А как же Мы?

Часть 1 Глава 1

— Адуська, — рыдала Маринка[1] в трубку. — Прости меня, ду-уру-у… Я у тебя такая ду-у-ура-а!

— Что случилось? — Кончики пальцев от испуга онемели настолько, что Ада чуть не выронила телефон. — Марин?! Да что случилось?! Господи, перестань ты рыдать! Скажи уже, наконец, нормально, что произошло!

— Артём! — Подруга захлебнулась криком. — Артём! Он ищет тебя… Я не знала ничего… прости-и-и! Он… Илья… Он… — Она всхлипнула и забилась в невидимой истерике. — Он знает, что ты в парке-е-е с Викушей гуля-яе-ешь…

«Господи!»

Ада немедленно отключилась, принялась лихорадочно шарить взглядом по пространству вокруг себя и почти сразу же наткнулась на «него». В конце аллеи, по которой они и фланировали с дочерью, она увидела несущегося к ней Артёма. И хотя с их последней встречи прошло больше года, его стремительную, лёгкую и немного танцующую походку сложно было не узнать.

Не зная, что делать, Ада застыла на месте. Пытаясь успокоить бешено колотящееся в груди сердце, сначала выхватила дочку из коляски, а затем, положила обратно. Но буквально тут же в голове вспыхнул приказ самой себе:

«Беги, Ада! Беги быстро и далеко! Пока ещё есть такая возможность!»

Вцепившись в ручку прогулочной коляски до побелевших костяшек на мгновенно похолодевших пальцах, рванула в противоположную от приближающегося к ней Артёма сторону. То и дело оглядываясь, с ужасом отмечала, как расстояние между ними стремительно сокращается. Слепой страх гнал её вперёд, отдаваясь болезненным уколом от сковывающего напряжения в каждой клеточке тела.

«Господи! Помоги! Не дай мне возможности спасовать пред этим человеком! Не хочу встречаться! Не хочу общаться! Не хочу, чтобы знал…»

Но додумать до конца Ада не успела, поскольку в следующее мгновение больно ударилась плечом и локтем обо что-то железобетонное.

Она взвыла. Разряд тока, войдя в руку, мгновенно распространился по всему телу, обездвиживая Аду. От боли из глаз хлынули слёзы. Потеряв всякие ориентиры, она пошатнулась, готовая свалиться кулем на ещё мокрый, после недавно прошедшего тёплого летнего дождика асфальт. Боязнь усугубить своё и без того незавидное положение заставила её непроизвольно вцепиться в то, что и возникло на пути столь неожиданно.

И тут, в обонятельные рецепторы вломился экзотический и бархатистый запах мускатного ореха, перца и нероли[2] — смесь модного мужского парфюма. Затем, сквозь влажную пелену, застилающую глаза, сначала пробился васильковый цвет, и только потом, наконец пришло понимание, что это всего лишь футболка, плотно обтягивающая рельефный спортивный торс. Несколько секунд, и её замешательство прошло. Отчего-то сразу стало понятно, что с этой стороны угрозы нет.

Опасность была, но… Она чувствовала её именно затылком. Страх парализовал каждый позвонок. Чётко осознавая, что ещё две-три минуты, и ей уже будет не избежать встречи с человеком, которого она больше не хотела никогда видеть, старалась вычеркнуть из своей жизни, заставил действовать.

И боялась Ада сейчас не за себя. Как бы страшно и больно ни было ей в ту их последнюю встречу, но она это пережила. Тяжело, долго, но всё же смогла оставить произошедшее в прошлом, спрятала где-то внутри себя, считая, что заслужила. Слишком уж расслабилась она тогда, доверилась, по сути дела, абсолютно чужому для себя человеку, приняв желаемое за действительное. Ведь видела же истеричность, эгоизм старого приятеля, но всё равно позволила их отношениям перейти за рамки обычной дружбы, к более интимным. Артём же, переступив запретную черту, посчитал возможным распоряжаться жизнью Ады так, словно имел на это право.

Да, она сильно ошиблась, уговорив себя, что дружба между мужчиной и женщиной всё же бывает.

Ада снова вздрогнула. Позади неё был тот, кого следовало опасаться, но, главным образом, не за себя. Она боялась за свою маленькую, беспомощную доченьку. Догадайся Артём, что Вика его дочь, страшно подумать, чем может обернуться это для них обеих.

Затравленно оглянувшись, Ада, увидела, что расстояние между ней и Тёмой сократилось до двухсот метров. С каком-то неудержимым отчаянием в глазах она уставилась на обладателя спортивной фигуры, в которого она и врезалась.

Перед ней стоял высокий, вполне даже симпатичный блондин с глазами тёмно-серого, почти антрацитного цвета. Это было настолько необычно, что Ада на десяток секунд зависла, погрузившись в странную густоту оттенка. У него были прямой нос, пухлые, аппетитные губы, светлые брови и — о, чудо! — длинные, чёрные ресницы…

Охватив всё это в одно мгновенье, с облегчением вздохнула. Ни агрессии, ни раздражения против человека, так внезапно возникшего у неё на пути, она не чувствовала. Неожиданно ощутив у себя на талии чужие руки, к собственному удивлению, поняла, что отвращения к мужчине не чувствует: либо страх напрочь отрубил его, либо организм не воспринимал этого человека как возможный сексуальный объект.

По спине прошёлся озноб, но не холодный, а какой-то жаркий, плавящий мышцы. Пульсация крови в висках достигла пика, и новый укол страха мгновенно заставил действовать. Привстав на цыпочки, она обняла молодого человека за шею и, дотянувшись до уха незнакомца, быстро прошептала:

— Умоляю! Помогите мне. Притворитесь моим мужем, пожалуйста!

Молодой человек несколько опешил от столь неординарной просьбы, но, нужно отдать ему должное, мгновенно сообразив, что мольба странной девушки продиктована страхом, уточнил.

Глава 2

— Ада…

Артём, не выдержав, всё-таки решился заговорить первым.

— Здравствуй, Ада!

Она медленно, с явной неохотой перевела взгляд на бывшего друга и тут же вздрогнула. Чёрные глаза горели решимостью, да и весь его вид говорил о намерении добиться своего во что бы то ни стало: скулы напряжены, лоб нахмурен, руки сжаты в кулаки.

— Здравствуй, Артём. — Она постаралась придать своему голосу безразличие и спокойствие.

— А это кто, дорогая? — мгновенно отреагировал на их взаимный обмен любезностями Кирилл, вступая в игру.

— Это… это… знакомый. Старый знакомый…

Артём нахмурился. Ада вот так просто записала его в свои старые знакомые. Да и потом, его явно напрягал мужчина, собственнически обнимающий его женщину. Отправляясь сюда для разговора, Тёма никак не предполагал увидеть её с кем-то. И тут — надо же! — неожиданно появившийся в парке блондин.

Его раздосадованный взгляд очередной раз мазнул по обнимающейся парочке и остановился на ребёнке.

Прелестная девочка, словно маленькая куколка, так и приковывала его взгляд. У неё были огромные чёрные глаза, длинные пушистые ресницы, тонкие изящные бровки, пухлые, словно нарисованные, губки. Шапка тёмных вьющихся волос была перетянута голубой шелковой лентой в тон лёгкого платьица с яркой аппликацией в виде цветка с разноцветными лепестками. На ножках — белые ажурные носочки и голубые кожаные открытые туфельки.

И главное — она не была похожа ни на его бывшую, ни уж тем более на этого странного парня рядом с ней. Какой-то червячок узнавания заворочался в душе, но раздражение и злость от того, что Ада им пренебрегает, выводило Артёма из себя.

— Старый знакомый? — В словах Кирилла засквозило явное удивление. — Ты мне ничего не рассказывала.

