Абреакция

Абреакция

.

Густую тишину кабинета, в котором сидел задумавшийся человек, разрезали, словно сотни стилетов, не громкие удары в дверь.

Шум не сразу вывел из размышлений доктора, сидевшего над скопом бумаг. В них - тексты, мало понятные обычному человеку и лишь посвященные в тонкости психоанализа и плотно погрузившиеся в чертоги человеческого разума могли постичь смыслы слов, написанных на листах. Вникать в них он не собирался.

Сидящий поднял глаза, уставился на дверь, перевел взгляд на часы, находящиеся напротив стола, затем залез в шкафчик стола и достал небольшое зеркало. В отражении было лицо человека с черными, как смоль, волосами, худощавыми чертами, немного выпирающей челюстью. Он затянул распустившийся галстук, поправил воротник и прокашлялся.

Робкие удары в дверь снова сокрушили тишину. Били они неуверенно, боязливо.

Сидящего за письменным столом боялись, называя за спиной мозгоправом. Хоть и оснований для таких сильных эмоций как таковых он не видел. В профессии, да и по разумным доводам, их быть и в помине не должно, но отчасти он понимал, от чего почти в каждом стуке по его двери, исходила тонкая дымка страха.

Доктор мелодичным и привычным голосом оповестил стучавшего о приглашении в кабинет, а затем подумал. Мысль была короткая, но забавная: “И какой же страх веет от стука тех, кто стучит в дверь венеролога?”

Он встал и лёгкой, уверенной походкой направился к открывающейся двери, вытянув руку для рукопожатия.

В помещение зашёл молодой человек, чья голова была понуро опущена. Он словно боялся встретиться взглядом с тем, кто открыл дверь.

“Неуверенный или социопат. А может что-то другое. Может просто стесняется первой встречи со мной? Кто же передо мной?” - подумал доктор, смотря на молодого человека.

Пациенту было на вид лет двадцать пять. Растрепанные светлые волосы, не были длинными, но и не были короткими.

“Не расчесанный. Видимо запустил себя. Значит в комплекте налет на зубах и неприятных запах изо рта” - осматривающий продолжал составлять картину в своей голове.

“Свитер помят, но чист. Джинсы тоже. Видимо, кто-то все же следит за ним. Мать? Наркозависимый пришел на покаяние?”

Парень поднял голову, посмотрел на собирающегося ему помочь, и протянул руку в ответ.

“Господи! Какие ужасные мешки под глазами! Когда ты, парень, последний раз нормально спал? Щетина запущена. На правой щеке неплохой такой порез. Видимо, когда-то уже пытался побриться в таком состояние. Руки трясутся? Трясутся…”

Две руки сжали друг друга.

-Здравствуйте, Александр Евгеньевич - приветствовал его парень слабым и тихим голосом, словно он был смертельно больным, который хочет рассказать близкому человеку тайну.

- Здравствуй, Антон. Хорошо, я вас ждал. Рад, что вы пришли. Присаживайтесь вон на то кресло. Сейчас начнём.

Доктор ловко подбежал к столу, сел, и выверенными, уверенными движениями убрал все документы в ящик стола. На поверхности остался всего один пустой лист, ждавший своего заполнения.

- Дмитров Антон Николаевич? Ничего не путаю? - он посмотрел на страждущего помощи. Тот в свою очередь рассматривал помещение туповатым и, в некотором роде, отстраненным взглядом, словно, не понимая, где он находится - в реальности или во сне. Его взгляд блуждал по цветкам, расставленным вдоль стен, окон и шкафа, стоящего за спиной мозгоправа и занимающего почти всю стену. На нем были расставлены книги, грамоты, какие-то статуэтки и ещё много чего. Антон не придал этому значения. За наличием этого в помещении оставались только два кресла. В одном сидел гость, другое было рядом и пустовало, стол, за которым работал хозяин комнаты, и кожаное, кричащее о своей дороговизне, кресло. Доктор удобно расположился в нем. Убранство по-спартански, но все же уютное.

- Антон Николаевич?

- Да, Александр Евгениевич, все так. Я думал, у вас будет кушетка.- парень натужно улыбнулся и от этой мастурбации лица доктору стало не по себе. Ему почудилось, что перед ним сидит мертвец, сбежавший из Освенцима. Только сейчас Александр заметил, что лицо пациента было бледным, а тело худым, словно кожа, натянутая на кости, желала порваться. Пронзительный, холодный взгляд, мечтающий переместить душу в его здоровое тело.

Александр отогнал от себя неприятные мысли. Человеку науки думать о таком должно быть стыдно, а верить в подобное и подавно. Он взял себя в руки, глубоко вдохнул и начал говорить:

- Многие так думают. Эти кушетки постоянно в фильмах показывают. Я даже как-то ставил, чтобы пациентам комфортнее было, но потом устал их будить. Понимаете, люди расслабляются пока рассказывают о своей жизни и засыпают. Хотя, иногда, человеку и нужно что выспаться. - в его словах проскакивали неправильные интонации, выдающие его тревогу, которую он всеми силами пытался скрыть под личиной профессионализма и самообладания.

- Выспаться... Меня… вам… вас моя девушка, рекомендовала. Говорит вы ей однажды очень помогли. Анна Хлебникова. Помните ее? Маленького роста, в очках, со светлыми… волосами до плеч. Родинка на левой стороне щеки и небольшой шрам под глазом . - говорящий выдерживал вынужденную паузу практически после каждого слова. Невооруженным взглядом было видно, что ему тяжело собирать предложения воедино.

Никакой Анны мозгоправ не помнил. Женщины были его частыми пациентами, но ни одна не попадала под описание парня. С памятью у доктора все было хорошо. Даже лучше, чем у обычного человека. Данной особенностью он очень гордился и при каждом удобном случае, не упускал возможности козырнуть способностью мозга. Только вот Анны Хлебниковой он точно не знал. Его это насторожило, но виду он не подал, стараясь держать тело в таком же расслабленном состоянии, как и прежде. Он стал размышлять:

“Зачем же ты мне врешь, Антон? Какая от этого выгода? Располагаешь к себе? Только это не сработает. Хочешь лекарств по рецепту? - не получишь. Что же ты замыслил, Антоша? Стоп. А если он не врёт? Вдруг она была у меня на приеме? Но я не мог ее забыть! Или мог..? Вдруг память меня подвела? Ладно, подыграю”. - мысли эти промелькнули за пару мгновений. Сидящий напротив даже не понял, что сейчас происходило в голове у отвечающего. Александр сказал: