Круг двенадцати душ

Глава 2

До поместья мы добрались ближе к вечеру, когда гроза отгремела, а дождь превратился в мелкую водяную пыль. Сторм-Делл походил на неприступную темную скалу. Тяжелое мрачное строение в четыре этажа словно вросло в землю, заявив свои права на все окружающее. Невзирая на то что его размеры не поражали воображение, впечатление здание производило гнетущее. Сквозь кованое ограждение просматривался сад с небольшим мраморным фонтаном, возле которого раскинулись клумбы алых роз. Там же стояло несколько скульптур, покрытых налетом времени, – не то нимфы, не то бескрылые ангелы. По одной из лицевых стен дома вился плющ, тянущийся от земли до верхнего этажа. Посыпанная гравием тропинка вела к входу с массивной темно-вишневой дверью, надежно охраняющей покой обитателей поместья.

Мне казалось, сам воздух здесь напитан тоской и немой безнадежностью. Поместье словно оплакивало что-то ушедшее, и душа его с каждой секундой приходила во все большее запустение. На этих землях царствовал холод – не тот, что бывает в снежную зиму, но тот, который ощущается и летом, сжимая тисками внутренности и проникая в самое сердце.

Ворота нам открыл высокий, крепко сбитый молодой мужчина, исполняющий обязанности садовника. Перед этим он подстригал кусты, но, как только увидел подъехавшую карету, тут же прекратил свое занятие и поспешил навстречу.

– Миледи, с вами все в порядке? – вывел меня из оцепенения голос Бекки.

Я медленно кивнула и, дождавшись, пока Дженкинс откроет дверцу, вышла из кареты. Стоило оказаться на улице, как неприятные ощущения усилились. Липкий чужеродный страх прополз по позвоночнику и вязким комом подкатил к горлу.

Я чувствовала магию. Она, подобно невидимой паутине, опутывала особняк и сад, ползла по коротко стриженной траве и заполняла каждую частицу пространства. Любому другому человеку она была бы незаметна, но предо мной, обладающей способностью видеть незримое, представала отчетливо.

Ворота скрипнули и закрылись – подумалось, что это захлопнулась дверца клетки.

В холле нас встретила женщина, судя по всему являющаяся экономкой. Доброжелательности на ее лице хватало ровно настолько, чтобы должным образом поприветствовать гостей. Каштановые волосы были собраны в строгий пучок, бордовое платье сидело идеально, подчеркивая стройную фигуру. Для своей должности женщина была довольно молодой, и это натолкнуло на мысль о том, что заняла она ее не так давно.

– Леди Кендол, мы ждали вас. – Губы ее тронула легкая улыбка, но глаза остались холодными. – К сожалению, хозяин не может встретить вас лично. Комнаты уже готовы, прошу за мной.

Вслед за нами на второй этаж поднялся садовник, несущий мой багаж. Отсутствие лакеев показалось несколько странным, но я не стала заострять на этом внимание. Судя по всему, лорд Баррингтон предпочитал жизнь в уединении и штат прислуги был совсем небольшим.

– Через два часа в столовой накроют ужин, – сообщила экономка, когда мы вошли в отведенные мне комнаты. – Если что-то понадобится, пусть ваша горничная даст знать. Полагаю, будет лучше, если сейчас вы отдохнете с дороги, а дом осмотрите несколько позже.

С этим я была полностью согласна. После непривычного занятия в виде толкания кареты чувствовала себя ужасно грязной, и хотелось скорее привести себя в порядок. Что примечательно, горячая ванна для меня была уже подготовлена, словно слуги с точностью до минуты знали, в какое время я переступлю порог этого дома.

После того как дорожная пыль и следы грязи были устранены, я на некоторое время отпустила Бекки, которой также требовалось заняться собой. Перед тем как уйти, экономка сообщила, где находятся комнаты для прислуги, и сейчас горничная отправилась туда.

Оставшись в одиночестве, я внимательнее осмотрела помещение, где находилась. Все здесь было выполнено в темных тонах: резная мебель, включающая массивную кровать, мягкий уголок, стол и гардероб, а также пол, стены и занавески. Лишь потолок отличался более светлым оттенком. Из окна открывался вид на задний двор с небольшим прудом, заросшим камышами и наполовину затянутым зеленой тиной. Через него тянулся каменный мостик, словно созданный для того, чтобы, стоя на нем, кормить прилетающих на пруд лебедей. Не знаю, почему вдруг на ум пришла такая ассоциация – сейчас никаких птиц там не было. Рядом возвышались потрескавшиеся мраморные статуи – такие, как перед домом, и скрюченные сухие вязы.

