01. Вопрос Жизни и Смерти!

Пролог или о том, как Смерть встречался с бывшей

Отчёт к А.М. номер 01.

Кодовое название: «Вопрос Жизни и Смерти!»

Информация составлена из допросов

объектов с первого по двадцатый.

Попав в квартиру, где начнётся сей рассказ, Вы едва ли поймёте, какой век за окном. Малооживлённая улица Лондона, куда открывался вид из этого окна, тоже была скупа́ на временны́е подробности. Пасмурное небо угрожающе клубилось я над Туманным Альбионом, не предвещая погодных изменений. Архитектура зданий напоминала XVIII–XX столетие, объявления за стеклянными дверями кафе и магазинов путали календарь — везде было написано «Мы закрыты». Сверху силуэты одиночных прохожих скрывали купола монохромных зонтов; людей стало ещё меньше, когда на перекрёстке показалась патрульная машина.

Пойдём, наверное, и мы, пока нас не оштрафовали, тем более дождь опять зарябил по лужам. Дорогой читатель, предлагаю вернуться в квартиру на втором этаже, где входная дверь была подобна порталу в потусторонний мир — стоило лишь переступить порог, как Вы оказывались в мрачном, лишённом тепла и красок готическом особняке. Однако музыка, громко расходящаяся по тёмному коридору даже к самым дальним комнатам, принадлежала отнюдь не средним векам, а последним десятилетиям, что восславили стиль готики в новом свете.

Играла классика. Классика Heavy-Metal. Мелодия конца второго тысячелетия добавляла этому сумрачному месту пугающую привлекательность, чёрными рваными мазками окрашивая квартиру в цвет тоски и скорби, добавляя на холст глубокие раны, калеча и без того содрогающуюся душу.

Темнота, что поселилась в доме более полувека назад, грустно танцевала под эти ноты в каждом тенистом углу, возле каждого окна, завешенного плотными шторами, в каждой закрытой комнате. По ночам темнота плакала у пустого камина. В доме были канделябры, серебряные бра на стенах, прочие подсвечники и даже электрические лампы, но хозяин квартиры давно перестал видеть смысл в их использовании.

От входной двери начинался длинный узкий коридор. Лишь редкие полосочки холодного света просачивались под дверьми, блекло исчезая в ворсе ковровой дорожки — пол покрывало искусное тёмно-зелёное полотно из самой Византии. Пускай моль и время не тронули его старинный узор, будто с ними был заключён пожизненный контракт ещё со времён Римской империи, цвет дорожки был едва ли различим, как и очертания сюжетов на картинах. В рамах эпоха возрождения чередовалась с современным абстракционизмом. На заполненных в два ряда книжных полках неясно виднелись названия на двух корешках: рядом с эпосом Гомера стоял роман Р. Брэдбери. Остальные шедевры, украшавшие сей коридор, а также галерею и библиотеку, да и вовсе всю квартиру, было дано разглядеть лишь темноте, что следила за порядком в доме, не давая пыли и паутине занять её место [Не придавайте деталям интерьера оценочного значения. Знающие люди, только зайдя на порог дома, назвали бы стартовую аукционную цену для каждой вещи в коридоре, а опытные коллекционеры антиквариата и эксперты в истории подняли бы ставку, подтвердив подлинность всех предметов. Не делайте так — это, как минимум, не понравилось бы хозяину квартиры, что не терпел подобного отношения к своим вещам. Для него они были бесценны.

Будет проще, если Вы сравните это место с любой другой квартирой. Возьмём для примера ту, чьи окна были через дорогу: на стенах висели семейные фотографии, обрамлённые картины старшего ребёнка украшали гостиную, младший же оставил фломастерами радужные пятна на обоях детской, на тумбочках стояли сувениры из путешествий, подоконники были уставлены растениями из разных стран — каждая деталь хранила в себе тепло воспоминаний, с каждой была связана чудесная история, центром которой была семья, живущая в доме напротив.

Хозяин нашей квартиры также не был лишён человеческой сентиментальности — даже порой страдал от этого чувства — просто на свете он жил немного дольше остальных людей.].

