Агрессор

Глава 1

Как и было назначено, мы все собрались в кабинете отца ровно в час, но папа не торопился начинать семейный совет. Судя по его многочисленным тяжёлым вздохам и тому, что в комнате пахло валокордином, он банально настраивался, подозреваю, чтобы сообщить нам не самую приятную новость.

— Знаешь в чём дело? — поёрзав на диване и ближе пододвинувшись, шепнула мне на ухо мачеха.

— Понятия не имею, — пожала плечами я и искренне улыбнулась Софии. Да, она моя мачеха, и разница у нас с ней всего тринадцать лет, но мы вопреки стереотипам имеем прекрасные отношения.

Мне было всего девять лет, когда папа женился во второй раз, я, разумеется, зная историю Золушки от корки до корки и с подачи школьных подруг, имеющих соответствующий опыт, приняла чужую женщину в доме в штыки. София же на тот момент двадцатидвухлетняя девушка проявила недюжинную житейскую мудрость, она просто игнорировала все мои нападки в её адрес, не раздражалась, была приветлива и ненавязчиво заботилась обо мне.

Сейчас трудно сказать, сколько мне понадобилась времени, чтобы всем сердцем к ней привязаться, но в памяти хранится яркий момент, как я проснулась среди ночи, подбежала к окну, локти положила на подоконник, ладони соединила вместе и, глядя на небо, поблагодарила свою родную маму за то, что она уговорила ангелов поженить Софию и папу.

— Как новый репетитор, подтянул хоть чуть-чуть Олю по алгебре? — полюбопытствовала я про учёбу сестры.

София покосилась на дочь и отрицательно мотнула головой.

— За четверть опять одни тройки. По алгебре стояла бы два, но я у учителя всё-таки выклянчила три. Что делать, ума не приложу.

— Просто расслабься, — подала голос сестра, а мне казалось, она настолько поглощена телефоном, что нас даже не слышит. — Алгебраиня — старая и страшная маразматичка, новый репетитор — прыщавый дрыщ, лицей - полный отстой. Что ко мне все пристают с этой учёбой? Мама, Лиза, вы же ведь нормальные и понимаете, что ни одна из этих тупых формул никогда в жизни мне не пригодится.

— Ну хоть нас с тобой в нормальные определили, и то хлеб, — София мне совсем невесело подмигнула и устало посмотрела на дочь. — Оля, пригодятся или нет, мозг в любом случае надо развивать и тренировать. И у нас с Лизой у обеих имеется высшее образование, а с твоими успехами вуз тебе вообще не грозит.

— София, Лиза, Оленька, — наконец-то созрел отец, и мы мигом свернули полемику. — Я долго оттягивал этот разговор, всё надеялся, что ситуация выпрямится, но нет. Мне трудно об этом говорить, я перед вами очень виноват, но моя, то есть наша фирма — банкрот. Для нас теперь настали новые времена и, увы, не самые лучшие.

— Андрей, а ты случаем не сгущаешь краски? Сейчас у всех проблемы в делах. Может, ещё всё наладится? — первой отреагировала София. — Если очень надо, мы с девочками готовы ужаться в расходах. Да? — ища поддержку, мачеха сначала посмотрела на меня, после на дочь.

— Нет, ну я готова ужаться, но мне же всё равно на день рождения, как и обещали, купят машину?! — встрепенулась сестра и с претензией уставилась на папу.

Отец помрачнел.

— Оля, угомонись ты уже со своей машиной, — прикрикнула я на сестру. — Условие сначала выполни, начни учиться нормально, потом уже требуй. Пап, насколько всё серьёзно?

— Настолько, что я выставляю дом на продажу, завтра приедет риелтор. Оля, мне жаль, но автомобиль у тебя появится лишь тогда, когда ты сама на него заработаешь. И вот ещё что, раньше я тебя не трогал, потому что знал, и на ноги поставлю, и в жизни хорошо устрою. Теперь же имей в виду, не будешь учиться, через год пойдёшь работать, дворником в свой же лицей. С директором, так уж и быть, договорюсь, примет. А теперь, девочки, извините, мне надо побыть одному, — отец поднялся с кресла, подошёл к бару, взял за горлышко бутылку коньяка, а прежде чем открыть дверь и выйти, попросил. — Пожалуйста, не трогайте меня до завтрашнего дня.

— Фирма банкрот, дом на продажу — скорее для самой себя, чем для кого-либо сестрёнка пробормотала слова отца, а осознав их смысл, раздражённо швырнула телефон в другой конец дивана. — Хринасе, нормальная такая подножка от жизни. Батя походу сопьётся, мы нищеброды, и жить скоро будет негде. Родственники, — Оля впилась в нас с Софией упрекающим взглядом. — Вы же от меня, как от малолетки, постоянно всё скрывали, на кой сейчас эту дрянь вывалили?!

— Оля, иди к себе и в лицей собирайся, я тебя сегодня сама отвезу, – одно из главных достоинств мачехи, в любых ситуациях держать себя в руках, вот и сейчас в ответ на несправедливые упрёки дочери она отреагировала мягким, спокойным голосом.

— Ага, уже бегу, волосы назад. У меня стресс, в жопу лицей!

Оля рванула к двери, в прямом смысле с ноги её открыла, а прежде чем подняться наверх, совсем не по-девичьи послала нас с Софией в гораздо более неприятное и далёкое место, чем свой лицей.

— Это такой возраст, — то ли меня, но, скорее всего, себя успокоила мачеха и на её красивом лице появилась просительное выражение. — Лиза, переночуешь сегодня у нас? Андрей пошёл горе топить, у Оли и без плохих новостей как у любого подростка гормоны бушуют, а сейчас, боюсь, вообще озвереют. Я с ними одна тут не справлюсь.

— Без проблем, — сразу же согласилась я. — Тем более всё равно одна дома, Никита опять в командировке, вернётся только через два дня, так что если надо и завтра могу остаться.

Мачеха дотронулась до моей руки и в знак благодарности её сжала.

— Лиза, а я могу тебе дать совет насчёт Никиты?

Глава 2

— Елизавета, вы крайне редко соглашаетесь дать интервью, для актрисы это весьма необычно. Какова причина?

С разных ракурсов меня снимает несколько камер, в студии тишина, и хоть журналистка, ожидая ответ, старательно удерживает на лице маску доброжелательности, я отчётливо чувствую, как растёт её раздражение. И не без повода. На встречу я приехала с опозданием и откровенно не подготовленной. Это интервью организовал телеканал, как дополнительную рекламу перед премьерой сериала, в котором я сыграла главную роль. Поэтому у беседы есть чёткий сценарий, заранее расписано буквально всё: реплики, шутки, реакция, эмоции…

Всё, что от меня требовалось, будучи в форме прийти в студию, в эффектной позе присесть на диван и со щенячьим восторгом строго по тексту рассказать, что в более интересном и масштабном проекте я ещё никогда не участвовала.

