25. Крейсер Киров.

25. Крейсер «киров».

Перед ночным дежурством я очень сильно захотел заменить сгоревшую сигнальную мину, которую сорвал своей впалой грудью. Мина стояла в хорошем месте, перекрывала со стороны Хисарака единственный узкий проход к нашей точке. Это могло пригодиться в ночной темноте. Особенно если учесть тот факт, что я вчера выпустил из АГСа половину ленты точно в сторону противника. А мы все помнили, что душманы всегда «дают сдачи». Подстраховать сигнальной миной себя и товарищей было разумным желанием.

Вечером, в быстро надвигающихся сумерках, как только Хайретдинов ушел со Второй точки, я схватил заранее приготовленную «свежую» сигнальную мину и выскочил из траншеи вниз, в скалы. Сгоревшую мину менять на новую было делом быстрым и несложным. Колышки были уже вбиты, растяжка отмерена, эр-образная чека привязана.

Мне оставалось лишь отвязать сгоревшую трубку, привязать на её место новую, вставить чеку в ударник, вынуть предохранитель и - тикать!

В это время Бендер стоял на шухере, караулил, чтобы Хайретдинов не нагрянул незамеченным. А если бы нагрянул, то Бендер обязан был запудрить ему мозги, до тех пор, пока я не вернусь на территорию поста. Но ничего неприятного не случилось, операция по замене мины прошла без проблем, в рекордно короткие сроки.

Ночью мы заступили на парные посты. Ветра после захода солнца не поднялось, я сдуру подумал, что это хорошо, что не буду сильно мёрзнуть во время дежурства. Однако, из-за отсутствия ветра, откуда-то вырвалась наружу неимоверная стая мошкары. Маленькие, малюсенькие-премалюсенькие мошки вылетели огромным облаком из какой-то вселенской преисподней и принялись кусать меня всей весёлой гурьбой. Никогда не думал, что в горной пустыне, на высоте почти 3 000 метров, может где-то скрываться такая невменяемая шобла отвратительных кровососущих мерзавцев. Они звенели вокруг меня, кусали за руки, кусали за лицо. Изо всех сил я кутался в плащ-палатку, как от самого лютого горного ветра. Но пулемёт, всё же, надо было чем-то держать. И наблюдение требовалось вести. Поэтому кисти моих рук торчали из-под плащ-палатки, наблюдательная часть головы с органами зрения и слуха тоже. А я через каждые пять секунд обтирал ладошками то левую кисть, то правую, то лицо. Сидел и считал про себя: - «Раз, два, три, четыре, пять», – после этого тёр левой ладошкой по лицу, старался раздавить всю кусачую, звенящую мерзость. Затем снова считал: - «Раз, два, три, четыре, пять», – тёр правой ладошкой по лицу, давил зудящую мерзость. Потом опять: - «Раз, два, три, четыре, пять», – тёр рука об руку. Чтобы раздавить то, что уже впилось в кожу. Жуткая пытка насекомыми продолжалась всю ночь. Чтобы сделать себе хоть какое-то облегчение, я решил закурить, попытаться дымом отогнать от себя мерзких чудовищ.

- Димыч, бли-и-ин, атас, да?! – В темноте за моей спиной появился Бендер со снайперкой. Он тёр себя ладонями по физиономии. – Сожрут, нахрен, прямо на посту.

Дело было к утру, почти всю ночь мы отдежурили, вот-вот должен был случиться рассвет, наши муки должны были закончится. Но у нас уже не осталось сил терпеть надругательство насекомыми.

- Давай закурим, что ли? Может они от дыма сдохнут? Лошадь же дохнет от капли никотина?

Мы оба знали, что на парном посту часовым запрещено сходиться вместе. Мы оба знали, что на посту нельзя курить. Но, вот же оно, утро, спешит к нам, как Дедушка Мороз на Новогоднюю Ёлку.

- ЧПОК!!! – В ночное небо выстрелила «сигналка». И засвистела.

- Духи! – Бендер круто развернулся, кинулся в свою траншею с винтовкой наперевес.

В предрассветной темноте сработала ближняя сигнальная мина, которую я поменял накануне вечером. Её растяжка была установлена на уровне груди, а это обозначает, что сорвал её точно не варан, не дикобраз и не кот. Сорвал её человек, причем он подобрался к нашему посту на дистанцию в четыре метра, что наталкивало на самые нехорошие предположения о возможных вариантах развития будущего.

- ТА-ТА-ТА-ТА!!! – в темноте прогрохотала автоматная очередь. По звуку я определил, что огонь вёл автомат Калашникова калибра 7,62 мм. Значит это стреляли душманы. Наш полк был вооружен стрелковым оружием калибра 5,45, лишь разведрота использовала 7,62 в силу ряда причин. Но разведрота не должна, по идее, пытаться проникнуть на наш пост в предрассветной темноте, в «час волка», да ещё со стороны Хисарака. Мне очень не понравилось поведение нападающих, поэтому я решил дать им отпор, выхватил из бойницы пулемёт и двинулся из своей башенки в сторону стрельбы, на помощь Бендеру. Едва я сделал первый шаг из своего укрытия, в темноте клацнул гранатный запал. Через три секунды колыхнулась земля, со скал приподнялась и медленно поползла мелкая пыль. Такое случается после прохождения ударной волны. Шандарахнуло так, как будто в нашу гору долбанул снаряд главного калибра крейсера «Киров». Ну, либо Герасимович скинул на душманов усиленную тротиловой шашкой гранату. Я подумал, что вряд ли это – «Киров», и остановился в проходе между скалами. Потому что знал, сколько у Герасимовича таких гранат. Ещё две. Чтобы меня не расплющило взрывной волной, я прекратил движение вперёд и залёг.

Вскоре снова клацнул запал. Я вжался лицом в грунт. Пожалел, что не надел каску. Снова вздыбилась-колыхнулась земля, снова пошла пыль. В ушах тоненько зазвонил колокольчик. При таких сильных и близких взрывах мне стало очевидно, что если я встану, чтобы сгонять за каской, то тут же лягу. Меня собьёт с ног ударной волной и стукнет с размаху черепной коробкой о землю или о скалы. Такой эффект от ударной волны обычно приводит к травмам, негативно влияющим на здоровье. Чтобы от них уберечься, чтобы не забодать против своей воли планету Земля, я принял решение не вставать. Причем, весьма к месту, ибо звук третьего запала не заставил себя долго ждать.