00:12 Не Просыпайся

Пролог

— Кира… милая, пожалуйста… прости меня. Это было один раз. Я… я даже не знаю её имени. Это… это была проститутка. Я вызвал её за деньги.

Он стоял передо мной, бледный, с пустыми глазами, словно в нём что-то умерло. Голос дрожал, и руки, сжатые в кулаки, тряслись.

— Я люблю тебя… — он шагнул ближе, но замер, видя, как я отстранилась, сжавшись в себя. — Это было… просто… физическое. Всё. Больше ничего.

Я сидела на край дивана, обхватив руками живот. Он уже стал заметным, тяжёлым — как напоминание о том, что я наконец-то смогла… что мы смогли. Долгие месяцы ожиданий, отчаянных попыток, слёз на тестах с одной полоской… И теперь — это.

Слёзы катились по щекам горячими потоками, я смотрела на него так, будто передо мной стоял чужой человек.

— Кира… — его голос сломался, и он опустился на колени. — Ты пойми… У нас уже восемь месяцев нет секса. Ты не подпускаешь меня к себе. Я сплю в другой комнате. Я… я устал мастурбировать по утрам в ванной, как подросток. Я же мужик, Кира. Молодой, живой… Я просто хотел трахаться. Это… это не про любовь. Это была слабость. Просто… животное желание.

Каждое его слово резало глубже, чем нож.

— Слабость? — голос мой дрогнул, сорвался. — Это то, как ты называешь предательство?

Он поднял голову, глаза полны боли и мольбы.

— Я люблю тебя. Только тебя. Я… Я не знаю, что на меня нашло. Я сожалею. Больше всего на свете…

Я отвернулась. Невыносимо было смотреть в эти глаза — такие знакомые, любимые… и теперь чужие.

Тишина повисла между нами, вязкая, давящая.

— Я тебя прощаю, — голос прозвучал глухо. Не от того, что простила. От того, что хотела верить, что смогу.

Но внутри… что-то уже треснуло.

Этот роман – эксперимент для меня. Психологический триллер, в котором тревожные знаки спрятаны в каждой детали. Будьте внимательны. Возможно, вы разгадаете тайну раньше героини… или правда окажется страшнее вымысла?

Глава 1.

Артём мчал по дороге, сжимая руль так сильно, что костяшки побелели. Машина рвалась вперёд, будто чувствовала его отчаяние и страх.

Схватки накатывали волнами — каждая новая была сильнее предыдущей, словно кто-то стягивал мой живот стальными обручами, не оставляя ни малейшего шанса на передышку. Дыхание сбивалось, казалось, что воздух стал гуще, липче, будто сама атмосфера сжалась вокруг меня.

— Тише, милая, тише… — голос Артёма дрожал, но он пытался звучать уверенно. — Мы уже близко, слышишь? Уже почти приехали…

— Артём… — я едва смогла выговорить его имя, — боже, я рожу прямо сейчас…

Каждая ямка на дороге была пыткой. Машина подпрыгивала на кочках, и боль пронзала меня с новой силой, как удар ножом в живот. Я сжала живот ладонями, пытаясь защитить дочь внутри себя от этой боли, от этого ужаса, но схватки накатывали снова и снова, беспощадно.

Он резко свернул на парковку перед больницей, но… не мог сразу припарковаться. Это ожидание сводило меня с ума. Я закричала — страх смешался с отчаянием, будто я уже начала терять контроль над своим телом.

Как только Артём помог мне выбраться из машины, ноги предательски подогнулись. Я почти опустилась на колени прямо у входа.

— Помогите! — голос дрожал, силы уходили с каждой секундой. — Я… рожаю!

Медсёстры подбежали моментально.

— Спокойно, детка, всё хорошо, — одна из них взяла меня под руку, другая поддержала за плечо. — Ты не первая и точно не последняя, ничего страшного. Дыши ровнее.

Меня провели на кресло для осмотра. Врач посмотрел меня быстро, слишком быстро для такого ада, что разрывал меня изнутри.

— Раскрытие всего пять сантиметров. Всё хорошо, у вас есть время.

Время?

Меня отправили в палату «дохаживать», как они это назвали. Артём был рядом. Бледный, с тенью страха в глазах, но держал мою руку крепко, будто мог удержать меня на этом берегу реальности.

Но это не помогало.

Схватки продолжали разрывать меня изнутри, каждая — как удар, как холодный металлический скальпель, врезающийся в самое нутро.

Медсестра пыталась уговорить меня пройтись по палате — мол, это облегчит процесс. Но как пройтись, когда я не могла даже подняться с кровати?

Время застыло.

Секундная стрелка на настенных часах… она не двигалась. Я смотрела на неё, не отрываясь, гипнотизируя взглядом.

Двигайся. Прошу тебя, двигайся.

Но она стояла, и я застряла во времени вместе с этой болью, бесконечной и всепоглощающей.

Я потеряла счёт времени. Казалось, боль стерла всё — мысли, дыхание, остатки воли. Мир сузился до одной единственной точки — этого невыносимого жжения, разрывающего меня изнутри.

Я проваливалась между сном и реальностью. Каждая схватка затягивала меня в черную воронку, где было только больное тело и дрожащая тень разума, кричащая от страха.

Где-то далеко — будто сквозь толщу воды — доносился голос Артёма:

— Держись, милая… я с тобой… — Его рука сжимала мою ладонь, но казалось, что она уже не моя.