По сложившейся привычке и потому что мне так лучше запоминается, текст на завтрашний день, учу накануне вечером перед сном. Вчера же лёжа в кровати и глядя в сценарий видела… да ни черта я не видела.

Ведь я даже не пыталась читать, а просто таращилась на буквы, отчего они расплывались и превращались в чёрные полосы разной длины, а виной тому, что после разговора с мачехой и отцом, все мои мысли полностью поглощены Громовым. Папа сказал, что судья ему дал восемь лет, но Глеб отсидел только три, где он был и чем занимался после освобождения и до сего момента – окутано тайной. Также непонятно когда конкретно он вернулся, отец только предполагает, что полгода назад, ведь именно тогда его бизнес попал под обстрел.

Из фактов только то, что Глеб точит зуб на нашу семью и имеет цель отомстить. И нам есть чего опасаться, папа основал фирму несколько десятилетий назад, и всё это время она процветала, даже в кризисы крепко стояла на ногах, а Громову понадобилось всего полгода, чтобы полностью её разорить. То есть он теперь не только весьма состоятельный человек, но и наделённый огромной властью.

— Елизавета, вам нужен перерыв? — бросила ведущая, больше не утруждая себя держать на лице приветливую улыбку.

— Простите. Нет, давайте продолжим, — расправила я плечи и попыталась сосредоточиться, а после паузы, чтобы этот момент было проще вырезать, начала. — Всё очень просто, даю интервью, только если мне есть чем поделиться, — произнесла и на этом умолкла: журналистка недовольно скривилась, из чего вытекал вывод, в текст я не попала. — Мне всё-таки нужен перерыв, — сгорая от стыда, призналась я и хоть ранее отказалась, попросила. — И включите суфлёр, пожалуйста.

— Перерыв пятнадцать минут, — крикнул кто-то из съёмочной группы, все мгновенно оживились, и поднялся гул.

Не теряя времени, достала из сумки сценарий, нашла укромный уголок и судорожно повторяю текст, о том, что подвела уйму человек, стараюсь не думать, позже себя погрызу, в более подходящем месте.

— Съёмку перенесли на завтрашний день, — бесцветным голосом сказал подошедший ко мне молодой человек. — О новом времени вам сообщат позже.

Прикрыла глаза и тихо шёпотом матерюсь.

М-да, за то, что сорвала интервью, меня по голове не погладят. Но взбучку, тем более заслуженную, ничего, как-нибудь переживу. Главное, чтобы не решили, что звёздную болезнь подхватила.

Пока шла до парковки, придумала для продюсеров более-менее вразумительное объяснение, почему сорвалось интервью, а ещё клятвенно себе пообещала, что первый и последний раз в жизни повела себя не как профессионал.

Только забралась в салон автомобиля и завела двигатель, как по громкой связи раздалась телефонная трель.

— Да? — не глянув на панель и не посмотрев, кто звонит, приняла вызов.

— Оу, кто-то не в духе или просто из образа не успел выйти?

— Никита, — услышав голос жениха, улыбнулась. — А почему звонишь, разве ты сейчас не должен быть на высоте семи тысяч метров на борту самолёта? Только, пожалуйста, не говори, что задержишься в командировке. Ты мне очень нужен здесь.

— Лиза, да я уже прилетел, багаж в аэропорту получаю. У тебя как со временем сможешь через пару часов подъехать в нашу кофейню, надо поговорить?

— Могу, но зачем? Ты после перелёта устал, может, дома увидимся и поговорим?

— Н-нет, — с запинкой отозвался Никита. — В кофейне лучше. Ну, всё тогда, через два часа жду тебя на нашем месте.

— Хорошо, люблю те…

У нас с Никитой традиция, всегда на прощание друг другу говорить: «Люблю тебя», но в этот раз не успела ни сказать, ни услышать, потому как связь оборвалась. Думала, жених перезвонит, но он не перезвонил, конечно же, наверняка по уважительной причине.

Поднимаясь по ступеням крыльца кофейни, знала, Никита уже внутри, видела через дорогу его припаркованный автомобиль. Толкнув дверь и заметив, что жениху достался наш любимый столик в углу возле окна, улыбнулась. Этот столик, как и само заведение для нас особенные.

Здесь мы друг друга впервые увидели, я пила кофе, он завтракал, правда, в тот раз до знакомства дело так и не дошло, поиграли в гляделки и разошлись кто куда. Зато оба на следующий день в то же время вернулись в кофейню, но опять обменялись лишь взглядами. Чтобы осмелиться и подойти Никите понадобилась три дня, как сейчас помню, какой он чудный предлог для этого выдумал, спросил зарядку для телефона, а я ему в ответ прямо: «Ещё чуть-чуть и я бы сама к тебе подошла знакомиться». А ещё здесь же Никита впервые признался мне в любви, и жить вместе тоже тут предложил. Единственное, что не видела эта кофейня, это то, как Никита меня замуж позвал.

Глава 3

Добралась до машины, села в салон и глубоко дышу через рот, чтобы ни одна слеза из-за Никиты по щеке не прокатилась. Не достойны предатели слёз.

Как правило, на дороге мне не сигналят, вожу аккуратно, но при этом и не туплю. Сейчас же один недовольный гудок за другим, и так происходит не потому, что все водители кругом разом озверели, это я их своей неадекватной ездой провоцирую, виляю, подрезаю, не с той полосы поворачиваю.

— Курица, — мужик на серебристом седане специально меня догнал, поравнялся и обозвал, ещё и у виска покрутил пальцем.

И, вообще-то, он прав. Самая натуральная курица, если создаю аварийные ситуации на дороге из-за какого-то там козла.

Перестроилась в правый ряд, максимально близко прижалась к обочине и, включив аварийку, всё-таки позволила себе разрыдаться. И захлёбывалась я слезами не потому, что убивалась по жениху, он все мои чувства к нему задушил одним махом в кофейне. Плакала, потому что Никите, как себе доверяла, а он меня даже за живого человека не считал, я была для него что-то вроде безлимитной банковской карты, которую оберегают и хранят возле сердца, а после того как срок службы заканчивается, без зазрения совести разрезают ножницами и бросают в урну для мусора.

Всласть наревевшись, уже более-менее адекватно доехала до дома, где мы жили с Никитой, подкатилась к подземной парковке, жму на кнопку пульта, чтобы ворота поползли вверх, но почему-то ничего не происходит. Посигналила, надеясь, что охранник через камеру видеонаблюдения услышит мой призыв о помощи и сам откроет ворота. Опять никакого движения и тишина. Вышла из салона, спустилась по лестнице непосредственно к воротам парковки и позвонила охраннику в домофон.

— Да? — на фоне треска раздался искажённый механический голос.

— Откройте, у меня, кажется, батарейка села на пульте, — попросила я.

— Дело не в пульте, собственник места ограничил вашему автомобилю въезд на парковку. Так что уезжайте, — даже ужасная связь не скрыла, с каким злорадством охранник мне отказал.

Да что это такое, сегодня, что все люди против меня ополчились?

— Козёл, — сквозь зубы процедила я.