Чуть позже мы устроим занимательную экскурсию по этому таинственному дому, а пока что дойдём до первой открытой двери, аккурат напротив знаменитой Моны Лизы, и повернём направо, входя в гостиную.

Композиция рок-группы подходила к завершающим аккордам, рёв солиста был искреннее предсмертной мольбы. Как только от этого бешеного ритма, тяжёлых басов и громкости не дрожали стены (не то, что картины), остаётся загадкой. Обычно под такую музыку отчаявшиеся взводят курок, а хозяин квартиры заменял этой мелодией утренние новости на радиостанциях. За чашечкой свежего чёрного чая, сидя в любимом мягком кресле возле открытого окна своего старинного дома, аристократ в чёрном деловом костюме получал эстетическое удовольствие от чтения свеженапечатанной газеты и прослушивания душераздирающей музыки.

«Наконец-то чья-то боль может заглушить мою», — иногда говорил он, находя новые композиции, сотканные из горя. В них было гораздо больше силы, чем в любовных сонетах и романтических балладах. Это вполне объяснимо. Сама любовь — часть процесса создания, а любой синтез требует затрат энергии.

Предательство, разочарование, раскаяние, депрессия — части процесса разрушения, что сопровождается хаотичным выбросом тепла и света. Живя с ножом в сердце, каждый находит своё обезболивающее. Для хозяина квартиры им стала музыка и доза морфия.

Черноволосый англичанин тяжело вздохнул, перевернув страницу. Сегодня его и без того бледная кожа приобрела болезненный, даже немного мёртвый оттенок. Исключением были лишь тёмные круги под уставшими глазами. Он выглядел весьма подавлено, но мысль о том, что сейчас он сливается с интерьером из-за тусклого пасмурного света, как в старом монохромном кино, заставила его коротко ухмыльнуться.

Он не любил новости. Наш герой знал, что, если в мире что-то случится — он узнает об этом первым. Утренний номер «Times» в его руках был лишь средством от смыкания глаз. Он читал невнимательно, изредка останавливая взгляд на словах «митинг», «число заболевших», «число умерших». Сегодня утром глаза так и намеревались закрыться.

Глава I, в которой убили Смерть

Разумеется, эта история началась не с чтения газеты в пыльной квартире в двадцать первом веке на закате времени. Как раз наоборот, чтобы понять, из-за чего произойдёт Апокалипсис, следует заглянуть к истокам.

Что было в начале? Миры зарождались в энергетических линиях, кружась, как звёздная туманность в космосе…

Хотя нет, истоки находятся в тех временах, о которых сейчас принято молчать, потому что человечество никогда не узнает о них истины. Поэтому перемотаем время на более близкую для нас дату, а именно на две тысячи пятьсот сорок семь лет назад.

***

Свечи в потускневших бра едва ли освещали тёмный зал, но на высоких стенах всё равно можно было различить мерцающую тень, что передвигалась вслед за строгим чёрным силуэтом своего хозяина. Он же мерил шагами то небольшое узкое пространство между длинным, сейчас пустующим, столом и старинными арочными окнами, стуча каблуками по паркету.

— Итак, Меф, пиши, — обратился шагающий к сидящему за столом.

Всё-таки один стул был занят. Ту тёмную фигуру было сложно разглядеть в ночном мраке, тем более, что это нечто похожее на человека было облачено в чёрный балахон. Почему похожее? Потому что за спиной существа свисали массивные тёмные крылья. Мефистофель обмакнул перо и подвинул к себе свиток. Поставив сегодняшнюю дату, он поднял глаза на своего повелителя.

