150 миллионов лет от земли

1

              И покуда нам не известно совершенно точно, что наши вылазки во Времени для истории - гром или легкий шорох, надо быть чертовски осторожным.

                        «И грянул гром» Брэдбери Рэй

На чёрном небе ярким взмахом пронеслась искра, на мгновение чиркнув за собой перламутровый след - на землю падал метеор.

Всего миг до этого мир вертелся и барахтался, словно слетевший с катушек, нёсся отчаянно, и вдруг резко дал по тормозам, так резко, как тормозит трамвай по железным рельсам перед несознательной старушкой. Да, встречаются такие старушки, которым, бессовестно плюя на летящих к лобовому стеклу пассажиров,  вдруг приходит в голову перебегать пути именно в этот момент и именно на этом месте, конечно же застревая у высокого бордюра, не в силах затащить на него свои ходунки; развернутся к приближающемуся железо-стеклянному лязгу и строго грозить пальцем очумелому водителю. И вот в этот момент вы неаккуратно трескаетесь лицом об то самое лобовое стекло трамвая и надо же, стекло выдерживает удар, оно даже не пускает трещины, а надёжно останавливает ваше продвижение вперёд, расплющивая ваши щёки на совершенно гладкой холодной плоскости…

Так вот, описав тройное сальто и шмякнувшись об имагинарное ветровое окно имагинарного трамвая, вы наконец принимаете позу абсолютного покоя, а ваш мозг, для полного вашего сожаления и ещё более полного недоумения, всё продолжает и продолжает свой инерционный полёт сквозь уцелевшее имагинарное стекло, куда–то дальше, в пустоту, словно для него уже больше не существует тёплых и родных стен черепной коробочки, но всё ещё продолжает оставаться почему-то обязательная и самая устойчивая связь с желудком; который во имя любви к серому веществу клятвенно обещает освободиться от всякого бремени, кое он уже успел набраться утром на завтрак, то бишь: от булочки с маслом, сырокопчёной колбасы за 350 рублей, чёрного чая, с двумя ложками сахара и, обманчиво аппетитных на вид, но совершенно безвкусных рисовых печеней.  А уже в такт этому восторженному вальсу внутренних органов, словно из оркестровой ложи, в ушах приветственным гимном аккомпанирует громогласный звон неотлаженных духовных инструментов и резкий запах выхлопных газов прям под нос пособничает ароматическому стимулу.

Если бы только оркестр… на самом деле уши забиты так, словно туда напихали подушек и подушки, растолкав по сторонам наковальни и молоточки, доминируют и отчаянно давят на слуховой проход.

Сержант сделал пробный глоток, но давление в ушах продолжало изрядно раздражать. Зато безобидный глоток не обошёлся без последствий... То, что для головы оказалось лёгким колебанием, вызвало у мозга шторм волнами циклопической высоты, что яростно вскидывали его к небу и следом тут же захлестывали, засасывая в глубину. А мозг, зараза, таки напомнил желудку о его клятве про неразлучное единство по гроб жизни. Вот так, не разобравшись, терять завтрак, однако, не хотелось.

Сержанту было херово, ужасно херово, он даже не помнит, при каких обстоятельствах ему было ещё херовее.  Было раз, на задании он сломал ногу, на него налетели с монтировкой, и он эту монтировку неудачно отбил голенью. Операцию ему сделали только на третий день, и все трое суток он не спал ночами, выл от боли. Да, боль была приличная, можно даже сказать, нестерпимая, адская, но то была боль, а тут тебе облупленная, зашкалившая под максимальной планкой, самого естественнейшего характера херовость. Если таким образом душа покидает тело, то тогда становится понятном, почему у всех живых существ присутствует такой панический страх перед смертью….

