Круиз мечты для полубывших

Глава 34. Кое-что получше

Татьяна

После выхода из Помпей дают немного свободного времени. Во всех городах на маршруте мы покупали недорогие магнитики себе на память и самые дешевые сувениры для коллег. Магнитик я выбираю быстро, но интересуюсь и другими сувенирами. Декоративные тарелки, бокалы, статуэтки, брелоки и пепельницы в основном эксплуатируют эротические мотивы. Рассматриваю маленькую металлическую подвеску в виде крылатого фаллоса — амулеты такой формы для защиты от сглаза были найдены в Помпеях. Забавная вещица. Показываю Дане, он усмехается и шепчет мне на ухо:

— У меня есть получше…

Меня обдает жаром с головы до ног. Чувствую, как под чашками бюстгальтера твердеют соски. Как я по нему скучала. По этому мужчине, который соблазнял меня, зажигал, дарил неземное удовольствие. Как я, сама того не осознавая, скучала по его… Пора останавливать поток нескромных мыслей, а то трусики намокнут раньше времени.

Занимаем свои места в автобусе. Склоняю голову Дане на грудь. Мне теперь все время хочется его касаться, чувствовать тепло и силу.

Все произошло очень быстро, под воздействием эмоций. Если бы не мои злоключения в Валлетте, не прошедшие сквозь меня чередой ужас, паника, облегчение, благодарность, все было бы иначе. Я бы долго колебалась, не решалась впускать его снова в свою жизнь. Страшно обжечься вновь. Но еще хуже страдать поодиночке, в шаге друг от друга. Мучиться оттого, что обида и недоверие мешают быть вместе, в то время как порознь невозможно, немыслимо. Самое важное в себе и друг в друге мы поняли, поговорили. И открыли новую страницу. Да, так получилось, в постели.

Где-то совсем недавно об этом говорилось…

— Дань, — поднимаю я голову, — помнишь старушку, у которой мы останавливались на ночь перед вылетом? Зоя Михайловна?

Он кивает:

— Ты чего вдруг вспомнила?

— О чем вы с ней разговаривали, когда я спать ушла?

Только бы он не стал врать, я ведь почувствую. Пусть скажет неприятную, но правду. Мне отчего-то так важно сейчас, чтобы он ответил честно.

Удивленно поднимает брови и отводит взгляд, припоминая.

— Она о семье своей рассказывала, о внуках.

— А ты?

— И я про Вальку рассказал. Какой он молодец, как мы им гордимся.

— А про меня?

Он смотрит недоуменно.

— Жаловался на меня? — его брови взлетают вверх. — Я решила, что мне косточки перемывали…

— Тань, ты что? — он открыто смеется и обнимает. — О тебе ничего плохого. Она говорила про чашку. Разбитую. В переносном смысле. И… совет мне хороший дала. Только я им не воспользовался.

— Почему? Очень даже воспользовался, — смеюсь в свою очередь я. — Она советовала в постели мириться.

У Дани в глазах пляшут чертики. Притягивает меня ближе и жадно целует. Внутри все томительно сжимается. Скоро продолжим мириться. И я даже знаю, как именно.

На лайнере понимаем, что слишком голодны, чтобы еще час дожидаться ужина в основном ресторане. Калории из вегетарианских гамбургеров давно потрачены на продолжительной прогулке. Поднимаемся в ресторан со шведским столом.

Неаполь за панорамными окнами настолько прекрасен, что, любуясь им, иногда забываю о восхитительных блюдах, которые ем. Повара специально приготовили традиционные неаполитанские равиоли капрезе, пиццу Маргарита и Сфольятелле — слоеные пирожные с рикоттой.

После ужина хочется еще немного посмотреть на город, подышать воздухом южной Италии. Едва мы выходим на смотровую палубу, звонит мой телефон. Это Лада. Я отвечаю, и подруга тут же начинает каяться:

— Таня, прости, пожалуйста! Я что-то не то сделала. Рассказала твоей маме про ваш с Даней развод. И только сегодня вспомнила, что для всех это тайна, и ты просила ни с кем не обсуждать. Это все гормоны, ничего в голове не держится, прости, а?

— Все нормально, Лад, не волнуйся, мы все утрясли, — успокаиваю ее, решив не посвящать в изменения наших с мужем отношений. Скажи лучше, как у вас дела, как ты себя чувствуешь?

— Нормально себя чувствую, кроме дурной головы. Были сегодня на УЗИ. Все хорошо и… говорят, что девочка. Не поверю, пока не увижу, — последнюю фразу сопровождают звуки, выражающие мой восторг.

Знаю, что Лада, желая второго ребенка в принципе, конечно же больше хотела девочку.

— А что у тебя? Как круиз?

— О-о! Это фантастика! — обрушиваю на подругу свои эмоции. — Лайнер шикарный, блюда в ресторане умопомрачительные! А главное, столько интересного удалось посмотреть. Представляешь, я сейчас стою на палубе, разговариваю с тобой и смотрю… на Неаполь!

