Академия боевых невест

Часть 1. Глава 1. Исходное положение. Раз-два...

Утро началось стандартно — за несколько секунд до побудки я вскочила с кровати, и на то место, где только что лежала, опрокинулось ведро воды. Холодной. Ну а что вы хотите, с изнеженными девицами по-другому никак. Сурово, да. Зато как здорово тренирует навыки! Первогодки осваивают высушивающее заклинание за день — кому захочется спать в мокрой постели.

ТТут у нас не простая академия, а армейского типа. Из нас, разгильдяек и маменькиных дочек, готовят настоящих суровых боевых невест, которые и мужа с детьми защитить сумеют, и родину, если семьей не обзавелись, — на охране ее рубежей много наших невест служит. Хотя в основном замуж выходят. У нашей академии даже девиз такой — «пристроим всех». Куда и кем, правда, не уточняется.

В конце обучения для каждого выпуска проводится показательный бал. Даже два. Первый — в Зале фей, с вальсами, пирожными и романтикой. Второй — на полигоне, с демонстрацией мастерства в боевых условиях. Те, у кого не сложилось с первым балом, находят себя на втором. Ни разу не было такого, чтобы кто-то остался не у дел.

Особо одаренные покидают академию досрочно, вместе с каким-нибудь залетным ректором, чаще всего драконом.

Берут к нам в академию всех, кто имеет хотя бы мало-мальские магические способности и желание «пристроиться». В этом году открыли факультет и для парней. Ну а что, каждый имеет право на счастье.

Факультетов у нас пять: бриллиантовый, золотой, серебряный и запасной. Последний — стальной, тот самый, на котором учатся парни.

Ах, да, забыла представиться. Я — невеста пятого курса запасного факультета Ада Губами. Ударение в моей фамилии падает на последний слог, но на это мало кто обращает внимание.

Запасной факультет — это резерв. Хотелось бы сказать, что золотой, но врать не буду. Наши невесты обычно идут на второй бал. Красотки и богачки у нас на бриллиантовом факультете, просто богачки — на золотом, кто победнее и пострашнее — на серебряном. Остальные идут к нам.

У нас на запасном хорошо. Душевно. Мы, можно сказать, одна семья. Большая, страшненькая и дружная. Делить нам друг с другом нечего, все стоящие женихи все-равно достанутся другим, поэтому мы друг дружке не конкурентки. Диплом нашей академии ценится на рынке боевых услуг. Думаете, почему? Скоро узнаете.

Итак, привычно метнув заклинание в сторону мокрой постели, я бросилась собираться. На зарядку опаздывать нельзя, пришлось бегом.

Спортивная форма приготовлена с вечера, так что оделась я за пару минут. Все-таки приятно, заботится о нас родная академия — вместо стандартной десяточки каблук на туфлях уменьшен до семи. Платье темное хоть и в пол, но без кружева на подоле, не запнешься. Да и корсет можно не надевать, достаточно утяжки.

Соседка моя, Лунолика, правда, все-равно жалуется, что при беге не продохнуть. Но ей можно, она пышечка. Я же за четыре года научилась не замечать таких мелочей. Меня вообще на полигоне мало кто переплюнет.

Итак, затянув платье и собрав волосы в прическу «крепкий стожок», мы с подругой рванули на полигон.

Бегает она медленно, поэтому прибыли почти последними. Из наших.

Затем и серебряный факультет подтянулся — стоят, ждут, грудь колесом тренируют. Через какое-то время и золотинки прибыли. А как только бриллиантовых дождались, так и начали.

Первым делом разминка. Руками-ногами помахали, платья с прическами оправили — и на старт, кросс бежать.

Первыми стартанули бриллиантовые. Им всегда фору дают, иначе в хвосте будут, а это удар по статусу, который для них недопустим.

Вторыми отправились золотые. Не спеша, чтобы предыдущий факультет не обогнать.

Следом, когда обе группы зашли на второй круг, выпустили серебряных.

Наш факультет всё это время отрабатывал приемы защиты при нападении вооруженного противника. Моим противником по традиции стала Лунолика. С боевым мечом она не дружит, так и норовит уронить на ногу, и не обязательно себе, поэтому для роли этой подходит отлично.

Не думайте, что моя подруга бездарь, в магическом бою она сильна. Вот только не все наши будущие противники владеют магией, поэтому приходится изучать и немагический бой. На мечах, палках, кулаках, зубах и других подручных средствах.

В битве на скалках Лунолика не знает равных, а вот меч — совсем не ее оружие. За четыре с половиной года она так и не привыкла к этой тяжелой железной штуковине с острыми краями.

После выпуска из академии каждая боевая невеста выбирает свое приоритетное оружие. Вряд ли Лунолика выберет меч, но учебную программу все-равно проходить приходится

Пока мы атаковали и уворачивались от ударов, серебряные тоже прошли свой круг. Бриллиантовые приближались к финишу, золотые двигались позади. Настало время нашего старта.

Обожаю этот момент — сердце колотится, мышцы напряжены, ноги готовы сорваться с места. Оглядываюсь по сторонам — шеренга невест в серых платьях, слегка наклонившись и подобрав подолы, ждет команды. Капитан Фуксия оглядывает строй, лицо ее привычно кривится.

— Невеста Пузатти, заступ, шаг назад! Невеста Шарович, поправить лиф! Невеста Губами, взгляд вперед, а не на меня! На старт! Внимание! Марш!

И мы полетели.

Это только в начале кажется, что на семерочках бегать сложно. К пятому курсу привыкаешь и совсем не замечаешь, что у тебя на ногах. Бежишь, думаешь о приятном, к примеру, о завтраке. Тут главное не сильно отрываться от реальности, чтобы не обогнать на финише кого-нибудь из бриллиантовых. Я как-то на первом курсе обогнала — ой, что было! Их декан меня чуть с потрохами не сожрала. Нет, для оборотня она неплохо держалась, а царапины и укусы в нашей лечебнице за пару дней вылечили. В общем, обошлось. Но повторять все-равно не хочется.

Глава 2. Ответственное задание

Ректор Моръ занимала самый верхний этаж. Видимо, чтобы лишний раз не беспокоили. Оправив платье и прическу, я постучала и, услышав суровое «войдите!», открыла дверь. Точнее, попыталась открыть, потому что дверь ректорского кабинета ничуть не уступала по вредности входной двери башни.

Когда мне удалось ее победить, взгляду предстал кабинет с полукруглыми стенами, в котором не было ничего лишнего, окно прикрывала плотная бархатная портьера, отчего в комнате, несмотря на солнечное утро, царил таинственный полумрак.

— Невеста Губами по вашему приказанию прибыла! — отчеканила я.

— Очень хорошо. Вольно.

Стройная, в облегающем синем платье, ректор Моръ выглядела сногсшибательно. Лицо ее было в меру сурово и настолько же справедливо. Тонкие алые губы сжаты в ниточку. Тонкие черные брови чуть изогнуты. Тонкий прямой нос идеален. Глаза смотрели прямо на меня, не мигая. Я тут же задумалась, не совершила ли чего противоправного за последнее время. Поверхностный анализ нарушений не выявил, а крепче задуматься мне не дали.

— Невеста Губами, у меня для вас поручение. Очень важное. Присядьте.

Я сделала реверанс.

— На стул присядьте, — чуть поморщилась ректор.

Я поспешила выполнить приказ. Села, положила руки на колени и замерла в ожидании дальнейших указаний.

В носу предательски засвербело — несмотря на аскетичность, в кабинете ректора было ужасно пыльно.

— Итак, продолжу, — госпожа Моръ прошлась по комнате, скрестив руки на груди. Дошагала до окна и резко обернулась, пронзив меня взглядом. — Сегодня в полдень в академию прибывает младший сын нашего дорогого короля, принц Пильдемариус. Вам, невеста Губами, надлежит позаботиться о его безопасности. Следовать за ним неотлучно, смотреть, чтобы не влез в неприятности. Вопросы есть?

— Жаба, — произнесла я. И тут же поправилась: — Простите, Александрина Жаба тоже будет в группе заботы, госпожа ректор?

Это был тот случай, когда даже в такой неблагозвучной фамилии общественное мнение может узреть конфетку. Папочка бриллиантовой невесты Александрины — владелец крупнейшего банка королевства. Поэтому носить эту фамилию сродни дорогому украшению. Впрочем, драгоценностей на невесте Жабе тоже висело с избытком. А еще в списке красавиц академии она стояла на первом месте. Я была на втором. С конца. Меня это вполне устраивало.

— Само-собой, невеста Жаба тоже будет участвовать в сопровождении принца. Она займется его досугом. В допустимых пределах, естественно, — тонкие губы сжались еще сильней.

