9.49

1

Январь, 2017       Вторник   7.23

        Белое снежное покрывало укутало небольшой городок, почти скрывая трассу,  пересекавшую город.  Асфальтная полоса, словно ножом, рассекала сердце города, условно деля его на равные половинки, похожие под толщей снега на пушистые барханы. Кое-где по обочинам дороги вихрь вырывал из виду здания,  настойчиво вбиваясь в них ледяными руками, а затем вновь погружал в пелену остроконечных снежинок.  Город спал, притихнув под неистовством бури, лишь в нескольких окнах горел уютный, завлекающий своим теплом свет. Выходные в городке встречали особенно радостным посапыванием на подушках, ведь начало зимнего сезона неизменно означало вымирание забегаловок, магазинчиков и всякой  туристической ерунды, а с остальным жители вполне могли подождать до полудня. Поэтому одинокая фигура, устало борющаяся с пургой, утопающая большими ботинками в высоких сугробах у обочины вызвала бы недоумение даже у шерифа, не храпи тот в кабинете, под чутким надзором его заместителя.  Фигура, принадлежавшая, несомненно, мужчине, приблизилась к дорожному указателю, учтиво подсказывающему, что до центра города оставалось около двух километров.

          Снег повалил сильнее. Его липкие, холодные белые комья оседали на седой бороде, подтаявшими каплями сбегая по морщинистой шее.  Мужчина поежился, чувствуя, как противная влага проникла за широкий ворот, и прищурил глаза.  Серые, с мелкими коричневыми крапинками, они выглядели почти безжизненно, но заключали в себе столько мудрости, что казалось, это само мироздание выглядывает из пустых глазниц.  Мужчина  поднял руки, натягивая съехавшую вбок шапку плотнее на голову,  с трудом цепляя рукавицами шерстяной головной убор.  Сильный порыв ветра разметал его длинные волосы по плечам, до боли обдувая покрасневшие щеки на лице. Маленькие бусинки, вплетенные  в тонкие, спутанные между собой, косички, покрылись корочкой инея, словно их умело присыпали сахарной пудрой. Замерзшие ноги отказывались слушаться его, но мужчина упрямо продирался вперед, все больше  утопая в сугробах  с каждым новым шагом.  Казалось, еще немного и снег поставит его на колени,  щелкнув заснеженным пальцем по носу.  Полы меховой шубы с тонкими, красными нитями, навязанными узелками по воротнику и рукавам, доходили почти до щиколоток, но пуговиц на них явно не хватало и они раскрывались под порывами ветра, выставляя напоказ высокие ботинки, зашнурованные поверх  темных, расшитых  по всей длине  брюк. 

Очередной порыв ветра забрался  под распахную ткань, пробираясь до самого позвоночника и оседая холодом на сердце. Тяжелая ткань оттопырилась на спине, как будто  часть сознания мужчины пыталась вырваться наружу, сбежать от этого убивающего тело холода. Мужчина поднес руки ко рту, по очереди вдувая теплый воздух под перчатки, но теплоты его дыхания хватило лишь на пару раз. Сомнительная помощь, ведь теперь пальцы покалывало сильнее.   Он поднял левую руку чуть выше, перекрывая ладонью резкий порыв ветра, от которого слезились глаза,  и всмотрелся вдаль. Впереди, слева виднелся указатель с кроватью и красным крестом над ним.

       « Еще немного», - он едва пошевелил замерзшими губами, потратив на  это слишком много из оставшихся сил. Неделю назад, когда выбор пал на него, он и представить себе не мог, что его ноша окажется такой тяжелой. Тогда,  у костра, под звуки бубна, который любовно украшала его маленькая дочь, он принял свою участь  с  благоговейным трепетом, несмотря на то, что это станет его концом. Он знал об этом всегда, как и его малышка, со слезами на глазах провожавшая его в путь, как и все, кто окружал его в тот вечер. Они были Носителями, а значит, не принадлежали себе.  Тогда, у костра, он обещал, что найдет достойного Хозяина, но буря почти одолела его.  Нога провалилась в толщу снега, сжимая ботинок Носителя как тисками. Мужчина потянул ногу вверх,  вскрикивая от резкой боли и плюхаясь пятой точкой в снег.   Попытка,   затем еще одна, вот только  нога  выскочила из зажатого снегом ботинка, оставляя его торчать в снегу. Идти с босой ногой было бы самоубийством, поэтому мужчина встал на колени, зарываясь руками в снег и таща ботинок на себя.  Рывок и он вновь сидит на заднице, жалобно скуля от холода.  Если бы он верил в Бога, то взмолился бы ему. Но Носители знали и не верили. 

