Красив, богат и не женат

Глава 1

Не обнаружь Аннабел лежавшее под «шерманом» тело, наверняка не опоздала бы на переговоры с Питоном. Но из-под древней бабушкиной колесницы высовывались грязные босые ноги. Осторожное обследование прояснило, что ноги принадлежали бездомному бродяге по прозвищу Мышь, знаменитому на всю Уикер-Парк-стрит полным пренебрежением к личной гигиене и пристрастием к дешевому вину. Рядом валялась пустая бутылка с винтовой пробкой. Громкий храп разносился по двору. О важности встречи с Питоном свидетельствовало то, что Аннабел мгновенно решила сманеврировать, объехав распростертое тело. Но, к сожалению, подъездная дорожка оказалась слишком узка.

У нее еще оставалась уйма времени, чтобы одеться и успеть в деловую часть города к одиннадцати часам. Однако препятствия продолжали возникать как по волшебству, начиная с мистера Броницки, поймавшего ее у входной двери и отказавшегося уйти, пока его пространная речь не будет выслушана вся, до последнего слова. Все же Аннабел еще успевала на встречу. При условии, что вытащит Мышь из-под «шермана».

Она нерешительно ткнула его ногой, отметив заодно, что срочно изобретенная смесь шоколадного сиропа «Херши» и клея «Элмерз глу», наложенная на царапину внизу каблука любимой босоножки, не слишком удачно маскирует повреждение.

— Мышь!

Пьяница не пошевелился.

Аннабел снова ткнула его, на этот раз более энергично. — Мышь, немедленно вставай и убирайся отсюда.

Никакого эффекта. Значит, настала пора прибегнуть к крайним мерам. Брезгливо поморщившись, она нагнулась, нехотя схватилась двумя пальчиками за грязную щиколотку и потрясла.

— Ну же, Мышь! Просыпайся!

Черта с два! Если бы не заливистый храп, его с таким же успехом можно было принять за мертвого.

Но Аннабел отказывалась сдаваться и поэтому принялась трясти бродягу изо всех сил.

— Пойми же, это самый важный день в моей профессиональной жизни, и мне не помешало бы некоторое содействие.

Но Мышь не собирался оказывать содействие.

Ей необходима точка опоры.

Скрипнув зубами, она аккуратно приподняла юбку ярко-желтого шелкового костюма, купленного вчера с шестидесятипроцентной скидкой на распродаже в «Маршалл Филдз», и скорчилась у бампера.

— Если немедленно не исчезнешь, я вызываю полицию. Мышь всхрапнул.

Аннабел вонзила каблуки в землю и резко дернула за обе немытые ноги. Утреннее солнце немилосердно било прямо в макушку. Мышь повернулся ровно настолько, чтобы его плечо оказалось под шасси. Аннабел сделала еще одну попытку. Белая блузка без рукавов, надетая под жакет специально, чтобы дополнить жемчужные серьги-слезки бабушки, начала прилипать к коже. Она пыталась не думать о том, что творится с волосами. Гель для укладки волос выбрал явно не лучший момент для того, чтобы закончиться, и пришлось вытаскивать из-под раковины древнюю банку «Аква-Нет», которым, похоже, пользовалась еще ее бабушка. Оставалось надеяться, что давно вышедший из употребления лак укротит хаос ее рыжих локонов, проклятие всей жизни Аннабел, особенно влажным чикагским летом.

Если она не извлечет Мышь в следующие пять минут, жди серьезных неприятностей.

Аннабел обошла машину, присела со стороны водителя, поморщившись от хруста в коленках, и вгляделась в отекшее лицо с широко разинутым ртом.

— Мышь, да просыпайся же! Ты не можешь здесь оставаться.

Одно чумазое веко слегка приподнялось, но тут же снова опустилось.

— Да взгляни же на меня, — уговаривала она, тыча пальцем ему в грудь. — Если выползешь оттуда, дам тебе пять долларов.

Губы пьяницы шевельнулись, и изо рта вместе с брызгами слюны вырвалось неразборчивое: «Праливай». От спиртных паров защипало глаза.

— Ну почему тебе понадобилось именно сегодня отключиться под моей машиной? И почему именно моей? Почему не под машиной мистера Броницки?

Мистер Броницки жил напротив и проводил свой пенсионный досуг в сборе и громогласном сообщении новостей, сводивших с ума Аннабел.

Времени почти не оставалось, и она запаниковала.

— Хочешь заняться сексом? Если выберешься оттуда, может, и поговорим на эту тему.

Очередная струйка слюны и благоухающий сивухой храп. Безнадежно.

Аннабел вскочила и метнулась к дому.

Десять минут спустя ей удалось выманить его открытой банкой пива. Не лучший момент ее жизни.

К тому времени как она вывела «шерман» на улицу, осталась ровно двадцать одна минутка, чтобы влиться в поток уличного движения, добраться до «Петли»[1] и найти место для парковки.

Ноги покрылись грязными полосами, и она сломала ноготь, когда открывала пивную банку. Лишние пять фунтов, осевшие на ее тонкой фигурке со смерти бабушки, уже больше не казались такой огромной проблемой.

Десять тридцать девять.

Не стоило рисковать, объезжая строительные заграждения на скоростной автомагистрали Кеннеди, так что она срезала дорогу, время от времени поглядывая в зеркальце заднего обзора. Выяснилось, что еще один локон вырвался из плена, невзирая на тройной слой лака, а на лбу блестит пот.

