Коварные умы (ЛП)

– Эй. – Раздался сбоку голос Ника, и я уронила микрофон на сцену. – Чёрт. Извини. Я не хотел тебя напугать.

Глубоко вдохнув, я небрежно подняла микрофон и положила его на стол.

– No problema (Я уже ненавидела то, что начала на испанском) ¹⁸. – Я просто думала о...

– Обо мне? – поддразнивал он.

Я была уверена, что моя вагина провалилась сквозь сцену в подвал клуба. Нет, теперь я вижу. Она убегает по улице, крича «Опасность» голосом Мистикала¹⁹. Чувство, близкое к смерти, поглотило меня.

– Что не так? Ты себя хорошо чувствуешь? – Он поднял руку к моему лбу, прижав её к моей коже. – Температуры нет.

Приди в себя, Сидни.

– Ой, извини, я в порядке. Пытаюсь придумать костюм для следующей недели. Рик угрожал вызвать службу защиты детей, если я приду, выглядя как неполовозрелый мальчишка.

О Боже, а теперь он согласится с Риком и всегда будет видеть во мне Джорджа.

Он засмеялся.

– Не беспокойся о Рике. Он пел тебе дифирамбы всю прошедшую неделю. Ему все равно, что ты наденешь. Значит, работаешь на Хэллоуин?

Я кивнула и надела наушники, поставив первый трек.

– Ну, круто. Я работаю до десяти. А потом пройдусь по нескольким барам с друзьями. Очень жаль, что не смогу взять тебя с собой.

Я прочистила горло.

– Это мой день рождения, – сказала я, стараясь казаться безразличной. – Мне будет двадцать один.

Губы Ника изогнулись в слабой улыбке.

– Нет, чёрт. Когда закончится твой сет?

– Не раньше одиннадцати. Я сказала Рику, что мне нужно несколько часов, чтобы отметить окончание своей трезвости. Поэтому я подготовила заранее сведённые миксы на остаток ночи.

– Прекрасно. Я подожду тебя.

Моя голова кружилась, как перегруженная стиральная машинка, просто вертелась и вертелась. Ник просто стоял рядом со мной, пристально глядя на меня, а я пристально смотрела на него. После нескольких секунд он посмотрел на бар, где первый клиент ожидал напитка.

– Ладно, может, в другой раз? – Он спрыгнул со сцены и пошел к бару.

О чём, чёрт побери, я думала? Я, должно быть, выглядела, как кретинка.

Схватив микрофон, я быстро проговорила «Да», которое прогремело из колонок.

Ник сделал милый жест, подняв кулак в воздух, говоря мне, что принял сообщение. Это напомнило мне о Джадде Нельсоне в «Клубе завтрак», когда он шёл через поле и словно говорил: «Да, Молли Рингоулд хочет меня, и пошла ты, старшая школа».

Боже, хотела бы я, чтобы у меня была эта песня прямо сейчас.

Глава 12

– Тренер? Вы хотели меня видеть? – Я скользнул на кожаное кресло в его кабинете.

Тренер был немногословным, и, если вызывал тебя на беседу, это никогда не было хорошим знаком. Быстро кивнув, он поднялся из-за стола и закрыл дверь кабинета. Он запер дверь кабинета! Ладно, теперь это очень плохой знак.

Вместо того, чтобы сесть за стол, он оперся о край и поднял изношенный футбольный мяч, рассеянно крутя его в руках.

– Ты знаешь, что я хочу увидеть, как ты добьёшься успеха, верно, Питерс? – спросил он сурово.

– Конечно, тренер. – Сразу перешёл к делу. С меня сошло десять потов.

Он неодобрительно нахмурился.

– Я нечаянно услышал, как другие парни говорили, что натолкнулись на Ника Шарбаса несколько дней назад. Что ты первым встретил его в клубе. Вы с ним общаетесь?

– Нет.

– Хорошо. – Он бросил мяч и взял наш сборник игровых комбинаций, направляясь к своему стулу. – Теперь можешь идти.

Мне не нужно было повторять дважды. Я пулей вскочил с кресла и направился к двери.

– Питерс.

Не успев повернуть ручку, я оглянулся.

– Никто не должен общаться с Ником Шарбасом. Никогда. Ты понял меня, сынок?

Я кивнул и открыл дверь, но что-то заставило меня обернуться.

– Почему?

– Официально, я не могу ответить. – Он положил ноги на стол. – У тебя есть сестра, Питерс?

– Нет. Два старших брата, Джейсон и Эллиот. – Я искал на его морщинистом лице ответ на свой вопрос, но тренер оставался верен себе: его лицо было столь же спокойным, как гладь озера, если только ты не запорол игру. Тогда оно было лавой.

– Это хорошо. – Тренер открыл сборник игровых комбинаций и махнул мне, чтобы я уходил.

Я не мог выбросить из головы туманный ответ тренера. Он спрашивал, есть ли у меня сестра. На что он намекал? У тренера есть сестра. Однажды я видел её, непривлекательная, и она была старой. Шарбас подкатывал к сестре тренера?

Всё ещё находясь глубоко в своих мыслях, я прошёл через раздевалку и схватил свою сумку. Мой телефон показывал время семь вечера. У меня оставалось одно дело на сегодня. Мое новое любимое хобби – строить козни Зловещей.

Когда ранее я насел на Джека по поводу его грядущего дня рождения, он был слишком возбужден, чтобы сохранить свои планы в тайне. Он такой простой. Сидни удалось достать ему и своей соседке специальный вход в «Спейсрум» для несовершеннолетних на Хэллоуин. Предположительно это будет костюмированная вечеринка с диджеем Зловещей, крутящей пластинки. И это было идеальным местом для начала моей игры.

Я почувствовал, как садистская улыбка засияла на моём лице только лишь от мысли о письме, которое она получила от «Старнос Интертейнмент» (они же я). Я знал, что если прямо буду угрожать разоблачить её, она уйдет, и это будет концом всего. Я провёл кое-какие исследования и нашёл владельца станции «КРАГ», а также того, кто отвечает за наем. Сидни, вероятно, прочешет интернет, убедившись, что письмо было настоящим.

Я хотел дать ей ложные надежды, чтобы они могли разбиться через несколько месяцев. Я собирался провернуть долгосрочную аферу. Коварно? Да. Стоило ли каждой минуты планирования? Дважды да.

Направляясь к библиотеке, я позвонил Ченсу.

– Что стряслось, засранец? – ответил он после второго гудка, и я мог услышать хихиканье на заднем плане. – Возвращайся. Зашли новые цыпочки. Миниатюрная брюнеточка спрашивает о тебе.

– Звучит здорово, – солгал я. Я смертельно устал и просто хотел спать. – Они из сообщества?

– Ага.

Я закатил глаза, надеясь, что Ченс сможет понять по телефону мое отвращение.

– Приду домой позже. Оставь брюнеточку за мной...

– Иисус, Питерс, – ругался Ченс. – Что у тебя за затишье в последнее время?

– Мне нужно доделать пару дел в кампусе, – сказал я, игнорируя его замечание.

Он был, конечно же, прав. В последнее время я подрастерял свой пыл. Слишком погрузился в план по разрушению мечты.

– Просто хотел узнать твоё мнение, отниму всего минуту. Ты слышал, почему Ник Шарбас ушёл из команды?

– Нет. – В трубке раздался пронзительный вопль, и я оторвал её от уха. – Всё что я помню, это Ника и Эштона выперли в одно и то же время.

– Эштона Уильямса?

– Ага. Тот запасной защитник, который так сильно хотел быть тобой, что мы даже думали, что он к тебе клеится.

– Ага. – Я обошёл парковку библиотеки и заметил пикап Зловещей. – Что произошло с тем парнем?

Ченс издал низкий стон, и у меня скрутило живот. Неужели он не мог подождать по крайней мере, пока я положу трубку?

– Он лузер. Постоянно пьёт в районе «Смитти». В прошлые выходные Бэннер и Эккольс видели, как он пил один шот за другим, болтая о старых добрых деньках... О боже мой... мне нужно идти... – Разговор оборвался, и как раз вовремя.

Я собирался доставить имениннице ранний подарок.

Глава 13

– Элисон... Земля вызывает Элисон. Ты в порядке?

Элисон замерла на кровати, руки по швам, а приоткрытый рот демонстрировал её идеальные зубы без кариеса. Через несколько секунд она начала медленно покачивать головой, драматично закрывая и снова открывая глаза. Я почти могла видеть в них своё страшное отражение, когда они стекленели.

– Элисон. Приди в себя. – Я хлопнула перед её лицом, и она резко дернула голову.

– Извини. Я думала, мне снится кошмар, а потом поняла. Это реальность. Ты настоящая. То, что ты собираешься надеть в клуб на свой двадцать первый день рождения, где все будут на тебя смотреть, настоящее. Это происходит на самом деле, да? – Она указала на меня костлявым пальцем. – Ты так покажешься на людях.

Я кивнула, обернувшись, чтобы посмотреть на себя в зеркало.

Я собиралась отпраздновать своё двадцатиоднолетние, одетая в костюм Железного человека.

Когда я только вынула его из коробки, то подумала, что меня разыграли, но потом прочитала смертельную угрозу. Не настоящую угрозу смерти, а смертельную угрозу для моего будущего и мечты.

Это случилось вот так. Был отличный вечер четверга после моего регулярного выпуска Сандэй Лэйн, я всё ещё пукала радугой и бабочками после того, как получила то многообещающее письмо на прошлой неделе. Наверху моей машины лежала розовая коробка, и я подумала: «Как мило. Должно быть, Джек отблагодарил в ответ за те донаты с кленовым сиропом, что я принесла ему пару недель назад».

Вместо шоколадного угощения (я предпочитаю мармеладных мишек), я обнаружила следующее письмо:

«Сидни Портер (прозвище Сандэй Лэйн),

Я знаю, кто ты, где живёшь и настоящие имена людей, над которыми ты подшучиваешь по радио. У меня есть подробные записи, и я разоблачу тебя перед всем кампусом, если предпочтёшь игнорировать мои требования. Это лишь одно из многих.

Носи этот костюм весь вечер Хэллоуина. Без вариантов. Также носи маску и репульсорные лучи. Я буду наблюдать за тобой. Ищи человека в маске черепа, сидящего впереди. Не разговаривай со мной, или я разглашу первый подкаст, относящийся к соседке – «неглубокой луже», Элисон Мейерс.

Кроме того, тебе нужно будет включить следующую фразу в свой сет: «Этот диджей Членосос». Не пытайся разбить эту фразу. Она должна прозвучать целиком.»

В общем, после того, как сотню раз пнула бок своего пикапа и выдала ряд сочных ругательств на пустой парковке библиотеки, вот она я. Тони грёбаный Старк.

Просто чтобы у вас нарисовалась полная картина, это был большой детский костюм со встроенными мягкими мускулами, сияющим тёмным треугольником в центре, пластмассовыми репульсорными лучами, которые издавали пронзительные звуки, и твёрдой пластмассовой откидной маской как, например, у сварщика.

Сегодня я была в том возрасте, когда можно было официально пить, но выглядела ни днём не старше семи.

– Почему ты решила одеться, как Железный человек? Я даже не знала, что ты фанат. – Элисон села и разгладила рукой свой костюм сексуальной пчёлки.

– О, ты знаешь. Я всегда питала слабость к Роберту Дауни младшему, а этот костюм как раз оказался нужного размера. – Я уже вспотела под объёмным наполнителем.

Мне нужно было выиграть время, чтобы вычислить, кто был моим тайным ассасином. Когда я вспомнила все свои подкасты, список врагов оказался длинным.

Элисон стояла перед зеркалом рядом со мной. На ней были чёрные шпильки, которые удлиняли её и без того длинные ноги, и у неё было глубокое декольте. Она выглядела хорошо. Не обязательно то, что выбрала бы я, но напомню, я же не «неглубокая лужа».

Подкаст про «неглубокую лужу» был старым. Это было, когда мы только начали жить вместе. Оказаться единственной второкурсницей во всей женской общаге первокурсниц было странным опытом. Я никого не знала, поэтому не хотела рисковать, решив поселиться вне кампуса с какими-то случайными соседями по комнате. Я думала, что в течение первого семестра получу опыт жизни в кампусе, заведу друзей, и, может быть, в течение второго по-другому решу вопрос с жильём.

Элисон вихрем влетела в комнату и тут же начала вешать высохшие вечерние платья со своих прошлых выпускных. Когда я спросила её, почему их было так много, ведь за всю старшую школу бывает только четыре потенциальных выпускных. Она сказала: «Ой, в моём родном городе три старших школы, и меня приглашали на все выпускные каждый год».

Потом она начала смотреть с осуждением. Наблюдая за тем, как я одевалась в те вещи, которые она не одобряла. Спрашивая, где моя тушь и тональный крем. Запиналась и бормотала о шести миллионах способов, как мои волосы могли бы выглядеть лучше.

Но теперь она стала моей подругой. Я поняла: в то, что она прожила жизнь в окружении ограниченных идиотов, нет её вины. Она начала открываться мне в том, что на самом деле чувствовала по поводу жизни в целом, и теперь носила меньше макияжа и чуть более мешковатую одежду. Мне нравилось думать, что это было моё влияние.

Тихий стук прервал цепь моих мыслей. Перевернув вниз маску, я открыла дверь. Как будто бы сильное землетрясение обрушилось на здание, Джек упал на колени и скрючился в позе эмбриона. Он смеялся так сильно, что даже не мог говорить. Держался за живот, а его лицо покраснело. Он указал на меня со слезами на глазах.

– Что. За. Хрень? – Я ударила его в бок и вышла за дверь.

В соответствии с указаниями, моя маска была закрыта, когда мы вошли в клуб. Ник, одетый, как горячий бармен, выглянул из-за стойки. Я думала, он выгонит меня, крича: «Кто впустил сюда грёбаного ребёнка?» Но он просто смотрел, как я прошла мимо и поднялась на сцену.

В этом костюме было трудно дышать. Я была ближе к Дарту Вейдеру, чем к Железному человеку. Скрежещущие звуки раздались из дешёвой пластмассы, поэтому пользоваться микрофоном будет сложно. Люди начали массово заходить внутрь, а в углу Рик прислонился к дверному проёму своего кабинета, качая головой, пока Джек помогал мне устанавливать оборудование.

Затем Джек наклонился к моей маске.

– Не злись.

– Почему? – Я обернулась, согнув свой мягкий бицепс. – Сообщишь мне ещё плохих новостей, и я надеру тебе задницу, Корабль.

