Адская сделка

автор

Рада видеть Вас на страницах моей новой книги!

Это одиночная книга, которая не относится ни к какой из серий на моем аккаунте. Она в жанре детектив/фэнтези с интересной любовной линией.

Все действия и персонажи в книге, а также миры вымышлены и придуманы мной.

В книге присутствуют сцены физического и морального насилия, а также курения. Читайте с осторожностью!

Приятного прочтения!

***

Вы верите в бога? А если бы к Вам пришел Демон и захотел заключить сделку?

Аделина Родионова не верила ни в Бога, ни в Дьявола. В детском доме, когда девушка молила Господа о пощаде, тот ее не слышал. Или не хотел слышать? И она пришла к мнению, что бога не существует.

А что насчет семьи? Какие чувства вызывает в Вас это слово?

У Аделины никогда не было настоящей семьи. Она никогда не знала родительской любви. Ей никогда не читали сказки на ночь. Никогда не покупали дорогие игрушки, а после восьми лет девочка вообще перестала в них играть. Потому что играть было не во что.

В отличии от Вэлла.

Вы когда-нибудь задумывались, что лучше: не иметь любимых людей вовсе или в один миг потерять их всех разом?

Вэлл может ответить на этот вопрос. Вот только чего стоил этот ответ?

Где находится грань душевной боли? На что люди готовы идти ради любви? И кто на самом деле страшнее: человек или демон?

Вы узнаете из истории Аделины и Вэлла.

пролог

***

Аделина

Мои белые кеды яростно шагали по мраморной плитке музея моей приемной матери. В груди бурлило раздражение, какое обычно бывает, когда моя «любимая» мама активно проявляет свою недоброжелательность ко мне. Ну, разве можно быть такой сукой к собственному ребенку? Пусть даже и не родному.

Меня немного потряхивало от злости. Шаг был настолько быстрым, что мои блондинистые локоны, собранные в хвост, хлестали мою наполовину голую спину, которую прикрывал коротенький топик на лямках. На улице стояла невыносимая жара, от которой хотелось скорее спрятаться под холодный кондиционер, благо, в музее он был. На ногах брюки небесного цвета, а в руках пиджак в тон брюкам.

Максимально вежливо, насколько это возможно в моем состоянии, я спросила у музейного смотрителя – милой женщины, с которой мы виделись пару раз, когда я приходила к матери в музей, но та запомнила меня:

— Не подскажете, где Ольга? — выдавливая из себя милую улыбочку, спросила у женщины я.

Смотритель указала в служебный коридор, где находился мамин кабинет. Поблагодарив женщину, я яростно направилась к матери.

С ней у меня всю жизнь были не просто сложные отношения, а ужасающе сложные. Мы были практически врагами. И если поначалу все было как-то еще адекватно, то годам к десяти она меня, кажется, просто возненавидела. И это нехило так било по моей детской психике. Я рыдала ночами, мол, меня не любит мама и все такое. А затем я возненавидела ее в ответ.

Это было лет в пятнадцать. Я тогда училась в девятом классе и на носу стояли экзамены. В тот день я опоздала домой на двадцать минут. Встречая меня на пороге, мать заявила, что за эти двадцать минут, что меня не было, она позвонила всем репетиторам и сказала, что я больше не буду с ними заниматься, ведь гулянки мне дороже учебы. И она не соврала. Эта женщина действительно обзвонила всех репетиторов, с которыми я так усердно занималась. Так я не кричала на мать никогда в жизни. Сначала у нее даже пропал дар речи, а потом мы стали усердно ругаться. Я выпускала всю злость, что скопилась во мне за все гребаные пятнадцать лет. Даже легче стало после этого.

Вся эта история кончилась тем, что отец все-таки вернул мне всех репетиторов. Он, в отличии от матери, всегда относился ко мне хорошо. Покупал вещи, косметику. В общем, все, что я пожелаю. Баловал меня, как только мог. Но проблема была в том, что он постоянно был в командировках. И видела я его ну раз шесть в год. Денег у нас благодаря нему всегда было достаточно. Но единственное, что он не мог сделать для меня – остудить свою жену. Ну а я же в свою очередь, словно проснулась от глубокого сна. Поняла, что никогда в этой жизни моя неродная мать меня не полюбит. И я перестала терпеть неуважение к себе с ее стороны. Теперь я скалила зубы. И от этого матушка бесилась еще сильнее.

