Купидон (СИ)

Часть первая. Земная

Маргарита не спеша зашла в «Шоколадную мастерскую» и удивлёно огляделась. Какая досада! Сегодня, в пятницу в четыре часа дня все три столика небольшого кафе-магазинчика были заняты. Для неё это стало уже доброй и приятной традицией. Каждую пятницу после работы она праздновала конец очередной недели в шоколадной мастерской. Она брала себе кофе или молочный коктейль, несколько конфет и наслаждалась приятной европейской атмосферой внутри кафе. Она беспомощно оглядела посетителей, надеясь, что хотя бы кто-нибудь из них собирается уходить, когда услышала:

— Садитесь со мной, — и встретилась взглядом с серыми лучистыми глазами парня скандинавской внешности за её любимым столиком у окна. — Здесь не занято, а я не кусаюсь, — улыбнулся ей он.

— Благодарю! — просияла Рита и повернулась к персоналу кафе. — Молочный коктейль с миндалем и… — она повернулась к витрине, изучая конфеты, — Тропик, пуэр, классический трюфель и чили, — назвала она заказ и, повесив лёгкую летнюю куртку на вешалку, присела к незнакомцу за столик. Она была хрупкой девушкой невысокого роста с длинными чёрными волосами и карими глазами.

— Обычно здесь не бывает столько народу в это время, — словно извиняясь, произнесла она, поднимая на него глаза и всячески одёргивая себя, чтобы не начать его внимательнее рассматривать. Он относился к тому типу парней, которые ей нравились с первого взгляда. С добрыми глазами, ради которых она готова была забыть, что ей больше нравятся брюнеты.

— Вы здесь частый посетитель, — снова улыбнулся парень, то ли спрашивая, то ли утверждая.

— Да, — подтвердила она. — Здесь очень уютно и словно в другой мир попадаешь.

— Ваш коктейль, — перед ней поставили её заказ, прервав их. Маргарита взяла трубочку в рот и заскользила взглядом по витрине, пытаясь не смотреть на человека, сидящего напротив неё и не демонстрировать столь открытого интереса. Но она вынуждена была повернуться в его сторону и встретиться с ним глазами, когда поняла, что тот смотрит на неё, не отрываясь.

Фрей знал, что контакты между небожителями и обычными людьми запрещены и теперь понимал, почему. Небожители по-другому воспринимали людей и друг друга, видя и чувствуя прежде всего душу, и лишь потом смотря на внешность. Вот и сейчас, когда Рита зашла в кафе, на него обрушился теплый ураган её души, не видимый никем из окружающих. Это было похоже на солнечную вспышку, и теперь он грелся в ласковых и тёплых лучах её внутреннего солнца, когда понял, что смотрит на неё, не отрываясь.

— Они здесь всё сами готовят? — спросил он, поддерживая беседу.

— Да. Кухня через стенку, — улыбнулась Маргарита, принимаясь за предпоследнюю конфету.

— Фрей, — он протянул ей руку, представляясь.

— Вы иностранец? — немного странно смотря на незнакомца спросила она.

— Можно… и так сказать, — немного неуверенно ответил Фрей.

— А меня зовут Маргарита, — она пожала руку.

— Я… — слова тяжело давались ему, — знаю.

Рита удивлённо подняла на него глаза.

— Откуда?

— Только не пугайся, хорошо? — Фрей смутился, беря паузу и подбирая слова. — Видишь ли… я твой купидон, — с трудом выговорил он, после чего добавил. — А ты моя подопечная.

— «Купидон» в смысле? — не веря, смотрела на него Рита.

— Бог, профессией которого является поиск человеку его второй половинки. Я из Асгарда, это небесные чертоги, — серьёзно посмотрел на неё он.

Рита смотрела на него как на ненормального.

— Это… шутка? — наконец, смогла произнести она.

— Я понимаю, в это сложно поверить… — выдохнул Фрей. — И я знаю о тебе всё, что касается любви. Каждый раз, когда ты испытывала боль, её испытывал и я. Когда ты радовалась, я чувствовал тоже самое…

Рита поднялась из-за стола, но Фрей схватил её за руку и посмотрел ей прямо в глаза.

— Последний раз ты встречалась с парнем пять лет назад. С тех пор у тебя никого нет. В отличие от него, ты по-настоящему влюбилась тогда, поэтому это рана тревожит тебя до сих пор, — выдал он. Рита повернулась и поражённо посмотрела на него. — А первую любовь ты испытала в четвёртом классе. Мальчика звали Сергей. Откуда я это знаю, если я не твой купидон?

— Не может быть… — шокировано произнесла она, медленно опускаясь на стул. — Про Сергея я никому не рассказывала! — Рита переехала из другого города и про её первую любовь в этом городе никто знать не мог. Но он знает! — Допустим… — неуверенно начала она. — Я тебе верю.

— Ещё доказательства привести? — вошёл Фрей в азарт.

— Было бы неплохо.

— Для тебя идеальный вариант парня — это друг, который тебя понимает лучше, чем кто-либо и с которым ты могла бы говорить обо всём, что нравится тебе и не слыть при этом сумасшедшей. Потому что именно о том, что ты хочешь говорить, с окружающими ты говорить не можешь, — ему было тяжело это говорить.

— Уговорил, — он видел, что задел её, но Рита старалась не подавать виду. — Верю.

— Я хотел попросить прощения, — начал он. — За то, что ты не нашла свою любовь. Я его просто не чувствую. И ничего не могу с этим поделать, — оправдывался Фрей. — Я уже обращался в вышестоящие инстанции с просьбой разобраться, но мне везде ответили отказом. Прости, что не могу сделать тебя счастливой, — он смотрел ей прямо в глаза.

— Но, если ты не можешь ничего не поделать, зачем ты здесь? — спросила Рита, искренне сдерживая желание набросится на купидона и обвинить его во всём. Впрочем, бросаться с агрессией на того, кто только что попросил прощения, не самая лучшая идея.

— Я чувствую себя виноватым и хочу хотя бы частично искупить вину… Мой отпуск совпадает с твоим и я подумал показать тебе Мидгард, — оговорился он, но тут же поправился, — поднебесный мир, я хотел сказать. Ты же мечтаешь о кругосветном путешествии? Без виз и паспортов. Для меня перемещения между странами не составляют особого труда. Как тебе? — спросил он, видя, что её глаза зажглись.

— Я согласна.

— Какое же это счастье, — промурлыкала Рита, лежа на покрывале под бразильским солнцем Рио-де-Жанейро, — балдеть на солнце!

Она была в красном купальнике и лежала на животе, закрывая голову парео и подставляя спину тёплому ласковому солнцу. Песок был горячим, мелким белым и мягким, превращаясь в перину, с которой не хотелось вставать. Пляж примыкал к городу, поэтому стоило отвернуться от моря, как можно было увидеть пешеходный тротуар, а за ним проезжую часть и городские джунгли.

— Сгореть не боишься? — обеспокоено поинтересовался купидон. Он сидел рядом с ней, с интересом наблюдая за тем, как она наслаждается долгожданным отпуском.

— Я уже кремом намазалась, а что такое? — она нехотя оторвала голову и посмотрела на него.

— Мы идём на свадьбу через три дня, — с улыбкой пояснил Фрей. — Не хотелось бы, чтобы на тебе были красные пятна.

— На свадьбу? — она удивлённо поднялась и села рядом с ним.

— Да, — подтвердил купидон, глядя на неё. — Моих подопечных. Она из Португалии, он из Бразилии. Ох, и замучился я, пытаясь их свести, — поделился впечатлениями он. — Целую шахматную комбинацию пришлось разыграть, чтобы сначала их встретить, потом влюбить, а потом женить!

— Они с разных континентов, — задумчиво произнесла Рита.

— Две половинки никогда не живут в одном городе, — пояснил Фрей.

Ранним утром в церкви собрались все приглашённые. Серджиу Фрагозу ожидал невесту Адриану Прадо у алтаря. Вместо привычной бутоньерки в петлице у жениха была небольшая брошь с национальным бразильским флагом. Среди гостей в церкви можно также было заметить Маргариту и Фрея. На Маргарите было длинное драпированное нефритовое атласное платье с прямым лифом и силуэтом «русалка», словно поддерживаемое извилистой тонкой косой, которая шла снизу от всего платья к левой груди, а затем переходила в бретельку на правом плече. Платье было тон в тон подобрано к рубашке Фрея, прекрасно сочетавшимся с белым пиджаком и брюками. Невестам по канонам бразильских свадеб полагалось опаздывать, поэтому время ожидания Рита посвятила рассматриванию гостей. Внезапно всё затихло и гости поднялись с мест. В церкви появилась невеста. Рита и Фрей, повинуясь общим правилам, также поднялись, приветствуя невесту. К алтарю дочь вёл отец, а на руках вместо букета она держала свою маленькую дочку, которой было всего несколько месяцев от роду в красивом беленьком платьице. Рита замерла, поднеся руку к горлу и только, когда невеста подошла к жениху, бросила вопросительный и удивлённый взгляд на купидона. Тот загадочно улыбнулся и указал ей на алтарь, прося сосредоточиться на свадьбе. Священник начал читать молитву на португальском языке. Говорят, лучше всего поэтичность стиха могут оценить иностранцы, так как языка не знают и в слова не вдумываются. Рита в полной мере поняла смысл этого высказывания, слушая молитвы на португальском, понимая его мелодичность, ритм. Жених и невеста обменялись свадебными кольцами, одев их на левую руку. В конце церемонии зазвучала знаменитая свадебная песня «Vinicius de Morais».

— Знаешь, я никогда не была на свадьбе в церкви, — восторженно улыбнулась Рита, когда они вышли. — Это так торжественно и поэтично! — она была счастлива.

— Я рад, — улыбнулся Фрей. — Но у нас ещё ресторан впереди. Бразильцы не могут жить без танцев.

— Фрей, — она серьёзно посмотрела на него. — На всякий случай, если я потом забуду. Спасибо тебе огромное, — с признательностью посмотрела на него она.

— Разве бразильцы не пишут имена гостей на карточках? — спросила Рита оглядываясь, когда они вошли в ресторан.

