1+1=3 Или Драконы не дружны с математикой

Начало начал. Или как хорошие девочки попадают в лапы к драконам

Бесшумный поворот ключа в замочной скважине. Улыбаюсь самой себе. Пашка ждёт меня только завтра, а я вот она! Тут как тут! И умница же! И красавица! Успешно сдала сопромат и поменяла билет на вечерний. Не стала оставаться на ночь в общаге. Так ловко всё получилось, что даже звонить не решилась! Сюрприз! Вот он обрадуется то! В нашей жизни так редко случаются хорошие сюрпризы! Такие, чтоб прям до мурашек! Ты тоскуешь, грустишь, а к тебе с хорошими новостями, с улыбкой, с любовью!

Толкаю дверное полотно. Скидываю дорожную сумку на пол. Бесшумно выныриваю из туфель. Иду на носочках.

- Пашка, — шепчу с дурацкой улыбкой, пересекая привычный полумрак коридора. В зале моргает телевизор. Он что-то смотрит, но из динамика раздаются непонятные звуки. На столько соскучился, что перешёл на эротику?

Иду, уже менее бодро. Различаю два голоса. Несомненно знакомый мужской, отяжеленный сбитым дыханием и грудной хрипотцой. Высокий женский, не слишком приятный, что тонет в звуках борьбы.

Стою на пороге, вцепившись ладонью в косяк. Улыбка сползает с губ. Меняет знак с плюса на минус. Перед нашим диваном профессиональный штатив. На высоте закреплён телефон. И снятые кадры хоум-видео, в режиме онлайн, транслируются на широкую плазму, а может и в стрим. Непонятно.

- Крутая задумка, — выпаливаю невнятно, наблюдая за тем, как мой Пашка с остервенением долбит какую шваль. Выбивает из её груди громкие стоны. Безжалостно хлещет ладонью по худой заднице. До алых отметин на коже. До синяков в виде пятерни. Продолжает. Не замечает ничего вокруг. Рычит от бесконтрольного удовольствия. А этой гадине словно не больно! Она гнёт спину, льнёт ближе и стонет, стонет с улыбкой!

- Паш... , — зову тихо, обращаясь к красивому профилю. Точечные скулы нереально напряжены. Пухлые губы вытянуты в продольную линию. Любимые карие глаза и вовсе зажмуренные. Реакции на меня ноль! Он продолжает получать удовольствие!

Подхожу и хватаюсь за ножку штатива, с размаху занося аппарат прямо в стену.

Ошарашенный жених смотрит на меня как на полоумную. Хлопает глазами. Про кредит что-то вопить пытается.

Разворачиваюсь и к выходу! Слёзы застилают глаза. Держу курс буквально на ощупь. Носом шмыгаю. Обидно! Вроде и умная, и красивая, а ему что? Вот так надо?! Чтобы от боли стонала с улыбкой?!

Ноги не слушаются. В туфли не попадаю. Вытираю глаза. Тушь размазываю. За спиной крики, шорохи. Подхватываю сумку в руку и бегом вниз по лестницы. Из квартиры, что снимали вместе полгода. Где планировали жить после свадьбы...

Хлопаю железной дверью. Разрезаю эхом былые мечты. Сотрясаю подъезд. Выбегаю на пустую дорогу. Слишком резко. Не осматриваясь по сторонам по привычке. Забывая о том, что наш прямой двор часто используют как объезд. Соединяют закоулком две широкие улицы, порой даже и не задумываясь о снижении скорости.

- Ульяна! - громко окликает Пашка меня со спины. И, кажется, даже пытается подбежать ближе. А я стою ослепленная светом фар. На глазах пелена. Тушь размазана по ладоням. В ушах пульсирует сердце. Не слышу. Не вижу. Пронзительная боль где-то внутри. Кадры. Яркие вспышки. Вновь кадры... И тишина. Абсолютная. Когда собственное дыхание звучит громким набатом.

Пелена перед глазами. Яркий свет. Как через какую-то ткань. Резко провожу рукой по лицу. Тонкое одеяло. Совсем невесомое. Резко сдергиваю. Сажусь. Прижимая его к груди. И впечатываюсь спиной в изголовье нереально большой и массивной кровати.

- Проснулась, — ухмыляется красивый высокий мужчина, с интересом осматривая меня. - Рано, — констатирует сухо. Я ответно пялюсь на него во все глаза. Боязливо натягиваю одеяло буквально до подбородка. Высокий, прям очень при моем метр семьдесят. Плечистый. И грудь широкая. Делает шаг ко мне и мышцы под рубашкой ходят. Она как специально расстёгнута на три пуговички! Типа смотри, смотри лучше! Зажмуриваюсь. Поджимаю от страха губы. Мужчина выглядит привлекательно, но его плавность движений, слаженность и четкость всех линий! Одни глаза чего стоят! Насыщенно карие, а кажется, что пылающие! Красивый профиль. Яркие губы. Не видеть! Не видеть! Колени к груди подтягиваю. Руками лицо закрываю. Бред! Что там было последнее? Пашка, машина на скорости фары...

За своим болезненным стоном едва не пропускаю обращенную ни ко мне фразу:

- Ничего так получилась, да, Аттор? Ты уверен, что она именно та самая?

- Да, — заключает более глубокий и пугающий мужской голос. Этот вызывает не приступ бесконтрольных мурашек. Этот не похож на тепло. Он под кожу лезвием вводит. И вспарывает вены неразбавленным холодом. - Выбирал сосуд с самой переливающейся аурой. Присмотрись: рыжая, с натуральными всполохами огня, а глаза голубые, настоящие льдинки.

- Такая точно приживётся, — заключает смирением первый. И от его голоса, совсем рядом со мной, по телу разливается приятное, наполняющее тепло. - Спать, — командует с ощутимой улыбкой. - Ты ещё не готова.

Аттор - злой дракон, холодный яд.

​​​​​​Холод. Первое, что я почувствовала после очередного пробуждения. И это ощущение не овладевало мной физически. Оно шло изнутри. Лёд словно тормозил движение крови в сосудах. Сковывал мои мысли. Блокировал все остальные чувства. Кроме страха. Дикого! Словно кто-то планомерно копается у тебя в голове и выкидывает из неё всё ненужное. Никогда подобного раньше не чувствовала!

- Успокойся, — голос пытается быть размеренным, а я дрожу от него ещё больше. - Ты привыкнешь. Это не так страшно, как кажется. В тебе попросту отзывается часть меня, когда нахожусь рядом. Раскрывается мне навстречу и позволяет проникать в самые далекие глубины твоего подсознания.

- Кто вы? - выпаливаю нервно смеясь. Абсолютно неадекватно. Пытаюсь ощупать себя. Найти провода, капельницы. Понять, вижу ли я то, что вижу? Чувствую ли? Нахожусь ли я в больнице под препаратами или же всё это происходит наяву?

Пугаюсь ещё больше, ощущая прикосновения. Щипаю себя. Чувствую боль. Расширяю глаза. Нервно хлопаю ресницами. Вокруг та же большая кровать. Массивная. Деревянная. С золотистым одеялом поверх. И комната. Как в старинных дворцах. Шелковые обои на стенах. Лоснящиеся. Блестящие. Барельефы, лепнина у потолка. А сам он и вовсе предстает в виде мозаики. Выпирающим и объемным изображением пары. Сильного мужчины и хрупкой, миниатюрной женщины.

- Её там нет, — усмехается мой оппонент. - Потолок девственно чист. Это я посылаю тебе нужные образы. Рассмотри повнимательнее. Вспомни.

Сжимаю зубы, опасаясь перевести на мужчину свой взгляд. Пялюсь в потолок, различая черты. Как в три Д кинотеатре. Вижу знакомые и не очень. Свои, кажется, глаза. Только отчего-то они изображены ярко-синими, а мои... Мои карие. Волосы у девушки волнистые. Как и мои. Но, при этом они огненно-рыжие! В них чудится пламя огня... А я... Я вообще с рождения шатенка! Да и рост, телосложение на картинке не соответствует действительности! Но голову давит! Несчадно давит ощущением родства. Внутреннего и внешнего сходства

Зажмуриваюсь. Как в детстве, тру глаза кулаками. Распахиваю их. И открываю рот от удивления. Потолок действительно белый! Барельефы. Лепнина.

Начинает ощутимо знобить. С трудом перевожу взгляд на мужчину. Аттор... Кажется так звал его первый. Знать бы, что прячется от меня за этим именем...

Он стоит в расслабленной позе, рядом с высоким окном. Белая заправленная рубашка. Широкий кожаный пояс. Руки, в карманах классических темных брюк. Статно держит осанку, расправив широкие плечи.

Темные волосы, как и у предыдущего. Отросли больше, чем я привыкла. Пашка всегда коротко стригся. А здесь, шелковистые, слегка вьются. Так и манят к себе прикоснуться...

Осекаюсь, замечая подобие улыбки на напряжённых губах. Глаза замораживают любое желание рассматривать его более внимательно, поэтому резко увожу в сторону взгляд. Морщусь и мысленно корю себя за дозволенное. Никогда не позволяла себе пялиться на парней так откровенно. Прежде...

- В этом нет ничего предрассудительного, - отдается отголоском стужи в моих ушах. - Рассматривай. Я, как и ты, слишком долго ждал нашей встречи. Ровно два десятилетия с момента подачи заявки на взращивание твоей души. И только вчера получил свой заказ на руки. Именно ту самую. Необходимую. С яркой, неповторимой аурой, что способна принять, а не отвергнуть два столь разных и равных по силе осколка нашей общей души.

Эйдан - дракон, маленький огонек.

— Хэй, Аттор, — доносится от проёма двери насмешливое и довольное, — Не пугай своими видениями нашу маленькую Ури Тэхи. Иначе она пошлет на тебя силу голубого огня! Мало было прошлого раза? Дай малышке вначале освоиться.

Я усиленно хмурюсь и пытаюсь рассмотреть его в нише, но мне всё время будто что-то мешает! Пелена. Или тень. Непонятное облако.

Его голос... Он куда мелодичнее и проще для восприятия, чем тот, который разговаривал со мной раньше. Он ощущается в воздухе теплым ветерком. Лёгким бризом. Майским солнцем. И сейчас меня словно магнитом тянет к нему! Согреться. После ледяных глаз. И голоса. Что выстудил внутренности ледяной стужей.

- А ты заставь и меня себе подчиниться, Эйдан! - парирует стальной ухмылкой второй. Тот, кого вижу и чувствую. Тот, кто течет в моих венах мелким стеклом. Стопорит ровный ритм сердца. Остужает мысли.

- К сожалению, у меня нет такой власти! - мягко смеётся от двери и я с двойным рвением пытаюсь его рассмотреть. Сама не понимаю: зачем? Сижу на постели. Прижимаю одеяло к груди. И щурюсь как слепая. - Брат, а хочешь я заставлю её разорвать этот круг? В котором каждый раз что-то идёт не так и кто-то из нас...

- Как это заставлю? - вспыхиваю эмоционально, словно перегоревшая лампочка. Ярко. Резко. И неожиданно. - Да что происходит? Кто вы такие? Что за идиотские прозвища и почему я себя так по-дурацки чувствую?

- Хочешь я заставлю её вспомнить? - томно уточняет голос от двери. Обволакивает теплотой. Спокойствием. Ощутимо давит на веки. Утяжеляет ресницы.

- Заставь себя убрать от неё свои лапы, — огрызается первый и приятный голос разражается звучным смехом. Отражается от стен. Разбивает пелену. И я наконец-то вижу его обладателя. Рубашка на его грудине сейчас и вовсе расстегнута. Прослеживаю взглядом неповторимый рельеф и сглатываю. Необъяснимо звучно.

- Не могу отказать себе в удовольствии поиграть с ней, пока она столь беззащитна! - голос вновь сотрясается переливами звуков. Как треском дров в горящем камине. - Подойти ко мне, маленькая Ури Тэхи, — шепчет ласково, протягивая в мою сторону руку. - Подойди по своей воле. Я отвечу на все твои вопросы без применения силы.