Лада мудрая женщина, и прекрасно понимает, какие чувства хочу вызвать своими словами. Да, иногда очень хочется, чтобы тебе немножко позавидовали.

— А я, представляешь, — счастливо мурлыкает она, — разговариваю с тобой, а меня изнутри пинают!

Ловко! Улыбаюсь и слышу раздающийся в телефоне приглушенный голос Ладиного мужа Федора:

— Дай, ну дай! Лад, дай…

— Не дам! — отвечает ему подруга.

Улыбка спадает с моего лица.

— Дай, Оладушек! Ну дай, пожалуйста-а…

В трубке слышна возня.

Господи! Что он от нее так настойчиво требует? Лада беременна, на сохранении недавно лежала.

— Лад, что он от тебя хочет? — вмешиваюсь я.

— Телефон отбирает… — говорит подруга.

Снова раздаются шорохи и стуки, похожие на звуки борьбы, и вдруг Федин голос орет мне на ухо:

— Тань, привет, Самсон далеко?

Есть у него такая привычка — громко кричать в телефонную трубку.

— Рядом, — недовольно отвечаю я и передаю телефон Дане.

— Привет, Самсон! — у моего телефона хорошие динамики, но с Фединой манерой разговаривать было бы слышно с любыми. — Как ты? Подцепил какую-нибудь красотку?

— О-о! А как же! — заводит свою игру муж. — Шикарная женщина! Шатенка, стройная, фигуристая. И грудь, и попа — все при ней.

Прижимает меня к себе и кладет руку на последнее из списка.

— Итальянка? Француженка? — захлебывается вопросами Федя. — Молоденькая?

— … И такая горячая! — продолжает Даня, делая вид, что не слышал вопроса.

— Федя, прекрати! — слышен в отдалении Ладин окрик.

— Сворачивай! Они сейчас подерутся! — умоляю я.

Муж реагирует мгновенно:

— Федь, телефон садится! Пока. Привет семье! — и нажимает отбой.

Кладет телефон в карман своих брюк и долго, чувственно целует.

Еще несколько минут стоим на палубе, любуемся на Неаполь, а с другого борта — на острова, залив и Везувий.

— Знаешь, — говорю я задумчиво, — есть такая фраза: «Увидеть Неаполь и умереть». Позже так стали говорить и о других городах, чаще о Париже. Но первоначально сказали именно о красоте Неаполя.

— Танюш, мне совсем не хочется умирать, — шутливо тянет Даня.

— Да, я слышала, у тебя на жизнь большие планы. Поделишься?

Он довольно долго обдумывает мою просьбу, и я уже понимаю, что откажет. Но почему?

— Я считаю, раз мы увидели Неаполь, а умирать пока не собираемся, стоит загадать желание. А чтобы оно исполнилось, о нем нельзя рассказывать, ты знаешь.

Придумывает такое вот витиеватое объяснение для своего отказа. Меня немного нервирует его ответ, и я переспрашиваю:

— Какие-то из твоих планов связаны со мной? Просвети, будь добр.

— Они абсолютно все с тобой связаны. Об одних ты хорошо знаешь, другие… обсудим потом. Мы на отдыхе, зачем говорить о серьезных вещах?

Смотрит мне в глаза честнейшим взглядом, а сам ведь что-то задумал. Успокаивая, гладит по плечам и снова целует так сладко, что забываю обо всем.

Уходим с открытой палубы, но пока не в каюту. Решили не оставлять покупку сувениров от круизной компании на последний день. Если так поступят многие, того, что нам приглянулось, может не оказаться в наличии. По дороге к сувенирному магазину попадается спорт бар. Сегодня здесь аншлаг. Сборная Италии встречается с командой Коста Рики. Стоит страшный шум. Итальянцы кричат, свистят, дудят, машут шарфами, флагами и просто руками, словно они на стадионе, и их активность может морально поддержать команду. Одним словом, экспансивная нация.

В магазинчике покупаем бокал с изображением нашего лайнера, рассекающего морскую гладь, магнитик в форме корабля с надписью «Space of the seas» и бейсболку с логотипом круизной компании для Вали. Как это ни смешно, отправлять ее придется почтой уже из нашего города. В Москве будет всего три часа на пересадку, если самолет не задержится, и притом поздним вечером.

Довольные возвращаемся в каюту. После плотного ужина прошло уже больше получаса, можно и…

Даня, словно прочитав эту незаконченную мысль, вжимает меня в стену, целует и начинает раздевать.

— Э-эй! Я в душ, — грожу ему пальцем.

— Давай вместе.

Мы раньше любили так делать.

Даня попеременно снимает предметы одежды с меня и с себя. Встаем под теплые струи воды вдвоем. В душевой кабине тесно, даже невольно мы постоянно друг друга касаемся. Сердце ускоряет свой ритм, в теле появляется приятное томление.

— Не намывайся там, — останавливает он мою руку в самом интересном месте, — сухо будет.

— Успею намокнуть, — говорю я, состроив мужу глазки. — Ты ведь никуда не торопишься?

Отвечает мне возбужденным взглядом, от которого потягивает низ живота. Он еще не знает, что я задумала.

