Куплю свое счастье

Пролог.

- Я хочу купить вашего ребенка.

- Вы сумасшедший?

- Нет.

Он усмехается. Протягивает мне свой телефон.

- Что это?

- Сумма контракта.

- Не продешевили? Нолик нигде не забыли? Я за эти деньги даже квартиру в Москве не куплю! Так и останусь «замкадышем».

Сама не понимаю, почему мне внезапно так смешно! Ну, весело же, да? Приходит, по сути, чужой мужик, с ходу предлагает купить вашего ребенка.

Нормально, да?

Двадцать первый век!

И ведь одет дорого-богато! И ездит на роскошной тачке. И сам… ничего так.

И почему их, больных, теперь не лечат?

А вдруг он на меня набросится? А я с малышкой?

- Вы не поняли, Ася. Это не в рублях.

- Вау!

Обалдеть. Десять миллионов долларов! За мою дочь!

Конечно, конечно! Берите! Я даже думать не буду!

Я же себе тогда все куплю! И дом, и квартиру, и машину, и дачу. Да ладно! Я себе тогда и мужа нового куплю, и вообще!

Себя новую купить могу легко!

Смотрю на него и не понимаю, мне его жалко что ли?

Он реально дурак?

Считает, что можно ребенка купить?

Нет, не так.

Считает, что можно ребенка продать?

- Я дам вам время подумать. Все взвесить.

- Пошел вон.

Он удивленно смотрит. Глаза у него такие... Зеленые. Необычные.

Очень красивые. Но… холодные какие-то. Мертвые. Пустые.

Или это я так… только потому, что он сделал мне гадкое предложение?

Некоторое время назад я ведь думала о нем иначе?

- Ася, успокойтесь.

- Я успокоюсь! Я вам сейчас так успокоюсь! А ну… пошел вон отсюда! Я сейчас полицию вызову! У меня сосед начальник РУВД…

- Анастасия Львовна. Хватит. Давайте реально успокоимся.

- Я спокойна. А вот вы…

- Я брат Феликса.

- Что?

Сердце стремительно падает куда-то в район пяток.

А ледяная волна ужаса, наоборот, ползет по телу вверх.

Феликс. Отец моей девочки.

Отец, которому она оказалась не нужна! Отец, который узнав о беременности просто слился!

И вот теперь сюда является его богатенький братец и хочет отнять мою девочку?

- Я не знаю никакого Феликса. Оставьте меня в покое или я реально сообщу в полицию.

Я встаю. Мне нужно срочно бежать отсюда!

Да уж, Аська! Ты попала так попала!

Вот что значит соглашаться на чашку кофе с незнакомцем. Еще и ребенка зачем-то с собой взяла! Хотя, понятно зачем, мне просто оставить ее не с кем. А зайти в кафе с симпатичным мужчиной захотелось. Дура ты Ася, дура!

- Ася, постойте. Подождите. Феликс он…

- Я повторяю, я не знаю…

- Он умер.

Я замираю, забывая, как минуту назад говорила, что не знаю никакого Феликса.

Умер.

Получается, моя малышка теперь сирота?

- Я пойду на что угодно лишь бы получить ребенка моего брата, вы меня понимаете?

Понимаю. Очень хорошо понимаю.

Потому что сама пошла на все, чтобы забрать эту малышку себе…
 

Глава 1.

РОМАН.
Однотонные звуки приборов сводят меня с ума.

Кажется, я сам готов выдернуть шнуры из розеток, отрубить электричество, пусть только замолкнут уже!

Брат… Сколько раз я говорил! Сколько просил!

Включай же мозги Феллини! Ну, не зря же тебе природой дана эта серая масса в черепной коробке!

Феликс отшучивался, гордо называл себя адреналиновым маньяком.

- Пойми, Ромео, я не виноват! Это адреналин! Он мне нужен чтобы жить нормально!

- Ищи адреналин в другом!

- В чем? – улыбался в тридцать два идеальных белоснежных…

- Деньги делать, например! Тоже адреналин! На бирже играть – офигеть какой адреналин!

- Ну, брателла, это все не мое! Я… я приду к этому, лет через… цать! Когда стану таким как ты, старым, унылым олигархом.

- Я не олигарх.

- Ладно, я знаю. Ты просто богатый, очень богатый чувак. Слушай, остынь, все будет норм, бро…

Я терпеть не мог этот его птичий язык, смесь идиотских англицизмов с тюремной жаргонной романтикой.

Как я мог упустить его?

Знал ведь, что его мать легкомысленная женщина, да, добрая, наивная, но именно легкомысленная. Такой нельзя доверять воспитание мужчины. А отец… отец слишком любил молодую жену, чтобы что-то возражать ей.

Именно себя я винил в том, что брат стал таким, каким стал! Не отца, не мачеху. Себя!

Нужно было отдать Феликса в «кадетку» или в «Суворовское», там бы его быстро научили «родину любить».

И не сидел бы я сейчас в палате, в ожидании страшного вердикта врачей.

Интересно, как они скажут?

«Мозг вашего брата мертв, нет смысле поддерживать жизнедеятельность организма»?

Мозг мертв!

Его мозг был мертв уже тогда, когда он сел в тачку, чтобы участвовать в нелегальных гонках! И где?

В стране, где в принципе за все нелегальное можно отхватить смертную казнь!

Выхожу в коридор. Мне необходимо выпить кофе. Крохотную порцию ристретто.

 По коридору быстрым четким шагом идет мой ближайший помощник, глава моей службы безопасности, Павел Стрельцов. Стрелец.

Да, есть у меня слабость, всем даю прозвища. Не могу удержаться.

- Роман Игоревич, мы нашли кое-что интересное.

Он протянул телефон Феликса.

Я удивлен. И что в этом интересного? Голый живот какой-то левой бабы?

- Вы подпись читайте, – словно просканировав мои мысли ответил Стрелец.

«Уже тринадцать недель, любимый, неужели тебе все равно?»

- Что это значит?

- Ну, я так понимаю, какая-то мадам беременна от Феликса.

- Беременна? То есть… у нее будет ребенок от моего брата?

- Ну, она там пишет, что уже тринадцать недель, аборты у нас в России можно делать до двенадцатой. Позже только по медицинским показаниям или… по большому блату.

- То есть за большие деньги избавится от малыша можно?

- Вы хотите избавиться?

- Я хочу, чтобы эта малолетняя сучка его родила! Возможно, это будет наш единственный наследник!

- Ну… почему сразу сучка?

- Не «нукай» Стрелец! Не люблю, знаешь же! – смотрю на «безопасника» понимая, что не должен вымещать на нем зло. – Что ты выяснил?

- Ну… Простите…  Зовут ее Анастасия Львовна Романова.

- Надо же, царская фамилия, прям. И отчество какое… редкое.

- Проживает Анастасия Львовна в Подмосковье, новый микрорайон в Химках.

- Что Феликс забыл в этих Химках? Как он с ней спутался?

- Ну… то есть… Это уж, скорее, она с ним спуталась. Девочка положительная, с высшим образованием.

- Какой у нее срок сейчас?

- Да уж, наверное, месяца четыре.

- В смысле? Как? – понимаю, что фото беременной на третьем месяце отправлено давно.

- В смысле родила она уже.

- Когда?

- Точную дату пока устанавливаем. Но… это сообщение она прислала в январе, а сейчас уж начало ноября на дворе.

- Сообщение одно было?

- Нет. Возможно более ранние от удалил. А может и поздние тоже. Пока ищем, разбираемся.

Я мысленно подсчитываю. Тринадцать недель - три месяца. Плюс еще шесть.

- Получается родила в июле? Подарок Феликсу на день рождения?

- Ага...
Действительно, сюрприз! Подарок судьбы!

Ребенок Феликса!

Он мне нужен. Я пойду на что угодно лишь бы забрать этого малыша у непутевой мамаши.

- Так. Готовь самолет, вылетаем в ближайшее время. Всю информацию по этой Романовой собрать. Что, где, когда, как? Я должен знать все! С кем живет, с кем спит, чем дышит!

Ребенок.

Ни черта не представляю, что делать. Как убедить его мамашу отдать сына?

Но я обязан привести этого наследника в нашу семью.

Это единственный шанс помочь отцу и его жене пережить вероятную смерть любимого сына.

АСЯ.

- Моя сладуля, золотуля, красотуля! Кто у нас такая красивая девочка? И кто у нас такой хороший сейчас пойдет гулять?

Смотрю на малышку и у меня сердце заходится от нежности и любви к ней!

Моя Алёнушка! Родная!
Такая славная! Спокойная, тихая! Как ангелочек!

Она с первых недель жизни почти всю ночь не просыпается. Кормлю ее в двенадцать, а потом только в семь утра.

И днем она тоже много спит, и совсем не капризничает!

Мне иногда даже жалко, что она только спит, хочется с ней поиграть, понаблюдать за ней, поболтать с ней, поагукать – хотя она еще совсем крошка, и только-только учится произносить первые звуки.

Серьезная девчонка.

Иногда мне кажется, что она знает. Знает, что оказалась в этом мире совсем случайно. И что самому важному человеку в жизни она не нужна…

Тому, который уверял в вечной любви.

Добился своего и свалил в закат. Урод моральный.

Я вздохнула, глядя на крошку, которая с важным видом лежала в скромной коляске.

- Бедная ты моя, бедная…

Интересно, если бы он ее увидел? Что бы сказал?

Глава 2.

РОМАН.
Я смотрю на бледную девушку с коляской, которая отчитывает меня, не слишком хорошо соображая, что она говорит и что ей нужно.

Во-первых, я вообще не очень-то привык общаться с незнакомыми людьми вот так на улице.

Я в принципе не появлялся в местах, подобных этому.

Не то, чтобы я был сноб.

Хотя, нет, именно то.

Я сноб.

Эта девчонка всем видом вызывает у меня неприязнь. Несуразная, нелепая.

Я не придавал значения тому, во что были одеты люди, находящиеся рядом со мной обычно. Но именно потому, что те, кто был рядом со мной как раз всегда выглядели идеально.

Другого бы я не потерпел.

Почему нельзя выйти на прогулку с ребенком и выглядеть красиво? Она ведь все-таки женщина?

Я вообще не терплю некрасивых женщин.

Но при этом я же всегда говорил и говорю, что некрасивых женщин нет. Красивые все. Им просто нужно научиться себя подать.

Я видел, как обыкновенных невзрачных серых мышек стилисты превращали в красавиц.

Индустрия красоты вообще меня привлекала, недаром, наравне с инвестиционным бизнесом, и бизнесом, связанным с ресурсами, я открыл направление, связанное с модой и стилем.

Модный дом, школу моделей. Реальных моделей, а не тех, кто промышляет сомнительными делами.

Оглядываю эту замухрышку, оцениваю ее, в принципе, вполне аппетитную фигурку. Да, роста ей не хватает, но… зато какой необыкновенный цвет волос, и тон кожи! Именно такая называется фарфоровой. На ней всегда отчетливо виден румянец. Вот и сейчас она злится, и щечки становятся пунцовыми.

А она милая малышка, если снять ее этот нелепый балахон, стянуть узкие брючки…

Чёрт, о чем я думаю!

И вообще, зачем я тут завис с ней? Мне нужно разобраться с важным делом, и противная блондинка вообще ни разу мне не сдалась!

Надеюсь, я приехал по нужному адресу. Правда, Бог его знает, что мне делать.

Пойти прямо к этой Анастасии Львовне? И что я ей скажу?

- Эй, вы глухонемой?

Какого она ко мне прицепилась?

Кстати, она с коляской! Может общается с другими мамашками и знает эту госпожу Романову?

- Это дом сорок восемь корпус один?

- Да.

Я понимаю, наконец, что ей от меня надо. После перелета, после стольких часов, проведенных в больнице, после всех проблем что на меня свалились я реально невероятно туплю.

Мой водитель загородил съезд коляске.

Черт.

Она в другом месте проехать не может?

Вздыхаю, потому что, понимаю, что эта девица так и будет стоять. Немым укором.

Нет, не хочу спрашивать у нее знакома ли она с бывшей пассией моего брата. Не нужно лишних ушей и глаз! Надо как-то быстро убрать ее с дороги.

Вернее, это я должен убраться с ее дороги, но мне, реально, не куда!

- Я помогу вам.

Не задумываясь хватаю коляску, поднимаю, ставлю на дорогу. Пусть свободен!

И что ты будешь делать?

У серой развалюхи отваливается колесо!

Что ж ты за мать такая, если нормальную коляску ребенку купить не можешь?

Я терпеть не мог безответственных людей.

По мне, прежде чем забеременеть, нужно четко понимать – где будет ребенок жить, в чем ездить, что есть, и во что одеваться! Ребенку надо стараться обеспечивать все самое лучшее!

Или не рожать!

Я не чайлд фри! Нет.

Я нормально отношусь к детям и даже хотел бы своих, если бы не некоторые обстоятельства.

Но понять людей, которые приводят в мир человека и неспособны позаботиться о нем. Верх безответственности!

И она еще будет выговаривать мне за колесо!

Нормально?

- Ну вот что вы наделали! – что? Серьезно?

Поднимаю бровь, закатываю глаза.

Да, иногда я «королева драмы» как называет меня моя любовница Илона.

- Что Я наделал? - специально выделяю местоимение, - Я не виноват, что у вас коляска старая.

Ох, и кто только меня за язык тянул.

Мы оказываемся с ней совсем близко, и я вижу, что у нее красные глаза, сухая кожа.

Кожа, словно лепесток розы, который оторвался и пролежал на земле…

Смятое, загубленное совершенство.

Чёрт, Вишневский, ты совсем уже умом тронулся!

На мгновение закрываю глаза, сжимая переносицу большим и указательным пальцами левой руки.

Что-то я заработался. 