— Что?! — возмутился охранник.

— Да не вы, — успокоила я его, но после передумала. — Хотя и вы тоже.

Двор без машин, а въезд оным разрешён только для разгрузки-погрузки с ограничением в один час — это не про квартиру Никиты. Тут у кого нет в цокольном этаже автомобильного места, паркуется там, где найдёт свободную брешь, то есть двор забит транспортом под завязку. Пыталась впритирку втиснуться между машин и как сокол караулила, когда кто-нибудь отъедет, в итоге припарковалась чёрт-те где за полкилометра от входа в подъезд. И всё бы ничего, налегке дойти не проблема, но обратно-то мне топать, волоча на себе неподъёмные сумки.

Собиралась так, как будто через пять минут начнётся пожар, специально, конечно, ничего не ломала и не раскидывала, но и не переживала, что оставлю после себя разгром. Когда закончила, чуть не взвыла, вещей набралось два чемодана и три огромных мешка для мусора.

За один раз всё не унести, так что разделила багаж на два захода. Едва доковыляла до лифта, в обеих руках по чемодану, а здоровый мешок, практически держу в зубах. Хотя почему это практически? Натурально зажимала пакет зубами, когда он выскользнул из-под мышки.

На первом этаже, когда створки лифта разъехались, столкнулась с мужчиной лет пятидесяти, представительный, хорошо одетый, без живота, весь подтянутый и спортивный, он мне так помог, и в сторону отошёл, чтобы не мешать вытаскивать сумки, и даже на кнопку услужливо нажал, чтобы створки раньше времени не захлопнулись. Джентльмен хренов.

На крыльце зацепилась носком туфли за решётку и, не удержав равновесие, грохнулась. Чемоданы повалены, пакет вообще не пережил падения и порвался, я на четвереньках, чувствую, что коленки разбила в кровь, кожа на ладонях содрана, волосы свисают на лоб, ещё чуть-чуть и опять разревусь.

— Сука, — ругнулась я на Никиту за то, что не дал времени по-человечески съехать, нанять грузчиков, специальную машину. Сижу тут, как …. стыдно и жалко себя до слёз.

Шипя и морщась от боли, встала, отряхнулась и огляделась по сторонам, надеюсь, никто не видел, как я тут носом бетон атаковала. Увы, но без свидетелей, похоже, не обошлось, у чёрного внедорожника с наглухо тонированными стёклами, что как раз стоит напротив меня, из выхлопной трубы едва заметно идёт дым, значит, включён двигатель, то есть, скорее всего, как минимум хотя бы водитель, но сидит за рулём.

— Чёрт, — шепнула я, когда дверца внедорожника распахнулась, и на улицу выпрыгнул молодой человек в белой рубашке и в сером деловом костюме.

— Девушка, вам помочь?

Пара крепких рук мне бы ох как пригодились, но парень ведь обязательно спросит, почему я волоку эти сумки одна, придётся изворачиваться, придумывать что-то и врать — не хочу, а ещё боюсь увидеть в его глазах жалость и почувствовать себя ещё более униженной, чем оно сейчас есть.

— Спасибо, но не стоит. Всё в порядке. Я справлюсь, — с безмятежной улыбкой отказалась я. — Сумки просто громоздкие, но на самом деле лёгкие.

Вместо того чтобы вернуться в салон, молодой человек обратился к кому-то, кто так понимаю, находился во внедорожнике на заднем сиденье, затем что-то выслушал, кивнул и опять ко мне обратился:

Глава 4

Лиза

Одна часть меня жаждала постучать в окно и узнать, кто за ним скрывается, а другая истошно вопила: «Уходи отсюда, пока можешь!».

Обычно стремление докопаться до истины всегда брало верх над осторожностью, но не в этот раз. Уж очень дурным было предчувствие.

Медленно разжав кулак, опасливо на шаг отступила от автомобиля, но заметив, что заднее стекло начало опускаться, резко развернулась и припустила к подъезду, словно существовал шанс, что из салона авто высунется чудовище и откусит мне полголовы.

Уже в лифте выдохнула и сама над собой посмеялась. Во сумасшедшая, наверное, подумали мужики из внедорожника, если всего лишь хотели просто помочь. Ну ничего зато бесплатный цирк посмотрели.

Решив, что я лучше выслушаю много «приятного» от охранника, чем ещё раз попадусь на глаза тем мужчинам, прихватив оставшиеся мешки из квартиры Никиты, из подъезда вышла не через главный вход, а спустилась на цокольный этаж, вместе с баулами пересекла всю парковку, слава всему ни с одной живой душой не столкнулась и улизнула через дверь возле ворот, ведь, чтобы её открыть с внутренней стороны, нужно только кнопку нажать.

— Да, тяжела жизнь брошенки, — смахнула с влажного лба прилипшие волосы и победно оглядела баул, который был последним, и категорически отказывался помещаться у меня в машине, но я его одолела, ногами, но утрамбовала.

Пока пыхтела и тащила мешки, всем, как по закону подлости, срочно приспичило мне позвонить, телефон в сумке разрывался, ни на секунду не умолкая, зато, как только руки освободились, резко затих. Поэтому, заняв кресло водителя, первым делом достала телефон, чтобы посмотреть, кто и чего там от меня хотел.

Самым свежим было сообщение от мачехи, поэтому оно было прочитано первым.

«Лиза, если Громов появится на горизонте, ты нам с отцом сообщи. Как у тебя дела? Позвони».

Громов — осенило меня, а что если в том внедорожнике был именно он?!

Или я слишком много о себе возомнила? Папа говорил, что он теперь весь из себя богатый, влиятельный, да ещё и обозлённый на нашу семью, делать ему, что ли, больше нечего, кроме как за мной следить.

Мысль, что несколько минут назад нас с Глебом разделяло лишь стекло, как острая игла, раз за разом вонзалась в сердце, заставляя подёргиваться и чаще дышать.

А может, и правильно Никита меня из звания невесты разжаловал до ненужной и посторонней. Я же сейчас не о нём сижу и горюю, а о поцелуях с Громовым вспоминаю. Что, между прочим, с моей стороны не очень умно. Украл Глеб те деньги шесть лет назад или нет, я, скорее всего, никогда не узнаю. Зато он совершенно точно разорил фирму отца, и неважно, чего хотел этим добиться, справедливого возмездия или подло мстил за то, что именно наша семья его в мошенничестве уличила, ситуацию надо рассматривать так, что каждый из нас, особенно мы с отцом, находимся у него под прицелом.

То есть неплохо было бы узнать, кому принадлежит тот злосчастный внедорожник, если Глебу, то всё, можно накидывать на плечи белую простыню и смело ползти в сторону кладбища Громов имея за душой благие или хотя бы нейтральные намеренья за тонированными стёклами от меня не прятался.

Набрала номер Максима, он мой лучший друг и тоже актёр, правда, в отличие от меня, является настоящей звездой, и поэтому ему любую информацию раздобыть, раз плюнуть.