Завороженно смотрю вперёд, в карие глаза, что испускают тепло. Убираю одеяло в сторону. Опускаю ноги с кровати. Касаюсь ступнями прохладного пола. Ног не видно. На мне что-то длинное вроде ночнушки или какого-либо простого тканевого бесцветного платья. Уже собираюсь сделать шаг вперёд, как виски сковывает пронзительным спазмом. Давит стальными тисками и перед глазами, как видение появляется образ того же красавца, что зовёт меня к себе и стоит у порога с распахнутой грудью. Только в этом видео ролике он словно фантом, занимает по отношению ко мне совершено иную позиции: держит меня за талию на каком-то узком каменном выступе. За ним исполинская скала, за мной, кажется пропасть. Скольжу ногами и чувствую, как из-под обуви вниз падают мелкие камни. Страшно. Хочется вырваться из крепких объятий, а противиться ему не могу. Он подчиняется каждое движение; волю и чувства. Только в мыслях воюю. Только в мыслях посылаю его ко всем чертям и кричу! Кричу, что он сгорит без меня в аду!

- Моя маленькая Ури Тэхи, — шепчет сладко. Прикасается горячими губами к виску. - Мой холодный свет. Моё ледяное тепло. Ты вновь сделала не правильный выбор. Я обязан начать заново. С чистого листа. С новой попытки. Чтобы ты ещё раз попыталась возродить свою целостность и обратить заклятие в прах! Тысячи лет... Прости. Нет сил больше затягивать. Я слишком устал.

Не могу закрыть глаза. Моя воля полностью блокирована, но ледяная слеза остужает жар горячей щеки. Падает ему на грудь и, словно кислота, оставляет на ней рану. Красную отметину.

Мужчина резко дёргается от боли. Выдергивает руку из-за моей спины. Припечатывает пятерней место ожога... Секунда. Буквально одна, но в замедленной съёмке. Моё тело отшатывается назад. Под каблуками пустота. Носок правой уходит в бок. Полная потеря баланса... Камушек летел в пропасть десять секунд. Ровно столько я насчитала в мыслях до звука удара. Мне хватило шести. В неспособности закрыть глаза, я считала...

Отшатываюсь назад, ощущая резкий приступ тошноты. Дрожу. Дышу рвано и часто. Зубы стучат. Грудь вибрирует. Ладони мокрые. Желудок сводит болезненным спазмом.

- Я тоже не прочь поиграться, — голос покрывает коркой льда мои щеки, что оказываются залитыми слезами. Резко щелкает пальцами и след от видеоряда в голове становится тише. Я всё ещё ощущаю мужскую руку на своей талии, но я уже не лечу со скалы и я ещё жива. Не разбилась. - Это только одна из концовок, властительница. Остальные ты вспомнишь сама. Я не стану для тебя их транслировать.

- Это было подло с твоей стороны, — отзывается голос на который я чуть не пошла. - Мог бы начать приобщение и с предыстории. С кадров, где она меня обожала; не задумывалась о силе голубого огня; где могла любить и не обрекала нас на проклятие.

Вновь залезаю на постель и прячусь под золотым одеялом, как под тем, что способно обеспечить моё спасение. Тело сотрясает приступами боли. Голову прокалывает тысячью игл.

- Ты же тоже ни один раз убил её, — буквально переламывает мне хребет прежде теплый и ласковый голос. - Так покажи ей и этот момент. Пусть в нём сдохнет ещё раз. Почувствует! Если никак не может понять, что смерть не разрывает порочный круг! Только смирение и единство. Пока вновь не окажется целостной мы так и будем мучить друг друга!

- Дай ей время и не дави, — остужает эмоции предыдущий. - В это раз потенциал в разы выше. Маленькая ведьмочка станет властительницей. Лёд и пламя вновь сольются в одно. В этот раз она справится.

***

Краткий экскурс в переводе имён:

Аттор - злой дракон, холодный яд

Эйдан - дракон, маленький огонек.

Ури Тэхи. Голубой огонь

​​​​​​— Твой кофе на миндальном молоке, — заявляется на порог тот, чьё имя в потоке эмоций я так и не успела запомнить. Присаживаюсь на постели, с которой боюсь спуститься. (Последние минут двадцать лежала и пялилась в потолок. Убеждала себя, что это лишь сон, видение, но... Всё ощущения слишком реальны. Да и, банально уже даже есть хочется).

- Всегда знал, что ты та ещё извращенка, но в этой жизни ты меня вообще поражаешь! - смеётся, протягивает ко мне узорную кофейную чашку. Присматриваюсь и хмурюсь, пытаясь понять в чём подвох. - Миндальное молоко? - качает головой, как при осмотре не особо вменяемой. - Ты серьёзно?

- Я просто вегетарианка, — фыркаю, а руки так и тянутся. К кофе. Что так аппетитно для меня пахнет. Ещё и с корицей. И капелькой мёда. Откуда про это всё знает...?

- Ага, — мягкий голос язвит несогласием. - И зелья отныне станешь варить с аналогом мышиных хвостов и желудком питонов? Ты так крепко вцепилась в желание уйти подальше от своей сущности, что это уже переходит все грани разумного!

- Да прекратите меня пугать, — прошу, а сама так и тянусь к его рукам за дымящейся чашкой. - Я хочу домой, — шепчу болезненно. - Меня там ждёт... За меня беспокоится Пашка...

- Конечно! - в голос громко и звучно смеётся тот, чьи руки, кажется, способны вскипятить не только миндальное молоко, но и кровь в моих венах. Они горячие. И вряд ли настолько нагрелись от кружки. Забирая её, я лишь слегка коснулась его ладони. И едва не разлила содержимое от того, как импульсивно дернулась.

- Да вы вообще ничего не знаете! - наивно выпаливаю, повышая голос, который почему-то на высоких нотах звучит по-другому. Менее привычно. Или же наоборот? Уж очень. Слишком. Это мой прежний был точно заменой... Какой-то дешёвой и временной. Этот... Насыщенный. Многогранный.

- Пашка. Ждёт, — протягивает мой собеседник. Хорошо хоть рубашку на груди застегнул. Или наоборот плохо? Есть ли на ней отметина? Из видения, от моей слезы? Я так и не рассмотрела... - Очень ждёт, — вторит ласковый теплый голос. - Поэтому и повелся на первую попавшуюся на глаза душу сирены. Они в твоём мире такие сладкоголосые... Детка! - осекает едва ли не окриком. У меня даже кофе едва ли не становится поперек горла. - Да очнись ты уже и осмотрись по сторонам! Ты же прирожденный эмпат! Так начни проявлять свои обостренные чувства! Я не хочу тратить на твое становление очередную прорву времени!

Я смотрю на него исподлобья, нахмуренно, а он отчитывает меня, как нерадивую ученицу. Пальцами нервно по одеялу чеканит.

- Кровавое полнолуние через пятнадцать дней, — заявляет серьёзно. - К нему ты должна обрести свою целостность! Ждать следующего ещё пол года достаточно муторно!

- А если я не смогу? Вновь убьёте меня? - губы невольно дёргаются. Чашка начинает дрожать в руках. Не решаюсь смотреть в темные глаза. Страшно. Они слишком пугающие и, одновременно манящие. А его присутствие рядом... Слишком близко. И вовсе подвигает на непонятные мысли, вроде избитых истин: быть или не быть? Попробовать сбежать или прижаться?

- Если не сможешь, то смерть для тебя станет самым желанным подарком, — по спине пробегает дрожь, а ладошки заметно становятся мокрыми. Жадно глотаю кофе. Вдруг это единственное что мне сегодня предложат?

- Но я уже не так щедр, как в былые времена, моя маленькая Ури Тэхи, — произносит бахвально и я не берусь перебивать, что он зовёт меня крайне не правильно. Моё имя, оно же...

- Ты будешь жить. И вернёшь свою силу, чтобы снять наше заклятие! Общее! - обрекает на громкий выдох и кромешное недопонимание. Заключает самодовольно: - Чего бы мне это не стоило!

- Я боюсь и хочу домой, — оправдываюсь, зажмуриваюсь. Руки сжимают чашку. Грозят стиснуть её до появления трещин.

- И ты думаешь, что способна вернуться? Просто так? Найти заветную дверь? - со смешком сыпет вопросами, на которые у меня нет ответа. - Детка, это так не работает! Ты действительно ещё веришь в то, что привычный для тебя мир единственный? Нет! Есть и другие миры. Более старые и ключевые. И сейчас ты в одном из них! До сих пор не пойму, как ты, былая властительница, вместо того чтобы обратиться к памяти прошлых жизней, смогла выбрать себе в любовники душу одного из самых низших?! Да ещё и, перед днём своего становления, попытаться связать с ним жизнь святыми узами?!

- Какой бред. Кто такие низшие?! - нервно вскрикиваю, вспоминая Пашку. Красивого, но не настолько как этот. Умного, но опять же... Этот чувствуется умнее. А про последнюю встречу с женихом и вспоминать больно...

- Низшие, — начинает брезгливо, — Души тех, которые здесь не нужны. Проживают свою дрянную на вашей земле. Работают ради собственного обогащения. Лишь монеты и купюры помогают им чувствовать себя не такими ущербными. И чем шелеста банкнот вокруг больше, тем они могущественнее и сильнее. Покупают заблудших верховных до их становления. И превращают в рабынь. День за днём стирают им память осыпая богатством. Пользуются их телом и высасывают из души жизненные силы. Твой Павел - банковский клерк. Низший, на средней ступени. Если бы он обвенчался с тобой... Боюсь нам бы пришлось убить тебя ещё до перехода. И вновь ждать минимум два десятка лет взращивая из осколков твою бессмертную душу.

Мои губы дрожат. Пропускаю его слова сквозь себя. Представляю каждую фразу. Пытаюсь. Тяжело. Морально. Физически. Больно.

- Хочешь я заставлю тебя вспомнить обо всём, маленькая Ури Тэхи? - лукаво окутывает голос теплотой и неразбавленной нежностью. Его владелец забирает из моих рук опустевшую кружку. Мои пальцы, висящие в воздухе, остаются скованными. Словно я вновь не способна отдать приказ мозгу на управление собственным телом. - Но ты должна попросить меня. Тогда это будет выглядеть добровольно.

- Почему я не помню, если я это я? Так, как вы утверждаете? - задаюсь нервно, пытаясь рассуждать хоть как-то логично.

- Когда-то ты была очень великой верховной властительницей и обладала недюжей силой. Но блокировала свою память после серьезных событий... Ты была одной из нескольких известных мне ведьм, которой покорилась Сила Голубого огня, — его глаза полуприкрыты. Губы в подобие грустной улыбки. - И мы любили друг друга. Настолько сильно, что смерть одного из нас не смогла бы ничего изменить... Однако... - он останавливается, словно берет перезагрузку и говорит более медленно. С надрывом и паузами. - Голубой огонь для верховных, как денежные знаки для низших в твоём бывшем мире. Чем больше имеешь и пользуешься его силой, тем он делает тебя более алчным. Тебе требуется подпитка. Любовь - прекрасное топливо. В какой-то момент ты решила, что она безгранична и положила её на алтарь своего синего факела.

Становление

—​​​​​​ Значит я могу беспрепятственно здесь осмотреться? - уточняю, не спеша принимать на веру всё что услышу, после произошедшего. Один из присутствующих заставляет меня цепенеть под воздействием своих мыслей, другой вообще заменяет перед глазами изображения. Жуть! Если не высказаться привычнее. Только почему-то более жёсткие выражения не приходят на ум.

- Конечно можешь, — не сговариваясь, поддакивают оба. И не поймёшь сейчас от кого веет теплом, от кого холодом. Они, будто нейтральны. Но слишком различимые внешне. Даже при сильно выраженном сходстве. Как погодки... Именно эта ассоциация почему-то приходит на ум. Ни близнецы, ни двойняшки или как это звучит правильно? Тот, чьё имя услышано первым, но мне так и не даётся на слух, словно оно не принадлежит ... отчего-то чувствуется старше...

- Просто оно не моё, — заключает вселенским холодом на не озвученный мной вопрос. И я по неволе громко сглатываю. - Это имя пришло ко мне после разделения. Как определение сущности. А моё настоящее... , - усмехается криво. - Наше, — процеживает сквозь зубы, отсылая посыл ко второму. - Выжжено у тебя в подкорке. Я не стану озвучивать. Ты сама со временем вспомнишь.

- Я могу осмотреться? - вторю робко. Отчего-то мне слишком тяжело смотреть в эти большие ледяные глаза. Они словно айсберг. Показывают одну лишь верхушку, а вот за ними... Что-то, напоминающее бесконечность. Ледяную пустыню. Она пугает и манит одновременно. В неё страшно войти, но так хочется по ней прогуляться... - И, — прошу тише. - Могу я взглянуть в зеркало?