Могла бы и не уточнять. Тут у нас все строго: смотреть — смотри, но руками не трогай. А для особо горячих гостей существовал брачный контракт. Некоторые сдавались и увозили наших невест, не дожидаясь окончания их учебы. Так в прошлом году покинула академию бриллиантовая невеста Громс, выйдя замуж за ректора Вряжской демонической академии. Упорхнула с ветерком, оставив после себя легкий запашок серы. Жених оказался симпатичный, ее бриллиантовые товарки долго потом локти кусали. В основном, чужие.

Принца Пильдемариуса я не видела никогда. Зато слышала — о младшем сыне нашего дорогого короля ходило много разных слухов, один веселее другого. И все сходились в одном — его высочество Пильдемариус был ужас какой симпатичный. И ужас какой ветреный. А значит обеспечение безопасности может оказаться делом непростым.

— Форма одежды на ваш выбор. Можете остановиться на спортивной. Высота каблука тоже на ваше усмотрение. И учтите, невеста Губами, никаких заигрываний с его высочеством. С момента его прибытия вы на службе. Надеюсь, вы не уроните престиж академии недостойным поведением.

* * *

Переодеться до завтрака я уже не успевала. Плюнув на этикет, отправилась в столовую как есть. Возмущенные взгляды других невест попросту игнорировала, на замечание старших по званию прикрылась вызовом к ректору. Решила не геройствовать — глупо спасать принца от возможных врагов на пустой желудок. Лунолика меня в этом поддержала, прихватив еще и пару бутербродов с собой. На всякий случай.

Сразу после завтрака начинались занятия, от которых до полудня меня никто не освобождал. Пришлось снова идти как есть, чтобы не получить нагоняй за опоздание. Я с тоской подумала о непринятом душе, вздохнула и, овеяв себя освежающим заклинанием, отправилась в учебный корпус. Точнее, мы с Луноликой отправились.

Мы с ней почти везде ходим парой. Не специально, так получается. Наверное, мы забавно смотримся вместе — высокая пышечка и маленькая худышка.

Худышка — это я.

Зато в остальном мы с подругой очень похожи — обе темноволосые, темноглазые, любим посмеяться. Поэтому на язык нам лучше не попадаться. Все это знают, только бриллиантовым плевать. Хотя что с них возьмешь, с красавиц. Мы не обижаемся.

Первой в расписании стояла лекция по истории королевства. Сегодня профессор Норк прошелся по теме пресечения жизней монарших особ. Бедняги, не хотела бы я быть королевской родственницей. Хорошо, что мне это не грозит — папенька мой всего лишь скромный торговец коврами. Наш маленький семейный бизнес вряд ли когда-нибудь вознесется до высоты королевского трона. Нынешнее задание не в счет — Ректор Моръ уже поручала пару раз следить за безопасностью гостей — они меня в упор не видели. Рядом с бриллиантовыми невестами я невидимка. И это хорошо, ничто не мешает исполнять прямые обязанности.

Глава 3. Письмо

Неделя прошла спокойно — лекции, тренировки, отработка боевых навыков в условиях тесного помещения типа «кухня» посредством подручного инвентаря — я была так занята, что разговор с принцем вылетел из головы. Лишь попадающийся на глаза Порк воскрешал в памяти его отголоски, которые теперь казались чем-то далеким и нереальным.

В воскресенье вечером, когда я дописывала курсовик по боевой магии, в комнату постучали.

— Невеста Губами, вам письмо, — произнесла комендантша, госпожа Грыз.

Чтобы наша суровая Грызунья приносила письма на дом — такого прежде не случалось. А увидеть на ее лице заискивающее выражение оказалось и того удивительней. Я была уверена, что она так не умеет. — Что же вы, дорогуша, не сказали, что у вас такие знакомые, — проворковала Грызунья, окончательно испугав меня своей метаморфозой.

Когда за нею закрылась дверь, мы с Луноликой переглянулись.

— От кого это? — подскочив ко мне, спросила подруга. Впилась взглядом в конверт и ахнула, прикрыв рот ладошкой. Глаза ее сделались огромными, словно блюдца.

Я оглядела конверт: дорогая бумага, надпись с вензелями — отправитель явно непрост. Вот только имя его мне ни о чем не говорило — П.Перемежайтис.

— Кто это? — спросила я Лунолику.

— Ты что?! Как ты можешь его не знать? Это же несравненный Пантелеймоний Перемежайтис! Романист! Вот, — она метнулась к своей тумбочке и подала мне потрепанную книжицу. «Роковая страсть» — значилось на обложке. Под надписью горячо обнимались мужчина с голым торсом и женщина, тоже не особо одетая. Мужчина стремительно превращал «не особо» в «совсем». — Пантелеймоний — любимый писатель нашего дорогого величества. Он раньше при дворе писарем работал, а потом нашел свое призвание в романах. Ах, он такой лапочка, я его обожаю! — лицо у подруги сделалось мечтательным. — Я бы так хотела выйти за него замуж!

— Да ладно тебе. А если он не красавчик вовсе, а лысый морщинистый гном?

Лунолика задумалась.

— А, ладно, — она решительно махнула рукой, — все-равно бы вышла! Такой талант даже лысина с морщинами не испортит.

Удивляясь самоотверженности подруги, я вскрыла конверт. Внутри оказался лист бумаги, изрядно надушенный, и еще один небольшой конвертик, неприметный, без надписи, заклеенный сургучом с простенькой безликой печатью. Его я доставать не стала — Лунолика смотрела на конверт каким-то слишком уж плотоядным взглядом.

Отойдя от нее подальше, я достала адресованное мне письмо, которое оказалось, скорее, запиской, и принялась читать.

«Дорогая Ада! Благодарю небеса за нашу встречу и подаренную мне надежду! Пусть будут радостны ваши дни и успешны начинания. Со своей стороны хочу заверить вас в своем благорасположении и напомнить, что исполню любую вашу просьбу, если таковая случится. Надеюсь, что и вы поспособствуете моему счастью.

Ваш П.П.

P.S. сегодня наш повар приготовил на завтрак марципановые пирожные. Они были ужасны!»

— Ну? Что он пишет?! — подпрыгивая от нетерпения, воскликнула Лунолика.

Я пожала плечами.

— Уверяет в своем благорасположении.

— Уи-и! — взвизгнула подруга. — Адуся, какая ты счастливая! Так ты с ним знакома! А можешь и меня познакомить тоже?

Я задумалась — и как мне теперь выкручиваться? Скажу «нет» — обидится. Скажу «да»... а почему бы и нет? Если я помогу принцу, то такую мелочь как знакомство с этим самым Перемежайтисом он ведь сможет устроить. Наверняка они друг друга знают, раз он выдает себя за него.

— Гном, — напомнила я Лунолике на всякий случай. — С морщинистой лысиной.

— Ерунда, — отмахнулась подруга, — я его все-равно люблю! Я ему хорошей женой буду, детишек нарожаю…

— Ладно, — сдалась я. — Если получится, познакомлю.

Лунолика бросилась меня целовать. Я увернулась, напомнив, что она ошиблась адресом. И отправилась выполнять данное принцу обещание.

Что-то мне подсказывало, что это может оказаться непросто.

* * *

Стоило выйти в коридор, и я сразу почувствовала — что-то не так. Все смотрели на меня по-особому, шушукались за спиной. А стоило оглянуться, как делали вид, что ничего не происходит.

Вышла из общежития, и все невесты, что были во дворе, разом повернулись в мою сторону. Я торопливо направилась прочь. Маленький белый конвертик прожигал карман, надо было срочно найти Поркуана.

Я прогулялась по территории академии, Порка не встретила, зато наткнулась на Жабу. Щеки ее горели, глаза метали молнии.

— Невеста Губами, — прошипела она, — до меня дошли слухи, что вы положили глаз на его высочество.

— Враки, — ответила я, — у меня, в отличие от вас, невеста Жаба, глаза свои, натуральные, а потому не вынимаются. Как я их положу?

— Ах ты паршивка! — взвизгнула Жаба, наводя на мысль, что с глазами у нее и впрямь что-то не то. — Вот я тебе покажу! — она попыталась вцепиться мне в волосы.

Я ушла в сторону, позволив ей податься вперед и почти упасть, а потом занесла ногу, чтобы пнуть — момент оказался преотличный — и передумала. Жалко стало — мучается, бедняжка, от неразделенной любви. Принцу-то на нее плевать, это лишь слепой не заметит, а я слепой не была — оба глаза на месте. А вот что с глазами у нашей Жабы — большой вопрос. Может ей папочка бриллиантовые вставил, раз не видит очевидного?

