Крученный мяч

Чертыхнувшись, парень расстегивает джинсы одним быстрым движением и опускает свои боксеры вниз вместе со штанами. Я наблюдаю, как он гладит свою толстую длину в руке, и затем медленно, сантиметр за сантиметром, вводит ее в меня.

– Сейчас муха залетит, Шарлотта.

Я захлопываю рот и смотрю на него, сдвинув брови.

– Ты такой остолоп, – надуваюсь я, но обида сходит на нет. Я издаю стон, когда он полностью в меня проникает.

Хватаюсь за его плечи и впиваюсь ногтями в его кожу, пока он елозит, чтобы принять удобную позу. Грубые руки сжимают мои бедра, и он начинает вбиваться в меня. Его ладони опускаются на мою задницу, притягивая мне ближе и ближе с каждым рывком.

– Ты скучала по моей самоуверенности, не так ли, конфетка? – высокомерно спрашивает он, дерзко скользя своим членом.

Я киваю, потому что не могу говорить. Все внутри сжимается от возбуждения, и мне совсем не хочется разрушить надвигающийся оргазм.

– Кончай, Чарли, – приказывает он, набирая темп.

Моя спина бьется о стену, пока все внутри меня скручивается в спираль.

– Да... Я близко... Черт, Гейб... Да, – стону я, когда происходит взрыв.

В ушах раздается звон, но я не обращаю на это внимания. Я концентрируюсь на ощущении его члена внутри меня, как Габриэль своим лобком касается во время лихорадочных движений моего клитора. Снова слышу звон.

Резко вскакиваю в постели. Я вся мокрая от пота. Отдышавшись, смотрю на другую кровать. Слава Богу, у Беллы крепкий сон и я ее не разбудила.

Я помню ту ночь, как будто все было только вчера. Габриэль гостил в доме своего деда во Флориде все летние каникулы перед выпускным годом, и я провела целое лето без его прикосновений. При нашей встрече, нам даже не удалось добраться до его спальни, он прижал меня к стене в прихожей, пока его родители отъезжали за покупками.

Прижимаю руку сердцу и вылезаю из кровати, вырубая будильник на телефоне. Обыскиваю свой чемодан и иду в ванную комнату отеля с одеждой, чтобы принять душ и переодеться.

Время 6:30, так что Девин еще полчаса тренируется. В 9 часов в зале будет семейный завтрак, а потом мы с Беллой разъедемся кто куда: она в колледж (я заброшу ее по дороге), а я домой.

Включаю горячую воду и захожу под душ. Поверить не могу, что мое тело все еще реагирует на Габриэля после стольких лет. Одна короткая встреча, и этот мужчина снова вторгается в мои сны.

Во время беременности мне они частенько снились. Настолько реальные, что, как правило, заканчивались тем, что я просыпалась в поту, с мокрыми трусиками и с томлением внизу живота. Совокупность бушующих гормонов от вынашивания близнецов и юное тело, прежде имеющее здоровую сексуальную жизнь, которую внезапно прервали, никак не помогало усмирению восемнадцатилетней меня.

Вся мастурбация в мире не могла утолить мой голод, но как только дети родились, к счастью, они стали отвлечением от отсутствия Габриэля и страсти, которую мы разделяли. У меня просто-напросто больше не было секса после Габриэля, за исключением той ночи с Брэнтли. Но это даже не считается, потому что я ее едва помню.

Будучи снова рядом с Габриэлем, мое тело вспоминает, как замечательно нам было вместе, и снова жаждет блаженства. Извини, тело, этому не бывать.

ГЛАВА 8

Габриэль

Сижу за столом, поигрываю ручкой и размышляю, что, черт возьми, мне делать. У меня есть ребенок, даже два, а я никак не могу понять, как к этому отнестись. У меня были предчувствия и подозрения на счет того, что Девин и его сестра – мои, однако, услышав подтверждение этого факта от Шарлотты, мне словно нанесли удар исподтишка.

– Как дела, Гейб? Ты выглядишь так, будто увидел привидение, – заявляет Тони, входя в мой кабинет.

– Я... Я должен... Могу я поговорить с тобой кое о чем? Кое о чем серьезном? – спрашиваю, подавшись вперед в кресле.

– Валяй, – бросает они усаживается на стул напротив.

– Речь идет о Дэниелсе.

– Парень хорош. А что с ним?

– Он мой сын, – заявляю, в упор смотря на Тони, чтобы оценить его реакцию.

– Ух ты, какого... Можно полную версию? – просит он, наклоняясь ближе.

– Его мать, Шарлотта, и я были лучшими друзьями с самого рождения. Потом мы начали встречаться в старшей школе. Мы были неразлучной парочкой.

Улыбаюсь от нахлынувших воспоминаний.

Тони по-прежнему молчит.

– Она... Забеременела в выпускном классе. Меня выбрали в команду, так что я не мог воспитывать ребенка, а она должна была поехать учиться в Университет штата Луизиана и играть за сборную по софтболу. Мы вроде как решили... ну, знаешь, разобраться с этим.

Я продолжаю таращиться на Тони. Его зрачки немного расширяются, он открывает рот, чтобы что-то сказать, но затем захлопывает его. Через минуту он все же нарушает тишину.

– Значит, полагаю, она ничего не сделала?

– Я не знал, что это были близнецы, иначе, может быть... черт... Хочу сказать, может, мы бы и не стали... Я, черт возьми, не знаю. Дерьмо собачье! Я увидел ее на родительском дне и она сказала, что кастрирует меня, если я кому-нибудь разболтаю. Она хочет все взвесить и обдумать, подвести детей к знакомству со мной или что-то в этом роде. Ну, то есть, что, блин, мне им сказать? «Привет, детки, я ваш папочка, который не хотел вас и понятия не имел, что вы вообще существуете?» – тараторю я, проводя руками по густым волосам.

– Как насчет: «Привет, детки, я ваш папочка-козел?»

Поднимаю глаза и вижу Девина в дверях.

– Черт, ДиДжей, я…

– Да пошел ты. Мы были ошибкой? Я и Белла? Совсем не вписывались в твои планы? Теперь я понимаю, почему мама так тебя ненавидит, – бросает он, выбегая из моего кабинета.

– Дерьмо.

Я вскакиваю со стула, спотыкаюсь об стол и пулей выбегаю в холл.

– Девин! – кричу.

Проверяю тренировочные залы и тренажерный зал, бегая туда-сюда по коридору, но не могу его нигде найти.

– Черт! – снова кричу и ударяю кулаком в стену.

Пробив ее, напряжение немного ослабевает. Приятно ударить по чему-то. Стоит снова походить на бокс...

Затем возвращаюсь в свой кабинет и беру телефон.

– Что собираешься делать? – интересуется Тони.

– Звонить Шарлотте, – набираю номер в телефоне.

– На это стоит посмотреть, – хихикает он, складывая ноги на мой стол, а руки за голову. – Мама-медведица сожрет тебя живьем!

Вот блин.

Шарлотта

Выхожу из душа и смотрю на Беллу. Эта девушка может спать даже во время землетрясения. Улыбнувшись, замечаю, что на тумбочке гудит телефон. Номер не знакомый, но я все равно поднимаю трубку.

– Алло?

– Чарли, это я. Девин... он с тобой? – говорит испуганный голос.

– Габриэль? Откуда у тебя мой номер?

– Не важно, Девин с тобой? – спрашивает снова.

– Нет, а что? Почему ты спрашиваешь, сегодня же тренировка? – паника начинает просачиваться и в мой голос.

– Мы... Он... Он подслушал мой разговор с Тони о нем. Он знает...

Габриэль выдыхает, а я вспыхиваю от злости.

– Что?

– Я подъеду в твою гостиницу. Мы найдем его вместе.

– О, спорим, что так и будет!

Закончив разговор, пишу ему адрес и бросаю телефон на тумбочку. Начинаю его крутить, словно загипнотизированная. Я прибываю не в панике, я в гневе.

Возможно, это действительно просто случайность. Габриэль наверняка не хотел рассказывать все Девину. Девин мог подслушать кого угодно.

Нет уж. За все эти годы этого не произошло, он подслушал именно Габриэля.

Выхожу в коридор отеля и набираю Девина. И сразу попадаю на голосовую почту. Проклятие. Думаю, я это заслужила. Пробую еще раз, но вызов снова сбрасывается. Опускаюсь на пол, прижавшись спиной к стене, и опускаю голову между коленей.

Через некоторое время раздаются шаги. Поднимаю глаза и вижу идущего ко мне Габриэля. Встаю, он раскрывает руки для объятий и подходит ближе. Я замираю и поднимаю руку в знак протеста. Как-никак в голове все еще полыхают эротические картинки моего сна.

– Не надо! – говорю, останавливая его.

– Прости, – повержено шепчет он. – Но знай, что если бы ты рассказала мне о них вовремя, ничего бы этого не произошло, – вдруг заявляет он, выставляя меня виноватой.

– Ха! Ты сейчас серьезно? Ты их не хотел, Габриэль! Забыл, как отвез меня в долбанную клинику, чтобы я «разобралась со всем»?

– А ты, очевидно, этого не сделала! – он орет на весь коридор, но я вздрагиваю не только от его тона, но и от резких слов. – Извини, я немного...

– Не надо! – прерываю его извинения. – Как ты смеешь, мать твою! – уже шепотом отчитываю его, тыча пальцем в его грудь. – Пару последних месяцев ты провел с Девином, а Белла такая же удивительная! И ты еще смеешь злиться, что я не сделала этого? Я чертовски счастлива, что не послушала тебя, засранец! – говорю вновь на повышенных тонах.

– Боже, я был совсем ребенком, Чарли, у меня была вся жизнь впереди, моя мечта мелькала на горизонте. Я не мог стать отцом. Неужели ты не понимаешь?

– Зато я смогла им стать всем. Вот почему я держала тебя подальше от них. Ты бы их раздавил, как раздавил меня. Боже, Габриэль, ты хоть представляешь, каково это – понимать, что мальчик, которого ты любишь, даже не может выдержать мысли о совместном ребенке? А потом выяснилось, что их двое! Да ты бы продолжал промывать мне мозги, что аборт – единственный выход. Именно ты отвез меня в эту гребаную клинику без всяких раздумий.

Я качаю головой, стараясь не дать слезам пролиться. Он не заслуживает моих слез. К черту его.

– Чарли, я тогда был молод и глуп, но ты ведь могла сказать мне позже? Не молчать же все восемнадцать лет? Ты не сказала, даже узнав, что я буду тренировать собственного сына, черт возьми! – орет он мне в ответ.

– Я понятия не имела, что ты тренер! Девин никогда не называл твоего имени. Он все время называл тебя тренером-мудаком, и теперь я догадываюсь почему!

– Почему ты не рассказала мне, когда узнала, что у нас близнецы? Ну, то есть, мы пошли к врачу, но никто не говорил о двойне. Если бы я знал, что это близнецы, то, возможно…

– Что «возможно»? – огрызаюсь я. – Вместо того, чтобы пытаться понять, почему я порвала с тобой тогда, ты веселился все лето, пока я стояла и наблюдала за этим, будучи беременной твоими детьми!

Ну вот, слезы навернулись-таки на глаза.

Я пытаюсь держать себя в руках, но мне чертовски больно и обидно.

– Ты мне даже ничего не объяснила, черт возьми! Я был уничтожен! Ты послала меня в ад, так что я должен был делать? Строишь из себя пай-девочку? Откуда, мать твою, мне вообще знать, что они мои?

Он поджимает губы и становится ясно, что он жалеет о словах, как только они покидают его рот.

– Заткнись, Габриэль. После нашего расставания я отказывала всем, кто за мной бегал, и ты об этом тогда прекрасно знал. Так что ты единственный, кто может быть их отцом, ублюдок! – шепчу срывающимся голосом.

Я отдала все, что у меня было, этому мужчине восемнадцать лет назад, а он с легкостью от меня отмахнулся. Ох, сердце словно разбивается по-новой.

– Итак, что теперь делать? Мне нужно выплатить алименты или что? Я в растерянности, Шарлотта, скажи, что от меня требуется?

Он проводит рукой по волосам, тяжело дыша.

Я же горько смеюсь.

– Знаешь что? Между нами просто огромная разница. Ты эгоистичный Габриэль. Ты всегда был эдаким гребаным эгоистом, согласись. Но теперь дети будут обижаться именно на меня! Девин не отвечает на мои звонки, потому что, вероятно, думает, что я держала тебя подальше от нас по личным причинам. И мне чертовски хотелось бы, чтобы все было именно так. Ложь не так уродлива, как правда. Поэтому я лучше приму их ненависть, потому что люблю их. Люблю всеми фибрами своей души. Я никогда в жизни не смогу им признаться, что причина, по которой мы с их отцом не вместе или что их отец не знал об их существовании заключается в том, что он заставлял меня избавиться от них, а я не смогла!

– Чарли... – он направляется ко мне.

– Это правда? – спрашивает тонкий голос позади меня.

Я поворачиваюсь и вижу Беллу в дверях со слезами на глазах.

– Белла... – Я протягиваю к ней руку.

– Не надо! – огрызается она, переводя взгляд на Габриэля. – Это правда? – повторяет она более твердо.

– Я... Я был ребенком. Я не знал, что упускаю... Я... – запинается он.

– Я еще хотела с тобой познакомиться. Наговорила маме кучу всего... – она замолкает, вытирая слезы с глаз.

Я подхожу к ней.

– Беллс...

Дочь поднимает руку, чтобы остановить меня.

– Я хочу вернуться в колледж. Поеду с Хизер.

Сказав это, она возвращается в номер и закрывает дверь.

Слезы из глаз скатываются по щекам. Чувствую руку на плече, и рыдания становятся громче.

– Что, черт возьми, я наделала? – шепчу я.

Слезы продолжаются литься, и нет никаких признаков, что они скоро закончатся. Я уже давно не позволяла себе так плакать, но мое тело моментально расслабляется, благодарное за очищение от накопившейся печали.

– Прости, Шарлотта, – мягко говорит Габриэль. – Я просто... Слишком рассердился. Мне не стоило так говорить... – его голос прерывается, я поднимаю на него глаза.

– Мы со всем разберемся.

Он прочищает горло и начинает массировать мне плечи.

– Я так беспокоилась, что ты делаешь им больно, а сделал это сама, – бормочу, вытирая слезы.

Но потом перестаю утруждать себя вытиранием мокрых щек. Раздается сигнал телефона Габриэля, он достает его из штанов и смотрит на экран.

– Да? – отвечает.

Пару минут он молчит, слушает говорящего.

– Сейчас вернусь. Нет. Стало еще хуже, – говорит он и выключает телефон. – Это был Тони. Он сказал, что Девин вернулся в комплекс, сейчас тягает тяжести под громкую музыку. Могу я... Могу я с ним поговорить? – неуверенно спрашивает Габриэль.

– Боже, он ведет себя прямо как ты. Всегда напоминал мне о тебе. Всякий раз, когда я слышала зверские звуки из динамиков и шум от разбивающихся вещей в гараже, я всегда вспоминала о тебе. Если ты еще не заметил, у него твой характер.

