Академия избранных Мраком. Поддельная адептка

ГЛАВА 1

– Для прислуги у нас другой вход! – насмешливый голос словно хлещет по щекам, на них появляются алые пятна стыда.

Щеголеватый блондин с длинными волосами, небрежно собранными в хвост, высокомерно смотрит, сложив руки на широкой груди.

Наше знакомство не задалось. Я неловко ввалилась в ворота академии Мракендарр, наподдав носком осколок гранита, невесть откуда взявшийся на гравийной дорожке. Камень пролетел по дуге и ткнулся в ногу блондина, под коленку. Парень даже не вскрикнул, лишь недобро прищурился, а на белоснежной брючине появилось гадкое пятно и, кажется, прореха. Я умею эффектно появиться, ничего не скажешь. Не исключаю, что у него еще и царапина или синяк останутся.

С дороги выгляжу неважно. Уставшая, серая от дорожной пыли, от нее в носу щекочет, а в горле першит. Во всем теле нервная дрожь. И чемодан мой тоже уставший. По пути он выпал из дилижанса и треснул, пришлось его стягивать куском веревки.

– Я тут не работаю, – отвечаю блондинчику, уж точно не дружелюбно, потому что этот бесконечный день меня почти доконал. Пытаюсь пройти по достаточно широкой для двоих дорожке мимо него, но он теснит, не пропускает. Против такого здоровяка у меня нет шансов. Шейные позвонки ноют, по спине пробегают холодные колючие искры тревоги. Похоже, я на грани срыва. Спокойно, Ирлея, спокойно. Дыши.

– Если пришла клянчить милостыню, начала неудачно, – неприязненный взгляд васильковых глаз прожигает во мне дыру.

– Точно, на попрошайку похожа, – девица, стоящая чуть поодаль, хихикает, – очень потасканную.

Затравленно озираясь, вижу целую компанию чистеньких, нарядных адептов с аккуратными чемоданами и саквояжами. А я в перекрестьи их любопытных взглядов, как попавшая в силки глупая птичка.

Успела прибыть к заселению, но какой ценой! По дороге превратилась в пугало огородное.

– У меня чёрный свиток, – с вызовом бросаю в лицо холеного баловня.

– В Мракендарр начали брать кого попало с улицы? – кривит губы все та же девица. Симпатичная, с блестящими гладкими волосами цвета дикой сливы.

– Покажи, – блондин требовательно протягивает руку. Тычет ею чуть ли не в нос. Длинные пальцы, на ладони угадываются бугорки застарелых мозолей. Неожиданно. Этот надменный красавчик увлекается ручным трудом?

– На каком основании? – мне хочется его укусить или шарахнуть по белобрысой башке чемоданом.

– На том, что я дежурный встречающий, – скалится, показывая темно-синюю повязку с золотой эмблемой академии вокруг ярко выраженного бицепса.

Раздраженно дергаю лямку рюкзака, срывая его с плеч.

Рванув застежку слишком резко, с досадой смотрю, как отлетает одна из пуговиц. Рюкзак открывается, как беззубый рот, выхватываю свиток-приглашение в закрытую академию Мракендарр. Черный, как делишки, которые скрывают эти мрачные стены.

Молча протягиваю парню.

Тот недоверчиво берет свиток, разворачивает.

Недовольно смотрит на меня.

– Выглядит настоящим.

Сует приглашение обратно мне в руки.

– Господа первокурсники! – пронзительный женский голос заставляет вздрогнуть не только меня. – Проходите с вещами в распределительный центр. Там у вас соберут документы и расселят по комнатам. Остальных ждут во втором корпусе для регистрации.

– Новенькая, – заявляет блондин, – ты мне брюки испортила, так что должна будешь. Придется отрабатывать.

– Я тебе лучше новые штаны куплю, – отвечаю сердито, понимая, что все же моя вина перед ним есть.

– Да чтоб купить мне вещи, тебя саму продать придется! – хохочет высокомерный придурок.

Вспыхиваю еще больше, хватаю рюкзак.

Из его распахнутой пасти вываливается пакет с документами и ужасно неуместная в этом гадюшнике вещь.

– Фу, какое уродство! – брезгливо восклицает Дикая Слива. – До чего безвкусная игрушка!

– Это Фелиндрикс, – зачем-то говорю, быстро поднимая малыша, пока светлое тельце не испачкалось. Филя – кукла, которую я сшила в детстве. Он всегда со мной.

Кожей ощущаю насмешливые, презрительные взгляды. Слышу шепотки.

С первой минуты мне не понравилась ни сама академия Мракендарр, ни ее адепты. Особенно белобрысый зазнайка и его подружка-оригиналка.

Мне посчастливилось с ходу обзавестись если не врагами, то уж точно недругами.

Но я должна здесь остаться и вытащить на поверхность гадкие тайны этого места.

Иначе не смогу спокойно жить.

1.2

– Имя! – женщина в серой мантии строго смотрит поверх очков. Седые волосы зачесаны в пучок на затылке так гладко, что макушка отбрасывает блики.

– Ирлея Летхит, – стараюсь не отводить взгляд.

– Возраст? – вопрошает отстраненно, сухо, слова вылетают как щелчки.

– Восемнадцать лет.

Перебирает мои документы и поправляет очки.

– Как странно. У вас точно перевес частиц Материи?

Пожимаю плечами.

– Черной сойке виднее, правда? Она ведь принесла мне свиток. Значит, мои вибрации ее привлекли.

Мракендарр – единственная академия магии в нашем королевстве, куда адепты приглашаются анонимно.

В Ночь приема тридцать черных соек, сжимающих в лапках свитки, выпускают из смотровой башни. Только эти особые птицы способны поймать излучения тонкого магического тела, эфирея. И они выбирают среди юношей и девушек определенного возраста тех, у кого перевес частиц Материи. Мрака. Проще говоря, магические способности больше темные, чем светлые. А это значит, что их дар несбалансирован изначально.

Мракендарр – место, где адептов обучают использовать свой талант на пользу обществу. Иногда сюда попадают студенты из двух соседних королевств.

– Почему же в школе вы никак не проявляли свои склонности? – в голосе Эдирады Плихан, заместителя декана Начального факультета, звучат явные подозрения.

– Старалась их обуздать, – опускаю взгляд, – у меня очень строгие родители и суровое воспитание.

– Это правильно, – хвалит Эдирада, – но не советую рассчитывать на что-то в Мракендарре. Настоящий дар не удержишь силой воли. Слабые студенты покидают академию после первого курса.

Тушуюсь под ее взглядом. Госпожа Плихан продолжает:

– У нас никто не будет щадить ваши чувства, адептка Летхит. Академию заканчивают сильнейшие. Вылететь можно в любой момент. Возиться с бездарностями здесь не принято.

– Вы уже уверились в моей бесталанности, – невольно сглатываю.

До чего же паршивое место этот Мракендарр.

– Так докажите обратное, Летхит.

С грохотом опускает треугольную печать на мой школьный сертификат. Вот и все, я зачислена в темную академию.

Длинный узловатый палец ведет по строчкам в журнале заселения.

– Сейчас определим вас в комнату, – поясняет Эдирада Плихан.

– А можно поселить меня с Ларией Оттил? – спрашиваю с надеждой.

– Какой курс? – коротко и недружелюбно бросает госпожа Плихан. Моя дерзость ее раздражает. Но у меня здесь свои цели, которых надо как-то достигать.

– Третий.

– Исключено, – отрезает она, – новички живут с такими же, или второкурсниками, если нет больше свободных мест.

Короткий квадратный ноготь, покрытый бесцветным лаком, останавливается напротив квадрата с номером триста семь. В него уже вписано одно имя, но мне сложно прочесть вверх ногами.

– Пойдете в старый корпус, – командует Эдирада, – держите жетон. Обменяете на ключ у администратора. Все, свободна.

Что ж, хотя бы не попаду в одну комнату с Дикой Сливой, она не выглядит новенькой.

Но мое облегчение оказывается преждевременным.

Старое общежитие ни с чем не перепутать. Это древнее здание построено три века назад, сразу после основания академии. Два трехэтажных дома, похожих на рыцарские замки, на уровне последнего этажа соединены прозрачным переходом из зачарованного стекла. Мужская и женская часть. Учиться вместе можно, ночевать в одном здании – нет.

У стойки администратора скопилась очередь из пяти студенток. Впрочем, она быстро двигается. Жетоны меняют на ключи.

– Это на получение? – дергает меня за рукав жизнерадостная девчонка, светловолосая, с большими голубыми глазами и широкой улыбкой.

Киваю, разглядывая ее. В ней точно темные частицы перевешивают?

– Ты тоже новенькая? – интересуется девушка.

Снова киваю.

– Меня зовут Кирсея, – охотно представляется она, – а тебя?

– Ирлея, – сдаюсь,не в силах противостоять этому потоку дружелюбия.

– Следующий! – раздраженно выкрикивает администратор, средних лет женщина с бородавкой на лбу. Косметическую магию здесь не приветствуют?