— Нет. Только с именами городов или стран. Ищи столик с надписью «Россия», — ответил ей Фрей. — Вот он! Так… — деловым тоном продолжил он, когда они уютно расположились за столиком. — Небольшие пояснения. На бразильских свадьбах нет ведущих, но есть ди-джеи. Кульминацией вечера будет страстное танго в исполнении молодожёнов. Ещё тут бармен работает. Я тебе принесу капиринью попробовать.

— Капиринью? — переспросила Рита.

— Коктейль из водки, лайма, сахара и огромного количества льда. Еда подаётся в три этапа, — продолжал он. — Вот тот стол огромный, видишь?

— Да.

— Там всевозможные холодные закуски. После танцев будет горячее. Обязательно попробуй фейджоаду. И десерт в конце. Будь готова к тому, что молодожёны уйдут по-английски.

— То есть?

— Просто исчезнут и всё. Растворяться в толпе. Это тоже норма для бразильских свадеб. Кажется, ничего не забыл, — он откинулся на спинку стула.

— А вот это? — Рита с любопытством ткнула пальцем маленький пирог с датой свадьбы и имена жениха и невесты, стоявший у них на столе.

— Ещё одна традиция, — улыбнулся Фрей.

Впрочем, было то, о чём Фрей всё-таки забыл. Выяснилось это сразу же, стоило музыке зазвучать. Тапочки. На бразильских свадьбах для танцев гостям раздают тапочки с именами жениха и невесты, которые можно забрать в качестве сувенира. Танцевать Маргарита сначала жутко стеснялась. Бразилия — родина самбы и тут полно танцевальных школ для её изучения. Поэтому, боясь опозориться, она просто не решалась выйти на танцпол. Пока к ней не подошёл симпатичный бразилец и не спросил, почему она не танцует. Фрей, словно почувствовав, материализовался тут же и стал переводить ей с португальского. Оказалось, она ему понравилась и он хотел бы танцевать с ней. Рите ничего не оставалось, как выйти.

— В конце концов, ты здесь никого не знаешь и тебя никто не знает. Расслабься и радуйся жизни! — посоветовал купидон, растворяясь в толпе танцующих.

— Ты знаешь португальский? — удивлённо поинтересовалась Рита, начав танцевать.

— Купидоны обязаны знать все языки, на которых говорят их подопечные, — объяснил Фрей, растворяясь среди танцующих.

— Как я есть хочу! — довольная, уставшая и улыбающаяся Рита подошла к столу. С другого конца ресторана ей сигнализировал Диогу. Парень, пригласивший её.

— Сейчас подадут фейджоаду, — присаживаясь вместе с ней за стол, сообщил купидон.

— Он не может быть моей половинкой? — осторожно кивая в сторону Диогу, спросила Рита.

— Нет, я бы почувствовал, — с некоторым сожалением произнёс Фрей.

На стол подали фейджоаду — смесь бобовых с различными сортами мяса и специями.

— Пахнет аппетитно, — в предвкушении взглянула Рита на блюдо и, отправив первый кусок в рот, продолжила. — Ты чувствуешь своих подопечных?

— С того момента, как они начинают нуждаться в любви и до того момента, как я соединю их, — начал рассказывать Фрей. — Сначала я чувствую кого-то одного, а потом другого. Как только я создаю пару, связь с подопечным пропадает.

— Связь? — подозрительно посмотрела на него Рита.

— Тебе не очень понравится… — неуверенно произнёс Фрей, пряча глаза. — Почти полная телепатия и знание о человеке всего, что касается любви. Абсолютно полный доступ к подопечному, — выговорил он скороговоркой.

— И в… интимных вопросах … тоже? — Рита удивлялась, откуда у неё взялась смелость этот вопрос задать.

— Да, — неловко подтвердил купидон. — Хотя нам, небожителям, не совсем понятна увлечённость землян этим вопросом. Но иногда приходится пользоваться и человеческими гормонами.

— О, боже! — покрываясь румянцем, Рита закрыла лицо ладонями, боясь смотреть купидону в глаза. Тело бросило в жар, и где-то минуту она приходила в себя, пытаясь сладить с волнением.

До конца вечера они больше не разговаривали. Купидон с одной стороны жалел, что поставил её с столь неловкое положение, с другой был рад, что оказался честен с ней.

И вот начался съезд публики. Её ухоженность, туалеты и полное векового достоинства поведение говорило о том, кто здесь главные герои. Начинает что-то происходить, от чего пейзаж и атмосфера вокруг меняется, становясь из будничных торжественными. Ради этих людей и затевается представление театра, распахнувшего свои двери для взыскательной публики. Перед входом в здание — карабинеры в красивой форме, в фойе — пожарные, тоже в красивой одежде. Но самые видные служители культа — молодые юноши и девушки, называющих себя «масками». И от них невозможно оторвать глаз: темные костюмы старинного изысканного кроя, белые перчатки, шикарные тяжелые серебряные цепи, которые по-царски красиво лежат на плечах, медальоны с изображением Teatro alla Scala.

— Места у нас, конечно, не лучшие, — заметил купидон, помогая Маргарите занять место в театре «Ла Скала» в Милане, — но акустика здесь потрясающая.

Они расположились на третьем ярусе галёрки огромного зала, оформленного в красно-золотых тонах, прямо напротив сцены. Под потолком висела роскошная люстра. В зале не было ни одного свободного места. К тому же, перед началом спектакля купидон обмолвился, что билеты доставал заранее, за пятнадцать дней, иначе можно остаться ни с чем.

— Джакомо Пуччини считал это своим лучшим произведением, — шепотом произнёс Фрей, наклонившись к Рите. — Она появилась тогда, когда говорили о кризисе жанра.

Звонков здесь не было. Их заменяли световые сигналы. Мгновенные перепады света создают удивительный эффект погружения в волшебный мир театра. И вот свет погас свосем и на креслах появились титры — либретто на трёх языках. Половинки тёмно-красного занавеса раскрылись и симметрично взлетели, собравшись красивыми складками. Оркестр начал играть вступление. Купидон беззвучно протянул маленький театральный бинокль Рите. Через пять минут она полностью окунулась в мир звуков и происходящего на сцене. «Турандот» — опера в трёх действиях, рассказывающая о жестокой китайской принцессе, устраивающей претендентам на её руку сложные испытания и изменившейся благодаря самопожертвованию простой девушки. Красивые костюмы, голоса певцов, глубина и трагизм истории. Маргарита долго аплодировала и, когда повернулась на выход, купидон заметил слёзы в её глазах.

— Это было просто чудесно! — всё ещё не в силах отойти от увиденного и пережитого, восторженно произнесла она, когда они вышли на улицу, окунувшись в прохладный воздух ночного Милана.

В итальянском приталенном костюме с однобортным пиджаком и тремя пуговицами, а также платком вокруг шеи и платочком в кармашке Фрей походил на настоящего итальянца.

— Рад, что тебе понравилось, — приветливо улыбнулся купидон. — Пойдём в гостиницу?

— Давай попозже, — Рита посмотрела на центральную площадь, где они находились. — Я хочу посмотреть ночной город.

— Как скажешь, — согласился Фрей. Ему тоже спешить было некуда.

— Знаешь, сколько себя помню, я мечтала увидеть оперу вживую, — под впечатлением продолжала она. — Но мне удавалось только смотреть её по телевизору. Так я познакомилась с «Кармен» и «Тоской», но сидеть в зале и слышать оперных певцов по-настоящему — это что-то незабываемое! Столько впечатлений!

— Я «Кармен» впервые увидел в Ковент-Гардене, — поделился впечатлениями Фрей. — До сих пор помню свои впечатления, словно это было вчера.

— А балет тебе нравится? — поинтересовалась Рита.

— Обожаю, — признался Фрей. — Ваша земная классическая музыка нечто бесподобное. У нас в Асгарде такого нет.

— Я видела афишу «Баядерки» в холле. Мы можем сходить? — осторожно поинтересовалась она.

— В следущий раз, — извиняющимся тоном объяснил купидон.

— Первый и единственный раз я была на балете, кажется, классе в четвёртом, — углубляясь в воспоминания, поделилась Рита. — И это было…

— «Лебединое озеро», — произнесли они одновременно и удивлённо посмотрели друг на друга.

— Это и мой первый балет, — сознался Фрей, поражаясь совпадению.

— Ты любишь классическое искусство? — сделав заключение, посмотрела на него Рита.

К этому времени они дошли до колонн, оставшихся от терм Максимилиана с третьего века нашей эры, которые были подсвечены зелёным.

— Да. Но особенно музыку. Честно говоря, даже не верится иногда, что Моцарт писал ради денег, настолько хороши его работы. А ведь он был нечто вроде рокера своего времени и насколько сильно это отличается от музыки за деньги сейчас, — задумчиво произнёс он.

— А художники? Я люблю Айвазовского, Моне, Дега и Ренуара и Рафаэля.

— В любви к Моне мы схожи, — заметил Фрей. — Мне ещё Тициан, Гойа, Караваджо и Милле нравятся.

— И ты, наверное, видел их картины? — с некоторой завистью спросила Рита.

— Да, — подтвердил Фрей. — В Мидгарде я побывал во всех известных музеях и галереях и даже в подвалах некоторых из них. Иногда там хранятся даже более ценные вещи, — заговорщицки посмотрел на неё он.

— И всё это без виз, самолётов и прочей ерунды? — улыбнулась Рита.

— Безусловно.

— Я тебе завидую, — честно призналась она.

Фрей молча отвёл глаза и подумал о том, что завидовать особо нечему.

От величественного собора Дуомо — главной достопримечательности Милана, построенного из редкого белого кандолийского мрамора, невозможно было оторвать глаз. Гигантское сооружение в стиле пламенеющей готики с множеством украшений и орнаментов, словно взмывало ввысь и было подобно пламени в кружевах.

— Фрей, — отрываясь от созерцания красоты, обратилась к нему Маргарита. — А ты помнишь, свою первую поездку на Землю?

— Да, — улыбнулся Фрей, уходя в воспоминания. — Мне тогда было пять лет и мы с папой и мамой отправились на остров Сайпан. Тебе бы там понравилось: красивые пейзажи, чистое море, белый песок. У меня перед глазами до сих пор стоит картина: солнце заходит, а мы сидим втроем, обнявшись, на песке и любуемся багряным небом, — он сделал паузу. — Когда мне плохо или я не могу сосредоточиться, я вспоминаю этот момент, и мне сразу становится легче.

