Адрес: Улица Развод, дом Одиночество

Глава 1

Тишина в их огромной гостиной всегда была дорогой. Дизайнерской. Ее покупали вместе с апартаментами в этом доме с видом на Москву-реку. Анна привыкла к этой тишине, она обволакивала ее, как дорогой кашемир, за который когда-то заплатил Мурат. Но сегодня тишина была иной. Колючей. Предвещающей что-то тяжелое и неизбежное.

Мурат вошел в комнату не как хозяин, вернувшийся с работы, а как чужестранец, осматривающий чужую территорию. Ему было пятьдесят, но он носил свой возраст как дорогой костюм — безупречно. Седина на висках лишь добавляла ему солидности, а взгляд, привыкший командовать, заставлял нервничать даже ее, прожившую с ним двадцать два года.

- Чай навести? Сегодня в магазин ходила, купила твой любимый с бергамотом, - залепетала женщина. И поднесла ему кружку с надписью «Любимому папе».

Он сел в кресло напротив нее, отодвинув кружку от себя.

- Нам нужно поговорить, - его голос был ровным, без эмоций. Таким он вел переговоры.

- Картошку с мясом сегодня запекла, наложить? - не обращая внимания на мужа, продолжила Аня.

Внезапный удар по столу кулаком. Анна почувствовала, как сжимается что-то внутри.

- Да, послушай ты меня, хватит уже возиться с этой едой, - гневно произнес Мурат.

- Что случилось, дорогой?

- Я подаю на развод, - сказал он. Просто. Четко. Как приговор. - Документы уже готовы. Ты получишь хорошее содержание, квартиру. Ни в чем не будешь нуждаться.

- О чем ты, Мурат, я не понимаю тебя…

- Что тут непонятно, Ань? Напряги мозги или от готовки они у тебя совсем уже расплавились, - он раздражался еще больше, - я не люблю тебя больше, все конец, я ухожу.

- Ты кого-то себе нашел? - с обидой в голосе произнесла жена.

- Это уже тебя не касается.

- НЕ КАСАЕТСЯ? НЕ КАСАЕТСЯ?? - Аня наконец обрела уверенность и бросилась на мужа крича, - я больше двадцати лет с тобой, и я имею право знать из-за какой шлюхи ты бросаешь меня и нашу дочь!

Мурат удивленно посмотрел на жену. Она не часто устраивала истерики, а есть быть честным, то за последние десять лет - никогда. «Ух, ты, тот самый огонек в глазах, в который я был когда-то влюблен», - подумал Мурат.

- Дело не в конкретной женщине…

- Да, ведь у тебя она было явно ни одна, - съязвила женщина.

- Ты должна меня понять, я так больше не могу, мы давно уже живем как будто соседи. Каждый в своем мире.

- В своем мире? - ее голос дрогнул, в нем заплескалась давно копившаяся обида. - А в каком еще мире я могу быть, если мой мир - это ты и наша дочь? Ты всегда был на работе, на совещаниях, на каких-то «важных встречах»! А я ждала! Строила этот дом, который ты теперь называешь «моим миром»!

- Хватит, - он отрезал резко. - Не надо истерик. Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду. Посмотри на себя. Тебе сорок, а ты выглядишь и ведешь себя так, будто жизнь закончилась. Я не могу больше это терпеть.

Она давно уже что-то замечала. Не телефонные звонки, не запах чужого парфюма - нет. Он был слишком умён для таких оплошностей. Она замечала отдаление. Его взгляд, который скользил по ней, по ее слегка располневшей фигуре, по домашним треникам, в которых она проводила почти целый день, по неубранной вовремя пыли на полке. Он замечал всё. И молчал. И его молчание было страшнее любых упреков.

- И что теперь ты… - Анна не успела закончить мысль, дверь со скрипом открылась. И к ним присоединилась их дочь Яна. Ей было двадцать, но сегодня она выглядела значительно старше. Бледная, с мешками под красными глазами в помятом платьице. Её взгляд был мутный и отрешенным.

- О, и папочка дома, как мне повезло, - она бросилась к нему на шею, от нее пахло алкоголем и сигаретами, - Пааапааа, папочка, мне нужна денюжка!

- Зачем? - с легким отвращением сказал Мурат.

- Как много ты выпила, дочь? - спросила обеспокоена мать.

- Мне ооооочень надо, меня ждут, - Яна взяла кружку со стола и выпила весь чай.

- Кто тебя ждет? Где? - Мурат был в гневе.

- Да, так на улице, ты его не знаешь, - икнув, ответила дочь.

Мурат рванул на улицу, там, у подъезда, стоял новенький BMW. За рулем сидел парень в капюшоне. Хахаль. Дилер. Все в одном лице. Тот, кто день за днем превращал его дочь в это существо.

- Ты, мразь! - проревел Мурат, хватая парня за грудки и вытаскивая его из машины. - Ты еще смеешь подъезжать сюда!

Он не был дворовым хулиганом, он был бизнесменом. Но в тот момент в нем проснулась вся ярость отца, который годами был бессилен. Он вмазал парню в челюсть. Тот, хилый и обдолбанный, даже не смог увернуться. Он грохнулся на асфальт, зажимая нос, из которого хлынула кровь.

- Я тебя убью! Слышишь! - Мурат навис над ним, готовый избить его в кашу.

Аня подбежала и обхватила руками Мурата. Парень воспользовался неожиданной возможностью и, обезумевший от страха и боли, вскочил в машину, даже не закрыв дверь, с визгом шин умчался в ночь.

Мурат стоял, тяжело дыша, с окровавленными костяшками пальцев. Он смотрел вслед уезжающим фонарям. Аня все еще держала его.