На небе горели звёзды, много звёзд. И чувство такое, словно к звёздам летишь. Жуткое чувство, если признаться, будто в чёрную пропасть несешься со скоростью света и боковым зрением уже замечаешь, как всякие небесные светила, планеты, да кометы снопом проносятся мимо. Закроешь глаза, но это не помогает, полёт продолжается. О-о-о.. сейчас бы лучше за твёрдое прижаться, так чтобы почва голову охватила, удержала от стремительного полёта, и дальше бы, глубже бы в эту почву, в спокойствие, в вечный гипостаз. Можно даже себе вообразить, что вот блеснёт над тобой стальной клинок лопаты, шлёпнется на лицо влажный, прохладный ком земли. Да, это бы стало приятно – укрыться землёю. Пускай похоронят, так даже лучше, пусть все мучения наконец-то кончатся.

Хотя, что он такое несёт? Конечно, жить ещё хочется. Надо только переждать: час, два - сколько угодно, главное переждать...

Рядом с бешеным визгом ревел мотор. Кто-то отчаянно, до предела давил на газ. Если бы не этот дурацкий автомобиль, то, может быть, было бы очень даже ничего, терпимо. Важно ни в коем случае не шевелиться, даже глазами желательно не вертеть, не напоминать скрученному в тугой, напряжённый узел, раздражительному и изготовившемуся желудку о своём существовании.  Хорошо, что ночь. Темнота успокаивает зрение. Горело бы сейчас небо дневным светом, то точно облевался бы.

Однако что-то во всём этом было не так?

Ночь! А почему, собственно, ночь? Ведь было же утро. Ну да, утро. Ведь были же эти безвкусные рисовые печенья в пластиковой упаковке из соседней китайской забегаловки, которые он только сегодня утром открыл...

А что же было ещё?

2

- Я в начале подумав, что об руль треснулся, и потому память потерял, - сказал водитель и показал на красную полосу поперёк своего лба. – А выходит, что в аварии я и не причёму. Тут какая-та другая странность. Может и правда – конец свету?

- Бред, - отмахнулся парень. – Но сначала не мешало бы понять, где мы находился? Тут кругом, я думаю, какой-то лес.

- А шо тут думать? Шас пойдём и проверим. Может ещё свидетели найдутся с хорошей памятью. Эй, тут хто-нибудь еще есть?! – пророкотал водитель.

- Пожалуйста, только не кричите, - запротестовал оживший старичок. – Вы привлечёте на нас внимание.

- Ты шо, дид, и у тебя крыша с оси сдвинулась, или ушам от крика боляче? – съязвил водитель.

Старичок погладил сердце.

- Ну, давайте посмотрим, - согласился он и махнул рукой. - Конечно, посмотреть надо, правильно. Только, пожалуйста, не громко, это опасно. Ночью, правда, они не так активны, но кто их знает.

- Кто это они? Ты про кого, дид?

- Про них... про этих... как их там?.. Ой, ради бога, не тяните время. Нам бы желательно укрыться в машине, и потом я вам всё объясню.

Так, у старика вот-вот будет инфаркт, - подумал сержант. – Этого только ещё не хватало. Наверняка и дама окажется беременной, а парень голубым. Хороша компания.

- Батько, а тебе самому-то допомога не потрибна? – сообразил водила.

- Нет, нет, спасибо, обошлось. Худшее уже позади.

Водитель кивнул.

- Я пока габариты выключу - аккумулятор сядет, - пояснил он.

Снова стало темно, лишь сияние луны осыпало нежным свечением силуэты людей, промёрзшую дорогу, снег на обочине и жуткую гору арматуры, труб и жести.

Парень включил на своём смартфоне фонарик. Коротко осветил развалины, порыскал лучом по разбросанному хламу, задержался на валявшихся стальных ящиках, потом направил свет на дорогу и вместе с водителем пошли в ночь. Через несколько шагов парень охнул. Конус света запрыгал, парень поскользнулся и упал. Потом упал водитель иномарки. Дальше он шёл громко нецензурно бранясь.

- Неужели они не могут идти тихо? Я же просил их не шуметь, – проворчал старик.