Освеженные, выходим из душа, и Даня утаскивает меня на кровать. Целует и ласкает. Играет с сосками, и это сладко и мучительно. Даю себе отсрочку, позволяя насладиться его ласками, а когда ощущения становятся слишком острыми, соскальзываю с кровати.

Муж издает негодующие возгласы и досадливое мычание, как рыбак, который уже вытянул рыбу на берег, но она сорвалась с крючка, прыгая, достигла кромки воды и уплыла в глубину.

Обегаю кровать и приближаюсь с другого края. Он тянется ко мне, но я строго приказываю:

— Замри!

Остается лежать на спине, наблюдает, как я забираюсь на кровать.

— Картинок в Помпеях насмотрелась? Вдохновили? — догадывается он.

Принимает условия игры, позволяет действовать, как я хочу. Быть сверху, доставить ему удовольствие. Два года жила с замороженным сердцем, а сейчас приняла, пережила, отпустила, почти забыла. Так быстро и легко, что странно самой. Но если повторится… Знаю, что откусить!

Зависаю над ним на руках. Легко касаюсь его губ своими. Не позволяю углублять поцелуй, затягивать себя в водоворот чувственного наслаждения. Сегодня командую я.

Целую грудь, живот. Щекочу волосами. Каждый сосок обвожу по кругу языком. Выписываю им узоры на коже. Вижу, как волоски на его теле встают дыбом.

Скольжу твердыми сосками по груди мужа. Схожу с ума от удовольствия, которое мне доставляют эти движения. Усилием воли прекращаю опасную для себя ласку, от которой собственное желание растет и грозит выйти из-под контроля.

Кончиком языка прокладываю дорожки по бокам и бедрам. Спускаюсь ниже, туда, где призывно подрагивает напряженный… фаллос. Да, сегодня только так!

Не дотрагиваюсь, медлю, дразню, делаю вид, что больше ничего не планировала. Вскользь, словно случайно касаюсь твердой плоти ладонью. Провожу по всей длине. Легко постукиваю пальчиками, пробегаю вверх и вниз несколько раз, ускоряясь.

Закрываю рот, чтобы скопить побольше слюны. Глажу ладонями внутреннюю сторону бедер. Носом поддеваю тяжелый мешочек с яичками. Трусь об него щекой. Вдыхаю его запах, запах желания, сладкий, терпкий, порочный.

Едва коснувшись губами, впускаю головку в наполненный слюной рот, купаю и отстраняюсь. Быстро сглатываю и дую на мокрую головку. Даня сминает простынь в кулаке и глухо стонет. И я отвечаю тихим стоном, глядя как напрягаются мышцы его тела, а фаллос подергивается от необычных ощущений.

Облизываю его и посасываю, как самое вкусное мороженое. Прячу за щеку и отпускаю на свободу. Всасываю почти целиком и снова освобождаю, поднимаясь вверх. Чередую глубокие и поверхностные движения. Ловлю едва уловимые знаки, стараюсь угадать, что доставляет ему наибольшее наслаждение, как сделать еще приятнее: двигаться быстрее или медленнее, глубже, резче или более плавно. Заставляю его приближаться к точке кипения.

Но и мое возбуждение вырастает до предела. Между ног так мокро, что оставляю на простыне влажные пятна. Дыхание учащается, сердце сильно колотится. Уже не вполне осознаю, что делаю, и это сильно мешает. Пытаюсь продолжать интуитивно подстраиваться под желания мужа, но словно куда-то уплываю, вхожу в транс. Мне кажется, я сбиваюсь с ритма от переполняющих эмоций, на мгновение отрываюсь, чтобы прийти в себя, перевести дух. Даня приподнимается, опрокидывает меня на спину и нависает сверху прежде, чем я успеваю выразить протест:

— Я хотела до конца…

— Слишком хорошо. И… слишком одиноко. Хочу с тобой. Вместе.

— Но… — все еще пытаюсь возражать я.

— В другой раз. У нас впереди почти вечность, — противоречит он собственным недавним словам.

Я сдаюсь, так действительно лучше, потому что кажется, возбуждение вот-вот разорвет мое тело на куски.

Даня начинает вновь ласкать мою грудь. Но это уже похоже на настоящую пытку. Очень приятно, слишком. Я на грани, сейчас кончу прямо от этих ласк, и он не получит того, что хочет. Пытаюсь ему объяснить, но не могу подобрать слов, они потерялись, утонули в пучине телесного удовольствия. Я забыла русский язык, владея в эту минуту лишь языком тела. Развожу ноги шире, кладу между них его ладонь. Там мокро настолько, что под рукой хлюпает. Он, наконец, понимает. Ложится сверху и проникает в мое изнывающее тело, большой, горячий, страстный. Прижимаю его к себе, хочу в нем раствориться. Кричу, захлебываюсь, тянусь ввысь. Он толкается мощно, глубоко, до легкой приятной боли. Раз за разом приближая меня к небесам. Распаленная и измученная любовной жаждой, я неприлично быстро достигаю предельной высоты и рассыпаюсь там на миллиард мельчайших невесомых частиц.