30 дней в доме с призраками

ПРЕДИСЛОВИЕ ОТ АВТОРА

Перед тем, как вы начнёте читать эту книгу, я хочу, чтобы вы сначала ознакомились с этим небольшим предисловием. Я всегда считал, что страх перед привидениями и полтергейстом является одним из самых знаменитых страхов среди людей. Он зарождается ещё в детстве, под влиянием страшилок, рассказанных старшими братьями и сёстрами или друзьями в лагере, и не отпускает даже взрослого человека до глубокой старости…

Каждый писатель романов ужасов должен написать, как минимум, одну книгу на такую традиционную тему, как дома с привидениями. Эта книга отличается от большинства моих книг принципами её создания. Не ищите в ней глубокого смысла или строгой реалистичности. Когда в дело вступает мистика и потусторонние силы дают себе волю, может произойти всё что угодно… Для написания этой «страшилки» я имел несколько источников для вдохновения из компьютерных игр, в которые я иногда поигрываю на досуге. В этой повести моим героям предстоит пережить множество жутких и натянутых дней в огромном доме на отшибе…

Книга не рекомендуется к прочтению людям со слабой психикой, слишком требовательным к реализму, а также людям, страдающим душевными расстройствами.

Остальным читателям, не состоящим в их числе, автор книги желает приятного прочтения…

ПРОЛОГ: НА ПУТИ В НЕИЗВЕСТНОСТЬ

В это время, с западной стороны острова дуют солёные ветры. За окнами английского графства Вустершир стоит жаркий сентябрь. Весёлый рёв мотора под капотом вишнёвого «форда» сопровождает своего водителя по длинной извилистой дороге, по бокам которой стремительно проносились клёны и ели.

Этот человек держал путь в Уэльс, куда его отправил Эдвард Шоу — грузный невысокий редактор мистически-эзотерического журнала, всё время выкуривавший в своём кресле сигары, иногда запивая дорогим портвейном, по две и более пачки в день. Сам водитель был корреспондентом, направленным в служебную командировку, три минувших дня назад, и представлял собой красивого статного человека, лет тридцати, с аккуратно уложенными, с пробором, волосами цвета тёмной соломы. Его звали Томас Бредберри и он наконец-то получил самое важное дело в своей жизни, которое открывало перед ним новые горизонты карьеры журналиста.

— Поздравляю тебя, дружище! Сегодня ты выиграл джекпот. — сказал ему тогда Эдвард Шоу, крепко пожимая ладонь своего протеже толстой засаленной ладонью редактора.

Томас помнил, как он тогда обрадовался; как стайка бабочек в животе запорхала, окрыляя его и унося человека в Уондерленд. Его молодая жена Элис в тот вечер заботливо накрыла праздничный стол, поздравляя мужа с его первым значительным успехом на рабочем месте.

Теперь же, его дорога лежала в Пембрукшир, в самую дальнюю часть Национального парка графства. Именно там притаилась его работа — огромное серое здание отеля, выстроенное десятками лет раньше на берегу Пембрукшир Кост, в чаще дикого леса. Красный «форд» притормозил у придорожного столба, откуда дорога имела ответвление. На белом придорожном знаке красовались буквы: «Пембрукширский Национальный парк». Уже почти на месте…

Непроницаемая стена из высоких деревьев закрывала весь окрестный вид до ближайших холмов. Впереди Томас мог разглядеть лишь тонкую полосу дороги, устремившуюся вдаль тёмно-серой линией. Небо наверху, бывшее до этого ясным и безоблачным, чудесным образом поблёкло и погрузило репортёра в сгущающийся омут мрака. Ему показалось, что он проехал вдаль около десяти фурлонгов, пока автомобиль не добрался до высоких арочных ворот, прорезая этот непроходимый заслон лесной растительности.

В то время, как в салоне работала радиостанция «двадцатый век блюз», на которой играла одна из старых песен Элвиса Пресли, водитель притормозил перед воротами «форд» и с опаской взглянул на свои наручные часы, сверяя на них время, надеясь, что он ещё не опаздывает на встречу с Сюзанной Милтон — управительницей знаменитого постоялого дома «12 Сэйнтс Хилл», заигравшего мрачной славой на всё Соединённое Королевство, в качестве гиблого и наводящего страх на округу места.