Раскат громкого смеха заставляет напрячься. Сжать в кулаки пальцы. Нахмуриться. Поджать губы.

- Она и в этой жизни не может прожить ни дня без своих зеркал! - взрывается яростными перекатами грома тот, чьего взгляда я отныне боюсь. Хотя и понимаю где-то внутри, что ему не требуются мои глаза для того завладеть разумом, телом и заставить отдать ему душу.

- Я не увидела зеркала здесь... , — извинительно пожимаю плечами. Его реакция... Заставляет чувствовать, что я перешла невидимую черту и что-то нарушила. - Я просто хотела... В том видении я выглядела иначе... , — голос дрожит и вновь становится не похож сам на себя. В мыслях хаос, который никак не хочет быть упорядочен.

- Комната по соседству, — остужает комментарием тот, кто сейчас ощущается "верным". Выбором ли? Или чем-то ещё... Склоняя голову на бок, доверчиво смотрю на него: точёные скулы, красивые губы, сильная шея...

- Не накреняй чаши весов, — резкой вспышкой отвлекает на себя предыдущий. - Ты не сможешь любить одного и ненавидеть другого. Это в корне неправильный выбор.

- А любить двоих? - захожусь нервным смехом.

- Когда две половинки единого целого... , — развивает мысль за которой предлагает угнаться. - В человеке всегда есть хорошее и плохое. Без тьмы нет света. Признаваясь в любви ты присягаешь в верности обоим. И неважно на какой стороне. Важно, чтобы вместе.

- А могу я остаться одна? - из упрямства не смотрю больше ни на кого из двоих. - Я же ещё ни в чём не клялась и ни перед кем ничего не зачитывала.

- Сотни раз за свой бесконечный жизненный цикл, — усмехается теплый голос. Его хозяин с явной неохотой завершает фразу и отворачивается от меня к двери, словно я достала его своей заносчивостью и тупостью.

- Больше не буду, — обиженно бросаю вдогонку, а теплый поток воздуха, точно рикошет, обдувает лицо, принося утвердительное и чистое:

- Будешь. Ещё как будешь.

Первым покидает комнату теплый, за ним уносит холод второй, а я сижу на постели и не понимаю: что делать? Осмотреться? Попытаться сбежать? Как? Куда? Или запросить экскурсию в хваленое подземелье? Почему бы и нет? Говорят: лучше раз увидеть... Только отчего-то пробегают мурашки по коже, остужая запал. Убеждая в том, что картинка мне не понравится. Да и, словно напоминая, что я уже это видела... Мокрые кирпичные стены. Забетонированный пол. Запах сырости. Ржавые решетки. И кольцо в стене. К которому ведёт моя цепь. Короткая. От ноги. Не хватит на то, чтобы изголиться и открутить ею шею. Сто лет... Предложение не из лучших. Я возненавижу его быстрее. Да только он прав - это тоже не выход.

Аккуратно слезаю с постели. Под ногами каменный пол. Мраморный? На удивление, не холодный. Повторно осматриваюсь по сторонам. Уже более тщательно и без спешки, прохожу взглядом по стенам. Здесь минимум мебели. Половину широкой комнаты занимает кровать. Необъемная. Рядом кресло и маленький столик. За мной, кажется шкаф. А сбоку окно. Высокое. От самого пола. Иду к нему. Аккуратно сдвигаю в сторону шторы. И зависаю, приоткрыв от удивления рот. Передо мной неимоверная высота. Как картинка на взлете из иллюминатора: гористая местность, покрытая искрящимся снегом; внизу, что-то похожее на дома.

- Господи, где я?! - боязливо окрикиваю саму себя в голос. Начинает ощутимо подташнивать. От переизбытка эмоций или же от недостатка в воздухе кислорода? Но, пока картинка не открылась для взгляда, с ним всё было как надо... Медленно дышу, плавно скользя взглядом по склону. Какая же здесь высота! И как вообще отсюда можно... Разве что на вертолёте!

- Где же я... ? - повторяю едва не плача и резко отшатываюсь назад. Ощущая внутри как удар. Состояние, что сравнимо с временным помешательством или приступом дежавю. Чёткий ответ из бесчисленных знаний, воспоминаний или ещё какой непонятной фигни. Обрушивающийся на меня глубоким осознанием необсуждаемой истины: - Успокойся. Ты дома.

Зеркала

—​​​​​​ Что же это за дом такой... ? - задаюсь озадаченно в голос. Внутри меня нет и намека на приятное ощущение. На горизонте не маячит некая радость от "обретения встречи". Наоборот. Живот спазмирует так, будто органы стягивает плотным узлом. Я хочу осмотреться вокруг и, одновременно, не хочу этого делать. Что-то тянет вперёд. Любопытство, присущее с детства? Но стопорит некий внутренний блок. Интуиция? Подаёт негромкий голос о том, что не стоит делать это со спешкой.

Отхожу от окна. В комнате действительно нет ни одного зеркала. Даже маленького. И лакированных поверхностей тоже. Стекло настольно отполировано, что создаёт ощущение, будто тает в воздухе незатейливой дымкой. Или же вызывает внутренний трепет мыслью о том, что я перестала иметь отражение. В присказках говорится, что подобное присуще вампирам. Провожаю мысль нервным смешком. После всего, что творится вокруг... Возможно не удивилась бы и этому.

Голые ступни. Аккуратно подрезанные ноготки. Отсутствие лакового покрытия. В принципе, я этому соответствую тоже. Максимум крашу прозрачным. Не терплю тратить время впустую и слушать пустой трёп мастериц из салона. Но, что за непонятное платье или ночная сорочка, скрывающее собой даже щиколотки? Простой материал. Лен или схоже. Слишком странное. Бесцветное и бесформенное. При том, что мужчины были одеты в привычном для взгляда классическом стиле. Я и сама стараюсь придерживаться главного правила: "Скромность, воспитана вкусом."

Но этот наряд не вписывается даже в мой, не столь прихотливый... И, отчего-то я смутно помню то, в чем была одета в тот день. Рубашка? Брюки? Но у меня точно были туфли. А сейчас босиком... И в голове путаются моменты. Я реально помню, знаю, или уже что-то просто додумываю?!

Мотаю головой из стороны в сторону, чтобы привести себя в чувства. Резко дёргаю на себя дверь. Стою. Как под гипнозом. Бездумно.

За ней тишина. Густая. Зловещая.

Перед моим взглядом открывается длинный коридор. И в нём непривычно темно. Детали тонут во владычестве сумрака. Справа, глухая стена выкрашенная неким оттенком бардо. Слева, три белые двери на алом.

- " ... найдешь нужную? Так просто... ?"

Отзывается саркастично в ушах теплым потоком летнего воздуха. Сглатываю. И делаю шаг.

- Комната по соседству... , — повторяю слова, что услышала от другого. Соседняя, значит рядом. Ни через две или одну. Зажмуриваюсь. Поворачиваю ручку и толкаю. Аккуратно приоткрываю один глаз. Всё ещё не дышу. Второй. Более смело. Уже менее боязно. Внутри светлее и явно присутствуют окна. На носочках проскальзываю вперёд и замираю в подобии удивления! Завороженно осматриваю полукруг из высоких вертикальных зеркал, в котором странным образом оказалась. И уже не понятно откуда льётся свет и где же тот самый источник. Комната, как будто развернулась или наоборот сжалась впустив меня внутрь. Позволила войти, а сейчас всё вокруг замерло в ожидании: что же я теперь буду делать?

Необъяснимо тянусь пальцами вперёд. К рельефной каменной колонне, что украшена сверху резным плато. Она установлена осью незримого круга. Достает мне до груди и я с лёгкостью провожу по холодной поверхности пальцем. Растираю по камню в пыль остатки серого пепла.

- Он позвал тебя? - доносится тихое из-за спины.

- Кто? - не испытывая страха, зачарованно вожу кончиком по поверхности, выписываю на золе непонятный мне символ.

- Алтарь голубого огня, — проговаривает громче и более требовательно, отвлекая меня от столь важного дела: дописать ещё две схожие завитушки. Одна сверху. Другая снизу. Хмурюсь, но делаю, слыша в голосе постороннего нотки иронии: - Или тебя выманили сюда зеркала?

- Не знаю, — мотаю головой недовольно. Дописываю. Улыбаюсь уголками губ. И резко прячу руку за спину. Словно это не я. Словно мой палец девственно чист. Словно никем не застукана.

- Интересно, — протягивает задумчивый голос, что схож сейчас с талой водой. Ещё не столь теплой, но уже кристально чистой. - Ты догадываешься что это?

- Имя... , — шепчу менее внятно. Начинает ощутимо знобить. Взгляд становится расфокусированным. Я уже не столь четко вижу былую картинку. Неизвестный мне символ сливается в круг. Становится схожий с исконным началом: Инь и Янь. Только... Эти вроде как разделены.

- Ты помнишь больше, чем способна осмыслить, — соглашается, бесшумно подходя ближе. Теплая рука касается моего плеча. Дыхание, что ударяется в шею, поднимает мельчайшие волоски. - Хочешь я помогу? Попроси, — лукаво предлагает щекоча горячим воздухом кожу.

Расслабленно прикрываю глаза. Это он вновь без спроса вселяет в меня свои чувства или я? От макушки до пяток пробегает ощутимая волна дрожи. Из груди отголоском исходит тепло. Озвучиваю первое пришедшее в голову, чтобы не потеряться в этой нирване и лёгком спокойствии:

- Зеркала не отражают. Почему?

- Запусти их. Выбери желаемое, — шепчут жаром губы у самого уха. Захватывают мочку в себя. Всасывают. И я теряю возможность дышать, концентрируя все ощущения на том, как он играет со мной языком. Массирует. Описывает невообразимые символы на ушной раковине. Согревает и щекочет дыханием кожу, покрытую слоем мурашек. Широкая ладонь фиксирует мою талию. Удерживает. Прижимает к себе. Не позволяет отдалиться, подогнуть колени.

- Как? - выдыхаю вместе с остатками сил. Тону в этом коротком вопросе, не понимая для чего он уже задан. Мне бы сейчас развернуться. Припасть к этой широкой груди. И сдаться, позабыв любую борьбу. Но по ощущениям внутренне зачем-то барахтаюсь...

- Мыслью. Как Аттор, — шепчет тихо. - Или силой воли. Как я, — голос лукаво выводит каждое слово. - Тебе подвластно и то и другое, — уверяет серьёзнее.

- Это ты... ? - выдыхаю, сквозь пересохшие губы. Дыхание сбитое. Тяжёлое. На грудь давит объёмный огненный шаг. Невольно упираю затылок в мужское плечо. Открываю шею. Позволяю или даже напрашиваюсь на то, чтобы его губы ко мне прикоснулись. Проложили дорожку из поцелуев по сонной артерии, а после... Мысли путаются за ощущениями. Тяжёлая ладонь на моем животе накаляет под ней область тоже. И я ловлю себя на мысли, что готова отдаться физически. Незнакомому мужчине. В котором ощутимо знаком каждый жест. И тяжесть дыхания. Едва уловимый и тонкий запах.

Искра

—​​​​​​ Смотри, — шепчет лукавый голос мне в ухо. Распахиваю глаза, а вижу иначе. Его пальцы. Так близко. На женских плечах. Ладони, что чувствую на себе. Те, что удерживают меня в вертикальном, и успокаивают своим теплом, что проникает сквозь кожу.

- Волшебство, — произношу своим голосом и ощущаю как шевелятся губы, а вижу абсолютно иное отражение в зеркале. Девушку, что совсем на меня не похожа. Более яркую. Красивую. Статную.

Она одета в то же самое невообразимое платье или ночную рубашку. Просторную по фигуре. С широким вырезом на плечах. А по ним, едва не до пояса, раскинуты ярко рыжие локоны. Сияющие. Едва не пылающие огнём. При этом лицо девушки, в противовес моему румянцу, имеет светлый, фарфоровый тон. Кожа словно слоновая кость, отличается безукоризненностью и гладкостью. Алые губы выделяются ярким пятном. Так же, как и глаза, что видятся мне сверкающими, ограненными сапфирами.

- Волшебство, — поддакивает пропуская свои сильные пальцы под материал, что едва держат на себе хрупкие плечи. - Называй так. Раз привычно, — усмехается звучно и простое платье беспрепятственно ползет вниз. Скатывается по рукам, что висят точно плетьи; оголяет высокую девичью грудь; тонкую талию; красивые широкие бедра; длинные ноги.

Стою, смотря на неё. Ощущаю материал у своих ног, а не могу пошевелить и пальцем. С трудом сглатываю рассматривая светлую кожу, яркие волосы, точечную обнаженную фигуру.

Горячее дыхание бьёт в мою шею. Его руки так и остались лежать на её плечах, но я вижу приближение губ, искры огоньков, прыгающие в вьющихся волосах.

- За тысячи лет я не видел кого-то красивее тебя, — горячие губы касаются кожи. Перед глазами возникает темная пелена. Мои точно завязаны плотным платком. Его просто крепко закрыты. И в этой пустоте обостряются все ощущения и инстинкты. Я моргаю. Пытаюсь сбросить тьму с себя. И не могу. Шея пылает под его губами. Дыхание срывается на быструю дрожь. Ускоряется. Рвётся клоками. Он всего лишь касается кожи, а словно проникает глубоко под неё. Стирает запреты, и разжигает желание. Заставляет хотеть его прикосновений. Ещё. Глубже. Больше. Молить о них каждой клеточкой тела.

С трудом понимаю, как мне удается вывернуться из его рук. Скорее всего он просто мне позволяет. Глубоко дыша, на ощупь, нахожу его губы. Он не облегчает задачу. Продолжает играть со мной. Не открывает глаза. И я ориентируюсь лишь на отзвуки и свои ощущения. Острые. Как никогда. Яркие. И впервые настолько реальные.

- Поцелуй меня, — прошу тихо. - Так, как поцеловал бы её.

- Ты и есть она. Та, что я вижу перед глазами, — щекочет дыханием губы, прижимает меня к своему крепкому телу. Одна ладонь зафиксирована на моей спине. Другая слегка ниже талии. - Ты её новое и очень удачное перерождение. И та единственная, кто мне нужна.

Мои губы сводит иголками. Тянусь к нему. Касаюсь, слыша как просьбу:

- Позволь себе вспомнить. Позволь стать собой. Истинной.

- Помоги, — отсылаю ответную просьбу, ощущая улыбку с которой он сминает мои губы своими. Целует, вырывая из моей груди безудержный стон. Один. Второй. Третий. Такие сладкие. Звонкие. Пропитанные нескрываемым удовольствием. Его руки на моём теле становятся более требовательными. Они сжимают под собой мышцы... Её? Или же настолько крепко вцепляются в меня. Я не против. И, к удивлению, абсолютно не стыжусь своей наготы. Ведь именно на оголенном теле ощущаю его жадные прикосновения. А с Пашкой, когда-то... Всё только при выключенном свете.

- Твоё становление... , - мужской голос отяжелел от желания. Знаю и чувствую. Словно помню подобную интонацию. Сильную. Многогранную.

Резко распахивает глаза. Ослепляет меня вспышкой яркого света. С трудом выдыхаю. Моргаю. И уже перестаю видеть себя со стороны. Перед моими глазами во всей красе он. Мужчина, чью шею я сейчас крепко обвиваю руками. К чьей груди прижимаюсь так крепко, как ни к кому в жизни прежде. Стою на носочках, ради желания ещё раз прикоснуться к его губам. Горячим. Пылающим и таким сладким. Но его взгляд заключает избитую истину: всё хорошо в меру.

- Не искушай меня так сильно до твоего становления, — поглаживает горящими пальцами мою щеку. Оставляет на ней ощутимые красные борозды. - Ты не выдержишь меня сейчас, а ждать новой попытки уже я буду не в силах.

- И как я узнаю... ? - шепчу взбудоражено.

- Тебе подскажут твои зеркала. Ты увидишь в них себя истинную. И не только...

- Что ещё... ?

Мой вопрос тает в воздухе. Он отдаляется прикладывая палец к своим губам.

"Увидишь сама".

Именно это говорят его глаза. Я же остаюсь стоять в окружении зеркал, в которых теперь отражается не такая уж и привлекательная картинка. Я прежняя я. Не такая идеально скроенная и красивая. Тусклая копия по сравнению с ней, но в его глазах...

Наклоняюсь за платьем. Натягиваю его на плечи. Щеки пылают стыдливым огнем.

- Выключитесь, — прошу обращаясь к зеркалам, как к чему-то живому. Повторяю. Уже с надрывом.

Молчат и не реагируют. Хмурюсь. Зажмуриваюсь, пытаясь приказать это мыслью. Так же мимо.

- Хватит! - обиженно топаю ногой, вымещая в коротком слове всю гамму накрывших эмоций. Они не реагируют и на это. Но на каменном пьедестале передо мной вспыхивает яркая искра. Смотрю на неё завороженно. Она пылает буквально пару секунд и гаснет, принося с собой стон сожаления. И всё остальное вокруг уже не важно. Абсолютно не важно. Ни зеркала. Ни мужчины вокруг. Только...

- Не обманись, — слышится рядом тяжёлым вздохом. - Следующей попытки может не быть.

- Но если... , - шепчу пересохшими. Не свожу взгляда с камня. Он тоже молчит. И лишь пепел на нем остаётся извечным напоминанием, насколько всё тленно.

Зо-льта. Тень

Г​​​​​​лаза болят, точно от недосыпа. Смыкаю на мгновение ресницы. Зажмуриваюсь. С усилием обнимаю каменное плато руками. Будто это может его согреть. Высечь на пепле искру. И я уверена где-то внутри, что именно это мне только и надо. Чтобы попасть домой. Сбежать от всех странностей. Вернуться в привычную, обыденную реальность.

Кого я разгневала своими просьбами разбавить красками повседневность? Чего мне в ней не хватало? Хотелось сдать сессию на отлично? Уехать в отпуск? Сыграть пышную свадьбу? Сама я кое-как справлялась лишь с первым заявленным пунктом. Остальное недосягаемо в одиночку. С отпуском Пашка тянул. На пышное торжество и вовсе рассчитывать не приходилось. А сейчас... Сейчас и вовсе от меня ничего не зависит! Все зависит только от искры! От пламени, которое безумно хочется увидеть!

Продолжаю обнимать холодный камень. Не дышу.

- Пожалуйста, — шепчу ему, посылая все внутренние импульсы на какие только способна. Мне бы лишь свалить отсюда! От этого недопонимания, где я вообще нахожусь! От эмоций и желаний, которые меня заставляют испытывать! От тех, что не в силах держать под контролем!

Холодный ушел, недовольно качая головой на мои наивные попытки достучаться до истины. Он не видел её? Не почувствовал? Но, только искра была! Яркая. Синяя. Я не просто видела её. Я желала её. Как ничто иное на свете. Сильно...!

Бросить бы чем-то из обуви в эти молчащие зеркала! Разбить хотя бы одно для устрашения! Да только на мне нет ничего кроме этой невообразимой ночнушки. Как оказалось, и белья нет! Или здесь это является нормой приличия?

Разворачиваюсь на пятках и бездумно иду к комнате с которой всё началось. Надо осмотреть её более тщательно. Найти что-то, что сможет расставить всё по своим местам. Выход в шкафу в параллельный мир? Ах, если бы!

Дверь на себя. Дёргаю и остаюсь на пороге. Из сумрака комнаты, подсвеченной по углам тусклыми лампами, на меня смотрят большие серые глаза. Не человеческие. Яркие. Как огранённые камни. Да только принадлежат они той, кому никак не подходят!

Посередине комнаты, у постели стоит ничем не примечательная девушка: маленькая, неказистая; в каких-то непонятных серых одеждах, больше похожих на лохмотья; спина согнута в поклоне настолько, что ощущается неприглядным горбом. Однако, глаза не позволяют рассмотреть большего. Они приковывают к себе. В них отражаются отблески лапмы. Они сами по себе переливаются огнями и ярко светятся.

- Мадам, — проговаривает тонкий тихий голос. Девушка исполняет подобие реверанса и наконец опускает взгляд в пол.

Скидываю с себя наваждение и более расслабленно выдыхаю. Не рискую войти. Но, и уходить не рискую.

- Моё имя Зольта. Господа велели приодеть вас к ужину и продолжить исполнять все ваши желания, и поручения.

- Продолжить? - замечаю речевую ошибку, по наитию её исправляя.

- Я служу у вас всего ничего. Без малого пятьсот лет, — оправдывается нервно и скомкано. Спина наклоняется в поклоне ещё ниже, а голова так и поднимается, грозя вновь ослепить меня взглядом.

Резко отворачиваюсь, боясь вновь попасть под удар чего-то неописуемого. Пятьсот лет! Неадекватно смеюсь, прокручивая в голове эту мысль. Это у неё всего ничего называется!

- Мадам... , — просит жалобно и я нехотя оборачиваюсь, как и она прежде, утыкая взгляд в пол. - Ваши платья, — указывает рукой на распахнутый шкаф.

Прослеживаю недовольно вздыхая. Выхода и там нет. А сказка могла бы быть доброй. Если бы мне позволили беспрепятственно отсюда уйти. Или сами бы доставили по адресу прежнего жительства.

- Зо-льта, — кручу на языке незнакомое имя. Что это значит? Ведь каждое имя, название должно иметь какой-то вложенный смысл. - Выбери любое на свой вкус, — спохватываюсь не решаясь ещё более выдерживать паузу. Вдруг и она способна читать мои мысли?

- С вашего разрешения, — лепечет более радостно, — Вам всегда шла бирюза. Вот это, — вытаскивает из шкафа что-то необъемное и массивное, — Это платье так давно ждёт своего часа.

- Как давно? - осведомляюсь боязливо. Носить такое... Мало того, что я не привыкла. Мне даже не известно как это правильно делается!

- Несколько жизней, — комментарий звучит просто и буднично. А меня отчётливо начинает трясти. Это платье ждёт своего часа несколько моих жизней! Моих! Но, всё окружающие относятся к каждой из них как к некой обыденности и одной из неудачных попыток!

Голова кружится. В горле ком, который просто так не проглотишь.

- Могу я попросить у вас воды? - прошу тихо.

- Конечно, — тут же меняет направление и наливает ниоткуда взявшийся стакан из прозрачного графина. - Я могу исполнить любое ваше желание, — проговаривает скромно, не смотря мне в глаза, но с явно ощутимой улыбкой.

- Тогда отправьте меня домой.

- Мадам, — осекает глубоким выдохом. - Так вы и есть дома. Тот мир лишь благодатная почва для взращивания душ. А жизнь, ваша жизнь она здесь...

- И я не смогу вернуться? - она как-то странно скрючивается, пряча от меня глаза ещё больше. И я интуитивно понимаю, что только так, несмотря на меня она может меня обмануть. А глаза в глаза... Я словно вижу её насквозь. И пропустить ложь, в этом случае, не получится.

- Твои глаза...

Поднимает вздыхая.

- Это всё вы, мадам. Вы не держите рядом с собой тех, кому не можете доверять.

Нервно усмехаюсь "своей" проницательности, ах если бы везде и всюду так... Но, блин, логично ж...

- Так что по поводу моего возвращения? - вскидываю бровь, угрожающе. А на деле, сама боюсь её взгляда до чёртиков.

- Можете... , — выдыхает болезненно. - Но мне наказано господами об этом не говорить.

- Что ж, — тяну благосклонно, а сама пытаюсь понять как продолжить этот разговор дальше. - Исполняй то, что приказано. С остальным разберемся позже.

Девушка в непонятных лохмотьях с благодарностью улыбается мне и вновь прячет свои глаза. Тут уже про себя выдыхаю я.

Ужин

—​​​​​​ Мадам, как же вам идёт это платье! - радостно лопочет серая. Обхаживает меня со всех сторон и поправляет то кружева, то оборки.

Мне непонятно её довольства. В спальне по-прежнему нет зеркал. Я вижу лишь низ струящегося платья оно ходит из стороны в сторону на широком кринолине. Движение бедрами - и материал тут же переливается изумрудными искрами.

- Вам очень идёт! - не унимается прислужница. - Этот цвет так замечательно оттеняет ваши красивые глаза и прекрасные локоны.

- Посмотри на меня прямо! - требую, понимая, что для меня это станет пыткой. - Ты видишь яркие локоны или тусклые прямые пряди?

- Госпожа, — заходится в нервном поклоне. Моргает, но пялится на меня своими кристально прозрачными. В них прыгают искры от ламп. Отблеск изумруда. И яркое пламя. - Ваши локоны самое яркое и красивое, что мне приходилось когда-либо видеть. Они живой огонь. Тот, что пленит и не ранит.

