1000 лет счастья

Часть первая. Отель

Часть первая. Отель

Глава 1

Воздух был настолько горячим и влажным, что его можно было разливать в бутылки и продавать любителям русской бани. Я уже был готов грохнуться в обморок, но тут мой взгляд зацепился за плакат на стене аэропорта. На плакате черноволосый господин светился белозубой улыбкой, а ниже значилось обнадеживающее заявление: «1000 лет счастья с Эмилио Карденосом».
Возле плаката, в полной готовности к счастью, стояли два солдата, вооруженные автоматами. На их лицах даже самый внимательный наблюдатель не разглядел бы и намека на полет мыслей и наличия каких-либо желаний. Такими же солдатами был усыпан весь путь от трапа самолета до входа в здание аэропорта, как будто какой-то великан решил сыграть в шахматы, но по забывчивости расставил только пешки.
Я снова посмотрел на плакат. Что-то в нем меня смущало. Ну да — это зубы господина Карденоса! Зубов на плакате было немало, однако один из них, передний, был слегка сколот. И еще меня смутил его взгляд: тревожный, напряженный, настороженный, как будто этот гладко причесанный господин искал среди толпы того, кто не верил в тысячелетнее счастье.
Таким же плакатом я мог любоваться, стоя в очереди на паспортный контроль. И этот плакат охраняли два неподвижных стражника — почти полные копии, стоявших снаружи. Передо мной в очереди изнывал солидный господин с дородными щеками и влажным от жары лбом. Он тоже рассматривал плакат, потом повернулся ко мне и заговорщицки сообщил:
— Я дантист. За триста долларов и полчаса исправил бы этот зуб так, что этот Карденос мог бы идеально улыбаться хоть тысячу лет.
Говори он по-английски с южным акцентом, когда сразу не поймешь – тебе угрожают или приглашают на барбекю. Тут позади меня раздался голос — сухой, скрипучий:
— Сеньор Гобернанте такой же человек, как мы. Он не идеален. И в этом его величие.
Обернувшись, я увидел смуглого, жилистого старика, кожа которого потрескалась от солнца, как высохшая земля. Взгляд его был жестким и вопросительным. Я поспешил заверить его, что полностью с ним согласен, а идеальные люди бывают только на картинах. Старик снисходительно кивнул и, как мне показалось, потерял ко мне интерес. Дантист ожидающе посмотрел на меня. Я перевел слова старика, и он с легким удивлением спросил, откуда я знаю испанский.
— Калифорния, — ответил я. — Там каждый третий говорит на испанском.
Он вздохнул, сообщил, что учил испанский в школе, но почти все забыл, и после недолгой паузы добавил вполголоса:
— Мы прибыли в страну идиотов.
А потом, чуть громче, добавил:
— Семнадцать лет назад этот остров стал свободным, независимым от империалистов, но с этого года и еще тысячу лет, под страхом ареста, все местные идиоты обязаны быть счастливыми.
И тут, весьма некстати, появился капитан. Было непонятно, откуда он взялся, как будто соткался из влажного воздуха. Двигался он торжественно, как человек, который привык быть важным. Три продольные полоски на погонах и все его пуговицы сверкали в свете ламп. У плаката он замедлил шаг, вытянулся и отдал ему честь, словно приветствовал древний тотем, чья власть простиралась за пределы человеческого понимания. Он уже собирался идти дальше, когда из очереди вынырнул наш старик и что-то зашептал ему, указывая на дантиста. Капитан, не меняя торжественного выражения лица, направился к нам, коснулся плеча Дантиста и жестом велел ему следовать за ним. Сделав шаг, он остановился, посмотрел на меня долгим, внимательным взглядом, потом повернулся к старику, но тот медленно покачал головой, и капитан, коротко кивнув, повел Дантиста прочь, удерживая его за рукав.
— Он арестован? — спросил я, когда старик снова встал рядом.
— Пока проверка, — ответил он по-английски. Равнодушно, как если бы говорил о погоде.
Меня удивило его английское произношение — четкое, точное.
— Вы хорошо говорите по-английски, — заметил я.
— Тут не все идиоты, — отозвался он. — Интеллект людей описывается распределением Гаусса. Как здесь, так и у вас в Калифорнии.