Спохватываюсь, подхожу к стойке, протягиваю жетон.

– Триста седьмая, распишись тут.

Послушно ставлю закорючку напротив строчки с номером комнаты в журнале.

– Головой за него отвечаешь! – Бородавка бросает на стойку увесистый ключ совершенно обычного вида.

Надеюсь, моя соседка такая же приятная, как Кирсея. А может это вообще она, и мы быстро подружимся, как во всех этих историях о девочках-студентках.

Увы, когда я, запыхавшись, выкрутив руки тяжелым чемоданом, добираюсь до третьего этажа по крутой лестнице с высокими ступеньками, оказывается, что в триста седьмой уже кто-то есть. Ключ, всунутый в замочную скважину, никак не может встать нормально, ему мешает что-то с той стороны.

Понимаю, что кто-то успел закрыться изнутри. Стучу пока что кулаком, но готова пинать дверь.

Моя соседка явно не обременяет себя вниманием к другим людям и предусмотрительностью. Она ведь знала, что недолго одна останется.

Дверь резко открывается.

На пороге – девушка, в темной природе которой грех сомневаться. Потому что она сама выглядит как истинный грех.

Зловещего вида брюнетка с длинными, черными как вороново крыло волосами. Темно-серые глаза, щедро подведенные, уставились с неприязнью.

– Чего надо? – сердито бросает мне она.

1.3

Черные зрачки вдруг мерцают золотым.

– Убирайся! – голос девчонки становится низким, в нем слышны необычные, дребезжащие модуляции.

Она пытается подавить мою волю! Но на меня не особенно действует, только в ушах немного звенит и в носу свербит, так что я оглушительно чихаю.

– Вообще-то, я тоже здесь живу! – заявляю злобно. Этот день меня доконает!

Теперь уже не так странно, что Лария перестала быть собой. В Мракендарре, кажется, стены шипят на тебя, пытаясь подавить и запугать.

А соседка мне досталась просто очаровательная.

– Я же сказала им, что мне нужно личное пространство! – верхняя губа приподнимается, показывая белоснежные, и, должно быть, очень острые зубы.

– Как видишь, тебя не услышали, – стараюсь не выходить из себя, – тут не очень интересуются мнением первокурсников.

– Иди и скажи им, что тебя не пустили.

Дверь захлопывается перед моим носом, прежде чем я успеваю отреагировать.

Отличный повод пойти и попросить себе другую комнату и новую, нормальную соседку.

Но… какого Черрза?

Дам слабину один раз, и скоро на мне половина академии ездить будет.

Станут дразнить слабачкой и маменькиной дочкой.

Нет, не могу себе позволить роскошь плыть по течению.

Решительно долблю в дверь. Сначала кулаком, потом пинаю.

Мимо проходит девчонка в платье в горох. Пугливо косится, огибая по дуге.

– Проваливай! – слышу из-за двери. – Эта комната мала для нас двоих.

– Тогда подними свою задницу и доходчиво объясни это администратору, или самой Эдираде Плихан! – ору в ответ. – Или тебе страшненько иметь дело со взрослыми? Это ты со мной такая непоколебимая!

Провокация срабатывает.

Замок снова щелкает.

Мрачная девица кривит рот, словно разговаривает с мокрицей, а не с двуногим человеческим существом.

– Какая ты настырная! – выплевывает она. – Ладно, заходи. Завтра сама запросишься хоть на чердак, лишь бы подальше отсюда.

Дверь передо мной распахивается, отнюдь не гостеприимно. Соседка с неохотой отходит, пропуская внутрь.

Волочу за собой на последнем издыхании неподъемный чемодан.

Девчонка с внезапным интересом смотрит на Фелиндрикса, который все еще зажат у меня подмышкой.

– Твой тотем? – в голосе звучит нечто, похожее на уважение.

– Это кукла, не видишь, что ли? – хмыкаю, осматривая комнату.

– И ты говорила, комната мала для двоих? – почти кричу на брюнетку. – Ты кто, принцесса в изгнании, или просто зажралась?

Помещение огромно. В него влезет три моих домашних комнаты.

Высокий потолок, просто бесконечная арка окна, чтобы разглядеть центр ее дуги, надо запрокинуть голову.

Кровати такие, что на каждой поместится по трое адептов с фамильярами и столиками для завтрака.

Моя милейшая соседка выбрала ту, что справа, она завалена барахлом, которое условно можно назвать игрушками, а скорее это артефакты. Что-то ведьминское, жуткое.

Иду к свободному месту.

Рядом с царским ложем тумбочка и письменный стол. К нему придвинут стул, нарочито грубой работы. Словно сколочен из наспех обтесанных бревен. Сверху накинут чехол из гобелена.

Еще на моей половине есть шкаф из темного дерева. Вместительный, как и все здесь. К стене прибиты длинные полки, по две на жильца. Для книг и мелочей.

Ближе к двери располагается стеллаж для обуви и рукомойник.

– А что насчет ванной? – верчу головой в поисках двери в уборную.

– Это кто из нас еще зажрался? – скрипуче хохочет соседка. Она явно изображает злодейский смех, но у нее не очень убедительно это выходит. Похоже, девица задержалась в подростковом возрасте. – Тут общая душевая и уборные. Я еще не успела осмотреться, так что найдешь, расскажешь.

– Большая девочка, нужда заставит, сама справишься, – смотрю на нее не отводя взгляда. Пусть почувствует, кто здесь главный. Ну или хотя бы поймет, что я ее не боюсь.

– Как тебя зовут? – подкатываю чемодан к шкафу. Фелиндрикса усаживаю на тумбочку.

– Не твое дело, – огрызается девчонка.

– Ладно, буду обращаться к тебе: “Эй ты”, – покладисто соглашаюсь.

Девица фыркает.

– Эльна Талфин, – снисходит наконец до ответа, – а ты кто?

– Твой ночной кошмар! – вытягиваю перед собой руки и шевелю пальцами как щупальцами.

– Больная! – бросает Эльна.

– Здоровых к нормальным подселили, – не сдаюсь я, – а меня к тебе.

И через паузу все же представляюсь:

– Ирлея Летхит.

– Тебе подходит, такое же дурацкое имя, как ты сама, – бурчит соседка и возвращается к своей кровати, намереваясь, как мне хочется надеяться, разобрать свои завалы.

А мне больше всего на свете сейчас нужен душ, смыть дорожную пыль.

Первая часть плана выполнена – я попала в Мракендарр, который сделал с моей подругой нечто странное. Как я подозреваю, ее здесь вообще подменили на кого-то другого. Но раз остальные это отказываются замечать,сама узнаю правду.

1.4

Я быстро понимаю, почему новичков заселяют на третий этаж. Не только потому, что груз знаний мешает старшекурсникам забираться по лестницам.

Все проще: вода гонится по трубам из резервуаров, расположенных в подвале, с помощью магической энергии. Ей же по пути и подогревается. И чем ниже этаж, тем лучше напор. А если на первом и втором внезапно банные дни, то на третьем наверняка все совсем печально.

Мне везет, народ пока что заселяется, а не спешит в помывочные. И я наслаждаюсь пустой душевой на три места. На этаже два санитарных отсека, так что очередь с утра будет хотя бы разделяться на оба крыла.

Закрываюсь в кабинке и плещусь от души. Вода неплохо прогрелась.

В какой-то момент слышу шлепанье тапочек в помывочной. Еще кто-то сообразил освежиться с дороги, пока нет ажиотажа.

Наконец, чувствуя себя бодрой и почти обновленной, жму на рычаг, выключаю воду. Шума льющейся воды в соседних кабинках не слышно. Кто-то быстрый попался. Не хочется столкнуться с будущими соученицами голышом. Не лучшее знакомство.

Вздохнув, выхожу в сушилку и сразу понимаю, что мокрое соседство было бы лучшим исходом.

Крючки, на которые я вешала полотенце и халат, пусты. Даже от моей грязной одежды, брошенной кучкой на полу, не осталось ни следа!

Вот гадство!

Меня начинает трясти от холода и ярости.

Кто мог подстроить такую пакость?

Ответ приходит сам собой: Эльна Талфин, моя соседушка. Решила убедительно показать, что нам не стоит жить в одной комнате.

– Ну держись, грымза, – шепчу себе под нос, – я тебе ночью патлы обесцвечу. Или ты сама у меня поседеешь.

Загнанно осматриваюсь в помывочной. Ничего, ни единого клочка тряпки! Из одежды у меня только мочалка.

Прикрываюсь ей и рукой, подхожу к двери, осторожно прислушиваюсь. В коридоре шумно. Заселяются и осваиваются другие адепты. Насколько критично выбежать в одной мочалке и добежать до своей комнаты, с учетом того, что мы в женском общежитии?

Не смертельно, но позорно. Обо мне быстро начнут слагать смешные и дурацкие истории.

И что делать? Ждать, когда сюда еще кто-то придет и попросить помощи?

А если этого не случится в ближайший час-два? Я просто околею.

