Адвокат дьявола для недотроги

1. "Гена"

Девочка в руках ощущалась очень круто.

Особенно со сна.

Я ни хера не понял, как она оказалась в моей кровати, но прежде чем включить голову, во мне заработали другие органы. Разбираться, какого хера она забрела в мой номер, посреди ночи, резко перехотелось.

Она была мягкой и тёплой и так охуенно пахла корицей, пряно и сладко, что когда я, повернувшись на бок, уткнулся носом в её волосы, то сперва, минут пять просто вдыхал этот бесподобный аромат.

Потом подключил руки. В темноте номера хотелось понять, что это за внезапное ароматное соседство.

Руки безошибочно наткнулись на обнажённые женские формы, под тонким шёлком, которые приятно пружинили и очень правильно ощущались.

Она лежала тихо, по ощущениям спиной ко мне, и я бороздил ладонями мягкие просторы, всё больше смелея, потому что мне не выказывали сопротивления, а мне всё больше нравились эти ощущения шелковистой кожи, плавных перепадов, женственных форм.

Первой мыслью было, что это Влада вернулась и решила меня порадовать, после того как выебла мне весь мозг, но нет. Это была не моя постоянная любовница. Эта ощущалась и пахла по-другому. И всё так же безропотно лежала, когда я, вконец, осмелев, отодвинул лиф и сжал её грудь.

Точно не Влада.

У неё стоячая двойка, с крупными сосками, а в моей ладони не меньше третьего размера, пышной женской груди, и аккуратный, ещё мягкий сосок.

Фак! Надо остановиться! Мало ли это какая-нибудь провокация. Потом обвинят в домогательстве, а ещё хуже в изнасиловании. Это же явно подстава какая-то.

Но вопреки всем разумным доводам, продолжаю изучать тихую незнакомку, практически вжав её в себя.

- Детка, - шепчу туда, где по моим прикидкам ухо, и снова хапаю, сладкий аромат. Голову ведёт не по-детски, и может виной всему темнота, и обострённые ей чувства, но такого сильного желания у меня не было давно.

- Детка! – снова пытаюсь добиться хоть какого-то ответа перед решительными действиями, который требует мой взбесившийся организм. - Детка, ты кто?

Мне ли не знать, что надо получить хотя бы словесное согласие, прежде чем нырнуть в это ночное приключение. Но девочка молчит, тихо сопит, и всё так же не выказывает никакого сопротивления, а мои руки между тем, всё ниже.

Восприятие настолько обострённое темнотой, что воображение рисует свои картинки, полагаясь на ощущения шелковистой кожи под пальцами, прогиба в пояснице, и аромата. Мне кажется, что она специально таится, ждёт решительных действий, и я, предпринимая попытку залезть ей между ног, сжав лобок сквозь шёлк её одеяния.

Она, наконец, выдаёт реакцию. Чуть ёрзает и тихо стонет, то ли протестующе, то ли зовущее и поощрительно, непонятно.

Меня начинает потряхивать, от этой тонкой грани, которую перейти я не могу и очень хочу одновременно.

Хочется плюнуть на всю этическую составляющую, и поднять уже её бедро, и ворваться внутрь гудящим от напряжения членом, и в то ж время остатками разума я понимаю, чем для меня может завершиться эта игра.

Пока раздумываю, ночная гостья, вдруг начинает шевелиться.

Что-то неразборчивое бормочет, пытается развернуться.

И меня ведь ни хера не тормозит, такое положение дел, наоборот дразнит её беспомощное состояние. Я маньяк по ходу. Где-то глубоко в душе. Потому что меня больше подстёгивает осознание, что эта ароматная ночная гостья, сейчас так уязвима передо мной.

Веду языком вдоль изгиба её шеи, усиливая напор пальцами на промежность, чётко ощущая жар между её ног.

Чёрт, она даже на вкус сладкая.

Этот грёбаный петтинг в темноте сведёт меня с ума. Кто бы мог подумать, что меня можно чем-то удивить? Ан, нет. Подкиньте мне незнакомку ночью в постель, и все мои похотливые демоны взвоют, усядутся на плечо и начнут увещевать трахнуть её, не смотря, ни на что.

- Мхм, - капризно выдаёт она, и я чувствую из приоткрывшихся губ, приятный хмельной аромат. Такой бывает, если слегка пригубить вина. Молодого, ароматного.

- Зай, ты пьяненькая? – шепчу в ушко, и попутно прикусываю мочку.

- Чуть-чуть, - выдаёт она.

И голосок такой сонный и хриплый.

- А ко мне, зачем пришла? – присасываюсь к нежной коже на шее.

- Ах! Ах! – вместо ответа, и несмелое касание, тонких пальчиков к моим плечам.

- Отвечай, детка, - строжу притворно, а сам спускаюсь с поцелуями ниже, приободрённый, что, наконец, конкретика.

- Сам же хотел, - несмело гладит меня по голове, и мурашки от её касаний бегут по телу, вливаясь в общий поток возбуждения.

Нет, всё же я не совсем отбитый. Когда она начала отвечать, меня это обрадовало больше, чем когда безмолвствовала.

- Говорил, что пора…

- Да? – удивляюсь, но не останавливаюсь, развожу её бёдра, удобно устраиваясь между них. – Когда это мы с тобой пересеклись, не помню?

Она вдруг замирает, точно застывает, по-моему, даже дышать перестала. И вот теперь я торможу, хотя вот буквально в миллиметре от того, чтобы проверить её готовность, и метнутся за презервативом.

