Кровь решит за нас

Глава 11

16 сентября

Четверг

Киллер надрывался за забором. Санька заглушил двигатель, нервно провел рукой по волосам. Вот черт! С работы летел как ошалелый с одной, единственной мыслью, оформленной в женское имя. И вот теперь осталось несколько шагов до цели, а он вдруг безумно нервничает. Сергей еще позавчера увез мать из города, на пару с бабулькой уговорив ее уволиться с новой работы, дабы съездить на побережье. С ума сойти. Саша вообще поражался тому, насколько Татьяна благосклонно относилась к мужику. Лично ему он не то чтобы не нравился, но на душе было неспокойно, как-то не так, словно… ревнует? Идиотская мысль. Выбросил подальше.

Ворота перед капотом распахнулись. Парень выскочил из машины.

— С ума сошла? Ты одна дома! Я сам.

Наташа обиженно надула губы.

— Ну, и ладно, — демонстративно развернулась и отправилась на крыльцо. Сашка проводил стройные обнаженные ноги зачарованным взглядом, моргнул раз, другой, сгоняя наваждение. Загнал машину, запер ворота и побежал домой в очередной раз выпрашивать прощения у обиженного слоненка. Так громко топает. Усмехнулся своим эмоциям на этот счет.

На пороге его встретил запах лагмана и ванильных булочек. Не удержался от довольной улыбки. Девчонка нарочно кормит его так, что он готов на все ради нее, хотя быть может как раз наоборот. Сбросил кеды и рысцой, крадучись побежал на кухню. Если он ее хорошо знает, а он ее знает хорошо, она там ждет, когда к ней придут извиняться, поскольку обижаться она терпеть не может, но и спускать ему с рук командование не хочет. Наивная.

Угадал. Подбежал, пока не успела опомниться, поцеловал, получил полотенцем по голове, поморщился.

— Дурак! Я на тебя обиделась!

— Серьезно? — скорчил удивленную гримасу Саша.

Наталка сердито поджала губы, вот только выдерживать ласковый насмешливый взгляд вышло не больше нескольких мгновений. Она расслабилась и расстроенно вздохнула, глядя как он со спокойной совестью направился мыть руки.

— Вот так всегда.

— Как так? — спросил парень из ванной.

— Хоть бы раз прощения попросил! — она села на табуретку.

— За что? — уже серьезно проговорил Санька, остановившись напротив нее, опустился на колени, заглянул ей в лицо и нежно провел указательным пальцем по носу. — Ты одна дома. Кто знает чья машина, похожая на мою, может остановиться возле ворот? Да, даже если точно моя, может меня в ней нет? Не выходи, пожалуйста, вечером во двор, ладно?

— С ума сошел?

— Да.

Девушка хотела еще что-то возразить, потом передумала. Как не крути, не отнекивайся, а приятно. Впрочем, нет. Очень приятно. По венам заструилось тепло, дыхание стало глубже, губы сами собой приоткрылись. Наташа тут же уловила отклик в его лице. Подалась вперед, раздвинула ноги и оперлась ладонями о стул.

— А сегодня месяц…

— Знаю.

Она довольно улыбнулась.

— Хорошо.

Большего ему и не требовалось, ухватил ее за руку, поднялся и потянул за собой наверх, в ее комнату.

— А как же ужин?

— Потом.

Наталка почему-то испугалась и занервничала. Поразилась сама себе. Откуда это? Ведь, ничего подобного не было, напротив, она сходила с ума от его ласк, сходила с ума от воспоминаний о его нежности, столько раз уговаривала его не останавливаться и столько раз получала отказ, и вот теперь, когда препятствий нет, она начала бояться. И чего? Кто толком объяснит.

Парень завел ее в комнату, включил свет.

— Ой! А свет нужен? — Наталка поняла глупость вопроса лишь после того, как он слетел с ее языка.

Саша улыбнулся и нажал выключатель. Комната вновь погрузилась в сумрак, слабый луч лампы проникал из коридора, позволяя видеть очертания предметов внутри. Его лица она не видела, но была уверена, что вот теперь зеленые глаза горят желанием. Ощутила на губах теплый осторожный поцелуй. Прерывисто вздохнула, чем вызвала еще одну его улыбку. А дальше страх ушел, мир свернулся до размеров одного человека, в чьих объятиях она сгорала сейчас.

Он чувствовал ее желание, сгорал сам, но одна мысль не давала покоя, назойливым колокольчиком звеня в сознании. Он может причинить ей боль!

Глупо. Санька и сам понимал, что глупо, но черт… Именно это заставляло его нервничать в машине и сейчас. Как стена, через которую не пройти, хотя надо. Будь она обыкновенной как все, он бы не раздумывал. Только она была Наташей, и все усложнялось…

Она тихо выдохнула под ним, парень тут же отстранился, повернул ее лицо к свету.

— Прости. Больно?

Она хихикнула, разглядев в сумраке сведенные на переносице брови.

— Так и должно же… Вроде.

Саша перекатился на спину вместе с ней так, что она оказалась лежащей сверху.

— Все. Ты ела?

Девушка опешила.

— То есть как это все? Ничего не все!

— Наташ, позже.

— А я… Ну, ладно.

— Так ты ела?

— Ага, — она прижалась к его груди, пытаясь осознать почему ей только что отказали. Почему остановился, почему не продолжил? Может дело в ней и она что-то не так делает? А может он разлюбил и уже не хочет? Последняя мысль испугала, она неосознанно вжалась в парня. Только не это и не так. А может слишком часто обижается по мелочам? Он ведь был прав сегодня. Наташа зажмурилась от подкативших к глазам слез. Только бы не ушел! Пусть останется с ней, всегда.

— Я тебя обидела? — еле слышно прошептала она.

— Нет, никогда. С чего ты взяла? — Санька снова поднял ее лицо. Она хлюпнула носом. — Ты чего, глупая? — парень стер большим пальцем слезинку на правой щеке. Он все равно причинил ей боль, причем там, где менее всего ожидал. Надо объяснить иначе черт знает, чего напридумывала себе. — Дурочка, я не могу сделать тебе что-то неприятное, даже так.

— Да? — темные глаза удивленно смотрели на него.

— Да. Ну, что ты еще там сочинила?

Она не обратила внимания на его слова, подтянулась повыше, поцеловала его.

— А если я не хочу, чтоб ты останавливался? — прошептала ему в губы, садясь сверху. Саша зачарованно восхищенно смотрел на свою девочку, закрыл глаза, почувствовал как ее пальчики уверенно скользнули по его животу на талию и ниже, выгнулся. Услышал ее обволакивающий нежный голос возле самого уха.

— Пожалуйста, сделай.

***

Сергей внимательно наблюдал за светлой головой в воде. Нина обернулась к берегу и помахала ему рукой. Улыбнулся ей в ответ. Девятый час, надо ее накормить. Татьяна права, кожа и кости, ненормально это, так только при нервных срывах худеют.

Мысли вновь прыгнули на ее теперь уже бывшего мужа и события последних недель. Коркин ему не понравился, но только поначалу, после того, как выяснилось, что мужик женат и в прошлом в светлых эмоциях к Нине замечен не был, он показался в общем неплохим человеком, да и профессиональная репутация отменная. Сергей усмехнулся сам себе. Дожил. Осталось начать ревновать к памятникам и столбам.

Игорь до официального развода еще дважды появлялся на пороге квартиры. На первый раз его выставил Санька. Молодец парнишка, быстро сообразил что к чему. Мать в ванной была, не слышала, отца спровадил и сразу Сергею позвонил. Вовремя, поскольку разьяренный, обиженный и оскорбленный явился к нему в кабинет буквально полчаса спустя. Из всей пламенной речи Игоря смысловую нагрузку несли всего пара-тройка предложений и те нелицеприятного содержания. Сергей отчетливо понимал, что происходит в голове этого человека, какие чувства и страхи преследуют его, и упивался этим зрелищем. Можно было бы сказать, что он жалел бывшего мужа Нины, но это будет ложь, а ложь, тем более самому себе, больший грех нежели ненависть или ярость. В конце концов, Игорь получил то, что давно заслуживал.

Во-второй раз некое чутье подсказало Сергею, что не стоит пускать Нину открывать дверь. И верно подсказало. Игорь, источая запах спирта, покачивался на пороге.

— А! Ты уже тут поселился, — Сергей поморщился от очередной порции мата, последовавшей за восклицанием и неуместным вопросом.

— Чего надо?

— Где моя жена? Пусть выйдет. Нина! — проорал Игорь уже внутрь квартиры, — Иди сюда! Мне так и общаться с твоими любовниками?

Сергей оттолкнул мужчину назад и прикрыл дверь за своей спиной.

— Любовниками? Она за все годы ни на кого не посмотрела!

— Да что ты? А ты так внимательно следил, да? Своей жизни нет, в чужую лез…

Вдохнул, выдохнул, успокоился, не злиться, иначе не достучаться.

— Ты хоть самому себе можешь объяснить что творишь? За последние годы тебе нужна была любая баба, любая, — Сергей надавил на последнее слово, — кроме нее, — не выдержал, проматерился. — Ты даже умудрился на дочь мою коситься! Нина ушла, ты свободен. Чего тебе еще надо?

— Мою семью! — Игорь вдруг прищурился, словно от неожиданной догадки. — Это ты. Ты все заранее спланировал. Сначала забрал моего сына, теперь ее.

Сергей на мгновение потерял дар речи.

— Ты пьян, — развернулся и исчез в квартире, захлопнув дверь.

Голубые глаза задумчиво наблюдали за ним..

— Хорошая моя, прости, но он же кретин! — мужчина понимал, что может причинить ей боль или еще хуже, обидеть, но сдерживаться не было ни желания, ни сил. С некоторых пор он не мог молчать в ее присутствии, по видимому, годы самоконтроля начали давать о себе знать.

Против его страхов она ласково улыбнулась.

— Я его любила. И, вообще, мы, бабы, — дуры. Ты разве не знал? — на любимом лице промелькнуло озорное выражение. Сергей расслабился. Входная дверь начала сотрясаться под ударами ноги. — Вино будешь?

— А давай! — махнул он рукой.

— Вот и я о том же, — хрупкая фигура исчезла на кухне.

Благодаря Коркину она получила свою законную свободу без дальнейших неприятных свиданий и даже нашла новую работу. Сергей гордо улыбнулся, она умница.

Неожиданно в его объятия упало влажное, холодное тело, выдернув из воспоминаний.

— Бу! Хмурый такой.

Он улыбнулся. Чем больше времени они проводили вместе, тем жизнерадоснее она становилась. Между прежней Ниной и этой он определенно выбирал нынешнюю.

— Ну, и?

— Годится, — она чмокнула его в нос. — Ты не переживай, Санька ничего плохого не сделает. Он ее любит очень!

Сергей искренне засмеялся над предположением женщины.

— Я знаю! Скорее уж Наталка теперь там за ним по всему дому бегает с требованием заняться с ней… — мужчина провел ладонью по лицу. — Бог ты мой. Вот ведь знаю ее и все равно коробит. Дочь выросла. Это ужасно. А дому для Барби только десять лет.

— Быстро, — Нина завернулась в полотенце и устроилась поудобнее в его объятиях. — А я приставку храню, как дурочка. Кому она нужна?

Сергей прижал ее сильнее, стараясь согреть, поцеловал волосы, прикусил мочку уха, заставив вздохнуть.

— Пусть лежит. Вдруг пригодится.

— Ну, да, — Нина рассмеялась. — Не успокаивай меня. Теперь вон какие игрушки пошли. Сереж…

— А?

— Можно я спрошу?

Мужчина напрягся. Так и знал, что не может быть вот прям все так уж хорошо.

— Спрашивай.

— Ты ведь меня увез из-за Игоря?

И как ответить? Голубые глаза взглянули на него, в их глубине светилась просьба не лгать. Что ж? Быть честным, так быть.

— Да.

— Почему? Он ведь извинился.

Сергей сжал губы, вспоминая массу белых и чайных роз, наводнивших квартиру в выходные. Ублюдок! Как приспичило, так сразу вспомнил, что она любит.

Нина смотрела на него. Мгновения проходили, а Сергей все не отвечал, только тяжелый взгляд, направленный в никуда, выдавал его мысли. Она оказалась права. В груди поднялась волна возмущения и сладкой радости.

— Ты снова ревнуешь, да? Ты боялся, что я могу передумать и вернуться к нему.

Опустил голову, рассматривая край полотенца.

— Сереж.

— Да, — объятие стало крепче. Нина улыбнулась. Снова будто в тиски заключил. Наверное, если бы он не прижимал ее вот так, каждый раз когда боялся потерять, она вспомнила бы о том, что самостоятельная взрослая женщина, а так… А так она была любима. Она чувствовала это каждой клеткой своего тела, это жило в его взгляде, в его словах, его движениях и это… Это было потрясающе! И о боже! Он ни разу, ни разу… Она засмеялась.

Сергей очнулся, с тревогой взглянул на нее.

— Что?

— Я подумала, что ты мне цветов так ни разу и не подарил, и я только сейчас это поняла.

Он поднял ее со своих колен, встал сам. Нина тихо ойкнула.

— Ты чего?

— Пошли за цветами.

— То есть как это? Нет, ты что! Я имела в виду, что ты не делал, я и не заметила, но постоянно чувствую, что ты… Ну, ты понял.

— Что я люблю.

— Ну, да, — она принялась пристально вглядываться в горизонт. Сергей тяжело вздохнул. Вспомнила и прервалась на полуслове. Сама не любит, но нравится быть любимой. Поднял с песка ее платье, свое полотенце, встряхнул, вручил женщине и подхватил ее со всем нехитрым скарпом на руки. Она взвизгнула, испуганно засмеялась.

— Поставь немедленно! Ты чего творишь?

— Не поставлю. Иду исправляться. Ну, и где на местном пляже вечерком цветы продают? Мне еще тощую даму ужином кормить.

— Я не тощая! Я худая.

— А Таня с Аней уверены, что тощая.

— Не авторитет. Они безвозвратно тебя обожают и согласятся со всем, что ты сочинишь.

— Без разницы, — он подкинул женщину, перехватывая ее поудобнее, чем вызвал еще один писк. — Где цветочники? Ну, или хотя бы клумбы…

***

Наташа лежала в его объятиях и тихо таяла. Слушать и читать одно, но чувствовать самой — это совершенно, совершенно… У нее не хватило слов описать собственные эмоции. Так странно и абсолютно потрясающе. Всепоглощающая и объемлющая эйфория! Хотелось кричать, петь и творить что-то безумное. Она улыбнулась своим глупым мыслям, а потом и вовсе принялась смеяться.

Саша переложил заливающуюся хохотом девушку рядом и навис над ней. Сказать, что что-то не так, — ничего не сказать! Нахмурился, погладил ее по щеке.

— Девочка моя.

Наталка залилась в новом приступе, мгновение спустя с трудом выдавила вопросительное “а”.

— Что случилось?

— Я еще хочу!

Парень недоверчиво улыбнулся.

— Чего ты хочешь?

— Тебя хочу и вот того, что ты делал тоже хочу. А еще мне офигительно!

С души будто камень свалился, Саша засмеялся вместе с ней.

— Офигительно? И поэтому ты пополам сгибаешься?

— Прости, — просипела девушка. — Я не знаю почему так. Это сложно. Мне хорошо, — она обняла его за шею и притянула голову к себе ближе. — А еще ты голодный, помнишь?

Он лукаво прищурился.

— Тогда накорми меня.

Она перестала смеяться, в сумраке блеснули любопытные темные глаза.

— Это как?

Саша молчал, продолжая выразительно смотреть на нее. Наконец, она поняла, задорно улыбнулась и поспешно скатилась с кровати, выбравшись из-под его тела.

— Я сейчас!

Натянула свою футболку и убежала вниз, громко топая.

Парень вытянулся на кровати. И еще одно. Слоненок не только когда обижается. Случай пока единичный, требует проверки. Последняя мысль показалась особенно заманчивой.

Интересно, что она делать будет? От одного только осознания факта есть из ее рук или с нее поднималась волна желания. Неожиданно, в голове поселился звон нового колокольчика. Она же девчонка. Чего творит урод? Расслабился. Он сейчас должен за ней ухаживать, а не на кровати валяться.

Как ошпаренный вскочил, натянул на ходу джинсы и побежал за ней следом.

***

18 сентября

Суббота

Наташа попрощалась с новыми подругами и побежала вниз.

— Эй! Погоди!

Девушка не остановилась, однако обернулась на всякий случай.

— Я тебе кричу! — следом за ней на тонких каблучках скакала блондинка. Ирина, кажется. Да, Ирина, бывшая девушка ее Саньки. Наташа удивилась той злости, которая поднялась в душе, подавила ненужные эмоции и остановилась.

— Да?

— Помнишь меня? — блондинка поровнялась с Наташей.

— Да.

— Девочка, тебе лет сколько?

Наталке абсолютно не понравился снисходительный тон. Тем более неуместный в случае, когда разговор начала не она.

— Семнадцать.

Вообще, семнадцать ей только в ноябре стукнет, но это детали.

— Понятно. Все равно не соображаешь. Не хочу тебя расстраивать, но ты ему не нужна. Вернее может и нужна, но до определенного момента, пока скучно с тобой не станет.

Девушка удержалась, чтоб не фыркнуть, отвернулась и продолжила спускаться. Блондинка упорно следовала за ней.

— Послушай, добра же желаю. Что ты о нем знаешь? Ровным счетом ничего. Я же больше года.

Наташа выскочила на крыльцо. Котел злости в душе перешел от равномерного бульканья к опасному кипению. Она обернулась к новоиспеченной старшей наставнице и взяла свой самый вежливый тон. В такие моменты Айзя изображала, что прикрывает голову сумкой.

— Послушайте, Ирина, я знаю Саньку с детства. А еще я знаю все, что он о вас думал, а до вас была Яна и еще одна брюнетка, вот не помню имени, да и ваше с трудом. Что я делаю, как и с кем — это исключительно мое дело. И не нужно больше меня караулить. На меня повлиять сложно — это раз. Я его никому не отдам — это два, — Наташа сама поразилась своей последней фразе. Что-то непохожее на нее, странное такое. Она впервые ощутила себя женщиной. Чувство проснулось и тут же ушло, но оставило после себя шокирующее впечатление нереальности происходящего.

— Сучка мелкая.

— Лестное мнение, благодарю.

Блондинка развернулась и исчезла в дверях корпуса. Сзади подлетел Сашка. Наташа с упоением отметила на его лице выражение паники.

— Чего она хотела? — зеленые глаза беспокойно изучали ее.

Девушка подавила желание помучить, заставить нервничать, пожала плечами.

— Ничего. Сказала, что я тебе нужна только пока не надоем.

Он резко выдохнул.

— Это неправда.

Налка рассмеялась, обняла его.

— Уймись. Хорошо все.

Саша прижал ее к груди. Сердце отбивало бешеный ритм и дело было не в пробежке. Он давно так не пугался. Заметив издалека их двоих на крыльце, несся как сумасшедший и все равно не успел. Стерва. Позвонить и доходчиво объяснить, чтоб не лезла. Желательно, чтоб наревелась, так надежнее, что дойдет с первого раза и повторять не придется!

Обернулся, ища глазами ее группу.

— А где все остальные?

— К противоположному выходу пошли, у них пьянка.

— Почему не сказала? Я тебя подожду и заберу, когда скажешь.

— Я не хочу, чтоб ты ждал и чтоб забирал, когда скажу. Я хочу быть с тобой, а не сидеть со всеми и слушать пьяный бред. Это не интересно.

— Глупая, ты же студентка. Я не хочу портить тебе такое время. Не нужно на меня оглядываться.

Наташа вздохнула. Опять двадцать пять. С первого числа на мозг капает. Вот как ему объяснить? Вспомнила Кира. Мысленно попросила у заранее несчастного парня прощения.

— Я тебя люблю — это во-первых и главное. А во-вторых, ко мне одногруппник пристает.

С улыбкой ощутила как Санька напрягся.

— Кто? — злость слишком явно проскользнула в интонации.

— Кирилл. Черный такой, волосы совсем короткие и рубашки клетчатые.

— Что делал?

— На свидание приглашал и иногда обнять пытается.

— В понедельник последняя пара когда?

— В семь двадцать. Ты же работаешь.

— Уйду пораньше.

Наташа на мгновение пожалела о своем признании.

— Сашенька, может, ну его.

— Нет. Почему раньше молчала?

— А ты вот так реагируешь, — она отстранилась, взяла за руку и потянула его с крыльца.

— Ничего я с ним не сделаю.

— Свежо предание, но верится с трудом. Где машина?

Санька переплел ее пальцы со своими.

— Пошли.

Старался не сжимать хрупкую кисть сильнее обычного. Козявка мелкая. Сказала ведь только потому что он уговаривал пойти со всеми, иначе так и молчала бы. С начала учебы он старался не мешать ей, не светиться лишний раз. Это ее жизнь и ее свобода. Тот факт, что она его девушка, не должен мешать ей веселиться. Парень понимал, что по хорошему объяснить бы этому умнику наедине, кто, что и как. Так было бы правильно, но… Но безумно хотелось появиться с ней рядом, чтобы раз и навсегда показать, что она несвободна. Покосился на идеальный профиль. Черт! Чем старше, тем красивее, с ума сойти можно.

Принялся ловить взгляды прохожих парней. Лишь в глазах немногих скользило равнодуше. В груди уживалось двоякое чувство гордости и ревности.

Усадил ее на переднее сиденье, обогнул машину и опустился за руль. Наталка зашвырнула сумку назад. В кармане джинс зазвонил телефон. Парень не глядя нажал соединение.

— Да?

— Александр? — его будто ледяной водой окатило, замер.

— Здравствуйте, Мария Анатольевна.

— Александр, почему ты не потрудился позвонить нам и сообщить о разводе?

— Разве не отец должен был это сделать?

— У нашего сына моральная травма. Где Нина? Почему она не отвечает на звонки?

Санька стиснул зубы. У их сына моральная травма. Поэтому все претензии внуку! Проматерился про себя. На затылок легла теплая ладонь. Девушка ласково гладила его шею, осторожно разминая мышцы. Он закрыл глаза, успокаиваясь и наслаждаясь ее прикосновениями.

— Мамы нет, она… В отъезде.

— Где? С новым любовником. Я в курсе произошедшего.

Санька откинул голову назад, стараясь раствориться в любимых руках. Наташа забралась на сиденье и обняла его, продолжая ласково гладить.

