Кстати, о птичках, или Возьму принца в хорошие руки!

4. Очень официальный прием

Очаровательная девочка в платье с рюшечками улыбнулась мне так лучезарно, что сразу становилось ясно: дело плохо.

Особенно если учитывать, что девочка эта стояла на четвереньках под банкетным столом, вместо того чтобы мирно слушать какую-нибудь сказку на ночь в своей спальне.

Еще и скатерти эти, как нарочно, свисают до самого пола, так что заметить диверсантку — а в целях этого невинного ангела я нисколько не сомневалась! — не припав к оному полу, невозможно.

Василиса любопытно сунула голову за мной следом, однако, обнаружив такое непотребство, торопливо вынырнула обратно. И, кажется, даже чуть отползла.

— Ты что тут делаешь? — на грани слышимости прошипела я.

Нет, я помню, что к принцессам полагается обращаться на «вы» и говорить «ваше высочество» независимо от того, насколько оное высочество еще сопливо. Но разводить политесы под столом все же показалось немного не соответствующим случаю.

Юная принцесса Агнесса улыбнулась еще шире и неопределенно пожала плечами. Мол, что ж тут непонятного — развлекаюсь!

— Вторая тоже здесь? — уточнила я на всякий случай, хоть и не сомневалась в ответе.

Отвечать — по крайней мере, вслух, — мне и не стали. Вместо этого девочка упала животом на пол и, прижавшись к тому же полу щекой, посмотрела в противоположную от меня сторону. А когда обернулась ко мне, улыбка ее стала еще шкодливее.

Я окончательно сползла со стула, упав на колени, и тоже прижалась щекой к полу под столом. Где-то надо мной кто-то закашлялся, но мне было не до того: в узкую щель между полом и краем скатерти можно было видеть не только ноги гостей и прислуги. Под вторым «рукавом» П-образного стола тоже кто-то полз. Да что там — кто-то! Ясно, кто. Причем заметить это можно было только в такой вот экстравагантной позе.

Ой-ой… и вот что мне делать? Наверное, по-хорошему стоило бы сообщить о мелких партизанках… ну, хотя бы одному из их старших братьев, который как раз очень удачно сидит рядом со мной. Или лакею, который так услужливо вьется вокруг. Тогда явятся няньки, слуги полезут под стол, гости переполошатся… а девочки, вполне возможно, еще и скандал устроят. В любом случае, выйдет шумно и некрасиво. И совсем не пойдет на пользу репутации наорской королевской семьи.

Или хотя бы как-то шикнуть на Агнессу и попытаться ее усовестить. Да еще так внушительно, чтобы она и свою сестру убедила немедленно вернуться в детскую.

…Мда, безнадежно. Что-то сильно сомневаюсь, что мой авторитет у маленьких принцесс настолько велик.

Тем временем та из сестренок, что оставалась рядом, извлекла откуда-то из складок своего платья белое перышко — и пощекотала им стоящую прямо перед ней ногу в серебристой туфельке на небольшом каблучке.

Ногу олменской принцессы Зулы!

Несколько секунд ничего не происходило.

А потом под стол опустилась рука в шелковом бледно-розовом рукаве колокольчиком и почесала ногу.

Длилось это тоже не больше пары секунд, вряд ли кто-то из соседей Зулы что-то успел заметить. Зато этого вполне хватило Агнессе. Девочка сделала мгновенный бросок — и вылетевший из ее кулака крупный жук приземлился на руку и тут же скользнул в рукав Зулы.

Я сглотнула.

А… в конце концов, почему я должна что-то делать? Мне вообще-то эти олменские гостьи тоже не очень-то нравятся. А у Агнессы с Ингердой наверняка немалый опыт — смогли же они просочиться на банкет так, что никто этого не заметил! Вполне возможно, что смогут так же незаметно и ускользнуть обратно. Сделав свое черное дело, само собой, кто я такая, чтобы им мешать!