Горячая вода помогла снять усталость и напряжение, но не избавила от гнетущих чувств. Я словно наяву видела, как дом наполняет нечто неприятное, тяжелое, прочно въевшееся в стены. Постаравшись отрешиться от возникших ощущений, я прилегла на кровать и закрыла глаза. Всего на секунду, но этого оказалось достаточно. Сон охватил внезапно, утащил в свои бездны и незаметно вырвал из реальности.

Он был тем же: хорошо знакомым, но по-прежнему непривычным. Сколько раз я так стояла, смотря в широкую мужскую спину и не в силах пошевелиться, – не счесть. Но каждый раз был словно первый. Скованная ужасом, беспомощная, я слышала гулкий бой часов, отсчитывающих уходящие прочь секунды. Снова леденящий душу ветер, глухо шуршащие лепестки и ползущие безмолвные тени.

Но теперь что-то изменилось – появилась новая деталь. Едва открылась темная воронка и мужчина в центре зашептал имя, как воздух сделался тучным. Я видела, как через него постепенно проступают очертания женской фигуры, облаченной в белые одежды. Вскоре поняла, что бело не платье – бела сама женщина. Полупрозрачная, воздушная, будто сотканная из тончайшего мерцающего шелка. И только глаза были неестественно синие, печальные, затянутые поволокой безнадежной тоски.

Всего мгновение – и они направлены на меня.

Очнулась я от собственного крика. Резко сев на кровати, обнаружила, что пальцы с силой сминают покрывало. Приложив ладонь ко лбу, я попыталась успокоиться и выровнять дыхание, как вдруг ощутила рядом что-то странное. Внутри всколыхнулось неприятное ощущение, вызванное чьим-то присутствием.

Подумав, что меня все еще преследует взгляд из кошмара, я подняла глаза и буквально застыла. У комода, рядом с большим напольным зеркалом висел призрак из сна. Вначале подумалось, что мне просто мерещится, но прозрачная фигура не развеялась после того, как я поводила перед собой рукой и несколько раз поморгала.

Подавив рвущийся наружу крик, я медленно поднялась с места и, замерев, негромко спросила:

– Кто ты?

Наверное, глупо было полагать, что мне ответят, ведь призраки не разговаривают. По крайней мере, так уверяют люди, которым доводилось их видеть. Насколько мне известно, подобными духами могли стать те, чья смерть была преждевременной, и такие сущности всегда имели привязку к определенному месту. В данном случае выходило, что призрак привязан к этому дому.

– Что тебе нужно? – Еще один нелепый вопрос, но молчать я не могла.

Просто не знала, как себя вести в такой ситуации и какие действия предпринять. Бывали случаи, когда призраки проявляли себя агрессивно. Хотя они являлись существами нематериальными, но могли нанести существенный физический урон и даже убить.

Мне с трудом удавалось подавлять сотрясающую тело дрожь. Казалось, я все еще сплю и вижу дурной сон. Самым страшным было то, что именно этот призрак только что привиделся мне в кошмаре.

Возможно, таким образом проявился дар и я заранее увидела встречу, которая должна была произойти? Но никогда прежде интуиция не давала знать о грядущем через сны и тем более не переплеталась с кошмаром. Да и видеть будущее я никогда не умела…

Мысли проносились в сознании одна за другой, в то время как глаза смотрели на зависшую над полом женщину. Впрочем, по отношению к ней скорее напрашивалось определение «девушка». Миниатюрная, светловолосая, в длинном платье с кружевным подолом, она походила на хрупкую фарфоровую статуэтку с сапфирами вместо глаз.

Я сделала короткий шаг по направлению к ней, и в этот миг внезапно отворилась дверь. Как только в комнату вошла Бекки, дух бесшумно развеялся, не оставив и следа.

– Что-то случилось? – обеспокоенно спросила горничная, видимо заметив мое состояние.

Я быстро взяла себя в руки и даже улыбнулась:

– Все хорошо.

Переведя взгляд на часы, с удивлением отметила, что со времени приезда прошло уже полтора часа. А ведь казалось, что я спала всего ничего…

За оставшееся до ужина время Бекки помогла мне собраться – подготовила выбранное платье и уложила волосы. За что я всегда любила свою горничную, так это за умение делать прекрасные прически и, что немаловажно, делать быстро. Сегодня я решила оставить волосы распущенными, подколов на затылке лишь несколько прядей. Этим вечером требовалось выглядеть хорошо и достойно, поэтому образ был дополнен дорогими, но неброскими украшениями.

– Миледи, я должна вас предупредить, – несколько суетливо проговорила Бекки, когда я собралась выходить. – В доме помимо вас находится еще семеро гостей, и все они молодые девушки.