Прохоров нервно передёрнул плечами, а затем снова уставился на девочку. И тут его осенило…

«Нет! Илья не ошибся! Это моя дочь… Моя… Моя! Значит, тогда… она сказала правду, и я чуть не убил собственного ребёнка».

Вскипевшая в нём агрессия в один миг нашла цель: всё это время Ада врала ему. Прятала дочь… Его дочь! А он так страдал после потери малышки, зачатой с Лизой!

«Сколько ей?! — прикидывал он. — Сколько? Полгода? Год?»

Артём прикрыл глаза, быстро проводя подсчёты. Получалось, что его девочке сейчас должно быть месяцев восемь… может, чуть больше.

Скользнув недобрым взглядом по Кириллу, он снова уставился на Аду.

— Нам нужно поговорить… Пожалуйста, Ада… Удели мне всего лишь пятнадцать минут.

— Разве мы не всё сказали друг другу в последнюю нашу встречу? — удивилась она. — По-моему, в прошлый раз ты был весьма красноречив, — съязвила она.

«Господи! Я жизнь готов положить к её ногам! Пусть только скажет… Лишь намекнёт, и я дам ей всё! Ей и дочке!» — на несколько минут забылся Артём.

На его лице тут же проступило явное отчаяние.

— Ада… Прошу… Удели мне всего несколько минут…

— Нет! — безапелляционно и резко ответила она. — У нас нет общих тем для разговора.

Наконец оторвав взгляд от Ады, Тёма снова перевёл его на ребёнка. Девочка, положив голову на плечо мужчины, время от времени пыталась просунуть свой крохотный пальчик ему в рот. Он посмеивался, губами ловил его, отчего малышка сияла, словно маленькое солнышко, показывая свои четыре зуба.

— Это же моя дочь! — всё-таки не выдержал Артём. При этом его слова прозвучали не как вопрос, а как утверждение. — Сколько ей? Восемь месяцев, девятый?

— Нет, — слишком поспешно ответила Ада и взглянула на стоявшего рядом парня. — Не твоя.

— Молодой человек, — ожил тот. — Вика — моя плоть и кровь… Вы ошиблись. Моей дочери почти десять. И с какой стати вам в голову взбрела такая дикая мысль?!

— Да ты себя в зеркало видел?! — с явным скептицизмом проговорил Артём, внаглую переходя на «ты». — В ней нет ничего от скандинава, коим ты и являешься.

Всё верно! Эти двое — день и ночь. Полная противоположность. Но, к удивлению Прохорова, парень лишь весело засмеялся, ничуть не покоробившись от заявления претендента на отцовство.

— Вынужден вас огорчить… старый друг моей жены… Это я ни на кого в роду не похож. Среди своих близких я так называемая «белая ворона». И если вы получше посмотрите на нас, то всё же увидите схожесть губ например… Взглянете на мои глаза и ресницы. Они явно не принадлежат скандинаву…

На какое-то мгновенье Артём, и правда, замолчал, изучающе уставившись на соперника и ребёнка, но тут в ситуацию вдруг вклинилась малышка. Крохе надоело просто так ковырять губы мужчины и она, настойчиво ткнув малюсеньким пальчиком в его рот, чётко произнесла:

— Па… Па…

Артём побледнел.

Ада облегчённо вздохнула. Уж она знала, что этими настойчивыми слогами она требует открыть рот, желая добраться до языка человека, державшего её на руках. Так малышка играла с братом Антошкой. Тот, показывал ей свой юркий язычок, а девочка, замерев, с восторгом наблюдала, как что-то яркое, быстрое, то появляется, то исчезает. Но для человека постороннего, несведущего, коим и был Тёма, это вполне могло звучать как обращение к отцу.

Глава 3

Ада растерянно взглянула на Кирилла. Тот пожал плечами и отрицательно замотал головой, показывая, что не знает, что сейчас нужно сделать. Только малышка, что-то мурлыча себе под нос, продолжала ёрзать у него на руках.

— Прости меня, Ада! — наконец произнёс Тёма. — Я очень виноват перед тобой. Прошло столько времени, а я по-прежнему словно в аду. Проживаю свой срыв снова и снова. Мне стыдно смотреть тебе в глаза. И так будет всегда. Из-за своего поступка я умираю по нескольку раз за день: жить, дышать нормально не могу из-за того, что натворил. Всё пошло прахом.

Плечи его затряслись с новой силой.

— Мне тридцать лет, и становится страшно от того, что я оказался никому не нужен на этом свете, — продолжил он спустя какое-то время. — Да что говорить — я сам себе теперь не интересен. Наверное, и правда жил неправильно. По-человечески больно за тебя, обидно за себя. Видно, я какой-то ущербный, бракованный, раз все так легко от меня отказываются. Даже ребёнка Бог не даёт, сколько бы ни старался…

Артём плакал. По-мужски, но очень отчаянно, с горечью и абсолютно не стесняясь. Было видно, что раскаяние настоящее, наболевшее. Ада с трудом сдерживалась, чтобы не броситься ему на шею. Ей было жаль его и обидно, что они разошлись так страшно. Но в то же время она понимала: стоит только один раз уступить, проявить даже незначительную слабость, и всё начнётся с самого начала. Уж таким человеком был Артём. Дай ему палец, он и всю руку откусит.

Вот она, удерживая подступающие к горлу рыдания, закусив губу и стиснув зубы, не двигалась. Сердце говорило:

«У него есть дочь… твоя и его. Ему нужно сказать… довериться. Пусть знает для того, чтобы был стимул жить дальше. Тебе не обязательно возвращаться к нему».

Но ум Ады тут же останавливал её:

«Да! Я верю тому, что он говорит. Муки совести — самое страшное наказание для человека. И потом, у него действительно никого не осталось. Но если Тёма узнает о том, что Викуша его дочь, то покоя тебе не видать. Он непременно захочет принимать участие в её жизни, а заодно и в твоей. Если ты не согласишься, то он обязательно затеет судебные тяжбы. Он отвоюет общение с дочерью, а она больной ребёнок. Артём, с его мнительностью, только усугубит проблемы. Будет винить в случившемся себя, ну, заодно и тебя. Станет настаивать на отъезде в Германию: сначала на лечение, а там не факт, что сможешь вернуться. Твоя жизнь будет вдали от сына: разве можно предать одного ребёнка ради другого? И потом, как знать, что у Тёмы творится в голове. Смог же он полтора года назад так жестоко и некрасиво обойтись с тобой, казалось бы, своей любимой женщиной. Нужно помочь ему, но как? Ка-а-ак?»

И тут сполохом в голове у Ады возникло понимание, что делать. Ведь в городе до сих пор жила девушка, безумно любящая стоящего перед ней на коленях мужчину.

«Она готова прощать ему всё, даже интрижку со мной. И самое большое счастье для Артёма в том, что в её доме его ждёт не одно любящее сердечко, а целых три: Эллада и её полугодовалые малыши — Полинка и Коленька, названные так в честь его бабушки и отца».

— Артём! Встань, пожалуйста с колен. Право, стыдно. Люди обращают внимание. Да и разговаривать, не видя твоего лица, мне неприятно.

Артём отрицательно покачал головой.

— Нет, Ада… Нет. Я очень грешен! Ты не представляешь, как я себя виню в случившемся! — прохрипел он с надрывом. — Я знаю, что нет мне прощения за содеянное… И если ты всё же сможешь меня когда-то простить, ты — чистая душа.

— Артём! — жёстко произнесла она. — Я давно отпустила обиду. Если бы мне нужно было отмщение, то я не оставила бы произошедшее без наказания ещё тогда… Но ты должен понять одно: я говорю сейчас это не для того, чтобы успокоить твою совесть, и даже не ради себя, а ради той, которая любит тебя уже много лет. Ждёт и надеется, что когда-то ты проснёшься, вынырнешь из придуманной сказки. Тешит себя мыслью, что набегаешься, наконец, и вернёшься к ней. Я думаю, ты знаешь, о ком я говорю…

Он поднял на неё заплаканное лицо. Его ресницы несколько раз взмахнули, показывая Аде, что он всё понял.

