Крапивник

Пролог (1); 2; 3; 4; 5.

Прошу обратить внимание!

Главы по объёму не большие, поэтому публиковаться будут блоками по несколько штук, чтобы количество символов превышало 20 000.

Т.к. в этом случае Вы будете получать уведомления о появлении новый частей.

В названии каждой главы указан её порядковый номер, а также лицо, от которого ведётся повествование.

В названии блока глав - номера частей (Например, "Пролог (1); 2; 3; 4; 5." - Это первые пять частей произведения).

Желаю Вам удовольствия от прочтения!

…

…

Из аккуратного светло-розового трёхэтажного дома вышла женщина тридцати четырёх лет. Крупная, румяная и энергичная, с блестящими волосами цвета шоколада и красной родинкой под правым глазом.

Заперев дверь, она заметила вдруг, что на туфле расстегнулась пряжка. Подобрав объёмную красную юбку, она присела на крылечке, чтобы исправить ситуацию.

Стараясь не подметать подолом ступеньки, женщина тихонько помянула недобрым словом создателя пышных юбок.

Закончив, встала и улыбнулась. Солнечное летнее утро никак не способствовало тому, чтобы настроение портили такие мелочи. Издалека, с востока города, где располагался порт, потянуло солоноватым морским воздухом. От тёмно-серой брусчатки, остывшей за ночь, веяло холодом. Взгляд цеплялся за пёстрые цветочные горшки, расставленные по подоконникам и балконам жителей этой части города. Вовсе не элитной, но и весьма не дешёвой.

Дверь соседнего дома, примыкающего к дому женщины, со щелчком открылась. Из неё появился полный мужчина с широкими русыми бровями. Поправив жилет, сползавший с живота, он заворчал.

- Ох уж мне все эти пирожки-котлетки…

- Нерт? – женщина прищурилась. – Аслан Нерт?

- Оливия? – ему потребовалось лишь мгновение, чтобы признать в собеседнице старую знакомую.

Академия магии давно осталась для них в прошлом, но забыть друг друга не позволяло количество общих воспоминаний.

- Ты всё ещё здесь живёшь? – Аслан кивнул на розовый дом. – Думал, ты замужем.

- Ага. Трое детей, - отмахнулась женщина. – А сюда только родителей навестить приехала - папа приболел. Ну как ты сейчас, расскажи хоть?

Мужчина пожал плечами:

- Как? Ну… женат, пять спиногрызов, одного вот из дома уже выпроводил – на втором курсе в академии учится.

- Простые радости усталых родителей, – усмехнулась Оливия и подбородком указала на жёлтый дом, откуда появился Аслан и продолжила. – Вижу, из родного города перебрался в столицу? И почём нынче продают такую замечательную жилплощадь?

- Без понятия. Дом Крапивника - это всё ещё дом Крапивника и продаже он не подлежит, - заверил Аслан.

Оливия без труда вспомнила физиономию соседского мальчика, носившего это прозвище. Он был её ровесником, тоже обладал способностями к магии и учился в академии на одном факультете с Асланом.

- А почему тогда ты в его доме? – уточнила женщина.

– Мы с Крапивником ещё дружим. Он даёт мне ключи, когда я сюда по делам езжу. Всё равно дом стоит, а в гостиницах втридорога дерут, - мужчина снова оправил жилет. - Работа у меня гадкая – постоянные поездки. С каждым килограммом всё гаже.

- Ой, как я тебя понимаю, - женщина приложила руку к сердцу. – Я тоже набрала в последнее время.

- Я лично себя успокаиваю тем, что у меня низкий дом – один этаж. А вот Крапивник, если тебе интересно, живёт в башне. А она этажа… на четыре или пять.

- А где же он башню-то достал? – серые глаза женщины округлились от удивления.

- У нас руины на холме стоят. Так сложилось, что он там поселился. И с утра до ночи носится по этим лестницам. И ведь не устаёт.

- Спорить готова, такой же тощий как и был, да?

- Ага, - подтвердил мужчина и прибавил с досадой. – Жрёт и не толстеет.

- М-да, сильного мага видно сразу, - усмехнулась Оливия, тоже проникаясь лёгкой завистью. – Вообще, мои родители его пару раз видели, он приезжал, но ничего толком не рассказывал.

Аслан пожал плечами, прикидывая, что интересного можно сообщить.

– Он профессор по «магическими болезнями». Весьма известный. Но в городе его знают как аптекаря.

- По стопам отца, - Оливия покосилась на соседскую дверь, где уже двадцать лет не висела пёстрая вывеска аптеки.

Немного подумав, она вдруг прищурилась.

- Слушай, а вы получается в одном городе живёте?

- Ага.

- В Трое-Городе? Ты ж оттуда?

- Ну да. А что?

- Да просто я тут подумала, - в серых глазах заплясали очень подозрительные искорки воодушевления. – Пацифику помнишь?

Аслан насторожился. Надо сказать, объект влюблённости друга оставил о себе хорошие воспоминания, но итог этих отношений в их число не входил.

Оливия не сразу заговорила опять. Она задумчиво почесала подбородок.

- А он нормальный вообще? Ну… не спился, не сбрендил, ничего такого, да?

- Кто из нас без тараканов в голове? – Аслан щурился, раздумывая, не стоит ли начать выгораживать друга перед излишне активной соседкой. - Крапивник не многим хуже других.

- А жена у нашего профессора есть?

- Ты ведь это не из любопытства спрашиваешь, верно?

- С умыслом, - на лице женщины отчётливо читалось: «у меня появилась отличная идея». - Понимаешь, Пацифика сейчас тоже свободна… вернее… как «свободна»? Она вдова с ребёнком, но не суть.