Кашель надо мной усилился, перейдя в хоровой, и я вдруг осознала, что уже несколько минут стою на коленях перед своим стулом. При этом верхняя-то часть меня распласталась на полу под столом и никому не видна, а вот филейная — живописно из-под него торчит кверху…

Странно, что по ней еще никто не постучал. Стесняются, наверное.

Я торопливо вынырнула из-под стола, пытаясь одновременно придвинуть свой стул на место…

— У вас все в порядке, дорогая Валерия? — безукоризненно вежливо поинтересовался принц Трейс.

Нет, это не оборотни, это сверхлюди какие-то! У него даже лицо не дрогнуло! Хотя вот мой сосед с другой стороны что-то подозрительно долго промакивает губы салфеткой. И, по-моему, похрюкивает в нее. Надеюсь, хоть «свободную прессу» на такие мероприятия не пускают, а то я тут такие ракурсы демонстрировала…

— Д-да… — я энергично закивала. — Вилка. Упала… — тут я осознала, что вилку-то так и не подобрала, и беспомощно сглотнула. — И… закатилась.

Трейс, так и не улыбнувшись, указав на мои приборы. Вполне комплектные, как оказалось.

То есть, пока я там ползала, мне и новую вилку принести успели. Прекрасно!

— Мне показалось, вы с ней беседовали, — светски отметил брат Лиама.

Ну да, вот хобби у меня такое — общаться с вилками!! Хотя…

Как там Лиам советовал? Так, вспоминаем таблицу умножения и делаем лицо кирпичом…

— В моем мире убежавшие столовые приборы подзывают особым свистом. Но я постаралась не тревожить уважаемых гостей.

— Понимаю, — уважительно покивал его высочество Трейс.

— Не желаете ли морса? — склонился рядом лакей.

Напротив меня принцесса Зула пыталась незаметно почесать локоть под рукавом.

Так, секундочку, вилка-то на месте… а вот где мой клатч с набором юного отравителя? Слуги же не могли унести его, правда⁈

Под столом что-то едва слышно звякнуло. И еще раз — уже чуть дальше.

— Вина, пожалуйста! — решительно объявила я. Мне точно не помешает! Тут же скосила глаза вниз. Василиса смотрела на меня несчастными глазами. — И… кусок сырого мяса, будьте добры!

Сделав длинный глоток из поднесенного лакеем бокала, я все-таки решилась посмотреть на сидящую напротив олменскую принцессу.

Принцесса ерзала. Поводила хрупкими плечиками. Будто бы незаметно потирала плечи руками. Дергала головой.

Лицо у ее высочества Зулы тоже было примечательным. Похоже, в олменском королевском доме для принцесс вовсе не считается обязательным припоминать таблицу умножения при всяком удобном случае. У девчонки подергивался глаз и как-то странно кривились губы. При этом она, конечно, изо всех сил пыталась делать вид, что слушает что-то рассказывающего ей соседа справа. Но выходило как-то неубедительно.

В конце концов, не выдержав, принцесса Зула с видимым наслаждением почесала плечо, а потом, прислушавшись к ощущениям, еще и хлопнула по нему ладонью. Нахмурилась, снова повела лопатками и почесала под мышкой.

Оба ее соседа изумленно покосились на принцессу, но спрашивать о чем-то сочли, видимо, не слишком вежливым.

— Напрасно она это делает, — негромко пробормотал рядом со мной принц Трейс.

— Что? — удивилась я.

Увы, в этот момент нас прервал подошедший лакей с блюдцем, на котором лежал фигурно вырезанный в форме цветочка кусок сырого мяса. Торжественно так лежал, красиво. И веточкой какой-то зелени сверху украшен.

— Специальное блюдо по вашему заказу, — почтительно объявил он. — Диетичная маложирная вырезка!

— Благодарю вас! — я постаралась кивнуть максимально величественно. — Будьте любезны поставить это на пол.