— Вы математик?
Старик пожал плечами.
— Вы задаете слишком много вопросов, — сказал он. — Если вы приехали сюда отдыхать, думайте об отдыхе. Это не ваша страна и не ваши проблемы.
Пока он говорил, его голос становился глубже, спина выпрямлялась, а плечи расправлялись так, словно он внезапно вырос. Он уже не казался щуплым стариком — передо мной стоял человек с тяжелым взглядом, с тем же выражением, что у Правителя на плакате.
Я почувствовал, как вокруг меня сгущается воздух, как будто взгляд этого человека надавил мне на грудь. Дышать стало тяжелее, ладони намокли, а кожу на лице словно покалывали невидимые иглы. Мне вдруг отчаянно захотелось выйти из очереди и вернуться в самолет. Я еле дождался, когда пограничник махнул мне рукой, приглашая подойти к его будке.
За спиной пограничника со скучающим и немного презрительным взглядом стоял сержант. Пограничник долго листал мой паспорт, внимательно рассматривал наклейки на задней обложке, как будто пытался найти их таинственное значение, потом, не поднимая взгляда, спросил:
— Цель визита?
Говорил он по-английски с акцентом, как говорят уличные продавцы фахитос в Южном Лос-Анжелесе. Я сказал, что приехал на неделю отдохнуть в отеле «Золотой песок».
— Есть подтверждение резервации? — лениво спросил пограничник.
Я начал объяснять, что получил письмо из отеля, но оно у меня в телефоне и я не уверен, что тут есть доступный мне сигнал. Пограничник лениво кивнул, протянул мой паспорт сержанту и сказал, чтобы я следовал за ним.
Коридор был длинным, мрачным и пустым, словно построенный исключительно для того, чтобы в нем кого-нибудь допрашивать. Его серые стены казались влажными, с размытыми пятнами отражений жужжащих на потолке люминесцентных ламп. Нас ждала комната, неожиданно щедро залитая солнцем через огромные окна с решетками. В центре комнаты сидел уже знакомый мне капитан, а у соседнего стола сгорбился на стуле Дантист. Он был в одних трусах и футболке, как человек, которого выдернули из привычной жизни в самый неподходящий момент. Рядом с ним молодой лейтенант с узким лицом и уродливым шрамом на щеке с сосредоточенным видом копался в его сумке. Он внимательно изучал тюбик зубной пасты, затем вытащил коробку с электробритвой, открыл ее, задумчиво понюхал, покачал головой и аккуратно положил обратно.
— Кевин Тейлор?
Вопрос отвлек меня от лейтенанта. Я подошел к капитану, без приглашения сел на стул у его стола и энергично кивнул.
— Цель вашего визита?
— Отдых в отеле «Золотой песок». Возможно, ознакомительные экскурсии по острову. В телефоне есть письмо из отеля с подтверждением резервации.
Капитан прищурился, открыл мой паспорт, придвинул стоящий на столе телефон, набрал номер и быстро заговорил по-испански. Я разобрал в его скороговорке свое имя.
— По острову... — положив трубку, протянул он с легким недовольством. — Вы корреспондент?
— Программист, — ответил я. — Приехал отдохнуть от компьютера.
Капитан кивнул, словно допуская такую возможность, но потом насмешливо спросил:
— А вы можете это доказать?
Я пожал плечами. Капитан позвал лейтенанта, который уже застегивал сумку Дантиста, и велел ему проверить мои знания компьютера. Лейтенант задумался, затем спросил:
— Что произойдет, если нажать клавишу F1?
— Откроется справочное меню, — ответил я.
Лейтенант одобрительно кивнул и вернулся к сумке Дантиста.
— Хорошо, — сказал капитан, протягивая мне паспорт. — Но учтите, сейчас в стране сложное положение.
Он поднял палец, будто указывая на что-то невидимое, затем голос его стал мягче:
— Мы не рекомендуем вам выходить за территорию отеля. Купайтесь, отдыхайте, пейте пиво, но за забор лучше не выходите.
Я хотел спросить, что за сложное положение, но вовремя решил, что отель — это место, более располагающее к откровенным беседам. Забрав паспорт, я вышел на улицу искать такси, твердо намереваясь провести остаток дня в беззаботном неведении.

Часть вторая. Филиал

Часть вторая. Филиал

Глава 10

На обед я пришел, когда ресторан практически опустел — не хотелось ни с кем встречаться. Стеснялся ли я своей слабости? Скорее, мне было противно. Поел суп с вермишелью, в котором плавали два микроскопических кусочка курицы, пожевал тушеные баклажаны и отправился в бар, где выпил стакан местного рома, который походил на настоящий только своей крепостью. Взяв в библиотеке книгу местного писателя, пришел в номер, открыл, понял, что читать это невозможно, включил телевизор и под его бормотание уснул до ужина. Разбудил меня стук в дверь.
— Привет, — сказал Рыжий, — ты куда пропал? Мы уж решили, что тебя отвезли в Управление для душевной беседы.
За столом мы сидели вчетвером. Я рассказал о прошедшей беседе, сказал, что мне все противно, но я не знаю, что делать дальше.
— А что тут думать, — усмехнулся Рыжий. — Поработай, подними местную кибернетику на уровень, достойный величия Сеньора Гобернанте. Если ты на полном обеспечении, то хоть обеды у тебя будут съедобнее.
Оказалось, что все члены нашей компании также прошли интервью. Услышав, что Рыжий страховой агент, сказали, что страхования на острове нет, тут все протекает спокойно без несчастных случаев и пожаров. Ему предложили странную работу в Министерстве Связи — анализировать переписку подозрительных личностей и иностранных гостей, но он отказался, сказав, что у него слабое зрение. В результате они с Джоном будут работать в отеле садовниками и поддерживать порядок на пляже — убирать по утрам водоросли и граблями ровнять песок. Местные садовники были призваны в армию, но неделю они поработают вместе, чтобы передать им свой опыт. Мери предложили работу на кухне ресторана, она отказалась и устроилась горничной.
— Ненавижу готовку и обожаю наводить порядок, — сообщила она.
— Нам даже будут платить, — сказал Джон.
Все посмотрели на меня. Мне нечего было сказать. О деньгах утром разговора не было.
— Видимо, твоя работа настолько духовна, что деньги в этом вопросе просто неуместны, — съязвил Рыжий.
Я встал и собрался уходить, не допив кофе.
— Брось! — Рыжий потянул меня за рукав футболки. — Мы тут все в дерьме. Давай посмотрим через пару дней, к чему все это приведет.

В холле работал телевизор. Я услышал, что день закладки автозавода приближается, а потом вдруг слух резануло мое имя. Джон остановился и присвистнул:
— Ого, мы становимся героями телеэкрана!
На экране возникло мое лицо, потом лицо полковника, который спрашивал меня об отношении к достижениям страны под руководством Сеньора Гобернанте. Потом опять мое лицо — я и не подозревал, что могу выглядеть таким идиотом. Идиот на экране промямлил, что страна Ла-Эсперанса прекрасна, что это маленький рай и сотрудники отеля делают все возможное, чтобы гости чувствовали себя как дома. Потом на экране появилось довольное лицо диктора, который сообщил, что я начинаю работать в Кибернетическом центре и что остальные гости тоже начнут трудиться, понимая важность задач, поставленных Сеньором Гобернанте.
— Не обращай внимания, — Рыжий хлопнул меня по плечу. — Они уже не знают, чем заполнить эфир. Пойдем в бар. В этом мире ты либо пьешь, либо начинаешь верить телевизору. Джон, Мери, присоединяйтесь.
Это было самое лучшее, что мы могли придумать.
А вечером мы узнали, что на острове запрещены куклы «Барби». Это не просто куклы, а исчадья капитализма, которые все время чего-то хотят: наряды, машину, дом, мебель… В республике Ла-Эсперанса приоритет духовных ценностей.