– Как не заметить, – ухмыляется Габриэль. – Нам еще предстоит пройти долгий путь, но давай сделаем паузу и начнем с проблем поочередно, договорились?

Я киваю, похлопываю его по руке и возвращаюсь к двери в свой номер.

– Я пока переговорю с Беллой. Позвони мне, если понадобится помощь с Девином, – говорю напоследок.

Габриэль кивает и уходит. Наш первый день в роли родителей, и все полетело в тартарары.

ГЛАВА 9

Габриэль

Возвращаюсь в спортивный комплекс и сразу же улавливаю звуки громкой рок-музыки, доносящейся из тренажерного зала. Сквозь стекло вижу, как Девин тягает вес, не положенный восемнадцатилеткам. Он садится на корточки со штангой в руках, но при попытке встать роняет ее. Затем топает к боксерской груше и начинает колотить по ней. Уверен, что по центру парень представляет мое лицо.

Открываю дверь и иду к стереосистеме, чтобы выключить музыку. Он поднимает злобный взгляд.

– Что тебе надо? – сквозь стиснутые зубы выплевывает ДиДжей.

– Твоя мама беспокоится о тебе. Почему не отвечаешь на ее звонки? – спрашиваю я, скрестив руки на груди.

– С каких это пор тебе не насрать на нее? – вопросом на вопрос отвечает Девин, шагнув ко мне.

Может он и унаследовал мой рост, но в плане мускулатуру ему до меня еще далеко. И этот факт, похоже, не обходит его стороной, потому что он останавливается и смотрит на меня исподлобья.

– Я знал твою маму всю жизнь, ДиДжей. Я о ней забочусь, – ровным голосом заявляю я.

– Неужели? Такой заботливый, что обрюхатил ее и сбежал, не сделав того, что должен сделать настоящий мужчина, заявляющий, что женщина ему небезразлична? И, конечно, позаботился о своих детях? Ой, нет, подожди, ты даже не хотел, чтобы она нас оставляла! – кричит он, швыряя бутылку с водой в ближайшую стену.

Вода выливается, оставляя брызги по тренажерам. Девин пытается пройти мимо, нарочно толкая меня в плечо.

– ДиДжей, успокойся.

Этими словами я пытался его остановить, но всем известно, что нельзя взбешенному человеку говорить «успокойся». Я – тупица. Он поворачивается ко мне, приземляя свой кулак прямо в мой нос. Я отшатываюсь назад, хватаюсь за стойку, лишь бы удержаться на ногах. Потянувшись к лицу, замечаю кровь на пальцах, затем смотрю на Девина. Он сгибает и разгибает правую руку.

– Теперь тебе лучше? – хрипло спрашиваю я.

– Немного, – буркает он.

– Ты мог повредить свою подающую руку, чертов идиот, – сержусь я.

– Не мог. К счастью, мозги достались мне от матери. Только кретин ударит кого-то рукой, которой он подает мяч, – парирует он.

Потряхивая правой рукой, Девин поворачивается к двери.

– Я все еще твой тренер, ДиДжей. Ты не можешь ударить своего тренера и выйти сухим из воды, – ору ему вслед.

– Я бы не стал тренироваться у тебя, будь ты последним тренером на планете. Я ухожу.

Толкнув ногой дверь так, что она отскакивает от стены, он уходит. Я вытираю нос подолом футболки и достаю из кармана телефон. Набираю Шарлотту. Она отвечает на первом же гудке.

– Что случилось, как он? – проговаривает она.

– Я все усугубил, – срывающимся голосом отвечаю.

– Белла не выходит из ванной. Может, махнемся? – тихо предлагает она.

– Скоро буду.

Выключаю телефон и выхожу из тренажерного зала.

– Черт, это сделала медведица или медвежонок? – спрашивает Тони, показывая на мой нос.

– Позвони мне, если Девин снова появится.

***

– Габриэль, что с тобой случилось? – спрашивает Шарлотта, прикладывая руку к моей щеке.

Я закрываю глаза и вдыхаю ее запах, но она слишком быстро отводит ладонь.

– У нашего сына хороший удар. – Я улыбаюсь. – Я это заслужил. Вообще-то, я заслуживаю гораздо худшего.

– Что мне делать с этим ребенком... – выдыхает она, покачав головой. – Он ударил левой рукой? – обеспокоено интересуется Чарли.

– Нет, правой. Потом заявил, что он не такой идиот, как его папочка, что по сути является правдой.

– Она там. – Шарлотта показывает на дверь ванной.

Я киваю и подхожу туда, когда Шарлотта уходит. Постучав в дверь, падаю возле нее, прислонившись к дереву спиной.

– Привет, Белла, это я, твой папаша-засранец, – посмеиваюсь я.

Дерьмо! Нафига я сказал эту глупость?

Прочищаю горло и начинаю снова.

– Прости... Я не знаю, как правильно сделать. На самом деле, никогда... Я никогда не думал о том, что у меня будут дети. Я, конечно, мечтал жениться на твоей маме, и думаю, дети тоже бы появились в дальнейшем, но... Все, что я умею – это играть в бейсбол. Единственное, что у меня хорошо получалось — бросать мяч. Были чувства... Когда я был на поле, все чувствовалось правильным. Я становился значимым, делал что-то важное. Но вне поля ничего такого не происходило. Твоя мама пыталась предать мне уверенности, но... Ну, типа, получалось все наоборот.

Я качаю головой, вспоминая разговоры по городу.

Добрая христианка Шарлотта Дэниелс, почему она с ним? Габриэль с его горячей головой однажды уничтожит ее и развратит.

Что ж, они оказались правы.

– Твоя мама умела дружить со всеми, а учителя ее обожали... Никто не мог понять, почему она встречалась со мной. С бунтарем, плохим парнем, который забил на учебу и был хорош только в одном. Мне захотелось... Мне нужно было доказать что-то самому себе, не быть зависимым от нее. Она тоже хотела, чтобы я добился в жизни высот.

Я притих и постучал в дверь.

– Ты там жива? – спрашиваю.

– Ага, – раздается тихий голосок.

– Мне помолчать?

– Нет.

– Окей.

Делаю вдох и продолжаю свою исповедь.

– Когда твоя мама сказала мне, что беременна, я запаниковал. Моя мечта – единственное, в чем я был хорош – ускользала. Как я мог играть в бейсбол в Высшей лиге, если у меня дома ребенок? Мне казалось, что младенец разрушит не только мою мечту, но еще и мечту вашей мамы. Она собиралась в университет... Мечтала играть в софтбол, учиться, стать спортивным менеджером, а я... Я все ей испортил. Сделал именно то, что все постоянно твердили.

Я прекращаю болтать и прислушиваюсь.

– Если тебе не хочется это слышать, Белла, я могу остановиться.

На мгновение воцаряется тишина.

– Я хочу знать, – шепчет она.

Делаю еще один глубокий вдох, готовясь к тому, что она возненавидит меня.

– Мы пошли к врачу и у нее взяли анализ крови. Я думал, УЗИ так рано не делают или что-то вроде того, а может быть, его не сделали просто потому, что мы пошли в какую-то вонючую дыру. Мы боялись, что твои бабушка и дедушка узнают, если мы воспользуемся страховкой. Не знаю, как ваша мама воспитывает вас, но в нашей юности секс до брака был страшным грехом. Эм... мне казалось, что внебрачный ребенок станет вообще катастрофой.

– Мы много все обсуждали, и я думал, что мы пришли к единогласному решению... оглядываясь назад, я понимаю, что она не хотела... Я тупо подталкивал ее.

Прокручиваю в голове тот день. Мы с Шарлоттой сидели в машине, но вместо того, чтобы спросить ее мнения, я игнорировал ее. Я был слишком взбудоражен прошедшим драфтом, хотя моя девушка была убита горем. Чарли права, я был долбаным эгоистом.

– Не знаю, что там точно произошло и почему твоя мама этого не сделала... Но я рад, что все вышло так, как вышло, Белла. Я знаю, что наговорил много дерьма, но... Мне бы хотелось узнать тебя. Я многое пропустил из твоей жизни, но... если тебе интересно, и если твоя мама позволит, я бы очень хотел познакомиться с тобой, сделать все правильно. Последние пару недель я постоянно о вас с братом думал. Ну, после того как я выяснил, что вы – мои. Я хочу все исправить, Белла, – сказав это, затаиваю дыхание.

Тишина продолжается и продолжается, и я слышу звук открывающегося замка. Ручка медленно поворачивается, и я поднимаюсь на ноги. Дверь распахивается, и появляется каштановая шевелюра. А затем я вижу лицо.

У девушки большие черные очки в оправе, как у Шарлотты, но она... Копия Саванны. От образа моей сестры слова застревают в горле. Я плохо разглядел ее тогда в столовой, так что по-настоящему поражен сходством.

– Что? – спрашивает Белла, с любопытством разглядывая меня.

– Ты похожа... На мою сестру, – объясняю ей.

– У меня есть тетя?

Я киваю.

– Она моя близняшка.

– О, ну тогда понятно. По маминой линии нет близнецов.

– Ага, – бурчу я, все еще не веря в сходство.

– Ты действительно имел в виду то, что сказал? Правда хочешь узнать меня получше?

– робко спрашивает Белла.

В этот момент она так похожа на маленькую девочку, что мне приходится закрыть глаза, чтобы скрыть нахлынувшие эмоции.

Моя маленькая девочка. А я все пропустил...

– Да.

– Эм, ладно... – тихо говорит она.

Белла входит в комнату и садится на край кровати. Я стою, прислонившись к стене, скрестив руки на груди.

– Хм... Я играю в софтбол за Университет штата Луизиана, прям как должна была мама. Там круто, но пока мне трудно приспособиться к жизни вдали от дома. Я... Я люблю музыку. Вообще-то, я состою в оркестре. Играю на виолончели.

– Вау. Твоя мама играла на виолончели. Клянусь, она специально выбрала самый большой инструмент. Было забавно наблюдать, как она управляется с этой штуковиной. Она частенько злилась, если я не помогал ей. Ходила и бубнила: «Черт бы тебя побрал, Габриэль, ты вдвое больше меня! Помоги мне или я расскажу твоей маме», – вспоминая это, подражаю голосу Шарлотты и смеюсь про себя.

Я помню, как ее лицо краснело от гнева или от усердия, когда она тащила инструмент после каждой репетиции. Я смотрю на Беллу и она тоже улыбается.

– Ты любил ее? – в лоб спрашивает она, застигнув меня врасплох.

Я подхожу и сажусь рядом с ней на кровать.

– Не думаю, что когда-либо любил кого-то так же сильно, как твою маму, – признаюсь я.

Потому что, как бы мне не хотелось это признавать, но это правда. Никто не мог соперничать с Шарлоттой. Кроме, конечно, моей карьеры.

– Мама всегда повторяет нам, что бейсбол – это просто игра, что это не вся жизнь. Она говорит так из-за тебя, не так ли? – задает она вопрос, изучая свои руки.

– Я... Да, наверное, так и есть.

– Знаешь, я «легкая» двойняшка, – заявляет Белла, пихнув меня в плечо. – Девин сожрет тебя и выплюнет, прежде чем ты и глазом успеешь моргнуть. Он может быть таким с кем угодно, и уж тем более с тобой. Ему пришлось стать единственным мужчиной в доме, и он не воспринимает эту работу легкомысленно, – она ищет что-то в моих глазах.

– Похоже, он пошел в Гэвинвудов, а ты скорее в Дэниелсов, – улыбаюсь я.

– Питчер, мяч которого я отбила на прошлой игре, поспорил бы с этим, – смеется она.

– Как и твоя мама. У нее был талант. Она тебе рассказывала? Чарли скромная, не позволяй ей себя одурачить, – гордо говорю я.

– Нет, не рассказывала.

Она смотрит на меня и наши взгляды встречаются.

– Я... Я рада, что ты – это ты.

Внезапно она прерывает зрительный контакт.

– Что ты имеешь в виду?

– Я часто представляла, как встречусь с тобой и каким ты будешь. Все не так уж плохо. — Она подмигивает.

Она растопила мое сердце, и я точно знаю, что характером она истинная Дэниелс. Она очаровательна, как и ее мать, и обвила меня вокруг пальца, так же быстро.

Шарлотта

– Девин, – зову, стуча в его дверь. – Давай, дорогой, открой, пожалуйста. – Мой голос начинает дрожать.

Дверь открывается, но это Маклин.

– Здравствуйте, мадам, – бормочет он со склоненной головой.

– Я – мама Мак, а не королева. Девин там? – спрашиваю, заглядывая в квартиру.

– Он в своей комнате.

Он открывает дверь и отскакивает в сторону, чтобы впустить меня.

Захожу внутрь, стараясь не замечать пустых коробок из под пиццы и пивных банок, разбросанных по полу гостиной. Игнорирую вонь заплесневелого сыра и носков, продолжая идти к двери спальни Девина.

– Девин, детка, открой.

Тихо стучу в дверь. Ответом мне становиться тишина. Я устало выдыхаю.

– Дев... – Голос все-таки срывается, и из меня выскальзывает тихий всхлип.

Зажимаю рот рукой, чтобы подавить его, но слишком поздно. Дверь распахивается представляя мне разъяренного Девина.

– Прости меня, – шепчу я.

Одинокая слезинка стекает по моему лицу, и его гнев смягчается.

– Мама... – он тянется ко мне, и я сжимаю его в объятиях, тихо плача в его грудь.

Он заводит нас в свою комнату, закрывает дверь, пока я вытираю слезы.

– Ты не должен видеть меня такой, – разочарованно вздыхаю я, все ещё похлипывая.

– Какой же? Обычным человеком? – с улыбкой спрашивает он. – Боже, мама, я постоянно дрался с детьми в школе, потому что заявлял им, что ты робот, а они говорили мне, что я лгу. Но я продолжал настаивать, что моя мама робот, потому что никогда не плачет.

Услышав эти слова, я снова рыдаю, только теперь сильнее.

– Я не... Я просто пыталась быть сильной ради вас с сестрой. Мне пришлось быть и матерью, и отцом... И я...

Я что? Проявление эмоций и плач делали бы меня слабой? Мой сын вырос, думая, что я чертов робот, потому что не хотела чтобы они видели, как я страдаю. Может быть, стоило иногда быть слабой, а не просто притворяться, что все замечательно?

– Я держала тебя от отца не потому что мне было жалко, Девин. Он просто…

– Не хотел нас. Я знаю, – стиснув зубы, выплевывает сын.

– Он... он тебе это сказал? – потрясено уточняю я.

– Я случайно услышал, — объясняет Девин, пялясь в пол.

Подхожу к нему и сажусь рядом с ним на кровать.

– Я люблю тебя, Девин. Ты мой ребенок, и я всегда буду любить тебя. Ты сильный и удивительный молодой человек, так что даже на секунду не думай, что тебя не хотели. Я тебя хотела!

Приподнимаю его подбородок, чтобы он взглянул на меня.

– Но не он. – ДиДжей вырывается из моей хватки. – Если бы ты его послушала...

– Но я же не послушала, – перебиваю его. – Не стоит зацикливаться на этом, Девин, это было восемнадцать лет назад. Единственное, что стоит делать сейчас – двигаться вперед.

Он кивает и поворачивается ко мне.