Сказать, что известие меня удивило, это не сказать ничего. Но размышлять на тему того, что это может значить, времени не оставалось, поэтому, приняв информацию к сведению, я отправилась на ужин. Вопреки ожиданию, за дверью комнаты меня дожидалась не экономка, а Дженкинс, облаченный в костюм дворецкого.

Чем дальше, тем больше меня поражало происходящее. До сего момента я считала, что мой провожатый как минимум поверенный лорда Баррингтона, а как максимум – хороший знакомый. Но дворецкий? Немыслимо, ведь дядя вел себя с ним как с почетным гостем и едва ли не равным себе! Неужели не знал, кто перед ним?

Стол в столовой был накрыт на восемь персон, что являлось подтверждением слов Бекки. Пять мест уже были заняты девушками, каждая из которых на вид была моей ровесницей. Присаживаясь на предусмотрительно отодвинутый Дженкинсом стул, я окинула их беглым взглядом, которого хватило для составления общего мнения. Для меня было очевидно, что леди среди присутствующих не было, хотя внешний вид девушек был безупречен. Платья на них были не слишком дорогие, но подобранные со вкусом.

Ко мне обратились любопытные оценивающие взгляды, в которых не было ни тени удивления. Значит, о моем сегодняшнем приезде девушки были осведомлены.

– Добрый вечер, – несколько запоздало приветствовала я и представилась: – Леди Амина Кендол.

Упоминая статус, я вовсе не хотела подчеркивать свое превосходство, это было лишь привычной констатацией факта.

После нестройных ответных приветствий девушки также поочередно представились. Ту, что сидела рядом со мной, звали Кэсси – слегка полноватая шатенка с милыми ямочками на щеках, появляющимися при улыбке. Девушка напротив представилась Делорой. Она отличалась от Кэсси миниатюрностью и очень длинными русыми волосами. Держалась несколько отстраненно и говорила совсем мало. Складывалось впечатление, что мысленно она пребывает где-то далеко.

Цоканье каблучков возвестило о приближении двух оставшихся девушек, и вскоре они вошли в столовую. На сей раз в одной из них я признала леди. О ее статусе говорили походка, осанка и взгляд. За каждым движением и жестом скрывались долгие годы обучения и правила, заученные еще в детстве. Светлые волосы, по последней столичной моде постриженные чуть ниже лопаток, были идеально гладкими, подбородок отличался легкой заостренностью, а полные губы изгибались в снисходительной улыбке. С тем видом, с каким она предстала перед нами, впору королеве было приветствовать своих подданных.

Девушка, идущая рядом с леди, была очень миловидной и отличалась таким цветом волос, за который несколько столетий назад женщины подвергались гонениям. Рыжие пряди струились по плечам, подобно огненному водопаду, а зеленые глаза только усиливали ее сходство с ведьмой.

Когда они обе присели за стол, дворецкий подал ужин. Пока перед нами расставляли тарелки с отбивными и гороховым пюре, новоприбывшая блондинка хмыкнула:

– А вот и восьмая.

Не требовалось долго думать, чтобы понять, о ком идет речь. Среди девушек, живущих в этом поместье, восьмой была я.

– Леди Виола Фейн, – не без гордости представилась блондинка. – Мой отец – известный виконт Фейн.

– Леди Амина Кендол, – в свою очередь представилась я, спокойно встретив ее надменный взгляд. – И если вас так заботит родословная, мой отец – граф.

Чувство превосходства постепенно сходило с лица Виолы по мере того, как до нее доходил смысл моих слов. Если девушки знали о моем приезде и о том, что я принадлежу к аристократии, то о титуле явно не имели никакого представления.

Понимая, что, скорее всего, мне придется провести с ними бок о бок достаточно много времени, я предложила:

– Если никто не возражает, предлагаю опустить формальности и обращаться друг к другу по имени. Думаю, так нам всем будет гораздо удобнее.

Возразить попыталась лишь леди Фейн, но ее глас быстро потонул во всеобщем одобрении. Я предполагала, что относительно нашего пребывания здесь девушки могут быть осведомлены лучше меня, поэтому спросила:

– Кто-нибудь может объяснить, для чего мы здесь находимся?

Еще недавно оживленные, сейчас все синхронно опустили глаза в тарелки и сделали вид, что не расслышали вопроса. Единственными, кто обратил на меня взгляд, стали Виола и, как ни удивительно, Делора. Последняя смотрела несколько странно, будто бы зная о чем-то важном, но боясь сказать.