— Сладкая, ты в курсе, сколько времени сейчас в моём часовом поясе? — сонно пробормотал он.

— Ой, Макс, прости, — растерялась я, но вспомнив, где у него сейчас съёмки, закатила глаза, опять он со своими шуточками. — Если мне не изменяет память, мы в одном часовом поясе, так что у тебя за окном в разгаре белый день. Признавайся, чем ночью занимался, почему дрыхнешь?

— Нет. Не скажу. Я же не враг сам себе, если узнаешь, то точно уже меня никогда не полюбишь. А я ведь надеюсь и жду.

— Ая-яй переигрываешь, — хохотнула я, потому как на самом деле ни на что Макс не надеется и ничегошеньки от меня в интимном плане не ждёт. Впрочем, как и от любой другой девушки, только это великий и страшный секрет, которой даже мне якобы неизвестен. — Помощь твоя нужна, ты как, в деле?

— Я за любую потеху, если не надо вставать в семь утра.

— Помнишь, одна твоя поклонница та, что работает в ГИБДД, по номеру машины пробила владельца, ну когда у ассистента во дворе машину поцарапали и виновник скрылся…

— Да помню, я помню, на склероз пока не жалуюсь. Дальше что?

— Можешь организовать мне точно такую же услугу?

— Без проблем. Только хотелось бы знать, что я с этого поимею?

— И что хочешь?

— Ха, она ещё спрашивает. Секс!

— Макс?! — только ради приличия рявкнула я, на самом же деле всерьёз злиться даже не думала.

— Ты спросила, я ответил, в чём проблема?

— Ладно. В следующий раз, когда поклонницы будут атаковать твою дверь, я им её открою. И будет тебе секс. Целый океан секса.

Макс заковыристо выругался, из более-менее приличного раздалось лишь «Хитрожопая» и «Всё равно когда-нибудь тебя нагну».

— Правила меняются, я договариваюсь, чтобы тебе номер пробили, а ты вот этим больше никогда меня не шантажируешь, даже не заикаешься.

— По рукам. Сейчас фото номера скину.

Пришлось, полчаса барабанить от нетерпения маникюром по рулю, и лишь после Макс перезвонил.

— Лиза, такое дело, началось-то всё хорошо, я девушке продиктовал номер, она вся радостная давай стучать по клавиатуре, хихикала там, а потом резко заткнулась и заявила, что не может назвать имя владельца. Ну, я же тебя люблю, поэтому пошёл на жертву, свидание пообещал, но она всё равно наотрез отказалась. Ты, вообще кого пробивала, случайно ни в какую историю не влипла? — поинтересовался Макс, в голосе которого отчётливо прослеживались беспокойные нотки и никакого намёка на прежнее веселье.

— Если бы я знала, кого пробиваю, разве я бы обратилась за помощью. На счёт влипла — тоже понятия не имею, может, да, а может и шизофрения потихоньку начала развиваться.

Глава 5

Глеб

Недолго Елизавета по своему заморышному жениху горевала, вернее, вообще не сочла нужным это делать. Съехала из его квартиры и тут же, уже через час, распаковывала чемоданы в доме у другого мужика. Хоть бы ради приличия пару дней пожила у родителей, но нет же, она им даже не позвонила, то есть такой вариант вообще в принципе не рассматривала.

Повторно кликнул по треугольнику и вновь пошла запись телефонного разговора Лизы и какого-то мутного Макса.

Актёришка с ходу потребовал у Лизы за койко-место ни больше, ни меньше, а секс, она вроде как не согласилось, но при этом и не подумала оскорбиться, только хихикала и щебетала как канарейка. На «Сладкую» на раз откликалась, флиртовала, охотно подыгрывала подкатам, и когда он заявил, что целует её в зад — смеялась. Лиза его другом обозвала, но это ничего не значит, секс по дружбе никто не отменял, то есть, что между этими двумя — непонятно, из фактов – она регулярно в гости к нему захаживает, и за помощью в первую очередь тоже к нему бежит. Сука.

Открыл файл с досье, которое для меня в срочном порядке собрали на этого якобы друга Елизаветы.

Фотографии, так понимаю, с портфолио вытянули. Идиоты. На кой мне смотреть на мужика с выпяченными губами и в одних трусах, или как он душ принимает? Нельзя было его морду с паспорта взять – вполне бы хватило.

Набрал номер начальника безопасности и к себе пригласил, а когда он явился, потребовал объяснений:

— Владимир Георгиевич, я что, недостаточно конкретно выразился, когда просил на Стрельцова информацию нарыть? Ты зачем в досье одну воду налил, где и когда учился, какой гонорар требует, в каких проектах участвует? Первый вопрос — спит ли Стрельцов с Никольской, второй вопрос – с кем он ещё спит?

— Глеб Викторович, что-то узнать о публичных людях постфактум крайне затруднительно. Стрельцов Максим популярный актёр, он знает, что за его каждым шагом следят, и делает всё возможное и невозможное, чтобы его личная жизнь выглядела так, как ему нужно. Только сейчас ему приписывают одновременно несколько романов, на данный момент мои люди успели опросить из пяти девушек трёх. Каждая утверждает, что состоит со Стрельцовым в интимной связи, но я считаю, они все лгут. При проверке ни даты, ни места встреч не подтвердились. И давить на девушек бесполезно, большинство из них – помешанные фанатки, мозги набекрень, сами не различают где мечты, а где реальность.

— Допустим, но Никольская вроде как не фанатка и приглядываете вы за ней довольно давно. Какого… я только сейчас узнаю, что у неё, возможно, есть любовник?

— Моё мнение, между Лизой Никольской и Стрельцовым – исключительно платонические отношения. Да, порой содержание их разговоров выходит за определённые дружеские рамки, но всё говорит в пользу того, что это всего лишь их своеобразный способ общаться.

— «Моё мнение», «Я считаю», Владимир Георгиевич, ты шаман? Ещё кости у меня на столе раскинь и погадай. Мы не первый год вместе работаем, ты же первоклассный профессионал, почему в этом, между прочим, пустяковом деле как дилетант? Где конкретные факты и доказательства?!

— Будут и факты, и доказательства. Вот ещё что, не хотел вам докладывать непроверенную информацию, но раз уж я здесь… Есть шанс, что Стрельцов с девушками встречается лишь для публики, а в действительности он нетрадиционный.

— О, как? — вспомнил фото этого лицедея в обтягивающих белых трусах и выпяченные губы. — Очень похоже на то, но надо выяснить точно! Свободен.

Владимир Георгиевич уже был в дверях, когда его окликнул и приказал:

— Организуй мне личную встречу с Никольской. Где-нибудь в тихом, уединённом месте и у Лизы не должно быть возможности встать и уйти.

— Устрою всё в лучшем виде.

— Ну смотри, Георгиевич, облажаешься — попрощаемся.