Кратко киваю и она тут же прячет глаза. Распахивает передо мной дверь, прося тише:

- Пожалуйста, госпожа. Прямо, до конца коридора. Там обеденный зал и бальная зона.

Не спеша иду, привыкая к балансу. Платье ощущается невесомым, хотя и состоит из десятка слоёв. Небольшой каблук отбивает четкий ударный. Захочешь в таких туфельках явится бесшумно, их придётся снять. По-другому подобное недоступно. Не знаю, уж что за набойки на них набиты, но в темноте каждый шаг слышится так, будто из моих каблуков вылетают самые настоящие искры.

Ещё одна массивная дверь. Впервые рассматриваю то, что ранее виделось темным пятном. Она резная, лакированная, деревянная. Моя помощница распахивает её так же легко и бесшумно. Словно она весит не тонну, а вообще вроде автоматической. Кто знает, может на самом деле так и есть? И все что я вижу таковым не является? Напоминает хоррор, где хеппи энд главной героини нефига и не светит, а самый хороший герой оказывается маньяком или убийцей.

Свет ослепляет. Хмурюсь. После часто моргаю. Передо мной возникает бальная зала. Просторная. С красивым паркетом, белоснежными колоннами и неимоверными фресками, в лепнине, на потолке и стенах.

Дыхание замирает. Приоткрыв от удивления рот, осматриваюсь. Страшно даже ступать вперёд. Всё кажется таким дорогим и нереальным. Как историческая реконструкция в которой продумано всё до мельчайших деталей. Только вот моя "фрейлина" не особо соответствует обстановке. Зато двое мужчин, что сидят у правой стены, во главе массивного и длинного стола(каждый со своего края), вписываются в этот антураж восхитительно! Они практически не различимы по внешности. Их черные фраки и белые рубашки идентичны. Однако я чувствую кто есть кто. И мне накрыто место не рядом с кем-то из них. Я должна сидеть за столом ровно посередине.

- Переоденься и сядь напротив, — командую той, что не в силах пошевелиться от услышанных слов.

- Мадам, что вы... Господа не позволят...

- Их слово решающее? Ты утверждала, что исполнишь любое моё желание, — подмечаю с улыбкой. Раз мне не избежать соседства с этими мужчинами и тягости разговора, почему бы не взять с собой "детектор лжи"?

- Позвольте я усажу вас за стол и отчалю исполнять, — боязливо протягивает надеясь, что я передумаю.

- Позволяю, — бросаю с улыбкой. На лице серой она безвозвратно гаснет.

Мужчины без команды встают и ожидают в полу поклоне, пока я займу своё место. Не сказать, что это выходит легко, но и сложности в этом мало. Платье идеально принимает нужную форму и позволяет с удобствами расположиться.

- Как всегда бесподобна, — доносится мягкими перекатами июльского грома с правой стороны стола.

Сдержанно киваю тому, в чьих глазах видела себя со стороны. Его взгляд смеётся в ответ и понимаю, что сейчас мы думаем об одном и том же: каждый прекрасно знает, что платье и десятки слоев не сотрут моего явного желания и нагого тела. Вот только теперь, эта картинка уже доступна не нам двоим. Левый сосед обдает непосильной тяжестью взгляда, с лёгкостью считывая настигающие меня мысли.

И если права та, что смотрит на меня сквозь кристальные глаза, то сейчас мои щеки должны пылать ярче, чем волосы. От стыда, что заливает их ярким багрянцем.

- Не существенно, — заключает он скупо и я теряю дар речи. Сижу, гневно сжимая челюсти, часто хлопаю ресницами и пытаюсь понять, почему именно этот вердикт в его исполнении так меня бесит?

- А если бы я... , — зло прищуриваюсь, посылая ему яркий и реалистичный образ в котором всё зашло чуточку дальше и зеркала сыграли роль идеально подобранных декораций, а два тела, сплетающиеся в одно, отыграли в них всеми гранями.

Глубокий болезненный выдох. Тяжёлый взгляд.

- Я бы предпочёл иную перетасовку позиций.

Смотрю в холодные глаза. Не отрываясь. В них глубина уверенности с бесконечные кратеры. Они уверяют, что необходимо действовать именно так. Не иначе. Но почему тогда теплый сегодня... Фух, выдыхаю лишние мысли, ощущая ладонь на своем плече.

- Вы позволите пригласить вас на танец? - улыбается он ослепительно и отсутствие музыки перестает иметь какое-нибудь значение. Несмело подаю руку.

- Почему ты всегда действуешь первым, в то время как он только за всем наблюдает? - вопрос слетает с губ бездумно и правильно. Какой смысл умалчивать, когда один читает твои мысли, а второй способен заставить озвучить всё мимолётное, что пришло в голову?

- Я самая горячая часть его души, — отсылает посыл не к тому, кто сидит по мою левую руку. К имени, что я писала с таким наслаждением, но не помню, как оно звучит и, что оно значит. - Во мне пылают желания. В Эйдане главенствует разум и холодный расчет.

- Я не умею танцевать, — извинительно пожимаю плечами, а ладонь уже удобно расположилась в его теплой руке. По коже пробегают мурашки. Приятные до чёртиков.

- Умеешь, — вторит мне сладко. - Всё, что умеем мы оба. Просто пока не знаешь об этом. Вспоминай. Я же не зря отдал ради этого частичку своей души?

- И сколько же прежде ты уже отдал подобных частичек?

Ледяной поцелуй

​​​​​​Какими могут быть руки мужчины на женском теле? Нежными. Горячими. Требовательными? Оказывается прикосновения в танце ощущаются ещё более страстно. Руки мужчины могут быть магическими. Они словно умелый мастер настраивают инструмент. Правят под себя. Заставляют замирать сердце и бешено стучаться.

Мой партнёр очень умело пользуется своими руками. Я чувствую их на своем теле, сквозь корсет и слои одежды. Каждый жест, поползновение пальцев вверх или вниз стягивает внутренности в тугой узел. Напряжение передаётся моему кавалеру. Электризует воздух, которым мы дышим. Пропускает импульсы под кожу. Бьёт лёгкой статикой от прикосновений.

- Расслабься, маленькая Ури Тэхи, — шепчет он ласково. Прикрой глаза. Услышь музыку. Прочувствуй её. Прими. Пусть она направляет твои движения. Позволь ей двигаться за тебя.

Легко говорить... Музыка действительно есть. Доносится непонятно откуда. А мной движет желание прижаться к его груди; опустить голову на плечо; просто топтаться на месте в подобие привычного медляка. Но ведь это не особо-то соответствует пафосной атмосфере, правда? Дамы, в подобных платьях, должны уметь красиво вальсировать.

Прикрываю глаза. Следую совету или же подчиняюсь приказу? Он уверенно ведёт. Интуитивно совершаю шаги. Являюсь его отражением. Он вперёд. Я назад. Он влево. Я в право. И раз, два, три. Раз, два, три.

Горячее дыхание полосой проходит по коже. Урывками касается моего лица. Я чувствую в нём улыбку. Не знаю откуда. Ощущаю на коже в потоке теплого воздуха. Он поднимает мельчайшие волоски. Дарит спокойствие. Окутывает мягким пледом.

- У тебя прекрасно получается, — хвалит партнёр. И я улыбаюсь в ответ. Мягко. Скромно. И, одновременно, победоносно. Действительно могу. Многое из того о чём ранее не подозревала. Главное... Вспомнить или просто довериться?

Подводит к столу. Благодарит за доставленное удовольствие. Мои щеки ярко вспыхивают при этих словах. Потому что и я ощутимо его получила. Этот танец был многим: знакомством, флиртом, прелюдией, а не просто банальным топтанием на месте. Присаживаюсь за стол, стыдливо отвожу взгляд от холодного. Он и сам знает все мои мысли. Интересно, а я могу прочитать его?

- Попробуй, — раздаётся в тишине безучастно. Плотно сжимаю губы, начиная панически бояться вообще что-то думать.

- Это вы сейчас обо мне? - со смешком вставляет тот, что во всём и всегда ощущается проще.

- И правда, попробуй, маленькая Ури, — издевается над моим подсознанием теплый ветерок рядом с кожей. - На кону всё. Либо сейчас. Либо никогда больше.

- Я могу попросить сделать музыку громче? - уточняю в надежде зацепить мыслями хоть за что-то. Пусть будет приятным фоном, не позволяющим думать лишнего. Мне кивают и желание исполняется. Серая медленно ест, не поднимая на меня глаз. Утыкаюсь в стол и делаю то же самое. Главное не думать. И стараться не ощущать. Вот она тонкая грань дозволенного. Прямо как меридиан между ледяной стужей и пылающим огнем. Зеро. Ноль. Воплощение единства и обособленности на стыке. Да только серединой являюсь я. И это не очень приятно. Внутри всё вроде и не остывшее, но и особого тепла незаметно. Я словно в режиме ожидания. И не понятно, в какую сторону занесет после.

Музыка расслабляет. Еда приятно утяжеляет желудок. Всё остальное становится менее значительным. Ощущаю себя удавом, что справился с мышью. Какая тут салфетка вправо или влево? Просто по-человечески полежать бы. Сомневаюсь, что в платье легко справлюсь и с этой задачей...

- А мне можно осмотреться ещё или дальнейший путь по вот этому, — совершаю круговой жест рукой, — мне заказан?

- Тебе никто никогда не ставил запретов, — недовольный лязг стали буквально оглушает мой слух, перекрывает музыку. От его голоса, в этой тональности, хочется сбежать. Подальше. Это был бы правильный выбор. И чем быстрее, тем лучше. А я невольно наклоняю голову в сторону и пристально смотрю в ледяные глаза. Словно ожидая гневного окрика или начала глобального скандала. Хочу увидеть его менее сдержанным. При этом, внутри не напряжен ни один мускул. И только уши шумят и болят. Перепонка всё ещё ощутимо вибрирует. А внутренностей касается стужа. В голове пустота. Кристальная. Будто проветрили. Смотрю в серо-голубые глаза. А в мыслях, без моего ведома появляется голос. Мужской. Тяжёлый. Припечатывающий пятую точку ко стулу.

- " Что ты хотела у меня уточнить? "

- "Как ты это делаешь?" - отвечаю мгновенно.

- "Занимаю почти всё твоё сознание и изучаю из чего состоишь, пока ты ютишься в уголке на небольшой табуретке. Это как зайти в библиотеку и забрать себе все книги, а тебе, для чтения оставить всего одну. Когда сможешь отобрать у меня ещё хотя бы парочку, тогда и потеснишь, чтобы прочитать мои мысли."

- "А можешь меня поцеловать?"

Эта дурь озвучивается сама по себе. Раньше, чем у меня получается её осознать. Широко распахиваю глаза. Неловко ухмыляюсь.

- "Твоё желание закон", — отзывается прохладным дуновением в моей черепной коробке и я едва не усмехаюсь в голос. Это ж насколько он там меня потеснил, что стало так ветрено?

Как девчонка на первом свидании: сижу и не верю, что этот мужчина реально собирается это сделать. Поцеловать меня. Прилюдно. А он уже поднимается и совершает шаги в мою сторону. Подбирается вплотную неожиданно быстро. Кратко оглядываюсь по сторонам. Двое из присутствующих за столом заинтересовано следят за происходящим.

Его темные волосы красиво переливаются сталью. Строгие черты лица, без намека на полу улыбку, в этом свете выглядят магнетически. Я смотрю на него снизу вверх. Словно, дразню, слегка приоткрыв рот. Чувствую и не понимаю. Не могу перестать насмотреться. Он не отпускает от себя взгляд. Тянет. Манит.

А после наклоняется надо мной. Вытягиваю шею. Поднимаю подбородок на встречу. Инстинктивно прикрываю глаза. Касаюсь своими незнакомых мужских губ. Пробую на вкус. Медленно. Плавно.

В голове мысленный вакуум. Уши выстужены напрочь. Не слышу ни музыки; ни фона. Только эхо ударов сердца. И яростная пульсация мужского. Ощутимая даже на его языке. Позволяю себе целовать в ответ более страстно.

В твоих объятиях

- Моя салфетка осталась при мне, — скромно напоминаю отдаляясь с улыбкой. - И все эти байки про выбор...

Зал опустел. Двое покинули его стены. После поцелуя мы остались одни. И от этого стало ощутимо неловко.

- Мне понравилось с тобой целоваться, — закусываю нижнюю, а после развожу губы в стеснительной улыбке. Когда раньше я настолько открыто говорила о чувствах? Да и ощущала ли с Пашкой нечто подобное? - Ты и сам в курсе того, что творится у меня внутри. Я не способна отгородиться от всевидящего ока. Но к большему я пока не готова. Так... Не делается. Неправильно. Для всего нужно время.

