Кто на папочку?

Глава 17

— Я посмотрела наброски, — лучезарно улыбаясь, заявила Диме по телефону.

— И как?

— Они потрясающие! И сочетание цветов невероятное. Я уже завидую нашей дочери. Сама бы осталась жить в такой комнате, — восторженно делилась впечатлениями.

— Так в чем проблема, гномик? Можем сделать ремонт во всей квартире, как ты захочешь, а поживем пока у тебя, — рассмеялся Дима.

— Ты серьезно?

— Серьезнее некуда. Нам в любом случае еще кухню с ванной переделывать, так что можно и остальные комнаты захватить.

— Дим, но это же столько денег. Ты же не миллионер. Да и ребенку столько всего нужно покупать. У меня, конечно, тоже есть некоторая сумма, но она сейчас вся уйдет. Нет, давай, наверное, подождем, — пошла на попятную, прикидывая в уме во что нам выльется этот ремонт.

— Карин, если я говорю, что мы можем это сделать, значит, так и есть. Вообще-то у меня есть несколько вкладов. Я, знаешь ли, узнал, что я транжира после нашего с тобой первого похода в магазин, а до этого большую часть денег откладывал. Не волнуйся. Тем более мы все равно к этому придем, рано или поздно, так чего тянуть? Потом опять переезжать с места на место из-за каких-то двух комнат?

— Ты меня так совсем избалуешь, — тихо обронила, поглаживая живот.

— Ничего, рано или поздно вам придется все это отрабатывать, мадам, — шутливо заметил Дима. — Очень долго и упорно отрабатывать.

— Ты как всегда. Извращенец, — со смешком ответила ему, а сама поймала себя на мысли, что очень жду этого момента, когда придется расплачиваться за щедрость мужчины.

— Ладно, гномик. Мне пора готовиться к операции. Не скучай, вечером увидимся. И выбери рисунки для детской. Сегодня нужно отправить художнику.

— Хорошо. Удачи тебе.

— Спасибо, малыш. Целую.

— Целую.

Отложив телефон, я отправилась на кухню. Захотелось порадовать Диму чем-то вкусным. Правда, он странный. Любит больше всего картошку фри и ванильное мороженное. Причем все это вместе. Что ж, чем бы дитя не тешилось.

Проверив свои запасы, поняла, что у меня кончилось подсолнечное масло. Да и мороженное Дима вчера все съел. Я сбегала в магазин и купила все необходимое. Вернулась домой и, решив, что сделаю все к самому приходу Маркова, завалилась спать.

Вместо будильника меня разбудил звонок в дверь. Кое-как поднявшись, пошлепала в коридор, раздумывая, кто это мог быть. Ведь никого не ждала. Заглянув в глазок, увидела лишь огромный букет цветов.

— Кто там? — настороженно спросила.

— Это Иван. Карин, открой, пожалуйста.

Отпрянув от двери, я прижалась спиной к стене и зажмурилась. Зачем он пришел? Зачем эти цветы? Что он творит вообще? Может, мне ему не открывать? Ведь Дима если узнает, что здесь был Еремин, и я его впустила, скандала не избежать. Я уже не говорю о драке. Боже, что же мне делать?

Дрожащей рукой я поправила волосы и щелкнула замком. Все же поговорить нам стоит, раз Ваня решил, что между нами еще что-то возможно.

— Привет, — Ваня зашел в квартиру и протянул мне цветы. Он улыбался, но не так, как раньше. Не знаю, может, мне показалось, но в нем что-то неуловимо изменилось. Что-то в его глазах… Даже улыбка отличалась. Как будто…искренняя? Лучистая?

— Привет, — заторможено ответила и побежала на кухню, чтобы поставить цветы в вазу.

На самом деле мне просто хотелось получить хоть какое-то время до того, как начать разговор. Все случилось так неожиданно… Боже, я не готова к этому! Не готова и все!

Я двигалась так медленно, как могла. Лишь бы только оттянуть момент. Медленно мыла вазу, еще медленнее наливала в нее воду, затем решила, что мне жизненно необходимо отрезать все листики. Ведь они мне помешают поставить цветы в вазу. Да-да, непременно помешают!