Пришлось ехать по Халстед, чтобы не наткнуться на очередной дорожный ремонт. Маневрируя больше похожей на танк машиной, Аннабел отчаянно терла грязные ноги влажным бумажным полотенцем, которое успела прихватить из кухни. Ну почему бабушка не могла водить славную маленькую «хонду-сивик» вместо этого громоздкого, пожирающего бензин чудовища! При росте пять футов три дюйма Аннабел, садясь за руль, была вынуждена подкладывать на сиденье подушку. Бабушка подобными заботами себя не обременяла, но, с другой стороны, и выезжала редко. На спидометре купленного двенадцать лет назад «шермана» было всего тридцать девять тысяч миль.

И тут ее подрезало такси. Она нажала на клаксон. Ручеек пота проложил себе путь в ложбинку между грудями. Аннабел глянула на часы. Десять пятьдесят. Не забыла ли она воспользоваться дезодорантом после душа? Ну разумеется. Она всегда помнила о дезодоранте.

Аннабел подняла руку, чтобы принюхаться, но в этот момент колесо попало в выбоину, и губы скользнули по ярко-желтому лацкану, оставив мазок рыжевато-коричневой помады.

Она досадливо вскрикнула и потянулась через все широкое сиденье за сумочкой, но та соскользнула с края и полетела вниз.

Перекресток Халстед и Чикаго. На светофоре загорелся красный свет. Волосы прилипли к шее, и все новые локоны пружинками выскакивали из прически. Аннабел попыталась дышать по правилам йоги, но вовремя сообразила, что посетила всего одно занятие, да и то без особого эффекта. Ну почему как раз когда на карте стоит экономическое будущее Аннабел, Мышь выбрал именно этот день, чтобы отключиться под ее машиной?!

Наконец она въехала в район «Петлю». Десять пятьдесят девять. Очередное дорожное заграждение. Она проехала Дейли-Центр. Сегодня не было времени, как обычно, курсировать по улицам в поисках достаточно большой платной стоянки, чтобы вместить громаду «шермана». Вместо этого она сразу зарулила в первый же непозволительно дорогой гараж, который смогла найти, швырнула ключи служителю и рысцой понеслась прочь.

Пять минут двенадцатого.

Не стоит паниковать. Она просто объяснит насчет Мыши. Должен же Питон понять!

Или нет?

Струя прохладного воздуха ударила в лицо, едва она вошла в вестибюль высотного административного здания. Лифт, к счастью, был пуст, и она нажала кнопку четырнадцатого этажа.

«Не позволяй ему запугивать тебя. Питон питается чужим страхом», — советовала ей Молли по телефону.

Молли легко говорить. Она сидела дома со своим горячим муженьком-футболистом, успела сделать классную карьеру и родить двух очаровательных детишек.

Двери бесшумно закрылись. Аннабел поймала свое отражение в зеркальной стене и едва не схватилась за голову. Шелковый костюм превратился во влажную массу желтых морщинок, сбоку на юбке темнело пятно грязи, мазок помады на лацкане сиял как рождественское украшение. И что хуже всего, волосы вырывались из плена «Аква-Нет», но под весом лака тут же обвисали, как диванные пружины, выброшенные из окна и оставленные ржаветь в переулке.

Обычно когда она расстраивалась из-за своей внешности, которую даже ее мать называла «миленькой», то непременно напоминала себе, что должна благодарить Бога за свои лучшие черты: огромные глаза цвета меда, густые ресницы и… если не считать десятка-другого веснушек, — белоснежную кожу. Но никакие позитивные мысли не могли сделать смотревшее на нее из зеркала лицо менее жутким. Аннабел поспешила заправить локоны за уши и разгладить юбку, но лифт остановился прежде, чем она успела привести себя в порядок.

Девять минут двенадцатого.

Перед ней выросла стеклянная стена, на которой сверкали золотые буквы: «Чампьон спорт менеджмент». Аннабел пролетела устланный ковровой дорожкой коридор и повернула затейливую металлическую ручку двери. В приемной стояли кожаный диван и такие же стулья. Стены украшали бесчисленные спортивные дипломы, а полки были уставлены кубками. На экране большого телевизора с приглушенным звуком шел бейсбольный матч. У секретарши были короткие отливавшие сталью седые волосы и тонкие губы. Окинув растрепанную Аннабел строгим взглядом поверх лекторских очков в голубой металлической оправе, она чуть подняла брови.

— Чем могу помочь?

— Аннабел Грейнджер. У меня назначена встреча с Пи… с мистером Чампьоном.

— Боюсь, вы опоздали, мисс Грейнджер.

— Всего десять минут.

— Именно столько мистер Чампьон выделил в своем расписании на разговор с вами.

Что же, ее подозрения подтвердились. Питон согласился принять ее только потому, что Молли настаивала, а ему не хотелось расстраивать жену одного из лучших клиентов.

Она в отчаянии взглянула на стенные часы.

— Но я опоздала только на девять минут. У меня еще осталась одна.

— Сожалею.

Секретарша повернулась к компьютеру и забарабанила по клавиатуре.

— Одна минута, — умоляла Аннабел. — Это все, чего я прошу.

— К сожалению, от меня ничего не зависит.

Аннабел была необходима эта встреча, причем необходима прямо сейчас. Развернувшись, она бросилась к отделанной дорогими панелями двери в дальнем конце приемной.

— Мисс Грейнджер!

Аннабел ворвалась в открытый холл с парой офисов на каждой стороне. Один занимали двое плотных молодых людей в белых рубашках и галстуках. Не обращая на них внимания, она направилась к впечатляюще массивной двери в центре дальней стены и повернула ручку.

