Крепкий орешек

Глава 9

– Володя, что не так с шефом? Похмелье или что хуже?

– Что может быть хуже похмелья?

Официант Владимир посмотрел на Василия, су-шеф пожал плечами, оба мужчины разглядывали почти не тронутый, остывший рибай. Мясо выглядело прилично, даже аппетитно. Чем оно не понравилось гостье, Василий понять не мог. Ну а весь персонал не мог понять, что случилось с их предводителем, и после укуса какой мухи Орехов разнес кухню – в переносном смысле. В прямом разнести было нельзя, предстоял свадебный банкет детей уважаемых в городе людей.

– Это он на ту дамочку так отреагировал, точно. Когда я подошел, между ними только что искры не летели.

– Дамочка, говоришь?

Василий покрутил доску с рибаем, Карина тоже говорила о гостье, а еще подглядывала за ней и шефом, а потом убежала на высоких каблуках в неизвестном направлении.

– Как бы он нас всех не уволил из-за этого случая, – Владимир переживал.

– Не уволит, Орехов умный мужик, да рибай нормальный, – Вася отрезал кусок мяса, запихнул его в рот, начал жевать.

А вот «умный мужик» Орехов заводился и психовал еще больше, но уже за рулем своего внедорожника по пути к матери, которая звонила уже три раза. Если набраться наглости и не ответить на четвертый звонок Алевтины Сергеевны, то женщина начинала набирать выученные наизусть номера полиции, городской больницы, психиатрического диспансера и морга.

Больше всего Геннадия смущало даже не то, что его мать сразу прибегала к радикальным методам решения проблемы, когда сын не отвечает на звонки, а наличие в этом списке психиатрического диспансера.

Проехав супермаркет, Орехов громко выматерился, резко затормозил, развернулся, припарковался на месте для инвалидов. Надо было успокоить нервы, чего вообще он так разбушевался? Рыжую послал узнать, где остановилась первая – хоть и бывшая – любовь, на кухне орал как резаный, тыча в лицо Василию остывший рибай.

Ну Канарейкина, ну зараза такая. Она, конечно, всегда была такой, но сейчас это был высший пилотаж игнора и неприязни. Словно это не она сбежала и вычеркнула его из своей жизни, а он чем-то ей нагадил. А ведь Гена был приветлив, можно сказать, встретил с распростертыми объятиями, предложил выпить лучшего шампанского.

А что он получил в ответ? Мол, мужчина, я вас не знаю, вы ошиблись, а ваш рибай говно, и жрите его сами.

Сучка какая.

Нет, Орехов, конечно, был оторван от мира и при упоминании фамилии Галич даже не сразу сообразил, кто это. Ну мало ли кто это? А то, что это окажется его Канарейкина, Аделинка Канарейкина, одноклассница и первая любовь, Геннадий предположить не мог.

В первую очередь, войдя в зал, он увидел женщину. Красивую, яркую, элегантную. Прямая спина, расправленные плечи, четкий профиль, яркие губы, бокал с вином в тонких пальцах, глубокое декольте и полная грудь. Геннадий Викторович любил женщин разных – худых, в теле, но лучше, конечно, чтоб было что потрогать.

Но дело даже не в этом, его привлекали женщины с харизмой, изюминкой, женским магнетизмом, энергетикой, в которой хотелось захлебнуться и не только трахать ее, а смотреть, слушать, совершить ради нее подвиг, бросить под ноги весь мир и в итоге умереть. Женщин в жизни Орехова было достаточно, но вот такой, чтобы все это сошлось в ней одной, он пока не встречал.

То, что было в семнадцать лет, он не берет в счет, это было все по-детски, но в тот момент очень серьезно. Геннадий был готов ждать до восемнадцати лет, сделать предложение, носить свою Аделинку на руках и бросать к ее ногам тот мирок, которым от тогда располагал.

Но…

– Черт! Да, мама, я не умер и не в психушке, я уже подъезжаю, – Гена врал, сидя у гипермаркета, так и не заглушив мотор, думал о своем, разглядывая семейку, что пыталась загрузить в багажник кучу пакетов в покупками.