– Мы осведомлены не больше твоего, – за всех ответила Виола, тон которой стал гораздо ровнее и дружелюбнее. – Одну за другой нас привозили сюда с января, не давая никаких объяснений.

– А родные? – усомнилась я, одновременно вспомнив о дяде. – Что говорили они?

Если своих родственников, не питающих ко мне теплых чувств, я еще могла понять, то поверить в равнодушие близких этих девушек – нет.

Рыжая приятельница Виолы криво усмехнулась, отчего исказились черты ее лица.

– Все мы из не совсем благополучных семей, я вообще воспитывалась в приюте. Когда полгода назад драила полы в дешевой забегаловке, ко мне подошел старик, предложивший обеспеченную жизнь и ощутимую сумму в придачу.

– И тебя это не насторожило? – спросила я, поняв, что старик – это Дженкинс.

– Насторожило, – кивнула девушка. – Но когда кусок черствого хлеба считаешь за счастье, согласишься и не на такое. Тем более что с нами здесь обращаются хорошо и данное обещание держат. Я ни в чем не нуждаюсь, а большего мне и не надо.

То, что Виола с ее высокомерием и пренебрежением к низшему сословию выбрала себе в приятельницы бывшую воспитанницу приюта, казалось несколько странным. Впрочем, рыжая явно обладала бойким характером и умела постоять за себя, а такие качества всегда ценятся.

– К слову, меня зовут Габриэлла. – Рыжеволосая улыбнулась и тут же добавила: – Можно просто Габи.

Ужин протекал неспешно, уходить из-за стола никто не спешил. Вслед за горячим был подан сладкий пудинг, черный чай и свежие фрукты. Вкус у чая оказался несколько специфическим, с легким горьковато-травяным оттенком.

– Как часто вы виделись с лордом Баррингтоном? – продолжила расспрашивать я, отставив чашку на фарфоровое блюдце.

На этот раз ответила сидящая рядом Кэсси:

– Ни разу.

Заметив, как мои брови поползли вверх, выражая крайнюю степень изумления, она пояснила:

– По словам миссис Эртон – экономки, граф страдает от какого-то недуга. Он прикован к постели, из-за чего никогда не покидает пределов своей комнаты. Все его дела ведет Дженкинс, именно ему лорд безоговорочно доверяет.

– Двенадцать лет назад умерла графиня, – снова взяла слово Виола, явно рисуясь своей осведомленностью. – Говорят, именно с тех пор он занемог. Оградился от всего мира и заперся в стенах этого дома.

Все, что меня удивляло прежде, не шло с этим сообщением ни в какое сравнение. То есть, находясь в доме лорда Баррингтона, никто из девушек ни разу не видел его самого? В таком случае зачем нас всех вообще здесь собрали? Неужели больного мужчину тешит мысль, что рядом с ним находятся молодые цветущие создания? Какая глупость! Наверняка причина совершенно в другом.

Вопросов становилось все больше, а на внятные ответы не появлялось ни намека. Единственное, что я для себя прояснила из последующего разговора, – то, что дяде, вероятно, неплохо за меня заплатили. В конечном счете какая ему разница, в качестве кого и кому меня продавать? Такой вывод напрашивался из слов двух подруг по несчастью, которые видели договора, подписанные их родителями, и чеки с указанием суммы. Все это откровенно плохо пахло, но я все еще надеялась, что родные не могли обречь нас на заведомо ужасную участь. Со временем всему должно найтись рациональное и логичное объяснение, нужно просто набраться терпения.

Однако, как бы я ни пыталась успокоить себя, сама обстановка в доме твердила об обратном. В этом месте явно присутствовала магия – и ее отголоски, и происходящая сейчас. Еще и явившийся мне призрак, при одном воспоминании о котором стыла кровь…

О нем я вспомнила незадолго до того, как повисшую за столом тишину нарушил насмешливый голос Виолы:

– Что, Делора, опять духа увидела?

От этих слов меня буквально передернуло, и в следующую секунду я заметила, что сидящая напротив девушка не мигая смотрит мне за спину. Ее глаза застыли, с приоткрытых губ срывалось тихое дыхание.

Резко обернувшись, я успела заметить легкое колебание воздуха, прекратившееся буквально в один миг. Могла бы поклясться, что нечто подобное сопровождало исчезновение духа в моей комнате. Выходит, Делора тоже его видит, а остальные – нет?