- В смысле не суть?! – перспектива стравить друга и его бывшую не воодушевляла. – Не надо вот этих твоих дурных идей.

- Видишь ли, Пацифика после академии вышла замуж и несколько лет назад овдовела, - женщина словно не слышала. - У неё осталась дочка четырнадцати лет. Чудесная девочка.

- Да мне глубоко на это…

- Способная, сообразительная. Магические способности имеет. Вступительные экзамены в академию провалила – переволновалась.

Аслан упёр руки в бока, явно показывая, что думает о настроении Оливии.

- Голову даю на отсечение, что они будут искать учителя.

Главы 6; 7; 8.

6. Луна

…

Кибитка отчего-то подпрыгнула, извозчик что-то закричал лошади. Я чуть не рухнула с жёсткой скамьи. Кажется, задремала.

- Ты давай аккуратнее, - дядя постучал по потолку. У него из-за тряски свалился на пол бутерброд.

- Почти приехали, - донеслось снаружи повозки.

Я отодвинула грязную шторку и выглянула в окно. Пейзаж не радовал, ведь из него выходило, что Трое-Город – это крайне тихое, даже глухое место, где из развлечений только драки пьяниц и беготня с ужасно крикливыми детьми. В редких домах было два этажа, а трёхэтажных не имелось как таковых. Я не люблю суету, но даже для меня это слишком…

Дети побежали вслед за повозкой, цепляясь за неё, от этого она сильно раскачивалась. Кажется, в число моих любимых занятий скоро войдёт избиение особо раздражающих.

Повозка остановилась возле большого дома.

Извозчик открыл нам дверь. Думаю, раньше он работал у кого-то из аристократов. Выдают соответствующие манеры и выправка. Уволили его, должно быть по каким-то личным причинам, ибо серьёзных увечий или следов пагубных привычек я не вижу.

Дядя выскочил из повозки. Я вслед за ним.

По двору двухэтажного здания с клумбами, отделённого от улицы и домов метровой пародией на забор, носилась собака. Рыже-коричневая, средних размеров. Она громко лаяла на нас, перегораживала дорожку к крыльцу, но к забору не подбегала.

- Привет, славная собака, - поздоровалась я, но она лишь старательней принялась оборонять дом. Ну не хочет дружить, тогда дождёмся хозяина.

Едва я об этом подумала, дверь открылась. По ступенькам сошёл улыбчивый старик. Низкий, седой, с заметной проплешиной. Сразу бросалась в глаза фигура: он не был полным, или хотя бы толстым, нет, он именно заплыл жиром и, кажется, опух. Не знаю, что за болезнь, но, готова поспорить, это её тяжёлая стадия.

- Прада, место, - голос у него соответствовал внешности: дребезжащий старческий.

Собака притихла, но до калитки следовала за хозяином.

Он открыл защёлку, запуская нас с дядей. Собака бросилась обнюхивать чужаков.

- Вы не бойтесь, она не кусается.

Я протянула собаке руки, она бодро обнюхав их, встала на задние лапы, упираясь мне в плечи, чуть не свалив на спину. Дядя уже дёрнулся ловить, но мне удалось устоять.

- Всё, Прада, место. Место, я сказал.

Собака, фыркнув, отбежала в сторону, продолжая ёрзать на месте.

- Добрый день, - дядя, не тратя даром времени, вытащил из сумки свёрток с деньгами.

- Добрый. Долго добирались? - прищурился маг, оценивая осанку и манеру общения моего дяди.

- Четыре дня, - коротко сообщил тот, передавая старику свёрток. – Это оплата Вашей работы, деньги на содержание и непредвиденные расходы. Сумма за весь год.

- Предположу, что Вы работаете на большой должности? – старик прищурился так, словно видел собеседника насквозь.

- Вы угадали. Мой отец владеет несколькими верфями по всей стране, - подтвердил Джек, внимательно просматривая мимику хозяина дом. В этот момент его небольшое внешнее сходство с моим дедом-дельцом стало очевидным.

- И Вы нередко посещаете их, раз дорога совсем Вас не утомляет.

- Да, мистер Адэр, для меня это вполне привычное дело.

- А вы, мисс, вероятно, редко путешествуете.

- Редко, - не стала врать я.

- Тогда, пойдёмте в дом, Кассандра покажет Вам комнату и ванную. Отдохните до обеда, - Адэр указал на дом и взял у Джека часть сумок. – Вас это тоже касается.

- А когда обед?

- В час, мисс. Мне нельзя нарушать режим.

Зайдя в дом, старик подозвал крепкого парня лет двадцати и девушку-служанку, очевидно, ту самую Кассандру.

- Отнеси вещи, а ты покажи дом, - отдал распоряжения Адэр и обратился ко мне. - Я оставил в Вашей комнате бумагу с важными адресами. Посмотрите сегодня город, если хотите.

- Так и сделаю, - кивнула я, сомневаясь в правдивости своих слов.

Старик вздохнул, потерев себе между грудью и животом.

– Что-то мне нехорошо. Джимми, как закончишь с вещами, сходи за Крапивником.

- Крапивником? – не поняла я. - В смысле за птицей?

- О нет, Крапивник – это лекарь, мисс.

Излишне полный старик скрылся в гостиной, бормоча про какого-то очень хорошего мальчика.

- Крапивник, - медленно повторила я, пытаясь вспомнить что-то важное, связанное с этим словом, но воспоминание убегало.

- Пойдёмте, - позвала меня служанка. – Я Кассандра. Можно к Вам на «ты»?

- Да, конечно. Я Луна.