Офис Питона был отделан в тонах американского доллара: лакированные стены цвета нефрита, зеленый, как мох, ковер, обивка мебели в разных оттенках зеленого, подчеркнутого кроваво-красными подушками. На стене за диваном висели фотографии и спортивные дипломы вместе с заржавленной металлической табличкой, на которой черными печатными буквами было выведено: «Бо Виста»[2]. Весьма уместно, если учитывать, что за огромным, во всю стену окном открывалась изумительная панорама озера Мичиган.

Сам Питон сидел за изогнутым столом, повернувшись лицом к стеклянной стене. Высокая спинка стула загораживала его от Аннабел. Она успела оценить и компьютер последней модели, и маленький лэптоп, и настольный телефонный коммутатор с количеством кнопок, достаточным, чтобы посадить на взлетную полосу аэробус. Рядом с ним лежали сброшенные наушники, а Питон говорил прямо в трубку.

— Контракт на три года может принести неплохие денежки, но только в том случае, если они не постараются отделаться от тебя раньше, — объяснял он глубоким, звучным голосом со среднезападным выговором. — Понимаю, это риск и азартная игра, но если ты подпишешь всего на год, потом сможешь выбирать все, что угодно. Любую команду.

Она успела заметить сильное загорелое запястье, дорогие часы и длинные сужающиеся к концам пальцы, сжимавшие трубку.

— Но, в конце концов, тебе решать, Джамал. Я могу только посоветовать.

Дверь за спиной Аннабел распахнулась, и в комнату влетела секретарша со встопорщенными, как у попугая, перьями.

— Прошу прощения, Хит, но она ничего не хотела слушать. Питон медленно повернулся, и Аннабел задохнулась, как от удара в живот.

В этом суровом мужчине с квадратным подбородком все выдавало дерзкого, идущего напролом человека, который сам себя сделал, мужлана, пару раз провалившего экзамен в школе обаяния[3], но сдавшего его с третьей попытки. Густые жесткие волосы цвета «Будвайзера» лежали на голове пышной шапкой. Нос прямой, чуть большеватый и темные брови вразлет. Одну пересекал тонкий бледный шрам. Упрямо сжатые полные губы так и кричали о его презрении к дуракам, о страсти к упорной работе, граничившей с одержимостью и, возможно, — хотя это могло быть игрой воображения, — о решимости завладеть небольшим шале неподалеку от Сен-Тропе еще до того, как ему исполнится пятьдесят. Если бы не легкая асимметрия черт, он мог бы считаться абсолютно неотразимым. А так был просто безбожно красив. Спрашивается, зачем человеку вроде него понадобилось брачное агентство?! Не прерывая разговора, он устремил на нее взгляд, и она увидела, что глаза его по цвету напоминают стодолларовую банкноту… А если бы банкнота могла еще и хмуриться…

— За это ты мне и платишь, Джамал.

По достоинству оценив взъерошенную посетительницу, он бросил на секретаршу недовольный взгляд.

— Сегодня же потолкую с Реем. Позаботься о своем сухожилии. И передай Одетт, что я посылаю ей еще один ящик «Крюг Гранд Кюве».

— Ей было назначено на одиннадцать, — напомнила секретарша, когда он повесил трубку. — Но леди опоздала. Я говорила, что ничего не выйдет.

Питон небрежным взмахом руки отшвырнул последний номер «Футбол уикли». Аннабел заметила, что ладонь у него широкая, а ногти — чистые и аккуратно подстрижены. И все же было нетрудно представить следы машинного масла под ними. Зато синий узорчатый галстук, возможно, стоит больше всего, что на ней надето, а сидящая идеально светло-голубая рубашка наверняка сшита на заказ и все равно едва вмещает широкие плечи, прежде чем сузиться к талии.

— Очевидно, у нее проблемы со слухом, — протянул он, усаживаясь поудобнее, и что-то в его движениях неприятно напомнило Аннабел о том уроке биологии в средней школе, где учитель рассказывал о питонах.

Они заглатывают жертву целиком. Начиная с головы.

— Прикажете позвать охрану? — осведомилась секретарша.

Он обратил на нее хищный взгляд, оставив Аннабел ожидать своей участи. Неудивительно, что, несмотря на все усилия, которые предпринимал Питон, чтобы сгладить острые края, сквозь тонкий слой полировки все еще проглядывал скандалист, привыкший затевать драки в барах.

— Думаю, что справлюсь сам.

Молния чувственного желания ударила в нее: такая неуместная, такая предательская, настолько не ко времени, что она отпрянула и ударилась ногой о стул. Аннабел никогда не умела держаться в присутствии чересчур самоуверенных мужчин, и абсолютная необходимость произвести впечатление именно на этот экземпляр заставила ее молча проклинать свою неуклюжесть заодно с помятым костюмом и торчащими, как у Медузы, волосами.

Молли велела ей держаться агрессивно.

«Он в боях вырывал каждую победу. Расталкивал всех локтями, чтобы пробиться наверх. Приобретал одного прославленного клиента за другим. Безжалостная агрессия — единственная эмоция, которую способен понять Хит Чампьон».

Но Аннабел от природы не была агрессивным человеком. Все, от банковских клерков до таксистов, этим пользовались. Только на прошлой неделе она с позором спасовала перед девятилетним мальчишкой, забросавшим «шерман» тухлыми яйцами. Даже собственные родственники, особенно собственные родственники, только что ноги об нее не вытирали.

И ее тошнило от всего этого. Тошнило от снисходительного похлопывания по плечу, от людей, старавшихся ее обмануть, провести, взять верх, обхитрить, осточертело чувствовать себя неудачницей. Если она отступит сейчас, чем все это кончится?

