Крылатая невеста тёмного архимагистра

Дриада, всё ещё сжимая виски, подняла голову и взглянула на природника.

– Риф, как ты? Что они с тобой сделали? – всхлипнула она.

– Рифалд, что же ты не реагируешь?! – вопросил стройный. – Она жаждет твоего внимания. Можешь больше не сдерживаться, убей эту дуру, – он вскинул руку, облачённую в перчатку, в сторону Вортена, и тот, словно повинуясь этому жесту, начал трансформироваться, как когда-то Стефан и все остальные зачарованные люди.

У Альвиноры перехватило дыхание от ужаса: одна его рука наполовину превратилась в страшное нечто с когтями и присосками. Лицо Рифалда было напряжено до предела, он явно изо всех сил сдерживал трансформацию. Парень тяжело дышал сквозь стиснутые зубы, его била крупная дрожь.

– Д-девочки… Тяж-жело с-сдерживать п-проклятие… – с трудом проговорил он.

– Что за трогательная картина! – издевательски воскликнул маг. – Ну, убьёшь ты её или нет?! – и, кажется, усилил влияние проклятия, потому что у Вортена изменилась и вторая рука, но природник продолжал держаться, а дыхание вырывалось с рычанием и свистом.

– Ал-львин-нора, т-ты… ты вс-сегда мне н-нравилась, с сам-мого н-начала… – с трудом выдавил он чужим и грубым голосом. – Из-звини, Г-гилия, н-не с-смогу быть с т-тобой...

В этот момент Аль простила ему все непристойные фантазии, главной участницей которых была (если вспомнить слова Лелии). Да пусть представляет себе, что душе угодно (возраст такой, чтобы о девочках думать), лишь бы с ним всё было хорошо, лишь бы перестал превращаться в чудище!

– Рифалд! – заливалась слезами дриада.

– Д-девочки… н-не хочу в-вам вредить, н-не могу… – очередной надсадный вздох. – П-пусть лучше я, ч-чем вы…

Аль встретилась с Рифалдом взглядом.

«Нет, не смей! Не делай этого, пожалуйста!» – молили её глаза, когда она поняла, что задумал Вортен.

Парень выдавил мученическую улыбку, его тело тоже начало транформироваться: проклятие постепенно побеждало.

– П-прости, д-другого п-пути нет… – и, собравшись с последними силами, применил к себе смертельное заклятие, после чего рухнул на землю. Трансформация прекратилась, одногруппник снова обрёл прежний вид, только жизни в этом теле уже не было.

– Ри-и-ифа-а-алд!!! – Гилия рухнула на колени.

А Альвинора… она даже закричать не могла, просто молча глотала слёзы, не в силах управлять собственным голосом. Ещё никогда в ней не поднималась такая жажда убийства. Уничтожить, разорвать, разодрать в клочья эту темномагическую сволочь, которая сейчас стоит и, кажется, ухмыляется, глядя на погибшего.

– Идиот, – презрительно сплюнул высокий. – Вот почему мы обычно использовали эти чары на безмагичных людишках: у магов слишком сильная сопротивляемость. Да заткнись ты уже! – рявкнул на плачущую Гилию.

– Это ты… – дриада глянула на Аль с ненавистью. – Всё из-за тебя! Рифалда взяли в заложники из-за тебя!!! А в-вы… вы обещали, что освободите его! – выкрикнула она в истерике, повернувшись к магу.

– Закрой рот, а, надоела. И сдохни уже! – поморщился он и метнул в неё чёрный сгусток.

Дриада по инерции закрылась щитом, воспользовавшись каким-то артефактом, видимо, вспомнив, что она вообще-то маг, а не просто слабая женщина, удивив тем самым не только Аль, но и мужчин. Но эту её вольность быстро пресекли, да и силы оказались неравны.

– Вот и ослабляй у такой дряни контроль, – здоровяк раздражённо выругался и резко сжал кулак.

Гурано, вскрикнув, выронила артефакт и схватилась за горло. Щит вокруг неё погас, ненависть и отчаяние в глазах сменились страхом. Следующий чёрный сгусток угодил в незащищённое тело, и Гилия, получив прямой удар магией и сдавленно всхлипнув, упала замертво.

– Наконец-то тишина. Её визги основательно действовали мне на нервы. Ты же такой ошибки не совершишь? – повернулся стройный к окаменевшей от ужаса Аль. – Ах да, ты же не можешь сейчас говорить, оно и к лучшему, – и усмехнулся так жутко, что у неё похолодело в груди.

Глава 10

Кошмарность происходящего не укладывалась у Альвиноры в голове. Она смотрела на неподвижные тела одногруппников, но всё плыло перед глазами из-за обильно льющихся слёз. Как же… что же… Нет, это не может быть правдой, наверное, ребята просто без сознания, и если отнести их в лазарет…

Однако действительность была неумолима. Она разрывала изнутри, выворачивала душу наизнанку. Нет, два смертельных заклятия попали точно в цель, осечки быть не могло, как и иного исхода. Гилии и Рифалда больше нет, а их убийцы стоят сейчас рядом и ничуть не сожалеют о содеянном. Ужасающее ощущение беспомощности придавливало к земле и в то же время будило бессильную ярость. Невозможность наброситься на обидчиков, забить камнями, забросать мучительными заклятиями, да хотя бы впиться в них ногтями и рвать на куски убивала и злила одновременно.

Альвинора прекрасно понимала, что она следующая, что её тоже не ждёт ничего хорошего и нужно готовиться к чему-то изощрённому, потому что эти гады явно приготовили для неё что-то особенное, но всё равно продолжала бороться. Виски ломило от попыток ментально связаться с наставником. Если бы из связь всё ещё была в силе, он бы почувствовал, что с ней что-то не то, а теперь… теперь они больше никак не связаны, кроме помолвки, и… Ну конечно, помолвочное колечко! Может, Тёмный ощутит, если невеста поцелует кольцо? Да только для этого нужно снова вернуть контроль над телом, иначе до пальца не дотянуться.

Но, разумеется, никто не собирался предоставлять ей возможность вырваться из-под контроля.

– Не рыпайся, цыпа! – рявкнул верзила. – Иначе я сделаю твоей головке бо-бо. Хотя тебе и так скоро будет о-очень больно.

– Хватит слов, нам пора, – свернул разговор стройный и поднял руку, в которой клубилась тьма, то ли намереваясь открыть портал, то ли ещё что, однако не успел: рядом раскрылась другая воронка, белая и искристая, откуда полыхнуло холодом и разошлась энергетическая волна, заставившая тёмного мага отвлечься от своего занятия и выставить щит, а потом почти вывалился снежный эльф, чудом успевший сохранить равновесие, чтобы не упасть на колени.

– Так-так, к нам прибыло пополнение, – повернулся к прибывшему высокий. – Потому что назвать «подкреплением» это жалкое нечто, которое даже нормально аварийным порталом пользоваться не умеет…

– Ты кого это тут жалким назвал, ублюдок? – Лэндгвэйн быстро огляделся, оценивая ситуацию и параллельно наколдовывая себе щит, и нахмурился, задержавшись на телах природников. – Альвинора, ты как? – он поднял на неё взволнованный взгляд.

А Аль было плохо, очень плохо, да только сказать не могла. Она до сих пор не верила своим глазам, что снежный ей не мерещится, что он действительно здесь. Его цветочек надёжно лежал у неё во внутреннем пространственном кармане мантии. Радость от прихода Лэнда сменилась беспокойством и страхом.

– Что такое, почему молчишь? – продолжил допытываться Лоссдор. – Ничего не бойся, поняла?

Она бы и рада не бояться, да только теперь страх был не за собственную жизнь, а за него. Аль уже убедилась, что жестокости и безжалостности этим двоим тёмным не занимать, и они не остановятся, попытаются убить и снежного, а если он пострадает, если с ним что-то случится… У неё горло сжалось так сильно, что стало больно вдохнуть.

Ну зачем он пришёл? Что здесь делает? Почему не на турнире?

«Только не Лэнд, Светлейший, не дай ему пострадать, пожалуйста!»

– Эй, адепт-недоучка, тебя не учили, что грубить старшим не очень-то вежливо? – на удивление спокойно откликнулся высокий, будто ни капельки не переживал из-за появления неожиданного защитника. Неужели вообще не считает эльфа соперником?! – И влезать в чужие разборки тоже. Но так даже лучше: люблю опускать таких заносчивых молокососов. Интересно, долго ли ты продержишься?

– Достаточно, чтобы надрать тебе з… чтобы спесь сбить, – Лоссдор зажёг в руке магию.

– Бориус, не вмешивайся и будь готов уходить порталом, – скомандовал высокий. – Хочу сломать этого недоноска сам. А светлая пусть посмотрит, как из-за неё умирает ещё один идиот. Скольких там людишек сегодня пришлось принести в жертву ради наших ритуалов?

– Пятьдесят два. А-а, нет, пятьдесят три, если считать ту полоумную старуху, которая думала, что мы её к внуку отведём, – с готовностью подсказал здоровяк.

«Пятьдесят три человека?! Пятьдесят три жизни ради получасового ритуала подмены ауры? А если бы он длился дольше, то погибло бы ещё больше людей?!»

У Альвиноры уже не было душевных сил это слушать. Малейшие крупицы жалости и сострадания, которые она могла бы почувствовать к врагам, умерли в ней так же, как и все эти неизвестные люди. Если бы ей удалось освободиться, она бы…

– А не слишком ли ты много о себе возомнил? Не подавишься ли мной? – издевательски усмехнулся третьекурсник. Из его ладоней, искрящихся магией, вырвался энергетический сгусток и полетел во врага, однако рассеялся, так и не достигнув цели.

– Неплохая проба сил, – хмыкнул тёмный маг. – А что ещё ты умеешь? Или это всё, на что способен?

Снежный скрипнул зубами и запустил в противника гораздо более мощное заклинание. Высокий быстро поднял руку и к разочарованию Альвиноры отразил заклятие: магия эльфа рассеялась, не причинив врагу ни малейшего ущерба.

Однако бесследно этот выпад не прошёл: энергетический поток от атаки создал порыв ветра, который сорвал с мага капюшон. И перед Аль предстал дроу, правый глаз которого сиял красным, а левый был закрыт и «перечёркнут» шрамом. Злоба, написанная на лице тёмного эльфа, адресовалась в этот момент снежному, посмевшему нарушить инкогнито.

Альвинора ещё никого так не боялась, как этого беловолосого. Когда Аркент’тар злился, отчитывал адептов и даже их наказывал, он никогда не был таким жутким, не вызывал желания умереть на месте, лишь бы не позволить ему приблизиться. Ни крупицы жалости, ни капли сострадания, просто живое орудие для убийства – вот кто сейчас стоял перед ними.

– А теперь ты доигрался, мальчик, – красное сияние в единственном глазу мужчины усилилось. – Неужели забыл, что дроу мало восприимчивы к магическим атакам? Тем более, от таких слабаков! Вот с Алакдаэром я бы размялся, да, а ты... – он презрительно сплюнул. – Будешь корчиться в муках у моих ног, я тебе обещаю.

– Ты так в этом уверен? – Лэнд хоть и храбрился, но прекрасно понимал, что шансов выстоять против тёмного эльфа крайне мало, однако продолжал бросать во врага мощные атакующие заклинания. Но всё было без толку.

– Что? Удивлён, мальчишка? У тебя кишка тонка пробить мою защиту! – дроу обнажил зубы в белоснежной улыбке, которая на его тёмном лице смотрелась особо жутко, и запустил в снежного очередное заклинание. – Так что готовься к медленной и мучи-ительной смерти.

– Черномазый ублюдок! – сквозь зубы выругался Лоссдор и усилил защиту.

А тёмный маг, не сдерживаясь, гасил по щиту Лэндгвэйна, с каждым разом увеличивая напор. Его лицо выражало безумие и предвкушение, этот больной урод наслаждался тем, что делал. Всё общение снежного с представителями дровской расы ограничивалось Аркент’таром, и сейчас стало яснее ясного, что архимагистр при всех сложностях своего характера абсолютно адекватный и справедливый, а вот это опьянённое жаждой крови «нечто», для которого чужая жизнь вообще ничего не значит, и само не заслуживает жить.

Лэнд уже сто тысяч раз пожалел, что так долго держался за старые недомолвки с Вермандом. Их многолетнее противостояние сейчас выглядело просто детскими шалостями. Если бы эльфу сегодня не нужно было участвовать в этом треклятом турнире, всё могло бы сложиться иначе. У него было бы больше свободы, больше возможностей…

Перед выходом на арену Лэндгвэйн в сотый раз за день достал из пространственного кармана цветок Альвиноры и едва не выронил его из дрогнувших пальцев, когда увидел, что внешние лепестки пожухли, а на внутренних появились тонкие чёрные прожилки. Сердце гулко застучало в груди, спина прокрылась холодным потом, который тут же осыпался мелкой ледяной крошкой.

Что-то случилось, определённо. Что делать, что же делать?

– Лоссдор, ты чего? Турнир вот-вот начнётся, – привёл его в чувства голос Олафа Мартсона.

«Helvete! Да какой там к цайгам турнир?!»

– Прости, капитан, но играйте без меня. Пол очень хотел участвовать и хорошо готовился, возьми его, – кивнул он на Ригеля, сидевшего на скамье запасных, и стремительно направился к защитному барьеру, кляня излишнюю предусмотрительность организаторов мероприятия.

После всех необходимых проверок и осмотра у целителей участников состязаний изолировали и засадили под антимагический купол. Так, перестраховка, чтобы никто из наставников не мог с ними связаться, помочь или подсказать, дабы всё было честно. И если б их хотя бы посадили вместе, но нет, каждая академия находилась под отдельным барьером, чтобы команды не передрались между собой до поры до времени (бывало и такое).

Лоссдор пытался найти взглядом Верманда, привлечь его внимание, но тот находился на другом конце зала ожидания и активно общался с членами команды, а между их академиями располагались участники остальных учебных заведений. А через защитный контур не перешагнуть, не докричаться. Все они фактически заперты.

«Helvete!!! Да что же мне делать?»

Полигон, где вот-вот должен был начаться первый раунд, тоже был под антимагическим куполом. Предстояло несколько часов полной изоляции и зрителей, и участников, чтобы никто со стороны не помешал проведению мероприятия, не вмешался чарами и не поспособствовал нарушению правил. Такой же купол, только поменьше, отделял арену для выступлений от зрителей. Другими словами, участники не могли вступить в контакт с наставниками, пока не завершится сегодняшний этап испытаний.