Вот интересно, а лакеи тоже, наверное, таблицу умножения вспоминают? Во всяком случае, в отличие от гостей, от Васьки ни один из них не шарахался. И блюдце перед ее мордой он поставил с таким видом, будто всю жизнь только и делал, что обслуживал на официальных приемах мантикор.

Вася понюхала мясо, фыркнула и подняла на меня голову.

Чего это она? Ее всегда сырым мясом кормили. Рацион у нее такой. А жирное ей вообще нельзя.

Мантикора выразительно повела носом и покосилась на стол.

А-а-а… вон оно что. Пахнет-то жареной индейкой, да так, что издалека чувствуется.

— Ну, дорогая моя, жареное тебе вредно, — я развела руками, а Васька фыркнула. И смотрела она при этом, клянусь, на мою тарелку! — Ну да, людям тоже вредно. Но люди сами дураки, а котиков вредной едой травить жестоко! Ешь свою диетичную вырезку. Она полезная!

Недовольно поворчав, мантикора в конце концов снова положила подбородок на лапы, будто собиралась медитировать на свое блюдце. Ну вот… а я еще надеялась, что она хоть немного развеется. А у нее и аппетита-то нет…

— Когда мы с Райаном и Лиамом были детьми, — неторопливо начал принц Трейс, стоило мне только снова взглянуть на него — будто и без всякой связи с предыдущим разговором, — однажды заболел наш гувернер. И ему пришлось срочно подбирать временную замену. Собственно, кандидат быстро нашелся, прошел все согласования, и оставалось ему только собеседование лично с нашей матушкой. Вот только он нам не понравился. Мы, разумеется, живо интересовались наймом гувернера, и даже немного следили за кандидатами.

— И что, вас не поймали за этим? — заинтересовалась я, одновременно недоумевая, с чего это брат моего жениха вдруг ударился в детские воспоминания.

— А вы попробуйте поймать ребенка, умеющего телепортироваться, — едва заметно усмехнулся принц Трейс. А ведь я об этом и не подумала… да уж, неудивительно, что мелкие принцессы без труда проникли под стол, никем не замеченные. — Так вот, план тогда предложил Лиам, он всегда отлично ладил с животными и много о них знал… с любыми животными. Мы просто подбросили в одежду своему предполагаемому гувернеру жука-вонючку. Как раз когда он направлялся к нашей матушке. Жук-вонючка — занятное насекомое… прежде всего, он выделяет особый секрет, вызывающий у людей непреодолимый зуд. Благодаря специальным шипикам на лапках он очень прочно цепляется за любую поверхность — будь то древесная кора или кожа человека. Если уж он сел на вас, просто стряхнуть его невозможно, только аккуратно пересадить. А вот хлопать по нему — совсем опрометчиво. У этого насекомого очень прочный панцирь, раздавить его можно разве что молотком. Зато при любой угрозе…

Принцесса Зула уже с откровенно перекошенным лицом изо всех сил шлепнула себя по груди.

А секунду спустя оба ее соседа по столу синхронно отшатнулись в разные стороны, зажимая носы.

— Да, — прокомментировал Трейс. — Жук-вонючка не зря так называется. Гувернера тогда, кстати, не наняли.

— Неужели никто не догадался, что это ваши проделки? — полюбопытствовала я, и принц пожал плечами.

— Матушка заявила, что гувернер, не способный найти подход к детям и справиться с их шалостями, в любом случае профнепригоден.

Девушка напротив меня вскочила и помчалась куда-то, дергая себя за платье, будто пытаясь на бегу содрать его с себя, и не обращая внимания ни на вскочивших соседей по столу, ни на засуетившихся вокруг слуг.

— А я смотрю, у вас в семье крепкие традиции, — я покосилась на своего соседа.

— О да! — светски улыбнулся тот, отсалютовав мне бокалом.