По лицу бегут слезы бессилия.

Эльна Талфин, ты зашла слишком далеко! Это война!

Есть еще один вариант выбраться отсюда. Но он слишком рискованный, грозит выдать мою тайну.

Но кажется, иного выхода нет.

Закрываю глаза и настраиваюсь на нужную мысленную частоту.

Повторяю призыв снова и снова. И встраиваю в него образ одежды. Увы, передать приказ словами не получится, только картинками. Пусть бы сработало!

Время тянется безумно долго. Я уверена, что сигнал дошел. Но коридор должен быть свободным, нельзя попасться.

Успеваю покрыться пупырышками и сбить зубы друг о дружку, когда слышится долгожданное царапанье.

Бросаюсь к двери, открываю.

Внутрь вкатывается комок ткани, в котором я узнаю свое выходное платье. Самую ценную вещь в моем гардеробе проволокли по полу, вытирая ею многочисленные следы!

– Фелиндрикс! – стону я. – Одежда – это не обязательно парадное платье!

Комок шевелится, трясется. Со вздохом помогаю своему помощнику выбраться из пут. Хватаю свой наряд, превратившийся в тряпку, прикрываюсь.

– И как я пойду мокрая, без белья, в вечернем платье? – спрашиваю с укором.

Огромные круглые глаза уставились на меня поблескивая. Филя виновато пожимает плечиками, разводит кукольными ручками, перья на крылышках смешно топорщатся.

Мой бессловесный помощник выглядит трогательно и жутковато.

Мало кто знает, что он одушевленная кукла, которая понимает человеческую речь, может передвигаться и выполнять мои команды. Для большинства он просто игрушка, сшитая девчонкой, сразу как она научилась держать иглу в пальцах.

Я пыхтела над ним много дней, не раз окропив кровью. Не в целях ритуалистики, а от неловкости. Но сработало безотказно.

А поскольку моя мама – первый помощник директора фабрики артефактов, у нас дома завалялось немало мешочков с крошкой дуарониума, которая остается после шлифовки. Черно-белого кристалла, концентрата магической энергии, основы многих магических и бытовых инструментов. Интереса ради я смешала его еще и толченым мречеронием, минералом, впитывающим и отдающим биоэнергии.

Сшила узкий длинный мешочек-кишку из кожи, набила каменной крошкой и поместила в игрушку. А потом положила готовую куклу на подоконник в полнолуние.

Утром малыш Фелиндрикс шевелил ручками и ножками, мотал головой и недоуменно оглядывался. Так начался наш совместный путь. И вот уже восемь лет мы не расстаемся.

Ради меня Филя совершил очередной подвиг. Вытащил из чемодана платье и принес его в душевую, уж как сумел.

– Спасибо, малыш, – глажу между большими мохнатыми ушами. Фелиндрикс льнет к руке.

– Соседка тебя видела?

Мотает головой и складывает ручки на груди, показывая, как нелепо мое предположение.

– Отвернись, – командую помощнику.

Кукла послушно поворачивается лицом к стене, прикрывает глаза ладошками.

Натягиваю ставшее невзрачным и мятым платье, надеясь, что ткань не слишком просвечивает.

В одну руку беру сумку с банными принадлежностями, другой подхватываю Филю. Он бессильно обвисает, притворяясь неживой игрушкой.

Выхожу, полная желания выпотрошить наглую соседушку. Иду по коридору и слышу язвительное:

– Ты даже мыться со своей куклой ходишь? Да еще в единственном платье на все случаи жизни?

Оборачиваюсь и вижу Дикую Сливу в компании троих подружек.

1.5

– И тут ты, – мне не до вежливости. Впереди расправа с соседкой, так что под руку мне лучше не попадаться.

– Керейна сегодня старшая дежурная по общежитию! – вклинивается девица из свиты.

– А ты, смотрю, девочка с чудинкой, – хмыкает Керейна, смерив меня уничижительным взглядом с ног до головы.

– Что тут у нас, уродливый кошкоголубь? – тянет ручонки одна из подружек.

– Убери свои грабли, пока не отсохли, – рявкаю я. У меня и так уже ярлык чудилы, хуже не будет.

А Керейна, надо полагать, популярная адептка, будущая королева факультета или всей академии. Ее стая набросится на любого, кто не угодил их лидеру.

– Ты не слишком дерзкая для новенькой? – презрительно бросает Керейна.

– Я же с чудинкой, ты сама сказала. А теперь позвольте откланяться. Мне нужно переодеться… еще раз.

У двери до меня доходит очевидное и неприятное. Ключ от комнаты был в кармане халата. Хочется пнуть дверь, но на ногах легкие тапочки для душа. Поэтому стучу кулаком.

Никакой реакции.

Керейна и компания наблюдают, выстроившись неподалеку.

– Открывай! – требую я.

– Ключом воспользуйся, – доносится изнутри.

– Стерва, – ору в ответ, – ты прекрасно знаешь, у меня нет ключа!

– Твои проблемы, – отвечает невозмутимо Эльна, – я тебе не нянька.

За моей спиной смеются уже в голос.

В бессильной ярости дергаю ручку двери, и она вдруг поддается. Точно. Филя же как-то покинул комнату, сумел открыть дверь, а запереть у него и не получилось бы. Жаль, он не сможет рассказать, как ему удалось провернуть такой номер незаметно для ведьмы.

Вваливаюсь в комнату, закрываю за собой и, конечно же, вижу ключ в замочной скважине.

– Ты снова изнутри заперлась!

– Тогда как ты открыла?

Эльна усмехается, а потом видит свой ключ в двери, и ее лицо вытягивается.

– Я правда вытаскивала. Он на тумбочке лежал.

Соседка растеряна, и я понимаю, что это дело тряпичных рук моего маленького помощника.

Но никто не отвлечет меня от главного.

– Отдавай мои вещи! – подступаю к кровати, на которой развалилась Эльна.

– Какие еще вещи? – она пришла в себя и села, готовая отразить нападение.

– Которые стащила у меня из душа! – не даю ей отвертеться.

– Рехнулась, что ли, совсем? – вертит пальцем у виска. – Еще даже занятия не начались, а у тебя котелок перегрелся. Следить за своим тряпьем надо!

– Интересно, если я прикончу соседку в первый же день, меня отчислят? – спрашиваю в воздух.

– Даже не сомневайся, – серьезно отвечает Эльна, – так что иди, подыши в пакетик и успокойся. Можешь взять вон тот, мусорный. Он почти пустой, я туда только гнилой банан выбросила.

– Отдай хотя бы ключ, – настаиваю я.

– Чего ради я тебе должна отдавать ключ? – недоумевает соседка. – Потеряла – иди сдаваться руководству общежития. Или оповести дежурную.

Вот же вражина! Она меня еще и к Керейне отправляет. Не будь моя соседка столь нелюдимой, решила бы, что они заодно.

Девчонка – каменный орешек, зубы обломаешь. Приходится временно отступить со словами:

– Это война, Эльна! Ты еще пожалеешь, что устроила мне гадость! Месть будет беспощадной.

– Больная, – бормочет соседка, когда я отворачиваюсь и направляюсь к себе.

– Погоди, а когда ты успела за кукленком вернуться? – спрашивает она заинтересованно. – Без него же уходила.

– Ты все проворонила. Наверное, как раз мои тряпки прятала.

Копаюсь в вещах, чтобы отыскать сухую одежду, более похожую на домашнюю.

Впереди ужин и тихий вечер с врагом в ужасном месте под названием Мракендарр.

А завтра… завтра новый день и очередные препятствия. В этом уже можно не сомневаться.

ГЛАВА 2

В темноте круглые, огромные глаза Фили слегка светятся. С непривычки можно испугаться. Малыш охраняет мой сон, сидя на прикроватной тумбочке.

Просыпаюсь среди ночи от тревожного сна, в холодном поту.

Мне снилась Лария. Мы гуляли с ней на берегу пруда, а потом она вдруг оказалась в воде. Я пыталась ее вытащить, но подруга ушла на дно, глядя с отчаянием сквозь зеленоватую пелену.

Ловлю ртом воздух.

Жуткая картинка из сна все еще стоит перед глазами.

Стараюсь перебить ее другими мыслями. О приятном прошлом.

Лария – моя дальняя родственница со стороны отца и лучшая подруга. Папы давно не стало, но семья поддерживает контакты.

Хоть я и младше подруги на два с половиной года, она никогда прежде не относилась ко мне как к малявке. Мы были на равных.

В школе она помогала мне освоиться и готова была защищать, если появится необходимость. Но я умела сама за себя постоять.

Лария научила меня не только хорошему. Мы с ней вместе сбегали с уроков, и сейчас это вспоминается с умилением.

Мы делились всеми секретами, сплетничали о парнях. Рассказывали друг другу о мальчишках, которые запали в душу.

Приносили наивные девчачьи клятвы вечной дружбы.

И даже когда выросли, со всеми переживаниями в первую очередь бежали друг к другу.