Она встретилась со взглядом денежно-зеленых глаз и поняла, что настало время зачерпнуть полной горстью со дна генного бассейна Грейнджеров и играть жестко.

— Под моей машиной лежало мертвое тело.

Это было почти правдой. Мышь был мертвецки пьян.

К сожалению, на Питона это особого впечатления не произвело. Впрочем, возможно, не один несчастный отправился на тот свет по его вине, так что любое упоминание о трудах было не в новинку.

Аннабел глубоко вздохнула.

— Все эти формальности… поэтому я и опоздала. Иначе, даю слово, приехала бы секунда в секунду. Я очень пунктуальный человек. Более чем пунктуальный. Ответственный. И настоящий профессионал.

И как раз на этом месте воздух кончился. Аннабел беспомощно пошевелила губами.

— Не возражаете, если я сяду? — все-таки выдавила она.

— Да.

— Спасибо.

Она устало опустилась на ближайший стул.

— Вижу, вы плохо слышите?

— Что?

Питон долго буравил ее взглядом, прежде чем отпустить секретаршу.

— Сильвия, следующие пять минут не соединяйте меня ни с кем, кроме Фэб Кэйлбоу.

Женщина исчезла, а сам Питон обреченно пожал плечами:

— Полагаю, вы приятельница Молли.

Даже зубы, как у дикого зверя: сильные, квадратные и очень белые.

— Вместе учились в колледже.

Чампьон задумчиво побарабанил пальцами по столу.

— Не хочу показаться грубым, но у меня очень мало времени.

Кого он, спрашивается, дурачит? Да этот человек буквально упивается собственной грубостью!

Она живо представила, как в колледже он подвешивал несчастного компьютерного фаната за ноги за окном общежития или смеялся в лицо рыдающей, возможно, беременной подружке.

Аннабел выпрямилась, стараясь излучать уверенность и спокойствие.

— Я Аннабел Грейнджер из «Идеальной пары».

— Сваха. — Его пальцы замерли.

— Предпочитаю думать о себе как об устроителе чужого счастья.

— Да неужели? — Он снова прострелил ее жестким взглядом. — А Молли говорила, что ваша компания называется как-то вроде «Браки у Мирны».

Аннабел слишком поздно вспомнила, что именно об этом важном предмете она как-то забыла поговорить с Молли.

— Брачная контора была открыта Мирной где-то в семидесятых. Это моя бабушка. Три месяца назад она умерла. С тех пор я пытаюсь модернизировать дело, а заодно дала компании новое название, более точно отражающее нашу философию персонального подхода к каждому разборчивому клиенту.

«Прости, бабуля, но иначе было нельзя».

— И насколько велика эта ваша компания?

Один телефон, один компьютер, пыльный, старый каталожный шкаф бабули… И она сама — весь персонал фирмы.

— Вполне нормального размера. Насколько я понимаю, главный принцип гибкости и непотопляемости — ни в коем случае не раздувать штаты. И хотя компания принадлежала бабушке, я достаточно квалифицированный работник, чтобы вести дела.

Ее квалификация заключалась в дипломе бакалавра искусств по специальности «драматическая актриса», полученном в Северо-Западном университете, которым она так и не воспользовалась, краткосрочной службе в компьютерной компании, которая вскоре обанкротилась, партнерстве в быстро скончавшемся магазинчике подарков и должности в бюро по трудоустройству, павшем жертвой экономики.

Питон лениво развалился в кресле.

— Я собираюсь ограничить поиски и сэкономить время нам обоим. Поэтому заключил контракт с Порцией Пауэрс.

К этому Аннабел была готова. Порция Пауэрс из «Крепких браков» владела самой эксклюзивной в Чикаго брачной конторой. Она строила свой бизнес на обслуживании чиновников высшего разряда, разборчивых и капризных, но слишком занятых, чтобы самим искать тех эффектных жен, которые, как считалось, подходили им больше всего, и достаточно богатых, чтобы платить по ее раздутым счетам. Пауэрс обзавелась влиятельными связями, считалась особой агрессивной и способной идти по трупам, хотя подобные мнения высказывались конкурентами и, вполне возможно, исключительно из зависти. Поскольку Аннабел никогда ее не встречала, то и воздерживалась от излишне категоричных суждений.

— Я знаю о вашем контракте, но это еще не значит, что вы не можете обратиться в «Идеальную пару».

Чампьон посмотрел на мигающие кнопки коммутатора, и его лоб перерезала вертикальная морщина, выдающая раздражение.

— И зачем мне это нужно?

— Дело в том, что я буду работать куда упорнее, чем вы можете представить. И познакомлю вас с женщинами, не только обладающими мозгами и умением сделать карьеру, но и такими, кто не наскучит вам даже после того, как выветрится новизна.

Он вопросительно поднял бровь:

— Вы настолько хорошо меня знаете?

— Мистер Чампьон… — «Не может же это имя быть настоящим?!» — Вы, очевидно, привыкли к обществу признанных красавиц и, я уверена, не раз имели возможность жениться на одной из них. Но до сих пор остаетесь холостым. Это подсказывает мне, что вы хотите нечто более многогранное, чем просто красивая жена.

— И вы считаете, что я не смогу найти это нечто через Порцию Пауэрс.

Аннабел терпеть не могла чернить конкурентов, хотя точно представляла, какого рода женщин станет подсовывать ему Пауэрс. Модели и светские львицы — вот ее любимый контингент.

— Я знаю только, что может предложить «Идеальная пара», и думаю, это именно то, что вам надо.

— У меня едва хватает времени иметь дело с «Крепкими браками», не говоря уже о том, чтобы связываться еще с кем-то, — бросил Питон, медленно разворачивая кольца. Он был так высок, что это удалось не сразу.