О призраках я знала слишком мало, чтобы делать какие-то выводы. Информация о них имелась крайне скудная, и найти ее было довольно сложно. Книги о любых сверхъестественных явлениях и существах для широких масс находились под запретом, и получить к ним доступ можно было только при наличии специального разрешения. Неудивительно, что, сталкиваясь с духами лицом к лицу, люди оказывались беспомощными. Хотя надо отдать нынешнему монарху должное, в последнее время он стал в корне менять систему, справедливо полагая, что врага нужно знать в лицо и в случае чего уметь защититься. Ходили слухи, что по всему королевству намеревались открыть специальные школы, где людей должны были обучать специалисты по сверхъестественному, предками которых являлись охотники на магов. Конечно, нынешнее название звучало куда более гуманно.

Внезапно в столовой раздался глухой стук. Взгляды всех присутствующих, и мой в том числе, обратились к окну, за которым сидела большая рябая сова, настойчиво стучащая клювом по стеклу.

– Опять твоя глупая птица! – недовольно скривилась Виола.

Ничего не ответив, Делора встала из-за стола и, подойдя к окну, мягко улыбнулась.

– Тш-ш-ш, – успокаивающе произнесла она. – Подожди немного, я скоро приду.

– Не обращай внимания, она у нас со странностями, – с усмешкой обратилась ко мне Габи. – Немного не от мира сего.

Судя по тому, что видела, я бы так не сказала. Услышав голос Делоры, сова склонила голову набок, прищурила большие круглые глаза и внимательно на нее посмотрела. Затем, будто осмыслив сказанное, взмахнула крыльями и, рассекая ими воздух, скрылась с глаз.

Никто из присутствующих за столом не выглядел удивленным, да и брошенная Виолой фраза подтверждала то, что подобные ситуации случаются часто. Я снова обратила взгляд на застывшую у окна Делору и на сей раз изучила ее более внимательно. Хрупкое миниатюрное телосложение, из-за которого ее можно было с легкостью принять за подростка, тонкие черты лица, очень длинные распущенные волосы – за этой внешностью скрывалось нечто едва уловимое, но вместе с тем сильное. Не будучи уверена в своей правоте, я все же предположила, что Делора, как и я, обладает магическим даром. Должно быть, благодаря ему и видит обитающего здесь духа.

Словно почувствовав прикованный к ней взгляд, девушка обернулась, и в этот момент по комнате пробежал сквозняк, в последнее мгновение обернувшийся легким ветром. Задребезжали стоящие на столе чашки, задрожала хрустальная, местами заросшая паутиной люстра. Откуда-то из недр особняка донеслись звуки пианино.

В воцарившейся за этим тишине шум от отодвинутого стула показался настоящим грохотом. Небрежно бросив на стол кружевную салфетку, Габи пожелала всем приятного вечера и удалилась. Вместе с ней ушла и Виола, а затем Делора и еще три девушки.

В столовой остались лишь мы с Кэсси.

Я видела, что она задержалась не просто так. Судя по ее поведению во время ужина, Кэсси была явно не против моего общества. Друзей у меня никогда не было, да они были мне и ни к чему, а вот против приятельских отношений я ничего не имела. Особенно теперь. Поэтому сама завела разговор, начав расспрашивать Кэсси о ее прежней жизни. Тема для девушки оказалась вполне комфортной, и она охотно рассказывала о себе.

Как выяснилось, ее отец содержал пекарню и до некоторых пор считался человеком небедным. В их семье пятеро детей, из которых Кэсси была самой старшей. Буквально полгода назад дела отца пошли на спад, и в считаные месяцы он как никогда стал близок к разорению. Тогда и появился Дженкинс, предложивший ему сумму в обмен на дочь. Разумеется, вначале тот отказывался, но позже сдался и поставил подпись на предложенном ему договоре.

– Какие там были условия? – спросила я, заинтересовавшись этим моментом. – Ты видела документ?

– Помимо оговоренной суммы лорд Баррингтон обещал мне защиту и хорошее содержание сроком до первого дня осени, – припомнила Кэсси. – В обмен я должна всего лишь жить в этом поместье и не покидать территорию без позволения его либо Дженкинса.

– Хочешь сказать, что вы… то есть мы не можем выходить за ограду?

– Почему же? – возразила Кэсси, отправив в рот стянутую с подноса дольку яблока. – Иногда нам устраивают конные прогулки, здесь имеется прекрасная конюшня. Кстати… – Она склонилась совсем близко ко мне и, хихикнув, прошептала: – Конюх такой красавчик.

Вмиг опомнившись, вероятно подумав о моем статусе, девушка тут же отстранилась и, чтобы сгладить неловкость, надкусила еще один фрукт – на этот раз грушу.

Увлекшись разговором, я не заметила, как в столовую вошла миссис Эртон, поэтому прозвучавший позади голос стал неожиданностью:

– Леди Кендол, прошу прощения, что прерываю. Полагаю, ужин окончен. Не желаете осмотреть дом?