— Мы с Эдуардом прилетаем сегодня вечером и желаем тебя видеть в доме твоего отца завтра с утра. Будь любезен к десяти часам.

Парень отключил телефон, повернулся в ее объятиях, вдыхая знакомый сладкий запах.

— Я пойду с тобой, — уверенно шепнула Наташа.

— Нет.

Сердитый усталый голос звучал приглушенно. Она улыбнулась.

— Не нет, а да. Я все равно все слышала. Уж больно твоя бабушка чеканит слова.

— Козявка мелкая.

— А я думала любимая? — рассмеялась девушка.

***

Нина, безгранично счастливая, лежала в номере в теплых объятиях и готова была мурчать от восторга. Тело приятно ломило от двух вещей: совершенно потрясающей поездки на квадрациклах и не менее (а может и более) потрясающего секса. Она тайком позволила себе сравнить Сергея с Игорем в пользу первого. Определенно, да! Господи, какой же надо было быть дурой!

Подняла голову, взглянула на его лицо.

— О чем думаешь?

Он очнулся от своих мыслей, ласково улыбнулся.

— Не знаю.

— А все-таки?

Мужчина вдохнул, собираясь что-то произнести, но доли секунды спустя передумал и поцеловал ее в висок. Нина насторожилась. Он хотел сказать, но тут же изменил решение. Попробовала быть настойчивой.

— Сереж?

Он вновь открыл рот, заколебался. Она пристально изучала его, ожидая.

— Я… Хочешь сознаюсь? — дождался пока женщина кивнет и только затем продолжил. — Иногда читаешь книгу, смотришь фильм и думаешь, что за бред? Так не бывает! А потом вспоминаю себя и затыкаюсь.

Нина приподнялась на локте. Мысли роились в голове, выдавая многочисленные предположения, основным из которых было то, в котором речь шла об идиотке, годами не замечавшей его любви. Как выяснилось, она не угадала, причем совершенно.

— Помнишь, как познакомились?

— Конечно! Вы тогда с Наталкой переехали в квартиру под нами.

— Да, — он помолчал. — Ты решила, что ее мать от меня ушла недавно. Я переубеждать не стал.

Женщина встревоженно смотрела на него.

— Она и вправду ушла, только сразу после родов, в больнице девочку оставить собиралась, я уговорил записать меня как отца и забрал. Она и имени не дала, знать ее не хотела.

— О господи, — Нина поняла, что последний сиплый шепот принадлежит ей.

— Я ее глазищи как увидел и все, пропал. Губы бантиком, выпятит и сопит. Мне сразу решилось, что она Наташа.

— Она, действительно, Наташа, — улыбнулась Нина и погладила мужчину по щеке.

Сергей поцеловал ее пальцы.

— Ты спрашивать не станешь почему и как, — тихо констатировал он. Она отрицательно покачала головой.

— Мы с Машей встречались, ей девятнадцать было, познакомил со своими родителями, она завела роман с отцом. Моя Наталка дочь или его — не знаю, выяснять не хочу. Мать отца простила, от меня, когда узнала, что девочку забрал, отказалась. Я никогда не говорил ничего конкретного даже дочери, но и она считает, что их нет. Хотя отец и вправду в том году умер.

Тихая невыразительная речь поразила женщину. Отчеканил как робот, быстро, словно боялся, что не успеет рассказать. Сколько же боли должно было за всем этим скрываться?

— Ты кому-нибудь еще рассказывал?

— Нет.

Она погладила его по щеке, поцеловала.

— Они с матерью последние годы соседями прожили. На похоронах не был, потом на могилу приходил, — немного помолчал, размышляя о своем. — Хорошая моя, — взглянул в ласковые голубые глаза, — я его не простил. Это неправильно.

Нина глубоко вздохнула, нахмурилась, подыскивая слова.

— Я не знаю как правильно, — наконец, тихо проговорила она. — Он ведь выходит отказался от беременной девушки.

— Маша спала с нами обоими. Он был уверен, что Наталка не его.

Женщина про себя усмехнулась. Откуда ему было знать чья? Трусливый мужик всегда уверен в отрицательном.

— Думаю, считать так просто было проще.

Сергей улыбнулся, прижал ее голову к груди, коснулся губами виска.

— Оправдываешь меня.

— Нет, здраво рассуждаю. Да, ты и сам это понимаешь.

— Может быть, — он встрепенулся. — Так, ладно. Ерунда все. Что Сашка-то сказал?

— После того как я поведала про квадрациклы?

— Да.

— Сын сказал “хм”. Как думаешь, что бы это значило?

— Думаю, это эквивалентно “молодец, мама”.

Нина рассмеялась. Сергей с удовольствием наблюдал за ней, размышляя о своих все еще небольших шансах на взаимность с ее стороны, как вдруг она вырвалась из его объятий и с криком “дура” кинулась к телефону.

— Что?!

— Я забыла! Мне же маман звонили! Бог мой, только бы она до ребенка еще не добралась!

— Мария Анатольевна?

— Ну, так! Алло? — последний возглас относился к телефону. — Да. Саня! Там если бабушка будет названивать не бери трубку. Просто не бери и все. Я сама с ней завтра побеседую, хорошо? Вот и отлично. Она же до тебя еще не добралась?

— Нет, мам.

Наталка с укоризной покосилась на парня. Он пожал плечами в ответ на ее взгляд.

— Хорошо. Пока.

— Врать нельзя, — шепнула девушка. Саша отложил телефон в сторону.

— Согласен.

Она рассмеялась.

— Ты неподражаем.

— Согласен.

Она сняла со спинки кровати свое полотенце, дотянулась, чмокнула его в щеку.

— Я в душ, — и бегом выскочила из комнаты. Парень улыбнулся. Ну, и как отвечать ей иначе?

— Согласен, — вышел следом за ней, спустя минуту из ванной раздался возмущенный визг.

Глава 12

19 сентября

Воскресенье

Она доварила овсянку, разлила на четыре порции, добавив сахар и масло. Темка сонный вышел первый на сладкий запах.

— Доброе утро, Люд.

— Доброе утро. Как вчерашние занятия?

Мальчишка расплылся.

— Вообще, офигеть! Спасибо!

Женщина улыбнулась такому искреннему восхищению.

— Это ж здорово! Ходи. Защищать девчонок потом будешь.

— Ой, да ладно, — смущенно протянул Темка и немного покраснел.

— Чай или какао?

— Какао.

Люда улыбнулась.

— Я тоже хочу! — Сонька выскочила вслед за братом, а ее мелочь как обычно, спит пока не растолкают. Хотя какая ее? Она одернула себя. Все трое ее. Два с половиной года прошло, а по ночам порой снится, вот придет Витька и заберет ребятню. Люда привычно проглотила вставший в горле ком. Нельзя. Темка заметит, опять тайком плакать будет, а ему нельзя, только отошел, забылся. Женщина вспомнила о работе. Совесть неприятно заворочалась, заставляя сомневаться и презирать себя, но была быстро утихомирена еще одним волевым усилием. Люда все просчитала наперед, ей терять нечего.

***

Саша завел Наталку за спину и позвонил в дверь. Девушка улыбнулась про себя его странному жесту. Впечатление такое, будто с той стороны стрелять начнут.

Выстрелов не последовало, только звук открывшегося замка. На них строго взглянули бесцветные серые глаза. Наташа подавила неуместный порыв сделать книксен. Вот почему-то каждый раз в присутствии этой женщины она испытывала такое диковатое желание.

— Александр.

— Здравствуйте, Мария Анатольевна.

— Ты по-прежнему отказываешься называть меня бабушкой?

— Да, Мария Анатольевна — заученно прорговорил парень. Наталка вздохнула. В четвертый раз присутствует при их встрече и в четвертый раз разговор начинается одним и тем же диалогом.

— Это что Наталья?

— Здравствуйте, Мария Анатольевна.

— Александр, ты все еще таскаешь за собой эту девицу? Это неприемлемо. Прошу, — она развернулась и исчезла в глубине дома. Девушка привстала на цыпочки и как можно тише прошептала Саньке на ухо:

— Ну, вот, смотри, она мне рада, а ты боялся.

Он против воли улыбнулся шутке, немного расслабившись. Напрасно взял, пройдутся по ней его “интеллигентные” родственники как только фантазия позволит, поддался на уговоры. Саша напряженно следовал в гостиную, ведя девушку позади. Пройдутся и по матери, и по нему, и по Сергею тоже. Наташа положила свободную руку ему на плечо, от легкого прикосновения по телу разлилось тепло.

Быть может признать правду? Маленькая ладонь в его руке давала ощущение покоя и уверенности в себе, само ее присутствие действовало как якорь, не давало сорваться или вспылить. Да, она уговаривала, но поддался он лишь потому, что в самом деле нуждался в ней. Санька неожиданно для себя сделал открытие — она знала, что необходима ему, именно потому шла сейчас следом. Обернулся, поймал взгляд ласковых черных глаз, в их глубине плясали озорные смешинки. Его девочка не относится ко всему происходящему столь же серьезно как он.

— Поиграем в театр абсурда? — улыбнулась Наталка. В душе поселилось абсолютное умиротворение. Театр абсурда? Да. Именно театр. Всю жизнь играют роли не пойми кого. Наверное, не напрасно их мамка называет “маман” и “папан”.

Он перешагнул порог. Дедушка стоял возле окна, отец восседал на диване в позе скорбящего, ну а бабушка разливала чай. Саньку всегда бесил этот чай. Откуда она взяла подобную хрень, доведя ее до уровня привычки?

— Здравствуйте, Эдуард Владимирович.

— Утро доброе, Саш.

— Здрасьте, — Наталка осторожно высунулась из-за спины своей охраны. Парень поморщился, заметив как мать его отца (называть ее иначе про себя он не мог) закатила глаза.

— Привет, Наташ, — Игорь с интересом оглядел девушку, смутно помня свой последний диалог с Сергеем, наткнулся на разъяренный взгляд сына, поспешно отвел глаза и попытался вникнуть в причину немой угрозы.

— Здравствуй, Наташ. Как у вас дела, Саш? Как твоя работа? Учеба?

— Хорошо все.

— Лаконично.

Наталка прикусила нижнюю губу. Вообще дед у него ничего так, более менее на общем фоне.

— Будь добр, присядь, — холодно попросила пожилая женщина.

— Нет.

— Боже, Нина всегда была деревенской хабалкой, неудивительно, что ты позволяешь себе столь пренебрежительно общаться со старшими. Будь добр, сядь.

— Мы спешим. Давайте сразу выясним, что вы от меня хотели, Мария Анатольевна.

Наташа легко погладила поясницу парня.

— Хорошо, — женщина выпрямилась, отставив фарфор в сторону, — раз ты взял подобный тон. Я хочу разобраться, когда именно она завела себе любовника? И какие меры в отношении матери ты намерен предпринять?

Девушка ощутила как Санька напрягся. На пределе? О, да. Еще несколько подобных шокирующих заявлений, и он шагнет через черту. Она сжала его ладонь, второй рукой принялась поглаживать по спине, теперь уже не таясь. Заметят, и плевать. Вдруг маразм отступит? Она чуть внимательнее пригляделась к троим людям в комнате. Игорь витал где-то далеко. Его не интересовало происходящее. Пожилой мужчина возле окна напротив, не сводил с них глаз. Наташа поежилась от холодного любопытства сквозящего в этом взоре. Будто мышей препарирует, исследует, наблюдает. Сама же гарпия, что так упорно кидалась на внука, выглядела… Девушка попыталась подобрать подходящие эпитеты. Глупо и неприятно, скорее даже первое. О чем она думает? Что происходит в ее голове? Ко внуку она явно равнодушна. Нину и вовсе ненавидит.

Мария Анатольевна, между тем, ожидая ответ от Саши, не задумываясь положила руку на спинку дивана возле головы сына, и тогда Наташа твердо осознала. Ей плевать на всех. Она мать, чьего сына “несправедливо” обидели. Она не слишком умна, а потому доступные ей способы восстановления “справедливости” выглядят столь неуместно. Девушка мысленно попросила прощения у… Кто там есть? Бог? Провидение? В общем, не важно. В любом случае думать, что ты умнее кого-то неправильно, но поскольку правда столь прозрачна и не оставляет выбора, наверное, можно было бы себя простить.

Санька глубоко вдохнул, закрыл глаза, открыл.

— Разговор не имеет смысла. Всего вам доброго, — развернулся и выскочил в зал, практически волоком таща за собой Наташу. Девушка вприпрыжку неслась следом.

Колеса восьмерки громко прошуршали по гравию, лучше всяких слов поведав о состоянии нервной системы своего водителя. Не долго думая, Наташа отдала приказ.

— Направо, к озеру.

И лишь произнеся с изумлением поняла, что не только хладнокровно просчитала степень опасности его поездки в таком состоянии и нашла ближайший безопасный, приемлемый выход, но и то, что Санька послушался.

Несколько минут спустя машина съехала по колее под мост. Двое рыбаков на противоположном берегу окинули восьмерку равнодушным взглядом и вернулись к разговору.

Парень сжимал руль, словно остекленевшие глаза смотрели вдаль. Наташа ласково провела по побелевшим костяшкам.

Он не чувствовал ничего, кроме сжирающей изнутри тело ярости. Смотрел на отрешенное лицо отца и видел чужого человека. Человека, которому наплевать на все и вся вокруг. Игорю было приятно, что его мать так кидается на бывшую жену. Обиженный. Неожиданно сквозь злобу проникло умиротворяющее ощущение чьей-то ласки. Его гладили, шепча на ухо нечто нежное, постороннее, бессмысленное или может, это он не вникал в смысл.

— Что? — растеряно прошептал парень.

— Я говорю, пляж пустой. Никто в сентябре не купается.

— Нет. То есть да, — Саша повернулся к своей девочке, переключая мысли на ее слова.

— А рыбаков много.

Он огляделся, согласно кивнул.

— Как думаешь, кто-нибудь еще сюда съедет?

— Не знаю, — мгновение спустя ответил парень.

— А и ладно, правда?

— Что?

Саша, кажется, впервые в жизни чувствовал себя младше и глупее. Она улыбнулась, мягко убрала его руки на сиденье, села сверху и поцеловала.

***

Сергей размешивал чай и наблюдал как Нина с удовольствием доедает его салат. Она сосредоточенно собрала вилкой остатки со дна тарелки, отправила их в рот и только тогда заметила его пристальный взгляд. Смутилась, неуверенно улыбнулась и вытащила столовый прибор изо рта.

— Еще будешь?

Она отрицательно покачала головой, делая вид, что очень занята чашкой кофе.

— А если подумать?

Подняла на него глаза, скользящее в них детское выражение подсказало, что третья порция будет весьма кстати.

— Я сейчас, — улыбнулся мужчина. Ждать официанта долго, а потому он сам дошел до барной стойки, попросил повторить и вернулся на место.

— Я потолстею, — обреченно изрекла Нина.

— Вряд ли.

Она вздохнула.

— Понятно. Как говорит сын, а и х-хрен с ним!

— Отличная позиция.

Сергей внимательно наблюдал за каждым ее движением. За годы выучил все ее жесты, интонации и тем не менее… Тем не менее в данное мгновение ему стоило бы усилия оторваться от нее, не смотреть. Как магнит эта женщина притягивала его мысли. Где бы ни был, чем бы ни был занят, о чем бы ни думал, она всегда была рядом. Незримый образ, на уровне эмоций или инстинктов — кто знает? Когда она вдруг оказывалась не рядом, мир не сходил с ума и не рушился, только грудь давила тоска тихая и нудная.

Нина поежилась, натянула рукава темно-серой водолазки на ладони и обхватила чашку. Взгляд голубых глаз был прикован к морю. Сергей попытался представить, о чем она думает или о ком. Отогнал ненужные предположения, если постоянно вспоминать ее бывшего мужа, никакой выдержки не хватит.

— Я не хочу звонить, а надо, — несчастно произнесла она.

Мужчина нахмурился, почти угадал, единственное — вот тут уж точно ревновать не к кому. Хватило мгновения, чтобы принять решение.

— Дай телефон.

Она изумленно взглянула на него.

— Зачем?

— Давай, ты общаться не жаждешь, а мне наплевать.

Нина растерянно смотрела на протянутую руку. Это похоже на трусость, нет?

Она не боится и это совершенно точно, лишь не желает слышать ненавистный голос, годами обучающий ее как именно она должна ухаживать за Игорюшей. Она представила лицо свекрови… Поправка — бывшей свекрови. Настроение заметно улучшилось, дальше она колебалась мгновение, нашла в памяти нужный номер и отдала телефон. Сергей поднялся.

— Ешь. Прочее сейчас уладим.

Нина проследила как он вышел на набережную, спустился к воде, официант поставил перед ней заказ, на автомате поблагодарила и принялась вновь наблюдать за Сергеем со смешанным чувством благодарности, нежности и удивления. Она всегда сама общалась с маман, даже Игорь не жаждал лишний раз проявить сыновью привязанность, хотя прекрасно знал, что ей неприятно. Игорь вообще редко решал какие бы то ни было бытовые вопросы. Сергей же все брал на себя и ей было немного странно, уютно и непонятно. Теперь еще и Мария Анатольевна. Нина принялась теребить сережки в ухе.

— Я не желаю с вами общаться. Что она себе позволяет?

Мужчина скрипнул зубами. Были на его памяти две — три такие пациентки с массой жалоб на обслуживание, на персонал клиники, да и вообще, в принципе. Была б их воля, они б и всевышнему претензии предъявили… в письменном виде.

— Мария Анатольевна, я еще раз повторю свой вопрос. Что конкретно вы хотели от Нины? С Сашей, я понял, вы уже побеседовали.

— Побеседовали?! — Сергей сообразил, что ненароком вывел ее из себя. По-видимому парень там не слабо постарался, а матери-то наврал. Молодец. — Никакого уважения! Он не потрудился даже…

— Мария Анатольевна, — перебил ее мужчина, — а вам не приходило в голову, что вы не вызываете у внука уважения?

На том конце повисла тишина. Сергей улыбнулся произведенному эффекту.

— Итак, как только у вас появится некое конкретное дело к Нине или Саше, звоните, в противном случае прошу вас не беспокоить. Всего доброго.

Убрал телефон в карман, улыбнулся. Чуден белый свет дураками и дурами. Оглянулся на столик, за которым они с Ниной расположились позавтракать, женщина нервно теребила многочисленные сережки в ухе и не сводила с него глаз. Сергей в два прыжка преодолел ступени, вернулся на место, ободряюще улыбнулся.

— Ну, и все, хорошая моя, а ты сомневалась.

Она сощурилась.

— Что сказал?

— Вежливо попросил без видимой причины не беспокоить ни тебя, ни Санька.

— И она вот так прям промолчала? На то, что она согласилась, я не рассчитываю!

— Правильно. Но промолчать — промолчала.

Темные брови удивленно изогнулись.

— Так не бывает. Ты душу продал?

Сергей засмеялся.

— Так дешево? Да, никогда. Ну, и потом, она давно заложена.

— Да?

— В четвертом классе пятерку по ботанике просил, — он дотянулся через стол и съел у нее с вилки салат. Нина деланно хмуро наблюдала за ним.

— Это мое.

— Мое… Твое… Сахару хочешь?

Теперь засмеялась она.

— Я помню этот мультик. Мы тогда его вчетвером смотрели!

— А потом все серии Врунгеля и еще козинаки с молоком…

— А Санька хмурый сидел, потому что к друзьям рвался…

— Наталка не пустила…

— Он тогда ее “козявкой” стал звать…

— Но сидел же.

— Она всегда им распоряжалась как хотела.

Нина протянула Сергею очередную порцию своего блюда.

— Вообще, это сложно, я б сказала, нереально. Он сам так хочет и хотел.

Мужчина прожевал угощение.

— Согласен.

Она вдруг замерла.

— Что?

Голубые глаза ошарашенно смотрели на него.

— У нас с тобой и детьми больше общих воспоминаний, чем у меня с Иг… Ай, забыли, — Нина поморщилась, обозвала себя идиоткой.

— Да, нет. Все равно я о том же подумал и знаешь?

Она немного подалась вперед, ожидая ответ.

— Мне нравится такой расклад вещей, — привстал и поцеловал кончик носа, пока она не успела опомниться. Рано или поздно он вытравит из нее память об этом уроде.

Глава 13

Два года спустя

2 ноября

Пятница

Сашка поймал на себе любопытные взгляды продавщиц, устало вздохнул. Третий год одно и то же. Не суть, пусть таращатся. В памяти всплыли черные доверчивые глаза, тоска по ней всколыхнулась с новой силой, до вечера ждать неимоверно долго. Остановился напротив темно-синего комплекта в мелкий белый горошек, задорно улыбнулся, представив ее возмущение.

— Ты одеваешь меня, как маленькую, — и для пущего эффекта надувала нижнюю губу, а когда неизменно получала его смех, обиженно смотрела в пол, только дуться она на него окончательно разучилась. Все его извинения остались далеко в прошлом. Теперь она начинала смеяться вместе с ним и оправдываться, что делает так не специально, затем неделю он потерпит “взрослую” серьезную Наталью, а потом она забудется и вновь вернет его девочку.

Безошибочно в ряду нашел ее размер, снял. Глупая. Если бы она знала как сексуально выглядит для него, когда одета по ее мнению “как маленькая”. Вообще, Саша не мог и сам объяснить какие эмоции конкретно испытывает. Она просто была его девочкой, маленькой, сводящей с ума, невинной и безгранично развратной одновременно. В памяти вереницей проплыли яркие эпизоды, доказывающие последний факт.

Он не ошибся, когда вслух опасался за себя ее будущему умению соблазнять. Смешно, но он неосознано запомнил даже число. Девятнадцатое сентября. После идиотской беседы в доме отца она приказала (именно приказала) свернуть к озеру, он был занят злостью и мало что соображал, а она отвлекла. И черт! Отвлекла так, что в голове еще долго не оживало ни одной разумной мысли. Никогда не подозревал, что неопытная девчонка может быть способна на такое. Она так краснела и стеснялась, когда он ее просто дразнил раньше. И куда делась вся скромность?

Ну а после, когда вечером он все-таки решился задать ей насущный вопрос, она лаконично и по-деловому изрекла, что “барышня любопытная, начитанная и с богатым воображением”. Последняя формулировка тогда поставила в тупик. Затем она умудрилась затолкать его в женский туалет в библиотеке, заставить подыхать от желания в полупустой маршрутке…

Парень остановился возле занятного алого комплекта на завязочках, немного поразмыслил и добавил к покупкам, кинув изумленной кассирше на прилавок. Наверное, хватит, и так увлекся.

