Глава 4

Много позже, ночью, Джанин стояла у окна, вглядываясь в темноту, которая подкралась неожиданно, словно таинственное живое существо, и завладела садом. Луна уже взошла и тускло светилась на глубоком звездно-синем небе, выглядывая из-за ветвей деревьев, плотным кольцом окруживших дом.

Девушка вспомнила, что за обедом Крис говорила о молодых соснах. Конечно, молодыми их можно было назвать только по меркам растительного мира — сосны посадили вокруг «Сандалс» полвека назад, и теперь некоторые из них вознесли свои кроны уже довольно высоко. Открыв окно и выглянув в бархатную темноту, она с удовольствием вдохнула пряный запах сосновых иголок, смешанный с чудесным сладким ароматом роз.

Джанин постояла у окна несколько минут. Было необыкновенно тихо. Потом она вспомнила о пугающей близости болот. По словам Стивена, там легко заблудиться даже днем, и поэтому девушка обещала ему не предпринимать никаких рискованных прогулок. Немного взволнованная встречей с совершенно незнакомым миром, который ей предстояло познать, она думала о безлюдных просторах, о солоноватых водоемах со спокойной водой, серых камнях, высоких холмах и вересковых пустошах.

Внезапно она почувствовала, что немного замерзла, и ощутила некое странное возбуждение и беспокойство, которое наверняка не даст уснуть.

Она начала раздеваться в темноте, не включая свет, потому что ей не хотелось задергивать занавески. Луна тем временем поднималась все выше и выше над верхушками деревьев, и наконец ее серебряный свет выплеснулся на ковер спальни. Девушка знала, что где-то там, в темноте, проходит шоссе, поэтому старалась держаться подальше от окна. Впрочем, было маловероятно, что кто-нибудь проедет по этой дороге в такой час и увидит ее в ночной рубашке.

Вечер был удивительно приятным, но Джанин навязчиво преследовали мысли о том, что странные письма Крис были продиктованы не только ее одиночеством, но и еще чем-то. Крис действительно чувствовала себя одинокой, но Стивен был так же внимателен к своей жене, как и прежде. Так что после ужина Джанин, которая когда-то была отчаянно влюблена в него, почти поверила, что Крис все еще крепко держит его в своих хрупких руках. Они разговаривали о здоровье Крис и об ее одиночестве. Когда ужин закончился и горничная принесла кофе в гостиную, Джанин еще раз убедилась в том, что Стивен очень хочет найти какой-то выход из положения, чтобы добиться полного выздоровления жены и вернуть ей радость жизни.

Каждый раз, проходя мимо кресла, в котором сидела Крис, Стивен любовно касался ее щеки, и именно он настоял, чтобы жена устроилась на диване, поскольку ему показалось, что она немного устала. Когда она пожаловалась, что ей холодно, он тотчас включил мощный электрообогреватель и закутал легким пледом ее ноги. Потом он заставил ее выпить глоток виски, перед тем как отправиться в постель, и сам на руках отнес ее в спальню.

Джанин зашла к ней пожелать спокойной ночи — сестра лежала на роскошных шелковых простынях под атласным пуховым одеялом, и приглушенный розовый свет струился над ней и над ее отделанными кружевами подушками.

— Приятных снов! — сказала она. — Увидимся утром!

Джанин наконец залезла под одеяло в своей спальне и порадовалась тому, что не включила свет, — в комнате теперь было гораздо светлее, поскольку луна уже поднялась высоко и ей не мешали верхушки деревьев. Девушка лежала, прислушиваясь к странным звукам, которые время от времени нарушали тишину, — крики ночных птиц, шелест их крыльев в ветвях деревьев, вой лисицы где-то вдали. В глубокой тишине все эти звуки раздавались исключительно отчетливо, особенно шум машин на проходившей в отдалении главной дороге.

Одинокое гуканье совы, которая примостилась, вероятно, прямо под ее окном, заставило Джанин прислушаться — она даже приподнялась на локтях и вытянула шею. А когда снова упала на подушку и начала погружаться в сон, лунный свет и таинственные тени в комнате слились в причудливый хоровод, волнуя и немножко пугая. Это ее рассмешило, но в то же самое мгновение к гуканью совы присоединился новый, странный звук — резкий, как удары ножа, повторившийся три раза и закончившийся тихой серебристой трелью.