Она уже отметила широкие плечи, а сейчас впилась глазами в мускулистое тело атлета. Если вы любите, чтобы мужчина буквально тонул в тестостероне, а ваша сексуальная жизнь приобрела оттенок опасности, такой станет номером первым в вашем автоматическом наборе. Нет, не то чтобы Аннабел думала о своей сексуальной жизни. По крайней мере пока он не встал.

Питон обошел стол и протянул руку.

— Неплохая попытка, Аннабел. Спасибо, что потратили на меня время.

Значит, он и не собирался давать ей ни единого шанса. И просто делал все необходимые телодвижения, опасаясь обозлить Молли. Аннабел подумала о безумном количестве энергии, ушедшей, чтобы добраться сюда, о двадцатке, которую придется отдать, чтобы вызволить «шерман» из закрытого гаража, об усилиях, приложенных, чтобы узнать все возможное о тридцатичетырехлетнем сверхуспешном провинциальном мальчишке, стоявшем перед ней. Подумала о надеждах на эту встречу, мечтах сделать «Идеальную пару» процветающей и единственной в своем роде фирмой.

И крушение этих надежд, планов на будущее вместо того, чтобы окончательно придавить, обозлило ее. Гнев бурлил, подогреваемый сознанием неудач, упущенных возможностей и высокомерным отказом.

Не обратив внимания на протянутую руку, она вскочила. Он был очень высоким, так что ей пришлось запрокинуть голову, чтобы встретиться с ним взглядом.

— Интересно, мистер Чампьон, вы еще помните, каково это — быть неудачником? Жертвой несправедливости? Или это было слишком давно? Не помните, когда так голодали, что готовы были на все, лишь бы заключить выгодную сделку? Гнали через всю страну без сна и отдыха, только чтобы позавтракать с кандидатом на приз Хисмана[4]? Болтались часами на парковке рядом со стадионом, где тренируются «Беарз»[5], пытаясь привлечь внимание одного из ветеранов? Кстати, как насчет того дня, когда вы, несмотря на высокую температуру, стащили себя с постели за шиворот, чтобы внести залог за очередного клиента, оказавшегося в тюрьме?

— Смотрю, свое домашнее задание вы выполнили? — медленно произнес Питон, нетерпеливо поглядывая на мигающие кнопки коммутатора. Но все же не выкинул ее из офиса, поэтому Аннабел твердо стояла на своем.

— Когда вы начинали свой бизнес, игроки вроде Кевина Такера даже не взглянули бы в вашу сторону. Помните, каково вам приходилось? Помните время, когда репортеры не звони ли, чтобы узнать вашу точку зрения? Когда вы не были в приятельских отношениях с любым и каждым в НФЛ?

— Если я скажу, что все помню, вы уйдете? — холодно спросил он, потянувшись к наушникам, лежавшим рядом с коммутатором.

Аннабел сжала кулаки и свято понадеялась, что ее страстную речь не примут за приступ внезапного помешательства.

— Я хочу, чтобы мне всего лишь дали шанс. Тот самый шанс, который выпал вам, когда Кевин уволил прежнего агента и поверил спортивному всезнайке с хорошо подвешенным языком, проложившему дорогу из Богом забытого городка до юридического факультета Гарварда.

Питон снова свернулся в кресле. Темная бровь взлетела верх.

— Рабочий паренек, игравший в футбольной команде колледжа из-за стипендии и рассчитывавший только на собственные мозги, чтобы пробиться в жизни. Парень, не имевший ничего, кроме звездной мечты и желания работать. Парень, который…

— Прекратите, пока я не заплакал, — сухо перебил он.

— Только дайте мне шанс. Всего одно знакомство. Только одно. Если вам не понравится женщина, которую я выберу, больше вы обо мне не услышите. Пожалуйста. Я сделаю для вас все на свете.

Это наконец немного его смягчило. Он отложил наушники, откинулся на спинку кресла и потер большим пальцем уголок губ.

— Все, что угодно?

Она даже не поежилась под его оценивающим взглядом.

— Все, что только не придется.

Его глаза расчетливо медленно скользили по взъерошенным рыжеватым волосам, раскрасневшимся щекам, шее, груди.

— Что же… давно уже меня не укладывали в постель. Судорога, сжавшая горло, ослабла. Питон играет с ней.

— В таком случае почему бы не установить отношения на более перманентной основе?

Схватив сумочку из искусственной кожи, она вытащила папку с материалами, которые готовила до пяти утра.

— Это даст вам более полное представление об «Идеальной паре». Здесь приведены все услуги, которые мы оказываем, график работы и система оплат.

Очевидно, повеселившись вдоволь, он решил перейти к делу:

— Я заинтересован в результатах, а не в списке услуг.

— Будут и результаты.

— Посмотрим.

Аннабел прерывисто вздохнула.

— Означает ли это…

Он поднял наушники и повесил на шею, оставив шнур змеиным хвостом виться по рубашке.

— У вас один шанс. Завтра вечером. Поразите меня своей лучшей кандидаткой.

— Правда? — Ее колени разом ослабли. — Фантастика! Но… но сначала мне нужно уточнить, что именно вы ищете в женщине.

— Посмотрим, какой вы профессионал, — отрезал он, надевая наушники. — Девять вечера, «Сиенна» на Кларк-стрит. Представите нас друг другу, но не вздумайте уходить. Я и без того работаю как проклятый, не хватало еще самому трудиться над собственной свадьбой.

— Хотите, чтобы я осталась?

— Ровно двадцать минут. Потом уведете ее.