Лиза

Елена старший менеджер агентства по организации праздников для вип-клиентуры уже минут десять по телефону зудела мне в ухо, согласись, да согласись…

— Лен, честное слово не хочу я к ним ехать. Если бы людям надо было, как обычно, прибыла в ресторан или ещё куда, отработала от трёх до шести часов и свободна — то никаких проблем. А тут двое суток?! На кой я им сдалась на сорок восемь часов?

— Лиза, ну я же уже объяснила. Они праздновать на яхте собрались, как торжество начнётся, от берега отойдут. Неудобно им из-за одной тебя обратно возвращаться.

— А мне, значит, нормально двое суток провести с посторонними в закрытом пространстве?

— Лизонька, тебе ещё раз повторить, какую сумму они предлагают? В ней же цифр, как в номере телефона! Да за такие деньги не то чтобы двое суток, а два месяца на этой яхте безвылазно можно сидеть ещё и палубу им драить.

Тут Лена права, деньги действительно очень хорошие, с ними я свой жилищный вопрос на целый год вперёд решу быстро и безболезненно. Какую захочу квартиру, такую и сниму, а сейчас с учётом того, что Пётр Тимофеевич с роли в новом сериале, скорее всего, меня снимет, потяну только бюджетный вариант на окраине в разваливающемся доме с клопами.

— Мне самой гонорар по душе, и эти деньги меня бы очень выручили, — призналась я. — Но Лена, это же яхта, а не поезд, если начнутся проблемы, на следующей станции не сойдёшь.

Девушка недовольно фыркнула.

— Детский день рождения, имениннице одиннадцать лет, какие тут могут возникнуть проблемы?

— Ага, ещё один замечательный факт, — раздражённо протянула я. — Аниматором на утреннике я ещё не работала.

— На день рождения, — поправила Лена. — Девочка поклонница, ну того фильма, где ты чародейку играла. Наденешь костюм, пару часов с ребятишками порезвишься, между прочим, дети — всегда благодарные зрители, потом закроешься в отдельной каюте и отоспишься на неделю вперёд.

Глава 6

— Возможно, ты бы и согласилась на встречу, но меня не устраивала короткая беседа в какой-нибудь забегаловке, из которой ты бы удрала, как только разговор перестал тебе нравиться. Да, чтобы здесь оказалась, пришлось чуть напрячься, зато ты в полном моём распоряжении на сорок восемь часов.

Громов говорил неспешно, где-то даже лениво с абсолютно бесстрастным лицом и стоял он в расслабленной позе, скрестив ноги и опираясь правой рукой на ограждение. Весь его вид буквально кричал, наша первая встреча после долгих шести лет его не то чтобы за душу, а даже за пятку не трогает.

Почему же меня всю трясёт? Да так, что ладони спрятала за спиной, чтобы, как дрожат, не было видно. Или я так бурно реагирую не на Глеба, а на ситуацию? Сейчас никак не понять, в голове даже не каша, а смесь из супа, киселя и салата. Единственное знаю точно, надо брать себя в руки, чем сильнее нервничаю, тем больше у Громова преимущества.

— Но дело ведь не только в количестве времени, так? — ехидно заметила я. — Ты меня обманным путём заманил, чтобы выбить из-под ног почву. Чтобы морально была не готова. Чтобы чувствовала себя уязвимой. А заодно и наглядно продемонстрировать, какой ты теперь весь из себя всемогущий, и какая я по сравнению с тобой вошь. Ну вот, я вся перед тобой, говори что надо? — я не только шагнула к Громову, но и вытянулась перед ним как по струнке.

Мужчина медленно оглядел меня с головы до ног и ухмыльнулся:

— Елизавета, ты не на сцене, поубавь драматизм, — пренебрежительно бросил он и сообщил. — У меня есть к тебе предложение, какое именно скажу сегодня за ужином.

— А-а-а, обстановочку накаляешь, да? — шевеля пальцами, как будто играла на пианино, зловещим шёпотом произнесла я.

— Нет, — отрезал Громов. — Ты слишком раздражена и обижена, в общем, не в себе, чтобы принимать взвешенные решения. Сейчас нет смысла разговаривать, к вечеру успокоишься, и я детально всё объясню.

Честное слово, это просто вопиющая наглость, сначала человека взбесить до трясучки и чёрных мурашек перед глазами, а после ещё и с умным видом упрекать, что он, видите ли, не в себе. А кто виноват-то?

Не в себе значит, ладно, держи…

Подошла к Глебу, причём так близко, что если сильно вдохну, есть шанс задеть его грудью, внимательно посмотрела в глаза, широко и приветливо улыбнулась, а затем закрутила две фиги и сунула их ему прямо в лицо.

— Видел. Это мой тебе ответ и на ужин, и на предложение, и на все остальные закидоны. Не на ту напал. Зря старался и тратился. Я не испугалась и не впечатлялась. Хочешь поговорить, разворачивай это корыто к берегу, и вот когда мои ноги коснутся земли, может быть, я тебя выслушаю, да и то без гарантии.

Какого чёрта Громов смотрит на меня опять с высокомерной пренебрежительностью, я не на такую реакцию рассчитывала, надеялась обескуражить. Я же ему два кукиша показала, хоть бы ради приличия разозлился, всё лучше, чем это его надменность, словно он свежевыпеченный румяный каравай, а я покрывшаяся плесенью зачерствевшая корка.

— Лиза, запомни на будущее, не выдвигай ультиматум, если нет полной уверенности, что оппонент под его натиском сдастся. После громких заявлений форсировать событиями сложно.

— А мне не обязательно форсировать. В самом крайнем случае надо только ждать: время работает на меня. Тик-так. Сорок восемь часов истекут, и будешь вынужден пришвартоваться к берегу. Так что ты пока подумай над своим поведением, а я пошла загорать на шезлонг и наслаждаться мини-отпуском за твой счёт.

Изображая невинность, пару раз махнула ресницами, с довольным лицом обогнула мужчину и беззаботным прогулочным шагом направилась…, нет, не загорать, пойду в каюту, запрусь в ванной и буду там, кипя злостью, грызть полотенце, что застряла тут на целых два дня, но Глебу об это знать совершенно необязательно.

— Лиза, а ты договор, перед тем как подписать, внимательно прочитала?

Сердце в очередной раз кольнуло. Чую, неспроста он задал этот вопрос.

— Читала, — притормозив, обернулась я. — И что?

— Часть третья, пункт двадцать один, подпункт пять помнишь?

Дурак, что ли?!

— Смутно. Напомни.

— В общих словах смысл такой, если сочту необходимым, то могу тебя здесь задержать на неограниченное количество времени, разумеется, за дополнительную оплату.

Прикрыла глаза и пусть одними губами, но грязно и не по-девичьи матерюсь.

— Лиза.

— Что?

— Ужин в семь.

— Блефуешь. Ты, как и я, не можешь себе позволить застрять на этой яхте надолго, — бросила аргумент. — Бизнес встанет.

— Ошибаешься, даже слегка не притормозит. В моём штате достаточно высококлассных специалистов, пару недель или даже месяц и без меня справятся. А вот без тебя съёмочный процесс однозначно остановится. Или я не прав?

