Краденая невеста-2

1 Глава 1

* * *

Так быстро? Неужели свадьбу можно организовать за день?

Руки дрожат.

До конца не понимаю, не осознаю того, что происходит.

Мама развернула кипучую деятельность буквально за несколько часов.

Дом украшают. В нем полно людей.

Даже приглашения успели разослать.

Должны быть гости, хоть и немного. Неудивительно, в нашем положении.

Стилисты делают мне макияж и укладывают непослушные тяжелые локоны в прическу….

– Саида. Я знаю, ты не успела купить белье, – мама лукаво прищуривается.

– Вот. Надень вот это. Я успела позаботиться о твоей брачной ночи!

Вспыхиваю. Краснею до корней волос, прикусывая губы.

Тончайшее белое кружево. Роскошный комплект, который ничего не прикроет!

Брачная ночь…

Об этом я в спешке лихорадочной совсем забыла и думать!

Думала лишь об одном! После того, как Давид Багиров соблазнил мою сестру и опозорил нашу семью, буквально довел ее до краха, это брак единственное спасение!

Шамиль Сабуров поступил благородно. Единственный, кто не отвернулся от нас, когда мы оказались почти на самом дне! Предложил помощь. Восстановление репутации и оплату долгов отца перед Багировым! Это единственное, что меня волновало! Как спасти то, что осталось от семьи!

И вот сейчас… Эти слова, словно выстрел!

– Не красней. Тут нечего смущаться, милая. Скоро ты станешь женщиной. Женой уважаемого и благородного человека. Пора раскрыть свою женственность. Это ведь совсем не стыдно. Ну, Саида! Перестань краснеть! Я знаю. Мы никогда с тобой не говорили об этой стороне жизни! Но поверь. Она важна и просто необходима!

– Мам…

Чувствую, как пол уходит из-под ног.

– Не надо об этом. Пожалуйста.

– Не смущайся, девочка моя. Здесь нечего смущаться. Ну ладно, – вздыхает. – Я тебя оставлю!

Лицо горит. Просто полыхает!

Как робот, надеваю это белье. Смотрю на себя в зеркало.

Оттуда на меня смотрит перепуганная незнакомка. В безумно сексуальном наряде. И…

Хочется его сорвать.

Разорвать и выбросить.

Надеть что-нибудь до ужаса простое. Хлопковое. Такое, что не вызовет у моего мужа никакой страсти! Никакого желания!

Но я только вздыхаю.

Простое белье все равно не спасет меня от ужаса брачной ночи!

– Вот. Я подогнала платье!

Мама входит в комнату уже в стотысячный раз за пару часов!

– Ох…. Саида! Какая же ты красавица!

Рефлекторно закрываюсь руками.

Но мама только посмеивается.

Эта свадьба как будто окрылила ее. Придала сил. Наконец вижу румянец и улыбку на ее лице.

– Это пройдет. Со временем, – усмехается. – И все-таки… Не очень хорошо, чтобы невеста была так сильно зажата. Тебе обязательно надо выпить шампанского. Бокала три, я думаю. Чтобы раскрепоститься! Ну, перестань. Все. Не смущаю тебя. Давай помогу надеть эту красоту!

Платье и правда роскошное.

И сама бы я не справилась.

Руки дрожат так сильно, что, кажется, я сейчас просто оборву все эти маленькие пуговички и крючочки!

– Идеальна! Ты просто идеальна, моя девочка!

Мама смахивает слезу, глядя на мое отражение.

– Как же я рада… Дождалась! Дожила до этого счастливого дня! Ну, бегу! Надо еще проверить все на кухне! Не забудь про жемчуг! Он принесет тебе счастье!

Еле справляюсь в серьгами и тяжелым колье.

Царапаю мимо проколотых дырочек, не попадая. Перед глазами пелена.

– Саида?

Ох…

Уже стемнело, а я и не заметила.

В комнату входит отец. При параде.

– Пора.

Окидывает меня долгим взглядом.

– Красавица моя!

Осторожно обнимает. Целует в висок, чтобы не испортить макияж.

– Ну. Пойдем!

Берет меня под локоть.

А ноги не слушаются. Становятся будто деревянными.

Как кукла, делаю каждый шаг вперед.

Вижу все, словно в тумане.

В гостиной соорудили что-то вроде алтаря. Возле него меня уже ждет жених. Поворачивается ко мне, улыбаясь.

Чужой. Чужой, – стучит в сердце. И глаза у него… Холодные… Не те…

– Ты самая красивая невеста в мире!

Шепчет отец, проводя меня по дорожке мимо немногочисленных гостей.

Играет музыка.

Меня подводят к алтарю. К Шамилю.

Жених берет меня за руку.

Распорядитель что-то говорит, но все слова сливаются для меня в одну сплошную мантру.

– Согласна ли ты, Саида, стать женой Шамиля?

Все замирает. Мне не хватает воздуха. Тишина вокруг звенит!

– Нет.

Раздается вдруг жесткий, уверенный голос.

– Она не согласна! Она. Моя. Невеста! И может принадлежать только мне!

Не верю тому, что слышу.

Резко оборачиваюсь. Схлестываюсь взглядом с его горящими черными углями глаз.

Давид Багиров здесь. И он в страшнейшей ярости.

Челюсти и кулаки крепко сжаты.

Уверенно , тяжелым шагом ступает по дорожке, ведущей к алтарю. Так, что все в доме грохочет от каждого его шага.

Комната наполняется его людьми.

Явными головорезами. Мордоворотами в черном.

У каждого из них в руках оружие. Угроза звенит в каждом взгляде. В каждом жесте.

– Я. Давид Багиров. Беру эту женщину в законные супруги!

– Нет…

Еле выдыхаю, чувствуя, что покачиваюсь. Не могу устоять на ногах!

– Да!

В нем нет ни капли нежности. Одна полыхающая угроза. Еле сдерживаемый вулкан ярости.

– Переписывайте данные. Заполняйте свою чертову книгу так, как положено! Давид Багиров и Саида Алиева!

– Что ты себе…

В ужасе зажмуриваюсь.

Шамиль бросается на Давида.

Но тот даже не смотрит на него. Неотрывно прожигает меня диким, безумным, почти озверевшим взглядом.
Отшвыривает Шамиля, даже не поворачиваясь к нему.

Шамиль бросается снова.

Но Багиров скручивает его одной рукой.

Прижимает к алтарю, направляя пистолет прямо в голову.

– Я. Никому. Не отдаю. Свое!

Рычит, и я слышу, как с громким щелчком он снимает предохранитель.

2 глава 2

­­­­­­­­­­­­ Пытаюсь оттолкнуться.

Выбрасываю вперед обе руки, упираясь в его вздымающуюся грудь.

Там одна сталь.

На миг удается вырваться. Отшатнуться на миллиметры!

– Нет, – шепчу, с ужасом глядя в совсем черные глаза.

Расширенные зрачки. Раздувающиеся в бешенстве ноздри.

– Это не то слово, которое говорит жена своему законному супругу!

Снова резко дергает. Прижимает к себе.

Жемчуг рвется. Рассыпается по сидению, по всему салону.

Губы болят.

Он не целует. Нет. Просто терзает. Подчиняет. Снова и снова погружает меня в омут своей власти! Будто кусает. Сдавливает. Обхватывает до мучительной боли.