— Когда мне плохо, я музыку включаю, — поделилась Рита. — Или представляю людоеда на картинке, которому скармливаю все свои проблемы.

— Он у тебя всеядный, — пошутил Фрей.

— Да, — в тон ему продолжила Рита. — Чего только ему есть не приходилось.

Они рассмеялись, после чего Рита задала ещё один вопрос.

— А самая запомнившаяся для тебя страна?

— В Мидгарде? — уточнил Фрей, имея в виду Землю. — Индия. Страна контрастов. Ты можешь выйти из дворца и буквально в соседнем переулке шагнуть в лужу грязи. Ещё довольно забавным был момент, когда меня повсюду из-за светлых волос принимали за англичанина и обращались по-королевски.

— И всё из-за светлых волос? — не поверила ушам Рита.

— Представляешь, из-за них! А ещё в Индии все полненькие люди автоматически приравниваются к богачам. Всех худых считают бедными. Богатый, значит полный.

Маргарита улыбнулась, так нелепо всё это звучало.

— И там прямо на улице продают свежевыжатый сок из фруктов. Подходишь, выбираешь фрукты, и тебе делают. Я каждый день с сока начинал. Самое необычное и понравившееся сочетание — гранатовый с ананасовым.

— Ты весь мир видел?

— Кое-что по работе, кое-что так, — подтвердил купидон. — А почему ты интересуешься?

Маргарите и самой хотелось бы знать ответ на этот вопрос. Она всегда мечтала о мужчине, которому могла бы всё рассказывать, с которым могла бы обо всё говорить и не выглядеть при этом сумасшедшей. Но, как только появился Фрей, больше всего на свете ей захотелось не говорить самой, а слушать его. Урвать кусок его души.

— Просто… — неуверенно начала она, думая, как выкрутиться, — ты же знаешь обо мне всё…

— Всё, что касается любви, — поправил её купидон. — Проблема в том, что это всё как раз и есть, — грустно заключил он.

— Фрей, — она подняла на него глаза, набираясь смелости спросить. — А купидоны могут влюбляться в подопечных? — прозвучало как можно более нейтрально и абстрактно.

Фрей застыл, несколько удивлённо смотря на Маргариту и пытаясь понять, чем вызван такой неожиданный вопрос. И подсознательно даже догадываясь.

— Нет, — спустя несколько секунд отрезал он. — Это строжайше запрещено и карается законами Асгарда. Честно говоря, я и так пошёл на нарушение, вступив с тобой в прямой контакт.

— Понятно, — опуская голову, грустно произнесла Рита, уходя в себя и давая себе команду забыть все те чувства, которые у неё вызывает Фрей. Что он понравился ей с первого взгляда, и эта симпатия только увеличивается. Задавить и спрятать далеко, пока она сама об этом не пожалела…

Сад Рёандзи (Храм миролюбивого дракона) был главной достопримечательностью Киото и относился к тем образцам садов, которые классифицировались как арэсансуй или сухой ландшафт, создаваемый для медитации и понимания природы. Он представлял собой своеобразно спланированный хаос из пятнадцати чёрных необработанных камней, разбросанных по белому песку. С какой бы точки не рассматривал посетитель сада эту композицию, пятнадцатый камень всегда оказывался вне поля его зрения, закрываемый другими. Таким образом, отражалось буддийское представление о том, что число 15 означает полноту, совершенство, трудно достижимое в этом мире. Завороженная красотой и древностью этого места, Рита ступала не спеша и осторожно, стараясь запомнить и всё и не пропустить ни одной детали. Перед входом в сад камней был разбит красивый парк, отражающий естественную природную красоту этого места, не менявшегося с четырнадцатого века. Затем шёл сад храма, покрытый белым песком и окружённый невысокими стенами. В нем совсем не было растений, и это был один из редчайших образцов древнего сада, сохранившемся таким, каким его создал автор. Белый песок был подобен глубокому синему морю, камни — острова, мох вокруг которых походил на растения.

— Пить хочешь? — тихо, стараясь не нарушать гармонию этого места, спросил купидон, когда они подошли к цукубаи. Это был небольшой традиционный японский бассейн ритуального назначения, использовавшийся когда-то монахами для чайной церемонии. Вода поступает в цукубай через бамбуковую трубу — какен.

— Да, — ответила Маргарита.

На таком сосуде-колодце лежит маленький ковшик бисяку из бамбука с длинной ручкой. Фрей потянулся к нему и зачерпнул воду. Набирать воду в рот прямо из ковша — дурной тон.

Молча они прошли дальше по парку и увидели огромный пруд Кёёти, основанный ещё в двенадцатом веке. На пруду Маргарита увидела небольшой островок и остановилась. Ветвистое дерево в окружении ровно подстриженные кустов, занимавшее весь остров. смотрелось очень красиво.

— Остров называется Бентендзима, — тихо пояснил купидон, слегка наклоняясь к ней. — В честь единственной богини Бентен в синтоистском пантеоне.

Рита остановилась и на секунду закрыла глаза. Парк был пропитан неторопливостью, тишиной и безмятежностью, заставляя приводить мысли и чувства в равновесие. Недаром это место называлось ещё «Философским садом». Фрей с интересом наблюдал за ней всё это время. Он не раз был здесь и этот парк ему нравился. Ему было любопытно, сможет ли его спутница по достоинству оценить здешние красоты и не отводил от неё глаз, наблюдая за реакцией.

— Постой-ка, — легким движением Фрей остановил её, прося задержаться.

— Что такое? — непонимающе спросила его Рита, стараясь не нарушать атмосферу этого места.

— Смотри, — довольно улыбаясь, Фрей незаметно указал на пару молодых людей с девочкой пяти-шести лет. Прошедшую мимо. — Это я их свёл, — гордо произнёс он, когда они прошли. — Она кореянка, он японец. Молодцы просто, — радостно посмотрел он им вслед.

— У купидонов много работы? — поинтересовалась Рита, когда они ушли.

— В ваш цифровой век её прибавилось, — констатировал Фрей и продолжил. — Со всей этой косметикой, модой и стилистикой стало совсем сложно рассмотреть родственную душу и увидеть своего человека, — вздохнул он.

— То есть?

— Люди никогда не приходят одни в этот мир, они всегда приходят с кем-то. Есть влюблённые, которые не расстаются от реинкарнации к реинкарнации. Однако чудовищная доминированность внешнего вида в твоём мире и желания быть не тем, кто ты есть, скрывают отпечаток души, который накладывается на лицо и не позволяет узнать родную душу. Все эти маски путают и ведут к разочарованию. Вот ты, например, почему не обрезаешь волосы, хотя все говорят, что каре тебе идёт больше?

— Не знаю, — честно и немного удивлённо ответила Рита, смотря на Фрея.

— Потому что подсознательно ты знаешь, что именно длинные волосы характеризируют истинную тебя и помогут узнать твою душу любимому человеку из прошлой жизни!

— В Асгарде всё по-другому? — сделала вывод из услышанного Рита.

— Мы очень внимательно относимся к внешнему виду и одежде, — его тон вновь стал спокойным. — И стараемся не прибегать к резким изменениям во внешности, как это любят делать в Мидгарде. У нас тоже есть мода и мы любим красиво одеваться…, но… принципы построения её другие.

Ресторанчик в традиционном японском интерьере, куда отвёл Фрей Риту, даже в Японии встретить можно было нечасто. При входе обязательно снимают обувь. По деревянному полу веранды или комнат разрешалось ходить только в тапочках. Но на территории, устланной татами, снимались и тапочки. Стены (амадо), выходящие во внутренний дворик, были раздвижными и в тёплое время года снимались до холодных времён. Между помещением и верандой (энгава) также были установлены перегородки — сёдзи, которые убирались, когда на улице становилось тепло. Когда снимаются или раздвигались сёдзи и амадо, то интерьер дома образовывало единое целое с окружающей его природой. Комнаты были разделены с помощью внутренних раздвижных стен — фусума. Их верхняя часть с двух сторон оклеивалась непрозрачной рисовой бумагой, иногда с рисунками. В гостиной, куда они прошли и сели за низенький столик с подушками на полу, находилась токонома (ниша) — эстетический центр всего дом, где висел свиток с рисунком и стоял букет цветов. Всё было пронизано уютом и домашней обстановкой. Заказав блюда, Фрей и Рита с интересом пронаблюдали за процессом её приготовления, больше походившем на хорошо поставленное шоу.

— Фрей, — неуверенно начала Маргарита после пятиминутной борьбы, которую тот назвал «обучение есть палочками». — Тебе нравится сводить людей?

Фрей оторвался от пиалы и замер, не сводя глаз с Риты. По его взгляду нельзя было понять, удивлён он, расстроен или зол.

- Если это слишком лично, можешь не отвечать, — неловко отвела глаза в сторону Рита, понимая, что задела больную тему.

— Почему же? — с легкостью улыбнулся купидон, но под этой улыбкой пряталась плохо скрываемый сарказм или что-то ещё. — Как только мы начинаем чувствовать первого подопечного, то подписываем контракт, который заканчивается с последним подопечным. Мой, по идее, закончится, когда я найду тебе пару.

— А девушка у тебя есть? — почти шепотом поинтересовалась она.

— Нам запрещено влюбляться до окончания срока действия контракта, — сухо произнёс купидон, стараясь не встречаться с ней глазами.

— Почему? — возмущённо воскликнула Рита, шокированная такой подробностью.

— Любовь глушит и полностью переориентирует человека на срок от трёх месяцев до трёх лет, — пояснил Фрей. — Влюблённый купидон полностью теряет связь с подопечными и восстанавливает её нескоро. Обычно этого времени хватает, чтобы случилось что-то непоправимое.

— Как ты можешь так спокойно об этом говорить?

— Так же, как ты живёшь с этим уже пять лет, — пристально посмотрел Фрей ей в глаза, переводя тему. — Честно говоря, я просто удивляюсь, как ты не превратилась в холодную стерву, отыгрывающуюся на окружающих, и до сих пор сохранила себя и веру во что-то светлое.