Джек улыбнулся и спрыгнул со сцены. Он быстро выплюнул:

– Я пригласил парней из команды. – Затем он побежал через танцпол, когда я подняла свои репульсорные лучи и неоднократно стрельнула ими ему в голову. Грохот и звон преследовали его до стола, где сидела Элисон.

Я улыбнулась, когда он сел на стул рядом с ней и немного наклонился, чтобы поговорить. Он разговаривал с девушкой. Это было хорошим первым шагом. Потом она запрокинула голову, размахивая игрушечными пчелиными антеннами, приделанными к её ободку, и засмеялась над тем, что бы там Джек ни сказал. Его щёки стали шире, когда он горделиво улыбнулся, и, чёрт возьми, мои щёки тоже. До тех пор, пока они не достигли твёрдой пластмассовой маски, напоминая мне о сегодняшнем несчастье. Не могу взять в толк, как дети вообще носят такое.

Молли обошла барную стойку, и Ник выпрыгнул, поднимаясь на сцену с водой.

Поставив её в кабинке диджея, он сказал:

– Дай угадаю. Ты проиграла пари? Или, может, захотела начать свой двадцать первый год с огромного идите на хер руководству? Рик так сильно качал головой, что я думал, она отвалится. – Он самоуверенно улыбнулся мне. – Что бы там ни было, лично я считаю, что ты выглядишь потрясающе. Самый горячий Железный человек из всех, что я видел.

Глава 14

Что я могу сказать?

Сидни Портер может носить костюм ученика средних классов как никто другой. Я знал, что она будет выглядеть смешно, но находился здесь ради того, чтобы засвидетельствовать фразу «Этот диджей Членосос», и надеялся, что кнопка эффектов западёт на повторе.

Фернандо, Ченс, некая блондинистая цыпочка, Элисон, Джек и я сидели в кабинке в дальнем конце клуба, наблюдая за тем, как проходил сет Зловещей. Видимо, было немного трудно миксовать с репульсорными лучами, стягивающими запястья. К несчастью, она выяснила, что если перевернёт руки, то сможет использовать тыльные стороны запястий, чтобы нажимать на кнопки крест-накрест.

Когда она что-то говорила в микрофон, её голос звучал хрипло, но женственно. Немного слишком страстно, на мой вкус. Но мне приходилось смеяться про себя каждый раз, когда она смотрела на девушку в маске черепа, сидящую в стороне.

Я повесил объявление в театральном кружке, предлагая сотню баксов, если девчонка будет сидеть в переднем ряду и пристально смотреть на диджея всю ночь. Конечно, деньги поступили с фиктивного счета PayPal в качестве дополнительной меры предосторожности. У меня не было сомнений, что Сидни хотела спрыгнуть со сцены и ударить её в лицо.

– Где здесь обслуга? – резко спросила Кэтрин. Она была в костюме развратной медсестры. Очень стереотипно. Очень скучно. Когда она поняла, что обыкновенное раскрывание пасти не заставит официанта волшебным образом появиться, то сильно ткнула меня локтем в живот. – Иди принеси нам выпить, Грей. – Одного её самовлюбленного лица с надутыми губками было достаточно, чтобы вынудить меня бежать из клуба вон, поэтому я направился к бару, радуясь смене обстановки.

Ник был у барной стойки, пялился на Железного человека, и я постучал по поверхности бара, чтобы привлечь его внимание.

– Привет, Грей. Как дела? – Он заглянул мне за плечо. – Кэтрин Десонна, да? Удачи с ней.

Я кивнул. Снова вспомнил о предупреждении тренера. Будь краток и мил, Питерс.

– Привет. Можно мне кувшин чего-нибудь хорошего на разлив и три стакана?

– Конечно, мужик. – Он взял пустой кувшин и начал наполнять его из ближайшего крана. – Она милая, да?

– Кэтрин?

Он покачал головой.

– Нет, диджей Зловещая. Ты только что пялился на неё с кривой ухмылкой на лице. Ты её трахнул или вроде того? Похоже, будто ты предаёшься воспоминаниям о том, как отвёз её в Город Потрахульск.

Скривившись от его слов, я покачал головой.

– Неа. Ни в коем случае.

В этот момент Зловещая посмотрела на нас и стрельнула полудюжиной репульсорных зарядов мне в голову. Я рассмеялся и повернулся забрать свой кувшин.

Ник странно пялился на неё, как каннибал, который собирается сожрать тарелку мозгов.

– Ну, я пригласил её выпить сегодня вечером после её сета. Должно быть весело. – Он с намёком пошевелил бровями, и я проглотил появившийся в горле ком. – Ей сегодня двадцать один, поэтому хочу показать ей, как можно развлечься. Вот, держи. – Он толкнул стаканы и кувшин в мою сторону. – За счёт заведения.

Я протянул двадцатку.

– Спасибо, не надо, мужик. Я лучше заплачу.

Ник нахмурился, но не отвел взгляда от Сидни.

– Хочу, поддержать «Спейсрум», – сказал я, направляясь обратно к столику. Ник рассеяно кивнул, но не спустил с диджея глаз.

Кэтрин всё время наблюдала за мной, пока я шёл к столику.

Когда я сел, она наклонилась ближе и схватила меня за руку.

– О Боже мой, это Ник Шарбас? Поверить не могу, что он здесь показался. Его давно уже должны были выгнать из колледжа.

Я начал разливать пиво в стаканы.

– О чём ты говоришь?

– Да ладно, – удивилась она, будто я уже должен был об этом знать. – Я предостерегла всех своих сестёр. У него есть проверенный и верный способ, как переспать с женщинами. Отвратительно.

Моя рука сжалась на стакане, и я почувствовал, как на плечи навалилась тяжесть.

– Что ты имеешь в виду, Кэтрин?

Её глаза были широко распахнуты, когда она внимательно смотрела то на Ника, то на меня.

– Ну, давай просто скажем, что он фанат фармацевтических средств, – прошептала она, а потом сделала глоток своего пива.

Слова тренера всплыли в моей голове, и мой взгляд тут же метнулся к Сидни, а потом к Джеку.

Сестра. Чёрт.

Нет, у меня сестры не было, но у Джека была. Я, может, и хотел разрушить душу Сидни, но не собирался стоять в стороне и позволять ей уйти с таким слизняком, как Ник.

– Боже, взгляни на неё. – Кэтрин переключилась с темы Маньяка Ника на Сидни. – Она выглядит так нелепо. Серьёзно, почему, чёрт возьми, она так вырядилась? Словно её даже не колышет.

Сидни подпрыгивала под музыку и время от времени наклонялась к публике и стреляла репульсорным лучом. Толпа принимала действие на «ура», и она наслаждалась собой. Потом она крикнула в микрофон «пять минут» и поставила премикс.

Толпа ответила протяжным стоном, вот тогда-то я и понял, что мог одеть её в костюм Гитлера, а эти люди всё равно были бы на её стороне. Следующий мой шаг должен быть не на её территории.

– Пускаешь слюни?

Я обернулся и обнаружил, что Кэтрин пялится на меня.

– Ты смотришь на неё так, словно хочешь снять с неё этот костюм.

Я покачал головой.

– Нет, я на неё не смотрел. Просто смотрел в толпу. Там была горячая девчонка в костюме гавайской танцовщицы.

Кэтрин со стуком поставила стакан на стол, выплеснув пиво через край.

Сидни направилась прямо к нам, обернув объёмную руку вокруг головы Джека, и стала в шутку душить его. Она схватила со стола соломинку, засунув её под маску в свою воду. Я весь вечер не видел её лица, как и было указано в моей записке. Она хорошо следовала указаниям.

Она подпрыгивала из стороны в сторону, слушая музыку, когда Ник подошёл к ней сзади. Он протянул ей шот через плечо. Когда он слега шлёпнул её по попе, первым моим импульсом было сломать каждый палец на его руке. Ради Джека, конечно же. Потом он поспешил обратно к бару.

Сидни без колебаний вытащила соломинку из своей воды и высосала шот за две секунды, с шумом поставив пустую рюмку на стол вверх дном.

Глядя в моём направлении, она задействовала свои репульсорные лучи, одновременно показывая мне средний палец.

Потом она сосредоточилась на Фернандо.

Фернандо уткнулся взглядом в стол. Он всё ещё был смущён из-за колёс. Она нежно погладила его по спине, и он поднял глаза. Затем она наклонилась, прошептав ему что-то на ухо. Он кивнул и встал из-за стола, направившись с ней в танцующую толпу. Предатель. Его тело весом в сто тридцать с лишним килограмм почти сотрясало крышу здания каждый раз, когда он скакал.

В конце концов, они оба поднялись на сцену, которая, я ожидал, рухнет под его весом. Но когда она поместила свои наушники на уши Фернандо, моё сердце начало колотиться в груди.

Иисус, я знал, что за этим последует.

Она растопырила руку, показывая Фернандо пять пальцев, и помогла ему найти бит к песне, кивая вместе с ним головой.

У Фернандо, бедного дурачка, была самодовольная ухмылка. Затем Сидни нажала кнопку на микшере и, как будто показывала, что делать, после чего, обойдя его сзади, щелкнула переключателем, отключив звук от наушников.

Фернандо нахмурил брови и показал на наушники, прошептав что-то, близкое к «я не слышу». Зловещая наклонилась, шепча что-то ему на ухо, и надела ему наушники обратно. Показав ему большие пальцы, она спрыгнула со сцены, чтобы присоединиться к танцующим, а Фернандо стоял там, как тупорылый слон, и просто кивал головой.

– Что он делает? – прошептал Ченс мне на ухо, потом откинулся назад, хохоча.

– Он диджей, – зарычал я и с грохотом поставил свое пиво.

Сидни подняла руку в воздух и считала до пяти, загибая пальцы. Когда она загнула последний палец, Фернандо нажал на кнопку.

– ЭТОТ ДИДЖЕЙ ЧЛЕНОСОС, – прозвучало из колонок. Вся толпа посмотрела на Фернандо, который сейчас прикрыл глаза, продолжая кивать головой.

Ченс великолепным фонтаном разбрызгал своё пиво по всему столу. Все цвета сошли с лица Джека. Кэтрин, Элисон и блондинка посмотрели друг на друга и начали смеяться. Я откинулся на стуле, качая головой, пока Сидни пританцовывала вокруг сидящей в углу девушки из театрального кружка в маске черепа, которой я заплатил.

Когда глухой Фернандо открыл глаза, толпа подняла кулаки в солидарность сосущему члены.

Он улыбнулся и снова нажал на кнопку. «ЭТОТ ДИДЖЕЙ ЧЛЕНОСОС». А потом снова. «ЭТОТ ДИДЖЕЙ ЧЛЕНОСОС». К этому моменту каждый, у кого был мобильный, поднял устройство, записывая заявление Фернандо перед всем миром.

Глава 15

– Можешь теперь снять маску? – спросил Ник, сидя рядом со мной в кабинке. – Не то чтобы мне не нравился Железный человек, но на тебя смотреть намного приятнее.

Я уже было собиралась снять её, но мне пришлось подождать несколько секунд, потому что я была уверена, что моё лицо приобрело цвет каберне. Когда я её сняла, то смогла получше разглядеть бар.

Ник привёл меня в «Элбоу Рум». Это был задрипанный бар с музыкальным автоматом в углу и затхлым запахом сигарет, въевшимся в кресла из искусственной кожи.

– Мы здесь встретимся с твоими друзьями? – спросила я, тряся волосами.

– О, они свалили. – Он закатил глаза. – Но ты же не против, что буду только я, верно?

Моя первая мысль: я была одной из тех девушек. Тех самых, с которыми парень не хотел показываться на людях, поэтому водил по паршивым барам. Я клоню к тому, что была в костюме маленького мальчишки. Средний возраст завсегдатаев «Элбоу Рума» был за пятьдесят, а потолочные плитки были грязными. Не в такое место вы поведёте девушку, на которую хотите произвести впечатление.

– Хм, да, это круто, – отозвалась я, стараясь, чтобы мой голос звучал бодро.

Ник внимательно смотрел на меня, изучая моё лицо.

– Я правда хочу, чтобы ты познакомилась с моими друзьями, но они пошли на какую-то отстойную домашнюю вечеринку. Тебе двадцать один, поэтому ты должна была по крайней мере выпить где-то, кроме «Спейсрума».

Он придвинулся ближе, пока наши ноги не соприкоснулись, и я не смогла сдержать глупую улыбку. Ник был прав. Я могла ходить на вечеринки сколько захочу, но сегодня я могла пить с пятидесятилетними.

– Нет, всё хорошо, – заверила я его.

– Это было очень смешно. – Он ухмыльнулся, посмеиваясь себе под нос. – Бедный Фернандо стоял на той сцене пять минут, пока Грей не спустил его вниз.

Я воздержалась от того, чтобы соединить кончики пальцев как злодей. Технически, всё, что хотел услышать мой тайный злоумышленник, было исполнено. Фраза звучала во время сета. Не было сказано, что именно я должна её произнести.

– Ага, ну, Фернандо следует подумать дважды, прежде чем воровать колёса с моего пикапа.

Ник засмеялся и вышел из кабинки.

– Пойду принесу нам выпить.

Я сегодня уже выпила четыре напитка, и возбуждение ползло по моей коже. Тёплый и коварный, алкоголь начинал достигать моего мозга. Мой телефон вибрировал на столе, и поначалу я подумала, что у меня галлюцинации, пока не увидела, как имя Джека появилось на экране.

Джек: Я потрясающе провожу день рождения, сестрё-ё-ёнка! Элисон передает ПРИВЕ-Е-ЕТ.

Я хотела встать и поклониться. Миссия выполнена: Джек и Элисон.

Глядя на Ника, я коротко помахала ему, пока он стоял в очереди. Пара девушек подошла к нему сбоку, и он позволил им проскользнуть в очередь перед собой. Меня это немного взбесило, но, может быть, он просто был джентльменом.

Двери бара открылись нараспашку, впустив порыв свежего воздуха. Но почему вслед за свежим воздухом всегда идут плохие люди? Ладно, может, в этом вопросе и не было смысла, но не в этот раз, потому что в горле встал ком, когда Питерс и Ченс ворвались в двери.

Питерс указал на бар, и Ченс подбежал, чтобы встать позади Ника. Затем, как будто ему здесь были рады, он неторопливо подошёл к нашему столику, усевшись напротив меня.

– Что, ради всего святого, ты здесь делаешь? – поинтересовалась я презрительно, скрещивая руки.