Надо прекращать сидеть ночами над бумагами.

И Илона обижается. 

Илона. Вот пример женщины, которая сделала себя сама! Дамочка самой заурядной внешности, не из тех, кто выигрывает генетическую лотерею. Ей, пожалуй, только с ростом более-менее повезло. Ну и лишнего веса не наблюдается. Постоянный фитнес, регулярные походы к косметологу, личный стилист.  И когда она идет рядом все шеи сворачивают. Хотя она не Анджелина Джоли и не Скарлет Йоханнсон! 

Я доволен тем, как выглядит женщина с которой я сплю. да, просто сплю. Никаких серьезных отношений. Хотя она в последнее время так загадочно улыбается, словно уверена, что поймала меня на крючок.

Дадим ей в это поверить. Пусть думает, что ее алчные пальчики уже почти получили колечко.

Пальчики...

Тут я замечаю пальцы сердитой незнакомки. Длинные изящные, очень тоненькие, красивые, с коротко стриженными ноготками. И кожа тоже очень сухая.

И волосы у нее секутся, и явно она за ними не ухаживает.

О чем вообще думает? У нее же внешность как у хорошей модели! Я называю такие лица – чистый лист. На нем можно все что угодно нарисовать! Хоть яркую Жгучую красотку, хоть женщину вамп с алыми губами, хоть холодную Снежную королеву!

- Знаете что? Катитесь-ка вы отсюда со своим джипом!

Носик у нее покраснел, не от холода. Злится.

А мне смешно!

Злость, девочка, никого не украшает.

- А вы так и покатитесь на трех колесах? Давайте я помогу!

Не очень-то мне, конечно, хочется брать руками грязное колесо, но совсем уж не по джентльменски я поступить не могу.

Глава 3.

РОМАН.

Да уж, Вишневский, кажется, тебе пора к психоаналитику.

В чем дело?

Чего прицепился к девчонке?

Хотя, какая она девчонка? Ей за тридцать.

В таком возрасте каждая женщина уже имеет то, что имеет. И внешность, которую заслужила, и мужчину рядом, которого так же заслужила. И все остальное.

Чёрт меня дернул ей деньги предложить? Нифига я не альтруист и не добрый самаритянин. Нет. Просто… сам не знаю, что нашло.

Сентиментальный стал, что ли?

Ну, в свете последних событий – не удивительно.

Брат лежит овощем. Пока врачи прогнозов не дают. Сказали, что от системы отключать не будут, шанс есть – и то счастье.

Я узнал об это уже когда на машине в аэропорт ехал.

Пока летел сообщили, что отцу стало лучше – он после сообщения о Феликсе перенес инфаркт. Нужна операция, но это все решаемо, были бы деньги. Они, к счастью, у меня есть.

И разбрасываться я ими не привык.

Вот сейчас только, этой «яжматери» чуть не отвалил пару штук евро. У меня водитель столько получает. Так он и пашет как проклятый!

А ей, за красивые глаза?

Возвращаюсь к машине.

Замечаю тачку моего помощника – сам подъехал, значит все выяснили.

Отлично.

Стрелец выходит, ухмыляясь смотрит.

- Что это вы, Роман Игоревич, за женщинами бегать начали? Не думал, что доживу до такого!

- А ты думай. Думать вообще полезно.

- Я в курсе, шеф, вам могу тоже самое посоветовать.

Дергаю уголком губы, иногда я позволяю ему так с собой разговаривать. Особенно, когда он не «нукает».

- Где данные, Паш? Время – деньги!

- Да я видел, как вы тут временем разбрасываетесь. Красивая телочка, только… не в вашем же вкусе?

Хм, он считает, что она красивая? Интересно.

А про вкус… Ну да, у меня в приоритете шатенки и рыженькие, жгучих брюнеток тоже не люблю. Мне надо, чтобы волосы были как шоколад. И обязательно длинные, без всех этих челок и стрижек.

- Что там красивого? Еще и характер…

Он качает головой, ухмыляется нагло.

- Вы же знаете, у меня на блондиночек сразу стойка. А эта еще и с фигуркой, и грудь.

- Ишь, все-то он замечает! Она же одета так, что не разглядеть ничего?

- У меня внутренняя чуйка. Грудочки там я вам скажу! А ножки! Не высокая, но ноги не короткие, в самый раз, и попка…

- Так, Стрелец, я так понимаю, ты давно не ездил к Осману в клуб? Если с данными порядок, то сегодня вечером ты свободен.

- Порядок с данными. Только… вам не понравится.

Почему-то я чувствую, как скулы начинают гореть. Смешно, но я, состоятельный мужчина в полном расцвете сил, до сих пор покрываюсь пятнами, по-простому – краснею! Правда, чаще всего не от смущения, конечно. От злости! Или когда чувствую, что меня ждут траблы.

А сейчас они меня явно ждут.

- Блондиночка?

- Она.

Черт...
Анастасия Львовна Романова.

- Но ей же… ей же лет тридцать?

- Тридцать два.

- То есть… Феликс закрутил роман с бабой, которая на семь лет старше? Вот с этой вот молью?

- Сами вы моль, Роман Игоревич! Аппетитная телочка. Вы же знаете, Феликс Игоревич вообще любил дамочек с опытом. А у этой явно опыт есть, у нее дочь старшая, двенадцать лет.

- Погоди, стоп. Но у этой в коляске девочка!

- Да, девочка. Алена Львовна Романова, в свидетельстве в графе отец – прочерк.

- Но… получается у Феликса дочь?

- А почему вы думали, что обязательно сын?

- Чёрт, девчонка. Это плохо.

- Так, может, сразу того этого? Развернем коней и оставим ее в покое? Пусть живет?

- Ты предлагаешь бросить ребенка моего брата?

- Ну, можно не совсем бросить. Можно как-то помогать ей через фонды. Просто не афишировать. Битва из-за наследника еще имела бы смысл, а тут…

- Нет уж. Я на это не пойду. Мне уже без разницы мальчик или девочка. Главное, что это наша кровь. То есть… Хм, это надо установить. Анализ сделать.

- Ок, устроим, не волнуйтесь. Завтра девчонку вызовут в поликлинику на плановый, там возьмем все, что нужно.

- Нет, я все-таки не верю, что Феликс с ней… У него же такие девицы всегда были?

- Ну, Роман Игоревич… как говорится, и черная икра надоедает, и трюфели, и стейки.

- А что не надоедает, Стрелец? Есть что-то, что не надоедает?

- Секс?

Усмехаюсь. Секс! Если бы…

Не видел Илону больше трех недель, и вообще, ничего не было больше трех недель. И ничего. Прекрасно себя чувствую.

Спокойно обхожусь.

Стрелец, кажется, удивлен.

- Тогда не знаю. Может, любовь?

- Это что такое?

- Ой, Роман Игоревич, это такая неприятная болезнь. Не дай вам Бог заразиться, уж тогда я посмеюсь.

Он и правда ржет как конь.

Любовь – болезнь?

Возможно. Болезнь, которую создали люди. И от которой, якобы, нет лекарства.

Да уж!  И чего только не придумает человечество, чтобы оправдать свои слабости!

Так. Ладно. Не до философии сейчас.

Надо понять, что делать.

Не могу до конца поверить в то, что этот мышонок с коляской и есть пассия Феллини, которая отправляла ему фото беременного живота.

Как он с ней сошелся? И, главное – что он в ней нашел?

Нет, конечно, Стрелец прав. Она красивая. Да, я признаю. Пусть запущенная, неухоженная. Но красивая.

Но чтобы Феликс! Мой Феликс! Мой непутевый брат, который привык брать лучшее, снизошел вот до этого?

С другой стороны, я же сам признал – она как чистый лист, из нее можно сотворить звезду – умелый стилист, визажист, фотограф, и фото можно в глянец!

Может, Феликс и встретился с ней при обстоятельствах, когда она выглядела более презентабельно?

И все же в моей голове не укладывается.

Разница семь лет! Она старше! Она не в его вкусе!

И не в моем.

Зачем?

Опять же, что я о них знаю? Может быть, у них было один раз? Ну, Феля мог в неадеквате это сделать. Поэтому потом и не реагировал на сообщения с пузом.

Глава 4.

АСЯ.
Не люблю ходить в детскую поликлинику.

С самого Маруськиного детства не люблю. Вернее, с тех пор как я стала мамой Маруськи. Мамой, не мачехой.

Я всегда старалась быть настоящей мамой для дочерей Льва. Правда, со старшей мы не сразу контакт нашли.

А вот с Марусей…

Ей явно не хватало матери. Ей надо было кого-то обнять, посидеть у кого-то на коленях, «поточить» носы, посмеяться, да и поплакать…

Когда годовалый ребенок остается без мамы – это очень грустно.

Первая жена Льва – Альбина - ушла неожиданно. Банальный аппендицит.

Лев рассказывал, что она была очень терпеливая. Когда Муську рожала, он с ней в роддом пошел, так она за него переживала больше, чем за себя. Даже не крикнула ни разу, хотя было больно – терпела.

Вот и аппендицит терпела. Маруська как раз в то время приболела, температурила, когда у Альбины живот прихватило она решила, мол, поболит и перестанет. Не перестал. Ее в больницу привезли с перитонитом, потом сердце не выдержало. Это мне все Лев рассказывал.

Он ее похоронил и сам полгода не мог в себя прийти. Мы тогда и познакомились. Он переживал смерть жены. А меня тогда как раз Гена мой бросил. В первый раз. Первая любовь, первое предательство, первая боль… Ребенок, которого я потеряла. И слова врача, что скорее всего это был мой единственный шанс…

А тут шикарный вдовец с двумя детьми! Лев.

Нет, долгое время просто общались – гуляли. Он с коляской, а я с собачкой. Была у меня тогда еще собака Тимка.

Разговаривали обо всем на свете. Лев был преподавателем в ВУЗе, писал научные статьи, с ним было дико интересно.

Потом как-то само собой все случилось. Была зима, я поскользнулась, Тимка меня потащил на поводке, чуть не упала, а Лева поддержал, обнял. А отпустить не смог. Стояли, прижавшись друг к другу. Два одиночества.

Мне тогда было двадцать два, Маруське два, Льву сорок два, а Стаське двенадцать. Мы шутили, что мы семья двоечников.

Лева смеялся, мол, его приятели преподаватели вечно опасались, что не дай Бог у них случится роман с молоденькой студенткой. Он никогда не боялся, у него была любимая Альбина. И надо же такому случиться – появилась я. Вчерашняя студентка.

Я как-то сразу поняла, как вести себя с Маруськой.

А вот со старшей дочерью – со Стаськой - было трудно, очень. Она не принимала меня. Ревновала сильно. Еще и возраст такой, тяжелый. А я совсем молоденькая. Первое время ничего не понимала, плакала только. Лев тоже мало что понимал. Он вообще ее воспитанием не занимался – все на Альбине было. Как остался один – не знал за что хвататься.

А потом как-то к Стасе девчонки пристали на улице, старшие. Прицепилась компания. А я как раз из магазина шла. Увидела. Налетела на них, как фурия! Разогнала. Одну даже сумкой огрела – мать потом ко мне разбираться пришла, так я ей все высказала! Девочка сирота, мать похоронила, совесть бы поимели к ней приставать! И к директору школы пошла. В общем, сама забыла, что мне всего двадцать два и я только после института!

Стася после этого как-то оттаяла. Стала спокойнее. Поняла, что я не заняла место ее мамы, а просто… Просто заняла свое. Вот и все. Понимая прекрасно, что если бы была жива Альбина – меня бы тут не было.

Нет, я знала, что Лев меня любил! Он любил! Но если бы Альбина была жива – он бы в сторону другой женщины и не посмотрел бы. Он и со мной таким был…

Ох… закрываю глаза, сидя за кухонным столом. Чувствую, как слезы накатывают.

Мне его очень не хватает.

И Стаськи тоже не хватает. Но…с ней другая история. И лучше вообще не вспоминать сейчас.

Быстро собираюсь, одеваю Аленушку. К доктору всегда все самое красивое!

Выкатываю коляску из подъезда. И зачем меня вызвали в поликлинику? Какой плановый осмотр? Какие анализы? Мы, вроде, все по плану делали в три месяца?

Очень боюсь, что сейчас в поликлинике мне начнут задавать ненужные вопросы.

К счастью, все проходит гладко. У Алёшки берут кровь из пальчика, мазок изо рта – объясняют, что это стандартная процедура, посев на возможные вирусы. Ребенок питается смесью, могут быть стоматиты.

Я вот не помню, что с Марусей что-то такое было. Хотя, правильно, с Марусей я стала по врачам ходить, когда ей уже больше двух было.

Возвращаемся к дому. Вижу на стоянке знакомый белый внедорожник.

Интересно, опять приехал. В гости к кому-то? Или квартиру купил?

Смысл ему покупать тут квартиру? Его машина стоит, наверное, дороже нескольких.

Да уж… квартирный вопрос меня беспокоит сильно. Переехали к черту на кулички...

Ипотеку я брала, когда у меня была постоянная работа, сейчас я самозанятая. Правда, по кредиту за эту квартиру я расплачиваюсь, сдавая хорошую трёшку, которая осталась девочкам от отца. Но постоянно опасаюсь, что в банке могут что-то придумать и повысить платеж, или процент. Или еще что-нибудь придумают. Тогда не знаю, что будет.

- Добрый день.

По телу проходит дрожь. Узнаю голос. Красивый, мягкий, не такой низкий как был у Льва, но приятный.

Поворачиваюсь, и вижу его – вчерашнего красавчика.

Он и сегодня красавчик.

А я… Нет, я сегодня выгляжу приличнее. Глаза подкрасила, волосы выпрямила, и надела не джинсы, а длинное трикотажное платье и те самые зимние сапоги на платформе, в которых с коляской два часа не погуляешь.