А потом Лария получила черный свиток. Она не собиралась в Мракендарр, готовила документы в академию Стихий. Но магическая сойка выбрала ее из десятков других выпускников нашей школы.

– Ты ведь не думаешь всерьез о том, чтобы туда пойти? – спрашиваю, увидев озадаченную и взбудораженную Ларию с черным свитком на пороге родительского дома.

– Разумеется, я поеду в Мракендарр, о чем ты? – она удивляется. – Ведь это мое предназначение. Я смогу управляться с Материей, это даже привлекательно.

– И станешь одной из отверженных? – ужасаюсь я.

– Исключительных, – поправляет подруга, – это очень редкий дар, ты же знаешь. И если использовать его с умом и по совести, можно принести много пользы.

От получения приглашения в академию до поступления проходит три цикла Лодди. Все это время пытаюсь ее переубедить, но тщетно.

Лария уезжает в Мракендарр. Сначала по железной дороге, потом на общественном самоходном дилижансе с двумя пересадками. И последний отрезок пути уже на обычном конном экипаже. Долгий путь занимает около двух суток. Я это отлично прочувствовала на своей шкуре.

И чего ради черные сойки летят в такую даль?

Первый год все даже неплохо. Лария пишет мне каждую неделю. Подробно рассказывает обо всем, что с ней происходит.

В Новогодье приезжает к родителям на три дня, и мы большую часть их проводим вместе. К летним каникулам я уже знаю, что ей нравится парень. Его имени Лария не называет, но загадочно намекает, что это будущий король академии, но пока он тоже первокурсник, как и она.

Летом мы встречаемся, и я пытаюсь выбить из подруги описание предмета ее воздыханий. Но Лария ограничивается определениями вроде “это самый крутой парень из всех, кого ты можешь себе представить”. Постепенно я понимаю, что ее увлечение, возможно, не взаимно. “Все впереди, Ирли!” – смеется она. – “У нас все с ним получится, он уже поглядывает в мою сторону”.

Все меняется, когда Лария переходит на второй курс.

Письма становятся реже и лаконичнее. Потом вовсе прекращаются. На Новогодье она остается в академии.

А после и мои послания возвращаются ко мне, нераспечатанными.

Я начинаю сначала волноваться, потом сходить с ума. Бегу к ее родителям.

– С Ларией все в порядке, – уверяет ее мать, – да, она стала писать чуть реже, потому что программа второго курса сложнее, у Лари меньше времени остается на себя. Девочка повзрослела и стала серьезнее относиться к учебе.

– Но она возвращает мои письма, не читая! – чуть ли не кричу я.

Госпожа Оттил отводит глаза и вздыхает.

– Мне жаль, Ирли, – выдает она, – но с возрастом многое меняется. Лари нашла новых друзей, у них общие интересы, пойми.

В слезах я выбегаю из дома Оттилов, уверенная, что происходит какая-то очень нездоровая ерунда.

Не оставляю попыток связаться с ней. Один раз Лария все же мне отвечает.

“Привет, у меня все в порядке. Извини, интересы поменялись, всего хорошего”.

Летом, когда она приезжает домой, я не сразу об этом узнаю. А когда мы все же видимся, мне кажется, что это совсем другой человек с лицом Ларии. Не моя лучшая подруга, а какая-то чужая девица, которая скользит по мне равнодушным взглядом и, кажется, совершенно искренне меня не узнает.

Тогда я и подумала, что Ларию подменили, и внутри теперь кто угодно, но точно не та девчонка, с которой мы мечтали накопить на кругосветную воздушную экспедицию и выйти замуж за принцев экзотических островов.

Она обесцветила свои темно-русые волосы и больше не носит любимые украшения, плетеные из кожи, со вставками из бисера. Взгляд ее стал холодным и равнодушным.

“Девочка теперь совсем взрослая”, – говорят родители Ларии. И кажется, даже гордятся этими переменами в добродушной, чуточку наивной дочери.

И я уверена: кто-то воспользовался былой открытостью подруги ей во вред.

Фелиндрикс разворачивается всем телом, чтобы посмотреть на меня. Шея у него не вертится, у меня не было для нее шарнира. Чуть наклоняет голову. Малыш прекрасно видит в темноте и сейчас знает, что я не сплю.

– Надо отдыхать, Филя, – шепчу еле слышно.

Эльна громко сопит и что-то бормочет во сне. С тобой я еще разберусь, дорогуша.

Треплю Филю по голове и стараюсь заснуть снова. Нужно набраться сил.

2.2

Столовая общежития – это скорее буфет. Места там стоячие. Небольшие круглые столики, установленные на одной длинной ноге.

С утра там кормят простым завтраком, за счет академии, а дальше можно только купить пирожок или другую выпечку. Вчера вечером, впрочем, нам выдали довольно сытный ужин, как вновь прибывшим. Занятия начнутся завтра, и пока нас будут кормить здесь. Дальше – лишь завтраки, все остальное в столовой главного учебного корпуса.

Взяв кашу, хлеб с сыром и чай, оглядываю тесный зал в надежде увидеть Ларию.

Подойдет ли она ко мне или хотя бы посмотрит, показывая, что узнала?

От этой мысли становится горько. У меня нет родных братьев и сестер, но Лария заменяла их всех.

Народу немного. Сегодня ведь нет лекций, открытие учебного года только завтра.

Программа нынешнего дня – получение формы и пособий. Книг, справочников, средств связи, положенных каждому.

Вижу знакомое лицо. Кирсея жизнерадостная девчушка, которую я бы не отказалась взять в соседки вместо Эльны, беззаботно вбегает в столовую.

Ее ищущий взгляд направлен мимо меня. Наконец, замечая кого-то, Кирсея с радостным облегчением машет рукой.

Проследив за ней, понимаю, что моя нечаянная знакомая приветствует одну из свиты Керейны.

– Привет, – бросаю, когда она проходит мимо.

Кирсея улыбчиво оборачивается, но увидев меня вдруг отшатывается, ее глаза бегают.

– Привет, – она двигается бочком, как котенок, который испугался швабры, – извини, мне надо… туда.

Еще и суток не прошло, а у меня уже репутация изгоя в академии отверженных. Пусть они сколько угодно себя называют “избранными”.

Надо отдать Кирсее должное. В первый же вечер она успела подружиться с кем надо. А ведь популярные девочки не берут в свой круг абы кого. Все же она очень обаятельная.

Девчонка встает за соседний от небожителей столик. Ближе к телу ее пока еще не подпускают.

Без аппетита закидываю в себя рисовую кашу, запиваю чаем и убираю за собой. Оставаться в столовой и заводить знакомства – не мой вариант.

В дверях сталкиваюсь с Эльной.

– Ты не закрыла дверь, – шипит она.

– Потому что ты сперла мой ключ, – спокойно отвечаю, продолжая свой путь.

Фелиндрикс надежно спрятан в рюкзаке. Мы идем в кастелянную за барахлишком, а потом нужно в библиотеку. Это уже в учебный корпус.

Благодаря переписке с Ларией, я многое знаю о внутренних распорядках Мракендарра, поэтому порядок действий мне известен. Осталось только понять маршрут.

Чтобы попасть в кастелянную, надо выйти на улицу, проследовать к заднему, служебному входу в общежитие и спуститься в подвал, где моему взгляду открывается неожиданно светлый и просторный коридор. За стойкой недовольная служащая, крепко сбитая, с заостренными орочьими ушами и крупными зубами с неровным прикусом. Она выдает три комплекта одежды моего размера.

– Примерить можно? – на всякий случай спрашиваю.

– Нет, – рычит женщина, – не то мы до вечера провозимся. Завтрашнего. Бери и проваливай. Хотя нет, распишись за текстолет. Вот тут.

Тычет заскорузлым пальцем с расслоенным ногтем в грязную тетрадку, заляпанную желто-коричневыми чайными пятнами. Послушно вывожу свое имя напротив инвентарного номера.

Полуорчанка выдает мне перехваченную веревкой коробку с текстолетом. От Ларии я знаю, что это такое. Продвинутое, новомодное устройство, которое используют пока только в учебных заведениях и больших организациях вроде министерств.

Выглядит текстолет или текс, как его называют студенты, похоже на овальный шероховатый камень, полупрозрачный, синий и чуть теплый. Одна из его поверхностей отполирована до блеска. На ней появляется текст сообщения. Чтобы его передать, нужно произнести заклинание, назвать номер текстолета адресата, а затем надиктовать.

Когда на текс приходит сообщение, он нагревается сильнее и вибрирует.

Это своеобразный поводок для студентов, чтобы они всегда были на связи. Крепится при помощи карабина на рюкзак или одежду.

На текс отправляются сообщения из деканата или ректората, а также изменения в расписании и прочая информация.

– У меня вчера ключ украли, – говорю я кастелянше, – к кому обратиться с заявлением?

– К небесам, чтобы разума дали, – грубит полуорчанка, у них это в крови, – а потом к администратору общежития. Штраф придется заплатить.

– Большой? – вздыхаю я.

– Половину первой стипендии. Все, иди, у меня очередь.