Питерс улыбнулся, ковыряя разрушающийся край стола.

– Я буду с тобой очень прямолинеен, Сидни. – Он поднял взгляд, глядя мне в глаза. – Знаю, что ты упрямая, и что бы я ни сказал, ты сделаешь наоборот. Поэтому, считай, что слова исходят из уст Джека, не моих.

Я пнула его под столом, но он не шелохнулся.

– Ты не пойдешь домой с Ником Шарбасом.

У меня вырвался короткий смешок.

– Что, чёрт возьми, ты только что сказал?

– У него определённая репутация, – продолжил он. – И это всё, что я скажу. Поэтому давай договоримся. Ты уходишь со мной и Ченсом, говоришь, что чувствуешь себя не очень хорошо, и мы отвезём тебя обратно в кампус.

Самодовольный ублюдок.

– Или мы просто можем тусоваться на твоём свидании всю ночь напролёт. – Он отклонился назад в кабинке, расположив руки на спинках кресел. – Потому что я обещал Джеку, моему другу, что никто не причинит вреда его сестре на её двадцать первый день рождения. – Он указал на меня пальцем. – После сегодняшнего вечера это будет на твоей совести. Но Джек сейчас трахается с Элисон в твоей комнате, и ему не к чему беспокоиться о тебе.

Кареглазый девственник трахается? С Элисон?

– Нет, не может быть, – отрезала я, устремив на него тяжёлый взгляд.

– Так и есть. Клянусь. Пошли Элисон смс, если не веришь мне.

Я опустила взгляд на свой телефон, намереваясь послать сообщение, но Джек никогда не простит меня, если я прерву столь знаменательное событие. Он всё ещё был с Элисон. Чёрт возьми, почему он не привёл её в свою комнату?

Погодите, я знаю почему: мягкой игрушки Джека и его коллекции статуэток «Истории игрушек» было достаточно, чтобы Элисон убежала куда глаза глядят.

– Иису-у-у-ус, – протянула я, закатывая глаза. – Почему ты просто не можешь оставить меня в покое, Питерс?

Он протянул руку, накрыв мою.

– Потому что Джек хороший человек с большим сердцем, который любит свою сумасшедшую сестру. Это твой день рождения, но и его тоже. Это мой ему подарок. Привести его сестру домой нетронутой.

– Нетронутой? – Я съежилась от этого слова. – Ты как никто другой должен знать, что я больше не нетронутая, Питерс.

Я вытащила свою руку из его и взглянула на Ника, который наблюдал за нами со жгучим интересом.

– Чёрт, ты имеешь в виду... – прошептал Питерс, его лицо побледнело от моего откровения.

– Заткнись. – Я снова встретилась с ним взглядом. – Я и не собиралась идти сегодня домой с Ником. Я едва знаю этого парня. Думаешь, хочу ещё одну связь на одну ночь, чтобы потом услышать, как парень хвастается, цитирую, «что свозил некую грязную сучку в Город Потрахульск»?

Питрес позеленел и на его лице появился огромный хмурый оскал. Засранцу швырнули его же слова. Он медленно повернул голову в сторону Ника.

Я снова пнула его под столом, и он тут же посмотрел мне в глаза. Он схватил моё запястье и потянул за руку через стол, заставив полететь вперёд. К счастью, костюм Железного человека идеально подходит для ударов.

– Я никогда этого не говорил, Сидни, – процедил он сквозь сжатые зубы. – Я бы никогда не сказал такого о тебе. – Он опустил взгляд на свою руку и отпустил моё запястье. – Никогда не сказал бы этого ни об одной женщине.

Я терла своё запястье, когда к нам подошёл Ник, поставив напитки на стол.

– Что всё это значит? – Ник пристально изучал Питерса, потом посмотрел на меня. – Сид, все в порядке?

– Я не очень хорошо себя чувствую. – Мрачно посмотрев на Ника, я потянула свою сумку на колени. – Вызову такси. Оно пождёт меня снаружи. – Для эффекта я схватилась за живот. – Думаю, я перебрала. Я не привыкла много пить.

Ник раздражённо вздохнул и стал смотреть то на Питерса, то на меня.

– Не волнуйся о такси. Я отвезу тебя домой.

Я подняла ладонь.

– Ты только что купил на один круг, Ник. Прошу, останься и выпей с этими засранцами. Со мной всё будет в порядке. – И, на прощание одарив Питерса убийственным взглядом, Тони Старк покинул здание.

Глава 16

– Пятнадцатая и Мэйн, – крикнул я таксисту, хлопая дверью рядом с Сидни на заднем сидении. Глаза Сидни расширились, как если бы Сатана только что шлёпнулся на сиденье рядом с ней. Ну, полагаю, в её голове я был ближе всего к нему.

Она покачала головой и ударила меня своей сумкой.

– Нет, – закричала она на бедного мужчину. – Бэллармэн Холл, Кампус Нортерна.

– Собираешься помешать Элисон и Джеку? – возразил я, и она оскалила зубы. –Пятнадцатая и Мэйн, – повторил я, и такси выехало на дорогу.

Когда Сидни выбежала из «Элбоу Рума», я подбежал к бару, отдал Ченсу мои ключи, сказал не поцарапать мою малышку или я откручу ему голову и выбежал наружу. Всё это время Ник следил за мной из-за стола, но не предпринял ни единой попытки, чтобы остановить. Трус.

Сидни к этому времени удалось поймать такси. На Хэллоуин они ездят чаще обычного, а Железный человек всегда добивается своего.

– Что на Пятнадцатой и Мэйн? – спросила она, перекрестив руки и сосредоточенно уставившись на пассажирское окно. – Та имеющая дурную славу конура, которой Джек долбил мне мозги? Потому что я говорю тебе прямо сейчас, – она указала на себя, потом на меня, – этого не случится.

Затем она стрельнула в меня репульсорным лучом.

– Знаю, – сказал я с таким же презрением. – Ты можешь теперь снять этот нелепый костюм? Иисус. – Я почти рассмеялся, потому что забыл, что именно я и был тем, кто заставил её его носить.

Она посмотрела вниз на свои руки.

– Не могу, – прошептала она себе под нос.

Я почти почувствовал себя виноватым. Заставил девчонку расхаживать в супергеройском костюме в день её рождения.

– Не волнуйся. Ты отлично впишешься туда, куда мы идём. – Я улыбнулся и достал телефон, отправляя своему приятелю Нейту короткое смс.

Питерс: Работаешь сегодня?

– Где твой пикап, Сидни?

Она зарычала и выдохнула на окно. Оно запотело, и она нацарапала на конденсате «Пошел на х… Питерс». Потом развернулась к двери, как капризный ребёнок, у которого не вышло по его.

– Он у Джека, – в конце концов ответила она, сильно вздохнув. – Я сказала ему забрать домой моё оборудование и Элисон, потому что я уходила с Ником. Он, наверное, не убрал моё барахло как следует.

Она повернулась ко мне лицом.

– Если я найду хоть что-нибудь, имеющее отношение к сексу, какую-нибудь кремовую похожую на жидкость субстанцию на своем микшере, тебе придётся искать нового полузащитника, потому что придурок будет парализован от шеи до ног.

Я засмеялся, а она нахмурилась.

– Как ты это сделаешь? – спросил я, мне было любопытно, продолжит ли она говорить. Я не мог не восхищаться её креативным, хоть и испорченным умом.

С минуту она молчала. Потом сказала настораживающе сухим тоном:

– Я отведу его на верх крутой лестницы. Потом швырну вагину на нижнюю площадку. Естественно, кости Джека превратятся в кашу, и он скатится с лестницы, ступенька за ступенькой, крича: «Вагина, почему? Почему ты покинула меня?», а я прокричу с верхней ступеньки: «Потому что чуть не кончил на микшер своей сестры». Потом с нижней площадки, со спиной, скрученной в форму кренделя, он посмотрит на меня одним глазом, всё ещё сидящим в глазнице.

Она обернулась и пожала плечами.

– Потому что, ты понимаешь, другой выскочит на третьей ступеньке по пути вниз. И крошечная слезинка покатится по его лицу, скользя по разбитой челюсти, падая на линолеум и смешиваясь с лужей крови вокруг его головы.

Я кивнул, проглотив сухой ком страха, засевший в горле, и сосредоточился на голове таксиста. То, что я когда-то считал креативным, стало свидетельством достоверного безумия.

– Твою ж мать, – прокомментировал водитель такси, отворачивая зеркало от лица Сидни. Он всё слышал.

Сидни засмеялась с удвоенной силой. Тогда как мы с таксистом замерли, словно статуи. Но я должен был признать, что она выглядела жутко милой, хватаясь за свой дьявольский животик и кудахча, крайне довольная собой.

– Я этого не знаю, – сказал я, в конце концов засмеявшись сам. – Джек довольно грациозен на поле. Мальчишка может бегать и ловить.

Она пожала плечами.

– Знаю. Я гонялась за ним с разделочным ножом с тех пор, как ему исполнилось семь. – Она улыбнулась. – Когда ему было тринадцать, и мы оба знали, что у него хорошие шансы попасть в НФЛ, я заставила его подписать контракт, дающий мне право на половину всех его будущих доходов. Как-никак я была его первым тренером.

– К сожалению, думаю, ты говоришь правду.

Порывшись в сумке, она достала лист бумаги и протянула его мне.

2 ноября 2009

Я, Джек Корнелиус Портер, подписывая этот документ, наделяю Сидни Зловещую Портер правом получать пятьдесят процентов всех будущих доходов НФЛ. В случае моей досрочной кончины всё моё имущество должно быть завещано Сидни Зловещей Портер, несмотря на предъявление прав моей трофейной жены на моё наследство. Пожалуйста, обратитесь к железобетонному добрачному соглашению, оставленному в сейфе №437 в банке «Ривер Эйдж Комьюнити».

Джек Корнелиус Портер

Джек Корнелиус Портер

Сидни Зловещая Портер

Сидни Зловещая Портер

На лист упали слёзы, и я только через секунду понял, что смеялся так сильно, что плакал от смеха. Христос, Сидни Портер, несмотря на то, что была сатанинской мухой, гудящей вокруг моей головы, была забавной женщиной.

Она улыбнулась и подтолкнула мою руку.

– Эй, ты его весь промочишь.

Мне пришлось покачать головой с восхищением.

– Ты же ведь знаешь, что это было подписано, когда ему было тринадцать? Я абсолютно уверен, что у тебя действительно нет законных прав требовать предлагаемых Джеком миллионов.

Я ехидно ей улыбнулся и снова посмотрел на письмо. Среднее имя Джека было Корнелиус. Сохраню это на потом.

– Переверни его, – произнесла она очень спокойно, подняв бровь.

Когда я его перевернул, там было то же самое письмо, но подписанное Джеком месяц назад. В этот раз оно было нотариально заверено.

– Срань Господня, Сидни Зловещая Портер. Ты жестокое чудовище. – Моя грудь начинала болеть, сотрясаясь в преддверии очередного приступа бурного смеха.

– Потише там сзади, – сорвался водитель такси, глядя мне в глаза в зеркале заднего вида. – Не могу сосредоточиться на дороге.

Она выхватила письмо у меня из рук, аккуратно сложила его и засунула обратно в сумку.

Откинувшись назад, я поднял руку и положил её над сиденьем за ней. Она покачала головой и наклонилась вперёд, чтобы мы не могли действительно касаться друг друга, но я оставил руку там.

– Зловещая ведь не настоящее твоё среднее имя?

– Да, любопытный. Папа дал мне это имя, а мама дала имя Джеку. Вероятно, поэтому они и развелись. – Она колебалась, потом со вздохом добавила: – До трёх лет у меня не было среднего имени. Но однажды папа заметил, что я пользуюсь левой рукой больше, чем правой. Зловещая означает левша.²⁰

Она застонала, и все-таки прислонила голову к моей руке.

– Ты, должно быть, надо мной прикалываешься. Я думал, оно означает дьявольский. Как будто ты старалась быть крутой или вроде того, DJ Зловещая.

– Левый – это четвёртое значение слова в словаре, – выдавила она, закатывая глаза.

Её волосы покрыли моё предплечье густой тёмной волной. Мне это нравилось. У меня возникло внезапное желание обнять её за плечи и притянуть ближе.

Как бы сильно я ни старался, у меня не выходило отделаться от воспоминаний о Сидни двухлетней давности. Я второкурсник боролся с самим собой первокурсником. Каждый раз, когда она говорила что-то остроумное или я чувствовал её запах, или сейчас, когда я мог ощущать мягкость её волос на своей руке, моё идиотское тело хотело отреагировать, не спрашивая у мозга разрешения.

Я должен был позволить водителю отвезти её обратно в кампус. Это было бы правильно, но должен признать, что части меня было стыдно за то, что я испортил её двадцать первый день рождения.

В конце концов мы подъехали к ряду складских помещений в сомнительной индустриальной части города.

– Ты привёз меня сюда, чтобы убить? – спросила она осторожно ровным голосом.

– Пятнадцать баксов и выметайтесь отсюда к чёртовой матери, – вышел из себя таксист, останавливая машину.

Я сунул ему двадцатку, и мы вышли на парковку. Как только дверь закрылась, лицо Сидни засияло, и она схватила меня за руку.

– О, Боже мой, – завизжала она, прыгая вверх и вниз, словно катаясь на тренажёре-кузнечике.

Музыка техно заполнила небо, пока сотни людей заваливались в «Нирвану».

Глава 17

Как только я заметила, что совершила ошибку и схватила руку Питерса, то отпустила её, вытирая ладонь о ногу.

Я не была уверена, что на меня нашло. Возможно, меня на мгновение похитили инопланетяне, отправили в космос, некоторое время ставили надо мной опыты, после чего зелёные человечки пожали своими желейными плечами цвета лайма и сказали: «Отправляем её обратно. Тут ничего хорошего». Но глубоко внутри я знала почему. Я должна была напомнить себе о реальности прекрасного зрелища перед моими глазами.

– Что это за волшебное место? – пробормотала я в восхищении.

Мы были перед просторным складским помещением со стеклянным атриумным потолком. Прожекторы выпускали все цвета радуги сквозь стекло, и лучи пересекались, как удары световых мечей. Знакомая мне музыка вырывалась из-за дверей, когда кто-то входил или выходил, и там были люди – не пятьдесят человек или около того, которые начали регулярно захаживать в «Спейсрум», – а сотни людей.

– Это, – Питерс широко улыбнулся мне и махнул рукой в направлении двери складского помещения, – «Нирвана».