Маршрутка, пожалуй, была его самым странным и неоднозначным воспоминанием. Машину оставил тогда у дома, встретил ее после последнего экзамена летней сессии и они гуляли до вечера, такси брать не стали. Она сидела рядом в его объятиях, прижав голову к плечу, со стороны просто влюбленная пара возвращается домой, если бы не одно но. Ее пальчики весьма проворно справились с его джинсами и, проскользнув за пояс, вытворяли восхитительные вещи. Санька, стиснув зубы, смотрел перед собой, старался не шевелиться и молился кому угодно, чтобы водитель и пассажирка с переднего сиденья не смотрели слишком часто в зеркало. Наталка же щурилась как довольная кошка и понимающе улыбалась ему. Хотелось убить ее, а еще любить, чем и занялся, бегом притащив ее домой, а перед этим предварительно с трудом застегнув молнию и выскочив как ошпаренный на остановку.

Теперь он уже ни в коей мере не подвергал сомнению ее способность фантазировать на тему и без ни самому себе, ни вслух тем более.

— Это все? — девушка-кассир лучезарно улыбнулась ему, кинув ласковый взгляд из-под ресниц. Санька по доброму улыбнулся в ответ, жаль Наталки нет, ему нравилась ее ревность. Вроде и сердится, и придраться к нему не может, он то не при чем, а потому выводит уничтожающие взгляды в адрес девушек, ну или женщин. Парень представил ее рядом, удержался от смеха. Какая же она… Слова не нашлись, только ощущения и эмоции.

Оплатил покупку, надвинул капюшон на лицо и невозможно довольный приобретенным выскочил на осенний холод, добежал до машины, содрал квитанцию со стекла, запрыгнул на водительское сиденье, кинул листок в бардачок, пакет рядом, теперь честь работе, перерыв кончился минут пять назад.

***

Наташа хмуро изучала затылок Анжелки. Вот что за гадина! Только перевелась и пожалуйста.

Преподаватель отложил маркер, собрал бумаги со стола и вышел за дверь, ожидая когда студенты выметутся на свет божий, а если точнее на свет неоновый. Семеновича тоже не шибко радовала пара в семь вечера в пятницу, Наталка кинула на плечо сумку и бегом выскочила в коридор.

— Ой, Наташ, погоди, я с тобой выйду! — девушка закатила глаза, матюкнулась про себя и, одев на лицо непробиваемую маску вежливости, обернулась. Гадина не осталась в долгу, наградив ее фальшивой до неприличия улыбкой. — Здорово. Мы тут последние. Честно говоря, страшновато возвращаться и по улице идти.

Наталка знала к чему Анжелочка клонит. Так и хотелось крикнуть вслух что-нибудь нехорошее, очень нехорошее. Только не в ее собственный день рождения! Вот принесла нелегкая на ее голову в универ крысину.

— Да, ну? — процедила она сквозь зубы.

— Конечно, тебе не понять. У тебя свой защитник. Везет, а мне с парнями все никак, знаешь, ведь так хочется любви.

Наташа ускорила и без того быстрый шаг. Еще одно такое признание, и она сорвется. Вот честное слово. Впереди на крыльце за стеклянным входом мелькнула до боли знакомая черная тень, настроение тут же скакнуло вверх.

— Сашка, — пискнула она и побежала. Он отткрыл перед ней двери и поймал на своей шее, улыбнулся.

— Ну и где повязка? Уши замерзнут, отвалятся.

— Да, ну тебя!

— Привет, — прозвучал за спиной нежный голос. Наташа в очередной раз закатила глаза и состроила кривую рожицу. Парень рассмеялся, наблюдая за ее привычной реакцией на флирт с ним.

— Привет, Анжел.

Наклонился и потерся носом о Наталкин нос, она сморщилась.

— Как дела? Как работа? — прощебетала “гадина”, приближаясь. Санька не успел дать ответ, из дверей, едва не сбив активно флиртующую девушку с ног, вылетел еще один одногрупник Наташи — Костик.

— А! Привет! — обрадовался парень и с протянутой ладонью пошел на Сашку.

— Костя! Ты мне ногу отдавил, — возмутилась Анжела.

— Ой, прости, не заметил!

Наталка обняла Саньку, уткнулась ему в грудь и постаралась подавить вспышку неуместного смеха. Костя таки дошел и поздоровался, за ним следом вышли остальные, и Анжела осталась где-то там не у дел, так и не напросившись с ними в машину.

В восьмерке девушка потерла замерзшие ладони друг о друга. Саша вывернул со стоянки, протянул руку, взял ее пальцы и, поднеся к лицу, подышал, отогревая.

— Завтра перчатки оденешь.

Наташа сморщилась.

— Оденешь, — еще раз утвердительно произнес он.

Она сердито вздохнула.

— Моя любимая девочка.

Теперь вздох вышел довольным. Как же с ней просто.

Наташа знала, что сдалась вот просто так, за копейки, но почему-то сопротивляться никогда не получалось, тем более он прав. Он, вообще, с ужасающим постоянством оказывался прав. Она чувствовала себя любимым единственным ребенком и женщиной одновременно. Странное ощущение, особенно остро она это ощущала последние месяцы, когда папка наконец-то отпустил ее, согласившись, что к восемнадцатому дню рождения она может переехать к Саше. А Сашка, он был еще хуже отца, он всегда наперед догадывался, что она может выкинуть, и пресекал попытки. Поначалу она дулась и даже обижалась, ругалась, а потом в какой-то момент поняла одну страшную для себя вещь — спорами и ссорами она причиняет ему боль. Нет. Он никогда не говорил и не показывал ни в коем случае, просто это было как прозрение, Наталка будто увидела свои прежние обиды со стороны. Он просил сделать что-то разумное, логичное, а она словно ребенок избалованный уперто не хотела подчиняться.

Подчиняться. Краеугольное слово для женской психики, а точнее его значение, стоит уловить намек, и гордость приходит на смену разуму. Девушке тогда вдруг стало стыдно за себя. Он ведь все терпел, молча и умудрялся просить у нее прощения за ее же глупость. Бред. Больше года назад пришло такое странное осознание, теперь они не ссорились вообще, никогда. Наверное, так не бывает, но у них было.

— О чем задумалась?

— Люблю тебя.

Саша улыбнулся.

— И я тебя.

— А еще я убью Анжелочку! Блин, буду! — решилась высказаться Наталка и сердито фыркнула, вспомнив как на прошлой неделе, договорившись с руководителем курсовой о сроках, застала гадину за неприкрытым флиртом с ожидающим ее в коридоре Сашкой.

Парень улыбнулся, отвернувшись к окну, вернул лицу серьезное выражение и взглянул на свою кровожадную девочку. Если бы она знала, то решилась как минимум на тройное убийство. К ее сокурснице в гроб отправились еще две девушки с его офиса.

— Кончай улыбаться, я все вижу!

Санька рассмеялся.

— Нравится ему, — сердито проворчала Наталка, уткнувшись носом в холодное стекло и подперев щеку кулаком.

Перевел взгляд на дорогу. Если бы он каждый раз показывал свою ревность, только не стоит, с учетом того, что она все равно не замечает влюбленных в нее. Она, к его радости, вообще, никого не замечает. Так потрясающе точно знать, что ее мысли всегда заняты им, что ей плевать на других, плевать на внешность, деньги. Черт, на что еще там ведутся? Черные глаза с восхищением смотрели на него и только на него. Он видел это каждый раз. И неважно, что три года вместе, она лишь сильнее любить стала, Сашка кожей чувствовал. Только сомнения завсегда точат даже самую несгибаемую уверенность.

Порой он боялся, что на ее пути встретилтся кто-то, кого она полюбит сильнее. И тогда тот факт, что ей плевать на внешность и на состояние кошелька, играл против него. Будь он десяти пядей во лбу, если она полюбит другого, все.

Сашка отогнал идиотские мысли подальше.

— Сашенька, — еле слышно прошептала девушка рядом.

— Да, любимая?

— Саш, можно я попрошу, — еще тише произнесла она. Парень испугался. Что не так?

— Конечно.

— Вот если ты разлюбишь, пожалуйста, скажи мне, хорошо? Я уйду.

Едва не застонал. Дурочка! Протяжно сердито вздохнул, черные глаза испуганно и несчастно смотрели на него. Она и ответ ведь ждет…

— Хорошо, — кивнул парень, стараясь задушить злость, не показать ей.

— Не сердись.

Почувствовала, всегда точно чувствует его настроение, как зеркало.

— Я не сержусь. На тебя — никогда.

Она перебралась поближе к нему, оперлась щекой о его плечо.

— Прости.

Злость окончательно поселилась в душе, смыв все попытки ее утихомирить. Она опять извиняется. За что? Хоть бы раз понять ее в этом.

— А там подарок, — улыбнулся парень и указал головой назад.

Она подскочила.

— Да? — тут же сунулась между сидений, перетянула пакет себе на колени и с выражением детского любопытства принялась вытаскивать вещи по одной. Сашка вздохнул. Отвлечь проще некуда, он же теперь еще долго будет мучиться ее словами. Нет. Кровь определенно материнская, это ее наследие переосмысливать и делать выводы.

***

5 ноября

Понедельник

Нина прижала ладонь к губам, вздохнула и, собрав волю в кулак, позвонила в обитую кожей железную дверь сорок восьмой квартиры. Еще раз на всякий случай перечитала в блокноте адрес. Все верно.

— Кто? — раздался приглушенный женский голос из-за двери.

Нина замешкалась. Все вроде продумала, а что ответить на такой простой вопрос придется и не сообразила.

— Анна Витальевна?

— Да.

— Здравствуйте. Я жена вашего сына, — Нина поморщилась, не совсем жена, гражданская, ну и не важно.

— А ну встань, чтоб видела.

Женщина повела бровью. Пожилые люди всегда одинаковы, может, что и выйдет, сделала шаг в поле видимости дверного глазка.

Щелкнул замок и взору предстала совсем высохшая миниатюрная старушка. Она строго придирчиво оглядела гостью, чуть сдвинув очки на кончик носа, и спустя минуту удовлетворенно кивнула.

— Та самая. Проходи. Значит, жена уже?

— Гражданская, — решила не начинать с вранья знакомство Нина, следуя за бабушкой, и благоразумно отложив на потом вопрос о значении фразы “та самая”.

— Тогда не жена, а любовница.

Разговор определенно намечался сложный.

— Хорошо.

Анна Витальевна бросила в ее сторону любопытный взгляд.

— С чем пожаловала?

Все заготовленные слова вдруг показались Нине ненужными и неправильными, не помогут они, не подействуют, только хуже сделает. Не той породы человек перед ней, лучше уж чистая правда.

— Да и сама толком не знаю. Думаю, Сереже плохо без вас.

— Эвон как? — сухо прокомментировала старушка, однако в глубине глаз ее сына мелькнула вспышка радости.

— Да, — Нина остановилась на пороге кухни. В голову вдруг пришла спонтанная идея. — Анна Витальевна.

— Ну?

— Вы на мою маму похожи.

— Я радоваться должна? — опешила она.

— Нет. Не надо, — Нина набрала в грудь побольше воздуха. После следующего вопроса ее либо выгонят, либо… Короче, была — не была! — Анна Витальевна, а вы коньяк любите?

…

— Вот все я знаю про тебя. Я поначалу терпеть тебя не могла! Ходила за этим своим, — Анна Витальевна скорчила смешную гримасу, — а мой парень без внимания!

Спустя два часа и полбутылки коньяка, которую на крайний случай прихватила с собой, Нина уже перестала удивляться заявлениям этой женщины, и только глаза порой против воли все еще расширялись от изумления. Оказывается, Сергей — ее парень. Мамой она быть за эти годы так и не перестала. Мозг начинал тихо вскипать, затуманенный алкоголем и бесчисленными попытками понять, как можно так любить сына и не общаться с ним годами.

Перед ней на стол легла еще одна стопка фотографий.

— Вот. А когда твой сынок начал Наташей интересоваться… Безобразие! Девчонке шестнадцать было!

— Витальевна! Ты откуда все это взяла?

— Тихо! — скомандовала женщина. — Это мое дело. Думаешь сложно что ли? Так вот, помяни мое слово, добром оно не кончится, — сухой палец ткнул в счастливую влюбленную парочку детей.

Нина нахмурилась.

— Я боялась, ты Наталку не любишь.

— С чего это? — на пожилом лице мелькнуло воспоминание, женщина тут же сникла, став вдруг неимоверно уставшей и одинокой (иного определения подобрать Нина не смогла). — Он так и не выяснил, да?

— Что?

— Алкоголь вреден. Чтоб больше ни капли в рот не брала!

— Хорошо. Так ты о чем?

— Поди со мной.

Женщина поднялась и шаркающей неуверенной походкой вышла в зал, прихватив с собой со стола одну из Наташиных фотографий, Нина не отставала ни на шаг. Открыв старый сервант цвета охры Анна Витальевна покопалась, вынула потрепанный временем альбом и, сев на диван, похлопала рядом с собой. Гостья послушно расположилась на указанном месте.

Пожилая женщина безошибочно нашла нужную страницу и рядом с выцветшей пожелтевшей карточкой положила Наташино изображение. Нина тихо выдохнула. На нее смотрели почти одинаковые миниатюрные девчонки с невероятно большими черными раскосыми глазами, прямым носом и идеальной формы губами.

— Прабабка моя. Дарьей звали. Красавица была несравненная, прадед мой за ней до самой могилы ходил как привязанный, все для нее делал. Так что старая я, безмозглая. Сына с внучкой из дома выгнала, а кобелина этот все равно потом мне все нервы вымотал, — она вдруг съежилась и всхлипнула, — и не простит он меня. Да и как я могу явиться? Вот, мол, принимайте, одумалась, поумнела…

Нина захлопнула альбом, отложила его в сторону и обняла женщину.

— Нет. Не так!

— Так. Так. Кто я ему? Что я для него сделала? Он-то как мог мне помогал…

— Знаю я про якобы доплату к пенсии, я адрес так узнала, у него нашла…

— Во-от, — теперь вышел совершенный вой. Нина не вытерпела и тоже разревелась.

— Ничего подобного!

Ей почему-то не верилось, что Сережа, ее Сережа не простит собственную мать. Ну не может же так быть, правда? Или может? Она окончательно запуталась и тоже перешла на вой. Нельзя женщинам пить и делиться горем, чревато.

***

7 ноября

Среда

— Нина, сядь!

Женщина вздрогнула от грозного оклика Анны Витальевны.

— Мне и так дурно, еще ты мельтешишь.

Дурно ей! Бабуська неугомонная, точно на ее мамку похожа. Это, между прочим, не она сейчас от мужа может по голове получить за самодеятельность в крупных масштабах. Нина с ужасом представила Сережку, рвущегося к ней домой с аэропорта, а тут вместо обеда и секса мама, с коей восемнадцать лет не имел вообще никакого общения. Четыре дня в городе не был и вот — получите, распишитесь. Усилием воли она удержала себя на месте. Паника захлестнула с головой.

— Жалеешь?

— Нет! — возмущенно отмахнулась Нина. — Боюсь я.

— Да, брось. Нашла, кого бояться? Мухи не обидит.

— Не обидит, но рассердится-то точно.

— Да-а, — задумчиво протянула женщина, — тут ты просчиталась. За спиной, не предупредив…

— Спасибо, Анна Витальевна!

— Так правда же, — махнула она рукой. — Называй меня “мамой”, даже если сейчас скандал будет.

— Мамочки, — истерично пискнула Нина, снова вскочила и принялась нарезать круги по гостиной.

— Так! Тебе сорок лет! А ну ся…

На улице залаял пес, хлопнула калитка, Нина заломила пальцы и стеклянными глазами уставилась на дверь.

Сергей появился в проеме несколько минут спустя.

— И меня никто не встречает? — Женщине показалось сердце перестало биться. Ее муж замолчал, окинув комнату взглядом, родное лицо стало напоминать непроницаемую маску. Он опустил рюкзак на пол.

— Привет, мам.

— Привет, Сереж.

В груди клокотала ярость. Чего стоило не показать эмоций, которые обрушились на него в то мгновение, когда он увидел Анну. Мать никогда не пришла бы сама, никогда, просто не решилась бы, а значит дело в Нине. Он слишком хорошо знал свою жену, чтобы не предполагать, что нечто подобное может произойти однажды, но почему-то никогда не думал, что все воплотится в жизнь. А вон оно как случилось. Голубые огромные испуганные глаза напряженно следили за ним. Сергей хмуро оглядел чересчур бледное лицо, надо бы ей гемоглобин проверить. Когда она последний раз в больнице была? Кошка пугливая, а раньше о чем думала, когда все это вытворяла?

— Здесь кормят голодных?

Нина подпрыгнула и пулей улетела на кухню.

— Ты девчонку не трогай, она как лучше хотела.

Сергей удивленно обернулся к матери.

— И давно вы знакомы?

— Она в понедельник ко мне пришла. Выгонишь?

Мужчина подошел к окну.

— Я — не ты, мама.

Услышал как Анна резко втянула воздух через стиснутые зубы, в доме повисла тишина.

— Справедливо, — наконец, тихо произнесла она и поднялась. — Я поеду, там на столе тебе лежит… Нина хотела, чтоб ты увидел.

— Я отвезу.

— Нет. Не нужно. Я сама.

Сергей быстро прошел на кухню. Его жена с совершенно потерянным видом сидела на стуле. Он вздохнул, приблизился и поцеловал.

— Я скоро вернусь, тогда поговорим.

Бегом вылетел в зал. Анна уже успела выйти в коридор, забежал в комнату, вытащил ключи от машины, документы и кинулся догонять мать.

Нина не знала что думать. Это разве было похоже на перемирие или прощение? Боже! Что, вообще, это было? “Вернусь, тогда поговорим”. Голос такой спокойный, твердый. Словно он обещал что-то, что-то не то. Женщина не знала что. Паника грозила перейти в истерику. Захотелось завыть.

“Вернусь, тогда поговорим”. Что он имел в виду? Нина начала кусать губы. Поговорим…

— Что я натворила?

А если она перешла некую границу, которую Сережка не простит? Вскочила со стула. Согнуться пополам от боли и не разгибаться, на глаза навернулись слезы. Два года назад, уйдя от Игоря и поняв, что ее друг любит ее и любит давно, она словно погрузилась в сон. Многое из того, что она совершала, совершала не думая, сознательно позволяя интуиции стоять у руля, она не влияла на события, а подчинялась им, отпустила вожжи и жизнь унесла ее за поворот, где было порясающе, восхитительно. Сергей любил ее. Даже не так, он обожал до безумия, ревновал всегда и везде, сходил с ума на работе без нее, звонил каждые полчаса. Все это время ей казалось, что она просто эгоистка, которая хочет быть любимой, хочет чувствовать себя женщиной и оттого позволяет любить, только все это глупость. Абсолютная, непроходимая тупость. Теперь она это осознала.

Нина дрожащими руками нашла сигареты, закурила. Не думать, больше не думать, нельзя! Прижала руку к губам, зажмурилась, слезы против воли покатились из глаз.

***

“Прости, старую идиотку?”

Странное извинение матери продолжало звучать в ушах, повторяясь по кругу, словно заевшая пластинка. Сергей загнал машину, потрепал между ушей повизгивающего от восторга Киллера и зашел домой.

Его встретила абсолютная тишина.

— Нина?

Ответа не последовало. Мужчина прошел на кухню. Нет.

Ванная? Снова нет.

Их комната тоже была пуста. Сергей испугался.

— Нина!

Побежал наверх, но и там ее не нашел.

— Нина! Черт! — он слетел вниз по лестнице, достав на ходу телефон. Она любила беседку позади дома, если ее там нет, будет звонить, сначала Саньке, потом Татьяне. Сергей проматерился. Сын убьет его. Выскочил на улицу как был в одной рубашке.

— Нина!

Добежал до маленького резного сооружения с крышей, остановился и облегченно выдохнул. Кажется, с его приближением она зажмурилась и укуталась в плед сильнее. Маленькая, бледная, заплаканная свернулась калачиком на деревянном сиденье. Сергей устало улыбнулся. Непередаваемо. Как-то не пришло в голову, что пока его не будет, она бог знает чего себе напридумывает. Напридумывала и ушла реветь на улицу. Это в ноябре-то. Мужчина вздохнул, подошел, склонился, подсунул под нее руки, поднял.

— Дурочка.

Она не пошевелилась, только прижалась и вцепилась ногтями в его рубашку. Молча занес ее в дом, уложил на кровать.

— Нин, посмотри на меня.

Она отрицательно покачала головой.

— Почему?

Повторила тот же жест.

— В следующий раз просто не устраивай сюрприз, ладно? Говори мне, пожалуйста, обо всех своих планах, даже если боишься, что я буду против.

Она закивала согласно. Сергей ощущал себя воспитателем в детском саду. Наталка в пять лет вела себя так же.

— Хорошо. Теперь глаза откроешь?

Ответ вновь оказался отрицательным.

— Почему?

Нина облизнула губы, вдохнула, приоткрыв рот, но затем передумала говорить. И вот с этим он тоже уже сталкивался. Осторожно провел пальцами по ее скуле, щеке, склонился, легко поцеловал. Она всхлипнула.

— Я люблю тебя, — чуть слышно шепнул Сергей ей на ухо.

— Я люблю тебя, — точно так же вторила Нина. Он замер, не зная как реагировать. — Я сказала не потому, что виновата перед тобой, — поспешила объяснить она. — Я правда люблю.

Сергей по прежнему молчал, признаться, он просто не знал как себя повести. Хотелось закричать, обнять, прижать и никогда не отпускать. За последние два года он свыкся с мыслью, что она не любит его, может быть только чуть-чуть. Да, он и не просил много. Главное рядом, главное он способен защитить ее, главное все это время она была счастлива. Сергей точно знал, что была. И вдруг…

Тонкие руки обвили его шею.

— Прости меня. Прости, пожалуйста, что не говорила. Я знаю, ты хотел, а мне было страшно. Я думала, все будет как с Игорем. Это глупо. Ты совсем другой, и все равно так боялась. Я — трусиха.

Мужчина рассмеялся, лег с ней рядом, обнял, провел носом по виску, вдохнул родной запах.