Всё было в порядке. Мужчина открыл переднюю дверцу машины и высунулся из салона, с любопытством рассматривая выглядывающую сверху, над воротами, верхнюю часть здания. Мрачная и высокая крыша здания грозно нависала над окружавшим его лесом, окна в гостинице были темны и загадочны. Вокруг «12 Сэйнтс Хилл» была выстроена массивная серая ограда, с высокими бетонными воротами. Будет вернее сказать, что самих ворот было двое: широкие центральные ворота явно предназначались для проезда машин, а сбоку, с правой стороны, находилась небольшая узенькая калиточка, предназначенная для прохода пешеходов. Дорогие и изысканные ворота показались ему довольно старинными, выстроенными в духе готической моды времён старой Англии. По бокам их венчали прочные столбы, украшенные сверху жуткими статуями. Свирепые морды тварей недружелюбно таращились на него с высоты забора. Облик этих химер, с приделанными сзади крыльями, окончательно убеждал в их сходстве с демонами, изображавшимися на картинах художников «Страшного Суда», времён Возрождения.

— Бр-р-р! Всё же, какой у здешних хозяев странный вкус, — заключил корреспондент, смущённо подрагивая плечами.

Он засунул руку в салон «форда» и громко просигналил три раза, чтобы дать хозяевам знать, что уже прибыл на место.

Пока он ждал прихода кого-то из прислуги отеля, Томас стал замечать, насколько сильно разнится погода здесь, в Пембрукшире, и в его родном Лондонском Графстве. Если на восточном побережье ещё было солнечно, и на улице сохранялось летнее тепло, то здесь, в Уэльсе, веяло холодом и сыростью, и в воздухе витал неприятный запах болотного торфа, лежавшего за окраинами леса.

— Лови его, свой заветный шанс, дорогой. Ты всегда об этом мечтал… — В голове репортёра внезапно всплыли прощальные слова его жены, Элис.

Мда уж, задачка перед ним стояла непростая, в духе детектива Шерлока Холмса из рассказов Артура Конан Дойла.

Тем временем, со двора гостиницы послышались шаги… К воротам приблизилась небольшая худенькая женщина, внимательно осмотрев пришельца, она вышла к нему навстречу. Милая сероглазая англичанка, с густой рыжеватой причёской в стиле «каре», с накинутым на плечи осенним плащом, отворила скрипучую калитку и улыбнулась Томасу, произнося приветствие:

— Здравствуйте. Вы видимо и есть наш журналист, присланный сюда из Лондона?

— Точно. Так оно и есть… Меня прислал к вам Эдвард Шоу, со служебной экскурсией по отелю и прилегающим к нему окрестностям.

Женщина дружелюбно улыбнулась своему гостю и принялась отпирать главные ворота, давая красному «форду» журналиста надёжное убежище во внутреннем дворе.

Управительница «12 Сэйнтс Хилл» достала из сумки связку ключей и открыла здоровенный металлический замок, сковывающий цепи на главных воротах. Распахнув их пошире перед репортёром, она подождала, пока он закатит свой автомобиль на внутреннюю парковку, после чего женщина опять завязала цепями замок и защёлкнула ворота на ключ.

ГЛАВА 1: ВЕЧЕРНЯЯ ПРОГУЛКА

Одно ясное знамение предрекало грядущее тоскливое одиночество. А именно — мягко ревущий звук мотора баклажанного «бентли» Сюзанны, торопливо удаляющегося по дорожной колее вглубь Национального парка Пембрукшира. Томас вернулся через меньшую калитку во внутренний двор, надёжно затворив её, после чего он обернулся на фасад дома, вперившись в «12 Сэйнтс Хилл» пристальным взглядом.

Казалось бы, он должен был с радостью предвкушать свои предстоящие дела. Весь отель находился в его полной власти, но было в душе репортёра что-то тревожное, закравшаяся мурашка, бьющая в мозг, словно воспалённый нерв. И дело было даже не в скандальных газетных сводках, нагонявших страху про это место, а скорее в какой-то профессиональной интуиции репортёра, чутьё на подобные чёрные пятна.

— Не стой столбом, как монарший гвардеец, время начинать работать… Теперь я здесь, и вы раскроете мне свои скелеты в шкафах…

Один…

— А…?

Ты здесь один…

— …..

Совсем один…

Внезапная волна страха пробила нутро Томаса Бредберри до самых костей. Глаза принялись бегать по лицам статуй, украшавших сад. В чернеющей темноте вечернего леса раздались завывания дикого ветра, солнце уже начало прятаться за горизонтом. Отель стоял перед ним, смотря на него бесконечным числом тёмных потухших окон, которые в вечерних сумерках пробуждали фантазии о множественных глазах гигантского хищного насекомого. Перед надвигающейся темнотой «12 Сэйнтс Хилл» стал казаться Томасу ещё больше и подавляюще.