Иван за это время успел разуться, пройти на кухню и расположиться на стуле за столом. Он терпеливо ждал, когда я, наконец, повернусь к нему. И дождался…

— Вань, я…

— Подожди, Карин. Сначала я, — остановил он меня и явно заметил, как я выдохнула с облегчением.

— Хорошо, я тебя слушаю, — виновато опустив глаза, кивнула.

— Я думаю, стоить начать с причин моего глупого поведения. Я прошу у тебя прощения…

— Вань, ты не должен извиняться. И…

— Нет, Карина, пожалуйста, не перебивай. Мне сейчас очень сложно все это сказать, но я хочу, чтобы ты все это услышала, — не дал договорить Еремин.

Мне не ничего не оставалось, как кивнуть и молча выслушать его. Но я чувствовала, что после его рассказа мне станет только сложнее рассказать о своих отношениях с Димой.

— Я был влюблен лишь один раз. Это было в институте. И история у нас с той девушкой была непростая. Я не буду вдаваться в подробности. Скажу лишь, что она спасла меня от самого себя. До встречи с Таней я был…скажем так, тогда мне было нечем гордиться. Поэтому я не люблю, когда мне говорят, что я хороший, идеальный и так далее. Ведь я знаю, что это не так.

— У всех нас есть прошлое. Мы все совершали ошибки, Вань. И главное, кем ты являешься сейчас, а не когда-то там, в прошлом, — не удержалась от реплики. Ведь я-то знаю, что Иван действительно очень добрый и замечательный человек.

— Спасибо, — мягко улыбнулся мужчина. — Мне действительно важно твое мнение.

— А я считаю тебя замечательным человеком. Что бы ты ни говорил.

— Я продолжу, если ты позволишь, — прикрыв глаза, произнес Иван, явно собираясь с мыслями.

— Конечно, продолжай.

— Та девушка, Таня. Она умерла в день, когда я собирался сделать ей предложение.

— О боже, — ахнула, закрыв рот ладонью. — Ваня, мне так жаль…

— Не нужно, Карин. Я это пережил. И отпустил. Шесть лет не мог этого сделать, не позволял себе. Я поклялся на могиле Тани, что ее никто не заменит. И все это время думал, что сдерживаю обещание, не пуская в душу ни одну женщину. Пока не встретил тебя. И там, на даче, я так повел себя потому, что посчитал себя предателем. Почувствовал к тебе то, что запрещал…

— Ваня, — всхлипнула, пытаясь остановить его. Мое лицо уже было мокрым от слез.

Получалось, что я мерзавка, которая во второй раз разобьет этому мужчине сердце. Если бы он пришел раньше. Если бы поговорил со мной сразу… Но теперь уже поздно. Ведь мое сердце занято Димой. Я полюбила его всей душой и никогда не смогу предать. Но и обижать Ваню не хочу. Это невыносимо — знать, что причинишь боль такому хорошему человеку, который помог в трудный момент и не отвернулся. Боже, как же тяжело!

— Нет, выслушай меня, Карин. Я готов попробовать…. Я…

Внизу живота вспыхнула боль. Я так испугалась, что начала задыхаться. В глазах потемнело. Схватившись за угол кухонной тумбы, я хватала ртом воздух. От очередной вспышки пульсирующей боли застонала в голос. Господи, неужели роды начались? Но ведь еще рано! Нет-нет-нет, только не это! Пожалуйста! Только бы с дочкой ничего не случилось!

— Что? Что, Карина? Плохо? — Иван тут же оказался рядом и придержал, чтобы я не упала.

— Что-то не так, — тяжело дыша, выдавила. — Я…кажется…но еще рано…

— Что мне сделать, Карин? Как помочь?

Я только отрыла рот, как внизу живота вновь потянуло. От ужаса чуть сознание не потеряла. Как страшно!

— Ваня, мне срочно надо в больницу! — выпалила, впиваясь пальцами в руки мужчины мертвой хваткой.

— Да-да, конечно. Сейчас, — испуганно выпалил Еремин. — Сама сможешь до машины дойти или на руках…

— Нет! Я сама.