— Всё, с меня хватит! — рявкнула я, вынула из заднего кармана брюк телефон и набрала номер полиции. — Чего я сама напрягаюсь, пусть с тобой разбираются компетентные органы. Глеб, у тебя же память хорошая, в Уголовном кодексе статья за похищение под каким номером?

Приложив к уху мобильный и не дождавшись гудков, решила, что из-за волнения нажала неверные цифры, сбросила вызов и только нацелила палец, чтобы ещё раз набрать номер, как заметила, что нет связи.

— Да чтоб тебя, — бегала я по палубе и ловила сигнал, и на лестницу забиралась и наоборот приседала, чтобы быть ниже, и руку за борт вместе с телефоном выставляла — ничего не помогло.

— Лиза, какие-то проблемы со связью? — подал голос Громов, который всё это время молчаливо наблюдал за моей суетой.

— Это ты давишь сигнал, — наконец озарило меня. — Глушилку поставил.

— Мы же на отдыхе, — на лице мужчины заиграла издевательская улыбка.

— Наверняка же слышал поговорку, что женщина на корабле к беде? Так вот, сегодня в правдивости этого утверждения ты убедишься лично.

Поговорив с Глебом, вернулась в каюту, чтобы как следует подготовиться к предстоящему мной же сотворённому Армагеддону. Завязала на затылке хвост, чтобы волосы не лезли в лицо, надела удобный трикотажный костюм, дабы одежда не сковывала движения, и самое главное — сменила каблуки на плоскую подошву сандалией.

Глава 7

Ничего, кроме правды, ведь не сказала, а Глеб счёл, что наспех сказочку сочинила, или ещё хуже выдала заранее тщательно продуманную ложь, чтобы себя в его глазах отбелить. Такое чувство, как будто в лицо плеснули помоями, а потом в довесок ещё и оплевали.

— Я сказала правду, но не могу, да и не собираюсь, это доказывать. Убеждать кого-то, что ты не индюк – самое бесполезное в мире занятие. Жизнь обычно потом сама всё по местам расставляет, а если нет, значит, для чего-то так нужно. Если это хоть как-то помогло бы отцу, чёрт с ним взяла письмо на свою совесть и о том, что родители шесть лет мне лапшу на уши вешали, даже не заикнулась. Да только это всё без толку. Рванье - ради вранья. Ты, что задумал сотворить с моей семьёй, то и попытаешься сделать. Но имей в виду, здесь я тебе не помощник. Пугай чем угодно, хоть пожизненным заключением, хоть дуло пистолета к виску подставляй, наговаривать на отца, я не стану. Если и выступлю в суде, то только на стороне защиты.

Громов слушал внимательно, даже вдумчиво, но ровно до тех пор, пока не озвучила, что против отца не пойду, тут мужчина начал поглядывать в сторону и стучать по столу пальцем.

— Тему письма и что тебе там родители пели – опускаем. Нет смысла месить стародавнюю грязь. Проехали и забыли. А вот сегодняшнее твоё решение глупое. Елизавета, ещё раз объясняю. Вопрос стоит так, либо Андрей Романович сядет один, либо вы оба. Варианта, что из вас никто не сядет – не существует. Я к тебе не за помощью обратился, а сделал одолжение, дал возможность с минимальными потерями выйти из ситуации. Спрашиваю ещё раз, готова сотрудничать со следствием?

Обхватила голову руками, прикрыла глаза и в прямом смысле застонала.

— Как же с тобой тяжело говорить, как с глухим. Это же мой отец, человек который жизнь дал, — вместе с выдохом руки соскользнули с макушки и повисли вдоль тела, а я открыла глаза и обомлела.

Громов зачем-то поднялся с кресла на ноги и, нахмурившись до глубокой морщины между бровями, с тревогой уставился на меня.

— Кровь носом пошла? — с ходу предположила потому как другого объяснения взгляду мужчины у меня не нашлось, и сразу мазнула ладонью под носом, но следов крови не обнаружила. — Да, нет. А что тогда?

— Ещё раз подними руки, — вместо ответа прорычал Глеб.

Твою же…

Теперь до меня дошло… Когда голову руками обхватила, широкие рукава комбинезона упали вниз, обнажая багрово-синие подарочки Петра Тимофеевича в виде синяков.

— Может, мне ещё ноги задрать?! — огрызнулась я.

Нагрубила, потому что разозлилась, на себя, конечно, в первую очередь. Это же надо было забыться и именно Громову синяки показать. Он тут весь деловой, вершитель судеб, пуп земли, и я средней руки актриса, побитая продюсером.

Мужчина за секунду оказался рядом и навис надо мной словно скала.

— Рукава засучи!

Ага, ещё чего. Не буду я ничего показывать и унижаться.

— Не хочу, — скрестила на груди руки, чтобы он сам не задрал.

— Выбирай. Либо ты это сделаешь добровольно, либо я тебя заставлю.

— Интересно мне как? — усмехнулась я и уже в следующую секунду самым возмутительным образом, была поднята на ноги, Громов вытянул мне руку и до плеча отодвинул ткань комбинезона.

— На другой, так понимаю, тоже живого места нет, — рявкнул мужчина и принялся левую руку осматривать.

— Охренел. Больно вообще-то.

В действительности Глеб хоть и творил с моим телом, что хотел, но был предельно осторожен, даже капли физической боли не причинил, а протестовала из-за стыда. Жертва насилия, которая смолчала и не пошла искать справедливости, не только жалкая, но и оскорбительная роль.

Закончив с осмотром, Громов на несколько шагов отошёл от стола, где-то минуту я наблюдала за его напряжённой спиной, а потом он обернулся и тихим, но леденящим душу голосом, спросил:

— Кто это сделал?

— Никто. Упала, ушиблась.

— Упала на чьи-то две пятерни?! — я даже вздрогнула, как рявкнул Громов. — Хватит врать. Лиза, у тебя на коже отчётливо видны пальцы.

Ничего не понимаю, Глеба, словно подменили. Ровно до этой секунды, я от него и крошки эмоций не видела, а сейчас, как сорвался с цепи. Ноздри вон как раздулись, губы исчезли, глаза злобой сверкают, того и гляди, разорвёт, агрессивный адский пёс.

— Глеб, отстань, а? — сбавив тон, чтобы и дальше не накалять обстановку, не потребовала, а именно попросила я. — Мы чужие люди, не лезь в мою жизнь.

Пара размашистых шагов и кипящий гневом мужчина вновь совсем близко, даже руку вытягивать не требуется, чтобы до него дотронуться.

— Это Заморыш тебя так на прощание приласкал?

Бьюсь об заклад, Громову даже не пришлось игнорировать просьбу, не совать в мои дела нос, он до такой степени сейчас не в себе, что попросту её не услышал.

— Заморыш — это вообще кто? — не поняла, о ком идёт речь.

— Женишок твой недоделанный.

— Никита?! Нет. Он тут совсем ни при чём.

— Кто тогда?