Ведомый естественным чувством самосохранения, корреспондент возвратился к парадному входу, единственной части дома, где в окнах горел свет. Отворив скрипучие двери, Томас ловко щёлкнул переключатель, врубив наружное освещение во внутреннем дворе, и немного успокоился. Размеренное тиканье часов эхом раздавалось в фойе.

Журналист устроился поудобнее в угловом кресле, доставая из кармана свою записную книжку, обёрнутую в приятный на ощупь кожаный переплёт. Открыв первую страницу, он сделал для себя пометку: «Дневник исследования отеля „12 Сэйнтс Хилл“, день первый».

— Поскольку весь персонал ещё не вернулся из отпуска, а управляющей пришлось покинуть гостиницу, я остался здесь совсем один… День выдался ясным, не считая вечера. Моё прибытие сюда осуществилось в четыре часа, после полудня. Сейчас часы показывают практически семь вечера.

Чтобы позднее к этому не возвращаться, в общих чертах хочу описать сам отель. Высокое массивное здание, построенное в готическом викторианском стиле, имеет сложную конструкцию в форме латинской буквы «ПИ». В центре двора стоит большущий фонтан, с очень противно квакающими лягушками. Вокруг дома разросся сад, деревья, по большей части декоративные, и многочисленные каменные изваяния. У хозяев явно перебор с человекоподобными статуями, как будто этим они хотели компенсировать малую заселённость гостиницы. Да и вообще, мне они не нравятся, напоминая что-то чуждое, явно не наше - английское.

Хотелось бы побольше разузнать об истории отеля, надо подробнее расспросить об этом управляющую, когда она вернётся, или, может быть, кого-то из слуг… Пока мне удалось выяснить, что бывший владелец отеля - Чарльз Уилсон, был весьма тёмной лошадкой… При жизни о нём ходили самые разные слухи, как о ловком мануфактурщике и бизнесмене. Свою смерть же он принял: кровавую и загадочную, полную неизвестных деталей. Официальные источники заявили — самоубийство в своём кабинете. Его жена и дети также умерли здесь и все захоронены на примыкающем к отелю семейном кладбище, перед часовней. Факты смерти членов его семьи наводят на версию об умышленном убийстве, что тоже портит моральный облик бывшего хозяина отеля.

Репортёр всё же смирился с приближением вечерней темноты, успокаиваясь мягким белым светом уличных фонарей, и решил прогуляться вокруг дома, пока на улице ещё окончательно не стемнело… Многочисленные узкие грунтовые дорожки обвивались вокруг дома. С задней стороны гостиницы, перед морем была единственная приличная площадка, вымощенная крупными каменными плитами. На ней стоял длинный дубовый стол с такими же скамейками.

Часть садовых фонарей болезненно мигала, создавая нездоровое прерывистое освещение, а некоторые из них просто были перегоревшими и нуждались в замене.

— К слову, здесь и вправду создаётся впечатление, будто это место населяют привидения, а не живые люди. Половину лампочек на фонарях уже надо бы заменить, я обязательно напомню об этом кому-нибудь из слуг.

Обходя задний двор, Томас обнаружил на столе переносной керосиновый фонарь. Старая, но очень полезная в хозяйстве штука, на случай, если в доме будут проблемы с электричеством. Первым делом, репортёр прихватил его с собой.

Сзади сад гостиницы выходил к морю. Это создавало ощущение когнитивного диссонанса, из-за того, что «12 Сэйнтс Хилл» находится в глухой лесной чаще, однако в 26 ярдах от него суша заканчивается. Правда говоря, берег находится в весьма плачевном состоянии. Груды наплывших водорослей и скользких камней не создают впечатление благопристойного курорта, и берег необходимо было срочно расчистить.

— Здесь невозможно даже ходить, не то что купаться, — подумал Томас.

Далеко с берега виднелся жёлтый луч из башни маяка. Вокруг острых скал, где стояла серая башня, беспокойно бились волны о берег. Он показался ему каким-то одиноким и унылым, похожим на серый болт, торчавший из земли.

ГЛАВА 2: НЕОБЪЯСНИМЫЕ ВЕЩИ

Со стороны каменистого берега, омываемого морской пеной, разносилось холодное дуновение атлантического ветра, а жёлтый круг солнца лениво высунулся из-за туч. Занимается новый день, и Томас Бредберри встретил его зарывшись лицом в подушку. Круглый будильник безжалостно отзванивал свои удары крохотным медным молоточком, и мужчине ничего не оставалось делать, как продрать свои сонные глаза и усыпить его.