— Хорошо, идем. Давай, аккуратно…вот так…

Иван вывел меня в коридор. Без слов опустился на колени и помог обуться. Закутал меня в куртку и быстро оделся сам. Он помог мне спуститься вниз и усадил в машину. Всхлипывая, я назвала ему адрес больницы.

— Это недалеко. Скоро будем там. Держись, Карин.

Еремин вел машину плавно, стараясь, чтобы меня сильно не трясло, но доехали мы быстро. Во время пути я позвонила своему врачу и предупредила, что сейчас приеду. А когда мы добрались до больницы, меня тут же отправили в смотровую, оставив Ваню в коридоре.

— Ложная тревога, — с улыбкой заявила Нелли Викторовна после осмотра.

— Но боли…

— У вас были, так называемые, тренировочные схватки. Такое бывает. Не волнуйтесь. С малышом все хорошо. Ожидайте его примерно недели через три, не раньше. Но от стрессов нужно себя оградить. Давайте, успокаивайтесь и не волнуйтесь так.

— Спасибо вам. Я так испугалась, — с облегчением выдохнула, обхватив лицо руками.

— А вот это зря. У вас беременность протекает хорошо и без патологий. Совсем скоро родите здорового крепкого малыша, — подбодрила меня женщина и сразу стало легче. Только как теперь быть с Ваней? Разговор с ним явно станет для меня нервным потрясением…

— Что ты ей сказал?! Я тебе говорил не подходить к ней?! — раздался из коридора разъяренный рык Димы. О боже, а он как тут оказался?

— Мамочки, — испуганно выпалила и дернулась, чтобы встать.

— Куда? — строго одернула меня Нелли Викторовна, придержав за плечо. — Еще не хватало вам в мужские драки влезать.

— Но…вы не понимаете…

— Все понимаю. Они большие мальчики, сами разберутся. А вам уже полегчало, я смотрю?

— Да, отпустило, — стыдливо опустила глаза. — Но мне, правда, нужно поговорить с одним из них. И лучше сделать это здесь…на случай, если…

— Так, понятно…

Договорить женщина не успела. В коридоре что-то загрохотало. Я заерзала на кушетке. Не могла слушать эти звуки и не вмешиваться.

— Как вы весело живете-то! Санта-Барбара, да и только! — обреченно вздохнула она. — Приведите себя пока в порядок. Сейчас поговорите. Кого звать?

— Ивана, — тихо ответила, чувствуя, как горят щеки. Как же стыдно!

— Так, вы что здесь устроили?! Здесь вам больница, а не ринг! Ну-ка, разошлись! — рявкнула Нелли Викторовна, как только вышла в коридор. — Так, папаша, успокойтесь и присядьте на лавочку! Я сказала, присядьте! А вы Иван? За мной.

— А чего это он за вами? Вообще-то я отец! — послышался родной голос, и на моем лице сама собой расплылась улыбка. Примчался так быстро в больницу, забросив все свои дела. В очередной раз доказал, как мы с дочкой важны для него.

— Вот и не волнуйтесь, отец. Заменить вас уже никто не сможет. Расслабьтесь, — насмешливо ответила ему Нелли Викторовна и, открыв дверь, пропустила в кабинет Ваню.

Я к этому времени уже привела себя в порядок и нервно переминалась с ноги на ногу, не зная, с чего начать разговор.

Еремин вошел, поправляя куртку. Его взъерошенный вид и неровно сидящие на носу очки вызвали чувство вины. Снова они подрались из-за меня. Осознавать, что разрушила их дружбу, было неприятно, но такова правда.

— Вань, прости, я…

— Не надо, Карин. Я все понял, — почему-то добро улыбаясь, протянул Иван. Он подошел ко мне вплотную и взял за руки. — Я рад за вас с Димкой. Еще никогда не видел, чтобы его так накрывало от кого-то.

— Но…

— Я переживу. Правда. И не собираюсь больше закрываться. Благодаря тебе я понял, что жизнь продолжается, и не собираюсь от нее отказываться. Ты невероятная девушка, Карин. Светлая, добрая… Жаль, что я не успел… — с нотками грусти в голосе, произнес он, а у меня от снова глаза защипало, только уже от счастья, что Ваня меня не возненавидел и все понял сам, избавив меня от объяснений.