И все равно рядом с ним я выгляжу совсем не комильфо…

- А вы красивая…

Неужели?

- Добрый день, - повторяет красавчик, а я просто смотрю на него.

Хочется съязвить, ответить что-то вроде – день был добрым, пока не увидела вашу машину, но решаю, что смысла грубить нет. На этот раз его белый экипаж припаркован по всем правилам.

Дальше молчать уже вроде бы и не вежливо. А я все-таки девушка воспитанная.

- Здравствуйте. – он ухмыляется, довольный видимо, что добился от меня ответа. Я толкаю перед собой коляску со спящей Алёшкой, двигаясь к подъезду.

Глава 5.

РОМАН.

Сумасшедшая неделя заканчивается вечером пятницы, когда у меня даже нет желания куда-то выходить из рабочего кабинета. Смотрю на удобный кожаный диван, который стоит у панорамного окна. Мне этот диван подарили друзья. Я только закончил ремонт в новом офисе, отделкой кабинета занималась фирма моего старого приятеля. Диван в дизайн не входил. И каково же было мое удивление, когда они устроили мне новоселье!

Вкатили, сгибаясь от ржача этого кожаного монстра, недвусмысленно намекая, что именно на нем я могу проводить собеседования особо ценных сотрудников. К слову – ни одного собеседования на диване я не проводил. Ни разу. И вообще, мой кабинет – святая святых.

Я тут РАБОТАЮ! Точка!

И секретарь моя, Анжела, несмотря на имя, внешность модели, ноги от ушей и третий размер – работает! Да, да! Окончила Высшую школу экономики и работает у меня, за зарплату, которую получают некоторые ее однокурсники за полгода, а то и за год. Я не скупой рыцарь.

Я умею достойно оценивать работу. Анжела это знает и ценит. Она уже купила квартиру, машину и присматривает дачу. Еще бы ей меня не церить!

А вот сплю я на этом диване часто. И плед имеется и подушка. И даже комплект постельного белья, заботливо приготовленный Анжеликой и сложенный в чрево кожаного монстра.

Я бы лег. Но дома ждет отец. И мачеха тоже ждет.

Не скажу, что очень хочется их видеть. Не потому, что я их не люблю. Не потому, что, между нами, вражда или что-то подобное.

Как раз наоборот. Люблю.

И с присутствием суетливой мачехи в своей жизни давно смирился.

Ей когда-то очень хотелось заменить мне мать. Именно мать. Без всяких там… глупостей.

Я любезно позволил ей поверить в то, что это ей удалось.

Роза Феликсовна была дамой интеллигентной, верной, но слишком слабой.

И легкомысленной.

То есть я дал ей это определение. Возможно, в общепринятом значении это было не так.

Легкомысленной она была во всем, что касалось воспитания моего брата.

Она родила его поздно, как она сама считала. Ей было тридцать пять, первый ребенок. Отцу было тридцать семь.

Избаловали они брата знатно.

Когда я стал постарше, пытался как-то вмешаться, но куда там!

«Фелечка слабый, ему нельзя в кадетский корпус, Фелечка тонкая натура, ему нужно ходить в консерваторию, Фелечка попросил новую машину, он не может быть хуже других, Фелечка попросил денег, у него какие-топроблемы, Рома, нужно его выручить».

И я выручал всю дорогу.

Хотя в какой-то момент просто уперся рогом и сказал – или будет по-моему, или сами разбирайтесь с вашим Фелечкой…

Помог ему с институтом, устроил к себе, думал, что Феликс вырос, и будет вести себя иначе.

Но видимо слова Феликс и вырос это антонимы.

Он связался с какими-то блогерами, стал зарабатывать какие-то шальные деньги. Уволился из офиса.

Потом я узнал о гонках.

Поздно узнал.

Не успел промыть ему мозг как следует, как мне позвонили из госпиталя в ОАЭ.

Хорошо, у меня в Дубаи были связи.

И вот теперь он лежит там. Врачи по-прежнему скупы в прогнозах. Но хотя бы не предлагают отключить аппараты жизнеобеспечения. Получается, надежда есть?

Есть надежда.

И этому придурку придется выкарабкаться!

Хотя бы…

Хотя бы потому, что у него теперь есть дочь…

Дочь.

Теперь я знал это точно.

Анализ был готов.

Результаты были у меня.

Эта девочка, которая лежала в видавшей виды коляске с отваливающимся колесом была моей племянницей!

Девочка, которую мать почему-то называла как мальчишку Алёшкой.

Я не мог понять, что это за странный прикол. У нее же такое красивое имя!

Алёна! Алёнушка. Алёнка.

Сразу перед глазами вставала обертка самой известной в стране шоколадки, на которой была девчонка, с широко распахнутыми глазенками.

Интересно, какие глазки у нашей Алёнки?

Наша Алёнка… Да, я уже мысленно называл эту кроху именно так.

Это дочь моего брата. Любимого, несмотря ни на что, брата!

Наша девочка!

Девочка, мать которой была несносной фурией.

Ладно, не фурией. Просто невоспитанной дамочкой.

С другой стороны, почему я считал ее невоспитанной фурией?

А как бы я вел себя на ее месте?

Если бы чужая тачка загородила проезд коляске с моим ребенком?

Хм. Я сильно сомневался, что кто-то посмеет перегородить выезд из моей загородной резиденции!

И я бы никогда не притащил своего ребенка в многоквартирный муравейник.

Ох, Вишневский, какой же ты сноб!

Я ухмыльнулся своим мыслям.

Да, сноб. Именно.

Имею право, кстати!
Да, конечно, мне повезло в какой-то степени, я родился с золотой ложкой во рту. Мой отец очень хорошо устроился в свое время. Подсуетился, вышел из тех, кого называли комсомольскими работниками, сразу попал в приличный бизнес – ресурсы, драгметаллы, лес.

Он здорово умел лавировать. Чувствовал течения. Поэтому всегда старался «дружить» с теми, с кем надо.

Ну и пользовался фразой из «Крестного отца», Копполы – «держи друзей близко, а врагов еще ближе».

Я тоже старался придерживаться этого тезиса.

И это очень помогало.

Да, конечно, можно было бы сказать, вот, если бы не твой отец…

Но – нет! Не в моем случае!

Я ведь первое время даже имя отца никак не светил. Работал под девичьей фамилией матери. Она очень простая. Мама была - не поверите – Иванова!

Я, Роман Иванов, окончил параллельно два курса МГУ. Да, так можно было. Не спрашивайте. И даже…

Даже без маховика времени, который был у кого-то там в Гарри Поттере. Ладно, не у кого-то – у Гермионы.

Да, да, я читал Гарри Поттера! Все шесть томов, или семь. Читал маленькому брату. Потому что Феликс с ума сходил по этим книгам.

Ему было всего пять, когда мы пошли в кино на первый фильм. И потом все остальные смотрели вместе. Даже несмотря на то, что когда вышел последний ему было уже пятнадцать, и его мало интересовала ученость Гермионы Грейнджер. Но – традиция! Поэтому мы пошли вместе. И купили два ведра попкорна.

Глава 6.

РОМАН.

Еду в машине домой. Дико устал. Реально эта неделя была адовой.

Биржи лихорадило, хотя к этому я уже привык. Но с новым контрактом постоянно возникали какие-то вопросы, и заказчики и исполнители просто рвали меня на части.

А кроме рабочих моментов - мысли о ребенке брата и об этой женщине постоянно крутились в голове.

Хотелось уже поскорее решить этот вопрос.

Надо постараться сделать это без потерь и с меньшими моральными затратами. Нужно больше аргументов, чтобы…

Чтобы сделать ей предложение, от которого она не сможет отказаться.

Я знал, что у этой Аси уже есть дочь. И на эту мозоль я тоже мог надавить.

Девочка получит прекрасное образование, у нее будет все, о чем только можно мечтать. Ну, тут я имел в виду, конечно, мечты ребенка, который ничего особенного в жизни не имел.

Вряд ли дочь Илона Маска разгуляется на десять миллионов долларов.

А вот дочь Анастасии Львовны Романовой – вполне!

Опять же, я готов даже помочь устроить ребенка в приличную европейскую школу.

Правда, нужны ли мне контакты с этим семейством?

Я бы предпочел передать деньги и устроить им управление капиталом. А дальше – мы разошлись как в море корабли.

Я вас не знаю, вы меня не знаете.

Вплоть до того, что, если барышня вдруг решит меня шантажировать, или пойдет в СМИ, моя служба безопасности быстренько устроит ей что-то вроде отдыха. За сто первым километром.

Где-нибудь в Воркуте. Или на Колыме.

Деньги решают все.

Да, есть еще этическая сторона вопроса.

Нормально ли купить у матери ее ребенка?

Но… когда меня особенно волновала этика?

Бизнес – это бизнес!

И если вам нужно разорить конкурента вы не думаете о том, что у него семья, жена, дети. Вам нужен его бизнес и точка! Не сумел удержаться в седле – твои проблемы!

Я предложу этой женщине совсем новую жизнь.

Другую!

Взамен на то, что в принципе является для нее восполняемым ресурсом.

Она может родить еще ребенка. Думаю. Даже не одного. Сейчас рожают и в сорок, и даже в пятьдесят, хотя по мне это сумасшествие.

У меня возможности получить еще одну племянницу или племянника – нет.

Я отдаю себе отчет в том, что Феликс вряд ли выкарабкается. Увы.

Чудеса происходят, конечно, но…

Не в моей жизни.

Добираюсь до дома отца.

Хорошо, что я убедил их переехать в дом, который построил рядом со своим. Для них построил.

Отец все еще занимается бизнесом, но скорее так, как хобби. Бразды правления передал мне.

Они с Розой ведут активную светскую жизнь. Ходят по театрам и выставкам, посещают разные модные мероприятия, приемы. В общем, веселятся.

Делают все то, что я делать не умею.

Зато они – лицо семьи.

Вишневских все знают. С Вишневскими считаются.

- Ромочка, как ты поздно! Я распоряжусь, чтобы подали ужин. - хлопочет мачеха.

- Спасибо, я поем у себя.

- Сын, зачем так? Роза приготовила твой любимый салат. – разумеется, Роза ничего сама не готовила, но это не важно.

- Роза, спасибо большое, но я поем дома.

Она вздохнула, опустила голову, всем видом показывая – ах, как же нам с тобой тяжело.

Так было все время. На протяжении тех двадцати семи лет что она жила с нами. С тем пор как мне исполнилось десять.

Я всегда вел себя так, как хотел. Проявлял твердость в любом вопросе. Роза всегда делала вид, что страдает от моего поведения.

Сначала я удивлялся – пора бы ей понять, что будет так, как скажу я и никак иначе. Даже отец это понял. Неужели она настолько глупа?

Потом сообразил – не она глупа, я идиот. До меня не дошло, что ей такое поведение выгодно. Позиция вечной жертвы, которая жизнь положила на то, чтобы угодить старшему сыну мужа.

Мне порой тяжело было понять женщин.

Нет, не порой. Всегда.

Или я не особенно старался?

Не важно.

- Рома, скажи, можно ли перевести Феликса домой?

Опять завела шарманку!

Она знала, что нельзя! Как нельзя волновать отца этим вопросом. У него больное сердце.

Качаю головой – даже отвечать ей не буду.

- Отец, ты вызвал меня только за этим?

- Нет, Роман, я хотел с тобой поговорить о другом.

Это что-то новенькое! Даже любопытно.

- Ты не думал о женитьбе? – что? Я смотрел на него, шокированный этим заявлением. С каких это пор отец…?

Мачеха смотрела виновато.

- Роман, мне повторить вопрос? Тебе уже тридцать семь и…

Резко обрываю его.

- Отец. Я думал о женитьбе. И у меня есть женщина на примете. Достойная женщина. Но сейчас не время. Если это все, то извините, я пойду домой. Я устал.

Разумеется, Роза пошла меня проводить. Отец остался, делая вид, что обижен.

Обижен на что?

Он знал, что я именно так отвечу!

Я не позволял лезть в мою жизнь с тех пор, как мне исполнилось тринадцать!

- Рома, послушай…

- Роза, я попрошу…

- Нет, послушай! – я поднял бровь, интересно, она сама понимает, что со мной так не надо разговаривать? – Тебе нужна семья. Жена и ребенок. Нам… то есть… - она посмотрела на отца, - Игорю нужны внуки.

Внуки. Что ж… как раз собирался сказать о том, что один уже есть. Вернее одна.

Внучка. И скорее всего она так и останется единственной.

Я не посвящал отца и его семью в подробности моего диагноза, но четко уяснил, что детей у меня быть не может.

Если только чудо.

Я не верил в чудеса.

Наверное, еще с тех времен, когда смотрел с братишкой Гарри Поттера.

Я верил в деньги.

Деньги должны помочь мне дать отцу и его жене то, что они хотят.

Ребенка в семью.

АСЯ.

- Женушка, привет, дорогая!

Как я надеялась, что Гена от меня отстал!

Но, видимо, я еще не всю свою карму отработала.

Периодически думала – где я так нагрешила? И сама же себя одергивала – значит, было где-то. Было…

Глава 7.

РОМАН.

Чёрт, и как эти мамочки гуляют с детьми по два часа?

Я прогуливаюсь по парку всего минут двадцать, а уже околел, промерз до костей.

Ну, ясно, моя одежда совсем не для таких прогулок.

Да я и надеваю ее не для того, чтобы в ней гулять. Туфли на тонкой подошве, пальто – только дойти до машины, и из машины до входа в офис. Максимум – опять же от машины до входа в ресторан. И как правило мои водители паркуются у самого входа. Пальто можно и не надевать.

Не подумал я, что придется дефилировать по парку в поисках знакомой фигурки с коляской.