- Через сколько ты доверилась и впервые отдалась своему названному жениху? - голос холоден, но в нём явно таится усмешка. - Спустя три месяца, после знакомства. - Вторит он моим мыслям. Молчаливо искусываю губы до боли. Наблюдаю за ним. Ожидаю, когда перейдёт на общение глаза в глаза. Безмолвно. Вновь потеснит меня внутри. Непривычно. Странно. Боязно. Но отчасти приятно.

Ледяные глаза врезаются в душу. Исследуют её вдоль и поперек. Голос исходит из его приоткрытых губ, а ощущается проникающим глубоко под кожу. Раствором, леденящим артерии и моё сердце.

- Мы с тобой знакомы тысячи лет. Десятки столетий. Во всех иных твоих воплощениях, но для тебя это ничтожно. А три месяца...

Тяжёлый выдох накрывает меня с головой. Леденит ресницы. Касается кожи.

- Видимо следовало выдернуть меня раньше, — оправдываюсь, несвойственно скромно. - До Пашки. До осознания, как это вообще быть с мужчиной. Наверное я бы более соответствовала всем вашим требованиям.

- Душа проходит определенный жизненный цикл за двадцать лет, — пожимает широкими плечами, неминуемо приковывая на них взгляд. И я не сдерживаю порыв: протягиваю вперёд руку и очерчивая ей от шеи до локтя стальные мышцы. Пусть и сквозь ткань, но... Приоткрываю от удивления рот, а он продолжает, без должной заминки. Будто ничего отвлекающего я и не сделала.

- Это период взращивания. Его необходимо пройти именно в том мире. Там идеальная почва. Здесь иной уклад мироздания. Жизнь, которой нет конца и края.

- Но люди умирают, — хмурюсь и смотрю на него недоверчиво.

- В привычном тебе мире? - уточняет с улыбкой. - Нет. Их просто извлекают в другие миры. Душа каждого индивидуальна. Кому-то достаточно минимума, тех двадцати, а кто-то до перехода должен отработать более длинный цикл.

- А Пашка? Он... Вы оба говорили...

- Низший, — подтверждает услышанное мной ранее. - У них нет перехода. Они бесконечно маятся неприкаянными. Набивают карманы деньгами, пытаясь обрести в них некую силу. Совращают заблудшие души. Проживают свой бренный срок на земле. Перерождаются и вновь всё по кругу.

- Но... , — кажется, моё недопонимание мироздания граничит с бесконечной тупостью. Если Пашка такой, как я уцелела?

- Я не мог вытащить тебя раньше. Но и оставить там не мог тоже, — дополняет спокойно.

- Значит здесь не рождаться дети. Я... , - говорю всё что думаю, скрывать от него мысли без толку. - Не уверена в своих ощущения, но это утверждение ощущается верным.

- Ты права, — плавно проводит пальцами по моей щеке и я произвольно прикрываю глаза под этим нежным жестом. - Когда внутри женщины зарождается уникальный свет от объединения душ, — шепчет мягко, ощущаясь ласковым бризом, — Паре приходится перебраться в иные места до полного его взращивания. Лишь после завершения этой миссии, они имеют право вернуться назад. В привычном для тебя мире принято считать нормой, когда супруги, от тоски, уходят вслед друг за другом. Только на деле все абсолютно не так, как вам преподносят. Они оба просто возвращаются домой и живут в нём лучшую из своих жизней. Рука об руку. Вместе.

- Но... , — сопротивляюсь, качая головой. - Я же умирала здесь. То видение. Были и другие. Знаю... Значит люди далеко не бессмертны.

- Ты сама выбирала этот путь, — заключает с усмешкой. - Только так. Ты сама ныряла в очередное перерождение, отрицая себя истинную. Не принимала ни нас. Ни себя. Раз за разом пыталась тщетно перекроить судьбу и начать всё сначала.

- Тогда отчего ты уверен, что в этот раз будет иначе? Может, нам просто не суждено быть... Вместе.

- Если бы я тебя так не любил... , — заверяет с тоской, — То оставил бы все попытки вернуть. Эйдан прав. Это последний шанс. От нашей общей души почти не осталось осколков. Один во мне. Один в нём. И общий уникальный в тебе. Если ты вновь не доведешь его до полного становления... Иной попытки больше не будет. И ты действительно умрёшь. Я первым лягу у твоих ног, чтобы хоть так, навеки остаться с тобой.

- Но я не хочу так, — выпаливаю обиженно. Смотрю на него взглядом ребенка, которому обещали вкусную конфету, а дали ту, что не любит.

- Всё в твоих руках, — шепчет нежно. Протягивает мне ладонь. Бездумно вкладываю в неё свою. - Ты собиралась прогуляться? Самое время. Звёзды уже рассыпались над горами и выложили взлётную полосу.

Мой смешок разлетается громким эхо по танцевальной зале.

- Я ужасно боюсь самолётов.

- Я тоже, — усмехается подобно мне. Только от его тона появляются мурашки на коже, а слова и вовсе застревают в горле: - Поэтому я использую крылья. Это безопаснее и проще.

Крылья

​​​​​​Крылья... Иду и улыбаюсь непонятной мне фразе. Моя ладонь зажата в крепкой мужской. Не сильно. Но ощутимо. По-хозяйски. Умело. Не меньше. Его шаг размеренный. Мне не приходится его нагонять или спешить. Да и платье бы не позволило. Каблуки отбивают четкий и слаженный ритм. Точно барабаны перед выходом на авансцену.

Крылья... Гоняю забавную мысль. Что я увижу там, на улице? Параплан? Дельтаплан? Какой ещё ерундой можно обозвать всё, что имеет крылья? В голову не приходит ничего, кроме исковерканных слов. Этот мозговой штурм вызывает веселье и улыбку, которая накрепко вцепляется в губы. Сродняется с ними и не хочет исчезать. Вообще не хочет. В чём её истинная причина? В крепкой руке, что сжимает мою? Или в поцелуе, вкус которого я всё ещё чувствую?

- Ты забавная, — констатирует тихо. Вроде без лишних эмоций в тональности голоса, но с явной ухмылкой. Скрытой. Глубоко-глубоко за этой показной неприступностью.

Поджимаю губы, что так и пребывают в улыбке. В мыслях тоже ему улыбаюсь. Не понятно зачем. Как. Почему. Просто накрыло. Импульсом. Как под действием каких-то веществ.

- Ты отравлена, — заявляет спокойно. - Моим чувством к тебе. В поцелуе получила малую дозу. Если продолжить...

- Что будет? - выпаливаю несдержанно ведомая любопытством.

- Поймаешь эйфорию, сродни хорошему оргазму или глубокой влюбленности. Не факт, что это будут твои реальные чувства. Скорее, опять же мои, которые ты через себя пропускаешь.

- Как через фильтр, — неадекватно смеюсь. Он останавливается. Оборачивается ко мне полностью. Беззлобно заглядывает в глаза. И говорит ровно, и чисто:

- Да. Ты прекрасно ощущаешь чужие эмоции. И умеешь от них абстрагироваться. Потому, что твои в разы сильнее. Я о них помню. Знаю, насколько глубоко ты можешь чувствовать. И, если ты любишь, то это не просто слова. Ты вкладываешь себя всю. Так что хочется тобой захлебнуться.

Неловко увожу глаза. Я и не заметила, а мы уже практически вышли на воздух. В некое помещение, где нет стен. Только окна. Это какой-то купол. Стеклянный. Над нами небо в сотни тысяч огней. Яркое. Чистое! В жизни такого не видела!

- Какая красота! - озвучиваю, а он уже улыбается. Мои мысли вылетают быстрее. Они не таятся за стыдом или скромностью. Они легки, прозрачны и безграничны.

- Ты можешь себе это позволить, — нелогично соглашается с тем, что мной не озвучено. - Будь собой. Стань собой.

- Там обрыв...,- улыбаюсь, не чувствую страха. За стеклянными дверьми буквально пару метров земли, а дальше полная тьма. Возможно есть спуск? Или...? Сердце оглушает в желании заглянуть за край. Сесть на колени и перегнуться. - Платье..., — спохватываюсь запоздало. Не самое удобное одеяние для подобных забав.

- Я помогу тебе снять пышные юбки и ты будешь вольна делать всё, чего только возблагоразумится.

Молчаливо киваю, ощущая как жар приливает к щекам. Мужская рука отпускает мою ладонь. Он отходит за мою спину, плавно собирает складки лёгкого материала в своих пальцах. Платье нужно забрать до талии. Именно там располагается застёжка на кринолине. А под ним. Низ моего ажурного корсета. Подобие шелковых панталонов и искусная резинка чулок.

В шею бьёт отголосок его дыхания. Словно смешок. Всё, о чем я успела так ярко подумать... Он тоже увидел. И больше. Видел. Если всё, что творится вокруг не мой клинический сон, а сущая правда.

Подол платья уже собран плотным комком у талии. Прикрываю глаза, ощущая на себе крепкие руки. Не холодные. Совершенно. Скорее наоборот. Выжигающие на мне слои материала. Ощущающиеся прямо на коже. Горячими. Требовательными.

Застёжка открывается звучным щелчком. Чувственно приоткрываю рот. Всё, что он делает с присущей обыденностью... Эти ощущения опьяняют.

А он поддает жара нежным шепотом:

- Доверься...

- Да..., — отвечаю с не присущей мне страстью. Или, возможно я просто не знаю, что мне свойственно, а что нет?

Он плавно опускает кринолин. Вновь прикрываю глаза, ощущая себя голой перед этим мужчиной. Щеки пылают всё ярче. Пояс приятно скользит по ногам. Платье всё ещё задрано вверх. И это... Я, белье, его присутствие рядом - нереально возбуждает.

- Давай-ка вначале на воздух, — комментирует лёгким смешком, столь не свойственным холодному образу. Аккуратно поправляет подол. Подходит вплотную. Теперь для этого нет пышной преграды. И я ощущаю себя проще. И легче. И ближе. Не только телесно.

- Пошли, — обнимает за плечи. - Ты хотела заглянуть вниз.

- "Хотела" - парирую мысленно.

- "Не боишься?"

- "С тобой, нет".

- Тогда полетели, — произносит, как только раздвигаются двери. Совершает несколько быстрых шагов, утягивает меня за собой.

Резкий рывок на себя. Глаза в глаза. Секунда. Две. В которые не успеваю опомниться. Тяжёлые руки на моей спине. Захват. Рёбра словно в железных тисках. И падение. Неизбежное. В самую гущу тьмы. Запоздало зажмуриваюсь и всхлипываю, понимая, что до сих пор, инстинктивно, ему улыбаюсь.

- "Просто дыши", — раздаётся в голове дуновением свежести.

Пять. Семь секунд? Дно? Его нет. Боль от удара? Нет. И удара нет. Тоже.

Руки, сложенные в локтях, крепко прижаты к его груди. Пальцы напряжены. Ощущаю сквозь них биение чужого сердца. Спокойное. Ровное. Открываю глаза. Дышу. Стараюсь совершать каждый вдох медленнее. Качественнее.

- Не упали, — выдаю облегчённо. Вниз смотреть страшно. По сторонам тоже. Оттого впиваюсь в его глаза. Холодные. И огненные одновременно. Горящие тем самым пламенем. Синим. Что столь мной желаемо.

- Не упали, — вторит мягкой улыбкой. - Осмотрись. Не бойся. Я держу тебя. Крепко.

- Сначала поцелуй, — прошу тише. Почти беззвучно. А мысль, в противовес голосу кричит о том, насколько мне это нужно.

Он не отпускает рук. Просто наклоняет голову ближе. И я тянусь тоже. Осознанно. Ощущая ветерок на губах. Сильным порывом.

Не даёт думать. Вышибает всё к чёрту. Не разбились и славно. Пусть целует! Пусть дарит бесстрашие! Пусть, как через фильтр чужие эмоции! Много! Больше! Ярче!