— Ты тоже замечательный, Вань, — всхлипнула, вцепившись в его руки. — Но…Дима, он… Я его…

— Я понимаю, поверь. Когда он хочет, в него невозможно не влюбиться. Я рад, что ты увидела его настоящего. И, скажи ему, когда он успокоится, что…не смотря на все его попытки меня убить, он всегда будет моим другом. Хорошо?

— Хорошо. Ты все время улыбаешься, Вань…

— Скажем так…я… Кажется, я родился заново, начал новую жизнь, а там нет места моему вечно недовольному постному лицу. Прости, что заставил тебя нервничать. Я не хотел. И очень боялся, что из-за меня с тобой что-то может случиться.

— Нет, не извиняйся. Это я должна была сразу сказать, но струсила.

— Ты пыталась. Я тебе не дал. На самом деле я сразу все понял. Просто хотел оттянуть этот момент. Потешить себя надеждой, что ошибся. Спасибо тебе, Карин. За все.

— Нет, это тебе спасибо. И… Я очень хочу, чтобы вы с Димой остались друзьями. Насколько это возможно…

— Один мудрый человек сказал мне, что настоящая дружба не боится кулаков. Я готов пойти навстречу и все забыть. Вопрос только в том, готов ли к этому Дима? Кстати, нам лучше выйти, а не то он снова сорвется и на этот раз точно меня убьет.

— Да, ты прав. Пойдем. Уверена, он успокоится, и вы нормально поговорите.

Дима сидел на лавочке возле смотрового кабинета, зарывшись пальцами в волосы. Если бы это была не больница, а над ним не стояла Нелли Викторовна, черта с два он бы позволил Еремину остаться наедине с Кариной. Но сейчас был вынужден сидеть и ждать.

— С Кариной все хорошо. У нее были тренировочные схватки. Не переживайте вы так, — пыталась отвлечь его женщина, но Марков уже и так понял, что с любимой и ребенком все в порядке. Иначе бы Ивана в кабинет не пустили.

Что они там делают? О чем говорят? Какую чушь вешает Еремин на уши девушке? И самый главный вопрос: что делать, если она выберет его? Дима понимал, что Карину с Ваней что-то связывало. Как минимум сильная симпатия, а как максимум…

Что между ними было на даче? Дима никогда об этом не спрашивал, а стоило. Ведь теперь он чуть ли не выл от безысходности. И сделать ничего не мог. Если Карина захочет остаться с Ереминым, то удержать ее никак не получится. Марков сделал все, что от него зависело, а теперь оставалось лишь надеяться, что этого достаточно.

Погрузившись в свои мысли, он даже не заметил, как исчезла Нелли Викторовна. Лишь увидел, что препятствий к закрытой двери больше нет. Порыв ворваться туда он кое-как преодолел, но ноющее чувство в груди толкало на действия. И если бы раньше Дима так и сделал, то сейчас решил предоставить любимой девушке выбор.

«Если любишь, отпусти…» — так, кажется, говорят? Раньше Марков не понимал этого выражения. Как можно отпустить того, без кого уже не видишь своей жизни? А оказалось, что он готов на это. Главное, чтобы она была счастлива. Пусть и не с ним, хоть он и старался изо всех сил. В любом случае, заставить Карину быть с собой Дима не мог, да и какой смысл? От этой девушки ему нужно либо все, либо ничего.

Не выдержав накала эмоций, Марков решил выйти на улицу и проветриться. Иначе не сдержится и все-таки ворвется в смотровую. А если застанет этих двоих за поцелуем, то окончательно сорвется. Он порывисто встал с лавки и направился к выходу.

— Дима! — раздался за спиной родной и нежный голос.

Марков замер, сжав кулаки, и зажмурился. Сердце в груди грохотало так сильно, что заглушало остальные звуки. Время будто остановилось. Мужчина боялся повернуться и увидеть то, что, наконец, его добьет, поэтому так и продолжал стоять.

— Эй, ты чего? — Карина, вдруг, оказалась прямо перед ним и озабоченно всматривалась в его лицо.