— Хорошая моя, мало ли чего я хотел или хочу. С собой я как-нибудь сам разберусь. Я хочу, чтоб ты думала о себе, чтоб тебе было хорошо, — он отодвинулся, взглянул в голубые глаза. — Понимаешь? — улыбнулся. — Нет. Ты не понимаешь. Не важно. Просто запомни, никогда не нужно мне говорить то, что я хочу услышать, или тем более делать то, что я хочу чтоб ты делала. Понятно?

— Понятно, — она хлюпнула носом. — Я тебя люблю.

Сергей рассмеялся. Это был странный день, странный и счастливый.

“Я люблю тебя”. Извечная фраза без которой не сможет прожить ни один человек, даже если сам он утверждает обратное, всего лишь самообман.

Глава 14

— Люд, Сонька с Юлькой опять допекают Мишку.

Жещина отключила сигнализацию, зажала телефон у уха плечом, открыла дверь машины и села на водительское кресло, положив документы рядом.

— А Стас что?

— Стас смеется, говорит, учись Миха — свои скоро будут.

Людмила улыбнулась. Все-таки она нашла отличную охрану детям. Оба — замечательные мужики.

— Люд, Игорь тебя не трогает? — осторожно серьезно спросил мальчишка.

Она расстроилась. Недели три назад Игорь заявлялся к ним в квартиру, Стас тогда не запустил, только Темка все слышал и теперь не только знает правду, но и не осуждает ее. Так странно.

— Нет, малыш. Он меня не трогает.

— Хорошо.

Артем откинулся на подушку.

— Я вечером поздно буду.

— Знаю. Я покормлю.

— Пока.

— Пока.

Отключил телефон. Из зала слышался возмущенный писк двух девчонок, наверняка Мишка вверх ногами опять обеих держит. Он понимает, что его, собственно, ради этого мгновения бесежа и донимают две мелкие? Кто его знает. Мальчишка снова открыл свою книгу. Чтение — единственное, что спасало от боли, когда он читал, он не думал о них. Он даже имен их мысленно произнести не мог.

Люда тоже не могла, он точно знал, что не могла, только ей было хуже. Тетка искренне уверена, что он узнал об истинной причине ее отношений с тем мужиком лишь недавно. Он не стал ее переубеждать, просто дал понять, что все в порядке. Совесть и честь Соньке с Юлькой на хлеб не намажешь и в садик не оденешь.

***

10 ноября

Суббота

— Ребенок, ты которую уже по счету работу сменила из-за своего Сережки?

— Эта была только третья.

Татьяна фыркнула.

— Кошмар. Анн, какие мысли?

— Надо ему что-то, — философски изрекла пожилая женщина, щурясь через очки изучая афишу.

— Вот.

Нина улыбнулась и пожала плечами. Вообще говоря, она знала, чего он хочет, только просить ее никогда не станет, помятуя о страхах жены. Она и сама уперто продолжала поддаваться на его странные предлоги, из-за которых приходилось увольняться. Отказать Сережке, кажется, было невозможно. Он был восхитителен, неподражаем и безгранично обаятелен. Она частенько наблюдала как люди расплывались от симпатии и восторга, если он того желал, и сжимались перед ним, если он не испытывал особой приязни и не стремился скрыть сей факт.

— Ты знаешь, чего он хочет, верно? — порой ее мать была чересчур проницательна. Нина не стала отрицать, кивнула.

— Знаю, только он не попросит.

— Кто эти мальчики? — Анна наконец оторвалась от созерцания плаката.

— Гхуппа “Кохни”, - пропела Татьяна. Нина расхохоталась.

— Какие милые на вид. А что все картавят? Думаю, он хочет, чтоб жена была всегда рядом.

— Нет, только кудрявый. Рядом? Нет. Рядом нам не подходит.

— Мама!

— Куплю кассету. Надо послушать, — Анна сняла с носа очки и убрала в карман. — Не ругайся, Нинуль, на маму — она как лучше хочет. А Сергею, Танюшь, она рядом нужна, чтоб следить за ней. Где тут ларечки?

— Следить? — Нина замедлила шаг. Это что еще за новости?

— Плохо сказала. Думаю, он боится, что тебя обидят, ты ж последи, разве что пыль не сдувает. Вот и хочет рядом пристроить. Одно слово — мужчина.

Татьяна улыбнулась.

— Аннушка, ты как всегда. А Игорь у нас кто?

— Знама кто… Баба он.

Теперь смеялись втроем.

— Так где ларечек? Хочу мальчиков послушать.

— Мальчиков она хочет, — проворчала Татьяна. — Бабулька!

— Э-эх, а сама-то кто?

— Нам туда! — Нина кивком головы указала на обувной.

— Три этажа? — возмутилась Анна. — А лифт есть?

— Есть.

Нина резко затормозила, заметив прямо напротив них на скамье знакомое лицо.

Мария Анатольевна сидела в расстегнутом пальто и невидящим взором обводила прохожих. Лицо потускнело, осунулось, на нем читалось выражение муки, и без того заостренные черты стали резче. Нина зачарованно пошла к женщине, ей больно, и боль эта свежая, съедающая изнутри.

Мать с Анной замолчали. Она чувствовала, что они не отстают ни на шаг.

— Мария Анатольевна?

Та подняла стеклянные глаза, несколько мгновений понадобилось, чтобы она поняла кто перед ней стоит.

— А это ты, — и снова отвернулась.

— У вас что-то случилось? С Игорем?

— Порадоваться пришла? — Нина отчего-то не удивилась злобе, скользящей в голосе бывшей свекрови.

— Нет, просто спрашиваю. Последний раз, когда мы с Санькой с вами общались, вы радовались новой жене Игоря. Людмила, кажется, — на деле Нина прекрасно знала Люду. Когда-то та помогла ей написать по собственному, освободив от всякого общения с бывшим мужем и Нина тогда обрадовалась такой доброте. Наивная. Об этом инциденте она не рассказывала никому.

— Она ему не жена, — Мария Анатольевна стиснула зубы. — Воровка и шлюха! Такая же как…

Из длинной злой речи Нина уяснила три вещи. Во-первых, Игорь лишился доброй половины честно нажитого, во-вторых, Эдуард теперь живет с любовницей, и в-третьих, она, Нина, каким-то боком во всем этом виновата.

— Анатольевна! — вдруг высунулась из-за плеча дочери Татьяна. — Ты коньяк любишь?

— Я — не алкоголичка, в отличие от вас.

— Ну, все понятно.

Татьяна взяла дочь за руку и потянула в обувной.

— Мам, так нельзя. Ей же плохо. А вдруг, что случится?

— Ребенок, помяни мое слово, эта королевна переживет нас с Анькой.

— Да, — согласилась Анька.

Нина обернулась и с сомнением взглянула на одинокую фигурку на скамье.

— Не переживай, у нее же есть любимый сын.

***

12 ноября

Понедельник

Наталка положила второй тест на раковину и зажмурилась.

Так не бывает.

Голова закружилась, от страха начало подташнивать.

Или бывает?

Девушка осела на пол и обняла колени, из глаз покатились слезы.

— Мамочки, — надрывно просипела она. Ей же восемнадцать, ну, куда оно? Она? Он? Паника заполнила грудь, сдавив легкие, не позволяя дышать. Она подскочила, нашла телефон, набрала знакомый номер.

— Да, девочка моя?

— Саш, — ровным голосом произнесла девушка. — А ты не приедешь пораньше? Пожалуйста.

— Уже еду. Что случилось? Тебе плохо?

Наташа мгновение поколебалась.

— Ты… — подходящие слова почему-то не находились. — Ты — папа, — это единственное, что точно отражало смысл и не звучало как в дешевой мелодраме.

На том конце повисла тишина.

— Ты из-за этого так расстроилась? — мгновение спустя произнес Санька.

— Да.

— А зачем? Я сейчас буду. И не хлюпай! Додумалась.

Наташа удивленно посмотрела на телефонную трубку. А правда, чего это она? Вытерла глаза. Попыталась удушить страх и панику на корню, не до них сейчас.

Вышла в зал и растянулась на полу, уставившись в потолок. Она хорошо помнила, что аборт имеет непредсказуемые последствия, ну и потом — это же ребенок, он там живой, а еще он Сашкин… Нет. Не еще. Это самое главное. Он Сашин.

Она повернулась на бок и обняла свою талию. Представила, что внутри нее часть самого любимого человека, вздохнула и снова заревела. Как же страшно! Как же невовремя!

***

— Ты… — она испуганно запнулась. — Ты — папа.

Санька выронил куртку. Все мысли разом покинули голову, он замер. Наталка всхлипнула. Черт, она там ревет. Парень тряхнул головой, сгоняя ступор. Идиот, нельзя молчать.

— Ты из-за этого так расстроилась?

— Да.

— А зачем? Я сейчас буду. И не хлюпай! Додумалась.

Отключил телефон.

— Лекс, ты чего?

Поднял куртку, обернулся, восемь пар глаз обеспокоенно изучали его. Вопрос задал Костя.

— Проблемы дома. Кость разберись с машиной. Я ушел.

— Дмитричу позвони, — крикнул тот ему в догонку.

Сашка вылетел в коридор. Позвонить? Звонить этому кретину, слушать демагогию, проматерился, все мысли были о ней. Ей же там плохо сейчас, развернулся на сто восемьдесят, залетел к HRам. Пусть Олеська будет не на собеседовании. Повезло.

Подбежал к столу, навис над опешившей девушкой.

— Лесенька, солнышко, ты же меня любишь, правда?

Девушка покраснела. Она любила, причем давно, Санька почувствовал себя как до жизни с Наталкой — уродом. Отвык уже.

— Красавица, мне позарез уйти надо, договорись с большим дядей, окажешь услугу?

Она кивнула.

— С меня шоколадка, — и, не обращая внимание на остальных женщин, скрылся за дверью.

Наталка, съежившись, лежала на полу в зале и тихо всхлипывала. В полном молчании аккуратно поднял ее, сел на диван, прижал к себе. Есть ли ребенок или нет его, парень не ощущал и не чувствовал никак… Пока. Все, что имело значение, — ее слезы и ее страх. Свои ненужные эмоции он загнал поглубже еще по дороге.

— Саш, — тихо позвала она.

— Да, девочка моя?

— Тебе не обязательно… Ну, в смысле, я и сама могу.

Что?!

Парень разозлился, захотелось встряхнуть ее, а еще лучше поругать как следует.

— Чего ты сама можешь?

— Не сердись.

— А что за хрень?! Дура?

Девушка разревелась. Санька скрипнул зубами. Кретин.

— Прости, Наташ. Только давай ты больше не будешь выдвигать подобных предложений, хорошо?

Она кивнула, парень тоже зачем-то кивнул.

Посидел немного, слабо улыбнулся. Абсурдная ситуация. Она решила его отпустить, кто бы мог предположить? Да, черта с два он уйдет! Она думает, что он позволит ей одной воспитывать ребенка? Позволит, чтобы в ее жизни однажды появился кто-то другой? Малыш — это хорошо. Саньку вдруг осенило, нет, это не просто хорошо, это потрясающе. Это означает, что она никуда от него не денется и…

— Наташ, ты меня любишь?

Она промямлила невнятное, длинное, ласковое и утвердительное.

— Хорошо, значит идем в ЗАГС.

— Блин.

— Обнадеживающая реакция.

— Папа меня убьет, — пискнула ему в грудь девушка.

— Думаю, радость моя, тут вероятней вариант папы, убивающего меня, поэтому счастливую новость сообщаем для начала женской части населения, то есть маме, бабушке и, как следствие, Аннушке. Согласна?

— Я не знаю, я чего-то как-то не очень думать могу.

— Вот и хорошо. Я буду думать, не возражаешь?

Она отрицательно покачала головой.

Поцеловал ее волосы, вдохнул любимый запах. Родные, работа, учеба — все это завтра, а сегодня она и только она. Мать его ребенка. Странно и непривычно пока. Хрупкая нежная… Теперь у него их будет двое. Выходит, они — семья, настоящая маленькая семья, рассмеялся. Заплаканные черные глаза недоуменно взглянули на него.

— Все хорошо будет, прекращай реветь.

— Я не реву, — обиделась девушка. — Мне страшно.

— Нашла чего бояться.

Наташа вздохнула и съежилась у него на коленях. Вот всегда так. Когда он ругался, она чувствовала себя ужасно, как нашкодивший ребенок, которого не телесно наказывают, а снисходительно отчитывают, а потом еще и по голове гладят. Обняла теплое родное тело, спрятала нос на груди.

— Я тебя люблю.

— И я тебя. Радость моя, — сердито поинтересовался Санька. — Ты ела?

Она прижалась сильнее. Ну, вот, опять ругаться будет.

— Нет…

***

14 ноября

Среда

— Что-о-о?! Сопляк! Да, я ему…

— Это мой сын, между прочим, — уперла кулаки в бока Нина.

— Сын? Сын?! А она — моя дочь! — свирепо начал Сергей. — А я…

— А ты теперь дедушка.

Вспышку агрессии тут же как рукой сняло. Кажется, пока Нина не назвала его вслух дедушкой, он до конца не понимал смысл произошедшего. Женщина решила окончательно добить разгневанного и разъяренного. Пока клиент готов, так сказать.

— И между прочим Наталку в ЗАГС ведут раньше меня.

Нина отвернулась, давясь смехом. Почему так весело? Да, бог знает. Она сама Саньку в восемнадцать родила и помнит каково оно, но у нее из поддержки была лишь мама, а тут теперь всех много, только Сережку угомонить надо, а то больно воинственный, балбес… Оказывается, когда злится, он восхитителен. Надо будет довести чуток попозже в целях личного пользования.

На плечи легли его ладони, притянул к себе, обнял, поцеловал шею за ухом.

— А ты хочешь? — тихо спросил мужчина.

— А похоже, что не хочу?

— Ты никогда не говорила.

— А ты спрашивал?

Ответом ей была тишина, нарушаемая тихим дыханием.

— Сегодня поздно, значит завтра с утра подаем заявление и чем быстрее, тем лучше!

— Почему?

— Пока ты не передумала.

Нина рассмеялась.

— Ты, значит, теперь добрый.

— Нет. Жажда членовредительства еще не прошла. И ведь знал, гаденыш, что я так отреагирую, потому к тебе сначала и пошел!

— Санька всегда был не по годам умный. Согласись?

— Соглашусь и покалечу!

Нина развернулась в его объятиях.

— Когда ты злишься, ты безумно сексуальный. Я тебя хочу, — она потерлась о него всем телом и многообещающе улыбнулась.

— Действительно, умный. Самое мое слабое место нашел.

— Снимай штаны, дедушка, — хихикнула Нина.

Глава 15

Шесть месяцев спустя

18 мая

Суббота

Саша оторвался от книги и взглянул на время. Еще целых полчаса. Вернулся к чтению.

Черт! Сколько же всего понаписали, неужели все вот это надо знать о детях? Вздохнул, закрыл издание, швырнул назад. Вышел из машины, отправился в корпус, ждать у кабинета и плевать на ее запрет. Капризная девчонка. Как можно столько плакать и так не по делу? Парень улыбнулся своим мыслям, хотя, конечно, никто и никогда еще у него не ревел от оргазма. Хохотать, она хохотала, но вот, чтоб хлюпать, — это в первый раз. В первое мгновение напугала до чертиков, думал, с малышом что или больно ей. Потер глаза, тряхнул головой, сгоняя усталость и сон.

Нашел нужную дверь, запрыгнул на подоконник напротив, взглянул на часы. Еще немного и можно увозить домой.

— Саш! Привет!

Он обернулся и столкнулся со счастливыми глазами Иры, подавил желание поморщиться.

— Привет.

— Ты что тут делаешь? — радостно прощебетала девушка. Санька нахмурился. Давно ее не видел, года с два назад Ирка просто перестала попадаться на глаза. Что с ней стало и куда делась, парню было абсолютно неинтересно, да, и сам он, честно говоря, заносил свою персону в храм науки исключительно на экзамены и некоторые семинары.

— Жду, — неопределенно кивнул на дверь.

— А-а, — протянула она. — Понятно.

Саша усмехнулся. А по лицу видно, что нихрена непонятно, и мало того, очень хочется знать. Против его ожидания она не ушла, продолжила неуверенно топтаться возле его колен.

— Ну, а ты что тут делаешь? — со вздохом решил побыть вежливым.

— Я вот к дипломнику, — она потрясла увесистой папкой. — На заочном учусь, так что позже вас сдаю. Как госники прошли?

— Хорошо, — красноречием блистать не хотелось.

— Понятно, — Ирина покрутила папку в руках, разглядывая его ноги. Плечи ее неожиданно поникли. — Ты так и не изменил привычке надрывать джинсы по шву снизу, — тихо констатировала она.

Парень растерялся.

— Ир, ты чего? — вопрос вырвался сам собой, прежде чем он успел оценить его разумность. Она устало улыбнулась.

— А кого ты ждешь?

— Жену.

Она кивнула.

— Ладно, счастливо тебе.

— И тебе, — ответ его прозвучал уже в спину девушки. Сашка проматерился, скроется за углом и реветь начнет, он был в этом абсолютно уверен. На душе стало противно, совесть сожрет же, Наталка определенно плохо на него влияет. Мельком взглянул на часы, время еще было, спрыгнул, понесся следом, и, как выяснилось, напрасно торопился, далеко уйти Иринка действительно не смогла, обнаружилась за углом. Девушка надрывно всхлипывала и старательно стирала слезы с лица.

С его появлением она впала в ступор.

— Ир, слушай, я ведь тебе ничего не обещал.

— Знаю, — прошептала она, обняв сильнее папку.

— Три года прошло уже…

— Три с половиной.

— Не суть. Ир, я по уродски к тебе всегда относился и не только к тебе. Разозлись на меня, не знаю… Начни ненавидеть. Да, что угодно.

— Но к ней-то ты так не относишься.

— Это уже наше с ней дело. Не обижайся, но она — не ты.

Он увидел, что удар вышел болезненным, даже чересчур. Может напрасно догнал? Хотя разрушить иллюзии стоило. Чем она все это время жила? Ожиданием, что он вдруг о ней вспомнит? Глупо.

Девушка вскинула голову.

— Правильно, я лучше! — развернулась и отправилась дальше по коридору.

Санька покачал головой. Наивная. Вот это уже самообман. С Наталкой не сравнится никто. В коридоре послышались многочисленные голоса, бегом сорвался обратно.

Она выходила последней, вперевалочку, как низенький медвежонок. С улыбкой тихо подкрался сзади и обнял, получил ощутимый удар локтем в живот, ойкнул.

— Сашенька! — взвизгнула она и как смогла обняла его. — Прости, прости, прости! Я думала…

Она осеклась и испуганно в него вжалась.

— Что ты думала? — тихо прошептал парень, съедаемый недобрыми подозрениями.

— Она думала, что это Кирилл. Наташ, ты такая невнимательная, Кир впереди идет. Привет, Саш, — парень мельком взглянул на Анжелу, кивнул. Кирилл значит? Плохо пообщались в прошлый раз? Отлепил от себя Наталку, забрал сумку, обнял за талию и, не торопясь, повел к выходу. Она шла рядом совсем притихшая. Как только студенты вкупе с Анжелой оказались вне зоны слышимости, рискнул задать насущный вопрос.

— И давно Кирилл тебя обнимает?

Девушка поежилась. Имя произнес убийственным тоном, словно выплюнул что-то.

— Он не обнимает, — промямлила Наташа, — он шутит. Всего раз было.

— Ясно.

Что скрывалось за этим “ясно” оставалось только гадать. Порой она совсем не понимала его действий или мыслей. Принялась внимательно разглядывать профиль мужа.

Мужа…

От этого слова мурашки бежали по коже, и она чувствовала себя немного странно до сих пор. Слово вызывало желание забраться к нему в постель и не вылазить оттуда совсем. А с приставкой “мой” она и вовсе начинала фантазировать на вольную тему и как следствие писать ему в рабочее время послания неприличного содержания.

Кирилл…

Парнишка обнял ее лишь раз, остальные четыре попытки она пресекла на корню. Вообще, странно такое внимание с его стороны, учитывая ее положение и внешний вид…

— О чем задумалась?

— О тебе, — без промедления ответила Наталка. Тут она точно знала, что лучше говорить.

— И что ты обо мне думаешь?

— Думаю, что мне нравится слово “муж”.

Саша довольно улыбнулся. Наташа рассмеялась такой его реакции. Как ребенок, ей богу. Вспомнилось, как он искренне радовался, когда, сидя за столиком в ЗАГСе, она в графе “новая фамилия” указала его. Хоть и пытался это скрыть, а все же буквально светился восторгом. Неужели думал, что она оставит свою старую? Неужели ее мысли для него настолько скрыты? Потому как лично ей кажется, что они вот, все на поверхности. Он — вся ее жизнь, как-то так постепенно сложилось, что он стал сутью самого ее существования. Есть Сашка, она дышит, а не будет… Об этом девушка старалась не думать, не хотела. О таких вещах страшно думать. Только иногда в своих кошмарах она теряла его, и ту боль, что приходила, было невозможно передать словами. В такие моменты она просыпалась от собственных слез, находила его рядом, влеплялась мертвой хваткой и, лишь выгнав паршивые картины из головы до конца, решалась вновь заглянуть в царство Морфея.

— А сейчас?

Она улыбнулась.

— О тебе.

Санька открыл рот, но, взглянув в насмешливые черные глаза, понял, что перебарщивает. Вздохнул и подавил желание узнать, что именно она думает. Он и сам толком не знал зачем ему ее мысли, просто они были нужны, хотел знать. Поначалу он не находил в себе такой потребности, но чем дольше они жили, тем больше он узнавал о ней нового, пока, в конце концов, не сложилось ощущение, что и не знал он ее все эти годы и не называл “сестрой”. А с этим открытием пришла ревность, как бы это глупо не звучало, но именно ревность. Он ей рассказывал о себе практически все, а она так мало, лишь десятую часть. И сейчас тоже самое. Почему она молчала про этого гада? Почему не сказала, что ее кто-то пытался обнять? Может быть нравилось. Сашка тряхнул головой. Совсем идиот? Нашел, что думать.

Открыл перед ней двери корпуса, помог спуститься по лестнице, бегом добежал и распахнул переднюю пассажирскую дверь. Наталка неуклюже расположилась на сиденье и смущенно улыбнулась. Сашка тут же забыл обо всех своих страхах, в груди начала разрастаться нежность. Он знал ее этот взгляд. “Я знаю, я толстая и страшная, и не успокаивай меня”. Заставил себя не смеяться, закрыл дверь, обошел машину, сел за руль.

