Ксеродерма

Люди страдают

От страданий двери открываются.

Не стоит говорить женщине, у которой пришли очередные месячные: «Потерпи, потерпи, дорогая, может быть, пройдёт».

Пришла, еле пришла, тяжко страдающая остеохондрозом поясничного отдела позвоночника молодая женщина с выраженным болевым синдромом и, наскоро вытирая слезы и оправдываясь за свое слаботерпение, вымолвила, покусывая губы:

– Завидую тем людям, которые свободно прохаживаются перед вашим кабинетом, без проблем встают и садятся.

Её губы этим утром не укреплялись помадой, они ничего не хотели. Они могли только говорить.

– И, когда я состарюсь…

– До этого для начала нужно дожить. Двигаются ожидающие свободно, с этим спорить, безусловно, не стоит, а вот с мышлением, наверняка у них не так всё быстро, как у вас. В неврологии или одно, или другое. Поверьте, многих из них я знаю. Это длинный нескончаемый клубок знакомства через болезнь. Свет в одну сторону, сумерки в другую. Радостный детский крик: «Машка, выходи во двор» с годами трансформируется в скромное и умеренное: «Мария Ивановна, пожалуйста, спускайтесь, мы вас ждем».

– Вот я и спускаюсь. Доктор, карточки надо читать. Меня зовут Мария Ивановна.

– Явленье умных дум не терпит суеты. Впредь я буду более сдержанным и внимательным.

– Вы уж постарайтесь.

– Не сравнивайте и не завидуйте, и, хотя в вашем случае болезнь, безусловно, не уйдет, но состояние значительно улучшится. У каждого свой путь и свои проблемы, ибо они находятся в ожидании у моего кабинета, а не перед кассами Эрмитажа или Большого театра. Больному человеку всегда нужны добрые помыслы и никогда не помогут неразумные желания.

– Тоже верно.

– А вы присядьте.

– Спасибо, я бы с удовольствием, но только после этого вы меня не поднимете. Сегодня всю ночь провела стоя. Не думала, что так быстро наступит время, и мои ноги в это время суток всегда будут прямыми. Красивые ноги должны подчеркивать особый шик, но не болезненное состояние, они могут, а я … ой, не могу, точно не могу.

Как много на свете красивых женщин и как много больных. Я смотрел на неё и думал, что в человеке всё должно быть прекрасно, особенно грудь.

Мой любимый цвет женского белья – белый. Это цвет чистоты, свежести, невинности и воздержанности. В конце концов, это цвет моего халата. Хотя внешность обманчива, и нет никакой возможности судить об истинном состоянии женской груди, закупоренной в бюстгальтер, ибо он сам по себе тайна великая, ибо чего там только не намешано. В нём сконцентрирована и упакована, вскормлена и взлелеяна вся история развития человечества. Грудь оставалась прежней, только названия оболочки менялись. Младенчество, отрочество, юность – и так, с короткими или длинными остановками, до самого конца.

В настоящее время, воспевая женскую грудь, мы прославляем, как правило, его, бюстгальтер, и то, что преподносит наша фантазия, да глаза не зрят.

Теперь всё видим, всё понимаем и вздыхаем о силиконе.

Остеохондроз – это не болезнь, это состояние души. Здесь есть всё – и боль, и ограничение движений, и мгновенные прострелы, и головокружение, и искры из глаз, и облегчение с ощущением взлёта. И вот тогда отчетливо понимаешь, что каждое движение и продвижение тела даётся через боль.

Остеохондроз – это жёсткий корсет жизни, внутри которого невозможно ни кашлять, ни дышать полной грудью. Об этом, как и о другом, можно сочинять поэмы, а приходится делать сухие врачебные записи.

Одно дело, когда болит другое, когда всё высохло и безмолвствует, следовательно, лучше пострадать, чем посушиться.

– Поверьте, я переживаю вместе с вами, – взглянув на неё глазами полными кротости и сочувствия, сказал я.

– Доктор у меня, можно сказать, уже воды отошли, а вы говорите, потерпи, может, обойдется. Вы скажите, долго ли мне ещё так маяться? – взглянув на меня глазами полными негодования и непонимания, сказала она.

– Как для зачатия ребёнка требуется время, так и для его рождения необходимо оное. Считайте, мы в самом начале пути, – взглянув на неё глазами полными доброты и участия, сказал я.

– Хотите – верьте, хотите – нет, но забеременела я в первую брачную ночь, правда-правда, а родила, даже не порвалась и не звала маму. Роды принимала замечательная акушерка, она взяла на руки моего сына, как своего собственного. Впрочем, меня не за этим сюда привезли. Это абсолютно не касается моего нынешнего состояния. Когда я встану на ноги уверенно и без боли? – взглянув на меня глазами полными снисхождения и некого превосходства, сказала она.

– Вы желаете спросить, когда они поимеют возможность сгибаться в полном объёме?

– Меня нисколько не раздражает ваша ирония, я даже не могу зарычать, как женщина, страстно возжелавшая кого-то, ибо даже глубокий вздох усиливает боль. Можете бесконечно философствовать в своем убогом кабинете, а я привыкла быть здоровой, много двигаться и радоваться жизни, и движение моих стройных ножек очень часто доставляет мне, и не только мне радость. Говорите, говорите, задавайте свои вопросы.