Принцесса и Ривариэль находились на трибунах, через них послание не передать. А что же Аркент’тар? Он же всегда появлялся, когда с Альвинорой приключалась беда. Неужели этот цайгов антимагический барьер мешает ему почувствовать, что в академии что-то случилось?

Лэнд, насколько позволял защитный купол над их командой, подошёл к проёму, откуда был виден зрительный зал, и нашёл взглядом места для преподавателей и почётных гостей. В первом ряду восседали король и королева, по правую и левую руку от которых находились самые приближённые советники и ректоры академий. На втором ряду расположились деканы. На последующих – остальные преподаватели.

Найти Тёмного оказалось несложно: его внешность сама по себе притягивала взгляд. Насколько снежный видел, архимагистр явно был обеспокоен и, о чём-то переговариваясь со Светлым и Форсвартом, сидевшими по соседству, косился на королевскую чету. Да, уйти посреди таких важных соревнований без веской причины, да ещё и в присутствии самих Раймара I и Кариссы Линнских, было бы величайшим оскорблением венценосных особ.

Однако Лэндгвэйн верил, что Аркент’тар найдёт способ, на то он и Аркент’тар. А пока нужно и самому что-нибудь предпринять. Лоссдор попытался магией нащупать свой ледяной цветок, который подарил Альвиноре, но купол не пропускал никаких сигналов. Оставалось надеяться, что она взяла его с собой (Крис говорил, что, вроде бы, собиралась), тогда цветок станет маяком, по которому можно будет её отыскать.

«Есть всего одна попытка», – снежный сжал в руке артефакт для создания аварийного портала, который после нападения на Тиару всегда носил с собой, и задал ему цель – найти средоточие снежной магии, что воплощал в себе его цветок.

Эльф не знал, получится ли создать портал, насколько помешает защитный купол, не собьётся ли траектория и удастся ли нормально приземлиться, но бездействовать не мог. Когда он был пятилетним мальчишкой, то не смог спасти мать, но теперь Лэнд уже не ребёнок и обязан сделать всё, чтобы помочь девушке, которая…

– Снежный, ты что задумал? – Олаф, видимо, снова попробовал до него достучаться. – Если что-нибудь учудишь, одной дисквалификацией дело не кончится. Ты из академии можешь вылететь.

– Капитан, знаешь… – Лэнд глянул на цветок Альвиноры, где количество чёрных прожилок продолжало увеличиваться, после чего надёжно спрятал его обратно в пространственный карман. – Спасибо, что всегда поддерживал меня, но я должен идти. И это намного важнее, чем все турниры этого мира и диплом выпускника.

– Дурак, координаты могут сбиться, барьер же! – крикнул ему Мартсон, когда под удивлённое восклицание сокомандников снежный активировал аварийный портал, готовый даже к тому, что его может занести совсем не туда или что неудачный перенос может окончиться плачевно для него самого.

Но нет, Лэндгвэйну частично повезло, координаты не сбились, однако сила барьера действительно очень помешала и прибытие оказалось не просто неуклюжим, а почти плачевным. Эльф должен был появиться перед возможными противниками быстро, почти незаметно и укрытый щитом, но вывалился из портала, как мешок с овощами, да ещё и без щита. И остаётся только надеяться, что это приземление не будет иметь неприятных последствий.

Глава 11

Лэнд вовсю налегал на боевые заклинания, однако вреда тёмному магу его атаки не наносили.

«Цайговы дроу! Какого лешего вы такие сильные?!»

– Что ж ты такой хлюпик, а? И не надоело трепыхаться? – одноглазый снисходительно глянул на эльфа.

«Никогда не надоест!»

Лэнд решил пойти другим путём: он послал сразу два заклинания, в дроу, и во второго мага, который присматривал за Норой, а потом снова пальнул по здоровяку, заставив выставить щит и отвлекая его внимание на себя.

– Пацан, ты совсем оборзел?! – щит Лэнда задрожал от мощнейшего заклинания, которое бросил в него остроухий. – Я с тобой ещё не закончил, куда отвернулся?

Но снежный продолжил палить сразу по обоим магам, заставив разозлиться и верзилу. И в тот момент, когда здоровяк полностью переключил на него своё внимание, готовясь пальнуть чарами, Лэндгвэйн окружил и себя, и Альвинору самым мощным универсальным щитом, на какой только был способен. Да, в данной ситуации это единственный разумный способ её защитить: если она будет находиться под его охранными чарами, они никуда не смогут её утащить. Нужно тянуть время, пока не прибудет подмога, и забалтывать противников настолько, насколько получится заболтать.

– Вот как… Хоть что-то ты умеешь. Неплохой щит, однако долго он не продержится, – тёмный эльф запустил в Лоссдора ещё два чёрных сгустка, основательно тряхнув щит.

– Пока я жив, вы её не заберёте! – он направил энергию на щиты, перестав атаковать, чтобы поберечь силы.

Дроу изменился в лице:

– Умный гадёныш, чтоб тебя! Но ты правильно сказал, ПОКА ТЫ ЖИВ…

И на Лэнда обрушилась оглушительная серия ударов сразу с двух сторон, потому что громила решил отыграться. Эльф стиснул зубы, но защиту не ослабил и краем глаза заметил бледно-золотую вспышку открывшегося портала, откуда стремительно, как оса, на быстро-быстро мельтешащих крыльях вылетел фэйри (кажется, это был Флориас с четвёртого курса) и обрушил магическую атаку на здоровяка, который находился к нему ближе и с готовностью ответил тем же.

– Бориус, уведи его отсюда! – крикнул дроу.

Молниеносно последовала чёрная вспышка – и фэйри с верзилой, продолжающих сражаться, затянуло в чёрную воронку портала.

– Что-то мы засиделись, больше нежданных гостей я не потерплю! – тёмный эльф вскинул руку – и плечо Лэнда пронзила острая боль.

Снежный скосил глаза: в плече торчала тонкая игла. И чем сильнее сжимал кулак черномордый ублюдок, тем мучительней становилась боль и сложнее держать щиты.

– Почувствовал наконец? – презрительно поинтересовался враг. – А ведь она торчит там с самого начала. Что же ты такой невнимательный? Давай-ка освежу твои ощущения, – он разжал кулак, а потом резко сжал – и Лэндгвэйна прострелило новым приступом боли, заставившим слегка ослабить щит.

«Без паники!»

Так, что там Лэнд знает о дроу? Они используют арбалеты вместо луков и болты вместо стрел, а ещё не пренебрегают дротиками и метательными иглами, и всё оружие, включая мечи и кинжалы, обычно смазано ядом. Вот цайг! Да, нельзя было выпускать из виду, что тёмные эльфы не только магией и клинками орудуют, но и оружием дальнего боя неплохо оснащены.

Вскоре боль сменилась другими ощущениями: плечо стало стремительно неметь.

«Кажется, я серьёзно попал...»

Тех мгновений, пока Лэнд замешкался из-за неудачного прибытия порталом, дроу вполне хватило, чтобы среагировать и всадить иглу, пока он не окружил себя щитом. И ведь игла вошла незаметно, не причинила боли: наверняка кроме яда была покрыта и специальным составом, притупляющим ощущения, чтобы жертва не сразу поняла, из-за чего её настигла смерть.

Оттого этот урод и вёл себя так уверенно: знал, что противник обречён, и просто играл с ним, пока яд не даст себя знать. Неизвестно только, долговременного этот яд действия или кратковременного. Эльф попытался оценить свои возможности и самочувствие. Интересно, сколько он ещё сможет продержаться?!

«Мало», – понял Лэндгвэйн: у него потемнело в глазах.

И тогда он сделал упор на снежную магию, которая давалась ему легче всего, замораживая пространство вокруг противника. Холод, ещё больше холода…

Альвинора, стоя под щитом, вновь и вновь пыталась ментально дотянуться до наставника или пошевелить хотя бы пальцем. Голова просто раскалывалась, перед глазами плясали цветные мошки, всё тело ныло и болело от натуги и напряжения, к горлу подступила тошнота.

«Лэнд, миленький, держись!» – взывала она в пустоту.

Аль боялась не столько потерять тот щит, который держал над ней эльф, сколько за него самого. Что за изобретательные сволочи! Она ведь тоже не заметила, как дроу метнул свою гадскую и наверняка отравленную иголку, настолько молниеносно это было сделано.

Сейчас одна надежда на выносливость Лэндгвэйна и на то, что Тёмный всё же придёт. Даже Киран вслед за Лоссдором сбежал с турнира и бьётся насмерть с верзилой. Куда же пропали эти двое? Что там у них происходит? Этот тёмный маг убивает без раздумий, в том нет сомнений, поэтому Флориас может погибнуть.

«Киран, попробуй только не вернуться!»

Альвинора никого не могла обделить вниманием, поэтому волновалась и переживала за всех сразу, продолжая ментальные попытки связаться с архимагистром. И когда вдруг ощутила, что смогла пошевелить рукой, бросила все силы на то, чтобы её поднять и попробовать разработать и другие части тела. Кажется, контроль над ней у этих гадов слабеет, значит, фэйри побеждает Бориуса? Или здоровяк просто отвлёкся от неё, чтобы бросить все силы на бой и Флориасом?

Как бы там ни было, нужно ловить момент. С трудом склонив голову и дотянувшись до руки, Аль прильнула губами к безымянному пальцу, где находилось помолвочное колечко.

«Алакдаэр, родимый, спаси нас!»

Однако просто ждать и ничего не делать Альвинора не могла. Пока имела возможность управлять телом, она осмотрела себя и покачнулась: у неё в ноге, как и в плече снежного, тоже торчала игла, но Аль её совсем не ощущала! Неужели яд? Её снова хотят отравить?

Она и так чувствовала себя отвратительно, но теперь становилось всё хуже и хуже. Что толку находиться под щитом, если можно запросто умереть внутри него?! Её колени и до этого подрагивали, а теперь дрожь усилилась и накатила слабость, очевидно, вызванная не только действием яда, но и пережитым ужасом. Не в силах больше стоять, Альвинора в изнеможении опустилась на траву. Силы стремительно таяли, будто их кто-то высасывал, всё тело продолжало болеть, ныл каждый суставчик.

– О, уже пошла отдача от смены ауры? – мельком глянул на неё дроу, усиливая защиту от снежной магии и вновь заставляя эльфа схватиться за плечо и застонать. – А ты, пацан, силёнки-то не трать, у тебя их и так осталось слишком мало.

Да, тёмный маг был прав, Лоссдор выглядел ужасно: под глазами расползлись чёрные круги, лицо покрылось неестественной бледностью. Он еле стоял на ногах, ему было очень больно, но третьекурсник стиснул зубы и попытался пробить щит врага ледяной атакой. Не удалось, слишком был ослаблен, да и оба щита пошатнулись, и тогда Лэндгвэйн прекратил атаку, погасил снежную магию и направил энергию в щиты.

Из груди Альвиноры рвались глухие рыдания, но голос всё ещё не слушался, руки и ноги были ватными, ни поднять, ни пошевелить, поэтому она обратилась к эльфу ментально, не очень надеясь на успех:

«К-как ты… меня нашёл? Как узнал, ч-что я...»

Но он услышал!

«По своему цветку. С-спасибо, что взяла его с собой. Я т-тоже твой взял, потому и увидел, что леп-пестки стали вять».

Светлейший, он бросил всё, отказался от турнира, от шанса разрешить конфликт с Вермандом, которого ждал так долго… И ради чего? Чтобы погибнуть, пытаясь спасти совершенно чужую ему девчонку?

«Л-лэнд, не ум-мирай, п-пожалуйста!»

Он не ответил, только посмотрел так, что ей стало ясно: шанса на спасение нет. Губы снежного приобрели сизый оттенок, он рухнул на колени, но продолжал держать щиты, по которым пошла рябь.

– От этого яда ещё нет противоядия, поэтому ты обречён, – сыпал соль на рану тёмный эльф. – А за девчонку не переживай, у неё другое предназначение, она умрёт не здесь и не так. Поэтому не трать зря моё время и опусти щит, пока я добрый, иначе…

Лэндгвэйн чувствовал головокружение. Онемение с плеча постепенно распространялось дальше, в теле ощущалась невероятная усталось и слабость. Колени подкосились, и он неуклюже сел на траву. Его защита стремительно таяла, сил поддерживать её становилось всё меньше, и наконец щит вокруг эльфа, дрогнув, растаял. Остался только один, который был вокруг Альвиноры, и именно на него он бросил остатки энергии.

– Я же обещал, что ты будешь корчиться в муках, – дроу улыбнулся так, что снежного прошиб холодный пот.

Из руки мага вырвался сгусток магии – и тело Лэнда скрутило от такой невыносимой боли, что он не смог сдержать стона, из глаз посыпались крупинки слёз. Ещё одни сгусток магии – и новая вспышка боли, разрывавшая изнутри. Сдохнуть, сейчас Лоссдор хотел просто сдохнуть и не чувствовать всего этого. Но нет, нельзя. Чем больше дроу развлекается с ним, тем больше времени у Тёмного, чтобы прийти и успеть спасти Альвинору. Поэтому надо держаться, надо…

Кажется, одноглазому понравилось то, что он делал, потому что этот больной ублюдок с энтузиазмом стал забрасывать жертву заклятиями, которые обычно использовались для пыток. Лэндгвэйн до крови кусал губы, чтобы не кричать, чтобы уйти достойно и не опозорить своё имя бабскими воплями, только глухо стонал и бился в конвульсиях: тело реагировало само, выгибалось от мучительных судорог, почти ломалось, суставы трещали. Слёзы осыпались мелкой ледяной крошкой, резали глаза, дышать становилось всё тяжелее.

Снежный был уже на пределе, и очередной чёрный сгусток заставил его почти зарычать и украл остатки сил. Щит над Альвинорой развеялся.

– Ну вот и всё, – в голосе врага послышалось удовлетворение. – Спасибо, что избавил девчонку от своей неуместной заботы! Теперь я её, пожалуй, заберу с собой. Ну, бывай. Вряд ли мы снова свидимся, учитывая твоё состояние... – довольно ухмыльнулся дроу и открыл портал, в который затащил абсолютно не сопротивлявшуюся Альвинору. Она просто висела у него под мышкой тряпичной куклой, находясь на грани потери сознания. Неизвестно, чем была смазана игла, которая угодила в неё, но, кажется, эта гадость полностью лишила её возможности двигаться самостоятельно.