— Кушать хочешь?

— Хочу! — обрадовалась она, тут же позабыв о своих бедах. Санька убрал ее сумку, достал с заднего сиденья коробку пиццы и поставил девушке на колени.

— А! Это вот почему так вкусно пахнет!

Парень улыбнулся, завел двигатель и вывернул на дорогу.

— Ешь.

Дважды уговаривать не пришлось, последнее время ее аппетиты радовали количеством, странностью и разнообразием. Он ввел в привычку учитывать все. Среди прочего устроил на полхолодильника стратегический запас яблок и апельсинов, потому как, если остальное он успевал сгонять купить, то это она ела в неимоверных количествах и хотела всегда. Поражало одно, как в его сына столько всего помещается при его мелких габаритах?

Ему под нос сунули кусочек.

— Будешь? — черные глаза обожающе смотрели на него. С удовольствием подчинился и вспомнил о возложенной на него миссии.

— Девочка моя.

Она промямлила нечто непонятное с набитым ртом, но судя по интонации точно вопросительное.

— Наташенька, мы к родителям сейчас заедем.

— Зачем?

— Папа хочет тебя с твоей бабушкой познакомить.

Она перестала жевать.

— С какой такой бабушкой? У меня погроб жизни никогда не было бабушки, кроме Татьяны Ивановны.

— Сергей с ней разругался сразу после твоего рождения, они все это время не общались. Мама узнала, помирила их.

Наталка замолчала, хмуро глядя перед собой. Саша испугался. Если она начинала хмуриться и молчать, это было плохо. Это означало, что где-то там пропадает маленький капризный ребенок и включается рассудительная расчетливая женщина, а если она включает скрытую сторону своей натуры, то начинает решать все проблемы сама, причем довольно долго еще не сможет выйти из этого состояния и тогда стресс ей обеспечен. А она беременная! Пошли бы все!

— Девочка моя, хочешь, не поедем! Давай не поедем.

— Тебя папка просил сказать, да?

Парень кивнул.

— Ясно. Он знал, как я отреагирую, и боялся, поэтому тебя попросил! Самое мое слабое место нашел. Нет. Не надо, поехали знакомиться. Интересно.

Саша расстроенно наблюдал, как она аккуратно откусила очередной кусочек, в противоположность тому как жадно ела до этого.

— Наташ, — без особой надежды позвал он. Может и получится успокоить ее.

— Да?

— А с голодным мужем поделиться?

Девушка ласково взглянула на него, черты лица смягчились, напряжение ушло, она расслабилась, и его сексуальный ребенок вернулся на место.

***

Нина на пару с Анной Витальевной, расположившись на диване, внимательно наблюдали как Сергей бегает по залу из угла в угол.

— Она меня убьет. Точно убьет. Или хуже — любить перестанет.

— Сын, тебе сорок лет!

— Витальевна, у тебя уговор не меняется, — усмехнулась Нина.

— Ничего подобного. Это у вас привычки одинаковые. Мельтешите туда-сюда. Видела я ее в ЗАГСе. Худющая девчушка, одни глазищи черные на лице и все, прабабка и та пофигуристее была. Чего она тебе сделает?

— Мам, давай ты сначала узнаешь Наталку, а потом говорить будешь.

— Сереж! — возмутилась Нина.

— Прости, — буркнул недовольно он.

— Не переживай ты так, — улыбнулась она мужчине. — Санька справится. Вот увидишь, все хорошо будет.

— Да, он уже справился, по Наташе сразу заметно, что справился, — пробубнила Анна Витальевна.

— Мама!

— Мама молчит.

— А по-моему мама много гово…

Зкончить Нине не дали. Залаял пес, хлопнула калитка, и спустя минуту в коридоре послышался шорох. Сергей замер, напряженно уставился на дверной проем.

Первым показался Саша, из-за его спины высунулась Наталка, задорно улыбнулась отцу, и Нина с радостью увидела как ее муж облегченно выдохнул. Ребенок справился, определенно, у нее самый замечательный сын на свете.

Полчаса спустя девушка тянула апельсиновый сок и с нескрываемым любопытством пытливо изучала новоиспеченную бабушку. Сергей, скрывая улыбку, налюдал как мать пытается сделать вид, что равнодушна к пронизывающим черным глазам. “Чего она тебе сделает?” Мужчина был уверен, что теперь Анна не рискнет повторить свой вопрос. С одной стороны он был безгранично горд тем, что это его дочь, с другой стороны общее напряжение немного нервировало. Сергей был благодарен Нине, которая старалась бессмысленной болтовней заполнить неловкость, мало того, твердо намеревалась втянуть в это окружающих.

— А из-за чего вы не общались столько лет? — неожиданно задала вопрос девушка, выловив мгновение, когда Нина замолчала.

— Я ушел из дома, — выдал заранее заготовленный ответ мужчина.

— Почему? — Санька с ужасом понял, что женщина Наталья выплыла наружу. Черт! Отложил вилку, осторожно ласково провел по ее колену под столом. Девушка протяжно вздохнула, но сдаваться пока не собиралась.

— Так почему? — повторилась она.

— Я поругался с твоей бабушкой.

Дочь скептически взглянула на отца.

— Так, ладно, — Анна отодвинула тарелку. — Никому этот фарс не нужен. Я сама выгнала его вместе с тобой грудной на руках и велела не возвращаться.

— Понятно, — девушка улыбнулась, сделала еще глоток. — Не возвращаться, я так понимаю, со мной. Один-то, наверное, мог.

Пожилая женщина повела бровью и твердо взглянула в проницательные глаза девчушки, перед которой сейчас чувствовала себя бескрайне виноватой.

— Именно.

— Из-за чего?

Никто не ответил. Наташа обернулась к мужу.

— Ты в курсе?

Парень поднял руки.

— Нет. Честное слово, они хотели рассказать, я не дался!

Она рассмеялась.

— Лопух, ну и ладно, потом расскажете, если захотите.

Нина благодарно взглянула через стол на сына. Сергея же голубые глаза удостоили взгляда “я говорила, что мой ребенок замечательный”. Мужчина согласно кивнул. Лучше с ней не спорить. Сашка-то уйдет, а ему еще ночевать с его матерью в одной постели, она же женщина настырная, пока не докажет свое, не угомонится.

***

31 июля

Среда

Сергей метался по комнате, перекладывая вещи с места на место.

— Хорошая моя, запомнила? Здесь телефон Юрия Антоновича. Если вдруг…

— Начнутся роды раньше, я позвоню, — закончила женщина за него.

— Да. Вот тут телефон Пашки. Если вдруг какие накладки звони ему, он найдет Юрку. Так. Что еще? С клиникой ты все знаешь.

Она снова кивнула.

— Ну, там Сергеевич, вообще, он и сам справится. Помогай ему как мне, он в восторге будет, ты — мой спасательный круг.

— Как тебе, говоришь? — Нина многозначительно улыбнулась. — А в обеденный перерыв мне к нему в кабинет точно так же без белья захо…

Мысль она зкончить не успела, ее прижали к стене. Сергей скрипнул зубами. Как день белый ясно, что дразнит, а задушить ее охота за одну только подобную шутку, только за то, что ей в голову пришло так пошутить. Женщина засмеялась.

— А реакция не меняется.

— Ты не даешь ей измениться.

— Может, просто она меня устраивает.

— Я опоздаю, — Сергей приподнял жену, закинув ее обнаженные ноги себе на талию.

— Ну, так иди.

— Не могу, — он склонился и прикусил мочку уха, проведя языком по многочисленным сережкам, ему нравилось чувствовать ее реакцию на такие прикосновения.

— Не можешь… — Она блаженно выдохнула. — Или не хочешь?

Сергей не ответил, ощутив, что она крепче обхватила его ногами. В памяти всплыли ее безобразные с точки зрения рабочей обстановки выходки. Он обожал тот день, когда она, наконец, перестала упорствовать в поисках работы на стороне и пришла к нему. Эта женщина была нужна ему как воздух, он нуждался в осознании, что она здесь, рядом, открой одну дверь, вторую и вот она, в маленьком кабинете напротив.

В свободную минуту он больше не срывался, чтоб позвонить, нет, теперь она приходила к нему сама и, закрыв замок, окунала в блаженство.

— Хорошая моя, — прошептал он ей в шею.

Она еле слышно застонала, провела руками по его спине, ткань рубашки тихо скрипнула под острыми ноготками.

— Да?

Сергей выдохнул. Что нравилось больше всего, для секса ей не нужен был повод, никогда, она просто хотела его, а когда хотела, всячески демонстрировала, порой прилюдно и совершенно недвусмысленно. Это сводило с ума. Осторожно перенес ее на диван, развязал полы короткого халата. Нина расстегнула его ремень, следом брюки.

— Ты опоздаешь, помнишь? — ехидно шепнула она, потянув штаны вниз и прикусив нижнюю губу.

— Нет, не помню.

Она засмеялась.

— Тогда напоминаю.

— Я не слышу.

Нина выгнулась, помогая ему раздеть себя. Какой же он все-таки потрясающий и, кажется, еще не было случая, чтобы он удержался от соблазна… Ее соблазна.

— Хороший мальчик, — с сексуальной улыбкой перефразировала она своего же мужа.

— Очень хороший, — улыбнулся Сергей.

— А главное, такой послушный. Всегда делаешь так, как я хочу.

Он склонился, провел языком по ее животу, от чего по телу разлилась болезненная истома.

— И что ты хочешь сейчас от своего послушного?

Нина потянула его на себя, ухватившись за рубашку.

— Дай подумать…

***

3 августа

Суббота

Наталка перевернулась на бок, было неприятно, очень, она отчетливо чувствовала сквозь сон, что замечательные женские дни в очередной раз обрадовали ее своим посещением. Недовольно поморщилась, повернулась еще раз, стараясь найти удобную позу, и неожиданно сообразила, что никаких женских дней у нее быть просто не может, она беременная. С писком подскочила в кровати.

— Что? — сонные глаза мужа тут же оказались напротив.

— Сашенька, по-моему я рожать собралась, — перепуганно прошептала она.

— Понял, — парня как ветром с кровати сдуло. Наташа будто во сне наблюдала, как он позвонил матери, оделся, помог одеться ей.

— Мам, ну что? Я ее везу? — набрал он повторно Нину, сердце подпрыгивало в груди.

— Погоди, сын, не смогла дозвониться до врача. Сейчас Паша Антонов обещал помочь, он перезвонит.

— Ясно, — Санька отключил телефон. Не смогла дозвониться? Спит он что ли, этот Юрий? Проматерился, бегом вернулся в спальню. Девушка тихо всхлипнула от очередного приступа. Опустился на пол рядом с кроватью, погладил ее по голове.

— Что-то случилось?

— Пока нет, — улыбнулся он, Наталка рассмеялась.

— Звучит не очень.

— Не волнуйся. Очень больно?

Она отрицательно покачала головой.

— Нормально.

Саша с удивлением понял, что скоро, совсем скоро увидит собственного сына. Дыхание сбилось, абсолютное ощущение восторга и ожидания чего-то невероятного заполнило грудь.

На протяжении последних месяцев малыш установил свой собственный личный режим сна и бодрствования, совершенно противоположный маминому. Санька с улыбкой вспомнил как вечерами, когда его девочка мирно сопела на подушке, сын начинал крутиться. Парень не имел не малейшего понятия, какая именно часть маленького тела, ручка или ножка, в данный момент упиралась в мамин живот изнутри, он просто безгранично обожал осторожно ловить эти движения, проводя пальцами там же, где зримо обозначался небольшой бугорок. Наталка поначалу возмущалась на полуночное общение своих мужчин, недовольно накрывалась с головой одеялом от света ночника, а потом, немного поворчав, просто привыкла. А еще Саша рассказывал малышу сказки, под которые тот благополучно начинал двигаться активнее, а Наталка засыпать быстрее…

Из раздумий его вывел звонок, нажал соединение, выбежав на кухню.

— Да?

— Саш, Юрий с женой в аварию попали несколько часов назад.

Парень проматерился. Нина продолжила, никак не отреагировав на слова сына.

— Вези ее в наш роддом, там Паша приедет, он врача нашел, только отделение не первое, а второе, это корпус рядом, напротив, понял?

— Да.

— Я такси уже вызвала, думаю, мы одновременно подъедем, может даже я раньше, вас встречу.

— Мам, заведующая одна на оба отделения?

Нина сразу поняла о чем речь.

— Нет, но Паша сказал без разговоров запустят. Карточку только не забудь смотри с разрешением.

Санька не стал расспрашивать или препираться, отключился, поднял Наташу с постели, помог спуститься до машины.

У ворот больницы их и в самом деле встретила взволнованная и сосредоточенная Нина. Дежурная медсестра захлопнула дверь приемной перед его носом, заведя роженицу внутрь.

— Сюда, папаша, не положено. Позвоню потом, проводят тебя наверх.

Санька со злости пнул ближайшую лавку, Нина потянула его за руку.

— Ребенок, не надо, а то совсем не пустят. Никого ведь не пускают.

— Да, мне плевать! Я ее не оставлю.

— Саш, тихо. Все рожают… — Нина осеклась и отступила под тяжелым взглядом сына. — Погоди.

Она набрала Пашу снова, объяснив ситуацию, выслушала обещание помочь, убрала телефон в карман. Спустя час и тринадцать минут к ним выскочила заспанная медсестра и, сердито швырнув в Сашку халат и бахилы, исчезла за дверью. Парень кинулся следом, по дороге в спешке натягивая предоставленные больничные ценности.

Наталка нашлась в небольшой комнате на жесткой кушетке, одна, и ее рвало. Он вслух проматерился, приподнял ее, развернув удобнее. Салфеток не нашлось, ничего не нашлось, даже мало-мальски дохлого полотенца, уложил ее обратно и, выскочив в коридор, растолкал на посту уже знакомую медсестру, практически насильно заставив ее дать ему необходимое. Вернулся обратно.

Девушка безвольно вытянулась на кушетке, черные глаза приоткрылись, она устало взглянула на мужа и до Саньки, наконец, дошло, что она под действием чего-то. Слишком неправильный затуманенный взгляд. Она еле слышно простонала, повернулась на бок и медленно потянулась к железной посудине…

Время ползло бесконечно долго. Врач за четыре часа появился только дважды и каждый раз парню приходилось выходить в коридор. Теперь в голове не было иных мыслей, кроме отчетливого ощущения той боли, которую она терпит. Бледная, обессиленная, Саша ненавидел себя за беспомощность.

Столько воли уходило заставить себя приподнять ресницы. Он был рядом, шептал что-то ласковое, гладил, помогал, и Наташа была безгранично благодарна ему за это. Та ерунда, что ей вкололи, не лишала боли и не притупляла ее, она только не давала ей думать, не давала владеть своими мыслями, движениями. Чтобы приподнять руку или повернуться приходилось приложить титанические усилия. Она с ужасом понимала, что тихо стонет, но заставить себя замолчать не выходило, боль слишком сильная, просачивалась сквозь ослабленный контроль.

В очередной раз вернулся врач, девушка никак не могла запомнить его лицо. Она видела, смотрела в упор, внимательно рассматривая, но запомнить не выходило. Вот и теперь он что-то говорил. Она сосредоточилась.

— … Либо операция, либо есть вероятность, что ребенок может остаться инвалидом.

Наташа тихо выдохнула. Мужчина еще раз повторил свою речь. Она с трудом поняла причину, по которой необходимо разрезать живот, да и не имело это значения. Единственное что имело значение — слова “может остаться инвалидом”. Она согласно кивнула.

— Тогда подписывай это, — он развернулся, взял с подоконника небольшой заполненный бланк и протянул его вместе с ручкой, положив для удобства на нечто твердое. Наташа не разобрала текст, буквы никак не хотели складываться в общую картину.

— Что это? — медленно выдавила она.

— Отказ от претензий в случае неблагополучного исхода операции. Формальность.

Она повернула голову, ища взглядом мужа. Его не было. До затуманенного сознания дошло маленькое воспоминание — его каждый раз выставляли за дверь. Она вновь повернулась к мужчине, приняла решение и кое-как поставила подпись.

— Алла, готовь в третью…

Саша метался по коридору возле операционного блока. Теперь он больше не следил за временем. Ожидание и без того убивало. Чем дальше тянулось оно, время, тем хуже становилось.

Двустворчатая дверь распахнулась, оттуда выскочила недавняя невыспавшаяся медсестра и, не сказав ни слова, пулей кинулась по коридору куда-то. Паника заполнила все существо. Саша замер, он вдруг ярко и просто осознал, что может потерять ее. Есть его девочка маленькая, теплая, родная, с черными пронизывающими глазами, а сейчас, пока он стоит тут и ждет, ее может не стать. Он может остаться один с ребенком, а может и вовсе остаться один. Парень впервые в жизни начал молиться, просить, умолять. Есть ли Бог на свете или кто иной, неважно, лишь бы они жили, оба, он не желал выбирать. Выбирать он не мог, если нужно взамен сам сдохнет…

Медсестра бегом пролетела обратно, за ней вальяжно проковыляли две матроны в коротких белых халатах и, окинув Саньку любопытными взглядами, исчезли за дверью, а спустя некоторое время ему вынесли маленький сопящий подслеповатый кулек, с крохотным носом покрытым белыми пятнышками. Те самые матроны умильно кудахтали над ним, обучая как правильно держать собственное сокровище.

Низкая завеса немного отодвинулась, еще с самого начала позволив ей наблюдать за манипуляциями суетящихся вокруг людей. Действие предыдущих лекарств на мозг практически сошло на нет.

— Там отцу в коридоре… — Начала она.

— Ему уже отдали, — улыбнулась анестезиолог.

Девушка почувствовала как внутри нее двигается нечто, посмотрела вниз. Так и есть. Сердито бухтя себе под нос, хирург складывал в нее внутренности, бессильно откинула голову на стол. Немного поразмышляла. Хотелось пошевелиться, сделать что-то привычное. Катетер стоял в левой руке, поэтому Наталка резко дернула правую кисть, разодрав марлю, и потерла лицо.

— Уснуть хочешь? — тихо спросили ее на ухо, она кивнула, понаблюдала как из шприца в вену ввели очередную порцию дряни и провалилась в небытье…

Она плавала в густой, тягучей темноте, очень длинной. До сознания с трудом доходило, что это неверные ощущения, неправильные, и прилагаельные к определению темноты тоже неправильные, но иначе она не ощущала. Бесконечно хотелось открыть глаза и наконец-то напиться, а не облизывать влагу с губ, которую кто-то постоянно туда выжимал по капле. В конце концов, ей удалось совершить первое.

Взгляд уперся в белый потолок. Ровный, и еще слева стена, тоже белая. На них возможно были трещины, по крайней мере Наташе казалось, что они там обязательно должны быть… Или нет? Странная мысль. Ей эта ерунда, вообще, важна?

Она повернула голову. Зеленые усталые глаза напряженно изучали ее. Девушка улыбнулась, только уверенности в том, что губы послушались не почувствовала.

— И? — просипела она еле слышно, откашлялась.

Санька облегченно выдохнул и расцвел.

— Я его видел и даже держал!

Наталка поняла, что ей не хватало его непередаваемого восторга относительно собственного сына.

— Только у него на носу, — парень на себе изобразил то, о чем тревожился.

— Сказали, что это нормально. Пить хочу.

Он кивнул и марлей намочил ей губы. Теперь девушка поняла откуда бралась влага.

— Прости, хорошая моя, тебе нельзя пить.

Она вздохнула. Голова все еще туго работала.

— Папа где?

— Здесь.

Наташа дернулась в попытке приподняться, не вышло, мышцы подчинялись, но работали с огромным трудом, слабость придавила к кровати.

— Саш, останови его, наври, пусть мама остановит.

— Хорошо, — парень кивнул.

Она нахмурилась, съедаемая недобрым предчувствивем.

— Сашенька, пожалуйста, позвони сейчас.

Парень встал и тихо вышел в коридор.

— Ничего себе ты тут шухер навела! — Наталка обернулась к соседке по реанимации. — Заведующая за последние два часа раза четыре прибегала.

Поняла, что не успела. Отец все-тки поставил всю больницу на уши. Черт! Она обессиленно обмякла. Когда Сергей злился, он был невыносим, а сейчас он будет не просто зол, он будет в ярости, ведь не был рядом, когда это было по его части и когда он оказался нужен.

Санька прикрыл дверь неплотно и слышал, как соседка счастливо сообщила его девочке совершенно ненужную новость. Дура набитая! Скорее вернуться, чтоб меньше говорила. Не в меру любопытная девица все утро пыталась вытянуть из него кто, что и как. Его достало слушать дурацкую болтовню. Он в смысл-то вникнуть не мог, а она ко всему прочему ожидала ответов.

Две минуты.

Две минуты может хватить на быстрый телефонный диалог с элементами убеждения? Парень задумчиво покрутил трубку. Нет. Не поверит.

Три минуты.

Сергей появился в реанимации ночью, тихо постоял у кровати дочери и точно так же тихо вышел. Они не разговаривали, и не требовалось, Саша без слов понял, что ничего доброго отец делать не намерен.

Четыре минуты.

Чхать на все. Поверит и так. Открыл дверь и зашел обратно.

***

9 августа

Пятница

— Это мой внучек! — радостно щебетала Татьяна, строя смешные рожицы Мишке. Нянечка заворачивала малыша, пристраивая кружевной уголок над курносым личиком, и умильно щурилась, исподтишка наблюдая как девчушку с перепуганными черными глазами окружила толпа счастливых родственников. Этой историей до сих пор гудели оба отделения. Она тихо слушала обсуждения, где-то поддакивала на общее возмущение, однако про себя немного радовалась, что начальство наконец-то ухватили за шкирку и встряхнули. Будучи сама мамой и дважды счастливой бабушкой, она сопереживала таким несчастьям. Что за беда? Зарплаты некудышные, вот и работать никто не хочет, чего уж от молодых ждать? Женщина вздохнула.

— Чего это твой?! Он наш! — над ребенком склонилась еще одна бабушка.

— Витальевна, ты вообще приблудная!

— Ивановна, если б Нинка не была твоей дочерью, я бы с тобой в одной комнате не осталась.

— Да, ну? А перцовку со мной кто хлестал? — уперла кулак в бок Татьяна.

Неожиданно между ними вклинилась вторая Анна.

— Брейк, моя очередь! А вы, торговки, шасть на улицу цапаться.

Нянечка улыбнулась.

— Первый внук?