— Я… — Рита не выдержала пристального взгляда и опустила глаза, — помогаю окружающим. Меня все считают доброй и отзывчивой, я всегда готова помочь… — её голос оборвался и глаза стали влажными. — На самом деле, это единственный способ почувствовать себя…

— …нужным, — закончил за неё Фрей и продолжил. — Находить своё счастье в счастье других.

— Но проблема в том, что я устала жить чужой жизнью. Я хочу свою собственную. Чтобы я могла отказать и просто придти домой …

— … к семье.

— И заполнить пустоту внутри, из-за которой чувствуешь себя…

— … всего лишь частью чего-то неполного, чувствуешь себя неполноценным, незавершённым…

— … и ущербным.

Рите казалось, что она слышит биение собственного сердца, вдруг решившего устроить забег. Она поняла, что с трудом сдерживается, чтобы не заключить Фрея в объятия и не прижаться к нему крепко-крепко. На её губы рвались ещё слова, но она сжала их в узкую полоску, заставляя себя молчать.

— А нужен-то всего один человек, — с горечью подводя итог, заметил купидон.

— К сожалению, найти его не так-то просто, — грустно заметила Рита.

— Гуди! — голубоглазая девушка с длинными золотистыми волосами вышла в огромный просторный коридор, подпираемый уходящими вверх колоннами. — Гуди!

— Я здесь, — вышел из-за одной из них молодой человек с карими глазами и каштановыми волосами. — Тебе удалось что-нибудь узнать про списки?

— Не так много, как хотелось бы, — с сожалением произнесла Эль и они подошли к огромному окну во всю стенку, без стекол и небольшими ажурными белыми перилами. — В особые списки попадают только в двух случаях: если человек совершил или совершит что-то очень хорошее или если он сделает или сделал что-то очень плохое, — начала она, глядя на залитый солнцем Асгард, утопающий в зелени и парящий в небесной синеве в окружении белых облаков.

— Речь ведь не идёт об обычных поступках? — взглядом опытного детектива посмотрел на неё Гуди.

— Не могу сказать наверняка, — задумчиво ответила Эль и продолжила. — Но вчера я ввела имя его подопечной в поисковый запрос Иггдрасиля и отыскала файл двадцатипятилетней давности, закрытый печатями Трёх Богов.

— Тора, Одина и Фреи? — ушам не поверил Гуди. — Но, эти печати ставятся только в том случае, если…

— Произошедшее имело влияние либо на историю Мидгарда, либо могло бы быть связано с Асгардом и мирозданием так таковым, — закончила за него Эль.

— Ничего не понимаю, — растерянно произнёс Гуди, опуская глаза. — Ей тогда было три года. Что может сделать ребёнок в возрасте трё х лет?

— Это ещё не всё, — обеспокоено посмотрела на Гуди Эль. — От файла тянулась ниточка к Фрею.

— Он-то здесь причём? — в шоке посмотрел на Эль он.

— Ты меня спрашиваешь? — в тон ему ответила Эль. — Одно я тебе точно могу сказать: что бы это не значило, Фрею лучше не лезть в это дело, — предостерегла она.

— Поздно, — недовольным тоном парировал Гуди, вспоминая про друга. — Он уже влез по самые уши.

Маргарита проснулась от того, что её подташнивало. Надеясь, что это пройдёт и не желая открывать глаза, она легла на живот. Однако долго это не продлилось и понимая. что её сейчас вырвет, она побежала в туалет. Благо, в её квартире он был рядом с её комнатой. «Отравилась! Замечательно! И почему меня угораздило болеть именно в отпуске?! Да ещё рядом с таким очаровательным мужчиной рядом!», — подумала она, стоя позже в ванной. Ей стало легче и она поплелась в комнату, чтобы переодеться, попутно думая, что сказать купидону про отложенную Норвегию. Говорить не понадобилось. Фрей материализовался на кухню, в тот момент, когда уже причёсанная Рита пила таблетку и ставила себе кипяток для чёрного чая, и понял всё без слов.

— Фрей, извини… Я… — начала было она.

— Марш в постель! — приказал он, указывая на коридор. — Чай я сам тебе принесу.

— Но, Фрей…, - попыталась было возразить она, но тут почувствовала, что её снова тошнит.

Пока она находилась в туалете и ванной, купидон притащил из кухню табуретку, поставив рядом с кроватью, и соорудил на ней небольшой столик, положив салфетку и поставив чай. Когда Рита появилась на пороге собственной комнаты, то не смогла сдержать удивления.

— Спасибо, конечно, но, Фрей… — она прошла в комнату. — Я не хотела бы, чтобы ты видел меня такой.

— Не делай так, — буркнул Фрей, не смотря на неё.

— Как? — не поняла Рита.

— Важно не то, какой я тебя видел. Важно то, какой я тебя чувствовал. А я и так знаю, что ты сильная, — он смотрел ей прямо в глаза. Предстояло ещё одно нелёгкое объяснение. — Потому что чувствовал эту боль всякий раз, когда у тебя начинались обострения одиночества, но ты позволяла сначала брать им верх, переживала дня два, а потом брала себя в руки и убирала все отрицательные эмоции подальше. Я знаю о той боли, о которой никто, кроме тебя не знал и знаю, что ты справлялась со всем одна. По сравнению с этим, физические недомогания просто детский лепет. Поэтому позволь себе побыть слабой, а я поухаживаю за тобой, — с этими словами он вышел из комнаты.

— Фрей! — окликнула его Рита с кровати.

Тот обернулся.

— Ты ещё и эмпат? — поражённо посмотрела на него она.

— Это входит в часть заботы о подопечных, — виновато улыбнулся он, словно извиняясь.

Это было странное ощущение. Рита поймала себя на мысли, что уже не помнит, когда за ней кто-то ухаживал во время болезни. В течение последующих двух часов Фрей исправно приносил чай и интересовался её состоянием. Наконец, ближе к двенадцати дня её желудок избавился от мучившей его гадости, и теперь подташнивать начало уже от голода. Купидон сварил яйцо вкрутую и рисовую кашу и не успокоился, пока Рита это всё не съела. После этого она выпила чёрного чая с сушками. Единственное, что ещё она могла себе позволить. В два часа она прилегла, чтобы подремать и не заметила, как заснула. Уставшему организму требовались силы, а сон, как известно лучшее лекарство. Фрей тихо сел рядом, не сводя с неё глаз и отметив про себя, что он всё больше и больше становится похожим на человека.

Рита открыла глаза. Она заснула, соединив руки на груди и склонив голову набок.

— Давно ты здесь сидишь? — обратилась она к купидону.

Тот улыбнулся, приветствуя её, и посмотрел на часы.

— Полтора часа. Не хотел уходить, не попрощавшись. Тебе уже лучше и теперь ты справишься без меня, — он поднялся, собираясь исчезать. — Там на кухне сыр из Швейцарии и белый хлеб из Германии. Тебе это можно есть.

— Спасибо, — немного растерянно поднялась с кровати Рита.

— Я подумал… Давай завтра устроим выходной, — предложил он. — Тебе надо немного оклематься после отравления. Я буду здесь, в городе, — с этими словами он протянул ей визитку. — Поправляйся. Если что-то понадобится — звони.

Рита взяла в руки визитку и Фрей растворился в воздухе.

Маргарита уже полчаса ходила взад-вперёд рядом с журнальным столиком в зале, где лежала визитка. Ей нужен был повод, чтобы увидеть Фрея. Вот уже три часа она сидела дома, понимая, что день тянется ужасно медленно и такими темпами до завтра она не доживёт. Время, специально ползло словно черепаха к следущему дню. И она ходила туда-обратно, думая, что делать. Ей очень хотелось увидеть Фрея, но нужен был повод. Не говорить же ему прямым текстом: «Я хочу тебя видеть». Что бы такого придумать? Рита взяла телефонную трубку и положила. Потом снова взяла, набрала номер и, не набирая, сбросила. А с какой стати ей первой ему звонить? «Ещё подумает, что я в него влюбилась? Стоп! Какая любовь? Я знакома с ним всего… раз, два…одиннадцать дней. Невозможно влюбится за одиннадцать дней! Я в это не верю». Но она хотела с ним увидеться. И это желание захватило её всю, не оставляя места в мыслях чему-то другому. Как бы замаскировать свой звонок под что-то нейтральное? «Была-не была», — она схватила трубку и набрала номер с визитки. Первый гудок, второй…

— Да, — отозвался Фрей на том конце провода, словно только этого звонка и ждал. Рита не могла не заметить нотки радости в его голосе.

— Это Рита, — немного неуверенно начала она. — Я звоню поблагодарить за то, что ты ухаживал за мной вчера. Я тебе очень признательна, — звучало очень правдоподобно. — И я хотела спросить… Могу я тебя как-нибудь отблагодарить? Есть что-то, что я могу сделать для тебя?

— Нет, думаю, вряд ли, — прозвучало в ответ. — Но я рад, что тебе лучше. Пока.

— Пока, — с упавшим сердцем Рита положила трубку.

Фрей отключил трубку, задумчиво глядя на телефон. Он положил трубку на базу и отошёл к окну в зале, обернулся к телефону, подбежал и вновь схватил трубку.

— Алло, — услышал он на том конце провода.

— Рита, мне пришло в голову…. Может, ты мне свой город покажешь?

Подходя к парку с вековыми деревьями и фонтанами, Маргарита ещё раз взглянула на часы. Оставалась ещё пятнадцать минут до названного времени. Что означало, что вероятность того, что Фрей уже на месте, близка к нулю. Она расстроено выдохнула, представляя то, как медленно будут тянуться эти пятнадцать минут, как вдруг увидела Фрея, расхаживающего в нескольких шагах от неё и нервно смотрящего на часы. Он поднял голову и улыбнулся. Рита поражённо смотрела на него.

— Привет!

— Привет! Не ожидала меня так рано увидеть? — улыбнулся он. — Забыла, что я о тебе всё знаю? И в число этих знаний входит твоя привычка приезжать на пятнадцать минут раньше положенного, — пояснил он.

Вместо ответа Рита с радость смотрела на купидона, понимая, сколько нервов стоило ей эта её дурная привычка. Женщина должна опаздывать на свидание? Не в этой жизни и точно не для неё!

— С выздоровлением! — с этими словами Фрей протянул ей букет тюльпанов с бархатистыми краями.