Разглядываю гуляющих с детьми дамочек. Все закутаны – шарфы, шапки, утеплённые штаны, перчатки, у многих что-то вроде горнолыжных комбинезонов.

За пару дней сильно похолодало. Все-таки уже середина ноября. По-хорошему, уже давно должен бы лежать снег. Но последние годы зима в столице «лайтовая», хорошо еще, если снег ляжет к Новому году.

Я люблю снег, каждый год стараюсь выбраться покататься на лыжах, и на простых, и на горных.

Когда-то давно даже соревновался за юношескую сборную столицы по биатлону. Меня очень хотели видеть в сборной, но для меня спорт был просто хобби, хобби, которое дает силы и выносливость.

И меткость. Стрелять я научился прекрасно!

А жизнь свою я хотел связать только с бизнесом. С финансами.

Мне не интересно было бегать за призы, мне интересно было покупать и продавать, зарабатывать, вкладывать, инвестировать. Просчитывать ситуации.

Что-то, а удачные вложения были моим коньком.

Вот и сейчас я готов был сделать вложение. На первый взгляд, не очень выгодное. Ведь я покупал, по сути, кота в мешке. Но это была как раз отличная инвестиция в будущее. Долгосрочная. Но при этом такая, которая начнет отдавать дивиденды сразу.

Холодно.

И где же бродит моя инвестиция?

Дышу на ладони, пытаясь согреться.

Зачем я потащился в этот парк? Зачем я занимаюсь всем этим?

Как гребанный сталкер, пытаясь понаблюдать за жизнью непонятного мне объекта.

Вспоминаю, как встретил ее в первый раз.

Дама с коляской. Злобная дама с коляской.

Еще и одетая черти как.

Может она так нелепо одевается для тепла? Скорее нет, не думаю, что ее курточка и кроссовки сильно спасали.

Я пытался найти хоть какую-то связь между ней и Феликсом. У него не сохранилось никаких совместных фото. Никаких сообщений. Одно единственное с животом, то самое, которое показывал мне Стрелец.

- Шеф, кофе будете, а то вы синий уже весь.

- Спасибо. – панибратство, в принципе, терплю только от Стрельцова.

- Может, пойдем в машину, погреемся?

- Стрелец, когда мне нужен будет совет, я спрошу.

- Понял. Держите. Американо с молоком, как вы любите.

Беру стаканчик, странно, что уличный кофе так прилично пахнет.

- Что? - Стрелец ухмыляется. – Пейте, нормальный кофе, не отрава. Очень вкусно.

Смотрю как он тянет свой напиток из трубочки.

Мне кажется глупым пить так горячий кофе.

Кажется, пока на моем пальто не остается смачный подтек кофе с молоком. Пить из этого стаканчика оказывается жутко неудобно с непривычки.

Помощник ухмыляется, забирает у меня стаканчик, пока я достаю платок, промакивая пятно на пальто.

- Допивать будете?

- Давай сюда.

- Пойдемте, шеф, не придет она, скоро стемнеет уже.

Тебя забыли спросить!

Все-таки делаю глоток кофе, на самом деле вкусный.

- Нравится?

- Терпимо.

- Мне нравится, я взял с кедровыми орешками – вообще бомба.

- Это как с орешками? Кофе с орешками?

- Ну да, они делают капучино, и в стакан насыпают горсть кедровых, чуть их перемалывая. Вкусно, хотите попробовать?

Он протягивает мне свой стаканчик с трубочкой.

- Ну, смелее, я не заразный.

Ты не заразный, Стрелец, ты просто больной.

Чёрт, но на самом деле мне любопытно, и я беру его стакан, втягиваю кофе из трубочки, туда попадает и орешек.

А это вкусно! И необычно! И…

Вижу, как вытягивается физиономия Стрельцова, он "срисовывает" кого-то за моей спиной и я, кажется, знаю кого.

Поворачиваюсь.

На ней все та же курточка, поверх она замотана каким-то чудовищным шарфом, шапка натянута ниже бровей, на ней какие-то нелепые теплые штаны, ощущение – детские. На ногах все те же кроссовки.

Обалдела она что ли? На улице минус, а она…

Хотя я ведь тоже в довольно легких туфлях, и ноги уже как глыбы льда.

Почему она на нас так странно смотрит?

- Добрый вечер.

Ее лицо вытягивается, как будто она приподнимает бровь, которую не видно из-за шапки.

Она сегодня не одна. Вернее, она всегда была не одна – с коляской, в которой лежала, как оказалось, моя племянница. Но сегодня с ней рядом девочка-подросток. Видимо это и есть Маруся, ее старшая дочь.

Я знаю, что девочке двенадцать, но выглядит она, как мне кажется, взрослее. Правда, я совсем хреново разбираюсь в детях. Единственный ребенок, с которым я общался – Феликс. И, по сути, я сам был ребенком, когда ребенком был он.

- Добрый вечер, красавицы, - весело рубит Стрелец, нагло разглядывая ту, охоту на которую я сегодня устроил.

Анастасия Львовна Романова. Блондинка с характером, злючка, с которой мне придется иметь дело.

Она хмыкает, и уже готовится пройти дальше, но ее спутница, девчонка, неожиданно начинает громко смеяться, нахально глядя на нас.

- Маруся, прекрати!

- Мам… они…

- Муська, хватит! Быстро пошли отсюда.

Бросает на нас последний взгляд, буквально обливая презрением.

Интересно! Я вообще-то с ней здоровался и планировал назначить встречу! А она?

Павел неожиданно тоже начинает ржать, пытаясь как-то сдержаться, но ему это слабо удается.

- Что?

- Блин… я лучше промолчу, Роман Игоревич…

- Что? – повышаю тон, вопросительно поднимая брови.

- Ну… мне кажется, они подумали про нас… Не хорошее.

Глава 8.

АСЯ.

Ночь, улица, фонарь…

В аптеку сходить обязательно, вечно лекарства заканчиваются в самый неподходящий, а в нашей, которая рядом, самая выгодная цена на жаропонижающее и на детские кремы с присыпками.

Я покупаю только «Бюбхен», потому что он лучший. Это мы еще со времен Маруськи запомнили, и с тех пор, в общем, ничего не поменялось.

Ночь, улица, фонарь…

Мы живем на третьем этаже, и фонарь бьет прямо в комнату Маруськи. Я хочу купить ей в «Икее» шторы, которые не пропускают свет. Все жду, жду, когда на них цена упадет, а она не падает. Уже два года не падает.

Наверное, придется купить за полную стоимость. Этот фонарь мешает ей спать.

И мне мешает. Когда я сижу на кухне и работаю.

Почему на кухне? Привыкла. И Алёшке не мешает. Хотя, наша кроха спит спокойно, и ей даже не нужна полная тишина.

Ночь, улица, фонарь… Когда-то я любила поэзию. И Блока, и Маяковского, и Ахматову с Цветаевой. Зачитывалась. Учила наизусть, просто так, для себя. Гене нравилось, как я читаю стихи. Сначала. А потом он начал меня учить, как правильно, и оказалось, я все делаю не так.

Господи, ну почему я не вспомнила об этом, когда он второй раз возник в моей жизни? Ведь все было очевидно!

Я забыла, что Гена один сын у мамы, живут они в убитой хрущевке на окраине, зарабатывать он не умеет, потому что это не царское дело, ему нужен фарт. Он ждет, когда на него падет манна небесная.

Я не шучу, он реально так говорил!

- Понимаешь, Аська, можно всю жизнь пахать, и ничего не добиться, а можно один раз попасть в нужное место и в нужное время! И получить все!

Я не понимала.

Ничего, дурочка не понимала!

Не сообразила, зачем ему вдова с двумя чужими детьми!

Да потому что вдова-то профессорская! Наверняка есть чем поживится!

И квартирка, у них, то есть у нас, у девочек, трешка, в достойном месте, а если ее продать?

Он все меня соблазнял этим. Продать квартиру девочек, хватит и ипотеку закрыть и купить им жилье, пусть не такое крутое. Да и еще, может, что-то останется. Там-то дом «сталинка», на них цены только растут.

Я каждый раз объясняла, что продать квартиру не могу, она не моя.

- Ты мать этих девиц по закону! Ну? И скажи им! Объясни! Все можно провернуть! Они, небось, даже не в курсе, что это их хата! Соплячки же еще!

Стася была уже совсем не соплячка и все понимала.

- Мам, ну если Гена считает, что это выгодно…

- Ты с ума сошла?

- Я просто… я думаю, мам, вдруг он тебя бросит из-за этой квартиры? Ты же… Ну, ты же будешь переживать?

Я тогда уже понимала – нет, не буду. И надо было раньше указать ему на дверь. Пока он не нашел способ перевести деньги с моих счетов.

Почему я в полицию не пошла?

Конечно, он меня запугал. Своей родственницей в опеке.

Он сказал, что тогда мне помог получить все бумаги, но это было не совсем законно. И этот факт он может доказать. Что у него есть записи моих разговоров, как я взятки предлагала за то, чтобы опеку быстрее оформили.

В общем… Честно сказать, мне просто в тот момент и так было хреново. У меня были проблемы похлеще, чем деньги украденные.

Я просто отпустила его с миром.

Не до него было.

И сейчас не до него.

Ночь. Уже три часа. Мне еще одну серию надо перевести. А сил нет никаких.

Так дурно, что даже плакать не могу.

Спать, спать, спать…

Может, сейчас лечь и встать пораньше?

Или позвонить с утра Нателле, той самой подруге, которая переводы эти подкинула, попросить еще день на работу?

Еще бы доплату какую-то попросить.

Попыталась подбить все статьи расходов. Трещит бюджет по всем швам.

И как-то надо впихнуть еще пятнадцать тысяч. Вернее все тридцать.

Пятнадцать только на дорогу и проживание. А ведь Маруське там надо будет что-то есть, и на музеи… И так, чтобы не ударить в грязь лицом.

Эх…где деньги, Зина?

Мне бы, дуре, взять у этого красивого в пальто его «еврики». Сколько бы вопросов закрыла!

Он же сам предлагал?

Но мы же гордые! Конечно!

Мы мзду не берем, нам за державу обидно…

Да…Интересно, правда, этот мужик реально за мной следил?

Ну, тогда во дворе мне казалось, он меня ждал. И в парке… с какого перепугу он в тоненьком пальтишке там морозился?

Кофе пил? С кофе и правда смешно вышло. Выглядели они как… как два идиота.

Здоровые же дядьки! А как дети!

На самом деле я знаю, что в жизни каждого мальчишки самые сложные первые сорок лет.

Это еще Лев так шутил, хотя, когда мы стали встречаться ему было уже сорок два…

Этому, в пальто, сорока еще нет. Но он меня постарше, лет тридцать пять точно. Но выглядит отлично.

Жаль, не про мою честь.

И ничего он за мной не следил, это моя бурная фантазия. И тайные желания. Меньше надо думать о всяких глупостях.

На самом деле, красивого я не вижу уже неделю. Даже успела о нем забыть.

Или не успела.

Вспоминаю. В глупых фантазиях.

Где он не просто предлагает мне две тысячи евро. Он предлагает больше.

Как там было – весь мир, и пару новеньких коньков? Я согласна!

Утром иду с молочной кухни. Размышляю, как все-таки выкроить деньги на отдых Марусе. Если попросить жильцов заплатить вперед? Не удобно.

Можно не платить кредит за машину. Вообще, почему я должна платить за машину Гены?

- Доброе утро, жена. Ты ничего не забыла?

Чёрт! Вспомнишь «овно»… Да, он именно овен по гороскопу. Геннадий Никитин. Первая любовь, бывший муж. Называется – не ходите девки замуж!

- Ген, отстань, а? Нет денег!

- Меня не волнует есть они у тебя или нет. Если ты хочешь, чтобы твои дети с тобой остались – ищи!

Видимо, в свете усталости последних недель фраза срабатывает как триггер. Я превращаюсь в мать драконов. Увы, испепелять не могу.

Но вот рожу расцарапать – легко! Хоть ногти и коротко стрижены.

Глава 9.

АСЯ.
Мне на самом деле очень понравилось, что общаться с Павлом так просто. Он явно без каких-то особенных закидонов и заморочек.

Простой парень.

Ну – ох, уже подхватила! – ладно, не парень, мужчина.

Симпатичный мужчина, хотя я не очень люблю таких… короткостриженых. Мне нравится, когда у объекта шевелюра. Творческий беспорядок на голове.

Вот как у его шефа. Ощущение, что он с утра встал, провел пару раз пятерней – типа расчесался. И смотрится, как будто только оторвался от подушки. И есть в этом что-то… сексуальное.

Т-с-с! О чем я думаю?

Думать надо не о том, а об этом.

Павел. Паша. Павлуша. Пашка - дурашка. Хм…

Зато плечи у Пашки такие, за ними можно двух меня спрятать.

И руки тоже.

А что мы, девочки, знаем про руки?

Ага! Чем больше руки, тем… ну, там много способов.

Господи, усмехаюсь, вспоминая, как мы с подружками из института статью нашли в каком-то умном женском журнале. Лет по восемнадцать нам уже было, но все еще правильные. И проверить не на ком.

- Что вас так развеселило? Мое «ну-у»?

Киваю головой, чтобы ничего такого не подумал.

А он тоже улыбается. Обаятельный. Приятный.

В кино собрался пригласить, несмотря на дите в коляске.

Что, Романова, может это и есть твой КАМАЗ с пряниками?

- Шеф тоже меня все время этим «ну» попрекает. Стараюсь избавляться, пока не получается.

- Я не попрекаю.

Почему-то упоминание о шефе сразу сбивает весь градус моего очарования Павлом.

Словно тучка закрывает солнце.

В кино хотел пригласить! Как бы не так.