— Ку-ку… ку-ку… ку-ку!

А трель могла быть только соловьиной.

Подумать только — кукушка и соловей на одной ветке под ее окном! «Так не бывает», — уверенно сказала себе Джанин, но голос кукушки продолжал звучать в саду, отрывистыми нотками вплетаясь в песню соловья.

Джанин, изумленная, лежала на подушках и прислушивалась, пытаясь понять, что же происходит. Может быть, она спит и эти звуки ей приснились под покровом ночи?..

Девушке вспомнились несколько строк из детского стишка:

Кукует без умолку в мае,

В июне раз в день напевает,

А в июле совсем исчезает…

За окном чернела жаркая августовская ночь, и трудно было представить, что это кричит кукушка. А соловьи, как известно, поют только в лесной глуши. По крайней мере, это было известно Джанин.

Наконец девушка решила, что не стоит ломать голову над этой загадкой, к тому же ночной концерт закончился, и снова попыталась заснуть. Длинные ресницы затрепетали, веки сомкнулись. Где-то на грани сна и бодрствования опять всплыли мысли о Крис и ее муже и сожаление о том, что их брак оказался не вполне удачным. Они такая красивая пара и были так влюблены друг в друга, когда рискнули пожертвовать счастьем другого человека ради того, чтобы соединить свои жизни. Теперь, конечно, они не были охвачены таким всепоглощающим желанием всегда быть вместе, и, хотя для супругов с двухлетним стажем семейной жизни это было в порядке вещей, Джанин такая ситуация не нравилась.

Если только, конечно, это не было обычным временным разладом — с кем такого не случается! — периодом привыкания друг к другу, через который они должны пройти.

Джанин почувствовала, что веки ее словно налились свинцом, а мысли начали путаться. Перед тем как она по-настоящему погрузилась в сон, какие-то осторожные шорохи под окном снова едва не разбудили ее, но они были такими тихими, что не проникли в ее сознание.

Она проснулась, не имея представления о времени. Свет в комнате был включен, и, к ужасу Джанин, в дверях, положив руку на выключатель, стоял мужчина, смотревший на нее с нескрываемым удивлением. Он был примерно одного роста со Стивеном. Элегантная фигура в смокинге, слегка растрепанные волосы теплого каштанового цвета с рыжеватым отливом, загорелое лицо и смуглые пальцы на выключателе, глаза… Впрочем, спросонок Джанин в первые секунды разглядела только темное лицо и белоснежную рубашку. И еще ей показалось, что пришелец злобно таращится на нее и бормочет какие-то угрозы. Если бы она не была совсем сонной, то поняла бы, что он просто тихо выругался от неожиданности.

Наконец в голове у Джанин прояснилось, она села и открыла рот в недвусмысленном намерении заорать. И она непременно сделала бы это, если бы мужчина не отпустил выключатель, не пересек бы комнату одним прыжком, подскочив к постели, и не прикрыл бы открытый рот девушки ладонью.

— Тихо! — приказал он. — Замолчи, маленькая дурочка! Ты что, хочешь разбудить весь дом?

Если бы она могла ответить, то сказала бы ему, что именно этого как раз и желает больше всего на свете. Однако ладонь, зажимавшая ей рот, не давала возможности не только говорить, но и дышать. Джанин смотрела на незнакомца безумными, расширенными глазами, в то время как в голове ее замелькали мысли о беглых преступниках, скрывающихся среди болот и проникающих в дома к честным людям через окна. Только позже, гораздо позже она подумала, что смокинг и белоснежная рубашка, которые так ему шли, явно были его собственностью, и эта мысль вызвала на ее губах улыбку.

А пока она отчаянно пыталась освободиться. Он так сильно надавил на ее рот ладонью, что девушке против воли пришлось откинуться на подушку. Она чувствовала запах хорошего одеколона, табака и автомобильного масла.