Глава 4. И все сошли с ума

Сюрпризы начались с самого утра. Вначале на полигоне во время утренней зарядки капитан Фуксия забыла сделать мне замечание. С фразой «смотреть вперед, а не на меня» за годы учебы я успела сродниться, а тут тишина. Я даже старт чуть не пропустила.

Затем во время завтрака меня удивила кухарка — вместо сырников вручила здоровенный кусок сливочного торта и улыбнулась так, словно я ее любимая дочка, которая много лет была потеряна, сильно недоедала и вот теперь нашлась.

Стоило нам с Луноликой сесть за стол, как к нам подсели две бриллиантовые невесты — Шлак и Дружина — и с милыми улыбочками поинтересовались, могут ли пообедать в нашей компании.

Мы прогонять не стали, и остальные семеро, которых они опередили, со злобным шипением разошлись.

Кормят у нас все факультеты одинаково, и гостьи нашего столика, переводя взгляды со своих сырников на мой торт, завистливо вздыхали. И вообще вели себя странно: мялись, жались, хотели что-то спросить, но не могли решиться.

Мы с Луноликой тоже помалкивали, расправляясь с завтраком (тортик я разделила на двоих). А когда закончили, унесли посуду и вышли в коридор, подруга выдохнула:

— Уф, наконец-то, — и достала припасенную булочку. — Мне от их бриллиантовых взглядов кусок в горло не лез. Хочешь? — она протянула мне половину. Я отказываться не стала.

— Как думаешь, что им было нужно? — спросила я, когда мы шли к аудитории.

— Не знаю, — ответила Лунолика и оглянулась. После чего подхватила меня под руку и ускорила шаг. — Не поворачивайся, они сзади.

Я конечно же обернулась — за нами двигалась целая толпа невест. Когда мы на боевой магии отрабатывали защиту от зомби, лица у мертвяков были такие же одержимые.

Мы заскочили в аудиторию, забились на свои излюбленные места, на самый верх в угол, куда кроме нас сроду никто не забирался, в надежде, что от нас отстанут.

Не тут-то было — наш закуток вдруг стал популярен — толпа, едва протиснувшись в дверь, бросилась занимать свободные места рядом с нами.

Шлак и Дружине в этот раз повезло меньше, в мощном прыжке их обставила бриллиантовая невеста Хрук, приземлившись прямо рядом со мной. Гроздья драгоценных камней в ее ушах весело зазвенели. Победоносно посмотрев на соперниц, она достала из сумки тетрадь с конспектами и, повернувшись ко мне, с легкой приветливой улыбкой произнесла:

— Добрый день, невеста Губами.

— Добрый день, — ответила я.

Да что же такое происходит? Еще вчера я и представить не могла, что Капитолина Хрук, дочь того самого Хрука, владельца алмазных копей, знает мою фамилию, а сегодня — вон оно что.

Лекцию по истории магии я слушала вполуха — профессор Спим тоже вела себя странно — поглядывала на меня, словно на пирожок с ветчиной. И даже тему выбрала необычную — «магические основы любовных трактатов, посвященных членам королевских семей, от прошлого до наших дней». Зато остальным невестам очень понравилось, восторженные вздохи неслись со всех сторон. Лунолика тоже прониклась, особенно когда речь пошла о несравненном Перемежайтисе, который, оказывается, много чего написал.

Одна я чувствовала себя не в своей тарелке. У нас в семье любовные истории не любят. Папенька читает только каталоги ковров. Маменька — кулинарные книги, а сестренки вообще не читают ничего, предпочитая подушечные бои, тоже хотят в наемницы. Моей последней прочитанной книгой, помимо учебников, стал трактат по борьбе с вурдалаками. Отличное издание, с картинками. Теперь при встрече с вурдалаком я буду полностью подкована. Жаль только, что их в нашем мире давно истребили. Но если вдруг появятся, родина может спать спокойно.

Следующей парой были тренировки по вольному бою подручными средствами. Лунолика традиционно выбрала скалку, я — сковородку, и понеслось. Вообще-то я больше люблю битву подушками (это у нас семейное), но подушки в боевой арсенал не входят. А зря, если набить подушечку песочком или мелкой галечкой — цены ей не будет. Хотя сковорода тоже ничего.

Люблю вольный бой, он так расслабляет. В общем, на ужин мы пошли абсолютно умиротворенные.

После ужина меня вызвала ректор.

Выглядела она озабоченно, губы поджаты, взгляд с прищуром.

— Невеста Губами, что вы устроили?! Вся академия места себе не находит, а вам хоть бы хны!

— Простите, ректор Моръ?.. — я посмотрела на нее озадаченно.

— Прощу. После того как представите меня господину Перемежайтису. Раз уж вы с ним знакомы.

— А вы нет? — удивилась я.

Наша генерал-ректор имела обширные знакомства, простирающиеся до самого королевского трона. Это знал всякий, поэтому странная просьба поставила меня в тупик.

— Я удивлена, что с ним знакомы вы, невеста Губами. Блистательный Пантелеймоний очень скрытен, никто и никогда не встречался с ним лично, даже издатели, поскольку рукописи свои он отправляет по почте.

«А вот Порк с ним знаком», — едва не ляпнула я, но вовремя удержалась.

Интересный тип этот писатель. И еще интересней, как мне теперь выпутываться.

Ректор Морь ждала ответа, вперив в меня острый, как кинжал, взгляд и отступать не собиралась. Напротив, решила поднажать:

Глава 5. Сюрприз с приветом

Оказывается, Грызунья может быть не только приветливой, но и о-о-очень приветливой. От предложения забежать на чай я все-таки отказалась. Забрала посылку, которую она, как и письмо, снова доставила прямо в комнату, и чуть не выронила — свёрток оказался неподьемным. Что же на этот раз прислал мне «блистательный господин Перемежайтис»?

Точнее, не мне, а Порку. При мысли о том, что придётся тащить ему такую тяжесть, я слегка приуныла. Впрочем, ненадолго — у Река есть отличная тачка, наверняка одолжит, останется только отмыть её от навоза.

Представив, как гоняюсь за Порком с навозной тачкой в руках, я тут же развеселилась. При виде этого зрелища наши невесты забудут о ненаглядном писателе и примутся обсуждать моё психическое здоровье. Чем не смена темы?

Затем кто-нибудь продаст новость газетчикам, и…

На этом я предпочла остановиться и принялась распаковать посылку.

Увидев, что внутри, поняла — тачка отменяется. Под ахи и охи Лунолики достала стопку подарочных изданий, сияющих позолотой и вензелями. Каждая книга с крепкой блестящей обложкой, перед которой дешевенький томик Лунолики мерк и стыдливо прятался в тень. Неизменным было одно — избавляющиеся от одежд парочки. Разве что на подарочных обложках они раздевались на фоне более дорогих интерьеров.

Там же, в посылке, обнаружился и конверт с уже знакомым витиеватым почерком.

Оставив подругу вздыхать над книгами, я отошла в сторонку.

Внутри конверта по традиции оказался еще один маленький невзрачный конвертик. Я сунула его в карман и взялась читать адресованное мне послание.

«Дорогая Ада!

Этот подарок — для вас, в знак глубочайшей признательности за вашу помощь и поддержку в нашем общем деле, которое, как я смею надеяться, все-таки разрешится счастливым финалом, несмотря на имеющиеся пока сложности.

Искренне ваш, П.П.

P.S. Видели бы вы, какую ужасную утку приготовил вчера наш повар! Я едва не прослезился, вспомнив былые времена».

Представив принца, льющего слезы над уткой, я вздохнула — так захотелось ему помочь. И я отправилась делать то, что было в моих силах — передавать записку Порку.

Хотелось еще и сковородку прихватить поувесистей, чтобы наглядно объяснить поросенку, что не надо выдавать другим приватные разговоры. Ну не читала я этого Перемежайтиса — что с того? Не читала и не собираюсь!

— А что ты будешь делать с книгами? — остановила меня Лунолика.

Я пожала плечами.

— Не знаю. Хочешь — возьми себе.

— Ты что! — возмутилась подруга. — Знаешь, сколько они стоят!

— Ну мне же они достались просто так.

В искренней душе Лунолики боролись самые противоречивые чувства, и борьба эта отражалась на лице.

— Знаешь, — произнесла она наконец, — если ты не против… я взяла бы их почитать, на время. Там есть совсем новые, которые еще не поступили в продажу… ну, в обычном виде, — она смутилась, невольно переведя взгляд на свою «Огненную страсть», лежащую на кровати. Папенька Лунолики, также как и мой, был совсем не богат, и она могла себе позволить покупку только самых дешевых изданий. Благо, господин Перемежайтис был доступен в разных видах. — Но тебе стоит подумать, где потом хранить все эти сокровища.