Сержант снова закрыл глаза, прислушался к своим ощущениям. Дурнота, вроде, прошла, тинитус в ушах ещё держался, но кажется стал слабее. Что же всё-таки произошло? - думал сержант. – То, что у стольких людей, как выразился водитель, выдбило память, нельзя списать на банальное ДПП. Тут что-то другое. Последнее, что сержант помнил, это был взрыв в институте экспериментальной физики. Взрыв был. Но, в таком случае они могли бы оказаться под завалом, а они под открытым небом и ночью. Их давно бы уже обнаружили и свезли в лазарет. А может история с террористом в институте физики случилось давно-давно, и после этого были другие события, прошли месяцы, а может годы, но всё начисто стёрто вплоть до этой истории с Угольком? Вероятно, был какой-то криминал, их напичкали наркотиком и свезли сюда. Но за что, и кто бы мог сделать такое? Сержант не имел ни малейшего понятия. Он сунул руку за пазуху, туда, где у сердца грелось его табельное оружие. Пистолет отозвался знакомой тяжестью - на месте. И на месте оказался его бумажник. Сержант достал свой мобильник, старомодный, ещё кнопочный, засаленный с чёрной патиной в щелях. Сержант не стремился к модным гаджетам. Старые вещи служат надёжнее, полагал он. Тем более, если они ещё служат. Мобильник радостно поприветствовал хозяина зелёным светом, пообещал найти связь, но потом досадливо развёл руками. Так-так, значит мы где-то очень далеко от всех возможных спутниковых связей. А вот дата озадачивает. На мобильнике высвечивалось двадцать четвёртое декабря, то самое утро, когда все добрые католики отмечают рождество, а сержант преследовал террориста. Ещё даже обед не наступил. Обед? Сержант поднял глаза к небу, на сияющие звёзды, на сытую луну. Может всё-таки конец света?

В последнее время все псевдонаучные СМИ только о том и распространялись, дескать, некогда мудрое племя Инков предрекло конец света с точностью на сегодняшний день, не иначе чтобы подпортить всем рождественские и новогодние праздники. Разумеется, поверить в такое решится лишь человек впечатлительный или с психикой нездоровой, склонной к ксенофобии. Откинем наше европейское лицемерие и серьёзно согласимся, то бишь, древние Майя были народом мудрым и делали для себя сложные астрономические наблюдения, но почему нужно верить в то, что предсказание этой, собственно, тривиальной цивилизации обязательно должно сбыться, да ещё и намеренно в ночь на григорианское рождество? Это что ж получается... людям в нашем запутанном мире не хватает простоты? Прям так и тянет верить в не хитростные экзотические сказки?

Да, и страшилки! Наши люди любят страшилки!

Сержант взглянул на даму. Она присела на край арматуры и всхлипывала. Её распущенные волосы серебряным водопадом ложились на плечи, подолы пальтишки разошлись в стороны, обнажив строгие коленки. Лоснящаяся, призрачно-полупрозрачная в свете луны она напоминала приведение, в точности, если накинуть на голову простыню. Ночь – время привидений, подумал сержант.

- Эй, вам стоит на это посмотреть! - завизжал мальчишеский голос.

Ушли они не далеко, метров на десять. Парень помахивал фонариком, подзывая к себе.

Чтоб он провалился! Вставать и идти, когда из башки ещё не вытек весь свинец… Но по долгу службы всё-таки требуется. Сержант поднялся. В голове гудело, ноги были ватными, однако терпимо.

3

Сержант поймал себя на том, что кусает нижнюю губу. Он всегда, размышляя над какой-то проблемой, а точнее, над такой проблемой, решение которой было чревато неудобствами и рушением прежних планов, непроизвольно начинал легонько покусывать губу. Ещё лет пять назад он заметил за собой эту привычку и решил, что прижилась она у него после свадьбы, то есть после того, когда обезбашенная любовь сдала эстафету делам бытовым и не разрешаемых задач в жизни заметно прибавилось...

Они сидели в автомобиле – на этом настоял старик. Он окончательно всех перепугал и, в итоге, заставил-таки забраться в чужую машину. Возможно, водителю это не понравилось. Брюхо автомобиля было расцарапано бетоном и можно было полагать, что, ёрзая, пассажиры лишь больше расцарапают её. Но водитель не подал виду, буркнул, «Нихай, садитесь» и сам полез за руль. Сержант сел рядом, остальные - на задних сиденьях. Автомобиль возлежал на бетонном блоке, аккурат за передними колёсами, там, где обычно подстраивают домкрат, так что нос ощутимо задрало к верху и теперь все сидели, как на взлёте, с великолепной панорамой на кусочек ночного неба и красивую пузатую луну, наверно, самую красивую, когда-либо сержантом наблюдаемую.