—Тужся, тужся! — крики акушеров были глухим эхом, расплывающимся в сознании, как камни, брошенные в бесконечное озеро.

И вдруг — тишина.

— Не тужся! Стоп! — голос врача резанул воздух.

Что?

Я почувствовала, как внутри всё сжимается, будто невидимая петля стянула меня изнутри. Паника вспыхнула с новой силой, захлестнув разум.

— Что не так?! Что случилось?! — голос мой сорвался на крик, хриплый и отчаянный.

Никто не ответил. Врачи переглянулись, один из них что-то сказал шёпотом — слишком быстро, чтобы я могла понять.

Артём склонился ко мне, бледный, как мрамор.

— Всё хорошо, слышишь? Всё будет хорошо…

Нет, не хорошо! Почему они молчат?! Почему?!

— Что с моей дочерью?! Скажите мне! — я пыталась подняться, но тело не слушалось. Руки дрожали, каждая мышца кричала от боли.

— Пуповина… — голос врача был сдавленным, коротким. — Она обвила шею ребёнка.

Мир остановился.

Холод пронзил до костей, дыхание застряло в горле. Сердце сжалось, как будто его сжали в кулаке.

— Нет… — выдохнула я, — нет-нет-нет…

Всё стало неважным. Время исчезло. Был только этот ужас — мысль, что она умрёт прямо сейчас.

— Помогите ей! Спасите мою дочь! — голос сорвался в истеричный визг. — Сделайте что-нибудь!

Я больше ничего не слышала. Только гул в ушах и тяжесть в груди. Руки сжались на простынях так сильно, что ногти впились в ладони.

И вдруг…

Писк.

Слабый, тонкий… Но настоящий.

Я услышала её крик. Настоящий, живой, отчаянный, как зов из самого сердца Вселенной.

— Ваша дочь родилась, — голос медсестры пробился сквозь гул, тихий и спокойный. — Восемь из десяти по шкале Апгар. Всё хорошо.

Слёзы хлынули сами.

— Пожалуйста… дайте мне её… дайте мне мою девочку… — голос дрожал, я почти не слышала себя.

Я не верила, что это её крик. Не верила, что это не сон.

Когда мне положили её на грудь, весь мир замер. Её крошечное тельце было тёплым, её дыхание — быстрым и лёгким.

И вдруг боль исчезла. Исчез страх. Осталась только она — моя дочь. Моя жизнь.

Визуализация Кира

Глава 2.

Тишина давила. Словно стены комнаты сжались, заперев меня в пустоте.

Артёма уже не было — его отправили домой, когда закончились часы посещений. Осталась только я. Я и это гнетущее одиночество.

Я медленно положила руку на живот. Пусто.

Там, где совсем недавно жила Алиса — шевелилась, тянула ножку, напоминала о себе — теперь было только холодное отсутствие.

Словно вырвали часть меня. Обрезали невидимую нить.

Пустота разлилась внутри, заполняя всё пространство, оставляя только глухую тоску.

Я не могла больше лежать. Одиночество давило с такой силой, что казалось — если я не встану сейчас, меня просто не станет.

С усилием поднявшись с кровати, я натянула халат и направилась к детской комнате. Каждый шаг давался с трудом, тело ломило от усталости и боли.

Там, за стеклом, спали малыши, укутанные в одеяла, их дыхание было тихим, размеренным.

Я прижалась к стеклу, и тепло из комнаты коснулось кожи. Окутало тело, будто тёплое одеяло… но сердце оставалось ледяным.

Где она?

Я искала глазами знакомое лицо, имя на бирке. Но взгляд упёрся в пустую колыбельку.

Имя. Дата рождения. Вес. Всё было там. Только её не было.

Мысль вспыхнула, как спичка в темноте: Её нет.

Я ворвалась в комнату, не замечая, как моё сердце колотится в груди с безумной скоростью.

— Где моя дочь?! Где она?! — голос сорвался, дрожал от страха.

— Тише, пожалуйста! — медсестра подбежала, положив руки мне на плечи. — Вы можете разбудить всех малышей.

— Где она?! Покажите мне мою дочь!

— Всё в порядке, не волнуйтесь, ваша малышка на процедуре. Это обычная практика — ставим витамин К.

Я сжала пальцы в кулаки. Паника не отпускала.

— Я хочу её видеть. Сейчас.

Через несколько мгновений медсестра вернулась с ней. Моей Алисой.

Я взяла её на руки — крошечная, тёплая, родная. Запах её кожи… он был настоящим. Живым.

В тот момент пустота отступила. Исчезла. Алиса заполнила собой всё пространство внутри меня.

— Я не оставлю её одну. Никогда.

Медсестра говорила мягко, но настойчиво:

— Вам нужно отдохнуть. Завтра сможете забрать малышку к себе. Сейчас вам нужно восстановиться.

Я не хотела отпускать её. Но усталость взяла верх.

Вернувшись в палату, я легла на кровать. Тяжесть на веках… Я провалилась в сон.

Проснулась от лёгкого прикосновения.

— Завтрак скоро принесут. После еды вы сможете забрать свою девочку и попробовать её покормить.

Я снова коснулась живота. Пустота не вернулась. Теперь моя маленькая Алиса была со мной. Я взяла крошку на руки, посмотрела на её милое личико, и меня охватила невероятная нежность.