— Не было печали, — насупилась я. Арендовать сейф для книг, которые и читать не планирую — глупость несусветная. Тут мне пришла идея получше, и я улыбнулась. — Читай, сколько влезет, а я уж потом найду им применение.

* * *

В этот раз Порка искать не пришлось — он сам меня окликнул, едва я вышла из общежития. Все, кто был во дворе, тут же на нас уставились.

— Ну, давай, — заявил он, подходя и протягивая руку.

— Чего «давай»? — возмутилась я.

Внимание окружающих мне совсем не понравилось. Порку, в отличие от меня, было все-равно.

— Записку давай. Ты же ее получила?

— Получила, — я с вызовом посмотрела на Порка.

— Ну и?..

— Ты совсем того? Прямо здесь, на глазах у всей академии я буду тебе ее передавать?

— И что?

Нет, этот тип и впрямь безнадежен.

— А то, что завтра о нас с тобой поползут слухи.

Порк захлопал глазами, а потом расхохотался.

— О нас с тобой? Вот уморила! Да кому такое в голову придет!

— А ты оглянись и увидишь, — сквозь зубы проговорила я.

Порк, все еще смеясь, глянул по сторонам и поперхнулся. Улыбка медленно сползла с его самодовольной физиономии.

— Идем отсюда, — схватив меня за руку, прошипел он, сделав ситуацию еще хуже. Да, боевой жених из него никакой, не только мышей боится, но и не стратег. В наступившей тишине наши шаги раздавались гулкой дробью.

Ну все, поняла я, началось.

Едва мы завернули за общежитие, я сунула ему письмо и рявкнула:

— Держи, кретин! Наверное готовка — твое единственное достоинство, если кое-кто не врет. Не знаю, как с полным отсутствием мозгов можно уметь готовить!

Глава 6. Второй визит принца

Золотинки меня удивили — два дня в академии стояла тишина. На третий день они все-таки не выдержали, я поняла это по Жабьей физиономии — Александрина заявилась на лекцию с таким видом, словно готова была убить всех и вся.

Оборачиваясь на каждый смешок, она метала молнии, сжимала кулаки… и тут увидела меня.

К счастью, в этот момент подоспел посыльный от ректора, и я сбежала прямо у нее из-под носа.

В кабинете госпожи Моръ меня ждал принц. Он пил чай, закинув ногу на ногу, лакомился вареньем из личных ректорских запасов и пребывал в великолепнейшем настроении. Госпожа Моръ тоже чувствовала себя неплохо — розовела щеками, сверкала глазами и улыбалась непривычной жутковатой улыбочкой.

— Невеста Губами, прекрасно выглядите, — поприветствовал меня принц, чуть склонив голову и улыбнувшись.

— Проходите, присаживайтесь, — ректор отнеслась ко мне более сдержанно, указав на стул.

Не успела я выполнить приказ, как в дверь постучали, и появился Порк. Увидел принца, на секунду замер, а потом вежливо поклонился.

Принц поприветствовал и его.

— Отлично, — произнесла госпожа Моръ. — Теперь все в сборе. Жених Лархжангририлио, невеста Губами, вам поручено сопровождение его высочества принца Пильдемариуса на время сегодняшнего визита. Принц желает осмотреть стадион и хозяйственные постройки. Наш дорогой король выделил академии средства на реконструкцию и строительство, и наша задача распорядиться ими грамотно. Разумеется, я буду с вами. Идемте, не будем терять время.

И мы пошли.

Впереди принц с госпожой Моръ, позади мы с Порком в качестве почетного караула.

В этот раз ректор решила выложиться по полной, пройдя вместе с нами по всей территории академии. Мы даже на конюшню заглянули, чем озадачили Река — не так уж часто к нему заходят члены королевского семейства. Принц, скользнув по нему взглядом, интереса не выразил. Рек тоже принцем не впечатлился, продолжил чистить стойло, искоса бросая взгляды на нашу делегацию.

— Миленько тут у вас, — произнес принц, — бедненько, но чисто.

И мы отправились дальше, на поле для верховой езды.

Принц огляделся, тут же предложил устроить по периметру специальное покрытие, пообещал прислать каталог.

— И крышу на конюшне надо бы заменить, — произнес он обернувшись. Из конюшни с тачкой в руках как раз выходил Рек.

— И сеновал отреставрировать, — добавила госпожа Моръ, указывая направо.

— Да, определенно, — переведя взгляд на ветхую деревянную постройку, согласился принц.

Пока мы осматривали окрестности, занятия кончились, наступило время обеда. Идею отправиться в столовую принц встретил с энтузиазмом, вспомнив «интересный супчик и неплохие пироги», которые довелось отведать в прошлый раз. Порк скривился.

* * *

Когда мы всей компанией вошли в столовую, зал замер. Упала тишина, которая почти сразу сменилась радостными вздохами и восклицаниями.

Принц изъявил желание вкусить пищу в обществе меня и Порка за обычным столом, «как все». Ректор ушла за профессорский стол и оттуда принялась взирать на нас, словно орлица из поднебесья.

Впрочем, смотрела не только она одна — на нас в едином порыве уставился весь зал. Должно быть, принц привык к такому пристальному вниманию, его оно ни чуточки не смущало. Порк тоже чувствовал себя не в своей тарелке, хотя и пытался это скрывать. А я концу обеда ощущала себя жареным на вертеле цыпленком.

Особенно досаждала Жаба, на её перекошенное злобой лицо я наткнулась, едва мы вошли, и чувствовала её взгляд, даже отвернувшись.

Ректор тоже его заметила — по окончании обеда она отправила нас с Порком отдыхать, перепоручив принца Жабе. Особой радости принц не выразил, но и отказываться не стал, удовлетворившись тем, что увидит нас на ночном дежурстве. Второй сопровождающей оказалась запаснушка, невеста Пузатти, надёжная как скала, один удар кулаком — и противник в нокауте. Учитывая хлипкость Жабы, это качество было очень кстати.

Из столовой мы с Порком вышли одновременно, и толпящиеся в коридоре невесты не рискнули заваливать нас вопросами, убоявшись мрачной Порковой физиономии.

А мрачен он был ого-го как. Я даже спросила, не случилось ли у него несварение желудка. На что он отвесил мне совсем убийственный взгляд и пообещал приготовить какую-нибудь пакость, если не замолкну.

Я пожала плечами и отправилась к Реку. Традиции — хорошая штука, не стоит их нарушать.

* * *

Приятеля не было, зато сеновал стоял на месте, туда я и забралась, устроилась поудобней, закрыла глаза и… услышала разговор, явно не предназначенный для моих ушей. Разговаривали на улице, прямо под открытым окном, поэтому слышно было прекрасно.

— Да, ты прав, это глупо. Но можно ведь хотя бы попробовать, — голос принадлежал Реку.

Собеседник фыркнул.

— Да знаю я, знаю, — Рек вздохнул. А какие у нас варианты? — и сам себе ответил: — Никаких. А в этой книге может быть нужное заклинание. И тогда, возможно…

Глава 7. Жаба на тропе войны

День после отъезда принца выдался на удивление тихим, Жаба сонно хлопала глазами на лекциях и зевала, прикрыв ладонью рот. Даже колечко сняла.

Порк не отсвечивал, я увидела его лишь мельком, в столовой. В мою сторону он не смотрел, занятый разделкой куриного филе в своей тарелке. Делал он это с таким видом, будто перед ним гусеница.

Даже Лунолика ушла в себя, поглощенная книжными страстями. На обедающих с нами золотинок мы с ней почти не обратили внимания.

После занятий я отправилась в библиотеку писать реферат по пропущенному накануне занятию. Такие у нас правила: пропустил — догоняй бегом.

Я как раз обдумывала план работы, когда на крыльце библиотечного корпуса столкнулась с Реком.

— Ой, а ты как здесь? — растерялась я, даже забыв поздороваться.

— Привет, Адуся. Я так… по поручению, — взгляд Река заметался по сторонам. — Ну, я пойду, дел много.

Врать Рек не умел. Я решила не докапываться, и без того он выглядел удрученным.

К тому же был и другой способ узнать желаемое.

В просторном зале библиотеки оказалось немноголюдно, лишь несколько невест чахли над книгами. Была среди них и Жаба, сидела за фикусом у колонны и делала вид, что читает, как будто я не чувствовала её прожигающего взгляда.

— Добрый вечер, госпожа Штык, — я одарила улыбкой восседающую за стойкой библиотекаршу.