Глава 11

Граклы исчезли. Дерево, обнаженное и беспомощное, одиноко торчало на фоне мутно-голубого утреннего неба. Я смотрел на него несколько секунд, ощущая непонятное облегчение. Что-то изменилось. Или изменится. Может быть, не сегодня, но скоро. Я повторил это про себя как заклинание и направился к воротам. Там меня уже ждала машина — угольно-черная, с затемненными стеклами, без единого следа пыли, сверкающая на солнце, будто огромный жук с лакированным панцирем. Сверкали даже шины. Лейтенант, молодой смуглый человек с высокими скулами, лениво курил у капота. Увидев меня, он изящным движением выбросил окурок, посмотрел на часы, сказал: «Буэнос диас», показал на заднюю дверь, сам сел на переднее сиденье. Шофер — сержант с огромными ушами — молча завел двигатель, и мы тронулись.
— Далеко нам ехать? — спросил я.
— Нет, близко, — не оборачиваясь ответил лейтенант.
Мы быстро выехали из города, какое-то время ехали вдоль моря, потом свернули на боковую дорогу, удивительно ровную, словно ее полировали по утрам, пока весь остальной остров терпеливо ждал своей очереди на улучшение. Дорога шла сначала через сельву, потом мы стали подниматься на заросший соснами пологий холм, миновали полуразрушенную каменную пирамиду, немного попетляли, проехали вдоль металлического забора с кольцами колючей проволоки наверху и вскоре остановились перед глухими железными воротами. Из будки вышел сержант, лейтенант показал ему пропуск, сержант кивнул, вернулся в будку, и ворота начали медленно открываться. Мы проехали метров триста и встали у двухэтажного белого здания с квадратными окнами, забранными решетками. Лейтенант вышел из машины, достал сотовый телефон, отрывисто что-то сказал, и через минуту из двери вышел Армандо. Одет он был так же, как вчера: темные брюки, белая рубашка, галстук. Только вчера галстук был красного цвета, сегодня — синего. Он махнул рукой, лейтенант вернулся в машину, сказал, что мы прибыли, и чтобы дальше я выполнял все приказы сеньора Армандо Рамоса.
Я огляделся. Передо мной раскинулась абсолютно стерильная территория. Здесь было не просто чисто — это была декорация, напоминание о том, что хаосу природы здесь нет места. Несколько идеально покрашенных белых зданий, похожих на то, у которого мы стояли, узкие асфальтовые дорожки, аккуратно постриженные газоны, которые казались искусственным ковром. Цветов не было, здесь, в царстве строгости и порядка, они казались бы лишними. Чистота и совершенство превосходили разумные пределы. Даже на пальмах, посаженных вдоль дорожек, не было ни одного желтого листа.
— Буэнос диас, — сказал Армандо. — Идемте, я вас представлю генералу. Он вам расскажет о специфике нашей работы.
Мы вошли в вестибюль, прошли мимо автоматчика, застывшего у небольшого столика с телефоном, прошли узкий длинный коридор и остановились перед дверью из светлого дуба. Армандо поправил галстук, открыл дверь и пригласил меня войти.
Кабинет генерала оказался на удивление аскетичным: зеленый сейф в углу, белый шкаф, огромный стол и красный ковер на полу. Стул был один, на нем и сидел генерал — плотный мужчина с седым ежиком на голове, одутловатыми щеками под маленькими, глубоко посаженными глазами, сверлящими собеседника. Армандо щелкнул каблуками, доложил, что доставил нового программиста и, не дожидаясь команды, удалился. Я подошел к столу. Генерал осмотрел меня с ног до головы. Чтобы посмотреть на мои ботинки, ему даже пришлось привстать со стула. Казалось, этот момент был для него особенно важен. Осмотром он остался доволен, его взгляд немного смягчился.