Рита удивлённо приняла его, не зная, как реагировать и что чувствовать.

— Спасибо, — растерянно произнесла она, глядя на цветы.

— Что такое? — взглянул на неё Фрей, почувствовав неладное.

— Просто… я давно не получала цветы от мужчин, — объяснила Рита, — и уже забыла, что это такое.

Купидон не ответил, опустив голову и скрывая чувство вины в собственных глазах.

— Ой, прости… — спохватилась Рита, увидев его реакцию. — Я не хотела тебя обидеть.

— На правду не обижаются, — как-то грустно посмотрел на неё купидон.

Они сделали несколько шагов вдоль аллеи в парке.

— Фрей, — обратилась к нему Рита. — Вчера ты сказал, что чувствуешь всю боль подопечных…

— Скорее, все их чувства, связанные с любовью и поиском второй половинки, — поправил её он.

— А, если этих человек несколько и ты чувствуешь всех…, как же ты находишь себя? Отличаешь своё собственное «я»?

Фрей замолчал, собираясь с духом.

— Я подключаюсь к тебе, — спустя несколько долгих секунд произнёс он, не решаясь смотреть ей в глаза. — Последние два-три года ты вообще перестала страдать от депрессий и нашла какой-то способ избегать их ещё до начала. К тому же, ты находишься в хорошем настроении большую часть времен. Для тебя жизнь прекрасна и ты стараешься быть позитивной, что бы ни случилось. Когда становилось настолько плохо, что я готов бы сойти с ума от чужой боли, я вспоминал про тебя и твои чувства помогали мне. Ты стала неким подобием маяка, на свет которого я всегда мог выплыть из любой боли остальных своих подопечных.

— То есть, ты использовал мои чувства, чтобы оклематься? — уточнила Рита.

— Да, — подтвердил Фрей. — Не обижаешься?

— Нет, — улыбнулась Рита. — Приятно осознавать, что я помогала кому-то далёкому, сама того не зная.

— Итак, что ты мне будешь показывать? — ловко перевёл тему купидон.

— Крепостную Стену, — улыбнулась Рита. — Это моя любимая достопримечательность здесь. От неё у меня на сердце, — она поднесла руку к груди, — становится тепло-тепло. Чем-то она меня цепляет.

— Тогда пойдём!

— «Ожерелье всея Руси» было построено в 1595–1602 годах архитектором Фёдором Конём, автором Белого города в Москве. Протяженность стены — шесть с половиной километров. Ширина стен составляет около шести метров, а высота около девятнадцати. При строительстве стены Фёдор Конь внёс новые приёмы: сделал трехъярусную систему боя и увеличил количество башен…

— Это ты специально для меня подготовилась? — шутя, посмотрел на неё Фрей.

— Нет, — спокойно ответила Рита. — Я делала доклад в школе по Фёдору Коню. До сих пор помню.

Они стояли на одной из башен. С возвышения открывался прекрасный вид на залитый солнцем город.

— Тебе нравится бегать по лестницам? — не удержался от вопроса Фрей.

— Как ты догадался? — она поняла, что Фрей поймал её с поличным.

— Видел твоё лицо, когда ты поднималась.

— Это у меня ещё с детства, — заметила Рита. — Мама рассказывала, что я очень любила по лестницам вверх-вниз, вверх-вниз. За уши не оттащишь.

Фрей замолчал на некоторое время, задумчиво посмотрел на город и обернулся к Рите.

— Завтра я покажу тебе то место, где отдыхаю душой, — пообещал он.

Со смотровой площадки Орнесвинген — Дороги орлов открывался вид, от которого перехватывало дух. Глубокий Гейрангер-фьорд с отвесными скалами по берегам, высотой до тысяча четыреста метров, окружённый величественными горами с заснеженными вершинами. Отсюда, по поросшей буйной зеленью склонам, струились водопады Семь сестёр, Фата невесты и Жених. Лучшим комплиментом для Фрея стало то, что Рита минут пять после поднятия на площадку восхищённо наблюдала прекрасный вид, не в силах произнести и слова.

— Это невероятно красиво, Фрей! — с восторгом произнесла она, когда, наконец, смогла говорить. — Я даже слов подобрать не могу, как это прекрасно!

— Я рад, что тебе нравится, — скромно улыбнулся тот.

— А мы можем подольше здесь остаться?

— В Норвегии? — уточнил купидон.

— Нет, на фьорде, — пояснила Рита. — Я столько всего хочу посмотреть.

— Хорошо, — согласился он, довольно улыбаясь — Давай всё время проведём здесь. — он сделал паузу. — Что бы не придумывали люди, красота природы всегда поражает воображение, — опираясь на перила, философски произнёс он. — Жалко вы, люди Мидгарда, это совсем не цените.

— Ты здесь отдыхаешь душой?

— С этого места началось моё знакомство с Мидгардом, — задумчиво произнёс Фрей, уходя в воспоминания. — Мне тогда было шесть лет и я сильно плакал. Тогда отец посадил меня на шею и спустил сюда. Помню, я сразу же замолчал. С тех пор, когда мне плохо и я испытываю жизненные трудности, я прихожу сюда. Гейрангер-фьорд приносит гармонию в мою душу, успокаивает сердце и помогает принять правильное решение.

— В Норвегии есть легенды о …вас, — неуверенно вставила Рита.

— Наши предки, великие боги древности общались с ними. Именно поэтому они нам ближе, чем все остальные народы на Земле, — пояснил Фрей.

- Ты сказал «великие боги древности», — анализировала Рита. — Это значит Тор, Один, Фрея и Локи…

— Были нашими предками, — закончил за неё купидон.

— А Вальхалла и валькирии…

— … действительно существуют, — подтвердил Фрей.

— А откуда появились боги? — задала Рита мучивший её вопрос.

— Как и всё сущее, их родило Мировое Дерево Иггдрасиль. Говорят, первые боги появились на его огромных распустившихся цветах. С тех пор много воды утекло. У богов появились свои дети. Иггдрасиль теперь редко рождает богов. Для этого ему нужна чистая душа из других миров, которой он даёт новое тело и способности. Последний бог был рождён семьдесят лет назад.

— Это растение? — не совсем понимала Рита.

— Иггдрасиль — сочетание органической и неорганической материи с энергетическими нитями, пронизывающими все миры. Мы, боги, пользуемся его архивной частью. Он воплощает в себе основу мироздания, вездесущую камеру и компьютер одновременно.

— Хочешь сказать, за нами постоянно наблюдают? — настороженно посмотрела на Фрея Рита.

— Нет, что ты, — улыбнулся Фрей, но при одной этой мысли ему стало не по себе. — Едва ли Иггдрасилю интересна наша обычная жизнь. Он запоминает и архивирует самое важное. То, что относится к мирозданию и может повлиять на него. А человеческую жизнь плетут норны: Верданди, Скульд и Урд.

— Те самые? — удивилась Рита.

— Нет, их потомки. В роду норн рождаются только девочки. Три рода, ответственных за прошлое, настоящее и будущее. И девочек всегда зовут одинаково. Им не могут приказывать даже потомки Тора и Одина. Нить судьбы едина для всех, — внезапно он замолчал. — Кстати… — задумчиво произнёс он, — я совсем не подумал обратиться к ним, — осенённо добавил он.

Корни Иггдрасиля подобно обрамляющим стенам витой беседки раскинулись над головами трёх женщин, служа им живым домом и укрытием.

— Знаешь, по-моему, это была не лучшая твоя идея — прийти сюда.

Эль, оглядываясь, испуганно прижималась к Гуди, не отпуская его руку.

— Раз ты пришёл сюда, значит, совсем отчаялся, — произнесла самая старшая из них, волосы которой уже посеребрила седина.

— Только мне кажется, прийти должен был не ты, — заметила молодая цветущая женщина с золотыми волосами.

— Я помогаю другу, — решительно ответил Гуди, всячески стараясь не показывать своего страха.

— У твоего друга свой путь, у тебя свой, — колокольчиком зазвучал голос самой младшей из них девочки, с лица которой, кажется, никогда не сходила улыбка.

— О, великие норны, — он преклонил колено. — Могу ли я просить о совете?

— Зависит от того, что ты хочешь спросить, — ответила серебровласая Скульд.

— У моего друга-купидона есть подопечная, которой он никак не может найти пару. С ней каким-то образом связан файл из Иггдрасиля, закрытый печатями Трёх Богов двадцатипятилетней давности. Но самое странное, что ниточка от файла тянется к нему! Им обоим тогда по три года было, я не вижу связи. Нельзя совершить что-то ужасное в три года!

— Самому ребёнку эта мысль, конечно, в голову не придёт, — соглашаясь, загадочно подтвердила Верданди.

— Значит, мне надо искать того, кто его надоумил? — понял намёк Гуди.

— Ты верно мыслишь, но почему всегда берёшь в расчёт только девушку? — улыбнулась Урд.

— Потому что файл был именно по ней, Фрея там не было. Ему бы не разрешили быть купидоном тогда, — у Гуди было чувство, что ему пытаются что-то сказать, но он не совсем понимает, что именно.

— А тебе не приходило в голову, что дело может быть не только в Рите, но и во Фрее? — пронзила его взглядом Скульд.

С высоты вертолёта водопад Игуасу представлял собой ущелье с низвергающимися по всем сторонам потоками воды. Река, казалось, словно пробита божественным копьём. Рита догадывалась, что в этот раз купидон приготовил что-то особенное, но ей и в голову не могло прийти, что словарный запас покажется настолько малым и самой красноречивым ответом на прекрасное великолепие будет молчание. «Нет слов» казалось ей сейчас самой лучшей реакцией на увиденное, потому что слов действительно не было. «Глотка дьявола» впечатляла. Огромное ущелье в виде амфитеатра протяжённостью почти три километра, с которого вниз с высоты сто метров срывалось в бездну четырнадцать потоков, состоящих их почти двухсот семидесяти пяти струй. Сила падения была настолько велика, что водопад постоянно окружён тридцатиметровым облаком из брызг. Более мелкие водопады образовывались уступами прочной породы, превращающими падающую на них воду в облака тумана и брызг. Скалы между водопадами были покрыты густыми зарослями деревьев и зелени. Пальмы, бамбук и кружевные древовидные папоротники создавали зелёные пятна окружающих джунглей. Последним штрихом был солнечный свет, рисующий радуги. Дикие тропические цветы: бегонии, бромелии и орхидеи разбросали яркие пятна по подлеску. Это буйство цветов дополняется пернатыми, когда попугаи, макао и многие другие ярко окрашенные птицы перелетали в кронах деревьев.