2. "Коричка"

Я начинаю яростно выбираться из-под…о ужас!..какого-то незнакомца, который вжимается в меня всеми своими выступающими конечностями. Он шипит и матерится и пытается перехватить мои руки, но я не даюсь, в панике, царапаюсь, дерусь.

В мозгу лихорадочно бьётся лишь одна мысль: «Это не Гена! Это не Гена!»

А ещё я чувствую, горячее мужское тело. Обнажённое тело.

- Уймись припадочная! – орёт он, наконец, скрутив мои руки и судя по ощущениям, нависает сверху.

Темно. Ничего не видно, а вот то, что я чувствую…

Я дико возбуждена.

Страх обостряет это нездоровое вожделение. А ещё то, как властно прижимает меня этот незнакомец, и давит так правильно, что я с ума схожу, от всего спектра, своих ощущений. Малейшее его шевеление, и, мне кажется, я взорвусь оргазмом. Все мои чувства обострены до предела. Я взвинчена, испугана и в то же время взбудоражена всем происходящим.

- Ну, чё ты разошлась-то? – спрашивает он, как будто это в порядке вещей, то, что сейчас происходит.

- Вы…Вы…Кто? – шепчу, силясь выползти из-под него.

- Ну, уж точно не Гена, - выдаёт с усмешкой.

- Зачем вы забрались в мой номер?

- Я забрался? – усмехнулся голос из темноты, совсем рядом надо сказать, потому лицо обагрилось тёплым дыханием. – Это ты ко мне прилегла, милая, и неплохо так взбодрила!

- Я... Я…- реально не знаю, что сказать на это. – Вы врёте! – выдаю, наконец, самое, на мой взгляд, подходящее сейчас.

- Детка, поверь на слово, - усмехается он, и так бесстыже виляет бёдрами, что из меня непроизвольно вырывается стон. Я, тут же испугавшись, опять начинаю биться в его руках.

- Воу! Воу! Чувствую, не только я завёлся! – говорит над самым ухом и прихватывает зубами мою мочку. – Так может, продолжим? Хочешь в износики сыграем, если тебя заводит принуждение? – и снова виляет, пытаясь выбить из меня прежнюю реакцию. Но я сейчас была готова, и вырывающиеся стон сдержала.

- Вы совсем отбитый! Немедленно отпусти меня, иначе я позову полицию, - и, подумав, добавила, - и Гену!

- М-м-м, - судя по тому, что хватка на моих кистях не ослабла, и лежать этот боров на мне не прекратил, его мои угрозы не особо напугали. – А кто у нас Гена? Знаешь ли, ты его постоянно упоминаешь, хотелось бы понять, в каких вы с ним отношениях?

- Не собираюсь я вам ничего рассказывать! Слезьте с меня и уйдите уже из моего номера!

- Коричка, ты, видимо, хреново расслышала, - он, наконец, разжал руки и ловко увернулся от моих ногтей и избавил от тяжести своего тела, скатился в сторону. – Это ты забрела ко мне, и сама легла в мою кровать. Чего же ты хочешь от мужика, когда спросонья, нащупывает рядом такие…кхм, - запнулся он, - формы, - выбрал, видимо, самое благозвучное.

- И что? Вас это не оправдывает! – стала впопыхах приводить свою одежду в порядок, прекрасно понимая, что тот пеньюар, который я надела для соблазнения Гены, только сверху можно прикрыть, чтобы получить более приличный вид.

А ещё я без трусов! Мама, дорогая! В постели с незнакомцем!

- Ещё как оправдывает, - усмехнулся голос рядом. – Поверь моему опыту, Коричка. У мужика в эти моменты отсутствует логический процесс, вся кровь от головы отливает.

- Да кто вы такой? – возмутилась опять, стараясь на ощупь сползти с кровати, и чтобы с ним не столкнуться. – Адвокат дьявола?

И тут вспыхнул свет прикроватной лампы, высвечивая рядом высокого, абсолютно голого мужика. Его спортивное, подтянутое тело покрывали красивые татуировки, что-то модное, кельтское, обхватывающее одно плечо и сползающее на всю руку. И с другой стороны, тоже были рисунки, на рельефном торсе, и даже в паху, а ниже я смотреть не стала, отводя глаза в сторону.

- Он самый, Коричка, - усмехнулся он моему смущению. – Лихницкий Захар Родионович.

- Вы так это произносите торжественно, - нисколько не впечатлилась я, оглядываясь по сторонам, избегая смотреть на него, понимая, что он оказался прав, я забрела не в свой номер.

- Вы что рок-звезда? И я должна быть польщена, что вы полежали на мне?

- А ты прикольная, Коричка, - опять назвал меня этим прозвищем непонятным, нисколько, судя по голосу, не обижаясь на мой пренебрежительный тон. – И да ты права, я рок-звезда в юриспруденции! Магистр в законоведение! И член, как ты уже убедилась, у меня тоже большой! Так что, может, продолжим?

- Вы дурак? – офигела я и, забыв про бдительность, повернулась к нему, и почти сразу наткнулась взглядом на его вздыбленный член.

- Наденьте трусы! – скомандовала чисто машинально.

- Сама надень, - сложил руки на груди, нисколько не стесняясь своей наготы, ещё и бёдрами поддал, так что реально не маленький член покачнулся.

Я почувствовала, как алым залило щёки. А ещё это неуместное возбуждение, и неприятное чувство пустоты между ног.