Мы зашагала вглубь дома. Кассандра объясняла планировку и расположение комнат, а у меня из головы не шло знакомое прозвище.

Интересно, за что можно получить такую кличку? Крапивник – это ведь серо-коричневая птичка, такая маленькая, что можно спрятать меж ладоней. Милый пушистый шарик с коротким высоко поднятым хвостиком, который громко поёт и много двигается. Видимо, получивший такое прозвище – невысокий, невзрачный, но энергичный человек. Не думаю, что хороший опытный лекарь может быть совсем молодым, поэтому, скорее всего, ему от тридцати, а учитывая, что Адэр назвал его «хорошим мальчиком», то не больше пятидесяти.

- А вот и твоя комната, - указала девушка. – Смотри, вон там у тебя своя маленькая ванная. Уборка всегда по субботам, ясно?

- Вполне, - я выглянула в окошко.

Собака искала что-то в клумбе, по утоптанным земляным дорожкам бродили люди, а по ясному небу ползали облака. С такого ракурса, город даже может показаться миленьким, но явно не сегодня, после долгой дороги.

- Собака Прада?

- Да. У нас ещё живут Тимофей и Шуня – кот и кошка. Но никто никогда не знает, где они.

- Ага.

- Из важного: у нас строгое расписание питания. Завтрак в девять, обед в час, в три чай, в полседьмого ужин, на ночь молоко. Записать?

- Я запомню. Лучше скажи, чем Адэр болен?

- Что-то с сердцем. Минут через тридцать придёт Крапивник, если захочешь, у него спроси.

- Мне не настолько интересно.

Главы 9; 10; 11; 12; 13; 14.

9. Луна

…

Урок завершился только к обеду. Адэру, даже несмотря на лекарство, не становилось легче, но дёргать аптекаря второй раз за день он не хотел, как, очевидно, и следовать его рекомендациям. Хотя, быть может, теперь, разобравшись со мной, он и пойдёт отдыхать, но что-то слабо верится.

После обеда я поднялась в комнату. За окном лил дождь, под кроватью копошился кто-то из котов.

Засунув письмо, которое хотела отнести на почту, в тумбу, я уселась на кровать. Накрывшись одеялом, задумалась.

Мне совершенно не хотелось сосредотачиваться на мыслях, поэтому они выходили путаными. Каким-то образом в них сплелись родители, обучение, этот аптекарь, сравнение моего родного города с нынешним местом жительства, и, почему-то, прабабушкины костыли.

Из-под кровати донеслись странные звуки, будто кошка пыталась расцарапать что-то. Шкатулка!

Я быстро отобрала у кошки деревянную коробочку. Вытащила бестолковое животное из-под кровати и выставила в коридор. Конечно, она маленькая, хочет играть и не понимает, что такое дорогие вещи, но всему есть предел. Моим нервам – точно.

Бережно поставив шкатулку на стол, я оценила урон. На крышке и стенках, особенно вокруг замочка и петель, портя цветочный узор, появились царапины. Кошке даже удалось оторвать одну из пяти жемчужин.

Отыскав в тумбочке пилочку для ногтей и баночку «вечной смолы», я села за стол. Прежде чем привести в порядок шкатулку, я выложила из неё содержимое – амулеты-носители.

Я попыталась отложить артефакты в сторону, но потерявшее курс сознание зачем-то, наоборот, придвинуло их ближе.

Нажав на кристалл в одном из металлических дисков, диаметром с монетку и толщиной в три, я высвободила лиловую энергию и, пока не появилось изображение, опустила амулет на пол.

Сиреневое облачко ментальной энергии сформировало стол, стулья, фигуры людей и еду на столе.

Полупрозрачные скульптуры в натуральную величину обрели цвет, и изображение дрогнуло, ознаменую достижение окончательной версии.

Здесь мне было чуть меньше восьми лет. Мы с родителями сидели в таверне. Помню, каждые две недели ходили в Королевский Лес, а потом обедать в одно и то же место.

В тот раз я выпросила пирожное с огромной кремовой шапкой и, пытаясь укусить, измазала всё лицо. Мама оттирала меня, что-то говоря, а папа, вместо помощи, решил запечатлеть момент. У него была странная привычка, всегда носить с собой пустой амулет-носитель для таких случаев.

Ментальная энергия вышла из кристалла и окружила элементы композиции, чтобы запомнить их. Когда мама заметила на себе сиреневые точки записи, она попыталась высказать что-то папе, и амулет запомнил её с дурацкой перекошенной гримасой.

Я выглядела не лучше её, но, справедливости ради, ребёнок в маске из крема физически не может выглядеть хорошо, поэтому из нас троих только у папы было нормальное выражение лица.

Загасив амулет, я взяла второй. Здесь мы были с мамой в цветочном магазине. Она склонилась над какой-то рассадой, а пятилетняя я тащила к ней не оплаченную вазу с розами. Отец, не попал в поле зрения амулета, но от души посмеялся, когда мама заметила «букет, который я ей подарила», и легко согласился купить его.

Третий амулет помнил, как он читал мне сказку, а заснул сам. Это воспоминание сохранила уже мама и долго подкалывала папу по этому поводу.

Следом попалось изображение со свадьбы родителей.

Потом какой-то зимний вечер. Мы сидели втроём за столом, с вишнёвым пирогом. Мне было всего года три, и я не знала предысторию этого портрета. Очевидно, её и не было, потому что единственное, что мама вспомнила о нём - это то, что я выела из пирога всю начинку.