Я громко постучалась в кабинет, а затем, не дожидаясь разрешения, вошла. Недовольные карие глаза смотрели на меня исподлобья. Женщина в строгом костюме сняла прямоугольные очки и вскинула бровь.

— Разве я разрешала войти?

— Так сложно ответить на мои звонки? — игнорируя слова матери, говорила я, — А если мне плохо или меня машина сбила?

Я ей звонила четырнадцать раз. Четырнадцать, мать твою.

На лице женщины отразилось что-то на подобии ухмылки, что подчеркивало небольшие возрастные морщины вокруг глаз. Ольге было сорок девять

— Я была бы только рада. Наконец, никто не будет выносить мне мозг по вечерам.

Говорить о том, что мозг мне выносит только она, я не стала.

— Я спрашиваю первый и последний раз: где мои деньги?

Лицо матери казалось невозмутимым. Только в глазах я видела загоревшийся огонек.

— Какие деньги? — со скептицизмом смотрела на меня женщина. Ну, конечно же, она знала какие деньги.

— Ты дуру из меня не делай, — я сделала шаг к столу матери и оперлась на него руками, — белый конверт в нижнем ящике стола. Мои деньги.

Мама медленно встала. И посмотрела на меня. О, этот взгляд я узнаю из тысячи. Взгляд, которым на меня постоянно смотрит моя приемная мать. Взгляд, полный ненависти.

Я как-то спросила ее, почему она так ненавидит меня? Но в ответ я услышала лишь оскорбления и слова о том, как сильно я испортила ей жизнь. После этого я ее не спрашивала о таком.

Женщина медленно встала и повторила мой жест, упирая руки в края стола. От нее исходила явная угроза, но я давно не боялась. Наши лица находились на определенном расстоянии друг от друга, но смотрели мы конкретно в глаза.

— Твоего в моем доме ничего нет, — процедила мать.

— Мне эти деньги отец давал.

— И зачем же тебе понадобились деньги? — лицо матери исказилось в усмешке, — В долги влезла, дрянь?

Я была на грани, чтобы начать орать на нее матом.

— Чтобы от тебя, суки, съехать, наконец. Деньги мне мои верни! — уже повысила голос я.

А потом щеку обожгло. Я крепко сжала зубы. Было больно, но обиды и злости во мне было больше. Это не первый и даже не второй раз, когда она бьет меня.

— Плохо живется тебе, значит, шавка? На моей шее выехала, а теперь свалить хочет? — рычала мать, а затем достала из верхнего ящика мой белый конверт, в котором лежала приличная сумма, кивнув его на стол, — проваливай, неблагодарная сволочь. Забирай свои деньги и никогда больше не смей вот так заявляться ко мне на работу. Охране я передам больше не впускать тебя.

После этого мама, как ни в чем не бывало села за стол, надела очки и продолжила копаться в своих документах. Я схватила конверт и пулей вылетела из кабинета. Щека горела, но мне не привыкать. Почти каждая наша стычка заканчивалась вот так.

Конверт в руке жег. Я понимала, что сделала все правильно.

Пару сотрудников странно смотрели на меня. Видимо, мой внешний вид говорил о не самом позитивном разговоре с матерью. Что же случилось?

глава 1

***

Аделина

После очередного тяжелого дня в университете я зашла домой и опустилась на пуфик. Тишина. Значит, никого дома нет. Мысленно выдохнув, я сняла неудобные лоферы и встала. Оставив сумку в прихожей, я прошла в комнату.

Сегодня был последний день учебы. Начинается практика.

Сняв черный кардиган, я осталась в одной рубашке. Сегодня было прохладно на улице. Сразу около холла находилась спальня родителей, а дальше по коридору туалет, моя комната и напротив нее гостиная с кухней. Подойдя к двери в комнату, я вставила ключ в замок, который установила вчера. Раздался щелчок. Открыв дверь, я даже сначала не заметила, что кто-то лежит на моей кровати.