В этот же момент какая-то суета началась во главе стола. Один из лакеев вдруг с грохотом уронил поднос и упал на колени — прямо за спинкой стула темноволосой принцессы Кристины, сидевшей напротив императорской четы. Тут же к нему присоединился второй, проходивший мимо и вдруг странно дернувшийся. Третий, у которого, на его счастье, руки были свободны, просто молитвенно сложил их перед собой, пожирая глазами затылок роковой красотки.

С обоими ее соседями по столу тоже творилось что-то странное. Один рванул на себе шейный платок, будто задыхался, другой выронил изо рта недоеденный кусок мяса — и оба попытались придвинуться к Кристине.

Императрица, чуть потянув носом, слегка нахмурилась, протянула руку и хладнокровно зажала нос своему мужу. Принц Райан рядом с ней, надув щеки, зажал себе нос самостоятельно.

Кристина попыталась, кажется, что-то сказать, а потом и вовсе вскочила, уронив стул и чуть не наступив на одного из коленопреклоненных лакеев. Впрочем, тот, кажется, остался в полном восторге — и тоже протянул руки к красавице.

Феромоны! Не зря Гуниллин сурок насчет них предупреждал… а этим двум мелким паршивкам даже инструкции не понадобились.

Императрица, едва повернув голову, негромко что-то скомандовала замершему за ее плечом слуге.

Принцесса Кристина тем временем попыталась обойти своих поклонников, число которых стремительно увеличивалось — причем некоторые старались к ней прикоснуться. Взвизгнув, девушка пнула ногой ближайшего, и тот с выражением неземного блаженства на лице вцепился в ее ногу.

Впрочем, к иностранной гостье тут же с двух сторон подошли двое крупных охранников, прижимающих платки к носам, и принялись расчищать ей путь. Правда, следом за ней все равно потянулись с зачарованным видом оба ее соседа по столу и несколько лакеев — причем первые двое так и поползли на коленях.

Нет, это прямо оружие массового поражения какое-то! Ну, Гунилла, добрая душа!

Хотя… может, у Кристины были и свои какие-нибудь особые духи? Меня ведь предупреждали ни в коем случае ничего не смешивать. А если смешались два «приворотных» средства?

— Минус две, — прокомментировал рядом со мной принц Трейс, и я, сглотнув, перевела взгляд на оставшихся олменских принцесс — Риенну и Талиэль, с двух сторон прильнувших к Лиаму. Та-ак…

Сам мой жених, к слову, с совершенно каменным лицом резал что-то на своей тарелке, не обращая ни малейшего внимания на поднявшуюся вокруг суматоху.

А потом где-то под его ногами что-то вдруг пронзительно взлаяло.

Василиса рядом со мной вздрогнула и настороженно подняла голову.

Рыжая принцесса Риенна торопливо наклонилась, наконец-то отлипнув от плеча Лиама, и подхватила на руки свою собачку, которая сейчас почему-то меньше всего напоминала плюшевую игрушку. Она извивалась, отчаянно лаяла и, по-моему, вообще пыталась укусить хозяйку. А когда та, не выдержав, разжала руки, надеясь, видимо, усадить питомицу себе на колени, собачонка извернулась прямо в воздухе, зацепилась передними лапами за край стола, потянув на себя скатерть, а потом и вовсе рванула вперед, одним скачком оказавшись на середине стола — прямо в блюде с салатом.

Этого Вася уже стерпеть не могла. Когда ей предлагали какое-то надоевшее диетическое мясо (да еще малюсеньким для ее габаритов кусочком!), а сами нагло ели на ее глазах сыр и жареную индейку, она страдала молча. Все-таки она у нас воспитанная мантикора. Но когда наглый конкурент оказался буквально в раю, полном упоительно вредной пищи, расшатанные Васенькины нервы не выдержали.

Мантикора вскочила на лапы, коротко рявкнула и мягко прыгнула с места.

Вся беда в том, что у собачки тоже оказались расшатанные нервы. Впрочем, чего еще ожидать от несчастной животинки, которую принесли на прием под мышкой и, кажется, в качестве аксессуара?