— Простите, что так беззастенчиво веду себя с леди, тем более что она в ночной рубашке, — извинился он. — Но пока вы не пообещаете мне, что не издадите ни звука, я не смогу вас отпустить!

Джанин отчаянно рванулась, и ей каким-то образом удалось оттолкнуть его руку.

— Как я могу дать вам обещание, когда вы пытаетесь заткнуть мне рот! — пропыхтела девушка с таким безудержным возмущением в голосе, что незнакомец улыбнулся, продемонстрировав ослепительно белые зубы.

— Да, это соображение не лишено здравого смысла, — согласился он, отпуская ее, и даже нагнулся, чтобы поправить подушки. — Теперь, когда вы можете рассуждать разумно, давайте все обсудим. Что вы делаете в этой комнате?

— Это моя комната, — заявила Джанин. — То есть я хочу сказать, что это одна из комнат для гостей, и теперь ее отвели мне. Но вам-то что до этого? При чем здесь вы? И прежде всего, кто вы такой?

— Прежде всего, я не грабитель, — снова заулыбался мужчина, — и уж тем более не грубый насильник, покушающийся на вашу честь! Мое имя — Хэннафорд. Тим Хэннафорд, и обычно я занимаю эту спальню, когда остаюсь здесь ночевать. Моя машина сломалась примерно в четверти мили отсюда, и я решил, что мне придется злоупотребить гостеприимством соседей. Но я никак не думал, что обнаружу здесь особу женского пола, спящую сном праведницы на той самой кровати, где я предполагал растянуться на ночь!

Джанин неприязненно взглянула на него.

— А что, на улице очень холодно? — поинтересовалась она. — Или у вас есть какие-то особые права на эту постель? А вам не приходило в голову, что следовало сначала позвонить в дверь и сообщить о своем прибытии — хотя бы из вежливости?

Он покачал головой:

— Я боялся разбудить весь дом — не заметил света ни в одном окне и сделал вывод, что все спят. К тому же я поступал так и раньше, поэтому никто бы не удивился, обнаружив меня здесь утром.

— Правда? — неуверенно протянула Джанин и затем уже более твердо заявила: — Вы ведь напугали меня до смерти!

— Правда? — передразнил он и смиренно произнес: — Прошу прощения!

Джанин внезапно осознала, что незнакомый мужчина сидит на краю ее постели, а сама она тоже сидит, опираясь на подушки, в прозрачной ночной рубашке, которая к тому же сползла у нее с одного плеча. Она в испуге потянулась за халатом, лежащим в ногах, и нервно набросила его на плечи. Тим Хэннафорд улыбнулся — в этой улыбке читались легкое любопытство и ленивая безмятежность, а карие глаза смотрели безразлично и спокойно. Девушке показалось, что он пользуется ситуацией, которая была во всех отношениях ужасно неудобной.

— Какое достойное завершение столь прекрасного дня! — заметил он. — Юная дриада из соснового бора забрела в мою собственную спальню или, по крайней мере, в спальню, которую я всегда считал своей. Вам, возможно интересно будет услышать, что некогда я жил в этом доме. В этой комнате прошло мое невинное детство.

Джанин, плотнее закутавшись в халат, взглянула на яркий свет лампы, горевшей под потолком, и зажмурилась. Проявив внезапную заботу, Тим Хэннафорд погасил верхний свет и вместо него зажег прикроватный ночник.

— Так лучше? — спросил он почти ласково, почти подобострастно. — Прошу извинить меня за то, что я так грубо и бесцеремонно вырвал вас из объятий Морфея. Но я ведь не знал, что вы здесь!

— А как вы вошли? — спросила Джанин, желая, чтобы он хотя бы на мгновение отвел свой взгляд. Впервые в жизни она порадовалась тому, что не привыкла мазать лицо кремом, перед тем как лечь в постель, и что вьющиеся от природы волосы избавляют ее от необходимости накручивать их на бигуди.

— У меня есть ключ, — пояснил Тим Хэннафорд. — Вынужден признаться, что я сохранил его после продажи дома, но Стивен и Крис знают об этом и не возражают… Между прочим, — сказал он, глядя на нее с любопытством, — кто вы такая? Вы мне кого-то напоминаете, возможно, Крис.