— Правнук, — поправили ее три голоса.

— Понятно, — рассмеялась женщина. — Все, готов ваш конверт. Забирайте.

Наташа чувствовала его руку на своей талии, видела родные лица, видела как три пожилых особы по очереди бережно несут Мишу, и мир мог благополучно рушиться, ей было наплевать на все и вся, кроме этих простых вещей.

Уха коснулось горячее дыхание, поежилась и вжалась в Саньку сильнее. За эту неделю она безгранично соскучилась. Ему нужно было работать, а потому в прошлое воскресенье практически силком выкинула его из своей палаты домой, спать. Да, безумно хотелось, чтобы он, как и собирался, остался рядом. Девушка улыбнулась, он даже себе где-то кресло нашел, спрашивать чего ему это стоило, не стала.

Сегодня же с самого утра, как появился в палате, не выпускал ее из рук, так что она благополучно ощущала себя любимым плюшевым медведем, которого давно не видели. Вообще, предпочтительнее, конечно, ассоциировать себя, скажем, с куклой Барби, но… Наталка усмехнулась. На медведя она в конкретный момент походила более всего.

— Что?

Девушка виновато взглянула на мужа. Он закатил глаза, сообразив в чем дело, и промолчал. Наташа вздохнула. Опять самой угадывать его мысли. Так неинтересно, и не только потому что ей хотелось слышать, что она любима почаще. В основном причина была иной.

Для нее не составляло труда узнать о чем думают, чувствуют или хотят окружающие люди. Она понимала отца, знала Нину, бабушек, подруг, постепенно научилась ориентироваться в головах малознакомых людей, но вот Сашка… Она никогда не знала больше, чем он позволял ей знать. Если ему нужно было что-то скрыть от нее, он это просто делал, и Наташа не сумела превзойти эту его особенность. Нет. Она само собой не сдалась, к несчастью, интересным такое тихое противостояние давно не было. Ей так и не удалось выиграть, но, что печальнее всего, Саша ни разу и не понял, что она пытается что-то там прочесть в его мыслях, ну, или понял и скрыл.

Нина осторожно передвинула пальцы, с каждым мгновением Сергей сжимал их сильнее и, признаться, было немного больно. Женщина на мгновение прижалась щекой к его плечу, подействовало, ослабил хватку. За последние дни она изрядно устала. Заставить поверить отца, что он не виноват в несчастье своего ребенка невозможно, а притупить эту уверенность бесконечно сложно. Последним она изанималась всю неделю. Еще был Санька, но он от ее помощи отказался весьма откровенно. Нина смирилась. Сын свой страх пережил, а вот Сергей — нет и, похоже, не собирался.

— Знаешь, я боюсь нас с тобой покусают, если мы сунемся в гущу событий, — решила пошутить она, глядя, как три бабушки, люлюкая, спорят, чья очередь держать ребенка. Сергей улыбнулся.

— Не дамся и тебя не отдам.

Нина засмеялась.

— Защитник мой.

Вреницей разношерстная семья выбралась на солнечный свет, где их встретил дружный надрывный и счастливый визг, который был тут же сурово подавлен обеими Аннами. Наталку облепили две миловидные девчонки.

— Черт! Забыл про этих клушек!

Нина покачала головой.

— Ты так и будешь называть их клушками?

— Посмотри на них и скажи, как их звать иначе?

Молодежь, меж тем, с благоговением протиснулась к ребенку.

— Ой, он же вообще маленький! — восхитилась Айзя. Сашка закатил глаза и открыл перед женой дверь восьмерки. Наталка закашлялась, неудачно подавив приступ смеха.

— Так, бабушки! Внука молодой маме и в машину! — Сергей безапелляционно скомандовал, садясь за руль, за что был вознагражден сердитыми взглядами. Благополучно проигнорировал каждый, еще матриархата ему тут не хватало.

Нина улыбнулась, расположилась на переднем сиденье. Какой же он замечательный. Отойдет, обязательно отойдет, нужно только немного времени. Выглянула в окно на проехавшую мимо машину сына и наткнулась на внимательные глаза невысокой худощавой женщины у входа больничной аллеи. Нина нахмурилась, странный взгляд, недобрый, будто должна она что этой особе, тряхнула головой, отвернулась. Глупость, выспаться не помешает и нервничать поменьше.

Глава 16

5 декабря

Четверг

Сквозь сон проник детский плач, Саша тут же, как по команде, открыл глаза, точнее они открылись сами. Наталка лежала на его груди и безуспешно пыталась поднять голову. Потер лицо, сгоняя сон, осторожно переложил жену на подушку и встал.

Три часа. Точен, как маленький будильник. Мышцы в теле гудели от усталости и отсутствия нормального сна, заглянул в кроватку, Мишка голосил во всю, оповещая окружающих и окрестности о двух крайне важных своих бедах.

Переодел сына, оглянулся на Наталку. В мягком желтом свете ночника она походила на девушку из сказки, той самой, в которой несчастную усыпили на ближайшую сотню лет.

— Да, сынок, маму ты уговорил. Давай попробуем, чего-нибудь сообразить.

Вскоре он пристроил оголодавшего рядом с маминой грудью, сам же, отчаянно зевая, опустился на пол. За все время Наташа так и не пошевелилась, только лениво улыбнулась во сне, когда он назвал сына “проглотом”.

Сорок минут Санька сидел над своей семьей, то проваливаясь в темноту, то выплывая из нее. Мишка благополучно наелся и тут же уснул. Осторожно, чтобы не дай бог не разбудить, парень перенес маленькую сирену на место, вернулся к жене в кровать. На отдых осталось только три часа, даже с учетом того, что на пробежки он давно забил. Щеки коснулось теплое дыхание.

— Я утром заберу, спи.

Улыбнулся. С утра она мало что вспомнит из произошедшего и сказанного сейчас, но, не задумываясь и практически не открывая глаз, не позволит Мишке разбудить его. Она всегда так делала по утрам, он же не давал сыну разбудить ее посреди ночи. С этой мыслью в мгновение отключился, просто закрыв веки.

***

Нину выдернул из сна телефонный звонок. Она слышала как Сергей ответил.

— Да? Она спит. Какого черта тебе надо?

— Кто там? — пробубнила женщина, подтянув повыше одеяло.

— Никто. Спи, — ласково прошептал муж, целуя ее. Она потянулась, довольно улыбнувшись полученной нежности. Ее телефон вновь заиграл знакомой мелодией Нирваны. За три года она так и не сменила. Сергей выключил и убрал надоедливую железку в ящик.

— Кто там?

— Номером ошиблись.

Она протянула нечто неясное и провалилась в сон.

Однако ненадолго. Теперь надрываться принялся смартфон Сергея.

— Да? — мужчина начал материться. Из всей эмоциональной речи Нина уяснила одно, звонящий точно не ошибся, просто не мог дважды это сделать, попав так точно в один дом. Она поднялась.

— Кто там, Сереж?

— Никто, — он взглянул в глаза жены и понял, что отговорки лучше больше не применять, а откровенного вранья в глаза она просто не простит. — Игорь, — нехотя процедил он. Она протянула руку и забрала у него трубку.

— Да?

Что могло понадобиться ее бывшему в три часа утра?

— Нин, я люблю тебя!

Она растерялась.

— Ты трезвый?

Игорь зло рассмеялся.

— Нет конечно. Я просто не смог бы сказать, что люблю на ясную голову, ты же теперь замужем за этим.

Она искренне не знала что на такое ответить, удивленно рассматривала картину напротив. Наверное, ей должно было сейчас быть приятно, ведь годами же добивалась, чтобы в эту простую фразу Игорь вкладывал реальные эмоции. И вот сейчас, когда она счастлива и думать забыла о такой ерунде, он вдруг исполняет заветное желание ушедших лет.

— Я опоздал, — констатировал мужчина.

Еще бы!

— Да, — неэмоционально произнесла Нина вслух.

— Мне плохо без тебя, ты как наркотик. Я не могу избавиться от мыслей о тебе, не могу заставить себя убрать наши фотографии в доме. Теперь тут пусто…

— Иго…

— Да, знаю я! Поздно. Не хочешь ты слушать. Положишь трубку, и он получит все, что я убил сам. Я не о том. Нин, если что-то случится или вдруг понадобится, пожалуйста, звони, ладно?

Она удивленно пожала плечами.

— Ладно.

— Хорошо. Если необходимо, он не узнает, что я вообще что-то делал, обещаю.

Нина пораженно уставилась на трубку, в которой зазвучали короткие гудки. Игорь говорил искренне, не притворялся, не пытался действовать хитростью. Вот уж и вправду из ряда вон.

— Чего надо?

— Сказал, что любит, — честно ответила женщина. — И просил обращаться за помощью.

Она не просто почувствовала интуитивно, практически физически ощутила злость Сергея. Легла, прижалась к нему всем телом, в ответ же получила весьма прохладное объятие.

— Что еще надо было?

— Ничего больше.

— Да? А говорил долго. В любви признавался подробно?

— Да! — Нина разозлилась. Она-то тут при чем?

— Прости, — теперь объятия вышли настоящими, ласковыми. — Хорошая моя.

— Сказал, что знает, что поздно, что не хочу слушать, положу трубку, и ты получишь все то, что он убил сам.

Сергей скрипнул зубами, сдержался. Урод. Эгоистом был, эгоистом и остался. Позвонил, чтоб сказать, что любит бескорыстно? Ничерта подобного. Ведь знает, что теперь она будет думать о нем, даже если и оправдывает сам себя личным несчастьем.

***

Санька припарковался, заглушил двигатель, выскочил из машины. Безбожно опаздывать вошло в постоянную привычку, утром поспать еще десять минут, потом еще пять, еще три, в итоге он как ошпаренный несся к офисному центру.

— Саш!

Резко затормозил, практически столкнувшись с отцом нос к носу, отскочил.

Игорь растерялся. Вроде ждет давно и речь заранее продумал, а что говорить сейчас непонятно. Его же собственные зеленые глаза сердито сузились, глядя на него в упор. Черт! Словно отражение, только двадцать лет назад он не был таким… Таким взрослым что ли.

— Что? — холодно процедил сын.

— Саш, я извиниться хотел.

Взгляд парня не изменился, разве только проскользнула насмешка.

— Я перед Ниной уже извинился.

Санька никак не отреагировал.

— Я не прошу меня прощать, просто хотел сказать и все. И, Саш, пожалуйста, можно я внука увижу?

— Всего хорошего, — сын обогнул его и направился ко входу.

— Пожалуйста, хотя бы на минуту!

— Нет!

Появилось желание разнести что-нибудь к чертям собачьим. Игорь сдержался, если так поступит, точно не добьется свидания с Мишей. Вновь захотелось пойти в обход, он несколько раз наблюдал издалека за Наташей с коляской, заставляя себя сидеть на месте, ждать. Если подойдет, подставит девчонку, она ласковая и мягкая, прогнать не сможет, а Сашка, он упертый, вбил же в голову.

Если бы хоть кто-то позвонил, сказал про эти чертовы роды, он бы помог, он бы эту больницу на уши поставил, но нет. Никто и не вспомнил о нем, даже не подумал. Только этого ублюдка и ждали, ублюдка, которого Санька зовет отцом. Он слышал всего раз, но вполне хватило, чтоб напиться до помутнения.

А дома… Он не жил дома. Мать стала каким-то стихийным нашествием. Как Нина умудрялась спокойно с ней общаться? Он не выдерживал. Людка ей лицемерила постоянно, стелилась. Мать обожала Людочку, рассказывала какая Нина была неблагодарная. Подружки! Игорь проматерился. И этот ее гребаный чай! Отец веселился, и, кажется, был счастлив с новой женой, скинув ненужный груз на шею сыну. Выходные и будни проходили на работе, сутками он обитал в кабинете, лишь бы не видеть и не слышать.

Вся его жизнь превратилась в осколки прошлого. Остались только фотографии и воспоминания. Как-то так вышло, что Нина стала единственной женщиной, которую он по настоящему хотел и которую не мог получить. А был еще Миша. Игорь зажмурился, ему нужно увидеть внука, хотя бы раз, близко, подержать на руках.

***

7 декабря

Суббота

— Наташ, — прорвалось сквозь дрему. Кто-то аккуратно погладил ее по спине. Она нехотя открыла глаза и повернулась к стоящему рядом стулу. Честно говоря, совсем не запомнила, чтоб у нее был сосед, сидела всегда одна, Юлька год назад начала встречаться с Максом и переехала к нему за парту, а иных хороших друзей у Наталки в группе не было. Кирилл с улыбкой подтолкнул к ней свою тетрадь со схемой на весь разворот. Девушка несчастно взглянула сначала на него, потом в свой конспект и лишь затем на доску, где препод уже стирал плод своих трудов. Она тихо застонала. Три беды за раз.

Парень вздохнул, в глазах светилось понимание. Наташа на всякий случай отодвинулась подальше и принялась дочерчивать то, что не успела. Анжелочка наверняка уже навострила глаза, уши и, прущую изо всех дыр, стервозность. Только бы Санька подождал в машине, а не как обычно, хотя ради такого дела змея свой язык раздвоенный в щель в двери запихнет, если найдет конечно, а Наталка верила, что гадина убьется, но найдет.

— Чувствую, разбитой рожей я не обойдусь, да? — шепнул ей Кирилл.

Девушка против воли хихикнула.

— Вот он, альтруизм, — вздохнул парень.

На этот раз смешок ей удалось проглотить.

— Ты как здесь оказался?

— Пересел. Тут всего-то шаг сделать. Я сзади уже полгода сижу. Внимательная.

Она поморщилась, сбилась, зачеркнула неверно проведенную линию и нарисовала новую, стараясь успеть начать очередной вариант исторического микропроцессора. Кирилл еще немного понаблюдал за ней.

— У тебя ж глаза не открываются, ты вообще спишь?

— Сплю. Просто сон с перерывами и выспаться сложно. Я еще высыпаюсь, ты Сашу не видел.

— Понятно, — парень нахмурился, глядя перед собой, затем кивнул, приняв некое решение, забрал свою тетрадь и ее. — Сиди, клюй носом дальше. Я нарисую.

— Нет. Ты что! — прошипела Наталка и попыталась забрать конспект.

— Не рыпайся. Я сам выйду, побеседуем. Не переживай, раньше нашей бешеной крольчихи успеем.

Наташа снова усмехнулась.

— Кого? Кого?

Парень склонился ближе.

— С ребятами в том году в бар ходили, тогда же и решили, что она бешеная крольчиха. Ты б видела, наша Анжела надралась и гоняла по углам Витьку. Он от нее в туалете прятался.

— И как? Удачно?

— Удачно. Она переключилась на меня, потом на Костика. Всех спас Серый, уверил, что он не привередливый, внешне она ничего так, сгодится, а на остальное ему начхать.

Наташа начала тихо икать от смеха. Сосед улыбнулся и переключился на преподавателя, вычерчивая две одинаковые схемы и делая пометки рядом с блоками.

Выходя из кабинета перед Кириллом, она безумно нервничала. Все точно. Санька стоял напротив. Зеленые глаза вмиг сузились и почернели, стоило ему понять, что жена направляется к нему не одна.

— Привет, — дружелюбно начал Кирилл. Наташа прижалась к Саше и взглянула на него. Наверное, этот взгляд сейчас был заискивающим, ей было наплевать, лишь бы ничего плохого не произошло, лишь бы он не злился.

— Привет, — процедил парень сквозь стиснутые зубы, обнимая девушку за талию и не глядя на нее.

— Я вас провожу до машины? — снова улыбнулся одногруппник.

Сашка молча оторвался от стены и направился по коридору к лестнице, увлекая жену следом.

На улице Наталку усадили на переднее сиденье и оставили одну, отойдя в сторону к забору.

— Только бы не простыл, — прошептала она, глядя на Саньку в одной толстовке. Тряхнула головой. О чем думает? Явно не о том.

Мимо забора, чуть не свернув шею на парней, прошла Анжела. Девушка облегченно вздохнула — осталось совсем немного, и она больше никогда не увидит эту крысу.

— Она мне нравится, я не спорю и не собираюсь убеждать тебя в обратном.

Сашка готов был разбить его рожу прямо тут об чугунный забор, сдержался. Не у нее на глазах, если этот урод что-то значит для нее, он себе не простит.

— Я ей точно не нужен, можешь не волноваться, — продолжил Кирилл.

Как он ненавидел эту мелочь, которая вилась вокруг нее с самого первого курса.

— Покороче.

— Я ей помог сегодня. И собираюсь помогать дальше, она и так никакая, а тебя рядом нет. Ей и без того сложно.

Они вдвоем обернулись к машине. С переднего сиденья на них смотрели перепуганные черные глаза.

— Больше чем уверен, она сейчас переживает не за меня.

Санька снисходительно оглядел парня.

— А хочется.

— Еще бы, — честно ответил Кирилл. — Так что?

Стиснул зубы. Осталось всего ничего. Последняя сессия в январе, а там они с этим не увидятся. Он был более чем уверен, что, получив разрешение, мелочь попытается стать ей другом. Проматерился. Никогда не попадал вот в такое положние. Бред какой-то.

— Узнаю, что набиваешься в друзья, прибью, — кинул Саша и направился к машине. Пусть понимает как хочет. Опустился на переднее сиденье, завел двигатель, черезмерно осторожно выехал со стоянки.

Наташа напряженно изучала его. Выдерживать ее взгляд было тяжелее всего. Саша понимал, что ведет себя глупо, по идиотски, ощущал себя виноватым перед ней. В конце концов, кто он такой, чтобы решать с кем она может общаться, а с кем — нет? Муж — да. Ну, и что? Она не обязана оглядываться на него каждый раз, заводя друзей или знакомясь с людьми. Двинул бы кто по голове и выбил эту дурь. Приходилось прикладывать двойные усилия, чтоб сосредоточиться на дороге. Так нельзя.

Он остановился у обочины, вышел из машины и сел на капот, спиной к лобовому стеклу. Ледяной воздух был как нельзя кстати, помогая прочистить мозги. Он потерялся в собственных мыслях, страхах и гневе. В голове плясала абсолютная путаница. И как с этим справится парень не имел ни малейшего понятия. Санька слышал, как она вышла из машины. Села рядом, тонкие руки обвили его талию.

Чувство вины усилилось.

— Зачем вышла? Простынешь, — прошептал он, притягивая хрупкое теплое тело ближе. — Оделась бы.

— Ты тоже простынешь, — поерзала, вжимаясь в него.

— Вот и хорошо, может думать начну.

Она сразу поняла о чем речь.

— Саш, а тебе никогда не приходило в голову, что меня все устраивает?

Внимательно взглянул в черные глаза.

— Это неправильно.

— А мне неважно, что правильно, а что нет. Мне все нравится.

— Еще скажи, что нарочно подстроила, — невесело улыбнулся он.

— Вообще, нет, ты и сам справляешься, но кто знает… — девушка пожала плечами и хитро покосилась на мужа.

— Мучительница, — засмеялся он.

— Не-а.

— Да, — поднялся. — Поехали. А то там прабабушки, небось, опять друг друга валидолом отпаивают.

Наталка улыбнулась.

— Сдается мне, они не от Мишки устают, а друг от друга.

— Тоже вариант.

***

Нина сложила ксерокопии в папку. Как ни странно с Сергеем работать было потрясающе, по крайней мере более интересного места у нее за всю жизнь еще не было. У Игоря она не переставала ощущать себя приживалкой, не напрямую, конечно, так, звенел колокольчик где-то далеко в сознании, она компенсировала его звон положением “идеальной жены”. Теперь же могла приехать домой вместе с Сергеем и без ужина затащить его в спальню или самым вопиющим образом накормить покупными пельменями и при этом точно знать, что свою маленькую лень она честно заработала.

Встала из-за стола, убрала папку в шкаф, оделась и вышла из своего кабинета, вставила ключ в замок.

— Нина Васильевна, я побежала, — секретарь, двадцатишестилетняя девушка приветливо улыбнулась жене начальника.

— Беги.

— Там у большого босса посетительница.

— Кто?

— Не знаю, — она пожала плечами. — Опять, наверное, недовольная пациентка. Без записи прибежала. Всего доброго!

— Всего доброго.

Женька была отличным секретарем, а главное, это была первая красивая девушка секретарь, которая ровно дышала к своему начальнику и приветливо относилась к его жене, не осуждая, не сплетничая. В во всем этом Нина была абсолютно уверена и тихо радовалась, отвечая на доброту добротой.

Женя перекинула сумку через плечо, одела шапку и почти бегом скрылась за дверью. Паршивая работа у девчонки, по субботам до обеда вкалывает.

Нина закрыла дверь, дошла до кабинета Сергея, не задумываясь, без стука распахнула ее и замерла на пороге. Ее муж стоял у окна и держал за плечи высокую брюнетку, глаза его горели яростью. Мгновение ступора прошло, она захлопнула дверь и выскочила в коридор. Перед глазами стоял другой кабинет, другой мужчина и вереница женских лиц. Она начала паниковать и задыхаться.

— Нина! — в голосе Сергея позади сквозила злость. Женщина сорвалась на бег, не обращая внимания на немногочисленных врачей и сотрудников, попадающихся на пути. Зачем и куда она бежала не имела ни малейшего понятия. Голова отказывалась думать. Мысли, словно дикие зверята, разбежались, попрятавшись по углам. Она больше не хотела болеть. Этой боли ей не вытерпеть. Самый простой выход — сбежать. Именно. Ей нужно сбежать и не думать. Если не думать, боли не будет.

— Нина, стой ты!

Чья-то рука ухватила ее за локоть, развернула. Она попыталась вырваться. Сергей затащил ее за угол, распахнул ближайшую дверь.

— Вон! — несчастная уборщица кинула журнал со сканвордами на стол и бегом вылетела в коридор. Мужчина захлопнул дверь и развернулся лицом к жене.

— Хорошая моя, это была Маша.

Нина смотрела сквозь него стеклянными глазами. Сергей не на шутку испугался, такой он ее не видел никогда еще, осторожно встряхнул.

— Ты меня слышишь? Маша. Она родила Наталку, помнишь?

Мужчина прижал жену к себе, и принялся шептать ей на ухо как он ее любит и как много она для него значит, пока в конце концов не почувствовал, что женщина пришла в себя. Нина всхлипнула один раз, второй, ее трясло.

— Что ж ты глупая такая. Сколько тебе лет? Хоть бы зашла и спросила, какого хрена, дорогой муж! — начал психовать Сергей. Она отрицательно покачала головой.