– Здоровьем насытиться невозможно. Это вам не сон, не жажда и не голод. Моё право вам объяснить, а ваше – слушать меня или нет. Женщину, раздражённую болью и собственной беспомощностью, словами не утешить. С вашего позволения я вас осмотрю, естественно руками.

– Хорошо, что мне для этого нужно сделать? А вы их будете мыть? – спросила она.

– Кого? – удивился я.

– Руки, естественно. Не головой же вы меня собираетесь смотреть, – сказала она.

– Если я решил осмотреть больную, озлобленную на себя и всех остальных женщину, то голова в данном случае совершенно не нужна. В этой ситуации думать не надо. Вы и без того в моих руках, – со всей великой неврологической мудростью ответил я.

– Стоит только встретить умные заботливые руки, как сразу попадаешь под глупое бесчувственное тело, – с заметным раздражением сказала сна.

– Человек, способный диагностировать поясничный остеохондроз, уже заслуживает большого уважения. Это лично мое мнение, хотя, я полагаю, вы тоже можете к нему присоединиться, – не скрывая безразличия, ответил я.

– Ну что, мне ноги поднимать, оголяться сверху или снизу, рычать или плакать? Вы можете хоть что-то сделать?

– К лесу передом, ко мне задом. Здесь подняли, здесь опустили. Бюстгальтер оказался фиолетового цвета с розовыми цветочками! И таким образом она, глупая, надеется обрести здоровье! Она совершенно не имеет представления о современной медицине. Как можно обрести здоровье, когда всё фиолетово!

– Хочу сообщить вам радостную новость – если лечение пойдет нормально, то дней через пять вы вновь обретете стройную фигуру, – уверенно сказал я.

– Как в молодости? – с надеждой в голосе спросила она.

– Как в замечательной, свободно гнущейся и вращающейся, рычащей и стонущей молодости, а пока жизнь на короткое время изменится. Но мы, вместе, взявшись за руки, поставим её на прежнее место, – с твердостью в голосе сказал я.

Длинные мышцы спины, несмотря на болезнь, сохранились в приличном состоянии, грудь, видимо, в такой же форме. Отлично ухоженное тело…

Всегда можно отличить загар, полученный женщиной, страдающей от безделья в поле, или интенсивно поглощающей солнечный свет на пляже далекой и прекрасной страны.

Если я понимаю и помню анатомию, грудь мы внимательно ищем где-то спереди. Оставим эту часть осмотра на следующий раз, иначе начнутся крики, стоны. В некоторых случаях профессия терапевта уже не кажется такой скучной: расстегните, поднимите, дышите, не дышите. Нужно сосредоточиться на другом, более важном в данный момент: внимательно осматриваем спину.

Напряжение паравертебральных мышц умеренное, скорее всего, и болевой синдром не такой интенсивный. Просто эмоции разыгрались. Видимо, и в жизни она особа страстная, в определение моменты, скорее всего, не стонет, а кричит, возможно, даже нецензурно ругается.

– Сейчас, прошу вас, немного наклонитесь кпереди, – сосредоточенно сказал я.

– Можно я буду упираться в ваш стол руками? – сосредоточенно ответила она.

– Можно и ногами. Он крепкий, он много видел, слышал и выдерживал.

– Вам срочно нужно поменять вывеску на двери, от озабоченных пациенток отбоя не будет.

– Извините, вы замужем?

– У меня спина болит, а не…

– Осмотр окончен, дальше сами.

– Что сама?

– Разогнулись, повернулись, подняли, застегнули.

Думаю, скорее всего, она, кричит, думаю, ругается, ибо, обладая подобным телом, это совершенно естественно. Бездыханной быть не должна.

– Говорите, говорите, вы снова замолчали.

– Молчу, молчу и пишу для вашего здравия свои рекомендации или вы желаете уйти без оных?

– А вы не можете писать и говорить?

– А вы не можете страдать и молчать?

– Страдают, молча и беспричинно только дуры, а у меня есть законный повод излить свою печаль, уныние и боль.

– Вот мои рекомендации. Ступайте, лечитесь. Жду. Через пять дней, надеюсь, возрадуемся вместе. На следующий приём лучше прийти без бюстгальтера. По последним данным, полученным в крупнейших клиниках мира, это однозначно способствует выздоровлению.

– Вы в этом уверены?

– Да. Безусловно. Это меньше раздражает… кожные покровы спины.

Думаю, она точно кричит и точно матерится.

Я решил проводить её до двери кабинета, и мы распрощались почти по-товарищески. Но я был точно уверен, что на большее рассчитывать не стоит.

Болезнь – это молодость, лечение – зрелость. В первом случае внезапность и быстрота, во втором – рассудительность и готовность к воздержанию и самоограничению. Это не запад и не восток, но они обязательно встретятся, и вот тогда и возникнет бесконечный вопрос, который пытались разрешить предыдущие поколения и который наверняка возникнет у настоящих и будущих.

Вот такие они, производственные будни, хотя личное я ничего не произвожу, и даже женщины раздеваются у меня сами. Хотя она…

Если женщина тебе не по зубам, не стоит тратиться на дантиста.

Для посторонних двери закрываются.