Сердце провалилось в пятки. Я мигом сделала шаг назад. На моей кровати лежал тот самый мужчина, в которого я врезалась вчера – так уж получилось, что у меня отличная память на лица. Да и внешность у него запоминающаяся – черные, словно ночь, волосы разделены пробором посредине. Карие глаза копьями впивались в меня. Раньше я думала, что это все так в книжках описывают для большего антуража, но в данную секунду поняла, что такое реально существует. Острый подбородок и нос, скулы, широкие брови. Я в полном шоке смотрела на него и не понимала, что он здесь делает?

Выследил? А может и до этого преследовал? Как зашел в дом? Следов взлома я не заметила, значит, был дубликат ключей. Или мы забыли запереть дверь? В любом случае, дверь в мою комнату точно была закрыта. Без ключа ее не открыть. Только если через окно сюда попасть, но это шестой этаж и я понятия не имею, как можно было открыть окно с той стороны, так еще и на шестом этаже. У нас даже труб рядом с окнами нет, чтобы он залез, а про пожарную лестницу я вообще молчу.

Я быстро прекратила думать о том, как он мог залезть сюда. Взяла себя в руки и сказала:

— Кто вы и что вам нужно?

Мне было страшно, признаю. Я стала перебирать варианты, чем вокруг можно разбить голову парню. Или мужчине? Выглядел он не старше двадцати пяти. Или выглядел? У него настолько необычная внешность, что я даже не могу сказать, сколько ему примерно лет, чтобы потом передать полиции, если останусь целой. Мало ли что у него на уме.

У нас в доме было две вазы – одна у меня на подоконнике, вторая у матери в спальне. Чисто теоретически, если я сейчас убегу, запрусь у мамы в комнате и вызову полицию, у меня получится остаться невредимой?

Но ноги словно приварили к полу. Я смотрела на брюнета и не могла отвести взгляда. Я даже пошевелиться не могла. А он безобидно лежал у меня на кровати и легонько ухмылялся. На нем была черная рубашка и такие же брюки.

Мое сердце колотилось, словно бешеное. Я попыталась совладать со своим телом и незаметно позвонить в полицию, но незнакомец видимо это заметил и сказал:

— Не стоит звонить в полицию. Когда она приедет, то меня здесь не будет, а ты не сможешь доказать, что я тут был. И придется платить штраф, верно?

Его голос был грубым. Но не басовым. Он вибрировал и забирался под кожу. Отдавался где-то в груди. Клянусь, это самый странный человек в моей жизни.

Глаза смеялись. Он источал уверенность. Словно знал, что ничего не будет ему за поступок.

Я хотела возразить незнакомцу, сказать что-то про отпечатки, про то, что я видела его у музея, но мозг посоветовал не спорить с ним и как можно быстрее делать отсюда ноги.

— Что тебе нужно? — перешла на «ты» я.

Ухмылка на лице парня росла.

— Книга. Которая в музее у твоей матери.

Я впала в ступор. Мне все еще было страшно. Но теперь я вообще была сбита с толку.

Так, значит, он знает, кто моя мама. Сталкер. Либо у него очень продуманный план. И что делать?

Параллельно я пыталась набрать номер полиции.

— А от меня тебе что надо? Иди с ней договаривайся, покупай. Я тебе тут никак не помогу.

Я почти позвонила полиции, как телефон из моих рук выпал. Просто выпал, мать твою! И вдребезги разбился. Мне казалось, мое сердце сейчас остановится.

Я подняла голову на незнакомца – он смотрел на меня, как ни в чем не бывало.

— Это долго. Мне она нужна в ближайшее время. Достань ее мне. И я вознагражу тебя.

Мне казалось, у меня сейчас остановится сердце от шока и страха. Незнакомый парень лежит на моей кровати и хочет, чтобы я достала ему книгу из маминого музея. Я понятия не имею, как он влез в мой дом, мой телефон разбит для того, чтобы я позвонила в полицию и мое тело меня не слушается, чтобы убежать отсюда.