— Значит, уже утро… Сколько уже там, полдесятого, ясненько…

Корреспондент оделся в свою вчерашнюю одежду и спустился вниз по лестнице в прихожую, откуда вышел через парадные двери во двор, подышать свежим воздухом.

Снаружи солнце встретило его тёплыми утренними лучами, которые отражались от фонтана, создавая в нём причудливые бегающие зайчики. На улице пока всё было спокойно, были только статуи и кусты, никаких посторонних. С высоты деревьев доносилось приятное пение птиц. На грунтовые дорожки сада осыпалась разноцветная осенняя листва, давая всем понять, что осень уже начинает вступать в свои права…

— Томми, ну-ка быстро вылези из этой кучи! Здесь нельзя играть детям. Ну вот, посмотри — всё рассыпал!.. — вспоминал он себя в восьмилетнем возрасте, когда он прытким мальчуганом влетал в кучу осенней листвы, за что получал нагоняй от своей мамочки.

Под размеренный топот неторопливых шагов по садовым дорожкам, в голове репортёра проносились мысли о его сегодняшних планах, с чего ему начать своё расследование и как лучше изучить документарную базу «12 Сэйнтс Хилл»: либо дождавшись сюда приезда Сюзанны, как собственницы отеля, либо воспользоваться её отсутствием и порыться во всех бумагах самостоятельно. В особенности, нужно исполнять требования Эдварда Шоу, а для него обязательно интересным было бы обследование самых тёмных и неизведанных уголков дома. И ещё, трагических мест, где, по слухам, произошли жестокие и кровавые события. Именно в них, по традиции, и появляются легенды о неупокоенных, звенящих цепями душах.

Однако, когда Томас оборачивался на нависающий над ним негостеприимный фасад дома, который даже в дневном свете излучал меланхолию и прямо-таки не вызывал доверия, у него сразу же пропадало желание обследовать его поздней ночью, хотя в других своих расследованиях это считалось самым подходящим временем для охоты на привидений. Такую беспомощность он ощущал в первый раз, за всю свою карьеру журналиста, и он отчаянно стремился разделить бремя жизни здесь с кем-нибудь ещё.

— Все бока болят после вчерашней ночи… Сон здесь не особенно восстанавливает силы, но ничего, со временем освоюсь. Элис будет рада наконец завести ребёнка, как только я выручу у редакции солидный гонорар за свою командировку.

Бредберри неторопливо прогуливался вокруг дома, пытаясь зацепить взором все необычные детали. Сложив свои крепкие руки за спиной на пояснице, он спокойно двигался вперёд, различая в северо-западном углу двора сложенный из крупных булыжников старый колодец, откуда прислуга вероятно набирала воду для полива.

— Любопытная штуковина, — подумал Томас.

Осторожно просунув голову под деревянный дождевик, он ловкими пальцами поднял его круглую крышку, заглянув внутрь. Перед его глазами открылось узкое каменное кольцо, ведущее глубоко вниз. На дне ему в глаза блеснул диск света, затемнённый его собственной расплывающейся рожей.

Сам не зная зачем, вероятно, всему виной был внезапно проснувшийся ребёнок, засевший где-то в глубине Томаса, но он со всей силы рявкнул в колодец:

— Кто-о-о-о зде-е-е-есь?! То-о-о-о е-е-есь! Е-е-есь!..

Разразившийся в глубине гул тут же эхом вернулся к нему, зловеще завибрировав от влажных стенок колодезной ямы. Вода и отражение мужчины на дне размывались и искажались, принимая жуткую и мерзкую форму.

— А ты уверен, что в этом колодце никто не живёт? Ты точно уверен, что не разбудил спящего на дне водяного монстра, и его холодные сырые руки не схватят тебя, жадно утаскивая во тьму?

Рука Томаса сама инстинктивно захлопнула крышку колодца, едва не отбив тому пальцы. Репортёр в испуге грохнулся на задницу, испачкав брюки. Он некоторое время сидел на земле в растерянности, пытаясь проглотить упрямо застрявший в горле комок.

— Так, солдат… С_П_О_К_О_Й_Н_О. Мы и похуже в переделках бывали… — Он пытался собрать себя в кучу.

Бредберри решил, что пора ему прогуляться к северной стороне сада, на берег, чтобы успокоить себя шумом морского прибоя. В этом месте обитало мерзкое пугало, которое он вчера принял за вора, пробравшегося в сад. Сегодня оно всё так же висело, привязанное к деревянному кресту, безразличное к Томасу и тупо уставившееся в окна первого этажа.

— Надо бы взять из колодки топор и разрубить эту тварь на растопку. Господи, как же эта морда меня нервирует!