– Я сказал ему, что ухожу. И еще ударил его... Я все испортил, ма.

Судя по его голосу, он сожалеет о том, что сделал, поддавшись эмоциям.

– Я поговорю с ним, хорошо? Ты просто сосредоточься на игре, а я возьму на себя остальное. Подумай о том, что я сказала, детка. Гнев съест тебя, и ты упустишь счастье. Позвоню тебе попозже. Мы всем уладим, окей?

Глажу его по щеке, и он кивает. Я выхожу из его комнаты, но разворачиваюсь.

– Девин! – кричу я. Он высовывает голову из своей комнаты. – Убери эту чертову квартиру. Твоя мама растила не свинью!

Машу рукой Маку на прощание и закрываю дверь. Предстоит тяжелая битва, но мы все справимся. Шаг за шагом.

ГЛАВА 10

Шарлотта

Недели после фиаско родительского дня тянутся медленно. Махания кулаками больше не было, но Девин все еще притихший, когда я с ним разговариваю.

Габриэль время от времени пишет мне СМС, спрашивая как мои дела, а с Беллой списывается ежедневно. Я рада, что дочь быстро нашла общий язык с отцом, но напряженность с Девином начинает действовать мне на нервы.

Их график тренировок замедляется, хотя должен идти полным ходом. На следующей неделе День благодарения, и вчера вечером я предложила Габриэлю прийти к нам на ужин отпраздновать, на что он согласился.

Уже хочется поскорее прояснить ситуацию, потому что ощущение, что мы просто затолкали все проблемы в дальний угол. Расписание у всех довольно плотное, а расстояние между домом, университетом и базой «Хьюстона» еще больше препятствует нашему сближению. Белла обеими руками «за» за семейное сплочение, но Девина переубедить труднее.

– Привет, Чарли, – здоровается Саванна из дверного проема, вырывая меня из мыслей.

– Привет, Сав, что случилось? – с улыбкой спрашиваю я.

Как только я стала работать с Саванной, мы с ней сблизились, так что в офис я прихожу с удовольствием несмотря на то, что перезапуск нашей дружбы начался из-за работы. Я словно наконец-то начала жить для себя.

Иногда у меня возникает это мамское чувство вины, потому что детей должно быть достаточно для счастья, но все-таки, чтобы быть хорошей мамой, нужно немного пространства и личной жизни.

– Я разговаривала с Габриэлем сегодня утром. Он позвонил ни с того ни с сего, – говорит она, пристально меня изучая.

Мои глаза расширяются, а рот раскрывается.

– Я... Вы говорили? – заикаюсь я.

– А ты? – вопросом на вопрос отвечает она, как будто уже знает ответ.

Черт возьми, он растрепал ей.

– Сав, клянусь, я так поступила не для того, чтобы кого-то обидеть. Отстраниться от Габриэля было легко. Я была так ранена и опустошена, что заодно закрылась от тебя и твоих родителей... Я была молодой и не представляла, что делать дальше. Я говорила Габриэлю, что мы должны рассказать тебе и твоим родителям, но решили в итоге сделать это вместе с детьми. Мы все еще пытаемся разобраться, как лучше поступить с этой огромной бомбой. Не знаю, как много он тебе рассказал, но... Блин, Девин ударил его по лицу, но Белла... Белла вроде как счастлива, что он ее отец. Она всегда была доброй и...

Я умолкаю, когда вижу, как Саванна закрывает рот руками с широко распахнутыми глазами.

– Дети... Твои дети…

– Черт, – шепчу я, – зачем Габриэль тебе звонил?

– Он сказал, что приедет в город на следующей неделе и хочет встретиться со мной за обедом до Дня Благодарения.

– Ох, – повержено вздыхаю я.

Закрываю глаза и хлопаю ладонью по лбу.

– Какая же я идиотка, – ругаю себя.

– Боже мой, Чарли... – шепчет Саванна, качая головой.

– Сав, прости. Пожалуйста, не сердись на меня, – умоляю ее.

– Чарли, – она кладет руку мне на плечо и останавливает мою тираду. – Мне не на что обижаться. Мне скорее больно. Мы дружили всю жизнь, и я всегда думала, что ты обязательно придешь ко мне со своими проблемами. Я имею в виду... Черт, Чарли.

Ее глаза начинают слезиться.

– Извини. – Я тоже всхлипываю. – Я... Я не думала об этом. Я совсем не хотела причинять тебе боль, клянусь. Просто... Габриэль... Все было ужасно, Сав.

И тут начинаю реветь навзрыд.

Она обнимает меня и проводит рукой по моим волосам.

– Чарли... Начни с самого начала.

***

Восемнадцать лет назад...

– Сколько еще нужно их сделать, чтобы до тебя дошло, Гейб? Мне нужно к врачу, они все положительные, я же говорила тебе! – бешусь я, швырнув еще один тест в раковину в ванной.

На тумбочке валяется таких уже шесть штук, и все они одинаковые. Две розовые линии.

– Черт, черт, черт, – повторяет он, потирая затылок.

Я протягиваю руку, чтобы коснуться его спины, но он вздрагивает.

– Гейб, – шепчу я, раненная его реакцией.

– В соседнем городе есть клиника. Давай посмотрим, сможем ли мы записаться туда и узнать наши варианты, – бросив это, он выходит из ванной.

Я собираю все тесты, укладываю их в рюкзак и иду за ним на улицу. Запрыгиваю в его пикап, и мы все двадцать минут молча едем до клиники.

В здании темно и холодно, что напоминает мне страшный психологический фильм.

– Я могу записаться на прием к своему доктору, Гейб. Мне здесь не нравиться.

Тяну его за руку, чтобы уйти, но он продолжает шагать.

– У него, скорее всего, длинная запись, и что, если они позвонят нашим родителям и все им доложит? Все в порядке, пошли.

Мы входим, и мой парень называет секретарше мое имя. В приемной спрашивают, есть ли у меня страховка, но Габриэль отвечает, что нет. Я уже открываю рот, чтобы возразить, но он поднимает руку. Затем достает бумажник, кладет деньги на стойку. Администратор кивает. Он возвращается ко мне.

Я чувствую себя грязной. Словно Гейб только что заключил какую-то сделку с наркотиками, где я – запрещённые препараты.

– У меня есть страховка, Гейб, – шепчу я.

– Страховка, которая уведомит твоих родителей, как только ты обратишься к врачу. Все в порядке, – бормочет он, постукивая ногой по паркету.

Меня вызывают, мы вместе проходим в комнату, где нас ждет медсестра. Все белое: стены, кровать, стойка, потолок, пол... все.

– Я возьму немного крови. Мы могли бы сделать анализ мочи, но анализ крови расскажет нам больше, – поясняет женщина.

Я киваю и отворачиваюсь, пока она делает забор, думая о чем-то отвлеченном. Перевожу взгляд на Габриэля – его лицо бледное, и он таращится в пол.

– Когда мы узнаем результаты? – спрашивает парень дрожащим голосом.

– У нас здесь своя лаборатория, так что анализы будут готовы через пару часов. Вы можете их подождать, – предлагает она.

– Подождем, – соглашается он, не советуясь со мной.

Медсестра дает мне ватку и выходит из комнаты.

– Я не хочу ждать здесь, Габриэль. Почему мы не можем пойти домой и дождаться звонка там? Я беременна, пора бы с этим свыкнуться, – говорю я разочарованно.

– Ладно. Пойдем.

Он встает на ноги и быстро идёт, пока я пытаюсь за ним угнаться. Гейб просит администратора позвонить и сообщить нам о результатах, и мы оба выходим из клиники. Поездка снова проходит в тишине. Я протягиваю руку, желая переплести наши пальцы.

– Габриэль, поговори со мной, – тихо прошу я.

Мое сердце разрывается от того, каким отчуждённым он стал.

– Что ты хочешь, чтобы я сказал, Чарли? Мы облажались. Нужно это исправить.

Мы подъезжает к его дому, Гейб глушит мотор. Он не обращает внимания на мою ладонь, и я оттягиваю руку назад.

– Габриэль, я не могу... – начинаю я, но мой голос ломается.

– Забудь, что говорит церковь, Чарли...

– Дело не в этом! – огрызаюсь я. – Речь обо мне! Я не такая, я не могу так... Это ужасно.

Он поворачивается ко мне и обнимает ладонями мое лицо.

– Чарли, я не смогу все время быть рядом с тобой и ребенком. Меня выберут на драфте, я буду путешествовать, а ты будешь учиться и играть в софбол. У тебя тоже есть мечты. Ребенок туда не вписывается.

– Но в будущем я хочу ребенка, Гейб... Что если... Что если что-то пойдет не так? Что, если я пожалею об этом и я... Не знаю…

Мой голос срывается и я начинаю плакать.

– Не плачь, Чарли, пожалуйста, не плачь, – успокаивает он меня, обнимая.

– Могу я остаться на ночь? – спрашиваю сквозь слезы.

Он кивает, берет меня за руку, и мы входим внутрь. Я звоню родителям, чтобы сообщить, что ночую у Саванны. После последнего вечернего обхода старших Гэвинвудов, я перебираюсь в комнату Габриэля. Всю ночь я провожу в крепких объятиях своего парня, упиваясь его чувством комфорта, понимая, что когда мы проснемся, ад вырвется на свободу.

Утром первым делом звонит доктор с результатами моих анализов. Уровень ХГЧ повышен, поэтому они хотят сделать трансвагиванльное УЗИ чтобы определить мой срок перед абортом. Мы с Гейбом позвонили в школу и прикинулись больными, скрестив пальцы, чтобы офис не связывался с нашими родителями для подтверждения.

– Итак, я немного почитал об этом, так что ты просто выпьешь таблетку. Говорят, по ощущениям будет похоже на месячные. Это же не больно, да? – спрашивает меня Габриэль по дороге в клинику.

– Бывает больно, – бормочу я.

Он все утро тараторил об аборте, и меня уже тошнит. Не могу сказать точно от чего: из-за беременности или это мое тело умоляет меня не избавляться от ребенка.

– Все будет хорошо, – заявляет Габриэль, хватая меня за руку.

Его телефон звонит, он смотрит на экран и отвечает.

– Алло? Здравствуйте, тренер. Да, конечно. Конечно, сэр. Спасибо вам. Конечно, – взволнованно говорит он.

– Срань Господня, – кричит он с улыбкой, завершив вызов.

– Что случилось?

– Это был тренер. Только что было ранжирование, и, похоже, меня берут в первый состав.

– Это же просто здорово! – радуюсь я.

Он целует мою руку и улыбается.

– Чарли, это знак. Мы поступаем правильно.

Он сжимает мою ладонь, и я пытаюсь искренне улыбнуться ему, но не могу. Его мечты сбываются, но в них нет места для меня с ребёнком. Я чувствую, как маленький кусочек моего сердца откалывается.

Мы снова входим в здание. Я поигрываю пальцами, ожидая в приемной. В голове проносится миллион мыслей, но одна мысль ярче остальных.

Я не могу этого сделать.

– Гейб... Я не могу... Не думаю, что смогу, – тихо шепчу я.

– Подумай о нашем будущем, Шарлотта. Нам восемнадцать, что мы сейчас сможем дать ребенку?

– Я не знаю, но…

– Шарлотта Дэниелс? – объявляет медсестра.

Я встаю со стула, Габриэль тоже поднимается.

– Я... Я хочу пойти одна.

Габриэль с любопытством изучает меня и открывает рот, чтобы возразить, но я останавливаю его своим взглядом. Он кивает и садится обратно, а я иду к медсестре.

Мы проходим в комнату, и она закрывает дверь. Этот звук вырывает меня из мыслей.

– Как вы себя чувствуете?

– Ммм... немного подташнивает, – рассказываю, усаживаясь на стул.

– Ну, не удивительно. Уровень ХГЧ очень высокий, так что тошнота вполне естественна. Мы сделаем ультразвук, чтобы точно поставить срок. Основываясь на вашем уровне гормона, скорее всего, вы пропустили медикаментозное прерывание беременности и, возможно, придется рассматривать хирургическое вмешательство. Сейчас все выясним.

Я киваю и чувствую, как слезы наворачиваются на глаза.

– У нас работают психологи, если они вам нужны, – добавляет медсестра, кладя руку мне на колено.

Я киваю, не открывая рта, страшась, что начну рыдать или скажу, что не хочу прерывать беременность.

– Переоденьтесь пока в вот эту сорочку. Я сейчас вернусь. – И выходит из комнаты.

Я быстро снимаю штаны. Через пару минут медсестра возвращается, предварительно постучав.

– Отлично. Возможно, вы почувствуете небольшой дискомфорт, но постарайтесь расслабиться.

Женщина берет длинный зонд и раскатывает по нему презерватив. Затем сверху намазывает гелем. Я чувствую холод, дышать становиться тяжело. Рука медсестры касается моего колена.

– Расслабьтесь, – повторяет она.

Экран оживает, и я пытаюсь понять что там. Она вращает зонд, а затем вводит слова «T1» и «T2».

– Что это значит? «T1» и «T2»? – спрашиваю, продолжая вглядываться в экран, нахмурив брови.

– Уровень гормонов был таким высоким, потому что у вас срок уже десять недель, но плюс к этому вы беременны близнецами.

Сердце уходит в пятки, а рука взлетает ко рту.

– Я... Думаю, меня сейчас вырвет... – мямлю я, стараясь проглотить кислоту.

Медсестра вскакивает со стула и хватает небольшую мусорную корзину. Меня тут же туда тошнит. Слезы стекают по щекам, а волосы находятся в полном беспорядке, прилипая к лицу.

– Я не могу этого сделать, – шепчу я.

– Что не можете, Шарлотта?

– Я не могу... я... Я не хочу аборта, – наконец убежденно отвечаю я.

Медсестра пристально меня изучает, затем кивает головой.

– Хорошо, тогда я изменю вид консультации на перинатальный. Думаю, тогда я могу вас поздравить. Хочу акцентировать еще раз ваше внимание, что у нас здесь работают психологи. Близнецы – это большая ответственность, особенно для такой молодой девушки, как вы.

– Знаю. Еще хотела вас попросить... Все может остаться в этой комнате? Мой парень... Ему нужно время, чтобы свыкнуться, – говорю я, приняв решение.

Она снова кивает и продолжает консультацию, давая рекомендации что можно делать, а что нельзя. Затем выписывает рецепт на лекарство от тошноты и название витаминов для беременных, которые нужно принимать каждый день. В течении трех недель мне необходимо записаться на прием к врачу. Пообещав позвонить, чтобы назначить ему встречу, выхожу из кабинета и вижу Габриэля в приемной, что-то яростно набирающего в телефоне. Он с любопытством поднимает на меня глаза.

– Все хорошо? – спрашивает он, хрипнув на последнем слове.

Нет, не все. Я чуть не избавилась от двух младенцев, черт возьми. Все далеко не хорошо.

– Да, пойдем, – бросив это, прохожу мимо него.

На обратном пути ощущаю кардинальные изменения в атмосфере. Любовь, циркулировавшая в моих венах к этому мальчику, изменила свой маршрут.

Габриэль хватает меня за руку, но я одергиваю ее и кладу себе на колени. Чувствую его взгляд, но поворачиваюсь к окну.

