Академия иных. Запретная для троих

Пролог 

– Эй, голубки, вам какой кофе брать? – Рина бросает вопрос с лукавой улыбкой, её глаза искрятся намёком, пока она смотрит на нас с Декландом.

– На твой выбор, – отвечаю, не отрывая взгляда от его глубоких, манящих глаз, которые будто держат меня в плену.

– Декланд? – спрашивает Рина поддразнивающим голосом, переводя взгляд на него.

– Рина, я же не пью кофе, забыла? – Декланд отвечает с мягкой улыбкой, но его взгляд, тёплый и чуть игривый, обращён ко мне, и от этого внутри всё замирает.

– Не пьёшь кофе? – потираю ноющее от утренней пробежки плечо, стараясь скрыть, как моё сердце ускоряет ритм. – И как ты вообще встаёшь по утрам?

Моя улыбка выходит почти кокетливой, с лёгкой искоркой вызова.

– Меня будит кровь волка, – отвечает шутливо Декланд.

Но в его тоне есть что-то тёмное, почти опасное, будто он мягко проверяет, как далеко я позволю ему зайти. Его глаза не отпускают мои, и я чувствую, как воздух между нами становится гуще.

– Кровь волка, говоришь? – слегка прищуриваюсь, пытаясь отвести взгляд от его влажной после бега футболки, которая обтягивает каждый рельеф его подтянутого, спортивного тела, подчёркивая силу и грацию хищника.

– Ага, – кратко бросает волк. – Для первого раза неплохо, – произносит Декланд ровным голосом, но в нём чувствуется сдержанная сила, от которой моё сердце делает кувырок. И наклонившись чуть сокращает расстояние между нами.

– Я жива – уже достижение, – нервно смеюсь в ответ, чувствуя, как моё тело протестует после долгого перерыва в утренних пробежках. – Моё тело меня сейчас, кажется, ненавидит.

– Ничего, это пройдёт, – Декланд убирает непослушную прядь волос с моего лица, и его голос, мягкий, почти бархатный, окутывает меня теплом.

Его пальцы едва касаются моей кожи, но этого хватает, чтобы в груди стало тесно, а в горле пересохло. Я сглатываю, чувствуя, как мои щёки начинают гореть.

Его серые глаза, глубокие, как штормовое море, держат мои в плену. Он двигается осторожно, выверенно, словно спрашивая разрешения каждым жестом. И я, конечно, позволяю.

Как тут устоять?

– Кейт… Нолан! – голос Рины, резкий и взволнованный, вырывает меня из этого омута.

Я нехотя отрываюсь от глаз Декланда и перевожу взгляд на подругу. Она кивает в сторону, и я замечаю, как к ближайшему к нам выходу из парка подъезжает машина.

Из неё, потирая шею и явно ещё не проснувшись, выходит Алекс. Его тёмные волосы растрёпаны, движения ленивы, но в них чувствуется скрытая угроза. И он идёт прямиком к нам

– А этому что тут надо? – бурчу себе под нос, чувствуя, как напрягаюсь уже при одном его виде.

Особенно после вчерашнего, когда Алекс во всей красе показал свою мерзкую натуру.

Декланд мгновенно напрягается, его тело становится словно натянутая струна. Я вижу, как его ноздри чуть раздуваются – он чувствует демоническую ауру Алекса, и это явно ему не нравится.

– Ты в курсе, что мне звонила Анна с вопросом, где ты? – Алекс рычит, его голос пропитан недовольством.

Он проводит ладонью по тёмным, взъерошенным волосам, пытаясь их пригладить, но раздражение в его движениях выдаёт, что он не в духе.

– Хочешь бегать? – он нависает надо мной, его тёмные глаза сверкают холодным огнём. – Бегай после обеда, – продолжает он, склоняясь ближе, и его голос звучит как ворчание недовольного зверя.

Видно, что куратор разбудила его и заставила отправиться на мои поиски, и это явно не добавляет ему настроения.

– Кейт, проблемы? – Декланд вклинивается между нами, его голос твёрдый, а взгляд, направленный на Алекса, полон вызова.

Алекс переводит на него взгляд, полный холодного пренебрежения, и криво усмехается.

– А ты ещё что за хрен? – бросает он с насмешкой, окидывая Декланда оценивающим взглядом.

– Я Декланд, – отвечает волк, выпрямляясь и напрягая плечи.

Он стоит так близко к Алексу, что кажется, воздух между ними искрит от напряжения.

– Плевать, – отвечает Алекс почти скалясь, его тон сочится ядом. – Поехали, – демон хватает меня за руку и резко тянет к себе.

Декланд мгновенно перехватывает мою руку и заслоняет меня собой, как щитом.

– Алекс Эшфорд, полагаю, – теперь голос Декланда сочится холодным презрением. – Богатенький наследник, – последнее слова он произносит так, будто это обвинение.

Алекс окидывает Декланда ещё одним взглядом, задерживаясь на его простой спортивной одежде, и насмешливо хмыкает, ясно давая понять, что считает волка ниже своего уровня.

– Ох, твою ж мать! – восклицает Рина, наконец подходя к нам.

Её руки дрожат, пока она держит два стаканчика кофе, а глаза устремлены куда-то в сторону. Я отчетливо вижу, что она боится, что сейчас начнётся буря.

Мы все, как по команде, поворачиваем головы вправо.

Там, словно ледокол, рассекающий океан, движется Кайл. Его кулаки сжаты, зубы стиснуты, а в каждом шаге – с трудом сдерживаемая ярость. Он не видит ничего, кроме своей цели, и даже не замечает бегуна, которого случайно сбивает с ног.

Алекс самодовольно хмыкает, его глаза искрятся злорадством.

– Похоже, не только меня разбудили из-за тебя, – бросает он мне, явно наслаждаясь моментом.

– Нолан! – голос Кайла, низкий и хриплый, больше похожий на рёв дикого зверя, оглушает меня.

Официальный король академии останавливается в метре от нас, его присутствие давит, как раскалённая волна, от которой не спрятаться. Он даже не смотрит на бегуна, что-то кричащего позади, – его взгляд прикован только ко мне.

– Есть правила! – рычит Кайл, его голос звенит сталью, не терпящей возражений. – Если я вынужден нянчиться с тобой эту неделю, ты делаешь всё, как я скажу!

Он не просто дракон и король академии. Он настоящий принц своего мира, привыкший повелевать. Его раздражает, что ради какой-то первокурсницы, чьё имя он даже не удосужился запомнить, ему пришлось вылезти из тёплой постели.

Кайл отталкивает Декланда с такой силой, что тот тут же рычит, и его глаза вспыхивают золотым светом, выдавая волчью натуру.

Глава 1. Осень в Нью-Йорке 

– Не нравится мне эта идея, – хрипит папа, крепко сжимая руль, пока машина ловко перестраивается между рядами оживлённого потока.

Его голос пропитан тревогой, а пальцы чуть сильнее, чем нужно, впиваются в кожу руля.

– Пап, это единственная академия такого типа на восточном побережье, – отвечаю усталым голосом, отворачиваясь к окну, чтобы скрыть лёгкое раздражение.

За стеклом осень в Нью-Йорке уже вступила в свои права, раскрашивая город в тёплые оттенки оранжевого и багряного, будто природа сама намекает на перемены.

– Я понимаю, что ты у меня особенная, Кейти, – отец запинается, делая глубокий вдох, и его плечи напрягаются, словно он борется с чем-то внутри. – Но то, что Жан выбил тебе место в этой элитной академии, мне определённо не нравится, и ты должна…

– Должна? Что? – резко поворачиваюсь к нему, чувствуя, как внутри закипает протест. – Слушай, пап, я понимаю, что новый мужчина мамы тебя бесит как мужчину, но не надо втягивать меня в ваши разборки, – мои руки опускаются на бёдра, пальцы слегка сжимаются в кулаки, выдавая моё напряжение.

– Я не об этом, – отец хмыкает, его взгляд мельком скользит по мне, полный сдержанной заботы.

– А о чём?

– Просто я думал, что ты поступишь в более… – он снова подбирает слова, будто боится задеть, – более обычное заведение.

– Пап, я понимаю, что тебе пугает мой дар, – нервно хмыкаю, но уголки губ невольно поднимаются в слабой улыбке. – Он меня саму пугает, но я такая, и этого не изменить. И если есть шанс разобраться, что это и как это взять под контроль…

Я замолкаю, заметив, как отец тяжело вздыхает. Его лицо напряжено, а в глазах мелькает тень давней боли. Он так и не смог до конца смириться с тем, что в подростковом возрасте у меня начали проявляться странные способности.

Это как транс: я выпадаю из реальности, а вместо меня появляется другая версия. Холодная, лишённая эмоций, словно машина, а не человек. Она действует без страха, без сомнений, но и без понимания окружающего мира.

Сначала родители думали, что это психологическое. Десятки психиатров и психологов лишь разводили руками, не находя объяснений. В итоге они просто приняли мою странность, как часть меня.

Но потом случился развод. Отец с головой ушёл в полицейскую работу, а мама встретила Жана – красавчика с даром предвидения, который первым назвал меня "иной".

Отец принял этот факт, но в его глазах я вижу, как он до сих пор борется с этим. И всё же он старается – за это я ему благодарна.

Теперь он везёт меня в академию Эшфорд, где элитные студенты учатся в одной части кампуса, в нашем мире, а иные, такие же элитные, – по другую сторону.

Благодаря Жану, его деньгам и связям, я, Кейт Нолан, еду в место, где сумочки у студентов стоят дороже, чем все деньги на моём сберегательном счёте. И это только по эту сторону завесы…

– Прости, я всё ещё пытаюсь понять тебя, дорогая, – отец наконец прерывает наше молчание, его голос мягкий, почти виноватый, и он бросает на меня тёплый взгляд.

– Я знаю, пап, – улыбаюсь и прислоняюсь к его плечу, чувствуя, как тепло его присутствия успокаивает моё сердце.

– Знай, если хоть что-то пойдёт не так, я ворвусь в эту чёртову академию и пристрелю там любого, – с пафосной улыбкой, но с искренней решимостью в глазах бросает отец.

Мы смеёмся, как в старые добрые времена – легко, беззаботно. Я почти забыла, как это приятно. Последний год я провела с мамой и Жаном в Европе, и вернуться в родной Нью-Йорк, увидеть отца, начать всё сначала – это как вдох свежего воздуха.

Узнать, кто я. На что способна.

Папина машина – ярко-красный мускулкар, который я в шутку называю "разведённым мужиком за сорок", – подъезжает к воротам академии. Он паркуется и собирается выйти со мной.

– Пап! Ты куда? – закидываю рюкзак на плечо, и бросая на него удивлённый взгляд.

– Как куда? Хочу проводить свою гордость, – отец гордо накидывает кожаную куртку, его глаза искрятся смесью бравады и отцовской нежности.

– Мне что, десять? – мягко улыбаюсь, но лёгкий румянец на щеках выдаёт мою неловкость.

Даже без детективных навыков видно, что я не в восторге от его затеи. Отец замечает это, но упрямо стоит на своём.

– Только до ворот, – выдыхаю, прищурившись.

– До ворот, – соглашается он с тёплой отцовской улыбкой, от которой моё сердце смягчается.

Мы идём сквозь ряды блестящих суперкаров, мимо молодёжи, одетой в брендовые вещи, которые кричат о богатстве и беззаботности. Они смеются, болтают, их лица светятся уверенностью. Люди и иные, привыкшие, что жизнь – это их игровое поле, а не суровый вызов.

Я невольно сжимаюсь, чувствуя себя чужой среди этого блеска, но отец мягко поддерживает меня за спину, придавая уверенности.

– У меня, если что, жетон и пушка, – наклоняется он и шутливо шепчет мне на ухо, тёплым и успокаивающим голосом.

Я хихикаю, и напряжение в плечах отступает. Расправляя спину, я иду к турникетам на входе уже более уверенным шагом. Роюсь в рюкзаке, нахожу браслет, выданный мне пару дней назад, и подношу его к сканеру.

Красный. Пробую ещё раз – снова красный.

Моё сердце сжимается, а за спиной уже слышится раздражённое бормотание очереди, подгоняющее меня. Охранник прищуривается, и я чувствую, как жар заливает щёки.

