Красота становится тобой

Глава 8

Три недели спустя

Несмотря на количество раз, когда Эрин раздевалась в спальне Блейка, кажется странным делать это без его крепкого, сексуального присутствия. Бриз от кондиционера вызывает мурашки на её коже. Луч света между закрытыми занавесками рисует жёлтую полоску на её обнажённой коже, пока она сбрасывает свою юбку и топик. Она останавливается, поддев большими пальцами трусики. Она действительно сделает это? Судя по всему, что знает, она будет выглядеть нелепо, раскинувшись на кровати. С Блейком всё иначе, но, опять же, его тело крепкое, мужественное и совершенно несгибаемое. Девушка с сожалением признаёт, что её тело мягкое. Он, кажется, любит её изгибы, но это не значит, что ей нужно демонстрировать их.

Нет, о чём она думает? Он больше открывается людям с каждым божьим днём — более того, незнакомцам. И в тот маловероятный день, когда она застала его за мастурбацией, он раскрыл себя ей. Своё удовольствие, своё тело. Своё сердце. Будет справедливо, если она вернёт услугу.

Эрин скидывает свои трусики и расстёгивает лифчик, позволяя ему упасть на пол посреди других кучек одежды. Наполовину склонившись, она почти поднимает их, чтобы сложить... задерживаясь, конечно. Даже полную решимости, её дёргает желание отказаться, спрятаться. Но Блейк может подъехать к дому в любую минуту. Она не сможет воспроизвести элемент внезапности, учитывая, что её отремонтированная машина стоит около дома. Но она может сделать уязвимость реальной.

Забравшись на его кровать, девушка откидывается назад, чувствуя себя необъяснимо неопытной. Её соски твердеют от прохладного воздуха, хотя на лице жар от смущения. Когда она скользит дрожащими пальцами вниз, к своей киске, она находит свои губы сухими и скрученными. Тяжело сглотнув, Эрин закрывает глаза. Очевидно, это требует немного воображения. О чём он думал в тот день? Теперь она вспоминает. Её рот, его член. Она сосала ему в той маленькой фантазии, и, чёрт побери, для неё это тоже срабатывает. Она любит его вкус, его форму, маленький выступ внизу, идеальный для того, чтобы она зацепилась языком, заставляя его содрогаться. Представляя это сейчас, она легко касается двумя пальцами своего клитора, подогревая себя одним контактом. Никакого давления, никакого трения — только прикосновение.

Позволив своему разуму унестись, девушка падает глубже в фантазию. Волоски на его бёдрах царапают чувствительные изгибы её грудей, пока она стоит на коленях между его ног. Его ладони беспокойно путаются в её волосах, сжимая и отпуская, будто он не может решить, что делать. Он стонет с каждым движением её губ по скользкому члену. Всё его тело напрягается, когда она наклоняет кончик языка к его щёлке, и она практически чувствует вкус его солёной спермы.

Эрин представляет, как он находит её. Был бы он удивлён? Или, может быть, нет. То, чем они занимались, намного грязнее, чем то, как она ласкает свой клитор или щипает себя за соски. И всё же, в её центре появляется дрожащее ощущение, предупреждая её, ругая её. «Не доводи себя до этого, — говорит оно. — Жди. Просто жди». Но чего? Она никогда не понимала. Чтобы мужчина сделал первый шаг. Чтобы её мама направила её по безопасной дороге жизни. Чтобы Блейк решил, что она достаточно сильная, чтобы остаться.

Что ж, к чёрту это. Её отношения с Блейком могли начаться неловко и унизительно, но она всегда была равным участником. Её могла воспитать мама, но эти последние несколько недель Эрин заботилась о ней. И она надеется, что Блейк больше в ней не сомневается, действительно надеется.

Но важно то, что она знает, что достаточно сильна, чтобы стоять рядом с ним, с какими бы проблемами он ни встречался. Его физические травмы, которые всё ещё причиняют ему боль. ПТСР (прим. пер.: посттравматическое стрессовое расстройство), которое, вероятно, будет причинять боль всегда. И зарождающаяся неуверенность в себе, которая всегда будет рыскать в тени этого властного, уверенного мужчины. Эрин может справиться с чем угодно, со всем этим. Она делает это всё время, что они вместе, и никогда не была счастливее. И она знает, без эго или вымысла, что он тоже никогда не был счастливее.

Любовь не удар молнии, не острая точка с определённым началом и неизбежным концом. Любовь — это убежище от шторма, передышка от её страхов и облегчение от реальности его боли.

Воздух вокруг неё меняется, но вместо холода её кожу охватывает тепло. Маленькие искорки от её сосков, направляющиеся вниз к её центру, дают ей знать, что за ней наблюдают. Чувство удовлетворённости, которое появляется в её теле, даёт ей знать, кто именно наблюдает. Её складочки становятся более скользкими от внимания, но Эрин держит свои глаза крепко закрытыми. Это для него... и для неё. Безрадостный затаённый стыд делает её возбуждение ещё горячее. Мягкие шаги по ковру раздаются ближе.

Её губ касается нежная ласка.

— Красавица, — произносит Блейк.

Прежде всего, она знает, что он честен, и её сердце сжимается от того факта, что мужчина считает её красивой, что он считает красивыми её губы и лицо, когда перед ним раскрыто всё её тело. Из-под её закрытых век просачивается слеза. Он ловит её своим пальцем и ведёт по появившейся дорожке вверх по её щеке.

— Не грусти, — говорит он, и она слышит печаль в его голосе — невыразимую грусть от того, что он увидел, через что прошёл. Если кто и понимает страдания, то это он. И всё же, он, кажется, получает больше радости, чем кто-либо, кого она знает. Блейк находит радость в её теле, в её компании. Он находит радость в книгах и преподавании. Он находит радость в том, что снова живёт, и её любовь к нему безграничная, растущая.

— Ох, Блейк, — произносит она, слишком задыхаясь, чтобы сказать больше. Затем её слезы текут усерднее.

Он освобождает себя. По крайней мере, так ей кажется. Мужчина подхватывает её на руки и убаюкивает в объятиях. Эрин замечает толчок его эрекции, но он не будет этим пользоваться, пока не поймёт, что она в порядке. Она в порядке. Более чем в порядке, что выливается в грусть, а затем снова в вечный узел мощных, жизнеутверждающих эмоций. Одно неотделимо от другого. Она не смогла бы узнать любовь без разбитого сердца. Он не смог бы найти утешения без боли.

— Не плачь, — бормочет он в её волосы. — Зачем это было? Чтобы показать мне, что ты хочешь меня, что тебе не всё равно. Я знаю это, моя милая девочка. Ты не думаешь, что я знаю? Ты показываешь своё сердце в каждом выражении, и видеть это прекрасно.

Каким-то образом ей удаётся найти свой голос.

— Ты не можешь говорить так и ожидать, что я не буду плакать.

Его грудь расширяется от тихого смеха.

— Вот это моя девочка.

Эрин утыкается лицом ему в грудь, её мокрые и скользкие щёки прижимаются к его майке. Она неуклюже стягивает её через его голову, отчаянно желая почувствовать его, кожа к коже, чтобы между ними не стояло ничего. Его тело остро ощущается после долгого отсутствия: твёрдая поверхность мышц, волоски, щекочущие её нежную кожу. Девушка вздрагивает, прижимаясь к нему, подаваясь ближе, до боли желая ощутить его крепче, более глубоко. И, слава богу, кажется, он понимает. Кажется, ему это тоже нужно. Мужчина вплотную прижимает её к себе, практически оставляя на ней синяки, нуждаясь в ней.

Блейк переворачивает их, чтобы она лежала на спине, чувствуя кожей прохладные простыни. Его рот удерживает её внизу, его руки исследуют Эрин, лаская её всю, а затем он начинает двигаться вниз. Оставляя поцелуи на её шее и в ложбинке между её грудей, нежно целуя изгиб и посасывая кончики этих холмов. Затем опускается ещё ниже, пока её живот трепещет под рыскающими губами.

— Блейк, — произносит она, в предупреждении, в мольбе.

— Просто потерпи, — бормочет он. — Будь для меня хорошей.

И она теряется и слабеет в его руках. Её ноги раскрываются, позволяя ему исследовать внутренние стороны бёдер. Мужчина издаёт тихий звук удовольствия, чувствуя влажность её центра. Властные пальцы погружаются во влагу и распределяют её по набухшей плоти. Он рисует мокрые круги вокруг клитора, пока не исчезают все следы сдержанности. Пронзая её, он вытягивает к её входу больше возбуждения. Блейк убирает от неё ладонь и влажным кончиком пальца рисует сердечко на её плоском животе. Она улыбается в чувственной дымке и тянется к нему. В ответ он ловит её ладонь и сосёт кончик пальца, посылая разряды к её центру. Затем наклоняет голову, чтобы вылизать беспорядок, который он на ней устроил. Сначала животик, выводя языком форму сердечка. Затем ниже, её половые губы, затем внутри. Он добирается до её клитора, который стал слишком чувствительным, и она подскакивает, ошеломлённая, заворожённая.

— Пожалуйста, — стонет она, не уверенная, о чём просит. Об облегчении или о передышке, о большем или о меньшем. Это всё смешивается вместе в миазме желания. — Блейк.

— Ты можешь это вынести, — произносит он, уже тише, вдохновляя. Мужчина поднимает её ноги выше, дальше и более уверенно, чем обычно. Её колени прижимаются к его груди, захватывая её в ловушку, раскрывая её. Его глаза горят голодным блеском, пока он смотрит на неё.

— Пожалуйста, — повторяет она.

Держа обе руки на её бёдрах, он наклоняется, чтобы оставить горячие жадные поцелуи на её киске, посасывая и вылизывая, пока она не начинает извиваться. Но он держит её слишком крепко, чтобы она могла много двигаться или сбежать — и слава богу, потому что Эрин не хочет, чтобы он останавливался, не совсем. Она хочет больше и сильнее. Её тайные мышцы сжимаются в молчаливом вопросе, моля быть заполненными, но пустуют, пока он дразнит её клитор до забвения.

— Ты моя, — бормочет он, словно фантомом ласки обдавая дыханием её складки. — Теперь я тебя не отпущу.

Да. Его.

— Пожалуйста.

Блейк мрачно усмехается.

— Тебе придётся научиться терпению. Ну, у нас будет много времени для практики.

Затем он касается губами клитора, и весь её мир чернеет, а под веками взрываются звёзды. Пока она восстанавливается, он входит в неё, толкаясь грубо, без ритма или ловкости, так идеально, что по её щекам текут слёзы. Она кончает ещё два раза, прежде чем он становится жёстче, по-прежнему раскачиваясь, пока изливается в неё. Она принимает всё. Его сперму, его пот. Его любовь.

Блейк наклоняется к ней, тяжело дыша. Эрин ловит его, когда он хочет откатиться, бормоча что-то о том, что тяжёлый. Он тяжёлый и идеальный, и она хочет вечно чувствовать этот прекрасный вес.

— Женись на мне, — шепчет девушка.

Он замирает. Через мгновение отстраняется, рассматривая выражение её лица, её взгляд.

— Что?

Она улыбается.

— Вы меня слышали, профессор.

— Ты... ты планировала попросить меня?

Следует признать, что это нетрадиционно. Другие пары организовывают шампанское и причудливые ужины.

— Я подумала, что нам следует начать так же, как мы хотим двигаться вперёд. Или двигаться вперёд так, как начали.

С сексом. С мастурбацией, если быть конкретнее. Но более того. С влечением, таким глубоким, что им приходится действовать на него. С уважением, таким сильным, что они были осторожны, внимательны и радостны на каждом шаге пути. Нетрадиционно, уникально или просто чертовски странно — ей плевать. Так начались их отношения, с его мгновения уязвимости в качестве подарка для неё, и она хотела сделать ему предложение и вернуть услугу.

— Ну, профессор?

Её сердце начинает биться быстрее.

На его лице появляется медленная улыбка.

— Эрин.

Что на самом деле не ответ. Она приподнимает бровь.

— Боже, ты прекрасна.

Он тянется к прикроватной тумбочке.

По-прежнему без ответа.

— Если ты прямо сейчас возьмёшь секс-игрушку, я могу передумать насчёт своего предложения.

Но у него нет секс-игрушки, судя по маленькой чёрной коробочке. Если она раньше думала, что её сердце бьётся быстро, то это ничто по сравнению с тем, как оно стучит сейчас. Блейк открывает коробочку, демонстрируя блестящее кольцо с большим алмазом в центре и маленькими, еле заметными по всему ободку. Её сердце останавливается.

Слова приходят ей на ум поспешно: «Если ты смог писать... Я смогу ходить...» Если он смог оставить в прошлом свои шрамы, вернуться в мир, меньшее, что может сделать она — оставить в прошлом свои страхи и поверить, что он не уйдёт. «Мир может перевернуться с ног на голову...» И переворачивается.