— Двадцать минут? Не считаете, что она найдет это несколько… унизительным?

— Если она та самая, кого я ищу, не найдет, — заверил он, наградив ее ослепительной улыбкой провинциального мальчишки. — И знаете почему, мисс Грейнджер? Потому что та самая будет слишком славной, чтобы оскорбляться по пустякам. А теперь считайте, что вы победили, и посему убирайтесь, пока удача вам не изменила.

Она убралась.

Аннабел перестала трястись, только когда добралась до туалета в «Макдоналдсе», где переоделась в капри, топ и открытые босоножки. Сегодняшние переживания лишь укрепили в ней многолетнюю фобию, которую она испытывала по отношению к змеям. Но другие женщины вряд ли видят Хита Чампьона в этом свете. Он богат, красив, успешен, и все это, вместе взятое, делает его женихом, о котором можно только мечтать, если, конечно, он не перепугает кандидаток до смерти, что вполне вероятно. Остается только найти подходящую женщину.

Она откинула буйные кудри со лба и закрепила парой заколок. Аннабел всегда стриглась коротко, чтобы легче было управляться со своей гривой, но задорная прическа придавала ей скорее вид первокурсницы, чем серьезного профессионала, поэтому она стиснула зубы и отрастила волосы. И теперь не впервые пожалела, что у нее нет свободных пятисот долларов, чтобы пойти к хорошему парикмахеру и выпрямить их, но она не могла оплатить счета даже за коммунальные услуги.

Она спрятала бабулины жемчужные серьги в пустую коробочку из-под пилюль и глотнула тепловатой воды из бутылки, прихваченной с заднего сиденья «шермана». Здесь хранилось много запасов: пачки чипсов, карамельки, шоколадки, бутылки с водой, смена одежды, тампаксы и туалетные принадлежности, новые проспекты фирмы и визитные карточки, спортивное снаряжение на случай, если придет настроение заняться гимнастикой, что бывало крайне редко. Совсем недавно ко всему этому богатству прибавилась коробка с презервативами, опять же на случай, если одному из клиентов вдруг приспичит, хотя вряд ли мужчины вроде Эрни Маркса или Джона Нейджера окажутся настолько импульсивными. Эрни был директором начальной школы, любившим детей, но отчаянно нервничавшим в присутствии взрослых женщин. А Джон? Ипохондрик, отказывавшийся заняться сексом, прежде чем партнерша не сдаст все необходимые анализы.

Одно было ясно: ей никогда не придется срочно одалживать кондомы Хиту Чампьону. Такие мужчины, как он, всегда ко всему готовы заранее.

Аннабел сморщила нос. Пора быть выше собственной неприязни. Ну и пусть он человек властный и с диктаторскими замашками, не говоря уже о чрезмерном богатстве и успехе. Зато он необходим для ее финансового будущего. Если она хочет добиться успеха и сделать «Идеальную пару» одной из ведущих брачных контор, нужно найти Питону жену. И если это получится, по городу немедленно разнесется новость, и «Идеальная пара» станет лучшей фирмой в Чикаго. Чего в настоящее время нет и быть не может, потому что, унаследовав бизнес бабушки, она также унаследовала всех оставшихся клиентов. И хотя Аннабел делала все, чтобы почтить память бабули, пора идти дальше.

Она выдавила на руки немного жидкого мыла, продолжая размышлять о своем месте в деловом мире. Брачных контор было множество, и поразительно разнообразных, и быстрое развитие недорогих служб знакомств по Интернету вынудило закрыться немало перебивающихся с хлеба на воду небогатых компаний вроде ее собственной, пока остальные пытались найти свою нишу. Предлагали свидания на один вечер, свидания за ленчем, свидания вслепую и пикники на лоне природы. Некоторые устраивали званые ужины для одиноких людей, другие обслуживали исключительно выпускников престижных университетов или членов определенных религиозных конфессий. Некоторые счастливчики типа «Крепких браков» рекламировали себя в качестве брачных контор для миллионеров, принимая исключительно клиентов мужского пола и представляя многотысячные счета за знакомство с действительно красивыми женщинами.

Аннабел намеревалась сделать из фирмы нечто уникальное. Нужно, чтобы ее имя первым приходило на ум тем, кто готов вступить в семейные отношения. А для этого прекрасно годится старомодное персональное обслуживание, как выяснилось, лучший способ преуспеть. У нее уже было несколько клиентов — последними пришли Эрни и Джон, — но этого оказалось недостаточно, чтобы получить прибыль. И пока она не заработает надежную репутацию, просто не сможет повысить расценки. Но стоит найти пару Хиту Чампьону — и избранные клиенты придут к ней вместе со стабильными доходами. Остается вопрос: почему он не смог сам найти себе жену? Но об этом можно подумать позже, а сейчас — за работу! Она намеревалась провести день, патрулируя кафе в районе «Петли»: неисчерпаемый источник как перспективных клиентов, так и возможных пар для уже имевшихся. Но это было до того, как она узнала, что в самые кратчайшие сроки должна найти кандидатку, которая сразит наповал Хита Чампьона.

Асфальт едва не закипал от жары, но Аннабел решительно направилась к парковке, где оставила машину. В воздухе пахло жареной едой и выхлопными газами. Чикаго объявил первый летний День действия озона, а ведь было только начало июня. По пути Аннабел швырнула безнадежно помятый желтый костюм в мусорную урну, чтобы уже никогда его не видеть.

Едва она забралась в удушливо жаркую атмосферу машины, зазвонил сотовый. Аннабел порывисто открыла дверцу, чтобы впустить легкий ветерок.

— Слушаю.