— И если ты поторопишься, то ещё застанешь Полинку и Коленьку за кормлением. До того, как она уложит их спать.

Теперь Прохоров нахмурился. Имена, которые она называла, в контексте с той, о ком, говорила Ада были ему незнакомы. Разве что… Он уставился на бывшую возлюбленную, стараясь прочитать на её лице признаки проявления жестокой шутки в отместку за его поступок. Но сколько бы он ни вглядывался, не видел ни насмешки, ни издевательства.

Вместе с тем, она продолжила:

— Твоя последняя мечта исполнилась полгода назад, Артём. Если это для тебя действительно важно, то адрес, куда идти, ты знаешь… Решать только тебе, хочешь ли этого по-настоящему или же просто нравится чувствовать себя несчастным.

Артём прикрыл глаза. Недоверие. Надежда. Тоска. Страх… Любовь… Желание жить. Кажется, судьба снова открыла для него дверь к счастью.

Ада, покопавшись в сумке, притороченной к коляске, достала упаковку влажных салфеток и протянула ему.

— Приведи себя в порядок, а то тебя в такси не пустят.

Он растерянно забрал их и, достав несколько штук, принялся вытирать сначала руки, а затем и колени.

— Грязные бросай сюда. — Она подала целлофановый пакет. — Мы сейчас домой пойдём — выкинем в ближайшую урну. Давай-давай.

Глава 4

— Привет, Ладушка! Это я. Вы ещё не пошли на дневной сон? — спросила Ада подругу, отходя от мужчины на несколько шагов, чтобы исключить лишние уши.

— Привет! Да вот только утолкала. Полинка опять кордебалеты устраивает. Сама знаешь, что они вытворяют, когда лезут зубки. Коленьку без конца теребит. Едва уснули. А ты ещё гуляешь? Что-то подзадержались вы…

— Да уж… Ладушка, ты только не волнуйся… но я сейчас виделась с Артёмом.

Сдавленное «Ах!» в телефоне было вполне ожидаемым. Потом повисла пауза. Каждая из них выжидала реакции другой. Наконец Эллада не выдержала.

— Как прошла встреча? — чересчур сухо и равнодушно поинтересовалась она, и это выдавало её волнение.

— Я простила его за содеянное.

На том конце провода повисло разочарованное молчание.

— Лада! Я сказала, что простила за прошлое, но у нас нет настоящего и тем более будущего. И я не раскрыла тайну рождения Вики. Ты уж меня не выдавай, сестра.

Вздох облегчения, и снова тишина были ответом на слова Ады. Не дождавшись полноценной реакции, продолжила.

— Сестрёнка! Прости, но я рассказала ему о вас…

— Что…

Голос Лады мгновенно сорвался, став осипшим, вязким. Словно её губы внезапно потеряли подвижность.

— Что именно ты сказала? — уточнила она практически промямлив.

— Правду. Я сказала, что его любят и ждут. Думаю, что минут через пятнадцать-двадцать он будет у тебя. Прости, но мне показалось, что так будет правильно.

— Спасибо тебе, — растроганно прошептала Эллада. — Спасибо, что пытаешься наладить мою жизнь.

— Я просто хочу, чтобы вы были счастливы. Ты же любишь его. А у тебя есть всё, что ему сейчас так нужно. Только прошу тебя, как пообщаетесь — набери меня, чтобы я знала, что у вас там происходит.

— Хорошо. И ещё раз спасибо тебе! — Эллада вдруг всхлипнула.

— Ну-ну! Ты что?! Куй своё счастье, кузнец! Люблю тебя! Детей от меня поцелуй…

— Ладно! — засмеялась та. — Ой, так скажи, — вдруг всполошилась она. — А как у тебя-то встреча прошла? Без эксцессов?

— Без. — Ада покосилась на нового знакомого. — Если что, имей в виду: я в парке была не одна, а с мужем.

— С кем? — Лада даже поперхнулась вопросом. — С кем ты была?

— С мужем… Зовут Кирилл.

Она покосилась на молодого человека, развлекавшего в этот момент Вику. Посадив девочку в коляску, тот играл с ней в любимую забаву всех малышей: прятался за дождевик, а затем внезапно появляясь, весело «куковал». Кроха с горящими глазами ждала его очередного появления, а увидев, визжала от восторга.

— Какой Кирилл?! Господи, Ада, куда ты снова вляпалась?! Какой муж?! Откуда?! У тебя даже знакомых с таким именем не было…

— Я понимаю, что это звучит глупо, но я попросила прохожего подыграть мне — притвориться моим мужем и Викушиным папой…

— Какой кошмар! Ада. я сейчас с ума сойду от беспокойства! Быстро сделай фото новоиспечённого «муженька и папаши» и пришли мне. Хочу на него посмотреть. Может, он маньяк какой-то!?

— Какой маньяк?! — стараясь показаться беззаботной, весело засмеялась Ада, хотя страх незамедлительно царапнул коготком душу. — Ладно. Сейчас пришлю… Вот только изловчусь сфотографировать…

— Да уж постарайся… как хочешь, но фото сделай. Господи! Ну что ты творишь?! — с искренней тревогой в голосе, произнесла подруга. — Давай… жду!

Отключившись, Ада какое-то время ковырялась в телефоне, выжидая подходящего момента. И спустя пару-тройку минут уже отправляла фото.

Но не успела она пройти и пяти шагов в сторону дочери, как раздался звонок мобильного. На экране высветилось фото подружки и имя «Ладушка».

— Что? — спросила Ада, но в ответ получила еле сдерживаемый смех.

— Так где, ты говоришь, нашла этого «мужа»?

— Здесь, в парке, — растерялась Ада.

— Ада, ты только не удивляйся моей просьбе: выходи за него замуж по-настоящему! — выпалила она и тут же добавила: — Пожалуйста!

— В смысле?.. — спросила Ада, не поняв просьбу подруги.

— Видишь ли, сестрёнка… У нас есть реальный шанс породниться. Этот бесподобный мачо — мой брат Кирилл, тот самый, с которым я давно хотела тебя познакомить!

— Обалдеть! — только и смогла выдавить из себя Ада. — Я в шоке! Всё. Пока. Давай. Набери меня тогда…

— Я помню!

Отключившись, Ада уставилась на мужчину.

«Брат Эллады, лучшей подруги! Уму непостижимо!»

Тот внезапно поднял голову от коляски и озорно взглянул на неё.

«Ну как я не заметила сразу?! Тот же взгляд, разрез глаз, только цвет другой… И волосы: он блондин, а Ладушка — природная брюнетка».

— Эй, Ада! Ты что? — спросил молодой человек. — Как там сестра?

Ада, так и не сделав больше ни одного шага, застыла на месте от неожиданности.

Глава 5

— Добрый день, милая! — Мечников шагнул в квартиру. — Не спит ещё наша красавица? Вот! — Он поставил перед Адой объёмный пакет. — Тут овощи, фрукты, крольчатина, творог домашний, молоко… Я к ребятам на рынок успел заглянуть, как раз сегодня всё свеженькое привезли. Викуше и Антошке будет полезно диетическое мясо, да и молочное пригодится: блинчики сделаешь или запеканку. — Александр Михайлович искренне улыбнулся. — Да, моя хорошая, чуть не забыл: там ещё спортивный костюмчик для нашей красавицы. Июньские вечера прохладные бывают, а он лёгкий, но тёплый. А это тебе.