Пожирает меня. Выпивает все дыхание.

– Приехали.

Рвано хрипит, наконец отпустив меня. Перестав терзать.

Короткий миг передышки , и вот он снова вдавливает меня в своей мощное тело.

– Нет!

Цепляюсь ногтями в его рубашку.

Царапаюсь, чувствуя под ногтями горячую кровь.

– Невесту вносят в дом на руках!

Рявкает, прижимая еще сильнее.

Не замечаю, что мелькает вокруг.

Перед нами распахивают двери огромного дома. Кажется, все те же громилы. Даже оружие и то не спрятали.

– Давид!

В ужасе мотаю головой.

Пытаюсь призвать этот нереально огромный комок мышц и ярости хоть к какому-то здравому смыслу.

Сжимаюсь, понимая, что мы находимся в его спальне.

Он просто швыряет меня на постель.

На миг замирает. Останавливается. Тяжело дышит, пожирая меня глазами.

– Снимай.

Ледяной. Жесткий приказ.

Проводит пальцем по корсажу платья.

– Снимай!

Почти рычит.

А я… Пытаюсь отползти подальше. К изголовью. Хоть к какому-то спасению. Туда, где смогу хотя бы глотнуть воздуха. Не того, которым дышит он…

– Давид. Пожалуйста. Остановись! Ты же не такой! Ты же… Будешь жалеть потом об этом!

– Я? Да, Саида. Я жалею! Жалею о том, что дал тебе время! Но теперь все. Ни выбора, ни времени у тебя больше не будет! Снимай!

Руки дрожат.

Он сейчас не человек. Будто сам дьявол, по-настоящему одержимый.

Рефлекторно прижимаю руки к горлу.

Но он их просто отшвыривает.

Резко проводит пальцами по платью, заставляя мельчайшие пуговички с грохотом лететь на пол.

– Это наша с тобой брачная ночь! И больше. Ничего ждать я не собираюсь!

Рычит, разрывая резким рывком верх платья.

Вспыхиваю. Пытаюсь закрыться, когда его дикий, голодный взгляд опускается на мою грудь.

Челюсти сжимаются. Хрустят.

Желваки угрожающе играют на лице.

– Для него? Для него нарядилась так?

Цепляет грубо тонкое кружево соблазнительного бюстгалтера.

Да. Он слишком откровенный. Поднимает. Подчеркивает грудь. Но за тончайшим кружевом, как за паутинкой, ничего не спрятано. Соски выпирают сквозь соблазнительную ткань слишком призывно!

– Представляла, как он тебя будет ласкать!

Его рука опускается на мою грудь. Ладонь обхватывает ее полностью.

– Как разорвет на тебе от голода эту чертову тряпку?!

Скрежещет зубами. Метает молнии углями полыхающих глаз!

И вдруг…

Захватывает налитый бугорок соска двумя пальцами.

Сжимает. Перекатывает. Заставляет меня всхлипнуть, потому что он жадного прикосновения яркий огонь вспышкой простреливает перед глазами.

– Что еще?

Рычит, жадно опускаясь к моему лицу.

Дергаюсь, но хватает. Не дает отстраниться!

– Что еще, Саида?! Чтооооо?! Ты. Ему. Позволила? Что представляла про эту ночь, а?

Прикусывает отчаянно бьющуюся венку на шее.

Скользит зубами вниз. Продолжает сдавливать и отпускать до боли, до ужаса чувствительный сосок.

Черт!

В вены будто впрыскивают настоящий огонь!

Сама не понимаю, как меня начинает потряхивать. Голова сама по себе запрокидывается, а из горла вырывается хриплый стон!

– Что еще представляла? Что ему позволила?

На миг поднимает безумно горящие глаза на мое лицо.

Жадно обводит взглядом мои губы.

Так, что они начинают гореть. И так истерзанные, с отпечатанным на них клеймом его безудержной одержимости.

Поднимает глаза. Медленно. Мучительно.

Впивается в меня насквозь своей раскаленной лавой взгляда.

Прожигает и заставляет съежиться!

Но…

– Тебя это не касается!

Выплевываю дрожью ему в лицо. Сжимаю кулаки так, что пальцы болеть начинают.

– Он мой жених! А ты здесь ни при чем!

– Саида!

Хрипло. Почти нежно. Почти забытым бархатом голоса.

Но…

Это обман. Лишь скрытая, затаенная, но угроза!

Потому что в глазах еще сильнее. Еще ярче вспыхивает пламя!

Он резко опускает голову.

Обхватывает мои руки своей, жестко фиксируя, сжимая их.

И…

Трется чуть отросшей щетиной о мою грудь. Будто иголки впиваются в нежную кожу, прокалывая ее насквозь. Разгоняя по венам какой-то дикий яд…

С силой втягивает губами мой сосок, заставляя меня вскрикнуть.

– Не сопротивляйся, – шепчет, сжимая второй рукой мое бедро.

– Ты моя. Ты сама этого хочешь! Сама жаждешь!

Пышные юбки задираются.

Его палец проводит по внутренней стороне бедра.

А губы снова втягивают сосок.

С силой. Но мучительно медленно. Тягуче. Чуть прикусывает, выбивая из меня новый вскрик. И тут же зализывает ставшую твердой, до одури твердой и чувствительной горошинку соска!

– Жаждешь. Меня. Да!

– Нет!

Выгибаюсь. Пытаюсь закрыться. Крепко сжимаю ноги.

– Тсссссссссссс….

Он отрывается. Перестает мучительно терзать мой сосок.

Смотрит на меня совсем безумным, пьяным взглядом.

Один рывок, и платье с треском рвется. Просто разлетается на два куска ткани.

Отшвыривает их в сторону.

– Нет! Пусти! Я не твоя!

Пытаюсь хоть как-то закрыться. Сжаться под его пожирающим взглядом.

Я ведь почти обнажена! Эта паутинка ничего не скрывает!

3 глава 3

Давид.

Прикоснулся, и всего обожгло.

До самого нутра.

Закипело внутри. Вспыхнуло пламенем, заставляя кровь гореть. Кипеть. Взрываться сквозь кожу.

Блядь.

Как узнал, как услышал об этой тайной свадьбе, совсем с катушек слетел.

Озверел и пелена красная. Страшная. Кровавая глаза накрыла.

Всего меня накрыла!

Руки в кулаки сжались сами.

Моя! Она же моя!

Понимает же. Чувствует!

Как между нами искры летят! Мир вертеться в другую сторону начинает, когда мы рядом!

Время, на хрен, дал.

Мог бы сразу забрать. Без всяких разговоров! Вообще. Никаких мнений не спрашивая!

Увезти. Украсть еще тогда. В нашу встречу в парке. Или на гребанной помолвке.

Мог просто забрать. Украсть! А мог иначе. Еще тогда все в крови на хрен утопить! Не позволить эту хорьку даже рядом с ней стоять! Воздух мой, который рядом с ней, красть! Глазами своими ее щупать!

Мог!

Все мог!

А после того, как ее отец проворовался, вообще у меня руки на хрен, развязаны! Забрал бы ее и пикнуть никто бы не посмел! За предательство отца! За то, чтобы просто предателю его мелкую жизнь оставить!

Челюсти сжались до хруста. Заскрежетал зубами. Кажется, разгромил на хрен что-то в кабинете!

– Рашид!