Зачем он здесь? И зачем его шеф хотел со мной познакомиться?

А может… меня внезапно осеняет. Может быть, Гена кому-то задолжал и это коллекторы? Ходят, вокруг да около, сначала такие добрые, а потом… И вся эта стычка с Геной просто фарс?

- Павел, скажите честно, вам что от меня нужно?

Он опешил. Явно не ожидал такого вопроса. Смотрит на меня, глазами хлопает.

- Я… хотел вас в кино пригласить. Вы мне понравились, Ася, правда.

- Почему только я вам не верю?

- Зря не верите, вы красивая женщина.

- С двумя детьми!

- Да что вы все на детей переводите? Может, это даже хорошо, что с детьми? Знаете, не все могут детей иметь…

- А у вас с этим проблемы?

- Не у меня… не важно, просто… ну, зато по вам сразу видно, что вы можете!

- А если это не мои дети?

- То есть… как не ваши?

***
Господи, что я несу? С незнакомым человеком обсуждаю то, что стараюсь особенно не афишировать…

- Ладно, проехали. Я пошутила. Спасибо вам, Павел, за приглашение, но… сами понимаете, какое мне кино?

Киваю на коляску.

- Ну…а старшая не посидит с ней? – ничего себе, заявленьице?

- Лихо вы… Нет, увы, не посидит.

- Почему? – ну не нахал ли? Тьфу, с ним реально тоже начнешь «нукать»…

- Потому что! Вам не кажется, Павел, что это уже «ту мач»?

- Что?

- Слишком много… берете на себя.

- Извините. Да. Есть такой грех. Но я привык все и сразу.

- Ясно.

На самом деле почему-то на него не получается обижаться. Он…

Он как медведь из сказки, который добрый. Немного неуклюжий. Основательный. Положительный, в общем. Жаль, не про мою честь…

- Хорошо, объясняю. Во-первых, малышка еще очень маленькая, чтобы оставлять ее с ребенком, а старшая моя все еще ребенок, ей только двенадцать. Во-вторых, старшие дети не обязаны сидеть с младшими, это моя четкая позиция.

- А если очень надо? Ну, мало ли? Я вот с братьями всегда сидел.

- И что, с большим удовольствием?

- Ну, нет, конечно, но… выбора не было.

- Вот. А я хочу, чтобы у Маруськи был выбор. Ну, хоть какой-то. – сердце сжимается, потому что… Потому что слишком много косяков я допустила, и жизнь дочери и так сильно усложнила. – она учится, у нее много разных занятий. Конечно, если мне очень будет нужно я попрошу, и она с Аленушкой посидит, но… согласитесь, поход в кино – не повод заставлять ребенка тратить свое время.

- Ну, а если я вам няню найду?

Ого! Вот это он сразу круто в оборот берет. Качаю головой.

- Извините, Павел, но нет.

Молчит, явно не знает, что сказать. Мне его даже жалко становится.

А что я, на самом деле? Может…

Может и правда он мой КАМАЗ? И пряники такие… аппетитные.

Улыбаюсь.

- Но если вы не против, мы могли бы погулять в парке, конечно прохладно, но там есть павильон – кофейня, можно согреться.

- Приглашаете? – улыбается в ответ, приятный он все-таки.

- Ну…. – и мы оба смеемся, - приглашаю, Павел! С удовольствием погуляю с вами. Только не сегодня. Давайте лучше завтра. И одевайтесь потеплее, а то будете как ваш шеф. Кстати, передавайте, что я желаю ему скорейшего выздоровления.

- Передам. Он… будет рад.

Хм. Странно.

Не знаю почему, но… мне приятно, что красавчик шеф будет рад. Даже если это и неправда.

Возвращаемся с Алёшкой домой, переодеваю ее, кормлю. Кладу на коврик-развивалку, сама сажусь за работу. Через какое-то время перекладываю спящую малышку в кроватку. Все-таки повезло мне с ее сном. Успеваю закончить серию. Аленка просыпается, кормлю, собираюсь с ней на прогулку. Маруська опаздывает – должна была уже вернуться из школы.

Стоит мне об этом подумать – открывается дверь.

Я вижу мою дочь. Заплаканную.
***

- Маруська, что?

- Ничего. Все хорошо. Просто…

- Что? – я прекрасно знаю, что «ничего» — это значит что-то ужасное. Ну, или не совсем прямо ужасное, но…

Прижимаю дочку к себе, обнимаю.

Она расслабляется и… ревет навзрыд, обнимая меня в ответ. Мне становится страшно. Да что же это такое-то?

- Машунь, тебя обидел кто-то? Двойку получила? С кем-то поссорилась?

- Мам, они уже сегодня деньги на Питер начали собирать. А про меня Ермакова сказала, типа, Романова не едет, у нее денег нет.

Глава 10.

Я уже и не помнил, когда болел последний раз.

Еще вечером почувствовал, что что-то неладно, но значения не придал.

Решил, что если выпью бокал коньяка, то согреюсь, и все встанет на свои места.

Нет, сначала еще проплыл положенные километры в личном бассейне, промерз окончательно, потому что температуру там предпочитал прохладную. Погрелся в сауне. Но помогло слабо.

Тогда решился на коньяк.

Вообще алкоголь совсем не моя тема. Абсолютно. В полной мере осознал это уже утром, когда к насморку, и кашлю, раздражающему горло, добавилась мучительная головная боль.

Да уж.

Вот так! Какая-то прогулка в парке, задубевшие ноги, и вот – привет!

Вся моя хваленая сила, закалка, здоровье…

Лежу на постели, выслушивая причитания своей домработницы.

Отношения у нас не просто деловые, Агриппина скорее даже больше член моей семьи, чем Роза – супруга отца.

- Врача надо, Роман Игоревич.

- Нет уж. Дай аспирин, пожалуйста. И чаю горячего.

- Чай я, конечно, дам, с медом. Но нужен доктор. И аспирин уже давно никто не пьет.

- А что пьют?

- Что пьют – это доктор скажет!

Через пару часом я ломаюсь, соглашаюсь пригласить семейного доктора.

Самому смешно – он общается не со мной, а с Агриппиной! Ей рассказывает, что у меня и как это лечится!

Впрочем, может он и прав, сам я что сделаю?

Начинается эпопея под названием – Роман Игоревича надо лечить.

Агриппина носится сначала с лекарствами, потом со всякими народными средствами в виде горячих морсов, которые, кстати, тоже рекомендовал врач! Интересно, с каких это пор медики стали советовать не таблетки, а бабушкины снадобья?

Впрочем, морсы шикарно помогают! Уже на третий день я понимаю, что на человека похож.

Именно в этот день звонит врач.

Не тот, что приходит лечить меня.

Тот, который в Эмиратах борется за жизнь моего бешеного братца.

- Роман Игоревич, у нас не самые лучшие новости. Мы попробовали новое лечение, была надежда, но…

- Что?

Почему эти Гиппократы так любят тянуть кота за одно место?

Я готов ко всему. Брата уже нет, он умер, или его отключили от аппаратов по каким-то причинам – без моего согласия этого сделать не имели права.

- Пока ничего. Боремся, ждем. Но… я бы посоветовал готовится к худшему. Возможно, вам придется приехать сюда. Некоторые вопросы мы можем решить только с вами.

На сердце становится совсем тяжело.

Мне кажется, брата я уже потерял. Вопрос времени, когда я окончательно пойму, что Феликс теперь овощ, и ничто не вернет мне того веселого гуляку, которого я так…любил. Люблю. Пока люблю. Ругаю конечно. Воспитываю. Раздражаюсь. Недоволен его поведением, образом жизни. Самим складом его личности недоволен, наверное.

Но…Все равно это мой брат! Самый близкий мне человек.

Помню, когда была жива моя мать она говорила – больше всего цени семью. Родных. Близких. Тех, кто твоей крови! Делай все для них.

Мама не смогла родить отцу еще детей. Я потом узнал, что она пыталась, но были проблемы.

Потом мама ушла, а через какое-то время папа привел в дом Розу…

Я старался быть к ней снисходителен, но, разумеется, все время сравнивал.

Ясно, в чью пользу было сравнение.

Но я изменился к ней в тот момент, когда узнал, что она в положении.

Это на самом деле многое меняло!

Мне хотелось иметь брата или сестру. Очень.

Я всегда был одинок. Друзья, подруги – да, все это было. Были даже кузены и кузины. Но вот свой, родной брат! Пусть только по отцу, но все-таки!

И я реально был счастлив, когда он родился!

Старался помогать Розе. Она в какой-то момент даже испугалась того, как сильно я переживаю за маленького Фелечку…

Я постарался объяснить, что для меня брат слишком много значит.

В принципе, тогда и отношения с Розой стали налаживаться. Если бы она еще не была такой легкомысленной и не баловала бы своего сына!

Чёрт…

Я представить не мог, что потеряю его!

Феликс, что же ты наделал! Зачем?

Хорошо, что оставалась эта маленькая ниточка, которая тянулась к моему брату.

Девочка Алёнка. Алёнушка. Хм… Алёшка… никогда не буду так ее называть!

Бред же?

Надо только поскорее решить вопрос с мамашей ребенка.

Пока я лежал в постели, успел распланировать. Подсчитать.

Думаю, десяти миллионов долларов ей за глаза хватит. Часть могу сразу перевести на личный счет. Помогу закрыть ипотеку. Кредиты, если у нее они есть – а наверняка есть. Хотя видно, что деньгами она не швыряется, не живет богато, но… возможно, как раз в этом дело? Брала кредиты, вовремя не отдавала.

Вообще, понимаю, что мои ребята катастрофически мало нарыли о ней. Правда, я их торопил. Важно было самое основное.

Имя, фамилия, сколько лет, где живет. Как живет.

Бедно живет, бедно.

Мои деньги для нее как манна небесная!

Вечером ко мне заходит Павел.

Замечаю, что глаза его как-то странно горят.

А еще он почему-то с телефоном в руке. Я вроде не замечал у него страсти к играм или просмотру дебильных роликов.

- Вечера, Стрелец. Что нового?

- Да, все по-старому. Как вы?

- Вполне себе здоров. Завтра смогу выехать на работу. А ты что такой довольный?

- Ну… на свидании был.

- Неужели? И как?

- Хорошо, гуляли.

- Да, ладно? Просто гуляли? Стрелец, не узнаю тебя.

- Ну…Не в первый же день? И потом… она не из таких.

Почему-то чувствую во рту неприятный металлический привкус. И во всем теле какое-то неприятное ощущение.

Чёрт… неужели?

- Интересно. А зачем ты ходишь на свидание не с такой, а? В нашем возрасте не глупо ли устраивать все эти конфетно-букетные?

- Ну, для нас может и глупо, а девушкам нравится.

Вот же… гаденыш…

- И как она?

- Умная. Веселая. И очень симпатичная, - он ухмыляется, - даже не накрашенная. И скромно одетая.

Глава 11.

Внутри все дрожит.

Даже не очень понимаю, с чего бы это? Ну да, я его… опустила. Скажем прямо.

Он ведь явно ждал меня? Хотел пообщаться?

Зачем?

У меня снова начинается паранойя. Что ему от меня надо? Кто он? Коллектор?

Хм, разве коллекторы так выглядят? Разъезжают на таких машинах?

Впрочем, что я вообще знаю о коллекторах?

Да я и о людях-то мало знаю. Жила ведь годы в уютном коконе, без проблем. Когда была со Львом.

Он старался меня от всего оградить.

Даже от проблем с его старшей дочкой.

Она и так меня не приняла сразу, а уж когда узнала о том, что мы с ней будем полные тезки…

Помню, как я представилась ей.

- Анастасия.

- Ага, я тоже, - с вызовом, - только меня все зовут Стася.

- Прикольно, а меня Ася. Анастасия Львовна.

- И что? – Я даже опешила, то есть как?

- Ничего. Мы тезки.

- Я не дура.

- Я понимаю, извини.

Потом, она поняла, что я еще и на фамилию претендую, устроила нам бойкот. Молчала месяц. Я даже хотела вернуть девичью, но Лев настоял на том, чтобы я стала Романовой.

- Так будет проще с Маруськой, Ась.

Да, действительно было проще. Все знали, что я Маруськина мама.

Когда мы помирились со Стасей, она говорила, что надо использовать наше «одноименство» и «однофамильство». Еще «одноотчество» - это она так говорила.

Да уж… теперь я его использую по полной программе. Но мне деваться некуда. Я должна была помочь Стасе.

Гуляю меньше положенного. Похолодало, я замерзла, да и работать надо.

Мне ведь теперь долг отдавать.

Я понимаю головой, что скорее всего Павел не возьмет деньги. НО…

Я не могу не отдать. Это… неправильно.

Маруська вчера как узнала, чуть на ушах не ходила, такая счастливая!

Я смотрела на нее и думала – вот, вот он смысл жизни!

Детское счастье! Горящие глазенки! Улыбка до ушей! Восторг!

Моя Маруська, моя доченька.

Я понимаю, что не я ее рожала, но она МОЯ! Выстраданная! Это ведь я с ней ночей не спала, когда она болела! Я по больницам лежала – то сотрясение, то пиелонефрит, но воспаление слюнной железы – я и не знала, что такое бывает!

Первый поход в детский сад, первый утренник, первое выученное стихотворение.

Первый раз в первый класс. Первый учитель. Первая пятерка и первая двойка.

Азбука, чтение, английский. Физкультура!!!

Кто учил ее на лыжах ходить? О! Лев попробовал, но… увы! А на коньках?

Тоже я.

И я всегда старалась быть ей настоящей мамой.

Первое время все своим маме и бабушке звонила – что делать, как?

Мама один раз ляпнула не подумав – да что ты переживаешь, не родная ведь!

А меня затрясло. Как? Как не родная? А какая?