– Ох уж эти штуки, – раздаётся звонкий девичий голос сбоку.

Милая блондинка с хвостиком на бок, розовыми прядями и яркой одеждой подходит ко мне. Без тени смущения она берёт мою руку с браслетом, слегка наклоняет её и приставляет к турникету. Зелёный свет. Я облегчённо выдыхаю, чувствуя, как напряжение спадает.

– Я Рина, – улыбается она, протягивая руку для знакомства, её глаза искрятся дружелюбным теплом.

– Кейт, – улыбаюсь в ответ, пожимая её руку, и замечаю её яркий, разноцветный маникюр. – Прикольно, – киваю на её ногти.

– Тебе нравится? – Рина воодушевлённо суёт мне почти в лицо свои коготки, её голос звенит от восторга.

Глава 2. Камень преткновения 

– Всех студентов просим пройти на футбольное поле. Кто не знает, где оно, идите по зелёным линиям.

Женский голос в динамиках стихает, и мы с Риной тут же бросаемся искать эти зелёные линии. Мое сердце колотится чуть быстрее от волнения, а глаза бегают по полу в поисках подсказки.

Находим почти сразу. Три линии – зелёная, жёлтая и красная – тянутся под ногами, переплетаясь, как магические вены кампуса.

Вопрос напрашивается сам собой: в какую сторону?

Но не успеваю я озвучить его, как зелёная линия начинает пульсировать, мягкие волны света указывают путь вперёд. Я замираю, поражённая, и Рина, заметив моё удивление, хихикает.

– Могли просто за толпой идти, – её голос звенит весельем, а глаза искрятся озорством.

– Не люблю ходить за толпой, – бросаю в ответ, не отрывая взгляда от пульсирующей полоски, которая будто манит меня вперёд.

– О, – тянет Рина, и в её голосе слышится одобрение. – Ты у нас любишь индивидуальность, – она кивает, явно оценив мою позицию.

– А ты разве нет? – я слегка прищуриваюсь, намекая на её яркий, броский вид, который кричит о её уникальности.

– Да, – расплываясь в широкой улыбке, тут же отвечает Рина, её глаза сияют. – И еще просто не люблю всё однотонное.

Мы смеёмся, и напряжение в груди немного отступает. Мы идём вдоль пульсирующей линии, и я чувствую, как её энергия будто подталкивает меня вперёд.

Огромное футбольное поле, украшенное шарами и флагами академии, встречает нас странным мерцанием, которое переливается в воздухе, как тонкая завеса.

– Что это? – я невольно напрягаюсь, сжимая руку Рины.

– О, ты об этом? Это иллюзия, – буднично отвечает она, но, заметив мой удивлённый взгляд, добавляет с лёгкой улыбкой: – Тебе понравится.

Мы проходим через мерцание, и воздух мгновенно меняется – становится чище, легче, почти невесомым. Я делаю несколько глубоких вдохов, откашлявшись, пытаюсь привыкнуть к этой странной лёгкости.

Но воздух – это одно. А вот внезапная ночь, раскинувшаяся вокруг нас, и звёздное небо, усыпанное мириадами искр, – вот что заставляет моё сердце замереть.

Поле покрыто паркетом, будто невидимая рука одним щелчком пальцев преобразила газон. Я знаю, что магия способна на многое, но видеть её в моём мире – почти нереально.

Много веков назад между нашим и другими мирами был заключён пакт: там, где магии нет, её использование запрещено. Но сейчас история отступает на второй план – я поглощена зрелищем.

Девушки с логотипом академии, держащие огненные шары, которые освещают всё вокруг мягким, тёплым светом, выходят по обе стороны сцены, внезапно возникшей перед нами. Музыка – завораживающая смесь кельтских мелодий и резких аккордов электрогитар – нарастает, наполняя воздух энергией.

– Это группа поддержки, – Рина, сияя от восторга, достаёт телефон, чтобы запечатлеть момент.

Музыка становится громче, девушки замирают в позах ожидания. И тут появляются парни. Их одежда напоминает доспехи викингов, лица покрыты боевой раскраской, а взгляды – хищные, звериные, полные дикой силы.

Воздух тяжелеет, пропитанный тестостероном, и я чувствую, как моё дыхание становится неровным.

Танец парней – это смесь боевого ритуала и странной, почти животной грации. Девушки кружатся вокруг них, словно подчёркивая их мощь, как на автошоу вокруг роскошных машин.

В центре – парень с тёмными, растрёпанными волосами. Он задаёт ритм, его движения точны и властны, а остальные парни повторяют за ним, подчиняясь его энергии.

Его тело, будто высеченное из мрамора, двигается с такой грацией и силой, что у меня в животе всё скручивается. Я широко распахиваю глаза, пытаясь отвести взгляд, но когда он поднимает руки, как древний воин, я забываю, как дышать.

Над ними вспыхивает иллюзия огромной огненной птицы, которая поджигает небо над нашими головами.

Толпа взрывается восторгом, аплодисментами, кто-то снимает сторис, кто-то, как я, замер в шоке. Рина скачет рядом, переполненная эмоциями, её глаза сияют, как звёзды над нами.

Танец "горячих мужских тел", накачанных тестостероном, заканчивается, и парни расступаются, пропуская к нам ректора.

Он выходит под музыку, словно суперзвезда реслинга, его присутствие наполняет поле властной уверенностью. Улыбнувшись хищной, полной силы улыбкой, он хлопает по плечу парня, который был в центре.

– Отлично зажгли, Алекс, – говорит он, поворачиваясь к нам. – Поприветствуем нашу команду по футболу на этой стороне и по "магболу" по ту сторону. Парни, молодцы, ваши аплодисменты!

Толпа взрывается свистом и хлопками. Я не могу оторвать взгляд от брюнета рядом с ректором. Его кубики, его изгибы, его плечи, расписанные боевой краской, притягивают взгляд, словно магнит.

– Что, капитан приглянулся? – хихикает Рина, подталкивая меня локтем. – Это Алекс Эшфорд. И да, его семья – основатели академии.

В её голосе звучат мечтательные нотки, полные девичьих вздохов и тёмных желаний. Я её понимаю. Один взгляд на этого красавчика – и я уже представляю, как обнимаю подушку, утопая в жарких фантазиях.

Парни и девушки уходят за сцену, а ректор поднимается к микрофону. Магические светильники, парящие над нашими головами, зажигаются, заливая поле мягким светом.

– Академия Эшфорд говорит: добро пожаловать! – его голос звучит мощно, и поле взрывается аплодисментами.

Здесь не только первокурсники, и это заметно. Мы, новички, поражены зрелищем, а старшекурсники лениво листают ленты в телефонах, будто всё это для них – обыденность.

– Скоро "Камень тишины" появится, и он определит, кто вы, – продолжает ректор. – Иной или Резидент.

– Иные – это те, кто владеет магией или другими необычными силами. Резиденты же – обычные жители своих миров, пришедшие в академию без магии, – тихо объясняет Рина, наклоняясь ко мне.

– Рина, я это и так знаю, – бросаю на неё удивлённый взгляд.

Она, поняв, что я не совсем новичок в этом мире, пожимает плечами и надувает губы, вызывая у нас обеих смешок.

Глава 3. Дракон, Демон и я 

– Нолан?.. Вы меня слышите? – хриплый мужской голос пробивается сквозь туман, глухой, словно доносится из-под толщи воды.

Я приоткрываю глаза, и яркий свет бьёт по ним, как вспышка. Голова гудит, будто после ночи, полной коктейлей, а тело кажется ватным, едва подчиняясь мне.

– Нолан? – голос становится чётче, и я понимаю, что он принадлежит ректору.

Осматриваюсь, несколько раз моргая, чтобы привыкнуть к свету. И понимаю, что нахожусь в его кабинете.

Картины на стенах, полки, заставленные книгами, массивный красный стол с ноутбуком. За ним сидит ректор, подпирая подбородок скрещёнными пальцами. Его взгляд тяжёлый, изучающий, но, заметив, что я пришла в себя, он позволяет себе лёгкую, почти отцовскую улыбку.

– Где я? Что… – я сглатываю ком в пересохшем горле, чувствуя, как голос дрожит. – Что случилось?

– Вы потеряли сознание, – ровным, почти будничным тоном сообщает Анна Сальвио, стоящая позади меня.

Её голос холоден, но в нём чувствуется скрытая настороженность.

– Почему? – пытаюсь приподняться, но голова всё ещё кружится, и я невольно хватаюсь за подлокотник кресла.

– Мы сами не знаем, но то, что с вами произошло, очень интересно, – ректор потирает подбородок, и в его глазах мелькает искра любопытства, почти азарта.

Его слова "сами не знаем" заставляют меня напрячься.

Я пришла сюда за ответами, а не за новыми загадками, которые, похоже, множатся с каждой секундой.

– Что значит, вы не знаете? – потираю шею, пытаясь унять лёгкую дрожь в пальцах. – Разве камень не должен был указать, кто я? – мой взгляд, полный надежды, устремляется к ректору, но его молчание и тяжёлый взгляд говорят громче слов.

Он не знает.

– Должен, но он внезапно решил защититься от тебя и выдал разряд психокинетической энергии, – отвечает он, и уголок его губ чуть приподнимается, будто его забавляет эта ситуация.

– Обалденно, – выдыхаю я, чувствуя, как сарказм маскирует моё разочарование. – То есть камень увидел во мне угрозу? – моя бровь невольно взлетает вверх, а в голосе сквозит смесь удивления и раздражения.

– Верно, – отвечает Анна, садясь в кресло напротив и поправляя очки.

Её взгляд, острый и внимательный, сканирует меня, словно я редкий экспонат в музее. Это ощущение заставляет меня поёжиться.

Стук в дверь разрывает неловкое молчание, и в проёме появляется Алекс Эшфорд. Тот самый горячий капитан, от одного вида которого моё сердце пропускает удар.

Я и без того чувствую себя разбитой, но его появление делает воздух в комнате густым и душным. Щёки вспыхивают от стыда – все студенты видели, как я рухнула в обморок, словно какая-то "кисельная барышня". И он, этот чертовски притягательный парень, тоже это видел.

– Заходи, Алекс, – ректор указывает ему войти, его голос спокоен, но властен.

Алекс заходит лениво, с расслабленной уверенностью, и останавливается в полушаге от меня. Его близость действует, как электрический разряд.

Мне становится трудно дышать, жар заливает всё тело, и я чувствую, как оно, и без того ватное, начинает предательски дрожать. Я отчаянно хочу на свежий воздух, чтобы проветрить голову, но, когда пытаюсь встать, ректор поднимает руку.

– Не спешите, Нолан, – его тон и взгляд ясно дают понять, что сбежать не удастся.

– Можно тогда воды? – почти хриплю, чувствуя, как горло пересохло ещё сильнее.

– Да, конечно, – ректор кивает Алексу, и тот, не говоря ни слова, наливает мне стакан воды из кувшина.

Я жадно хватаю стакан и, чуть не давясь, выпиваю его до дна, ощущая, как прохлада немного приводит меня в чувство.

– Спасибо, – выдыхаю, возвращая стакан.

Наши пальцы на мгновение соприкасаются, и по мне проходит волна, словно лёгкий электрический разряд. Алекс, кажется, даже не замечает этого. А я прикусываю губу, не в силах отвести взгляд от его фигуры, когда он отворачивается. Его движения, уверенные и небрежные, и безумно притягательные.

– Нолан, – Анна прищуривается, её голос режет воздух, и я понимаю, что она заметила, как я "выпала" из реальности.

– Да, простите, – робко отвечаю, делая глубокий вдох, чтобы собраться.

– Мы ещё кого-то ждём? – Алекс упирается в комод, скрестив накачанные руки на груди.

Его тон ленивый, но в глазах мелькает искра раздражения. Я стараюсь не смотреть на него, но мой взгляд невольно скользит в его сторону, и это только усиливает внутреннее напряжение.

– Да, – отвечает ректор ироничным тоном, откидываясь в кресле. – Кстати, можешь поблагодарить Алекса, он тебя поймал и донёс сюда.

Мои глаза расширяются от шока, смешанного со стыдом.

Он меня нёс? Он?!

Я открываю рот, чтобы сказать "спасибо", но слова застревают в горле. Алекс убирает волосы с лица и лишь хмыкает, его губы трогает лёгкая, чуть насмешливая улыбка.

– Можно? – хриплый голос в дверях заставляет меня вздрогнуть.

Блондин. Кайл. Его широкие плечи и высокий рост мгновенно заполняют дверной проём, а мужская энергетика, исходящая от него, сталкивается с аурой Алекса, как две звезды, готовые взорваться.

Это мощно, почти разрушительно, но так притягательно, что я чувствую, как воздух становится ещё тяжелее. Если я сейчас не выйду, мне точно станет плохо во второй раз.

– Заходи, Кайл, – приглашает ректор. Его голос спокоен, но в нём ощущается скрытая сила и странный намёк на что-то, смысл чего мне ещё не ясен.

Кайл заходит уверенно, словно он здесь главный, и тут же бросает острый взгляд на Алекса. Тот отвечает недовольным хмыканьем, и я замечаю, как напрягаются скулы Кайла. Он тяжело вздыхает, явно скрывая злость или раздражение.

Между ними – настоящая война, и они даже не пытаются это скрывать, несмотря на присутствие ректора.

– Зачем он тут? – сквозь зубы цедит Алекс.

– Вы оба будете присматривать за мисс Нолан на протяжении ознакомительной недели, до перехода на ту сторону… – произносит ректор, и его слова повергают нас троих в шок, заставляя обменяться растерянными взглядами.

Глава 4. Бал масок и хвостов. Часть 1 

– Может, всё-таки расскажешь, что с тобой случилось? Я так перепугалась, – Рина нежно поглаживает мою руку, её голос дрожит от искреннего беспокойства, а глаза полны тепла и тревоги.

– Ничего сверхъестественного, просто перенервничала, – отвечаю, и ложь горчит на языке.

Врать такой открытой душе, как Рина, неприятно, но выбора у меня нет.

На выходе из кабинета ректора Анна Сальвио строго запретила нам троим рассказывать о случившемся. Парням пригрозила отчислением, от чего Кайл буквально задымился от ярости. А мне – что отправят домой ещё сегодня.

– А ты в курсе, кто тебя на руках нёс? – Рина вздыхает, её глаза мечтательно загораются.

– Алекс Эшфорд, – ровно отвечаю, и её брови взлетают от удивления.

Она явно не понимает, почему мой интерес к этому парню так резко угас.

– Ты прикалываешься? – её голос звенит от изумления. – Это сам Алекс Эшфорд! Я бы всё отдала, чтобы он взял меня на руки!

Рина улетает в свои влажные фантазии, а я лишь стискиваю губы в тонкую линию, чувствуя, как внутри всё сжимается. Вспоминаю его взгляд – холодный, изучающий, будто я не человек, а какая-то загадка, которую он хочет разгадать.

Это не интерес к девушке, а любопытство учёного к диковинке.

И это бесит.

– Ладно, раз ты у нас вся такая непробиваемая, то, может, бал первокурсников тебя растормошит, – Рина вскакивает с кровати, её энергия бьёт ключом, и она решительно направляется к двери.

– Я, наверное, не пойду, – мои слова падают, как камень, окончательно добивая её мечтательный настрой.

– Что?! – глаза Рины округляются, как блюдца, и она тут же возвращается ко мне, её лицо выражает неподдельный шок.

– После сегодняшнего я устала и не уверена, что хочу куда-то идти, – честно признаюсь, чувствуя, как усталость тяжёлым грузом давит на плечи.

Бал – последнее, что мне сейчас нужно.

– Кейт, – Рина хватает мои запястья и тянет на себя, её глаза горят решимостью. – Это же бал! – она поднимает мою руку, заставляя сделать игривый поворот.

– Рина, – я всё же делаю один оборот и вздыхаю. – Я реально не хочу.

Но, похоже, в словаре этой волчицы с цветным маникюром слов "нет" и "не хочу" не существует. Она загадочно улыбается, отпускает меня и направляется к двери.

– Через час я зайду за тобой, – замирает она в проходе, её голос полон уверенности. – А, кстати, Нолан, у тебя платье есть?

Её взгляд оценивающе скользит по моим джинсам и блузе, и я чувствую лёгкий укол неловкости.

– А так нельзя? – подначиваю, разводя руки в стороны с лукавой улыбкой.

– Ты же шутишь? Верно? – лицо Рины становится серьёзным, её брови хмурятся.

Ясно, не поняла.

– Шучу, глупышка, – отвечаю на одном дыхании, и её лицо смягчается.

Рина закатывает глаза, намекая, что моя шутка её не впечатлила, и скрывается за дверью.

Я закрываю за ней дверь, падаю на кровать и закрываю глаза. Усталость и встреча с этим злосчастным камнем дают о себе знать, накатывая тяжёлой волной.

Хочется зарыться под одеяло и уснуть, наплевав на всё. Но я знаю, что Рина через час будет ломиться в дверь, а если надо, то и процарапает её когтями.

Интересно, её когти тоже с разноцветным лаком?

Сообщение на телефоне заставляет меня лениво приоткрыть один глаз и взглянуть, кто там меня потерял.

"Вы были добавлены в чат "Бегущие при луне"".

– Какого? – бормочу под нос, открывая чат.

Рина добавила меня в какую-то группу. Листаю и вижу, что там человек десять.

Рина )кусь(: Всем хай, у нас новенькая. Мило машем и не кусь, а то по шапке получите)))

Дальше сыплются смайлики приветствия – милые, позитивные, от которых уголки моих губ невольно ползут вверх.

Кейт Н: Всем привет и спасибо.

Декланд Хэйз: Завтра скажешь спасибо, когда встретимся на пробежке)

Кейт Н: Простите? Пробежке?

Рина )кусь(: Да, мы тут бегаем по утрам по парку. Думаю, свежий воздух и бег пойдут тебе на пользу, К.

Кейт Н: А в лицо сказать это можешь?))) Как только вышла из комнаты, сразу такая дерзкая)

Декланд Хэйз: Да Рина ещё и не такое может)

Рина )кусь(: Ой, всё. Завтра в парке свидимся, а ты, К, одевайся и готовься, сегодня отжигаем. А все остальные завидуйте)

Декланд Хэйз: Ха, было бы чему. Я лучше расшибусь об стену на своём мотоцикле, чем хоть минуту проведу в вашей академии.

Я закрываю переписку и кидаю телефон на кровать. Похоже, не только меня это место начинает напрягать.

– Ладно, – вздыхаю и заставляю себя встать.

На ходу снимаю одежду и иду в душ. Вернувшись, начинаю рыться в вещах, которые вчера доставили в мою комнату. Платьев у меня почти нет – в основном летние, и только одно хоть как-то сойдёт для бала.

Не думала, что в элитной академии в первый же день будет бал. А зачем я вообще сунула в чемодан кучу летних платьев – загадка.

Похоже, собирая вещи, я была в каком-то странном трансе. Зато джинсов и футболок у меня столько, что можно пережить несколько сезонов подряд.

Телефон снова вибрирует.

Папа: Как первый день?

Кейт Н: …

Я замираю, задумываясь. Хочется вывалить отцу всё – про камень, про обморок, про Алекса и Кайла, – но я знаю, что через час он будет ломиться в академию с жетоном и пистолетом наперевес.

А этого мне точно не надо. Мне и так хватило позора на глазах у всех. Да и заставлять его волноваться не хочется.

Кейт Н.: Скучно. Ничего особенного. А ты как?

Папа: У нас завал, капитан дышит мне в затылок, я шлю его на… р. Всё как всегда)

Глава 5. Бал масок и хвостов. Часть 2 

– Ты совсем обнаглела, Нолан? – Алекс рычит, хватая меня за руку и резко дёргая на себя. Его пальцы сжимают моё запястье, как стальные тиски, и я невольно вскрикиваю от боли, пытаясь вырваться.

– Отпусти, – шиплю сквозь зубы, чувствуя, как гнев закипает внутри, заглушая страх.

– Ну уж нет, – он скалится, и его хищный взгляд пылает яростью. – Ты правда думаешь, что можешь меня унизить и просто уйти?

Маска боли на моём лице сменяется гневом, и я прищуриваюсь, встречая его взгляд. Алекс больше не выглядит беззаботным – игривая маска спала, обнажив звериную ярость, которая окутывает его, как тёмный туман. Он зол, и его намерения ясны: прощать мою выходку он не собирается.

– Отпусти её! – Рина вцепляется в его руку, её голос дрожит от гнева, а когти – о, да, с разноцветным маникюром – вспыхивают в свете люстр.

Я не могу сдержать лёгкую улыбку, отвлёкшись на её когти, и это бесит Алекса ещё сильнее. Его глаза сужаются, а хватка становится болезненной.

– Не усугубляй, – низкий, хриплый голос Кайла раздаётся позади, и его тон, холодный и властный, заставляет Алекса замереть.

Демон явно колеблется, его лицо искажается от раздражения, но он замечает взгляды и камеры телефонов, направленные на нас. Толпа затихает, и напряжение в воздухе становится осязаемым.

Он неохотно, но всё же отпускает моё запястье.

– Ты совершила ошибку, Нолан, – рычит Алекс, толкая Кайла в плечо и стремительно покидая нас под оживленные возгласы толпы, наблюдавшей за перепалкой между нами.

Как только демон исчезает, толпа возвращается к своим делам, и я выдыхаю с облегчением. Слишком много внимания для одного дня.

– Неплохо… – начинает Кайл, и я понимаю, что он даже не удосужился запомнить моё имя, не говоря уже о фамилии.

– Кейт Нолан, – внезапно вмешивается Рина, её голос дрожит от восторга, а глаза снова загораются мечтательными искрами при виде короля академии.

– Кейт? Хм, – Кайл хмыкает, и в его тоне мелькает странное воодушевление, будто он впервые заметил, что я вообще существую.

– Что-то не так? – я слегка приподнимаю бровь, чувствуя, как внутри закипает раздражение.

– Нет, всё как раз наоборот, – отвечает он ровным тоном, но в его глазах мелькает что-то тёплое, почти уважительное. – Я, как любой дракон, уважаю силу, а ты показала свои зубки этому напыщенному демону. Похоже, ты не так плоха, как я думал.

Его слова разжигают во мне вихрь злости и презрения. Один считает, что я должна упасть перед ним на колени, как девица лёгкого поведения. А второй раздаёт своё "одобрение", будто я собачка, выполнившая трюк.

– Мне не нужно твоё одобрение, – цежу сквозь зубы, изо всех сил стараясь не сорваться, но гнев рвётся наружу.

Рина переводит на меня удивлённый взгляд, её глаза полны немого вопроса: "Ты чего?" Но мне сейчас не до неё.

– Хорошо, как скажешь, – Кайл пожимает плечами, его тон безразличный, но уголки губ дёргаются в лёгкой усмешке. – Но я рад, что Алекс унижен, и мне этого достаточно.

Его слова пропитаны удовольствием от сцены с демоном, и это только подливает масла в огонь моей злости.

– После бала сразу в общагу, – его тон резко становится серьёзным, почти командным, и он смотрит на меня, как на подчинённую.

– Сама решу, куда мне идти, – делаю шаг вперёд, чувствуя, что конфликт с этим самовлюбленным надутым ящером неизбежен.

– Ты, кажется, меня не поняла, девчонка, – Кайл склоняется ближе, и в его глазах мелькает что-то тёмное, почти угрожающее. – Эту неделю я говорю, а ты выполняешь.

Он напоминает о нашей ситуации, и его голос режет пространство между нами, словно клинок.

Рина смотрит на нас с любопытством, её когти всё ещё не спрятаны, а глаза блестят от интереса.

– Я этого не просила, – встаю на носочки, пытаясь выглядеть на равных, хотя его присутствие давит, заставляя всё внутри съёживаться.

Кайл замечает это, и его грозная маска сменяется неожиданно мягкой, почти обаятельной улыбкой.

– Ладно, ты забавная, Кейт. Но не забывайся, я тоже этого не просил, – хрипит он, почти касаясь моего лица.

Его дыхание обжигает, и я слегка морщусь.