— Аннабел, у меня чудесные новости.

Она вздохнула и прислонилась лбом к горячему рулевому колесу. Как раз, когда она уже думала, что все неприятности за день уже случились, на тебе!

— Привет, ма.

— Твой отец час назад говорил с Дугом. Твой брат официально назначен вице-президентом. Объявлено утром.

— Господи боже мой! Вот здорово!

Аннабел излучала энтузиазм, бурлила радостью, пылала довольством, но недооценила проницательность матери.

— Еще бы не здорово! — отрезала она. — Просто поразительно, Аннабел, до чего ты завистлива! Дуг много работал, что бы оказаться там, куда стремился. И всего добивался сам. Никто на йоту ничего не сделал для него.

Никто и ничего. Если не считать обожающих родителей, первоклассного университетского образования и щедрого денежного подарка, чтобы он смог перебиться первое время.

То есть всего того, что было у Аннабел.

— Всего тридцать пять, — продолжала Кейт Грейнджер, — и уже вице-президент одной из самых крупных финансовых компаний в южной Калифорнии.

— Поразительно, — пробормотала Аннабел, поспешно поднимая голову с раскаленного руля, прежде чем он заклеймит ее клеймом Каина.

— В следующий уик-энд Кэндис дает вечеринку под открытым небом, чтобы отпраздновать повышение Дуга. Они ожидают Джонни Деппа.

Почему-то Аннабел никак не могла представить Джонни Деппа на одной из вечеринок невестки, но была не настолько глупа, чтобы высказать недоверие вслух.

— Вот это да! Впечатляет.

— Кэндис пытается решить, как обставить вечеринку: в стиле вестерна или гавайском.

— Она такая хорошая хозяйка, что, конечно, найдет идеальное решение.

Но телепатические способности Кейт не уступали талантам лучших экстрасенсов.

— Аннабел, ты должна постараться преодолеть свою неприязнь к Кэндис. На свете нет ничего важнее семьи. И Дуг ее обожает, как и все мы. Она прекрасная мать.

На лбу Аннабел выступили капли пота.

— Ну как идет приучение Джеймисона к горшку?

Не Джимми, не Джейми, не Джим. Только Джеймисон.

— Он такая умница. Это всего лишь вопрос времени. Сознаюсь, я сомневалась насчет этих обучающих записей, но ему ведь только три года, а словарный запас просто поразительный.

— Он все еще говорит «жопа»?

— Не смешно.

В прежние времена, когда у матери было чувство юмора, они посмеялись бы вместе. Но сейчас, в шестьдесят два года, Кейт Грейнджер с трудом привыкала к жизни пенсионерки. Хотя они с мужем купили роскошный дом на берегу океана, в Неаполе, штат Флорида, Кейт тосковала по Сент-Луису. Не находившая себе места от скуки и вынужденной бездеятельности, она обратила всю энергию, которая когда-то помогла ей сделать успешную карьеру в банковском деле, на троих взрослых детей. Особенно на Аннабел, единственную ее неудачу.

— Как па? — спросила Аннабел в надежде оттянуть неизбежное.

— А по-твоему, как? Сегодня утром прошел восемнадцать лунок и на весь день переключил телевизор на гольф-канал. Месяцами не открывает медицинских журналов. Естественно предположить, что после сорока лет работы хирургом он хотя бы полюбопытствует, что новенького в медицине, но на эти темы он говорит исключительно с твоим братом.

Так. Перешли к главе второй сказочной саги под названием «Чудо-близнецы Грейнджеры». Начинаем описание ослепительной жизни блестящего кардиохирурга Сент-Луиса, доктора Адама Грейнджера.

Аннабел потянулась к бутылке с водой, жалея, что не догадалась наполнить ее персиковой водкой.

— Прости, ма, движение слишком оживленное. Боюсь, что сейчас не время говорить по сотовому.

— Твой отец так гордится Адамом. Он только что опубликовал новую статью в «Журнале грудной и сердечно-сосудистой хирургии». Вчера в нашем клубе была очередная тематическая встреча, на этот раз «Карибская ночь», и когда мы ужинали с Андерсонами, мне пришлось толкать его ногой под столом, чтобы наконец заткнулся. Дети Андерсонов — ужасное разочарование для родителей.

Как сама Аннабел.

Мать приготовилась закогтить добычу.

— Ты получила анкеты и бланки заявлений, которые я послала?

И поскольку Кейт послала кипу документов экспресс-доставкой да еще, несомненно, отследила их прибытие на компьютере, вопрос был чисто риторическим. В висках у Аннабел застучало.

— Мама…

— Нельзя же так бесцельно плыть по жизни: бесконечная смена работы, странные отношения… я уже не упоминаю о той кошмарной истории с Робом. Нам следовало бы лишить тебя финансовой поддержки еще в колледже, когда ты решила учиться на актрису! Можно подумать, это золотая возможность сделать карьеру! И что с тех пор? Тебе тридцать один год. И ты одна из Грейнджеров. Давным-давно пора успокоиться и заняться делом.

Аннабел твердила себе, что не поддастся на провокацию, как бы ни был велик соблазн, но слишком много на нее свалилось сегодня. Сначала Мышь, потом Хит Чампьон, упоминание о Робе и боязнь, что мать права, оказались непомерно тяжким грузом. Наверное, только поэтому она сломалась.

— Заняться делом? В семействе Грейнджер это может означать только две вещи. Верно? Медицина или финансы!