Он словно фокусник выудил из-за спины шикарный букет белых роз. Ада сглотнула. Ей предстояла сейчас большая подлость: разыграть теперь уже перед этим человеком сцену, «отрепетированную» сегодня в парке.

Вот уже почти полтора года Саша как заведенный крутился сначала возле неё, а потом и возле Вики. Конечно, он надеялся на то, что у них с Адой всё, в конце концов, наладится, но ничего не получалось: её по-прежнему трясло от неприятия мужчин, даже от случайного прикосновения. Всё это она чувствовала каждой клеточкой своего тела, и, к сожалению, этот замечательный во всех отношениях человек не был исключением. Как уж так получалось, неизвестно. То ли у неё была стойкая неприязнь к Саше сама по себе, то ли из-за того, что он оказался косвенно причастен к произошедшему. Причины в данном случае были не принципиальны. Факт оставался фактом. Несмотря на всю его неустанную заботу о них, она так и не смогла полюбить его и продолжала шарахаться от возможности малейшего прикосновения. Ничего не могло сломить это неприятие.

Но надо быть честными: время от времени Ада пыталась остановить Мечникова. Она старалась вразумить его, объяснить, что у них ничего не получится. Но он ко всем её мольбам и уговорам оставался слеп и глух, твердя словно заведенный: «Всё пройдёт! Вот посмотришь, у нас всё с тобой получится!».

И вот, наконец, ей представилась возможность отвадить его от себя, хотя и очень жестоким способом.

— Саша! Прости, но не надо нам ничего покупать. У нас всё есть! И потом, тебе не нужно больше к нам приходить.

— Милая! Мы с тобой это не раз обсуждали… — начал было Мечников, но тут в холле появился Кирилл с Викой на руках.

Увидев Александра Михайловича, Викуша расцвела и тут же что-то залепетала. Но Мечников, привычно улыбнувшись девочке, перевёл взгляд на чужака. Его лицо мгновенно окаменело.

— У нас гости, дорогая? — спросил как ни в чём не бывало Кирилл. — Адушка, ну что ты держишь человека на пороге? Вы, наверное, друг моей жены? Проходите, проходите, не стесняйтесь. Я только дочку спать уложу и вернусь к вам. Сейчас обедать будем. Познакомимся поближе.

— Саша… Александр Михайлович, простите, но…

— Кто это? — спросил Мечников как-то очень медленно и заторможенно, видимо, пытаясь осмыслить только что услышанное.

— Это? — Зачем-то переспросила Ада. — М-муж, — заикаясь пояснила она.

— М-муж? — повторил он вслед за ней, не спуская глаз с целующего в щеку Аду молодого человека. — Ког-гда? От-ткуд-да?

— Мы поженились сегодня, — пояснил Кирилл, беря инициативу в свои руки. — Да вы проходите! За обедом мы вам всё и расскажем… Да, дорогая? Ладно… я с малышкой.

— Н-нет. — Мечников положил цветы на пол и сделал шаг назад к двери. — П-простите, я не знал.

Он на минуту прикрыл веки, резко и тяжело вздохнул, а потом не отдавая отчёта своим действиям, потёр ладонью грудную клетку с левой стороны.

— Саша! Тебе плохо? — растерялась Ада, уловив его непроизвольное движение.

— Нет… Всё в порядке. Не волнуйся, милая.

Он открыл глаза. В них блеснули слёзы. Её сердце сильно сжалось от раскаяния, поскольку Ада осознавала, как ему сейчас больно.

— Всё в порядке, — повторил он, снова пятясь к выходу. — П-поздравляю…

— Прости меня, Саша! — произнесла она.

Голос её сорвался, не давая сказать слова благодарности, которых он заслуживал.

— Прости, что обманула твои надежды.

— Это ты меня извини, милая. Я, старый болван, не хотел слышать твоего «нет», хотя всегда выделялся умением понимать ситуацию сразу же. Прости меня, что не давал тебе личной жизни своим присутствием… Я нафантазировал себе Бог весть что…

— Саша… Прости, но ты же видел, что я не могу перешагнуть через себя.

— Видел. Не знаю, почему, но всё ещё продолжал надеяться, что когда-нибудь это станет возможным. Мечтал, что простишь меня и сможешь принять…

Дойдя до двери, он замер в проёме, не решаясь сделать последний шаг. Мечников понимал, что он будет для него действительно финальным. Сейчас он уйдёт и уже никогда больше не увидит эту женщину. Поэтому он стоял и смотрел на Аду, пытаясь запомнить. Она столько времени дарила ему счастье одним только присутствием рядом, возможностью видеть и разговаривать с ней. И вот всё закончилось.

— Прости меня, — снова прошептала Ада, пытаясь сдержать слёзы.

Но не прошло и минуты, как они всё же потекли из её глаз.

— Ну-ну… — Александр Михайлович дёрнулся было, чтобы успокоить, но Ада шарахнулась от него, как от прокажённого, налетев на вышедшего из спальни Кирилла.

Глава 6

Пока Ада кормила малышку, Кирилл начал потихоньку обсуждать проблемы девушек.

— Сколько себя помню, Эллада всегда сохла по этому мачо. Уж не знаю, что в нём такого привлекательного для вас, женщин, но она была одной из многих, готовых на всё ради его внимания. Поэтому для меня как раз совсем не удивительно, что Лада снова с ним… Ты же в курсе, что они уже пробовали вместе жить и расходились? Что она в своё время сделала от него аборт?

Ада кивнула, а потом добавила:

— Вы настолько близки с сестрой, что ты знаешь о таких вещах?

— Конечно, — спокойно произнёс он. — Я могу как угодно относиться к Артёму, и даже в какой-то степени презирать его за то, что он сделал с вами, но это никак не отменит того, что она любит его. Разве не так?

— Всё так. Именно поэтому я и хочу тебя попросить никак не реагировать на наше с ним совместное прошлое. Из-за Лады и племянников. Считай, что его и не было, и Вика не его дочь.

Кирилл прищурился, сканируя своими антрацитовыми глазами её душу, а потом всё же согласно кивнул.

— Это понятно. Сами разберётесь. У меня вопрос в другом… А кого ты всё-таки любишь? Не может быть, чтобы сердце твоё молчало.

Сердце Ады действительно не молчало. Не было и ночи, чтобы она не вспоминала «его», не жалела о прошлом, не молила о прощении. Сколько раз в мыслях она возвращалась к тем или иным событиям, меняя их ход так или иначе, сколько слёз было пролито в такой неуютной в своём одиночестве постели! И все они были только о нём… об одном. Сколько снов было пересмотрено, где они снова вместе и счастливы, как и раньше! Но наступало время возврата в реальность, и Ада опять погружалась в многочасовой быт, организуемый вокруг её маленького солнышка.

Становилось немного легче, когда на пороге появлялся сынок. Мальчик словно погружал её в тот мир, где рядом по-прежнему был любимый человек. Казалось, что вот-вот он войдёт к ней, привычно притянет к себе и поцелует так сладко, нежно, как только это может сделать по-настоящему любящий мужчина. А ей станет легче нести эту ношу ответственности за маленькую и такую хрупкую жизнь. Ведь рядом с ней он — тот, кто всегда готов подставить своё сильное плечо.

А потом…

Потом она снова возвращалась в этот мир, где была без поддержки. Одна. Рядом с ней была её крохотная красавица-дочка, невольно ставшая большим замком, закрывшим навсегда дверь к тому, кого по-прежнему любила. Даже нет, не замком. Она стала сургучной печатью, запаявшей замочную скважину, чтобы наверняка никто и никогда его по ошибке не вскрыл.