Лоссдор лежал на земле и не мог пошевелить даже пальцем. Каждый вдох был мукой, горло словно сжимал тугой ошейник, голова трещала, будто её сдавливал железный обруч. Всё тело было как открытая рана.

Девушка ещё успела взглянуть на эльфа своими испуганными и полными ужаса и боли глазами, прежде чем исчезла в воронке портала. И помимо этих чувств снежный заметил сочувствие, как будто ей действительно было не наплевать, что он, Лэнд, сейчас помрёт из-за собственной слабости. Да, он облажался, пусть противник и был в разы сильнее, опытнее и хитрее.

«И поделом мне! Догеройствовался. Игрушку себе завёл, да? Ну вот и доигрался…»

Портал похитителя схлопнулся практически одновременно с тем, как открылся другой, из которого появился Аркент’тар. Архимагистр ринулся к тому месту, где как раз схлопывалась энергетическая воронка, кажется, параллельно просчитывая координаты, чтобы отследить конечную точку прибытия и отправиться следом.

Чёрная вспышка, напоследок вырвавшаяся из воронки как раз перед тем, как та растаяла в воздухе, испепелила несколько ближайших деревьев и откинула выставившего непроницаемый барьер Тёмного на несколько шагов. Ловушка! Если бы не барьер декана, Лэнд бы тоже превратился сейчас в кучку пепла. Хотя он всё равно обречён, так что нет особой разницы, как умереть.

Дроу витиевато выругался (хотя для Лоссдора слова прозвучали глухо, будто доносились из-под воды) и запустил заклинанием в землю, срывая злость, потом повернул голову. Встретившись с ним взглядом, Лэндгвэйн хотел было попросить архимагистра подойти, но из горла вырвался лишь хрип.

Эльф из последних сил старался не потерять сознание, но веки будто налились свинцом и всё норовили сомкнуться. Дроу снова выругался сквозь зубы и, сердито сверкая глазюками (о да, это он умел!), быстро подошёл, кажется, и сам намереваясь расспросить адепта. Приподняв его голову, декан задал только один вопрос:

– Кто?

Лэнд, у которого перед глазами всё активнее плясами красные мушки, ответил ментально, это последнее, на что он был ещё способен.

«Д-двое… З-здоровяк в капюшоне… и дроу... од-дноглазый...» – с трудом проговорил снежный и с чувством исполненного долга погрузился в долгожданную тьму.

Глава 12

«Я опоздал…»

Только одна эта мысль билась сейчас в голове Алакдаэра, который проклинал всё на свете: и Граулза, который его задержал, и турнир, и короля, и самого себя тоже.

Сидя на трибунах полигона среди множества коллег Ал почувствовал: что-то случилось. Цайгов защитный купол создавал помехи, однако декан всё равно улавливал отголоски собственных заклинаний, наложенных на Тиарскую академию. Там определённо что-то стряслось, да и с невестой было не всё в порядке. Пока они с Дэлом и Эйданом решали, что делать и как незаметно улизнуть с турнира, подкрался неприятный сюрприз.

– Так-так, и что у нас тут творится? – язвительно вопросил Эвил, когда усиленный магией голос ведущего состязаний объявил, что адепт Лоссдор из Линнской академии покинул полигон аварийным порталом. – Это же ваш бывший адепт, а, господа тиарцы.

– Вот именно, бывший, – спокойно отозвался Гелиос. – А в данный момент он адепт вашей, уважаемый лэрд Граулз, академии.

Очень точное и ёмкое заявление, кстати. Однако Эвил был слишком самоуверен и считал, что всё плохое происходит по чужой вине, а ему себя упрекнуть не в чем.

Беспокойство Ала переросло в уверенность. Если уж снежный наплевал на соревнования, которых ждал с таким нетерпением, то причина была веской, имела голубые глаза, светлые волосы и звалась Альвинорой, иного не дано. Всё, разговоры в сторону, нужно уходить, и как можно скорее.

– А куда это собрался наш тёмный декан? У вас в Тиаре снова что-то стряслось? – не смолчал Граулз. – Ваше величество, я же говорил, что эту захолустную академию нужно закрыть. От неё снова проблемы.

«Ал, не ведись, он специально нас задевает, – ментально сказал Светлый. – Если возникли проблемы, возвращайся в академию, мы тебя прикроем».

«Дэл, будь готов. Может статься, что ты мне понадобишься, и очень скоро», – ответил ему Алакдаэр.

– Профессор Брангард, у вас в академии действительно что-то случилось? – вопросил король.

«Гел, официально ты здесь над нами главный и представляешь Тиару. Найди нужные слова, потому что я должен уйти», – посигналил главе академии Ал.

«Что происходит?» – забеспокоился Брангард.

«Пока не знаю точно, но явно что-то нехорошее».

– Ваше величество, вы же знаете, что на приграничных землях нынче неспокойно, – обтекаемо ответил Гелиос. – Я бы хотел поручить архимагистру Аркент’тару немедленно отправиться на место и всё выяснить.

И мало им было Лоссдора, но ведущий снова сообщил, что ещё один адепт, на этот раз Киран Флориас из Тиарской академии, тоже ушёл с турнира аварийным порталом. Зал загудел, ряды преподавателей тоже.

А уж когда Ал ощутил внутренний магический всплеск, после которого на его пальце проступило помолвочное кольцо, у него внутри всё перевернулось. Ждать больше нельзя. Он вскинул руку, чтобы активировать аварийный портал, но ректор Линнской академии тоже зажёг в руке магию.

– Так-так-так, теперь сбежал адепт вашей академии, и это точно не случайность, как вы пытались утверждать, – заявил Эвил. – Господин Аркент’тар, даже не пытайтесь уйти порталом, я всё равно не дам, пока не расскажете нам, что происходит! Мы все, и особенно их величества, желаем знать.

«А то я позволю тебе мне помешать!»

Алакдаэр скрипнул зубами и очень пожалел, что вынужден подчиняться чужим правилам и нормам. Это у себя в Тёмном доле он полноправный хозяин, а здесь обязан следовать этикету.

– Ваше величество, уверен, архимагистр Аркент’тар сообщит нам все подробности, когда отправится на место. Полагаю, возможные столкновения на границе являются серьёзной причиной для того, чтобы покинуть турнир? – почтительно, но твёрдо произнёс Гелиос. – Местный гарнизон может не справиться собственными силами. Чем раньше мы примем меры, тем лучше.

– Раз так, думаю, мы можем позволить ему уйти и…

Король ещё не договорил, а Ал уже раскрыл портал:

«Гел, всё, я ушёл. Если Эвил снова попытается меня задержать, я его поджарю чёрным пламенем, и плевать мне на межрасовый конфликт!»

Но Алакдаэр не успел. Приди он на несколько мгновений раньше… Ал наткнулся взглядом на тела адептки Гурано и адепта Вортена и даже на расстоянии понял, что те мертвы. Да что же здесь случилось?! Он просканировал местность чарами. В воздухе сквозил остаточный след магии Лоссдора и тёмной дровской энергии, были ещё остатки заклинаний фэйри и уже знакомой тёмной силы мага в чёрном капюшоне.

Да и магия этого одноглазого дроу тоже оказалась знакома. Давно забытая, та, о которой не хотелось даже вспоминать, она возвращала в прошлое, в самые болезненные годы жизни, проведённые в Подземье. Элклин Рилинвирр, один из племянников Главной жрицы третьего дома, когда-то напавшей на Ала, достал Алакдаэра спустя столько лет, осуществив свою месть за потерю глаза, хотя сам был в ней виноват.

– Что, Разноглазый, продолжаешь смотреть на нас свысока, раз ты сын Верховной жрицы? – презрительно сплюнул Элклин после очередной тренировки, когда Алакдаэр победил в схватке одного из воинов дома Рилинвирр и заставил его признать поражение. – И в кого же ты такой двухцветный пошёл? А что, ребята, проучим этого высокомерного ублюдка? Давай мы тебе один глаз выколупаем, чтобы ты стал нормальным, как все? Выбирай, какой тебе мешает? Голубой или фиолетовый?

Разговорами дело не ограничилось и перешло в поножовщину. На Ала накинулось сразу несколько дроу, ему на помощь поспешили воины из дома Аркент’тар, началась кровавая схватка. Элклин, кажется, всерьёз вознамерился выколоть Алакдаэру глаз (не один, так другой), и за всем этим с довольной улыбкой наблюдал Валафейн Рилинвирр, видимо, надеясь отомстить за развратную мамашу.

И Ал не стал церемониться. В честной схватке (если можно назвать честным нападение двоих на одного) он помимо кинжала и боевых навыков использовал жестокое заклинание, шрамы после которого не заживают даже у обладающих феноменальной регенерацией тёмных эльфов. В тот день Элклин лишился глаза и приобрёл уродливый шрам на лице, а у Алакдаэра на одного смертельного врага стало больше. Впрочем, ему не привыкать: воткнуть кинжал в спину представителям первого дома (и занять их место) мечтал каждый.

Да, Ал готов был к мести, ждал её из-за каждого угла, но сейчас, когда заложницей его прошлого оказалась Альвинора, он должен из жертвы превратиться в охотника. Кажется, пришла пора не убегать от прошлого, а встретиться с ним лицом к лицу и разворошить ядовитый улей под названием «Подземье».

Ал вновь обратил свой взор на Лоссдора, который доживал последние мгновения. Ну нет, так просто в лапы смерти он его не отдаст!

– Твой резерв почти на нуле. Ты здорово держался, несмотря на яд в ране. Спасибо, что пытался ей помочь, – искренне проговорил Алакдаэр, склонившись над эльфом, хотя тот и не мог сейчас слышать его слова (вернее, поэтому дроу и произнёс их именно сейчас!), после чего открыл портал в лазарет, активировал левитацию – и тело парня, как и тела погибших адептов, послушно нырнуло в воронку вслед за архимагистром.

– Илиана! – громыхнул Тёмный, оказавшись в Целительском корпусе, где царила необычайная суета.

Целительница показалась почти сразу и провела его в свободную палату, где он, развеяв левитационные чары, сгрузил адептов на койки.

– Что тут творится? – спросил обеспокоенно.

– Множество пострадавших разной степени тяжести. Трое адептов затеяли побоище и…

– Ладно, позже расскажешь подробности, сейчас нужно попытаться спасти Лоссдора, – перебил архимагистр. – Тех двоих спасать уже поздно, но его…

Илиана быстро приблизилась, просканировала эльфа заклинаниями и покачала головой.

– Ал, у него нет шансов, он почти не дышит. Даже ты ничего не сможешь сделать. Снова яд?

Снежный действительно выглядел хуже некуда: кожа бледная, почти белая, чёрные круги под глазами размерами с блюдца, губы тоже почти полностью почернели, навевая мысли о самом новом яде, противоядие от которого было пока лишь в процессе разработки.

– Просто вливай в него целебные чары, но не прикасайся, пока я не вернусь, – попросил он и, открыв портал, ринулся в личную лабораторию и стал копаться в пузырьках с противоядиями, ища те, которые хотя бы частично могли ослабить симптомы.

– Это самое близкое, что у меня есть. Должно приостановить действие яда, – сообщил он, вернувшись в палату с двумя бутылочками.

Ал разорвал на снежном рубашку, обнажая раненое плечо и грудь, активировал заклинания и ввёл оба противоядия через почерневшую рану, чтобы сразу попали в кровь.

– Я вызвала помощников, мы сделаем всё, что можем, – Илиана снова зажгла в руках магию.

– Очистите рану и залечите, – приказал Алакдаэр подоспевшим целителям. – Я скоро вернусь. Вливайте столько целебных чар, сколько только можно. У него мало времени, мы должны успеть!

– Ал, я делаю всё, что могу, но он умирает, – качнула головой Илиана и отёрла влажный лоб. – Я буду стараться до самого конца, однако мы должны быть готовы…

– Эта снежная заноза не умрёт! – рявкнул дроу, хотя вовсе не хотел кричать на коллегу. – Не здесь и не сейчас. Я не позволю! Он заслуживает… достоин того, чтобы жить.

Ал вернулся в лабораторию и вскрыл тайник. Предсказание Шэйлианы, видения Ривариэль… Везде Альвиноре грозила смерть, и ламиррис был единственной надеждой на спасение, если что-то в плане Ала пойдёт не так. Корнвинги ведь не зря подарили им цветок, увидели что-то, неведомое другим, но теперь…

Нет, совсем не для этого Алакдаэр планировал использовать ламиррис, не ради проблемного снежного эльфа, который взял на себя слишком много. А впрочем… Может, всё правильно и именно так, как и должно быть? Возможно, он был предназначен именно Лоссдору и никому иному? Пути судьбы неведомы и сложны, но она всегда приводит туда, куда задумано.

Да, это было единственно правильное решение, а с остальным Ал разберётся своими силами и обязательно что-нибудь придумает. Сейчас же нужно сделать всё, чтобы вытащить и не дать уйти за грань тому, кто, не жалея себя, пытался спасти девушку, которая предназначена другому.

Декан вернулся в лазарет и едва не выронил цветок: эльф был уже одной ногой в могиле. Нет-нет-нет, больше сегодня никто не умрёт! Ал прекрасно понимал, что если опоздает или ошибётся, то и цветок зря использует, и адепта потеряет, но остановиться не мог. Он будет пытаться до последнего.

– Всем отойти! – архимагистр приблизился к ложу, где лежало почти бездыханное тело.

Ал вызвал в памяти нужные сведения и зашептал заклятие транформации. Ламиррис в его руке засиял золотом и стал полупрозрачным, после чего декан, продолжая приговаривать необходимые слова, с силой впечатал цветок, ставший сгустком сверкающей энергии, в грудь Лоссдора, туда, где сделало последний удар сердце.

Сила ламирриса впиталась через кожу и распространилась по телу третьекурсника. Теперь снежный будто сиял изнутри, но сердце больше не билось.

– Давай, Лэндгвэйн, держись! – Ал вливал в него силы на пределе своих возможностей и шептал необходимые заклинания. – Только попробуй сейчас умереть! Или я сам тебя подниму и потом своими же руками снова прикончу!

Декан ещё ни разу не использовал ламиррис для спасения жизни (потому что достать этот цветок удалось впервые) и знал необходимые действия и чары лишь в теории, но продолжал попытки. Он должен вытащить снежного, просто обязан! Пот заливал лицо, перед глазами темнело (расход сил был невероятный), но Алакдаэр подпитывался из накопителей и продолжал бороться за жизнь Лоссдора.