— Добрый вечер, невеста Губами, — ответила та с неодобрением. Видимо, сильно сомневаясь в моих словах.

Я подала список нужной литературы, и вскоре все с тем же недовольным видом она водрузила пачку книг на стойку передо мной.

— Спасибо, госпожа Штык. Наверное, сложно вот так весь день тяжеленные книги таскать, — произнесла я сочувственно.

— Ничего, не жалуюсь, — ответила она и вновь уселась на высокий стул, с которого гордо обозревала владения.

— Вы такая выносливая. У вас, наверное, столько работы, — я добавила в голос ещё больше участия. — В академии столько людей учится, а ещё преподаватели и обслуживающий персонал…

— Обслуге книги не выдаем, — сердито поджав губы, заявила библиотекарша.

— Но как же, — показательно растерялась я, — только что у дверей я столкнулась с конюхом.

Вид у госпожи Штык сделался ещё суровей.

— Молодой человек оказался не в курсе этого правила. Ума не приложу, зачем конюху книга. Да ещё такая. Не думала, что он вообще умеет читать.

— А что он хотел взять?

— А почему вы спрашиваете?

Во взгляде сверкнула подозрительность.

— Просто любопытно, — улыбнулась я.

— Любопытство на полку не поставишь, невеста Губами, — мадам Штык посмотрела на меня многозначительно.

— Кажется, вы говорили, что у вас экземпляр «Огненной страсти» утратился? — я лучезарно улыбнулась. — Я могла бы презентовать библиотеке подарочный экземпляр.

Библиотекарша сверкнула глазами, но, сохранив невозмутимость, произнесла:

— Было бы очень кстати. А что касается вашего запроса, это был некий труд по связующим заклинаниям.

— Могу я на него взглянуть?

— Невеста Губами, — госпожа Штык, понизив голос, посмотрела мне прямо в глаза, — эту книгу даже преподавателям я выдаю крайне редко. Только при наличии разрешения от госпожи Моръ, а она очень не любит его давать. Здесь «Огненная страсть» вам не поможет. Кстати, о нашей сделке, я хотела бы видеть вышеупомянутый экземпляр не позже завтрашнего дня.

— Конечно, госпожа Штык.

Я подхватила выданную мне литературу и поспешила в читальный зал.

С идеей выторговать таинственную книгу в обмен на остальные подарочные экземпляры решила повременить, поговорив для начала с Реком. Если уж расставаться с подарками, надо хотя бы узнать, зачем.

Перед разговором стоило побыстрей расквитаться с рефератом. Тайны тайнами, а учёбу никто не отменял.

Жаба, судя по виду, тоже хотела расквитаться, но не с учёбой, а со мной — бросала ядовитые взгляды из-за колонны, прячась за стопкой книг. Интересно, подумала я, ей-то чего здесь торчать? Она же вчера занятий не пропускала.

С рефератом я разделалась быстро. Однако поговорить с Реком не удалось — он куда-то исчез, будто сквозь землю провалился. Стемнело, и мне ничего не оставалось делать, как вернуться в общежитие. Так я и поступила — пришла и завалилась спать. Тем более, что Лунолика, спрятавшись за знойной обложкой, была полностью потеряна для мира. В такой близости от финала отвлекать ее было чревато.

* * *

Следующий день прошел стандартно — золотинки пытались «дружить», Жаба надувалась, бросая презрительные взгляды, учеба шла своим чередом.

А когда мы с Луноликой вернулись в общежитие, на столике комендантши меня ждала посылка — простая безликая коробка с надписью «Для Ады Губами».

На вопрос «от кого» госпожа Грыз только плечами пожала, заявив, что ее принесли «во время кратковременного отсутствия».

Глава 8. Письмо

На следующий день, сразу после занятий, не таясь, я подошла к Порку и вручила ему пакет. Небольшой, размером с книгу.

— Что это? — Порк посмотрел на него брезгливо. Также как и на меня.

Я изобразила на лице самую ехидную из своих улыбочек.

— Любовные признания. Вскрывать на людях не советую.

Порк облил меня ушатом презрения и, не прощаясь, рванул в сторону общежития.

Мы с Луноликой хорошенько постарались, чтобы собрать все письма в один небольшой кирпичик. С помощью магии, конечно. Отличная вещь это утрамбовывающее заклинание. Подруга, правда, стонала, что писем слишком много, и они в любой момент могут самораспаковаться, но обошлось. В общем, я искренне надеялась, что Порк внемлет моим словам и не станет раскрывать пакет по дороге.

— Ты ведь сказала ему, чтобы применил сдерживающее заклинание? — спросила Лунолика.

— Упс, забыла, — хихикнула я.

— Ада, ты что! — подруга побледнела. — Скорей! Его надо предупредить! — она схватила меня за руку и бросилась за Порком.

Толпа расступалась и правильно делала, Лунолика на большой скорости подобна пушечному ядру.

Однако, как бы мы ни спешили, Порк оказался быстрее — мы так и не смогли его нагнать. А когда добежали до его комнаты, услышали взрыв, грохот падения и чей-то сдавленный вопль.

— Завалило! — воскликнула Лунолика, застывая на месте.

— И что дальше? — я тоже застыла. Из солидарности.

— Не знаю, — взгляд подруги заметался — она не могла решить, броситься на помощь или спасаться бегством.

Я тотчас представила хладный труп Порка на пыльном ковре госпожи Моръ, безутешно рыдающего принца и свое незавидное будущее и, с криком «скорее!» схватилась за дверную ручку.

Дверь, по традиции, не открылась.

— Отойди-ка, — Лунолика толкнула ее плечом.

Та слегка поддалась, из щели выпало несколько писем, и подруга, разбежавшись, толкнула сильнее.

Поток писем выплеснулся в коридор, и мы, как две собаки-ищейки, стали прорываться сквозь бумажный завал, чтобы спасти погребенного на дне Порка.

— Чего их так много? — пыхтя и отплевываясь, воскликнула я. — Меньше же было.

— Побочный эффект, наверное. Скорей, сюда! Я нашла ногу!

— Одну ногу? — я похолодела. Пред внутренним взором предстала кучка разрозненных конечностей.

— Да… а, нет, вот еще рука… Ой, она шевелится… Ай, он меня схватил! — Лунолика взвизгнула.

— Тащи! — я попыталась нашарить хоть что-то и откопала вторую ногу.

Нога лягалась, метя мне в глаз, но я оказалась проворней, и вскоре мы с Луноликой вытащили пострадавшего в коридор.

Порк оказался жив, помят и зол. Очень зол. Все-таки жизнь при дворе обогащает — таких выражений, какими он нас одарил, я никогда прежде не слыхала. Лунолика, судя по всему, тоже.

— Что это такое?! — оглядывая выползшую в коридор бумажную кучу, спросил Порк, когда поток ругательств иссяк.

— Письма любовные, от твоих поклонников, — ответила я. — Очень просили передать. Не благодари.

И я, ухватив Лунолику под руку, гордо удалилась. Ждала, что Порк что-нибудь скажет вслед, но он молчал. Выдохся, наверное.

Мы тоже выдохлись — беготня по коридорам после бессонной ночи изрядно утомила. Хотелось спать или чего-нибудь вкусненького. До ужина было далеко, и мы с Луноликой отправились отдохнуть.

Поспать перед ужином не удалось — едва мы вернулись в комнату, как комендантша принесла письмо «от дорогого господина Перемежайтиса».

Прежде чем открыть, я наложила на него сдерживающее заклинание. Так, на всякий случай.

* * *

В этот раз письмо принца, предназначенное мне, было особенно кратким:

«Дорогая Ада! Я поразмыслил над вашей идеей и пришел к выводу, что она и впрямь может сработать. Сердечно благодарю!

Искренне Ваш, П.П.»

Конверт, предназначенный Порку, я решила вручить за ужином. Теперь, когда поклонники знали, что я передаю их письма, никто не соберется устраивать мне взбучку в кустах. Вряд ли до них дошло, что все послания уже перекочевали по нужному адресу. Интересно, он будет их читать? Впрочем, это уже не мое дело.

В столовую Порк явился последним. Вид у него был такой, словно он долго махал лопатой или колол дрова, или разгружал что-то тяжелое, периодически роняя оное себе на ногу. На еду набросился с остервенением, забыв про брезгливое ковыряние в тарелке. Даже слопал булку, отобрав ее у соседа.

Я засомневалась, стоит ли подходить, когда он в таком состоянии. Но все-таки подошла, предварительно помаячив издалека и убедившись, что градус озверения при виде меня не слишком повысился.

— Вот, — сказала я, протягивая письмо.

— Опять?! — взвыл Порк. Нет, все-таки поторопилась.