И правда, подтягиваются новые желающие обзавестись форменной одеждой и средством связи.

Досадую на свою мерзкую соседку, укравшую мои вещи, и на себя, что попалась.

Да, мне бы самой проявить бдительность. Стащить одежду и оставить новичка голышом – известная студенческая забава во всех мирах. Но кто мог подумать, что это случится вот так сразу?

Нет, я пока что не стану обращаться к администратору. Попробую в последний раз достучаться до Эльны. Возможно, сразу по черепушке.

---

Дорогие читатели!

Эта история меня очень вдохновляет и захватывает, поэтому я посвящаю ей расширенные посты в своем ТГ-канале. Рассказываю о героях чуть больше, описываю мир и законы магии Ардилодии. Заходите ко мне в Телеграм-канал "Наталия Журавликова. Автор фэнтези", чтобы расширить для себя границы моей истории, если она вам нравится.

Ссылка на Телеграм в моем профиле, во вкладке "обо мне".

2.3

Комната закрыта, Эльны нет.

– Вот мы и застряли, Филечка, – бурчу себе под нос. В ближайшее время надо что-то решать с ключом.

Эта проблема зудит, вгрызаясь под череп, так что в голове начинает гудеть. Ладони потеют, становятся липкими и холодными.

Общежитие давит на меня.

Невольно закрадываются мысли – не зря ли я все это делаю?

А что, если и правда Лария просто стала взрослой, завела новые знакомства и наша с ней дружба кажется ей теперь наивной и ненужной? Мы просто изжили себя как подруги!

Горло перехватывает, во рту противный горький привкус. Только сейчас накатывает ощущение неотвратимости. Нужно ли было так рваться в этот враждебный мне Мракендарр, преодолевая преграды? Строго говоря, я ведь не имею права здесь находиться, и кажется это место чует во мне самозванку. Злобно щерится, смыкая вокруг плотное кольцо неприятностей, грозясь расплющить дерзкую букашку, что посмела просочиться в ряды “не отверженных, а избранных”.

Ведь на выпускном тестировании в школе на меня едва-едва срабатывал определитель магии. Условно мне приписали первый уровень. Так называемый “штрих”. Это значит, магия слегка пульсирует, обозначая слабый и почти нежизнеспособный эфирей. Мне даже до второго уровня, при котором можно сделать карьеру бытовика, все равно что Фелиндриксу с его самодельными крылышками до стаи лебедей.

Ощущаю такое бессилие, что хочется биться лбом о запертую дверь. Прячу лицо в ворохе одежды, которую прижимаю к груди.

В рюкзаке ворочается Филя. Он чувствует мое состояние. Не знаю, переживает ли за меня кукольное сердце, а точнее, сердечник. Мне кажется, этот малыш способен на привязанность и эмоции. Но наверняка никто этого утверждать не может. Даже я. Поэтому просто буду верить в то, что мне нравится.

Навязчиво дергает что-то внутри рюкзака. В коридоре все еще пусто, поэтому я выпускаю кроху. Филя жестами просит его опустить на пол. Ставлю куклу на ножки.

Фелиндрикс подпрыгивает и расправляет игрушечные крылышки, они позволяют ему зависнуть на уровне замочной скважины. Помощник показывает лапкой на нее, потом кивает на выход с этажа. После колотит по скважине.

– Я знаю, что надо сходить за ключом, Фелиндрикс, – вздыхаю, – но эта стерва, моя соседка, украла его, так что мне некуда идти.

Филя бьет себя по высокому лбу и вновь кивает на выход.

– Что? Ты сам справишься?

Он складывает ручки на груди, изображая превосходство.

– И как я тебя отпущу? – не соглашаюсь на авантюру. – Тебя кто-нибудь может заметить! А я не собираюсь выдавать своего фамильяра. Да и где ты возьмешь второй ключ?

Филя расправляет свою челку так,чтобы она повисла прядями по обеим сторонам мордочки. Наклоняет голову, глядя исподлобья и смешно прохаживается, подражая Эльне. Не могу удержаться от смеха, но понимаю главное.

– Ты что, собираешься стащить ключ у соседки-ведьмы?

Филя кивает.

– Не очень-то это благоразумно и совершенно незаконно, – говорю задумчиво, – но она заслужила. Только не попадись!

Фелиндрикс вытягивается в струнку. Со вздохом я сдаюсь, подхватываю фамильяра подмышку, иду с ним туда, где по моим расчетам должна находиться Эльна. Она позавтракала позже, так что сейчас наверняка тоже получает форму и текс.

Я как гончая иду по следу зверя. В крови распылен азарт, он разбегается по венам и гонит вперед.

Очередь в кастелянную растянулась хвостом по коридору. Черные локоны Эльны маячат ближе к середине.

– Слишком много народу, – бормочу я, – нет, все отменяется, Филя.

Резко разворачиваюсь, чтобы сбежать, пока меня не заметили. И тут же падаю, словив подножку.

– Наша чудила в своем репертуаре! – язвительно и торжествующе восклицает у меня над головой Керейна. – Ноги не держат? Или в косичку заплелись?

– Для косички их должно быть три, – внутри вибрирует гнев, требуя выхода, но я стараюсь не вестись на провокацию, поднимаюсь и смотрю на подлую задиру, – как тебя с такими знаниями с курса на курс переводят?

Разумеется, она не одна. Из-за спины сливоголовой выглядывают две ее фанатки.

А позади меня слышится гул, будто рой пчел проснулся. Очередь оживленно обсуждает забавную сценку.

– Ты меня раздражаешь, – капризно морщится звезда факультета, – на твоем месте я бы себе нашла тряпочку и молчала в нее до конца года.

– У меня где-то завалялась, – киваю, чувствуя, как ноет ушибленное колено, – мне без надобности, а тебе могу подарить.

Форма лежит на полу. Наклоняюсь, чтобы поднять, но Керейна успевает поставить ногу в центр фиолетовой плиссированной юбки. Я дергаю, слышится треск ткани.

Подружки Керейны весело хохочут, а я совершаю яростный рывок. Ткань расползается. В прорехе застревает острый каблук туфельки Керейны. И это играет против нее.

С пронзительным визгом она падает, размахивая руками, будто пытается взлететь. Но это не помогает. Соприкосновения ее спины с полом не избежать.

И только тогда я понимаю, что нигде не вижу Фелиндрикса.

2.4

– Помогите! На меня напали! – Керейна картинно изгибается на полу, показывая, как ей плохо. Волосы разметались цветной волной, юбка чуть задралась, обнажая красивые коленки но ровно на сколько позволяют приличия.

– Лекаря! Срочно! – голосят ее подружки наперебой.

Взволнованная очередь вконец перепутывается.

– Прекратите бардак, заполошенные! – требует кастелянша.

– Надо вызвать сюда администрацию! – вопит свита.

– Фелиндрикс! – ору я, озираясь в поисках фамильяра. – Где моя игрушка?

– Совсем очумела? – Керейна выходит из роли, приподнимает голову. – Ты чуть меня не убила, между прочим, а волнуешься за уродца.

– Я б еще поспорила, кто из вас уродец, – продолжаю озираться и наконец вижу малыша на полу посреди коридора, готова поклясться, только что его там не было!

Бросаюсь к Филе, успеваю схватить, когда раздается властный женский голос:

– Что у вас происходит?

Надо же, сама Эдирада явилась в подвал общежития разбираться с непутевыми студентками.

– Эта новенькая напала на Керейну! – дуэтом кричат подруги Дикой Сливы, показывая на меня пальцами.

– Вставайте, Зелет, – командует Эдирада, едва взглянув на живописно лежащую Керейну, – пол холодный, а вам ещё рожать.

– Когда? – пугается девица, садясь.

– Вы же не думаете, что я стану тратить на вас свой дар прорицания? – язвительно вопрошает госпожа Плихан. – Если вам нужен лекарь, подруги проводят. А вы…

Холодный взгляд упирается в меня.

– Как вас там?

– Ирлея Летхит, – отвечаю упавшим голосом.

– Адептка Летхит, вы получаете первое предупреждение. После второго вас ждет волнительная встреча с деканом.

– И что же? – возмущается Керейна, – она вот так вот уйдёт безнаказанной?

– Зелет, – насмешливо смотрит на мою противницу Эдирада, – вы готовы доказать свою непричастность к этой рваной дыре на новой форменной юбке Летхит?

От неожиданности Керейна теряется.

– Как пострадавшей, я не стану вам делать предупреждение. Но идите уже к лекарю, не искушайте меня.

Керейна бросает на меня полный злобы взгляд.

Эдирада Плихан невозмутимо проходит сквозь очередь, которая перед ней расступается.

– Грезна! – командует она полуорчанке. – Выдай Летхит новую юбку. И запиши ущерб на ее счет.

В этой академии меня готовы обобрать до нитки, еще до того как я хотя бы начну зарабатывать стипендию.

– Лови, бедовая, – рявкает Грезна, кидая в меня новой юбкой поверх голов, я еле успеваю ее поймать , не выронив все остальное , – испорченную передай по очереди.