Ада понимала, что возврата в прошлое нет и не будет. Как бы ни любил её когда-то Богдан, простить бастарда, да ещё с большими проблемами, он не сможет. Он достаточно гордый человек, со своими принципами и амбициями, даже в любви. Ещё в своё время, когда они только планировали пожениться, Богдан достаточно жёстко потребовал от своей будущей жены соблюдать ряд условий — довольно простых с морально-этической точки зрения. Но у судьбы на неё, девушку, попавшую в сказку, оказались свои планы.

Ада никогда не задавала Тошке вопросов о жизни отца, а мальчик, будто чувствуя это, сам их не поднимал. Вот только однажды, застав Аду застывшей у телевизора, проявил эмоции. Шёл сюжет об открытии какого-то нового предприятия. Богдан, как всегда, красивый, но за прошедшее время внешне немного огрубевший, рассуждал о перспективах развития его холдинга в новом направлении. Рядом с ним, явно красуясь, топталась очень эффектная блондинка. Время от времени рука Махрова властно касалась кончиков её пальцев. На руке незнакомки сверкало кольцо с большим драгоценным камнем.

«Рубин», — автоматически отметила она про себя.

— Мам! — окликнул её мальчик. — Ты всё равно красивее, чем она.

Ада сначала даже и не поняла, о чём он говорит, а осознав, внезапно сильно покраснела. Присев перед Антошкой на корточки, она с любовью пригладила его тёмные волосы, такие же мягкие на ощупь, как и у её бывшего мужа. На несколько мгновений снова провалилась в прошлое, но, почти сразу же вынырнув, ответила:

— Спасибо, мой любимый мальчик, но папа вправе приводить в свою жизнь другую женщину. Это нормально. Ты не должен этому противиться.

— Но ты же не привела себе другого мужчину? — задал вполне резонный вопрос ребёнок.

— Я не могу. У меня уже есть мужчина. Это ты, — тут же добавила она, увидев, как его бровки начинают хмуриться. — И потом, у меня есть Вика. А такие особенные детки нужны только мамам… ну и папам, конечно, если они у них есть. А у Викуши нет отца. Я тебе говорила. Я её покупала одна, мне и растить.

Пятилетний мальчик как-то по-взрослому скептически хмыкнул, а потом обняв её за шею, прошептал:

— Папа никогда не приводит её к нам домой.

Ада на автомате поцеловала сына, вот смысл сказанного им поняла только спустя несколько минут. Уточнять было поздно, а поднимать этот вопрос ещё раз для обсуждения с ребёнком — недостойно.

— Так кого ты всё-таки любишь? — вернул её в настоящее голос Кирилла.

Ада затравленно взглянула на него.

— Ты считаешь, что мне нужно произнести вслух, чтобы я ещё раз прошла через всё это?

— Не для этого, — неожиданно серьёзно произнёс мужчина. — Мне нужно, чтобы ты услышала, наконец, сама себя.

Глава 7

Спустя сорок минут они вышли во двор.

— Здесь осядем? — спросил Кирилл Аду, кивая на детскую площадку.

— Давай, — как-то нерешительно согласилась она, почему-то очень сильно страшась предстоящего разговора.

По факту, Кирилл был старше её только на пять месяцев, но сейчас рядом с ним она ощущала себя неразумной девчонкой-подростком: как-то уж очень не по годам мудр и серьёзен был этот человек. И вряд ли люди такими рождаются. Они ими становятся, исходя из жизненных обстоятельств и перипетий, через которые их проводит судьба. Видимо, не всё так просто было в прошлом у этого красивого, сильного, весёлого и не по годам рассудительного двадцатидевятилетнего парня.

Кирилл, подхватив Викушу из коляски на руки, отправился к деревянным скульптурам на детской площадке.

— Это зайка, — присел он перед довольно крупной, почти с метр высотой, деревянной фигуркой. — Смотри, какие у него ушки… большие, длинные. А где у нашей Вики ушки? Ма-а-аленькие…

Девочка показала, тут же дотронувшись ладошкой до ушной раковины.

— Правильно, моя хорошая! А где у меня ушки?

Вика ковырнула его ухо.

— Умница, ты моя!

Он звонко чмокнул её в пухлую щёчку.

— А ротик? Где у нашего зайки ротик?

Малышка ткнула в мордочку деревянного «косого».

— А теперь давай найдём ротик у Викуши… А у меня? А где у зайки хвостик?

Девочка потянулась за спину фигурки и тут же ткнула куда-то вниз.

— Ты моё счастье! Прекрасный ребёнок! А где у меня хвостик?

— Не, — уверенно ответила кроха и нахмурилась.

— А у мамы где хвостик?

— Не! — снова повторила Вика и для пущей убедительности отрицательно замотала головой.

— Ада… — начал Кирилл, подойдя к скамейке. — Если кто-то когда-то осмелится сказать, что у твоего ребёнка есть какое-то отставание в развитии, можешь смело покрутить ему у виска. Не верь! Прекрасный ребёнок. Даже хвостик не нашла там, где его не должно быть. Наоборот, она знает больше, чем её сверстники. Сразу видно, что с ней занимаются. Ты прекрасная мать, и я горжусь тобой, сестрёнка.

— Так ты нас тестировал?

— Конечно! Я же должен понимать проблемы Викуши. Завтра посмотрю её историю болезни. И когда приедешь в клинику, обследуемся: либо подтвердим, либо опровергнем диагнозы. Может, что-то подуточним. Ведь оценку развития ребёнка никто не проводил? Я правильно понимаю?

— Да, — прошептала Ада.

— Весь упор был на заболевания, а само изменение навыков, способностей никого не интересовало. Всё-таки оценка была дана лишь при рождении. А тут явный прогресс — так сказать, налицо. Девочка отлично развивается. Думаю, что результат обследования нас приятно удивит.

Видя, что Ада пребывает в растерянности, хмыкнул. Обняв её за плечи, притянул к себе. Прижался щекой к её виску и пробормотал:

— Никому в этой жизни не суждено знать, как сложится его дальнейшая судьба. Но мы должны быть достойными людьми в любом своём действии. Ты прекрасная мать, чуткая, любящая и самоотверженная. Не переживай! Ну что ты сникла совсем? Не бойся! Мы с Элладой — с тобой! — Затем, чуть помолчав, продолжил:

— А ещё ты очень красивая женщина, за это с тебя двойной спрос. Уж прости, но так устроено наше общество. Ты всегда будешь под прицелом чужого внимания. Более того, неизменно найдутся желающие воспользоваться тобой в собственных, корыстных интересах, не гнушаясь ничем. Даже могут воздействовать через ребёнка. Ты должна помнить об этом и всегда быть очень осторожной. Но и себя не забывай.

Она положила голову ему на плечо. Доверие. Признательность. Надежда.

— Думаешь, что у нас всё с Викушей получится?

— Непременно! Я обещаю, что помогу тебе всем, чем только смогу, сестрёнка.

Он хмыкнул.

— Ещё сегодня утром я даже не подозревал, что через несколько часов у меня появится ещё одна сестра. Вот ведь если бы не Артём, то мы могли бы просто пройти мимо друг друга и познакомиться только с подачи сестры… когда-нибудь. А сейчас я сижу рядом с тобой и понимаю: ты — родная душа. Когда Ладушка говорила, что как-то сразу прикипела к тебе, я сомневался. Не верил, что такое возможно. Ан нет! Всё же случилось и со мной… Получается, что мы втроём на какой-то одной волне. Ощущение, будто мы не двойняшки, а тройняшки.

Ада улыбнулась. Она всегда хотела брата или сестру, Родимую кровинку, ещё одну свою близкую душу, безусловно любящего человека. Но как-то у родителей не сложилось. Только она. Именно поэтому вопрос о том, сколько детей у них будет с Даней, и не стоял. Ответ один: «Сколько Бог даст». И если бы Богдан так не боялся повторения её тяжёлых родов, то в их семье давно был бы как минимум ещё один малыш. Сейчас её мечта воплотилась в жизнь, ведь теперь у неё было двое прекрасных детей. Она справится! А ещё сегодня судьба расщедрилась — подарила ей брата. Раз Кирюшка говорит, что поможет, у неё всё получится. Она отчего-то верила ему, как себе.