— Сегодня был совершён седьмой перезапуск Мира смертных, — продолжил низкий голос, — по данным за последние 150 лет, человеческая цивилизация неизбежно приближала свой конец. Технический прогресс доходил до своего предела. Популяция вида безмерно росла. Хочу ещё раз заметить, что предпосылок для вмешательства в ход истории было предостаточно. Однако, по решению суда, вся ответственность за судьбу Смертного Мира была возложена на трёх Хранителей. С прискорбием сообщаю, что по окончании двадцать шестой мировой войны, все представители земной расы были уничтожены вместе с Хранителями, которые являлись внеземными существами. Письма с благодарностью и сожалением уже выстланы их семьям, — он остановился у ночного окна. — Флора и фауна были восстановлены, ангелы-смотрители доложили о минимальном допустимом количестве строений на Земле. Прошу разрешения на открытие Седьмого Совета Двух Миров, для обсуждения оставшихся вопросов и создания первых поселений на очищенной планете. С уважением, Люцифер Властитель Тёмного Мира.

Мефистофель поставил точку и взглянул на Дьявола:

— Я передам послание Фемиде, она соберёт Совет.

Повелитель Тьмы одобрительно кивнул демону, и тот исчез во внезапно вспыхнувшем огне. Совет Двух Миров был делом редким, но по кодексу требовал присутствия многих важных персон – Рай не первое тысячелетие поддерживал иллюзию демократии.

Через несколько часов этот зал был полон народа. По одну сторону стола Переговоров сидели Светлые Боги и Ангелы во главе со Всевышним, по другую — Тёмные Боги и Демоны во главе с Люцифером. Кто-то из присутствующих представлял свой домен, сферу или княжество, кто-то был ответственным за детали работы на Земле. Дьявол и Всевышний завершали эту длинную цепочку.

На собрании был в седьмой раз оформлен указ о создании первого человеческого поколения. Богами была подписана бумага, именуемая «Мир 007». В ней описывались условия планеты и параметры новых смертных поселений, что привычно были выставлены «по умолчанию».

— Господа, — Люцифер поднялся, чтобы поставить свою подпись и сказать отведённую ему реплику. Ведь Совет был не просто собранием секретарей, министров и глав государств, он был ритуалом, церемонией. И, по традиции, слово Господа было первым на заседании, а слово Сатаны — последним. — В очередной раз напоминаю, что создание мира смертных — необходимый шаг, — взяв перо в руки, он расписался в конце листа. — За сим объявляю Совет закрытым. Надеюсь, мы все встретимся в том же составе через сто лет для избрания первого Хранителя. Да будет так.

Зал, в котором проходило собрание, находился в самой высокой точке пограничного мира. Подножье замка связывало Мир Тьмы, а шпиль башни уходил в Небо, пронизывая облака. Это был своеобразный нейтральный пункт для двух миров.

Зал быстро опустел. Люцифер стал спускаться обратно в свои владения. И тихо ждать. Ждать, когда появится первый Хранитель.

Минуло двадцать семь лет.

Люцифер был уверен, что у него в запасе есть ещё целый век спокойной жизни, ведь так было в начале каждой прошлой Хронологии. Первые смертные жили кучными поселениями, медленно познавали мир и его природу.

Боги продлевали для первого поколения срок жизни на несколько десятков лет, чтобы у людей было время приспособиться. Ангелы-смотрители огораживали родоначальные общины от диких зверей и стихийных бедствий, чтобы не загубить «первый посев». Но обыденность и рутинность работы заставили их расслабиться, что чуть не привело к катастрофе в Мире 007. Поселение на севере современной Франции случайно наткнулось на опасный прибор из шестой Хронологии. Благо, обошлось без жертв. Ангелы-смотрители переселили тех людей чуть южнее, в гористую местность, и послали отряд для ликвидации техногенного мусора. После этого случая они стали работать внимательнее и усерднее.

Ангелы-смотрители должны были быть «няньками» для смертных ещё как минимум полвека, пока им на смену не пришёл бы первый Хранитель. Они создавали хорошие условия, обеспечивали запуск. Оберегали кнопку «старт» для настоящей игры.

Глава II, смерть не является уважительной причиной пропускать пары

Замок стоял в море на одной из двух величественных скал, что краями полумесяца выходили из воды. Первая скала была пустой, обычной, холодной и нетронутой, как напоминание о чём-то давно прошедшем, как памятник и монолит в честь забытой войны. А в другой был высечен и достроен роскошный дворец, самая высокая башня которого почти касалась Небес.