Рука к телефону дернулась сама.

– Бойцов собери. Через пять минут чтоб сбор полный был. Выезжаем.

Охренел, когда ее увидел.

Такую тонкую. Такую хрупкую. С кожей белоснежной, светящейся…

Кровь.

Так и почувствовал ее. Вкус крови в собственной глотке. Запах ее вокруг меня разгорелся!

Все здесь, на хрен, разметать!

Сдавить жениха недоделанного, чтобы эта кровь брызнула! Закипела, чернея, стекая мне под ноги!

Мало я ему намеков дал? Мало проблем устроил? Единственным, что дойдет, будет его свернутая шея?

И она. Стоит. За руку ему себя держать позволяет! Дрожит вся!

От чего? От чего, на хрен?

От предвкушения? Как он платье это с нее сейчас срывать начнет? Как брать ее всю эту проклятую ночь будет?

Таааак???? Так ты себе решила, Саида?

Ни хрена!

Всех. Всех положу. Но никто. Никогда. Кроме моих рук к тебе не притронется!

Сам не знаю, как не разорвал. Как не накинулся сразу же, как только в машине оказались.

Ударила. Вмазала покруче, чем Арман своими ручищами-кувалдами! Другому отдаться решила! Да Арман, на хрен, по сравнению с этим, просто младенец!

И глаза заливает красная. Страшная. Дикая пелена.

Когда пожираю взглядом это чертово белье!

Вырядилась же! Для него! Для другого вырядилась!

А я рвать. Раздирать до мяса сейчас все готов!

Прикоснулся, и…

Совсем, на хрен, с катушек слетел!

Чуть не сдох от чего-то охренительно запредельного.

Как не пил. Не жрал. Даже вкуса и запаха не чувствовал лет сто. Или жизнь. Или, на хрен, никогда?

Даже ярость куда-то отступила.

Когда ее дрожь. Ее трепет под моими руками. Под кожу. По венам!

Когда в глазища эти глубокие провалился.

Провалился так, что и не вынырнуть!

Чуть не сдох, задыхаясь. Выпивая каждый ее стон. Каждый вдох!

А руки сами заскользили. По шелковой коже. Каждую клеточку в себя вобрать. Нажраться. Насытится.

Блядь. Понять не могу, как мог без нее… Без нее… так долго… Как без воды. Без воздуха, на хрен!

И целую. И касаюсь. И запах ее пью. Как подыхающий безумец. Пересохший. Истощенный без нее до невозможности!

Насытиться не могу. Нажраться.

Глотаю так жадно, что и сам сейчас задохнусь. Подавлюсь. Захлебнусь на хрен и сдохну со счастливой улыбкой идиота!

– Саида.

Обхватывает мою шею руками, а слезы сами брызгают из ее глаз.

Прижимается. Телом своим обдает. Жаром полыхает моя девочка. Подрагивает под моими руками.

В шоке от своего первого оргазма.

А меня ведет.

Челюсти снова сжимаю до хруста.

Сам не понимаю, как сдержался. Как не набросился на нее. Скручивает всего от дикого, яростного желания. В судорогу сводит и по мозгам со всей силы бьет.

– Тссссссс, маленькая. Тссссссс…. Это оргазм. Твой первый оргазм. А сколько их еще будет!

Всхлипывает.

Бедра сжимает. Прикрыться пытается, глупенькая моя!

– Малыш. Это не стыдно, – шепчу, а сам позвонки ее ласкаю. Кожу разминаю.

Нежно. Хоть зверь внутри меня рычит. Подыхает от голода!

– Ты моя жена, – шепчу.

Зарываюсь лицом в разметавшиеся густые волосы.

– Жена, Саида. Законная супруга. Между нами не может быть стыда. Только любовь. Только наслаждение.

Покрываю все ее лицо поцелуями. Как ошалевший.

Блядь. Ее оргазм самому в голову ударил покруче, если бы свой собственный кайф словил!

– Девочка моя. Не закрывайся.

Бережно подхватываю под колени.

Укладываю на спину, накрывая своим телом.

Сам дурею от ее отклика. От дрожи ее хрупкого, такого нежного, такого отзывчивого тела под моей кожей! Сам трястись, как в лихорадке начинаю!

– Я никогда. Не причиню тебя вреда, – шепчу, лаская.

Блядь. Я каждый локон. Каждую ее волосинку готов обожать и целовать.

– Неужели не чувствуешь?

Провожу рукой по все еще влажной щеке.

Мягко беру ее ладошку в свою руку. Прикладываю к груди, где все разрывается от бешенного счастья. Одержимого. Сумасшедшего. Совсем безумного!

– Для тебя. Оно бьется только от тебя, Саида! И твое. Твое тоже. Признай!

Мягко скольжу по ее губами своими.

Блядь.

Сам не понимаю, откуда во мне вся эта нежность!

Смакую. Успокаиваю. Разминаю кожу головы мягкими движениями.

– Зачем?

Выдыхает мне в губы своей дрожью.

– Зачем ты это сделал? Что ты натворил, Давид?!

– Не дал тебе совершить самую страшную ошибку. Вот что я сделал, Саида! И больше ничего!

Накрываю ее губы.

Хватит сомнений. Хватит разговоров!

Брачная ночь создана не для того!

4. глава 4

Короткий миг. Вспышка. В которой мы замираем, впиваясь друг в друга глазами.

Миг, который растягивается на вечность.

Точка невозврата, после которой обратной дороги не будет. Эта секунда. После которой уже ничего нельзя будет отмотать назад!

Застываем, чувствуя оба, как балансируем на грани пропасти.

– Ты никогда не пожалеешь об этом, Саида. Клянусь.

И его губы, как шквал, обрушиваются на мои.

Нежно. Тягуче нежно. Но в них столько страсти!

Его руки везде. Вся кожа звенит и дрожит под его руками.

Раскрывает мои губы так, как будто впервые с ними знакомится. Пробует на вкус.

Проводит языком по обеим губам.

И медленно вдавливает язык внутрь…

Скользит между губами. Будто изучает все там, внутри. Каждую мою клеточку.

Заставляет меня саму задрожать всем телом.

Безотчетно тянусь к нему. Распахиваюсь. Ноги сами раздвигаются под нажимом его бедер!

Прижимаюсь к нему еще сильнее. Чувствую, как горящие, ставшие каменными, соски, трутся о черную поросль волос на его груди. Жесткую. Царапающую и ласкающую мои соски до прострелов насквозь во всем теле.

Внутри меня так мокро… Хочется сжать. Сдвинуть ноги. Почему-то так остро сейчас ощущается пустота именно там…

– Давид!

Задыхаюсь от новых нахлынувших ощущений.

И в то же время отшатываюсь, когда он, чуть приподнявшись, раздвигает мне бедра еще сильнее.

Я разгорячена. Голова сама собой мечется по подушке от его страстных, безумных ласк.

Распалена до предела. До самой грани!

Мое тело будто стонет под ним. Желая большего…

Но…

Давид обхватывает свой огромный член. Упирается разбухшей, пульсирующей головкой мне в лоно.

И вдруг становиться страшно. Будто ледяной водой обливает.

– Доверься мне. Ты готова. Твое тело полностью готово меня принять.

Шепчет бархатным голосом.

Обводит пальцем вокруг самого лона. Очерчивает по миллиметру там, куда собирается войти…

И вдруг отстраняется.