Целители вокруг взволнованно перешёптывались, и тогда дроу выгнал всех, даже Илиану попросил уйти. Сосредоточиться, ему нужно сосредоточиться! Всё новые и новые порции чар вливались в неподвижное тело, сияние которого становилось ярче. Кожа эльфа светилась, чёрные круги под глазами исчезали, губы обретали нормальный цвет, как и поджившая рана на плече, но сердце всё ещё молчало. Декан скрипнул зубами и усилил магический поток до предела, выбросив из головы сомнения, не оставляя себе путей к отступлению.

И когда почувствовал слабый удар, потом через промежуток времени ещё один, и ещё, то опустошил два накопителя, направив силу на заклинания восстановления, регенерации и очищения, выкачивая из тела остатки яда и заживляя повреждённые им органы. Сияние ламирриса стухло, его энергия впиталась в тело: цветок сделал своё дело.

Архимагистр перевёл дыхание, его внутренний резерв трещал по швам. Дроу покачнулся, на мгновение прикрыл глаза, прогоняя слабость, и тоже подпитался от накопителей, чтобы восстановить силы. Неужели получилось?

Он просканировал пациента заклинаниями. Что ж, половина дела сделана: Лоссдор вернулся из-за грани, но впал в беспамятство. Это последняя ступень перед смертью, когда всё зависит от выносливости и силы организма. Не все оттуда возвращаются, не все выдерживают и так и умирают, не приходя в сознание. Но если снежный выкарабкается, если очнётся… В любом случае, Ал сделал всё, что мог, ему не в чем себя упрекнуть.

Декан посмотрел на лицо эльфа, которое всё ещё оставалось бледным. Молодой, отчаянный, горячий (хотя и обладает магией холода), этот мальчишка оправдал надежды Ала и даже приятно его удивил. Да, нет сомнений, что из Лэндгвэйна выйдет толк, только бы выжил.

--

Элклин (темноэльфийск.) – букв. «безумный убийца».

Глава 13

Алакдаэр снова перенёсся в лабораторию и подналёг на укрепляющее зелье. Основательно пополнив силы, он захватил с собой несколько бутылочек с экспериментальным эликсиром, взял свежие накопители, поставил на подзарядку опустошённые и вернулся в лазарет.

– Илиана, вводите Лоссдору по полпузырька в кровь каждый час, я потом ещё принесу. И вливайте целебные чары, – распорядился он. – Мы должны помочь ему выкарабкаться. Пусть с ним всё время кто-то будет, даже ночью. Лучше, если ты сама.

– Хорошо, я лично за всем прослежу, – целительница тут же взялась за первую бутылочку. – Снова один из твоих экспериментов? – кивнула она на изумрудное зелье.

– Как хорошо ты меня знаешь, – откликнулся декан. – Самый мощный восстановитель сил из тех, что я до сих пор делал. Если уж и он не поможет… Но он поможет, должен помочь! Мы не имеем права потерять Лэндгвэйна, слышишь?

– Ал, если это только возможно, мы его вытащим, – Илиана без лишних разговоров начала вводить эликсир в кровь.

Архимагистр ещё раз взглянул на почти белоснежное лицо эльфа и, открыв портал, перенёсся на опушку. Исследуя заклинаниями пространство, он нащупывал координаты открытых отсюда порталов, но всё было смазано, перепутано. В один явно ушёл Флориас вместе с тем магом в чёрном капюшоне, в другой нырнул Элклин, но точки выхода сбились, а дровский портал наверняка был поэтапным, чтобы запутать следы и не сразу выдать место прибытия.

Однако Ал знал, знал, где сейчас находится Альвинора, чувствовал её. Кулон со знаком рода, который она никогда не снимала, давно служил ему маяком, позволяя безошибочно определять положение невесты и находить её даже тогда, когда, казалось бы, это невозможно. А ещё декан ничуть не сомневался, что скоро, очень скоро последует послание с требованиями похитителей.

Разумеется, первым условием будет открыть доступ в академию, а потом «приглашение» Алакдаэру прибыть в «родное» Подземье, куда в здравом уме он зарёкся ступать. Ну, предоставлять доступ в замок архимагистр в любом случае не собирается, а вот в Аббаналур пойдёт, потому что не пойти не может. Они не Альвинору сейчас захватили, они душу его захватили, сердце пленили, и Ал тысячу раз готов оказаться под мрачными сводами подземных пещер, лишь бы снова увидеть голубые глаза избранницы.

Нет, так просто Светлую не убьют, не дровский стиль. Для начала хорошенько помучают – изощрённо, с фантазией – возможно, даже у него, Алакдаэра, на глазах, хотя могут начать экзекуцию и раньше, до его прибытия. А потом уже прикончат, ещё более безжалостно и так, чтобы доставить как можно больше мучений. Меньшим эти твари не удовлетворятся. И он будет не он, если позволит им поглумиться над её телом и над их чувствами!

Первым порывом было бежать следом и громить всё вокруг, пытаясь вернуть любимую женщину. Но нет, нельзя действовать на эмоциях, иначе можно и Альвинору потерять, и самому глупо погибнуть. Усилием воли заставив себя сдержаться от этого необдуманного шага, архимагистр стал прорабатывать все возможные пути и моделировать ситуации и их наиболее вероятный исход. Думать, нужно тщательно всё обдумать и предусмотреть, не попасть в ловушку и не оставить врагам лазеек.

Из открывшегося на опушке портала, нарушая ход мыслей декана, появился основательно уставший и немного встрёпанный Флориас, левитирующий бездыханное тело, которое в итоге шлёпнулось на землю. Фэйри огляделся и выругался.

– Надеюсь, полукровка находится сейчас за защитным барьером академии, и поэтому я чувствую её так плохо, – нахмурился крылатый, вперив в дроу убийственный взгляд.

– К сожалению, нет, – ответил Алакдаэр как можно сдержаннее.

На лице Кирана отразилась мгновенная злость.

– Почему позволили её забрать? – накинулся он на Ала.

– А вы, адепт Флориас, почему позволили затащить себя в портал и увести с поля боя? – архимагистр и так был в ярости, а тут ещё эта крылатая фея права качает. – Вы ведь были рядом с ней, но упустили!

– Не переводите разговор! – не сдавался крылатый, наглея всё больше. – Почему не пришли раньше? Вот так вы отвечаете за свою подопечную?! И отчего не бросились за похитителем?

– Я спасал жизнь адепту Лоссдору, потому что вы ему помочь не удосужились, – резче чем собирался ответствовал Ал.

– Вы… – губы Кирана задрожали от гнева, – променяли её на какую-то ледышку?!

– Я никого ни на что не променял! – гаркнул дроу, который едва сдержался, чтобы не огреть слишком разговорчивого фея чем-нибудь очень неприятным. – Зато дал шанс выжить наследнику Снежной долины. Только войны со снежными эльфами нам сейчас и не достаёт. Не вам требовать от меня отчёта, но я всё же пытаюсь объяснить ситуацию, потому что вы… родственник адептки Арис и, разумеется, за неё переживаете. Но всему есть предел, и дальнейшего хамства с вашей стороны я не потерплю!

– И что же вы сделаете? – Флориас явно нарывался и зажёг в руке силу. – Неужто попробуете сразить меня чарами?

– Если потребуется, то да, – архимагистр магию пока не зажигал, стараясь не поддаваться на провокацию. – Не забывайте, что официально вы сейчас адепт академии и мой подопечный, поэтому как глава дисциплинарного комитета я как минимум могу наказать вас за дерзость… тем способом, которым посчитаю нужным. Поэтому лучше меня не провоцируйте! Я бы не хотел вступать в конфликт с вашим повелителем: мы долгое время дружны с фэйри, и будет жаль нарушить мирный договор из-за вашей несдержанности.

– Послушай, Тёмный… – черты лица Кирана исказились. – Ты тут взрослого из себя не строй! Я уже давно прошёл инициацию, когда ты ещё пешком под стол ходил.

– Вот и ведите себя соответственно возрасту, а не как взбалмошный юнец, каковым выглядите, – парировал дроу.

Их взгляды скрестились. Повод, пусть только даст малейший повод – и Ал больше не будет миндальничать. Этот крылатый в конец обнаглел, кем бы он там Альвиноре ни приходился, даже восьмиюродным дедушкой или пятиюродным братом.

Фэйри тоже с трудом держал себя в руках: было видно, что он жаждет испробовать на Алакдаэре свою силу. Однако здравомыслие победило. Киран погасил магию и с размаху пнул ногой тело тёмного мага, с которым дрался.

Теперь, когда с того слетел капюшон, перед Алом предстало немного одутловатое и грубоватое лицо, покрытое чёрными пятнами (след зелья обратного действия, которое отобразилось на Лэндгвэйне и его компании, когда дроу пытался отыскать того, кто в Тиаре опоил Альвинору приворотным зельем пополам с ядом), и ежик тёмно-русых волос. Человек, хоть и ширококостный, но на первый взгляд без примеси чужой крови.

– Вы постарались? – нахмурился Ал. – Привести живым совсем не резон?

– Нет, я этого пятнистого урода всего лишь ранил, – фэйри снова пнул тело, очевидно, вымещая на нём злость. – Но он покончил с собой, когда понял, что обречён. И меня едва с собой не прихватил.

Теперь выругался Алакдаэр. Если бы удалось захватить эту сволочь живой, то можно было бы допросить, а теперь придётся надеяться на силы Дорана, чтобы тот разговорил мертвяка. Да только декан был уверен: ментальная защита у покойного такая, что туда лучше даже не соваться.

По здравом размышлении Ал всё же решил попробовать взломать ментальную защиту тёмного мага и, открыв портал в академию, перенёс покойного на полигон, установив вокруг мощный щит. Кто знает, какие сюрпризы скрывает это мёртвое тело, перестраховаться не повредит. Некромант и менталист, которых он вызвал ментально, явились почти сразу же.

– О-о, у меня в коллекции пополнение! – воодушевлённо заявил Доран.

– Как бы такое «пополнение» тебя за собой не утянуло, – не разделил его восторга архимагистр. – Наверняка этот гадёныш напичкан ловушками.

– Ничего, прорвёмся! – не терял энтузиазма некромант.

– Не спеши, – дроу вновь вынужден был осадить излишне предприимчивого коллегу, – пусть сначала Риан проверит его сознание. Уверен, блоков и неприятных сюрпризов там хоть отбавляй.

– Сейчас посмотрим, что для нас приготовил этот экземпляр, – менталист наклонился над телом. – А почему он такой… пятнистый? Ты его перед смертью ещё и каким-то тёмным заклятием помучил?

– Ты садиста из меня-то не делай! – возмутился декан. – Этот тип покончил с собой после ранения, когда понял, что обречён. А пятна… Это да, след моих давних чар.

– Ладно-ладно, не злись, – примиряюще сказал Риан. – Сейчас в академии такой бардак, да ещё и двое погибших адептов… Мало ли, вдруг у тебя нервы сдали и…

– Если у меня сдадут нервы, ущерб будет куда больше и ощутимее, – Ал постарался, чтобы раздражение в голосе не слышалось слишком сильно. – Ладно, оставляю его на вас, будьте осторожны.

Дроу собрался вернуться на опушку, где оставил фэйри (тот взялся распутывать след и пытаться восстановить координаты портала, в который ушёл Элклин), но передумал. Флориас не знает, что Алу уже известно местонахождение Альвиноры. Крылатый так старается, однако занимается фактически ненужной работой. Но пусть, пусть подольше пытается распутать след и не крутится под ногами со своими нравоучениями и возмущёнными взглядами.

«Дор, Тирр, оба ко мне в кабинет, расскажете, что тут случилось! – скомандовал Ал, перенесясь в лазарет, чтобы проверить состояние Лоссдора. – И чтобы во всех подробностях! Зардиа, ты тоже. Я сейчас подойду».

Ну что сказать?! Лучше Лэндгвэйну не становилось, впрочем, хуже пока тоже. Это хоть в какой-то степени обнадёживает. Нужно время, больше времени, чтобы подействовал эликсир, чтобы…

Сигнальные заклинания запищали, да и ощущения от приближения враждебно настроенной силы ни с чем не спутать. И в подтверждение очередных неприятностей пришло ментальное сообщение от демона:

«Ал, с возвращением! Пока тебя не было, тут столько всего приключилось, только и успевай разгребать… Но сейчас проблемка похлеще. Там папашка снежного пожаловал, и не один…»

«Jävlar! Да что же всё и сразу?! – скрипнул зубами дроу. Вот так и покидай академию! Сообщение Блэквина было последним, что он хотел бы в данный момент услышать. – Хорошо, я с ним побеседую».

«Если что – зови, – тут же предложил Рэдлинг. – Он настроен достаточно агрессивно…»

Алакдаэр очень надеялся, что помощью зама пользоваться не придётся, хотя от необузданного снежного повелителя можно ожидать всего. Хитгвэйн, разумеется, не мог проигнорировать скандальный уход сына в разгар турнира и отправился его искать. И всё бы ничего, если бы Лэндгвэйн был в здравии, но он одной ногой в могиле…

«Спасибо, Блэк. И пусть Лаэрсэль тоже будет готова: после визита снежного наверняка придётся основательно размораживать местность».

Дроу перенёсся сначала на крепостную стену и с высоты осмотрел окрестности, оценивая масштаб возможной трагедии, а потом уже выдвинулся навстречу гостю.

Повелитель Снежной долины был вне себя. Он стремительно приближался к замку в окружении группы телохранителей, и от каждого шага замерзала земля под его ногами. На мирный визит это было совсем не похоже. Потом Хитгвэйн отделился от подчинённых и приблизился, пылая яростью. Архимагистр быстро сориентировался и набросил на них двоих мощный щит от прослушки, дополнительно занавесив его тьмой, чтобы остальные снежные не могли их не только слышать, но и видеть.

– Не хотите ли объясниться?! – воинственно начал Лоссдор. – Я забрал Лэндгвэйна из Тиары, но Тиара всё равно его не отпускает и не даёт спокойно жить! Мой сын опозорил семью, сбежал с тунира и… Он сейчас в академии. Я знаю, чувствую… Что с ним?

– Ваш сын показал себя героем и едва не погиб, – начал декан, – но…

– Что?! Немедленно дайте мне увидеться с Лэндгвэйном! – прогремел эльф.