          Здание больницы  показалось минут через десять, когда снег в ботинке окончательно подтаял и хлюпал под онемевшими пальцами, а нос и губы покрылись нездоровой синевой.   Добравшись до расчищенного от снега крыльца, мужчина схватился за перила, судорожно хватая ртом морозный воздух. Оставалось совсем мало времени на прощание, он уже чувствовал, как белый комочек скользит по его груди, пытаясь вырваться сквозь запахнутую на груди шубу.  Он прижал одну руку к груди, в надежде удержать его еще немного.

- Подожди, ещё не время, -  он почувствовал, как ткань разошлась в стороны, выпуская белый шар с  подвижными отростками из его грудной клетки. Тело мужчины грузно осело на ступени, остекленевшим взглядом уставившись на кружащий среди снежинок шар. Приблизившись к лицу мужчины,  шар ласково коснулся своим отростком холодной кожи, притягивая волоски бороды, словно электризуя, так в школе частенько забавлялись мальчишки, натерев  колпачок ручки о голову, а затем скрылся в дверях приемного отделения.

         Замерзшее табло, висящее над входом, сквозь налипшие комья снега тускло высветил температуру, тут же сменившись  тремя цифрами местного времени.  9.45

2

Июль, 2014          Полдень

Взбираться по тропе было трудно, несмотря на то, что деревья отбрасывали спасительную тень, духота давила, исходя обильным потом, а присохший к небу язык требовал очередного глотка холодной воды.  Кирэн провел рукой по лбу, вытирая намотанной на запястье банданой, соленую влагу с лица. Его майка-алкоголичка давно прилипла к молодому, но подтянутому телу, а полоса шорт на талии приобрела мокрый темный оттенок.

- Чертова тропа, - беззлобно выдохнул он и повернулся к шагавшим чуть позади него друзьям, таким же уставшим, как и он, - и чего туристы так и прут сюда каждое лето?

Сделав еще пару шагов, он неудачно зацепил носком шлепка камень, и с трудом удерживая равновесие, громко, от души, выругался.

- Да ладно тебе, каждый год сюда ходим, - примиряюще проговорила рыжеволосая девчонка. Лямки ее ядовито-зеленого купальника торчали из-под растянутой футболки, змейками скрываясь за шеей. 

- Знаю я, - буркнул Кирэн. – Могли ведь в аквапарк пойти. Тем более, смена Саймона. Он бы нас так впустил.

- Аквапарк и зимой открыт, а к озеру будет не добраться. Кончай ныть, достал уже, - низкорослый белобрысый парень лет семнадцати несильно толкнул Кирэна в плечо, тут же заканчивая свою речь смачным пинком под зад.

- Ты чего? – Кирэн недовольно потер ушибленную пятую точку, но, заметив бесят в глазах друга, решил свернуть тему. Иначе пинком не обойдешься.

- Не грузись, малый, - рыжеволосый приобнял его за шею и притянул к себе, шепча на ухо:

- Сегодня раскрутим девчонок на игру. Пощупаем в водичке, так сказать.

 Он заговорщицки ухмыльнулся, обдавая щеку горячим дыханием.

В целом, их компания на каждое лето особо не менялась: Кирэн, рыжеволосая Мара, коротко стриженный круглолицый, как гладкий бильярдный шарик Дин, Холли – самая младшая из них, все еще угловатая и плоская как доска, когда же вырастит ее грудь, ждали все и делали ставки в основном на намечавшийся нулевой размер), сестрички Джонс – самые активные на любовном фронте, Громила Сэм, за глаза сурово именующийся Жирным и белобрысый Тим. И лишь пара новых сезонных друзей вливалась к ним, когда в летние коттеджи заселялись семьи с детьми. Бывало,  все лето приезжали одни пожилые пары и тогда они варились в котле собственной дружбы. И хотя знали друг друга с самого детства и некоторые даже успели повстречаться и разбежаться, шуточка про лапание в воде оставались традиционной в каждый сезон. Приятный бонус после тяжкого подъема.

