Краденое счастье

Глава 5

Я изловчилась, потянулась рукой к вазе, стоящей на стеклянном столе, и пока ублюдок возился с ширинкой, схватилась за узкое горлышко и изо всех сил ударила его по голове. Ваза разлетелась на осколки, рассыпалась вдребезги, а футболист обмяк на мне, уткнувшись лицом в мою грудь. Я силой оттолкнула его от себя и увидела, как он сполз на пол. Некоторые осколки от вазы окрасились в красный цвет, и я от ужаса закрыла рот рукой, пятясь назад, одергивая подол платья и всматриваясь в неподвижные черты испанца. Мне потребовалось время, восстановить дыхание и прийти в себя. Пальцы стали ледяными и непослушными. Я дышала громко и прерывисто. Ступор прошел, и я поняла, что должна немедленно убираться отсюда. Откашлявшись, привстала, опираясь на руки и посмотрела на испанца. Он лежал без сознания. Черные волосы растрепались, и по лбу стекала тонкая струйка крови. И я вдруг испугалась до полуобморока, до панического паралича, и тошнота подкатила к горлу, встала комом. О Боже! Если я его убила?! Или смертельно ранила?! Божееее!

Склонилась над ним и прислушалась к дыханию – дышит. Вскочила с пола, схватила со стола пластиковую карточку, открыла номер и выбежала в коридор. Мои вещи оказались запертыми в шкафчике, а ключи я должна была взять на перерыве у администратора. Хорошо хоть кофта с собой осталась. Лена сказала, что придется убирать на балконе, а уже прохладно. Застегнув кофту по самое горло, я выскочила на улицу в униформе. Мыслей о деньгах уже не было. Был только дикий ужас и понимание, что как только испанец придет в себя, он меня просто уничтожит. Высокомерный, непривыкший к отказам сукин сын. Насколько красивый, настолько же и прогнивший от вседозволенности. Даже не знаю, как могла восхищаться им… он мерзкое и похотливое животное.

И как я вернусь ни с чем домой? Как расскажу все Диме? Он же с ума сойдет, еще побежит морду бить испанцу. Побежала к автобусной остановке, как раз приехал мой автобус. Щеки все еще пылали, и дрожали руки. Я села на сиденье у окна и уткнулась лбом в стекло. Меня трясло и подбрасывало, как в лихорадке. Болели запястья, болели ребра, и дико жгло щеки. Так, словно по ним отхлестали.

Что я сделала не так? Как повела себя? Чем спровоцировала его? Вызвала этот приступ ярости и похоти? Почему он решил, что со мной можно и я буду не против? Какое право он имел так со мной поступить… И зверская обида. Наверное, потому что понравился с первого взгляда, потому что казался красивее всех, кого я когда-либо видела. О внимании такого мужчины можно только мечтать, о нем грезить, фантазировать… а на самом деле такие, как я, для них ничто. Прожигатели жизни, порождения дьявола в нашем мире, пользующие женщин, превращающие их в свои подстилки, готовые на все за ласку таких известных пожирателей плоти и души. Типа одноразовой салфетки – передернул в нее и забыл. Салфетка не имеет права возмутиться и отказать. Я оказалась несговорчивой салфеткой, и меня решили порвать, окунув вначале в самую грязь.

Позвонила в дверь – мне открыла Аня, и тут же улыбка пропала с ее лица.

– Что случилось?

– Ничего!

Я зашла в квартиру, с трудом сдерживая слезы. Дима тут же выбежал мне навстречу.

– Ну что? Тебе заплатили за первый день?

– Я…я ушла оттуда, Дим… меня там…, – всхлипнула и закрыла лицо руками, – меня там чуть не изнасиловали. Я сбежала.

– Что?! – рявкнул Дима, и я тут же проглотила слезы, приготовилась удерживать его от опрометчивых поступков. – Да я…

– Нееет, не ходи туда. Не надо… все. Я ушла. Это опасный человек, и…и он может сделать с тобой что угодно. Он иностранец. У него связи и деньги… немеряно много денег. От таких надо держаться дальше и….