— Не начинай старую песенку. Ты отлично знаешь, что я имею в виду. Этот ужасный брачный бизнес годами не приносил прибыли. Мать и открыла его только затем, чтобы без помех вмешиваться в жизнь других людей. Ты не становишься моложе, Аннабел, а я не намерена стоять в сторонке и наблюдать, как ты бесцельно растрачиваешь жизнь, вместо того что бы вернуться в университет и готовиться к будущей карьере.

— Я не хочу…

— Ты всегда была сильна в математике. Из тебя выйдет прекрасный экономист. И я уже обещала, что мы оплатим твое образование.

— Не желаю я быть экономистом! И не нуждаюсь в родительской поддержке!

— Именно потому и живешь в бабулином доме, верно? Это был удар ниже пояса. Щеки Аннабел загорелись Мать унаследовала дом бабушки на Уикер-Парк-стрит. И теперь в нем жила Аннабел, предположительно для того, чтобы дом не разграбили, но на самом деле Кейт просто боялась, что иначе дочь переберется в какой-нибудь «опасный городской район».

— Прекрасно! — взорвалась Аннабел. — Хочешь, чтобы я переехала? С удовольствием!

О Господи, она снова ведет себя как пятнадцатилетний подросток! Ну почему она вечно позволяет Кейт доводить себя до такого состояния?

Но прежде чем она смогла отступить, та продолжала тем преувеличенно терпеливым материнским голосом, который Аннабел впервые услышала, когда в восемь лет объявила что убежит из дома, если братья не прекратят называть ее Помидоркой:

— Я хочу, чтобы ты вернулась в университет и получила диплом экономиста. Сама знаешь, Дуг поможет тебе найти работу.

— Я не собираюсь быть экономистом!

— В таком случае кем ты собираешься быть? Думаешь, мне так нравится к тебе приставать? Стоит один раз объясниться…

— Я хочу иметь собственный бизнес, — пояснила Аннабел ноющим голосом, от которого даже самой становилось противно.

— Ты уже пыталась, верно? Магазин подарков. И эта ужасная компьютерная компания. Мыс Дугом предупреждали тебя. Да еще захолустное бюро по трудоустройству. Ты нигде ничего не добилась!

— Но это несправедливо! Бюро просто закрылось!

— Как магазин подарков и компьютерная компания. Не замечала странного совпадения: стоит тебе чем-то заняться, и корабль немедленно идет ко дну? Все потому, что ты живешь фантазиями, а не реальностью. Вроде того случая, когда тебе взбрело в голову стать актрисой.

Аннабел поглубже зарылась в сиденье. Она была неплохой актрисой, не раз играла большие роли второго плана в университетских постановках и даже ставила пьесы. Но к последнему курсу поняла, что театр — не ее призвание. Просто средство скрыться в том мире, где она не обязана быть ничтожной младшей сестрой Дуга и Адама Грейнджеров.

— И взгляни, что случилось с Робом, — продолжала Кейт. — Подумать только… впрочем, не стоит распространяться. Плохо, что ты вбила себе в голову бредовые идеи «Нового века»[6] о том, что стоит только сильно захотеть, и получишь все, о чем мечта ешь. Но в жизни так не бывает. Преуспевающие люди обычно прагматичны. И строят планы, основываясь на реальности.

— Я не желаю быть экономистом!

Последовало долгое неодобрительное молчание. Аннабел прекрасно знала, о чем думает мать. Что Аннабел есть Аннабел — нервная, экзальтированная, истеричная и непрактичная, единственная неудачница в семье. Но никто не умел довести ее до белого каления лучше матери.

Если не считать отца.

И обоих братьев.

«Перестань валять дурака, Помидорка, и займись чем-нибудь практичным», — написал знаменитый доктор и важная шишка Адам Грейнджер в последнем электронном послании, которое затем заботливо скопировал и разослал всем родственникам, включая двух теток и трех кузенов.

«Тебе тридцать один, — отмечал Дуг, успешный финансист и важная шишка, в открытке, посланной на день рождения. — В твоем возрасте я делал двести тысяч в год».

Ее отец, бывший великий хирург и большая шишка, придерживался другого метода: «Вчера забил мяч в четвертую лунку. Моя игра постепенно совершенствуется. И… Аннабел, тебе давно пора найти себя».

Только бабуля Мирна проявляла участие.

«Ты найдешь себя, когда придет время, милая», — писала она.

Аннабел тосковала по бабуле Мирне. Та тоже была неудачницей.

— Но финансы — это широкое поле для деятельности, — настаивала мать. — И с каждым годом становится все шире.

— Мой бизнес тоже растет, — парировала Аннабел, с трудом сдерживая раздражение. — Я приобрела очень важного клиента.

— Кого?

— Ты ведь знаешь, не имею права назвать его имя.

— Ему под семьдесят?

Аннабел снова велела себе не попадаться на удочку, но, как оказалось, не зря заработала репутацию полной нескладехи.

— Ему тридцать четыре. Мультимиллионер.

— В таком случае с чего ему вдруг тебя нанимать? Аннабел скрипнула зубами.

— Потому что лучше меня нет.

— Посмотрим, — обронила мать, немного смягчившись, но тут же загоняя кончик кинжала материнской любви в цель. — Понимаю, детка, что раздражаю своими наставлениями, но я люблю тебя и хочу, чтобы ты реализовала свои способности.

— Знаю, — вздохнула Аннабел. — Я тоже тебя люблю. Разговор наконец закончился. Аннабел сунула сотовый в сумку, хлопнула дверцей и рывком вставила ключ в зажигание. Может, если бы в словах матери не было столько правды, они не жалили бы так больно.

Выезжая со стоянки, она посмотрела в зеркальце заднего обзора и пробормотала любимое словцо Джеймисона. Дважды.