Это всё, что было здесь, в этом мире. Бескрайние водные просторы и две скалы. Местные называли его Межмирьем. Ведь под толщей воды открывались врата в Бездну, а на небесах был проход в мир Света.

В самой высокой башне и находился зал Переговоров, здесь обычно проходили собрания представителей разных миров. Сейчас там было лишь два существа. Людьми их назвать сложно, хотя внешне было очень легко спутать.

Высокий мужчина стоял около окна и любовался восходящей звездой, которую мы, люди, ошибочно назвали бы Солнцем. Однако это был не наш мир, в Межмирье с востока на запад над холодным океаном проходила Белая звезда. Тёмный зачарованно смотрел на неё, ибо там, где он правил, не было небесного света. У Люцифера была бледно-серая кожа, словно к крови подмешали чёрной краски и выкачали любые признаки тепла. Чёрные волосы были аккуратно выстрижены по моде ещё не наступившего двадцать первого века, но некоторые длинные пряди всё равно падали на глаза, что во тьме сияли алым. Он всегда носил чёрную одежду, другие цвета вовсе не признавал, да и ничего кроме чёрного, кстати, не разрешал устав. Иногда что-то менялось в его образе, но это было незначительно. Какое-нибудь кольцо, цепь, или часы из платины. Другие металлы он тоже не любил. Золото ему просто не нравилось, а серебро делало тёмных уязвимыми к внушению.

Постоянным украшением была лишь цепочка на шее с маленьким платиновым кольцом.

Хотя есть ещё кое-что постоянное, сравнимое с привычкой или традицией. Его любимой вещью гардероба был чёрный кожаный плащ, в нём Дьявола видели последние шесть веков. И каждый день Люцифер поднимался в Межмирье — посмотреть на Белую звезду. Чаще он наблюдал за её восходом с просторной террасы на восьмом этаже.

Люцифер тяжело вздохнул.

Другой «человек» в башне выглядел робее, чем его уверенный знакомый. Юнец стоял чуть поодаль от окна. Одет был в простой костюм из серой льняной ткани. Наряд был мешковатым, определённо не его размера. Чёрные волосы свисали грязными прядями на бледное худое лицо.

Люцифер обернулся к своему новообразовавшемуся ученику, для которого всё окружающее оставалось загадкой. Человек с интересом оглядывал башню, пейзаж за окном, но абсолютно ничего не понимал и не помнил. Единственное, что парень знал наверняка, это собственное имя — «Смерть».

«М-да, — думал Люцифер, — на Земле ещё даже не сформировались первые легенды о Бытие. Люди ещё не задумывались о том, куда уходит душа после смерти, потому что ещё никто не умирал. Для них слово «Смерть» было лишь именем доброго справедливого мальчишки».

— Что это за место? — тихо спросил Смерть, поднимая взгляд на высокий потолок. — Я ещё не видел таких домов.

Люцифер не мешал рассуждениям ученика, а внимательно вслушивался, присматриваясь к его мышлению.

— Нам рассказывали путники, что на юге появился какой-то… — он прищурился, вспоминая слово, — город. Но такого я и представить не мог. — Смерть снова огляделся, явно задавшись вопросом: «А как я здесь оказался?»Он совершенно не помнил дороги сюда. Глаза открыл и вот уже среди незнакомых людей, не умолкавших о каких-то Хранителях. «Это должно быть важно», — подумал Смерть и спросил, — а кто такие Хранители?

Люцифер смерил его задумчивым взглядом, смотрел, не отрываясь, прямо в глаза. Создалось впечатление, что Дьявол читал его мысли. А первое впечатление обычно вернее всего.

— Это всё, что ты помнишь? Только Совет?

Смерть опустил голову, перебирая воспоминания, как в картотеке, всё дальше перелистывая ненужные папки. И продолжил вслух:

— Тот светлый сказал, что оживил меня, а Вы обучите. Он велел молчать и привёл сюда. — Тут он задумался, — а что значит «Оживил»?

— Вспоминай дальше, — приказал Дьявол.