- Я хочу уйти, - прохрипела, отползая по кровати в сторону выхода.

- Ты уверена? Может, хоть минет? Я же не усну, Коричка! А у меня завтра важная встреча!

- Давайте как-нибудь сами, - я доползла до края и не заметив его, свалилась на пол.

3. "Приятно познакомиться!"

Всю ночь, снился пышный зад Корички, и моя буйная фантазия, подкидывала картинки того, что можно было бы сделать с ним, и как нам обоим было бы хорошо.

Прикольная деваха. Вся такая мягонькая, нежная. Жаль, что так быстро сдулась. И жаль, что я не Гена, уж очень мне зашла Коричка.

Беленькая, пухленькая, реально смущается. Я даже и забыл, как с такими общаться.

Огрызается, а сама глазки прячет и краснеет.

Ох, что за смесь взрывная!

Пришлось идти с утра в душ, дрочить, представляя Корицу в разных позах.

Надо разобраться с делами да поискать пухляшку мою по отелю, и разобраться, что там за Гена.

Хотя с одним Геной я как раз встречаюсь за завтраком.

Геннадий Владимирович Пронин, сын друга моих родителей. Какие-то проблемы у парня с законом, хотя, как уверяли мои родители, сам Гена - - парень хоть куда, интеллигентным и порядочный.

Вообще, родители редко, да почти никогда, не пользуются своим положением и не подкидывают мне клиентов, у меня и так дел невпроворот. Но если попросят, то это может означать одно, им действительно важно, и человек, и его проблемы. Поэтому родителям отказать я не смог, сдвинул своё расписание и метнулся в роскошный загородный клуб.

Тут у меня как раз была назначена встреча с Прониным, и я решил совместить полезное с приятным, ещё и Владу прихватил, которая, последние месяцы, мне мозг выносила, о том, что мы не отдыхаем.

Ну, думал, уважу барышню!

А то я её и в хвост, и в гриву…

Её слова, между прочим, а то, что она ездит на Мерсе последней модели и носит одежду от-кутюр, и все её хотелки исполняются, стоит ей только заикнуться, это в расчёт не идёт.

Ей нужен совместный отдых, которого я при своём графике не могу себе пока позволить, и в ближайший год, наверное, не смогу, если не слягу с инфарктом.

Но и тут вышла накладка.

Мои клиенты, люди всякие, серьёзные и не очень, к каждому я подхожу индивидуально. И репутация моя зарабатывалась годами. Я не работаю с откровенными чертями, которых надо отмазывать за их грязные делишки. Но есть разные случаи и клиенты разные.

Вчера внезапно возник как раз такой. Я не мог ему отказать и оставил Владу на время. А она мне скандал закатила и высказывала полчаса как я её и «в хвост и в гриву», и всё это она мне позволяет, а от меня ничего в ответ.

Вот интересно, только сейчас в голову пришло, может, она на предложение руки и сердца от меня намекала. А что из Влады, охуенная жена получится. Она уже, по-моему, начинает репетировать, ебёт мне мозг, виртуозно.

Наорала и свалила. А я плюнул, и спать лёг. Ну а ночью Коричка ко мне притащилась.

Так лучше не думать, а то опять в душ, на внеплановое передёргивание.

С горем пополам вышел из душа, глянул на время, вроде успеваю.

Влезаю в свежее бельё, замечаю на тумбочке, тонкий серебряный браслет. Присматриваюсь. Часы механические. Явно Коричка оставила. Золушка моя, пышненькая. Ладно, посмотрим, что за них можно стребовать. В идеале поцелуй. А если совсем идеально, то не в губы.

Дальше одеваюсь в приподнятом настроении, весь в мечтах о Коричке. В грязных, надо сказать, мечтах. Но кто меня осудит, кроме своей совести, которая давно забита и молчит в тряпочку.

Спускаюсь в ресторан, крутя в руках тонкие часики, на них же и поглядываю. С Прониным у нас назначено на десять, я пришёл чуть раньше, так осмотреться, обстановку разведать, и не прогадал.

За ближайшим ко мне столиком сидит моя ночная гостья и чинно намазывает на булочку масло. Мечтательно поглядывает в окно, жмурится.

Уж не меня ли вспоминает?

При свете дня она ещё хорошее, хотя, конечно, не стоит умолять прелести Корички, когда на ней из одежды лишь чёрный шёлк. Но она, правда, хороша, несмотря на ночное приключение. Свежая, румяная, кровь с молоком. Светлые длинные волосы лежат на покатых плечах, обрамляя круглое личико.

Даже здесь чувствую её сладкий аромат. Так бы и затянулся им до темноты в глазах, чтобы отрыв башки на полную.

Да я романтик, хоть и пошлый, но романтик. Тем более, когда женщина этого заслуживает. А Коричка заслуживает, перед тем как я её завалю, красивых жестов.

- Ну, привет, Коричка! - подхожу к ней, и её лицо тут же меняется.

Она испуганно ойкает и вжимает голову в плечи, а потом смотрит мимо меня.

- О, Захар Родионович, доброе утро! – раздаётся позади, и я оборачиваюсь.

А вот по ходу и Гена. И Гена у нас тот самый Пронин, с которым у меня назначена встреча. И Гена у нас тот самый Гена, с которым меня перепутала Коричка.