Видимо здесь я и умру.

— Почему именно я? — внезапно решила потянуть время я, чтобы придумать, что мне делать дальше.

Словно прочитав мои мысли, парень широко улыбнулся и удобнее лег на моей кровати, подложив под голову руку. Он смерил меня взглядом. Ничего пошлого, один интерес. Словно он сам думал, почему именно я.

Мне стало не по себе. Я попыталась вернуть себе контроль над телом, но не могла теперь даже пальцем пошевелить. Словно статуя, я стояла и смотрела прямо в глаза незнакомцу.

— Потому что, — он сделал небольшую паузу, — ты попалась мне первее, чем твоя мать. И… — парень говорил медленно, растягивая слова, словно смакуя их на вкус, — ты мне больше интересна, А-де-лина.

Меня словно током прошибло – с таким удовольствием он произнес мое имя. Мне хотелось кричать от абсурдности всего происходящего, но я ничего не могла сделать. Черт возьми, это у меня настолько большой шок или он гипнотизер? Я в них не верю, но теперь…

Никогда подобного не чувствовала. Может это просто сон и у меня сонный паралич? У меня было пару раз такое. Вот прям как сейчас. По всему видимому после осознания я должна проснуться, но все оставалось как прежде.

— Как тебя зовут? — спросила я у него, понимая, что если выживу, то должна буду рассказать все, что о нем знаю полиции. А значит мне нужно больше информации.

— Вэлл.

Я нахмурилась. Он не русский. Что это за имя вообще? Американец что ли?

глава 2

Я сидела у себя за столом, поджав ногу под себя. Пятница. На улице закат. Сидя за ноутбуком, я пыталась понять куда идти чтобы устроиться в следственный отдел. С интернет-картами я никогда не дружила.

Помню, когда у меня был мой самый первый сенсорный телефон, я и Аня – моя лучшая подруга – забрели куда-то в неизвестный нам район. Нам было по одиннадцать, город мы совсем не знали, только местность в округе. Решили посмотреть в карту города в телефоне. В итоге забрели еще дальше, и подруге пришлось звонить маме, чтобы та нас забрала. Конечно, Анина мама ругалась, но сдавать меня моей не стала. Иначе я бы стояла всю ночь в углу – это при самом мягком раскладе из всех возможных.

Сейчас я, конечно, город знаю лучше, чем тогда, но все никак не могла понять, где же этот долбанный отдел.

В голове то и дело мелькали мысли о Вэлле. Он дал мне два дня. Один уже прошел. Послезавтра я должна буду дать ему точный ответ. Я прекрасно понимала, что верить этому человеку нельзя. Черт возьми, кто вообще поверит незнакомцу в здравом уме? Тем более, когда тот неизвестно как пробрался к тебе в дом начал предлагать всякую чушь. Достать книгу из музея мамы?

Чисто теоретически я знаю несколько идей, как можно это сделать. Первая – самая банальная – украсть. Выкрасть у мамы ключи от музея, отключить камеры, взять книгу и быстренько замести следы. Но тогда это уже уголовная ответственность и плюсом лишение работы. Если меня раскроют – я окончу свою карьеру следователя, даже не начав.

Идея номер два. Я могла бы подменить книгу, что лежит в музее, на муляж. Мама в любом случае никогда не будет пытаться понять, что написано внутри, а снаружи книга очень простая – черная кожа, а в центре пентаграмма. Везде она пошарканная и видно, что ей уже очень-очень много лет. Я даже не уверена, что там еще видны чернила и можно разобрать текст – настолько она потрепанная. Так что сделать реплику не составит большого труда. Тем более если Вэлл захочет мне помочь. Я так полагаю, у него много связей, раз он так много знает обо мне и с легкостью может достать моих родителей.

Но почему тогда он просит достать эту гребаную книгу именно меня? Почему не может сделать это сам? Не хочет руки марать? Странно. Очень странно. Я бы даже сказала, страшно.