Я сжимаю кулаки, чувствуя, как злость кипит внутри, но его расслабленная уверенность только сильнее выводит меня из себя. Рычу от ярости и отступаю. Спорить с тем, кто считает себя центром вселенной, бесполезно.

– Запомни, после бала – сразу в комнату, – его голос догоняет меня, когда я, проиграв эту дуэль, поспешно ретируюсь с танцпола.

– Кейти! – зовёт Рина.

Но я слишком зла на этих парней и на это место, чтобы остаться. Лучше сейчас держаться подальше и от Рины, чтобы не сорваться на неё.

Я поднимаю руку, показывая, что мне нужно время, и вылетаю из спортзала. Плевать на бал, я и не хотела сюда идти.

Рыча от злости, я плюхаюсь на скамейку под елями.

– Козлы! – почти ору. – Ненавижу мудаков!

Злость и ненависть, особенно к Алексу, рвут меня изнутри. Я не терплю такие подкаты, особенно после старшей школы, и прощать подобным подонкам не собираюсь.

– Почему все парни такие козлы? – бросаю вопрос в пустоту, и неожиданно она отвечает.

– Может, дело в тебе? – ленивый мужской голос, слегка растягивающий слова, раздаётся рядом.

Я мгновенно нахожу источник. Парень сидит на той же скамейке, его расслабленная поза контрастирует с моим ураганным настроением.

– Ты ещё кто такой? – испепеляю его взглядом, скривившись от раздражения.

– Я Майлз, но все зовут меня Кот, – он слегка улыбается, протягивая руку для знакомства, его глаза лениво поблёскивают в свете фонарей.

– Слушай, Кот, отвали, я хочу побыть одна, – закатываю глаза и выдыхаю, чувствуя, как гнев всё ещё бурлит внутри.

– Вообще-то я тут сидел, тихо попивал пиво, а ты заявилась, как ураган, – он тянет слова, делая глоток из банки, его тон спокойный, почти насмешливый.

– Мне плевать, я хочу побыть одна, – отворачиваюсь, скрещиваю руки на груди и надуваю щёки, упрямо глядя перед собой.

Глава 6. Утренний туман

7:01. Кайл

Сигнал оповещения на телефоне вырывает меня из сна, заставляя неохотно открыть глаза. Звук становится всё громче, назойливей. Я знаю, что это значит.

Она ушла. Нолан покинула академию.

Я прикрываю лицо рукой, потирая пальцами ещё сонные глаза, чувствуя, как раздражение медленно закипает внутри.

– Что это за звук? – ворчит сонным голосом Вивьен, натягивая покрывало на голову. Её мягкий, но с ноткой недовольства голос заставляет меня тяжело вздохнуть.

– Это мой новый будильник, – быстро отвечаю. – Спи.

Сползаю с кровати, разминаю затёкшие мышцы и подхожу к телефону. Браслет Нолан показывает, что она направляется в Центральный парк, в нескольких кварталах от академии.

– И куда ты уже собралась в такую рань? – прищуриваюсь, сжимая телефон так, что костяшки пальцев белеют.

Я стою, абсолютно голый, слегка прикрыв глаза, чувствуя, как злость нарастает, как горячая волна. Ректор солгал – он точно знает, кто она, и именно поэтому приставил меня к этой грубиянке.

Я мог бы послать его куда подальше, но если отец просит, выбора нет.

Но зачем королю вмешиваться в дела какой-то первокурсницы?

– Что в тебе такого особенного, Нолан? – шепчу, почти неосознанно, глядя на мигающую точку на экране.

Натягиваю джинсы и клетчатую рубашку, хватаю ключи от "Ройса" отца Вивьен. Моя машина в ремонте. Тихо, чтобы дальше не будить свою драконицу, выскальзываю за дверь.

Надо вернуть эту обнаглевшую девчонку и напомнить ей, кто здесь главный.

7:05. Алекс

Грёбаный телефон выдергивает меня из сна, и я мысленно матерюсь на него, как будто он может ответить. Вскакиваю, злой и удивлённый, пытаясь вырубить сигнал, пока она не проснулась. Иначе весь день буду слушать её ворчание.

Но поздно.

– Алекс? – Анна приоткрывает один глаз, её голос сонный, но уже с лёгким намёком на раздражение.

Я замираю, почти схватив телефон, и кривлюсь. Не успел. Медленно поворачиваюсь, натягивая игривую улыбку, чтобы смягчить её взгляд.

Анна лежит на кровати, едва прикрытая простынёй, которая облегает её восхитительные изгибы. Она приподнимает голову, прищуривается, и её взгляд становится острым, как лезвие клинка над моей кроватью.

Я всё-таки беру телефон и вижу, что эта "дерзкая жопа" смылась из академии.

– Нолан покинула академию, – цежу сквозь зубы, чувствуя, как гнев закипает в груди.

– Какого? – Анна резко вскакивает и в один миг, будто не спала сладко минуту назад, оказывается рядом со мной.

Её быстрые и хищные движения, вызывают у меня лёгкую улыбку.

– Ректор, конечно, не запретил ей покидать академию. Но куда она направилась в такую рань? – спрашивает Анна, прижимаясь ко мне сзади, обнимая за пресс и целуя в шею.

Я рычу довольно, прикрываю глаза, чувствуя, как её прикосновения будят во мне жар, и член начинает наливаться кровью.

– Да пошла она, – шиплю, отдаваясь ласкам демоницы.

Но всё резко прекращается. Анна отстраняется и встаёт передо мной, её глаза горят стальной решимостью.

– Мальчик, ты кое-что путаешь, – она склоняет голову, её голос твёрдый, но с лёгкой игривостью. – Тебе поручили чертовски важное дело, и ты доведёшь его до конца.

Анна Сальвио не терпит неудач и не позволит своему "любимому мальчику", как она любит говорить, облажаться. Особенно когда в деле замешаны такие фигуры, как мой отец и отец Кайла.

Кайл!

Я сжимаю кулаки, чувствуя, как имя этого дракона разжигает во мне ярость.

– Я понимаю, что эта бестолочь тебя вчера оскорбила, – Анна проводит пальцем по моей груди, медленно опускаясь ниже, её прикосновения дразнящие, но властные. – Но ты же не позволишь эмоциям взять верх, как и Кайлу. Ведь так?

Её голос становится низким, интимным, полным скрытых намёков. Она обхватывает мой член и притягивает меня к себе, впиваясь в мои губы жарким поцелуем.

Я должен признать, эта демоница умеет донести "материал" так, что отказаться невозможно.

– Да, ты права. Я слишком резко и необдуманно поступил вчера, – шепчу ей в губы, хищно ухмыляясь. – Я покажу Нолан и Кайлу, чего стою и кто тут настоящий король.

Анна отвечает лёгким стоном, и её глаза загораются такой же хищностью. Мой настрой явно её заводит, и я знаю, что я на верном пути.

7:45. Микаэль Нолан

– Ты что, вообще не спишь? – Элис мягко улыбается, заметив меня, но в её глазах мелькает что-то тёплое, почти интимное.

– Нет, я уснул в участке, – делаю глоток кофе, чёрного, как моё настроение, и кривлюсь от его горечи.

Осматриваюсь. Вокруг полицейской ленты толпятся зеваки, несмотря на раннее утро. Нью-Йорк никогда не спит. Центральный парк по утрам – одно из самых оживлённых мест.

Бегуны, спортсмены, фанаты чёртовой йоги и ещё десятки причин быть здесь делают его бурлящим котлом. Даже Рамбл, дикий сад, полон тех, кто ищет уединения.

– Что у нас? – делаю очередной глоток, морщась от вкуса.

– Около получаса назад бегун нашёл девушку, лет двадцать пять, может, меньше, – Элис поднимает ленту, пропуская меня, её взгляд не отрывается от моего лица, и это начинает слегка напрягать.

Её перевод к нам месяц назад принёс с собой хорошие рекомендации, и крепкий послужной список. Но эти её взгляды, полные намёков, выводят меня из себя.

– Что тут? – повторяю вопрос, теперь обращаясь к судмедэксперту.

Бородатый Джош, больше похожий на байкера, чем на криминалиста, смотрит лениво на тело. Несмотря на его грубую внешность, он добрый парень. И еще и волк в придачу.

– Девушка, 23–25 лет. Причина смерти пока неизвестна. По первичному осмотру могу сказать, что её сердце остановилось от сильного стресса. Или, если хотите, она просто испугалась до смерти, – отвечает Джош лениво, почти равнодушно, накрывая тело.

– А мы тогда зачем? – ворчу, чувствуя, как раздражение нарастает.

Я мог бы сейчас дремать в кабинете, уткнувшись лицом в папки, а не торчать в этих кустах, давясь отвратительным кофе.

Глава 7. Держи темп, подруга 

– Кейт! Кейт, очнись! – перепуганный голос Рины режет тишину, лучше любого будильника, вырывая меня из забытья.

– Что? – бормочу сонным голосом, пытаясь понять, где я и что происходит, прежде чем сфокусироваться на подруге.

Тело ноет, как после долгой тренировки, и я быстро осознаю почему. Я спала на полу. Пытаюсь вспомнить, что вчера заставило меня рухнуть прямо посреди комнаты, но мысли, как и я, ещё не проснулись.

– Кейт, я… – Рина задыхается от волнения, её голос дрожит. – Когда я вошла и увидела тебя на полу, я… – она делает глубокий вдох, её глаза полны страха, – я подумала самое худшее.

Рина падает на колени рядом со мной и обнимает так крепко, будто мы подруги с детства или сёстры.

– Нет, – резко обрываю её мрачные мысли, не давая им развиться. – Мне просто стало плохо.

Шок от пробуждения под её крики проходит, и я вспоминаю: записка, метка на ладони и… кто-то ещё был в комнате. Я опускаю взгляд на руку – тонкая, едва заметная полоска, похожая на след от чернил, пересекает центр ладони.

Я с трудом поднимаюсь, не столько из-за усталости, сколько из-за того, что Рина всё ещё цепляется за меня, и мне приходится буквально поднимать нас обеих.

– Со мной всё в порядке, – улыбаюсь, глядя в её встревоженные глаза. – Можешь отпустить.

– Точно? – она прищуривается, её голос полон сомнений, а взгляд внимательно изучает моё лицо.

– Точно, – хихикаю, закатывая глаза, чтобы разрядить её напряжение.

Рина наконец отпускает меня, и я вздыхаю полной грудью, чувствуя, как воздух наполняет лёгкие. Но мой взгляд тут же цепляется за стол – листка с символами, который был там вчера, больше нет. Кто-то, кто был в комнате, забрал его.

Но зачем?

И почему эти символы вызвали у меня такую реакцию?

Рину я пока решаю не вмешивать. Во-первых, мы знакомы всего сутки, а во-вторых, эта "розовая" волчица с её гиперзаботой точно повиснет на мне, не отпуская ни на шаг. Судя по реакциям Рины, все её чувства выкручены на максимум, и её переживания последнее, что мне сейчас нужно.

– Сколько сейчас времени? – осматриваю комнату в поисках телефона, чувствуя, как усталость всё ещё тянет назад, в объятья сна.

– Шесть утра, – воодушевлённо звенит Рина за моей спиной, её голос полон энергии.

Я замираю, и моё лицо невольно кривится. Она разбудила меня в такую рань?! Занятия в академии начинаются в девять, и я недовольно зеваю, готовая вернуться даже на пол и вздремнуть ещё хотя бы пару часов.

– Кейт? Ты чего? Мы же вчера говорили в чате о пробежке в парке, – напоминает Рина, и её слова разжигают во мне ещё большую злость.

То есть она разбудила меня в такую рань ради чёртовой пробежки?

Наконец нахожу телефон – разряжен. Выдыхаю, ставлю его на зарядку и провожу рукой по лицу, уговаривая себя успокоиться.

Ты сама вчера согласилась, Кейт, так чего набрасываться на девочку?

Поворачиваюсь к Рине и, натянув милую улыбку, произношу:

– С тебя латте после пробежки.

Она довольно хмыкает и кивает, её глаза сияют от восторга. Я разворачиваюсь и иду в ванную, чтобы привести себя в порядок и переодеться. Пробежка – это хорошо, она поможет проветрить голову и даст время подумать о том, что произошло вчера и как с этим разобраться.