— Я ее сестра, Джанин Скотт.

— Джанин? Ужасное имя. Слишком длинное. Вы уверены, что вас зовут не Джейн? Если не возражаете, я буду называть вас именно так.

Джанин, оторопев от такого наглого заявления, молча уставилась на ночного гостя и смогла только пробормотать:

— Невероятно! Вы… вы…

— Невероятно то, — перебил он с ленивой улыбкой, — что я среди ночи знакомлюсь с молодой дамой, в то время как она возлежит в постели! Признаюсь, такое со мной впервые. Если бы я дал себе труд задуматься, то решил бы, что в этом что-то есть. Более того — в этом есть что-то серьезное! Это может быть началом удивительной дружбы, а может быть, чего-то еще более прекрасного и возвышенного! Но не будем говорить об этом сейчас, потому что, как я вижу, у вас нет настроения. Тем не менее смею утверждать, что вы чрезвычайно привлекательны и, хотя чем-то вы очень напоминаете Крис, у вас с ней не так уж много общего. Во-первых, вы выглядите здоровее, во-вторых, у вас совсем другой цвет волос, а в-третьих… Ее глаза всегда вызывают у меня беспокойство, а ваши… — Он еще внимательнее вгляделся в лицо девушки. — Кстати, какого они цвета?

— Это не имеет значения, — отрезала она, чувствуя, как ею овладевает гнев. — Мистер Хэннафорд, мне кажется, что эта крайне неуместная беседа слишком затянулась. Не будете ли вы любезны покинуть мою комнату? Вы, возможно, не хотите спать, но я смертельно устала с дороги и хочу досмотреть сон, прерванный вами… Поскольку вы, похоже, хорошо знаете дом, то, несомненно, сумеете найти себе пристанище где-нибудь в другом месте. Что скажете о кушетке в гостиной?

— Слишком хлипкая, — заявил он. — Во мне шесть футов росту, и, скорее всего, под моей тяжестью она просто развалится.

Джанин взглянула на него и только теперь увидела, что он очень высокий.

— Но я могу отправиться в библиотеку и устроиться там на диване. Он гораздо прочнее.

— Тогда, пожалуйста, сделайте это прямо сейчас, — попросила девушка со всем терпением, которое ей удалось сохранить.

Он снова улыбнулся и махнул рукой:

— Хорошо. Раз уж вы так хотите от меня избавиться… Еще раз прошу извинения за то, что потревожил вас, но не могу сказать, что жалею об этом инциденте.

Джанин натянула одеяло до подбородка, потому что мистер Хэннафорд по-прежнему смотрел на нее во все глаза.

— Кстати, — сказала она, чувствуя себя крайне неуютно под его взглядом, — вы, случайно, не слышали кукушку, когда шли через лес? И нет ли у вас привычки соревноваться с соловьями?

Он взглянул на нее удивленно, а потом ответил, явно забавляясь:

— Вы меня разоблачили! Я еще в мальчишеские годы научился подражать птичьим голосам… Рад буду составить вам компанию, когда у вас будет настроение. — Его карие глаза оглядели девушку задумчиво и с некоторым подозрением. — Значит, вы не слишком долго спали, когда я к вам ворвался!

— Скажем так: я только начала погружаться в чудесный сон, — буркнула Джанин.

Тим Хэннафорд покачал головой:

— Чудесный сон — это вы. А прелестный наряд, который вы скрываете под одеялом, превращает вас в сказочную спящую красавицу!

Джанин вспыхнула и глубже зарылась под одеяло. В карих глазах мужчины мелькнуло насмешливое выражение.

— Как жаль, что причиной вашего пробуждения стал всего лишь включенный свет, а не…

Вероятно, Джанин выглядела очень рассерженной, поскольку он не договорил и направился к двери.

— Доброй ночи, Джейн. Возможно, мы еще увидимся! — бросил он на пороге, и девушка с облегчением услышала, как за ним захлопнулась дверь.


