15 минут тишины

15 минут тишины

В семье Павловых было четверо детей. Пятый ребёнок должен был родиться через четыре месяца. Молодая мать иногда удивлялась сама себе, как она всё так успевает. И дома порядок, и уроки со старшими детьми вовремя сделаны, и еда в холодильнике готовая есть. А главное, дети иногда были до того послушны и идеальны, что Катя не могла нарадоваться этому.

Но чаще в их семье царил полный хаос. Молодая мать была издёргана и вымотана.

Старшие дети были погодки. Дочь одиннадцати лет и сын десяти бесконечно дрались, и их приходилось разнимать. Младшему сыну было шесть, он с самого детства был привязан к матери и не отходил от неё ни на шаг, что тоже выматывало. Младшей дочери было всего два года. Катя Павлова иногда представляла себя той самой мамой-обезьяной из советского мультика, которая пыталась за всеми уследить и всё успеть. И которая очень плохо с этим справлялась.

Мало того, что всех надо было накормить, после них помыть нескончаемую посуду, перестирать как будто бы всегда грязные детские вещи, потом их отгладить. Со старшими детьми сделать уроки, разнообразные поделки в школу, разнять дерущихся, успокоить плачущих, всех воспитать и в перерывах обласкать. Отвезти двоих детей с утра в школу, третьего в детский сад. И всё это наперевес с младшей дочерью двух лет. После обеда всех собрать и по второму кругу отвезти, только уже по секциям. Старшая ходила на рисование, у неё обнаружились способности к творчеству. Одного сына на футбол, где, кстати, часто бывали соревнования и их тоже нужно было уместить в тесный график. Другого сына отвести на танцы. Его неуёмную энергию удалось обуздать только после того, как он стал посещать секцию брейкданса. Так ещё и всё это приходилось делать совершенно в одиночку. Потому как глава семейства занимал высокую должность на одном из крупных предприятий области и часто бывал в командировках. В эти моменты Кате казалось, что она сойдёт с ума. Потому как у неё совсем не было передышки от её многочисленных обязанностей. Бабушки и дедушки жили в других городах и, соответственно, помощи ждать было неоткуда. Правда, Катя относилась к тем матерям, которые и не роптали на свою непростую долю. Она рожала для себя и для мужа, а не для своих или его родителей, потому и не ждала особо ни от кого помощи.

Но бывали такие дни, когда всё сходилось в одной точке. И физическое и моральное истощение, и поведение детей, от которого вставали волосы дыбом.

Сегодня был именно такой день. Катя хваталась за голову и периодически срывалась на крик. Младшая дочь заболела и требовала повышенного внимания и заботы, а старшие дети будто не слышали, когда их мать просила быть более спокойными. Крики, доносящиеся из детской, были слышны на оба этажа дома и буквально сотрясали стены. Глава семьи был в командировке, Катя была в предистеричном состоянии.

Загрузив в очередной раз стиральную машину и запустив в одиннадцатый раз за день стирку, Катя пошла отмывать кашу, которую разбросала младшая дочь во время обеда. И отмыть её надо было от стола, стула, пола, да от всего, что было в кухне! Пока она тёрла тряпкой уже подсохшую кашу, наверху, в детской комнате что-то разбилось. Женщина вздрогнула, остановилась на мгновение, испугавшись за детей, потому как в доме сразу воцарилась тишина. Но через мгновение, услышав снова их крики, она продолжила отмывать поверхности. Решив, что сейчас домоет и пойдет смотреть, что же её дети разбили на этот раз. Она боялась, что они порежутся, потому отмывание каши стало более интенсивным. Периодически Катя посматривала на младшую дочь, играющую с пакетом в манеже. Сегодня усталость особенно ощущалась её беременным телом. Требовался немедленный отдых, но нужно было ещё развесить постиранное бельё и убрать в шкаф сухое. На плите варился суп, сейчас закипит и надо закинуть картофель. Как бы ничего не забыть, думала молодая мать. Завтра у старшенькой выставка юного художника. Надо отвезти её к десяти утра в районный дворец культуры, забрав с уроков. Младшего нужно отвести к стоматологу и это тоже завтра в десять. Накладка по времени. Неудобно. Но она что-нибудь непременно придумает, всегда придумывала и теперь не оплошает. Нельзя подвести детей.

Ещё звонил муж с утра, просил распечатать документы, чтобы завтра его сотрудник заехал и забрал их.

Кате нестерпимо захотелось плакать от жалости к себе. Она устала, по-настоящему утомилась. Ей требовалось хоть пол часа отдыха, а главное - тишины.

Наверху раздался крик старшей дочери, который выбивался из общего шума и возни. А потом звон разбитого стекла. Молодая женщина снова вздрогнула и почувствовала, как внутри неё закипает ярость, которая грозит прямо сейчас разлиться гневной тирадой на детей. Но она из последних сил подавила в себе этот порыв. Бросив тряпку на стол, она стала подниматься по лестнице на второй этаж, гадая, что же они с таким воодушевлением там разбивают. Зеркало? Фоторамки на стене? Вазу? Хотя, какая ваза? Она уже давно из детской убрала всё, что ещё можно было разбить, после того, как дети разбили аквариум с единственной золотой рыбкой.

По мере того, как она поднималась по лестнице, голоса в детской становились отчётливее слышны и Катя поняла, что разбилось что-то посерьёзнее фоторамки. Старшие дети наперебой обвиняли друг и друга и причитали о том, что "мама их убьёт". Катя не считала себя матерью-тираном и убивать никого не собиралась. Но вот устроить взбучку своим разбалованным и сегодня особенно активным детям она собиралась. Подойдя к двери детской комнаты, она глубоко вдохнула и выдохнула, чтобы немного успокоить расшатанные за день нервы и не сорваться на крик с порога. Провернув ручку двери, она оттолкнула её от себя. А дальше всё было как в фильме. Дверь очень медленно стала открываться и по мере того, как она распахивалась, перед Катей открывалась вся удручающая картина. Дочь смотрела на неё испуганными глазами, прижимая к груди ручку веника. Старший сын был наклонён над полом и что-то там собирал. Младший сидел на одной из кроватей и с интересом наблюдал на старшими. По нему было видно, что он не виноват в том, что произошло в комнате.