– Да, – ответила я, всё ещё пребывая в ступоре. – Для меня это похоже на рай.

Питерс протянулся вниз и снова взял меня за руку.

– Мы туда пойдем, только если будешь держаться рядом. Там полно народу. – Он снял мои репульсорные лучи и сунул их в мою огромную сумку. – Вот несколько основных правил, Сидни.

Я кинула на него злобный взгляд и попыталась вырваться из его захвата, но он вцепился крепче.

– Я серьёзно. – Он повернулся, закрывая мне обзор на здание.

Я подпрыгнула, чтобы заглянуть ему за плечо, и он засмеялся.

– Я знаю, ты хочешь туда попасть. Уверен, это написано на твоём лице с отпечатками маски, но ты должна быть разумной. Правило первое: никаких напитков от незнакомцев.

– Пф-ф, – выдала я, выглядывая из-за его плеча на растущую толпу.

– Правило второе: не смей, и я повторю ещё раз, не смей отходить от меня. Думай обо мне, как о своего рода телохранителе. Ты не обязана замечать меня, но должна всегда быть в радиусе полутора метров. Никаких исключений.

– Должна я звать тебя Снейк? – дразнила я, постукивая ногой под музыку, имея в виду толстого ребенка перед магазином конфет. – Перестань продлевать мою агонию, Питерс. Я-хочу-войти.

Ублюдок покачал головой.

– Зови меня, как тебе в голову взбредёт.

Я сверкнула злобной улыбкой.

– Просто зови меня Питерс, – сказал он, быстро исправившись. – Правило третье: не разговаривай там ни с какими мужчинами. Если они не геи, то, скорее всего, психи или педофилы. В любом случае ты слишком соблазнительная в этом наряде маленького мальчишки. – Он улыбнулся, и я заехала кулаком ему в живот.

Схватив мою руку, он притянул меня к своей груди и склонился к моему уху.

– Правило четвёртое. – Его шёпот с придыханием гладил мочку моего уха. – Соблюдай другие три правила, или Джек умрёт от сердечного приступа, потому что его сестра была убита каким-то уличным ребёнком-социопатом.

Он мягко поднял мой подбородок, пока наши глаза не встретились.

– Его это расстроит, ужасно расстроит, и он бросит школу. И поскольку у него так «хорошо с координацией», он будет обречён работать уличным мимом и никогда не женится на своей будущей трофейной жене.

Он сделал глубокий вдох у моей головы, и на секунду я замерла возле него. Моё тело предало меня притоком тепла, и теперь моя грудь с полиэстеровыми мускулами вздымалась и опадала у его отвлекающей твёрдой груди.

Затем он добавил:

– Меня это тоже расстроит. Чем я буду заниматься, если тебя не будет поблизости, чтобы подкалывать?

Я сделала шаг назад и посмотрела ему в глаза.

– Не знаю, Питерс. Может, найдешь другую тёлку, чтобы свозить в Город Потрахульск?

Он покачал головой и сделал шаг навстречу, преодолев расстояние.

– Я бы никогда не сказал слов «Город Потрахульск». Это так банально, Портер. Я могу сказать Трахвилль или Вагина Хоул, Вайоминг... Ясно тебе? Джексон Хоул, Вайоминг.

Я кивнула, снова отвлечённая его глазами цвета виски и сладким дыханием.

Боже, что я делаю?

Питерс был задницей, и он только что рассказал очень тупую шутку (которую я могу оценить), но тем не менее я стояла перед клубом в час ночи в свой двадцать первый день рождения с первым парнем, с которым переспала.

– Но с тобой, Портер… – Он начал смеяться, рассеяв чары, которые наложил на меня. – Я хочу отвести тебя в «Нирвану».

Я закатила глаза, и мы пошли через парковку.

У нас ушло десять минут, чтобы попасть внутрь. Мы ждали позади полного состава «Секса в Большом городе», и я сочувствовала женщине, одетой Мирандой Хоббс (рыжеволосой). Она, скорее всего, вытянула короткий конец спички, когда выбирали костюмы. Все её подруги были одеты в облегающие или короткие модные платья, а она была в деловом шерстяном костюме.

Дама, одетая павлином, шла вдоль очереди, спрашивая документы, а потом предлагая алкогольные желейные шоты за три бакса штука. Я купила четыре, и Питерс медленно осуждающе покачал головой.

– Поживи немного, квотербек, – сказала я, сунув чашку ему в лицо. Он сжал губы, а я пихала его в живот до тех пор, пока он не открыл рот. Затем выдавила желатиновую голубизну ему в рот. Он проглотил и начал кашлять, а я съела три остальные шота.

Только войдя, мне пришлось тут же прислониться к каменной стене. Я будто попала в кино. Толпа словно собиралась расступиться для рэп-баттла после танцевального баттла между двумя талантливыми, но ожесточённо соревнующимися друг с другом брейк-дансерами. Один крутился бы спиной по бетонному полу, пока его кореша стояли бы позади него, сверлили его свирепыми взглядами и шумно поддерживали. Тогда другой вышел бы вперёд и схватил девушку – всегда есть девушка, за которую они борются – и покрутил бы её в воздухе, поймав её изящное тело верхней частью своих кроссовок, пока не начнётся настоящая драка.

Да, это точно могло бы здесь произойти.

«Нирвана» была огромной. По меньшей мере тысяча квадратных метров. Чёрные светильники свисали с цепей над головой, а ряд длинных барных стоек вдоль сторон предлагали все от «Pabst Blue Ribbon» до зелёной жидкости в пробирках.

Замечательно.

Но от чего я стала влажной – да, влажной, – так это от балкона наверху. Там была длинная кабинка диджея, и я заметила, что можно было увидеть только его голову, выглядывающую через край. Он был хорош, и толпа зажигала по полной.

Я указала на него, и крикнула Питерсу:

– Он хорош.

Питерс кивнул, и я обратила внимание, что он покачивался под бит. Он никогда этого не делал под мои миксы. Я попыталась отбросить волну неуверенности, нахлынувшую на меня. Плевать, что Питерсу не нравится моя музыка. Возможно, мне стоило подумать дважды о том, нравится ли мне этот диджей, если Питерс так высоко его оценил.

Питерс постоянно смотрел в толпу, а я сбоку заметила стенд с закусками.

– Снейк, – крикнула я, и взгляд Питреса метнулся ко мне. – Я только пойду схожу к палатке, осмотрюсь. Сходишь принести нам выпить? Встретимся прямо тут через пять минут.

Он покачал головой.

– Больше никакой выпивки.

Я нахмурилась и подошла к группе парней, попросив у одного глоток его пива. Парень согласился, и я обернулась как раз в тот момент, когда Питерс выхватил его из моей руки.

– Нет, – выпалил он, как злой отец, отдёргивающий руку ребёнка от горячей плиты.

Затем отдал парню его пиво и повернулся ко мне лицом.

– Ладно. Пойду принесу выпить. А тебе лучше быть здесь через пять минут, или я звоню в полицию, – сказал он, швырнув мою же угрозу в Каппе Дельте мне же в лицо.

– Ладно. – Я предложила ему чек на пятьдесят долларов, но он прокачал головой. –Твой день рождения, Зловещая. Я плачу.

Он ударил пальцем себе в грудь и развернулся к толпе. Пока я смотрела ему вслед, что-то, что невозможно предать словами, застряло у меня в горле. Питерсу нравилось меня подкалывать, но мне это нравилось больше.

Глава 18

Я в аду. Фрики повсюду.

Прыгая прямо передо мной, одетые в шляпы и очки в стиле Доктора Сьюза²¹, мужчины пили блестящую в темноте жидкость с груди других мужчин, а женщины, одетые как мужчины, целовались с другими женщинами, одетыми как мужчины (относительно последнего я особо не возражал).

Когда я добрался до бара, мой карман завибрировал.

Нейт: Да, работаю. Что стряслось?

Питерс: Слышал о DJ Зловещей?

Нейт: Цыпочке–диджее из «Спейсрума»?

Питерс: Она сейчас здесь.

– Что могу вам предложить? – Мужчина, одетый в костюм викторианской эпохи, с цилиндром и часовым механизмом на всем лице, наклонился над барной стойкой ко мне. –У нас тут есть «Джангл Джус».

«Джангл Джус». Лучше держаться от этого подальше или Сидни решит, что я собираюсь повторить события в «Городе Потрахульске». Кстати говоря, я знал, что тем кретином был Ник. Он жил на том же первом этаже в наш первый год учебы.

– Будешь пялиться на меня весь день, бормоча «Город Потрахульск»? Или собираешься выпить? – Он вставил шестерёнку в левый глаз, как монокль. – У меня в распоряжении нет всей ночи, парень.

Хм, что любят девушки? Что-то фруктовое, верно? Погодите, мы же говорили о Сидни.

– Два двойных виски без льда с верхней полки.

Мужчина отвернулся, схватил бутылку «Джеймсона» со стеклянной полки и хорошенько ливанул в два пластмассовых бокала для виски. Глядя за барную стойку, я заметил у него бутафорский пистолет, приделанный, словно деревянная нога.

– Ты одет в стиле стимпанк²², верно? – спросил я наполовину гордый, наполовину раздосадованный, что узнал тренд.

– Я его ношу каждый день. – Он низко зарычал, как коварный барсук, и с шумом поставил напитки на барную стойку. – За всё двадцать пять баксов.

Понимаете, что я имею в виду? Фрики.

Когда я подошёл к стенду с закусками, заметил, что Сиди нигде поблизости не оказалось.

Естественно.

Я уже собирался сдержать своё обещание и вызвать копов, когда почувствовал постукивание по плечу.

Обернувшись, я обнаружил Сидни не в костюме Железного Человека, а в длинном белом топике с нарисованным спереди птеродактилем. Он доходил ей до середины бедра и был таким широким, что туда могли войти десять таких как она.

– Откуда, чёрт возьми, ты это взяла? – Я вручил ей напиток, и она указала через всю комнату на огромного мужчину, сплюснутого вдвое костюмом Железного Человека.

– Мы поменялись, – заявила она невозмутимо, делая глоток. – Но я оставила маску.

Она надела нелепую маску через голову и помотала ей туда-сюда.

Где, чёрт возьми, она переоделась?

– Где ты переоделась? – крикнул я в пластмассовую маску.

Она покружилась.

– На танцполе, – крикнула она в ответ, на всех парах кинувшись в толпу.

Блядь.

Пробравшись сквозь толпу, я нашёл её, она прыгала, пила виски, маска была перевёрнута. Она выглядела сумасшедшей. Люди врезались в меня, поэтому я быстро проглотил свой напиток, зная, что расплачусь за это позже. Сидни сделала то же самое и поставила наши стаканы на бетонную стену.

Я стоял совершенно неподвижно среди толпы людей, которые только что сбежали из психушки, включая Сидни Портер.

Сидни схватила меня за уши и притянула моё лицо к своему.

– У тебя большие уши. Ты ненавидишь эту музыку? – Она была в нескольких сантиметрах от моего лица и смотрела в пол, переминаясь с ноги на ногу.

Большие уши? Я бы отдернул голову, но был уверен, что она оторвёт уши от моей головы.

Ты ненавидишь эту музыку?

Умно, Зловещая. Завуалировала свой вопрос мелким оскорблением, надеясь меня отвлечь. Что она пыталась сказать: «Почему ты ненавидишь мою музыку?». Я видел, как она смотрела на меня в Каппе Дельте, взбешённая, что я не танцевал под её «милые биты».

Когда я не ответил сразу же, она снова потянула за мочку моего уха.

– Серьёзно, они огромные. Словно летающие тарелки, заслоняющие солнце в крупном городском районе.

– Эта музыка нормальная, – сболтнул я, полностью сознавая, что и об этом тоже впоследствии пожалею. Я просто хотел, чтобы она прекратила глумиться над моими ушами. – Просто не хочу, чтобы парни надо мной насмехались.

Она ослепительно мне улыбнулась.

– Потанцуй хоть раз в жизни, засранец. – Она отпустила мою руку. – Тут нет ни одного футболиста, который мог бы дразнить тебя.

Нет, только Сидни Портер, и она определённо отыграется на мне при первом же удобном случае.

– Нет. Я просто тут постою. – Я сделал шаг назад, врезавшись в гигантского термита. Мужчину, одетого термитом, вот в кого.

Подняв руки, она обняла меня за шею, прижав свою грудь к моей, и я замер. Это двойное виски? Три желейных шота, которые она слопала снаружи? Четыре напитка, которые она выпила в «Спейсрум»?

– Сидни, ты не хочешь этого делать, – предостерёг я её на ухо. – Ты не хочешь, чтобы это повторилось, помнишь?

Я отодвинул её бёдра, чтобы смотреть ей в глаза.

– Питерс и Портер... этому не бывать.

Она хитро мне улыбнулась и незаметно, но не слишком незаметно, провела языком по нижней губе.

– Это произойдёт, если я так скажу, Питерс.

Она провела рукой по моему животу, и я резко втянул воздух от её прикосновения.

– Правило пятое: делай всё, чего бы я ни захотела, но только этой ночью. Завтра мы можем вернуться к метанию ручных гранат, но сегодня будь моей сученькой.

Я закрыл глаза, борясь с порывом вжать её в ближайшую стену и заставить кончить так сильно, что крыша разобьётся вдребезги. Моё стремление постебаться над Сидни превратилось в нужду трахнуть Сидни.

– Открой глаза, Питерс.

Я открыл, и она посмотрела на меня с самым жадным, с самым полным страсти выражением лица, которое я когда-либо видел. Для меня игра была окончена – Зловещая победила. Я склонился к её лицу, и мой рот остановился прямо над её пухлыми губами.

–Тут с нами DJ Зловещая. Тащи сюда свою задницу, коротышка, – DJ Бентли (Нейт) прокричал в микрофон. Услышав своё имя, она вырвалась из моих рук и метнула взгляд на балкон.

Грёбаный Нейт.

Нейт закончил Нортерн два года назад, и мы были из двух разных миров. В средней школе он был парнем, над которым издевались, а я был спортсменом, который запихивал червяков ему в глотку. Нас сделали напарниками по лабораторным, и, присмотревшись ко мне, он рассказал о частных играх в покер, которые проходили по вечерам вторников. И поскольку мне нравилось обдирать своих товарищей по команде как липок, я хотел практиковаться (вот как я мог себе позволить двадцатипятидолларовый виски).