Я обиделась, месяц с мамой не разговаривала. Потом поняла, что тоже не права. Позвонила, извинилась.

И она извинилась, сказала – прости, ты думаешь о своем ребенке, а я о своем.

Мама обо мне думала.

Когда Лев умер родители мне сильно помогли. Морально. Да и материально они тоже поддерживали, пока была возможность.

Они оба на пенсии. Папа постоянно болеет. Лекарства, массажи, доктора.

Все время стараются помочь хоть как-то. Хоть овощи с огорода. Все впрок.

- Ма, ты о чем задумалась?

Маруська вертится передо мной уже минут пять. Натянула Стасино платье.

Они у меня такие разные! Стася высокая и худенькая. Модель. Очень красивая девушка.

А Маруська пока дите – пухленькая, крепкая, сбитая. Рост пока метр пятьдесят пять. Чуть-чуть ниже меня. На десять сантиметров.

Стасино платье ей, конечно, маловато. Но зато толстовка и объемные штаны сидят нормально.

- Я ведь могу взять их в Питер?

- Кит, в Питер ты поедешь после Нового года! Рано чемодан собирать.

- Ну, ма… - вижу, что ей очень хочется потаскать вещички сестры уже сейчас. – Стася мне разрешала.

- Ну, хорошо!

«Нукаю» и тут же вспоминаю одного мужчину.

Мы переписываемся в мессенджере. Ничего особенного. Так.

«Привет, как дела?»

«Извини, заехать не смог, шеф работы пригнал» - хитрый шеф, работу пригнал, а сам приехал!

Пропускаю то, что в сообщении он со мной на «ты», хотя мы точно не переходили, ну, – ха-ха! Дурной пример заразителен, – окей.

Пишу в ответ, что видела шефа.

Павел надолго замолкает. Неужели шеф против нашего общения? И чем мы ему мешаем?

Потом вопрос.

«И как?» - «Что как?» - «Встреча» - хм, интересно, отвечаю – «Никак».

Перезванивает, но я не могу ответить – занятие начинается.

Потом снова звонит.

- Алло.

- Ты не ответила.

- А мы на ты?

- Извини… те.

- Ладно, если тебе так проще, - понимаю, что ему проще. А может и мне с ним тоже проще?

- Так что шеф?

- Что конкретно тебя интересует?

- Ну… все.

Смешной. Что ему ответить? Что шеф приставал? Домогался? Лез с поцелуями и намеками?

Нет уж, лучше сказать так.

- Потребовал, чтобы я перестала морочить тебе голову.

- То есть?

- Сказал, что ты ценный работник и наши отношения тебе мешают.

- Да, ладно? Так и сказал? Вот же…

Видимо мой сдавленный смешок меня выдает.

- Купила меня, да?

- Ага, за пять копеек. – смеюсь уже открыто.

- А если правду сказать, что шеф?

- Ты ревнуешь что ли?

- Ну… - мне только ревности не хватало! Господи, я их знаю без году неделя! Вернее, совсем не знаю! А там оказывается какие-то шпионские страсти!

- Ась, я просто не хочу, чтобы он тебя обидел.

Интересное кино.

- А он может? И часто он женщин обижает?

- Не часто. Он вообще не часто с женщинами… с девушками… У него есть одна, постоянная. Ой… - ах, ах! Взял и сдал шефа с потрохами! Ох, Паша, Паша!

- Если у него есть, зачем он меня ждал?

И то правда, зачем? Очень любопытно понять.

- Я… я не знаю. – чувствую ложь, прям органически! Не умеет Павел врать. Хотя ему по работе вроде бы положено все уметь.

Глава 12.

Зачем я это сделал?

Понятия не имею. Наверное, вспомнил одну увлекательную лекцию от гуру менеджмента. Он предлагал ломать стереотипы. Во всем.

Женщина ждет от вас приглашения в ресторан? Пригласите ее на рыбалку. Откроете для себя много нового.

Вам не нравится мужик, с которым придется вести бизнес – предложите ему вместе попарится в бане – просто попарится! Тоже можете открыть много нового.

И еще он говорил такую вещь – да, вы не доллар, чтобы всем нравиться, но когда вы нравитесь – вы дороже доллара. В том смысле, что если сумеете расположить к себе – работать вам будет проще.

В этом была моя главная проблема.

Я не умел располагать к себе. Правда.

Но я умел вести бизнес, развиваться, строить, создавать, придумывать.

Поэтому считал, что я реально не доллар, чтобы нравиться.

Никогда не пользовался этой стратегией и считал ее ошибочной.

Со мной работают, потому что я профессионал высокого класса, а не потому, что я приятный в общении человек. Точка.

Но…

Что-то очень мудрое в моей голове подсказывало, что с этой девушкой надо действовать иначе.

Ее и правда нужно попытаться максимально расположить к себе…

Чёрт.

Зачем?

Я хочу просто дать ей кучу бабла и забрать то, что принадлежит моей семье!

Зачем мне устраивать перед ней танцы с бубнами?

Не надо!

Думал я.

А сам уже отправлял букет роз. Белых.

Пусть у нее просто будет хорошее настроение сегодня. С самого утра.

Человека с хорошим настроением уговорить проще.

Так, разве я собираюсь ее уговаривать?

Нет. У меня четкое предложение, от которого, я уверен, она не сможет отказаться.

Вижу рядом постоянно улыбающегося Стрельца и не могу понять сразу, почему меня это так бесит?

Вот бесит, и все тут.

- Что, шеф?

- Ничего. Думаю, предложить тебе лимон съесть?

Лыбится еще сильнее.

- Можно и лимон.

- Что, бурная личная жизнь?

- Почти.

- Почти? Не узнаю тебя. Раньше ты сразу брал и не было никаких почти…

- Ну… - опять! Я уже понял, что его не отучить, но…

- Только не говори, что она не такая.

- Она не такая. Реально.

- Неужели?

В голове возникаем множество вариантов язвительных вопросов, ответов, предложений. Но понимаю, что надо промолчать. Иначе…

Я просто выгляжу глупо.

В конце концов, какое мне дело с кем встречается Павел и какие у него намерения?

И какое мне дело, с кем встречается эта мадам-инкубатор?

Она выносила мою племянницу. Она мне ее отдаст.

И, кстати, Стрелец, в скором времени, может оказаться или женихом богатенькой дамочки, или…

- Если у тебя с ней серьезно, я бы поторопился.

- А то что?

- А то получит бабки и отошьет тебя.

Павел смотрит на меня. На мгновение – только на мгновение – мне кажется, что он готов броситься на меня, хорошенько приложить, разукрасить мне морду, как… как сопливый подросток, который понял, что его девчонка ушла с другим.

Твою ж… дивизию. Что-то я… становлюсь какой-то сволочью. Гадом.

Так нельзя. Павел этого точно не заслуживает.

- Стрелец, прости. Я не прав.

- Берега попутал.

- Что? – это… он мне сейчас сказал?

- Ничего. Извините, Роман Игоревич. Я пойду к себе? Мне надо разобраться с ребятами, там были какие-то вопросы по графику работы.

- Иди.

Чёрт. Чувствую себя погано. И что я вдруг язык распустил?

С другой стороны, по сути-то, я прав?

Да, Стрелец у меня и сам мужик не бедный, далеко не бедный. Плачу я ему прилично, более чем. У меня некоторые топ-менеджеры получают меньше. Хотя приносят мне охренительные бабки.

Зато Стрельцов приносит мне спокойствие.

Я знаю, что у него хороший дом с большим участком, причем, недалеко от меня, в коттеджном поселке рядом с моим поместьем. У него несколько приличных машин. Квартира в городе. Купил родителям дом где-то на море, Анапа или Геленджик – не помню, они там вроде как познакомились.

Да, он еще и инвестирует, я знаю, покупает акции. Я иногда помогаю ему, делаю подсказки. Скажем так, частично управляю его капиталом. Небольшим. Ну, пара миллионов долларов у него есть.

Но мадам Белоснежка получит от меня чуть больше.

Захочет ли она в этом случае якшаться с таким как Павел? Или начнет искать более трендовые варианты?

Впрочем, какое мне дело?

Если и начнет?

Тогда Стрельца можно будет поздравить с тем, что он избежал серьезных отношений с недостойной его женщиной. Правильно же?

Быстро просматриваю документы, которые принесла Анжелика. Ставлю подпись там, где надо. Что-то откладываю в сторону – присмотрюсь внимательнее.

Понимаю, что чувствую себя странно.

Да, сегодня день «Икс». Пора уже расставить точки над «i».

Встретиться с Анастасией Львовной и выложить карты на стол.

Предложение, от которого она не сможет отказаться.

Я уверен в этом.

Или… не уверен?

Чёрт.

Конечно уверен!

Нужно ехать. Необходимые бумаги я уже подготовил. Сам. Не зря у меня второе юридическое. Решил не привлекать никого к этому щекотливому вопросу.

На самом деле все должно быть просто. Я оформляю опекунство. Я родной дядя девочки. Мать пишет отказ от родительских прав.

Все, что касается моей финансовой помощи ей – думаю и тут сложностей не возникнет.

За хороший откат никому и в голову не придет откуда у мадам Романовой вдруг появились деньги и акции. И куда исчезла дочь.

Выхожу из кабинета, прохожу приемную. Нужно бы взять Стрельцова с собой.

Или… не нужно. Не надо ему там быть сегодня. Но предупредить его надо.

Кабинет, в котором работает Павел рядом с моим, подхожу к его приемной и слышу голос.

Стрелец разговаривает по телефону.

- А может, все-таки в кино? Хорошо, подожду. Что? Хм… Почему Белоснежка? Не знаю… Может, потому что… красивая? И блондинка. Разве нет?

Глава 13.

Почему-то с самого утра, после того как мне доставили этот букет, мне неспокойно.

Я уверена, что это подарок не от Павла.

Вот… уверена!

Поэтому, когда я пишу ему и отвечаю на его звонок - сознательно обхожу тему цветов. И он обходит.

А ведь наверняка бы спросил – понравился ли мне сюрприз!

И я бы ответила – понравился! Потому что это правда.

Красивые цветы.

Я очень люблю розы. Именно белые.

В них есть какая-то нежность, невинность что ли. И в то же время, неприступность.

Это мой цветок.

Интуитивно Лев на первом свидании подарил мне именно белую розу. Хотя я не говорила ему, что люблю их.

Я тогда спросила почему – ответил, что когда увидел ее в цветочной лавке сразу подумал обо мне. Это было приятно.

Приятно, что меня ассоциируют с моим любимым цветком.

Мой свадебный букет был из белых роз. И у малышки Маруськи тоже были белые розы. И даже Стася взяла приготовленный для нее венок из белых розочек.

И когда я навещаю могилу Льва, то всегда приношу белые розы. Это были наши цветы.

Этот букет – словно привет из прошлого, подарок любимого мужа. Поэтому мне еще тревожнее, когда я размышляю кто именно мог прислать мне цветы и… И в мыслях возникает только один возможный кандидат.

Но это настолько невероятно! С чего бы начальнику Павла отправлять мне букет?

Что все это значит?

Не могу разобраться. А когда я не могу с чем-то разобраться то становлюсь очень беспокойной. Вот… очень!

Мое беспокойство со мной все утро, я даже не могу работать. Заставляю себя.

Мне прислали новый детский мультик, и я час мучаюсь с переводом простейшей песенки. Герои поют по-английски, что они играют на пианино, а в русском тексте у меня никак не получается уложиться в музыкальный размер. Я слушаю песенку снова, и снова, и снова… и неожиданно слышу, как Алёнушка проснувшись начинает гулить и смеяться! Ей явно нравится эта песенка!

Подхожу к кроватке, улыбаюсь ей.

- Что, моя сладуля? Проснулась? Моя куколка сладкая! – она улыбается мне, открывая розовые дёсенки, я умиляюсь.

Какое же чудо, что у меня есть Алёшка!

Беру ее на руки и возвращаюсь к компьютеру. Снова слушаю песенку, и смех моей крошечки. И слова сами приходят на ум!

Записываю текст, перевожу еще несколько реплик и заканчиваю. Нужно заниматься с малышкой.

Мы с ней играем, делаем небольшую зарядку. Потом я оставляю ее на развивающем коврике на полу и иду на кухню. Мне нужно быстро что-то приготовить Маруське, сделать бутылочку для Алёнки. Через час нам надо на прогулку.

Мы выходим, и я понимаю, что уже интуитивно ищу во дворе знакомый автомобиль. Белый внедорожник Романа.

Что-то подсказывает мне, что сегодня он точно должен появиться. Но машины нет. И Павла нет.

Но его и не должно быть. Он звонил, сказал, что шеф завалил работой.

Завалил, значит. Ну, что ж…

- Здравствуйте, Ася.

Вижу его издалека. Идет к нам довольно быстрым шагом.

Одет уже не как пижон, вернее, как пижон, но такой, который все-таки понимает – не май месяц.

Только вот шапку надеть не удосужился. Возможно, просто там нечему мерзнуть?

Ах-ах! Анастасия Львовна, а вы язва! Именно.

С некоторыми «товариСЧами» можно только так. Язвой.

Интересно, что же он мне скажет? Зачем весь этот цирк с конями? Ведь не просто так же за мои красивые глаза он мне розы прислал?

Уверяет, что именно за красивые. Хм.

Я как Станиславский – «не верю».

Да, я, скорее красивая, чем не красивая, и иногда мне даже удается подчеркнуть мою природную привлекательность. Но… не в этой жизни. То есть не сейчас. Не тогда, когда у меня маленький ребенок и ворох проблем!

Хотя, Павел же меня разглядел?