Осторожно прикасаюсь рукой к животу. Теперь у вас есть вся моя любовь, я буду защищать и любить вас вечно.

Через пару дней я стою возле школы, дожидаясь Габриэля. Мы практически не разговаривали со дня посещения клиники, потому что я просто не знала, как ему сказать.

– Привет, – здоровается Габриэль, подходя ко мне с опущенной головой. – Как ты себя чувствуешь?

– Хорошо, – резким тоном отвечаю я.

Не гони лошадей, Шарлотта.

– Послушай, Гейб, ничего не выйдет. Ты едешь в «Хьюстон», я еду в университет. Мы оба понимаем, что отношения на расстоянии не сработают.

Я пытаюсь говорить ровно, но все равно слышу, как просачиваются эмоции.

– Чарли, это из-за того, что случилось? Мы оба знаем, что поступили верно. Теперь мы можем сосредоточиться на нас и наших мечтах, а не на грязных подгузниках и плаче, не спать всю ночь и...

– Катись в ад, Гейб, – огрызаюсь я, разворачиваюсь на каблуках, оставляя его и «нас» позади.

– Вот так просто ты собираешь отказаться от нас, да? Почему? Ты даже не собираешься бороться?

Я резко оборачиваюсь, чтобы до него хоть что-то дошло.

– Ты не боролся за наши отношения, ты выбрал легкий путь. Как я могу планировать жизнь с трусом?

Его челюсть отвисает, но я ухожу, не дожидаясь ответа. История нашей любви заканчивается такими ужасными словами...

***

Настоящее...

Опустив глаза на стол, замечаю, что телефон светится. На экране номер Габриэля – отвечаю на звонок.

– Этот парень – самый упрямый человек на свете. Почему он унаследовал от меня все плохое? – в трубку бухтит Габриэль.

Я не могу не хихикнуть.

– Наберись терпения, Гэвинвуд. Тебе предстоит наверстать восемнадцать лет. Что он сейчас натворил?

– Он вот-вот навредит своей руке. Я понимаю, что он все еще зол на меня, но переутомлениями сделает хуже только себе.

– Я поговорю с ним.

– Мы можем поужинать? – выпаливает Габриэль.

– Вообще-то, мы и так ужинаем на следующей неделе. День благодарения, помнишь? – Я смеюсь.

– Нет. Только ты и я.

– Зачем?

– Для начала, нам нужно разрядить атмосферу между собой, Шарлотта. Как ты на это смотришь?

Я немного дергаюсь из-за этого, но все-таки он прав. Нам нужно все выяснить и двигаться вперед. Пора простить Габриэля и оставить все в прошлом, если жду этого от детей. Практиковать то, что проповедуешь, верно?

– Да, конечно... Кстати, я... э…

– Что такое, Шарлотта? – спрашивает Габриэль с беспокойством.

– Саванна... Я случайно ей проболталась. Возможно, она скоро свяжется с тобой, – быстро говорю я, надеясь, что он не поймет что я натворила.

– Дерьмо. Я надеялся поговорить с ней до Дня благодарения на следующей неделе. Я... Я думал попросить своих родителей приехать. Хотел сразу и их познакомить с детьми.

– Габриэль, так быстро... – шепчу неуверенно.

Дети только-только отошли от знакомства с Габриэлем, не будет ли это слишком – сразу свалить на них родителей Габриэля и Саванну? Не уверена, что это пойдет на пользу.

– Наверное, ты права, еще слишком рано... Просто они и так потеряли много времени, не хотелось бы, чтобы его прошло еще больше. Но мы можем не торопиться. Выбор за тобой.

Его слова отбрасывают любые протесты, которые уже начали было подниматься. Он прав. Близнецы потеряли достаточно времени со своими бабушкой, дедушкой и тетей.

– Нет. Пригласи их. Все будет хорошо, моя мама поможет мне все приготовить.

– Ты уверена?

– Ага. Увидимся на следующей неделе.

Я быстро вешаю трубку и пишу Девину, чтобы он позвонил мне, когда освободится. Может этот мальчишка и упрям, как Гэвинвуд, но Дэниелсы всегда умели устраивать хорошую взбучку.

ГАБРИЭЛЬ: Завтра увидимся. Как думаешь, сможешь уснуть или слишком перевозбудилась?

ШАРЛОТТА: Ты слишком самоуверен, Гейб.

ГАБРИЭЛЬ: Ну, факты есть факты.

ШАРЛОТТА: Ха-ха, серьезно? И что это за «факты»?

ГАБРИЭЛЬ: Что ты все еще не можешь устоять передо мной, даже если очень хочешь. Но мы оба знаем, что не так уж сильно ты и хочешь. Спокойной ночи, детка-конфетка, увидимся завтра. Мечтай обо мне. А я пока помечтаю о тебе.

ГЛАВА 11

Шарлотта

Делаю глоток заказанной текилы и сразу жалею об этом. Стоило обойтись пивом, но мне было необходимо что-то покрепче, чтобы пережить сегодняшний вечер. Наш вчерашний обмен сообщениями все еще свеж в моей голове.

Я попросила Кирианн набрать меня через пару часов, чтобы убедиться, что все в порядке, но в основном для того, чтобы в случае необходимости она могла как следует дать мне по шапке и не допустить приглашение Габриэля ко мне домой. А я могу это запросто предложить, учитывая, что теперь птенцы покинули мое гнездышко. Но уступить своим первобытным желаниям – это последнее, что мне нужно.

Дети возвращаются завтра поздно вечером, поэтому сегодня наш шанс поужинать с Габриэлем наедине.

Официантка приносит мне еще один шот, и я сразу же вспоминаю первый раз, когда попробовала крепкий алкоголь в средней школе. Мы тусовались на катере нашего друга, пришвартованного недалеко от пляжа. Габриэль притащил бутылку дешевого пойла, которое прикупил по поддельному удостоверению.

– Иди сюда, – шептал Габриэль, – ты слишком много выпила. Отдохни, – и мы улеглись в импровизированной кровати на лодке Джонни.

– Ты виноват, – невнятно бормотала я.

Я прижималась к нему, потому что запах его одеколона чертовски меня возбуждал. Он стал пахнуть не мальчиком... Скорее мужчиной. Я провела руками по его груди вниз до пояса штанов, но он остановил меня.

– Чарли, – прошептал он сквозь зубы. – Вокруг нас спит полно народу, прекрати.

– Мне нужно пописать. Пошли со мной, я боюсь идти одна, – заявила я, вырываясь из его объятий.

Он вздохнул, но последовал со мной на причал. Мы начали идти в сторону туалета, но я потянула его к душевым. Они были удачно спрятаны в темноте.

– Чарли, что ты...

– Заткнись. Расстегивай штаны, Гейб, я хочу тебя, – шептала я, оставляя поцелуи на его шее.

Он простонал и вжал меня в стену душевой. Я наблюдала с широченной улыбкой, как он опускает молнию.

– Ты сумасшедшая, – выпалил он у моих губ.

– Ага. Без ума от тебя, прямо сейчас, прямо здесь.

Тоже расстегнула джинсы и стянула их вместе с трусиками.

Повернувшись, оперлась руками о плитку.

– У меня нет презерватива, – объявил он, положив ладонь мне на плечо.

– Вытащишь. Хочу сейчас.

Я отвела свою правую руку назад и погладила его длину. Он простонал и оттолкнул мою ладонь, чтобы ворваться в меня. Охнув, я ощутила, как его рука закрыла мой рот.

– Тише или я остановлюсь, – прошептал Габриэль мне на ухо, покусывая мочку.

Протестующе простонав, я качнула головой. Парень убрал ладонь.

– Не смей, – возражала я.

Я прижала руки к стене перед собой, пока он вонзался в меня сзади. Шлепки наших ударяющихся друг об друга тел, смешивающихся с грохотом океанских волн, – моя погибель. Габриэль обнял меня своей мозолистой ладонью и прикоснулся к моему клитору, подталкивая меня ближе к кульминации.

Прикусывая губы, чтобы заглушить стоны, я слышала его хрипы, когда он вытащил из меня свой член и кончил на пол. Мое же тело все еще переживало оргазм.

Я была так поглощена блаженством, что не заметила, как он включил воду и окатил меня ледяной водой.

– Ты придурок! – заорала я.

Он засмеялся, когда я дернула его за руку, чтобы притянуть к себе под душ.

– Я должен был убрать беспорядок за нами. – Габриэль пожал плечами.

Я схватила его за затылок и поцеловала в губы, пока вода стекала на нас.

Тогда я думала, что мне всегда будет мало этого парня, даже если мы будем вместе вечность...

К реальности меня возвращает покашливание рядом. Прямо здесь, во плоти, человек, о котором я не могу перестать фантазировать. Белая футболка плотно облегает широкую мускулистую грудь. Бицепсы словно задыхаются под кожаной курткой. Каштановые волосы свободно свисают, умоляя меня протянуть сквозь них руки, пока сам мужчина будет пожирать меня, как когда-то. А классические джинсы крепко обнимают его бедра. Когда он поворачивается, чтобы скользнуть за столик, я бросаю взгляд на его тугую задницу. Боже, мне крышка.

Стоило воспользоваться своим старым-добрым вибратором, прежде чем припереться сюда сегодня. Румянец на моих щеках наверняка очевиден, потому что, как только взгляд Габриэля встречается с моим, выражение его лица меняется с дружелюбного на жаждущее. От вида блеска его глаз мне срочно необходимо сходить переодеть трусики, хотя... Нет, черт, я промокла насквозь. Сжимаю бедра вместе, и, по всей видимости, сделала это очень явно, потому что Габриэль слишком уж широко улыбается, демонстрируя свою премилую ямочку.

– Перестань так смотреть на меня, конфетка. Я не кусок мяса, – тихо бормочет он, склонившись через стол.

Его низкий смешок посылает тепло вниз моего живота, а уж после использования моего прозвища – это было просто неизбежно.

– Я... Я не знаю, о чем ты говоришь, – запинаясь, выдаю я.

Прерываю зрительный контакт и пялюсь в меню. Он снова смеется и жестом подзывает официантку.

– Выбрали? – спрашивает веселая девочка-подросток.

– Я буду пить тоже самое, что и леди, и съем бургер с беконом. Средний, пожалуйста, – заказывает Габриэль, отдавая меню девушке.

– Мне тоже бургер, спасибо, – улыбаюсь ей.

– Вау... – выдыхает он, когда девушка возвращается с текилой.

Я допиваю свою и прошу повторить.

– Полегче, Чарли. По телефону я сказал правду. Я хочу поговорить, но только если ты не собираешься напиваться, – заявляет он, медленно потягивая текилу.

Я смотрю ему в глаза поверх рюмки и киваю.

– Хорошо, это крайняя. Можешь начинать... Я вся во внимании.

– Итак, у меня все хорошо с Беллой. Она очень похожа на тебя, знаешь ли.

– Знаю, – улыбаюсь я.

– Я просто... Я много думал последнее время и хочу все исправить. Я хочу начать все сначала. Восемнадцать лет – долгий срок, и я... Я теперь другой человек, и планирую доказать тебе это. Во многих отношениях, – шепчет мужчина.

У меня сбивается дыхание.

– Да? Интересно, – шепчу в ответ.

– Ты превратилась в потрясающую женщину, Шарлотта. Ты – совершенство, и к тебе следует соответствующе относиться. Теперь я на это способен.

Его низкий и хриплый голос явно предназначен для разговорчиков в спальне. Не падай в обморок, Шарлотта, не смей падать в обморок.

– Когда ты научился льстить? – интересуюсь я.

– Привет, Чарли, так и думал, что это ты! – раздается голос позади меня, прерывая интимный момент.

О, черт возьми, почему это происходит именно со мной?

Брэнтли Хендерсон наклоняется над столом и целует меня в щеку, прежде чем повернуться к Габриэлю. Серьезно, Брэнтли? Такое чувство, что прямо сейчас я окажусь рефери на боксерском спарринге.

– Гэвинвуд, не знал, что ты решил украсить наш маленький городок своим всемогущим присутствием, – усмехается Брэнтли.

– Хендерсон, – рычит Габриэль в ответ, стиснув зубы, – давно не виделись.

Романтический джентльмен отошел в сторону, уступив место пещерному человеку.

– Что ты делаешь с моей леди? – спрашивает Брэнтли, придвигаясь ближе ко мне.

– Брэнт, – шикаю на него, пытаясь разрядить обстановку.

– Твоя леди, говоришь? В последний раз, когда я проверял, я был единственным способным потрясти мир этой крошки, – смеется Габриэль, скрестив руки на груди, переводя взгляд с меня на Брэнтли.

Я краснею и отворачиваюсь от Габриэля. Его улыбка моментально исчезает, а в прекрасных голубых глазах светится ревность. Синева, которая была, когда он только пришел, превратилась в темно-синий оттенок, что свидетельствует о желании Габриэля разорвать Брэнтли Хендерсона на части, конечность за конечностью.

– Брэнтли, было приятно встретить тебя, но... У нас тут важный разговор, – бормочу я, одарив его улыбкой.

Он кивает и наклоняется, чтобы поцеловать меня прямо в губы. Я резко отворачиваюсь и метаю в него невидимыми кинжалами.

– Брэнтли, – предупреждаю его.

Он улыбается и уходит, подмигнув напоследок Габриэлю. Даже не представляю, как теперь встретиться с Габриэлем глазами. Понятия не имею, что меня ждет. Ревнивый подросток-Халк наверняка прячется внутри этого сексуального мужчины, я это чувствую всеми фибрами своей души.

Габриэль безмолвно посматривает на меня до конца нашей трапезы, но и я не могу заставить себя заговорить. Оплатив счет в тишине, мы молча выходим на улицу. Не представляю, как начать разговор, но, к счастью, он делает это сам. Вообще-то, он тупо хватает меня за руку, затягивает в какой-то закоулок возле паба и прижимает к стене.

– Пытаешься меня разозлить, как тогда с Бобби Хайдом? – с угрозой спрашивает он.

– Тогда не было моей вины, я миллион раз тебе это говорила. Это было целую жизнь назад, Габриэль, смирись уже, – покачав головой, отвечаю я.

– Ты хочешь, чтобы я оттрахал тебя так же, как и тогда? Тебе понравилось, что я ревную? Помнишь, как я вытащил тебя с той вечеринки, набив ему перед этим морду? Мы едва добрались до машины, помнишь? Хочешь, чтобы тебя снова отымели как грязную девчонку?

Его губы касаются моего уха, пока я, задержав дыхание, вспоминаю ту ночь. Мы были на вечеринке, и его товарищ по команде Бобби напился в стельку и поцеловал меня прямо в тот момент, когда Габриэль вошел на кухню. Это было так глупо и так не вовремя. Я сама собиралась оттолкнуть его, но Габриэль уже схватил его за толстовку и ударил в лицо. Ну и затем потащил меня на улицу к своему пикапу.

– Ты моя, – прорычал он тогда, толкая меня к своему автомобилю.

– Да. Я не хотела, Гейб, ты же знаешь. Я только твоя, – оправдывалась я.