— Не опять, а снова. Но если не хочешь, я могу подойти завтра, — я на всякий случай сделала шаг назад. И еще один. Сделала бы и третий, но уперлась в соседний стол.

Глава 9. Сладости и гадости

На следующий день у нас в академии появился новый преподаватель. И новый предмет. Точнее, факультатив, по кулинарии.

Посещение было не обязательным, но я пошла, интересно было взглянуть на Порка-преподавателя.

Интересно оказалось не только мне — аудитория заполнилась до отказа. Те, кому не хватило мест, толпились в дверях. Здесь собрался не только наш курс, но и невесты со всей академии. Даже несколько женихов набежало — их головы возвышались над толпой, словно деревья среди травы.

Нам с Луноликой повезло, мы заняли место в первом ряду, вытеснив оттуда первогодок — все-таки занятие было у нас, а не у них.

Порк подошёл к делу основательно. Для начала узнал, чему именно мы хотим научиться (от гвалта, раздавшегося в ответ, я чуть не оглохла). Записал варианты и обещал пройтись по всем, составив очередность к следующему занятию, если никто не против. Присутствующие бурно согласились (ещё один вопль, от которого пришлось заткнуть уши).

— А сегодня мы будем учиться варить… — Порк сделал драматическую паузу, — кисель! — Кто-то по инерции зааплодировал, но его не поддержали. — Порк хитро улыбнулся, видимо, предвидя такую реакцию, и добавил: — Королевский кисель-брион!

Аудитория взорвалась восторженными криками, даже Лунолика захлопала в ладоши. Я почувствовала себя варваром, попавшим в общество утонченных аристократов.

— Ты что, — воскликнула Лунолика, — никогда не слышала про кисель-брион?!

— Представь себе, — я посмотрела на неё сердито, но подруга этого не заметила.

— Кисель-брион, подумать только! Это же одно из фирменных королевских блюд! Про него столько слухов ходит!

Порк тем временем расставил в ряд банки с ингредиентами. Достал из шкафа небольшую кастрюльку, наполнил её водой из кувшина. Затем, активировав заклинание огня, включил плиту.

— Сегодня ознакомительное занятие, поэтому готовить буду только я. Вы будете смотреть и записывать, — по аудитории пронёсся разочарованный вздох, — и дегустировать результат, — разочарование сменилось восторгом. — А теперь приступим.

Он отмерял, перемалывал и смешивал. Засыпал, доводил до кипения, убавлял и прибавлял огонь, снова добавлял ингредиенты, комментируя процесс.

В аудитории слышались только шуршание перьев по бумаге, да бульканье содержимого котелка.

В какой-то момент записывать стало невозможно — помещение наполнилось запахом леса и ароматных, брызжущих соком ягод. К бульканью котелка добавилось дружное урчание желудков.

Когда урчание стало совсем громогласным, Порк произнес: "Готово". И погасил огонь.

Когда он разливал содержимое по маленьким стаканчикам, воцарилась тишина, слышно было только журчание напитка.

А когда счастливцы, к коим относилась и я, получили свои порции, по аудитории разнесся вздох восторга.

Лунолика выпила свой кисель в один глоток, и на лице её отразилось блаженство.

Я держала свой стакан и никак не могла решиться — разглядывала золотистую жидкость и чего-то ждала. Словно не хотела перебивать воспоминание о невероятно вкусном пирожном, которое тоже приготовил Порк. Как будто бы одно воспоминание могло испортить другое.

А когда наконец решилась и подняла руку, чтобы поднести стаканчик к губам, меня словно стрелой пронзило, огненной, прямо в грудь. Рука дрогнула, кисель выплеснулся на стол… и по столешнице расплылись черные дымящиеся пятна.

Лунолика вскрикнула.

В аудитории наступила тишина.

Ко мне подскочил Порк.

— Что это? — воскликнул он, глядя на пятна.

Соображать пришлось быстро.

— Ой, прости, — ответила я, убрав дым гасящим заклинанием. — Это я… того, промахнулась. Видишь ли, у меня ужасная аллергия на… — я глянула на список ингредиентов на доске, — на ягоды гри. А попробовать-то киселька хочется. Вот и решила плеснуть в него нейтрализатор, да переборщила немного, — я достала из кармана флакон с бодрящим зельем и смущенно улыбнулась, искренне надеясь, что он поверит. Флакон был непрозрачный, самое то, если не открывать.

Порк нахмурился, но промолчал. Остальные поверили — снова принялись восторгаться необыкновенным королевским киселем.

— Все свободны, — сказал Порк. — Следующее занятие по расписанию. А ты, — он посмотрел на меня в упор, — останься.

— Я тоже останусь! — воскликнула Лунолика. Лицо у нее было напряженным, хорошо, что хоть выдавать не стала.

— Она со мной, — торопливо сказала я.

— Ладно, — глянув на Лунолику, нехотя согласился Порк. — Тогда помоги собрать стаканы.

Закрыв дверь за последней невестой, он вернулся к моему столу и мрачно произнес:

— А теперь правду. Что это было? — он указал на пятна.

— С чего ты взял, что я вру?

— С того, что у тебя нет аллергии на ягоды гри, они были в королевском гратте, и немало. И еще с того, что никакой нейтрализатор не может прожечь дыры в деревянной поверхности.

Он посмотрел на мой стакан, который все еще стоял на столе, и под которым чернело пятно. Протянул руку, чтобы взять, но я воскликнула:

Глава 10. Проверка

На следующий день за завтраком к нам с Луноликой за столик уселся Порк.

— Я смотрю, с ректором ты не поговорила, — изрёк он, адресовав мне сердитый взгляд.

После чего на меня сердито уставилась ещё и Лунолика. Про взгляды невест, атакующие со всех сторон, и вовсе молчу. Обычно наши стальные женихи невестам компании не составляют. Порку же оказалось плевать на это негласное правило.

— Так, а здесь у тебя что? — он придвинул к себе мою тарелку с кашей, помешал моей же ложкой, понюхал и только после этого вернул. — Нормальная, можешь есть.

Той же процедуре подверглись булочка и компот. И только после этого Порк занялся своим завтраком.

Никак не ожидала, что он будет осуществлять свое вчерашнее обещание так буквально.

Дождавшись, пока мои тарелки и стакан опустеют, Порк удалился, не прощаясь.

— Так, значит, к ректору ты не пошла, — угрожающе произнесла подруга.

Меня выручил звонок на урок. Вскочив, мы бросились к аудитории, а бег разговорам не способствует — аудитория находилась в соседнем крыле, и бежать пришлось быстро. Всю дорогу я чувствовала исходящее от подруги осуждение.

В обед история повторилась — Порк снова уселся за наш стол, проинспектировал мой суп, разве что носом в него не влез. Тушеная с грибами капуста ему не понравилась, но яда он в ней не нашел, обозвал поваров криворукими бездарями и вернул тарелку мне. Чай и коржик нарекания не вызвали.

— Ты что, всегда теперь будешь мою еду проверять? — спросила я. Компания Порка не то чтобы напрягала, скорее настораживала — того и гляди, фанатки снова начнут войну.

Порк посмотрел на меня фирменным мрачным взглядом и заявил:

— Посмотрим, — после чего глянул на Лунолику и, обратившись ко мне ткнув в нее пальцем, сказал: — Я бы на твоем месте ей не доверял.

— Это еще почему?! — возмутилась подруга.

Порк не отреагировал, обращаясь исключительно ко мне.

— На кисель кто-то заклятье наложил. Кто-то, кто сидел рядом. Она была ближе всех. Делай выводы.

Подруга обиженно засопела.

— Лунолика тут ни при чем.

— Как знаешь, мое дело предупредить. Но все-таки сопоставь факты. Помнится, ты говорила, что на тебя уже покушались. Где в это время была она?

Лунолика засопела еще сердитей.

— Со мной она была, — ответила я. — Повторяю, она здесь ни при чем.

— Как знаешь, — пожал плечами Порк. — Кстати, в книгах убийцами обычно оказываются те, на кого и не подумаешь.

Я уже хотела возразить, что книги и жизнь — совсем не одно и то же, но подруга вмешалась раньше:

— А вот и нет! У господина Перемежайтиса в «Роковом пламени» убийцей оказался тот, на кого все и думали!

— Вот еще! — возмутился Порк. — Никто на него не думал. У садовника было железное алиби!

— Да тьфу на его алиби, он вел себя как убийца!

— И ничего не вел!

— Нет вел, чего он свой нож кровавый на кухне мыл перед кухаркой?

— Да он ей курицу резал этим ножом!

