Кукла. Хрупкое счастье

Глава 19.2

Вечером Дамиан звонил мне несколько раз, но я не взяла трубку. И не открыла несколько сообщений, прилетевших от него. Сперва, потому что злилась на него, а потом стало обидно. Я ведь пыталась поговорить с ним о нашем свидании, единственном, между прочим! Но он не считал себя виноватым ни в чем. От этого было грустно.

Я полночи не могла заснуть, все крутила в голове разные сценарии нашего будущего. Начиная от самого радужного, где он приползет ко мне на коленях, станет молить простить ему его глупости и обещать стать идеальным парнем. Заканчивая таким, где мы в пух и прах погрыземся и больше не посмотрим друг на друга.

Утром меня все больше посещали мысли о том, что, наверное, нужно дать еще один шанс своему парню. Ведь я так любила его, что мысль о расставании рвала мне сердце!

Вот только стоило мне увидеть его машину перед моим подъездом, как я, задрав повыше голову и даже не взглянув в его сторону, прошла мимо. Жевала губы в надежде, что он побежит за мной и вернет, но этого не произошло. В одиночестве я шла целых пару минут и за это время успела накрутить себя настолько, что хотела придушить этого гордого засранца.

Поэтому, когда он медленно подъехал и, опустив стекло, стал просить не дурить и садиться в машину, я сделала вид, что не слышу его.

— Кукла, ну, хорош! Садись, и мы поговорим, — слышала я, но гордость уже взяла верх над всеми моими остальными чувствами, так что я никак не реагировала на его слова.

— Детка, не дуйся! Поехали, куплю тебе вкусняшки, — пытался он заманить меня по-хорошему. Но я не поддавалась.

— Да ладно! Серьезно? — голос Дамиана с каждым словом менялся на все более жесткий. — Я, по-твоему, сопляк какой-то, который будет таскаться за тобой и пресмыкаться? Я сказал, садись в машину! Значит, ты должна сесть в машину, — его тон дошел до приказного, а мне это нравилось все меньше.

— Я буду делать все, что захочу. Ты не мой хозяин! Напомнить, в каком году в России рабство отменили? — все же, не выдержала и, сверкая молниями, выпалила я.

Машина резко затормозила, и Дамиан выскочил из своей тачки, словно ураган. Налетел на меня и, схватив за руку, попытался насильно затолкать в салон, причиняя боль.

— Отпусти — пискнула я, выдергивая руку из захвата и потирая покрасневшее запястье.

— Ты моя! Запомни это! Можешь попсиховать, но как миленькая вернешься ко мне, — выпалил он и вернулся в машину. — Больше таскаться за тобой не буду! Надумаешь, сама придешь.

— Посмотрим, — буркнула я, глядя вслед удаляющейся спортивной тачке.

Мы оба словно два быка уперлись рогом и не хотели идти навстречу. Ни он, ни я не были готовы уступить. В школе мы делали вид, что не замечали друг друга. Но на самом деле, я страдала и незаметно посматривала на Дамиана. Девчонки говорили, что он делал то же самое.

— Что у вас случилось? Ты ведь его любишь! Что могло произойти? — допытывалась Дашка, не понимая, с чего вдруг такой разворот на сто восемьдесят градусов?

— Не важно. Я обиделась и наговорила ему такого, что обидела его. Теперь мы оба дуемся и не желаем делать первый шаг, — ответила я.

Девчонки ловили момент, наверстывая упущенное. Дашка и Сенька веселили меня, как могли, водили после уроков гулять в парк, кафе и кино, развлекали новыми сплетнями. Тим в школе не появлялся, так как мама ему запретила в таком виде показываться перед учителями. Он спускался ко мне по вечерам под предлогом «узнать уроки», с ним мы болтали подолгу в подъезде. Не знаю почему, но он очень быстро стал каким-то очень близким человеком. Мне нравилось говорить с ним, делиться какими-то проблемами. Он, хоть и был моим ровесником, мною воспринимался, как старший брат.

И, если Тима заботил его внешний вид и то, что скажут в школе, покажись он там с разбитым лицом, то Дамиан гордо сверкал своими синяками, и никто ему даже слова не сказал.

Так прошло три дня. Я с каждым новым днем все больше грустила и тосковала. Но прощать Дамиану такое свинское отношение и пойти первой на примирение ни за что бы не стала.

Возвращаясь домой на третий день довольно поздно, я ожидала увидеть маму дома. А оказалось, что застала ее у подъезда с незнакомым мужчиной. Издалека было видно, что они не просто знакомые. А когда она поцеловала его в щеку и прошмыгнула в подъезд, я уже не сомневалась в том, что это новый мамин ухажер.

«Ничего себе», — подумала я. И было о чем. Ведь после развода с папой она ни с кем еще не встречалась.

Я была очень рада за нее, единственное, слегка переживала. Вдруг этот мужик окажется не таким уж хорошим? Не хотелось, чтобы маме кто-то причинял боль.

Он не сразу ушел, а еще стоял какое-то время перед нашим подъездом, так что, когда я проходила мимо, успела рассмотреть его. Высокий, довольно крупный, словно медведь, темноволосый. Насчет, симпатичный он или нет, я рассуждать не стала, ведь мужчина лет сорока никак меня не привлекал и казался дряхлым стариком.

Дома мама светилась, как начищенный пятак, но я не стала акцентировать на этом внимание и допрашивать. А вечером и вовсе думать забыла о ней. Потому что стало как-то ни до чего после того, как мне пришло сообщение от неизвестного абонента.