Зато мое тело будто простреливает насквозь.

Словно разламывает на две половины.

Жестко. Одним ударом. Давид вбивается в меня свои раскаленным органом. Пронзает так, что выдохнуть невозможно! Кажется, он ворвался прямо в легкие!

– Тсссссс….

Он замирает.

Нависает прямо над моим лицом. Зарывается пальцами в волосы, слегка поглаживая кожу головы.

– Сейчас. Сейчас ты привыкнешь. Тебе будет хорошо, Саида. Клянусь.

Привыкну?

Мне хочется отползти. Вытащить то, что пульсирует во мне отчаянным голодом.

Но рука Давида крепко обхватывает мое бедро. Не дает сдвинуться даже на миллиметр.

– Так больно?

Шепчет, касаясь моих губ своими.

– Нет.

Мотаю головой.

На самом деле не так и больно. Просто… Такое странное чувство заполненности… Как будто меня сейчас просто раздавит изнутри!

– Расслабься.

Его руки скользят по моему животу. Массируют. Заставляют и правда расслабиться.

– Сейчас будет хорошо.

– Ох!

Я всхлипываю, когда огромный член начинает двигаться внутри меня.

Плавно. Медленно. Неторопливо.

Кажется, каждая из его тугих вен отпечатывается внутри меня!

Рефлекторно сжимаюсь. Даже пальцы на ногах поджимаются.

Я трезвею.

На миг вся сжимаюсь от нахлынувшего осознания происходящего!

Я распластана под его огромным телом! В его постели! И… Он во мне!

– Саида.

Его голос снова вводит в транс. Заставляет разум помутиться.

И… Губы снова обрушиваются на меня.

Уже не так. Уже совсем иначе.

Жарко. Ненасытно.

Давид вонзается в меня языком, замирая у моего лона совсем на краешке. Одной огромной головкой.

Терзает мой рот.

Вбивается , затапливая страстью.

Выбивает каждым толчком все новый и новый стон.

Пока я снова не впиваюсь в его плечи. Не распахиваюсь сильнее. На максимум.

Во мне просыпается ураган. Или это он переполняет меня своим? Наполняет так, что срываются все границы. Пульс зашкаливает. Тело полыхает и плавится, превращаясь в воск под его руками!

Я будто слепну.

И нет ничего!

Ни мыслей. Ни очертаний его лица и предметов.

Я вся превращаюсь в чувство. В безумные ощущения. В рваные вдохи, которые сливаются с его….

– Любовь моя…

Шепчет, спускаясь поцелуями ниже.

Обжигает ими шею. Сжимает грудь…

Снова и снова заставляет гореть. Сгорать. Расплавляться. Бешено метаться головой по подушке…

Чуть задевает языком дико бьющуюся на шее венку, одновременно перекатывая между пальцами сосок.

И я взрываюсь. Сама не понимаю, как дергаю бедрами ему навстречу.

Наталкиваюсь на раскаленный каменный орган, получая в ответ полурычание Давида. Сама нанизываюсь на него…

– Давид!

Кричу, словно в какой-то безумной горячке, когда он начинает снова двигаться внутри меня.

Это происходит как-то само.

Ноги рефлекторно обвивают его бедра.

Он двигается плавно. Каждым толчком словно пронзая меня.

Раскалывая на части и заставляя утопать в нереальных, запредельных ощущениях.

Задыхаться.

Дергаться навстречу его телу.

Дрожать и трепетать в его крепко обхвативших меня руках.

Пока мощный спазм не скручивает меня насквозь. Прогибает в спине так, что позвоночник, кажется, сейчас просто треснет!

– Давид!

Вскидываюсь. Подлетаю над постелью.

На миг впиваюсь изумленно в его глаза. Замираю.

Меня пронзает…

Диким ощущением. Все тело скручивает в пружину.

Судорожные толчки моего собственного лона до боли, до рези в глазах обхватывают его каменный член.

Не понимаю, что со мной….

И тут же рассыпаюсь на множество осколков!

Кажется, кричу, а тело выгибается еще сильнее… Под наши общие судорожные точки…

Меня взрывает. Кажется, я просто улетаю. Прямо под потолок. Бьюсь в судорогах.

Его член внутри меня становится еще больше.

5 глава 5

Саида

Вздрагиваю, когда Давид вносит меня на руках обратно в комнату. Взгляд цепляется за простыню с ярким пятном уже запекшейся крови. Явным доказательством того, что я стала его женой!

Да. Теперь принадлежу этому мужчине!

Наверное, все же до конца я этого не понимала. Отдалась чувствам. Тому безумию, которое творил со мной Давид. Страсти. Тому, что птицей бьется в сердце. Тому, как шквалом безумно реагировало тело. А теперь это понимание бьет резко. Как яркий свет белого дня после тягучей ночи.

– Мне нечего надеть.

Ежусь.

Обхватываю плечи руками, когда Давид осторожно опускает меня на пол.

Нагота вдруг становится лишней. Причиняет дискомфорт.

Глаз цепляется за сверкающее колье на тумбочки у кровати.

Руки сами берут украшение. Перебираю пальцами огромные сверкающие камни.

Оно чудесно. Великолепно. Слепит глаза.

Розовые бриллианты в тонкой сетке золота. Безумная, зашкаливающая роскошь. И стоит, наверное, как целый особняк Давида!

Но…

Это не то колье. Не то, что подарила мне мама. Которое должно было принести счастье!

Все не то!

Алая от крови простыня. Ее должен вынести жених. Вернее, уже муж.

А в доме должны быть гости со свадьбы. Родственники с обеих сторон. И жениха и невесты. Ждать эту самую простыню. Убедиться, что брак заключен по-настоящему. Что он состоялся.

Только в доме пусто. Нет никого. Некому поздравить молодых.

Мы как два вора. Которые сделали что-то неприличное. Непристойное. Вдали от всех. Спрятавшись от всего мира.

Зато двор полон вооруженной охраны. Они прохаживаются по двору. Здесь целое войско!

И даже не прячут оружие!

И мне нечего надеть. Нечем прикрыть свою наготу.

Ведь невеста входит в дом мужа, привезя с собой все самые лучшие вещи.

А здесь нет ничего моего! Я… Я чужая в этом доме!

И даже свадебное платье. То, которое сохраняется на память. Висит в шкафу, как самое дорогое украшение. Ценность. Мама надевала свое часто. На каждую годовщину свадьбы. Бережно, осторожно проводила руками по сияющей ткани. По камням, россыпью раскинувшимися по платью. Каждый раз со слезами на глазах. Слезами счастья. Воспоминаниями.

А мое…

Мое валяется растерзанной тряпкой на полу у постели!

И то самое ожерелье. Семейная реликвия. То, которое передается от женщины к женщине. Приносящее счастье. Где оно? Растерзано. Порвано его диким и жадным порывом!

Рассыпалось на камушки еще в машине!

Нет. Не будет нам счастья! Семья и жизнь вместе не начинаются вот так!

– Саида? Тебе холодно?

Давид набрасывает мне на плечи расшитый шелковый халат. Явно принадлежащий ему. Такой огромный, что я могу трижды в него завернуться и все равно буду утопать!

– Ты, наверное, голодна? Я отпустил всю прислугу. Попробую найти что-нибудь. Черт. Если вспомню, где у нас кухня.