***

Где-то около семи мы покидаем академию. За воротами я вижу ещё трёх парней и девушку помладше.

– Ребята, это Кейт Нолан, моя подруга, – гордо представляет меня Рина, её голос звенит от энтузиазма.

Девушка подходит первой, чтобы поздороваться.

– Амина Хэйз, – она мягко улыбается, но её глаза внимательно изучают меня, будто сканируя, что я из себя представляю.

Двоих парней зовут Марк и Стен, но они не привлекают моего внимания. А вот третий… Он подходит последним.

Высокий, с густыми волосами, уложенными назад с естественной небрежностью. Хорошо развитая мускулатура едва скрыта под спортивными штанами и обтягивающей футболкой. А его присутствие будто заполняет всё пространство вокруг.

– Приятно увидеть тебя вживую, Нолан К, – произносит он, и уголки его губ приподнимаются в тёплой, почти обезоруживающей улыбке.

– Нолан К? – склоняю голову набок, вопросительно глядя на него, но тут же вспоминаю, как записана в их чате. – А-а-а, – протяжно выдыхаю. – Я поняла.

С лёгкой улыбкой протягиваю руку для знакомства.

– Декланд Хэйз, – он нежно, почти невесомо касается моей руки, но его зрачки вспыхивают янтарно-жёлтым, почти золотым, и он хмыкает, будто сам удивлён реакцией своего зверя.

– Хэйз, – повторяю, переводя взгляд с Декланда на Амину. – Так вы?

– Да, он мой старший брат, – ворчливо уточняет Амина, закатывая глаза с лёгким раздражением.

– Не обращай на неё внимание, она всегда чем-то недовольна по утрам, – смеётся Декланд, становясь рядом со мной, и его близость посылает лёгкую дрожь по коже.

– Я тоже, – выпаливаю, сама не понимая зачем.

Его терпкий мужской запах, смешанный с чем-то сладко-мятным, на мгновение отключают моё сознание. Я делаю глубокий вдох, чуть наклоняясь к нему, пытаясь разобрать, дезодорант это или гель для душа, которым он натирает своё подтянутое тело.

И это была ошибка.

Перед глазами всплывает образ: Декланд, голый, под струями воды, его загорелая кожа блестит, капли стекают по рельефным мышцам, очерчивая каждый изгиб, скользя к упругим ягодицам.

– Кейт? С тобой всё в порядке? – лёгкое прикосновение Рины разбивает мою влажную фантазию, которую я точно отложу до душа после пробежки.

– Да, – встряхиваюсь, собирая волосы в тугой хвост, чтобы вернуть себе контроль.

– Ну, тогда стартуем, – Декланд лукаво улыбается, и мы с Риной, хихикнув, начинаем бег.

Но проветрить голову не выходит. Мой взгляд то и дело скользит по Декланду. По его мощным плечам, по тому, как он двигается – уверенно, но с какой-то звериной грацией. И он, похоже, не прочь рассмотреть меня.

Когда наши взгляды встречаются, мы лишь слегка улыбаемся и отводим глаза. Я удивлена: думала, оборотни всегда идут напролом, но Декланд другой. Он осторожен, будто прощупывает мои границы, и это интригует.

Глава 8. День как день. Часть 1

– Здрасти, мистер Нолан, – Рина тянет с лукавой улыбкой, её глаза искрятся озорством, когда отец подходит к нам.

Я лишь закатываю глаза и легонько толкаю её в бок, чувствуя, как лёгкое раздражение смешивается с теплом от её неуёмной энергии.

Остальные оборотни не разделяют воодушевления Рины. Они делают несколько шагов назад, растворяясь в толпе зевак, их лица напряжены, а взгляды насторожены.

Но не Декланд. Он стоит рядом, и я вижу, как его скулы напрягаются под пронзительным взглядом отца, острым и неумолимым.

– Привет, – отвечает отец Рине своим низким, хриплым голосом, но его тон холоден, а взгляд тут же переключается на меня. – Вы что тут делаете?

Вопрос явно адресован мне, а не нам всем. Его глаза, внимательные и цепкие, будто сканируют моё лицо, и я заставляю себя улыбнуться, хотя внутри всё сжимается от его настойчивости.

Но папа не ведётся на мою улыбку. Он не смягчается, лишь усиливает косые взгляды в сторону Декланда, и я чувствую, как воздух между ними становится густым от напряжения.

– Мы тут с ребятами решили побегать, – сдаюсь, отвечая ровным тоном, стараясь скрыть растущее раздражение.

– Ты теперь в стае? – отец склоняет голову, его голос тяжёлый, почти обвиняющий.

Теперь я понимаю, почему он так серьёзен. Он знает.

– Пап, – начинаю, пытаясь сгладить напряжение.

– Здравствуйте, мистер Нолан, – внезапно вмешивается Декланд, протягивая руку.

Я удивлённо смотрю на него, чувствуя, как внутри всё скручивается. Его спокойствие, почти дерзкое, и лёгкий вызов в глазах заставляют моё сердце пропустить удар.

Реакция отца ожидаема. Он даже не удостаивает Декланда взглядом. И я ощущаю странный коктейль эмоций: гордость за непоколебимость отца и неловкость за Декланда, почти обиду за то, что его так проигнорировали.

Оборотень молчит, убирает руку, и его лицо остаётся спокойным, но я замечаю, как его челюсть слегка сжимается – ему явно неприятно.

– Я подожду тебя с остальными, – бросает Декланд ровным тоном, но в его голосе проскальзывает едва уловимое раздражение.

– Мистер Нолан, а что тут случилось? – Рина спасает ситуацию, кивая на сборище полицейских за спиной отца.

– Простите, девочки, я не могу вам сказать. Но могу сказать, что по ночам лучше сидите у себя и не гуляйте, – лицо отца смягчается после ухода Декланда, и он даёт своё стандартное напутствие, но в его тоне всё ещё чувствуется лёгкая тревога.

Рина кивает, и, заметив, как мы с отцом смотрим друг на друга, отходит к остальным, её шаги лёгкие, но взгляд настороженный не отрывается от меня.

– Оборотни? – отец склоняется ближе, его хриплый голос становится тише, почти угрожающим.

– А что тут такого? Рина, например, тоже волчица, – привстаю на носочки, прищуриваюсь и смотрю ему в глаза, чувствуя, как внутри закипает протест.

– Рина – это Рина, а ты в курсе, что твой дружок – альфа? – отец давит, его взгляд тяжёлый.

– Да, догадалась. А ты откуда знаешь? – спрашиваю, чувствуя, как любопытство переплетается с раздражением.

– Только малолетнему альфе хватит глупости тянуть руку для знакомства с отцом с пушкой на поясе, – умничает отец, и уголки его губ приподнимаются в лёгкой усмешке.

– А если честно? – отвечаю на его улыбку, чувствуя, как напряжение между нами медленно уходит.

– Когда остальные отошли, он остался. Любая стая крутится вокруг альфы, а это точно не Рина, – на последнем он хмыкает, его улыбка становится шире, почти тёплой.

– А чего, было бы прикольно, – хихикаю, прикрывая рот ладонью, и лёгкость между нами возвращается.

– Но она может оказаться омегой, – кивает отец в сторону Рины, которая, смеясь, что-то активно рассказывает сестре Декланда, размахивая руками.

– Она? Думаешь? – приподнимаю бровь, с интересом глядя на подругу.

– А ты присмотрись, как оборотни ведут себя вокруг неё, ну, конечно, кроме альфы, – напутствует отец, его голос становится мягче.

– Ладно, я присмотрюсь, – обещаю, чувствуя тепло от его заботы.

– Как ты в общем? Как в академии? – отец резко меняет тему, и его "допрос" становится более личным. А взгляд – внимательным, будто он ищет трещины в моей броне.

– Всё, как я писала раньше. Всё нормально. Сегодня нам будут рассказывать об академии и правилах, – стараюсь скрыть любое волнение, связанное с первым днём и ночью, но голос слегка дрожит.

– Камень показал, кто ты? – его вопрос бьёт прямо в цель, и моя маска дрогнула.

Он заметил.

– Пока нет, но я точно иная, – прочищаю горло, изо всех сил стараясь взять эмоции под контроль.

– Ладно, – тянет отец, его взгляд становится ещё более пронзительным, как на настоящем допросе. – Не буду давить, захочешь – сама расскажешь.

– Спасибо, пап, я ценю твоё внимание к моим границам, – мягко улыбаюсь я и обнимаю его, чувствуя, как его сильные руки успокаивающе сжимают меня в ответ.

– Береги себя, мне надо возвращаться, – он заботливо гладит меня по волосам.

И папа всегда волнуется за меня, даже если для этого нет повода.

– Ты тоже, – отстраняюсь, глядя в его глаза. – Я напишу, – добавляю, и он, довольно кивая, уходит, его фигура растворяется среди полицейских.

Я выдыхаю, потирая ладонью лоб, и возвращаюсь к стае, чувствуя, как утренний воздух помогает привести мысли в порядок.

***

Алекс

Музыка гремит аккордами электрогитар, а хриплый голос в динамиках рычит о силе, огне и дожде. Я перестраиваюсь между машинами, лавируя с хирургической точностью, чтобы оказаться как можно ближе к местонахождению Нолан.

Мои пальцы стискивают руль, а в груди клокочет раздражение, смешанное с чем-то ещё, чему я не хочу давать имя.

Телефон вибрирует в кармане. Я бросаю взгляд на экран. Кори Беннетт.

– Привет, чел, не разбудил? – его голос раздаётся по громкой связи, лёгкий и насмешливый.

– Нет, я за рулём, – отвечаю, не отрывая глаз от дороги, чувствуя, как напряжение в плечах нарастает.

Глава 9. День как день. Часть 2

– Ты точно в порядке? – с тревогой в голосе спрашивает Декланд, держа меня за локоть осторожно, будто боится нарушить мои границы.

– Да, – выдыхаю, прикрывая глаза, чувствуя, как усталость и утреннее напряжение всё ещё давят на плечи.

– Кейт, какого хрена? Ничего не хочешь рассказать? – Рина вмешивается, её голос дрожит от возмущения, а глаза пылают смесью обиды и злости.

Я понимаю её негодование, но рассказать ничего не могу. И от этого сердце сжимается, мучимое виной.

– Всё нормально, – бормочу, опуская взгляд на асфальт, чтобы избежать их вопросительных взглядов.

– Значит, не расскажешь? – Рина переспрашивает, и её тон становится резче, полным явного недовольства.

– Нет, прости, – отвечаю как есть. – Не могу.

– Хм, – Рина криво улыбается и хмыкает, её лицо искажается обидой. – Хорошо, как знаешь.

Она делает резкий разворот и уходит с парковки к воротам академии.

– Рина, – растерянно бросаю ей вслед.

– Иди в жопу, Нолан, – рычит волчица, не оглядываясь.

Похоже, моя скрытность ранила её сильнее, чем я думала. Я хочу рассказать, но не могу. Я и сама толком ничего не понимаю.

– Не волнуйся так, – Декланд берёт меня за руку, его голос мягкий, успокаивающий, но в нём чувствуется искренняя забота. – Рина быстро отходит. Я не буду лезть в дела вашей академии, но если тебе нужна помощь, только напиши.

Перевожу взгляд с удаляющейся Рины на него, замечая, как его пальцы медленно гладят мою руку, оставляя тёплый след. Его прикосновение вызывает лёгкую дрожь, и я не знаю, хочу ли отстраниться или задержаться в этом тепле.

– Спасибо, – шепчу почти неслышно, чувствуя, как эмоции выматывают меня до предела.

Мы прощаемся, и я, эмоционально опустошённая ещё до начала первой пары, плетусь в общагу, чтобы привести себя в порядок.

***

– Доброе утро! – в аудиторию входит мужчина в дорогом костюме и модных очках, его уверенная походка заполняет пространство.

На вид ему не больше сорока, но в нём есть что-то властное, почти хищное.

– Всем занять свои места, – командует он приказным тоном, и в аудитории воцаряется мёртвая тишина. – Меня зовут профессор Вильм Альмерн, и да, я дракон, так что не злите меня.