Словом, рванула она изначально, похоже, просто от неожиданности и с перепугу. А вот обнаружив себя во внезапном окружении салатных листьев и помидорок черри, несчастная собачка таки окончательно психанула. Возможно, она сделала это впервые в своей жизни. Причем, по-моему, истошный вопль хозяйки — рыжей принцессы Риенны — ее только подстегнул. Окинув безумным взглядом весь этот враждебный мир вокруг, маленькая белая псинка осознала, что не время тратить жизнь на пустые переживания. Спасать стоит вечные ценности. В смысле, еду.

А может, просто решила, раз уж все ужасно, хоть поесть напоследок.

В каких-то двух метрах от себя она углядела источник божественных ароматов — и длинным нервным скачком рванула к нему.

С Василисой они не столкнулись лбами в воздухе только чудом, почти одновременно приземлившись на середине стола. И тут-то между ними и пролегла она — индейка преткновения. В один миг с двух сторон обезумевшие от обиды и потрясения, хоть и по разным причинам, мантикора и собака с хоровым урчанием вонзили зубы в одну и ту же хорошо прожаренную птичку.

— Вольдемар, нет! Фу!!! — принцесса Риенна визжала уже на ультразвуке.

Хм, вот это мелкое недоразумение — Вольдемар? Кто бы мог подумать!

Надо сказать, шансов у Вольдемара в разворачивающемся противостоянии было немного. Откровенно говоря, их вообще не было.

Васенька просто подняла голову с зажатой в зубах индейкой — и вопрос о том, чья это птичка, перестал быть актуальным.

Почти.

Потому что Вольдемар, похоже, решил, что не может он, гордый пес, уступить свою, возможно, последнюю еду какой-то наглой кошке. Даже если эта кошка больше него раз этак в пятьдесят. В индейку он вцепился поистине мертвой хваткой, на зависть всяким бульдогам. Так что в итоге попросту повис на этой самой индейке.

Крепкие, однако, зубы у такой малявки! Впрочем, Нарин чих, помнится, тоже любит так повисеть — только, в основном, на чьих-нибудь штанах. За питанием своих питомцев Нара все-таки строго следит.

Вася недоуменно мотнула башкой — а заодно и индейкой. Вольдемар мотнулся тоже, но зубов не разжал.

Все это произошло в считаные секунды — я, как и большинство моих соседей по столу, едва успела вскочить, чтобы попытаться как-то помешать творящемуся безобразию.

Безобразие, правда, желало твориться дальше. Или, точнее, Васенька желала кушать, и никакие конкуренты и сотрапезники ей в этом деле были не нужны. А потому она с треском расправила крылья, мазнув ими по лицу меня и, кажется, кого-то еще по ту сторону стола, подобралась — и взмыла в воздух.

Вместе с индейкой. И с Вольдемаром, разумеется.

В последнюю секунду я успела ухватить собачку за задние лапы и попыталась потянуть на себя — правда, почти сразу и отпустила. Просто потому что шансов порвать собачку показалось больше, чем вернуть ее в любящие объятия безутешной хозяйки.

Тем временем означенная хозяйка, кажется, решила, что я намеренно натравила мантикору на ее песика. Отчаявшись вернуть своего Вольдемара сию секунду, принцесса Риенна с побелевшими от бешенства глазами навалилась на стол, кажется, собираясь через него перелезть, чтобы добраться до меня. В одну ее руку вцепился какой-то олменский дипломат, сообразивший, кажется, что дело пахнет международным скандалом. В другую — ее же сестрица Талиэль, которой пришлось, правда, для этого практически сесть на колени оторопевшему от неожиданности Лиаму.

Наверное, напрасно она это сделала. А может, все дальнейшее было уже неизбежностью.

Где-то под столом бухнуло и сразу звякнуло и дзынькнуло — как будто что-то разбилось.

А в следующие несколько секунд в зале воцарился чистый, беспримесный хаос.