– Сожалею, но к нему сейчас нельзя, – твёрдо сказал дроу. – Над ним работают лучшие целители и…

– Лучшие целители? В этом захолустье? – презрительно выплюнул венценосный. – Вы смеётесь надо мной?! Я хочу знать, что произошло и по чьей вине пострадал наследник рода Лоссдор! Это снова была та безродная девчонка? На этот раз вы решили окончательно угробить моего сына?!

– Я спас вашему сыну жизнь! – рявкнул Ал, который и так был зол как сотня демонов. – Вот этими вот руками, – он выставил перед собой ладони. – И моей ненавистной вам, светлым, тёмной силой. И во многом именно от моих экспериментальных зелий и чар в данный момент зависит его жизнь. Если вы сейчас его заберёте, он почти наверняка умрёт. Если дадите нам возможность ему помочь, то у него есть шанс выкарабкаться, пусть и совсем небольшой. Не забирайте у Лэндгвэйна эту возможность и не лишайте себя сына и наследника!

– Я. Сказал. Дайте. Мне. Увидеть. Сына!!! – отчеканил повелитель, замораживая пространство внутри купола. – Иначе я силой войду в академию, и тогда уж точно войны не избежать.

Алакдаэр выдохнул белое облачко пара и активировал согревающее заклинание. Ну что за взбалмошная семейка?! Оба снежные, а ведут себя, словно несдержанные огневики!

– Взять замок штурмом с таким малочисленным отрядом у вас не получится, только силы зря потратите, – стараясь сохранять спокойствие, хотя бы внешне, ответствовал Тёмный. – Но увидеть сына я вам дам, – он достал маджет, на экране которого отобразилось бледное лицо Лоссдора-младшего.

Повелитель протянул руку, подрагивающими пальцами коснулся экрана, как бы оглаживая щёку сына, и перевёл на декана взгляд, в котором бушевал ураган.

– Кто это с ним сделал?

– Тёмные маги, на совести которых уже множество невинных жизней и даже двое наших адептов, коим не повезло больше, чем Лэндгвэйну. Они будут наказаны, обещаю, – Ал приложил ладонь к сердцу. – Но в ваших же интересах не поднимать шумиху и пока умолчать, что Лэндгвэйн, следующий повелитель, находится в таком состоянии. Иначе среди снежных подданных может начаться делёжка власти. Вы ведь и сами это прекрасно понимаете. В лучшем случае вам предложат жениться снова, чтобы появился новый наследник, а в худшем…

Архимагистру не нужно было продолжать. Оба повелителя осознавали, к чему может привести подобная новость, если её озвучить, вот только удастся ли здравому смыслу Лоссдора-старшего пробиться через природное упрямство?

Хитгвэйн сжимал и разжимал кулаки, воздух вокруг него становился всё холоднее, и Ал усилил согревающие чары. Вихрь снежинок в глазах гостя набирал обороты, а потом вдруг стих, кулаки эльфа разжались. Ледяное спокойствие, каковое и подобает снежному повелителю, отразилось на его лице.

– Мои подданные останутся здесь, но я хочу увидеться с сыном. Эта «игрушка»… – он глянул на маджет. – Мне не достаточно смотреть на него через экран. Я должен быть рядом и я буду рядом, даже если вы попытаетесь мне помешать.

– Не попытаюсь, – дроу немного расслабился, увидев, что с собеседником можно вести диалог. – Теперь, когда вы не пытаетесь его забрать и не собираетесь громить всё вокруг, я с удовольствием проведу вас к сыну. Возможно, ваша снежная магия поможет ему восстановиться.

– Он должен восстановиться! – жёстко изрёк Хитгвэйн. – Я не позволю ему уйти за грань! Лэнд покрыл своё имя позором и обязан его очистить.

– Ваш сын не сделал ничего постыдного, – возразил Ал, – он герой, и вот об этом умалчивать мы точно не будем. Турнир – это лишь турнир, показательные выступления и подготовка к реальному бою. А адепт Лоссдор показал себя в настоящей битве, что намного ценнее и важнее любых состязаний.

Снежный с таким утверждением был явно не согласен, но, дождавшись, когда декан уберёт защитный купол, отдал подчинённым распоряжения и приказал ожидать его у стен академии, а сам вслед за Алакдаэром шагнул в воронку портала.

Глава 14

Оставив Лоссдора-старшего в лазарете у постели сына, Ал отправился в свой кабинет. Он должен немедленно узнать, что конкретно тут произошло, чтобы решить, что делать дальше. Братья, которые получили личный доступ к его рабочему месту, ждали внутри. Побеседовав с ними, дроу снова отправился в лазарет, где в отдельной палате под специальными охранными чарами лежали те адепты, которые подверглись смене ауры и действию заклятия подчинения.

Риан был уже там. Менталист обнадёжил: ему частично удалось взломать ментальную защиту в сознании ребят, поэтому Алакдаэр немедленно приступил к допросу, выуживая все возможные сведения. Постепенно подробности произошедшего прояснились. Теперь он смог сопоставить факты, которые сообщили кузены, с тем, что поведали адепты, и более-менее выстроить общую картину.

Архимагистр слушал природников, которых на первом курсе теперь осталось всего трое, и понимал, что враги оправдали его самые смелые прогнозы по степени хитрости, изворотливости, жестокости и наглости. Их план был хорош, ничего не скажешь, и время выбрано очень удачно. Каждый факт восхищал и возмущал одновременно.

Цайгова подмена ауры – великолепное решение! Достаточно неожиданное, действенное, кровавое… Декан не хотел даже думать о том, сколько невинных жизней было отдано за проведение этого ритуала. А как точно рассчитан момент!

Жертвами были выбраны природники, то есть те адепты, с которыми Альвинора общалась наиболее тесно и которые владели сходной с ней силой. Для начала было организовано похищение двоих её сокурсников, одним из которых был представитель человеческой расы, наиболее подверженной трансформации. Дриаду же шантажировали его жизнью, хотя всё равно сковали ритуалом контроля, дабы меньше сопротивлялась.

Вернувшись после похищения в академию, в первые дни адептка Гурано вела себя тихо и спокойно, а потом как бы невзначай оцарапала кольцом всех своих одногруппников, тем самым взяв образцы их крови для грядущего ритуала подчинения. Но воспоминаний об этом в её сознании не осталось, всё было стёрто, покрыто тьмой, оттого ментальные проверки ничем и не помогли.

В день отъезда Ала всё было тихо и спокойно, ритуал контроля ещё не был активирован, поэтому он, делая финальный обход замка и проверяя магический фон, не ощутил ничего необычного. Зато вскоре после того, как они с Гелиосом покинули стены академии, враги начали претворять план в жизнь.

Адептка Яртрэ, ведомая чарами, зашла в кабинку уборной, куда вскоре пожаловала адептка Гурано. Зардиа проявила деликатность, не стала идти за Гилией и под заклинанием невидимости ждала у входа. Но именно там, в кабинке, под антимагическим щитом, которым девушек укрыл особый артефакт, полученный от тёмных магов, они и поменялись аурами. Лелия, принявшая облик Гилии, направилась на задний двор, уводя за собой Зардию, а адептка Гурано в образе адептки Яртрэ отправилась в купальни к Альвиноре.

Потом к ним присоединилась адептка Черулис, которая поменялась аурой с адепткой Арис и осталась плавать в бассейне вместо неё. В тот миг, когда Альвинора и Гилия покинули купальню, адепты Яртрэ и Саймиас, специально рассеявшиеся по территории академии, устроили дебош: стали швыряться зловредными чарами, нападать на других адептов и вести себя неадекватно, отвлекая на себя внимание магистров… и Альтондора, конечно же, которым пришлось усмирять разбушевавшихся адептов. Те, будучи зачарованными, не щадили окружающих и вообще почти не соображали, что делают, повинуясь чужим ментальным приказам. Именно благодаря их «стараниям» лазарет сейчас полон раненых разной степени сложности.

Из-за этой шумихи Светлая с дриадой почти незаметно и беспрепятственно покинули академию. Вот именно что «почти». Защита, цайги её раздери, всё же выпустила Альвинору, но посигналила. И сигнал этот услышали как Дор, так и Тирр. А потом к ребятам стали возвращаться собственные облик и аура.

Альтонтирр ощутил неладное, почувствовал, что его подопечная далеко, и ринулся следом. И вот тут подтвердились мысли Ала, что с таким сложным делом адептке Гурано было очень сложно справиться самой, а потому у неё в академии наверняка имелся сообщник. Тот, кто помог бы незаметно уйти, чтобы вынести образцы крови за пределы замка, и тихонько вернуться.

Тирр обратил внимание, что гоблин-привратник стал кричать и возмущаться уходом Альвиноры лишь после того, как увидел его, а до того момента преспокойно смотрел ей вслед, будто провожая и напутствуя. А ведь действительно: ну кто ещё мог бы организовать девушке свободный «выгул» и при этом помалкивать о её вылазках?!

– Что сейчас с привратником? – строго спросил Ал.

– Сидит под охранными чарами в одной из аудиторий, где мы сделали подобие темницы, тебя дожидается, – с готовностью откликнулся Тирр.

– Пойдёшь к нему? – глянул на Алакдаэра Дор.

– Разумеется. Может, ещё что-то удастся узнать.

Но, увы, сведений удалось получить совсем немного. Привратник тоже был под заклятием подчинения и пособничал врагам не по своей воле, а образец его крови для чар, так же «случайно» порезав кольцом, раздобыла Гилия. Остаётся радоваться, что это заклинание слишком тяжёлое и энергозатратное, особенно если действовать на приличном расстоянии, поэтому подчинению подвергли лишь нескольких адептов, иначе последствия могли быть ещё более плачевными.

Да, ребят контролировали на расстоянии. Возможно, именно из-за того, что на них не было прямого воздействия тёмной силы, удалось заглянуть в их воспоминания. А вот погибших адептов, непосредственно побывавших в лапах тёмных магов, допросить почти не удалось. Их сознание подверглось столь разрушительным изменениям, что даже если бы природники не погибли, то вскоре сошли бы с ума.

Единственное, что удалось узнать у покойных, – это последние мгновения перед смертью. Ал явственно «увидел» ужас и боль Гилии и страдания Рифалда, героически терпевшего муки транформации и покончившего с собой, дабы не напасть на одногруппницу. Да, адепт Вортен герой, и об этом узнает каждый! Однако что толку от этого его семье, если сына живым они больше никогда не увидят?

Когда Доран снял с тел погибших ребят остатки тёмных чар, их отправили родным на погребение. Сопровождать почивших адептов и «честь» сообщить их семьям о трагедии выпала Блэку и Брэндту: демон отправился к семье адептки Гурано, а оборотень – к семейству Вортен. Ал подумывал направить к родным дриады Лаэрсэль, но она как раз размораживала землю и растения возле академии, наверняка не самыми приятными словами поминая снежного повелителя.

К слову, место привратника пустовало недолго: ему на смену пришли два гоблина, которых на всякий случай оснастили мощными защитными артефактами. Ну а Алакдаэр на пару с Альтондором принялся обновлять защиту академии, залатывая потенциальные магические дыры и полностью блокируя возможность не только зайти, но и выйти по подменной ауре. Альтонтирр и Зардиа меж тем разделились и патрулировали окрестности, продолжая находиться под чарами невидимости и скрывая от окружающих своё присутствие.

И всё это время Ал ждал, ждал послания с требованиями похитителей. Да, они их пришлют, не могут не прислать. И ведь знают, ублюдки, что он за Альвинорой на край света отправится, что не оставит её в их лапах, знают! На то и рассчитывают!

Разобравшись с защитой замка, Алакдаэр поручил Дору ещё раз всё проверить и отправился в тренировочный зал для преподавателей. За всеми этими разговорами с неуравновешенными родственниками пострадавших и прочими заботами у архимагистра не было времени спокойно подумать.

Да, ситуация сложилась препаскуднейшая. И мало этим ублюдкам было похищения Альвиноры, под шумок они решили попробовать добраться до портальной двери. Пока магистры успокаивали бушующих адептов, а Тирр ринулся за Светлой, адептка Черулис, оставшись без присмотра, направилась в подвалы и основательно продвинулась к цели. Будучи полностью подчинена чужой воле, она шла тем же путём, каким когда-то следовала адептка Арис.

Цайгова дверь! Они знают, что за ней, этим тварям она так нужна, что не гнушаются средствами, но если её открыть, жертв будет куда больше…

Дроу методично палил в одну точку, с хищным удовольствием наблюдая, как манекен рассыпается на кусочки, собирается снова и вновь рассыпается… Это простое действие помогало думать, расставлять всё по полочкам, искать наилучшее решение.

Вскоре в тренировочную комнату пожаловали братья и сестра.

– Ал, мы закончили… – сообщил Дор.

Алакдаэр молчал, продолжая раз за разом уничтожать многострадальный манекен.

– Ал, прости, мы не оправдали твоего доверия, – Тирр действительно был огорчён.

Архимагистр прекратил своё занятие и обернулся к семье.

– Это была слишком хорошо продуманная и спланированная акция, – произнёс он. – Подмену ауры ощутить очень сложно, да и ты ведь специализируешься больше на военном деле, а не на магии. Всё было слишком быстро, а внимание сильных магов попросту отвлекли крупномасштабными беспорядками.

– Брат, я тоже тебя подвела, прости, – склонила голову Зардиа.

Но нет, он её не винил. Если бы Ал с самого начала приставил к адептке Гурано Зардию, то, возможно, всё произошедшее можно было бы предотвратить! Но что уж теперь гадать…

– Я сам виноват, – возразил декан. – Обязан был перекрыть все лазейки… – и раздражённо пальнул по манекену, в очередной раз разнося его в щепки.

– Även de bästa kan göra misstag («Даже самые лучшие совершают ошибки»), – изрёк Альтондор. – Ты не мог предусмотреть всего.

– Мог! И должен был!

– Не кори себя, брат.

– Как я могу не корить?! – новый сгусток магии снёс ещё один манекен, после чего архимагистр резко выдохнул: – Ладно. Gjort är gjort («Что сделано, то сделано»). Отправляйтесь на патрулирование. Когда появится посланник от наших недругов, сигнальте.

Оставшись в одиночестве, Тёмный оглядел зал, где все следы разрушения уже исчезли. Если бы можно было вот так же легко вернуть к жизни тех, кто сегодня погиб… Ал мотнул головой, отгоняя всплывшие в памяти безжизненные лица покойных адептов и их глаза, застывший взгляд которых был обращён в вечность.