Громкая мелодия Offspring перекрыла шелест деревьев и звуки их шагов. Холии схватила телефон.

- Да, мам, - Холли приложила палец ко рту, прося всех замолкнуть и слиться со звуками природы, - да, мам, хорошо, мам. Нет, что ты! Я не пойду на озеро. Я сейчас у Мары, мы думали посмотреть фильм. Ее бабушка печет нам замечательные булочки, аромат прям по всему дому. Да, ма, обязательно и тебе принесу. Целую, - она отключила связь под несдержанное хихиканье друзей.

- Придурки, мне влетит, если она узнает.

- А ты как думала, предкам-то врать. Ты где булочки потом возьмешь, на берегу спечешь? – Тим  разразился хохотом, склонившись вперед и упираясь руками в коленки.

- Сам, небось, отцу не сказал, куда идешь.

- Это не его дело, - злобно рявкнул Тим, но тут  сменил гнев на милость. – Мы уже почти на месте, шевелите  булками.

***

Спасительная прохлада воды манила бликами из-за деревьев, вселяя в усталые ноги бодрость и силу. Ребята побросали сумки у кромки опушки, на бегу стягивая с себя прилипшую от пота одежду и с визгами плюхаясь в прохладную воду. Лишь Громила Сэм замешкался у воды, неловко стягивая с себя шорты, плотно обтянувшие живот.  Брызги воды неприятно  кололи разгоряченное тело, заставляя его подпрыгивать на месте, еще больше путаясь в ненавистной ткани. Наконец, его ноги, не выдержавшие отчаянного скаканья, зацепились друг за друга, и он плюхнулся задом в воду.  

- Ребята, Жирный опять свалился! – Дин засмеялся, но тут же ушел под воду благодаря удачной подножке от Мары.

- Спасибо, - довольно проговорил запыхавшийся и мокрый Громила Сэм, откидывая победно снятые шорты на берег.

Кирэн и Холли затеяли игру «кто продержится под водой дольше» и теперь отчаянно глотали ртами воздух, пока Тим подкатывал к одной из сестричек Джонс, но та лишь хохотала в ответ.

Прозрачная вода помутнела, смешиваясь с поднятой со дна глиной, пачкая ноги в грязно-коричневой жиже.

- Похоже, озеро в этом году обмельчало, - Холли уже отдышалась и водила рукой по воде, пытаясь разогнать муть и всмотреться в дно озера.

-Там, дальше – она указала рукой, - должно быть поглубже. Несильно, но раньше мы там в воду прыгали с ветки, помните?

Кирэн поднял руку, прикрывая глаза от солнца, но все равно щурился до морщинок на лбу.

Чуть поодаль виднелся крутой выступ берега, возвышавшийся над водой на добрых метра два. На самом краю торчало скрюченное дерево, толстыми ветками нависающее над озером. Издали казалось, будто великан наступил на него, пригибая вниз, но оно упрямо тянулось кончиками веток вверх. Довольно уродливо, но впечатляюще. Настоящий боец природы.

3

Декабрь, 2016      Канун Рождества           19.25

Кристина медленно открутила крышечку тюбика с тональным кремом и выдавила капельку на ладонь, затем добавила немного увлажняющего (так крем ложился намного лучше по ее личному убеждению).  Кончиками пальцев она подхватила бледную коричневую массу и аккуратно, стараясь касаться как можно нежнее, покрыла ею большой синяк на скуле. Почти незаметно. Если не всматриваться, то вообще идеально, а Виктор точно не будет.  Кристина тяжело выдохнула, задумчиво рассматривая свое отражение в зеркале. Бледное, усталое, с мешками под глазами. Ей вряд ли кто-то бы дал тридцать, скорее назвали бы цифру под сорок. Она попыталась улыбнуться, заучено растягивая уголки губ, но получилось совсем уж вымучено, словно невидимые пальцы тянули ее каменное лицо за щеки, натягивая кожу. Еще один вздох. Кристина провела расческой по волосам, предусмотрительно собирая их в тугой пучок. До прихода Виктора оставалось чуть больше часа. Она поднялась, с нервным трепетом поглядывая на часы, задвинула пуфик под трюмо и пошла на кухню.

