Кровь Ив

ПРОЛОГ

Джесси. Спустя три месяца после апокалипсиса.

Я гнался за немыслимым, бездумно бежал в своей погоне. Сухие листья хрустели под моими кожаными ботинками, ветки царапали мои руки. Мой лук и колчан раскачивались за моей спиной. Рукоятка томагавка грела мою ладонь. Мои ноги разгорячились от усилий, торопливо подгоняя меня вперёд, по невидимым следам мёртвого дитя.

Страх провала подгонял меня быстрее, жёстче. Я не мог подвести. Не мог подвести её. Втянув бесшумный вдох, я прищурился, глядя в тёмную тишь леса.

Силуэты скелетообразных стволов населяли ландшафт, отпугивая нечаянных прохожих от того, чтобы заходить глубже. Лианы оплетали все проклятое место, покрытое густым туманом. Куда она пошла? Я ни черта не видел.

Черт, да почему она вообще изначально подошла ко мне? Почему я поверил ей… поверил в неё? Штуки вроде призраков и людей-превратившихся-в-насекомых относились к фольклору. Блядским сказкам на ночь. Вспышка реально испоганила границы между реальностью и кошмарами.

Когда я соскользнул по замшелой насыпи, мелодичное хихиканье на кончиках пальцев пробежалось по моей коже, поднимая после себя мурашки. Эхо унеслось в чёрное небо и густую листву, пробуждая необъяснимое, но знакомое ощущение в груди. Я винил это чувство в том, что находился здесь, глубоко в Аллеганских горах Западной Вирджинии, и вся моя суть болезненно ныла в предвкушении нашего следующего разговора.

Я не мог бросить её. Не сейчас. Я нуждался в этой незапятнанной, мистической связи с другим существом. Утрата и любовь, цель и потенциал, все это сосредоточилось в эфемерном царстве «а что, если?». Она была единственной связью, обещанной мне в этой жизни, полной страданий.

В двадцати ярдах отсюда неестественное скопление испарений изменило форму тумана, рассеиваясь и собираясь в освещённую лунным светом фигурку девочки, за которой я гонялся три долгих месяца. Золотистые волосы парили вокруг её крошечных плечиков, каждый дюйм её тельца был прозрачным… и все же непрозрачным.

— Джесси! — она помахала рукой, улыбаясь и размахивая подолом платья, словно она не обитала призраком в мире, где детей уже не существовало.

Теперь, завладев её вниманием, я подавил желание побежать к ней в страхе, что она исчезнет, как и много раз до этого.

— Анни, мы можем поговорить минутку?

Она покачала головой, её улыбка дрогнула, а носок туфельки с красной пряжкой зарылся в почву. Земля не шевельнулась. Тишина оглушала. Я очистил леса от рычащих угроз. Здесь только она и я, и эта игра, которую она вела по правилам, созданным ею. Власть положить конец этому лежала в её неземных ручках. «Пожалуйста, не заканчивай это».

Она стала первым призраком, которого я увидел. Старейшины рассказывали истории о таких вещах, но я никогда не верил. Затем появилась она.

Первый раз случился в день после вспышки. В день, когда она умерла. Её просвечивающая фигура парила на балконе моего номера в парижском отеле. Когда я, наконец, оправился от шока, она сообщила, что её зовут Анни, говоря беззвучным голосом, словами, которые я мог чувствовать, но не понимал. «Найди своих людей. Следуй за моим братом. Защити мою мать».

За первые несколько недель вспышки, шокирующие 90 % человечества, миллиарды умерли или мутировали. Ни одного ребёнка не выжило. Ни одной женщины. Но что-то в ней заставило меня верить. Не только её сверхъестественность. Что-то в её решительности достучалось до меня, наполнило мою грудь смыслом. Что это был за смысл, я не знал. Однако он оказался достаточно мощным, чтобы провести меня через Атлантический океан, вокруг пустых скорлупок американских городов, а теперь и через опасные тени леса.

Моё сердце бешено гналось за ответами, пока мой разум пытался соединить её намерения со смертью и страданиями, которые смыкались вокруг меня день за днём. Неминуемое истребление человечества. Положение, которого она, казалось, не замечала.

В ближайшем колючем кустарнике зашевелилось движение, всего в футе от Анни. Опавшая листва осторожно и тихо зашелестела, затем затихла вместе с замершими шагами. Слишком умно для лесной твари. Слишком сдержанно для мутировавшего монстра. Человек?

Мой пульс участился, каждый мускул в моем теле пришёл в режим боевой готовности, когда я сжал пальцы вокруг рукоятки томагавка. Единственными людьми в этих горах были три моих брата Лакота, и они прекрасно знали, что не стоит подкрадываться ко мне.

Силуэт Анни дрогнул, её ручки замахали вокруг улыбающегося лица, и в её глазах не было ни капли удивления, когда они сосредоточились на месте незваного гостя. Она не казалась обеспокоенной. Она и незнакомец как-то связаны?