Он улыбается широкой мужской улыбкой, полной обаяния, и я буквально слышу, как на первых рядах девушки вздыхают, и наверняка их глаза загораются восторгом.

Я их понимаю – в этой академии, похоже, действует негласное правило: если ты не успешный, красивый и властный, тебе тут не место.

– Как вы уже успели заметить, ваш поток разделили. Резиденты в другой аудитории, а вы тут. Они с сегодняшнего дня начинают обучение на этой половине, вы же сначала проходите так называемую адаптацию на этой стороне. Одну неделю. За это время вы узнаете, что собой представляет академия по ту сторону, другие миры, что такое "техническое окно" и почему в это время лучше идти по жёлтой линии.

– Профессор, насчёт линий по академии? – спрашивает кто-то с первого ряда.

– Линии – это ваши ориентиры. Зелёная – в основном для повседневности. Вы думаете, куда вам надо, и она показывает. Жёлтая включается только во время "технических окон".

– Техническое окно? – переспрашивает парень напротив меня.

– Академия находится одновременно в четырёх мирах, и иногда пространство миров становится слишком тонким. Это чревато тем, что вы, просто шагая по коридору в этом мире, незаметно окажетесь в другом. Чтобы этого не случалось, по громкоговорителю сообщают заранее, и активируется жёлтая полоса – это безопасный путь. Зелёная в этот момент не работает.

– А красная? – голос девушки позади меня звучит настороженно.

– Красная зажжётся, когда нам с вами будет угрожать опасность, – профессор замечает, как аудитория напрягается, и его губы трогает мягкая улыбка, смягчающая атмосферу. – За последние триста лет тревога срабатывала один раз, и то по вине студента.

Аудитория выдыхает, тревога сменяется любопытством, но профессор действует на опережение.

– Эта информация засекречена министерством. Так что просто вбить её в поисковике в интернете не получится. Да и на той стороне нет интернета.

Его голос пропитан насмешкой, и он явно наслаждается мыслью, как мы, современная молодёжь, зависим от сети.

– Там используют маг-сети, – кто-то с первого ряда решает блеснуть знаниями, и его голос звучит гордо.

– Да что ты говоришь, – профессор театрально удивляется, и аудитория взрывается смехом, подхватывая его лёгкий настрой. – Я только хотел запугать вас тем, что мы там сов используем для переписки.

Отсылка понятна всем, и аудитория заходится хохотом, напряжение окончательно спадает.

– Так, всё, успокоились, а теперь к более серьёзным вещам, – профессор Альмерн возвращает серьёзность на лицо, его голос становится твёрдым. – Техника безопасности – это вам не шутки. В отличие от обычных учебных заведений, мы сталкиваемся с вещами, которые могут свести резидентов с ума, если не убить. Вы более стойкие по своей природе изначально, и неважно, маг вы или демон, вы родились с генами, которые отличают вас от резидентов даже своих миров. Вы избранные, элита своего вида. Поскольку магия внутри вас, как и сила выбрала вас.

Ага, громкая речь, но он умалчивает, что большинство иных тут из-за влиятельных родителей, и это делает их "уникальными".

– Вы правда так думаете? – профессор внезапно обращается к кому-то. – Встаньте, мисс…?

Я не особо слушаю, отвернувшись к окну, погружённая в свои мысли, но вдруг аудитория замирает. Возвращаю взгляд и понимаю, что все смотрят на меня.

Вы серьёзно? Он ко мне обращается?

Дракон оказался ещё и телепатом, вот же блин. Он вычленил мою мысль из сотен других. Идиотка.

– Мисс, не нужно корить себя, вы же не знали, – профессор улыбается, показывая жестом, чтобы я встала, его тон мягкий, но с лёгкой насмешкой.

– Кейт Нолан, – встаю, потирая вспотевшие ладони о джинсы, чувствуя, как сердце колотится от неловкости.

Глава 10. Via Invictus

– Повелительница скамеек проверяет своих подданных? – протяжный голос Майлза раздаётся рядом, и я вздрагиваю.

– Привет, Кот, – поднимаю глаза, заставляя себя мягко улыбнуться, хотя внутри всё бурлит.

– Тяжёлый день? – он садится на скамейку, его кошачьи глаза внимательно изучают меня, а в голосе сквозит лёгкая забота.

– Непривычно, – отвечаю, глядя на огромное странное растение в центре внутреннего дворика, пытаясь отвлечься от хаоса в голове.

– Это "Инвиктус", – замечает Майлз мой интерес, его голос спокойный, но с лёгкой насмешкой. – В мирах, где пространство пропитано нитями магии, он показывает свою истинную форму. Но тут это просто причудливое растение и ничего больше.

– И ничего больше… – бурчу себе под нос.

– Решила спрятаться от всех в дворике-оранжерее? – спрашивает он игривым тоном, но я чувствую, как он прощупывает моё настроение.

– Нет, просто увидела, что тут мало кто ходит, вот и решила побыть одна, – делаю акцент на последнем слове, надеясь, что он поймёт намёк.

Майлз смотрит на меня ещё несколько секунд, его глаза сужаются, но, уловив моё желание, он встаёт и уходит, слегка пожав плечами.

Прости, парень, но мне сейчас не до общения. Я чувствую укол вины за то, что повела себя грубо, но стараюсь это игнорировать.

Внутри разливается странное чувство опустошения, будто кто-то выкачал из меня всю радость, оставив только серость и раздражение.

Это место, эта академия – последнее, где я хочу быть. Ещё вчера я горела надеждой найти ответы. А сегодня всё, что я хочу, – сжечь это место дотла вместе с его обитателями. Ну, кроме парочки.

Ненависть и презрение ко всему вокруг подкатывают липкой волной, особенно к этим двум идиотам – Кайлу и Алексу. Они – отдельная тема, от которой внутри всё кипит.

– Медитируете? – хриплый мужской голос раздаётся на дорожке позади, и я резко разворачиваюсь, готовая выдать что-то саркастичное, чтобы незнакомец сразу понял моё настроение.

Но когда в поле зрения появляется ректор, я торможу себя. На всякий случай прикрывая лицо ладонью, чтобы скрыть вспыхнувший гнев.

– Мисс Нолан, я вас искал. Пройдёмся? – он протягивает руку, его тон ровный, но в нём чувствуется властность.

Я киваю, нехотя давая ему руку, и встаю, чувствуя, как напряжение сковывает плечи.

– Знаете, почему в этом небольшом дворике почти никого нет, несмотря на красивые растения вокруг? – спрашивает он спокойно, с лёгкой интригой, уводя меня подальше.

Отрицательно качаю головой, чувствуя, как любопытство борется с раздражением.

– Инвиктус. Он тянет всю положительную энергию из всех, до кого может дотянуться, – ректор слегка улыбается, но лишь на мгновение, его глаза внимательно следят за мной.

– Но парень-кот сказал, что в нашем мире он просто растение, – приподнимаю бровь, не понимая, к чему он клонит.

– Да, но студенты всё равно его избегают, даже на этой стороне, потому что боятся. В иных мирах, если долго находиться рядом с ним, он, как настоящий вампир, забирает все краски жизни, оставляя лишь серость бытия.

Его взгляд становится острым, будто он ждёт моей реакции, и я чувствую, как внутри всё сжимается.

– Но тогда зачем он здесь? – спрашиваю прямо, мой голос звучит резче, чем я хотела.

– А разве он виноват, что он такой? Разве он заслуживает не быть здесь только из-за своей натуры? – его тон ровный, но скрытый подтекст в вопросах бьёт, как молот.

О ком он? Обо мне? Об Алексе? Или мы всё ещё говорим о цветке?

Я слегка теряюсь в догадках.

– Знаете, мисс Нолан, у меня есть сын, – он резко меняет тему, и я теряюсь, не успевая за его мыслями. – Я много лет настаивал, чтобы он поступил в академию, и знаете что?

Ректор открывает дверь в оранжерею, пропуская меня вперёд, и мы оказываемся среди сотен растений и цветов, их ароматы кружат голову.

– Что? – спрашиваю, отвлекаясь на синие цветы, которые манят своей яркостью.

– Он считает это место самым худшим, что может с ним случиться, – его откровенность заставляет меня нервно хихикнуть.

Но я тут же прикрываю рот, заметив его прищуренный взгляд, полный недовольства моей реакцией.

– Честно? – перевожу на него взгляд, чувствуя, как раздражение снова подкатывает. – Я его понимаю. Мне хватило суток, чтобы понять, что это место не то, что я себе представляла.

– А вы думали, мы тут все милые, приветливые, поём песни и танцуем под луной? – его тон становится язвительным.

– К чему это всё? Зачем вы тут? – встаю прямо перед ним, упирая руку в бок.

И плевать, что он ректор. Я не собираюсь больше прятаться.

– К тому, что место и натура его обитателей не виноваты в том, кто они или как их воспринимают другие, – он нависает надо мной, его голос холодный, как сталь, и воздух между нами становится тяжёлым.

– Вы так с далека решили оправдать поведение некоторых учеников? – прячу руки за спину, сжимая кулаки так.

– Да, но если вы думаете об Алексе, то спешу вас заверить, нет, я не о нём.

Его лицо смягчается, и в глубине его глаз мелькает что-то вроде улыбки, но она быстро исчезает.

– А о ком? – придвигаюсь ближе, приподнимая бровь, мой голос дрожит от сдерживаемого гнева.

– О вас, мисс Нолан, вы как Инвиктус для всех. Вас не понимают и боятся.

Его слова бьют, как пощёчина, и я, скривившись, отступаю, чувствуя, как внутри всё переворачивается от шока и отрицания.

– Бред, наоборот, мне прохода не дают, особенно Алекс и Кайл. Вы приказали им приглядывать за мной, а они сталкерят меня, не давая сделать и шагу.

Я срываюсь на нервное причитание, голос дрожит, кулаки сжимаются сильнее, и ярость захлёстывает всё сильнее.

– А ваш драгоценный наследник Эшфорд вообще мудак, не уважающий ни женщин, ни их границы, – цежу сквозь зубы, чувствуя, как щёки горят от злости.

Ректор молчит, лишь внимательно смотрит, как я распаляюсь, его глаза изучают меня, как загадку.

Глава 11. Сон и другие неприятности

– Кейт! Ты очнулась? – голос Рины режет слух, как сирена, и я невольно кривлюсь. – Что, тебе больно? – продолжает она, её тон пропитан тревогой, почти паникой.

– Нет, просто резко и громко, – охрипшим голосом поясняю.

И медленно хлопаю ресницами, стараясь проморгаться, щурясь от яркого света, который режет глаза, словно в них песок.

– Где я? – пытаюсь осмотреться, лёжа на кровати, но голова кружится, и всё кажется размытым.

– Ты у себя в комнате, – с удивлением отвечает Рина, её голос все ещё дрожит, но уже с нотками облегчения. – Не узнаёшь?

Щурюсь и моргаю, пока глаза не привыкают к свету окончательно, и осознаю: я в своей комнате. Знакомые стены и вещи успокаивают, но в груди всё ещё сидит ком тревоги.

– Что случилось? – поворачиваюсь к Рине, пытаясь приподняться, но тело ноет, как после марафона.

– Парни нашли тебя в оранжерее, – помогая мне сесть, отвечает волчица, её руки тёплые, но слегка дрожат от волнения.

– Парни? – удивлённо спрашиваю, и тут же вспоминаю.

Алекс и Кайл. Они нашли меня.

Обрывки воспоминаний – их голоса, тепло рук Алекса – всплывают в голове, и я чувствую, как щёки начинают гореть.

Тянусь к стакану воды на столе, но Рина тут же подхватывает его и протягивает мне, её движения быстрые, почти суетливые. Я делаю несколько жадных глотков, утоляя жажду, будто не пила целую вечность.

– Мы так все волновались, – забирая стакан, тараторит Рина, её голос всё ещё дрожит, но на лице уже сияет улыбка, полная облегчения.

– Что со мной произошло? – откашлявшись, спрашиваю, опускаясь обратно на подушки, чувствуя, как усталость тянет вниз.

– Насколько я поняла, ты попала под влияние какого-то растения, – Рина прикусывает губу, её глаза расширяются, и я вижу, как она сама не до конца понимает, что произошло.