— Сказала уже, не буду я перед тобой объясняться, — заявила и тут же взвизгнула, потому как мужчина, схватив за плечи, тряханул так, что голова только каким-то чудом от туловища не отвалилась. — Из ума выжил!

— По-хорошему или по-плохому, но я в любом случае узнаю, кто это был. И имей в виду, сейчас было ещё по-хорошему.

Смотрю на Глеба и понимаю, у него же от ярости разве что только пена изо рта не идёт, и он ни капли не шутит, ведь действительно в буквальном смысле вытрясет из меня имя.

— Это был Астахов, только не Никита, а Пётр Тимофеевич — его отец.

Мужчина, прикрыв глаза, глубоко вздохнул, выдохнул и задал новый вопрос:

— Ты же беспроблемно от Заморыша отказалась, чего он ещё хотел?

— Чтобы спала с ним ради ролей.

Глеб, глядя куда-то в ноги, несколько раз отрывисто и нервно кивнул.

— Ясно. Синяки ещё где-нибудь, кроме рук есть? — и тут мужчина с головы до ног меня всю осмотрел.

Сглотнула и отшатнулась.

Глава 8

Покинув дом отца, мы с чемоданом в квартиру Макса отдыхать и бездельничать на кровати опять не поехали. Позвонила Нина – юрист Петра Тимофеевича и попросила заглянуть к ним ненадолго в офис, чтобы что-то там подписать. Что конкретно девушка не сказала, а я растерялась и как клуша не уточнила.

Хотя выбор-то невелик, скорее всего, Астахов, как и грозился, официально разрывает со мной контракт, о чём меня и уведомят в письменном виде. Единственное, что говорит против этой версии, голос Нины по телефону звучал буднично, а у нас с ней сложились приятельские отношения. Ну не приглашает таким тоном одна подруга другую на увольнение.

В офис Астахова поднималась морально раздавленной, до слёз обидно терять роль в историческом сериале, я же уже настроилась на дворцовые локации, на пышные бальные платья, на партнёра в офицерском мундире…

Эх, может, теперь уже никогда не доведётся сыграть нежную барышню времён Александра Сергеевича…

Проходя мимо кабинета Астахова, пригнулась и ускорила шаг, чтобы снизить риск повстречаться с этим упырём.

— Привет, — заглянув к Нине, с порога поздоровалась я.

Девушка, зажимая телефон между плечом и ухом, с кем-то разговаривала и умудрялась ещё активно стучать по клавиатуре.

— Проходи, — широко улыбнувшись, кивнула она на кресло напротив своего стола и к тому моменту, когда я присела, Нина освободилась. — Так-так-так, куда же я твой договор засунула? Честное слово у меня не голова, а дом советов. Вот же он, — девушка вынула из-под дна стопки бумаг несколько листков, скреплённых скрепкой. — Изучай и подписывай. Чай, кофе, чем тебя угостить?

— Ничего не надо, спасибо, — на автомате пробормотала я, а сама не верю собственным глазам, неужели держу в руках договор на участие в новом проекте?

И ведь это не просто бумажки, оба экземпляра заверены лично Астаховым.

Это что же получается, не зря я училась изящно обмахиваться веером?!

Пробежалась по тексту, кажется, он вообще ничем от предыдущего не отличается, изменены только названия, сроки и даты.

— Договор стандартный, да? — спросила я у Нины.

— Ага, составляла поверх старого, — девушка кивнула и призналась. — Астахов ещё две недели назад велел тебе контракт дать на подпись, но у меня столько дел, сама же знаешь Петра Тимофеевича: «Нина, туда. Нина, сюда. Нина, к ноге. Нина, бегом» вечно с высунутым языком и вся в мыле ношусь, руки никак не доходили. А как он вчера в больницу загремел, хоть выдохнула и немного разгребла завалы.

— Кто в больницу загремел? — бугай Астахов и больничная койка в моём понимании — вещи не совместимые, поэтому и переспросила.

— А ты разве не в курсе? — Нина округлила глаза. — У нас тут вчера из-за этого был такой переполох, мать моя женщина… Даже из полиции приезжали и всех допрашивали.

— Зачем?!

Хоть, кроме нас, в кабинете больше никого не было, девушка всё равно воровато огляделась по сторонам, через стол подалась вперёд, пододвигаясь ко мне ближе и, сбавив голос до шёпота, заговорщицким тоном сообщила:

— Так, Пётр Тимофеевич же не палец занозил, а попал в серьёзную аварию. И как утверждают свидетели, подстроенную. Его машину специально таранили и сбросили в кювет. Представляешь? Видно, хорошо он кому-то дорогу перешёл.

Нина посмотрела на меня, как будто видит впервые и осторожно двумя пальцами безымянным и указательным прикрыла мне открывшийся от изумления рот.

— Ничего не понимаю, — всплеснула девушка руками. — Как так получилось, что ты в блаженном неведенье о делах почти свёкра?

— Никита меня бросил и отменил свадьбу, — призналась я, скрывать смысла всё равно нет, рано или поздно слух до всех и каждого донесётся, так пусть уж лучше люди без выдуманных подробностей от меня узнают.

— Он совсем, что ли, ку-ку, — Нина, присвистнув, покрутила у виска пальцем. — Какая бешеная муха его укусила?

— Не только бешеная, но и зловредная, а ныне переломанная в больнице, Петром Тимофеевичем зовётся.

— Ясно, этот везде нагадить успеет. Лиза, слушай, а может это и к добру? Врагу ведь не пожалеешь в их гаденькой семейной кастрюле вариться.

— Вот и я такого же мнения, — вынув из стакана ручку, согласилась и шустро подписала контракт. — Нин, в следующий раз поболтаем, ладно, а то бежать пора.

Прижав к груди свой экземпляр договора, за мгновение испарилась из офиса несостоявшегося свёкра.

Теперь с документом у нас с Петром Тимофеевичем другой разговор состоится, захочет выпнуть из нового сериала, пусть раскошеливается и платит неустойку. Нину я не подвела, Астахов ей сам распоряжение дал и не отменил, он, конечно, ещё тот самодур, но работника за исполнение собственного приказа точно не накажет.

Усевшись на водительское сиденье, вставила ключ в зажигание, но вместо того, чтобы завести машину, задумавшись, замерла. Подозрительно как-то, что Пётр Тимофеевич попал в аварию сразу после того, как я Глебу об инциденте в трейлере рассказала. Совпадение или нет?

Оставив ключ в покое, вынула из сумки визитку Громова. Может не гадать на ромашке, а позвонить и прямо спросить?

— Меньше знаешь, лучше спишь, — глядя на своё отражение в зеркале заднего вида, произнесла вслух и вставила визитку обратно в боковой карман сумки.

Все люди как люди после тяжёлого трудового дня спешат домой, а я отпахала на площадке смену, едва шевелюсь, но упорно рулю в загородный клуб. Мои уже с утра там, я дай бог к девяти вечера заявлюсь. Да и ладно бы просто отдыхать, так ведь придётся полночи на каблуках, с натянутой улыбкой и бокалом играть в светскую жизнь на тусовке.