Растерянно сую рядом стоящей девушке порванный предмет гардероба. Она отправляет его по цепочке.

Очередь перемещалась и я уже не видела Эльну. Может она уже и ускользнула.

Выбираюсь из подвала в растрепанных чувствах.

– И куда ты исчезал, дружок? - спрашиваю у куклы. – Знаешь, как я испугалась?

Глаза фамильяра загадочно поблескивают.

Я замечаю, что его ручки крепко прижаты к груди. А под ними спрятан ключ от комнаты.

Восхищенно присвистываю:

– Да ты просто прирожденный карманник! Если окажемся на улице, не пропадем. Надо тебя еще научить музицировать на каком-нибудь инструменте.

Суматоха, созданная появлением Керейны, сыграла нам с Филей на руку.

Но понятно, что адептка Зелет меня теперь тем более не оставит в покое.

Вопрос в том, насколько далеко она способна зайти.

2.5

В комнате немного прихожу в себя. Рассматриваю полученную форму. Две повседневных: одна брючная, вторая с той самой пострадавшей юбкой. Третья – парадная, больше похожа на мантию, расшитую серебряными узорами.

Примерив один из жакетов, удостоверяюсь, что сидит неплохо. Времени на любования нет, поэтому вешаю одежду в шкаф и отправляюсь за учебниками в библиотеку.

Главный учебный корпус такой же мрачный, как и все в Мракендарре.

Пять этажей, изломанные крыши с несколькими секциями. Словно четыре здания слились в одну постройку.

Три входа, напротив главного – фонтан. Струи воды извергаются из пасти каменной горгульи. Ходит легенда, что это статуя природного происхождения, раньше тварь была живой, но окаменела под сильным заклятьем. И в перспективе может превратиться обратно, если этой проблемой озадачится достаточно мощный маг.

Лари рассказывала, что в ночь Отмщения, самый мрачный праздник в году, у фонтана выстраиваются очереди студентов, желающих попробовать свои силы и оживить горгулью. Ее домашнее имя – Лякся. Никто не знает, почему, так повелось.

Истукан упрямо не подает признаков жизни, но адепты не сдаются, каждый мнит себя тем самым, чья магия способна оживить не то что заколдованную горгулью, но и в принципе любой камень.

Замедляю шаг, чтобы рассмотреть фонтан. Скульптура, чем бы она ни была, выглядит впечатляюще и до жути детализировано. Маленькие злобные глазки уставились в упор, в них будто сосредоточилась ненависть Мракендарра ко мне, самозванке без способностей, что пробралась в элитную академию, заняв чье-то место.

Вздрагиваю. Это все от нервов и нечистой совести. Вряд ли простоявшей три века академии есть дело до такой мелочи, как я. Поколения адептов сменяют друг друга, а эти стены все так же незыблемы.

Самонадеянно приписывать какое-то исключительное отношение к себе со стороны мрачного и величественного здания.

Из оскаленной пасти, полной острых как иглы зубов, с сильным напором бьют струи воды. Разноцветные: фиолетовые, зеленоватые и прозрачные. В чаше фонтана они не перемешиваются, ложась слоями, образуя мозаичные рисунки. Они меняются от движения воды, как в калейдоскопе.

Меня обгоняют беззаботные адептки. Девчонки весело щебечут, обсуждают парней-старшекурсников.

Невольно завидую их простым разговорам и заботам, какие и должны быть у восемнадцатилетних студенток.

Я словно просыпаюсь и прибавляю шаг.

Библиотека академии Мракендарр занимает целое крыло первого этажа. В ней собраны книги на всех языках нашего мира, Ардилодии. Чтобы перемещаться между бесконечными стеллажами, уходящими под высокий потолок, используют парящие люльки. Такие подставки с бортиками, чтобы не выпасть ненароком, и корзинкой для книг.

Длинный стол библиотекаря завален толстыми томами и глянцевыми журналами вперемешку.

За стойкой – высокая худая женщина с усталым лицом, два тугих бублика косиц отливают золотом.

На лацкане темно-синего твидового пиджака брошь в виде стопки книг.

Я оказываюсь пятой в очереди за учебниками.

Библиотекарь подходит к своей работе ответственно. Пролистывает каждое пособие, прежде чем отложить в стопку перед ожидающим студентом, темноволосым парнем с необычной стрижкой. Спереди коротко, виски бритые, а с затылка на плечи падают длинные блестящие пряди. Надо сказать, ему идет.

Ловлю себя на том, что пялюсь на незнакомого человека и поспешно отвожу взгляд, будто рассматриваю книги.

Библиотекарь внимательно изучает форзац учебника по боевой артефакторике.

– Дражайшая керни Бравир, – вкрадчиво говорит парень, – за мной уже выстроилась очередь. Если каждую книжку рассматривать по листочку, мы здесь останемся ночевать.

– Адепт Олтар, – строго отвечает библиотекарша, – не вы устанавливаете порядок, не вам его и нарушать.

– Деркей Олтар и порядок, – смеется кто-то позади меня, – странно слышать эти слова в одном предложении.

Спина холодеет. Я узнаю этот голос. Высокомерный блондин, встретивший меня у ворот академии.

– Эфлон, – кривится Деркей Олтар, – я все никак не мог вспомнить, что же мне не нравится в таком идеальном месте, как Мракендарр. А теперь вот само всплыло.

Мне не хочется оборачиваться и снова видеть надменного хлыща.

– Молодые люди, – строго призывает к порядку керни Бравир, – ваши личные разборки прошу вынести за пределы библиотеки.

Черные глаза Деркея насмешливо вперились в кого-то поверх моей головы.

По затылку, под волосами, бегают железные мураши, впиваясь в кожу жвальцами. Именно так воспринимается присутствие позади блондина Эфлона.

Первое впечатление от встречи с ним оказалось слишком неприятным.

Замечаю, что все остальные обернулись, чтобы наслаждаться встречей двух альфа-самцов в полном объеме. И я наверняка выгляжу странно, продолжая разглядывать учебники. Сейчас в руках Бравир “Обезвреживание низших сущностей, 3 курс”.

– Простите нас, керни Бравир, – обаятельно улыбается Деркей, – как только вы меня отсюда выпустите, я исчезну словно ночной кошмар при первых лучах Ардила.

– Этот кошмар перепугал несчастных девчушек, – фыркает Эфлон, и я замечаю, что девчонки в очереди смотрят на него раскрыв рты и с обожанием во взорах.

– Одна бедняжка, кажется, приросла к полу. Возможно, нам стоит позвать лекаря.

Он ведь сейчас не обо мне?

Увы, теперь все уставились на меня.

Библиотекарь невозмутимо продолжает заниматься книгами.

Слышу шаги рядом и нехотя поворачиваю шею в сторону блондина.

Встречаю его кривую усмешку и холодный взгляд.

– Знакомое личико, – говорит он совсем тихо, чтобы не вызвать недовольство Бравир, – испугалась меня, букашка? Это правильно, я очень страшный.

И тут я понимаю, что губы Эфлона все это время не двигались.

Он посылает свои мысли прямиком в мою голову и насмешливо наблюдает за реакцией.

Увидев, что я догадалась, довольно ухмыляется.

ГЛАВА 3

Вальдер

Три года назад

– У вас удивительные способности, кирр Эфлон, жаль, что они избрали себе столь недостойное вместилище.

– Если вы хотели меня оскорбить, магистр, то просчитались, – он не показывает виду, насколько уязвлен словами наставника.

Магистр Велтра, приглашенный отцом, занимается с Вальдером трижды в неделю, дополнительно к школьным урокам.

– Оскорбить? О, нет. Просто называю вещи их именами. Вы получили шанс изменить этот мир, но вместо этого пытаетесь разрушить все вокруг себя. Не боитесь, что прилетит рикошетом?

– Кто сказал, что перемены – всегда что-то хорошее? – Вальдер усмехается. – Если разбить эту вазу, и она, и комната изменятся. А если не просто разбить, а об вашу голову, перемен станет еще больше.

Ему надоел этот взгляд. Магистр смотрит так, словно уверен, что проник в его, Вальда, душу. Но на самом деле просто скользит по поверхности. Выхватил пару очевидных фактов и построил свои теории.

Вальд Эфлон не вписывается в шаблоны, по которым привыкли жить эти правильные маги с их устаревшими представлениями о жизни.

– Рано или поздно вы станете лордом Рейендаром, – напоминает Велтра, – и это ответственность! А с вашими талантами – вдвойне! Уже сейчас, без особого обучения, у вас четвертый уровень общей магии и пятый в менталистике. Если развивать дар, вы сможете достичь невиданных высот. Или ужасающих низов.

– Напомните, зачем вы здесь, магистр? – насмешливо спрашивает Вальд. Для него давно нет авторитетов. А Велра ему противен своей угодливостью перед отцом. Он открыто лебезит перед всесильным лордом Рейендаром, верховным судьей высшего магического суда королевства Зойдарс.