Нейт указал на ряд ступенек, ведущих к балкону, и Сидни сорвалась, словно горела в огне, оставив меня позади в толпе. Я потерял её из виду, поэтому сосредоточился на лестнице, чтобы убедиться, что она туда добралась. Когда я не увидел её, начал было паниковать, но не прошло и двух секунд, как крошечная потная ручка схватила мою.

– Пойдем, микрочлен. Видимо, футболисты туповаты. – Сидни потащила меня через толпу и вверх по лестнице к кабинке диджея.

Вышибала остановил нас наверху лестницы и взглянул на Нейта. Держа одну руку на своих наушниках, Нейт кивнул, и мы ступили за огороженную рампу, ведущую к его алькову.

Нейт подозвал меня, но Сидни отстала, глазея на толпу внизу.

– Привет, мужик. Что стряслось? – Нейт заглядывал мне за плечо на Сидни, пялясь на неё.

– Ты меня не знаешь, – многозначительно сообщил я ему, и он кивнул. – Хочу, чтобы она думала, что добилась этого сама. А не потому, что надираю тебе задницу по вторникам.

– Нет, – сказал Нейт, взгляд всё ещё прикован к ней. – Я уже давно собирался с ней встретиться. Слышал о феноменальном диджее в теперь крутом «Спейсруме», поэтому ты оказал мне услугу.

Я не был уверен, почему меня это злило, но так и было.

– Прочь с дороги, Снейк. – Сидни протиснулась мимо меня и остановилась рядом с Нейтом, а я сделал несколько шагов назад, дав ей возможность заниматься своими делами.

Нейт показал ей пульты. Затем наклонился, говоря ей что-то на ухо. Сидни запрокинула голову и рассмеялась, в то время как Нейт положил руку ей на предплечье.

Я посмотрел вверх на атриумный потолок и сосредоточился на светильниках, стараясь остыть. Сидни Портер была наркотиком, медленно проникающим в моё тело, склоняя меня к своей воле. Это было не тем, чего я ожидал. Она была не тем, чего я ожидал.

– Эй все, DJ Зловещая! – закричал Нейт в микрофон и поднял её руку в воздух, будто она только что выиграла матч по боксу. Толпа снизу ответила оглушительным рёвом. Лицо Сидни могло расколоться надвое, так широко она улыбалась. – DJ Зло будет мутить биты следующие семь минут. Будьте милыми!

Нейт покинул кабинку и направился ко мне.

– Хорошенько займись ей, – произнес он, дёргая головой в направлении Сидни. – Возьму пива. У тебя семь минут, квотербек! – Он прошёл мимо вышибалы до конца рампы.

Я повернулся обратно к Сидни. Она стояла спиной ко мне и покачивала бёдрами под своей нелепой майкой. Склонившись над звуковым пультом так, что можно было частично увидеть её чёрное кружевное бельё. Верхняя часть её попки изгибалась под тонкой тканью, показывая щедрое количество плоти чуть выше задней части её гладких бёдер. Боже... Будда... Муххамед... Элвис, дайте мне сил сопротивляться этой крошечной искусительнице, этому суккубу в майке толстого мужчины с птеродактилем.

Глава 19

Нет ничего лучше, чем это.

Моя жизнь удалась.

Я умру счастливой женщиной.

Но, Боже, не забирай меня сейчас, потому что DJ Бентли только что покинул сцену, и теперь я миксую для настоящей бесстыдной публики.

Моё лицо болело от того, как сильно я улыбалась. Стянув свою маску, я уронила её на пол и взяла наушники.

Показав мне систему звуковых эффектов, Бентли загрузил трек и прошептал мне на ухо: «Возьму пива. Вернусь через семь минут». Когда тебя тискают в тёмном шкафу, это кажется таким мирским по сравнению с этими семью минутами на небесах.

Я скакала. Прыгала на месте, словно в видео с дурацкими упражнениями. Втянула в легкие заплесневелый воздух складского помещения, впитывая музыку каждой клеткой своего тела.

Ничего не может быть лучше, чем это. Ничего.

Я добавила ещё один трек, взрывая колонки быстрым битом, и танцевала, пока не почувствовала, как две руки не спеша двигаются вверх по бокам моих бёдер.

– Что ты делаешь? – крикнула я на Питерса. Он стоял прямо за мной, а моя голова находилась прямо под его подбородком. В ответ он притянул мою задницу к своим бёдрам.

– Я танцую, Зловещая, – стонал он мне в заднюю часть шеи. – Ты ведь этого хотела? Никаких запретов. Я сегодня твоя сучка, так? Можем начать метать ножи утром.

Я резко рассмеялась, не совсем понимая этот резкий поворот на сто восемьдесят градусов в его поведении.

– Ты не принесёшь нож на перестрелку, Питерс, но если ссылаешься на свой член, то я была бы в шоке, если бы получила порез бумагой.

Он ещё сильнее вжался в меня, пока я продолжала миксовать.

Теперь, оглядываясь назад, я понимаю, что должна была бы дать ему локтем в живот и скинуть его через край балкона, но я была пьяной. Окрылённой танцующей толпой. Всё в этом месте кричало «секс»: люди, освещение, пот, капающий с тел, и хриплое дыхание Питерса у моего уха, разрушающее мой защитный купол. Я старалась найти в себе силы остановить его, но с моим частично измененным сознанием, тело полностью взяло вверх.

Словно зная, что я вела борьбу, он мягко поднял сзади мои влажные волосы. Его язык обрушился на мою кожу, и он тихо стонал над моей татуировкой гитарного грифа. Я резко выдохнула в микрофон, и он засмеялся за моим ухом.

– Что... ты...

Прежде чем я смогла закончить свою жалкую мольбу прекратить это, его руки скользнули по моему телу спереди, вниз по животу и остановились перед резинкой моего нижнего белья.

– Питерс, – выдавила я, почувствовав, что в горле совсем пересохло.

Его рука двинулась за мою майку, и он сунул её глубоко между моих ног. Я снова издала хриплый стон в микрофон и наклонила голову назад, пока не положила её ему на плечо. Питерс вёл языком вверх по моей шее, долго, словно я была фруктовым льдом – его любимым вкусом. Он втянул мой пот в свой рот.

Когда музыка достигла яркого крещендо, того же пика достигло моё тяжёлое дыхание, раздававшееся прямо в микрофон. Было трудно поверить, что прикосновения такого бегемота под метр девяносто могли быть столь нежными, но мне было не обязательно оборачиваться, чтобы знать, что это был он. Моё тело обладало собственной памятью.

– Должен я остановиться? – прошептал он мне на ухо.

– Да, останавливайся, – прошептала я, наклонив шею на бок, чтобы предоставить ему полный доступ.

Он хохотнул, нырнув к моей шее, продолжая потирать область между моих ног. Я тяжело дышала, не заботясь о том, что передо мной микрофон. Мое дыхание было ритмичным и не шло вразрез с музыкой, оно её дополняло. Хриплое дыхание под каждый следующий бит. Я могла почувствовать, как во мне нарастала волна, и мои мышцы начали сжиматься, когда он сосал мою шею, голодно постанывая у моей кожи.

– Ого, здесь больше движухи, чем этот балкон видел за долгое время. – Голос Бентли возник из ниоткуда, и Питерс отдёрнулся от меня, словно я была ядом. – Серьёзно, DJ Зловещая, можешь приходить сюда, когда тебе вздумается. – Бентли засмеялся, поднимая своё пиво, чтобы сделать глоток.

Просканировав балкон на предмет ближайшего выхода, я поняла, что придётся пройти мимо них обоих, прежде чем я доберусь до лестницы. У меня было что-я-чёрт-возьми-только-что-сделала выражение лица, и когда я посмотрела на Питерса, у него было точно такое же.

Прежде чем я успела протиснуться мимо них, Бентли схватил меня за руку и притащил обратно в кабинку.

– Успокойся, коротышка, – прошептал он мне на ухо, и я закрыла глаза. – Обыграй это. Всем пофиг. Открой глаза и выйди на поклон. – Я открыла их, глядя на массы внизу.

Люди пили и смеялись, целовались и танцевали.

Никому не было дела до диджея и квотербека, заклятых врагов, стоящих на балконе и которые чуть не стали близки, как любовники. Они не знали нас, а мы не знали их. Если и существовало где-то место, чтобы согрешить с Греем Питерсом, то в безопасном окружении пятисот лунатиков.

– DJ ЗЛО-О-О-ОВЕ-ЕЩАЯ! – закричал Бентли в микрофон, от чего толпа озверела. Преимущественно потому, что вернулся хороший диджей.

Бентли кивнул Питерсу, и не успела я этого понять, как меня утащили прочь. Мы спустились по лестнице и пробрались через разодетую в костюмы толпу. Несколько человек хлопали меня по спине, изливая похвалу DJ Зловещей, но у Сидни Портер почти случилась остановка сердца. Когда мы проходили мимо коридора, Питерс дёрнул меня за руку и утащил во мрак.

– Мне жаль, – сказал он. – Не хотел смутить тебя там наверху. Думаю, перебрал. – Питерс пропустил руку через теперь мокрые волосы. – Чёрт.

– Ничего не произошло, Питерс. – Я сосредоточенно смотрела ему в глаза, чтобы он понял план. – Что касается меня, мы были пассажирами в переполненном метро.

– Пассажирами в метро? – Он ухмыльнулся и опустил взгляд в землю. Его тёмные волосы упали на лоб, закрывая его лицо, и я убрала их набок.

– Да, ты был бы бездомным с подагрой, который катался в поездах ночи напролёт, просто чтобы согреться. Я была бы супермоделью под метр восемьдесят, которая наконец получила шанс прославиться. Потом поезд врезается в небольшое препятствие на пути, и гаснет свет. На семь минут.

Питерс поднял голову, щеголяя потрясающей ухмылкой. Она была заразительной, и мои губы растянулись, вторя его улыбке. Только на этот вечер его сияющее лицо было всем, что я хотела видеть.

– И поскольку у меня масса тела богомола, я падаю тебе на колени, оборачиваюсь и бью тебя по лицу за то, что распустил свои руки. – Подняв руку, я слегка шлёпнула его по щеке, и его улыбка стала ещё шире. – Потом я встаю, прихожу в себя и выскакиваю на следующей остановке, чтобы встретиться со своим парнем-музыкантом, чей альбом стал мультиплатиновым.

Он закрыл глаза и рассмеялся.

– И что бездомный и супермодель делают сейчас? – спросил он, прислонив бедро к обклеенной флаерами стене.

Я подняла руку и в шутку подёргала его за уши.

– Они танцуют!

Глава 20

Вопреки расхожему мнению, Грей Питерс не богат.

Мой отец, Хэнк Питерс, учитель истории в моей старой старшей школе. Он обожает футбол, пьет «Бад Лайт» и строит миниатюрные модели самолетов времен Второй мировой в гараже нашего старомодного, но респектабельного дома-ранчо в стиле семидесятых. Моя мама, Дэлла Питерс, библиотекарь в местном колледже. Она твёрдо верит в целительную силу кристаллов, играет на гитаре в местном народном ансамбле и отказывается есть что-либо, что имеет лицо.

Да, у меня есть «порше», и это многих сбивает с толку. Он принадлежал моему деду, и он оставил его мне, когда умер. Сказать, что эта машина для меня особенная – будет преуменьшением века. Поэтому, когда одна стерва превратила её в мокрую забегаловку четыре недели назад, можете представить, каким огнём ярости я был движим. Эта ярость, эта внезапная страсть к безудержному насилию были всего лишь десятой долей того спектра чувств, что я испытывал в тот самый момент.

– Иисус, Питерс. – Фернандо покачал головой и рухнул на скамью передо мной. – Что случилось? – Он украдкой поглядывал на переднюю часть автобуса, откуда тренер буравил меня взглядом.

Тренер практически ковырялся в зубах перочинным ножом, размышляя о том, как совершит идеальное преступление, убив своего квотербека. Его лицо было таким же красным, как у Элмо²³, но не таким милым и пушистым, а, скорее, потным и в опасной близости к оттенку, присущему людям с натуральным сердечным приступом.

– Тренер так смотрит на тебя всё утро, – продолжил Фернандо. Сняв свою обувь, он прислонился к окну. – Думал, это я заработаю такой взгляд. Один из ребят загрузил на «Ютуб» видео из клуба, где я диджеил прошлой ночью.

Фернандо сделал грустный долгий вздох.

– Девятьсот просмотров к восьми утра. – Он достал свой телефон, застучав по экрану. – Тысяча двести, – сказал он с излишним восторгом. – Тысяча двести просмотров. Я грёбаная звезда «Ютуба».

– Ты грёбаный кретин. – Ченс сел на сидение напротив меня, запустив руку в пакет с чипсами «Читос». – Как она тебя, а, Фернандо? Она очень смешная. – Он хохотнул себе под нос. – И миленькая, да, Питрес? – Он подмигнул мне, когда кидал палочкой «Читоса» мне в лицо.

Я задержал дыхание, когда покрытая пудрой оранжевая палочка отскочила от моей щеки.

– Сидни Портер самый уродливый и мерзкий человек во всей вселенной, – проревел я. – Надеюсь, она порежет себе вены над компакт-диском Джастина Бибера и зальёт кровью всю свою диджейскую кабинку, пока ученики начальной школы выстроятся в ряд и будут подходить к ней один за другим и плевать в её безобразное лицо.

Половина команды, включая Джека, повернули головы, услышав моё заявление.

Взглянув на Джека, я округлил глаза, и он отвернулся, спрятавшись возле помощника тренера. Никто не разговаривал с Джеком. Я донёс это до всей команды, когда сегодня утром мы с тренером прибыли к автобусу с пятнадцатиминутным опозданием.

Верно. Тренер и я. Мой новый лучший друг.

После ночи с Сидни Портер я был готов зарыть топор войны и плавно войти в её жизнь. Я хотел её. Сильно. Настолько, что мне пришлось извиниться после того, как мы час танцевали, чтобы позаботиться о себе в туалете. Знаю, это грязно, но я был готов пресмыкаться у её обутых в конверсы стоп, просто чтобы держать её за руку.

А потом это случилось...

– Сынок, сынок, проснись. Что, чёрт возьми, ты здесь делаешь?

Мои глаза распахнулись, и я потёр лицо. Я был намазан блёстками (золотистыми), и кусочек попал в глаз. Я выругался. Всё ещё в тумане, я понял, что заснул в такси, с полудюжиной светящихся в темноте ожерелий на шее и красными мужскими стрингами на голове.