Глава 2

Он стоял, сжимая и разжимая кулаки. Адреналин еще пенился в крови, заливая стыд и ясность мысли. Запах гари от уехавших шин смешивался с холодным ночным воздухом.

- Отпусти, - его голос прозвучал хрипло и устало. Объятия Анны, которые секунду назад были щитом, теперь стали клеткой. - Это было совсем необязательно. Я только преподал бы ему урок.

- Ты не знаешь, как он мог отреагировать, он же не в адеквате! А если бы даже никак, что если бы ты его прибил? Ты что, совсем с ума сошел? Хочешь загреметь в тюрьму? - в ее голосе плескалась истерика, смесь заботы и упрека.

Мурат резко вывернулся из ее рук, окинув взглядом темную улицу.
- А кто он вообще такой, ты в курсе? Ты видела его раньше?

- Кажется, нет…

- Нет? НЕТ? Ты чем вообще занималась целыми днями, сидя дома? Может это ты виновата, что наша дочь теперь такая? Вечно её покрывала, не замечала очевидного, - Мурата понесло, в его глазах горел холодный огонь.

Аня отшатнулась, как от пощечины.
- Я виновата? - ее шепот был резким, как лезвие. - А где был ты, отец? Мог бы почаще бывать дома, а не со своими «шлюхами» зависать. Может быть тогда увидел, что твоя дочь гибнет на глазах!

Они стояли друг напротив друга, как два врага на поле боя, отравленные годами молчаливого недовольства. Мурат понял, что этот спор бесконечен и бесполезен. Он грубо провел рукой по лицу и, развернувшись, тяжелой походкой направился к подъезду.

Идя по лестнице, Мурат готовился к новому скандалу, к истерике дочери, к её оправданиям, он хотел высказать ей все, что накипело. Он запрет её дома, он прикует наручниками к кровати, и сам вылечит её от этой дряни.

Однако в квартире их встретила тишина с легким звуком сопения Яны.

Она сидела за столом, положив голову на скрещенные руки. Ее плечи ровно поднимались и опускались в ритме спокойного сна. В луче света от торшера её лицо, очищенное сном от гримасы вечного напряжения, казалось детским и беззащитным. Вся злость, вся ярость, что кипела в Мурате, мгновенно улетучилась, оставив после себя лишь горькую, щемящую нежность. Это была его девочка. Та самая, которую он качал на руках и боялся уронить.

Он медленно подошел, наклонился и осторожно, чтобы не разбудить, взял её на руки. Она была до неприличия легкой. Пахла чужим табаком и дешевым алкоголем, но где-то под этим - едва уловимо - пахло тем шампунем, которым она пользовалась еще в шестнадцать. Он отнес дочь в спальню, уложил в кровать, сняв туфли и накрыв одеялом. На секунду задержался, глядя на нее. Наклонился, поцеловал в лоб.

- Спи, рыбка, - прошептал он старую, забытую ласку.

Выйдя из комнаты, он встретился взглядом с Аней. Она смотрела на него с немым вопросом, может быть, даже с проблеском надежды.

- Я не могу, - тихо, но твердо сказал он, опережая ее слова. - Я не могу сейчас.

- Мурат, подожди… Куда ты?
- Нет! - его голос вновь обрел сталь. - Завтра, когда проснется, сразу позвонишь. Никуда её не отпускаешь. Поняла? Я… я решу эту проблему. Как всегда.

Не дожидаясь ответа, он вышел из квартиры, захватив ключи от машины.

«Лексус» плавно и почти бесшумно понес его по ночной Москве. Город был похож на гигантский компьютерный чип - мириады огней, холодное, бездушное сияние. Он опустил стекло, и в салон ворвался резкий ветер, пытаясь сдуть с него налипший смрад собственной жизни. Он ехал без цели, просто куда-то, по проспектам, залитым неоном, мимо засыпающих спальных районов и вечно бодрствующего центра. Он был королем в этой стеклянно-стальной пустыне, успешным и сильным. И абсолютно пустым.

Его мысли были хаотичны: бледное лицо спящей дочери, искаженное гримасой обиды лицо жены, кровь на костяшках его пальцев. Круг замкнулся. Он всегда все решал. Сделки, контракты, проблемы. Но эту проблему - проблему собственной семьи - он решить не мог.

В салоне зазвонил телефон. Он посмотрел на дисплей - «А». Ариша. На его лице на мгновение мелькнуло что-то похожее на облегчение.

- Алло, - его голос все еще был хриплым.

- Мур, привет… Ну, как все прошло? - её голосок, звонкий и молодой, прозвучал как глоток свежей воды.

Он помолчал, подбирая слова.
- Не очень, Ариша.

- Ой… Я так и думала. Мне так жаль… Ты приедешь?

- Да. Через двадцать минут.

Он приехал в новый, элитный жилой комплекс, один из тех, что он же и помогал финансировать. Квартира была арендована на его имя, и уже больше года здесь жила Ариша.

Дверь открылась, едва он поднес ключ к замку. Она стояла на пороге в коротком шелковом халатике, улыбаясь во всю свою беззаботную молодость.

- Мур! - она бросилась целовать его, - я скучала, очень очень.

- И я.

Он поймал её, ощутив тонкий запах дорогих духов и её собственный, теплый, юный запах. Ей было двадцать. Столько же, сколько его Яне. Они когда-то учились в одной школе, сидели за одной партой. Он сам отвозил их на выпускной, две принцессы в пышных платьях. Яна - его счастье, его кровь. А Ариша - бойкая, умненькая подружка, которая смотрела на него, взрослого, сильного, успешного, с нескрываемым любопытством и обожанием. Тогда это было просто мило. Забавный флирт, ничего не значащие комплименты.