— Да, — просто говорит он. — Я женюсь на тебе.

Блейк не просто отвечает ей, он просит, с кольцом, которое пряталось в ящике прикроватной тумбочке... как долго? Её горло сжимает счастье, лишая дыхания. Ей приходится выдавить слова, притвориться легкомысленной, иначе она бы вовсе не смогла заговорить.

— Ну, я сказала никаких секс-игрушек. Но, должна тебе сказать, вот эта очень сексуальна.

Его губы изгибаются в самодовольной маленькой улыбке.

— Думаю, оно будет выглядеть на тебе великолепно. Без ничего другого.

— Оу, значит, всё это было уловкой, чтобы раздеть меня, — говорит она, очевидно дразнясь, так как уже обнажена, равно как и он.

— Кажется, это работает, — отвечает он, надевая кольцо ей на палец. Оно блестит в тусклых вечерних тенях, отражая даже едва заметный свет. Но никакие сверкающие грани или гладкие металлы не смогут сравниться с совершенной, болезненной красотой мужчины перед ней. Мужчины, которого она любит.

Блейк задерживается в коридоре, наблюдая за тем, как Эрин переворачивает страницу газеты. Его тело напрягается от сексуальной картины. Солнце просачивается сквозь эркерные окна, блестит золотом на её волосах и освещает черты её тела под белой рубашкой. Его рубашкой, хотя на Эрин она сидит намного лучше, чем когда-либо будет на нём. Верхние пуговицы расстёгнуты, позволяя ему взглянуть на изгиб её груди, пока она наклоняет голову, напряжённо читая.

Девушка поднимает взгляд и улыбается.

— Доброе утро.

— Доброе.

Он проходит в уголок для завтрака, не желая отвлекать её. Будто это её комната, её дом. И, боже, так и есть.

Эрин согласилась выйти за него замуж, что значит, что всё это принадлежит ей так же, как и ему. От этой мысли его переполняет чувство удовлетворённости. Он сможет позаботиться о ней. И он иронично думает, что получит заботу в ответ.

Блейк не замедляется, пока не подходит к ней, встав рядом с её стулом и приподняв её подбородок, чтобы она посмотрела на него. Он проводит большим пальцем по её губам, довольный тем, как она дрожит в ответ.

— Ты счастлива, — произносит он. Утверждение, вопрос? Он не уверен.

— Слишком сильно, — скромно улыбается девушка. Она краснеет? — Я не уверена, что сделала, чтобы заслужить это.

Боже, она убивает его. Покорная и гордая, добрая и свирепая. Изучение противоречий в прекрасной упаковке, обожать которую он никогда не устанет. Как магнит, его губы находят её губы. Он наклоняется, чтобы поцеловать её, оставляя их обоих бездыханными.

В какой-то момент во время натиска её ладони хватаются за его голые плечи. На нём надеты только его брюки, в которых он был вчера, поднятые с пола. Кажется, они могут найти полный комплект одежды только вместе — и без нижнего белья. Никакого лифчика, насколько он видит. Чёрт, сегодня ему будет тяжело оставить её в покое. И каждый день. Особенно учитывая кольцо, которое сверкает на её пальце. Его кольцо. Этот вид наполняет его одержимостью.

Умиротворением.

— Теперь я не собираюсь тебя отпускать. Ты ведь это знаешь?

Он не знает, почему всегда предупреждает её. Даже сейчас.

Может быть, потому что знает, что она не откажет.

Эрин усмехается.

— Думаешь, я тебя отпущу? Ни единого шанса. Так что осваивайтесь, мистер.

Ох, чёрт. Он ни за что не оставит её сегодня в покое. Блейк поднимает её со стула, крепко прижимая к своему телу, огибая руками её изгибы.

— Боже, я уже освоился.

Мужчина снова целует её, раздумывая, успеют ли они добраться наверх до спальни. Но затем она целует его в ответ — на самом деле прикусывает его нижнюю губу — и он совсем перестаёт думать. Он окружает её, телом и сердцем. Блейк тонет в ней, находя убежище в сладком принятии и безграничной любви.

Нет границ в том, что бы он сделал ради неё. Он бы забрался на горы, сразился с драконами — но она просит его только об обещании. Так что Блейк всегда принадлежал ей, прежде чем даже понял это, споткнувшись в минутной слабости, пленённый принятием всем сердцем и обновлённый любовью, которую будет заслуживать каждый будущий день.

Конец