– Давид.

Снова меня покачивает, когда он прижимается ко мне всем своим мощным телом.

Окидывает жадным, голодным взглядом. Но и ласкает глазами. Буквально ведет по лицу своими золотистыми сполохами в глазах.

– Измучил тебя? Может, еще поспишь? Ну, или хотя бы подремаешь, пока я придумаю что-нибудь с едой? Или просто закажем что-то в ресторане, ммммм? Саида! Что не так?

Ведет пальцами по щеке. А я опять задыхаюсь. Снова проваливаюсь в его глаза. В сумасшедшее чувство к этому человеку. Которое заставило меня забыть обо всем этой ночью!

Но… День все равно наступит. Рано или поздно!

– Все не так!

Обвожу рукой комнату.

– Все, Давид! Понимаешь! Эта свадьба! Разве она настоящая? Где тогда наши гости? Родня, которая поздравит нас утром и пожелает счастья? Где? Никто не придет! Обеим нашим семьям все, что мы натворили, как плевок в лицо! И ожерелье… То самое… Фамильное… Ты просто его порвал! И…

– Тссссс, Саида!

Проводит пальцем по моим губам. Заставляет их запечь и снова полыхнуть тем самым ночным жаром.

– Все у нас будет. Устроим самую пышную свадьбу. Какую захочешь. И платье будет. Но то, которое ты наденешь только для меня! Родные смирятся. Привыкнут. Ожерелье? Его восстановят. Соберут. И я куплю тебе миллион ожерелий! Все, Саида! Все, чего ты захочешь!

– Это все не так. Все неправильно. Нет даже ни одного человека, кто поздравил бы нас от чистого сердца! Все! Все не то! Как ты не понимаешь?

– Счастье зависит не от примет, Саида.

Прижимает меня к себе, коротко целуя в висок.

Шумно вдыхает воздух рядом с моими волосами.

– Не от примет. Не от традиций. Не от красивой картинки на свадьбе! Оно зависит только от нас! И я клянусь. Я сделаю все, чтобы ты была счастлива! И плевать! Плевать, поймут нас другие или нет! Важны только мы! Наше решение. Наш выбор. Понимаешь?

И сердце колотится в груди.

Ему так хочется в это поверить!

Я даже почти верю этому сладкому обману. Утыкаюсь лицом в крепкую грудь Давида. Прячу лицо и саму себя в его крепких руках!

Но…

Почти падаю, когда ноги подгибаются от выстрелов за окном.

– А вот и родственники пожаловали, – Давид смотрит в окно.

Его челюсти сжимаются с силой. Лицо превращается в камень.

– Похоже, завтрак откладывается. Зато традицию мы выдержим. Вынесем таки свидетельство того, что наш брак состоялся!

– Как ты можешь быть таким спокойным? Еще и шутить?

Замираю у окна.

Мало того, что весь двор полон вооруженной охраны!

Так здесь еще и делегация. Целая армия.

Не могу разобрать, кто первым начал стрелять. Откуда выстрелы.

Но замечаю в самом центре мужчину.

Высокий. Крепкий. Взрослая копия Давида и того, кто встречался со мной в кафе.

В волосах серебрится седина.

Но мощная постава. Бешеная харизма. В каждом шаге уверенность и сила. Взгляд обводит людей Давида. Почти заставляя их опустить оружие. Припечатывая к месту.

Такой взгляд способен убивать!

6 глава 6

– Там, в комнате, твоя одежда, – шепчет хрипло, зарываясь лицом в мои волосы.

Жадно вдыхая запах. С шумом. Чуть прикрывая глаза.

И все мысли уносит, как ветром.

Ноги подкашиваются от его близости. От его рук, что скользят по моей обнаженной груди, чуть задевая соски, которые тут же отзываются так ноюще… Так сладко…

Замираю, всматриваясь в мужественное, красивое лицо. На губы, в меру пухлые. Сумасшедше чувственные. Те, которые умеют так ласкать… Дарить такое запредельное наслаждение…

Пальцы сами прикасаются к ним. Скольжу подушечками, на что Давид отзывается рваным выдохом…

– Не отрывался бы от тебя, – резко распахивает глаза.

Крепко сжимает обеими ладонями мою талию, рывком дергая на себя.

Даже через одежду я чувствую, что он снова в полной боевой готовности. Упирается в меня каменным раскаленным членом. А в глазах вспыхивает голод. Жадность. Безумная, тягучая страсть, тут же отбиваясь у меня в сердце. И тягучей тяжестью внизу живота.

– Вещи бы все вышвырнул, – шепчет мне в висок, прижимаясь еще сильнее. Поглаживая подушечками пальцев ямочки на ягодицах. Заставляя трепетать от одного его голоса.

– Разве что позволил бы что-то легкое накинуть. Временно. Пока ты бы завтракала. Но ненадолго! Блядь. Какой же я по тебе голодный, Саида. Ты даже не представляешь!

О, нет. Представляю! Еще и как представляю! Если Давид чувствует хотя бы наполовину то же, что и я… А мое тело уже заходится в мелкой дрожи. Откликается на него, как на своего хозяина. Сходит с ума.

Сама не замечаю, как льну к нему. Прижимаюсь еще сильнее. Чувствую каждый удар его сердца будто внутри себя.

И не только сердца…

– Одежда?

Переспрашиваю дрожащим голосом.

О чем это мы вообще?

В ушах гул. В голове гудит и бешено бьется пульс. Во всем теле просто безумный ураган! Смерч, сносящий всю реальность!

Только мы. Рваное дыхание. Сумасшедшие касания тел, между которыми проносятся безумные вспышки тока!

– Здесь нет моей одежды.

Вряд ли Давид послал кого-то за моими вещами в родительский дом. И еще более вряд ли отец что-то мог отдать человеку Давида. Скорее, встретил бы его с ружьем и не пустил бы даже на порог! Нет! Даже и за ограду!

– Я заказал тебе платья. На новом месте все должно быть новым, разве нет, жена?

Жена…

И от этого слова сердце ударяется где-то в самом горле. Оно растекается жаром по телу. Снова заставляя кончики пальцев заискрить.

– Рассчитывал, мы куда-то выйдем. Прогуляемся. Или проедемся по городу в карете… Ну, что-то такое красивое. Романтичное. Только на двоих.

Его глаза продолжают испепелять меня своим диким голодом. Жаркие золотистые вспышки взметаются в них так, что почти закрывают зрачок.

– Не так сразу, конечно. Не этим вечером. И не завтрашним. Может быть, через недельку…

В его голосу чувствуется рычание.

Опускает глаза на мою грудь, крепко сжимая челюсти. Не оставляя сомнений в том, чем он собирался со мной заниматься все то время до выхода в свет и до возможности одеться.

– Но раз уж так вышло, и все мое семейство в сборе… Уважим семью и традицию. Да, жена? Проведем праздничный завтрак молодых. Примем поздравления. Вынесем на почетное место подтверждение нашего брака.

– Поздравления?!

С моих губ слетает горький смешок.

Моментально трезвею, как будто вода, под которой мы до сих пор стоим, совсем ее не замечая, стала ледяной. Даже будто меня бьет осколками льда по раскаленной коже.

– Давид! Какие поздравления! Или ты принимаешь меня за глупышку? Думаешь, я не понимаю, зачем…

– Тс….