— Кирюш… Спасибо тебе. — Она не заметила, как вслух произнесла его имя более тепло. — Я благодарна тебе за поддержку, за то, что вселяешь в меня уверенность.

Часть 2 Глава 1

Пока Артём ехал по обозначенному Адой адресу, он был полон решимости. То, о чём заявила бывшая возлюбленная, было настолько неожиданно, что в первые минуты он даже засомневался в искренности её слов. Но чем больше он размышлял, тем увереннее себя чувствовал. Всё сходилось: и связь с Ладой была, и вероятность беременности, и даже обозначенные Адой сроки тоже подходили.

Неужели? Теперь Артёму казалось, что Госпожа Судьба, наконец, обратила на него внимание, простила ошибки и подарила новый шанс.

Но едва он въехал во двор дома, в котором жила Эллада, как в одно мгновение растерял уверенность и смелость. Тёма даже посидел какое-то время в машине, пытаясь ещё раз, прочувствовать эмоции и желания. Он хотел понять, откуда в нём свербит какое-то странное, мучащее его беспокойство. Однако долго рассиживаться не стал. Разозлившись, вышел из машины громко хлопнув дверью, вымещая на авто недовольство собой. Решительно подойдя к подъезду, протянул уже было руку к панели домофона, чтобы набрать номер квартиры, как дверь открылась, выпуская радующихся чему-то парня и девушку.

«Хороший знак! — выдохнул он из себя внезапно загустевший в лёгких воздух. — Может, и правда, меня здесь ждут?»

Не давая себе ни малейшей возможности передумать, шагнул в кабину лифта и буквально через три минуты уже стоял перед знакомой металлической дверью. И только тут вновь притормозил, внезапно чего-то испугавшись. Ноги ослабели, выдавая с потрохами зудящие внутри него сомнения. Артёму всего-то и оставалась, что нажать кнопку звонка. Но это совсем простое действие почему-то оказалось неимоверно сложным. Он никак не мог заставить себя поднять руку, чтобы известить хозяйку квартиры о своём приходе. Всё, на что у него хватило сил, это уткнуться лбом в холодный металл.

Прислонившись к преграде, как к невидимой защите, Артём внезапно унёсся в прошлое.

«Думай сердцем, Тёмушка!» — все время говаривала бабушка, когда мальчик сомневался.

Он почти всегда так и поступал: старался действовать, как учила мудрая женщина.

Вот только сердце у него было большое: помещалось в нём много чего. Но самое странное, что смазливый парень, в которого с возрастом превратился Артём, оказался не таким большим ловеласом, как многим думалось. По-своему это был наивный, чистый душой молодой человек, поначалу страшно удивляющийся, что оказывает какое-то магическое влияние на девушек. Он и хотел бы закрутить с кем-то роман, но не поверите — стеснялся. Вот тут за его «развитие» и взялись лучший друг детства Илья и шустрая соседка Лиза, красотка, много чего умевшая в свои юные годы.

Обучение шло «на ура». Приобретая навыки, Тёма вскоре стал заглядываться и на других девушек, пробуя на них полученный опыт и знания. И вот тут-то случился прокол. Бабушка, застав парня за «непотребным» делом, практически сразу же положила этому конец, поженив его и молоденькую соседскую девочку.

Лиза оказалась прекрасной женой, да и в постели много чего умела. Вот тут-то Артём и начал понимать, что, оказывается, делить «свою» женщину ещё с кем-то ему совсем не нравится.

***

В голове Артёма что-то внезапно лопнуло и зазвенело. Он вздрогнул и болезненно зажмурился.

Дискомфорт стал его постоянным спутником с того самого дня, как впервые потерял сознание в квартире у Ильи. Радовало только то, что теперь он вспомнил всё. В периоды повторяющихся время от времени приступов он становился сам не свой: туман, дикая резь, ломота, тошнота и странная ненависть ко всем и ко всему. У него даже несколько раз возникала мысль сходить к врачу, поговорить, а может, и провести какое-то обследование. Но едва боль отступала, как он благополучно забывал о данном буквально каких-нибудь пять минут назад самому себе обещании.

«Зато я вспомнил всё!» — каждый раз думал он.

И вот — новый приступ. Тёма сполз на плитку, так и не отрываясь лбом от двери. От этой прохлады, даримой металлом, становилось чуть легче.

Мысли, словно ночная мошкара вокруг лампы, закружили с новой силой, перенеся его к недавним событиям.

Ада...

Артём и сам не мог понять, что она на самом деле для него значила. Рядом с ней ему всегда хотелось быть лучше: смелее, благороднее, щедрее, чем он был на самом деле. «Быть» и «казаться» — разные вещи. Но чувства к этой же женщине делали его подозрительным, ревнивым, невыдержанным. Ему сносило голову, обостряло до предела все чувства. Рвало на части от бушующих в нём противоречий. Наверное, он любил, причём так, что категорически не хотел делить её ни с кем… даже с мужем. Потом внезапно ревность к Богдану испарилась, оставив место одному желанию: владеть. Это вожделение поглотило его стеснение и страх за возможные последствия.

И вот мечта сбылась. Артёму, наконец, удалось сделать Аду своей. Казалось, счастье совсем рядом — вот только протяни руку и возьми. Но что-то снова не приносило ему покоя. Какой-то червячок сомнения точил изнутри, не давая расслабиться, получить удовольствие от происходящего.

А потом Тёма внезапно понял причину: его любовь, его жар-птица так и не стала по-настоящему «его», постоянно норовя упорхнуть, вырваться из клетки. И самое ужасное, что её никак нельзя было удержать. Чувства к Аде выжигали сердце калёным железом, обжигали душу до углей. Теперь, осознав свой провал, он не мог больше спокойно жить: ходить, дышать, думать. Он сгорал до горстки пепла только от одной мысли, что не нужен ей.

Глава 2

Артём тряхнул головой, прогоняя воспоминания, и поднялся на ноги. Сейчас в нём боролись два чувства: страх и желание. Страх отталкивал от заветной двери, тянул его за шиворот назад, к лифту. Желание же требовало решительных действий: поднять руку и нажать на кнопку звонка.

«Думай сердцем, Тёмушка!» — снова всплыло в памяти.

«Помоги мне, родная моя!» — мысленно обратился он к бабушке.

И тут же, словно в ответ на его просьбу, тихо щёлкнул замок, и дверь медленно открылась.

На пороге стояла Эллада, такая же красивая, слегка пополневшая, но своя, привычная, из прошлого, в котором его любили и ждали. Увидев на пороге Артёма, она моментально побледнела и как-то растерялась. Её чёрные глаза настороженно заметались по его лицу, фигуре, охватывая произошедшие за год изменения и стараясь разом угадать настрой стоявшего перед ней человека.

— Привет! — прохрипел он внезапно отчего-то севшим голосом и смутился. Откашлявшись, поинтересовался:

— Где?

Самое любопытное, что Лада поняла его вопрос. Всё-таки они были на одной волне. Кивнула на дверь. Теперь уже, ни минуты не сомневаясь, Артём протиснулся мимо неё в квартиру, быстро снял обувь и как ни в чём ни бывало направился в ванную комнату. Вымыл руки, автоматически отмечая про себя наличие нового: игрушек для купания, каких-то баночек, тюбиков, коробочек с изображением смешных животных — явно для детей, большой стопки разнокалиберных полотенец. Сердце сладко, но вместе с тем тревожно сжалось. Ощущение у Тёмы было таким, словно всего несколько шагов отделяло его безрадостную реальность от возможности попасть в сказку, увидеть долгожданное чудо.