Высокий блондин. Чуть ниже меня. Доброжелательно смотрит на меня, растягивая в улыбке свои губы, и поправляет тонкую оправу очков на крючковатом носу. В его голубые глаза так и горят обожанием, словно я баба сисястая.

- Вы уже успели познакомиться с моей девушкой, Лёлей, - продолжает он и, протянув свою потную ладошку, трясёт мою руку.

Я оборачиваюсь к красной как рак, Коричке, которая Лёля, прекрасно в этот момент, зная её мысли. Наверняка вспоминает все подробности нашего знакомства.

4. "Шантаж"

Нет, ну какой наглец!

Мало того что ночью, всю меня лапал, перелапал, и опустим тот момент, что я сама к нему в номер пришла, и в кровать легла.

Я просто перепутала. Я шла к своему жениху, в конце концов. Гена весь вечер намекал, как мог, что это особенное место, очень романтичное, для влюблённых пар. И что пора бы нам перейти к более решительным действиям. Ведь он уже мне и в любви признался, и предложение сделал, а я всё медлю. И честно, я чего-то такого ожидала, когда он меня позвал в загородный отель на выходные, и хотя номера у нас были разные, я приготовилась, по всем правилам. Но судьба распорядилась по-своему. Пока Гена, встретив друзей, остался в баре, я задумала сделать любимому сюрприз.

Сделала!

Как теперь Гене в глаза смотреть? Ведь этот наглец самодовольный, где только меня не потрогал, и чем только не потёрся.

Сидит, улыбается и взглядом точно руками ощупывает так и тянет прикрыться, и в то же время от этого взгляда жарко и волнительно.

И пусть он одет, я всё равно его, как вчера, голого вижу. И безудержно краснею, никак не могу совладать с собой, и переключиться. Тем более при свете дня, он ещё смазливее, а взгляд его светлых глаз ещё порочнее. Мне кажется, он бы мог им и девственницу из монастыря соблазнить. Там столько грязного понамешано, просто не взгляд, а строчка рекламная всего того, что он хочет со мной сделать.

Какой-то озабоченный, ей-богу!

А ещё я у него часы свои забыла.

Помню, как в кровать нырнула, и браслетик с запястья сняла, перед тем как меня рубануло. А ведь я всего-то пару глотков вина выпила. Молодое испанское, очень вкусное. Голову мне вскружило, и храбрости добавило. И, как оказалось, не туда меня завело.

Плюсом ко всему абсурду, он оказался важной персоной, супер-адвокатом с которым должен был встретиться Гена, и про которого он прожужжал все уши. Что только он один сможет помочь. Только он справится с тем беспределом, с которым столкнулся Гена.

Честно я ему сочувствовала и понимала. Гена целый год угрохал на диссертацию, не ел, не пил, света белого не видел. И тут перед самой защитой, один из его соавторов, обвиняет его в плагиате.

И кто? Его же аспирантка!

Разбирательство, затянувшиеся сроки сдачи, ну и, конечно, подпорченная репутация. Поэтому когда Гене «сосватали» этого чудо-адвоката, он очень воодушевился, желая обелить свою репутацию, и, конечно, доказать прозрачность своей работы.

И пока Гена излагает этому наглецу-адвокату, всё, что у него накипело, я мучимая совестью, и стыдом, и…отчётливо чувствую, как моего колена касается горячая ладонь.

Я даже поперхнулась от неожиданности, чуть чай носом не пошёл.

- Аккуратнее, Лёля, - переводит на меня взгляд эта рок-звезда юриспруденции, а сам ещё крепче хватает меня за колено и часики мои в пальцах своих держит, перебирает.

Такой шантаж безмолвный.

- Лёличка, ну, в самом деле, - делает мне замечание Гена, когда я давлюсь глотком чая во второй раз, и прерываю его речь.

Ну, потому что наглая рука никуда не делась, а даже стала ещё более нахальной и поползла по моему бедру выше, собирая за собой подол платья. И сам вроде как на Гену смотрит, кивает, поддакивает, а на полных губах улыбка хитрая блуждает, а пальцы внизу, медленно исследуют моё бедро и колено.

И я опять разрываюсь между моралью и желанием узнать, а что же будет дальше. Каким бы бесцеремонным ни был этот наглый адвокат, его прикосновения вызывают во мне нездоровый трепет. Я сама с собой борюсь, когда горячий след от его пальцев тает на моей коже, и в то же время внутри всё вопит, что это стыдно и неуместно, но это так возбуждает. Но, в конце концов, я не выдерживаю всех этих метаний и подскакиваю из-за стола.

На меня тут же уставились оба мужчины, и, не сговариваясь по-джентльменски, оба встали.

Гена кинул непонимающий и даже раздражённый взгляд, потому что в очередной раз я перебила его, но поджав губы, он промолчал.

И этот, — Захар Родионович, насмешливо подмигнул мне, пряча в кулаке мои часы.

- Я всё же пойду…- выдохнула я, потому что мне бы время всё это уложить в голове, и водичкой на щёки, пылающие поплескать.

- Короче, - не обращая на мои метания, никакого внимания, перебил меня адвокат, - суть проблемы я понял. Дай мне два дня, обдумать стратегию, и изучить более детально некоторые моменты. Все контакты сбрось мне на почту. Гонорар мы обсудим позже. Но у меня появилось ещё одно условие, - и на его губах расползлась гаденькая улыбочка.

- Да, да, да, - затараторил воодушевлённый Гена, совсем не чувствуя подвоха, а зря. Я-то насторожилась сразу, потому что при этих словах, светлые глаза наглеца, сверкнули по-особенному коварно.

- Пусть твоя девушка сходит со мной на пару свиданий, - выдаёт он.

- Что? – в один голос вопим мы с Геной, привлекая всеобщее внимание.

- Что? – передразнивает он нас, игнорируя ажиотаж, вызванный нашей бурной реакцией. – Да, ладно вам. Ничего непристойного. Пара вечеров в приятной компании. Это я про себя, конечно, - усмехается он. – Шучу, Лёля, конечно, про тебя, детка.

- Гена! – вскипаю я, переводя возмущённый взгляд на него, видя, что тот бездействует.

5. "Облом"

Я не сомневаюсь, что всё будет, по-моему, поэтому особо не опечалился, когда Лёля пошла возмущением от моего предложения. Даже больше мне задору прибавила. Я с детства такой упёртый, и особенно когда препятствия, так вообще огонь!

Помню, физруку в школе подачу сдавал по волейболу, ещё совсем сопляком был, в классе, наверное, шестом. Никак не выходил удар, мяч постоянно летел куда-то не туда. То вкривь, то вкось, но только не над сеткой. Итог – два урока физ-ры протяжённостью сорок пять минут, плюс перемена, были посвящены отработке техники удара, синяк на всю руку, и отличная подача. Впоследствии КМС по волейболу. Так что бороться и не пасовать перед траблами, я научился с детства.

Тем более зацепила меня Коричка-Лёля, может, тем, что не сдалась и разбудила забытый инстинкт охотника. Ведь я давно уже не помню, что это такое, женщину добиваться. Девочки сами, глядя на дорогой костюм, часы и тачку, ведутся, мне даже напрягаться не надо.

Даже Влада, мозг мне сношает для проформы. Уже пара пропущенных висит от неё, и в мессенджере, дежурное видео с прелестями любовницы, где она доказывает делом, как раскаивается.

Вот бы мне такое видео с Коричкой, где она мне показывает, как сильно хочет меня. А то, что хочет, не сомневаюсь. Пока исследовал её коленку под столом, она так отчаянно краснела и кусала губки, точно боролась с желанием. А вот в глазах Пронина я уловил алчный блеск. Особенно когда упомянул, что с лёгкостью смогу решить его проблемы, все этические нормы сразу же отошли на второй план. И сколько бы он ни хорохорился по поводу непристойности моего предложения, по-любому уже уговаривает Коричку пойти ко мне и согласиться.

А дело его действительно плёвое. В своё время я поднаторел в авторском праве, ведя дела сразу двух известных писателей, соавторов, и которые никак не могли договориться, где, чья идея.

Судя по тому, что мне рассказал Пронин, у его аспирантки личные интересы к нему. Выясним какие, и дело раскрыто.

Поэтому я дал ему авансом надежду, потому что уверен, что справлюсь, и как только он уговорит Лёлю на мои условия, я тут же дам команду помощникам рыть землю. А то, что он уговорит её это, без сомнения.

Вышел на балкон, жмурясь на яркое солнышко.

Погода огонь!

Было великолепно, если бы здесь можно было задержаться хотя бы на неделю, да ещё и Коричку под бок. Редко вылезать из номера, и творить с ней всякие непотребства, чтобы краснеть устала.

Эх! Привет, эрекция. Стоит только воссоздать в памяти, какая она мягкая и горячая, и как сладко пахнет её кожа, и железобетонный стояк обеспечен. Я ведь я ещё даже до самого интересного не добрался. Но обязательно доберусь.

Мои грязные мечты прерывает скребущий звук и громкая перепалка.

Смотрю вниз, туда, где за широким бассейном начинается парковка, и вижу, ту, что так мастерски поднимает мне член.

Коричка, летит со скрипучим чемоданом, который подскакивает на плитке, а следом за ней Пронин.

- Лёля, если ты сейчас уедешь, между нами всё кончено! - грозит он ей в спину.

Лёля тормозит так резко, что он только чудом не врезается в неё. Нависает над ней, уперев руки в бока, и что-то нравоучительно говорит, уже тише.

- Нет, Гена! – она как раз не сдерживается.

- Вот и иди с ним сам на свои безобидные свидания, - снова выкрикивает она, когда Пронин что-то ей втолковывает, и безошибочно поднимает взгляд на мой балкон, замечает меня, и недолго думая, показывает мне фак.

У меня аж дух захватило, и стояк окреп.

Вот это темперамент! Вот это Коричка!

Теперь по-любому моей будет!

Пронин проследил за направлением её фака, и, увидев меня, виновато развёл руками, пока Лёля технично свинтила в закат. Потом подошёл даже, потому что я имел неосторожность остаться на балконе, размечтавшись, как я завалю эту пухлую недотрогу.

- Захар Родионович! – заорал снизу, портя мне всю картину.

- Ну, чё тебе Пронин? – вздохнул я, облокотившись на перила, тоскливо смотря на парня с высоты пятого этажа.

- Захар Родионович! Может, как-то договоримся? Ну не уговаривается она, ни в какую…

- Ни в какую, - повторил я, вздохнув, - люблю, когда сложно, - продолжи сам с собой, при этом обдумывая стратегию, как бы мне оригинально подкатить к Коричке, чтобы у нас срослось на пару палок.

А ведь это хорошо, что Гена у нас отпал, наверняка Коричка оскорбилась настолько, что видеть его не хочет, и не то чтобы он для меня проблема, ну уж очень он её тормозил, а теперь…

- Пронин, поднимайся, - махнул ему, - номер пятьдесят девять.