Мое сердце яростно бьется, пока я вспоминаю, как бурно он отреагировал. Он усадил меня на переднее сиденье и отвез на ближайшее озеро, где мы мирились всю ночь напролет. Я и до этого видела Габриэля-собственника, но тогда его ревность достигла совершенно нового уровня, и от этих воспоминаний внизу живота появилось томление. Просто представляя, какой он сейчас и что он может сделать, меня охватывает волна похоти.

– Вспомнила, да? – Габриэль вырывает меня из раздумий.

Он сжимает руками мою талию, сильнее придавливая к стене. Я стону, осознавая, что не смогу сказать «нет», как бы сильно этого не хотела.

– Признавайся, – повторяет он.

– Да, – с трудом выдаю я. – Вспомнила.

Я закрываю глаза в попытке скрыть свое смущение.

Он целует меня в шею, заставляя стонать. Наконец захватывает мои губы, а я обнимаю его за шею. Притягиваю его ближе, чтобы сократить малейшее расстояние между нами. Мой язык встречает его в знакомом танце, возвращая давние воспоминания. Только он, я и страсть, которую невозможно погасить. Он прерывает поцелуй и всматривается мне в глаза.

– Ты хотела Брэнтли так же, как меня сейчас? – спрашивает он, целуя чувствительное местечко за моим ушком.

– Габриэль... – умоляю я.

Мне совсем не хотелось в данную минуту обсуждать Брэнтли.

– Ты была с ним такой же влажной, как со мной?

Он просовывает руку в мои леггинсы. Его сильные пальцы касаются моего пучка нервов, и я подпрыгиваю.

– Гейб... Прекрати! – сказав это, пытаюсь его оттолкнуть.

– Скажи мне, Чарли, черт возьми. Скажи, что этот ублюдок лжет, – чеканит он по слогам, глядя мне в глаза.

Я пытаюсь отвести взгляд, но он хватает меня за подбородок.

– Я... Это было один раз, Гейб. И было ошибкой... Я выпила лишнего, – рассказываю я, качая головой.

Он отпускает мой подбородок и вынимает руку из моих штанов.

– Когда? – выпаливает он.

– Пару лет назад... Я пошла в бар выпить, чтобы успокоить нервы, потому что дети отправились на первую школьную дискотеку. Мне было эмоционально одиноко, но он... Не важно...

«Он не был тобой», вот что я хотела сказать. Однако не смогла. Слова так и не покинули мой рот.

Я смотрю на Габриэля и вижу там только отвращение.

– Ой, да ладно тебе! – сержусь, пихая его от себя. – Ради Бога, Габриэль, не делай вид, что хранил целибат восемнадцать лет. Мне тридцать шесть! Восемнадцать лет назад ты ушел, оставив меня с огроменной дырой в сердце. Честно говоря, что бы я ни делала все это время, тебя это никак не касается.

– Как бы ни так! Кого еще ты успела трахнуть в этом городишке? Ей-Богу, если бы у Девина не было моих глаз, а Белла не была бы похожа на мою сестру, я бы задался вопросом...

Ему пришлось прервать свою миленькую маленькую речь, потому что на его щеку приземлилась увесистая пощечина.

– Как ты смеешь, мать твою? – шиплю я. – Когда ты попытался задеть меня этим в первый раз, я решила не зацикливаться, но снова заговорить об этом?.. Кроме тебя, Брэнтли был единственным мужчиной, с которым я спала!

Это заставило его замолчать. Однако я не могу удержаться от продолжения:

– Я должна была сидеть и ждать тебя, мистер Высокомерная Задница? Забавно, потому что я действительно это делала! После шестнадцати лет без мужских прикосновений я сдалась на одну дурацкую ночь, которую едва помню. Скажи, что все это время ты хранил целомудрие, и я закрою свой чертов рот!

Я уже давно перешла на повышенные тона, так что сейчас орала, сложив руки на бедрах.

Он снова помалкивает.

– Так я и думала. Спасибо за бургер и текилу!

Протискиваюсь мимо него и иду на парковку.

Я сдерживаю слезы, пока не добираюсь до своего грузовика, но как только оказываюсь внутри, позволяю им пролиться. Как я могла позволить своему телу вот так захватить мой разум? Боже, я женщина, а не девочка-подросток, неспособная контролировать свои желания. Но наша страсть была настолько реальной, что казалось, будто и не проходило стольких лет.

Я до сих пор ощущаю его губы и руки на себе. Самое отвратительное, что если бы он не доставал меня Брэнтли, то я, вероятно, позволила ему взять меня прямо там, у стен паба.

Мы не могли контролировать себя, когда были моложе, целовались и трахались где только можно. Но я свято верила, что теперь, будучи взрослыми, мы сможем держать руки при себе. Но нет. Похоже, наши тела хотели соединиться, как и раньше.

А то, что я не была с другим мужчиной, ну или с тем, кого помнила, серьезно мешало моему либидо.

Понимая, что в таком состоянии не должна садиться за руль, прошу забрать меня Кирианн. Мы катаемся по городу Бог знает сколько времени из-за моего нежелания возвращаться в пустой дом. Заглядываем к Майки, где я выпиваю еще немного, и наконец, словно в тумане, подруга везет меня домой.

Мы подъезжаем к моему двору, где я сразу замечаю фигуру на крыльце. Сердце выпрыгивает из груди, когда тень поднимается и двигается к машине.

– Это же...

– Да, – сквозь сжатые губы перебиваю Кирианн.

Я узнаю эту походку и выхожу из машины, хлопнув дверью.

– Спасибо, Кир. Позвоню тебе завтра, – прощаюсь с подругой через открытое окно.

Она кивает и уезжает, а я резко поворачиваюсь к Габриэлю.

– Пришел, чтобы еще немного поиздеваться? – прикрикнув на него, прохожу мимо и поднимаюсь на крыльцо.

– Чарли... – устало протягивает он.

От него исходит запах алкоголя, он еле плетется, когда пытается меня догнать.

– Я облажался... – невнятно бормочет Гейб.

Он добирается до крыльца и плюхается на плитку.

– Ты напился? – спрашиваю его, открывая входную дверь.

– Я все испортил, Чарли, – печально говорит он, ложась на крыльцо.

– Черт возьми, Габриэль, вставай, – подхожу к нему и пытаюсь поднять с земли. Но мужчина слишком тяжелый, чтобы мне это удалось, даже если я очень сильно постараюсь.

– Просто оставь меня здесь. Я не заслуживаю твоей доброты, конфетка.

Он переворачивается на спину и ласкает мою щеку. Мое сердце оттаивает от боли в его глазах.

– Пошли. Давай, я сделаю тебе кофе. – Обхватываю его ладонь.

Он закрывает глаза от моего прикосновения и медленно поднимается на ноги. Я успеваю его поймать, когда он спотыкается, закидываю его руку себе на плечо и обнимаю за талию.

– От тебя пахнет мужиком, – разгневанно лопочет он.

– Мы с Кирианн заглянули к Майки.

Интересно, помнит ли он его?

– К этому придурку, – выплевывает мужчина.

– Этот придурок был одним из твоих лучших друзей, Габриэль. И мой друг до сих пор. Не будь таким засранцем.

Я завожу его на кухню, чувствуя, как его тело напрягается.

– И все же... – невнятно произносит он, – мне не нравится, что он крутиться вокруг моей женщины.

– Я уже давно не твоя женщина, Габриэль.

Свалившись с одного из моих кухонных стульев, он с громким стуком ударяется головой о мой стол.

– Гейб! – подбегаю к нему. – Вставай!

Я встряхиваю его, и он медленно поднимает голову, встречаясь со мной глазами. Печаль и боль крутятся в великолепной синеве.

– Я пытался хоть как заглушить боль, Чарли. Все время. Сейчас я встречаюсь с психотерапевтом. Тот день... Я никогда его не забуду. Я никогда не забуду выражение твоего лица...

– Гейб, все в порядке...

– Нет! Я люблю тебя, Чарли, – признается он. – Всегда любил тебя. Я был таким идиотом, думая, что бейсбол лучше, чем ты и дети. Я все, нахрен, испортил...

Слезы стекают по его щекам, а осколки моего сердца разлетаются по всему кухонному полу. Не смотря на то, что этот мужчина обидел меня несколько лет назад, оставив на произвол судьбы, я не могу полностью возложить вину на него.

– Послушай, – прошу я, похлопывая его по щеке, чтобы он не заснул. – Не только ты виноват. Я не дала тебе шанса стать отцом, Гейб. Я сказала, что сделала аборт, а потом предложила расстаться. Я никогда не говорила тебе о детях, так что ты не можешь точно знать, ушел бы ты, если бы я сообщила тебе, или нет, слышишь?

Слезы снова наполняют его глаза, он зажмуривается, и соленая вода снова омывает его лицо. Я утираю его слезы и целую в лоб.

– Ладно, к черту кофе, давай просто уложим тебя спать.

Помогаю ему подняться его и веду по коридору.

– Такая идеальная южная красавица, – протягивает он.

Мы входим в мою спальню. Габриэль тянет меня вниз на кровать, обнимая за талию. Затем зарывается лицом в мою грудь и рыдает.

– Я все пропустил, Чарли. Я пропустил всю их жизнь. Ты сказал мне идти к черту тогда, и я это сделал. Я побывал в аду. Но все это время надеялся, что у тебя все хорошо, – всхлипывая, шепчет он.

Я запускаю руки в его волосы, чтобы успокоить его, пока его дыхание не замедляется.

– Тсс, – шикаю ему. – Спи.

Довольно скоро слышаться равномерные вдохи и тихий храп. Он храпел так же, как и в моих воспоминаниях, когда немного перепивал. Я улыбаюсь, устраиваясь поудобнее, и позволяю сну овладеть мной. Мы разберемся со всем завтра.

Габриэль

Я просыпаюсь с раскалывающейся головой и тошнотой. Единственная радость – невероятно теплые и мягкие подушки, в которые уткнуто мое лицо. Подушки или сиськи? Я чувствую знакомый запах – ваниль с нотками лаванды, и тут же открываю глаза.

Мое лицо зарыто между декольте Шарлотты, ее рот слегка открыт, пока она мило посапывает. Моя рука обвивается вокруг ее талии, а ее рука обвивается вокруг моей спины, в то время как другая лежит на моем плече. Вдруг слышу шум из коридора и напрягаюсь. Я ничего не помню о вчерашнем вечере, кроме ужасного ужина, так что это может быть кто-то из близнецов. Или кто-то вломился в дом.

Но я тут же получаю ответ, заметив лохматую голову, просунутую в дверь, и взгляд, который способен убить меня месте. А это, если что, прямо между сисек его мамочки. Проклятие. Девин ушел прежде, чем я успел сесть, но мое вошканье разбудило Шарлотту.

– Прости, я не хотел тебя будить, – бормочу я, садясь.

– Все в порядке. Дети все равно должны скоро приехать, пора вставать.

Она поправляет рубашку в которой была вчера вечером, делая вид, что наша сессия обнимашек на нее никак не повлияла. Но ее торчащие через ткань соски говорят об обратном.

– Как ты себя чувствуешь? – спрашивает она, лишая возможности поглазеть на нее.

– Как дерьмо, – ворчу я.

Потираю лицо ладонями и пытаюсь встать с кровати

– Ты что-нибудь помнишь? – интересуется она, глядя на меня с надеждой.

– Не много. Ну, кроме факта, что я должен перед тобой извиниться... Опять же, я мало что помню после твоего ухода...

На долю секунды выражение ее лица меняется на разочарованное, но быстро исчезает.

– Прости, Шарлотта, – подхожу к ней. – Вчера вечером я повел себя как настоящий осел. Просто... меня раздражает, когда я представляю тебя с другим мужчиной. Я знаю, что сам виноват, и, наверное, именно поэтому так разозлился. Я злюсь на себя, а не на тебя. Похоже, я не перерос стадию ревнивца.

Я ухмыляюсь, но она только кивает и подходит к комоду, принимаясь рыться в одежде.

– Ты алкоголик, Габриэль?

Я хочу к ней подойти, но ее слова меня тормозят.

– Э, нет. Возможно, я выпивал в молодости и принимал глупые решения, но я не алкоголик.

– Наркотики? – уточняет Шарлотта, повернувшись ко мне лицом.

– Только в таблоидах. Я никогда в жизни не прикасался к наркотикам, – решительно отрицаю я.

– Ты сказал, что ходишь к психотерапевту и...

Она отворачивается, не закончив свою мысль.

Я подхожу к ней и кладу руку ей на поясницу. Она подпрыгивает, но я все равно обнимаю ее за талию.

– Я стал ходить на терапию, потому что не знал, как справиться со своими эмоциями и горем. Я много пил и мало спал, так что мне необходимо было встретиться с проблемой лицом к лицу, а не убегать.

Она кивает, а я смахиваю ее длинные волосы, обнажая шею.

– Может, попробуем еще раз, Шарлотта?

– Что попробуем?

Я оставляю нежные поцелуи на белой коже, после чего поворачиваю женщину лицом к себе, чтобы прожестикулировать пальцем между нами.

– Нас.

– Я…

Притягиваю ее ближе и мягко прикасаюсь к ее губам, отсекая любые протесты, которыми она собиралась в меня бросить.

Прежде чем мы успеваем углубить поцелуй, раздается шум на кухне. Она отскакивает и с паникой смотрит на меня.

– Девин вроде как... Заходил в комнату и спалил нас.

– Черт, он дома? Его не должно было быть до позднего вечера. Черт, черт, черт, – бормочет она, вытаскивая футболку и штаны. – Сначала я переоденусь, а потом уже ты сможешь воспользоваться ванной. Обезболивающее в аптечке, встретимся на кухне, – дав указания, она шагает в коридор.

Какое-то время я сижу на кровати, обхватив голову руками и пытаясь вспомнить события прошлой ночи. Но помню лишь боль и обиду, когда Шарлотта ушла. Я вернулся в паб и... Текила, было много текилы... Дерьмо.

Дверь ванной распахивается, откуда выбегает Шарлотта со скоростью света по направлению к кухне. Захожу в уборную, но останавливаюсь, слыша ее разговор с Девином.

– Мы специально приехали пораньше, чтобы удивить тебя, и что мы видим! Он уткнулся лицом в твои сиськи! Мама, как ты могла позволить это после всего, что он натворил! – кричит Девин.

– Девин Джон, тебе лучше понизить голос, в моем доме на меня не кричат, – процеживает Шарлотта сквозь стиснутые зубы.

– Прости, мама, – ворчит он.

– Для протокола, я ничего не видела, – вставляет Белла.

– Не то чтобы это вас касалось, но ничего не было. Мы поужинали, чтобы разрядить обстановку, но все пошло не очень хорошо, так что он приехал помириться ко мне домой. А вообще, что бы я ни делала в свободное время, это только мое дело.

– То есть с кем бы ты это ни делала? – парирует Девин.

– Ну-ка повтори! – срывается Шарлотта.

– Мама, я понимаю, что в прошлом у вас была эпическая любовь и бла-бла-бла, но сейчас? Восемнадцать лет он по тебе не скучал, а мы ему были не нужны! Почему ты защищаешь его?

– Потому что он твой отец, Девин Джон, и нравится тебе это или нет, он будет в твоей жизни. Пришло время тебе принять это, потому что он никуда не денется!