Смерть увидел в памяти знакомый обрыв, он почему-то был сразу перед Советом. «Где же дорога?» — мучил себя Смерть, пытаясь вспомнить лошадей и длинное путешествие, но такового упорно не находил. Только зелёный холм.

Холм, где его пинали по земле, избивали, ломали кости. Тут он заново прочувствовал, как острый металл пронзил его глаза. По телу прошёл холод, напоминая ощущение беспомощности и обездвиженности. Память заставила его снова пережить эту леденящую сковывающую боль, следующую за резким горячим касанием к шее. Он дотронулся места, где должна была быть смертельная рана, ожидая почувствовать пальцами тёплую кровь. От этого голос на время стал тихим и дрожащим:

— Что произошло?..

Люцифер не стал утаивать:

— Ты умер.

Смерть поднял на собеседника непонимающий взгляд. Голос был ещё тревожным, но нёс в себе больше любопытства, чем страха:

— Что значит «Умер»? — для него эти слова ещё не имели смысла. Оно-то верно — до него ещё никто не умирал.

Люцифер с обречённым вздохом потёр глаза. Кто сказал, что будет легко? Но ведь совсем недавно на Земле процветала Шестая Хронология с всевозможными религиями, философиями, теориями создания. И тут на тебе, человек не знает, что такое «умереть».

Нервировало так же, как тетрис, 2048, да и любая другая зацикленная игра, где невозможно выиграть, как бы далеко Вы не зашли. Только что выводное табло ломилось от невместимого номера уровня, и бац, чистое поле, всё сначала. Бесит, правда?

«Как же объяснить? — Люцифер осматривал зал в поисках предмета, что стал бы хорошим примером. — Свеча? Нет, не подойдёт. Может, просто отправить его на денёк в Ад? В Аду люди быстро понимают, что умерли».

Последняя мысль была очень заманчивой, но в зале нашлась нужная аналогия. Люцифер подошёл к столу, посередине которого стоял графин с водой и стаканы соответственно.

Глава III, «любви все возрасты покорны» — оправдывался Амур в суде

Лес. Высокие ели угрожающе накренялись от ветра, что колыхал многовековые ветки. С других деревьев осыпались жухлые листья. С того момента, как Смерть стал Смертью, прошло восемь месяцев и около четырёхсот пятидесяти полных лет. 452-455. Что-то вроде того. Близился холодный ноябрь. Да что там близился, осень уже давно пленила погоду своей тоской.

Сырая земля была размыта грязными лужами. Оранжевые листья потеряли яркость своего цвета, превратившись в грустные помятые отголоски золотой осени. В утреннем тумане ещё таился сумрак ночи и мороз, пробирающий до костей. Изредка откуда-то сверху разносилось карканье одинокой вороны. Она искала еду, что так быстро исчезла из леса. Всё, что могло — уже отцвело, на земле ей больше не найти даже гниющих плодов и семян, падаль давно съели, а остальные звери спрятались, предвкушая скорую зиму. Чёрная птица голодала уже пятый день, если сегодня она не найдёт пропитание — завтра станет едой для другого зверя.

Но судьба дала ей шанс. Жаль, что за этим шансом уже погнались и другие хищники. Может быть, и нашей бедной птице перепадёт лакомый кусочек. Радость для вороны была смертельной опасностью для четверых неосторожных гонцов. Их лошади помчались галопом, только заслышав волчье рычание.

Копыта застревали в размокшей земле, громко ударяли по лужам. От брызг грязи сами всадники были испачканы по колено, чего уже говорить о мокрой серой шерсти бешеных хищников. За гонцами бежала целая стая исхудавших голодных волков, их острые клыки давно не раздирали живой плоти. Четверым всадникам было суждено умереть в том лесу, накормить своим тёплым мясом голодных зверей, так и не доставив важного послания.

Суждено ли?

Неожиданно появившийся пятый чёрный всадник считал иначе. Это была воистину чёрная фигура — тень ангела-хранителя. Вороной конь, чёрное седло и сумки, на самом незнакомце был закрытый чёрный кожаный костюм с широким глубоким капюшоном, закрывавшим лицо таинственного спасителя. Но разве ангелы носят оружие? Уж точно не меч и лук.