Ну что ж, Коричка я принимаю вызов!

Держись детка, будет круто!

6. "Попадос"

- Тише, девочка! Вот так! Не бойся! Мы же уже знакомы! Вот так, молодец!

Уговариваю норовистую пуделиху Сильву, стоять смирно, пока я её мою.

Хозяйка уже в третий раз приводит её к нам, но эта зараза вертлявая, вечно норовит меня цапнуть. Вот и сейчас выворачивается из-под моей руки с лейкой, и без предупреждения клацает по плотной резиновой перчатке.

- Ай-я-яй! – прихватываю её за морду и тихонько трясу.

Собаке не нравится, рычит.

- Ну а что ты хотела? Не будешь кусаться…

Грожу ей, а ей всё равно, опять рычит.

Короче, по ходу не сошлись мы характерами. В следующий раз отдам её другим грумерам, либо Верке, либо Феде, может, у них лучше получится.

Чувствую, как в кармане фартука вибрирует трубка.

Опять Гена.

Всё никак не успокоится.

Второй день закидывает звонками и сообщениями. Причём так интересно, просьбы перезвонить, выслушать, перемежаются с угрозами завершить всё окончательно и вернуть помолвочное кольцо.

Смотрю на очередное «Умоляю!», и, не читая дальше кладу телефон обратно в карман.

Конечно, я остыла и надо поговорить. Да и Гена, в чём-то прав. Чего я так разволновалась, сама не пойму. Сейчас, спустя два дня, как то все чувства притупились, и своё поведение кажется излишне импульсивным.

Но этот наглый адвокат вывел меня своими приставания и грязными намёками, и…

И я в очередной раз зависаю, вспоминая этого наглеца.

Всё же хорош, чертяка.

Я таких мужиков видела только вон в интернете или кино. А чтобы так близко, да в натуральном виде.

Я даже Гену в таким не видела и боюсь,что этот Захар Родионович, меня поломал. Ведь буду же сравнивать, если всё же доведётся мне Гену лицезреть. И заведомо знаю, что проиграет мой Геннадий. Нет, он хоть и учёный, но спортом занимается, просто очевидно же, что спорт у него не на первом плане. И чтобы вот такие кубики, и косые мышцы накачать, это же прям надо очень стараться.

Эх! Надо было потрогать!

Ну что ж теперь.

Тоскливо посмотрела на Сильву, она также на меня.

Ну, со мной-то всё понятно.

А вот какой интерес у него ко мне? Разве у таких мужчин, недостаточно женщин, как выразился Гена. И я склонна верить, что адвокату порезвиться захотелось. Заскучал, экзотики подавай в виде меня. Надоели модели, у которых ноги от ушей, плоский живот и попа как орех. А я, увы, и ах, ни то, ни другое, ни третье.

Но как смотрел. Как дышал.

Мурашки каждый раз бегут, как вспомню, наше маленькое приключение.

Гена никогда на меня так не смотрел, со смесью восхищения и похоти, словно сейчас накинется и…

Низ живота сжало приятной болью.

Как вот после такого возвращаться к Гене, сама мысль об этом не то что удручает, она угнетает, хотя про себя я уже решила, что вот сейчас закончу с пуделихой, и пойду принимать все Генины доводы и просьбы о прощении.

А мечты о наглом адвокате, останутся мечтами.

Эх, ну вот чего не потрогала, ведь предлагал.

Быстро закончила с Сильвой, домыла, посушила, расчесала под клацанье зубов. Немного подстригла коготки.

Пуделиха была ещё молодая, чёрного окраса, и сейчас, после всех моих усилий, шерсть мягко мерцала в свете ламп, и аромат от неё был божественный.

- Ну, красотка! – восхитилась я. – Хоть и кусачая!

- Кого-то она мне напоминает, - раздалось позади.

Я замерла. Не может быть! Мне показалось.

- Коричка, ну чё замерла? – опять прилетело сзади, вполне реальный голос, наглеца-адвоката.

- Вы… - запнулась я, передумав «выкать» ему.

Много чести!

– Ты как сюда? И вообще, откуда, узнал…как…

Вышло сумбурно, потому что в голове тут же всё смешалось.

Я обернулась, наконец, настороженно разглядывая, как в походе в помывочную стоит мужчина из моих горячих фантазий.

А позади него, офигевшими взглядами светят Верка и Федя.

Лихницкого не смущает ничего. Ни вонь из промывочной, в которой сегодня, между прочим, приняли ванную, кроме Сильвы, парочка шаловливых мопсов, и один старый сенбернар. Ни валяющиеся клочки шерсти, я просто ещё не успела убрать за собой. Ни мой рабочий вид, в плотном клеёнчатом фартуке и перчатках. Растрёпанная, без косметоса.

Душу на корню, первое желание начать прихорашиваться, под его лучезарной улыбкой и сверканием светлых глаз.

На нём дорогущий костюм-тройка. Дорогущий, потому что сидит на нём как влитой, подчёркивая его отличную фигуру, и аромат от него исходит божественный, так и тянет вжаться носом в эту загорелую сильную шею, и наконец, потрогать его кубики.

Но вместо этого я скидываю перчатки и спускаю Сильву, которой тоже не терпится его обнюхать.

7. "Форс-мажор"

Нет, ну какого хрена?

Пронин, мля!

Спугнул мою Коричку.