И несчастным родителем непутевого сына, на которого поступают жалобы из школы.

За час до выволочки, которую по велению лорда решился сделать юному Эфлону магистр, Вальдер подслушал их с отцом разговор.

– Не хочу вас пугать, господин Эфлон, – уважительно распинается перед работодателем Велтра, – но возможно, вам стоит после выпускного сына ждать черную сойку.

– Черную сойку Мракендарра? – рявкает отец.

Судя по молчанию, магистр просто кивает.

– То есть, ты считаешь, Кастин, что у моего сына дисбаланс в эфирее? – уточняет лорд Рейендар.

– Эммм… он очень одаренный, очень сильный мальчик…

– Отвечай на вопрос! – Вальдер узнает эти рокочущие нотки. Они словно в груди тигра рождаются.

– Шанс этого весьма высок, лорд!

– Хм. Не вижу в этом ничего ужасного.

Эти слова отца поражают Вальдера.

– Мракендарр – достойная, древняя академия. И там преподавательский состав подходит к обучению всерьез. Потому что от работы учителей зависит судьба не только отдельно взятого студента, но и его окружения после обучения. Из Мракендарра во все времена выпускались великие маги. Но пока держи свои соображения при себе, Кастин. И не проболтайся моей жене. За это удавлю.

– Но ведь леди Рейендар сама обо всем узнает!

– Не сегодня, – отрезает отец, – а сейчас иди к моему сыну и проведи с ним вдохновляющее занятие. Зря я тебе что ли плачу, Кастин? Прополощи его мозги, если до них доберешься. Пусть задумается о своей возможной участи, балбес малолетний.

Получив такой наказ, Кастин Велтра старается достучаться до своего воспитанника. Но Вальдера это только злит.

Они не знают его. Никто. Даже собственная мать, когда до нее доносятся отголоски слухов о проделках сына, только вздыхает и нюхает соли, не пытаясь его понять.

Отец оберегает супругу, используя для этого все возможности, поэтому мать не так часто узнает о том, что натворил Вальдер.

Недавно его грозились выгнать из школы с треском, после того, как он спутал мысли преподавательского состава и вызвал беспорядки во всем корпусе.

Для директора это стало последней каплей. До этого он покрывал Вальдера из страха перед его отцом.

Разумеется, Вальду здорово влетело. Он и сейчас находится под домашним арестом. Временно его перевели на заочное обучение, а лорд Рейендар вновь пожертвовал круглую сумму на магическое оборудование для школы. Все ради того, чтобы наследник получил аттестат без черных пятен.

Понятно, что отец не против Мракендарра. Да он только порадуется, если за сыном прилетит не одна птица, а целая стая. И унесет его в закрытую академию, где учатся те, чьи возможности пугают поначалу их обладателей.

3.2

– Основа нашего мира, Ардилодии, это два божества, Луч и Мрак. Две энергии, дух и материя. Ошибочно называть их светом и тьмой, они равноценны, как и армии помощников демиургов: Лучезаров и Мракенаров. Глупо и невежественно считать их добром и злом… адептка Талфин, вам неинтересно?

Доцент Илхим, преподаватель истории мировых магических практик, прерывается и возмущенно смотрит на Эльну. Мы с ней расселись по разным концам аудитории так чтобы друг друга не видеть.

– Простите, доцент Илхим, – в голосе Эльны совершенно не слышно извинений, он звучит дерзко, – но эту сказку о сотворении мира рассказывают в начальных классах.

– Так может, вы продолжите? – предлагает уязвленный преподаватель.

Доцент Илхим молод, чуть старше тридцати и очень светлокож. Точнее, альбинос. От малейшего волнения на его щеках появляются мелкие беспорядочные пятна, и это создает резкий контраст с тонкими белыми волосами, бескровными губами и почти прозрачными радужками больших глаз, опушенных практически невидимыми ресницами.

Эльна шумно выдыхает и заводит взгляд к потолку, но деваться некуда. В первый учебный день лучше не выделяться в плохую сторону. Это даже такая безбашенная особа, как моя соседка, прекрасно понимает.

– Ардилодия стоит на балансе духа и материи. По легенде сотворения магии, эфирей состоит из частиц дыхания демиургов, Луча и Мрака. И у большинства магов их равное количество. Потому что для ворожбы нужно и то и другое.

Эльна смолкает, смотрит на доцента с усталостью, будто каждое слово стоило ей физических усилий.

– Хорошо, Талфин, – кивает Илхим, – рад, что вы меня все же слушали, хоть и занимались рисованием виселицы в своей лекционной тетради. Садитесь. А я все же продолжу.

Илхим продолжает обходить аудиторию, монотонно вещая нам об основах, которые и правда всем известны не то что из школьной программы. Из сказок, что нам рассказывают с колыбели.

– Как верно подметила адептка Талфин, для полноценной магии нужны дух и материя. Вместе эти энергии созидающие, по отдельности – разрушающие. Примерно один человек на двести, имеющих магические способности, имеет перевес тех или иных частиц. Тех, чей эфирей содержит больше материи, принято называть темными магами, а людей с преобладанием духа – светлыми. Но это очень примитивные определения, свойственные лишенным способностей обывателям. Вы попали сюда, потому что в вас сильнее сторона материи. И как можно понять из моих слов, каждый из вас – это исключение из правил.

– Отец сказал, что я урод, – подает голос парень с последнего ряда.

– Возможно, он не владеет всей информацией о предмете, – тактично отвечает Илхим, – никто из вас не урод. Вы – маги с исключительными способностями.

– Но ведь злодеями становятся темные! – продолжает тот же парень. Оборачиваюсь, чтобы его рассмотреть. Лопоухий кучерявый блондин с копной волос, вставших дыбом.

– Примеры из мировой истории показывают, что злодеями могут стать как люди с перевесом луча, так и мрака, – спокойно произносит Илхим, – да, маг с ярко выраженной энергией, хоть одной, хоть другой имеет больше шансов пойти по наклонной дорожке, думая, что этот путь ведет наверх. Но к себе в подельники они привлекают и равновесных волшебников, и обычных людей… напомните мне, адепт Ханиш, как они зовутся?

– Обиходы, – без раздумий выпаливает лопоухий, – люди, лишенные эфирея и даже его зачатков.

Я поражаюсь памяти доцента Илхима. На протяжении всей лекции он обращается то к одному, то к другому студенту по фамилии, не заглядывая в журнал.

– Верно, Ханиш, – улыбается преподаватель, – какая бы энергия в вас не перевешивала, все равно в эфирее присутствуют они обе. Об этом важно помнить всегда. Вы не темные маги, как я уже говорил. Потому что в любом случае состоите из того и другого. По-настоящему темных, имеющих эфирей из частиц только лишь одной материи, в нашем мире не существует. Как и светлых без крупиц дыхания Мрака. Это главный постулат, на котором мы строим наше обучение.

– А вы верите в легенду о чистой материи? – спрашивает девушка с первого ряда.

– Как вы правильно заметили, адептка Кариан, это только легенда, – глаза Илхима вдруг отливают серебром, на левой щеке проступает два красных пятна. Кажется, эта тема воспринимается им остро.

– Нет никаких доказательств тому, что Черрз, один из духов Мрака, действительно существовал. И уж тем более создал артефакт для разделения эфирея на дух и материю. Но его именем проклинают врагов и пугают детишек. Это не относится к истории магии, скорее к мифам Ардилодии.

Дальше мы записываем в тетради план тем на ближайший семестр и обсуждаем их.

Сегодня первый учебный день, вводный. В графике три предмета и только после них общее собрание в главном зале академии, где нас ожидает приветственная речь ректора.

Это связано с тем, что на открытии нового учебного сезона собирается быть министр магии, но Мракендарр у него на сегодня второй. Сначала министр Рольхен планирует посетить академию Стихий, а после нас отправится еще куда-то. Чтобы успеть, высокопоставленный чиновник будет использовать порталы, уж слишком велики расстояния. Королевство Зойдарс огромно, а Мракендарр удален от больших городов.

Первой лекцией на сегодня было введение в Зельеварение, второй – Основы Материи. Сейчас как раз последний рывок перед волнующей встречей с руководством. И со всей студенческой братией.

Эльна со мной не разговаривает. Вчера ей пришлось пыхтеть под дверью и бесконечно копаться в сумке. Не найдя ключ, она нервно дергала за ручку двери. Сжалилась я быстро. И открыла. Увидев пораженное лицо Эльны, сказала, что нашла пропажу на дне рюкзака. И доброжелательно поинтересовалась, почему она топчется под дверью, как дитя малое.

– Без тебя тут не обошлось! – фыркнула она. И затем погрузилась в молчание.

Пусть изображает пострадавшую, я ей не верю. Кто еще мог так недобро надо мной подшутить, а главное, знать, когда это лучше всего сделать? Понятно, что она не стала бы таскать с собой два ключа, чтобы себя случайно не выдать. Вот и пришлось под дверью торчать. Вероятно потом она просто притворится, что получила новый ключ, сама будет при этом пользоваться тем, что из душевой сперла.