Стук в дверь прерывает её, и я напрягаюсь, чувствуя, как тревога снова подкатывает к горлу. В комнату заглядывает Анна Сальвио, а за ней – Майлз.

– Кейт, вы проснулись? – поправляя очки, спрашивает Анна, её голос спокойный, но с лёгкой ноткой беспокойства.

Она открывает дверь шире и входит, её шаги уверенные, но глаза внимательно изучают меня.

– Кейт, как ты? – Майлз садится на край кровати, его глаза полны вины.

– Странно себя чувствую, словно… – замолкаю, не находя слов, чтобы описать пустоту внутри.

– Словно побывала в эмоциональной мясорубке? – Анна хмыкает, её тон резкий, почти жёсткий, но в глазах мелькает сочувствие.

Она снимает очки, внимательно осматривая меня, будто ищет следы того, что со мной произошло.

– Слушай, если бы я знал, что этот грёбаный Инвиктус на тебя подействует, я бы не оставил тебя, – Майлз начинает нервно, его голос полон извинений, а пальцы теребят край рубашки.

Анна поднимает руку, останавливая его, властно, но без лишней грубости.

– Ты не мог знать, никто не знал, – её тон твёрдый, но в нём слышится желание успокоить не только меня, но и остальных.

Она вытесняет Рину, заставляя ту уступить место, и садится рядом со мной, неожиданно беря мою руку. Её прикосновение тёплое, но я напрягаюсь, не ожидая такой близости.

– В этом мире Инвиктус безвреден. Но на тебя он почему-то подействовал. И очень заметно.

Голос её становится мягче, почти заботливым, а во взгляде появляется тепло, хотя внимательность не уходит.

– Там был ректор, – скривившись, как от кислого, рассказываю я, чувствуя, как внутри всё сжимается от воспоминаний.

Но думаю, она и так знает.

– Ректор? – Анна склоняет голову, приподнимая бровь, и её удивление кажется искренним. – Это невозможно, его нет на этой стороне. Он уже второй день в Министерстве по делам.

Я удивлённо смотрю на неё, затем перевожу взгляд на Рину и Майлза, которые выглядят не менее ошарашенными.

– Но я видела… – хриплю, сходя на шёпот, чувствуя, как паника снова подкрадывается. – Стоп, второй день? Как долго я спала?

Внутри всё сжимается, тревога бьёт, как колокол, и я сглатываю ком в горле.

– Сутки, – спокойно отвечает Анна, поглаживая мою руку, но я отдёргиваю её, бросая недоверчивый взгляд.

– Я знаю, что видела, и я точно видела там ректора, и он разговаривал со мной, – сжимая покрывало, стою на своём, мой голос дрожит от упрямства смешанного со страхом.

– Ты была там одна, после того как Майлз ушёл, – Анна поворачивается к коту, прожигая его взглядом. – Оставив тебя одну.

Майлз виновно опускает голову, его плечи сутулятся, но я не виню его, в отличие от Анны.

– Кейт, если не веришь, позже я покажу тебе запись с камер в оранжерее, – Анна возвращается ко мне, её голос твёрдый, но не лишённый сочувствия. – Там отчётливо видно, как ты споришь сама с собой, а потом в панике начинаешь плакать.

Её слова бьют, как пощёчина, и стыд накатывает волной, заставляя меня отвести взгляд. Щёки горят, а сердце сковывает ледяная хватка унижения и растерянности.

– Ладно, отдыхай. Завтра жду тебя на паре с утра: ты пропустила сегодня историю академии и ещё два семинара. Попробуем вкратце пройтись по материалу – это важно, – Анна надевает очки, похлопывает по матрасу рядом со мной и встаёт.

Её движения уверенные, но не резкие, а скорее аккуратные. Словно она хочет лишний раз меня потревожить.

– Простите, – внезапно вырывается у меня, и я сама не знаю, зачем извиняюсь, но чувство стыда делает это за меня.

– Всё в порядке, отдыхай и, как оказалось, держись подальше от оранжереи, – отвечает Анна, и уголки её губ слегка приподнимаются в тёплой улыбке.

Я киваю соглашаясь. Если всё это были галлюцинации от растения-вампира, то я точно больше туда не сунусь.

– Майлз, за мной, – командует Анна, и кот, ещё раз извинившись, следует за ней, закрывая дверь с тихим щелчком.

– Жесть, – Рина плюхается рядом, выдыхая с облегчением. – Ты всё делаешь, чтобы вся академия не переставала о тебе говорить? – подпирая голову рукой, она смотрит на меня с лёгкой насмешкой, но теплотой во взгляде.

Глава 12. Альфа есть альфа 

– Пошли прочь! Оба! – выпрямляюсь, всё ещё ощущая тепло на коже от прикосновений рук Алекса.

На мгновение, всего на миг, мне нравилось быть в его сильных руках. Но сейчас ему тут не место. Как и Кайлу.

– Нолан, – противится дракон в дверях, бросая на меня косой взгляд, полный холодной настороженности.

– Кейт, не глупи, – Алекс упирается в стол, его лукавая улыбка мягкая, но в ней скрыт намёк, а взгляд, пронзительный и цепкий, ищет брешь в моей обороне.

Его глаза будто сканируют меня, выискивая слабость, и я не понимаю, зачем ему это. Зачем демону вдруг понадобилось быть рядом?

Мы связаны невидимыми нитями обязательств, натянутыми кукловодом в лице ректора. И он должен злиться и сопротивляться, как я или Кайл. Но вместо этого он идёт мне навстречу.

Почему, Алекс?

Ты не подчинишься так легко, я знаю.

Так зачем ты остаёшься?

Я для тебя что, очередной трофей?

Или ты увидел во мне нечто большее, чем цель для присмотра?

Нет, таким, как ты, я не нужна. Разве что для развлечения, чтобы потом исчезнуть, как утренний туман.

Кайл молча уходит, будто его это всё не волнует, но Алекс сопротивляется. Он хочет продолжения нашей игры, я вижу это в его глазах, горящих азартом. Но я не намерена играть.

Возможно – повторюсь, возможно – в будущем, но не сейчас.

– Тебе особое приглашение надо? – упираю руки в бока и пронзаю демона холодным взглядом, достойным ледяной королевы.

– Ты думаешь? – он склоняет голову набок, его тон насмешливый.

– Да, дверь там, – киваю в сторону проёма, чувствуя, как сердце колотится, выдавая моё напряжение.

Алекс не отвечает. Его лицо сменяет очередную маску – теперь абсолютное спокойствие, почти пугающее. Он молча покидает комнату, и я с облегчением выдыхаю, бросая косой взгляд на пустой дверной проём. Падаю на кровать, раскинув руки, и усталость накрывает меня волной.

Рина молча закрывает дверь за парнями. Без улыбок, без визгов.

Её лицо серьёзное, почти напряжённое, и я понимаю, что она, как и я, не хочет притворяться, будто всё нормально. Слишком много всего произошло за такой короткий срок, и я – причина этого хаоса.

Хочу рассказать Рине всё, попросить совета, но слова вязнут в горле, и выходит лишь невнятное бурчание, уткнувшись лицом в матрас.

– Ничего не поняла, – её голос дрожит от тревоги, и она наклоняется ближе, пытаясь разобрать мои слова.

– Я говорю, что не согласна стать их подопытным кроликом, – приподнимаюсь на руках и сажусь, чувствуя, как гнев и страх борются внутри.

– Ты о чём? – глаза Рины расширяются, и она садится рядом.

– Как только камень меня не признал, ректор заявил, что не знает, кто я. Он солгал – знает. Знает и считает угрозой. Поэтому приставил ко мне на этой стороне Кайла и Алекса. Анна солгала. Ректор был в оранжерее, а ещё кто-то проник ко мне в комнату и оставил странную записку с неизвестными символами. От которой я потеряла сознание, а на ладони появилось это.

Показываю Рине ладонь, где еле заметная прямая линия пересекает кожу, словно выжженная призрачной искрой.

– Это… – голос Рины сходит на шёпот, а затем она замолкает, её глаза полны смеси страха и любопытства.

– И я не собираюсь дожидаться, когда меня заберут в Министерство, как что-то невиданное для их целей, – продолжаю холодным тоном, стараясь отстраниться от эмоций, которые начинают бурлить внутри, словно ураган.

– Ты думаешь, что после перехода тебя заберут? – её глаза становятся огромными, как блюдца, губы дрожат.

– Думаю, да. Думаю, как только я перейду, ректор передаст меня коллегии магов, – произношу это, чувствуя, как эмоции всё сложнее держать под контролем, они рвутся наружу, как пламя.

– Ты собираешься уйти? – Рина берёт мою руку, накрывая своей, её прикосновение тёплое, но в голосе звучит тревога.

– Да, мне плевать, что там Жан себе… – увидев, как она приподнимает бровь, сразу поясняю: – Мой отчим, он убедил маму и меня сюда поступить.

Рина кивает, показывая, что поняла, и я продолжаю:

– Я думаю, что основная задача Алекса и Кайла – не присматривать за мной, а не дать мне сбежать, – от этой мысли внутри всё пустеет, ледяное пламя обжигает, сжигая остатки тепла.

– Но ты не можешь знать наверняка, – Рина пытается воззвать к разуму. Её голос дрожит, но в нём теплится надежда, что не всё так однозначно.

Я уверена, что права, и не хочу ждать подтверждения. Если я окажусь права, даже отец не поможет, если маги коллегии придут за мной.

Резко срываюсь с кровати, чувствуя, как тело трясёт от адреналина. Начинаю спешно паковать вещи: движения резкие, почти панические, руки дрожат. Я пытаюсь хотя бы немного вернуть себе контроль, но, если честно, выходит плохо.

– Кейт, не действуй сгоряча. Подумай, – настаивает Рина.

Видно, что она действительно переживает. Но из-за чего?

Я замираю, бросая на неё острый взгляд, полный недоверия.

А что, если и Рина с ними? Нет, бред, я параною. Но кто тут не станет параноиком?

Телефон снова вибрирует. Декланд напоминает о себе – он так и не получил ответа.

– Кейт, я верю, что это всё действительно странно. Но давай найдём сначала неопровержимые доказательства или хоть что-то, что сможет пролить свет на происходящее. А уже потом рубить с плеча.

Я понимаю, что она права. Отец поступил бы так же: собрал бы улики, доказательства, а потом действовал. Но страх, липкий и противный, расползается по мне, как спрут, сжимая сердце.

– А что, если не успеем? – имею в виду до перехода, три дня осталось.

– Тогда я сама наберу твоего отца, пускай поднимает всю полицию города и штурмует эту академию, – на лице Рины мелькает хищная ухмылка, она прикусывает губу, ожидая моего ответа, её глаза горят решимостью.

Я цепенею, замирая с телефоном в одной руке и сумкой в другой. Её слова, её уверенность – как якорь, который тянет меня обратно от края пропасти.

Глава 13. Ночь под звёздами

Мотоцикл Декланда несётся по извилистым дорогам Гудзон-Вэлли, рёв мотора заглушает всё, кроме стука моего сердца, которое бьётся в ритме с ветром, хлещущим по лицу.

Я вцепилась в него, пальцы крепко сжимают его куртку, ощущая тепло его тела сквозь плотную кожу. Ночной воздух холодит щёки, но внутри я пылаю.

От адреналина, от свободы, от того, что впервые за эти чёртовы дни в академии я чувствую себя живой.

– Держись крепче, красотка, или улетишь к звёздам! – кричит Декланд через рёв мотора, его голос пропитан дерзким весельем.

Я смеюсь, мои волосы развеваются, как белый шлейф, и я кричу в ответ, перекрикивая ветер:

– А ты решил зайти с козырей?

Он хмыкает, и мотоцикл резко набирает скорость, входя в поворот так, что моё сердце замирает. Я сильнее прижимаюсь к нему, чувствуя, как напрягаются его мышцы под моими руками.

Это не просто езда – это танец, вызов, игра, в которой мы оба подначиваем друг друга. Всё напряжение последних дней – ректор, Алекс, Кайл, их проклятый чат и загадки – растворяется в ветре, и я позволяю себе дышать полной грудью.