Я ведь уже в миллиметре от её губок сладких был. Ведь уже и под блузку залез, пышненькую троечку потискал. И девочку уже прижал и даже представил, как она кричать сейчас от счастья будет, когда я её по-быстрому и жёстко прямо в этой подсобке оприходую, потому что все эти два дня только о ней и думал, представлял, как трахаю с наслаждением, желательно всю ночь напролёт. И потому что стояк у меня на неё железный, даже когда она не рядом, а уж когда прижатая ко мне своей круглой задницей, упирающейся в мой член, так вообще мозги набекрень.

Нет, припёрся.

«Лёля» - в голове отчётливо пронёсся голос Пронина, когда он нас застал.

Сперва с радостью продал свою «Лёлю», а теперь притащился.

И ведь учёный, должен же соображать. Я же у него всё-всё про неё расспросил, пока он у меня в номере загорал, а он ни сном, ни духом. Про то, где живёт и кем работает. Впервые за долгое время у меня такой живой интерес к женщине, а ведь Коричка и в постели моей полежать успела, а интерес этот только укрепила. Как правило, бывает всё наоборот. Только Владе, и получилось задержаться, хоть сейчас и она не котируется. Всех затмила Коричка. Если даже при воспоминании о запахе её у меня крепко стоит, боюсь, когда доберусь до сладкого, может инфаркт ебанёт, особенно, учесть, как всё это у нас затягивается.

И пока я землю рыл, для этого диссертанта недоделанного, ну потому что обещал помочь, да и аванс, нехилый такой, способствует моей работоспособности, Гена тоже подсуетился.

Жук хитрожопый! И рыбку съесть, и сковородку не помыть!

Ещё и веник этот притащил. А я вот свой, в тачке бросил, решил красивый жест сделать, когда перед Коричкой бы, дверцу открыл, а там миллион, нет, не роз.

Кому нужна эта банальщина?

Миллион фиалок.

Милых, прелестных, фиалок, как сама Лёля.

Но, увы и ах, плотские желания вытесняли голос разума, и весь заготовленный сценарий пошёл на хер, когда эта строптивица, начала возбухать. А сама, глазками так и стреляет.

Я уже большой мальчик, и знаю, когда нравлюсь женщинам, в моём случае, всегда. И Коричка не исключение. Все признаки налицо. Глазки горят, щёчки краснеют, сосочки твердеют, а в трусиках наверняка потоп.

Нет, ну блядский Пронин. Так испоганить мне малину с Лёлей. Она сбежала и на все наши уговоры вообще не реагировала, даже на мои угрозы украсть пуделиху не вышла. Пришлось отступить, и я, прихватив Пронина за грудки, выволок из салона красоты для животных «Толстый мопс», где работала моя Коричка.

- Гена, вали по-хорошему, - решил начать издалека, авось поймёт, чего это мы с Коричкой слитые воедино стояли.

- Вы… Вы… - задрожал его голос, а потом он кинулся в драку. Видимо, не такой тугодум, как кажется.

Реакция у меня всегда была отличная, поэтому я перехватил его руку, которой он норовил дотянуться до моего лица, вывернул её и зажал его башку блондинистую локтем, так что он согнулся в три погибели, выронив свой веник.

- Короч, слушай сюда, учёный, - повернул слегка его морду, чтобы видеть глаза, нравилось мне наблюдать как, правда, приземляет особо зарвавшихся людей. – Ты если хочешь со степенью остаться и диссертацию свою не похерить, то отвали от Лёли, иначе, я тебе не только морду начищу, но и ей поведаю правду, с чего это твоя аспирантка решила тебе диссертацию завернуть. Уяснил?

И вот он момент истины, когда в глазах тает агрессия, сменяясь виной и тихой ненавистью ко мне.

Пронин запыхтел, пожевал губы, уязвлённое положение его ранило не меньше, чем такая же гордость.

- Да, вижу по глазам, ты всё понял, - оттолкнул его от себя.

Он неуклюже пошатнулся и стал остервенело отряхиваться, хотя особо и не замарался.

- Это вообще не ваше дело? – наконец выдал он, поправляя тонкую оправу очков на носу.

- Ещё какое моё, - хмыкнул ему в ответ, - я в отличие от тебя Лёлю делить ни с кем не собираюсь.

Он тут же вспыхнул при этих словах. Что не нравится, когда на проёбы указывают.

- Вы же сами…просили…- выпучил глаза он в негодовании.

- Вот знаешь, что я бы с тобой сделал, если бы ты меня о таком попросил?

Пронин не ответил, а только продолжал пыхтеть как раскуренный в хлам кальян. Он так искренне верил, что я сейчас несправедлив к нему, что я в который раз сомневаюсь в наличии у него мозгов. То, что яиц нет, это уже понятно.

- Вижу, что можно не продолжать, и так всё понял. Но на будущее имей в виду, я привык отлично делать свою работу. Ты мой клиент, ты мне заплатил, я решил твою проблему. До суда дело не дойдёт, репутация твоя восстановлена, так что хватай всё это и неси, желательно в другую сторону, и желательно подальше от Лёли, иначе ей придётся узнать, что ты долгое время отлично совмещал написание научной работы со сношением своей аспирантки.

Если до этого Пронин, не верил мне, то сейчас, то, что я озвучил, убедило его что я в курсе его гаденьких дел.

- Гена, Гена! - покачал я головой, желая уязвить его ещё больше, - как не хорошо, трахать одну, предложение другой…

8. "Всё!"