— Курицу ей плотник резал, — тут Порк внезапно остановился, задумался, а потом добавил: — хотя бред, конечно. Кто этого плотника к курице подпустил?

— Не плотника, а садовника!

— Да хоть трубочиста! С птицей должен работать либо мясник, либо повар.

— Писателю виднее, — возразила Лунолика уже без прежнего задора. — А «Огненная страсть» тебе как?

— Ничего. Если не считать сцены на кухне — повар у лорда Тэ отвратительный.

— Зато симпатичный.

— Подумаешь! Повар не лицом готовит, а руками и головой.

На это Лунолике возразить было нечего.

— А как тебе «Пламя любви»? — спросила она.

И обсуждение вспыхнуло с новой силой.

Прервал их звонок на следующую пару.

И мы опять побежали. Теперь уже втроем. На повороте разделились — Порк бросился налево, мы — направо.

— А не такой уж он и паршивец, — пыхтя произнесла подруга.

Мы добрались до аудитории, тихонько просочились на свободные места, так что профессор Гриб нас даже и не заметил — он писал на доске какую-то формулу.

Зато заметила Жаба — ее полный торжества взгляд впился в меня, словно весенний клещ, губы скривились в усмешке.

«Ничего, — подумала я. — Еще посмотрим, кто кого».

* * *

Лекция по теории магии оказалась сложной — тяжело удержаться и не уснуть под монотонный голос профессора Гриба, особенно после обеда. Зато следующей парой была отработка навыков ближнего магического боя, и она взбодрила так, что я даже не ожидала. И никто не ожидал, особенно капитан Фуксия, которая уставилась на дыру в стене и даже рот приоткрыла от изумления.

Глава 11. Чудо из кастрюльки

Следующим утром Порк вновь меня удивил. И не меня одну.

На завтраке он подошел к нашему столу с подносом, на котором стояли кастрюлька с половником, ложка и пустая тарелка. Водрузив все это на стол, он открыл крышку, и я вся превратилась в нюх — настолько невероятно пахла каша. Томный сливочный вкус переплетался с ароматом ванили и корицы, создавая неповторимый букет, от которого немилосердно текли слюнки.

И тут Порк удивил меня второй раз — поставил наполненную кашей тарелку перед Луноликой.

— Пробуй, — велел он в ответ на ее ошалевший взгляд.

— Я... а... э... — выдала подруга и посмотрела вначале на меня, затем на Порка.

— А ей нельзя, вдруг отравится, — сказал Порк.

— А я? — возмутилась подруга, тут же обретя дар речи. — Меня, значит, не жалко?!

— На тебя никто не покушался, а мне надо на ком-то новое блюдо тестировать. Ешь давай.

— Вот еще! — возмутилась подруга. Хотела отодвинуть тарелку, но не смогла — так и застыла с протянутой рукой, не в силах побороть внутреннее сопротивление.

Видя, как ей, бедняге, тяжко, я сказала:

— Слушай, Порк, а ведь одного человека мало. Необъективно получится. Тебе нужна группа, чтобы побольше мнений собрать.

Порк насупился.

— И где я ее возьму? Пока что есть только она, — он кивнул на Лунолику, которая не могла отвести от каши взгляд и выглядела при этом жутко несчастной.

— Да вообще не проблема! — воскликнула я.

Вскоре к нашему столу подсели еще две невесты — старые знакомые-золотинки.

— Серна Грыз, — представилась та, что главнее.

— Лилия Молочко, — представилась ее подружка.

Вид у них был такой ошалевший, словно они никак не могли поверить в происходящее. А когда Порк поставил перед ними тарелки с благоуханной кашей, они и вовсе впали в транс. На лицах было огромными буквами написано «О боги, я, кажется, сплю! Никогда! Никогда меня не будите!»

Пока я наблюдала, как эта троица сходит с ума, поглощая кулинарный шедевр Порка, моя заурядная, ничем не привлекательная каша совсем остыла и стала невкусной.

Я мужественно доела ее до конца, сгрызла коржик и запила холодным чаем.

Соседки лучились счастьем, яростным как полуденное солнце, а мне стало грустно. Нет, я, конечно, радовалась за подругу, да и за золотинок тоже — их стремление к Порку наконец увенчалось успехом. И еще радовалась, что теперь можно не опасаться атаки от Порковых поклонниц. И вообще, я была жива-здорова, можно было порадоваться и этому, но как-то не получалось.

Я тоже хотела этой дурацкой каши! Но Порк был прав — тот, кто пытался отравить меня киселем, может продолжить и сейчас.

Когда тарелки остальных опустели, восхищения отзвучали и золотинки убрались восвояси, мы с Луноликой помогли собрать на поднос грязную посуду.

Мы уже собрались уходить, когда Порк, тронув меня за рукав, негромко произнес:

— Не переживай. Когда все закончится, я тебе обязательно что-нибудь приготовлю, — и я поняла, что жизнь действительно хороша. — А к ректору все-таки сходи, — добавил он на прощанье.

Я спорить не стала. К ректору, пусть и не совсем настоящему, я как раз собиралась зайти после занятий.

* * *

Время до конца учебного дня прошло мирно. Если не считать ступеньки, о которую я споткнулась и учебника по ментальной магии, который брякнулся на ногу. А также бегущей по коридору серебрушки, с которой мы столкнулись лбами. И куска Луноликиной булочки, которым я чуть не подавилась. И неуда за курсовик по истории королевских династий. И птички, которая нагадила мне на голову, стоило выглянуть в окно на перемене.

В общем, к Реку я отправилась, слегка прихрамывая и с гудящей головой (птичий шмяк удалось отчистить).

Иду вдоль учебного корпуса, думаю о природе, дышу свежим воздухом… Вот уже и конюшня показалась, Рек, завидев меня, помахал рукой, я слегка прибавила скорость...

И тут меня будто огненной стрелой пронзило. Платье на груди вспыхнуло. Я вскрикнула, остановилась, сбивая пламя… И в этот момент прямо передо мной грохнулся обломок карниза, обдав пылью и мелкой каменной крошкой.

Не успела я прочихаться, как рядом оказался запыхавшийся взволнованный Рек.

— Ада, ты в порядке?!

Вместо ответа я оглушительно чихнула.

Рек оттащил меня в сторону, подальше от лежащей на земле глыбы. Точнее, от того, что было ею не так давно — при падении обломок развалился на куски.

Я представила, что не остановилась, и он брякнулся прямо мне на голову. По спине побежали мурашки, колени дрогнули, и я уже почти увидела себя, лежащей в луже крови с раскинутыми по сторонам мозгами. Пренеприятное зрелище.

Рек окинул меня внимательным взглядом, на миг задержав его на лифе платья.

— Ой, точно, талисман! — вспомнила я и, потянув за шнурок, вытащила крошечную обугленную штуковину, которая рассыпалась в прах прямо у меня в руке.

— Всё, отработался, — мрачно произнес приятель. — А запасного у меня нет.

Глава 12. В заточении

Солнце село. Не дожидаясь, пока комната окончательно погрузится во мрак, я зажгла лампу — делать это без магии было непривычно — и принялась обживаться. Как-то слишком уж неуверенно прозвучали слова ректора о том, что проклятийник прибудет завтра.

Первым делом заглянула в шкаф — он оказался плотно набит всякой всячиной. Там обнаружился не только комплект чистого постельного белья, но и нечто мешкообразное с дыркой для головы, в чем я не без труда опознала ночную рубашку. Прорезей для рук в ней почему-то не оказалось, зато по бокам свисали крепкие веревки. Интересный фасончик, подумала я и за неимением лучшего положила находку на кровать, не в платье же спать, в самом деле.

Также в шкафу обнаружился ночной колпак с пожелтевшими от времени кружевами, без него я решила обойтись.

Еще там нашлись: жестяная кружка, коробка с гвоздями, дырявый шерстяной носок, пять ложек, остро заточенный деревянный колышек, вязаная салфетка, пачка соли и стоптанные сапоги чудовищного размера.

Ректор не обманула, «какие-то книги» тоже обнаружились — «Огненная страсть» господина Перемежайтиса, потрепанная и без половины страниц, и пособие по подледному лову — прелюбопытная вещь, если учесть, что в нашем королевстве царит вечное лето. Эту книгу я выложила на стол, решив полистать на досуге. Полезно иметь знания по столь необычной теме, можно блеснуть в разговоре, при случае.

Пока я застилала кровать и всячески облагораживала свое временное пристанище, солнце окончательно село. Где-то там, в нашей общежитской комнате, в одиночестве вздыхала Лунолика. А где-то, в не менее дальней дали, занимался своими делами Рек. Почему-то казалось, что я нахожусь в какой-то другой реальности, очень далеко от них, хотя командная башня находилась и рядом с общежитием, и рядом с конюшней. Тишина, толстые стены и отсутствие магии, казалось, создавали прочную и непреодолимую преграду, отделяющую меня от мира.