Чтобы быть честным, следует отметить, что сержант никогда, собственно, не заглядывался на луну, не находил, ни причины, ни интереса, и тем самым было странно, почему она привлекла на себя внимание, в такой, казалось бы, неурочный момент, но она была очень большой и очень красивой. Сержант даже не знал, что на её поверхности, точнее, с краю по окружности, где яркий лунный день переходил в сумерки, можно было разглядеть кратеры от крупных метеоритов. Луна не настоящая. Это проекция. Не может быть настоящая луна такой огромной и слишком привлекательной, ну прям как для ночных прогулок, для романтики, для влюблённых парочек. На такую луну сержант обратил бы внимание и раньше. На неё просто нельзя не обратить внимание…

- Я где-то потерял свои очки, - доложил старик.

- Батько, ты об этом хотел нам рассказать? – просипел водитель.

- А? Нет. Мои очки ко всему этому причастны лишь опосредованно.

-  Ну, так в чём же дело? – снова спросил хозяин машины.

На старика глядели с неким вызовом, с прищуром подозрительности и осуждения, словно этот, уже не молодой человек, умный и с монашеской плешкой на макушке, собирался по-детски отчитываться за уже подтверждённую им некую вину во всём ныне происшедшем. Хотя единственное подозрение, справедливости ради, числилось только в его предосторожности, может обоснованной предосторожности, может и нет - люди в катастрофах могут и паниковать, особенно если это старые люди, шкурно переживающие за свою безопасность. Старческий страх. Конечно, старикам и почёт, и уважение (хотя бы на словах), и они всегда знают больше остальных, потому что никогда не пропускают новостей, вследствие чего обладают большим опытом и большим рвением почесать языки на любые темы. Одна беда, что в наш стремительно прогрессирующий век старики упрямо и умышленно, можно сказать, невежественно прибывают в своём хроническом консерватизме и не поспевают за историческим преобразованием общества, а потому отнесены к категории сварливых брюзгливых и всем своими советами мешающих граждан социума. Так что обладатель знаниями о некой таинственной опасности попросту раздражал напущением страха и тем, что напрасно отвлекает от более важных занятий, например поиском выхода из положения. Однако выслушать его следовало бы, хотя бы из уважения к лысине. Так или иначе, улики собирать надо.

Старик сидел загнанно с краю, у окна и заметно нервничал. Он теребил правой рукой свой левый рукав и всё не решался начать.

- Ну, так... – снова поторопил его водитель. - Кажется, ты нас хотел о чём-то предупредить? Кто нам там угрожает?

- Ну эти... Господи, ну как же их?.. У меня от перенагрузки всё из головы вылетело.

Старик замолчал.

- Хто?! - рявкнул водитель.

- Да эти... Звери!

Водитель загоготал и откинулся на своё сиденье. Загоготал заразно. Студент подхватил его смех и даже, концентрируемый на подозрениях сержант, невольно улыбнулся.

А что ты хотел? Что вот, сейчас, выяснится, то бишь старик модератор «первого канала» и мы все принимаем участие в такой-то и такой программе, на тему: «кто живучее», и старику, невзирая на его возраст, придётся заехать по роже, потому что такие шутки не должны сходить с рук.

- Вы зря смеётесь, молодые люди! Я серьёзно! - возмутился дед.

Лунный свет падал на старика из окна и, в белом свете луны, на его лице расползлось такое неподдельное негодование, что ко всей серьёзности ситуации это выражение нагнетало только ещё больше юмора.

Актёр, - думал сержант. - Хорошо играешь, но мы же знаем, что ты актёр!