Я тоскливо смотрю на увядшие фиалки. Надо бы выкинуть, а так жалко. Мне такой красоты ещё никто не дарил, но букету уже неделю, и хранить его можно только гербарием.

- Ну что, Гелена Андрэвна, - проследила мой взгляд Люська, соседка по квартире, - и учёного своего потеряла и адвокату не дала.

Такая зараза, блин!

Зовёт меня полным именем, которое я терпеть не могла, ещё и отчество коверкает, и выражается, как всегда, не в бровь, а в глаз. Я имела неосторожность рассказать ей про свои приключения и теперь вот должна терпеть подколы этой козы.

- Променяла, шило на мыло, - продолжила Люська.

У нас на кухне развернулся импровизированный салон красоты. Люська усиленно постигала науку в профессии мастера маникюра и педикюра, поэтому я сидела на раскоряку, водрузив одну ногу на спинку стула, чтобы юному дарованию, легче было кромсать мои ступни.

Огромная неоновая круглая лампа, под которой Люська записывала ролики для тик-ток, светила, мне кажется, в самое нутро. Соседка усиленно действовала пилкой, по ощущениям сняв уже с моих пяток все слои кожи, при этом, не забывая прихлёбывать винишко, которым я тоже не брезговала.

- Да не меняла я ничего, - уныло выдала я, всё, глядя на завядшие цветы и каждый раз вспоминая, наглого адвоката.

Неделя, как исчез, ни слуху ни духу. И Гена тоже внезапно отстал. Вот же. То все хором, то ни одного.

И ведь я как дура ждала его. Федька мне букет вручил и сказал, что гад этот наглый передал, что приедет вечером, и я ждала. Стояла возле нашего салона и ждала, и даже когда уже понятно было, что не приедет он, всё равно ждала. И потом, когда домой вернулась, ждала, и через день, и два.

Идиотка! Влюбилась в совершенно незнакомого мужчину, которому вздумалось со мной поиграть.

- А надо было, - вставила экспертно Люська, вырывая меня из очередных упаднических мыслей. – И я бы на твоём месте осталась бы с Геной, хоть какая-то стабильность.

- Да не осталась бы ты с Геной, - фыркнула я, делая очередной глоток вина, - если хоть раз бы увидела Лихницкого.

- Ой, да видела я его, - закатила глаза Люська, и особенно больно прошлась пилкой по моей пятке, я даже вскрикнула и ногу притянула.

Но мастер Людмила, строго на меня посмотрела и ногу вернула.

- И где ты его видела?- продолжила я тему.

- Да в интернете забила в поисковик, там первым делом фотки его торса сразу же всплывают. Как по мне, для адвоката, так себе реклама. Хотя надо отдать ему должное дел, проигранных минимум, в основном он всех рвёт в суде.

Я досадливо поморщилась, потому что и сама грешна. Залезала в интернет и смотрела, и читала, и фантазировала, чтобы могло быть там, в номере, того загородного отеля, в котором мы встретились, когда я его отшила, или в последний раз, если бы Гена не пришёл.

Наверняка мне было бы хорошо, очень хорошо, на короткий миг, а потом он вот так исчез, и я бы точно сдохла от тоски.

- Вот скажи мне Люсь, - вырвала у этой мастерицы свою измохраченую пятку, щурясь на лампу, - зачем я ему?

- Ну, мать, - Люська отложила пыточный инвентарь и отвернула лампу, - это что ещё за стадия такая, с жалостью к себе. Ты же красотка!

- Ага, красотка, от которой сбежал жених и этот…адвокат…

- Гелена, мать твою, Андрэвна, ну что ты как маленькая? Тебе уже двадцать пятый годик пошёл, должна понимать, что порой не мы такие, а жизнь, в принципе, несправедлива.

Я глянула на неё.

- Тебе бы в философы Люсь, а не вот это всё.

- Ой, много ты понимаешь, - тут же испортила всё впечатление соседка и повернула снова лампу на меня, - давай вторую, скомандовала она.

Пришлось подчиниться.

- И вообще, Лёль, ну, может быть это не твои мужчины, и всё твоё счастье впереди ещё.

- Жаль, - вздохнула я, допивая вино, - и Гену жаль, мне с ним было хорошо, и этого адвоката, жаль…

В голову снова, как по заказу, взгляд его светлых глаз, от которых мурашки маршем по моей коже, и прикосновения его наглые, жадные, и руки загребущие, ведь никакого стыда не ведает, и всё так правильно, до дрожи…

- Как ты можешь знать, что с Геной хорошо? - влезла опять Люська. – Вы с ним ни разу не переспали.

- Но я же не в этом смысле, - тут же возразила я.

- А я в этом, - нисколько не смутилась Люся. – Ты за него замуж собиралась, Лёля, а не в шахматы играть. От мужика должно вести. Голову сносить, чтобы хотеть его всякого, а уж потом всё ваше родство душ…

- Приземлённая ты, Люська, - вставила я, не очень-то, разделяя такое мнение соседки, хотя с адвокатом так и было, с самого начала, это странное влечение, дрожь и жар…

- Зато ты, Гелена, возвышенная у нас, - хмыкнула Люська. – Спустись ко мне на землю, Лёля, мужикам от нас только одно нужно, и Гене твоему, в том числе. А уж этому Лихницкому…Такому кобелине уж точно одной женщины мало, не удивлюсь, что у него баб миллион…

Я засопела.