Ещё два амулета я не включала. Они мне не нравились. В одном мы всей семьёй просто позировали для портрета, а во втором папа стоял с каким-то приятелем, с которым они вместе после академии служили в горячей точке. Единственная ценность этих портретов для меня была в том, что они всегда лежали у папы на работе, на столе, в правом углу.

Последний амулет помнил нас с папой за месяц до его смерти. В тот день у меня впервые получилось призвать энергию. Мне было одиннадцать, и я держала маленькую сиреневую искорку. Первое использование магии стоило мне одного обморока и почти недели общей слабости. Это ещё не так много. Папа говорил, что плохое самочувствие - это обычное дело, если пробуешь что-то впервые или после большого перерыва.

Я надолго остановила взгляд на полупрозрачных фигурах, непроизвольно растирая руки.

День повторялся в голове в мельчайших подробностях. На завтрак были блинчики, потом папа взял меня на работу. Он показывал мне некоторые разработки, охотно учил призывать силу. Я тогда сама к этому стремилась.

В очередной раз выгнув пальцы, я краем глаза заметила, как меж ними вспыхну небольшой огонёк.

Над ладонью сиял фиолетовый шарик, размером с дикое яблоко. От него в ладонь уходила тонкая ниточка, связывающая его с источником. Как будто на руке пророс маленький фиолетовый одуванчик.

Но вместо цветка в глазах застыл образ нестабильного артефакта. Безуспешные попытки отца исправить ситуацию. Щит, разрыв, крики, врачи, язвы, кровь…

Маленький шарик затрясся, как тот артефакт и так же взорвался, заполняя комнату лиловым свечением. Он не был разрушителен и пока не мог сделать ничего, что могло бы навредить, но, чувствуя выброс энергии, кошка за дверью зашипела, собака на улице залаяла, а артефакт-накопитель выключился.

Голова кружилась, тошнило, перед глазами всё плыло. Я кое-как добрела до кровати. Нервы и трёхлетний перерыв в занятиях дали о себе знать.

…

10. Луна

…

Кассандра заглянула в комнату.

- Луна, ужин готов.

Я немного повернулась, медленно формулируя мысль, но девушка, взглянув на моё лицо, тотчас забеспокоилась:

- Всё в порядке?

- Мне плохо.

Она подошла и приложила руку к моему лбу.

- У тебя жар. Пойду-ка я скажу мистеру Адэру, и, думаю, позовём к тебе Крапивника.

Глава 15; 16; 17; 18; 19.

…

15. Пацифика

…

Я налила третий бокал вина. Нужно перестать, а то я напьюсь ещё до прихода Оливии.

Раздался спасительный звонок дверного колокольчика. Я поспешила открыть. На пороге стояла подруга.

- Заходи, - я почти втащила её в дом.

- Что у тебя случилось?

- Да, в общем-то, ничего такого страшного, - я направилась на кухню и опрокинула в себя полбокала красного. – Просто моя дочь внезапно встретила призрак из прошлого.

- Да? – Оливия не выглядела хоть сколько-то удивлённой. Скорее, довольной. - Ну и чьё же это привидение?

- Эдмунда! – выкрикнула я, плохо контролируя тон голоса. – Я пошла в академию, найти учителя для Луны…

- Зачем? Она же уже учится у…

- А он умер! Так вот… пошла в академию, а там мальчик. Сын Аслана Нерта. Так слово за слово, он мне сказал, что Эд живёт в Трое-Городе. Мало того, буквально вчера, Луна написала, что познакомилась с неким «папиным другом».

- Ну, наконец-то, - пробормотала Оливия себе под нос.

- В смысле? Что наконец-то?!

- Наконец-то ты обратила внимание хоть на одно существо мужского пола, - Оливия взяла с полки стакан и налив себе вина, стукнула краешком о мой бокал. – Когда свадьба?

- Что? – я не находила слов от возмущения и растерянности. – Оливия, о чём ты?!

- О свадьбе, которая должна была состояться ещё семнадцать лет назад. Ничего, лучше поздно, чем никогда.

- Оливия! У меня ребёнок один в другом городе! Под присмотром человека, которому я в глаза не решусь заглянуть при встрече.

- Он за ней приглядывает? Всё даже лучше чем могло быть. Поближе с падчерицей познакомится.

С лицом кошки, объевшейся валерианой, Оливия отхлебнула вина. Мне ничего не оставалось, кроме как осушить бокал и налить ещё – просто нечего было сказать, кроме трёхэтажного мата.

- А вообще, ты можешь предложить дочке взять его учителем, - как ни в чём не бывало, продолжала подруга.

- Его? Учителем? Эда?!

- Ну да. У него есть лицензия на обучение всех направлений, разве нет?

- Это так, но ты осознаёшь, что это значит?

- Да.

По выражению лица Оливии я поняла, что она скажет что-то далёкое от моих мыслей.

- Это значит, что твоя Луна получит образование у одного из уважаемых профессоров Королевского Научного Общества, - доложила она и прибавила «крохотную» деталь. – По совместительству твоего бывшего жениха.

- Ты это серьёзно сейчас? Какое ещё общество!

- Научное. То же, где Роланд работал, но в другом отделе.

Это значило, что муж мог встречаться с моим бывшим женихом, но ничего не рассказывал. Это было странно, однако задумываться об этом сейчас я не хотела.

- Если Луна будет у него учиться, во-первых, что-нибудь точно всплывёт, и мне придётся отвечать на неудобные вопросы про наши с ним отношения. И во-вторых, встретиться с Эдом в конце мая, когда начнутся экзамены, и они с Луной приедут сюда.

- Ну и отлично.

- Ага! Отлично! Это будет фантастический диалог! «Привет, женщина, причастная к разрушению моей жизни! Как дела?». «Да всё просто отлично, человек, из-за которого я год провела в депрессии. А ты как?». «Да вот… старею, лысею, толстею».