— Больше не смогу, — ему с трудом удалось разобрать ее ответ. В очередной раз захотелось удавить Игоря. Сколько гребаных усилий нужно было приложить, чтобы заставить сильную женщину начать убегать от возможной боли. — Я просто… — он прислушался.

— Я просто была неготова, раньше я всегда знала, что может тут что-то… А сейчас расслабилась совсем и…

— И правильно сделала, что расслабилась. Все. Забудь ты про него. Мне кроме тебя никто не нужен. Запомни это, будь добра! Я устал доказывать тебе каждый раз, что я — не он.

Нина отстранилась, вытирая слезы.

— Извини. Больше не повторится.

— Было бы неплохо, — Сергей понимал, что нельзя так разговаривать, ей и в самом деле плохо, но это уже ни в какие ворота, он тоже не железный выдерживать такие удары.

Нина вдохнула, выдохнула, досчитала до десяти, глотая обиду. Он прав. Не стоило изображать из себя спринтера, стоило зайти и разобраться. Поспешно стерла слезы, стараясь не задеть косметику, если таковая все еще оставалась на лице, Нина очень надеялась, что оставалась.

— Чего она хотела? Вообще, откуда взялась?

— Не знаю, но лучше б не бралась. Деньги ей нужны.

Женщина пораженно уставилась на мужа.

— То есть как? А Наташа?

— Милая, ей дочь никогда не была нужна, и даже если б сейчас понадобилась, она могла бы заявиться к ним с Санькой на квартиру просить прощения и любви, — в голосе Сергея сквозил неприкрытый сарказм. — Нет. Ей просто нужны деньги в обмен на молчание.

— Прости, — теперь Нина чувствовала себя полной идиоткой. Ему помощь была нужна, а не спектакль бесплатный. — Где она? Пошли.

Мужчина с удовольствием наблюдал как его жена вдруг собралась, превратившись в ту самую непреклонную и несгибаемую, какой он ее всегда обожал.

— Деньги ей нужны. На кой? Где мой Коркин? Я ей устрою рассказ о местах не столь отдаленных за вымогательство! — ворчала под нос Нина, таща за собой мужа мимо все еще перепуганной убощицы. Сергей кожей чуял, что к понедельнику сплетен не оберешься.

16

— Ты уверена, что это нужно?

— Абсолютно. Сереж, ты сам говорил с Костей. Он проблему решит на раз, но это все временно. Если она решилась на вымогательство ради какого-то там мужика, то и найти способ изложить Наталке правду не составит никакого труда, причем не факт, что это будет мягко и справедливо рассказано. Лучше, если дочь узнает от тебя. Не прячься. Она сама уже мать. Неужели ты думаешь, она тебя не поймет? И заметь, — продолжила Нина, — она за Мишу горло перегрызет, а значит вряд ли посочувствует той, которая бросила своего ребенка.

Сергей тяжело выдохнул. Принесла же нелегкая. Мужчина вдруг запаниковал, осознав, что сейчас вот надо будет зайти в дом к многочисленной семье и как-то рассказать дочери о своем прошлом.

— Нин, я не умею говорить! Что говорить?!

Женщина подавила неуместную улыбку. Как маленький, ей богу, а еще про нее что-то говорил. Кто только что хладнокровно выставил на улицу бывшую любовь и мать своего ребенка? Хотя какая там мать? Она промолчала, погладила мужа по руке.

— Давай так, я расскажу, а вы с ней после уже побеседуете. Она девочка умная, сама у тебя все, что ей надо будет, спросит.

Сергей растеряно кивнул.

— Она подумает, что я за тобой прячусь.

— Нет. Она так не подумает, обещаю.

— Думаешь?

— Знаю.

— Хорошо, — он взял продуктовые пакеты и вышел из машины.

— В гараж загонять не будешь?

— Потом, — Нина пожала плечами, направляясь в дом. С чего начать разговор с Наташей для нее было не меньшей проблемой, только не снять этот груз с Сережи она просто не могла. Так было правильно. Она была ему нужна сейчас, точно так же как он нужен был ей несколько часов назад, когда она решила, что мужчины одинаковы. Так должно быть в семье, где люди любят друг друга, а они любили, все, по-разному и по-своему, но любили.

С порога стало ясно, что гостиная представляет собой центр урагана, имя коему — Мишаня. Внук усердно пил арбузный сок и, громко, хохоча швырял погремушку на пол, с удовольствием наблюдая как три бабульки кряхтя наперегонки подбирают предмет его хулиганства. Наталка сидела на диване и с улыбкой наблюдала за безобразиями сына, Санька же, вытянувшись рядом и уложив голову на колени девушки, спал.

— О! Ну, чисто кота накормили, — рассмеялась Нина, умильно глядя на своего ребенка. Наташа закивала. — Про внука спрашивать не буду, итак все видно.

— Уважаемые мамы, вы кого вырастить собрались? — съехидничал Сергей.

— Ой, да, ладно, — Татьяна оторвалась от общего сокровища. — Нормально все будет. Мы с Аннами знаем, чего делаем.

— Не сомневаюсь, — мужчина покачал головой и прошел на кухню, похлопать крышками кастрюль. Нина улыбнулась. Война войной, а ужин по расписанию. Подошла, чмокнула внука в нос, отчего тот перестал смеяться и поставил огромные глаза на бабушку.

— Наташенька, а можно мне тебя украсть у мужа? Мы ему вместо тебя подушку положим.

Девушка недоуменно взглянула на мать, затем осторожно сняла голову Саньки с колен и отправилась следом за Ниной наверх.

***

— Вот так. Только не реши, что Сергей от тебя прячется, он просто не знал как рассказать, боится, что осудишь.

— За что? — искренне удивилась Наташа. Первый шок давно прошел, теперь она вполне осмысленно вникла в произошедшее и в сам рассказ, да, и в причину отчего отец сидит теперь где-то внизу. — Я знаю, он не очень говорить умеет, когда сильно переживает. Он и тебе, небось, только междометия сказал, когда из разряда друзей выходил.

Нина рассмеялась. В ее дочери под влиянием стресса вдруг обнаружилась язвительная женщина, а не скромная девчонка, какой она ее до сих пор всегда видела.

— Он и междометий не сказал, он бутылку с вином расколол.

— Случайно?

— Со злости.

Теперь рассмеялась Наталка.

— Серьезно?

— Зуб даю.

— Ну, это он значит совсем-совсем… Ух, ты! Он никогда и ничего не колол. Надо же! Даже я не знала, что он так любит…

Нина вздохнула.

— Если б я знала…

— Да, — девушка невесело улыбнулась. — Думаю, он хотел, чтоб ты сама его выбрала.

Женщина тихо виновато выдохнула. Она и выбрала, после того как решила, что потеряла. Дура! Столько лет к чертям, когда все это время она могла бы быть счастлива.

— Мам, а откуда она узнала?

— Что?

— Ты говоришь, вспомнила, ее у роддома видела. Как она узнала?

— А, все, поняла. Сергей из нее выбил. Она там на кухне работает.

— Попадалово.

— Не то слово. Натал, ты с ним поговори, а то он нервничает теперь совсем. Мы с тобой уже сколько сидим.

— М-м, — дочь ехидно сощурилась. — Приглашайте пациента.

— Хорошо, — Нина встала и тихо вышла из комнаты.

Девушка перестала улыбаться, поднялась и подошла к окну. Как бы это странно не звучало, но мыслила она спокойно и на удивление крайне трезво. Ощущение вполне ей привычное и нормальное для состояния шока или стресса.

У нее оказывается есть мать, причем вполне себе живая мать. Наташа ожидала, что вот вот что-то шевельнется внутри, может, станет тепло или больно, ну, или, скажем, обидно. Нет. Ничего. Пусто. Ну, мать и мать. Одно название, в остальном чужая пустая женщина.

Мысли прыгнули на Мишу. Да, она удавит за него, больше чем полдня врозь и невыносимо скучает, а тут непонятно что. Осуждать нельзя, кто знает как бы она сама поступила на месте этой Маши?

Сашка… По телу разлилось тепло. Единственный, сводящий с ума, вся ее жизнь, вся ее вселенная, в которой она существует и существовала с детства. Как ни крути, а он поселился в душе и мыслях именно тогда в первый раз, вытянув ее из лужи. Узрев своего героя, она впервые влюбилась, грезила им, он был ее Питером Пеном. Принцев никогда не любила, а вот эту сказку обожала, после правда все прошло. И все-таки, то первое чувство приобрело некое особое значение, предзнаменовывающее нынешние события. Было, само собой и второе. Может быть, чуть позже она расскажет Саньке, а может быть и теперь, ему, наверное, пора узнать, и так слишком мучает себя.

В косяк дважды стукнули. Она обернулась и засмеялась.

— Пап, ты чего? Заходи.

***

31 декабря

Вторник

— Ты уверена, что не хочешь пойти вниз ко всем? — шепнул Саша, протягивая бокал с соком девушке и вытягивась рядом с ней на кровати. Она отрицательно покачала головой.

— Как встретишь Новый год, так его и проведешь. Я хочу встретить его в твоих объятиях, а не с бабушками и родителями. Я их всех, очень-очень люблю, но с тобой хочу больше!

— А я в тебе, — парень улыбнулся, хитро глядя в черные, горящие желанием глаза, и невзначай пролил на нее вино. Девушка вздрогнула, тихо рассмеялась, стараясь не разбудить сына. Со сбившимся дыханием наблюдала, как он склонился и слизал алые капли с ее живота и груди, выгнулась, еле слышно застонав.

— Даже так? — шепнул Саша, забирая из ее рук бокал и убирая в сторону. Пожалуй, что давать и вовсе не стоило, отвлекает только. Потянул ее за ноги вниз, заставив вытянуться под ним на кровати в полный рост. Наташа блаженствовала под ласковыми прикосновениями рук, губ и языка. Ей нельзя было вино, зато вот это пьянило гораздо сильнее и эффективнее. Не удержавшись, она застонала вслух и тут же получила потрясающий тягучий поцелуй.

Муж отстранился, в слабом свете ночника девушка разглядела любимые зеленые глаза с явными искрами хитрости. Она испуганно распахнула ресницы. Когда он так смотрел, это означало только одно. Ихнее высочество фантазия выдумал еще что-то эдакое и собирается воплотить это в жизнь. Не то, чтобы Наташа не любила все то, что он умудрялся с ней вытворять, любила и даже очень, и сходила с ума от удовольствия, но как-то… Предупреждать он привычки не имел.

Саша улыбнулся, разгадав ее мысли.

— Ты же мне веришь?

Она кивнула.

***

1 января

Среда

— Двенадцать! — радостно воскликнули три женских голоса.

Нина рассмеялась.

— Посуду не побейте.

— Так на счастье же, — Анна Андреевна скромно улыбнулась. Сергей поднес свой бокал к ее ближе. Он никогда не выспрашивал у Татьяны точную историю этой женщины, он знал только две вещи, которых, в целом, всегда хватало. Во-первых, Анна потеряла своих детей и мужа, ну, а во-вторых, она за последние годы стала членом семьи и любимым членом семьи. Только она могла угомонить или помирить двух остальных, не в меру темпераментных и непреклонных особ. Именно потому, когда становилось заметно, что Анна ощущает себя лишней, чужой, он, и не только он, вся семья старались по мере сил доказать ей обратное. Более всех, конечно, это удавалось Мишке, тот и вовсе не интересовался кровь — не кровь, тянулся и улыбался, а большего пожилой женщине нужно не было.

Из раздумий его выдернула Нина, встав из-за стола и осторожно проведя по его спине ладонью. Информации добавил многозначительный и многообещающий взгляд, брошенный из-под ресниц. Сергей бегом поставил богал и вскочил со стула, едва не опрокинув его.

— Сын, как слон! — обрадовалась Анна Витальевна. — Нина вон как невзначай позвала и даже глазками стрельнула. Грациозная, ну, чисто лань. А ты — носорог неповоротливый!

Три пожилые женщины склонились друг к другу и захохотали. Сердитый Сергей отправился следом за женой.

— Иногда мне кажется, что где-то в подвале они спрятали свой котел и ждут полнолуния!

Нина улыбнулась, рывком затащила мужа в комнату, плотно закрыла дверь и прижалась к нему.

— С Новым годом, господин начальник.

Он поморщился.

— Не называй меня так.

— А в кабинете ты не возражаешь, особенно если наедине.

— Это в кабинете, — Сергей на мгновение отстранился зажег ночник и приподнял жену над полом. От неожиданности она взвизгнула. — Сейчас хочу побыть подчиненным.

Женщина довольно улыбнулась.

— Значит, я могу распоряжаться своим всесильным так как захочу?

— Тебе нравится именно такая формулировка?

— И никакая иначе. Так могу?

Он кивнул.

— Ух, ты! — Нина закусила нижнюю губу. — Тогда я хочу…

***

— О боже, — Наташа вжалась в грудь мужа, стараясь приглушить смех. — Чего они там делают?

— Ну, судя по звукам…

Девушка поспешно зажала ему рот рукой.

— Нет. Я не хочу знать.

Саша лизнул ее ладонь, она возмущенно отдернула кисть и легла рядом, положив на него голову.

— Ужас.

— Почему? Любопытная фантазия, я бы не про…

— Нет! — окрик вышел громче, чем требовалось.

— Сына разбудишь.

Наталка взглянула в смеющиеся зеленые глаза, но определить дразнит он ее или и впрямь собирается взять на вооружение случайно услышанное, определить не смогла. Если он желал от нее что-то скрыть, он скрывал. Она вдруг вспомнила важную вещь, о которой за последний месяц учебы как-то забыла.

— Саш, мне, наверное, рассказать тебе надо.

Парень насторожился, вмиг став серьезным, обнял ее.

— Что?

— Помнишь, ты встречался с Яной?

— Да, — Наталке не составило труда по голосу определить, что тема для него не самая приятная. Он не любил вспоминать ни об одной девушке до нее. Не суть. Один раз придется, ему надо знать.

— Помнишь, она мне дико не нравилась?

— Да.

— А помнишь, как ты шуткой спросил, не ревную ли я?

— Нет. Я разве такое говорил?

— Сказал… — она прочертила пальцем линию вдоль его тела. — Ты тогда был прав.

— Что? — Саша подпрыгнул, уложил ее на спину и навис сверху, пристально вглядываясь в глаза. Девушка молчала, просто не зная, что еще сказать. — Поясни, пожалуйста, — так и не дождавшись ответа, попросил он.

Наташа пожала плечами, отвела глаза в сторону.

— Чего там пояснять? Ты же всегда рядом, ну, и сам подумай, с самого детства никто не шел с тобой ни в какое сравнение. Все были какие-то не такие… Вот я, наверное, и влюбилась. Я ж знала, что сестренка и все, а Яна красивая и было немножко больно, не удержалась тогда.

— А потом? — Санька ненавидел себя до глубины души. Немножко больно? Когда любишь, не бывает “немножко”. Как можно было быть таким кретином?

— Потом мне стукнуло пятнадцать, и я как-то сумела переболеть.

— Девочка моя, — шепнул он, приподняв ее с постели и прижав к себе. — Прости меня.

— С ума сошел? Я же просто рассказала, чтоб вроде как не скрывать. Да, и потом, чего бы ты со мной мелочью четырнадцатилетней делал? На карусели водил и мороженным кормил?

Саша невесело усмехнулся.

— Лучше б я тебя на карусели водил и мороженным кормил, чем делал то, что делал.

Она обняла мужа.

— А мне все нравится. Пусть будет так, как есть.

— Я люблю тебя.

— И я люблю тебя.

Двое не слышали как в комнате этажом ниже были произнесены те же фразы.

***

24 сентября

Среда

— Айзя, это ж караул! Как ты с ними справляешься? — проговорила Наташа, удачно увернувшись от новой стаи бугайного вида джентельменов, пронесшихся по коридору корпуса.

Подруга улыбнулась.

— Не боись, Натал. Самое простое позади. Впереди самое грустное.

— Это как?

— Первый курс.

Девушка рассмеялась.

— А почему грустное?

— Там караул. Возрастные нестыковки. Кто-то фантиками плюется, кто-то на свидание приглашает.

— То есть вот эти пятикурсные лбы с возмущениями, что ты тупая женщина и ничего не понимаешь, — это еще нормально было?

— Что-то типа.

— Вот блин!

Айзя улыбнулась.

— Ты сама хотела глянуть. Ну, как пойдешь к нам работать?

— Не-е, я лучше с Мишаней еще годик посижу и нормальную работу искать буду.

— Предательница.

Девушки миновали коридор, поднялись по лестнице, Айзия взяла ключ, и они отправились к триста сорок шестому кабинету.

От голдящей толпы разношерстных студентов Наталка поначалу шарахнулась.

— Их же человек тридцать!

— Тридцать три, — улыбнулась подруга. — И поскольку первый курс и сентябрь месяц, они пока ходят на занятия всем составом.

— Твою мать!

— И я о том же.

Наташа подождала пока все рассядутся. Кабинет оказался на удивление мелким, так что ей на выбор оставалось два места: либо на задней парте у стены рядом с каким-то мальчишкой, либо рядом с Айзей. Девушка пожала плечами и под взгляды немого удивления дошла и опустилась на стул первого варианта. Парнишка осторожно покосился на нее из-под бровей.

— Не бойся, не съем, — зачем-то улыбнулась она. Ответа не получила, пожала плечами и принялась слушать лекцию в исполнении лучшей подруги.

***

Артем лежал на кровати, глядя в потолок.

— Не бойся, не съем.

Фраза продолжала звучать в опустевшей от всяких мыслей голове. Ни разу в жизни он не встречал более красивого создания, чем она. И имя такое потрясающее — Наташа. Кирюха слышал как препод ее так называла, они — подруги. Всю пару исподтишка наблюдал за ней и не мог лишний раз вздохнуть, а потом он курил на крыльце, и она пробежала мимо, даже не заметив. Парень потер уставшие глаза.

В дверь просунулось виноватое личико Соньки.

— Темочка, я математику не могу решить!

— Я тоже! — вклинилась Юлька рядом.

Артем простонал. Две сестры в одном классе. С ума сойти. С другой стороны — объяснять нерешенное можно было сразу обеим. Нехотя поднялся.

— Ну, и у кого в комнате сбор?

— У меня! — провозгласила Юля.

— Нет. У меня!

— Чего это у тебя? У меня!

Парень закатил глаза.

— Тихо! Я сам решу!

***

26 сентября

Пятница

— Ты — придурок! — радовался Кирюха неудачной попытке Антона пригласить их Азию на свидание. — Ты ж как минимум на пять лет ее младше. Дебил!

— Я хотя бы попытался, а ты так и будешь пялиться при случае, — разозлился друг.

Артем усмехнулся. Тоха месяц решался на отважный шаг, герой, мать его.

— Далеко еще до твоей пиццерии? — попытался он отвлечь Кирилла от насмешек.

— Не-е, рядом, я ж сказал.

— Тащимся минут пять уже, — возмутился Антон. Тем покачал головой, сам напросился, больше помощи не будет. Кирюха обрадовался новой открывшейся возможности поиздеваться, открыл рот и неожиданно закрыл его, остановившись рядом с небольшим кафе.

— Это по-ходу та самая.

Артем обернулся к стеклу. Дыхание сбилось, сердце подпрыгнуло и ускорило ритм. Там за столиком в одиночестве сидела она.

— У-у, Тем, — Антон насмешливо взглянул на него. — Я не один такой. Похоже случайная соседка по парте понравилась.

Кирюха неприятно заржал.

— Вы оба придурки!

Артем молча направился ко входу. Пусть думают, что хотят. Попробовать познакомиться стоит. Зачем? Да, черт знает?

Друзья не пытались его остановить. Он прошел внутрь теплого, уютного, пахнущего кофем помещения. Чем ближе становился заветный столик, тем страшнее ему было. Что говорить? Привет, ты сидела со мной за партой. Или нет. Привет, я тот кретин, который не смог тебе ничего ответить. Тем тряхнул головой, остановился рядом с ее стулом. Черные глаза недоуменно взглянули на него.

— Привет, позавчера ты обещала меня не съесть.

Захотелось расшибить себе голову. Более тупого ничего придумать не смог? Она вдруг улыбнулась.

— Помню. Привет.

— Я… — он запнулся. А дальше-то что? — Ты кого-то ждешь?

— Мужа, — еще одна улыбка. Тем готов был провалиться под землю. Замужем. Логично, разве может быть такая женщина одна? Лучше б не подходил. — Присоединяйся.

Он опустился на стул напротив, сам толком не зная почему, она притягивала, тут же рядом объявилась официантка, выдав ему меню.

— Наташа.

Парень кивнул, проглотив готовое сорваться “я знаю”.

— Артем, можно просто Тем.

— Хорошо, просто Тем.

Кажется, она над ним посмеивается. В общем, простительно, он со стороны должно быть выглядит как косноязычный подросток.

— Артем? — он легко узнал мужской голос позади себя, выдернувший его из странного смущения.

— Привет, Саш, — улыбнулась Наташа. — Вы знакомы?

Тем обернулся к родному сыну Игоря.

— Да, — сказать вышло одновременно…

Вечером того же дня Наташа наблюдала как сын самозабвенно грызет грудь. Девушка чуть поморщилась, отстранив хулигана, когда уж совсем начал наглеть. Саша встал, заглянув ей через плечо.

— По-моему, ему пора заканчивать это нехорошее дело.

— Какое? — не поняла она.

— Грызть то, что грызть не положено, а то папе ничего не оставит.

Санька скривил рожицу Мишке, тот оторвался и захихикал, выставив на всеобщее обозрение теперь вполне зубастый ротик.

— Саш, — решилась задать еще вопрос Наталка.

— М?

— А давно ты знаешь этого мальчика?

— Кого? Тема?

— Да.

Муж обнял ее, прижав к груди.

— Год точно. Он ко мне пришел, вернее позвонил, попросил встретиться.

— Зачем?

— Думаю, он и сам толком не знал зачем. Стремился оправдать и защитить Люду. Она ему не мать, тетка. Года четыре назад, точно не знаю, у него с сестрой родители погибли и Люда их забрала, а у нее своя дочка.

— Бог ты мой, — прошептала Наташа. — Это она поэтому…

— Поэтому, — кивнул Санька. — Он переживал за своих трех женщин. Мы с ним вдвоем к Игорю ходили, чтоб унялся и оставил в покое.

