после себя лишь глубокие лужи на асфальте. В одну из них на полной скорости и попало колесо огромного внедорожника. Микки едва успела прикрыть лицо руками, как ее накрыло грязной волной. Автомобиль пролетел дальше и красиво завернул на стоянку рядом с ближайшей элитной четырехэтажкой.

Микки привычно отряхнулась и схватилась за мокрые железные прутья забора, отделяющего мир хозяев жизни от мира простых смертных. Взобралась быстро, спасибо знакомому паркурщику за науку, и уже собиралась спрыгнуть, чтобы как следует потрепать нервы автохаму, но из кармана донеслось оглушительно громкое: “От улыбки станет всем светлей! От улыбки в небе радуга проснется!”

– Не поняла… – Микки пристроилась попой на тонкой перекладине и выудила из кармана мобильник.

Со стороны она напоминала рассерженную и очень грязную ворону, которая только что выронила из клюва сыр. И лиса, если она ещё не сделала отсюда ноги, сейчас пойдет на воротник.

В голосе же вместо злости и раздражения сквозило беспокойство:

– Тома, что случилось?

Лучшая подруга если и могла звонить во время рабочей смены, то не из праздного желания поболтать. От любимых детишек её могла оторвать только третья мировая и то не факт.

Вот только в трубке прозвучал совсем другой голос, тонкий и совершенно детский:

– Это я. Сегодня не день звонков, но Тамара Валерьевна дежурит, она разрешила, – девочка перевела дыхание, будто несколько минут назад захлебывалась рыданиями, и громко всхлипнула. – Она их всех отругала, но мы не смогли его достать…

– Что достать? Ань, что случилось? Кто обидел?

– Старшие, – снова всхлипнула собеседница. – Ты только их не бей, ладно? Они браслет украли… и…

На том конце воображаемого провода начался натуральный плач. Микки расслышала вкрадчивый, бархатистый женский голос на фоне:

– Анечка, дай мне трубку. Я сама всё расскажу. Мы что-нибудь придумаем, я обещаю.

– Я люблю тебя, сестрёнка, – всхлипнули напоследок в трубке и детский голос сменился на взрослый. – Микки, это Тома. У Ани украли браслет и смыли в унитаз. Прости, всё случилось не в моё дежурство. Когда я пришла, Анечка была уже в слезах.

Микки одеревенела и сжала телефон с такой силой, что пластиковый корпус жалобно треснул. На воротник сегодня кое-кто пойдет, вот только это будет не воображаемая лиса…

– Кто?

– Микки, не надо. Мы сами разберёмся. Я бы не дала ей звонить, но браслет – твой подарок, и она так плакала…

– Томчик, ты мне, конечно, друг. Но я этих мелких сучек завтра на тряпки порву! Я предупреждала, что нельзя трогать Аню? Предупреждала. Сами виноваты! Ждите после обеда!

– Не надо!

– Не надо было трогать мою сестру!

Микки отключила вызов, и зло сунула телефон в карман куртки. Тот через мгновение вновь выдал знакомую мелодию, но вызов остался без ответа.

Зато нашелся ответ на главный вопрос этого дня. Нельзя оставлять Анечку в детском доме! Годик она как-нибудь перекантуется, но больше – нет.

Если Микки всегда была оторвой, способной выбраться из любой задницы, оставив после себя такой геморрой, что обидчики года три сидеть не смогут, то младшая Анечка росла маминой гордостью. С ранних лет мягкая и спокойная, она любила розовые рюкзачки, диснеевских принцесс и маму. Диана хорошо помнила, что часто поддразнивала сестру, когда та, будучи ещё совсем крошкой, то и дело пряталась за мамину юбку.

Вот только мама погибла и прятать стало некуда. Анечке тогда было пять, Диане – тринадцать. Их идеальная жизнь превратилась в прах.

Микки не знала, почему год спустя в детский дом забрали только Аню. Вроде как тетя надавила и смогла вытащить одну племянницу, но вот вторую не успела, да и ситуация с ней вроде как могла решиться только через суд.

Жизнь и здесь была не сахар. Вот только у Дианы сердце сжималось до боли и обливалось кровью, стоило представить Анечку на казенной железной кровати, укрытую тонким одеялом и дрожащую от страха. Ещё и порядки в детдоме царили если не уголовные, то близкие к этому. Сильный бьет слабого. Анечка, увы, сильной не была. Она с каждым проведенным в этом аду месяцем всё больше замыкалась в себе и просто ждала. Ждала, когда старшей сестре стукнет восемнадцать и та заберет её домой.

Диана выдохнула облачко пара в прохладный после дождя воздух и поежилась. Жизнь не дала ей времени подумать, а вместо этого ткнула носом в очевидный ответ. Нужно соглашаться на все условия Акелы. Только так она сможет забрать оттуда сестру сразу же, как стукнет восемнадцать. Без помощи Ане придется жить там ещё лет пять. Не так много, но для восьмилетнего ребенка – это фактически ещё одна жизнь! Жизнь на казённой кровати среди озлобленных подростков. Микки передёрнуло.

Она легко спрыгнула на землю и, сбросив звонок настойчивого улыбающегося енота, набрала номер, с которого последний раз звонил Акела. Вызов приняли, но абонент молчал.

Микки ответила тишине:

– Я согласна на всё.

В следующую секунду громко хлопнула дверь того самого джипа. Микки вздрогнула и обернулась, глядя, как с заднего сидения выбирается знакомый блондин. Он легко подхватил сумку и весело улыбнулся коренастому седому мужчине, который вылез со второго пассажирского сидения. Их родство было видно невооруженным глазом: точёный профиль и нос с едва заметной горбинкой, вероятно, когда возраст подойдет к тридцати, Тимофей Котиков станет таким же заматеревшим хищником, как и его отец. Сейчас же парень сохранял юношескую гибкость и подвижность.

Новый прокурор подошёл к сыну и одобрительно хлопнул его по плечу, а после отправился к водительскому окну и что-то шепнул водителю. Хотела было крикнуть что-то, пока окно открыто, но вовремя прикусила язык и получила в спину ещё одну волну грязи.

Очередной внедорожник пролетел по злополучной луже и оставил девушку обтекать, задумчиво глядя вслед новым соседям…