— Легенда гласит, что Бог хотел жениться на красивой аборигенке по имени Наипи, но она сбежала со своим возлюбленным на каноэ, — прерывая затянувшееся восхищённое молчание, начал рассказывать Фрей. — В гневе Бог разрезал реку, создав водопады, обрекая влюблённых на вечное падение. Таробах превратился в одиноко стоящую пальму, а Наипи — в большую скалу, — по мере рассказа Фрей становился более задумчивым, ловя себя на мысли, что он завидует влюблённым. — Когда солнце находится справа, появляется радуга, которая проходит через дерево и скалу. Это нежно и любя, обнимают друг друга Наипи и Таробах…

— Фрей! — молчавшая до этого Рита, тронула его за плечо. — Смотри, радуга!

Затаив дыхание, она восхищённо наблюдала за игрой красок в призме света и водных брызг.

— Хороший знак, — спонтанно вырвалось у Фрея.

— Знак чего? — непонимающе посмотрела на него Маргарита.

— Не знаю, — искренне пожал плечами Фрей. — Просто хороший знак и всё.

— Фрей… — Рита неожиданно поймала себя на том, что водопад не интересует её так же сильно как парень рядом. — Что ты думаешь о своей работе? — ей хотелось знать про него всё.

— Странно, — Фрей смутился и не знал, как реагировать. — Никто меня об этом обычно не спрашивает.

Рита удивлялась сама себе. Она хотела найти человека, который будет слушать её, но в итоге больше всего мечтала слышать голос и рассказы купидона, урвать кусочек его души.

— Неблагодарная работа, честно говоря, — сразу погрустнел Фрей, уходя в воспоминания. — Работать всё труднее и труднее, особенно с современными нравами, — в его голосе слышались нотки раздражения и недовольства.

— Если не хочешь, можешь не рассказывать, — Рите стало не по себе. Она поняла, что задела больную тему.

— Почему же? — в его голосе была ироническая грусть — Я хочу об этом рассказать. Я мечтаю об этом рассказать, но до сих меня никто об этом не спрашивал, — с горечью начал он. — Ты первая и ты не представляешь, что у меня там накипело внутри, — в голосе Фрея слышалось беспросветное отчаяние. — Знаешь, как тяжёло искать парня для девушки в мире, где идеал банкомат с функциями альфа-самца? В мире, где любовь обесценилась и превратилась в сделку? Где необязательно жениться, чтобы проводить с женщиной каждую ночь? Где любовь стала прагматичной и циничной, лишившись того очарования и магии, что были ей присущи раньше? Где каждый считает, что необязательно меняться в лучшую сторону, чтобы встретить вторую половинку и хочет жить на всём готовеньком? Где количество разводов превышает число браков только потому, что проще развестись, чем попробовать снова и что-то поменять? — он сделал паузу, чтобы отдышаться. — Люди перестали бороться, а любовь смешали с грязью.

Он замолчал и минуту между ними стояла напряжённая тишина.

— Тогда я тоже не идеал, — честно призналась Рита, не поднимая головы и боясь смотреть в глаза Фрею. — И даже готова выйти замуж не по любви.

— Это от отчаяния, — услышала она ответ купидона. — Циничность и отчаяние не одно и то же.

— Но в любом случае я далека от совершенства! — возразила ему Рита. — Наверное, поэтому у меня никого нет.

— Дело не в этом! — парировал Фрей, не желающий сдаваться.

— А в чём? — тихо и почти обречённо спросила у него Рита.

— Не знаю, — развёл руками Фрей, но этот жест был больше похож на всплеск отчаяния. — Знаю, что не из-за этого и всё.

— Фрей, — встретилась с ним взглядом Рита после полуминутного молчания. — Давай завтра никуда не пойдём? — предложила она. — Посидим в городе, отдохнём. За последнюю неделю я видела столько заграниц, что успела соскучиться по дому.

— Мы можем прогуляться по городу, посидеть в кафе, — уловил её мысль купидон.

— Я согласна на всё, что угодно. Лишь бы дома.

Фрей возвращался к столику, когда внезапно увидел за ним молодого человека, о чём-то приятно болтающего с Маргаритой. Он замер, почувствовав, как всё закипает внутри…

— Можно? — с вежливой улыбкой поинтересовался молодой человек у Риты, присаживаясь за столик в ресторане.

— Да, — смущённо ответила Рита. — Но я не одна.

— Он ваш парень? — прозвучал первый вопрос от привлекательного незнакомца.

— Друг, — с неуверенностью в голосе, словно убеждая себя, ответила Рита.

— Тогда разрешите с вами познакомиться, — он протянул руку. — Владислав. Я наблюдал за вами с того момента, как вы пришли сюда. И должен заметить, более очаровательной девушки я ещё не встречал.

— Маргарита, — представилась она. — Можно просто Рита. А это…, - начало было она, увидев подошедшего купидона.

— Фрей, — закончил за неё он, присаживаясь.

— Вы позволите угостить вас десертом? — продолжал Владислав.

— Нет, мы уже уходим, — отрезал Фрей, сверля глазами соперника. Рита с удивлением посмотрела на него.

— Скажите, что вы любите. Я обещаю угостить вас в следущий раз, — не сдавался Владислав, глаз не сводя с Маргариты.

— Она обожает шоколадный пирог, — ответил за неё Фрей, в голосе которого чувствовалось трудно сдерживаемая злость.

— А любимые цветы у вас какие?

— Она обожает лилии, — даже не давая Рите раскрыть рта, продолжал Фрей.

— Какое кино вы любите?

— Она обожает фантастику и красиво поставленные драки, — завёлся Фрей, голосом которого металл плавить можно было.

— Неужели совсем мелодрамы не любите? — обращаясь к Рите, продолжал Владислав.

— «Между небом и землёй» ей очень нравятся, — Рита в шоке смотрела на Фрея, не понимая его поведения.

— А любимый цвет у вас какой?

— Изумрудно-зелёный, — прожигая Владислава взглядом, ответил Фрей.

— Мы могли бы ещё с вами встретиться? — настойчиво продолжал Владислав. Рита кивнула головой в знак согласия, но купидон ответил раньше, чем она.

— Вряд ли.

— Может, завтра? — Рита снова попыталась что-то сказать.

— Завтра она занята, — дуэль между ним и Владиславом продолжалась.

— Может, послезавтра?

— Послезавтра она не может, — молниеносно среагировал Фрей.

— Может, в конце недели?

— В конце недели не получится, — категорично прозвучал ответ купидона. Рита ошарашенно уставилась на него, не понимая, что происходит.

— Могу я ваш телефон попросить?

— Нет, не можете, — словно отрубил Фрей.

— Я вижу, из нас тут кто-то лишний, — поднимаясь, заметил Владислав, многозначительно смотря на Фрея.

— И этот кто-то вы, — повторяя его движение, процедил сквозь зубы Фрей.

В ресторане стало напряженно тихо, но Владислав вовремя понял, что не хочет устраивать драку на людях.

— Ещё увидимся. Я найду вас, — пообещал Владислав, удаляясь.

— Выйдем? — пылая от негодования, посмотрела на купидона Рита, когда за столиком стало тихо.

Они вышли из зала ресторана и оказались на улице.

— Фрей, ты понимаешь, что творишь?! — выпалила Рита, едва они оказались на свежем воздухе. — Впервые за долгое время я познакомилась с тем, кто мне понравился и тут появляешься ты и начинаешь всё портить!

— Он тебе не пара! — возразил ей Фрей.

— Почему ты так решил? — на повышенных тонах продолжала Рита.

— Потому что я его не чувствую! — Фрей не мог понять, на что он так злиться.

— Это не повод, Фрей! — не унималась Рита. — Ты как собака на сене! Ни себе, ни другим не даёшь возможность быть счастливыми!

— Я купидон и моя работа делать людей счастливыми! — спор продолжался.

— И по тому, как ты вёл себя пару минут назад, это было очень заметно! — съязвила Рита.

— Он тебе не подходит!

— А кто мне подходит? — бросила в воздух вопрос Рита. — Ты?

— Я не понимаю, о чём ты… — растерянно посмотрел на неё Фрей.

— О том, что ты ревнуешь, Фрей! — с жаром произнесла Рита. — И именно ревность не дала тебе свести нас вместе, хотя было видно, что мы друг другу понравились!

— Неправда, — мозг Фрея отказывался признавать истинную причину произошедшего.

— Докажи! — азартно посмотрела на него Рита. — Если ты так уверен, дай ему мой телефон!

Фрей молчал. Впервые в жизни он не знал, что сказать, чувствуя, что вступает в конфликт с самим собой.

— Вот видишь! — использовала в свою пользу его молчание Рита.

— Я не понимаю, что за бред пришёл тебе в голову! — Фрей не намерен был так просто сдаваться и отчаянно хватался за последние попытки удержаться на плаву. — Я тебя не люблю! Я бог, ты смертная! Нам запрещено быть вместе!

Ответом была звонкая пощёчина и стоявшие в глазах Риты слёзы. Фрей так и не понял, как это произошло, но почти сразу же он схватил её, приблизил к себе и уже через мгновенье ощутил её тёплые губы. Живые и требовательные, спрашивающие и отчаявшиеся… Он подался еще ближе, стремясь прижаться, но тело было сковано, не давая шевельнуться. Фрей целовал её, страстно и почти зло, вбирая её дыхание и растворяясь в ощущениях…

Фрей пришёл в себя лишь тогда, когда понял, что они уже несколько секунд шокировано не сводят глаз друг с друга, стараясь утихомирить прерывистое дыхание. Осознание холодной мощной волной начало накатывать на купидона.

— Я… — он не знал, куда деть глаза. — Мне… — он старался не смотреть на неё, но чувство вины читалось в его глазах. — Я…

Пара секунд и он растворился в воздухе. Рита провела рукой по губам, пытаясь понять, что же это было.