Он снова не смог спасти тех, кто должен был жить. Вспомнилась предыдущая королева. Будь она жива, принцесса Эвилина сейчас была бы совсем другой и… Нет, не думать об этом! Хватит рвать себе душу! На этот раз у него всё получится. Альвинора будет жить, он её вернёт, иного не дано! Чего бы ему ни стоило.

Декан ментально вызвал заместителя:

«Блэк, доставь в преподавательский тренировочный зал всех адептов, которые, воспользовавшись моим сегодняшним отсутствием, рискнули напасть на адептку Арис».

«Наказывать будешь?» – оживился демон.

«Не только…» – туманно ответил Ал.

О нет, сегодня их ожидает не просто наказание. Эти олухи послужат важному делу. Должны ведь они принести академии хоть какую-то пользу! Не всё же время им штаны просиживать да гадости из-за угла делать. Да, сложные ситуации требуют нелёгких… и не всегда гуманных решений, но иного пути нет.

Дождавшись, когда Блэквин доставит группу провинившихся адептов, Ал пометил каждого исходя из степени вредности чар, которые они пытались применить к Светлой. Для наглядности красным цветом выделил наиболее опасных ребят, желтым – середнячков, ну а зелёным – тех, кто баловался не очень сильными заклинаниями, после чего расставил их по залу в произвольном порядке.

– Что ты задумал? – демон глядел на его манипуляции с любопытством.

– Сейчас увидишь.

Пригвоздив перепуганных адептов к полу заклятием усмирения, он активировал магию и принялся тестировать на них экспериментальные заклинания выборочного и направленного действия, которые атаковали не всю группу, а лишь отдельных её представителей, заданных заклинателем.

– Так-так, мне это уже нравится! – воодушевился Блэквин.

Да, Ал тоже был доволен. Всё получилось именно так, как он себе и представлял. Такая магия выборочного действия незаменима во время военных кампаний, когда нужно атаковать врагов, но в то же время не навредить своим, которые находятся с ними рядом. А мощные заклинания направленного действия добивают врагов, вредя только им, но не задевая остальных.

Адепты стонали, кто-то больше, кто-то меньше, ибо каждый получил наказание, соразмерное вине. Ну вот и славно. Теперь Алакдаэр готов спускаться в подземелья, где помимо недругов будет немало их пленников, которые не должны случайно пострадать из-за чужих распрь.

Архимагистр собрался провести ещё один этап испытаний, но ментальное сообщение от Альтондора мгновенно изменило его планы и настрой.

«Ал, кажется, пришёл посланник с требованиями похитителей, но… Ты должен сам это увидеть».

– Блэк, отправь этих остолопов в лазарет, – бросил дроу и перенёсся за пределы крепостных стен.

«Гонец» (если, конечно, это непонятное нечто можно так назвать) действительно прибыл. Снова зачарованный человек. Мужчина, наполовину обратившийся в чудище, ковылял, шатаясь и спотыкаясь на каждом шаге. В той его руке, которая ещё не стала когтистой лапой с десятью крючковатыми пальцами, был чёрный конверт. Увидев архимагистра, несчастный улыбнулся бледной улыбкой и просипел:

– Ес-сли не в-выполните, ч-что они х-хотят, то же с-самое будет и с н-ней. Нет, ещ-щё х-хуже.

После этих слов мужчина стал тансформироваться, пока окончательно не превратился в монстра, который, рыкнув… нет, не бросился на Ала, а сам себе вспорол когтями горло и рухнул на землю, захлёбываясь собственной кровью. Его конвульсии длились недолго. Вскоре он затих, а потом почернел и развеялся пеплом по ветру, оставив после себя лишь тёмное пятно на траве да смятый конверт, забрызганный багровыми каплями.

Глава 15

Алакдаэр приблизился к конверту и просканировал заклинаниями на предмет зловредных чар, потом взял с него образцы крови, чтобы исследовать в лаборатории, и наконец распечатал. Даже без проверки на отпечаток ауры было понятно, кому принадлежит локон светлых женских волос, который вспыхнул в руках чёрным пламенем, испуская сизый дым. Дым образовал небольшое облачко в виде ухмыляющегося черепа, который подмигнул и развеялся по ветру.

Больше в конверте не было ничего, ни строчки, ни слова. Да тут и так всё было понятно без слов. И у Ала сдали нервы. Да, он не железный, каковым хотел казаться, да, у него есть сердце, которое может сжиматься от боли, разрываться от горя и пылать от негодования.

Как он мог допустить, чтобы эти проклятые твари забрали Светлую? Почему позволил украсть единственную женщину, которая была ему нужна и заполонила собой его душу? Женщину, которой придётся расплачиваться за его прошлое. Этого не должно было случиться!

Перенесясь в преподавательский тренировочный зал, дроу заблокировал двери, чтобы его никто не тревожил, и выпустил наружу всё, что теснилось в груди. Он рычал похлеще любого дикого зверя, швырялся заклинаниями и не сдерживаясь громил комнату, а когда та восстанавливалась, злился ещё больше и крушил тренажёры и утварь снова, снова и снова…

Выхватив из ножен кинжалы, декан колол и резал, резал и колол ни в чём не повинного манекена, и чем быстрее восстанавливались повреждения на древесине, тем чаще сверкали его лезвия. Метнув клинки в другой манекен, архимагистр снова принялся орудовать магией, пока не ощутил внутри пустоту, от которой опускались руки и подкашивались ноги.

Алакдаэр сел на пол, опустил голову и прикрыл глаза, восстанавливая самообладание и возвращая ясность ума. Ярость больше не была властна над его разумом, он снова мог мыслить рационально и сдерживать порывы. Да, эта эмоциональная разрядка оказалась очень полезной.

Поднявшись на ноги, тёмный эльф вновь разгромил тренировочный зал, но теперь движения не были хаотичными: каждая атака была продуманной и попала точно в цель.

«Ал, я войду? – в голове возник голос Светлого. – Мне уже обо всём рассказали».

Тёмный с неохотой распечатал дверь, впуская друга.

– Ой-ёй, у кого-то нервишки шалят… – Дэл, приподняв брови, оглядел погром.

Впрочем, тренировочное оборудование активно возвращалось в исходное состояние, и вскоре о буйстве дроу уже ничто не напоминало.

– Ты хочешь оказаться на месте манекена? – Ал был не расположен к шуткам. – Тогда становись на позицию, я тебя уважу.

– Очень смешно, – скривился Дэлиан. – Я думал, ты уже давно ринулся искать свою зазнобу, ан нет, сидишь тут без дела и ломаешь академическое имущество.

– Дэл, если таким образом ты хочешь спровоцировать меня на действия, то это излишне. Я всё ещё в академии только из-за тебя.

– Из-за ме…

– Почему так долго? – перебил его Алакдаэр. – Думал, этот цайгов турнир никогда не закончится.

– Ещё спрашиваешь?! После скандала с бегством адептов и твоим уходом Граулз такое устроил… – эльф закатил глаза. – Нас едва не дисквалифицировали. В итоге сняли с команды очки, поэтому по итогам первого тура мы всего лишь на третьем месте.

– Ясно. Ладно, наверстаем в следующих турах, – отмахнулся дроу, для которого результаты турнира сейчас были делом далеко не первоочерёдной важности.

– Как только сняли защитный купол, я вернулся в замок, а Гелиос и Эйдан продолжили официальный визит, – Светлый выдернул из манекена один из кинжалов Ала, покрутил его в руке и быстрым точным движением запустил в другого манекена, пронзив тому «сердце». – Пока турнир не закончится, им нужно оставаться там... если только у нас тут не случится ещё чего-нибудь паршивого, из-за чего руководству придётся вернуться раньше срока. Но тогда король уж точно поставит крест на нашей академии.

К сожалению, именно к этому всё и шло.

– Ты уже сообщил Гелу, что здесь произошло? – Ал магией притянул свои кинжалы обратно и вложил в ножны.

– Разумеется. Как только узнал, сразу же уведомил его о трагедии, пока это не сделал кто-то другой. И он испросил личную аудиенцию у короля, чтобы поведать о случившемся с глазу на глаз, а не в присутствии остальных, тем более Эвила, – эльф поморщился от одного только имени брата королевы.

– Это хорошо, меньше паники будет, – рассудил дроу. – Нам сейчас лишняя шумиха ни к чему.

– Кстати, я-то тебе зачем понадобился? – в глазах коллеги был искренний интерес. – Хочешь поговорить?

– Не только… Собирайся, отправишься со мной! Бери столько накопителей, сколько у тебя есть, и самые мощные артефакты.

– И куда мы поедем?

– Сначала в Тёмный дол, а потом... – Алакдаэр выдержал паузу. – Пора нанести визит, который я так долго откладывал.

– Ого! – Светлый присвистнул. – Ты впервые приглашаешь меня к себе. Твоя семья сможет нам чем-то помочь?

– Сможет. Впрочем, не только моя семья, но и ты тоже.

– Почему не берёшь Блэка? – резонно спросил эльф. – Он силён в тёмной магии, а ты ведь будешь драться с тёмными.

– Нет, Дэл, в этом деле мне нужен именно ТЫ, – сделал акцент Ал, усиливая интригу. – И скоро узнаешь почему.

Сработало! Дэлиан повёлся и мигом отправился собирать вещи.

Перед отъездом из замка Алакдаэр устроил экстренное собрание магистров и поделился своими соображениями относительно сложившейся далеко не радужной ситуации.

– Если мы официально запросим из столицы помощь, то покажем свою слабость и несостоятельность. Вместо того, чтобы подать нам руку помощи, Граулз сделает всё, чтобы нас утопить, – озвучил дроу возможные перспективы. – Он давно ждёт этого момента. Если же не запросим – поставим под угрозу жизни многих. У кого какие предложения?

– У нас выбор без выбора: и то плохо, и то, – Блэквин задумчиво барабанил пальцами по столу.

– Гел и Эйд остались там отдуваться за всё хорошее, – раздражённо бросил Найл. – Думаю, они не столько гости Линна, сколько заложники, – выразил артефактор ту мысль, которая в данный момент волновала всех.

– Согласна, положение у нас шаткое, – нахмурила красивые брови Лаэрсэль.

– Да, мы ходим по краю. Если академию и её секрет посчитают угрозой… – Дэлиан был необычайно серьёзен. Всегда бы так.

– Доран, что там с допросом покойника? – Алакдаэр глянул на дель Морте.

– Мой новый коллекционный экспонат допросить пока так и не удалось, – развёл руками некромант. – Этот тёмный был сильным менталистом, таких защит себе понаставил, что… В общем, я ничего не обещаю.

– Что ж… Раз нет конкретных идей, предлагаю «золотую середину», – Ал наколдовал иллюзию, изображавшую академию и прилегающие к ней территории. – Если на нас нападут, попробуем, как и обычно, справиться своими силами. Но в случае серьёзной опасности немедленно запросим помощь. Наши «Проклятые врата» должны оставаться закрытыми до скончания веков. Надеюсь, это все понимают?

– Но ушлёпки, которые на нас рыпаются, не разбирают средств и не считаются с количеством жертв, – Вульфстэйн выглядел не на шутку обеспокоенным.

– Что-то мне подсказывает, что нас ожидает очередная партия зачарованных людей, – вздохнул Риан. – И чем их больше, тем сложнее успеть провести каждому ментальное воздействие, чтобы очистить разум.

– Профессора Ромуд и Саврид сейчас на патрулировании? – Алакдаэр оглядел собравшихся.

– Да, – с готовностью откликнулась Нувелия. – А потом отправимся мы с Амелией.

– Я пойду с вами, – вызвался Тайрин. – В свете последних событий двум женщинам в вечернее время лучше ходить в сопровождении мужчины, – пояснил свою позицию стихийник.

– А ты, Шейлиана, что-нибудь видишь? – обернулся Ал к предсказательнице.

– Будет немало пострадавших, – сказала та своё пророческое слово. – С обеих сторон.

– Кто бы сомневался… – поморщился он. – Так, а теперь поговорим об обороне академии, – дроу обратился к иллюзии замка и озвучил наиболее уязвимые места, которым нужно будет уделить особое внимание. Когда магистры распределили, кто и за что будет отвечать, он продолжил: – Если в нападении примут участие дроу, то атака с большой долей вероятности произойдёт ночью, когда они особенно сильны. Поэтому на всякий случай усильте ночные патрули. Также нападение может произойти аккурат во время следующего этапа турнира, когда сильнейшие маги королевства скроются под защитным куполом и некоторое время с ними невозможно будет связаться.

– Да, в эти несколько часов все мы будем особенно уязвимы, – согласилась Трэлис.

– И не только мы, кстати, – заметил Солис. – Все академии на период состязаний остались без ректоров и деканов. Мы с Алом не в счёт.

– Но время Турнира считается священным, – возразила Стамфрид. – В этот период приостанавливаются все конфликты.

– Ага, ты это нашим соседям скажи, – хмыкнул Вульфстейн. – Сколько раз они нарушали мирный договор аккурат во время Турнира?

– Ну-у, последний раз это было достаточно давно, но я разделяю опасения, – задумчиво проронил Невель.

– Согласен, – поддержал коллегу Керинг. – Надо быть во всеоружии.

– Даже если всё пройдёт благополучно, меня беспокоит тот факт, что нашу академию действительно могут закрыть, – покачал головой Доран. – А мне здесь нравится, Илиане и Логану тоже. Такой простор для экспериментов…

– Если закроют, будут полными идиотами! – рыкнул оборотень. – Проблемы нужно решать, а не прятаться от них по углам. Сегодня эти ублюдки нацелились на нашу академию, потом выберут другую цель… И что, мы должны просто убегать? Да я их на лоскуты порву!

– Хороший настрой! – одобрил Алакдаэр. – Раз вы все понимаете серьёзность положения, я с чистой совестью могу покинуть замок. Дэл отправится со мной. Пока не вернёмся я или Гелиос, Блэквин остаётся за старшего.

На этом он завершил совещание и собирался перед отъездом заглянуть в Целительский корпус, но его окликнула Шейлиана.

– Ал… – предсказательница посмотрела на него своими сияющими белыми глазами. – Подруга эльфов и ты… Я не могу тебя порадовать, но и расстраивать не хочу. От того решения, которое ты примешь, зависит не только твоя или её жизнь, помни от этом. Сделай правильный выбор.

Замечательное напутствие, ничего не скажешь!

Отогнав неприятные предчувствия, Ал заглянул в лазарет.

– Как Лоссдор?