Два часа пути – и вместо ярких огней мегаполиса вокруг лишь тьма полей, лесов и россыпь холодных звёзд. Декланд сворачивает на грунтовую дорогу, мотоцикл замедляется и останавливается у старого амбара на холме. Луна висит над нами, полная и яркая, заливая всё серебристым светом.

Я слезаю с байка, ноги чуть подрагивают от адреналина, и Декланд ловит меня за талию. Его пальцы задерживаются чуть дольше, чем нужно, прикосновение обжигает, но я не отстраняюсь. Встречаюсь с его тёмными глазами, в которых пляшут искры.

– Добро пожаловать в моё логово, – говорит парень, открывая скрипучую дверь амбара. Его бархатный голос звучит так, будто он приглашает меня в другой мир.

Я вхожу – и моё дыхание замирает.

Внутри амбар преобразился: гирлянды с тёплым жёлтым светом свисают с балок, заливая пространство уютным сиянием. На полу расстелены пледы, в углу стоит старый мотоцикл, словно памятник бунтарскому духу.

На деревянном ящике – пара бутылок пива и портативная колонка, из которой льётся хриплый рок, дикий и свободный, как сам Декланд. Запах сена и ночного воздуха смешивается с терпким ароматом его одеколона, и я невольно улыбаюсь.

– Ты что, всегда так заморачиваешься для свиданий? – поддразниваю мягким голосом, скользя взглядом по этому хаосу, в котором есть своя особая гармония.

Мне здесь однозначно нравится.

– Только для тех, кто стоит того, – отвечает парень, и в его тоне, глубоком и искреннем, есть что-то, от чего мои щёки вспыхивают.

Он протягивает мне пиво, и мы чокаемся бутылками. Я делаю глоток, холодная горечь приятно обжигает горло, и сажусь на плед, подтянув колени к груди. Декланд опускается рядом, его плечо почти касается моего.

– Это место… оно особенное для меня, – начинает, глядя на звёзды через открытую дверь амбара. – Здесь я впервые почувствовал себя свободным. Когда стал альфой, все ждали, что я буду держать стаю железной хваткой, но я понял: настоящий лидер даёт другим быть собой. А ещё это ферма моей матери.

Его голос низкий, с лёгкой хрипотцой, и я ловлю каждое слово, ощущая, как оно отзывается во мне. Он не просто говорит – он открывается, и это трогает что-то глубоко внутри.

– То есть вы с сестрой дети фермы? – выпаливаю, смеясь, и тут же одёргиваю себя.

Вдруг оборотень поймёт неправильно… ещё не хватало его обидеть.

– Можно и так сказать, – смеётся Декланд в ответ, и я с облегчением выдыхаю. – Ты, наверное, думала, что мы помчимся в какой-то байкерский клуб в Переулке Райдерс?

Альфа замолкает, многозначительно приподнимая бровь в вопросе. Я смотрю на него, чуть склоняясь вперёд, прищурившись и прикусывая губу, отвечаю тихо, почти интимно:

– Я ничего не думала. Просто захотела вырваться из клетки – и ты дал мне крылья.

Лицо оборотня меняется, становится серьёзнее. Он слушает по-настоящему, внимает каждому слову, и я продолжаю:

– В академии я как в клетке, – говорю правду, и сжимаю бутылку сильнее, чем нужно. – Все смотрят, ждут, что я либо взорвусь, либо провалюсь. А я даже не знаю, кто я.

Замолкаю, чувствуя, как горло сдавливает от этих слов. Декланд поворачивается ко мне, его глаза горят в лунном свете, и он тихо говорит:

– Ты – буря, Кейт. И не важно, что там думает ректор или кто-то ещё. Ты найдёшь себя, я в этом уверен.

Его искренность бьёт прямо в сердце, и я невольно придвигаюсь ближе, ощущая тепло его плеча. Наши взгляды встречаются, и воздух между нами становится густым, как перед грозой. Я хочу что-то сказать, но слова тонут в его глазах, и я просто молчу, позволяя моменту длиться.

Музыка в колонке сменяется на медленную, с хриплым вокалом. Декланд встаёт и протягивает мне руку:

– Потанцуем? Под луной, как настоящие волки.

Я смеюсь, но внутри всё загорается от его предложения. Беру его руку, и он тянет меня к себе. Мы движемся медленно, в лёгком прикосновении друг к другу. Его ладони ложатся на мою талию, мягко, но удерживая. А мои пальцы сами скользят по его груди, чувствуя, как сердце бьётся в такт музыке.

Мы танцуем под звёздами, и напряжение последних дней растворяется. Его дыхание касается моей шеи, и я замираю, когда он наклоняется ближе.

– Кейт, ты очень красивая, – шепчет Декланд, его голос низкий, почти звериный, и в нём столько сдерживаемой страсти, что у меня перехватывает дыхание.

Я улыбаюсь мягко, не в силах говорить, и он целует меня – медленно, но с такой глубиной, что колени подгибаются. Его губы тёплые, с лёгким привкусом пива и чего-то дикого, как лес после дождя.

Я отвечаю, прижимаясь ближе, мои пальцы зарываются в его волосы, и весь мир исчезает, остаётся только мы и луна над головой.

Поцелуй длится вечность. А когда мы отстраняемся, я всё ещё чувствую его тепло на губах. Мы садимся на плед, и я прижимаюсь к его плечу, глядя на звёзды.

Но альфа не даёт насладиться небом – его губы находят мою шею. Мгновенная дрожь пронзает всё тело. Я прикрываю глаза, откидываю голову назад и издаю довольный стон.

Глава 14. Кровь на асфальте

Декланд

Мотоцикл замедляется, когда мы подъезжаем к воротам академии, и я чувствую, как Кейт крепче сжимает мои бока. Её тепло всё ещё обжигает моего волка, несмотря на ночной холод.

Рёв мотора стихает, и тишина ночи накрывает нас. Луна бросает серебристый свет на её лицо, делая его почти нереальным. Я глушу двигатель, и она слезает с байка. Её движения лёгкие, но я улавливаю, как пальцы задерживаются на моей куртке, будто не хотят отпускать.

– Спасибо, Декланд, – шепчет она. Её голос дрожит от искренности, а глаза, тёмные и глубокие, как ночное небо, смотрят прямо в мои.

– Я рад, что тебе понравилось, – отвечаю, мягко улыбаясь.

С ней я не хочу быть просто альфой. С ней я хочу быть тем, кто заставляет её сердце биться быстрее.

Кейт смеётся тихо, почти неслышно, и замирает в ожидании. Я наклоняюсь, и наши губы встречаются – мягко, но с той же страстью, что горела в амбаре под звёздами. Её пальцы касаются моей шеи, и я притягиваю её ближе.

Кейт отстраняется, её щёки розовеют, и она отводит взгляд, пряча улыбку.

– Спокойной ночи, волк, – легко говорит она.

– Спокойной ночи, буря.

Я смотрю ей вслед, пока она не скрывается за турникетом, и чувствую, как внутри всё ещё горит от её близости. Волчья натура рычит, требуя вернуться за ней, но я заставляю себя остаться.

Она не из тех, кого можно удержать силой. Кейт – как ветер, и я хочу, чтобы она сама возвращалась ко мне.

Уже готовясь уехать, но замечаю, что охранник на посту уходит, оставляя ворота без присмотра. Инстинкты тут же напрягаются, шерсть встаёт дыбом, и я улавливаю запах – резкий, металлический, с примесью огня и серы.

Прежде чем успеваю среагировать, удар с разворота бьёт в челюсть, и я лечу с мотоцикла, падая на асфальт.

– Какого хрена?! – откашливаюсь, пытаясь подняться, но следующий удар ногой в челюсть переворачивает меня на спину.

– Как тебе целоваться с Нолан? – узнаю насмешливый голос Эшфорда раньше, чем вижу его скалящуюся физиономию над собой.

– Подними его, – слышу второй, холодный голос.

Дракон. Он тоже здесь.

Мой зверь тут же группируется, я пытаюсь обратиться, но демон шепчет что-то, и в его руке вспыхивает зелёный шар. Он бросает его в меня – и тело парализует. Волк внутри рвётся наружу, но силы сдерживают его, не давая взять верх.

Эшфорд хватает меня и приподнимает. Я тянусь к ножу-бабочке в кармане куртки, но дракон сзади перехватывает руки. В следующее мгновение нож вонзается мне в бедро.

Я вскрикиваю от резкой боли. Дракон удерживает в железном захвате, и я понимаю: без волка шансов вырваться почти нет.

– Знаешь, мы бы ещё там, в Гудзон-Вэлли, обломали тебя, – рычит он мне в ухо. – Но прикинь наше с Алексом удивление, когда узнали, кто твой папашка.

– Да, и он, кстати, передаёт тебе привет. И просит, как и мы, держаться подальше от Кейт, – хищно скалится Алекс и наносит пару ударов в живот. Последний прилетает в челюсть, уже пылающую от боли.

– Забудь о Нолан, ты понял?! – голос дракона срывается на гортанное рычание. Его зверь рвётся наружу, но он удерживает его.

– Пошли вы следом за отцом, – сплёвываю кровью в лицо Алекса и скалюсь окровавленной ухмылкой.

– Хм, – хмыкает Эшфорд, вытирая мою кровь. – Тебе пока везёт, волк. Но так не будет вечно.

Последний удар в челюсть – и меня отпускают. Я падаю на колени, выплёвываю кровь вместе, похоже, с зубом. Благо он вырастет, когда волк вернёт силы.

– Держись от неё подальше. И вообще – не шныряй возле академии. Даже если твой отец ректор, – бросает на прощание дракон.

Уроды уходят за ворота академии, а я падаю на спину, раскинув руки на холодном асфальте.

– Хрен вам, – ухмыляюсь сквозь кровь, рыча. И понимаю – зря.

Дракон резко разворачивается и одним чётким ударом сверху вниз ломает мой байк пополам.

– Нет, волк, хрен тебе! – скалится дракон и, бросив на меня презрительный взгляд, уходит вслед за демоном.

– Сука! – бью кулаком по мокрому асфальту. Дорожное покрытие начинает мокреть от начавшегося дождя. – Я этого не забуду. Хрен вам, а не Кейт, и плевать, что мой папаша – альфа-прайм, всех разорву…

Встаю и ковыляю к воротам академии, каждый шаг отдаётся жгучей болью от ножа в бедре. Волк во мне рычит, заглушая боль и требуя мести, но я сжимаю зубы и иду дальше.

Дракон и Алекс думают, что сломали меня?

Чёрта с два. Я – альфа, и их удары лишь разожгли огонь во мне.

Коридоры академии пусты, и мои шаги эхом отдаются в тишине. Поздняя ночь – все давно спят, но мне плевать. Я добираюсь до кабинета ректора; рука дрожит от ярости и боли, когда без церемоний распахиваю дверь.

Она скрипит, нарушая тишину, но за столом его нет. Только Анна Сальвио сидит над кипой бумаг, освещённая тусклым светом лампы. Она опускает очки, её взгляд скользит по мне, отмечая разбитую губу, надбровье, кровь на куртке и нож, торчащий из бедра.

Бровь слегка приподнимается, но голос остаётся спокойным, почти равнодушным:

– Здравствуй, Декланд, – произносит она, откладывая ручку.

– Где отец? – мой голос хриплый, полный едва сдерживаемой ярости.

– Ректор на той стороне, – отвечает Анна ровно, внимательно изучая меня. – Что-то передать?

Я скалюсь; разбитая губа тянет болью, но не показываю слабости. Взгляд мой – хищный, готовый броситься в бой.

– Передай отцу, что я решил вернуться в академию, – произношу сквозь зубы; каждое слово звучит как вызов, как клятва, что я не сломаюсь.

Анна молча кивает, лицо её непроницаемо. Я разворачиваюсь и, хромая, ухожу прочь, оставляя за собой след из крови и решимости.

Я не могу оставить Кейт в лапах этих хищников. Да и старые счёты пора, наконец, свести.

***

Алекс

Сижу на краю ванны, смывая кровь Декланда с костяшек под струёй холодной воды. Красные разводы исчезают в сливе, но металлический запах всё ещё витает в воздухе, смешиваясь с резким ароматом виски, который я попиваю из стакана, зажатого в другой руке.