Утром его уже и след простыл. Он даже не дождался завтрака. По-видимому, ему удалось починить мотор — Джанин, умывшись и одевшись, прогулялась по окрестностям и никаких следов чужой машины не обнаружила.

Перед завтраком она заглянула в комнату Крис — узнать, как сестре спалось этой ночью, — и с радостью отметила, что та выглядела действительно отдохнувшей. Крис счастливо улыбнулась, когда Джанин вошла в спальню. На кровати стоял поднос с завтраком, но то, что на нем находилось, не показалось Джанин особенно питательным — апельсиновый сок, черный кофе и очень тонкий ломтик поджаренного хлеба.

Девушка критически оглядела все это и покачала головой:

— Неудивительно, что ты такая худая. Совсем ничего не ешь!

Крис потянулась с кошачьей грацией, золотисто-рыжие волосы разметались по подушке.

— Ты забываешь, что до замужества я зарабатывала на жизнь в качестве фотомодели! — лукаво улыбнулась она. — А что для фотомодели самое важное? Идеальная фигура!

Джанин уселась на кровать и вздохнула:

— Ну, теперь тебе уже не нужно мучить себя диетами! Только посмотри на себя! Хорошее питание пошло бы тебе только на пользу. — Она нагнулась, разглядывая розу, стоявшую в стакане с водой на подносе. Это был необычайно красивый пурпурный цветок, совсем свежий, с каплями росы на лепестках. — Как мило! — воскликнула Джанин, вдыхая головокружительный аромат. — Это Стивен тебе подарил?

— Еще чего! — с презрением бросила Крис. — Дни, когда Стивен поднимался рано утром, чтобы сорвать для меня розы до того, как взойдет солнце, давно прошли! Нет, это своего рода выражение благодарности за ночной приют. Тим Хэннафорд провел у нас ночь, потому что его машина сломалась, и сорвал эту розу перед тем, как уехать. Знаешь, это весьма необычный молодой человек. — С этими словами она вынула розу из стакана с водой и задумчиво поднесла к лицу.

Джанин насторожилась.

— Тим Хэннафорд? — повторила она, с ужасом подумав, что Крис наверняка уже все знает. Однако та просто кивнула и безмятежно продолжила:

— Надеюсь, Тим не побеспокоил тебя. Он провел ночь на диване в библиотеке и уехал, как только рассвело. Раньше твоя комната пустовала, и он останавливался там. Ты бы, наверно, ужасно испугалась, если бы он ворвался туда среди ночи?

Джанин отозвалась как ни в чем не бывало:

— Я бы умерла от страха!

Крис улыбнулась ей, все еще наслаждаясь нежным ароматом розы.

— Я думаю, что ты с ним еще увидишься. Леди Хэннафорд собирается пригласить нас в гости, и, если Тим будет у нее, вы обязательно познакомитесь.

— Жду не дождусь этого счастливого момента, — сухо сказала Джанин.

Сестра удивленно взглянула на нее, но не придала значения этому странному комментарию.

По пути в столовую, где Джанин собиралась позавтракать в обществе Стивена, ее перехватила одна из горничных и вручила записку.

— Мистер Хэннафорд просил меня передать это вам, мисс, — шепнула она с лукавым блеском в глазах.

Джанин вскрыла конверт. На единственном листке бумаги — нотной бумаги Крис — Тим Хэннафорд написал:

«Это была удивительная ночь, Джейн, и все благодаря вам! Хотя диван в библиотеке оказался на редкость удобным, я не сомкнул глаз, потому что никак не мог решить, какого цвета у вас глаза. Подозреваю, что они серые… темно-серые, цвета голубиного крыла.

Но вот интересно, каков ваш характер, — можно ли вас назвать голубкой или же я встретил на пути хищную птицу? Я приложу все силы, чтобы выяснить это как можно скорее. До свидания!

Тим».

Джанин сунула записку обратно в конверт. Тим Хэннафорд, посылающий розы Крис и рассыпающий комплименты ее сестре, был воистину интересной личностью… скорее всего, местным донжуаном! Неудивительно, что горничная почуяла интригу, когда передавала ей записку.

Загрузка...