Я улыбаюсь, вспоминая, каким сильным был акцент Шарлотты, когда она злилась. Иногда я специально выводил ее из себя, просто чтобы услышать мелодичный южный протяжной голос.

– Он уже однажды сбежал, так что вполне может сделать это снова, – грохочет Девин.

Страх в его голосе убивает меня.

– Просто дай ему шанс, Дев, он хороший человек. Если ты вытащишь голову из задницы хотя бы на пять секунд, то заметишь, что не такие уж вы с ним и разные, – защищает меня Белла.

– Белла, – предупреждает Шарлотта. – Он был ребенком, Девин. Глупцом, которому сказали, что его ничего не держит в этом городе, вот он и уехал. Ты можешь ненавидеть его за это. Но видит Бог, я ненавидела его достаточно за всех нас. Так что лучше оставьте прошлое в прошлом, все-таки я ему солгала, позволив уйти. Пришло время нам всем забыть об этом и попробовать двигаться вместе, да?

Наступает тишина, и я задерживаю дыхание, чтобы услышать их ответы.

– Я подумаю об этом, – тихо говорит Девин.

– Я так рада, что вы все дома. Быстро мыть руки, сейчас приготовлю завтрак.

Девин вздыхает, и до меня доносятся приближающиеся шаги, поэтому я быстренько закрываю дверь уборной. Опустившись на пол, выдыхаю. Как, черт возьми, мне наладить отношения с сыном?

Шарлотта

Делаю глубокий вдох и поворачиваюсь к холодильнику, чтобы достать все для завтрака. Могло быть и хуже, а могло бы быть и лучше. Девина трудно вразумить, но, по крайней мере, Белла вроде как на нашей стороне. Наша сторона. Видимо, мы теперь типа команда. Конда у меня за спиной кто-то прочищает горло, я резко поворачиваюсь.

– Что из этого ты слышал? – спрашиваю, нахмурившись, Габриэля.

– Достаточно, – он просто пожимает плечами.

Я подхожу, похлопываю его по плечу, но он хватает меня за запястье. Поднимаю на него вопросительный взгляд.

– Спасибо, что защищаешь меня, – шепчет он.

Он подносит мою руку к губам и нежно целует каждый сустав. Я закрываю глаза, дышать становиться тяжелее.

– Н-не стоит благодарности, – заикаюсь я.

Он улыбается и проводит ладонью по моей тонкой шее к висящей на ней цепочке. Затем вытаскивает подвеску из-под моей рубашки, и я вновь закрываю глаза, ненавидя себя за то, что до сих пор ее ношу.

– Ты... Ты все еще хранишь это? Все еще носишь ее спустя столько лет, после…

Его голос срывается, и он захватывает мой рот своими губами. Его поцелуй мягкий, но мое тело жаждет большего.

– Гейб... – стону я, обхватывая его шею руками.

Мое тело разлагает мой мозг похотью.

– Мы же не хотим, чтобы Девин бесился еще больше? Плохой папаша, совращающий невинную мамочку посреди кухни – это еще один удар по моему носу.

Я хихикаю и киваю, неохотно разомкнув объятия. Поворачиваюсь к плите и разбиваю яйца, ощущая его тепло за спиной. Он слегка толкается в меня, прижимая свой твердый член ко мне.

– Но это не значит, что я не хочу тебя, конфетка, – бормочет он мне на ухо.

Он целует мою шею, именно там, где я люблю. Я упираюсь руками о столешницу.

– Габриэль Джон, не дразни меня, черт возьми, – разочарованно шепчу я.

Он хрипло посмеивается, посылая раскатистой вибрацией волну вожделения прямо на юг.

– «Дразнить» – неверное слово, я же планирую все закончить. Просто позже.

Он проводит губами по моему предплечью, но тут раздается шаги, приближающиеся к кухне. Он быстро от меня отступает, задевая мою руку. Два яйца растекаются на полу.

– Проклятье.

Я наклоняюсь, чтобы убрать беспорядок, но Габриэль уже там. Он смотрит на меня и подмигивает.

– Вечно пытаешься поставить меня на колени, конфетка.

Я открываю рот, моментально представляя иное развитие действий. Что детей нет дома, а на мне немного меньше одежды. Он подползает ко мне, медленно проводит языком вверх по моей обнаженной ноге до моей...

– Мама, у нас есть еще апельсиновый сок?

Голос Беллы прерывает мои грязные мыслишки и я качаю головой. Подняв взгляд на Габриэля, замечаю, что он хихикает. Метаю в него невидимыми кинжалами.

– Ох... Я планировала съездить утром в магазин до вашего прихода.

Мой голос довольно-таки натянут, поэтому я прочищаю горло, отводя глаза от Габриэля. Белла с любопытством изучает меня и ухмыляется, явно заметив мой румянец. Будь проклята моя бледная кожа.

– Хорошо, – улыбается она.

Белла сидит за столом, наблюдая, как Габриэль оттирает яйца у моих ног, изредка поглядывая на меня.

Я поворачиваюсь к плите, чтобы скрыть свое возбуждение, и заканчиваю приготовление завтрака. Все усаживаются за стол.

– Итак... Все взволнованы завтрашним Днем Благодарения? – спрашивает Габриэль, нарушая тишину.

– Ты любишь маму или нет? Я не в настроении выслушивать всякое дерьмо, так что либо ты ее любишь, либо нет. Нам ждать тебя на всех семейных праздниках или только когда она будет нужна погреть твою постель? – закипает Девин.

– Девин! – шокировано охаю я.

– Что? Может, я и не живу здесь теперь, но я все еще считаю себя хозяином этого дома, и никто здесь не будет неуважительно относиться к тебе, даже он, – ДиДжей указывает вилкой на Габриэля.

– Девин, ты мой сын. Но несмотря на мою любовь к тебе, моя личная жизнь не твое дело, – отчитываю его.

– Ну, у меня есть право знать, будет он тусоваться тут дальше или нет, – бурчит он, швырнув вилку на стол.

Я смотрю на нахмуренного Габриэля.

– Девин, мне нужно заслужить твое доверие, я это понимаю, но не тебе лезть в жизнь твоей мамы. Она же не вмешивается в твои дела, допрашивая, кто греет твою постель?

– О, значит это правда, да? – Девин горько смеется.

– Заткнись, Девин, это мамино дело! – срывается Белла.

Внезапно все одновременно начинаю говорить на повышенных тонах. Мое лицо нагревается, я сжимаю кулаки и стискиваю зубы. Меня так задолбало все это сопротивление, пора это прекращать.

– Довольно! – кричу я, вставая из-за стола.

Все взгляды устремляются на меня, шум затихает. Все ждут с открытым ртом моего следующего шага.

– Девин... Белла... Я взрослая женщина, и то, что я делаю в свободное время – не ваше собачье дело. Вы оба достаточно взрослые, чтобы понимать, когда стоит промолчать. Этот мужчина не чужой, он ваш отец. Если мы с ним хотим провести какое-то время вместе, то мы так и сделаем. С борьбой покончено. Прошлое в прошлом, давайте просто двигаться вперед. Габриэль хочет быть частью этой семьи, просто дайте ему шанс, – заканчиваю свою речь сев обратно на стул. – А теперь быстро молча завтракать. Девин, ты убираешь за всеми.

Девин начинает протестовать, но я останавливаю его поднятой рукой.

– Я не желаю ничего слышать.

Краем глаза замечаю ухмылку Габриэля.

– Гейб, ты можешь ему помочь. Мы с Беллс пойдем в супермаркет, потом мне нужно сбегать в офис на пару часов. Так что этим временем распоряжайтесь на свое усмотрение, но, да поможет мне Бог, если на ковре будет кровь к моему возвращению домой... Я вас, мальчики, прибью прямо перед Днем Благодарения.

Иду в спальню переодеться, где до меня доносятся шепотки с кухни, поэтому останавливаюсь, чтобы подслушать.

– Прекрати приставать к ней перед нами, это отвратительно, – шепчет Девин.

– И не подумаю.

– Просто перестань. Мы с Беллс уезжаем вечером гулять, так что прибереги это на потом. Мама никогда никого не водила, так что это странно. Просто... Просто прекрати.

– Я – твой отец. Папочка не может поцеловать мать своих детей?

– Нет, это отвратительно. Фу, хватит.

Улыбнувшись, качаю головой и захожу в свою комнату переодеваться.

Через несколько минут иду на кухню. Девин и Габриэль все еще сидят за столом, размазывая еду по своим тарелкам.

– Ведите себя хорошо, мальчики, – наставляю я, похлопывая Девина по голове.

Габриэль улыбается и тянется ко мне, чтобы обнять за талию. Затем крепко целует в губы, лишая меня возможности дышать. Закончив поцелуй, я вижу, как он подмигивает через мое плечо.

– Ты – балбес, – шепчу я, хлопнув его по груди.

Покинув кухню, направляюсь к входной двери под вновь начинающиеся споры. Клянусь, если бы спор был профессией, эти двое... Каков отец, таков и сын.

ГЛАВА 12

Габриэль

Я с улыбкой ставлю машину на стоянку рядом с пикапом Шарлотты. На парковке только один автомобиль. Попав в здание, поднимаюсь по лестнице на второй этаж. Волна гордости проходит через меня, когда замечаю дверь с именем сестры под табличкой «Дабл плэй спот». Вхожу внутрь, предварительно оглянувшись по сторонам.

В коридоре темно-зеленый ковер и светло-бежевые стены. В дальнем конце через место ожидания с памятными вещами на стенах, подписанными спортсменами, расположены две двери, на данный момент открытые. Прохожу в дальний угол, минуя пустую стойку регистрации, и направляюсь к двери с именем Саванны. Заглядываю внутрь, но там пусто.

Подхожу к другой двери и вижу Шарлотту в очках. Она сидит за столом и что-то усердно печатает на компьютере. Ее брови сосредоточенно сдвинуты, и явно меня не замечает. Я прочищаю горло, и она подпрыгивает.

– Габриэль, – вздыхает она, прижимая руку к груди. – Ты меня до чертиков перепугал.

– Извини, – хихикаю я, – захотелось навестить тебя.

Посмотрев на меня, кивает на стул возле стола. Но я его обхожу, не обращая внимания на ее попытки оставить пространство между нами.

– Ты как-то охладел, когда мы вернулись сегодня из супермаркета. Что случилось? – спрашивает она. Затем принимается изучать свои руки, словно это самая интересная вещь в мире. Я подхожу ближе и отодвигаю ее кресло.

– Габри...

Прерываю ее протесты поцелуем, обвивая руки вокруг ее талии и приподнимая со стула, чтобы усадить женщину на стол и прижать свое тело между ее ног. На ней узкая юбка-карандаш, так что я не могу приблизиться к ней близко настолько, насколько мне бы хотелось. Я подтягиваю ткань вверх до ее бёдер, но она прерывает поцелуй, положив руку мне на запястье.

– Что, черт возьми, ты делаешь? – шепчет она.

Ее голос уставший, словно Шарлотта разрывается между желанием ненавидеть меня и сорвать одежду. Я обхватываю ее щеку и ласкаю большим пальцем ее нижнюю губу.

– Ты заставляешь меня так себя вести.

Она качает головой и прижимается к моей груди, чтобы спрыгнуть со стола. Затем поворачивается ко мне спиной, отойдя на несколько шагов. Что, мать вашу, я опять сделал не так?

– Я не понимаю, если честно, что происходит. Я, безусловно, рада, что ты общаешься с детьми... Но когда... Когда они спросили, вместе мы или нет... Эта мысль теперь так и крутится у меня в голове, потому что я не уверена, что смогу. Мне нужно, чтобы ты относился к происходящему между нами серьезно, Габриэль, но я не думаю, что ты на такое способен. В первый раз мне было очень больно, – говорит она, встретившись со мной взглядом.

Печаль в ее глазах – моя погибель. Я подхожу к ней и нежно касаюсь губами ее губ. Она закрывает глаза и тянется к моему прикосновению.

– Тогда был глупый, восемнадцатилетний и эгоистичный я. Но сейчас перед тобой, Шарлотта, не он. Теперь я мужчина, который будет лелеять каждый долбаный день, проведенный с тобой и детьми. Я никуда не уеду, Шарлотта. Со временем я заставлю тебя мне поверить.

Она молчит какое-то время, пока я представляю, как в ее голове крутятся шестеренки. Она хочет что-то сказать, но явно боится.

– Почему ты ни позвонил, Габриэль? Почему? За восемнадцать лет ты ни разу даже не попробовал набрать мой номер, – на последнем слове ее голос надламывается, и она снова отворачивается от меня.

– Я посчитал, без меня тебе было бы лучше. Я знал, что сломил тебя, Шарлотта, так что меньшее, что я мог сделать – это позволить тебе двигаться дальше и забыть меня. Я не был готов к обязательствам, а ты заслуживала именно этого. И потом, я думал, ты уже давно счастлива в браке. Если бы я знал обо всем, о близнецах...

– Вот именно! – Она резко оборачивается. – Я счастлива, что ты хочешь наверстать с ними упущенное и проводишь практически все свободное время с детьми, но если это единственная причина, по которой ты здесь, то пусть так и останется. Перестань целовать меня, если ты крутишься здесь ради отцовства. Потому что ты даешь мне надежду, Габриэль.

Она проходит мимо меня, садится и откидывается на спинку стула.

– Я... Я вроде звонил своему психотерапевту прошлой ночью, но это не точно. Поскольку он в Хьюстоне, то предложил провести онлайн-сеанс, может ты бы захотела поприсутствовать? Я планирую связаться с ним в восемь вечера, но мы можем выбрать удобное для тебя время...

Я принимаю ее молчание за просьбу уйти и, махнув рукой по волосам, покидаю офис. Я хочу с ней большего, черт возьми.

А еще у меня имеется огромный список людей, доверие которых мне предстоит вернуть. Дерьмо.

Подъезжаю к дому детства и заглушаю двигатель. Откидываю голову на подголовник и разочарованно вздыхаю. Надеюсь, с сестрой мы сможем начать с того места, на котором остановились, и мне не придется добавлять ее в список людей, с которыми я облажался.

Взглянув на дом, пытаюсь справиться с обрушившейся на меня волной воспоминаний. После расставания с Шарлоттой, ее родители отдалились, и я никак не мог понять, почему. Но теперь все вроде как встало на свои места.

Мои родители переехали во Флориду после того, как отец вышел на пенсию, сдав этот дом в аренду. Вернувшись в Луизиану и купив ту спортивную управляющую компанию, Саванна переселилась обратно сюда. Счастье, что родители решили не продавать участок. Здесь витает огромное количество счастливых воспоминаний...

Набрав побольше воздуха, вылезаю из машины и направляюсь к крыльцу дома. Прежде чем я успеваю постучать, сестра открывает дверь с широченной улыбкой на лице и обнимает меня, не дав мне вставить и слова.

– Привет, братишка, – приветствует она, чмокнув меня в щеку.

– Привет, младшая сестренка, – отвечаю, целуя в ответ.

– Ты когда-нибудь дашь мне забыть, что обогнал меня на полторы минуты? – смеется Сав.

– Никогда. – Отрицательно качаю головой.