Оливия хихикнула:

- Думаешь, сильно пострашнел?

- Я даже думать не хочу! – я вынула из кармана листочек и положила перед Оливией. – Я уже составила для Луны список учителей. Столичные. Дорого, зато рядом и вероятность встретить подобный сюрприз минимальна.

- Ты составила список до или после общения с младшим Нертом? – подруга мрачно рассматривала имена и адреса.

- После.

- Уже зная про Крапивника?

- Да. Не могла же я уйти с пустыми руками.

На лице подруги застыло непонимание, но мне его причины были не ясны.

- Пацифика, а ты не думала, что, возможно, сама судьба послала Луну туда? Может, это знак свыше?

- Это я послала Луну. По твоему, кстати, совету. Это не судьба, а скорее злой рок.

- Ну почему? Что именно тебя так пугает?

- Перспектива встречи.

- И что ужасное случится? Мир схлопнется?

- Я… я не могу объяснить, - с тяжёлым вздохом признала я и снова приложилась к вину. – Просто… после всего, что я наговорила…

Я без сил опустилась на табуретку.

- Тебе стыдно?

Такое высказывание почти соответствовало моим ощущениям. Я кивнула.

- Тебе стыдно, - спокойно, как детектив на допросе, продолжала подруга. – Но в глубине души ты понимаешь, что хотела бы его увидеть. Хотя бы из любопытства. Сколько килограмм набрал, есть ли жена, сколько детей.

Я закрыла лицо руками, в красках представляя семью с тремя детьми. Девушка рядом с Эдом была куда моложе и симпатичнее меня, а дети, как один, походили на него. В моём представлении Эд почти не изменился, несколько потолстел, отпустил бороду, а в висках появилась седина.

- Но боишься, потому что всё ещё любишь.

- Нет, - с этими словами я была решительно не согласна. – Я понятия не имею, как он изменился за семнадцать лет. Это, считай, другой человек, и, не исключено, что при встрече, нового человека мне захотелось бы пристрелить. Самым болезненным из плетений.

- Из ревности?

- За новый характер.

- А если он совсем не изменился?

- Ещё хуже. Я-то изменилась. Мне уже не подойдёт амбициозный подросток с шилом в одном месте.

- Как с тобой сложно… - пожаловалась Оливия и прибавила. – И, кстати, ни жены, ни детей у него нет.

- А ты откуда знаешь?

Оливия отвернулась за бутылкой и ответила не сразу.

- Иногда встречаю старых знакомых. Крапивник же не с лица земли исчез, а только из нашего поля зрения. Кое-что иногда слышно.

- И ты молчала?! – взвилась я.

- Так тебе же не интересно, - подруга сделала глоток. – Ты же видеть его не хочешь, знать о нём не желаешь… зачем тебе слушать?

- Оливия! – я злилась, но интерес брал верх над желанием ругаться. – И что ещё ты знаешь?

- Ну… - она не спешила, явно подогревая моё любопытство. – Ему частично сняли печать. Одно заклинание ему подвластно.

Глава 20; 21; 22; 23.

…

20. Луна.

…

- Доедай и посмотрим, что ты из себя представляешь, - негромко бросил Крапивник, доел рагу и сгрузил грязную посуду на стол возле рукомойника.

Быстро, пока он не передумал, я закончила ужин и принесла тарелку. Маг поставил её к остальной грязной посуде и жестом пригласил меня на середину комнаты.

- Призови энергию, - Крапивник забрался на бочку, поджав под себя скрещенные ноги.

Я глубоко вздохнула и вызвала сгусток энергии, стараясь ни о чём не думать.

- Угу… что ещё?

Я развеяла энергию.

- Что, это всё? А ну-ка призови.

Над ладонями снова засиял шарик.

- Сделай его меньше.

- А как?

Новый учитель посмотрел на меня с изумлением.

- А больше? Сможешь?

- Нет…

- Подвинуть? Изменить форму? А?

Я почувствовала себя дурой.

- Так… - потерев нос, задумчиво пробормотал. – Я если честно, с трудом представляю, что ты должна уметь на этом этапе. Давай вот с чего начнём… у тебя источник соединён с вот этим облаком на руке каналом.

Шар соединялся с ладонью тонкой сиреневой ниткой, которая проходила через всю руку в грудь, где становилась частью источника.

- По нему поступает энергия. Направь энергию из источника в этот канал.

Стоило попытаться – раздался хлопок. Нас окутало сиреневое облачко, а над ладонью завис новый сгусток той же формы и размера.

- Ага… накачать дополнительную энергию пока не выходит. Ну, попробуй тогда наоборот. Втяни её в источник. Ты можешь это сделать, пока не разорванно соединение.

Попытка завершилась тем же, только без нового шара.

От двух неудач у меня подрагивали руки, но Крапивник со спокойным лицом потёр ухо.

- М-да… громко. Ладно… чем вы с учителем занимались?

- Тренировали движение.

- Ага. В мяч с пацанами когда-нибудь играла?

- Ну… да. Правда, меня быстро выгнали из команды.

- Да это не важно, главное принцип. Объясняю задание.

Учитель слез с бочки и вызвал над рукой белый шар. В исполнении белого мага конструкция «шарик на палке» очень походила на одуванчик.

- Я кидаю им в тебя – а ты отбиваешь той рукой, в которой твой шарик. Поняла?

- А это точно безопасно? Это ведь…

Я хотела сказать «магия и она опасна», но меня перебили.

- Абсолютно. Поверь моему опыту - это в сто раз лучше, чем настоящим мячом.