Яркие всполохи

- Кто ты? - вопрос будоражит нутро, а выходит из губ лёгким выдохом с мягкой улыбкой. Неважно. На самом деле. Но, где-то глубоко внутри любопытно. Это вообще мой давнишний порок. С детства. Мне всегда было всё любопытно. Я попадала в истории, открытый люк посередине дороги, потому что мальчишки пошутили, что там кто-то живёт и кричали в него, слушая эхо. А я вот свалилась и странным образом уцелела. Но ужасно обиделась на всех, так и не найдя там жильца. Я часто верила на слово в разные сказки, но не боялась проверять достоверность услышанного. Как будто чувствовала, что кроме обыденности вокруг есть что-то большее... И первой сидела в лагере с самодельной спиритической доской, смеясь озвучивая свои умные вопросы злым духам. И мне реально отвечали. Или же я так сильно поверила в это и достоверно сыграла? Не знаю. Теперь. Не знаю.

Меня всегда влекло всё непонятное. После школы я, вопреки советам старших, поступила на мужской факультет. Моим перекладным предметом являлась механика. Основополагающей математика. И не сказать, что я ощущала себя лишней среди мужчин. Скорее им рядом с нами было не особо удобно. На весь поток восемь девушек. Страшных. Потому, что умные. Никто не любит таких. Всем подавай глупых и беззащитных. Наивно хлопающих глазами.

Такой я стала с Пашкой. Или с ним тоже только пыталась казаться? Он был единственным, кто начал ухаживать за мной и совсем меня не боялся. Я влюбилась. В его подкаты ко мне? Или в то ощущение, когда кто-то просто есть рядом? Родители не в счёт. Даже с самыми прекрасными порой чувствуешь себя одиноким. Юношеский максимализм. Переходный возраст. Страх перед будущим. Я прочла сотню книг по психологии и пришла к выводу, что это нормально.

А сейчас... Сейчас всё ненормально. Да только ощущается в груди, словно именно так и надо.

- Так кто ты? - повторяю крепким мужским объятиям. Его голова выше. Я прижата к груди. Слушаю музыку сердца, что бьётся ровно и чётко, выстукивая верхи на ударных.

- Не хотел тебя перебивать, — шепчет куда-то мне в волосы, щекоча сильным дыханием. - Было интересно просмотреть, как на быстрой перемотке.

- Из тебя бы вышел идеальный...,- запинаюсь смеясь.

- Кто? - уточняет лукаво, будто не зная ход моих мыслей.

- Муж, — завершаю краснея. - Ты бы всегда знал наперед мои желания и мысли.

- К сожалению, этого оказалось мало, — давит грустью на виски и снижает настроение до допустимого минимума.

- Почему? - с трудом произношу, орошая спазмирующее горло. Он ещё крепче прижимает меня к себе, уточняя лукаво:

- Ты не против прогуляться? Горожане будут рады увидеть тебя. Вновь. После всех слухов и легенд, которые придумали про нас с братом.

- Но ведь вы не...

- Мы били едины так давно, что этого почти никто и не помнит. Я и сам уже смутно в это верю. Прошли сотни жизней. Твоих. А мы так и не смогли вернуться к началу.

- Так с ним всё просто, — невольно усмехаюсь в ответ. - Закон тяготения и три закона движения. Ньютон всё прописал. От и до. Досконально.

- Три закона..., — вторит задумчиво. - Простота в гениальности.

- Именно, — улыбаюсь, прикрывая глаза. Делясь с ним знакомыми формулами и мыслями.

- А в этой жизни ты времени зря не теряла, — поощряет моральным поглаживанием. Улыбка на губах расползается шире и уже плевать каким оттенком окрашены щеки. Я безмерно рада тому, что была прилежной ученицей.

- Закрой глаза плотнее. Падать страшно, но я тебя удержу. Верь мне.

И я отчаянно пытаюсь. Вот только всё же зажмуриваюсь. Сильно. И губы поджимаю. Выжимаюсь в него всем телом. Чтобы... Ну, на всякий случай. Хотя бы в гробу не растекшейся массой, а быть красивой.

Мужской смех бьёт басами в уши. Становится неловко и отчасти неприятно.

- "Я никогда не стану для тебя идеальным мужем", — бьётся чужой мыслью на дне моей опустевшей черепной коробки. - " Но я буду пытаться. Стать тем, кем был раньше. Добиться тебя вновь. И остаться".

Парирую тишиной и молчанием. Даже сердце в противовес поверью бьётся тише, а не чаще. Пропускаю сквозь себя ощущение очередного падения. Давление, что сжимает виски. Руки, сжимающие крепкую шею. Но, в этот раз вновь случается чудо. Ноги достигают земли и все внутренние датчики взрываются криками о том, что я не упала!

- Иногда нужно просто верить, — успокаивает меня тихим голосом. Прохладным. Или же остужающим.

- В этот раз всё получится? - всё ещё крепко обнимаю за шею, но уже приоткрываю глаза. Крылья, которые видела там, в вышине, вновь исчезли. Непостижимым... Об этом не получается думать, потому как он переживает серьёзным:

- Ели бы я не верил, тебя бы здесь не было.

Забираю голову в верх и нахожу его губы. Неимоверно теплые. Мягкие. Целую, вкладывая в этот жест всю благодарность за то, что имею. Она необъятная и ощущается огненным шаром внутри. Странным. Непонятно откуда взявшимся. Делюсь. Или отдаю его полностью.

Помнить бы то истинное начало, к которому он ведёт... А стоит ли? Когда любая координата имеет тысячи вероятностей оказаться не там или не той...

- Мадам, — тихие голоса полные неподдельного восхищения отдаются со стороны и за спиной. Нехотя отрываюсь от желанных губ, слыша перекатывания в радостных нотах. Опускаю руки с широкой спины. Осматриваюсь по сторонам. Вокруг десятки людей, склонившиеся в полу поклоне. Покорно опустившие голову, но всё же искоса подсматривающие на меня. С тем же неподдельным интересом. Или восхищением от увиденного. С любопытством. Знакомом мне с детства.

- Твои подданные, — обрисовывает кратко разношерстных людей: дам, в пышных платьях; их спутников; нескольких стариков одетых более бедно; детей. - Все рады твоему возвращению.

- Спасибо, — выдавливаю из себя первое, что приходит в голову. За изучением точных наук азы этикета прошли мимо.

- "Будь собой и всё придёт интуитивно", — советует или командует мой мысленный фон.

- Прошу поднимитесь, — роняю с оттенком улыбки. - И расскажите всем, что я вернулась.

Алтея. Хранитель запретных знаний.

​​​​​​

Вокруг становится ещё больше огней. Жители словно специально зажигают их, позволяя мне увидеть окрестности. Уж не знаю, как они общаются между собой без мобильных и иной связи, но на улице становится всё светлее. От каждого дома идёт свечение. Приятное тепло. Будто тихая радость. Или фанфары. На полутонах. Как показатель гостеприимства и того, что мне здесь по-настоящему рады.

Иду и улыбаюсь. Прижимаюсь к крепкому мужскому плечу. Обвиваю его плотную руку своими.

— Здесь невероятно красиво. Умиротворенно. Легко.

Наговариваю, забывая о том, что он слышит любую из мыслей. Щеки приятно пылают. Радостью. Воздухом, пропитанным волшебством. Именно здесь это чувствуется незримо, как само собой разумеющееся. Как приятное дополнение. Как то, чем хочется надышаться. Вдоволь. И ещё глоточек. Как концентрат. Испить, чтобы через чур, или даже с излишком.

— Как я могу спускаться сюда сама?

Поднимаю голову ввысь. Обвожу взглядом горы. В этих туфельках, что мне предложили, разве что красиво стоять, танцевать или недолго прогуливаться, но уж точно не спускаться по тропинкам в каменных скалах. Однако, горожане меня знают и любят. Значит я бывала здесь ранее. Часто. Должен быть ещё некий путь. Кроме неба. И кроме крыльев, которыми явно не обладаю. Тот, что я пока не вижу. Но чувствую, что он есть. Простой и быстрый.

— Твои зеркала, — пожимает плечами. — Они как порталы. Стоит только представить куда ты желаешь попасть и они непременно направят.

— А домой? — резко задаю животрепещущий вопрос. И настроение с грохотом падает вниз. Разбивается вдребезги.

Отстраняюсь от него ощущая максимальное напряжение. Разряженный воздух в миг становится проводником. Буквально звенит. Вибрирует. Колет искрами.

Плотно обнимаю себя руками. Ощутимо будто уменьшилась. Невольно втягиваю голову в плечи под его ледяным взглядом.

— Мне казалось, что мы прояснили этот момент, — в тихом голосе совсем неприметно эмоций. Он словно опускает их, прячет, чтобы я не уловила некую суть. То, как он взаправду относится к моему возвращению. Или, к надежде на него. Глупой и маленькой. Которая нелогично тает под ледяной толщей его взгляда в отсутствие диэлектрики.

— Я просто надеялась...

Начинаю и поджимаю губы после тяжёлого выдоха. Продолжаю путь вперёд. По красивой улочке, что приятно петляет. — Я просто соскучилась по чему-то привычному.

— Если бы ты просто позволила себе здесь это видеть...

Натыкаюсь взглядом на вывеску под крышей одного из домиков. Останавливаюсь присматриваясь к очередным завитушкам. Одноэтажный пузатый коттедж не похож на все предыдущие. Он какой-то... Мультяшный. А эти надписи. Прищуриваю глаза и кажется вижу слова среди символов.

Тяжёлая дверь распахивается. На пороге появляется пожилая женщина низкого роста. Визуально объемная из-за наличия пышных юбок и пушистой шали, что покрывает её больные плечи. При этом она ступает вперёд бесшумно и невесомо. И что-то прячет в руках.

Седые волосы забраны в пучок на затылке. Глаза давно потеряли свой блеск, но на морщинистом лице заметна улыбка.

— Здравствуйте, Госпожа, — уважительно присаживается, натягивая левой подол верхней юбки.

— Здравствуй, Алтея, — улыбаюсь бездумно. Вновь возвращаю взгляд на табличку. — Никак не пойму, что ты тут написала?

— То, что вы просили, мадам, — заключает смиренно.

Хмурюсь. Прищуриваюсь. Выдергиваю из контекста «...не то...». Возвращаюсь взглядом к старушке.

— Алтея..., — повторяю нервно смеясь.

— Да, Госпожа. Она самая. Немного постарела...

— Я же говорил, а ты заладила про привычное, — напоминает мне тот, про кого ненароком забыла. Опустила его присутствие рядом. Увлеклась моментом. А ведь ещё минуты назад... Что? Злилась на него? Да. А ещё ранее едва ли не обожала. Особенно там. В небе. А сейчас? Сейчас есть что-то важнее. И кто-то. Кого я доподлинно знаю. Кому доверяю.

Непостижимо!

— Алтея, что ты там написала? Пожалуйста, скажи.

— Госпожа, позвольте старухе вас обнять, — протягивает, едва не рыдая и бесшумно совершает шаги к сближению.

Мой кавалер громко вздыхает, но не противится этому жесту прислужницы и не отговаривает меня от принятия этих объятий.

Крепкая сухожильная рука ложиться на моё плечо, а вторая так и остаётся прижата её к груди. Я слегка нагибаюсь вперёд, чтобы скрепить на ней свои руки, когда вокруг возникает необыкновенная тишина. Она окутывает нас, словно непроницаемый кокон. А сквозь неё, вернее внутри, раздается знакомый мне голос. Приятный. Спокойный. От той, кто мне поистине верен.

— С вашего позволения, мадам, — проговаривает неспешно. — Не позволяйте этому вновь затуманить вам голову. Сущность состоящая из холода не способна испытывать теплые чувства. Ваша книга. Перечитайте в ней всё свои записи. Это позволит вам вспомнить. Разберитесь со всем. Это подвластно лишь вам. Тогда вам откроется всё, а не только смысл сделанной мной надписи. Он знал, что книга находится у меня. Знал. Всё это время. Но не забирал её. Потому что без вас она для него бесполезна.

— Вы меня пугаете, дорогая Алтея, — шепчу, едва шевеля дрожащие губы. Он не слышит нас. Я уверена. Эта старушка обладает чем-то, что ему неподвластно. Неким блоком, который не пробить. Неким умением, вроде создания петли времени.

— Я очень скучала по вам, мадам, — едва ощутимо касается губами моей щеки. И словно благословляет на что-то недосягаемое. — Берегите себя. И не забывайте навещать одинокую старуху. Я буду ждать вашего прихода.

Её рука отрывается от моего плеча. Я опускаю свои. Тишина сохраняется ещё десяток секунд за которые она передаёт мне в руки старую добротную книгу. В кожаной обложке. С красивым гербом и десятками красивейших символов.