И оно действительно произошло.

Войдя в комнату, на которую указала Лада, Артём остановился, рассматривая изменения. Раньше это была гостиная — самая большая в этой квартире, с качественным ремонтом и добротной мебелью под старину. Теперь же всё выглядело по-другому: новенькие светлые обои, на огромном окне — только лёгкие белоснежные шторы и минимум мебели. В комнате на тридцать квадратов стояли лишь два плательных шкафа да угловой комод, к торцам которого пристроились детские кроватки. А ещё в ней была автоматическая люлька-качели на двоих, и на полу лежал огромный ковёр из натуральной шерсти. На нём — большой развивающий коврик и… горы игрушек.

Артём сделал несколько шагов в глубь помещения и прикрыл глаза, глубоко вдыхая окружающие его запахи. В комнате приятно пахло чистотой и свежестью, а ещё немного — натуральным деревом и… маленькими детьми. Уж откуда его мозг определил, что то, что он сейчас чувствовал, является запахом младенцев, сложно сказать. Может быть, сработали ассоциации с увиденным, а может, так подействовало знание, что это детская, но он кайфовал от этого. Его переполняло счастье размером с эту комнату, а возможно, и больше.

«Я — отец! Я стал отцом!»

На внезапно ослабевших ногах Артём подошёл к кроваткам. Дети, темноволосые, как и он сам, беззаботно спали.

«Это девочка, — внезапно понял Тёма. — «Полина», — вспомнилось ему, как Ада назвала одного из детей.

Маленькая кнопочка, Тёмина копия, засунув пальчик в красиво очерченный ротик, причмокивала пухленькими губками и… улыбалась своим сновидениям. Сердце молодого человека вскипело и начало таять словно кусочек сливочного масла на разогретой сковороде.

«Моя девочка! Моя доченька!»

Слёзы нежности навернулись на глаза, заволакивая пеленой милый образ. Не стесняясь, он смахнул их и перевёл счастливый взгляд на вторую кроватку.

«А это, видимо, Коленька, — подумал молодой человек. — Господи, да он просто копия Ладушки! Они такие разные и в то же время одинаковые! Как такое может быть?! А моё? Что в нём от меня?»

Даже во сне — серьёзный. Лицо более круглое, чем у него. Губы, как у Лады, и плотно поджаты. Бровки вразлёт, нахмурены. Но, присмотревшись, нашёл и своё: у мальчика были длинные чёрные ресницы, как и у сестры, но вот только более выраженные, словно подведены — его особенность.

«Мой малыш! Сынок!»

Да. Его дети. Маленькие, хорошенькие и уже такие родные… И это несмотря на то, что только что их увидел.

«Ох, вы мои любимые…»

Тёма опустился на ковёр, усевшись так, чтобы, чуть повернув голову то в одну, то в другую сторону, можно было разглядеть детей. Сколько он так просидел, неизвестно. Его мысли то кружили здесь, в пределах комнаты, то уносились за неё, перемежая настоящее с прошлым и будущим. И, задумавшись, Артём не сразу заметил, как рядом с ним тихо опустилась Эллада.

— Тёмушка, — негромко позвала она, — давай я тебя покормлю, родной… Ты с дороги.

От её вкрадчивого, нежного голоса он дёрнулся так, словно рядом с ним внезапно кто-то дунул в свисток. Лада смутилась.

— Прости! Я тебя напугала. — Голос Эллады дрогнул.

«Боже мой! Какая же я скотина! — промелькнуло у него в голове. — Я так по-свински с ней обращался, бросил, ни разу не вспомнил, а она — будто ничего плохого между нами не происходило. Словно только и ждала меня…»

— Прости меня, — произнёс он тихо, боясь посмотреть на неё. — Извини за всё, что я натворил… За всё то, что тебе пришлось перенести и пережить из-за меня. И спасибо за детей… что сохранила их… разрешила мне появиться в вашей жизни.

Глава 3

Спустя час Артём, выйдя из душа с полотенцем на бёдрах, заглянул на кухню. Лада, бодрая и ещё чуть розовая от недавно принятых совместных водных процедур, порхала по кухне, что-то весело напевая себе под нос. Подойдя к ней сзади, он обнял её за талию и, положив подбородок на плечо, аккуратно поймал губами мочку уха. Дыхание Эллады тут же сорвалось. Его пальцы скользнули под пояс банного халата, развязывая его и уже достаточно смело коснувшись обнажённой кожи живота девушки.

Стон — обоюдный, протяжный и явно говорящий, что они не прочь вернуться к повторению недавно произошедшего. Эллада откинула голову на плечо Артёма, позволяя его губам, чуть припухшим от бесчисленного количества поцелуев, спуститься вниз по шее. Потянув рукав халата девушки, Тема обнажил плечо.

В голове у неё снова поплыл туман, а у него возникло чёткое понимание того, чего на самом деле сейчас хочет. Подхватив Ладу на руки, понёс её в спальню. Только теперь ни он, ни она уже никуда не спешили. Им было хорошо. Они любили друг друга так, будто были на этой Земле одни, а вся их жизнь состояла только из «него» и «её». И чем больше эти двое растворялись друг в друге, тем сильнее понимали, что созданы быть вместе. Тёма снова был нежен и страстен, а Эллада посвящала всю себя, ему, без остатка.

***

— Давай, я кофе сварю или тебе воспрещается? — поинтересовался он, сыто откидываясь в кресле и отодвигая от себя пустую тарелку.

— Нельзя, — грустно произнесла она. — Полюшка, и так с зубами мается. Нам нужно хоть чуть-чуть поспать, а то сейчас, как проснутся, бессонная ночь будет обеспечена. Коленьку разбудит, и будут кочевряжиться по очереди, — вздохнула Эллада.

— Тогда чай. А лучше — морс. Я видел у тебя облепиху, замороженную. Сейчас сделаю. А по поводу детей не переживай. — Он взял её руку и поднеся к своим губам, поцеловал. — Ты теперь не одна… Я буду помогать.

Быстро встав, достал из морозильной камеры ягоды и, пересыпав в ёмкость для блендера, подмигнул Ладе, наблюдавшей за ним с некоторым удивлением.

— Тебе сейчас нужны Витамины. Кормящая мать — это святое. Давай доедай, и спать… А я возле детей посижу, покараулю.

— Лучше тебе тоже лечь, отдохнуть, — ответила Эллада.

Артём, процеживая сок от ягод через ситечко, отрицательно качнул головой.

— Нет. Если я окажусь рядом на кровати, боюсь, тебе снова будет не до сна.

Он добавил в полученный сок ложечку мёда, банан, перелил всё в блендер и через пару минут поставил стакан перед Ладой.

— Пей, и спать. Со стола я уберу сам.

— Хорошо. Тогда я загружу в стиральную машину твою одежду и поставлю на сушку, чтобы быстрее высохло. Развесишь потом?

— Угу.

Через пятнадцать минут он заглянул в спальню. Эллада, свернувшись калачиком, спала на кровати. Оглядевшись, заметил на диване сложенный плед. Встряхнув его, бережно укрыл Ладу и, присев рядом, уставился на неё.