Осознание свалилось на него подобно снежной лавине, из которой уже нет шансов выбраться. Фрей сидел на полу своей квартиры в коридоре, анализируя произошедшее, и с каждым новым открытием становился всё мрачнее и мрачнее. Изменилось не только его отношение к Рите. Он сам изменился! Организм богов Асгарда всегда приспосабливался под физиологию тех, кого те любили и сейчас он понял, что очеловечился намного больше, чем думал. Его реакции сейчас ничем не отличались от мужчин Мидгарда. Вот почему появилась эта ревность, вот почему он поцеловал её. Но это ещё не самое страшное. Как купидон он больше не чувствовал Маргариты. Он попробовал подключиться несколько раз, но всё было бесполезно. Ни чувств, ни мыслей. Словно белый лист. А ведь этот Владислав действительно мог быть её парой. Лишённый своих привычных возможностей, купидон чувствовал именно это. Что же он натворил? Фрей поднялся и в отражении зеркала прихожей не узнал себя. Надо всё исправить, пока не поздно.

Владислав вышел с работы, когда увидел Фрея. Делая вид, что не заметил, он прошёл мимо и направился в другую сторону, не желая с ним разговаривать. Однако вчерашний незнакомец оказался настойчивым и через пару минут Фрей шагал рядом с ним.

— Добрый вечер! — вежливо начал Фрей и Владислав заметил в его глазах печаль.

— Вечер добрый, — процедил сквозь зубы Владислав, не сбавляя шаг.

— Я хотел… — Фрей словно пил раскалённое железо, — извиниться за моё вчерашнее поведение, — слова давались ему с трудом. — Я был груб и дерзок, что просто непростительно в моём случае, — Фрей ушёл в размышления, опустив глаза. — Я хотел бы попросить прощения и вот, — он вытащил из кармана маленькую бумажку. — Это телефон Маргариты.

— Так вот в чём дело, — неуверенно и удивлённо взял бумажку из рук Фрея Владислав.

— Да, — подтвердил Фрей, мысли которого были где-то далеко. — У меня только одна просьба. Сделай её по-настоящему счастливой. Она это заслужила, — и собрался уходить.

— Подожди, Фрей! — окликнул его Владислав, понимающий всё меньше и меньше. — Ты её любишь?

— Это не имеет значения, — глухо отозвался Фрей.

— Для меня имеет! — возразил ему Владислав. — Я не хочу становиться между вами! И я не понимаю, почему любя, ты отдаёшь её мне?

— Потому что нам нельзя быть вместе, — обречённо отозвался Фрей.

— Почему? — докапывался Владислав.

— Потому что она подопечная и это будет…

— Служебный роман? — закончил за него Владислав.

— Можно и так сказать, — согласился Фрей.

— Я не понимаю, это такая большая проблема? — не унимался Владислав. — Пусть кто-то из вас уволиться.

— Я не могу уволиться. Есть правила, которые нельзя нарушать. И потом, она меня не любит, — грустно добавил купидон. — И вчера она ясно дала это мне понять.

— Фрей! Фрей! Стой, я ещё не закончил!

В руках у Владислава лежала бумажка с телефоном Маргариты…

Вот уже второй день подряд Маргарита не могла думать ни о чём кроме купидона и его поцелуя. Мозг постоянно прокручивал его, лишая сил и не давая возможности отвлечься на другое. Ей ничего не хотелось и она второй день подряд не выходила из дома. Окружающий мир в одно мгновенье превратился в серый дождливый силуэт, не представляющий интереса. Звонок сотового был подобен удару грома. Даже не смотря на номер, Рита схватила трубку.

— Да, — радостно произнесла она.

— Рита, это Владислав.

— Это ты, — голос Риты тут же поник.

— Мне Фрей дал твой номер, — поспешил объяснить Владислав. — Наше первое знакомство вышло неудачным. Может, попробуем ещё раз?

Повисла тишина, в которой Владислав напряжённо отчитывал секунды. «Я тебя не люблю! Я бог, ты смертная! Нам запрещено быть вместе!», — всплыли в голове Риты фразы из их последнего разговора с купидоном.

— Хорошо, — согласилась она, но в её голосе особого энтузиазма не чувствовалось.

— Отлично, — в голосе Владислава послышалось облегчение. — Встретимся в парке?

— Гуди! Гуди, иди-ка сюда, — позвала возлюбленного к экрану Эль. — Смотри, что я нашла.

Быстрая комбинация на клавишах и на экране возник прекрасный узор из сливающихся полос, больше похожий на плетение.

— Это узор судьбы его подопечной, — дежурной интонацией пояснила Эль. — А теперь смотри, — она выделила область и увеличила её. Посреди одной из полос стоял квадратик.

— Блокировка, — догадался Гуди.

— Да, — подтвердила Эль. — Кто-то заблокировал её личную жизнь, не давая возможность найти вторую половинку. Но это ещё не всё, — она увеличила изображение. Теперь квадратик с рунами можно было рассмотреть подробней. — Её мог поставить только кто-то из потомков первых асов.

— Мне казалось, они все сидят во дворце Одина, — непонимающе посмотрел на неё Гуди.

— Не все, — возразила Эль. — Некоторые рода в целях сохранения мира предпочли слиться с остальными жителями Асгарда.

— Ведь говорил же Фрею не лезть, — недовольно пробурчал Гуди. — Спасибо, ласточка! — он поцеловал Эль. — Надо ему сказать, — и поспешил уйти, пока его не заметили рядом с Эль. — Надеюсь, ещё не слишком поздно.

— Привет! — грустно улыбнулась Маргарита, увидев Владислава. На ум тут же пришло воспоминание и встрече с Фреем здесь, но она попыталась запрятать его подальше.

— Рад тебя видеть, — улыбнулся Владислав.

— Не ожидала, что Фрей…

— Пойдёт на такое? — уловил её мысль Владислав. — Его поступок и меня удивил, — поделился впечатлением Владислав. — Не каждый день видишь парня, готового отдать свою девушку другому.

Маргарита поражённо посмотрела на него.

— Мы не встречаемся, — с упавшим сердцем поправила его Рита.

— Мне так не показалось, — заметил Владислав.

— Он, — она запнулась, — организатор моего свободного времени, — и ловко выкрутилась.

— Значит, теперь это так называется, — иронично прокомментировал её собеседник.

— Владислав! — с жаром начала Рита. — Я знаю его всего четырнадцать дней! Нельзя влюбиться за четырнадцать дней. Я не верю!

— Но ты его уже любишь, — проникновенно смотря ей в глаза словно самому дорогому человеку, полушёпотом произнёс Владислав.

— Даже, если это так, — Рита готова была расплакаться, — я ему безразлична. И он сказал мне об этом прямым текстом, — вздохнула она.

— Если парень не уверен в чувствах девушки, свои он тоже не раскроет, — проницательно подчеркнул Владислав. — Иногда парням просто нужно показать, что он тебе небезразличен. А дальше он всё сделает сам.

— Ты, правда, считаешь, что Фрей меня любит? — с надеждой спросила его Рита.

— Руку готов отдать на отсечение, — заверил её Владислав. — Но из-за каких-то дурацких правил и неуверенности в твоих чувствах он боится сделать первый шаг. Его нужно подтолкнуть. И он горы свернёт ради тебя… Мне что-то так кажется.

Маргарита улыбнулась впервые за два дня.

— Спасибо! — и порывисто обняла Владислава.

— Удачи! — уже вслед ей произнёс он и добавил задумчиво. — Из вас выйдет отличная пара.

Купидон складывал свои земные вещи в небольшую сумку, когда в дверь позвонили. Недоумевая, кто это мог быть, он пошёл открывать и застыл у двери, удивлённо смотря на вошедшую. На пороге стояла Рита.

— Что… что ты здесь делаешь? — непонимающе посмотрел на неё он. — Разве ты не должна быть с Владиславом?

— Как раз оттуда, — не сводя глаз с Фрея, ответила она. — У нас всё быстро прошло.

— В смысле «быстро»? — Фрей суматошно пытался понять, какой смысл и насколько приличный вкладывается в это выражение. С этими мидгардскими понятиями с ума сойти недолго.

— В смысле, он дал мне понять кое-что и поэтому я здесь, — Рита поняла, что ходить вокруг да около ей проще, чем напрямую признаться. Фрей запутался ещё больше.

— Подожди… — Фрей отчаянно пытался понять, что происходит, ведь сердце уже готово было выпрыгнуть из груди, в то время как разум совмещал куски головоломки. И не верил. Отказывался верить до последнего. — Я не понимаю.

— Фрей, я… — начало было Рита, но слова застряли в горле. Такое чувство, будто бы вся жизнь стоит на кону. — Я… — она в нерешительности замолчала. — Знаешь, показывать мне всегда было легче, чем объяснять.

С этими словами она обняла его и прильнула к его губам своими. В тот момент, когда щеки коснулись осторожные пальцы Фрея, будто только и ждавшего этого поцелуя, она забыла обо всём на свете. Купидон целовал её медленно, словно пробуя, и готовый остановиться в любой момент. Рита вцепилась в рубашку на его спине, чтобы он даже не думал останавливаться, и прильнула к нему всем телом. Ноги подкашивались, и хотелось быть так близко, насколько это возможно. Фрей зажал её между собой и стенкой в прихожей, заставляя прижаться к нему всем телом.

— Я люблю тебя, — услышала Рита, когда поцелуй прекратился, а Фрей смотрел на неё красивым, растерянным и полупьяным взглядом.

— Я тебя тоже люблю, Фрей, — выдохнула она, пытаясь собрать мысли в порядок.

Несколько секунд Фрей не сводил с неё своих лучистых серых глаз, после чего взял за подбородок.

— Цветочек, ты хоть понимаешь, что делаешь? — в голосе слышалась обречённость, но в глазах была нежность, укутывающая словно тёплая шаль. — Если в Асгарде нас обнаружат, то мне даже страшно представить, чем всё закончится! Мы очень сильно рискуем!

— Фрей, — Рита положила ладони на его руку. — Я уже так давно не испытывала сильных чувств к кому-либо. И уже забыла, какого это, чувствовать себя любимой. Не лишай меня этого, пожалуйста!

Ответом был поцелуй-обещание.