Тёмная хмарь за окном имитирует лес, звуки имитируют сверчков и лягушек, звёзды и луна имитируют космос, но видно же: луна не бывает такой яркой, лес не бывает таким огромным, а сверчки не стрекочут та жутко - кулисы все! Плохая имитация, или нарочито искажённая...

- Всё, с меня хватит, я пошёл! - кинул сержант и дёрнул ручку двери. Дверь теперь, словно люк подводной лодки, открывалась криво в верх, поддавалась с трудом, захлопывалась обратно под своим весом. Сержант замешкал и этим воспользовался дед, уцепился в сержанта за плечи, заверещал:

- Не ходите туда, я вас прошу! Ведь я не рассказал вам ещё самого главного!

4

- Да, брешешь ты всё, дед! – ревел водитель.

Тут главное сделать умное лицо. На тебя сейчас направлены камеры, миллионы людей наблюдают за тобой, потешаются. Миллионы улыбок, миллионы зачарованных глаз. Может даже и жена, свернулась калачиком на диване, укрылась пледом, смотрит и смеётся. Она наверняка знала, её предупредили. Должны были предупредить.

А может не должны?

Юрский период, 150 миллионов лет до нашей эры...

- Я пошёл! - буркнул сержант.

- Я тоже! - вторил водитель.

- Молодые люди, ну куда вы пойдёте, вы же заблудитесь! - заныл старик. - Ну выслушайте меня для начала, а потом делайте что хотите!

- Ладно, валяй, - сказал сержант и отдёрнул водителя, который уже боролся с самозахлопывающейся дверью.

- Нехай, пусть брешет, - добавил водитель тоже и махнул рукой.

Да, сейчас старик будет брехать, и брехать он будет, наверное, очень хорошо, профессионально, ведь он же актёр. А мы, наверное, даже поверим.

Старик начал издали:

- Вы слышали о том, что нашим учёным недавно удалось открыть "червоточину"?

- Ты чего гонишь, дид? Причому тут твои черви? - возмутился водитель.

- "Червоточина", или "кротовая нора", или "кротовина!" - так называют туннель в пространстве. Кратчайшее соединение двух отдалённых объектов, путём искривления этого самого пространства. Об открытии кротовой норы ещё несколько лет назад писали все возможные сми. Ведь это же величайший прорыв в науке!

- Да, было дело, я читал, - подтвердил студент.

- Может вы читали так же, что в "червоточину" был запущен аппарат? - уцепился дед.

- Да, вроде запускали. Ну и?

- И куда он привёл?

Парень пожал плечами.

- К центру галактики! - подытожил дед.

Великолепно, подумал сержант, он нам сейчас запудривает бошки какой-то посторонней хернёй.

- Причём здесь "червоточина" и аппарат? Ты нам про что-то другое рассказать хотел! - напомнил сержант.

- Да дид, колись! - присоединился водитель.

- Это имеет прямое отношение к той работе, которой я занимаюсь. Сразу добавлю, я не физик, я палеонтолог, но со своими коллегами физиками мы наблюдаем, обслуживаем и изучаем объект под названием "площадка А", который находится в другом временном измерении, а именно 150 миллионов лет в прошлом. То есть, вот этот самый объект, что вы можете видеть тут за окном.

На этих словах дед указал затрёпанным рукавом в окно.

Все глянули в окна, словно туристы, что таращатся на достопримечательности по указаниям экскурсовода. А указывал дед на груду графлёной жести - вот и вся достопримечательность.

Студент опустил окно задней дверцы, высунулся по пояс и, размахивая руками, завопил:

- Алё, вы там... можете включать прожекторы! Мы почти купились!

- Молодой человек, закройте окно, я вас прошу! – рявкнул дед строго.

Парень влез обратно, покосился на старика. В темноте лицо студента было расплывчатым́ едва заметным белесым маревом, но полная луна заглядывала ему в глаза и отблескивала. Этот блеск понять можно было бы недвусмысленно - укор.

- Вы мне не верите, я правильно понимаю? - спросил старик.

- Что же вы делаете в прошлом? - продолжая укор парень.

- Изучаем животных, экосистемы, эволюцию...