В клубе бывала не раз, поэтому беспроблемно добралась до коттеджа номер девять, буквально за шкирку вытянула себя из автомобиля и поплелась к багажнику за чемоданом. Заметив на веранде соседнего коттеджа влюблённую парочку, зло зашипела:

— Твою же налево, где я так нагрешила?

На плетёном диване сидел и обнимал девушку не кто-нибудь, а мой бывший жених. Всё-таки хорошо, что я за Никиту замуж не вышла, у него отец в больнице за жизнь борется, а он тут у всех на глазах барышню тискает.

Глава 9

Глеб

— А почему мы стоим именно здесь, на отшибе, может, вон туда пойдём к столу? — Ника даже на носочки привстала, кивая в сторону большой компании людей.

— Нет, — без объяснений отрезал я.

Торчать, как выразилась Ника, на отшибе — необходимость, с этого ракурса отлично просматривается вход в ресторан, Никольский с женой и младшей дочерью уже как полчаса здесь, а вот Лиза задерживается. Пока она не появится, с места не сдвинусь, ну а дальше передвижения по обстоятельствам.

Покосился на своё сопровождение и в который раз пожалел, что взял с собой.

Предполагалось, компания Ники скрасит моё пребывание в клубе и заодно снимет напряжение от присутствия Елизаветы, но на деле она только мешает и раздражает. И девушка в этом не виновата, она и сейчас повела себя правильно, мается от скуки, а, может, и вовсе от голода, не зря же просилась к столу, но молчит, не возмущается, разве что только губы недовольно поджала.

Проблема во мне. Если девушка находится рядом дольше, чем час в день, меня в принципе это не устраивает. И Ника, увы, не стала исключением, хотя она неглупая, умеет себя подать и полностью в моём вкусе, нежная внешность, едва достаёт мне до плеча, длинные светлые волосы.

Вот на этом моменте сам над собой посмеялся…

А ведь когда-то мне было совершенно плевать, какой у девушки цвет волос, рост, худышка или же с формами, главное, чтобы глаз радовала, а после Лизы, как заклинило. Только блондинки, только миниатюрные, и чтобы обязательно с огромными голубыми глазами.… Не надо быть психологом, чтобы поставить диагноз, какой-то проводок в моей голове перегорел и все мои женщины лишь суррогаты Елизаветы.

От горстки гостей, куда так рвалась Ника, отделился Суслов и направился прямиком к нам. Дмитрий относится к той категории людей против общества которых ничего не имею. Он примерно моего возраста, человек слова и дела, и хоть одна из крупнейших компаний по грузоперевозкам досталась ему от отца, бизнес он, как многие другие отпрыски богатых семей, не похерил, а наоборот вывел на более качественный передовой уровень.

— Встречаете кого-то? — пожимая мне руку, Дмитрий в отличие от Ники, сразу сообразил, что стоим мы здесь неспроста.

— Не совсем, — уклонился я от ответа, представил Дмитрию Нику и у нас завязался сугубо деловой разговор.

— Глеб, я ненадолго отойду, — выждав в нашем с Сусловом диалоге подходящую паузу, предупредила Ника и, демонстрируя модельную походку, всё-таки отправилась к столу.

— Симпатичная, — проводил Дмитрий девушку взглядом. — Впрочем, у тебя других и не бывает. Жениться не хочешь?

— На Нике?

— Ну не обязательно именно на ней, так, в принципе спрашиваю.

— Один раз я чуть не женился и тот случай всю охоту отбил, — откровенничать обычно не в моих правилах, а сейчас зачем-то признался.

— А я вот на полном серьёзе подумываю обзавестись семьёй. В следующем месяце ни много ни мало, а тридцать два стукнет. Надо уже. Душа стабильности просит. Да и не хочу я собственному ребёнку по возрасту больше годиться в деды. Понятно, мужику и после шестидесяти родить можно, но на каток с ним или в горы с ревматизмом уже не походишь.

— Если созрел — женись, — заключил я. — Достойная кандидатура на роль подруги по жизни уже есть?

— Имеется. Правда, она ещё об этом не в курсе, – со смехом заявил Суслов. — Как узнал, что её семья в клубе на выходные коттедж забронировала, отодвинул дела и приехал.

— Заинтриговал. И кто это?

— Елизавета Никольская, — сказал Дмитрий, и именно в эту секунду входная дверь распахнулась и в холле ресторана показалась Лиза.

— Ты сейчас имя интересующей тебя девушки назвал или просто прокомментировал, кто вошёл? — прорычал я.

— И то и другое, — не сводя глаз с Елизаветы, как прыщавый подросток с восторгом выдохнул Суслов.

Сука….

— Собрался, объедки Астахова доедать? — брызнул я желчью, причём намерено, чтобы в глазах Дмитрия максимально принизить Никольскую.

Фокус не удался. Когда говорил гадость, Лиза как раз проходила мимо, безумно красивая, притягательная, затмевающая собой всех и вся, и Суслов судя по виду, даже не услышал, что я сказал.

И я бы что угодно пропустил мимо ушей, если бы не новость, что на вакантное место Заморыша, есть претендент.

И не абы какой, Дмитрий не Никита, его так легко с дороги не уберёшь, а ещё у него хватит характера и финансов, чтобы спутать все мои планы.

— Глеб, ты, кажется, что-то сказал?

— Да. Говорю не самая выгодная партия, не находишь?

— Нет. Знаю, что их семья обанкротилась, но от этого ценность Лизы для меня только выросла. Я насмотрелся на пары, когда жена финансово не зависит от мужа — тот ещё геморрой.

— Планируешь, контролировать жену, дёргая за денежный поводок? — за циничной усмешкой, скрыл презрение, что вызвал у меня Дмитрий.

Нет, я и сам не брезгую регулярно и эффективно давить на людей финансовым рычагом, но даже бы мне в голову не взбрело, управлять с помощью кошелька любимой женщиной, что согласилась провести рядом с тобой всю жизнь, родить и воспитать твоих детей.

— Ну, зачем сразу дёргать, — вроде как пошёл на попятную Суслов, но тут же оговорился. — Разве только если в крайнем случае. А пока мне хватит и того, что не придётся бороться с благоверной за звание хозяина в доме.

— Тогда повторюсь, присмотрись к другой девушке, — упорно гну свою линию, — Никольская актриса, личность творческая, у них бунтарство в крови, с ней в любом случае хоть за что-то, но придётся бороться.

— А я опять не соглашусь. Из Лизы получится идеальная статусная жена. В нашем круге своя и имеет немалый вес. Про внешность и вовсе молчу. Знаменитость, но без скандалов, один выход с ней заменит полномасштабную пиар компанию, но в то же время её популярности не хватит, чтобы меня начали называть не иначе как мужем Никольской.

А ведь Суслов прав и говорит дело, Лиза действительно идеальный вариант, только не для него, а для меня...