На мгновение закралась мысль, что донимать дочь Адэра было бы разумнее, но от неё отвлекло движение белого шара. Он неспешно летел ко мне, и приблизить руку со своим не составило труда.

При соприкосновении шарики зашипели, частично распадаясь.

- А теперь вдумайся в то, что у тебя на руке.

Сгусток теперь имел форму полусферы. Как и белый.

- По факту у тебя сейчас примитивнейшая форма силы.

- И… этим можно колдовать?

- Ага. Но пока не надо. Продолжай отбиваться. Когда шар кончится или дополни его энергией или создай новый.

В меня полетел белый комок. Я ткнула его фиолетовым, оставшись с пустыми руками.

Призвала снова и отразила ещё две «атаки».

Восстанавливать шар не выходило, и я призывала новые.

- Зачем мы это делаем?

- Понятия не имею.

- Тогда зачем? – я остановилась.

- В меня брат энергией кидался. Типа живой мишени, когда сильно раздражал. Я так делал и пару уроков в итоге вынес. Если и с тобой проканает – метод рабочий.

У меня было много вопросов. Очень много. Но большинство, так или иначе, сводилось к формулировке «Какого чёрта?!».

- Ты ещё можешь к Адэрам. Они уже пьяны и подпишут любой договор.

Лёгкая издёвка слышалась в голосе учителя совершенно чётко, но в тоже время я не сомневалась – если соберусь уйти – тормозить меня он не станет.

- Что молчим?

- Сказать нечего, - честно сообщила я.

- Тогда продолжим.

Шарики снова полетели ко мне, нападая под разными углами и с разной скоростью.

Не ясно, чего он добивается и почему не пользуется нормальными методами, но ему виднее.

Дёргая рукой туда-сюда, чтобы попадать по светлой энергии, я и не заметила, как прошло почти десять минут.

- Всё, хорош. Завтра продолжим.

- Тогда мне… принести завтра свои вещи?

- Ну да, - пожал плечами маг. - Не будешь же ты весь год у Адэров жить.

- Тогда до завтра.

- Ага, пока.

Наступило молчание.

Я покосилась на дверь. Опять идти под дождь? Я с прошлого раза-то ещё не просохла. Да и стемнело давно.

Аптекарь похоже, думал о чём-то подобном.

С другой стороны, у меня ни сухой одежды, ни зубной щётки. И не садиться же на шею вот так сразу…

- В принципе… можешь остаться, - задумчиво растягивая слова, начал учитель. – Вот диван, вот уборная, полотенце я тебе дал. Надо будет – даже какие-нибудь шмотки подберу. Что-нибудь с подростковых лет однозначно завалялось.

- Было бы отлично, - неловко улыбнулась я. Выходить из тёплого помещения совсем не хотелось.

- Ну, пошли.

Вслед за обитателем башни я поднялась по лестнице к одному из шкафов.

Сев рядом с ним на пол, врач выдвинул ящик.

- Что у нас тут? М-да… надо собраться и всё повыкидывать к чёртовой матери.

Выложив пару брюк и курток песочного цвета, он вытянул рассохшуюся от времени коробку со значком известного столичного ателье.

- На. Ни дня в нём не проходил.

Пока учитель складывал обратно в ящик заношенные куртки и брюки, я открыла коробочку. Внутри лежал чёрный с изумрудно-золотистой окантовкой костюм.

- А почему?

- Так сложились обстоятельства, - уклончиво ответил Крапивник и поднялся на ноги. – Раз уж ты теперь будешь тут жить. Глянь туда. Видишь бумажки?

На самую высокую платформу, где стоял стол, лежали кипы бумаг, различные книги, а некоторые листочки были подвешены под потолком, полетел шарик светящейся энергии, позволяя получше разглядеть убранство.

- Вижу.

- Не дай Бог, ты что-то там испортишь, поняла?

Глава 24; 25; 26.

…

24. Луна

…

Диалог с Адэрами вышел каким-то сухим. Нас прохладно встретили, рассчитались, позволили забрать вещи и так же выставили. Учитывая, что похороны были только вчера – могу их понять.

Одно радовало – им пришло письмо для меня.

Едва вернувшись в башню, учитель развёл огонь в камине и взялся отваривать капусту, готовить рис и смешивать его с фаршем. Я в это время раскладывала по новым местам вещи из сумок.

К моменту, как я закончила, учитель уже сидел за столом, бережно заворачивая в чуть обваренные листы капусты массу из фарша и риса. Он что-то бормотал себе под нос, растягивая некоторые гласные, но назвать это пением получалось с натяжкой.

Я села возле огня и распечатала письмо.

«Здравствуй, Луна.

Надеюсь, у тебя всё хорошо. Не переживай об учителе - я нашла неплохой вариант.

Освальд (может быть, ты его помнишь, мы вместе работаем) договорился с родственницей – она примет тебя на обучение, если потребуется.

Мы пообщались. Она не молода и эмпатичной её не назовёшь, но имеет неплохой опыт. Даже если вы не поладите, первый курс она даст. Тогда уж на второй придётся подыскать кого-то другого, но это будет потом. А пока такой вариант весьма хорош – близко к дому и вменяемо по цене.

Напиши, что у тебя происходит.

Люблю тебя»

Я сложила листок и убрала в карман. Чисто теоретически, у меня есть возможность уехать. Но зачем в таком случае я доставала своего нынешнего учителя? Уезжать теперь, когда я практически обзавелась тут своим углом, даже как-то не вежливо.

Да и потом… будем честны, мне нравится этот чудаковатый дядька, который лёг в гроб из-за больной спины.