– Что ты сказала? Чуть не изнасиловал? – окинул меня презрительным взглядом с головы до ног. – Я б тоже решил, что тебя можно. Ты нарочно это платье надела, чтоб жопой светить и сиськами? Расхаживала вот так перед мужиком, вот он и набросился! Надо было орать и жаловаться! Надо было заставить его заплатить, а не сбегать!

– Как? Он набросился на меня… набросился, понимаешь? Он меня давил и сдирал одежду!

Я еще не понимала, что Дима и не думает защищаться и куда-то идти, он обвинил во всем меня.

– Набросился на нее. Давай беги обратно в свой отель, вызывай ментов и подавай заявление, а потом заставим его заплатить тебе. Ты представляешь, сколько бабла можно срубить с этого иностранца за насилие?

– Я не могу туда вернуться!

– Чего это?

Дима с яростью посмотрел на меня.

– Это шанс и наказать ублюдка, и поиметь деньги.

– Я…. Я его ударила вазой. Он без сознания…. и в крови.

– БЛ*******ДЬ! Чтоооо? Чтоооооооо!? Ты ударила его и…. твою мать, что ж ты такая идиотка, что ж ты дура такая беспросветная? К нам теперь менты могут нагрянуть или дружки его? Пиз**ц! Что ж за… что за идиотка!

Он толкнул меня в грудь так, что я отлетела к стенке, и выскочил на лестницу с сигаретой.

– Дура! – выкрикнул еще и оттуда. – Женился на свою голову!

– Тат…, – Аня дотронулась до меня, но я повела плечами и бросилась в ванну. Заскочила внутрь и, закрыв дверь на щеколду, разрыдалась. Ничего не видя перед глазами, забралась в ванну.

Я терла себя мочалкой и вспоминала перекошенное лицо иностранца, его горящие глаза и бездну безумия в ней. А потом разочарованное и полное презрение лицо своего мужа. Наверное, это и все, чего я заслуживаю – только такое отношение от мужчин. Один толкает и оскорбляет, другой пытается взять силой. А ведь я никогда не была гулящей. Хранила себя для одного единственного. Кроме Димы никого у меня и не было. Меня воспитывали в строгости. Отец всегда говорил, что, если принесу в подоле, лично мне голову свернет, а мать водила на проверки к гинекологу.

Глупая… мне надо было уйти. Пусть бы он вызвал портье, пусть бы Лена осталась. И ничего бы не было. Ничего б не произошло, максимум получила бы выговор. А я, идиотка, нашла приключения на свою задницу. Я, и правда, сама виновата.

И первый день работы превратился в сущий ад. Меня все еще трясло от пережитого ужаса. Меня сочли легкодоступной шлюшкой, которой можно потом заплатить. Согласной на все. Дешевкой, побирушкой, воровкой. Бросила затуманенный взгляд на свое нижнее белье, сваленное в кучу на стиральной машинке – а он прав. Нет у меня нового кружевного белья. Китайский трикотаж по дешевке, купленный на вещевом рынке, как и обувь, как и все остальные вещи. И я никогда не задумывалась об этом. Мне никогда не было стыдно. Отец говорил мне, что лучше быть нищей кошельком, чем обделенной сердцем. И что не в этом счастье. Мы всегда жили скромно. У меня не было никаких высоких запросов.

И таких вот, как мы, за версту видно… над такими можно издеваться, можно хамить, обижать. Ведь нет денег и связей за себя постоять.

– Тат, где твой сотовый, у меня кончились деньги, и надо маме позвонить, чтоб с Гошкой посидела. – Тат, дай телефон, а?

Я посмотрела на серую униформу, на кофту, соскользнувшую на пол, и у меня внутри все похолодело. Сотового я не видела уже давно… Я закрыла его в шкафчике вместе с вещами. Он остался в гостинице.

– Ань… я, кажется, его потеряла.

И заревела в голос, тыкаясь лбом в кафель и чувствуя, как бьют по лицу капли горячей воды.