Пока я барахтался, чтобы выбраться из стрингов, только сделал ещё хуже. Область промежности ударила меня по глазам, а потом соскользнула по моему лицу. Проехала мимо моего носа, оповещая об их недавнем использовании, и остановилась напротив моего раскрытого рта.

– Двести семьдесят шесть, – услышал я прокуренное ворчание с переднего сидения.

– Что? – Я наконец сбросил стринги, швырнув их на пол.

Пожилой мужчина в кепке почтальона повернул ко мне морщинистое лицо.

– С вас двести семьдесят шесть долларов. – Он указал на счётчик, прикрепленный к щитку.

– О чём вы говорите? – Я сказал это в тот момент, когда с наружной стороны окна раздался стук.

Это был тренер Сэмюельс в халате и шлёпанцах, который ел банан и держал воскресную газету. Когда я взглянул ему в лицо, его клыки были высунуты, и он жаждал чьей-то крови.

– Заблокируйте дверь! – крикнул я водителю в тот момент, когда тренер дотянулся до ручки и открыл дверь. Он ничего не говорил, что пугало больше, чем если бы он орал или визжал, или бил.

Смирившись с тем, что придётся выйти из такси, я сказал водителю:

– Платить я вам не буду. О чём вы, вашу мать, думали, позволив мне проспать всю ночь в такси, просто сидя у моего дома?

Потом я взглянул за тренера, и до меня дошло. Я был уже не в городе.

Я был за городом.

Я взглянул на почтовый ящик у обочины. На его белом боку было нарисовано огромное распятье, слова под ним гласили: «Семья Сэмюельсов: Благословенны Те, Кто Доставляют Почту».

– Я забрал тебя и твою подругу в «Нирване» в четыре утра, – сообщил таксист, сравнивая часы со счётчиком. – Ты заснул, а она сказала, что ты хорошо спишь только в машине, поэтому попросила, если у меня нет других заказов, поездить по городу пару часов.

Он долго смотрел в моё покрытое блёстками лицо и покачал головой.

– Час назад она попросила высадить её у общаги, а затем отвезти тебя по этому адресу, где уже явится твой отец и разбудит тебя. Она сказала, что если это будет кто-то другой, ты испугаешься и обмочишь штаны, а я не хотел рисковать своими сиденьями.

Заднюю часть моей шеи нестерпимо жгло, поэтому я тёр её рукой сверху вниз, стараясь унять вспышки боли.

– Я не заплачу вам ни единого сраного цента, – зарычал я, признавая, что мои усилия бесплодны, и все мои шейные позвонки теперь были горсткой пепла на подголовнике.

– Вот. – Водитель отдал мне кредитку. Отцовскую «только для экстренных случаев» кредитку. – Она сказала, ты можешь взбеситься, когда проснёшься, потому что алкоголик и часто отрубаешься. Она вытащила её из твоего кошелька и дала мне. Там почти ничего не осталось.

К этому моменту тренер гневно пыхтел возле меня, подслушивая наш разговор.

– Выбирайся к чёртовой матери из такси, Питерс.

Поэтому, когда такси удалилось этой гравийной дорогой, вместе с ним улетучилась часть моего достоинства. Прежде чем я смог убежать, – а я не имел ни малейшего представления о том, где находился – тренер схватил меня за моё, по-видимому, огромное ухо и скрутил, потащив по своей подъездной дорожке.

Следующие двадцать пять минут я провёл, выслушивая лекции от тренера, хотя на самом деле до меня доходили лишь обрывки, пока я отвечал на вопрос за вопросом. Твою мать, Питерс, мы через час уезжаем на выездную игру, а ты всю ночь проводишь в клубе? Хочешь лишиться стипендии и шансов на НФЛ? Кто, чёрт возьми, эта девчонка? Сестра Портера? Мне плевать, что у неё красивая задница, ты, идиот... Оставшаяся часть моего мозга пыталась собрать прошлую ночь воедино, чтобы понять, когда всё пошло под откос.

– Твой телефон, – крикнул Ченс, ударив меня по руке. – Твой телефон вибрирует на полу автобуса, приём-приём.

Телефон подпрыгивал, после чего соскользнул под сиденье Фернандо. Он остановил его от дальнейших передвижений обутой в вонючий носок ступней.

Стерва: Просто хотела убедиться, что ты приехал к дому тренера Сэмюельса в целости и сохранности. И, к твоему сведению, мои запястья никогда не будут в пределах десяти сантиметров от компакт-диска Джастина Бибера. Целую, обнимаю... Стерва.

Глава 21

Не прошло и минуты, как я отправила то сообщение, а этот высокомерный ублюдок уже прислал ответ.

Питерс: Я СЕЙЧАС ОЧЕНЬ ГЛУБОКО ДЫШУ, СИДНИ, СТАРАЯСЬ НЕ РИНУТЬСЯ ПО ПРОХОДУ АВТОБУСА И НЕ УДАРИТЬ ДЖЕКА.

Сид: Оставь моего брата в покое. Это твоя вина, Питерс.

Уверена, вы уже в курсе версии событий с Питерсом. Ну, вот как всё было на самом деле.

Мы веселились. Это было чертовски близко к веселью «лучшая ночь в моей жизни». Питрес раскрепостился (к вашему сведению, он ужасный танцор). Он вроде как просто шаркал рядом и оттаптывал мне ноги.

Мы выпили ещё по три напитка после того, как «сблизились» в кабинке диджея: по два коктейля в пробирках и шот «Фаербол». Всего за час мне удалось собрать дюжину светящихся ожерелий и поймать в полёте красные стринги, которые сорвал с себя некий волосатый парень с огромными причиндалами. Не волнуйтесь, я помыла руки в горячей воде.

Через час Питерс стал очень чувствительным и неловким. Каждый раз, когда я натыкалась на него, он отпрыгивал в сторону, отводил взгляд как беспокойная крыса и разглаживал футболку поверх штанов.

– Кажется, тебе надо отлить, Питерс, – прокричала я ему в лицо, продолжая танцевать рядом с ним. Я указала на знак «Комнаты для мальчиков», висящий над дверью в углу. – Там. Это вон там.

Он кивнул.

– Вернусь через пять минут. Оставайся здесь. – Он побежал через толпу, прикрывая промежность.

Пока он был там, скорее всего, дрался «на мечах» с другими парнями, я побежала к гардеробу. Я оставила там сумку и хотела взять немного налички из кошелька.

– Есть номерок? – промычала зомби из-за стойки гардероба.

Она не была настоящей зомби, просто выглядела так, словно вот-вот отрубится на куче шуб из искусственного меха, лежащих позади неё. В конце концов, шёл третий час ночи. Я протянула ей клочок с пометкой «23» и обернулась к дверям туалета, гадая, что могло так надолго задержать Питерса.

– Вот, – проворчала она, бросив мою сумку на ободранный деревянный прилавок. Затем она удалилась, схватив книгу по саморазвитию, и уселась в углу.

Я проверила содержимое сумки. Всё было в целости и сохранности, но когда выхватила из кошелька ещё одну двадцатку, мой телефон загорелся, ослепив меня.

Элисон: Боже мой, Сид. Так оторвалась сегодня. Никогда ещё не чувствовала себя такой живой. Тело все ещё горит, а уже почти 2:30.

Я была готова выцарапать себе глаза. Зачем она мне это рассказывала?

Сид: Мерзость.

Элисон: Что? Твоя музыка была суперской. В клубе было весело.

Сид: А, ладно. Извини. Джек там?

Элисон: Нет, с чего бы? Питерс сказал ему подбросить меня и Кэтрин до «Каппы Дельты».

Сид: Что ты имеешь в виду?

Я посмотрела на туалеты. Никаких признаков Питерса.

Элисон: У них завтра выездная игра. Ты что, не следишь за такими вещами?

Нет, мне было наплевать на футбол. Я просто хотела миллионы Джека.

Элисон: Кэтрин была в бе-е-ешенстве-е-е!

Сид: Почему?

Элисон: Она хотела, чтобы Питерс отвёз её домой, а он сказал ей, что должен ехать за каким-то тортом. Я даже не знала, что кондитерские работают до полуночи. Ням, должно быть вкусно. Надеюсь, ты хорошо проводишь время с Ником. Буду дома с утра и выпытаю всё о твоём свидании. Кэтрин уложила меня спать на кухонном полу... думаю, она стала лучше ко мне относиться.

Затем она прислала кучу сердечек и смайликов вместе со своим селфи, она лежала на куске картона около газовой плиты, её светлые волосы рассыпались по грязному кафельному полу, и она широко улыбалась на фотографии.

Я бы засмеялась, если бы мой рот не закрылся, а тело не попыталось проглотить себя целиком.

– Эй! – Голос Питерса застал меня врасплох, и я выронила телефон. Он ударился о пол, а батарея выскочила и с грохотом отскочила в грязный угол. – Дерьмо, извини. – Он наклонился, чтобы поднять её, и в моей голове нарисовалась картинка, как я сворачиваю ему шею с лёгкостью наёмного убийцы.

– Вот, держи. – Питерс улыбнулся и посмотрел на мою сумку. – Хочешь уйти? Мы можем уйти. Давай я вызову такси. – Он достал свой телефон.

– Нет. Джек и Элисон, скорее всего, ещё этим занимаются. Я правда хочу дать ему время.

Он посмотрел на меня с огромной улыбкой, и теперь я знала, что таким было лицо лгуна Грея Питерса.

– Мне и здесь неплохо. Давай ещё потанцуем. – Я выхватила его телефон из его потных ладоней. – Пусть твой телефон будет в моей сумке. Тут полно клептоманов. Только что отсюда выбежала девушка, рыдая из-за того, что у неё из уха выдернули бриллиантовую серёжку, пока она танцевала. Такой шустрый вор. Не хочу испытывать судьбу.

Он крутился рядом, поглядывая в танцующую толпу, а потом снова взглянул на меня.

– Уверена, что хочешь остаться? Уже поздно.

– У тебя завтра какие-то дела? – Я провела рукой по его груди, и он задрожал. – Потому что ты можешь уйти, если хочешь, но я бы осталась.

Я не смогла бы лучше подгадать момент, потому что жуткий мужик в маске мексиканского борца как раз проходил мимо и пробормотал «Привет, сладкая», подмигивая мне.

Питерс замолк, глядя вслед тому мужику.

– Хм-м-м... никаких. Никаких дел на завтра или, полагаю, на сегодняшнее утро. – Он достал кошелёк из заднего кармана. – Вот, это тоже положи туда.

Я протянула ему свою двадцатку.

– На. Принеси нам ещё выпить.

Я показала на зомби в углу, задремавшую над своей книжкой.

– Мне нужно привлечь её внимание, чтобы она убрала мою сумку. Встретимся здесь через пять минут.

– Обещаешь? – Он вдавил свою грудь в мою руку. – Ты не собираешься удрать от меня?

Я покачала головой.

– Я бы уже давно свалила, Питерс. И тебе об этом известно.

Он засмеялся и направился обратно к бару.

Питерс: Ты должна мне 276 долларов, ты бездарный карманник.

Ауч. Ха-ха. Мог ли он знать, что я не стащила его кредитку в такси. Я стянула её прямо там, когда он направлялся за напитками. И мне удалось полазить в его телефоне, и кое-что бросилось мне в глаза. Мой номер был забит в списке его контактов под именем «Стерва».

Сид: И это все? По моим подсчетам – 574 доллара.

Ага, пятьсот семьдесят четыре доллара. Я была звездой, когда танцующей походкой вернулась из бара, неся нам ещё выпить. Питерс махал мне с танцпола, где спотыкался, словно младенец, который только учился ходить. Я только что подошла к бармену с часовым механизмом на лице и хлопнула о стойку кредиткой, крича «Выпивка за мой счет пятидесяти следующим покупателям».

Глава 22

– Питерс, вставай, – раздался голос тренера во мраке ямы. – Наказание окончено.

– Осталось ещё три минуты, и я не уверен, что могу двигаться. – Я свирепо посмотрел на него, но убрал это выражение с лица, как только он уселся на скамейку напротив меня. – Возможно, вам придется поставить Хэмила в эти выходные, потому что вы уничтожили своего начинающего квотербека.

Я был в комнате лечебной физкультуры, известной как яма, отмокал в ванной со льдом в одних лишь шортах. Это была бесплодная попытка унять боль в травмированных мышцах. Всю неделю тренер был привязан к моей ноге, как сиамский близнец: удвоенная нагрузка, тренировки по утрам, анализы мочи, пробежки за кофе – да, иногда он любил выпить обезжиренный соевый латте.

– Ты играешь в эти выходные, – произнес он очень спокойно.

Он сидел под единственной в этой комнате лампочкой. Несмотря на то, что в яме не было ни намёка на движение воздуха, лампа на цепи над его головой качнулась. Возможно, привидения. Никто не спускался в яму, даже тренер. По слухам, именно сюда атлеты приходили умирать, и я полагал, в этом была доля правды.

Я внимательно смотрел на тренера, ища топор или пистолет, а может быть, он нанял кого-то, чтобы тот подошёл ко мне сзади и надавил проволокой мне на горло, чтобы тренер мог наблюдать за тем, как жизнь покидает мои прекрасные глаза.

Вместо этого он опустил локти на колени и обхватил голову руками.

– Эта девчонка точно за словом в карман не полезет. – Тренер засмеялся в свои ладони, качая головой.

Я никогда не слышал, чтобы тренер смеялся. Это как встретить Снежного человека. Странно и жутковато, и вы потратите всю оставшуюся жизнь на то, чтобы снова его отыскать, просто потому что не смогли поверить своим глазам.

– Девчонка?

– Сидни Портер, – рявкнул он в ответ, будто я уже давно должен был понять, о ком речь. – Раньше на этой неделе она запросила со мной официальную встречу.

Я повернулся в воде, отчего лёд выпал через край ванны, и я покачал головой.

– Что? Я даже не знал, что такое возможно.

Часть меня бесило, что она обратилась к тренеру, но я должен был признать, что с удовольствием посмотрел бы на это. Она, скорее всего, притопала, походила туда-сюда по его кабинету и предъявила несколько нереалистичных требований. Тренер, вероятно, рассмеялся и сказал ей убираться.

– Я тоже. – Тренер хохотнул себе под нос и затем сделал долгий, протяжный вздох. Этот вздох был мне слишком хорошо знаком. Она выматывала. – Когда она сегодня пришла, я сказал ей проваливать, а она швырнула мне на стол руководство факультета Нортерна, показывая на что-то под названием Подраздел Ж.