– Не ври матери, мать все чувствует. Гена, у тебя какие-то проблемы. Приходила Кларочка, раскинула карты, и там была пиковая дама.

Орехов, сцепив зубы, вышел, внедорожник издал сигнал, мужчина большими шагами пошел в магазин, продолжая слушать Алевтину Сергеевну, а уж если к ней пришла Кларочка, то новостей будет много.

– А пиковая дама – это не к добру. Тебе нужна дама червей.

– Ма, у женщин на лбу не нарисованы масти, и вообще хватит уже меня постоянно сватать, я пять лет назад прикрыл твою лавочку. Меня чуть весь город на смех не поднял, когда узнал о твоем подпольном брачном агентстве.

Алевтина Сергеевна тяжело засопела в трубку, она прекрасно помнит, какой тогда разнос ей устроил единственный и горячо любимый сын. Когда она звала его в гости под любым предлогом несколько раз в неделю и якобы случайно знакомила с потенциальными невестами – на ее взгляд, очень порядочными девушками.

– Это совсем другое, пиковая дама может разбить тебе сердце.

Орехов усмехнулся, закидывая в тележку продукты. У него нет сердца, поэтому разбивать нечего.

– Вот зря ты расстался с Леночкой, такая хорошая девочка была.

– Мать, кончай, не заводи старую пластинку, а то я не приеду.

Расставание с Леночкой случилось почти сто лет назад, там была длинная и некрасивая история, о которой Геннадий не хочет вспоминать. С тех пор он свободен, волен выбирать себе в партнерши кого захочет, но строго соблюдая Уголовный кодекс. Орехов не стремился никогда к созданию семьи, зачатию и рождению продолжателей рода. Он не понимал слов «надо» и «пора».

Кому «надо»?

Что «пора»?

Орехов никому ничего не должен.

Но вот Канарейкина, паразитка такая, задела. А какая она стала? Не видел много лет, но узнал по глазам. Это же ходячая секс-бомба. Грудь, талия, бедра, а попка? А ноги?

– Гена? Гена, ты меня слышишь?

Но Орехов был в какой-то своей реальности, стоял и разглядывал дыни в отделе фруктов, при этом возбуждаясь не на шутку. Почесал пах, проходящая мимо старушка возмущенно хмыкнула.

– Ма, тебе взять дыню?

– Какая дыня, Гена? Для них сейчас не сезон, это все привозные, я такие не ем. Но возьми паштета из гусиной печени, Мартин очень его любит.

– Твой кот скоро от жира лопнет.

– Вообще-то, он на диете.

Геннадий вспомнил, что сам собирался сбросить пару килограмм, хотя последние месяцы даже не ходил в спортзал. Игнорировал приглашения погонять мяч и попариться в бане Терехова. Орехов любил в последнее время одиночество, списывая апатию на кризис среднего возраста, который настиг его после сорока.

– Все, ма, вторая линия, скоро буду.

Мужчина отключился, звонила рыжая – и наверняка с новостями о Канарейкиной.

– Рассказывай, шпионка, как прошло задание?

– Отель «Приват», номер тринадцать. На ресепшене девочки разговорчивые, а дамочка заселилась строптивая и вредная, так что не любят они ее. Заселилась вчера, а вот выезжать намерена рано утром, даже такси просила заказать до аэропорта. Зовут Ада Галич, паспорт не российский, сегодня заказала СПА, пойдет снимать стресс. Ой, чем вы так ее, Геннадий Викторович, напрягли-то?

– Умница. А теперь на работу, чтобы к банкету было все готово в лучшем виде, и надень что приличное, чтобы драки не было из-за тебя.

Орехов отключился, задумался, посмотрел на часы, а потом бодро зашагал на кассу, кинув по пути в корзину упаковку презервативов.

Значит, стресс снимать она пошла. Ну-ну, значит, нужно и ему снять.