Его рука обхватывает мое лицо. Сдавливает губы, не давая продолжить.

– Разве моя жена может быть глупышкой, ммм, Саида? Нет. Моя жена умная женщина. Самое ценное, Саида, в жизни всегда дается нелегко. Поэтому мы сейчас соберемся и выйдем. Сядем за стол со всей семьей. И, черт бы их побрал, примем поздравления! Даже если они будут сквозь стиснутые зубы! И ты сделаешь вид, что совершенно счастлива и веришь в их искренность!

– Поздравлений не будет Давид, – пожимаю плечами. – Ты же сам прекрасно знаешь. Это невозможно.

– Зато традиция будет соблюдена, – вкрадчиво чеканит Давид. Сквозь его голос пробивается металл. А лицо становится каменным и решительным. – Все по правилам, Саида. Иначе зачем, они думают, явились в этот дом?

Давид выносит меня из душа на руках. Крепко прижимая к себе.

Только теперь замечаю, что он встал ко мне под струи воды полностью одетым. Теперь же промокшие насквозь брюки и рубашка оставляют огромные лужи по дороге от ванной до постели.

– Я сама.

Становлюсь на ноги, все еще чувствуя безумную слабость. Не только в ногах. Во всем теле.

Тянусь за пушистым махровым полотенцем, которое он по пути успел набросить себе на шею.

– Тебе тоже нужно привести себя в порядок и переодеться.

Только коротко кивает. Отходит от меня подальше . К противоположной стене, к своему шкафу с одеждой.

Наша близость опасна. Так и тянет утонуть в объятиях. Спрятаться на его широкой груди от всего мира!

И все же меня потряхивает. Постоянно чувствую на себе жадный, прожигающий взгляд Давида. Кожа полыхает и потрескивает. Даже не оборачиваясь, безошибочно чувствую, куда именно он смотрит!

– Давид. Пожалуйста! Отвернись!

Это уже много. Слишком много! Свое пространство, где нет Давида, необходимо мне, как глоток воздуха! Чтобы хотя бы унять дрожь внутри! Прочистить мозги, которые затуманиваются и плавятся в его присутствии! Просто отдохнуть. Сбросить с себя этот безумный накал! Который похож на мощную смесь самых разнообразнейших ароматов! Он кружит голову и даже чувствуешь, как начинаешь растворяться в нем…

Главное, не раствориться без остатка! Не потерять себя!

Ведь Давид… Он заполняет собой все! Абсолютно!

И выйти невозможно. В доме его семья. Вряд ли они скромно сидят себе где-нибудь в гостиной. Я могу натолкнуться на кого-нибудь из них в любой момент!

7 глава 7

Но трель телефонного звонка Давида опережает мой разговор с родителями.

Он уходит в другую комнату, тихо пробормотав ругательства.

– Прости, любимая.

Возвращается примерно через полчаса.

Хмурый. Сосредоточенный. Между бровей замечаю тяжелую складку.

– Проблемы. Мне нужно отъехать. Из дома решить не выйдет.

– Конечно, – киваю, уже чувствуя себя совсем одинокой в его огромном доме.

– Не грусти, – Давид подхватывает меня на руки.

Кружит, накрывая губы сладким, до сумасшествия горячим поцелуем.

– Я справлюсь быстро. Но мое присутствие там необходимо, к сожалению. Ничего. Мы все наверстаем. У нас будет самый сумасшедший медовый месяц! Я обещаю!

– Конечно, – снова повторяю, чувствуя, как задыхаюсь от его поцелуя.

От горячей кожи. Любимых глаз. Рук, что держат меня так крепко, и так нежно поглаживают, вызывая безумную россыпь мурашек по всему телу. Мышц, перекатывающихся под моей кожей прямо рядом с моим колотящимся сердцем.

– Не скучай. Выспись. Или погуляй по дому. Ты ведь теперь здесь хозяйка. Хотя… Я предпочел бы сам провести экскурсию. Лично.

Давид играет бровями, и я догадываюсь, что просто экскурсией бы не обошлось!

– Сделать каждую комнату здесь по-настоящему нашей!

Прикусывает кожу у самой кромки декольте. А после цепляет зубами тончайшую ткань. Тянет на себя с легким рычанием. Как будто собирается порвать. И правда разорвать зубами платье. Подтверждает мои догадки о том, что просто прогуляться у нас точно не получится…

– Давид!

Я вдруг захлебываюсь.

Будто снова лечу в самую глубокую пропасть. Обвиваю его шею руками. Прижимаюсь изо всех сил, жадно вдыхая его сумасшедший запах. Просто глотаю его, чувствуя, как он растекается на языке. Да даже после душа я вся пропитана им! Но мне… Мне вдруг становится мало. Отчаянно мало! Как будто мы вот так с ним вместе в последний раз!

– Люблю тебя.

Легко проводит губами по моим, высекая новые безумные искры. Заставляя рефлекторно потянуться к нему еще сильнее. Вжаться так, что даже ребрам становится больно.

– Люблю, малыш.

Выдыхает мне прямо в губы, проводя пальцами по разметавшимся локонам .

– Всегда об этом помни!

– И что? Не будет никаких запретных мест? Ну, что-то вроде запертой двери Синей бороды, – поясняю, усмехаясь, в ответ на его удивленный вид.

– Не будет, Саида.

Давид снова становится серьезным. Предельно серьезным.

– У меня нет от тебя никаких тайн и никаких секретов. А если что-то и закрыто для тебя, то лишь потому, что опасно.

– Хорошо, – выдыхаю, обмякая в его руках до предела. Даже ноги дрожат.

– Отдыхай. Или закажи себе что-нибудь. Я отпустил официантов. Прислуги в доме нет. Но если тебе нужно, я прикажу кому-нибудь остаться.

– Нет-нет, Давид. Все в порядке.

Мне и правда хотелось бы побыть одной. Осознать все, что произошло. Побыть в одиночестве, чтобы шквал моих чувств не затмевал сейчас мне разум. Не искажал восприятие реальности.

Я даже с удовольствием бы побродила в тишине этого огромного дома. Слыша лишь гулкое эхо собственных шагов и биения сердца.

Но… Увы. Я в этом доме не одна теперь. И не могу так вот спокойно расхаживать. Мать Давида явно не так настроена, как его братья! Которых я, чего скрывать, до сих пор все же опасаюсь, несмотря на все их слова.

– Не волнуйся, – Давид будто читает мои мысли.

Снова ведет по губам, вырывая из меня тихий стон.

– Дом огромный. Мать на женской половине. Здесь можно месяц ходить по дому и не встретится. Я хотел провести это время только с тобой, Саида. Но сама понимаешь. Я не могу отказать в крыше над головой собственной матери.

– Понимаю, – шепчу на одном дыхании.

Но стоит Давиду уйти, как тут же становится холодно.

Как будто ледяной ветер вмиг сорвал с меня все то, что так рвалось из груди навстречу… Его ласкам… Его губам… Его глазам. И отчаянной вере в то, что все сложится!

Заставляю себя не думать об этом. Хоть по коже теперь проносятся ледяные мурашки.

– Здравствуй, отец.

Сдавленно выдыхаю, набирая его номер в ответ на его резкое «да!».

– Саида! Что он с тобой сделал? Этот зверь, он…

Отец осекается. Слышу, как сильно волнуется. Сердце пропускает очередной удар.