– Пока без видимых изменений, – сообщила Илиана. – Но и ухудшений нет, что уже обнадёживает. Отец понемногу вливает в него снежную силу; возможно, это поможет.

Было бы хорошо. Снежного повелителя гораздо лучше иметь в друзьях, а не во врагах.

Но отбытие из академии, конечно же, не могло пройти спокойно! Кажется, Флориас, который как раз вернулся с места гибели адептов, вознамерился основательно помотать Алу нервы. Сердитый и раздражённый, крылатый преградил декану путь, когда тот собирался покинуть лазарет.

– Распутать портальный след мне так и не удалось, но я чувствую: вы знаете, где она. Поэтому я еду с вами! – заявил фэйри, оградив декана и себя растительным щитом, дабы уберечься от посторонних глаз и ушей.

– Нет, не едете, адепт Флориас, – решительно отказал Алакдаэр. – Там, куда я отправляюсь, феям не место. И если я вдруг не вернусь… Обещайте, что позаботитесь об адептке Арис должным образом и не позволите старшим родственникам навязать ей замужество. Не делайте вид, будто не понимаете, о чём я… Не только вы наблюдали за мной всё это время, но и я за вами.

Крылатый сощурился:

– Для начала она должна выжить…

– Выживет, я об этом позабочусь, даже ценой моей жизни. Поэтому обещайте!

Киран немного помолчал, но затем кивнул.

– Хорошо. Если она вернётся одна, я возьму её под своё крыло.

Ещё раз скрестившись с Флориасом взглядом, дроу отправился в личную лабораторию и собрал всё необходимое для предстоящего мероприятия, особо налегая на накопители, которых для этой миссии понадобится немеряно.

«Ал, свободен?» – ментально окликнул его Блэквин.

«Да, приходи ко мне».

– Что случилось? – встретил Тёмный Рэдлинга, оказавшись в своём кабинете.

– Не ходил бы ты один, Ал. И даже вдвоём с Дэлом это очень рискованно, – демон явно был недоволен. – Может, я всё же отправлюсь с вами?

– Нет, Блэк, тебе нужно оставаться здесь, – качнул головой архимагистр. – Мы обязаны сберечь то, что находится в стенах академии. Период активности «Проклятых врат» должен благополучно миновать. Чем больше сильных магов будет в замке, тем больше шансов выйти победителями из возможного противостояния. Так что надеюсь на тебя, не подведи.

Когда заместитель покинул комнату, Ал вызвал братьев и сестру, дабы дать им последние наставления.

– Ну, ребята, вы мой тыл, – оглядел он тёмных эльфов. – Защита замка пасть не должна, что бы вокруг ни происходило. Но даже если подобное всё же случится, Дор, ты знаешь все магические плетения, которые могут понадобиться для её восстановления. Только тебе я это доверил.

Альтондор кивнул.

– Зардия, – Ал повернулся к кузине, – в этот раз ты будешь не воином, а жрицей. Поможешь братьям ритуалами. Умилостивь Богов, чтобы они выбрали нашу сторону.

– Я поняла.

– А ты, Тирр, отвечаешь за оборону, – архимагистр хлопнул брата по плечу. – Если враги прорвутся, останови их и не пусти дальше.

– Будет сделано!

– И докладывайте в Тёмный дол обо всём, что здесь творится, даже если меня там уже не будет.

– Береги себя, брат, – напутствовал его Дор.

На том и простились.

«Ну что, Дэл, нам пора. Встречаемся в портальном зале».

Глава 16

Альвинора лежала на чём-то прохладном и гладком. Сознание, вынырнувшее из темноты, пыталось вызвать в памяти последние события, осмыслить происходящее, примириться с реальностью. Там, где она сейчас находилась, было почти темно, только тусклый бледно-фиолетовый свет, идущий от кристаллов, впаянных в стены, давал возможность хотя бы примерно осмотреться и попытаться понять, куда её притащили.

Судя по каменным сводам, очень похоже или на пещеру, или на небольшую комнату, выдолбленную в камне. Мебели вокруг не наблюдалось, только непонятный постамент, на который её положили. Это ведь не алтарь для жертвоприношений, правда? Только бы не алтарь!

Аль чувствовала себя отвратно. Голова кружилась, во рту была такая сухость, будто Альвинора не пила неделю, да и жажда мучила неимоверно. Слабость во всём теле ощущалась невероятная, словно из неё всю энергию выпили и кусок жизни заодно отобрали. Правду в «Пушистике» писали, что после ритуала смены ауры идёт тяжёлый откат и это крадёт жизненные силы.

Аль попыталась пошевелиться, но не вышло. Чужая воля вновь надёжно сковывала тело, позволяя только дышать, моргать и вертеть головой. У неё терпли руки и ноги, хотелось сменить положение, но не получалось. Попытка ментально дотянуться до архимагистра успеха не имела, как и раньше, лишь вызвала головную боль. На глаза навернулись слёзы.

«Светлейший, почему всё так вышло?»

Наставник не зря беспокоился, старался её защитить, но теперь она в лапах врагов! Снежный сейчас умирает из-за неё. Он примчался, дабы её спасти, рискнул собой, отказался от всего, что было для него важным, чтобы… попросту угодить в ловушку и попасть под пытки. У Аль кровь в жилах стыла, когда она вспоминала, как мучил его одноглазый, а сердце ныло от сочувствия и невозможности хоть как-то помочь.

И что там с Флориасом? Он бросил всё, пришёл и схлестнулся с магом, который без всякой жалости лишает жизни. Как там Киран, чем завершилась их битва?

А ребята… Перед глазами до сих пор стояла картина гибели одногруппников. И самое ужасное то, что в смерти Рифалда и Гилии была виновата она, Альвинора! Природников просто использовали, чтобы заполучить её, а через неё добраться и до Тёмного. Она стала его слабостью и уязвимым местом. От мыслей об этом душу охватила тоска.

Аркент’тар… Где он сейчас, что делает? Декан ведь уже узнал о её похищении, что же он предпримет? Ей одновременно хотелось, чтобы любимый пришёл и забрал её из этого жуткого места и чтобы не приходил, потому что враги только этого от него и ждут.

– О-о, кажется, кто-то уже пришёл в себя, – голос мужчины, возникшего, казалось, из воздуха, заставил стадо мурашек проскакать по телу. Наверное, он, как и Альтонтирр, применял заклинание невидимости, чтобы скрыть от неё своё присутствие и незаметно понаблюдать, что будет делать жертва.

Его красный глаз в полутьме комнаты светился потусторонним светом, вызывая дрожь. Но даже не внешний вид и расовая принадлежность (Алакдаэр тоже был тёмным эльфом) подстёгивали бежать, спрятаться, скрыться от этого чудовища, а то, что представляло собой его нутро.

Аль внутренне съёжилась и отчаянно молилась, чтобы одноглазый индивид к ней не приближался. Страх пробирался под кожу, заползал в душу. Этот безжалостный и жестокий садист в облике дроу вызывал ужас, потому что был способен на всё.

«Н-не подходи!!!» – мысленно взывала она.

Но её мольбы, разумеется, услышаны не были. Мужчина нарочито медленно приближался к будущей жертве, наслаждаясь её ужасом и беспомощностью. Аль молилась всем Богам, чтобы этого типа что-то отвлекло, кто-то позвал… да что угодно, только бы он ушёл!

Но тёмный эльф не уходил, а, кажется, задумал что-то не очень хорошее. Он не торопился и стал неспешно кружить по комнате, не спуская глаз с обездвиженной пленницы. Так хищник нарезает круги, нервируя жертву, ища наиболее уязвимые места и примеряясь, с какой стороны лучше подступиться.

Чувствуя себя свободно и уверенно, дроу каждым своим движением заставлял Альвинору внутренне сжиматься. Раньше он передвигался неслышно, но сейчас специально чеканил походку. Каждый его шаг отражался эхом от стен и вынуждал вздрагивать, прислушиваться, раздастся ли он ближе или дальше, чем предыдущий. Тяжелее всего было тогда, когда мучитель исчезал из поля зрения и о его передвижениях можно было судить только по звуку шагов.

Моральная пытка продолжалась достаточно, чтобы Аль ощутила себя оголённым нервом, который и от неслышного дуновения ветерка будет шарахаться. Наконец мужчина решил, что от запугивания стоит переходить к действиям, и, оказавшись против изножия её импровизированного ложа, направился к жертве. Даже в этой полутьме было видно, что он улыбается, и по мере приближения улыбка дроу становилась всё шире, пока не показались его белоснежные зубы.

– Ну что, смертная, поиграем? – в руке похитителя возник кинжал (и как только он его так быстро достал?), после чего красноглазый покачал клинок меж пальцев и стал медленно оглядывать тело пленницы, будто ища самые чувствительные точки. – С чего бы нам начать?

«С того, что ты воткнёшь этот кинжал себе в глотку!» – мысленно выкрикнула Аль, но, конечно, пленитель ничего не услышал.

– Для начала давай избавим тебя от лишней одежды, – постановил маньяк, – она мешает.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍«Кому как, а мне совсем не мешает!» – мысленно возмутилась Аль и вперила в садиста убийственный взгляд.

– А глаза-то как засверкали! – удовлетворённо произнёс он. – Тогда с этого и начнём.

И дроу стал ме-е-едленно развязывать шнурок на её правом ботинке и ещё медленнее на левом. Его пальцы двигались сами собой, а сияющий алым взгляд не отрывался от лица Аль. Он явно растягивал удовольствие и нервировал жертву, вероятно, намереваясь довести до истерики.

Альвинору била дрожь, хотя мучитель к её телу ещё даже не притронулся. Поистине, ожидание казни не намного легче самой казни. Ладонь одноглазого двинулась к девичьей икре, и Аль съёжилась, ожидая ненавистного прикосновения, но тёмный эльф лишь усмехнулся, положил руку обратно на её ботинок и стал стягивать его с ноги.

Когда оба ботинка были отброшены в сторону, захватчик поиграл кинжалом, вызвав у пленницы очередной приступ беспокойства, однако на этот раз не обманул ожиданий и стал неспешно вести кончиком лезвия, напитанным магией для придания ещё большей остроты, от большого пальца по подъёму стопы, щиколотке и икре, вспарывая ткань чулка и «рисуя» на коже багровую полосу, от которой шла щиплющая боль.

– Тц-тц-тц, – поцокал мужчина языком, – какая хрупкая у человека плоть. Не выдерживает даже такого лёгкого нажатия. А что же будет, если я придавлю немного сильнее? – и привёл в исполнение угрозу, усиливая давление лезвия, миновавшего колено и двигавшегося по бедру, углубляя порез и добавляя ощущение жжения.

Рука мужчины двигалась всё выше, задирая юбку. Ещё немного – и обнажится бельё. Но нет, он не пошёл дальше, а переместился на другую ногу и теперь стал двигаться вниз, разрезая второй чулок и раня кожу. Альвинора терпела, стиснув зубы и стараясь не показывать, как ей на самом деле больно. Она прекрасно помнила издевательства этого садиста над снежным, понимала, что ему доставляет удовольствие мучить других. И так же, как тогда Лэнд, делала всё, чтобы достойно выдержать пытку и не дать врагу воспользоваться собственными слабостями.

Но в то же время Аль понимала, что против этого типа у неё нет и шанса. Пока тело находится под чужим контролем, она и с места сдвинуться не может без приказа. Это злило, от беспомощности хотелось кричать, но ещё больше она жаждала наброситься на этого безжалостного гада, расцарапать ему физиономию, а потом начинить его таким количеством зловредных чар, чтобы даже знаменитая дровская маловосприимчивость к магическим воздействиям дала сбой. Уничтожить, стереть с лица земли… вот чего заслуживала эта бессердечная больная на голову скотина.

Стряхнув с Аль обрывки тонкой материи, что совсем недавно были чулками, дроу потоком магии сорвал с неё мантию и, поигрывая кинжалом, лезвие которого было окрашено красным, стал примеряться, на чём бы ещё использовать клинок. В итоге он выбрал рукав блузки – и теперь оружие скользило от разрезанной манжеты вверх по предплечью, оставляя за собой кровавую дорожку. Сейчас почему-то было больнее.

Дойдя до плеча, клинок двинулся в обратном направлении, срезая лоскут ткани и прочерчивая ещё одну налившуюся кровью ложбинку, почти параллельную первой. На этот раз скрыть страдания Альвиноре не удалось, и это только подстегнуло садиста: он стал с воодушевлением срезать с неё рукава лоскуток за лоскутком, раня кожу и «разрисовывая» руки кровоточащими полосами.

И будто этого ему было мало, он активировал какое-то заклинание – и все раны разом стали нестерпимо ныть. Видя, сколько муки это причиняет жертве, дроу усилил воздействие, и теперь порезы охватил жар, будто туда кипяток заливали. Слёзы у Альвиноры катились ручьями.

«Светлейший, как же больно!»

– О, тебе такое не нравится? Значит, повторим, – улыбнулся мучитель и вновь активировал заклинание.

Альвинора была готова завыть от боли, она пыталась дотянуться до внутреннего резерва, сбросить чужой контроль над собственным телом, но ничего не получалось. Так и оставаясь безвольной куклой, просто корчилась на постаменте, мечтая потерять сознание и не чувствовать всего этого. Но нет, нельзя сдаваться, нельзя показывать, что садюга одержал верх!

«Алька, держись! Лэнд смог, и ты сможешь! Не дай себя сломать, не позволь растоптать!»

Кажется, дроу вошёл в раж. Он посылал всё новые и новые волны «огня» в её раны, потом немного ослаблял чары, но затем вновь поддавал «жару», и от этого контраста и временных расслаблений боль ощущалась ещё острее.

– Жаль, что я тебя не для себя принёс… – протянул одноглазый. – Иначе бы так не щадил.

«А для кого тогда?»

Это был первый вопрос, который возник в затуманенном мозгу Аль. Ну а второй… Если весь этот кошмар называется «щадить», то что тогда для него будет «мукой»?

– Но ничего, для тебя это только начало. Самое интересное впереди… – тёмный эльф так и лучился воодушевлением.

Если он хотел напугать её ещё сильнее, то ему это с успехом удалось. Кому же и для чего она предназначена, если подобная экзекуция, судя по всему, только разминка?!

«Алакдаэр, миленький, забери меня отсюда, пожалуйста!» – воззвала Альвинора в никуда.

Сейчас у неё была только одна надежда: что наставник придёт за ней, отыщет, где бы она ни была, вырвет из лап этих ненормальных и вернёт обратно в академию. Или не в академию, а куда-то ещё, лишь бы подальше отсюда.