Потрёпанные рукава на плаще пугала неровно покачивались на ветру, что уже дало повод журналисту относиться к нему с подозрением. Он подобрал с земли тонкую сухую ветвь и осторожными шагами стал подходить к кресту. Зловещий силуэт, отгоняющий птиц, стоял прямо напротив Бредберри. Сморщив лицо в гримасе брезгливости, он несколько раз ткнул веткой чучелу в живот, а затем один раз в морду.

— Что, не можешь ответить мне, мразь? Ха-ха-хах!

Вряд ли Томас сейчас мог увидеть, что его последние действия напоминали симптомы развивающейся шизофрении. Вероятно, его нахождение в одиночестве в этом незнакомом и странном месте неблаготворно сказывается на его психике…

ГЛАВА 3: В ЧАСОВНЕ

Лениво потянувшись в своей кровати, Томас приготовился встретить свой третий день в этом таинственном месте. Нацепив на себя тяжёлый махровый халат, цвета переспелой вишни, репортёр покинул свою комнату и выглянул в одно из окон длинного коридора. Пейзаж со двора отеля встретил его сильно сгустившимся туманом на улице, который резко ограничил ему обзор, накаляя и без того напряжённую атмосферу.

Томас почувствовал где-то внутри себя небольшие потуги желания поскорее сесть в машину и свалить… Куда угодно, подальше от этого рассадника шизофрении.

— Надо бы прихватить с собой что-нибудь потяжелее, — подумал корреспондент. — Может быть, взять кочергу с кухни? Сегодня мне уже совсем неуютно ходить здесь безоружным.

И это было совсем не удивительно. Ведь репортёр не мог поручиться наверняка, что в доме он совершенно один. В «12 Сэйнтс Хилл» было ещё так много неисследованных комнат и запертых дверей, что воображать о том, что здесь запрятали хозяева, можно было о чём угодно. Грязные пятна на половом ковре, передвинутая мебель в комнате — всё это указывало на то, что по дому бродит странная личность, если конечно это не шутки призрачных фантомов... А густой туман, заполонивший сегодня улицу, ясно давал понять, что расслабляться теперь нельзя.

Один неверный шаг в сторону - и за поворотом ждёт смерть…

Пока что Томас решил не покидать пределы дома и захотел прогуляться по второму этажу. В конце длинного гостиничного коридора, уставленного горшками декоративных растений, стоящими под окнами, мужчина открыл ореховую дверь читального зала, намереваясь удобно устроиться там, черкая заметки. Увиденная за дверью картина вновь поразила его своей сверхъестественной аномалией. Он решил, что запишет об этом в дневнике.

В читальной комнате второго этажа, находящейся в дальнем конце восточного крыла, книги раньше стояли аккуратно разложенные по полочкам, доверху заполняя расположенные вдоль стен книжные шкафы. Томас ясно это запомнил, заглядывая в эту комнату вчера.

Теперь здесь прошлась чья-то невидимая рука, наводя свои извращённые порядки… Кто-то, или что-то опустошил книжные полки, играясь с ними, как с детским конструктором. Более сотни книг стояли в центре комнаты, сложенные в одну высокую вертикальную башню. Довольно-таки странное применение для литературы, если это вообще человеческих рук дело.

Бредберри на секунду задумался, а что же вытворяют здесь призраки, пока он ночью досыпает сон у себя в комнате?

Нужно было немедленно составить план действий, пока здравый рассудок репортёра всё ещё служил ему.

— Сегодня я должен что-нибудь выяснить об исторических справках «12 Сэйнтс Хилл», поскольку не могу ручаться, что в отеле совсем нет людей, и воры не утащат отсюда важные документы. Утрата каких-либо ценных материалов может навести на меня незаслуженные подозрения у собственников.

Журналист спустился на первый этаж дома, где остановился в одной из больших комнат, обустроенных для отдыха и досуга постояльцев. Томас решил присесть на мягкий полосатый диван и немного перевести дух. Это была гостевая комната, роскошно отделанная. На потолке висела необычная люстра, явно художественной работы, в форме оленьих рогов. В конце комнаты, в углу стоял чёрный пыльный рояль, наверняка в курортный сезон музыканты играли на нём и развлекали гостей, а, может быть, Сюзанна играет на нём в свободное время, нельзя сказать определённо.