— Я… — потеряно начал Марков, но осекся на полуслове. Впервые в жизни он не знал, что говорить.

— Что с тобой, Дим? — нежная ладошка скользнула по его щеке, согревая своим теплом и вырывая из ступора. Дима накрыл ее своей рукой и потерся щекой, впитывая ласку.

— Не тяни, — выдавил он, сглотнув ком в горле.

— С чем не тянуть? Что случилось? На тебе лица нет, — явно забеспокоилась девушка.

— То есть… — Дима растерялся. Карина вела себя странно. Никакой вины в глазах, ни сосредоточенности в лице перед тем, как сказать, что она уходит него. Неужели… — Ты не уйдешь к нему? — решился он задать волнующий его вопрос.

— К кому? К Ване, что ли? — удивленно распахнула глаза девушка, а когда наткнулась на суровый взгляд мужчины, расползлась в лучезарной улыбке. — Я же говорила, что никуда не собираюсь. Дим, что за глупости?

— А о чем вы так долго разговаривали? — пробурчал Марков чисто по инерции, но в груди словно лопнуло что-то, взорвалось. И резко нахлынуло невероятное облегчение.

— Нам нужно было поговорить и расставить все точки. Я тебя люблю, дурачок. Слышишь?

— Могла бы и потом с ним поговорить. Я тут чуть с ума не сошел! Да я с работы даже не отпросился. Я тупо сбежал! А ты его…

Договорить Диме не дали. Карина решительно обхватила его за шею и дернула на себя, заткнув рот страстным поцелуем. Приведенный аргумент Марков посчитал весомым и быстро перехватил инициативу, наслаждаясь мягкими губками любимой девушки. Других доказательств ее чувств и не нужно было. Все сомнения, терзавшие мужчину испарились, словно их и не было. На душе стало так легко и радостно, что Дима готов был обнять и расцеловать весь мир. Бегать по улице и кричать о своем счастье. И даже с Ваней готов был помириться. Да что уж там, даже прощения попросить за постоянные нападения!

Оторвавшись от Карины, Марков уперся взглядом в Еремина. Тот стоял, засунув руки в карманы и улыбался. Что-то в нем изменилось. Исчезло былое напряжение и настороженный взгляд. Плечи расправились. Да и вид у него какой-то…живой.

— Поговори с ним, — шепнула на ухо Диме Карина и отошла в сторону. — Я пока к врачу схожу, спрошу кое-что.

Марков проводил ее взглядом и вновь повернулся к Еремину. Тот кивком указал на выход и, не дожидаясь ответа, вышел на улицу.

Снаружи снова валил снег, искрящийся от света фонарей. Мимо пробегали торопящиеся куда-то люди. Слышался шум машин, а двое друзей стояли на крыльце больницы и, не отрываясь, смотрели друг на друга.

Дима не чувствовал былой враждебности к Ване. Да и он не выглядел расстроенным. Скорее умиротворенным. Словно освободился от своих демонов, которые терзали его столько лет. Делить было уже нечего, и оба это понимали.

Без слов Марков протянул руку, делая первый шаг к примирению. Еремин усмехнулся. Схватился за его ладонь, резко рванул на себя и крепко обнял мужчину.

— Балда! — бросил Дима, обхватив Ивана в ответ за талию.

— От балды слышу! — рассмеялся в ответ его друг.

— Как я тебя приложил сегодня об стену, а?

— Я тебе поддался, малыш. Боялся, что ты расплачешься.

— Ах так? А ну, лови гранату! — Дима отпрянул от Еремина и, схватив с перил горсть снега, быстро скомкал его в снежок и бросил в друга, попав тому в грудь.

— Ну, держись! — притворно-грозным тоном воскликнул Иван и бросился вдогонку за улепетывающим от него Марковым, попутно скатывая оружие.

Люди, кто с недоумением, а кто и с понимающей улыбкой смотрели на двух взрослых мужчин, бегающих друг за другом перед зданием больницы и играющих в снежки. Но те всех этих взглядов не замечали.

А в это время в окно за ними наблюдала довольная собой Карина и тихо посмеивалась над двумя оболтусами, жалея, что со своим огромным животом не может присоединиться к их веселой игре.