– Как мама?

– С Джаной все в порядке. Я даже удивлен. Но она держится. На всякий случай я оставил ее под присмотром того самого доктора, что ее лечил. Но он говорит, что у нее крепкое сердце. Тогда просто срыв произошел. Но ее очень вовремя успели подлатать. С матерью все в порядке, Саида. Я от нее не отхожу. В любой момент ей окажут всю необходимую помощь. Саида! За нас не тревожься! Ты главное как?

В его голосе так много беспокойства. Тревоги. И ярости!

– Ты продержись, детка. Багиров тот еще урод, конечно. Привык брать все, чего ему захотелось. Но он не насильник. Я так думаю. Все же, я слишком много лет работал с ним . Были годы даже когда бок о бок. Ты только держись. У твоего старика есть еще козыри в рукаве и порох в пороховницах! Я слишком много знаю. У меня есть коды к его счетам. К тайной информации! Пусть Багиров не думает, что его закон силы во всем побеждает! Нет! Мне только нужно собрать все данные. Еще совсем немного времени. Если он откажется тебя вернуть, я ударю по нему так, что у сопляка искры из глаз повалят! Багировы теперь не так уже сильны, как прежде. Мало кто знает, но их власть и сила очень серьезно пошатнулись. Один удар может смести их с лица земли! Уничтожить!

– Отец…

Прикрываю глаза.

Теперь мои горящие от поцелуев губы болят совсем иначе. Как и душа.

– Держись, Саида! Я верю, ты сможешь. Я…

– Я стала его женой, папа. По-настоящему.

– Нет! Только не говори мне, что этот негодяй применил силу!

Отец ревет, как раненый зверь.

– Нет. Он не применил. Я… Сама… Сама согласилась. Отец…

Всхлипываю.

Между нами повисает молчание.

8 глава 8

– Давид!

Он возвращается поздно. Уже совсем стемнело.

Уставший. Явно замученный.

Но по всему телу проносится дрожь, когда я вижу, как вспыхивают его глаза.

– Саида!

Накрывает мой рот жадным, голодным, сметающим с ног поцелуем. Дурманит сильнее самого крепкого вина.

– Скучал. Как я безумно скучал по тебе!

Сжимает меня в объятиях. Прижимает так крепко, что каждый удар его сердца отбивается у меня внутри. Где-то в животе. Заставляет терять здравый смысл. Выбивает все мысли. Пол уходит из-под ног!

– Люблю тебя. Жена!

Давид смакует это новое для нас обоих слово. Перекатывает на языке, и даже мне передается его такой особенный, такой необычный вкус.

Подхватывает на руки и кружит, кружит, кружит!

И все проблемы остаются где-то там. Далеко. За толстым стеклом и крепкими, надежными дверьми нашей спальни!

– Обещаю, – покрывает мое лицо, шею, плечи жаркими жадными поцелуями. – Как только разгребусь! У нас будет самый настоящий медовый месяц! Я увезу тебя туда, где нас никто не потревожит! Мы выбросим одежду и будем наслаждаться друг другом до искр из глаз!

– Да…

Шепчу, подставляя ему свои полуоткрытые губы.

– Да, Давид…

Обхватываю его шею руками.

Самозабвенно. Страстно отвечаю его губам. Сама тянусь за его лаской.

Отдаюсь. Распахиваюсь.

Так остро, как только умею.

Ведь….

Я люблю его. Люблю! И буду любить всегда!

Но… Аиша права.

Что я о нем знала? Он даже не счел нужным посвятить меня в свои планы. Я понятия не имела, например, что Давид собирается стать мэром!

И мы оба знаем, что не будет. Не будет никакого медового месяца. Если его планы удадутся, дел будет невпроворот. Мы и видеться практически не будем. А если нет… Проблемы с их империей не растворятся сами по себе.

Да. Кто-то скажет, что это дела мужчин. Что женщину не нужно в них посвящать. Это не для нас.

Но для меня это не так.

Жена должна разделять все, что касается ее супруга.

Разве то, что он ничего не рассказал мне о своих планах, не показывает его истинного отношения?

И это ведь лишь самое малое из всего, что накопилось. Что стоит между нами!

– Давид!

Меня сносит его напором, как ударной волной.

– Голодная?

Давид почти рычит, скользя по всей моей коже губами. Кажется, не осталось ни единого места, которое бы он не заклеймил. Своей неуемной страстью. Жаром своих губ. Слегка пробегаясь зубами.

Будоража, дурманя, игриво щекоча кончиком языка.

– Я ела. А ты? Голоден?

Обмякаю в его руках окончательно. Оплетаю шею, сжимая руки.

– Чертовски голоден. По тебе! Моя жена!

Накрывает мои губы, окончательно выбивая из меня дух.

Даже легкие сжимаются. Дышать невозможно…

Вернее, нет. Я дышу. Но только не воздухом. Я дышу им. Как он и говорил когда-то! Им…

И даже удары его сердца под моими ребрами, кажется, гонят кровь по моим собственным венам. Нет. Не кровь! Чистый электрический ток!

Глаза Давида хищно вспыхивают.

На миг кажется, что он просто повалит меня на постель и растерзает. Порвет на ошметки.

Обхватывает сильнее.

Побрасывает вверх так, что я обвиваю его бедра ногами. Цепляюсь за них, чувствуя, как прямо между ног в меня упирается его огромный член.

Горячий. Расплавленный. Окаменевший. С бешеными толчками в венах. Которые я ощущаю всем естеством. Меня встряхивает этими толчками. Бросает в жар.

– Жена. Девочка моя. Любимая моя. Саида!

Его сердце колотится оглушительно.

Давид исполняет свою утреннюю угрозу.

Подхватывает зубами край тончайшей ткани платья. Ровно там, где оно прикрывает грудь.

Дергает с глухим рычанием вниз. Тонкая ткань лопает. Плавно сползает вниз, влекомая его напором. Стягивает с меня одежду. Отшвыривает платье, превратившееся в тонкую лужицу под ногами.

– С ума сойти, какой я по тебе голодный.

Прикусывает тонкое кружево бюстгальтера. Заставляет меня вскрикнуть и вонзиться в его шею ногтями, когда жаркие губы втягивают мой сосок. Уже набухший. До боли чувствительный после нашей ночи…

– Вообще не представляю, как пережил этот день и не тронулся умом. Знать. Что здесь. В нашей постели. Ты. Моя. Податливая. Нежная. Обнаженная! Вся! Вся моя, Саида!

Его рука обхватывает мою грудь.

Сжимает. Не слишком крепко. Но меня всю, насквозь, пронзают острые вспышки. Тело горит. Внизу живота наливается тягучая тяжесть. Там все начинает подрагивать. Болезненно сжиматься.

– Моя… Моя единственная, – лихорадочно шепчет Давид.

Укладывает меня на постель, не давая опустить обвивающие его бедра ноги.

Незаметным рывком срывает тонкие трусики. Даже не замечаю, как остаюсь без них.

К нежным, истерзанным вчера, уже таким влажным, складочками, прижимается грубая ткань его брюк. Давид трется о самое естество, выбивая из меня новые и новые глухие стоны.

– Моя чувствительная. Моя сладкая.

Пробегает пальцем по уже до предела напряженному камушку клитора. Раздвигает трепещущие складки, заставляя меня запрокинуть голову с новым стоном.