«Ой, Лада, Лада! Что мы делаем?! — Он растерянно покачал головой. — Словно подростки… Будто сошли с ума. Нормально ли это? Боюсь, что всё лопнет у нас, как мыльный пузырь. — Он действительно задумался на минуту, а то и больше. — Так не бывает, — наконец сформулировал он свои сомнения. — Раз — и вернулись в прошлое. Два — дети. Три — словно и не было расставания, ссор, твоего унижения… Неужели ты по-прежнему такая же, как и была — чистая душа? И получается, что моё прошлое отношение к тебе совсем не сломало веру в меня? А если ты не стерпишь? Если не выдержу я? Да, мне действительно с тобой хорошо, но вдруг…»

Он шумно вздохнул и потёр лицо ладонями, будто отгоняя от себя все эти сомнения. Жалел ли о недавно случившемся? И да, и нет. Да — слишком быстро произошло их очередное сближение, и ещё не по его инициативе. А это не по-мужски. Нет — он уже перестал на что-то надеяться, а получается, что всё ещё возможно. Ему хотелось верить, что хорошее у него уже наступило, а лучшее ещё впереди.

Встал. Поправил плед, подтолкнув его под Элладу со всех сторон. Девушка завозилась, устраиваясь получше.

— Т-с-ш-ш! — тихонько проговорил он, присев перед ней на корточки и убирая волосы у неё с лица. — Т-с-ш-ш! Спи, хорошая моя!

Посидев с минуту, отправился в детскую. Снова сел на ковёр, отмечая для себя, что сюда обязательно нужно купить пару мягких пуфов-мешков. Они будут удобны Ладе для кормления детей и для игр с малышами. Затем прилёг так, чтобы были видны обе кроватки, и сам того не заметил, как уснул.

Проснулся Артём от звуков шороха и возни. Рывком сел. Растерянно огляделся, спросонья не понимая, где он и что с ним происходит. Вспомнив, расслабился.

Возня и кряхтение доносились их кроватки Полинки. Тёма встал и подошёл к девочке. Малышка, стоя на четвереньках, раскачивалась взад-вперёд и тёрлась заспанным личиком о тоненькую плоскую подушечку.

— Полюшка, — позвал её новоиспечённый отец. — Полинка, доченька, — произнёс он, протягивая к ней руки. — Иди ко мне, моя сладкая!

Подхватив девочку, улыбнулся ей. Кроха осоловелыми ото сна глазами осмотрела его счастливое лицо и ответно расплылась в улыбке, а затем неожиданно громко заревела. Артём растерялся.

— Поленька… доченька… тихо, тихо… Братика и маму разбудишь.

В соседней кроватке тоже послышалась возня и недовольное кряхтение.

Часть 3 Глава 1

— Иди к чёрту, дура! — послышался из приёмной раздражённый голос.

Дверь в кабинет Махрова распахнулась, и на пороге появилась высокая блондинка с пышными формами. На одном из наманикюренных пальцев с ярко-красным лаком сверкало кольцо с большим рубином. Богдан поднял глаза от договора и равнодушно уставился на вошедшую.

— Котик, — пропела девушка елейным голоском, быстро поправив и без того идеальную причёску, — эта вобла не хотела меня к тебе пускать. — Скажи ей…

— Всё в порядке, Стефания! Можете идти, — спокойно сказал Богдан секретарше, маячившей за спиной незваной гостьи. — Мы сами разберёмся…

Девица смело прошла в глубь кабинета.

— Котик, — снова промурлыкала красотка, капризно надувая пухлые губки, — скажи ей, пусть кофе принесёт.

— Он не полезен для фигуры.

— Тогда чай… любой.

— А чай вреден для цвета лица. — И тут же поинтересовался, не давая возможности ещё чего-то попросить: — Что ты хотела, Оля?

Девушка поморщилась, как всегда, уловив равнодушие в его голосе, но тут же привычно заканючила:

— Котик… Я хочу в Милан…

Махров усмехнулся и, откинувшись на спинку кресла, потирая шершавый подбородок, качнулся пару раз туда-обратно. Девушка, расценив его позу по-своему, облизала губы и шагнула к нему с явным намерением порадовать.

— Нет, Оля, — нахмурился Богдан. — Так что ты хотела? — повторил он свой вопрос, по-прежнему не повышая тона и не проявляя каких-либо эмоций.

— В Милан… — проблеяла красотка, наконец, понимая, что что-то пошло не так. — Я, котик, думала…

Она отодвинула стул для посетителей, намереваясь сесть, но Махров, резко выкатившись из-за стола, выбил из-под неё ногой сиденье. Оно, загрохотав, отлетело к стене. Девушка испуганно шарахнулась в сторону и недоумённо заморгала длиннющими нарощенными ресницами. Богдан, не меняя расслабленной позы, снова поинтересовался, но нотки металла уже проступили в его голосе:

— Что… ты… хотела?

— В Милан… — Девушка боязливо сжалась, поняв, что, кажется, появилась у Махрова не вовремя.

— В Милан?! — взревел Богдан, подаваясь вперёд. — В Милан?! Ты только неделю назад вернулась оттуда… Мало шмотья накупила?! Ты что, солить его собралась?! Чем тебя местные магазины не устраивают?! Оно здесь такое же, как и там. Почему из-за какой-то ерунды ты являешься ко мне на работу, отрываешь от дел, да ещё и оскорбляешь мою секретаршу?!

От каждого его слова девушка всё сильнее бледнела и отступила поближе к двери.

— Ты что себе позволяешь! — злился Махров, всё сильнее распаляясь. — Пошла прочь отсюда! — А затем внезапно уточнил: — Пошла вон из моей жизни!

— Как? — пискнула, наконец, красотка, мгновенно осознав, что именно сейчас произошло. — А свадьба?

Богдан, услышав её слова, на несколько секунд замер, а потом захохотал, словно ненормальный.

— А как же свадьба? — осмелела она, расценив безудержное веселье своего плейбоя как смену гнева на благодушие. — Я думала, что мы поженимся…

Губы, накрашенные помадой в цвет рубина, сверкающего на пальце, задрожали. В глазах заплескались слёзы.

— С чего ты взяла?! — фыркнул он. — Я и не собирался на тебе жениться! — с искренним изумлением тут же уточнил свой вопрос Богдан, наконец, успокоившись. — Я вообще больше не собираюсь ни на ком жениться. Мне хватило и одного раза…

— Но ты… мы… — Она растерянно взглянула на кольцо.

— Ах, это? — улыбнулся он, но теперь уже вполне искренне. — Я просто люблю драгоценности. И мне нравится, когда на красивых женщинах сверкают дорогие украшения. Так что это был простой подарок. Скажем так, это — дань твоей красоте.

— Но Богдан…

— Ого! А почему не «котик»? — нагло спросил он, явно издеваясь. — Неужели ты ещё помнишь моё имя? — И тут же мягко произнёс: — Оля, перестань корчить из себя дурочку. Ты же на самом деле совсем не такая… Зачем эта жеманность? Найди себе хорошего парня и живи с ним счастливо: люби и рожай детей…

— Я от тебя хочу детей, — с надрывом произнесла она совсем другим, нормальным голосом, еле сдерживая накатывающие волной слёзы. — Я за тебя замуж хочу…

— Мне не нужны чужие дети! — вдруг зло рявкнул он, снова меняясь в настроении. Резко вскочив с кресла, смерил взглядом с ног до головы стоявшую в просительной позе женщину и молча направился к панорамному окну. — Я больше не хочу детей… — задумчиво повторил он, глядя куда-то вдаль, спустя несколько минут. — У меня уже есть сын, и мне этого достаточно. Серьёзных отношений больше не хочу, — не глядя в её сторону, пояснил он. — Ни к чему! Всё это зря!

Богдан снова помедлил, а затем завершил свой диалог так, что Ольга сникла, осознав, что ей никогда не удастся заполучить его:

— Все вы, женщины, продажны. Просто у каждой своя цена.

— Я не предавала тебя, — тихо прошептала девушка, но он её услышал. Резко обернувшись, пристально посмотрел в глаза.

— Это дело времени… и цены… Всё! Хватит! — резко бросил он. — Квартира, шмотки, драгоценности, машина — всё остаётся тебе… Но это наша последняя встреча.