Единственная мысль, которая вертелась у меня в голове в эти мгновения, — «Смешались в кучу кони, люди…».

Все началось с того, что край стола вдруг встал на дыбы. И тотчас из-под скатерти выпростался розовый хобот, который громко затрубил в потолок. Одновременно Лиам, ужом вывернувшись из-под Талиэль и быстро пригнувшись, нырнул под стол. То же самое сделал его старший брат Райан.

Спустя еще миг по залу будто прошла волна, распространявшаяся вокруг этого самого хобота. Со всех сторон слышался треск, грохот… а еще хлопание крыльев, рычание, блеяние и, по-моему, мяуканье.

— Дорогая, тебе вредно так волноваться! — завопил вскочивший вместе со всеми принц-консорт, глядя куда-то под потолок.

Взглянув туда же, я обнаружила кружащих в воздухе и недовольно вопящих взъерошенную ворону, нежно-салатового фламинго и небольшого пингвина. Пингвин был самый обыкновенный на вид, вполне земной, только почему-то летающий. Как ему это удавалось на таких куцых крылышках, мой рациональный мозг понимать отказывался.

Кружили они не просто так. Потому что там же кружила еще и моя мантикора, все еще со своей добычей в зубах. Кажется, Вася не могла решить, какая из птичек сейчас волнует ее воображение больше — жареная или летающая. Поэтому она мудро решила «Там разберемся!» и гонялась по воздуху то за вороной, то за пингвином, не выпуская из зубов индейку с болтающимся на ней Вольдемаром.

Кони в зале, кстати, тоже были. Если быть точной, один конь. Просто он вдруг оказался прямо рядом со мной. И его передние копыта стояли на столе.

А хороша мебель в императорском дворце! И Васеньку этот стол выдержал, и… вот.

— Э… ваше… высочество⁈ — выдавила из себя я, начиная соображать, что происходит.

Конь посмотрел на меня, как на дуру, тряхнул гнедой гривой и недовольно заржал.

В панике оглядевшись, я поняла, что у императорской семьи действительно немало родственников. И на официальный прием в честь олменских принцесс были приглашены многие из них. И сейчас все они по какой-то причине разом приняли свои вторые ипостаси.

А еще вспышкой в сознании мелькнуло озарение. Гунилла, паршивка! Не зря она в который раз талдычила про своего ирбиса. Я еще удивлялась, с чего бы я на императорском приеме вдруг увидела, по ее мнению, чью-то звериную ипостась. А вот с чего! Она подсунула в мой клатч какой-то катализатор! И, что бы ни пытались сделать под столом возмущенные маленькие принцессы, они разбили флакон с этим самым катализатором. Удивительно летучим, учитывая, что распространился он на весь зал. Да нашей ведьмочке цены нет! Такие б таланты, да в мирное русло!

Впрочем, думать о коварстве подруги оказалось совершенно некогда. Потому что кругом царил, как сказано было, хаос. Гости-люди, не успевшие вскочить раньше, повскакивали теперь, многие не понимали, что вообще происходит, кто-то метался и кричал, слуги пытались их успокоить и выводили кого-то под руки. Звери рычали, шипели, мычали и даже, кажется, немного кудахтали.

А потом случилось неизбежное. Индейка, сцапанная Васей, была, как сказано, отлично прожаренная. Даже удивительно, что она выдержала так долго.

Так или иначе, при очередном воздушном кульбите мантикоры индейка просто порвалась. В зубах у моей кисы остался хребет с изрядным куском спорной птички, а все остальное вместе с маленькой белой собачкой полетело вниз.

Вот тут я даже зауважала рыжую принцессу Риенну. Плюнув на планы вцепиться в волосы коварной мне, она, опрокинув стул, сделала нереальный прыжок через зал — а заодно и через какое-то некрупное копытное животное — и рухнула точно там, куда секунду спустя — уже мягко! — приземлился Вольдемар с отвоеванной половиной индейки.