- Юрский период, значит... Я как-то в детстве смотрел фильм "Парк Юрского периода". Вы что, хотите сказать, что там, за окном рыщут гигантские ящеры?

- Гигантские сейчас, наверное, спят, но есть и ночные, сухопутные крокодилы опять же.

- Слыхала, - обратился парень к даме, подчёркивая поднятым пальцем важность сказываемого, - сухопутные крокодилы!

 - Ой, мамочки! – вдруг пискнула дама.

- Слабовато у вас с фантазией! – добавил студент. - И вы ожидаете, что мы вам поверим?

- Вы сколько угодно можете считать моё к вам откровение контринтуитивным, но вам придётся мне поверить. Завтра утром у нас не останется никаких сомнений.

Поверить ли? В период учёбы на юридическом сержант столкнулся с наукой невербальных знаков, то есть, знаков, которыми через жесты и мимику подозреваемый, сам того не подозревая, может выдать своё эмоциональное состояние, к примеру, если подозреваемый лжёт на допросе. Это что-то вроде языка человеческой совести, которая всегда откровенна. Полагаясь на теорию, невербальная наука работает безотказно, и даже самый искусный актёр где-то всё равно проколется. Однако эти знания у сержанта так и не нашли применения, он не был следователем и опыта с допросами, увы, также не имел. Сколько он не таращился на старика, а частые моргания и заламывания пальцев на руках лишь выдавали в нём нервозность, и понятно почему: кто бы не нервничал на его месте, если приходится отчитываться, убеждать и спорить. А вот сказана ли тут правда? Допустим, что - да. Ведь можно, конечно, и проверить - достаточно удалиться от машины метров на сто, и всего-то. Сержант решил не тянуть до утра и морочить себе голову мучительным гаданьем.

5

- Площадка "Б", это вторая наблюдательная станция, - пояснял Пермский. – Она находится недалеко отсюда, всего каких-то пятнадцать киллометров. Её установили у моря за изучением морских и прибрежных биотопов, ну и как страховочный вариант для таких вот случаев.

- Ага, значит, вы такие случаи предвидели? – подловил доктора водитель.

Доктор пожал плечами, то бишь, ну, сколько ещё можно придираться?

- Нет, это первый, – сказал он. - Но подобные случаи надо предусматривать всегда.

Потом доктор помолчал, вздохнул, продолжил:

- Площадка "Б" сейчас пустует, по крайней мере, по моим сведеньям, Гарик должен был находиться тут. Правда, он мог, не сговариваясь, отправиться на площадку "Б", собственно, в этом нет ничего такого, но с вечера он ещё был тут, выходил на связь.

Пермский опять вздохнул, снова помолчал.

- Не часто получается послать по два сотрудника в прошлое. Вы сами на себе почувствовали, какие это перегрузки. Мы наших путешественников во времени «кронавты» называем, в честь мифического греческого титана Крона, его ещё со временем отождествляют. Кроносфера - слышали про такое? Кронавтов и готовят к броску как космонавтов. Это должны быть крепкие и выносливые ребята и даже для них частые переброски тяжелы. Сначала мы послали сюда робот. Для робота всё прошло гладко, портал действовал мгновенно, и робот не фиксировал никаких перегрузок. А вот когда мы решились послать первого человека, то тот потерял сознание. Представляете нашу панику – объект не вышел на связь! Все приборы на той стороне регистрировали его прибытие, а объект молчит. Он пришёл в себя только через несколько минут. Повезло, что ещё хищников в этот момент поблизости не оказалось. Такая же история с ним случилась на обратном пути. Тогда-то мы и поняли, что фантомная материя не такая уж безобидная. Поэтому кронавтов закидывают минимум на две недели, по максимуму на месяц, как в командировку. Ну и экономим на энергозатратах. Открыть большой портал дорого, а для радио и видеосвязи, а также переброски прочих электронных данных портала и в размере микрометра достаточно. Наши кронавты заранее договаривались, когда на связь выходить. Им ведь тоже скучно бывает. Всё так же, как и на космической станции.

- Вы тоже такую подготовку проходили? – спросил парень.

