18 этажей вверх

Лифт на двенадцатом этаже

«Ты где?!» – сообщение от Лизы светилось на экране, как аварийная лампочка. Артём вздохнул. «Уже выезжаю, любовь», – соврал он, тыкая в кнопку лифта в элитной «Башне на набережной». Он и правда выезжал. Только час назад. Из бара, где коллеги устроили «быстрое» предновогоднее. Быстро вышло четыре коктейля.

Лифт, зеркальный и холодный, как взгляд богатого тёщи, прибыл беззвучно. Двери разъехались, и внутри… стояла она.

В меховых сапогах-угги до колена, в каком-то нелепом, но дико сексуальном свитере с оленями, сдвинутом на одно плечо, и с огромной коробкой «Торт “Прага”» в руках. От неё пахло морозом, дорогими духами с ноткой мандарина и лёгкой паникой.

– Э-э… едете? – пробормотал Артём, делая шаг внутрь.

– Ну, если лифт сейчас не умчит меня прямиком в сказочное королевство, то, думаю, да, – огрызнулась она, прижимая торт к груди. – На двадцать второй.

Двери закрылись. Лифт плавно рванул вверх. Неловкая тишина длилась ровно три секунды.

– Прага? – кивнул Артём на коробку. – Солидный выбор. Уважаю.

– Семейный фетиш, – вздохнула девушка. – Каждый год как ритуал. Если торт не «Прага», значит, Новый год не наступил, а все мы умрём. У вас, я смотрю, руки свободны. Оптимист.

– Моя девушка верит в салаты, – честно признался Артём. – Её «Оливье» – это такая вкусная пищевая кома на тарелке. Я уже смирился.

Девушка фыркнула. Лифт проезжал пятнадцатый этаж.

– А я вот смириться не могу. У меня там, наверху, жених, мама, тётя Зина и её такса Фунтик ждут меня и этот проклятый торт. А я… застряла в пробке, потом искала эту кондитерскую, которая работает… У меня чувство, будто я не на праздник иду, а на боевое задание.

– Понятное дело, – Артём сделал серьёзное лицо. – Ты – ключевой элемент стратегического запаса. Без тебя и тортика враг не будет повержен. Враг – это, я так понимаю, старый год?

– Враг – это тётя Зина после третьей рюмки коньяка, – мрачно сообщила она. – Она начинает рассказывать, как рожала в поле. Каждый год. В деталях.

Артём рассмеялся. И она улыбнулась в ответ. Внезапно и широко. Её глаза, серые и чуть раскосые, блеснули озорством.

– А твоя девушка с салатами сильно волнуется?

– Лиза? – Артём посмотрел на очередное сообщение: «Артём, я волнуюсь!» – Да, она… активно готовится к нашему первому совместному Новому году. Весь маркетинг-план на вечер у неё расписан. Ровно в полночь – поцелуй. В 00:05 – тост. В 00:10 – обмен подарками.

– Боже, как скучно, – вырвалось у девушки. – Звучит как бизнес-встреча в корпоративном стиле. У нас всё проще: тётя Зина кричит «С новым счастьем!», Фунтик пугается и писает на тапок жениху, мама плачет… живём.

Лифт замедлил ход на двадцатом этаже. Времени оставалось всего ничего.

– Знаешь, – вдруг сказала она, глядя на него исподлобья. – Мне жаль твою Лизу. И её расписание. И… свой торт.

Она сделала шаг вперёд. Расстояние между ними сократилось до опасного. Он видел каждую ресницу, лёгкие веснушки у виска, капельку помады на краю губы.

– А что с тортом? – голос Артёма стал тише.

– Он тяжёлый. Руки затекают. Держи.

Она протянула ему коробку. Он, на автомате, взял её. И в этот момент её свободная рука легла ему на шею, пальцы впустились в волосы на затылке. Она притянула его к себе и поцеловала.

Это не был робкий новогодний поцелуй. Это был поцелуй-побег. Поцелуй с налётом мандаринов и отчаяния, сладкий, быстрый и безрассудно дерзкий. Он отвечал ей с той же жадностью, забыв про Лизу, про салаты, про всё на свете. Его руки, одна из которых всё ещё держала злополучную «Прагу», обняли её за талию, прижимая к себе. Мир сузился до зеркальной кабины, до её губа и смешного свитера под своей ладонью.

Динь! Двадцать второй этаж.

Она отстранилась так же резко, как и начала. Немного запыхавшись, с прищуренными глазами. Её губы были ярче, чем секунду назад.

– С… с наступающим, – выдохнул Артём, возвращая ей торт.

– И тебя, – она поправила свитер, взяла коробку. Дверь лифта открылась, за ней виднелась празднично украшенная квартира, откуда уже неслось: «Катюша, наконец-то!».

Она вышла. Обернулась на пороге.

– Знаешь, что самое смешное? – сказала она шепотом. – Я терпеть не могу «Пражский» торт. Он приторный.

Двери закрылись, унося её улыбку и запах мандаринов. Артём опустился на зеркальную стену. Сердце стучало, как сумасшедшее. Он поднял телефон. Лиза: «Артём, я начинаю реально паниковать!!!»

Он медленно выдохнул. И набрал: «Застрял в лифте, любовь. Секундочку». Лифт между тем плавно поехал вниз, к реальности, к Лизе, к салатам и корпоративному сценарию.

Он тронул губы. Они всё ещё горели. «С наступающим, Катюша», – прошептал он пустой, зеркальной кабине. И впервые за весь вечер искренне улыбнулся. Самое безумное приключение длилось всего восемнадцать этажей. И оно стоило того.