Почему я верю в симпатию Павла и не верю в симпатию его начальника? Только лишь потому, что этот мужчина явно стоит на порядок дороже Павла? Ну, в том смысле, что Павел – наемный рабочий, а Роман явно бизнесмен, довольно приличного уровня?

- В глубине парка есть кафе…

Серьезно? Приглашает меня в кафе? Хорошо. Почему бы и нет?

Может быть там он скажет, чего ему от меня надо?

Все не могу отделаться от мысли, что эта встреча неспроста.

Правда… очень страшно думать, зачем именно я понадобилась этому мужчине.

В голове только одна идея. И она пугает просто до чёртиков.

Геннадий снова проиграл. Проиграл много. Сам ничего выплатить не может, возможно вообще сбежал – его не видно, и даже те десять тысяч, которые он потребовал, больше не просит!

Я знаю, что проиграть он мог много. На самом деле много. Только сейчас начинаю осознавать, что нужно было раньше избавляться от любой связи с ним! И разводиться быстрее. Правда, что-то мне подсказывает, что от возможных кредиторов это не спасет. Если люди захотят выбить деньги, и начнут прессовать меня, то…

Господи, почему еще и это на мою голову? За что? Зачем?

С другой стороны… Как же непохож привлекательный, дорогой во всех отношениях мужчина – Роман – на банального коллектора или игрока!

И как же мне хочется обмануться на его счет! Пусть реально будет правдой то, что я ему понравилась!

Могу же я понравиться мужчине?

Павлу же понравилась?

Или Павел тоже подставное лицо? Не похоже.

Хотя я ведь так плохо разбираюсь в людях!

Мне повезло один раз, с Левой. Больше, наверное, таких везений в моей жизни не будет.

И все-таки мне нужно как можно скорее решить вопрос с разводом! Завтра же подам заявление! Нет! Сегодня!

Роман что-то говорит, кажется о погоде, мы довольно быстро идем по аллее к небольшому зданию кофейни.

- Давайте, лучше я, - Роман открывает дверь и аккуратно завозит коляску с Аленкой в помещение.

В кафе все очень просто. Без изысков. Но я знаю, что кофе тут приличный.

Роман хочет побаловать меня десертом, но я упорно отказываюсь. А он все равно угощает.

Ну, что ж… ладно!

Глава 14.

Возможно, это не та фраза, которую стоило сказать, и нельзя было вот так в лоб. Но именно это предложение я собирался озвучить и озвучил.

Предложение вполне адекватное.

Но смотрит она на меня как на…

- Вы сумасшедший?

Интересный вывод.

- Нет.

Я не могу назвать сумму сделки вслух, поэтому протягиваю ей свой телефон.

Она смотрит, наверное, с минуту. Как там говорит Стрелец? "Втыкает".

Видимо «втыкает» не до конца, задает странный вопрос.

- Что это?

Действительно? Что это?

Билет в лучшую жизнь, красавица!

- Сумма контракта.

Она поднимает на меня взгляд, вижу в глазах иронию. С чего вдруг?

- Не продешевили? Нолик нигде не забыли? Я за эти деньги даже квартиру в Москве не куплю! Так и останусь «замкадышем».

Да уж, действительно смешно.

Она реально не понимает, что такие сделки не считают в рублях? Правда, вот сейчас смотрю на нее и думаю, может это я идиот? Может, эта история могла обойтись мне дешевле? Ну, не десять миллионов рублей, конечно. А, например, сто? Сто миллионов? Да она бы и на эти сто прилично бы свою жизнь устроила. Расплатилась с ипотекой, купила машину… Что там еще надо?

Вижу ее ухмылку. Она все еще не догоняет. Черт, скоро начну выражаться как глава моей службы безопасности. Да что там – скоро! Уже дано выражаюсь. Не «нукаю» только. Но это тоже не за горами, видимо…

Выгибаю бровь. Надо уже объяснить этой Белоснежке что ее улыбки не очень уместны.

- Вы не поняли, Ася. Это не в рублях.

- Вау!

Так. Тут совсем не понимаю. Ей мало? Или что?

Может быть, она решила, что это шутка? Но на клоуна я вроде бы не сильно похож.

Ладно, пора как-то переводить все в рабочее русло. Игры я не люблю.

- Я дам вам время подумать. Все взвесить.

На самом деле, скорее всего ей просто надо понять, что…

- Пошел вон.

Что?

Не понял. Это она мне сказала?

Так. Я пытаюсь сообразить, что делать, чтобы она не начала истерить. Да, зря, наверное, я ее привел в кафе. Нужно было просто попросить Стрельцова привезти ее в офис. Там обстановка деловая, и нет лишних свидетелей.

Тут, правда, их тоже нет. Девушка за стойкой сделала нам кофе и спряталась в подсобку, больше в крохотном кафе, где всего два столика, никого.

Нужно что-то предпринять.

- Ася, успокойтесь.

- Я успокоюсь! – чёрт, похоже я сглупил, произнеся триггерную фразу, от которой всех начинает «нести», - Я вам сейчас так успокоюсь!

Да, недооценил я возможности темной стороны.

Хорошо, надо просто дать ей проораться, а потом объяснить, что к чему. Она так и делает. Именно – несет какую-то ахинею про полицию, начальника РУВД – при чем тут РУВД? Даже если ее сосед и какой-то там полицейский чин, мне-то что с того?

Вижу, как выглядывает на крик официантка – нет, свидетели нам точно не нужны.

- Анастасия Львовна. Хватит. Давайте реально успокоимся.

- Я спокойна. А вот вы…

- Я брат Феликса.

Любопытно смотреть как меняется выражение ее лица. Только она была исполнена благородного гнева, а тут уже белая как мел и застыла, как статуя.

Да, да, дорогая Анастасия Львовна Романова! Я брат Феликса Вишневского, собственной персоной. Пришел по вашу душу. Так что… придется вам меня выслушать и принять предложение.

Смотрю на нее, понимая, что, наверное, все равно не могу относится к ней безразлично и снисходительно. Все-таки она мать моей племянницы, пусть не самая лучшая и достойная, но мать.

Да, так получилось, что с Феликсом у них не сложилось, но сейчас она, по сути, единственная ниточка спасения моей семьи. Иначе – зачем это все?

Зачем я стараюсь, зарабатываю капитал, развиваю компанию? Если все это мне некому будет передать?

Да, в последнее время я подумывал, что надо бы все-таки жениться, остепениться. Возможно найти женщину с детьми, желательно мужского пола, чтобы в какой-то момент я мог бы передать им управление моей компанией. Можно взять детей из детского дома. Или воспользоваться анонимным донором, тогда никто не узнает, что моя жена беременна не от меня…

Все это, скорее всего, я и сделаю в перспективе.

Но пока то маленькое создание, которое сопит в коляске – моя единственная прямая наследница. И мне надо думать о ее будущем.

- Я не знаю никакого Феликса. Оставьте меня в покое или я реально сообщу в полицию.

Интересно. Не знает.

Думает, я шутки шучу?

Наблюдаю за тем, как она встает, лихорадочно собирается – она успела расстегнуть пуховик, размотать шарф, снять шапку…

Чёрт. Все как-то идет не по плану. И… может мое предложение реально кажется ей нелогичным и диким? Она должна понять.

Решаюсь продолжить.

- Ася, постойте. Подождите. Феликс он…

Вижу, как она закусывает губы, словно старается сдержать слезы. Возможно…

Возможно, она была реально влюблена в моего брата? А он ее бросил беременную? Это была не случайная связь? Ругаю себя за то, что не заставил своих людей раскопать всю эту историю получше. Мало ли.

Но я должен объяснить!

- Я повторяю, я не знаю… - она почти рычит от негодования, а я… Я снова иду ва-банк.

- Он умер.

Вот так. Всего два слова.

Ася замирает.

Только что пыталась мне доказать, что не знает Феликса. Но известие о его смерти точно на нее действует. Выходит – прекрасно она все знает!

И не важно, что я слегка поторопил события.

Брат все еще жив. Да, состояние его по-прежнему стабильно тяжелое. Из комы он не выходит. Подобранные варианты лечения не помогают. Есть ли надежда? Я почему-то уверен, что нет. Но никому об этом не говорю. Врач из Дубая постоянно на связи со мной и честно говоря, его ежедневные звонки и разговоры мне надоели. Может быть потому, что каждый раз отвечая ему я с ужасом жду слов о том, что брат умер?

Ася стоит у стола, застыв. Наклонив голову.

- Я пойду на что угодно лишь бы получить ребенка моего брата, вы меня понимаете?

Глава 15.

Я не помню, как дошла домой. Добежала, долетела или… или доползла. Очень сильно тряслись руки.

И чесались!

Чесались дать ему пару хороших затрещин!

Но… Чёрт, для этого я оказалась слишком хорошо воспитана, что ли?

Или испугалась.

Испугалась, что с него станется против меня все это повернуть. Мол, истеричка, берегов не видит, нервнобольная. И… как можно такой психованной ребенка доверить?

Как можно?

А кому еще можно? Кому?

Родственникам папаши, который просто «проигнорил» сообщения о беременности?

Я писала ему! Я! Лично! Не раз и не два! Хотя потом… потом уже и не понимала, зачем я это делаю. Если не нужна женщина, девушка – разве нужен ребенок от нее?

Сижу на кухне, пытаясь успокоиться.

Как назло, в доме никакого успокоительного нет. Хотя я и поняла, что они мне – как мертвому припарка еще когда случилась беда со Львом. Ну, то есть, я могу принять несколько капель, полегчает, а потом только хуже.

А спокойствие мне сейчас не помешает! Ох! Совсем не помешает!

Как хорошо, что Алёнушка еще не проснулась после прогулки. Спит себе и спит. Даже не шелохнулась, когда я коляску закатывала. Сопит себе крохотным носиком, даже не представляя какие страсти вокруг нее…

Десять миллионов долларов!

Это же… с ума сойти! Для меня это огромные деньги. Недосягаемые. Непостижимые!

Они как… как вселенная или галактика. Ты головой понимаешь, что это что-то огромное где-то там. Но осознать, что это, сколько и как – не можешь.

Это, вообще, много?

Для таких как Роман, наверное, нет.

Не думаю, что он предложил мне последнее. Скорее всего так, решил – кинет кость, и я сразу отдам ему ребенка.

Невероятно! Просто… реально невероятно!

Он вроде бы не производит впечатление глупого, ограниченного, тупого…

Предложить деньги за ребенка!

Он что… он инвалид умственный что ли? Урод моральный! Вот как это правильно называется.

Вспоминаю, как он произнес это.

- Хочу купить вашего ребенка.

У меня реально был шок. Да я все что угодно ждала, только не это! Хочу купить!

Я ведь реально решила, что Роман какой-то кредитор, которому Геннадий задолжал! И теперь начнется – вы его жена официально, он в бегах, платить не может, поэтому остаетесь вы.

А чем я заплачу? Что у меня?

Квартира Льва, слава Богу приватизирована и принадлежит девочкам. Моя квартира… Ипотека еще на десять лет? Даже если попытаться договориться с банком о продаже, закрытии ипотеки, сколько они мне денег вернут? Я пока выплатила всего пятьсот тысяч долга! И миллион процентов. Ну, это если округлять, примерно… То есть хитрый банк сначала выбирает проценты, потом уже ты платишь так называемое тело кредита. И хочешь не хочешь – а банк не обманешь, он свое возьмет. А мне что останется? Ничего.

Ох, не о том я думаю!

Роман не кредитор и не коллектор.

Он гораздо хуже.

Брат Феликса.

Того самого Феликса, который…

Который отец Алёнушки. Сомнений в том, что он отец у меня нет никаких.

И у Романа, похоже, тоже. Интересно, каким образом?

Стоп!

Меня осеняет догадка и… хочется выругаться в голос!

Точно! Поход в поликлинику!

Нас вызвали как-то внезапно, очень срочно. Какие-то проверки, анализы. Участковая настоятельно рекомендовала не пропускать визит, даже несмотря на то, что по миру ходят вирусы, а день совсем не грудничковый! Мы пришли, у Алёшеньки взяли анализ крови и… Точно! Почему-то еще брали мазки.

Лихорадочно листаю интернет в телефоне. Анализ ДНК на отцовство, что для этого нужно. Слюна или соскоб клеток с внутренней поверхности щеки.

Все ясно. Все предельно ясно.

В первый день, когда его машина перегородила дорогу он, вероятно, еще не знал кто я. Да и откуда? Вряд ли у Феликса сохранились фото. Да если и сохранились.

Ха-ха! Мать его дочери сильно изменилась!

Потом второй день – когда мы шли из поликлиники. Вот тут Роман уже точно знал кто мы. Но еще не был уверен – его ли братец отец малышки.

Ну а потом… Потом анализ был готов. Ему оставалось только решит – сколько же бабла мне предложить!

Он ведь был уверен, что такая нищебродка как я согласится продать ребенка!

Стоп. Продать.

Он хотел купить у меня девочку! Хотя, наверняка, мог бы действовать иначе.

Понимаю, что сейчас вроде как не девяностые, хотя в отдельных моментах еще и похуже. Он запросто мог просто отнять ребенка.

Где бы я стала ее искать, и как?

И кто бы стал мне помогать? Доблестная полиция? Обижать никого не хочу, но… наверняка у таких людей как Роман все схвачено, за все заплачено.

Мамочки…

До этого я ходила по кухне, не в силах усидеть на месте. Но тут… плюхнулась на стул, понимая, что по лицу текут слезы.

Что делать? Что мне делать?

Телефон пиликает. Сообщение от Павла. «Как дела»?

Ах, как дела? Он еще спрашивает – как дела?

Он ведь, наверняка все знал! И был заодно с шефом! Хотя… почему был? Он и сейчас заодно!

Гад! А я ведь… я почти поверила, что могу понравиться! Несмотря на наличие двух детей. Третью он просто не видел и ничего о ней не знает.