— Проблема в том, что мы с тобой слишком похожи, — с привкусом горечи заметил купидон. — Идём, я покажу тебе кое-что.

С этими словами он схватил её за руку и они растворились в воздухе.

Взгляду Риты открылась живописная горная долина. Один жест рукой Фрея и их одежда сразу превратилась в более тёплую и подходящую для горных условий.

— Где мы? — улыбаясь, спросила Рита Фрея.

— Гималаи, — пояснил он. — Если хочешь от кого-то укрыться, лучшего места просто не найти, — он сделал паузу. — На самом деле мы здесь, потому что я хочу исполнить твою самую большую мечту.

— Но она уже сбылась, — непонимающе посмотрела она на Фрея.

— Эта нет, — с этими словами белая птичка, выросшая из кончика его пальцев и сотканная из света, вошла в неё. — Ты всегда мечтала летать, но летала только во сне. Не хочешь попробовать наяву? — тепло улыбнулся он. — Я буду страховать.

— Правда? — не сразу поверила Рита.

- А ты подпрыгни, — посоветовал Фрей.

Рита послушалась его совета и через секунду оказалась поднята в воздух. Гребя руками, как во сне, она сделала сальто, но не рассчитав силы, упала в объятия купидона.

— Невероятно! — с сияющими от счастья глазами воскликнула она.

— Вспомни свои чувства и ощущения во сне, — посоветовал Фрей, побрасывая её вверх. — Твоё тело это уже умеет. Позволь подсознанию руководить собой.

Рита выпрямилась и, сначала взмыв вверх, сделала небольшой круг над долиной. В её глазах горели искорки счастья. Фрей посмотрел на неё и довольно улыбнулся. Это было просто потрясающе скользить, опираясь на воздух и раскинув руки в свободном полёте, чувствуя невиданную свободу и счастье. Она кувыркалась и исполняла различные пируэты в воздухе в паре с Фреем, когда уставшая, после пары часов полётов, опустилась на землю. Уставшая, раскрасневшаяся она дышала прерывисто, опустив глаза. Щелчок пальцами и в долине возник красный шатёр с золотой вышивкой. Фрей взял на руки Риту и занёс её внутрь. Приглушенный тёплый свет свечей, ваза с фруктами и кровать с множеством подушек, стоявшая на ковре. В металлическом очаге на изогнутых ножках тлели угольки, согревая теплом всё вокруг. Укладывая Риту на подушки и видя своё отражение в её глазах, Фрей понял, что с каждой минутой контролировать себя всё труднее.

— Хочешь чего-нибудь? — отдаляясь от неё и пытаясь скрыть волнение в голосе, спросил он.

— Не знаю… — произнесла Рита, нервно оглядываясь и ища, куда бы спрятать глаза. — Может, фруктов? — она поднялась. — Что это за ягода? — она указала на небольшую солнечно-медового цвета ягоду, похожую на малину.

— Морошка, — Фрей искал точки переключения внимания, чтобы утихомирить собственное сердце и не так волноваться. — Хочешь попробовать?

Рита с готовностью кивнула. Через пару секунд в руках у неё была небольшая пиала и ложечка.

— Сладкая, — заметила она, отправив одну ложку в рот.

— Она встречается во влажных лесах и растет густыми зарослями, — добавил Фрей.

Рита поднялась и с нарочитым интересом начала рассматривать огромную тарелку с фруктами на ножках.

— А это что? — она указала на зелёный плод округлой формы с чешуйчатой поверхностью. Фрей усмехнулся. Он поймал себя на мысли, что о фруктах сейчас разговаривать намного легче, чем решиться действовать первым.

— Говорят, настоящий сладкоежка при взгляде на фрукты всегда бессознательно выберет самое сладкое, — он приблизился к ней. — Никогда не думал, что это действительно правда, но ты только что при мне на тарелке с незнакомыми фруктами выбрала два самых сладких! — он сделал паузу. — Черимойя или кремовое яблоко. По вкусу похоже на сочетание банана, маракуйи, папайи и ананаса.

— У фразы с фруктами есть продолжение, — уходя куда-то в мысли, заметила Рита и продолжила. — Также и с людьми. Из всех людей человек выбирает самого подходящего для себя, — в шатре стало напряжённо тихо. — Именно поэтому не надо мешать молодёжи выбирать себе пару, — полушёпотом произнесла она, пристально смотря на него.

Фрей не отрывал от неё глаз и воздух между ними можно было резать на куски.

— Интересно, на какой фрукт похож я? — шутя, бросил Фрей, пытаясь разрядить обстановку.

— На мой любимый, — отрезая себе (или ему?) дорогу назад, она порывисто обняла его сзади.

Фрей повернул её к себе и оставил на губах страстный, изучающий и медленный поцелуй. Тихий вздох Риты — и крепкие объятия Фрея. Они только что отрезали себе все пути для отступления.

— Это было опрометчиво, — тихий шепот.

По идее, всё было опрометчиво, с самого начала. Опрометчиво зацикливаться на мысли о Маргарите, опрометчиво было жить её болью, опрометчиво было целовать её тогда, около ресторана, опрометчиво не уйти и прекратить все это. А сейчас прохладные руки обвивают шею, и не сбежать уже… да и не хочется бежать — хочется обнять в ответ, найти ждущие его губы и просто упасть — в эту ночь, во все еще непривычные чувства, в новое, обжигающее ощущение предвкушения.

Рита целовала его мягко и настойчиво, отзываясь на каждое прикосновение. Она отступала по мере того, как Фрей наступал на неё, двигаясь к кровати. Ноги упёрлись в неё, и Рита села, не отрывая взгляда от нависшего над ней Фрея. Он улыбался.

Он гладил её по голове, пропуская через пальцы длинные волосы. Руки Риты беспорядочно блуждали по его груди, пока Фрей вдруг не понял, что они расстёгивают пуговицы его рубашки. Фрей, нервно хмыкнул и, отстранившись, снял рубашку и отбросил ее в сторону.

Купидон смотрел на неё и Рита готова была поклясться, что чувствует этот взгляд каждой клеточкой кожи. Он жадно запоминал каждую деталь, желая, чтобы она навсегда отложилась в его памяти, впитывал её запах, сходил с ума рисунка родинок на бедре в виде созвездия. От этого по телу пробегали мурашки. Мало, слишком мало. Отпускать губы Риты было бы слишком расточительно. И он целовал их, извлекая из Риты тихие вздохи и заставляя его цепляться на его плечи. Он аккуратно толкнул, заставив лечь, и сам лег сверху, обнимая. Каждое прикосновение — крошечный разряд тока. Каждый поцелуй — вспышка. Каждое объятие — пламя, в котором сгорали они оба. «Это неправильно», — проносится у него в голове. Идеальные кусочки одной мозаики. Судорожные вздохи, порывистые поцелуи, переплетенные пальцы, резкие движения. Два одиночества, которые встретились и слишком долго ждали, чтобы дать всей любви и нежности, копившейся годами, вырваться наружу. Время потеряло счет, ушло на долгий перерыв, чтобы не мешать. Они вдвоём. Долгожданное «вместе», без оговорок и оглядываний.

— Фрей, о чём думаешь? — прозвучало совсем близко, взволнованно и ласково. Фрей только покачал головой, стараясь чуть-чуть улыбнуться. Вместо ответа Рита наклонилась над ним и, запустив руки в волосы, поцеловала. Фрей ответил на неспешный и медленный поцелуй, прижимая её к себе, как вдруг с другой стороны шатра услышал недовольный окрик друга:

— Эй, вы двое там? — пауза. И приказ, не требующий возражений. — Фрей, а ну марш на выход!

Молниеносно натянув брюки и накинув сверху рубашку, он вышел из шатра.

— Фрей! — набросился на него тот, едва они отошли чуть дальше. — Фрей… это…, ну я просто не знаю! — Гуди с трудом находил слова от возмущения. — Ты что, совсем голову потерял! — негодовал тот, схватив его за шиворот. — Окончательно рехнулся?

— И я тоже рад тебя видеть, — спокойно произнёс Фрей, после чего шиворот отпустили.

— Ты хоть понимаешь, что творишь? — кипел от возмущения его друг. — Если наверху об этом узнают…, если узнают… Да я просто боюсь представить, что будет тогда! — продолжал свою пламенную тираду тот. — Вот из-за таких как ты у меня всегда работы хоть отбавляй! — он замолчал, чтобы отдышаться.

— Что-то случилось? — посмотрел на друга Фрей. — Полагаю ты здесь не просто так.

— По сравнению с тем, что натворил ты, ничего серьёзного. Так, детские шалости, — саркастически съязвил его друг. — Тебя наверху спрашивают. Куда пропал и так далее. И лучше явиться перед светлы очи спрашивающих, пока не возникло подозрений.

Укутанная в одеяло, Рита показалась на выходе из шатра.

— Ещё что-нибудь? — видя её беспокойный взгляд, поинтересовался Фрей.

— Эль нашла в Иггдрасиле файл, закрытый печатями Трёх Богов, на твою подопечную двадцатипятилетней давности, — начал Гуди.

— Никогда не сомневался в её хакерских способностях.

— Скорее, в её уровне доступа, — поправил его друг. — И мы обнаружили блокировку личной жизни в узоре её судьбы, поставленной кем-то из асов.

— Что? — не поверил Фрей.

— Тот, кто её поставил, совершенно точно ведёт происхождение от первых богов, живших в Асгарде.

— Твои версии? — серьёзно посмотрел на собеседника купидон.

— Версия первая: много лет назад она была небожительницей, но отправила небеса подальше, — предположил Гуди. — Версия вторая: за что-то крайне нехорошее её сослали в Мидгард, отбывать срок в качестве обычного человека. Версия третья: на нее имеет зуб персонально кто-то из асов за прошлое, и всеми правдами и неправдами старается не допустить до нее никого.

— Или версия четвёртая: они могли быть сообщниками и вместе что-то ужасное натворили, — задумчиво закончил за него Фрей. — И чтобы она принадлежала только ему, он поставил блокировку на её линию любви.

Повисла тяжёлая пауза.

— Гуди, — Фрей искренне посмотрел на друга. — Чтобы там в прошлом ни случилось, я люблю её и буду бороться. Если понадобится — со всем Асгардом.