Появившись на дороге гонцов, незнакомец в чёрном развернулся вполоборота, одновременно натягивая тетиву и целясь в хищников позади. Его движения были идеальными, точными, просчитанными до мелочей. Первая же стрела попала в глаз волка, прошла насквозь, пробив затылок животного. Ещё два выстрела — ещё два волка свалились замертво на мокрую землю.

Дикие хищники переключили внимание на обидчика стаи. Чёрный всадник повёл коня вбок.

— Вверх! К реке! — из-под капюшона раздался строгий женский голос. Уж чего не ожидали посланники, так это того, что их спасает дева-воительница. Позже они расскажут об этом людям, но те не поверят, и спишут всё на лик Богини Защитницы или Духа Леса.

— Следуйте на северо-восток! Через два дня вы достигните цели! — повторила таинственная дева, резко натянув поводья в сторону, уводя опасность за собой.

Данный объект требует особого внимания и представления в силу своей важности и роли в нашей истории.

В те времена она называла себя Никто, ибо не было человека в этом мире, кто знал личность, скрывающуюся за широким капюшоном. Её кредо было оставаться незамеченной. Однако её тень то и дело мелькала подле разных императоров.

Случайный прохожий в тёмном переулке не ведал, кого благодарить за спасение от бандитов. Генерал не знал, какому солдату вручать награду за решающий ход в сражении. Вор и надменный богач недоумевали, кто мог их обокрасть. Комиссар полиции складывал в дальний ящик нераскрытые дела об убийстве тех, для кого и сам мечтал вырыть могилу.

Но, как бы Никто не была осторожна, народ всё равно замечал необъяснимую добродетель, только чёрная тень появлялась в их городе. Это породило слух о Чёрном всаднике, что перешёл в легенду, дошедшую и до наших дней благодаря его последователям. Были бы в истории такие имена, как Зорро или Робин Гуд, не будь Чёрного всадника? На Земле он стал основателем клуба борцов за мир и справедливость.

Кем он был? У людей, что пытались найти ответ на этот вопрос, была одна общая деталь на детективной настенной доске — знак вопроса. Простые смертные не знали, был это он или она, сколько ему лет, откуда он родом, почему таким стал и какие цели им движут. Они даже не знали, существует ли всадник наверняка, лишь верили…

Как бывает со всеми самоотверженными героями, заботясь о своём статусе инкогнито и судьбе человечества, они забывают о своей собственной. Посыльных, что направлялись из Аквитании в столицу Кельтики, Никто-то спасла, но что теперь делать с голодными волками?

Обогнув несколько деревьев, Никто направила коня обратно на запад. Во-первых, так она точно уведёт опасность от четверых друзей, во-вторых, на этом пути лес заканчивался быстрее. А на открытой местности будет проще разобраться с хищниками.Она бы их обезвредила в два счёта, подчинила своей воле или убила всех разом силой мысли, если бы в последнюю неделю знала, что такое сон. Долгая дорога, частые прожигания пространства, отсутствие еды и сна истощили даже её.

Но она была не из тех, кто сдаётся.

Точный выстрел последней стрелы пробил череп хищнику, больше отбиваться было нечем. Или было? Едва обернувшись, колдунья махнула назад рукой, и волк, возглавлявший колонну, свернул шею.

Дорога была ухабистой и извилистой, конь часто петлял между деревьев, перепрыгивал овраги и опавшие деревья. Он ясно видел край леса впереди и не отвлекался на опасность, стремительнее набирая скорость.

А его хозяйка продолжала магически отбиваться от хищников. Её магии оставалось не так много, чары больно искрили, как старая зажигалка, но позади становилось всё меньше рычащих. Волки падали замертво или, скуля из-за поломанных лап, отставали от стаи. Чёрный всадник помечал путь совсем не крошками.

Однако не все хищники настолько обезумели от голода, чтобы сложить свои головы в погоне. Сыскались и поумнее. Те, что, казалось, уходили сами, на самом деле, окружали свою добычу с флангов. Они были быстрее вороного коня и уже яростно бежали ему навстречу.