Она заводит меня в дом, и я снова предаюсь воспоминаниям. В этом городе все напоминает обо мне и Шарлотте, но этот дом полностью разбивает мне сердце. Я вижу маленькую Шарлотту, играющую со своими куклами на коврике в гостиной, и меня за рулем игрушечной машины, проехавшегося прямо по ним. После чего она побежала жаловаться моей маме, что я обижаю ее детишек.

Попав на кухню, мои глаза останавливаются на месте, где я впервые поцеловал ее. Прямо здесь, на этой кухне, посреди семейного пикника.

– Я прибралась в твоей старой комнате, так что тебе есть, где остановиться. Нет смысла оставаться в отеле, в доме полно места. Плюс, будет приятно поболтать с тобой. Я скучала по тебе, брат, – со слезящимися глазами предлагает Саванна.

Подхожу к ней, чтобы обнять еще раз. Когда мы были моложе, мы очень тесно общались. Сейчас до меня постепенно доходит, как сильно я ранил любимых мне людей своими поступками за последние годы, и это осознание просто убивает меня.

– Я тоже по тебе скучал, Сав.

– Ну, как прошел вчерашний ужин с Чарли?

– Эмм... Не просто.

Как еще ответить на этот вопрос?

– Хм... Держу пари. Дерьмово выглядишь, поэтому все понятно без слов. – Сестра улыбается.

– Возможно, я немного перебрал с выпивкой. Все прошло не очень хорошо, и я попытался заглушить боль. Все закончилось тем, что я очутился на ее крыльце, а утром проснулся в ее постели, в то время как Девин придумывал пятьдесят самых болезненных способов прибить меня.

Она смеется и похлопывает меня по плечу.

– Почему бы тебе не отоспаться, а позже поделиться со мной подробностями?

Я киваю и поднимаюсь по лестнице, но потом оборачиваюсь.

– Сегодня заходил к тебе в офис. Там круто. Ты сменила название, вспомнив наши безумные детские идеи?

– Эй, девушка просто пытается воплотить сказку в жизнь.

– Я горжусь, что ты, Сав, собралась и все такое. Хотел бы я быть похожим на тебя...

Она поднимается по лестнице и обнимает меня за шею.

– Я так по тебе скучала. Ты понятия не имеешь, как сильно я в тебе нуждалась, – шепчет она.

– Теперь я здесь. И никуда больше не денусь.

Мы прерываем объятия через пару секунд, и я направляюсь в свою старую спальню.

Воспоминания этой комнаты душат меня, мне приходится опереться о дверной косяк.

Именно здесь произошел наш с Шарлоттой первый раз. Пытаясь вести себя тихо, пока мои родители спали в соседней комнате, я помогал ей пробраться через мое окно.

– Ты вроде говорил, что твои родители ушли? – шептала Чарли, влезая внутрь.

– Тсс... Знаю, но если бы сказал тебе правду, ты бы не пришла. – Я хихикнул, притягивая ее к себе и прижимая к стене, не в состоянии держать подальше свои руки от нее.

Мы лихорадочно целовались, слишком страстно для двух подростков, жаждущих большего, чем просто обжиманий.

Она потянулась к моей рубашке, стянула ее через мою голову и избавила меня от брюк и боксеров. Я попытался ее поднять, когда она упала передо мной на колени.

– Ты не хочешь, чтобы я?..

– Нет. Не сегодня, Чарли. Я хочу сделать следующий шаг. А ты? – спросил я, глядя ей в глаза. В них я увидел огонь, который чертовски обожал. Она с улыбкой кивнула.

– Я тоже, – прошептала Шарлотта, снимая рубашку и лифчик, а затем все остальное.

И так какое-то время мы обнаженные стояли посреди моей комнаты.

– Ложись на кровать, – инструктировал я.

Я подошел к двери спальни и запер ее на замок. Наделся, что мы не разбудим моих родителей, но если разбудим, то они хотя бы не ворвутся в неподходящий момент.

Вернувшись к кровати, глубоко поцеловал Чарли. Спускаясь вниз, оставлял влажные поцелуи на ее шее, груди, уделяя особое внимание каждому соску. Переместившись на ее живот, остановился над маленьким островком волос, который чертовски любил.

– Гейб, – затаив дыхание, пробормотала она. – Ты мне не позволил... И тебе не обязательно...

– Хочу убедиться, что ты готова, Чарли. Не хочу сделать тебе больно, – ответив, принялся облизывать ее пучок нервов.

Прижавшись к моему рту, она накинула себе на лицо подушку, чтобы никого не разбудить стонами. Я ласкал, облизывал и сосал ее лоно, пока не почувствовал ее руку на своих волосах, удерживающую меня на месте. Пока я поглощал ее соки, она полностью обмякла и убрала подушку с лица.

– Давай, Гейб. Хочу сейчас. Пожалуйста, – хныкала она.

Я добрался до ящика с нижним бельем и достал презерватив. Пару дней до этого я забегал в аптеку в надежде, что они нам вскоре понадобятся. Вытащив один, вернулся к кровати.

– Давай я попробую, – улыбаясь, попросила она и потянулась за блестящим пакетиком. – Я никогда не делала этого раньше.

– Я тоже, – со смешком признался я.

Не отрывая от меня взгляда, она раскатала презерватив по моему стояку. Боже, в тот момент я запросто мог кончить раньше времени. Мне стоило подрочить до ее прихода. Тогда мне пришла в голову мысль, что, вероятно, я едва продержусь минуту и сделаю наш первый раз не особо запоминающимся.

– Хочу предупредить, что не знаю, как долго выдержу... Не уверен, что буду хорош... – полностью понимая обстановку, пробормотал я.

Слава Богу, что для нее все тоже было впервые. Но мне все равно не хотелось, чтобы она разочаровалась во мне. Мы были первыми друг у друга во всем, даже в том поцелуе на кухне.

– Кажется, я это уже когда-то слышала, – хихикнула она.

Я закатил глаза, пока ее рука ласкала мою щеку.

– У нас впереди целая жизнь, чтобы усовершенствовать наши навыки, – успокоила она потом, целуя мои губы.

Нависнув над ней, я устроился у ее входа.

– Я не буду торопиться, но скажи, если будет больно, хорошо? – попросил, убедившись, что она знает, что может мне доверять.

– Все будет хорошо, – улыбнулась она.

Я поддался вперед, и она вздрогнула. Остановился, пока Шарлотта полностью не расслабилась, а затем толкнулся чуть глубже. Вот дерьмо, я был готов взорваться. В ней было так тепло и узко, что мне было просто необходимо что-то предпринять, чтобы отвлечься.

Бейсбол, подумай о бейсболе! В голове появилась картинка моей супер-бейсбольной команды. Итак, погнали. Ладно, скоро один из моих крутых игроков перейдет в Высшую лигу, так что стоит поискать нового питчера. Может, у меня получиться выдвинуть Майки. У него неплохая подача, но сомневаюсь, что он согласиться такое провернуть. Можно было бы…

– Гейб? – выбила меня из бейсбольного тумана Чарли. – Я понимаю, что мы не эксперты, но вроде после того, как ты вставил, нужно двигаться. – Она засмеялась.

– Прости, задумался о бейсболе.

– Бейсболе? Это шутка? Я тут голая, твой пенис внутри меня, а ты думаешь о бейсболе? – Шарлотта в неверии подняла руки вверх.

– Я... Я хотел продержаться больше минуты. Мне нужно было чем-то отвлечь себя, – пояснил я. – Прости. Давай попробуем еще раз.

Я выскользнул из нее, чтобы медленно толкнуться обратно и... Дерьмо, как же хорошо.

– Боже, Чарли, это слишком приятно. Я больше не могу, – процедил я сквозь стиснутые зубы. – Ты как? – спросил с беспокойством.

– Я... Все нормально. Да, я в порядке, продолжай, – ответила она, притихнув.

Я двигался туда-сюда со скоростью улитки, переживая, что причиняю ей боль, пока ее ноги не обернулись вокруг моей талии. Почувствовав, как она сжималась вокруг меня, я больше не смог терпеть... Мой контроль испарился, и, толкнувшись в нее еще пару раз, я потный и запыхавшийся рухнул на нее.

– Неплохо для первого раза, – хихикнула она. – Ну кроме бейсбольной фигни.

Покачав головой, она шлепнула меня по груди.

– Я люблю тебя, Шарлотта, – признался я, приподнявшись на локте и глядя на ее раскрасневшееся лицо.

Черт, неужели я тогда это сказал? Улыбка сползла с ее лица, а рот удивленно приоткрылся.

– Ты... Ты уверен?

– Да, – улыбнулся я.

Зачем сдерживаться, когда я это точно знал? Да я любил эту девушки с самого детства! Все эти годы она была для меня всем. Зачем скрывать?

Улыбнувшись, она притянула меня к себе и поцеловала.

– Я тоже тебя люблю, – не отрываясь от моих губ, сказала она.

Мы целовались, казалось, несколько часов, прежде чем заснуть, запутавшись друг в друге.

В течение ночи мы просыпались и снова занимались любовью. Во второй раз это было определенно лучше, а утром, перед тем как она тайком вернулась домой, мы сделали это в третий раз.

***

– Ты выглядишь намного лучше, – замечает Саванна, когда я захожу на кухню.

Я сажусь за стол, когда раздаётся звонок в дверь.

– Как раз вовремя, – сказав это, сестра направляется к входной двери, чтобы впустить моих родителей. Увидев их, мне стало больно. Они заметно постарели с нашей последней встречи больше десяти лет назад.

У мамы появились морщины и седина, от чего мне захотелось вернуться назад во времени и сделать все по-другому.

Я бы наблюдал, как растет живот Шарлотты, как два человечка, которых я помог создать, сделали бы свои первые вдохи, учил бы Девина бросать мяч, смотрел, как Белла его отбивает, видел бы радость на лицах своих родителей, любующимися внуками. Столько всего, что я мог бы видеть и переживать, но мои эгоистичные амбиции все это отняли.

Мама подбегает ко мне со слезами и обнимает.

– Габриэль, мой мальчик, – говорит она сквозь слезы.

Отбрасываю свою сдержанность и крепко стискиваю ее в ответ.

Затем подходит отец и похлопывает меня по спине. Он не особо изменился, но тоже появились морщинки на точеном лице. Его волосы коротко подстрижены, как всегда, но сейчас на его бороде мелькает седина. Для мужчины его возраста он обладает потрясающей шевелюрой.

– Давно не виделись, сынок.

– Я... Мне очень жаль, что так вышло. Присаживайтесь, нам нужно многое наверстать.

Родители обнимают Саванну, и мы все проходим на кухню.

Мне нужно как-то рассказать им о Шарлотте и близнецах. Я уверен, что мама понимает, что что-то происходит, потому что когда я позвонил, чтобы пригласить их на День благодарения с Дэниелсами, она искренне удивилась.

– Итак, что происходит, Габриэль? Что за внезапная встреча? Что ты задумал? Нам так много нужно обсудить! – тараторит мама, засыпает меня вопросами.

– Ну, я... Я тренирую новичков в «Хьюстоне», и там произошла презабавная история. У нас появился новый питчер, и когда он представил меня своей матери, представляете, ей оказалась Шарлотта!

Я сканирую их лица на предмет реакции. Не представляю, как лучше им все подать, поэтому скажу так, как есть.

– Какое совпадение! Я и не знала, что она вышла замуж. Как она? Чарли мне всегда нравилась, – улыбается мама.

– Вообще-то, она работает со мной, но она не замужем, – вмешивается Саванна.

– Ох, нет? – мама явно разочарованна.

– Она... Вообще-то, у нее дети. Близнецы. Девин и Белла, – я растягиваю слова, наблюдая за их эмоциями.

– Ничего себе... Подожди минутку. Если этот мальчик в команде, то ему как минимум должно быть...

– Восемнадцать, – вставляет отец.

Они оба смотрят на меня, когда до них доходит.

– О, Габриэль, – шепчет мама, прикрыв рот ладонью.

– Я бы предпочел оставить детали в прошлом, но да, вы – бабушка и дедушка. Вы встретитесь с ними завтра.

Мои родители по-прежнему в шоке.

– Я просто не понимаю, Габриэль. Неужели ты не знал? Как она могла не сказать? – сокрушается мама.

– Так было лучше, мама. Вы знаете, каким я был, так что она поступила правильно, ясно? Мы все обсудили и решили закрыть эту тему. Давайте просто начнем все заново завтра, хорошо? – с надеждой прошу я.

– Я попробую.

Да уж, в последнее время я часто это слышу.

– Ну, расскажи нам о них, – просит отец, наклоняясь ближе.

– С чего бы начать?.. – с гордостью за своих детей начинаю я.

***

Примерно в восемь часов я включаю ноутбук, потеряв надежду, что Шарлотта проведет этот сеанс со мной. Видимо, ей тяжело пока справиться с навалившимся мной, учитывая мое вчерашнее поведение и завтрашний День благодарения.

На экране появляется лицо Нила, кивающего в знак приветствия.

– Как дела, Габриэль?

– Думаю, что если бы было хорошо, я бы с вами не разговаривал.

– Итак, Шарлотта к нам не присоединится?

– Она... Она занимается подготовкой ко Дню благодарения, так что...

Тихий стук в дверь не дает закончить мою речь. Саванна вроде говорила, что встречается сегодня с друзьями, но, судя по всему, передумала.

– Подожди секунду, Нил. Сав пришла.

Но в дверях оказывается Шарлотта. Ее волосы собраны в пучок на макушке, а на носу очки в черной оправе. Черные леггинсы обтягивают ее ноги, а свободная толстовка делает ее похожей на подростка. Мое сердце начинается учащенно биться, когда она пересекает комнату и садится на диван.

– Извини, что опоздала, – шепчет она, – мне просто нужно все подготовить для завтра.

Слегка улыбнувшись, переводит взгляд на экран компьютера и машет рукой.

– Привет, я – Шарлотта.

– Приятно познакомиться, Шарлотта, меня зовут Нил. Я рад, что вы смогли присоединиться к нам. Это определенно поможет делу.

– Да уж. – Она вздыхает.

Я улыбаюсь ей и поворачиваюсь к Нилу.

– Как дела? – спрашивает он у Чарли.

– Великолепно. Набираюсь сил к завтрашнему важному дню, – улыбается она.

– Нервничаете? – интересуется Нил.

– Немного.

– Почему? – задаю вопрос, проводя рукой по ее спине.

– Мне хочется, чтобы все прошло нормально. Такая глобальная встреча после стольких лет может пройти как замечательно, так и быть настоящей катастрофой.

– Именно поэтому я считаю, что наш сегодняшний сеанс будет очень кстати. У меня есть немного информации о вашей с Габриэлем истории, но в таких вещах всегда есть две стороны. Что лично вы хотите получить от нашего с вами разговора?

– Я... Думаю, что я все еще боюсь дать нам второй шанс.

Я сжимаю ее талию, пока она изучает свои руки. Ее щеки покрылись красными пятнами.

– Ваши страхи понятны, учитывая, прошлое. Что вас больше всего пугает?

– Я думаю... – она замолкает на секунду, поигрывая пальцами. – Мне кажется, что он хочет начать отношения, чтобы быть ближе к детям, а не из-за меня. Им нужен отец, я это теперь понимаю... Извините за эти глупости, – она просит прощение, нервно хихикнув и вытирая глаза.