— Первое, — сказал он неожиданно тихим, слабым голосом, — все, что вы тут узнаете, следует забыть, когда покидаете территорию центра.
Говорил он монотонно, как будто перечислял правила пользования бассейном.
— Второе — ни с кем не обсуждать специфику вашей работы, кроме начальника и меня. Третье — ни с кем из сотрудников не разговаривать. Даже о выпивке и женщинах. Четвертое — выходить из здания можно только в обед. Курить в специальной комнате не чаще трех раз в день. Любое нарушение этих правил карается.
Он не уточнил, чем именно карается, но выражение его лица давало понять: вариант «штраф» не предусмотрен.
Я молча кивнул.
— Все, можете идти, — махнул он рукой, как будто отгоняя надоедливую муху.
Армандо ждал меня в коридоре.
— Идемте, — сказал он, — покажу ваше рабочее место.
Мы вернулись в вестибюль, поднялись по широкой лестнице на второй этаж и оказались в огромном помещении, заставленном столами с компьютерами. За столами сидели молодые мужчины, не отрываясь смотрели в экраны и никак не отреагировали на наше появление. Тишину нарушал только треск клавиатур, мне даже показалось, что все стучат по клавишам синхронно. Армандо подвел меня к столу, стоящему у окна, протянул мне бумажку с паролем, сказал, чтобы я освоился, а потом подошел к нему за инструкциями. Он показал на угол комнаты, огороженный прозрачным пластиком.
Я ввел пароль, на экране оказались знакомые иконки. Немного смущали испанские названия, но я быстро привык, открыл браузер и с изумлением обнаружил, что для меня открыт доступ в мировую сеть без всяких ограничений: любой новостной сайт, все социальные сети. Такое доверие, наверное, дорого стоило. Мало ли что я могу прочитать об этой сказочной и счастливой стране! Я открыл свой блог, прочитал последний восторженный пост о том, что завтра начинается отпуск и я скоро окажусь в райском уголке, где главной заботой будет выбор блюд на завтрак, обед и ужин.
Да уж, райский уголок... Я поднял глаза, увидел Армандо, наблюдающего за мной сквозь прозрачную перегородку, решил, что знакомство с компьютером окончено, и направился к нему в офис.
Странный был у него взгляд. Вроде бы он смотрел мне в глаза, но казалось, он смотрел сквозь меня, куда-то далеко за мой затылок.
— Я вам пришлю список новостных сайтов, персональных страниц и блогов политических комментаторов, — бесстрастно сказал он. — Ваша задача — каждое утро сканировать тексты, находить там любое упоминание нашей страны и Сеньора Гобернанте, выделять их и сортировать по тону. Нейтральные, негативные, положительные. Все это заносить в таблицу, указывая источник. Пока работать вручную, но, если сможете написать программу, которая разделит тексты по эмоциональной окраске, вам будет проще. Это будет вторым этапом работы. Справитесь? Я знаю, что вы раньше работали с текстами.
Я осторожно спросил:
— А если программа случайно что-то классифицирует неправильно?
Армандо сделал паузу и улыбнулся, как будто посмотрел на кота, сбросившего на пол вазу с цветами.
— Ошибок в таблице быть не должно.
Я сказал, что начну прямо с этой минуты, но потребуется несколько дней для завершения первого этапа и еще две-три недели для второго. Армандо кивнул, сказал, что это нормально, и дал мне неделю до первого отчета.
Из новостей: на острове не рекомендовано сообщать собеседнику плохие новости. Диктор сказал, что, прежде чем что-то сказать, надо подумать — улучшат ли такие новости настроение собеседника? Не повлияют ли они на его работоспособность? Не ухудшат ли его здоровье?