Он по-своему весёлый и добрый. Очевидно, любит свою работу и окружающих людей. Это взаимно – ему тоже все в городе рады. И я вполне понимаю почему.

В памяти отыскался момент, когда перебирая амулеты-носители времён академии, папа однажды указал на худощавого парня с облаком чёрных кудрей в костюме песочного цвета. Он сказал, что рад назвать этого человек своим другом и, кажется, что-то рассказывал о нём, но это было очень давно и я почти ничего не помню.

Я покосилась на хозяина башни.

С течение времени в его бормотании начала угадываться мелодия и некоторые рифмы. Петь учитель категорически не умел. Он частенько фальшивил, пел то тише, то громче и совершенно не разборчиво, но не вызывал желания швырнуть в него тапком, балансируя на грани паршивого и обаятельно плохого вокала.

Слушая эти невнятные звуки, глядя, как искрятся дрова, чувствуя запах растений, просыхающих на верёвочке над огнём, я чувствовала спокойствие и уют.

Пожалуй, я лучше продолжу обучение у него.

Песня закончилась, и в башне вдруг стало тихо. Ужасно тихо. Всё же в тишине старинные каменные стены отдавали чем-то жутким.

- А можно узнать, для чего Вы зажигаете камин, если у вас есть артефакт-нагреватель?

- Ну, во-первых, у нас нет огненного мага. Чтобы запастись кристаллами, нужно послать кого-то в другой город. Камин помогает экономить на частоте поездок.

Я слушала в пол-уха. Достаточно было и того, что речь продолжается.

- Во-вторых, я не люблю огненную магию. Настоящий огонь куда лучше - он приятно потрескивает. И приятно пахнет. Попробуй, пожарь что-нибудь на нагревателе и в камине. На артефакте у тебя никогда не будет аромата дыма. Ты пекла когда-нибудь картошку в золе?

- Да. Мальчишки ещё иногда соревновались, кто дольше сможет продержать горячую картошку во рту и не открыть его.

Мужчина мягко засмеялся:

- Время идёт – дети всё те же. Дай угадаю, потом всей толпой идут к академии магии. Старшекурсники со светлого их ожоги подлечат, и только потом можно идти домой, чтоб от родителей не влетело.

- Такого наши никогда не делали. Как было, так и шли.

- Хе… слабоумие и отвага. А ты с пацанами играла не с девчонками?

- Когда как. Мы часто все вместе играли. Только в таких соревнованиях девочки почти не участвовали.

- Да, у девочек мозги работают значительно лучше. Но, вообще, они много теряют.

Я вопросительно посмотрела на учителя, занятого капустой. В том, что он участвовал в таких играх, не было сомнений.

- А Вы побеждали когда-нибудь?

- Да, - гордо заявил он. – Я был весьма упрямым ребёнком и мучился до победного.

- Мне родители запретили в этом участвовать.

- А ты их спрашивала? – искренне удивился учитель. - Зачем?

- А как иначе? Ведь это может быть опасно.

- Зато через много лет столько тёплых воспоминаний остаётся, - учитель завернул очередной капустник и засмеялся. – Я бы даже сказал «горячих».

Я не нашла, что ответить. В каком-то смысле он прав, но стоило ли оно того?

- Кто-то мог получить серьёзные ожоги.

- Мы потому и ходили в академию, убирать травмы. Если бы мои родители узнали хоть половину из того чем я занимался, они б мне так розгами всыпали... Отец был аптекарем, поэтому у него всегда ветки замачивались на настои. Знаешь, что такое розги?

- Знаю. У нас учителя в школе могли за серьёзные проступки так наказывать.

- А тебе попадало?

- Один раз. По ошибке. Мама тогда приходила с преподавателями ругаться. Единственный раз, когда она при мне ругалась матом.

- Матом? Пацифика?- не поверил учитель.

- Ну, да. Один единственный раз на моей памяти.

- Охренеть… - он нервно усмехнулся. – Рискну предположить, тебе тогда очень серьёзно досталось.

- Очень.

- Ясненько... Так о чём я? А! Мне время от времени и дома, и в школе доставалось. И совсе-е-ем не по ошибке. Я ни в коем случае не говорю, что поступал правильно, но молчать о своих преступлениях в те годы казалось безопаснее, чем предупреждать родителей в какой реке тебя потом искать.

- У Вас были строгие родители?

- Обычно нет, но когда мокрый и побитый семилетний сын, который в довесок не умеет плавать, возвращается под вечер и говорит: «Рыбачили с самодельным гарпуном на порожистой реке», вправить ему мозги – первоочередная задача.

Глава 27; 28; 29.

…

27. Пацифика.

…

- Давай, рассказывай, – Оливия поскорее уселась на стул и взяла из миски кусочек сыра.

- Что рассказывать?

Я поставила две чашки, кофейник, сахар и молоко.

- Как Луна?

- Как Луна – пока не знаю, - я наполнила чашку кофе и положила одну ложку сахара. – Почта пока не приходила. Уже начинаю думать, что нужно просить брата поехать за Луной.

- То есть о результате разговора с дочкой почившего учителя она до сих пор не сообщила? Да уж, не слишком она спешит.

- Да… но я пока надеюсь, что сегодня-завтра письмо дойдёт. В наш район почта обычно приходит около часа дня, поэтому, может, ты даже застанешь этот момент.

- Хорошо, а деньги и жильё у неё там есть?

- Да. Живёт у родственников учителя. Даже если вдруг они её выгнали, по меньшей мере, она может поселиться в гостинице. Денег хватит.

- Вот как.

- А у тебя что? – я попыталась выгнать из головы переживания. – Как Джонни? Уже определился куда пойдёт после школы?