- Я? Нет, что вы! – рассмеялся Пермский, замахав руками. – Я, понимаете ли, уже в возрасте! Мне здоровье не позволит. Я вообще впервые тут. Когда очнулся, думал, ну всё, богу душу отдам: или инфаркт, или инсульт. Ничего, отошёл. Я сейчас серьёзно подумал, стоит ли мне возвращаться? Второй переброски наверно уже не переживу. А чего? Живётся тут не плохо, всегда свежий воздух, всегда тепло, всегда дело под рукой: наблюдай, изучай, записывай - интересно, и всегда всем необходимым снабжают – самое подходящее место, чтобы провести старость... Вообще-то тут не так уж много людей побывало, в основном, когда велись сооружения площадок.

- Да-а, - протянул задумчиво водитель, - перегрузки тут ще того... Так колбасило... А на обратном пути машина в портал поместится?

- То есть, ваша? – Пермский замялся. - Поместится. Тут тоже был электромобиль на солнечных батареях для трансверсации по площадкам, ну и для изучения по местности. Его ведь тоже через портал тащили, целиком. Да ведь большого портала открывать и не приходилось. Самый широкий, который открыли при мне, не превышал и полуметра в диаметре, в него и Гарик спокойно помещался… Только я должен предупредить вас вот о чём, - изменился вдруг в лице Пётр Петрович - Даже не предупредить, а подготовить к тому, что вам наверняка не понравится... - Его голос упал до настораживающего звона. - Дело в том, что на площадку "Б" портал не открывается. Там только наблюдательная станция, не больше. Там можно уютно переждать восстановительные работы, там безопасно и достаточно запасов продуктов, но портал открывается только сюда, на это вот место, среди этих руин с небольшими смещениями с предполагаемого центра в радиусе трёх метров.

- Так-так, ну, до завтра-то сделают? Поди, и переться никуды не треба, тут в машине и дождёмся. Тисно, но як говориться: «в тесноти, да не в обиде», - предложил водитель.

- До завтра? Нет, до завтра вряд ли. Ремонт будет длиться, пока не восстановят портал.

- А почему бы им не восстановить машину времени, сгонять в прошлое, заранее предупредить полицию, предостеречся, изловить террориста ещё до того, как он соорудит бомбу, тогда, собственно, этого ничего не произойдёт и мы, волшебным образом снова окажемся в нашем мире? – предложил парень.

- Всё не так просто, молодой человек. Мы формально называем ворота «Койпера-Массмерсхаймера» машиной времени, но, по сути, это не какая-то управляемая машина, а всего лишь портал и только в это одно временное измерение, в Юрский период, ещё точнее, в его последний раздел – Титонский ярус. Портал физически не поддается хроностратиграфическому выбору, как на кассетном магнитофоне: прокрутил вперёд, прокрутил назад... Более того, время и тут и там идёт почти синхронно, то есть, как долго они там будут вести ремонт, так же долго мы тут будем ждать. Ну, может чуть меньше. Час там, это всего пятьдесят восем минут здесь. Всё от того, что темпоральный коридор связывает будущее именно с юрским периодом, именно эти моменты, секунду за секундой. Если разобраться, мы перемещаемся не во времени на сто пятьдесят миллионов лет, а в пространстве на сто пятьдесят миллионов световых лет, вперёд, к центру галактики и обратно. Мы можем попадать только сюда, как в параллельный мир, пока есть "червоточина". Ну как мне ещё понятней выразиться? А скорость восстановительных работ зависит от многих неприятных факторов. Пока они там разберутся в происшедшем, пока подсчитают убытки, отчитаются перед начальством института, возможно, они даже не сразу спохватятся, что кто-то пропал, если вообще спохватятся, пока отрапортуют, пока отобьют финансы на покупку утраченной и испорченной аппаратуры, пока установят... Я не сомневаюсь, что дирекция института рассматривает задачу спасения пропавших людей, как задачу прерогативную, но я не могу предугадать, как долго всё это будет длиться? Я хочу вас просто сразу предупредить и подготовить к самым худшим ожиданиям...