– Шарлотта, ваши страхи – это не глупости. Это хорошо, что вы знаете чего хотите и не страшитесь говорить об этом, – уверяет Нил.

Она кивает и хватает салфетку с тумбочки, чтобы промокнуть глаза.

– Габриэль, что ты думаешь о страхах Шарлотты?

– Я... Я не хочу, чтобы она боялась. Я ничего не забыл, уехав из Луизианы. Воспоминания преследовали меня. До сих пор преследуют, и единственное, что я сейчас хочу – это все исправить.

– Шарлотта... – Нил жестом предлагает ей высказаться.

– Вдруг ты просто хочешь наладить контакт с детьми, то когда сделаешь это, что будет с нами?

Я беру ее ладонь, но она напрягается.

– Похоже, вам нужно для начала выяснить, что вы хотите поодиночке, прежде чем решить двигаться вместе.

– Я знаю, чего хочу, – резко отвечаю я.

– Габриэль, расскажешь Шарлотте, почему ты стал пить раньше и почему выпил вчера?

– Я... Я злился на себя, на ситуацию в целом. Наверное, думал, что она оставила меня позади и будет двигаться дальше. А когда оказался с ней лицом к лицу... снова не смог с этим справиться.

– Вот только я не двигалась дальше, – тихо бормочет Шарлотта.

– Так какие же опасения у тебя, Габриэль?

– У меня нет никаких страхов. Я хочу ее и детей. Я не боюсь обязательств.

– А как на счет того, что они не захотят принять тебя? Это тебя не пугает?

– Я…

Его слова парализуют меня, вонзаясь в самое сердце. Я чувствую, как взгляд Шарлотты прикован к моему лицу, и открываю рот, чтобы заговорить, но затем захлопываю его.

– Такого не произойдёт, – успокаивает она, положив свою теплую ладонь на мою руку в поддерживающем жесте.

– Как развиваются ваши отношения физически? Я чувствую, что между вами кипят эмоции.

Шарлотта откашливается, одергивает руку и отводит взгляд.

– Эм... У нас все нормально, – тараторит она.

– Вы близки?

– Это действительно необходимо выяснять? – спрашивает Шарлотта, нахмурив брови.

– Секс – это всего лишь подпорка. Не стоит его использовать для устранения проблем.

– Хорошо, спасибо за пояснение. Мы не занимаемся. Сексом. Мы не занимаемся сексом, – заикается она.

Нил улыбается во всю, но я пытаюсь скрыть свою ухмылку.

– Как насчет того, чтобы спокойно обдумать всё ночью и завтра прояснить отношения между собой? У вас все намного лучше, чем я предполагал. Все будет хорошо, – улыбаясь, наставляет нас Нил.

Мы оба киваем. Попрощавшись с психотерапевтом, я закрываю ноутбук.

– Ты часто с ним общаешься? – интересуется Шарлотта, вставая с кровати.

– Теперь уже нет. Начал четыре года назад после драки...

– Точно, в стриптиз-клубе. Я читала об этом, – сообщает она, ковыряясь в подоле толстовки.

– Это не то, что...

Она поднимает руку, чтобы остановить меня.

– Мне не нужно знать, Габриэль. Меня это не касалось. Я не просто так перестала за тобой следить.

Пару секунд мы молчим, не зная как пересечь этот мост и оставить прошлое позади.

– Все сложно. Ты видела, каким я стал, поняв, что между тобой и Брэнтли что-то было, а теперь представь что было, когда я считал, что ты давно уже замужем... – пытаюсь объяснить я.

Она смотрит на меня широко распахнутыми глазами.

– У вас же с ним было один раз?

– Да, – выдыхает она. – Все сложно.

Я подхожу к ней и осторожно прижимаю к двери. Ласкаю ее щеку ладонью, соприкасаясь носами.

– Мы оба были неправы, Шарлотта. Я думал, что больше никогда тебя не увижу, считал, что ты уже давно счастлива. Мне приходилось заглушать боль, которую...

Не закончив речь, крепко целую ее, изливая все свою горечь в поцелуе. Все эти годы меня ежедневно съедали сожаления. Ничто из того, чего я добился, не помогало исчезнуть боли. Мне казалось, что я никогда не увижу свет. Но теперь я его вижу, он прямо передо мной: сексуальный, как грех, и я крепко-крепко держусь за него в надежде, что выберусь из темноты.

Поднимаю руку вверх по передней части ее толстовки в поисках ее мягкой как шелк кожи.

Она стонет, а затем вздрагивает, поняв, что мы движемся в сторону спальни.

– Габриэль…

Она мягко толкает меня в грудь, чтобы я отступил. Что я и делаю, подняв руки вверх.

– Прости... Прости. Позволь проводить тебя. – Я извиняюсь.

Мы в тишине спускаемся по лестнице в фойе.

– Я... Мне понравилась встреча. Спасибо, что пригласил меня.

Улыбнувшись, Шарлотта кладет руку мне на плечо и чмокает в щеку.

– Спасибо, что пришла. Это много для меня значит.

– Спокойной ночи, Габриэль.

– Спокойной ночи, Чарли.

ГЛАВА 13

Габриэль

Я приезжаю к Шарлотте на День благодарения около двенадцати дня. Я знаю, что ее мама помогает ей с готовкой, но учитывая, что мне нужно наверстать кучу времени, а мои родители и сестра скоро сюда вломятся, я решил прийти пораньше. Но, судя по лицу Шарлотты, открывающей дверь, она не очень-то рада моему столь раннему приходу.

– Что ты здесь делаешь?

– Пришел помочь и провести немного времени с детьми, – объясняю, пожимая плечами.

Затем одариваю ее своей самой лучшей улыбкой, которой она не сможет сопротивляться. Вручаю бутылку вина, которую принес с собой, и пытаюсь проникнуть в дом, прижавшись к ней. Она втягивает воздух и отступает.

– Эм, спасибо. Но вообще, стоило предупредить. Я еще не одета, – фыркает Чарли.

Осматриваю ее томным взглядом. Женщина одета в обтягивающий топик с безумно низким декольте, открывающим приличное количество груди, и в очень коротеньких шортиках, демонстрирующих мускулистые бедра. Как же обожал времена, когда они обхватывали мою талию!

Чарли прочищает горло, скрещивает руки на груди, снова приковывая мой взгляд к своим сиськам. Глаза женщины закрыты, так что я точно не единственный, кого одолевают грешные мыслишки. Подмигнув, прохожу мимо нее в сторону кухни.

– Габриэль Гэвинвуд! – встречает меня глубокий голос с ярким южным акцентом.

Я захожу в столовую и киваю отцу Шарлотты – Хэнку. Он изучает меня тем же взглядом, каким изучал вспыльчивого восемнадцатилетнего парня.

– Сэр, с Днем благодарения. Как ваши дела? – спрашиваю, пожимая ему руку.

Уверен, что он не мой поклонник, но не знаю точно, как много ему известно о том, что произошло в прошлом.

– Полагаю, получше, чем у тебя.

Опускаю глаза и слышу вздох позади меня.

– Хэнк, веди себя прилично. О чем я тебя сегодня предупреждала? – шепчет тихий голос.

Я поворачиваюсь и вижу Дженну Дэниелс, маму Шарлотты. Она выглядит так же элегантно, как и восемнадцать лет назад, хотя ее волосы немного поседели. В прошлом эта женщина всегда была ко мне добра, так что я не смог не улыбнуться ей.

– Здравствуйте, миссис Дэниелс. С Днем благодарения. Прекрасно выглядите.

Я подхожу, чтобы поцеловать ее в щеку, и она улыбается в ответ.

– Смотрю, ты все такой же очаровательный!

– Дети прямо по коридору, в своей комнате, если хочешь поздороваться, – говорит вошедшая следом за мной Шарлотта. – Я пойду переоденусь.

Она исчезает, а я пытаюсь ее догнать. Дверь за ней закрывается, но я успеваю проскользнуть внутрь.

– Габр...

Закрываю ей рот поцелуем, саму женщину прижимаю к комоду.

Шарлотта обнимает меня за шею, в то время как мои руки устраиваются на ее заднице. Приподнимаю ее и усаживаю на тумбочку, чтобы удобно устроиться между ее ног. И жадно впиваюсь в ее шею.

– Гейб, мы должны остановиться, Нил же велел... – Чарли замолкает в попытке совладать с голосом, но у нее это не выходит. Она скорее стонет, пока мои пальцы забираются под ее майку, под которой нет лифчика.

– Чарли... – томно протягиваю я.

Опускаю голову и захватываю сосок ртом, не смотря на сопротивление женщины.

– Боже, Габриэль…

Я снова поднимаю голову, и, посасывая ее мочку, шепчу в ухо.

– Переодевайся, пока я не упал на колени и не устроил празднование Дня благодарения прямо здесь.

Она втягивает воздух и, вздохнув, проговаривает:

– В своем кабинете я тебе вроде сказала, что мы не можем...

Прикладываю палец к ее губам.

– Можем, если я настроен серьезно, а я чертовски серьезен, Шарлотта.

Нежно поцеловав ее, отпускаю. Она опирается о мою грудь, чтобы спрыгнуть с комода.

– Вердикт еще не вынесен, если что.

Шарлотта направляется к шкафу за одеждой и затем выходит из комнаты, не дождавшись моего ответа. Я здесь, чтобы быть отцом, но это не мешает мне желать ее. Но я не совсем уверен, что смогу залечить оставленные мной же глубокие шрамы. Так, неправильные мысли. Шрамы может и не исчезнут, но затянутся. И я просто обязан поспособствовать этому.

Шарлотта

Аромат индейки и специй наполняет дом. Сегодня прекрасный солнечный день, температура на улице около пятнадцати градусов. Утром я попросила папу и Девина накрыть на стол во внутреннем дворике, чтобы насладиться чудесной погодой всей семьей на День благодарения.

Обычно мы с детьми приезжали на праздник к родителям. Из-за того, что я единственный ребенок, мы собирались скромной компанией. Поэтому сегодня с таким количеством народа моя нервозность достигает критической точки. Мои родители и родители Габриэля и Саванны не виделись и не разговаривали друг с другом восемнадцать лет, так что им есть что рассказать друг другу. Я попросила папу ради детей контролировать свои эмоции, надеясь, что Девин будет тоже вести себя прилично.

– Мам, нужна помощь? – спрашивает Белла, входя на кухню.

– Следи, чтобы твой брат не пырнул твоего папочку столовым ножом. Если все будет тип-топ, я позволю тебе забрать весь оставшийся десерт в колледж. – Я улыбаюсь и подмигиваю.

– Он успокоился, мам. Они болтают о своем бейсболе. Ты же знаешь, что если ДиДжей убьет своего тренера, то потеряет шанс попасть в Высшую лигу. – Она подмигивает в ответ.

Я слышу сигнал дверного звонка, и рука, которая держит дверцу духовки открытой, начинает заметно дрожать. Белла подпрыгивает на месте и смотрит на меня широко распахнутыми глазами.

– Ну вот, они приехали. Откроешь дверь со мной?

Она кивает, и мы идем к парадной двери. Я делаю глубокий вдох, прежде чем открыть дверь, и улыбаюсь, когда вижу Саванну. Ее глаза на мокром месте, когда она берет Беллу за руки. Я тоже смахиваю слезы от этого невероятного момента: Беллс обнимает тетю.

Затем перевожу взгляд на мистера и миссис Гэвинвуд. Они любуются внучкой и дочерью, но затем замечают меня и сужают глаза.

– Шарлотта. С Днем благодарения, – резким тоном поздравляет миссис Гэвинвуд.

Она протягивает мне тыквенный пирог, мой любимый. Принимаю его с улыбкой, но она на нее не отвечает.

– Приятно снова видеть вас, миссис Гэвинвуд, с Днем благодарения.

– Я просто в шоке от того, насколько мы похожи! Я всегда думала, что я – копия мамы, – тараторит Белла, разрывая объятия.

– Я тоже рада с тобой познакомиться! – щебечет Саванна, вытирая слезы со щек Беллы.

– Прошу, проходите. Девин на заднем крыльце с Гейбом, – приглашаю всех.

– Здравствуй, Шарлотта, – здоровается мистер Гэвинвуд, заходя в дом.

– Здравствуйте, сэр. С Днем благодарения.

Он кивает и проходит мимо меня.

Что ж, да начнется игра.

После очень неловкого знакомства и повторного приветствия мы все садимся за ужин. Я выношу индейку и ставлю ее на середину стола.

– Все выглядит безумно вкусно! Спасибо, что пригласила нас, Чарли, – восторгается Саванна.

Я улыбаюсь ей.

– Спасибо, что пришли. Для меня и детей это много значит.

– Ну, мы могли бы сделать это и восемнадцать лет назад, просто не знали, – огрызается миссис Гэвинвуд.

Габриэль захлебывается водой, а сама я сразу раскисаю.

– Миссис Гэвинвуд, мы можем присесть после ужина и...

– Все это время... – ворчит мистер Гэвинвуд, меня перебив.

– Я думала, мы друзья, Дженна, как ты могла скрывать такое от нас? – продолжает миссис Гэвинвуд, обращаясь к моей маме.

Мама по-прежнему с теплотой смотрит на нее. Идеальная южная красавица никогда не теряла хладнокровия, но в одно мгновение она способна разъяриться, если дело доходит до ее ребенка.

– Давайте сначала тихо-мирно поужинаем, а после всё обсудим, как предлагала Шарлотта. Она потрудилась на кухне, так что давайте окажем ей любезность, – угрожающим тоном настаивает моя мама.

– Любезность? А оказала ли она ее нам восемнадцать лет назад? О нас ты не подумала? Ну, спасибо, Шарлотта, – ерничает миссис Гэвинвуд.

– Мама, о чем я просил? Оставьте это, – вклинился Габриэль.

– О, посмотрите, кто подал голос, – злюсь я. – Спасибо, что наконец-то открыл свой чертов рот.

– Не смей так разговаривать с моим сыном, Чарли!

– Франсин, ты хочешь поговорить об этом прямо сейчас? Давайте! – Мама вскакивает с места.

– Дженна, – умоляет ее мой отец.

– Мама, сядь! – прошу я.

– Нет, мы не будем сидеть за столом, если с тобой так разговаривают после того как ты целый день надрывалась, готовя еду!

Миссис Гэвинвуд поднимает руки в капитуляции, и мама садится обратно.

Следующие несколько минут мы все едим молча. Только звуки столового серебра, стучащего по фарфору, и чавканье нарушают тишину.

– Ну-с, я тренирую Девина, папа. У нас большие планы на Высшую лигу, верно, парень? – спрашивает Гейб у Девина.

Девин не обращает внимания и продолжает жевать.

– Девин, не игнорируй отца! – ругается миссис Гэвинвуд.

– Меня учили помалкивать, если нечего сказать, и в отличие от некоторых людей за этим столом, я слушаю свою маму, – огрызается Девин, смотря на миссис Гэвинвуд.

Она охает и бросает вилку на тарелку. Ох уж эта любительница драмы.

– Так ты растила этих детей, Шарлотта? Никаких манер? Какой позор, – бурчит она, качая головой.