— Наконец-то, — одобрительно бросает мой спутник. — Старая ведьма не против, если я заберу сокровище с собой?

— Смотря что для тебя им является, — уклончиво отвечает Алтея, отворачиваясь к двери.

Да? Да

— Ты же знаешь, чего я хочу? — уточняю с лукавым прищуром, перед тем, как обхватить его сильную шею. Коснуться шелковистых волос. Пропустить их сквозь пальцы. Оказаться в столь желаемой близости с его губами.

«Алтея» доносится в мыслях моим эхо, в виде отгадки. Она неведомым образом словно установила в моих мыслях заслонку. Разделила просторную библиотеку, про которую он упоминал, на две части. Отзеркалила. Создала иллюзию для него и обезопасила меня. Теперь я будто могу фильтровать все свои мысли. Те, что ему позволено слышать — налево. Угодные только мне — направо. А если в первые напустить шлейф желания, то он может даже не заметить подмены. Вот же, старая ведьма! Умница моя!

— Ты же знаешь? — повторяю с придыханием, заглядывая в потемневшие глаза.

— Доподленно, — утверждает, глубоко втягивая мой запах. А я улыбаюсь сильнее и шире. Пока мужчина уверен, что он хозяин ситуации — женщина может делать всё, что ей заблагорассудится!

— Возьмёшь меня... ? — выдыхаю, томно приоткрывая губы в повисшем воздухе многоточии. — На руки, — дополняю не столь уверенно.

— Да, — опускает взгляд соображая не хуже меня, что в этом случае одна рука зафиксирует обнаженные бедра под высоко задранной юбкой. И крепкие мужские пальцы вопьются в оголенную кожу, аккурат между резинкой чулок и ажурными трусиками.

Сложно объяснить, но в этот момент вполне кажется, что я способна прочитать его мысли. Интуитивно. Как и любая женщина, которая даёт себе отчёт в том, что мужчина рядом её хочет.

Мне двадцать. У меня почти что нет опыта. Та девочка, с которой я застукала Пашку, выглядела куда более зрелой и «прокаченной» в плане интима, но сейчас она видится мне дилетанткой, а я, сама себе кажусь кем-то не ниже истинной соблазнительницы. Знающей, как правильно подойти к мужчине. И как заставить его выполнить любые желания. (Два пишем. Три в уме. Читаем как требования).

— Тогда, — звучно сглатываю, орошая пересохшее горло. Не отвожу от него приклеенного взгляда. (Алтея давно ушла. Интересно, она довольна моей игрой, которую наверняка сейчас наблюдает?) Перехватываю воздух, что он выдыхает. Так быстро. Слегка смутившись от столь интимного жеста. Прикрываю глаза. Позволяя считать румянец моих щек невысказанным согласием и подтверждением. А сама замираю в созданном подсознательном Зазеркалье. И словно наблюдаю за происходящем со стороны. Слежу за тем, как проглатывает наживку и вспарывает брюхо объёмным, острым крючком.

Я не помню того, что нас связывает. Но... Так ли случайно я этого не помню? И почему, в отличие от двух противоположных мужчин и моей прислужницы, оставшейся в замке, я так хорошо знаю и чувствую свою любимую Алтею?

Мужской выдох опаляет мой губы. Крепкая рука легко ложиться на мои бёдра. Приоткрываю рот. Сексуально, но не похотливо. Ему нравится возникшая перед глазами картинка. Он пропускает её через себя. Ощущаю на себе тяжесть ледяного взгляда. Чувствую по напряжению пальцев. По вибрации, идущей от его мышц. Обхватываю мужскую шею руками. Ещё больше уменьшаю зазор и мгновенно оказываюсь на руках, с которых нет желания спрыгнуть.

Он слегка наклоняет меня, перераспределяя нагрузку. Прикладываю голову к его груди. Под ухом грохочет огромное сердце. Качает без устали. Отбивает слаженный ритм.

— Летим? — выдыхаю, задирая голову вверх.

— Ты моя, — шепчет в мои полуоткрытые. Слишком чувственно. Слишком интимно. Словно клеймя...

«Да». Отзываюсь безоговорочно с левой стороны заслонки. «Но...» вторит правая.

Рывок. И мои губы впечаты в его, склонившиеся надо мной ниже. Под его ногами уже нет земли. Мои глаза прикрыты. Руки на шее зафиксированы стальным замком вокруг мужской шеи, а губы... Губы добровольно поддаются рабству чужих. Перебирают их. Сладко. Позволяют проникнуть в рот с языком. Исследовать. Покорить. Мои. Жадно.

Поцелуи с ним не хочется прерывать. Это особый вид кайфа о котором я раньше не знала. Или же знала, но... Как долго будет действовать «подарок» Алтеи? Как продолжительно я смогу удерживать его от вторжения в моё подсознания? Не позволять видеть мысли и душу? И может ли секс быть размерной монетой? И позволительно ли мне поддаться желанию самой?

«Не позволяйте этому вновь затуманить вам голову...» — слова старушки так и бьются о невидимую преграду.

— Что для тебя сокровище? — уточняю равно. На выдохе. Редко моргаю, обращённая к сильному профилю.

— Ты. Моя, — повторяет с интонацией, которой хочется верить. Пропускать через себя. Ощущать. Глубоко внутри. Наравне с тем, кто произносит эти слова. — Моё сокровище, — уверяет неспешно, а руки ещё крепче сжимаются на оголённых местах. — Моё проклятие, — обвиняет устало. А внутри меня так и разгорается ответный огонь. Тот, который ищет подпитки. Эмоциями. Страстью. Желаниями. — Моё наказание, — шепчет, вновь наклоняясь к моим губам. — Моя награда. Да? — выдыхает опаляя огненным холодом.

— Да, — отзываюсь глухо.

«На веки вечные»—доносится мужским голосом в моих мыслях. Он вновь пытается меня потеснить, занимая большую половину библиотеки. Правая часть кренится к нулю. Мою свободу, под его натиском буквально расплющивает. Прячу туда все мысли о книге. И об Алтее. Запираю замки.

«Да?» — выстужает ненужные мысли. И мои уже вьются в районе чужой постели.

«Да?»

«Да.»

Это твой выбор?

Его ноги ещё не коснулись земли, а в моё подсознание уже врезаются чужие картинки. Бесцеремонные. Наглые. Своенравные. Соответствуют характеру того, кто их посылает. Эти картинки транслируют перед моими глазами то, что хочет уложить в моей голове обладатель оживших образов.
Послушно прикрываю под этим напором глаза. Прячу за веками свой стеклянный взгляд. Задерживаю улыбку в напряжённых губах. Мой спутник тоже видит все эти образы. Чувствует. Не зря же он вытеснил из моей личной библиотеки все мои лишние ощущения и мысли?

Сейчас вокруг присутствуют даже запахи. Это ожившее воспоминание. То, что бережно хранят в собственной памяти. Холят. Лелеют. Пересматривают раз за разом. Чтобы не забыть, не потерять и единого важного фрагмента.
Передо мной те же крылья, что несли меня ввысь и не давали разбиться о землю. Они обнимают меня и закрывают от целого мира своим непробиваемым куполом. Да, только их владельцем является настоящий дракон. Красивый. Большой. С блестящей, искрящейся чешуей на спине и на морде. С пронзительными глазами. Яркими. Нереально блестящими. И с большой устрашающей пастью, от которой веет теплом.
Смотрю на него и любуюсь своим отражением в его бездонных глазах. Оно схоже с тем, что уже показывал Эйдан в зеркальной комнате. В нём мои волосы такие же огненно-рыжие. Переливы заходятся в синий и в красноту. У меня пронзительные голубые глаза. Красивые яркие губы. Изогнутые чистой улыбкой. Я безбоязненно, полюбовно глажу невообразимое существо и ощущаю его чувства ответно. Искренние. Сильные. Настоящие.

— Кто это? — задаюсь не столь смело. А сама уже знаю ответ. Это он. Тот, чье имя я писала на пыльном камне. Это тот, кто объединяет обоих. Кого я прокляла и разделила на части, заставив балансировать на вечной грани борьбы добра со злом.

— «Ты способна воскресить его, если захочешь» — врезается в мои мысли резким порывом прохладного ветра.
Картинка тут же тает в воздухе. Мужские ноги касаются твердой поверхности, а стальные руки всё так же крепко удерживают меня на весу. Пальцы вжимаются в оголенную плоть, будто он пытается показать противнику, что использовать для трансляции моё сознание — полдела. Если не касаешься потайных уголков души и, конечно же, тела.
— Отпусти, — прошу извинительно. Перед обоими. И моё прежнее, невысказанное «да» зависает в воздухе, ставя под сомнение дальнейшие действия.
Он послушно опускает меня на землю. Обдает кожу тяжёлым дыханием.
— Если я могу объединить вас..., — начинаю, теряясь в догадках. — То я этого хочу. Ни каждого по отдельности. Того. Всесильного. Общего.
— Твоих сил и умений недостаточно для этого сейчас, — вещает холодный голос, вызывая желание не тратить время на ерунду. Закончить начатое. Пройти в чужую спальню и позволить себе расслабиться и испытать то, что молчаливо было обещано. Отдаться проснувшемуся желанию. Наперекор всем доводам разума. Любить этого мужчину. Со всей самоотдачей, заложенной к тому, кого не в силах назвать в слух даже по имени. Кто запечатан в моей душе. И о ком я помню. Интуитивно. Даже, когда не помню. Чувствую в этих двоих. Его. Такого разного и... Своего.

— Поэтому ничего и не получилось, — выдыхаю с лёгким смешком неприятия. — Всё это время, раз за разом, вы оба заставляли меня выбирать. И я умирала из-за этого выбора. Только вначале морально. Внутри. Потому что не могла смириться с тем, что предаю частицу того, кто мне дорог.

Развязываю узлы на платье. Придерживаю в руках свою книгу. Искусно отделанную неизвестным мне автором. И лишь догадка витает в воздухе, кем он для меня когда-то являлся.
Приятный материал вновь скрывает от мужских взглядов ноги и ажурную резинку, которой заканчиваются чулки. Прижимаю сокровище к груди, прохожу мимо обоих, уточняя бездумно:
— Какая спальня его?
— Она закрыта долгие годы, — отзываются практически сольно. Не противоречат друг другу. Впервые. Даря мне небольшую надежду. Словно та искра, которую видела. Физическое подтверждение былой страсти.
— Зольта, — тихо зову, сомневаясь в ответе.
Женская фигура в отрепьях появляется из тени здания, припевая в ответ едва различимое:
— Да, госпожа.
Глаза опущены вниз. Ни горят. Ни сверкают. Но я всё же надеюсь на честность и её исполнительность
— Приготовьте хозяйскую спальню. Я лягу там.

— «Одна?» — доносится в мыслях и щеки зажигает огнём. Та, кем я была буквально вчера, истошно требует отказаться от этой сумасбродной идеи. Но сердце противится разуму. Жидкая лава уже разлилась вместо крови по телу. Воспоминания об обоих мужчинах наложились друг на друга, словно стекляшки мозаики в калейдоскопе. Рисунок сложился. В чувствах, ощущениях, тактильной памяти... Сквозь сотни лет назад? Или тысячи? Отгадка именно в нём. И сила. Тоже. Так было. Есть. Знаю. Чувствую.

«Не то правда, что люди говорят» — возникает перед глазами неоднозначная надпись на доме Алтеи.
К чему я просила её написать? Какой шифр в неё заложила?

— Госпожа, всё будет сделано в ближайшее время, — пресекает мои размышления незаметная с виду приспешница.
Кратко благодарю, задаваясь резонным: слышал ли мои мысли тот, от кого желала их спрятать или же сработала заслонка, что установила Алтея? За багрянцем щек и участившимся сердцебиением я не отметила этот момент.
— Не будете ли вы столь любезны проводить меня в эти покои? — обращаюсь к обоим, невольно уводя вниз застенчивый взгляд.
— Это твой выбор? — ударяется эхом с разных сторон.
Ощутимо пошатываюсь на небольших каблуках, неловко кивая.
— Эта версия тебя нравится мне всё больше и больше, — издевается смешком тот, кто всегда согревает теплом. — Пожалуй, я запомню её навсегда!
— Так и будет, — более серьёзно осекает второй. — Больше попыток у нас не предвидится. Она единственная. И последняя.
________________________
В виде релиза на будущую главу: если вы морально не готовы к участию в постельной сцене сразу двоих крепких, сильных, красивых и страстных, то следующую выкладку вам лучше пропустить.