Внимание Бредберри привлёк подоконник, заставленный всяким хламом. Мужчина подошёл к нему и зажёг стоявший у окна старинный канделябр, рассматривая все предметы, лежавшие на нём. Там были декоративные блюдца в оловянной оправе, прекрасная позолоченная шкатулка, мерзкий ухмыляющийся бюст рогатого сатира, который таращился на него исподлобья. Особенно красивой была гипсовая статуэтка кота, в натуральную величину, передававшая всю грацию животного, как будто живой кот вальяжно устроился на подоконнике. Томас даже, дурачась, пощекотал рукой ему под шеей, пока за спиной не раздалось нечто, что оторвало его от увлекательного занятия…

Пока мужчина рассматривал безделушки на подоконнике, по клавишам чёрного пыльного рояля раздался оглушительный треск, загремевший по его чутким, привыкшим к тишине ушам:

«Б-а-а-а-м-м-м-с-с-с!»

Репортёр внезапно подскочил на месте, по его спине пробежал холодный ужас. Нервными, трясущимися пальцами он достал из кармана небольшой фонарик, и мотающимися движениями начал осматривать весь рояль.

— Никаких следов движения на клавишах, ничего нет… Но, я же чуть не оглох от этой дьявольской шутки. Я ведь не сумасшедший!

Журналист стал нервничать всё больше и больше, ему послышался тихий смешок с подоконника, где стояла рогатая ухмыляющаяся рожа. Единственный разумный выход сейчас, по мнению Томаса, это уносить отсюда ноги, подальше от этой проклятой комнаты. Он решил отправиться в единственное место, куда, традиционно, дьявольским силам вход закрыт — старую англиканскую часовню на кладбище.

— Возможно, сейчас самое время помолиться всевышнему… — рассуждал Томас.

Он двигался рысью по лабиринтообразным коридорам первого этажа, стараясь выдавить из головы навязчивые мысли о диареи и жидком стуле. Нет, он не жидкий кусок кала, старающийся побыстрее покинуть кишечник, а отель не страдает вздутиями газов. При чём здесь он - просто обречённый человек, спасающийся от неведомой опасности.

Выбежав через заднюю дверь во двор, мужчина немного замедлил шаг, приближаясь к семейному кладбищу Уилсонов. Сначала он отворил скрипучие железные ворота, затем поднялся по дорожным плитам на небольшой холмик, где возвышалась белая, отделанная деревянными панелями часовенка. Два раза повернув ключ в её широких дверях, Томас толкнул их и с облегчением забрался внутрь.

ГЛАВА 4: ИСТИНА В ВИНЕ

Утром наконец победило обречённое чувство долга подниматься с постели. Нервы Томаса были расшатаны ещё со вчерашнего дня, а во рту у него чувствовался противный привкус засухи. Репортёр достал из сумки армейскую фляжку с водой и глотнул из неё пару раз. Следующий день он решил начать, не покидая сразу свой номер «225», а усевшись за стол, заполняя страницы дневника.

— Утро четвёртого дня в отеле «12 Сэйнтс Хилл». Мне здесь уже начинают поступать угрозы. Кто-то или что-то оставило мне под дверью странную записку. Прилагаю её к страницам дневника.

Бредберри аккуратно развернул в руках помятую записку, цепляя её скотчем к чистой странице своего журнала. У двери своей комнаты он припрятал кочергу, которую взял вчера с кухни. Сегодня он решил не расставаться с ней ни на минуту.

Делая натужное усилие, он повернул в замке ключ и осторожно приоткрыл дверь комнаты. Снаружи дом встретил его мирной тишиной, нарушаемой одним лишь размеренным тиканьем часов, висящих на стене коридора. Томас опасливо огляделся, то в одну, то в другую стороны коридора, страшась увидеть там затаившегося где-нибудь за цветочным горшком преследователя.

Он сомневался. И это сомнение касалось многих вещей… Его приезда сюда, несмотря на возражения его матери, живущей в Кейсторе, с ней он говорил по телефону перед отъездом. Другое сомнение касалось дурацких шуток отеля, непонятных и неестественных вещей. Чем это являлось: происками здешних духов или же жалкой имитацией, подстроенной людьми?..

Бредберри решил спуститься в кухню и подкрепиться утренним ленчем. На старую серую плиту он поставил закоптелую сковороду, на которой тут же разбилась пара яиц и поджарилась с хрустящим беконом.

Пахло вкусно. В горле Томаса всё ещё было ощущение жажды, но не такой, которую достаточно просто лишь утолить водой. То была другая жажда, навеянная желанием сбросить груз тяжких проблем и выпустить пар. И она привела его к двери кладовой.

На пыльном деревянном стеллаже красовались бутылки с запасёнными коллекциями вин, привезённых сюда из многих частей мира. Множество дорогих сортов с разноцветными этикетками, выдержанные не один год. Томас подсветил бутылки своим карманным фонариком и решил открыть себе Бургундское полусладкое 1908 года.

Сейчас он не задумывался над нравственностью своего поступка, ему было просто всё равно. Штопор громко чпокнул над горлышком бутылки, выпуская наружу сладкий аромат винограда. Алая струя полилась в бокал, чтобы затем оказаться в желудке репортёра вместе с аппетитной яичницей и беконом.

Это наградило Томаса расплывчатой иллюзией безопасности, хотя бы на какое-то время. Завершив свой завтрак, он налил себе ещё один бокал, на всякий случай.

— Ничего страшного не случится. Это просто издержки нервной работы, — говорил он себе, успокаивая.

Неуклюже усевшись за кухонным столом, он начал вертеть в руках ключ, который ему оставили вчера на подоконнике. Откуда он мог быть? Блестящий золотом, длинный, с круглой приплюснутой головкой. В голове вертелось множество догадок, но самая навязчивая из них была весьма предсказуема — «Склеп». Бредберри давно мечтал попасть именно в эту часть кладбища, и теперь он получил заветную возможность…

Корреспондент покинул дом и вышел во двор через заднюю дверь. Небо на улице было почти ясным. Далеко в море виднелись серые рыбацкие лодки, бороздя его в поисках добычи, а мерзкое пугало, как обычно, висело на своём месте, приветствуя Томаса гробовым молчанием. Сейчас даже оно не вызывало у него тревоги, а одно лишь ровное чувство опьянения. Пока он совершал свой путь на кладбище, вдоль садовых дорожек раздавались неприветливые шорохи из кустов, ненавязчиво намекая на скрытое наблюдение за его шагами.

Бредберри ускорил свои шаги, пока не юркнул за железные ворота кладбища, заперев их на ключ. И вот, он оказался перед дверьми склепа. С ребяческим нетерпением, он достал ключ и осторожно повернул тяжёлый скрипучий засов на дверях. Ключ подошёл идеально, БИНГО! Изнутри на него сразу дыхнуло противной пылью и ещё чем-то, напоминающим старое масло для освещения.

Перед тем, как зайти внутрь, Бредберри присел на деревянную кладбищенскую скамью и сделал очередную пометку в своей записной книжке.

— Сейчас время: одиннадцать, до полудня. Я спускаюсь в загадочный склеп на кладбище. До сих пор не знаю, кто вчера оставил мне ключ. Из газетных сводок об отеле следует, что под ним лежит фундамент более древней постройки времён Римской империи.

Внутри склепа было довольно грязно. Стоило ему взяться рукой за стену, как на ней оставался тёмный след, а к пальцам прилипала пыль. Верхнее помещение было небольшим и открывало винтовую лестницу, ведущую под землю. Томас смерил глазом глубину, на которую его вывели каменные ступени — около трёх метров вниз. На глубине запахло сыростью, и вдали лишь чернел мрак камеры. На стене висело несколько факелов, которые Бредберри сразу же зажёг зажигалкой.

Подземный зал тут же осветился оранжевым мерцающим светом. В передней части подземной камеры лежали в ряд раскрытые надгробия, готовые для будущих покойников. Томас втайне надеялся, что обнаружит здесь захороненных знаменитостей или других постояльцев отеля, но, к сожалению, все они оказались пусты.

Пройдя вперёд около двадцати шагов, репортёр увидел в середине небольшой узенький проход, который вёл в заднее помещение склепа. Ведомый любопытством, Томас сразу же двинулся в него.

ГЛАВА 5: ГДЕ ТЫ

Лучи утреннего света лениво пробивались в широкое решётчатое окно спальни. Глаза Томаса Бредберри с испугом открылись, как и у любого растерянного человека - где он и как здесь очутился…

Репортёр огляделся в непривычной комнате, пытаясь осознать конец его вчерашнего дня. Непривычная мебель равнодушно смотрела на него, отказываясь давать ответ. Застарелый набор декадентских предметов интерьера отдавал чем-то испанским, а лица людей на картине, висевшей над небольшим письменным столиком: лодочников, спускавшихся на гондоле по бурлящей и неспокойной реке, были полны насмешек.

— Ах, да… — вспомнил он. — Я же вчера сбежал из своей комнаты. Нужно сегодня убрать это проклятое зеркало.

Томас неуклюже поднялся с постели и открыл одну из полок высокого пузатого комода, разыскивая в нём как можно большую по размерам простынь. Через минуту тщательных поисков, такая нашлась… С виду потрёпанная, белая постельная простынь была нужна ему для упаковки и отправки к чёрту его мистически опасного овального зеркала из номера «225».