Он колебался, будто не хотел говорить мне остального, но потом продолжил:

– А затем сказала, цитирую: «Подраздел Ж, Права студентов и Ответственность факультета, дерьмо вместо мозгов. Хоть кто-нибудь из вас, ублюдков, со спортивной кафедры умеет читать?».

Он снова засмеялся, я моя голова чуть не взорвалась.

– Она так сказала?

– Да, она назвала меня дерьмом вместо мозгов, Питрес. Повторишь это, и я положу конец твоей карьере. – Его тон снова стал серьёзным. – Она беспокоилась за брата. Портер вёл себя странно. Команда избегала его, как я знаю, по твоей вине.

– Почему это по моей вине? – Я встал в ванне и схватил полотенце. – При всём уважении, тренер, парню нужно стать мужиком. Он ничего не добьётся, если будет позволять, чтобы им помыкали.

– Это твоя вина, потому что она тебе нравится... или ты её любишь... я не знаю, – проворчал он. – Я просто знаю, что она выносит тебе мозг, как никто другой, и ты срываешься на Портере.

Обернув вокруг себя полотенце, я вышел из ванны и засмеялся.

– Сидни Портер ужасная. Она дьявол. Я не люблю её. Мне хочется сбросить её со скалы каждый раз, когда слышу её имя.

– Ты её терпеть не можешь, но, тем не менее, прерываешь её свидание с Шарбасом, чтобы отвести её в клуб отрываться до шести утра?! – вышел из себя тренер, вставая со скамьи.

Мои глаза стали такими огромными от удивления, как ремень Фернандо (а он гигантский, кстати говоря). Я лишился дара речи. Сидни сказала тренеру о Шарбасе?

– Да, Питерс, она рассказала мне всю историю. Ты не предстаешь в ней в лучшем свете, но как только я услышал имя Ника, понял, что ты поступил правильно.

– Это было ради Джека, – прошипел я, схватив сумку с пола.

– Если это было ради Джека, тогда не наказывай его, Питерс. Моральный дух очень важен. На этой неделе на поле он совсем не в себе, и если в ближайшее время он не соберётся, я приду за тобой. – Он направился к двери ямы. – Помни, ты пасуешь этому парню. Если он проявит себя не лучшим образом, то и ты тоже.

Когда я ввалился на крыльцо с грацией монстра Франкенштейна, то заметил Фернандо, сидящего в лунном свете и потягивающего фраппучино. Он смотрелся нелепо. Стотридцатикилограммовое животное, которое раскачивается на плетёном кресле и пьёт нечто, покрытое взбитыми сливками.

– Сделал, что ты хотел, – сказал он тихо, глядя по сторонам. – Здесь безопасно говорить? – Он поднял голову и навострил уши, прислушиваясь к шуму.

– Да, идиот.

Я отправил Фернандо в библиотеку, чтобы разведать обстановку об оргиях фрейдовских потаскух. Я собирался пойти сам, но тренер не спускал с меня глаз, и я не мог успеть вовремя. Конечно же, я не сообщил Фернандо, что он на самом деле искал. Я наплёл ему, что существует тайная группа выпускников (я назвал их «аллюминаты²⁴»), которые встречаются в кабинете, чтобы обсудить быстрое питание во время футбольных матчей. По началу его это не заинтересовало, но потом я сказал ему, что рокет-догс (наши известные сардельки Нортерна) были под угрозой исчезновения, и он начал задыхаться, а я поглаживал его по спине, пока он рыдал.

– Не волнуйся. – Он подмигнул и распахнул отворот своей куртки, обнажив пенис. – Я обо всем позаботился.

Мне жгло глаза.

– Фу, Фернандо, я не хочу видеть твой чёртов член.

– Нет, Питерс. – Он приложил руки рупором к губам и шепнул: – Я украл это.

– Что?

Фернандо извлёк свой орган из многочисленных складок штанов и укусил.

– Это рокет-дог, – сообщил он и прикрыл глаза, на его лице отражалось чистое блаженство.

– Откуда ты взял рокет-дог?

Он поднял бровь и сделал глоток своего девчачьего напитка.

С усами от взбитых сливок на губах он сказал:

– Я пробрался на стадион с морозильными камерами. Билли, уборщик, всегда оставляет ключи над дверным проёмом своего кабинета. Однажды я видел, как он клал их туда во время перерыва между таймами.

Он кивнул, медленно мне улыбнувшись.

– В общем, я наткнулся на четырнадцать коробок замороженных рокет-догов. По сотне сосисок в каждой коробке. – Он указал на аллею кустов у дома. – Нам хватит. У нас тысяча четыреста штук. Не волнуйся, Питерс.

Проследив за направлением его пальца, я очень чётко увидел края белых коробок, торчащих между кустов.

– Фернанадо, что за херня? Это не то, чего я от тебя хотел. Ты должен был пойти в библиотеку. – Я раздражённо зарычал и выхватил рокет-дог их его рук. – Я хотел, чтобы ты доложил о том, что видел.

– Я был там, – ответил он, вытаскивая ещё один рокет-дог из кармана. – Там была только записка на двери и три цыпочки. Они первокурсницы, поэтому не могли быть выпускниками.

Я прислонился к перилам и откусил.

– Три цыпочки, да? Что ещё можешь сказать о них? Во что они были одеты?

– В одежду. – Я медленно кивнул, как если бы это было любопытным открытием. – На одной был очень милый кашемировый свитер и какие-то чёрные туфли без каблуков с золотистыми пуговицами. Думаю, моей сестре Карле такие могут понравиться. У девчонки широкая ступня, как и у моей сестры. Толстые ступни – проклятие Крузов. – Он замолчал, чтобы подумать. – И рудиментарные хвосты... Не у меня... но никогда не упоминай об этом при Карле.

Я втянул воздух, стараясь не потерять самообладание с этим простодушным дурачком. Возможно, я должен быть рассказать ему всё как есть, и не было бы этих тысячи четырёхсот сарделек, не очень искусно спрятанных в кустах.

– Ты говорил, там была записка?

– Ага, записка. Они просто там стояли и смотрели на неё. Она была приклеена к двери кабинета. Поэтому я подошёл к ним сзади и заглянул. Там было написано: «Внимание! Сегодня занятия по психологии для Дианы, Кэрол и Астор отменяются. О ваших позах, даже если и очень гибких (#йога) узнали. С наилучшими пожеланиями, С.Л. Пожалуйста, примите подарочный сертификат из «Старбакса» и мои глубочайшие извинения».

Я ударил кулаком по железным перилам, когда Фернандо продолжил.

– Потом девушки побледнели как привидения, сорвали записку с двери и купили мне фраппучино.

Он поднял свой напиток и допил его в один приём, отвратительно причмокивая.

Чёрт подери. Должно быть, Сидни шныряла по округе, заметая следы. Вероятно, она уже успела добраться до декана. Подкасты про Спэнки волшебным образом испарились с сайта радиостанции. Оставалось только три хода: мной, Джеком и визжащими «Т».

Даже если бы Сидни устранила все последствия, однако было кое-что, что исправить она была бы не в состоянии – девственность Джека. Он был моим билетом. Удалить Джека с поля девственником и разоблачить Сандэй Лэйн... или заставить его с кем-то переспать и поднять его боевой дух.

Глава 23

Раньше, в старшей школе, я могла оставить на крошечном стикере, приклеенном к держателю для салфеток в женском туалете, записку на кантонском, и через две с половиной минуты её бы расшифровали, прочитали по громкоговорителям и выпустили в специальном издании школьной газеты.

К сожалению, колледж ничем не отличался.

— Я такая идиотка!

Я влетела в комнату в общаге и обнаружила Элисон лежащей на кровати в позе эмбриона, её длинные волосы промокли от слез и соплей. Как только я вошла, она села и вытащила платок из нашей коробки с платочками, что лежала в общей тумбочке, и высморкалась, издавая трубный звук.

Посмотрев мне в лицо, она сильно скривила губы.

— О боже, — захныкала она. — Не могу на тебя смотреть. Ты так на него похожа.

Элисон встала с кровати и указала на дверь.

— Выметайся.

Я понятия не имела, почему она плакала, но выглядела она очень смешно. На ней была пижама Хелло Китти, макияж был размазан по всему лицу, и на её стороне тумбочки стоял наполовину наполненный льдом охладитель для вина. Если так Элисон выглядит во время нервного срыва, сегодня я могла спать спокойно.

— Элисон, что, чёрт подери, происходит? — Я сняла свой светло-розовый кардиган (да, светло-розовый. Я вернусь к этому через минуту). — Похожа на кого?

— Джека, — закричала она, бросая теперь пустую коробку из-под платочков мне в голову. — Ты похожа на этого бабника, Джека Портера.

У меня в груди образовалась огромная зияющая дыра, потому что из-за Элисон Мейрс я только что полностью потеряла рассудок. Мир перевернулся.

Джек Портер — бабник.

Джек Портер, который спал с плюшевым мышонком по имени Пищалка. Джек Портер, который всё ещё выписывал журнал «БойзЛайф Бойскаут Мэгэзин». Джек Портер, у которого увлечением была флористика (он был декоратором на двух свадьбах).

Элисон на долю секунды прекратила истерику, с любопытством глядя на меня.

— Хорошо выглядишь. Завила волосы. Зачем ты завила волосы? И на тебе кремовая рубашка? — Она прищурилась, глядя на меня одним не опухшим глазом.

— Это неважно, Элисон. — Я подошла к ней сбоку, приобняла её за талию и усадила на кровать. — Ты — вот что важно. — И я не хочу ничего тебе рассказывать. — С чего ты решила, что мой брат бабник? Ты, должно быть, сошла с ума. — Я погладила её по голове, и она запыхтела в мою грудь.

Глядя на меня своими красными глазами с потёкшими полосами туши, она выкрикнула:

— Потому что Тереза рассказала Бэт, которая рассказала Эми, которая рассказала Джениффер, которая рассказала Кэтрин...

Так, придётся нарисовать блок-схему.

— Рассказали что?

— Кэтрин сказала, Тереза Дентон, эта ничтожная шлюха, сегодня займется с Джеком сексом, потому что он, судя по всему, та-а-ак хоро-о-ош в нём, а его язык длинный и гладкий, как масляные ириски с солёной водой, а его пенис такой длинный и толстый, что не помещается в один рот. Всегда.

Ладно, нормальная сестра ужаснулась бы, услышав такие вещи о своём брате. И я бы определённо потянулась к ближайшему помойному ведру, чтобы блевануть, если бы на сто процентов не была уверена, что они ошибались. Откуда я знала, что этот слух ложь?

Я сама его пустила.

Прошлым вечером я пришла домой и обнаружила у себя на двери версию моей записки на кантонском, правда, написанную по-английски корявым почерком. По-видимому, моим тайным злоумышленником был двухлетний ребёнок, которому не хватало навыков мелкой моторики.

Сандэй Лузер,

Отличный трюк с Фрейдовскими потаскухами, но попробуй перехитрить меня вот с этим. Если до конца завтрашнего дня Джек Портер не переспит с одной из визжащих «Т», то всё будет кончено. Твой бесценный братец-полузащитник (Кареглазый девственник) станет посмешищем Нортерна.

Поначалу меня впечатлило, что тайный злоумышленник смог уместить все это на одном стикере. Я читала сообщение целых пять минут. Мне пришлось повернуть голову и читать по краям, а потом следовать за маленькой стрелочкой к клеящейся части стикера.

— Я просто не понимаю, — причитала Элисон в мою грудь.

В отсутствие платочков водопад сл1з смешался с черными полосами, льющимися на мою рубашку, создавая эффект теста Роршаха²⁵.

— Мне правда нравится Джек. Это Кэтрин во всем виновата, — сказала она, сжимая руку в кулак и грозя им в потолок.

— Почему виновата Кэтрин?

— Она сказала мне не проявлять эмоций с Джеком. Она сказала: «Не показывай ему, как сильно он тебе нравится. Ты будешь выглядеть отчаявшейся. Девушки Каппа не отчаявшиеся». — С долгим стоном она рухнула обратно на матрас. — Я просто подавлена. Понимаешь, мы не сходили ни на одно свидание, но встречались в библиотеке утром по средам. У нас общий урок английского, поэтому мы вместе занимались, и он всегда приносил мне печенье «шоколадный поцелуй».

Перевернувшись на живот, она стала теребить край наволочки.

— В полдень по пятницам я встречала его в столовой. Он всегда сидел один, с недавних пор я сидела с ним. Мы встречались уже пять недель, он стал брать салат, который делали для меня, ещё до моего прихода. Два кусочка курицы и пол столовой ложки жидкой, не сметанной консистенции, салатной заправки. Именно так, как мне нравится.

Она улыбнулась.

— А если я опаздывала, и он забывал взять для меня вилку со стойки с приправами, то присылал мне фотографию моей еды с подписью: «Не ешь, если твоя еда будет выглядеть не так».

Если бы я уже не чувствовала себя самым ужасным человеком на Земле, то следующие её слова повысили бы меня до статуса самого ужасного млекопитающего во Вселенной.

— А по вечерам он ждал меня у моей лаборатории по биологии, хотя я и не выхожу до восьми тридцати. Говорил, ему не хочется, чтобы я одна шла домой по темноте. — Она протяжно вздохнула. — Всякий раз, когда шёл дождь, он приходил с зонтиком, и всегда держал его надо мной, пока сам промокал до нитки.

Сейчас она улыбалась как идиотка.

— Помнишь, когда на прошлой неделе было очень холодно? — Она взглянула на меня, и я кивнула. — Ну, он сунул одну мою руку к себе в карман, чтобы согреть её. Затем приобнял меня и растирал мою вторую руку. — Голос Элисон стих до едва слышного бормотания. — Знаю, это странно, потому что ты его сестра, но я хотела, чтобы он стал моим первым.

Раньше этим утром...

Визжащие «Т»: Тина, Тиффани и Тереза. Ужасные девчонки, просто ужасные.

Они из тех девушек, которых парень не приведёт домой к матери, потому что те в итоге будут трахать его отца. Учитывая вышесказанное, моя угроза была кристально ясной. Если этого не произойдет, меня не только разоблачат и будут травить всем кампусом, но и Джека унизят, и он никогда больше не заговорит со мной.

Словно по часам, я видела Визжащих «Т» в кафе кампуса по четвергам, когда шла с лекции. Это было их излюбленное место, чтобы притворяться, будто они едят. Каждая из них покупала по бутылке воды, и они выбирали один кусок торта на всех. Ни разу не видела, чтобы они подносили вилку ко рту. Торт давили до тех пор, пока тот не превращался в неузнаваемую массу, а потом выкидывали в мусор.