И зачем ему вообще эта книга? Он сумасшедший коллекционер? Почему тогда просто не выкупить ее у мамы? Правда, она вряд-ли ее продаст. Мама никогда не продает экспонаты. Считает, что они – бесценны, ведь половина из них достались ей от дедушки. Эта книга в том числе.

Тяжело вздохнув, я достала свой блокнот. Туда я обычно делала всякие заметки по типу «занеси преподавателю конспекты!!!». Открыв чистую страницу, я достала из стакана с канцелярией ручку и начала активно писать:

Кто такой Вэлл?

Как он пролез ко мне в дом?

Откуда он меня знает?

Почему Вэлл не может сам достать то, что ему нужно?

я писала с расплывчатым смыслом, чтобы в случае чего никто не понял, что я имею ввиду. Хотя, если меня будут подозревать в краже, то это тоже подойдет в качестве улики. Но мне просто жизненно необходимо было перенести все свои мысли на бумагу.

Зачем ему нужна книга, да еще и в такие короткие сроки?

Что было с моим телефоном?

Ситуации с телефоном я до сих пор не могла найти оправдания. У меня настолько проблемы с головой? Я точно видела, как разбился мой телефон. Может, Вэлл – это тоже воплощение моей больной фантазии? Теперь я уже сомневаюсь в том, что здорова психически.

В один момент из мыслей меня вывела бешено дергающаяся ручка двери. Комната закрыта мной лично. Потом кто-то (я даже догадываюсь, кто), начал активно долбить – именно не стучать, а долбить – в дверь. Быстро убрав блокнот в нижний ящик стола, я открыла настойчивому гостю.

Передо мной стояла мама не в лучшем состоянии. Ее тушь осыпалась, глаза полуприкрыты, волосы в беспорядке. Обычно глаженая рубашка сейчас мятая. Я только сейчас осознала, что сегодня пятница, а, следовательно, мама напьется. Когда она напивается, то лучше вообще к ней не подходить и женщина спокойно уходит куда-нибудь к своим друзьям. Но сегодня, видимо, не мой день и мать никуда не ушла. Она осталась и решила лезть ко мне.

— Чего тебе? — строго спросила я, глядя на мать.

Женщина пьяно усмехнулась. Видимо, она уже много выпила.

— Ты как с матерью разговариваешь, дрянь малолетняя, — заплетающимся языком говорила родительница, — да в твои годы я боялась даже посмотреть в сторону родителей, а ты еще и рот смеешь открывать.

У-у-у, крыша уехала и даже не попрощалась.

Я мысленно вздохнула.

— Иди спать, мама.

— Рот закрой, пока я говорю.

Во мне начало расти раздражение. Ну и чего она ко мне пристала то опять? Что надо? Я же сижу тише воды, ниже травы. Почему она лезет ко мне? Да что я ей сделала в конце то концов?!

Я попыталась вернуть себе самообладание.

— Мама, я тебя прошу, иди спать, ты уже достаточно пьяна, — попыталась я вежливо выпроводить маму из своей комнаты.

Ее глаза наполнились злостью. Губы сжались в тонкую линию. Я знала это выражение лица. Затишье перед бурей.

— Ты будешь мне указывать, что мне делать? Маленькая сволочь. Да ты мне всю жизнь испортила, сука.

Мать поливала меня грязью. Я бы могла сказать, что привыкла, что не воспринимаю ее слова всерьез, но осадок был. Как бы я не хотела, эти слова все же где-то глубоко внутри меня откликались. Малолетняя я бы заплакала и попросила прощения, чего всегда хотела мама. Ни прощения. Моих слез. Она всегда мечтала, чтобы я страдала. Ни кто-либо другой. Именно я.

Поток ее слов не кончался. Пока я в один момент не крикнула:

— Хватит!

Щеку обожгло. Во рту почувствовался металлический вкус. Кажется, мама разбила мне губу своим кольцом. В моем организме произошел выброс адреналина. Сердце начало быстрее перекачивать кровь. Сосуды сузились. В глазах на мгновение помутнело. В голове возникнули картинки из прошлого, но я тут же отогнала их.