Сегодня день выдался пасмурным, что было замечено из высоких окон коридора. Бредберри с опаской вернулся в свою комнату, чтобы первым делом решить его вчерашнюю проблему. Черпая у себя внутри скрытые резервы мужества, он набрался смелости вновь заглянуть в зловещее зеркало.

Оперативно включив ламповую люстру в комнате, Томас ещё и подсветил поверхность зеркала фонариком, внимательно всматриваясь в него, но не увидел на нём ничего подозрительного, за исключением следа от ладони, оставленного на зеркальной поверхности, по своим размерам меньше и тоньше, чем его собственная. Противный след чьих-то чужих пальцев не на шутку раздражал его, пробуждая в голове профессиональное репортёрское любопытство, смешанное с диким страхом простого обывателя, беспокоящегося за свою жизнь.

После внимательного осмотра, он осторожно снял зеркало со стены, беспощадно завернув его в старую простынь. Теперь осталось только выставить его за дверь, оставив его надёжно спрятанным под одним из угловых столов, декоративно стоящих в коридоре.

Томас вернулся обратно в номер «225» и уселся за стол, ловя себя на том, что давно уже не делал никаких записей себе в дневник. Осмотрев свою правую руку, которая вчера тряслась, как у вонючего лондонского пропойцы, Бредберри слегка поиграл пальцами и, удовлетворённый, взял ручку:

— День пятый в адской богадельне «12 Сэйнтс Хилл». Время на часах: начало десятого. Вчера я потерял способность вести свои записи, из-за дикого испуга вчерашним призраком. Я почти твёрдо уверен в своей психической вменяемости и в доказуемости этого странного явления: она передала мне привет, оставив на зеркальной поверхности след от своих грязных лап…

Обезопасив себя от вчерашних козней, Томас ощутил отчаянное урчание у себя в животе — время было позавтракать. Он поспешил отправиться в кухню, но пока он спускался вниз по главной лестнице, проходя через холл, репортёр услышал доносящийся с тумбочки, дребезжащий звонок телефона. Бредберри взял трубку:

— Я слушаю вас.

— Доброе утро. Это говорит шеф-повар гостиницы, Стивен Моллис. Позовите мне к телефону управляющую.

(Нахальный боров)

— Мне очень неловко говорить вам, мистер, но её сейчас здесь нет. Четыре дня назад она уехала по делам в Вустершир, по каким, мне не сказала. А остальная прислуга отеля здесь не появится ещё несколько дней… Так что, ничем не могу вам помочь.

(Ха-ха-ха!)

— Вот как?.. Это весьма неблагоприятное стечение событий, ведь я хотел обсудить с ней, какие продукты нужно привести в отель к прибытию семьи Кэбботов, которые должны приехать к вам уже со дня на день…

(О-о-о-о…)

— Мистер Моллис, я понимаю, что как-то неудобно вышло… Позвоните её секретарше, я могу вам оставить номер телефона.

— А кем вы здесь являетесь, в нашем отеле, если не секрет? Вы заместитель Сюзанны?

(Как же ты достал, олень!)

— Нет, я нахожусь здесь в служебной командировке. Я корреспондент журнала «Необъяснимое и загадочное». Провожу здесь расследование по наличию проявлений потусторонних сил на территории «12 Сэйнтс Хилл».

— В самом деле? Вот это ужасная новость… Я вам скажу прямо, что по жизни терпеть не могу вездесущую прессу. Таким, как вы, надо вечно облазить все углы, устроить везде бардак и всё перелопатить, а потом после вас всё опять нужно будет убирать целую уйму времени. Ну и как, нашли уже что-нибудь?..

(! -! -! -! -! -!)

— Да, нашёл, — ехидно ответил Томас. — И я думаю, что за месяц пребывания здесь, найду намного больше скелетов у вас в шкафах… Припасов здесь мне хватает, но у меня есть сомнения, что вы хорошо вычистили гостиницу от крыс, у вас здесь в доме происходит вопиющий свинарник, предметы падают со своих мест…

— Мистер Бредберри, я не уверен, что вы отдаёте себе отчёт в ваших словах… Я решительно заверяю вас, что в нашем отеле нет никаких крыс. Все крысы и грызуны, которых мы находили, когда начинали работать здесь, были уже мёртвыми, ещё тогда… — Моллис сделал небольшую паузу. — И, в дальнейшем, ни одной больше не появлялось, одни лишь лягушки в саду… А что касается падающих предметов… У нас в отеле коридоры длинные, и ветер может продувать их насквозь. Постарайтесь закрывать за собой все двери, не будьте безалаберны…