ברית קדוש

ברית קדוש

ברית קדוש – (древнеевр.) «Священное обещание/завет»

Закат над умирающим континентом новорождённого мира явил все краски неописуемой красоты, словно он бы сошёл со страниц чудесной сказки о далёком и прекрасном мире. На фоне высокого холма догорало вечернее солнце, утопающее за линией горизонта и изливающее в небеса море раскалённого золота. Ближайшие облака красились в нежно-розовый оттенок, будто бы это край одежд небесного Владыки, а те, что чуть дальше простирались синевато-свинцовым полотном, предвозвещая скорую ночь. Где-то можно заметить, как на тёмно-синем полотне небесного шатра Верховный Ювелир небрежно, но захватывающе волшебно рассыпал брильянтами сверкающие звёзды.

На самой вершине холма творилось таинство, свершался самый величественный акт истории всего Вина, которому предстоит изменить реальность и привычный порядок цикла… цикла, который довлел над народами этого бытия мечом палача… цикла, который должен будет вновь и вновь уничтожать цивилизацию.

Народ, беженцы, собрались о том, чтобы просить надежды на лучшее будущее, спасение их веры и просвещение мира, который погиб в агонии апокалиптической войны, разорвавшей небеса и сокрушившей сами кости земли.

Священник старого культа простёр руку над жертвенником, изготовив его. Ткань бытия затрещала и задрожала россыпью ослепительных искр, а над медной чашей, помещённой в каменное ложе, воссияли всполохи света. Пламя вспыхнуло, словно бы ожидая скорые дары Богу, угли стали ало-оранжевыми, осветил лик служителя, явив из мистического мрака грубоватое лицо с широкой бородой. Белоснежный хитон сиял символом небесного светила на груди, сам свет будто бы изливался из сердца и души верующего.

- О Великий Эл’лиль (раннепанг. – Творец), мир пал, - речь молитвы объял огонь эмоций, искрившийся светом надежды и пожарищем пережитого ужаса. – Пангея раскололась на части и нет больше связи между народами Вина, что Ты насадил Своей рукой в винограднике прекрасном мира сего. Сам виноградник вытопчен, его плоды раздавлены, а растения сожжены.

Простёр руки над алтарём священник, народ же за ним обратил лик к темнеющим небесам, ввысь, силясь там узреть светозарный ответ и направляя отчаянное моление из уставших сердец:

- Твой великий пророк Азатарон предал Твои истины, отступился и ныне же стоим пред Тобой и просим о милости. Направь нас в этот трудный час, дай нам хлеба, воды и прибежища, что станет домом нашим.

- Мы оставили детей наших, - раздалась сзади молитва, от вложенного отчаяния и боли в её мотив становилось не по себе, сердце кровью обливалось, - в городе Осс’Тиан за серебро заложи мы их, чтобы хватило на пропитание и воду нам, - с заплаканными красными глазами, аэтернийка в лёгком платье осторожно шагнула вперёд и проведя по шершавой колонне взяла горсть капель ладана, бросив их тут же на угли, вызвав шипение, нежно-белое благовонное облако спустя пару секунд заволокло жертвенник. – Пусть молитва наша будет пред Тобой как благовоние доброе, аромат благодатный.

- Мы отдали лучшее, - шагнул вперёд смуглый мужчина, сменив аэтернийку и подняв израненные шрамированные руки к злато-синему небу, - отдали достаточно мер нарда и мирта, вина и воды благой на жертву добрую, которую вознесём Тебе в исполнение слов завета, которые мы помним.

- Мы каемся и молим, - преклонил колени священник, пав лбом к камню у подножья жертвенника, где сверкала чаша. – Более не посвятим сердца наши падению, не отдадим сердца в плен ненависти, злобы и поклонению кровавым идолам. Только услышь нас, дай избавление и надежду.

Священник стоял не один. Ещё дюжина людей и столько же аэтерн с надеждою взирали на алтарь позади него, смиренно и с застывшим взглядом ожидая свершения ритуала, который не заставил медлить. Все они находились в кружении величавых каменных колонн, сложенных из тёсанных булыжников и представляющих благой алтарь культа, который ещё не так давно правил всей Пангеей, а ныне же рассеялся по новым континентам подобно праху на ветру… он и стал прахом, ибо пав, Церковь Творца практически перестала существовать.

- Когда все ушли, мы остались Тебе верны, хоть и падали в поклонение Мольгу, Наргхаалу, Баарлу и Ашшерхе, - священник встал и одновременно поднёс к углям тяжёлую чашу.

- Молим тебя, - голос общины возносился едва ли не на взрыд. – Не останся глух к прошению нашему.

- Когда Азатарон Тебя предал, когда развратились, когда с небес пал гнев Твой, мы остались Тебе верны. Услышь Нас, великий Творец, к Тебе возносим прошение и жертву сию, ибо остались одни мы. Без дома, побитые и голодные, вопрошаем к Тебе о помощи! Просим хлеба, воды и дома нового!

Священник на миг взглянул в сторону. Сердце сдавило тернистыми цепями скорби при виде лачуг и палаток, поставленных у моря… всё что у них осталось, пред самым великого апокалипсиса, который мог видеть этот мир. Только образ морских неодалимых простор вкупе с мягким доносящимся шумом прибоя успокаивал потрёпанную душу… даровало лёгкое ощущение отрешённости пред страшным будущем.

Священник протянул чашу, сверкнувшую отблеском бронзы в свете уходящего солнца и уподобившуюся свету маяка в непроглядной тьме безнадёги и мрака самого глубочайшего падения, которое видел Вин. Величая империя, раскинувшая на весь известный свет, горевшая жаром праведности и сиявшая светом науки, рухнула под напором гордыни Азатарона, рассечена клинками гражданской братоубийственной войны Аркта и Саранты и сокрушена безумием неестественных мистических хворей, а также размозжена «звездопадом» зваёздников.