От грустных мыслей захотелось есть. Стоило вспомнить об ужине, на который я так и не попала, как в замке повернулся ключ, дверь открылась, и показалась госпожа Моръ. Сунув ключи в карман, она закатила в комнату тележку с кастрюльками и посудой.

— Смотрю, вы уже устроились, — вынесла она вердикт, оглядев комнату. Взгляд задержался на ночнушке, висящей на спинке кровати. — Зачем вам смирительная рубашка?

— Ой, — хихикнула я. — Не знала.

— Вот, держите, — ректор достала сверток с нижней полки тележки, — здесь кое-что из одежды, соседка ваша передала.

Я положила пакет на кровать, решив не распаковывать при ректоре, а она тем временем уже расставляла тарелки и накладывала ужин.

— Ешьте, — велела она, а сама отошла к окну, скрестив на груди руки.

Комната наполнилась ароматом тушеного мяса и выпечки.

— Спасибо, — я торопливо уселась за стол, чудом сдерживаясь, чтобы не наброситься на еду. Даже не думала, что так проголодалась. — А вы не хотите?

— Я? — удивилась ректор.

— Ну да. Тут ведь еще осталось, — я заглянула в кастрюльку. — Я подумала, вдруг вы еще не ужинали.

— Хм, как вы догадались?

Я пожала плечами и улыбнулась.

— Не знаю, — потом взяла себя в руки и, вспомнив правила вежливости, приподнявшись со стула, произнесла: — Госпожа Моръ, не соблаговолите ли вы разделить со мной эту скромную трапезу?

Ректор усмехнулась.

— Невеста Губами, выдохните, мы не на приеме. А за приглашение благодарю и, пожалуй, не откажусь.

Выложив остатки рагу, она присела на свободную табуретку. Есть вдвоем оказалось намного приятней. Пусть даже и молча.

Когда ужин закончился, и ректор ушла, я раздумывала, чем себя занять, как вдруг заметила краем глаза какое-то движение. Оглянулась и радостно вскрикнула — на полу у плинтуса замерла маленькая белая мышка.

— Матильда! — я осторожно, чтобы не спугнуть, приблизилась, протянула руку, и она подбежала ближе, ткнувшись носиком мне в пальцы. Забежала на ладонь и замерла.

Я хотела погладить — и обнаружила, что мышка-то у нас почтальон.

Посадив ее на стол, отвязала записку и впервые увидела почерк Река — четкими, хорошо читаемыми буквами на клочке бумаги было выведено «Как ты?»

Места было мало, и я, стараясь писать также разборчиво, подписала ниже: «Всё хорошо, не беспокойся». Скормила Матильде остаток булочки и, прикрепив записку обратно, спустила на пол, попросив: «Беги домой».

Белое пятнышко мелькнуло и исчезло. Я снова осталась одна. Только теперь преграда, которая отрезала меня от друзей, уже не казалась такой давящей.

Оставалось дождаться проклятийника.

* * *

Следующим утром проснулась я рано. Вскочила, отбежала, ожидая привычного водопада в постель, уже и заклинание было готово сорваться с губ… но никакой воды не вылилось. Заклинание я все-таки сотворила — и тоже бесполезно, даже воздух не колыхнулся. Комната и впрямь начисто блокировала магию.

Полигон мне не светил, поэтому сделала зарядку самостоятельно. Умылась и стала ждать появления ректора Моръ.

Глава 13. Визит

Мне всегда казалось, что мастер проклятий должен быть хмурым и побитым жизнью, со шрамами на лице и в неприглядной одежде. Поэтому, увидев нового визитера, я подумала, что это очередной специалист по скрашиванию моего заточения. Художник, например, призванный расписать стены жар-птицами и цветами, чтобы веселей сиделось. Или витражист, чтобы расцветить окно.

Однако госпожа Моръ развеяла мои мысли.

— А вот и наш долгожданный проклятийник, — сказала она, представив вошедшего вместе с ней мужчину.

Даже не сказала, а пропела, млея от восхищения. И это было понятно — голубоглазый черноволосый красавец затмил своей внешностью даже принца Пильдемариуса. Да и одеждой был готов посоперничать. Драгоценностей на нем было поменьше, но черный бархатный плащ выглядел выше всяких похвал, а шляпа — темно-зеленая с алой лентой на тулье — смотрелась очень эффектно.

А еще этот небожитель улыбался так, что сердце пустилось вскачь и останавливаться не собиралось.

— А это наша подопечная… то есть пострадавшая, невеста Ада Губами, — представила меня ректор.

— Очень приятно, — сверкнув безупречной улыбкой, красавчик слегка склонил голову в поклоне. — Так что же с вами произошло, моя дорогая, рассказывайте.

Он присел на табурет и окутал меня своим вниманием, словно дорогой шалью. От этого хотелось петь и плакать, а потом снова петь. Или всё вместе. В душе моей разыгралась настоящая буря.

— Кажется, меня прокляли. Трижды. Или четырежды… — свой голос я слышала словно со стороны.

— Очень интересно. А в чем это выражается?

И я поведала ему о произошедшем полностью и без утайки. И только потом, позже, поняла, в какой опасности в этот момент находилась тайна принца. К счастью, проклятийник ничего о принце не спросил, а то бы я и об этом рассказала, не задумываясь.

— Да, — произнес красавчик, выслушав мой рассказ. — Сложная ситуация. Но решаемая. И не такое бывает, — он подбодрил меня улыбкой, от которой сердце застучало еще быстрей. А затем обратился к госпоже Моръ:

— Вы можете оставить нас наедине?

— Нет, — ответила ректор, продолжая улыбаться. — Это невозможно. Невеста Губами находится под моей ответственностью.

Проклятийник слегка погрустнел.

— Очень жаль. Некоторые манипуляции требуют отсутствия посторонних.

— Значит вам придется обойтись без них.

— Как скажете, — красавчик склонил голову, одарив госпожу Моръ взглядом из-под ресниц. — Но, может быть, возможны исключения?

— Исключения исключены, — улыбка ректора могла бы посоперничать с улыбкой гиены, бедной посрамленной зверюшке пришлось бы уползти прочь. — Господин Хариус, вам придется найти способ действовать в рамках правил.

— Хорошо, — проклятийник поднялся. — Тогда я должен подумать. У вас найдется комната, где бы я мог уединиться?

— Конечно, идемте, — ректор указала на дверь, побуждая его отправиться на выход первым.

Тот подчинился. На какой-то миг мне показалось, что выглядел он слегка раздраженным.

Когда они ушли, я прилегла на кровать и закрыла глаза, пытаясь успокоить чувства. Успокаиваться они не хотели, стремясь прочь из комнаты туда, куда ушел мой герой. Ах, думала я, так романтично быть проклятийником — спасаешь мир, творишь добро направо и налево, избавляешь страдальцев от проблем, весь бархате, с заклятьем наперевес...

Отвлек меня тихий мышиный писк. Я открыла глаза, повернула голову — и обнаружила малютку Матильду, замершую на полу возле кровати.

В этот раз мышка тоже прибежала не просто так.

Я посадила ее на стол и, пока она угощалась коржиком, оставшимся от завтрака, развернула присланную Реком записку.

Послание было кратким: «Берегись человека в шляпе».

* * *

Обедать со мной ректор Моръ не стала. Привезла тележку с едой и ушла, пообещав забрать посуду позже, так что у меня было предостаточно времени, чтобы подумать над предстоящим разговором. Стоило предупредить ее о том, что проклятийник может быть опасен. Проблема была лишь в том, что я не знала, чем и насколько и, хотя верила Реку как себе и даже больше.

Пока обедала, пыталась понять, что с проклятийником не так, что насторожило Река. И вообще, с чего он взял, что этот человек опасен. Но вот тарелки опустели, а обвинить проклятийника по-прежнему было не в чем. Разве что в том, что он слишком красив, но это не преступление.

Так ничего и не придумав, я убрала со стола и села заниматься.

Я так увлеклась, что стук в дверь заставил подпрыгнуть от неожиданности. Я замерла. И снова вздрогнула от негромкого, но настойчивого стука. Визитер оказался упрям.

Я на цыпочках подошла к двери и тихонько спросила:

— Кто там?

— Это я, мастер проклятий, — послышался знакомый голос. — Мне нужно с вами поговорить.

Я насторожилась.

— А как же ректор Моръ?

— Она занята, а дело не терпит отлагательств, дорога каждая минута. Откройте.