***

Аня успокаивала меня и отпаивала чаем с липой, гладила по руке, а я обнимала Гошку, целовала пушистые волосики и старалась унять дрожь во всем теле. Дима куда-то ушел… но я сейчас была этому рада. Я не могла бы с ним спокойно говорить. Меня слепило от обиды и какого-то странного ощущения, что он от меня далекий… что в какой-то момент мы стали чужими, и я не заслужила от него защиты и утешения.

Успокоившись, я переоделась в Анины вещи, подкрасила припухшее от слез лицо и пошла в банк. Возможно, мне удастся выбить кредит под залог квартиры. Я расплачусь с долгом Димы, и все наладится. Все станет на свои места, я начну посещать консультацию и думать о деточке.

Я не сразу поняла, что говорит мне банкир с золотым значком с именем и фамилией на черной рубашке.

– Что? Простите, я не поняла

– Я говорю, что еще месяц назад ваше дело отправлено к судебным приставам. Вам нужно обращаться именно к ним и улаживать с ними все вопросы по поводу вашего долга по ипотеке.

– Какого долга? – я все еще по-дурацки улыбалась, глядя на парня и совершенно не понимая, что он мне говорит. – Вы меня с кем-то путаете. Посмотрите у себя – Татьяна Михайловна Васильева. Мне платить осталось меньше полугода.

– Татьяна Михайловна, ежемесячные взносы не поступали на ваш счет с начала прошлого года. Вместе с процентом вы должны банку…

Он назвал сумму, и у меня закружилась голова, я почувствовала, как отъезжаю и все плывет перед глазами.

– Мы несколько раз присылали запросы.

«– Дим, а что там пришло в ящике? Из банка, кажется?

– Да то херня. Платежка. Присылают квитанции.

– Ааа. Сколько нам там осталось?

– Меньше восьми месяцев, киса. Мы крутые!»

– Дело передано в суд. Вам нужно как можно быстрее обратиться вот по этому адресу, иначе к вам нагрянут с описью имущества…

Я его уже не слышала, взяла бумажку и, шатаясь, встала с кресла.

– Вам плохо? Хотите воды?

Отрицательно качнула головой, потом обернулась к банкиру, который участливо и даже с сочувствием на меня смотрел.

– Скажите, ааа Дмитрий Олегович Кузнецов, разве он не переводил эти деньги со своего счета на мой?

Банкир осмотрелся по сторонам, потом шепотом сказал.

– Его счет давно арестован.

На улицу я вышла в адском тумане, ничего не соображая и с ужасом понимая, что у меня теперь и квартиры нет… и Дима. Он меня обманул. Подло. Отвратительно. Какие бы причины у него ни были, это низко – столько времени мне врать.

Я обессиленно опустилась на скамейку, сжимая бумажку с адресом в руке и глядя на мокрый асфальт. Не чувствуя, как начался дождь.

Я даже не обратила особого внимания, когда перед моими глазами появились красные туфли-лодочки на высокой шпильке. Они обошли лужу и остановились напротив меня.

– Простите… Таня, кажется?

Медленно подняла голову и в недоумении посмотрела на холеную кукольную блондинку с яркими чертами лица и выпуклыми губами.

– Вы кто?

– Я… – она нервно обернулась по сторонам, – я случайно услышала, что у вас большие долги и неприятности. Я могла бы вам помочь.

Она говорила вычурно, гламурно, так разговаривают модели и актрисы. Женщины из другого измерения. И я не понимала, что она делает напротив меня в своем тоненьком безумно красивом кашемировом белом пальто, красном платье и красных лаковых туфельках. Позади нее стоят два огромных шкафа, сложив за спиной руки.

– Помочь?

– Да. Помочь. Давайте поговорим, здесь неподалеку есть кафе. Заодно переждем дождь.

Кафе? У меня денег нет даже на метро, о каком кафе она вообще говорит.

– Я за все заплачу, – тут же поспешила заверить меня блондинка, – так вам нужна помощь?