Я беззвучно выровнял дыхание и присел, выжидая вопреки торопливому стуку в груди.

Дело в том, что я нашёл своих людей, последних из Лакота, как она и предсказала. Я привёл их из Северной Дакоты в Западную Вирджинию, следуя за другим призраком — её братом, Аароном — как она и предсказала. Но её последнее предсказание стало моей величайшей болью.

«Защити мою мать».

Я не видел ни одной женщины с тех пор, как вирус истребил последнюю из них три месяца назад. Просьба Анни защитить её мать не имела никакого смысла. Как я мог защитить женщину, когда ни одна из них не выжила? Она привела меня в Штаты, в эти горы, и все же она ни разу не привела меня к встрече с выжившей женщиной или женским духом.

Голова Анни повернулась, её взгляд нашёл моё укрытие. Подняв пальчик, она показала на движение за зарослями.

— Мама.

Я вздрогнул, надеясь — всегда надеясь — но определённо будучи не готовым. Моё внимание переключилось на приближающиеся шаги, дыхание застряло в моем горле, глаза напрягались, чтобы различить размытую фигуру, появлявшуюся из теней.

Ленный свет омыл худую фигуру женщины, и её поразительный вид послал электричество по моему телу. Я напряг живот, поражаясь, ликуя, находясь просто вне себя, мать твою нахрен, пусть даже и по эгоистичным причинам.

Она. Не призрак, а живая, шумно дышащая женщина во плоти. Мой смысл. То, чего я искал, в чем нуждался. Я почувствовал это под своими рёбрами, неясный, неугомонный и живой смысл, как никогда ранее. Чтоб мне провалиться, но я уцепился за это чувство — то, за что стоит бороться и надеяться в мире, полном ничтожности.

На мгновение женщина лишь стояла, глядя в мою сторону. Она не могла видеть меня, спрятавшегося за осокой, но я смотрел прямо на неё в ответ. Прошли месяцы с тех пор, как я видел женщину, мне остались лишь собственные воспоминания для подпитки фантазий. Она могла бы оказаться кошмарной уродиной, и мой член пробудился бы при виде её. Но она не была уродиной.

Её руки были подтянутыми, сильными, попка в дениме казалась круглой и крепкой. Сияющая кожа, изящная шея, а майка с трудом удерживала полные торчащие груди. Очень даже живая, и не просто женщина. Женщина, от которой перехватывает дух, мать вашу. Моя реакция оказалась бурной, от неё член затвердел, дыхание сделалось тяжёлым, мышцы разогрелись и напряглись от первобытного порыва взять над ней верх и оттрахать.

— Анни? — она приблизилась к хихикающему призраку, и её губы изогнулись вопреки печали, искажавшей её лицо.

Чего не хватало, так это шока. Эта женщина могла видеть мёртвых людей, и похоже, не удивлялась этому. Это было неизменным? Или это особая связь?

Её огромные глаза, светлость её волос и черты лица являлись зеркальным изображением Анни. Её дочь.

Анни проплясала в мою сторону, напевая что-то о божьих коровках. Но я не мог отвести взгляда от женщины, поглощая её красоту жадными глазами и забывая дышать от того, что ещё больше крови прилило к моему члену.

Затем до меня дошло. Женщина выжила. Одна женщина и Бог знает сколько мужчин. Мои плечи напряглись, а мои мысли сделались дикими, порочными.

Желание защитить.

Как мир природы уверенно отвоёвывал назад мощёные дороги и металлические конструкции, так и мужчины возвращались к самым первобытным инстинктам. Её будут ценить, на неё будут охотиться, за неё будут сражаться, на неё будут заявлять права… и её разрушат.

«Защити мою мать».

Анни прыгнула через заросли, остановившись в футе от меня. Женщина попёрлась за ней, слишком отставая и теряя след.

Анни жестом показала мне нагнуться, и когда я подчинился, она быстро затараторила о местах и событиях, стражах и демонах, и вещах, которые не имели смысла. Я сосредоточился на деталях, укладывая их в памяти, но её последние слова, о будущем, о будущем своей матери и моей роли в нем, вышибли весь кислород из моих лёгких.

Я отпрянул назад, стиснув зубы и едва не кроша их.

— Нет.

Она наклонила голову.

— Ты обязан.

Я провёл рукой по волосам, дёрнув за кончики. Я не хотел верить ей. Я мог это изменить, черт подери. Ничто не являлось абсолютной истиной.

Но когда она метнулась в сторону, ведя свою мать в сторону моего лагеря, я знал, что как бы сильно я ни старался, все, что она мне сказала, воплотится в жизнь. Пророчество, которое она проговорила мне на ухо, наполнило меня силой, ужасной болью и всем, что находилось между этим.