Минимум три блюда и закуски, не считая десерта. Кристина заглянула в окошечко духовки, отмечая, что традиционная индейка красиво подрумянилась с одного боку. Она схватила полотенце и открыла дверцу. Горячий воздух ударил в лицо, облепляя ее ароматом пряностей. Женщина ловко развернула противень, подставляя белый бочок курицы под жаркую полоску ТЭНа. Она давно обмолвилась, что пора бы заменить плиту, а потом несколько дней вдвойне много использовала тоналку.  Виктор любил идеальную курицу из идеальной духовки, и если что-то было не так, то это вина самой не идеальной Кристины.

Женщина откинула полотенце на стол,  судорожно перебирая в голове, все ли готово.

«Все», - она довольно улыбнулась, затем, аккуратно смахнув несколько крошек, оставшихся на столе, окинула взглядом идеально чистую кухню.

«Молодец», - мысленные подбадривания срабатывали отлично, особенно за полчаса до возвращения мужа.

Она поправила подол серого платья, чуть потянув его до колен, проверила, застегнуты ли все пуговички на горловине и пригладила и без того строго убранные волосы. Неяркие тона в одежде отлично сочетались с серостью ее лица.  Немного приглушив свет, ведь счета за прошлый месяц превысили норму, она присела за стол, нетерпеливо перебирая края тканевой салфетки.  Совсем ненадолго прикрыв глаза, женщина и не поняла, как заснула, утыкаясь лбом в сложенные на столе руки.

Дверь за ее спиной тихонько отворилась, впуская высокую фигуру. Мужчина сделал несколько шагов к столу, с раздражением смотря на спящую Кристину. Склонившись чуть ниже к ней, он с силой бросил ключи на стол, с удовлетворением замечая, как вздрогнули ее плечи от неприятного резкого звука, и прошептал:

- Вот так мы встречаем мужа?

Холодный тон, от которого сердце Кристины забилось испуганной птицей в клетке.

- Я.. – она запнулась, но все же собралась и продолжила ровным тоном, - ужин готов. Вымой руки и за стол.

- Хорошо, - голос чуть потеплел, хотя льдинки все еще плавали в нем.

Виктор развернулся на носочках, собираясь выйти из кухни, как вдруг остановился, принюхиваясь.  Он медленно развернулся, устремляя свой взгляд на Кристину, а затем на духовой шкаф.

- Что за вонь? – он двинулся к ней и женщина почувствовала, как вспотели ее ладошки.

Секундное замешательство отразилось на ее лице, а затем испуганное «ой» заполнило комнату. Она метнулась к духовке, на ходу хватая полотенце и открывая горячую дверцу, почти вырывая ее рывком.  Клубки дыма поползли вверх, вырисовывая издевательски-красивые фигуры.

- Ты вообще хоть что-то умеешь делать нормально? – взревел Виктор, больно хватая Кристину за руку и разворачивая к себе лицом.

- Могу, - взвизгнула она, поражаясь собственной смелости.

- Не смей повышать на меня голос, - Виктор отчеканил каждое слово, сильнее сжимая ее запястье, едва не выворачивая руку.

- Отпустиии, - взмолилась она, чувствуя, как к глазам подступают слезы.

- Когда я уже научу тебя,  как встречать мужа после работы? Кто еще позаботится о такой дуре, как ты?

Кристина промолчала, старательно сглатывая комок в горле, но слюна вдруг исчезла в пересохшем как Сахара рту. Запястье саднило, однако она не пыталась вырвать руку.

- Чем ты вообще занималась, пока я вкалывал на работе?

-  Это твоя работа пользуется такими резкими духами? – выдохнула Кристина и тут же закусила губу, заметив, как побагровело лицо Виктора.

- Что ты сказала? А ну повтори? – рука с запястья резко переместилась на загривок Кристины, до боли сжимая затянутые в пучок волосы. Слезы полились из глаз, дорожками размазывая дешевый тональный крем. – Сука неблагодарная!

Виктор стиснул зубы, почти выплевывая слова ей в лицо. С неким удовольствием он смотрел, как вздулись венки на ее лбу, а кожа натянулась, еще немного и волосяные лукавицы вырвутся из нее. Виктор развернулся к духовке, тут же прижимая к ней Кристину за волосы сбоку от дверцы.