Или знает?

Покрываюсь холодным потом. Если знает? Что делать?

Еще сообщение. «Все в порядке?». Интересно, почему без «ну»?

Не выдерживаю, отвечаю. «Спасибо, все прекрасно».

Заблокировать его, отправить в ЧС! Пусть сам у себя узнает – как дела! Предатель.

В голове полная каша. Сумбур. Надо как-то разложить все по полочкам, понять, есть ли у меня шансы бороться с Романом.

Погоди, Ася, что значит – есть ли шансы?

Даже если их нет! Плевать! Я…я…

Это мой ребенок! Мой! И я… я при желании до президента дойду! На Красную площадь выйду с плакатом! Но ребенка своего я не отдам!

Эх… знать бы, что мои мысли о Красной площади окажутся пророческими!

Как он там сказал?

- Я пойду на что угодно лишь бы получить ребенка моего брата, вы меня понимаете?

Глава 16.

РОМАН.
Почему я решил, что она согласится?

Чёрт, видел же прекрасно, что она… Почему-то мне на ум только одно слово приходит – бессребреница, святоша. Деньги для нее не имеют значения.

Как она в первый день отказалась от моей помощи, так и дальше решила отказываться, да?

Ну, ничего. Это только первый наш разговор. Я как бизнесмен могу оценить результат как положительный.

Именно, положительный.

Да, она отказалась от моего предложения. Но вела себя вполне адекватно, это раз. Я в какой-то момент испугался, что она мне на голову кофе выльет.

Не кричала особенно, так, чуть напугала официантку кафе и все. В полицию не кинулась звонить.

Известие о кончине Феликса тоже приняла достойно. Выдала себя, нервничать стала. Ну, что ж…

Я тоже нервничаю. Первый шаг сделан. Теперь нужно просчитать остальные.

Возвращаюсь домой. Меня ждут двое.

Павел, которому, вероятно, что-то известно о моем разговоре с этой Романовой – по крайней мере вижу, что он недовольно сжимает челюсти.

Илона. Вернулась из путешествия, которое я оплатил. Была где-то на Мальдивах. Ничего не имею против встречи с ней.

Что мы там обсуждали со Стрельцом? Занятия постельным спортом, которые не надоедают? Да, пожалуй, сейчас мне не помешает расслабиться.

Но сначала дела – Стрельцов. Потом уже Илона и ее настойчивые ласки, которые должны меня убедить что на островах она думала только обо мне и была верна.

Ухмыляюсь своим мыслям. Мне ведь все равно, да? Абсолютно.

Главное, чтобы была чистой, достаю телефон, проверяю сообщения из клиники. Илона должна была сдать анализы после возвращения. Стандартная процедура, о которой мы с ней договорились. Пусть меня назовут педантом и циником. Да, я такой. Женщины в мою постель попадают только после проверки в моей же лаборатории.

Илона привыкла. Слишком я для нее удобный кавалер. Так что.

- Да, Павел, что случилось?

- Вы ей сказали?

Этого еще не хватало. Я должен отчитываться?

- Стрелец, ты считаешь, это нормально?

- Роман Игоревич, я просто спросил.

Собственно, Павел нормальный мужик, он всю ситуацию знал с самого начала. И… по-моему он заинтересован, чтобы дама осталась без младенца, нет?

- Да. Я сделал ей предложение.

- И она отказалась. – Стрелец констатирует факт.

- Разумеется. – как будто я ждал другого!

Нет, на самом деле была вероятность того, что она сразу скажет – да, я согласна. Но… я же не дурак.

Я в принципе понимал, что такая как эта Ася, Настя, Стася… как там ее называют, что она…из другого мира. Немножко.

И сразу сообразить, какие перспективы открывает для нее то, что она станет долларовой миллионершей, разумеется, Белоснежка не может.

Но, мы продолжим работу в данном направлении. Может даже слегка снизим цену. Не повысим, а именно снизим! Пусть испугается, что не получит вообще ничего.

Хотя, такая может и не испугаться.

Ладно. Сегодня я с этим закончил, вернусь к вопросу завтра.

- Ты что-то еще хотел, Стрелец?

- Ну, она телефон мой заблокировала.

Ах-ах, неприятности в раю? Неудачи в амурных делах?

- И я тут при чем?

- Я просто подумал, ну, что…

Думать – это хорошо, Павел. Думать – полезно. Вот только не стоит сейчас лезть с этим ко мне!

Меня, в конце концов, девушка красивая ждет. Загорелая и готовая.

Оставляю Стрельцова в холле, иду наверх. Знаю, что Илона ждет меня в гостиной наверху, за накрытым столом.

Это наш ритуал. Ужин. Свечи. Приятная беседа. А потом уже спальня.

- Привет, дорогой, я соскучилась.

Странно. Я вот нет. Совсем. Да, мне и некогда было скучать.

Вопросы решал с одной… Белоснежкой.

Илона красивая. Вкусная. Сочная.

Роман, надо взбодриться, приведи себя в чувство, ты же мужик!

За ужином моя роскошная любовница рассказывает о Мальдивах, о дайвинге, о том, что видела гигантских скатов или еще каких-то рыб. Мне неинтересно, я не разбираюсь.

Потом расспрашивает меня о Феликсе, сокрушаясь, что с ним такая беда случилась. И неожиданно заявляет.

- Я как-то встретила его, еще до этой аварии. Он меня так удивил.

- Интересно?

- Ну... ой, прости, он меня спросил, можно ли сделать тайно тест на отцовство.

Ого! Вот это новости. Значит, Феликс все-таки хотел узнать?

Повинуясь какому-то неясному порыву, рассказываю, что у Феликса есть ребенок и я хочу забрать его в семью. Илона знает о моей проблеме и о том, что наследники Феликса могут остаться единственными моими наследниками.

- И как ты собрался договариваться с матерью девочки?

Я молчу. В принципе, это не ее дело.

- Ох, Вишневский! Только не говори, что предложил ей деньги!

А что, предлагать деньги за товар, это… что-то из ряда вон выходящее? Не понимаю логики людей не имеющих достаточно денег.

- А ты в курсе, Ром, что это вообще-то уголовное преступление? За это, вообще-то, могут и посадить.

Смешно!

То есть за то, что я просто хочу вернуть малышку моего брата, меня посадят? Меня? Романа Вишневского?

Да я налогов этому государству плачу столько, что можно целый город на балансе содержать не один год!

И меня посадят за выкуп ребенка?

Не смешите.

- Я тебя предупредила, Ром.

Прекрасно. Я тебя услышал.

Ночь была… довольно банальной и скучной, учитывая, что мы реально давно не виделись с Илоной.

А утром мне позвонила Ася.

АСЯ.

Набираю номер, руки трясутся…боюсь. Мне на самом деле очень страшно потому что…

Потому что вся эта ситуация может в первую очередь ударить по мне.

А ему… ему, возможно, вообще ничего не будет!

Ему все равно. Это я поняла.

Он вообще… отмороженный! Никаких чувств и эмоций!

По крайней мере я его таким вижу. Да и… Павел тоже.

Пришлось звонить сначала Павлу, конечно же, потому что телефона Романа у меня нет. Он вроде пытался пихнуть мне свою визитку, но я была в таком ступоре, что даже не знаю, удалось ему это или я в порыве гнева отмахнулась.

Глава 17.

РОМАН.

Я сразу чувствую подвох.

Слишком все просто.

И что-то здесь не так.

Я не такой лох, Ася, как вы думаете! Я понимаю, что вы хотите меня переиграть, только вот как?

Вызываю Павла, Илона в столовой поглощает свои любимые тарталетки с черной икрой.

Мне интересно, она реально её любит, или ест просто потому, что цена икры больше пятисот баксов за кило?

Я вот больше люблю икру горбуши, самую дешевую.

Правда, к деликатесам я все-таки не равнодушен, но… могу спокойно есть и самую простую еду. Пюре с котлетами, например. Или борщ. Или…жареную курицу.

Иногда даже бесит, что приходится таскаться по ресторанам и питаться всякой хренью, типа дефлопе. Да, да, кино я, иногда тоже смотрю, и про крутоны знаю. Хороший эпизод, грамотный.

Именно так все и есть. Собирается в этих пафосных ресторанах всякая шушера, которая в месяц получает столько, сколько я за пару часов зарабатываю, и строит из себя.

- Ром, так что, ты думаешь, она согласилась взять бабки? – Илона изящно слизывает икру с тарталетки. Зачем так мучить себя, ела бы уже ложкой…

Молчу, делаю глоток кофе. Конечно, уже остыл!

Встаю, подхожу к кофемашине. Вообще-то я люблю варить кофе. Но сейчас мне не хочется этого делать. Понимаю, что не хочется потому, что Илона сидит за столом. Процесс варки кофе для меня слишком интимный, чтобы делать это при ней.

Я, конечно, могу ее прогнать. Ничего, переживет. Вот только… почему-то становится интересно, как эта женщина может просчитать логику другой женщины?

- Илона, ты бы на ее месте взяла деньги?

- За своего ребенка? Которого носила девять месяцев и в муках рожала? – ого, с козырей заходит! Не глупая она у меня все-таки, мадам…

- Допустим. Носила и рожала.

- Не знаю. Может и не взяла бы. – вот это поворот!

- Может? - интересно! - Какие факторы повлияли бы на твое согласие?

- Исходные данные и сумма.

- Исходные?

- Ну, ой, сорян…допустим мне двадцать, перспектив на жизнь никаких, дите мешает всему…

- Ей не двадцать.

- Да ладно? Феллини же только по малолеткам? – смотрит мне в глаза и округляет рот, понимая, что сболтнула лишнего.

Усмехаюсь. Неужели клеилась к Феликсу? Эта могла. Любительница острых ощущений.

Я ее не «вставляю». Я робот. Хоть и «королева драмы» местами.

- Ей. НЕ. Двадцать.

- Ну… да блин, извини, не могу я отучиться «нукать», ну все вокруг, ну, да ну…

- А если все с крыши спрыгнут?

- Ты меня знаешь, Рома, и как все. Я тоже прыгну. Значит, допустим двадцать пять, ребенок первый, но образование есть. Квартира, допустим…

- Ипотека.

- Ага. Это уже лучше. Ну, для тебя! В этом случае, надо просчитать перспективы. Можно и взять деньги. Ребенка родить в этом возрасте вообще не проблема. А тут бабки. Красивая жизнь. Ты же ей прилично предлагаешь?

- Прилично. Дальше.

- Что, дальше?

- Допустим она старше. И у нее уже есть дети.

- Старше? Старше двадцать пяти? Не может быть.

Молчу. Не в моих правилах обсуждать жизнь и отношения брата. Я не мог понять что его привлекло в этой Асе. Сначала не мог.

Теперь же… Теперь я тоже не понимаю.

Не понимаю, почему она так действует. Что в ней такого? Глаза наивные? Нос этот прямой как стержень? Пухлые губы? Рост мелкий? Что в ней такого?

Красивая? Допустим. Но красивых много. И у меня нет желания их… защитить, что ли?

А эту… Эту почему-то есть. Вопреки всему.

Уверен, она и на Феликса так же подействовала.

Необъяснимая женская сущность. Все. Больше ничего не понимаю.

- Ей тридцатник? Есть еще дети? Ну… тогда обломись, Вишневский. Не отдаст она тебе дите.

- Что?

- То! Не отдаст! Ни за миллион баксов, ни за десять, ни за двадцать.

- Почему? Где логика?

- Потому. Нет тут логики. Тут материнский инстинкт. И совесть. И чувства.

- Какие? – искренне не «вдупляю», как скажет та же Илона.

- Ну, есть такие чувства, Ром. Чувства. Любовь, например. Просто любовь. Бескорыстная. Безоговорочная. Материнская.

Туфта. Не верю.

- Молодец, Илона. Красиво все расписала. Только ошиблась чуток. Эта дамочка вышла на связь и, по ходу, готова взять бабки.

Хмыкает презрительно. Нагло берет ложку, зачерпывает черную икру, красиво отправляет в рот, облизывая пухлыми губками.

- Помяни мое слово, Вишневский, тебе будет проще тупо жениться на ней, чтобы эту малышку получить!

- Что?

Жениться? Серьезно? Нет, я правда думал, что Илона умнее.

- Я дам ей деньги, она мне ребенка. У нас встреча через час.

- А можно мне с тобой?

А почему, собственно, нет?

Насладится моим триумфом.

Да уж. Насладились мы оба и кое чем другим…

АСЯ.

- Добрый день, Ася.

- Добрый.

Я волнуюсь. Очень. Даже нет, не так… меня просто дико трясет. Я боюсь, что что-то пойдет не так и…

И я не знаю, что делать дальше. Просто не знаю.

- Как вы себя чувствуете?

Интересно, почему он спрашивает? Понимает, что я нервничаю?

- У вас все хорошо, Ася?

- Нет. Конечно нет. Не все.

- Ясно. Как ваша дочь?

Вскидываю на него глаза, в первую секунду не понимая о какой именно дочери он говорит. И страх липкой гусеницей сползает по позвоночнику.

Его, конечно, интересует самая младшая.

Алёнушка – Алёшка.

- С ней все хорошо. Она… с ней сейчас Маруся.

- Не страшно оставлять младенца с ребенком?

- Страшно, поэтому… давайте побыстрее все закончим.

- Мы не можем побыстрее закончить, потому что есть нюансы и формальности. И… я все-таки хотел бы видеть ребенка. Я так и не посмотрел на нее.

Он хочет видеть! Как же!

Да ему плевать на неё! Она нужна ему просто как трофей! Для поддержания его личного эго. Вот, мол, брат обрюхатил дамочку, свалил, умер, а я, такой благородный, взял на воспитание, обеспечил, вырастил сиротку.