- Ох… - Оливия потёрла висок, всем видом показывая, какая головная боль её старший сын. – Сегодня он хочет в гончарное дело, вчера хотел секретарём в Научное Общество. Завтра захочет быть плотником в порту. У меня уже голова трещит. Как до мая протянуть – вообще не понимаю.

- Кошмар, - я макнула печенье в кофе. – Это, конечно, ужасно, что он не унаследовал магический дар.

- Да. Вот кто придумал, чтоб заканчивать школу нужно в четырнадцать? Можно подумать, в это время дети понимают, где хотят работать.

- Да. Я, если честно, даже сомневаюсь, что стоит в шестнадцать признавать детей совершеннолетними. Есть, конечно, исключения, но, по большей части, это всё ещё дети.

- И не говори. Ужас.

Мы почти синхронно сделали по глотку кофе.

- А мы с мужем решили сделать ремонт на кухне.

- Да? С чего вдруг?

В коридоре вдруг послышался какой-то шорох.

- Кажется, почту принесли, - дернулась я. – Подожди минутку.

Я заспешила к входной двери. И впрямь, под щелью для почты валялось пару конвертов. Один из банка – свидетельство о поступлении зарплаты. Второй от Луны.

- Оно пришло! – я влетела в кухню и рухнула на стул. – Прости, я должна прочитать.

- О, как удачно. Вслух прочитаешь?

- Ага. «Привет, мам. Две новости: хорошая и плохая. Плохая: Адэры меня не взяли. Хорошая: я всё равно нашла учителя».

- Та-а-ак, - Оливия расплылась в хитрой улыбке. – Кажется, у меня даже есть догадка кто это.

- У меня, к сожалению, тоже, - пробурчала я и, цепляясь за надежду ошибаться, продолжила чтение. – «Его зовут Эдмунд Рио».

Я остановилась в попытке понять, чего хочу больше: выругаться или заорать «я так и знала!».

- Ну, что, мать? – усмехнулась подруга. - Неси вино, отметим.

- Ты хотела сказать запьём, - выдавила я.

- Не-а, именно отметим.

Так… главное спокойствие… Главное, не включать истеричку-алкоголичку. Вспомни последнее похмелье, Пацифика.

Я задержала дыхание. Пять, четыре, три, два, один…

Выдохнув, я заставила себя опустить глаза к письму:

- «Скорее всего, ты его знаешь, потому что вы ровесники, но он учился на светлом (он тебя помнит) и служил с папой в пустынях после академии. В Трое-Городе городе он одновременно врач и аптекарь. Заодно имеет научную степень по магическим болезням.

В целом, он ничего, хоть и со своими тараканами в голове, поэтому я продолжу обучение у него. У меня, кстати, прогресс. Получилось сдвинуть энергию с места.

Луна»

- Вот, видишь, профессор, доктор, папин друг и просто хороший дяденька. Луна в надёжных руках.

- А чему ты радуешься? – хрипло поинтересовалась я. – С чего вдруг он взял её на обучение? Ты можешь объяснить, что у него в голове? Я вот не понимаю.

- А что? Думаешь, он тебя ненавидит и хочет отомстить через ребёнка?

- Нет, это вряд ли, но всё-таки... Обиделся, ушёл, а теперь вдруг возится с Луной.

- Не забывай, что Роланд для Крапивника - хороший друг, который спас ему жизнь, и что Луна – милый маленький ребёнок в трудной ситуации. По-твоему, при таком раскладе, все его мысли будут исключительно вокруг тебя вертеться?

Я нахмурилась. Это было совершенно верное размышление, но высказано было в такой категоричной форме, что капризный ревнивый голосок в голове начал ворчать.

Я сделала глоток кофе, заставляя внутреннего демона заткнуться, и кивнула:

- С этим согласна. Но радоваться тут всё равно нечему.

- На твоём месте, я бы написала одно письмо дочке, а второе Эду, - подруга подмигнула и потянулась к печенью. – На чём я остановилась? Ах, да, на ремонте.

Я спрятала письмо в карман и сосредоточилась на подруге. Просто не думать. Думать в данной ситуации – абсолютно лишнее, как и действовать. Надо просто успокоиться и попить кофе. Вечером подумаю над всем этим.

…

28. Пацифика.

…

- Здравствуй, мам, - поздоровалась я, как только дверь моего родного дома открылась, позволяя увидеть престарелую мать.

- Здравствуй, - она сделала шаг в сторону, открывая проход в дом. – Что это ты без предупреждения? Что-то случилось?

- Да не, всё хорошо, просто нужно найти одну книгу.

- Это какую же? – мама закрыла дверь.

- По высшей магии.

- Подожди, ты часом не про ту, которую твой отец подарил…?

- Да, Эдмунду… - кивнула я, понимая, что внезапный интерес к книге, забытой несостоявшимся зятем, вызовет у родителей вопросы, на которые придётся ответить.

- Она на чердаке, - мама прищурилась. – Я тогда займусь ужином. Папа вернётся с работы где-то через час. Посидишь вечер с нами, расскажешь какие у тебя новости. Какие у Луны.

Мы с матерью прошли в столовую, где в буфете лежал ключ от чердака.

- Вот он, держи, - мама дала мне ключ.

- Спасибо, - кивнула я и отправляясь к лестнице.

Пыльный чердак встретил меня тяжёлым застоявшимся воздухом. Я заперла дверь и распахнула окно, избавляясь от не лучшего «приветствия». Хорошо бы здесь убраться, да только зачем? Сюда заглядывают пару раз в год. И то ради коробки с зимними вещами.