Потом произошло что-то невероятное: похититель вдруг стал залечивать её раны. Она поверить не могла (всё заживало бесследно), да и боль с каждым мгновением становилась меньше. Не понимая, что происходит, Аль готова была воздать благодарственную молитву, однако поняла, что поторопилась с радостными надеждами, потому что одноглазый вновь вскинул кинжал:

– А теперь давай повторим всё с самого начала…

И снова пришла боль…

Альвинора потеряла счёт времени, сколько он так врачевал её раны и наносил их снова. Каждый раз был хуже предыдущего. Тело уже знало, чего ожидать, и заранее сжималось в безнадёжной попытке избежать нового витка мучений, но одноглазый её не щадил. Да, сейчас он искренне наслаждался происходящим, будто вымещал на Аль обиду и никак не мог насытиться местью.

Но вдруг атмосфера в помещении изменилась. Сквозь пелену страдания Альвинора попыталась осознать происходящее. Пришёл кто-то ещё – и пытка закончилась. Надолго ли?

Аль слышала дровскую речь и не понимала ни слова. Но сейчас ей было плевать, о чём там болтают эти двое, главное, что боль отступила хотя бы ненадолго, а когда мучитель покинул помещение, она и вовсе готова была вздохнуть с облегчением, но не вздохнула, потому что сияющие красные глаза новоприбывшего дроу пригвоздили к месту даже безо всякой дополнительной магии.

– Ну вот ты и оказалась в моих руках…

Глава 17

Дэлиан шагнул в портал вслед за другом. То, что Алакдаэр решился пригласить его в гости, много значило для эльфа. И в то же время ему было очень интересно, почему именно сейчас? Чего Ал от него хочет на самом деле?

Они прибыли на небольшую поляну и стали продвигаться в том направлении, где лес начинал редеть и время от времени попадались скопления довольно крупных камней. Очевидно, это следы заброшенного поселения, которое уже давно поглотила лесная зелень.

Ал молча шагал рядом, он даже не хмурился, его лицо было похоже на застывшую маску.

– Как ты можешь быть так спокоен, когда твою любимую похитили? – Светлый искренне этого не понимал. – Я бы уже давно…

– Ты считаешь, что я спокоен? – ближайший валун под рукой тёмного эльфа обратился в горстку пепла.

– Эм... уже не уверен, – пробормотал Дэлиан.

– Если я не бегаю по округе, схватившись за голову, это не значит, что со мной всё в порядке, – процедил Ал. – Просто я умею держать эмоции в узде, по-другому себя вести правитель не должен, иначе его состояние передастся подданным и те впадут в панику. Тебе бы тоже не помешало этому научиться. Старайся сдерживать порывы: тебе это умение очень скоро пригодится.

– Ты о чём? – Светлый нахмурился.

– Скажи, почему ты живёшь под чужой фамилией? – вдруг спросил дроу.

Дэл напрягся: тема была скользкая.

– С чего ты взял? – осторожно поинтересовался он.

– Потому, что мне известен твой отец.

А вот это была совсем несмешная шутка.

– И кто же он? – эльф был снисходительно недоверчив.

Алакдаэр усмехнулся (мол, не веришь?), наклонился и прошептал несколько слов, от которых у Дэлиана озноб прошёл по коже.

– Откуда ты... – начал он с удивлением, смешанным с возмущением.

– Думаю, его имя лучше не упоминать в академии, как думаешь? – продолжил Тёмный.

– Шантажируешь? – прошипел Дэл. – И что ты хочешь за молчание?

– Скоро узнаешь. Очень скоро...

– Я так и думал, что от тёмного не стоит ожидать ничего хорошего! – эльф зло выплёвывал слова. – Но надеялся, что ошибаюсь. Видимо, зря. Играть на чужих слабостях подло!

– Ну-у... – дроу сделал рукой неопределённый жест. – На войне все средства хороши. А мне понадобится твоя помощь, и это будет действительно опасно.

– И поэтому ты устроил весь этот цирк?! – воскликнул Дэлиан.

– Спокойнее, спокойнее, разве я не говорил, что тебе нужно учиться держать себя в руках?!

– Да когда я тебе в помощи отказывал, если она действительно была нужна?! – не на шутку обиделся Светлый. – Я разочарован...

– Ты ещё не знаешь, о чём я попрошу, – сказал Алакдаэр таким тоном, каким обычно сообщают не самые приятные известия. – И почему именно тебя.

– Так... а вот с этого места, пожалуйста, поподробнее. Не тяни! – Дэл терпеть не мог, когда Алакдаэр намеренно что-то замалчивал или утаивал.

– Не торопись, – охладил его пыл Аркент’тар. – Сейчас сам всё увидишь... и поймёшь.

– Что именно? – настаивал Солис, выходя на опушку.

Но друг не успел ответить, а Дэлин больше не спрашивал, потому что перед ним открылась невероятная картина. Тёмный дол, а это был именно он, предстал перед путниками во всём своём тёмноэльфийском великолепии.

Был вечер, на небе зажигались звёзды, а в домах – огни. Но не только свет из окон озарял пространство, нет, сами жилища словно излучали сияние, заменяя уличные фонари. Величественное, но не тяжеловесное поселение, подсвеченное разноцветными переливами, захватывало дух! Потрясающей красоты каменные дома, чьей-то умелой рукой не построенные, а будто вырезанные из тёмного камня, устремлялись в небо остроконечными вершинами. «Каменное кружево», так бы Дэл их охарактеризовал. Да, ему было известно, что кроме жриц, воинов, магов, наёмных убийц и палачей среди дроу есть немало ремесленников и архитекторов, но воочию любоваться столь масштабными их творениями не доводилось.

Алакдаэр приблизился к высокой каменной ограде и перекинулся несколькими фразами с дозорными, которые возникли перед ним будто из воздуха. Что-то на дровише, Солис не понимал, о чём речь, но ясно было одно: его друг отдал какие-то распоряжения, и выглядел при этом донельзя серьёзным.

Сделав проход сквозь магическое поле, защищавшее Тёмный дол, Ал повёл Дэлиана вглубь поселения, и теперь эльф смог разглядеть, что светились вовсе не сами стены домов, а вмонтированные в них кристаллы, издающие бледно-фиолетовое, светло-золотистое, нежно-розовое, голубоватое и белое сияние, что придавало жилищам нарядный вид и удивительно гармонировало с общей ажурной и как бы «невесомой» архитектурной задумкой.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Из некоторых домов выходили дроу, облачённые в тёмные одежды, приветствовали повелителя и с любопытством оглядывали его гостя. Агрессии они не проявляли, хотя глаза некоторых посвёркивали красным, предупреждая, что если пришелец задумал недоброе, то шутки с ними плохи. Ал о чём-то с ними переговаривался, после чего его подданные хмурились и возвращались обратно в жилища.

Затем (видимо, для экономии времени) Алакдаэр открыл небольшой портал – и они перенеслись, кажется, в самое сердце Тёмного дола, оказавшись на просторной площади, в центре которой на постаменте возвышалась массивная статуя, посвящённая какому-то Божеству. Что примечательно, у этой скульптуры не имелось затылка, то есть с обеих сторон (и впереди, и сзади) были лица, только одно мужское, а другое – женское. Создавалось впечатление, будто мужчина и женщина стоят спина к спине столь плотно, что перетекают друг в друга.

Аркент’тар рассказывал, что в его поселении царит равноправие, и это двуликое Божество подтверждает эти слова. Очень любопытное решение проблемы разницы полов.

Тёмный вёл Дэлиана на противоположный конец площади и отвечал на приветствия прогуливавшихся в этот час соплеменников обоих полов. Маленькие дроу, глядя на Дэлиана, перешёптывались, но, что уже хорошо, пальцами в него не тыкали. После нескольких реплик Алакдаэра эти дроу тоже забеспокоились и, позвав за собой детей, стали расходиться по домам, а несколько мужчин направились вдоль отходивших от площади улиц, рассылая впереди себя магические вестники и тем самым разнося по Тёмному долу какую-то весть.

С одной стороны, Дэлу было очень интересно побывать в поселении друга, но с другой, он чувствовал себя не совсем уютно, впервые находясь в компании такого количества тёмных эльфов. С него и одного Ала достаточно, а тут этих дроу целый город. Одно неосторожное слово – и…

«Что за новости он сообщил остальным?»

Сначала Солис подумал, что друг отведёт его в массивное строение, выделявшееся на фоне других и похожее на владения повелителя, но тот свернул влево к несколько меньшему по размеру дому, на пороге которого появилась привлекательная тёмная эльфийка и, быстро окинув Дэлиана внимательным взглядом голубых глаз, тепло улыбнулась Алакдаэру.

– Тёмной ночи, тётя, – обратился Ал к женщине на понятном Дэлу языке.

Та, чуть помешкав, ответила с лёгким акцентом:

– Ты вернулся раньше, чем обещал. Принёс хорошие новости? Или… – она вгляделась в лицо Алакдаэра. – Что-то случилось?

– Oh, Алли!

– Dalninuk, dos doer! – почти хором воскликнули ещё две тёмные эльфийки помоложе, показавшиеся на пороге.

Из всего вышесказанного Светлый понял только одно слово.

«Алли?! – он едва не рассмеялся вслух, но чудом сдержался. – О-о, значит, тебя здесь так называют? Похоже, у меня появится ещё один повод для шуток. Ну держись, Тёмный! Шантажировать он меня вздумал…»

– Мэй, Мин, тёмной вам ночи, – ответил Ал девушкам. – Как вы? Всё в порядке?

– Всё хорошо, в округе пока тихо, – ответила вместо них женщина. – Ты пришёл не один? – она заинтересованно взглянула на Дэла.

– Да, я привёл друга и коллегу. Это архимагистр Солис, декан светлого факультета, – представил его Алакдаэр. – Дэлиан, а это Эльвиниль Аркент’тар, Верховная жрица Тёмного дола и моя тётя, которая заменила мне мать, оставшуюся в Подземье.

– Очень приятно, госпожа, – тут же подобравшись вежливо поклонился Светлый и получил ответный кивок.

Сейчас перед ним стояла фактически ещё одна правительница тёмноэльфийского поселения, которая, насколько Дэлу было известно, вместе с мужем возглавляла Тёмный дол, пока Ал отсутствовал. Это самая сильная и могущественная их местных женщин.

– Тётя, а дядя сейчас где? – Ал глянул в сторону дома.

– На полигоне, тренирует молодняк.

– Пошли девочек за ними, пусть возвращаются: боюсь, в самое ближайшее время нам предстоит пережить вовсе не тренировочный бой, – от тона, которым были сказаны эти слова, даже у Светлого по спине прошёл озноб.

Юные тёмные эльфийки тоже забеспокоились и без лишних разговоров бросились в сторону одной из улиц.

– Не зря мне было неспокойно, – помрачнела жрица. – Что случилось?

Алакдаэр перешёл на дровский и что-то ей говорил, отчего Эльвиниль хмурилась всё сильнее.

– Мне нужно срочно увидеться с отцом, нам предстоит серьёзный разговор. Но потом я жду вас с дядей, чтобы мы все вместе обсудили план дальнейших действий, – друг снова перешёл на понятный Дэлу язык.

– Ты голоден? – спросила правительница как истинная мать.

– Есть немного. Поэтому не могла бы ты, пожалуйста, организовать что-нибудь перекусить на троих и занести к отцу в кабинет, – попросил Тёмный. – И никого туда не пускать, пока я не позову вас с дядей. Вам, кстати, тоже нужно основательно подкрепиться и быть готовыми к возможной битве.

– Конечно, – кивнула тёмная эльфийка. – Но я жду от тебя подробностей.

– Я всё расскажу после того, как пообщаюсь с отцом. Тебе первой и расскажу, – Ал тепло улыбнулся.

Светлый обомлел, увидев, что Тёмный может ТАК улыбаться. Видимо, его связь с этой женщиной куда крепче, чем можно было предположить.

Эльвиниль вернулась в жилище, а Алакдаэр повёл Дэлиана к другому дому, который был чуть поменьше и стоял поодаль, будто его владелец не желал быть на виду. Дроу без стука отворил входную дверь и провёл Солиса по коридору мимо гостиной к резной деревянной двери, в которую деликатно постучал.

– Это я, отец. Можно войти?

– Да, конечно, – раздался из комнаты приятный мужской голос.

– Я тоже жил в академии под фамилией матери, – обратился Ал к Дэлиану, почему-то не спеша открывать дверь. – И не только потому, что так принято у дроу и мы гордимся своим родовым именем.

– А ведь и правда, – глянул на друга Дэл. – Сколько тебя знаю, особо не задумывался о твоём отце.

– И слава Темнейшему, – усмехнулся дроу, – иначе сейчас не было бы так интересно.

– Что ты хочешь этим...

Когда Алакдаэр отворил дверь, из-за стола навстречу гостям поднялся хозяин дома.

– Ясной ночи, отец! – поприветствовал Алакдаэр шагнувшего им навстречу высокого светлокожего мужчину с пронзительными голубыми глазами и золотистыми волосами, который оказался… солнечным эльфом.

--

Dalninuk, dos doer! (темноэльфийск.) – «Брат, ты пришёл!»

Глава 18

Алакдаэр мысленно усмехнулся, увидев вытянувшееся от удивления лицо Дэлиана. Честно говоря, удивляться действительно было чему. Конечно, в каждом дровском городе царили свои законы, но в Аббаналуре, ближайшем к Линнскому королевству поселении тёмных эльфов, были запрещены межвидовые контакты.

Да, женщины-дроу не любили делиться. Матриархат в их обществе процветал махровейший, и это касалось не только общественной жизни, но и интимной. Рабынь других рас можно было бить, над ними можно было издеваться, пытать, ставить опыты, но не спать с ними. То же касалось и мужчин-рабов. За этим чётко и жёстко следили, а виновные в нарушении устава бывали жестоко наказаны.

В Аббаналуре настолько строго блюли закон о чистоте крови, что вдруг обнаруженных полукровок, как и слабых детей, беспощадно убивали, отдавая жрицам для их кровавых ритуалов. Дроу считали ниже своего достоинства смешивать свою, как они считали, чистейшую и элитную кровь с грязной кровью других рас, поэтому не плодили полукровок. Да и сами межрасовые связи были у них неприемлемы. Прикоснуться к рабам – унизить себя. Вот и весь разговор.