Саша задумался, глядя на темные блестящие волосы жены. Почему он по сути в тот день пошел против отца? Наверное, понимал Тема. У него самого с детства было три женщины — Наташа, Нина и Татьяна. Только ему было чуть проще, был еще Сергей, Артему же никакой помощи ждать со стороны не приходилось.

— А почему ты никогда не рассказывал?

— Не знаю, неприглядно как-то. Тебя не хотелось во всю эту гадость втравливать, а мамка… Боюсь ее реакции.

— Пожалуйста, не скрывай от меня больше ничего, ладно?

— Хорошо, — Саша послушно кивнул, поцеловал пролегшую между бровей от недовольства морщинку. — Как прикажете, хозяйка.

Она растерялась и перестала хмуриться.

— Что?

— Я говорю, сын засыпает, — шепнул ей на ухо муж.

— Это я вижу, — точно так же ответила Наташа. — Вопрос был не о том.

— Знаю, — он осторожно отстранился, — Выходи ко мне в зал и поругайся.

Девушка покачала головой и довольно улыбнулась. Что на этот раз?

Глава 17

28 сентября

Воскресенье

У Соньки день рождения. Люда бегом выскочила из торгового центра, сжимая в руке пакет с обувью. Как же дочка довольна будет, когда найдет это с утра у кровати. Женщина улыбнулась в предвкушении. Оставалось всего ничего, считанные дни. Вообще, подарки всегда покупал Артем, но на этот раз она настояла приобрести свои сама. Сколько можно сваливать на мальчишку то, что сваливать совершенно не стоит? Она улыбнулась, хотя он-то уже, наверняка, готов абсолютно, даже продумал варианты на случай, если она, Люда, вдруг забудет или не сможет. Стратег.

— Людмила?! — возмущенный окрик застал ее врасплох. Женщина обернулась и едва не застонала вслух, к ней вприпрыжку неслась Мария Анатольевна. Игорь оставил ее в покое, его мать же явно не собиралась мириться с судьбой и существованием на свете…

— Воровка!

Люда вздохнула. Как она могла.

— Как ты могла?!

Как земля носит.

— Как таких только земля носит?!

По опыту общения с престарелой особой знала, что лучше не поворачиваться спиной и не уходить, просто равнодушно молчать, договорит и отстанет. Как клещ, тот тоже, насосавшись, отпадает сам.

Что там дальше по плану? Обидела сыночка.

— Игорь тебе верил!

Обидела тетеньку.

— Я тебе верила!

Люда еще раз вздохнула, как ж предсказуемо-то.

— Вы с Нинкой одного поля ягоды!

А вот сейчас удивила.

— Не думаю, Мария Анатольевна. Нина любила вашего сына, раз столько лет терпела вас, я же никогда не считала, что он чего-то стоит.

Только закончив, женщина поняла, что напрасно не удержалась.

— Нет, вы это слышали? Вы только послушайте ее…

Люда плюнула на все, развернулась и побежала к переходу. Такое хорошее утро. Мысленно попросила прощения у всевышнего, она исправно все это время терпела свое наказание, убаюкивая совесть одной единственной мыслью — ребятня сыты и одеты.

Позади мать Игоря еще что-то кричала. Люда перешла дорогу и обернулась. Не глядя по сторонам, пожилая матрона летела следом, размахивая руками. А дальше… Дальше она запомнила только приближающееся такси, странную пустоту в мыслях, визг и темноту.

***

— Мишенька! Ой, птичка!

— На веточке!

— Воробушек!

Счастливо наперебой чирикали три прабабушки, осторожно оттесняя родную бабушку в сторону.

— Дайте хоть подержать что ли? — окончательно расстроилась Нина.

— Вот помрем, подержишь, — успокоила ее Татьяна.

— Мама!

— А что мама?

— Мама права, — поддакнула Анна Витальевна.

— И ты туда же? Глупости-то.

— Иди сына на ручках подержи.

— Сыну двадцатник, и он жену на ручках держит.

Наташа придушенно хрюкнула на коленях мужа. Санька почесал о ее плечо нос и продолжил одевать мясо на шампура.

Сергей оглядел веселую компанию у дерева, улыбнулся, помешал угли. Наблюдать за четырьмя женщинами, как бесплатный спектакль смотреть, вечная импровизация на тему “внук общий”.

— Вы б им еще что ли родили? — предложил мужчина.

— Да запросто, — отозвался сын.

Наталка возмущенно пискнула.

— Не хочешь? — зеленые глаза парня невинно изучали ее. Она открыла рот и закрыла его, рассмеявшись.

— Да, ну, тебя!

В куртке зазвучал телефон. Девушка поспешно забралась в карман мужа, выудила трубку и, не глядя, нажала соединение.

— Да?

Мгновение тишины, затем неуверенный мужской голос спросил:

— Наташ?

— Да.

— Это Артем, прости, пожалуйста. Я… Можно мне Сашу?

Девушка приложила трубку к уху мужа. Сидя рядом, она прекрасно слышала каждое произнесенное слово, и по мере разговора ей становилось все более не по себе.

— Сейчас буду. Где девчонки?

— Со мной, — Артем выглянул на сестренок, послушно ожидающих его в креслах.

— Хорошо, — отключился, убрал трубку в карман, проигнорировал жалостливый взгляд гардеробщицы БСМП и бегом вернулся к перепуганным притихшим малышкам.

Со второго этажа сбежал Игорь. Артем встал, закрыв спиной сестер, и исподлобья взглянул на мужчину. Тот смерил его в ответ изучающим внимательным взглядом и исчез в коридоре первого этажа. Мимо санитар провел бомжа и прямо возле лестницы далеко не аккуратно уложил на каталку.

Время тянулось бесконечно медленно. Тем не имел ни малейшего понятия закончилась операция или нет, выяснить у персонала не выходило. Все, что ему предлагалось, — ждать. Чего ждать? Зачем? Хотелось выть от бессилия.

Прошло не больше получаса, когда в дверях появились они, привлекая всеобщее внимание и заглушив своим явлением весь остальной больничный шум. Именно “они”. Иначе Артем определить их для себя не смог.

— Где девочки?!

— О боже! В советское время такого безобразия не происходило!

— Вот тебе, Тань, лишниее доказательство в пользу вытрезвителей.

— Ужас! Серега, спасать начинай.

— Где девочки?

— Нина, держи Мишеньку.

— Санек, мальчика бабушке покажи!

— Привет, сейчас все будет, — Саша подлетел к замершему Артему.

Три пожилые особы, плюс Наташа с массой лишних разговоров и причитаний окружили его сестренок.

— Валентин Иванович на месте? — голосом, не требующим возражений, отчеканил Сергей женщине в регистратуре.

— Что? Зачем?

— Вы меня плохо расслышали? Я спросил Валентин Иванович на месте?

— Вот теперь просто не отставай, — шепнул Санька.

Артем кивнул и началась бешеная гонка по больничным коридорам, в итоге которой его допустили до Люды.

Саша проследил как за парнем закрылась дверь бокса и обернулся к Сергею. Тот хмуро изучал карту.

— Что там, пап?

— Хорошо все. Моя помощь, по большому счету, не требовалась, — мужчина сжал зубы. — Тут все возможное до меня сделали. Сотрясение, перелом открытый, штифт вставили… потом уберут… Стой тут, я еще сейчас гляну и точно скажу.

Саша кивнул, проследил за во второй раз открывшейся и закрывшейся дверью блока, оперся о стену, постоял немного, глядя в пол и раздумывая над вопросом, стоит ли позвонить Наталке или дождаться окончательного ответа от Сергея. Поколебавшись, решил повременить, сполз вниз, оперся затылком о холодный больничный кирпич и прикрыл глаза.

Мишка стал с меньшим количеством перерывов спать по ночам, так что они начали немного отдыхать. Раньше же… Никогда не предполагал, что ребенок — это жизнь на абсолютный износ. Порой доходило до абсурда, он начинал засыпать за рулем, стоя на перекрестках или в пробке, дикое ощущение песка в глазах сделалось почти привычным. То же самое с Наташей, он видел как она клевала носом, если Мишаня чересчур долго трапезничал. Второй малыш — хорошо, шутка Сергея ему понравилась, да и доля правды в ней тоже, но определенно года через четыре минимум, кажется, именно столько им с его девочкой понадобиться, чтоб наконец-то выспаться.

— Привет, Саш.

Парень открыл глаза. Над ним возвышался Игорь.

— Привет.

— Я сяду? — мужчина кивнул на пространство рядом. Санька усмехнулся странной просьбе, пожал плечами. — Спасибо.

Отец опустился рядом.

— Артем там, да?

— Ты откуда здесь взялся?

— Мария Анатольевна здесь.

Санька дернулся, заставил себя успокоиться.

— Что с ней?

— Да, ничего такого. Испуг и пара синяков.

Сын непонимающе взглянул на Игоря, нахмурился. Мужчина понял немой вопрос.

— Я тоже, когда приехал, ничерта не понял. Сейчас только до конца вот выяснил. Она Люду встретила, дальше… ну, ты бабушку знаешь.

Саша невесело улыбнулся. Отец кивнул.

— Люда ушла, мать за ней вдогонку на красный. Таксист от нее успел вывернуть, и сбил Людмилу. Если б она не кинулась к матери с испугу, никого бы и не зацепило, а так вон теперь лежит.

Парню не понадобилось много времени и усилий, чтобы сложить два и два. Сердитый взгляд Сергея, спокойствие самого отца, сам факт, что он пришел сюда.

— Ты ей помог, да?

Игорь впервые ощутил себя хорошо, странно и удивительно хорошо, человеком. Подтверждать не хотелось. Хотелось большего, чтобы сын не задавал вопрос, а утверждал. Пусть сделает вывод сам, верный или нет, неважно. Если неверный, значит рано обрадовался, значит мало сделал, а если верный, вполне возможно очень скоро он добьется свидания с Мишкой. Он и игрушек купил, правда не по возрасту, наверное. В детском магазине вдруг выяснилось, что для действующего отца он ничего не знает о малышах. Саньку воспитала Нина и Татьяна. Мрия Анатольевна отказалась, сославшись на занятость и не склонность отпрыска к культуре, а он был занят. Память начала воскрешать события прошлого, о которых прочно хотелось забыть.

— Ладно, я понял, — тихий голос сына выдернул из раздумий. — Спасибо.

— Саш, почему ты тогда пришел ко мне с этим мальчиком?

— Ты точно хочешь знать?

Игорь взглянул на сына и понял, что ответ будет честным, но ему этот ответ не понравится. Стало больно.

— Говори.

— У него, как и у меня, три женщины. Только у меня Сергей был, а он — один.

Удар и в самом деле вышел сильный, Саша на мгновение пожалел о сказанном. Мгновение ушло, он вернулся на землю. Пусть сам разбирается с тем, что нажил. Больно? Вот и хорошо, кто знает, вдруг выяснится, что он, Сашка, не против биологической принадлежности к этому человеку?

Игорь помолчал, борясь с собой.

— Сергей не смотрел, все нормально сделали? Я-то не врач, может пропустил что.

Парень кивнул на дверь. Отец понял.

— Ясно. Давно он там?

— Довольно.

Мужчина поднялся.

— Пойду тогда, не думаю, что нам стоит встречаться лишний раз. Если что, звони, ладно? Хотя знаю, не позвонишь, но все равно.

— Хорошо, пап.

Пап? Игорь развернулся и направился по коридору на выход.

Пап.

Замечательное слово. Потрясающее слово!

Пап.

***

31 декабря

Среда

— Юля! Вы что делаете? — Нина нахмурилась на двух мелких хулиганок и угрожающе шагнула вперед, получив порцию придушенного писка. — Люд, я с ними не справлюсь!

Вторая женщина появилась на кухне, глядя на дочерей, по уши выпачкавшихся в крему.

— О боже!

— Вкусно! — счастливо сообщила Сонька.

— А ну марш отсюда! Иначе домой поедем! Не позорьте меня.

— Хорошо. Я кастрюлю заберу, — Юля обняла вожделенный предмет со взбитой для торта сладостью.

Нина подавила приступ смеха.

— Логично.

— Прости, — Людмила виновато взглянула на нее. — Сейчас, погоди, вот кто, а он справится точно. Артем! — крикнула она на ближайших два этажа. Несколько минут спустя на кухне появился парень.

— Что? — оглядел обстановку. — Понятно. Шмакадявки, а ну марш в ванную, не то математику учить будете. Я ясно сказал?

Девчонки послушно покидали ложки на стол, сползли со стула, на коем ютились вдвоем, и притихшие отправились исполнять приказ брата. Тем вопросительно взглянул на женщин.

— Все?

— Шикарно, — Нина улыбнулась парню. — Прям как Санька с Наталкой когда-то. Я думала это было оригинально, оказывается нет.

Он пожал плечами и отвел глаза, женщина в который раз заметила вот такой взгляд.

— Ну, я пошел?

— Иди.

Люда хмуро глядела ему вслед.

— Ты тоже заметила? — шепнула ей Нина. — Или мне кажется?

— Нет. Зря мы, наверное, согласились, надо было дома.

— Да, брось. Девчонкам самый раз. А он, ты сама говорила, собирался с друзьями гулять до того, как узнал, что к нам приглашены.

— Вот меня и пугает. Уж больно невестка у тебя красивая.

— Дочка, да. Не знаю, Люд, посмотрим. Не поможешь мне тут стол отмыть?

— Помогу… И стул помогу… И пол…

Нина засмеялась.

Артем слышал шепот за спиной. Мамы потрясающе наивны, воображая, что он ребенок и не замечает. Провалиться сквозь землю и все. Какого черта только приехал? Собирался же с Киром и Антоном… Нет, узнал и как придурок отказался от всего. Хуже понимания матерей был только взгляд Сашки. Тем не знал в какой именно момент тот понял его эмоции по отношению к Наташе, но терпеть определенно у того выходило с трудом, да, и самому Артему было погано. Дважды же к нему обращался за помощью и ни разу не получал отказ, а в ответ вместо элементарной благодарности вот такое. И выбить никак не выходило. Она постоянно была в мыслях. Лицо, взгляд, улыбка. Незримо и постоянно присутствовала с ним везде, куда бы ни пошел, что бы ни делал. Хуже было только осознание, что он и не хотел выбивать, он скучал, сходил с ума, иногда воочию слышал ее голос.

Из соседней с гостиной комнаты раздавалось щебетание. Татьяна Ивановна возилась с Мишкой, остальные две прабабушки должны были вот-вот появиться, по словам Сергея. Вообще, выходило весело. Настоящая семья. Странная правда, разношерстная и не кровная, но дружная и любящая. Парень искренне был счастлив за Люду, совершенно не ожидал, что она найдет близкого друга в лице Нины, ну и Сергей ему нравился.

Со второго этажа спустилась Наталка, улыбнулась.

— Чего за пожар?

Сердце замерло, в груди стало тепло, несмотря на эмоции сыграть равнодушие вышло вроде бы неплохо.

— Мелочь торт ограбили.

— А! — засмеялась девушка. Кажется, она единственная не понимала и не догадывалась. Вот и хорошо, иначе он к ней подойти просто не сможет, тем более в глаза взглянуть.

Следом спустился ее муж, остановился и окинул Артема предупреждающим взглядом. Парень неосознано отступил. Он не хотел давать повод думать о себе окончательно погано.

Санька видел, как мальчишка отвел взгляд, злость уступила место досаде. Несмотря на ревность прекрасно понимал — не видеть ее, если любишь, сложно. Тем не претендовал ни на что, просто периодически являлся и осторожно наблюдал за ней.

Хорошо у мусульман. Замотать бы ее с головой. Улыбнулся собственным мыслям. Дожил. Скорее бы что ли пенсия и внуки? Только гарантии, что какой-нибудь дед-сосед не начнет по ней вздыхать, по прежнему не существовало.

— Мам! Вам там помочь? — Наталка пробежала мимо. Саша преодолел ступени до конца, остановился рядом с Темом. Тот поднял хмурый взгляд. За стеной вызова прятались вина и недовольство собой. Хлопнула коридорная дверь и гостиной прозвучал счастливый голос Сергея.

— Кому подарок? Один, но очень голодный.

Нина выскочила с кухни и понеслась навстречу мужу.

— О, горная сорокалетняя козочка.

— Ивановна, помолчи. Смотри, как красиво, — Анна Андреевна умильно разглядывала семейную пару.

— Витальевна, ну хоть ты меня поддержи.

— Тяжелая ты больно. На, вот, лучше сумку возьми, а мне внука дай.

— Руки помой, деловая.

Санька на время забыл о ревности, пока наблюдал за происходящим. От созерцания его отвлек Наташин визг, вернее сначала Наташин, а затем девчячий. Они с Темом одновременно сорвались с места, добежали до ванной, откуда шел режущий слух звук, и тут же с порога получили порцию теплого душа.

Девчонки удумали устроить водные бои, втянув в это и Наталку. Оценив обстановку, Санька прыгнул к жене и, ухватив ее сзади за талию, приподнял. Девушка вскрикнула, залилась смехом. Артем выдернул у нее из рук душ, принялся поливать сестренок, которые с визгом носились вокруг и с пугающей частотой норовили укусить за руку или ногу.

— Бог мой! — Люда стояла в дверях, растерянно глядя на бесеж и лужи на полу.

— Ура! Мама пришла! — радостно крикнула Юлька и Тем сделал то, о чем еще долго жалел, — он отвлекся. Воспользовавшись замешательством брата, Сонька пребольно тяпнула его за локоть, отобрала вожделенный всей компанией предмет и направила воду в проход, прямо на Люду и не вовремя подошедших Сергея с Ниной.

Теперь к трем женским голосам добавились еще два и один мужской, поведавший нечто выразительное тихое и неправильное.

— Чего дядя Сережа сказал? — заинтересовалась Юлька.

— Дядя Сережа сказал “абра-кадабра”, как в мультике, — улыбнулась сквозь зубы Нина, треснув ладонью по пятой точке мужа. Тот поддакнул.

— Ну, целуйтесь уже! — Сонька увлеченно наблюдала за Сашей с Наташей, которую с рук спустили и даже развернули к себе лицом, но вот выпускать из объятий не собирались. Артем зачарованно уставился на влюбленную пару, забыв про окружающих и воду, лющуюся на пол из душа в руках сестренки, занятой своими думами.

— Соня! — Людмила очнулась от ступора, решительно двинувшись к девочке. Та взвизгнула и спряталась за Сашей.

Сергей решил закончить этот спектакль, и так бедствие тотальное устроили, благополучно залив половину кухни, ванная — не в счет. Широким шагом прошел к преступнице, выбравшей в качестве укрытия зад его сына, однако кафель подвел своего хозяина, Сергей с грохотом и еще одной порцией мата полетел на пол, случайно сбив Люду, вовлеченную в салки вокруг двух живых фигур. Женщина с визгом рухнула на живот Сергея, утянув за собой Сашку с Наталкой, за которых попробовала удержаться.

— Я тоже хочу! — Юлька сиганула сверху.

— Да! — Сонька выкинула душ в ванную и с резбега сшибла брата к общей компании, завершив своей персоной живую пирамиду.

— Ну, вы б себя видели, — Нина искренне хохотала, держась за живот. Ступила пару шагов ближе. Именно этого неосторожного поведения Сергей ожидал от нее последние несколько секунд, извернувшись, он ухватил тонкие лодыжки и опрокинул жену на себя. Нина с визгом полетела вниз.

— А! Юлька, Сонька — не прыгайте! Не батут же! — хрюкнула Людмила, пытаясь выбраться. Тем улыбался, сараясь отодвинуться подальше от Наталки и не уронить при этом малышню.

— Ай, как Мише нравится!

— Куча мала!

— Вы продолжайте, продолжайте.

Санька обнимал жену, подниматься совершенно не хотелось, смех мешал. Собираясь вместе эти три пожилые мадам выработали привычку говорить втроем…

— Одновременно, — прошептала Наташа.

— Да, — точно так же шепнул парень. Так было уже не в первый раз, она заканчивала его мысли, он заканчивал ее.

— Бог мой! Надеюсь, елка до первого января доживет, — простонала Люда.

— Да? А я почему-то тоже самое про дом подумал, — деланно серьезно проговорил Сергей. Нина окончательно начала икать от смеха.

— Елка? — не поняла Соня, прекратив утрамбовывать взрослых. — А что с елкой?

— С елкой ничего! Вообще ни ты, ни Юлька, чтоб близко к ней не подходили! Математика, — последнее слово Тем произнес растягивая слоги, на что девочка сердито насупилась.

— Папа комене! — детский голос из кухни заставил всех замолчать.

В мгновение живая пирамида распалась… по вине Саши.

***

Санька сбежал по ступеням, открыл калитку и дошел до машины отца. Игорь даже не попытался подъехать к воротам и припарковаться. Парень усмехнулся. Самобичевание? Как интересно. Остановился, глядя мужчине в глаза. Тот выглядел немного рассеянным.

— Саш, я знаю… — осекся. — В общем, не знаю, что сказать и как. Я вот… Не возьмешь, пожалуйста, подарок? Это для Миши. Новый год и все такое.

— Речь ужасная, — констатировал сын, выдержав небольшую паузу. — А сам к нему заходить ты не будешь?

Игорь замер, мгновение спустя кивнул и выудил с заднего сиденья огромную коробку.

— Пап, ты танк что ли купил?

— Нет. Оно мягкое!

— Оно?

Игорь неуверенно улыбнулся.

— Или она. Я сам еще не разобрался, по виду крольчятина, продавец сказал, что самое то.

— Ясно.

Сергей обнимал Нину, наблюдая в окно за Сашей с его отцом.

— Что думаешь? — тихо поинтересовался он у жены. Нина помолчала, раздумывая.

— Санька скучает и любит его, хотя и утверждает обратное.

Мужчина вздохнул, решительно набрал в грудь воздуха.

— А знаешь, пусть остается. Новый год все-таки.

Нина развернулась в объятиях мужа и с тревогой взглянула в любимые глаза.

— Ты уверен?

Он пожал плечами.

— Чего ж не уверен? Моя жена меня любит.

Жена рассмеялась.

— Что есть, то есть.

Глаза Сергея неожиданно расширились.

— Бог мой! Эта штуковина в десять раз больше Мишки.

— Где? — поспешила увидеть женщина и расхохоталась окончательно.

— У нас самая странная семья в этом чертовом городе.

— Зато веселая и дружная, а главное, непредсказуемая и оригинальная.

Сергей развернул Нину к себе лицом и поцеловал. Она с удовольствием окунулась в таящееся в его прикосновениях блаженство.