— Привет, — поздоровалась я, шлёпнувшись на место рядом с Тиной в кабинке. Я позаимствовала розовый свитер у Элисон и вытащила кремовую рубашку из недр своего шкафа. — Вы, девчонки, в группе чирлидинга, верно?

— Да, — отметила Тина, заносчиво осматривая меня. — Зачем тебе?

— О, Боже. Хотела спросить у вас из первых рук, встречается ли Джек Портер с кем-нибудь? — Я упёрлась локтем на стол и положила подбородок на ладонь, сверкая ослепительной улыбкой.

— Ты кто? — огрызнулась Тереза, глядя на бриллиантовый браслет на моём запястье (тоже «позаимствованный» у Элисон).

Я посмотрела на стойку с сэндвичами и назвала первое имя, которое пришло в голову.

— Я Булка Ветчинкина.

Вот чёрт. Я даже не предполагала, что они могут спросить, как меня зовут. Придётся заняться самобичеванием позже из-за того, как плохо подготовилась. Справедливости ради, я получила записку прошлой ночью. Даже злому гению нужно достаточно времени на подготовку.

— Булка Ветчинкина? — Тиффани прищурилась и уронила вилку на тарелку. — Что за долбанутое имя?

— Я знаю, ладно? Оно передавалось по семейной линии. Это условие доступа к моему трастовому фонду. Но все зовут меня средним именем, Пейсли, — сказала я, заметив девушку, на которой были пижамные штаны пейсли²⁶. Моя больная тема, пижама на людях. Имейте хоть немного самоуважения.

— Откуда знаешь Джека? — спросила Тереза, вот тогда-то я и поняла, что если кто-то и захочет «заняться» непригодным для социума Джеком Портером, то это будет Тереза Дентон. Девчонка набрала ноль по шкале самоуважения, но, я была готова поспорить, десятку по печально известной шкале кисок.

— О, мы встречались в старшей школе. — Я издала долгий грустный вздох. — Я просто скучаю по нему. На днях была с тем квотербеком из вашей команды, и это было таким разочарованием. То есть, да брось? Парень считает, что он король мира, а сам может продержаться не дольше, чем горит спичка. Вот она горела, а потом раз и уже потухла, понимаете?

Тиффани и Тина покачали головами, но Тереза кивнула, соглашаясь с моим заявлением.

Я проглотила желчь, которая поднималась по горлу. Следующие слова прожгут дырку в моей гортани, но было видно, что Тереза клюнула.

— Джек всегда был таким нежным. Мог продержаться часами. Это говорит о том, что он самоотверженный полковник. — У меня во рту пересохло.

— Полковник? — Спросила Тиффани. — Это что ещё значит?

Что такое полковник? Как этих людей вообще приняли в колледж?

Мой предательский мозг путал слова. Мозг, я знаю, что это неправильно, но сделай это ради Джека. Сделай это ради Джека.

— О Боже. Я имела в виду любовник, — с трудом выдавила я, пока часть моей души умирала. — Думаю, сказала полковник, потому что Джек такой твёрдый и толстый, что может прямо повелевать тобой своим агрегатом. — В тот момент я с намёком кружила раскрытой рукой у своих нижних областей. — Ну, вы понимаете. Как полковник.

— Правда? — Вступила в разговор Тина, обдумывая мои слова и одновременно облизывая край вилки. — Никогда бы не подумала. То есть он не так часто с нами разговаривал, просто, вроде как, проходил в противоположную сторону любой комнаты, где бы мы не находились.

— Думаю, боялся, что его репутация раскроется, — сказала я, взяв ещё одну вилку и начав мять торт вместе с ними. — Ведь как только это всплыло в старшей школе, начался настоящий ад, но мне всегда было грустно, что я не в его вкусе, не то чтобы...

— А какие девушки ему нравятся? — вмешалась Тереза, потянув меня за руку через стол. У неё пена шла изо рта.

— Ему нравятся блондинки с небольшой россыпью веснушек, с сильным изгибом бровей, у которых нижняя губа больше верхней, зеленоглазые с золотой каёмкой вокруг зрачка и курносые, — быстро сказала я, называя все черты её лица.

— Тереза, так это же ты! — завизжала Тина рядом с ней. — О Боже!

В общем, после этого я сказала им, что найду его завтра и признаюсь в вечной любви, вот тогда они и обрушили на меня информацию про конуру. Сегодня вечеринка в конуре... только по приглашениям... Джек будет там... Тереза будет там...

Глава 24

— Я богат, — объявил Фернандо, когда я вошёл в гостиную.

На Ченсе была его геймерская гарнитура, он быстро нажимал на кнопки джойстика Иксбокса. Мы оба обернулись к Фернандо. Он лежал на диване в боксёрах, обмахивая себя шестью хрустящими стодолларовыми купюрами, как арабский принц.

— О чём ты? — выплюнул Ченс, и устремил взгляд обратно на экран, где Скотт Джонсон водил десантника с автоматом Калашникова вокруг грузового контейнера.

— Ну, я вышел забрать почту и это, — Фернандо поднял белый конверт с подписью «Микрочлен» спереди, — было приклеено внутри коробки.

Я выхватил конверт из его рук и вырвал записку изнутри.

Не знала, что твои родители бедны. Я не краду у работяг, только у бестолковых качков. Целую, обнимаю ~ Стерва.

Я не знал, что с этим делать. Сначала Сидни непреднамеренно освободила меня из когтей тренера Сэмюельса, а теперь раскаивается, что обманула меня. Неужели у DJ Зловещей и правда было сердце где-то очень глубоко, в этой холодной чёрной брюшной полости? Я должен был сожалеть о своей смертельной угрозе, тогда в автобусе. Каждый слышал меня, и я знал, что Джек настучал на меня Сидни, но какое мне до этого дело?

Ну, чёрт. Глубоко внутри я знал какое. Тренер был прав. Я был слегка одержим Сидни. Мне нравилось её подкалывать, потому что так ей приходилось обращать на меня внимание. Каждый раз, когда я видел её самодовольный ротик, мне хотелось поцеловать его. Каждый раз, когда она говорила что-то грубое или раздражающее, мне хотелось прикасаться к ней до тех пор, пока она не заткнётся. Каждый раз, когда видел её, ощущал огненную ярость и невероятное желание.

Ладно, хватит уже о войне, которая велась в моей голове. Простите, что гружу вас этим, но вам ведь видно, откуда растут ноги, верно? У каждого в жизни есть человек, которого хочется придушить в одну минуту и зацеловать в другую.

— Это мне, дебил. — Я протянул руку.

Фернандо отдёрнул руку назад, защищая наличку.

— Твои родители не бедные. А мои бедные, — ответил он, позарившись на деньги у его груди.

— То есть ты признаешь, что ты Микрочлен? — Я постучал ногой по ножке дивана и похлопал по своей открытой ладони. — Давай сюда.

Его огромный рот скривился, но он отдал наличные. Только я потянулся за ними, как он отдёрнул руку назад и улыбнулся.

— Стерва — это кто?

— Отдай, толстячок, — зарычал я. Я не собирался признаваться в том, что Сидни Портер обставила меня на шестьсот долларов. — Не твоё дело.

— Сидни Портер, — заговорил Ченс, отодвинувшись в сторону, прежде чем я успел дать ему затрещину. — Я знал, что это она. Ты одержим, Питерс. И я знаю, кто она... понял это в ту ночь, когда DJ Кретин там разоблачал себя на весь интернет. Она та девчонка с первого курса.

Фернандо сел и издал нелепый вой от смеха.

— Сидни Нахью? О Боже. Родители Джека удочерили её? Святые небеса.

Я выхватил деньги у него из рук и покачал головой.

— Ты о чем? её не удочеряли.

— Нет, удочерили. Я помню ту вечеринку на первом курсе. — Голос Фернандо был уверенным, и он поднял взгляд на ребристый потолок, выуживая воспоминание из недр памяти. — Вы, парни, отправили меня на этаж для гостей, чтобы раздобыть информацию о тех девчонках, которые оставались на ночь.

Он замолчал, и я мог видеть, как крутились шестерёнки в его крошечном мозгу.

— Я заставил их назвать свои имена, чтобы мы добавили их к нашему выдуманному списку гостей: Бритни Сондерз, Меган Личнер и Сидни Нахью. Они произносили мне имена по буквам и все такое, и я четко помню, что Сидни сказала: «Моя фамилия Нахью».

Ченс начал ржать и покачал головой.

— Поверить не могу, что у тебя почти максимальный средний балл, Фернандо. Ты такой тупица. На Хью... Да, ладно, мужик. Подумай об этом.

Я сунул деньги обратно в конверт и улыбнулся. Точно, Сидни Нахью.

Два года назад...

— Так, я добыл информацию. Ченс, включай свой лэптоп. — Фернандо, задыхаясь, ворвался в комнату Ченса в общаге и закрыл за собой дверь. — Давайте сделаем это.

Он уселся за столом рядом с Ченсом.

Не сказав ни слова, Ченс вошёл в режим агента ФБР. Вы могли бы подумать, что он гнался по горячим следам за разыскиваемым наркобароном, судя по тому, как он открыл ноутбук, включил монитор и взломал ряд потоковых кодов HTML. Его было плохо видно в тёмной комнате, от экрана на его лицо лился мягкий зелёный свет и отражался в его очках для чтения.

— Итак, первая, — гавкнул Ченс на Фернандо.

— Бритни Сондерз, — отчитался Фернандо, придвинув свою голову к голове Ченса, чтобы получить лучший обзор. На Фернандо была узкая чёрная футболка, наполовину закатавшаяся по его выступающему животику. Волосатый пупок свисал через край его трещащего по швам ремня джинсов. Мы с Ченсом могли носить тесные футболки, но когда такую футболку надевал нападающий линейный игрок, люди начиняли обвинять его в том, что он съел маленького мальчика и украл его одежду.

— Старшая школа? — прошептал Ченс.

— Старшая школа «Дороти Фокс», — сказал Фернандо,

— Ты понимаешь, что в комнате отдыха играет музыка, а дверь Ченса заперта? — Я лёг на спину на кровати соседа Ченса по комнате, подбрасывая в воздух футбольный мяч. — Уверен, у ЦРУ нет здесь жучков.

— Как знать, Питерс, — огрызнулся Фернандо, бросая взгляды по углам. Он поднял горшочный кактус со стола Ченса, проверяя, нет ли там прослушивающего устройства. — Мы не можем идти на такой риск.

— Поехали, — прокричал Ченс, потирая руки. Его лицо засветилось радостью, когда он просматривал профиль в «Фейсбуке». — Бритни Сондерз любит лошадей. У неё есть собака по кличке Артур. Ей нравятся фильмы «Дневник памяти» и «Десять причин моей ненависти». На прошлой неделе её бабушке исполнилось восемьдесят два.

Он повернул экран, чтобы я смог увидеть фото старушки, зажигающей сигарету свечками именинного торта.

— Чёрт, ей семнадцать.

Ченс и Фернандо разочарованно застонали.

— Парни, вы идиоты. — Я улыбнулся своим мыслям. — Что насчёт той брюнетки? — Перевернувшись на бок, я наблюдал за тем, как Ченс скрупулезно печатает со скоростью сапёра, пытающегося успеть до того, как выйдет время на взрывчатке. Три... два... один...

— Ноль, — ответил он, стуча кулаком по краю стола. — Давай поищу в Гугле.

Как профессионал, он набрал два ключевых слова и открыл новую страницу в браузере.

— Бинго. — Он снова развернул ко мне экран и щелкнул по ссылке на Сидни Нахью. На странице появилась азиатская девушка с виолончелью, позади неё стояли её родители.

— Она не азиатка, — сказал я, закатывая глаза. — Ты уверен, что её фамилия Нахью, Фернандо?

Он кивнул.

— Я даже заставил её произнести его по буквам, и она чётко сказала На Хью.

Ченс одарил меня многозначительным взглядом и лопнул от смеха за экраном своего компьютера. Я ухмыльнулся Фернандо, который тоже ответил мне улыбкой. Идиот не знал, что его одурачили.

После того, как выяснили, что Меган Личнер поёт в церковном хоре, имеет нездоровую одержимость фарфоровыми куклами и фотографирует почти каждую тарелку своей еды, мы направились в комнату отдыха.

Троих девушек упрятали в углу комнаты, рядом с бочкой «Джангл Джуса». Меган и Бритни выглядели, словно мыши в логове змеи. Они в нетерпении сжимали кулаки каждый раз, когда мимо проходил один из игроков, и их лица становились пунцовыми, если им бросали хотя бы «Привет».

Гости обычно не останавливались в помещении для парней атлетов, особенно женщины. Те комнаты были отведены для навещающих студентов родителей, но колледж был переполнен, и, к счастью, они гостили у нас.

Уверенная в себе, Сидни прислонилась к стене рядом с ними, как ни в чём ни бывало потягивала свой напиток, и смотрела на происходящее вокруг. Из всех троих нас больше всего заинтересовала Сидни. Её уверенность была магнитом, притягивающим каждого парня с моего этажа, но вместе с этим она была пугающей. Она ухмылялась, но её глаза оставались холодными, поэтому, естественно, всем нам захотелось преодолеть эту внешнюю суровость... своими телами.

Калеб Хэмил, запасной квотербек, подошел к ней и прошептал что-то на ушко. Она улыбнулась и прошептала ему что-то в ответ. В то же мгновение он побледнел как привидение и убежал к нам в угол.

— Держитесь от этой подальше, — предупредил Хэмил, заметно сглотнув. — Я спросил, не хочет ли она прогуляться по этажу, а она ответила, что сначала ей нужно заскочить в комнату для мальчиков, опустошить свою «змею».

Он снова бросил на неё настороженный взгляд, приложил руки ко рту рупором и прошипел:

— Она транс.

Я посмотрел на её промежность, голубое платье лежало ровно и гладко. Никаких причиндалов там внизу. Когда я пробегал взглядом по её телу снизу вверх, она поймала мой взгляд, подарила мне сексуальную улыбку и поманила меня пальцем.

Спустя мгновение я уже стоял у стены рядом с ней. Она была миленькой. С первой секунды, как вошла в наше здание со спортивной сумкой, свисающей с плеча, она привлекла моё внимание. Я пытался завязать разговор о пустяках, который совсем не развлекал её, а когда предложил подняться к ней наверх, она ответила низким рычанием и бросилась мимо меня к лифтам.