Все тело превращается в рефлекс. В один голый инстинкт под его руками.

Стону. Кусаю его губы. Еще сильнее распахиваю бедра. Раскрываюсь на максимум. До предела.

– Не болит?

Давид напряженно смотрит мне в глаза. Не мигая. Замерев прямо над моим лицом.

Осторожно проталкивает палец внутрь. Совсем чуть-чуть.

И даже от этого движения меня чуть не подбрасывает на постели. Чуть не раскалывает на множество кусков.

– Ты там немного распухла.

Ведет пальцем внутри меня по кругу. Срывает все планки. Сводит с ума.

– Надо переждать. Несколько дней.

Его голос превращается в хрип.

От Давида разносится нереальное возбуждение. Опаляет так, что комната превращается в самую горячую сауну. Температура и накал зашкаливают.

И в то же время на его лице беспокойство. Забота.

9 глава 9

Сквозь сон я чувствую горячие поцелуи Давида.

Они обжигают. И одновременно купают в океане нежности.

Жаркие любимые губы спускаются по спине. До самого копчика, а после снова поднимаются выше.

Я и без того совсем разомлевшая. Но сейчас просто расплавляюсь. Отдаюсь моменту на максимум.

Его губы нежно проходятся по моим.

Слышу тихое, глухое рычание Давида.

Блаженство. Блаженство возносит меня, как на вершину волны. Раскачивает на ней. Заставляет чувствовать, будто я поднимаюсь в самое небо.

Но, когда я с трудом раскрываю запухшие глаза, его рядом уже нет.

И шума в комнате или в ванной не слышно.

Еще позволяю себе понежиться.

Отдаюсь блаженству, уже вытекающему сквозь пальцы. Сквозь сито безжалостного времени вместе с наступившим днем.

Все тело совсем размякло.

И вместе с этим его потягивает в самых интимных местах.

Между ног пожар. Ураган. Странная тяжесть заставляет меня сдвинуть бедра.

Поглаживаю рукой вмятину на постели, которая все еще хранит отпечаток тела любимого. Обхватываю обеими руками его подушку. Зарываюсь в нее лицом. Жадно вдыхаю его запах.

Он везде. Во мне. На мне. Внутри меня. Но здесь… Здесь он самый острый. Самый сильный!

Но валяться бесконечно не получится.

Заставляю себя подняться, хоть и удается с трудом.

Ноги подкашиваются. Почти не держат. Губы и все тело горит. Печет и покалывает.

Грустно улыбаюсь, замечая на столе сливки и сочные ягоды клубники.

« Твой завтрак, любимая. Все бы отдал, чтобы позавтракать с тобой вместе. Обмазать сливками тебя всю. Вылизать их с твоей кожи. Но важные дела, увы, не терпят. Вечером наверстаем. Ох, как же я до тебя дорвусь! Люблю»

Записка от Давида заставляет кровь понестись по венам еще быстрее. Превращает ее в настоящий кипяток.

Сама не понимаю, зачем это делаю.

Обмакиваю сочную клубнику в воздушные сливки.

Подношу к губам. Жадно вдыхаю аромат.

Провожу по ним. Сначала по верхней губе. Потом по нижней.

Представляю себе, как жадно Давид накрывает мои губы. Съедает сливки. Откусывает кусочек и проталкивает мне в рот языком клубнику…

Это самый вкусный завтрак в моей жизни!

Даже соски сжимаются. Так и представляю, как он намазывает и их.

Лоно сводит судорогой. Спазмом. Туда он бы тоже добрался? Думаю, что да. Для Давида не существует никаких границ! Мы все их перешли этой ночью!

Но…

Аиша права, пусть даже мне миллиард раз не нравится каждое ее слово. Нельзя давать голове задурманиться. Даже от страсти. Нет. Даже от любви, которая поглотила меня полностью. На максимум.

Слишком многое стоит между нами. С самого начала. С самого рождения.

У Давида империя, которая висит на волоске. Обязанность. Долг. Перед собой. Перед семьей.

Я не должна обманываться.

Рано или поздно он меня возненавидит, если из-за меня потеряет все. От любви до ненависти один шаг, это ведь совсем не пустые слова.

Да и правда ли это любовь?

Быть может, это та самая страсть, о которой говорила его мать. Сейчас он, как и я, просто тонет в ней. Тонет с головой. Но когда очнется, похмелье может быть жестоким. Жестоким для нас обоих.

Наши семьи никогда не примирятся.

Я потеряю родителей навсегда. Останусь одна. Нелюбимой, ненужной женой. Обузой для не любящего мужа. Без будущего. Без перспективы и возможности что-то исправить. Увы. Жизнь не дает возможности отмотать назад. Ничего и никогда!

Ведь, может, это и правда даже не страсть. А просто охотничий инстинкт настоящего мужчины. Привыкшего загонять свою добычу. Получив ее, он охладеет. Переключится на новую мишень.

Ведь Давид легко забыл всех. Кто сами падали в его руки. Я просто держалась. Сдерживала свои чувства до последнего!

Но я не жалею. Не жалею ни о чем.

Его…

Наверное, его я буду любить всегда. Всю свою жизнь.

Вряд ли смогу когда-нибудь подпустить другого мужчину. И к своему телу, и к своей жизни!

Этой ночью я вся растворилась в нем. Позволила себе то счастье, которое навсегда останется в моем сердце.

Да. Я была счастлива. Абсолютно. Без остатка.

Пусть эта ночь такой и останется навсегда! Самой чистой. Самой прекрасной в моей жизни!

Пусть вот такими мы и останемся друг для друга. Этой ночью…

Меньше всего я хочу увидеть однажды равнодушие или даже ненависть в его глазах! И почувствовать боль от того, кого люблю всем сердцем!

Отправляюсь в душ.

Слишком долго стою под струями воды.

Намыливаюсь его гелем для душа. Даже мою голову его шампунем.

Внутри светлая грусть. Но стержнем все-таки спокойствие.

Я уверена. Этот выбор единственно правильный.

Выхожу из ванной комнаты совершенно нагая.

Не стесняюсь. Уверена. Меня никто не увидит. Никто сюда не войдет.

Здесь я обнажила больше. Самое сердце. Самую душу.

Жадно втягиваю воздух, прикрывая глаза. Этот запах. Лучшее, что когда-либо будет у меня в жизни. Аромат, в котором слились МЫ. В нем мы все еще неразделимы. Как и в тепле, которое еще хранится на простынях.

Вздыхаю. Пора. Иначе будет еще сложнее.

Одеваюсь в одно из заказанных Давидом платьев.

Пытаюсь выбрать что-то попроще, но это нелегко. Каждое из них невероятно роскошно! В таких только на приемы ходить. Высшего уровня! Или… Или наряжаться для одного. Единственного.

Что ж, Саида.

Тебе не о чем на самом деле грустить.

Я провела две незабываемые ночи с тем, кого люблю всем сердцем. Больше всего на свете. Он подарил мне сказку. Счастье.

А ведь все могло быть иначе!

Брачную ночь я могла провести пусть с благородным, но нелюбимым человеком!

И я все еще не забыла вспышки ревности в его глазах! То, как он напоминал мне. Что я его невеста, а ничья не чужая!

Кто знает, как я смогла бы пережить ночь с ним? И все остальные ночи тоже?