3.3

– Это она. Последнее звено.

Украшенный перстнем указательный палец ухоженной руки почти с нежностью обводит овал девичьего лица на карточке в личном деле адепта.

– Но, Наставник, это же посредственность! Обычная девчонка без особых талантов. Даже в школьном аттестате зацепиться не за что.

– Ты еще молод, – Наставник качает головой и мудро улыбается, – и не понимаешь, что сокровище часто спрятано под неприметной оболочкой. Дух привел ее сюда. Из всех новичков Ирлея Летхит – самый подходящий вариант.

– Даже ее соседка, Элна Талфин, куда больше похожа на ту, что нам нужна! – горячо возражает парень, указывая на дело, лежащее рядом.

Лицо Наставника закрыто. Ученик до сих пор не знает, кто он. Они общаются в полумраке, где не разглядеть движений и особенностей фигуры. А магия глушится, он не может ничего прощупать.

– Дата рождения, – глухо говорит старший, – астрологическая карта идеально ложится. И приглашение, с которым она сюда прибыла… оно меченое, настроено на определенную волну. Это ее мы ждали. Обрати на нее внимание. Но так, чтобы девочка не поняла, кто ей заинтересовался. Пусть считает, что все против. Это сделает Ирлею Летхит более восприимчивой и сговорчивой, когда она нам понадобится. Сейчас ей должно быть несладко. Она должна сама захотеть присоединиться к нам. Но понимать, что эта привилегия доступна не каждому желающему.

– Я понял, Наставник, – голос Ученика звучит неуверенно.

– Следи за ней. Наблюдай. Жди, когда проявится скрытая в Ирлее Летхит магия. Мощная, неукротимая. И подкидывай ей новых препятствий, чтобы эфирей укреплялся.

– На счет этого не сомневайтесь, Наставник, – улыбается Ученик.

– Можешь идти. И унеси личные дела первокурсников, пока их не хватились.

Юноша почтительно кланяется, собирает картонные папки.

***

В зале торжеств так людно, что и призраку некуда просочиться. Мне посчастливилось воткнуться в пятом ряду, через два места от прохода, между лопоухим Ханишем и незнакомой девушкой. Не с нашего курса, а значит постарше. Скорее всего, со второго года обучения. Начиная с третьего адепты уже чувствуют себя старожилами и тусуются в особицу.

Начальный факультет, на который попадают все “новобранцы” – это снаряд для отработки ударов небожителей академии. Второй курс недалеко ушел, особенно это заметно где-то до Новогодья.

Торжественное открытие года задерживается.

Адепты шушукаются, парни задирают друг друга, преподаватели время от времени шикают на самых буйных.

Насколько поворачивается шея, осматриваюсь в зале. И замечаю Ларию. Подругу, ради которой провернула всю свою сомнительную авантюру. Теперь она мне кажется ненужной.

Лария спускается по проходу между рядами и вот-вот окажется совсем рядом.

Она улыбается нормальной, живой улыбкой своему собеседнику. А это… кто еще, как не Вальдер Эфлон? Признаться, я даже не удивлена.

– Лария! – окликаю, не сдержавшись.

Она вздрагивает, ищет ту, что ее позвала. Эфлон замечает меня первым.

– Букашка? – щурится недобро. – Оттил, ты с ней знакома?

Взгляд Ларии равнодушно упирается в меня. Подруга пожимает плечами.

– Это так, моя родственница. Из дальних.

– Хм, значит не совсем уж из из лесу вышла, – скалится Эфлон, а Лария хихикает.

Тут же к парочке подлетает Керейна.

– Вальд! – восклицает, оттесняя Ларию, – Вот ты где! Все уже расселись, а ты застрял между рядами. Пошли!

И Дикая Слива тянет будущего короля академии за рукав, уводя от Ларии.

Чудесно. Они за этого оболтуса драться готовы!

– Просьба всех занять свои места и соблюдать тишину, – раздаётся торжественный бас, – мы начинаем!

3.4

– Для тех кто меня не знает, представлюсь, – смуглый мужчина с волосами настолько черными, что они отливают синим, обводит зал с кривой усмешкой. Она подразумевает примерно следующее: разумеется, тут каждому известно мое имя, но выступление лучше всего начинать с шутки. Пусть и несмешной.

– Я Абрал Талироди, ректор этой великолепной академии, где студенты раскрывают свои способности и учатся направлять их на пользу обществу.

Талироди делает паузу, и в зале тут же раздаются аплодисменты.

– Дорогие мои коллеги, как настоящие, так и будущие, – продолжает ректор, довольный тем, что все идет по заученной программе, – 333-й учебный год в академии Мракендарр объявляется открытым! И я предоставляю слово нашему высокому гостю, министру магии Зойдарса, Квентелу Рольхену.

В зале снова заученно хлопают. Особенно стараются третьекурсники. Они на подъеме: удалось проскочить второй год обучения и стать “своими” среди старожилов.

А вот выпускной курс просто касается пальцем о палец. Небожители, которые видели уже все.

Министр Рольхен невысок, плешив и похож на хорька. Но несмотря на столь незавидную внешность, излучает силу и влияние. Ореол власти делает его значительнее. Самое удивительное то, что в тщедушном тельце министра живет звучный низкий голос. А еще этот мужчина держится с необычайным достоинством, и это перекрывает все его внешние недостатки.

– Приветствую величайших магов нашей современности! – произносит министр, и гул в зале смолкает. – Мне, обычному равновесу, сложно понять, каково это, когда одна грань твоего магического дара выпирает, подчиняя себе все остальное. Но я, тем не менее, восхищаюсь вами, господа адепты. Каждый день жизни до этих стен вам приходилось вступать в бой со своей природой. Но теперь, попав в Мракендарр, вы поймете, если еще не поняли, что никакого боя нет и быть не должно. Вам нужно не биться со своей природой, а жить с ней в мире. Использовать свой дар как преимущество. И я уверен, в Мракендарре этому научат лучше всего!

Овации. На этот раз, вполне искренние.

Министр удаляется, его ждут в других академиях.

Перед нами выступают по очереди деканы всех факультетов. В Мракендарре их пять, точнее, четыре с половиной: Начальный, куда попадают все первокурсники, Стихийный, Боевой, Ментал и Ясновидение, а так же Общий. В последний зачисляют тех, чей дар нельзя трактовать однозначно.

По вполне логичным причинам Начальный и Общий объединены. По сути, Общий факультет это расширенный Начальный. Поэтому у нас хоть и разного цвета форма, но один декан.

После первого курса адептов распределяют по четырем направлениям по результатам переходных тестов. Или выгоняют за неимением способностей, если слабый эфирей так себя и не проявил.

На Стихийном обучаются не только те, кто владеет стихийной магией. Туда же входят такие дисциплины как подчинение магических животных, растениеводство и зельеварение.

С Боевым все более менее понятно – там учат наводить разрушительные или защитные чары, обращаться с боевыми артефактами и выстраивать стратегию и тактику.

Ментал и Ясновидение еще иногда называют факультетом Чернокнижия, так как с него все и начиналось. Прорицатели, астрологи, менталисты и как ни странно, трансформаторы и некроманты – такая пугающая публика учится на “Чёрном”. Это еще одно прозвище факультета, несмотря на то, что пиджаки адептов не черные, а темно-синие.

Попаду ли я куда-нибудь? Вряд ли. Мне бы этот год продержаться и понять, стоило ли сюда пробиваться. И если да, то помочь Ларии, вернуть ее если не прежнюю, то хотя бы настоящую.

Когда все выступили, вновь выходит ректор Талироди.

– На сегодня церемония закончена, – заявляет он, – открытие сезона состоялось. Завтра вы приступите к занятиям в полную силу. Но этот вечер будет вашим.

Талироди делает паузу. Адепты оживляются в предвкушении, кто-то потирает руки.

– В восемь часов, как взойдет первая луна, приглашаю всех в столовую на праздничный ужин. Будут угощения и танцы! Явка обязательна. Именно в таких теплых вечеринках устанавливаются здоровые студенческие отношения.

Его последние слова тонут в радостных овациях.

Здоровые студенческие отношения? Это вряд ли. Но возможность поговорить с Ларией я не упущу.

3.5

Эльна ждет под дверью комнаты. Прожигает ненавидящим взглядом.

Я готова усомниться в ее виновности передо мной, но в памяти услужливо всплывают сказанные ей при моем заселении слова: “Эта комната мала для двоих. Завтра сама запросишься хоть на чердак, лишь бы подальше отсюда”.

А после того, как она мне угрожала, случилась эта подстава в душевой.

Я в совпадения не верю.

– Повезло мне получить в соседки тюлениху, – ворчит Эльна, – ты по пути перекусить заглянула?

– Нет, зашла в прорицательскую, погадать на твою судьбу, – отвечаю я, открывая комнату, – тебе выпала карта смирения.

– Не дождешься, – фыркает Эльна, – ты хоть и выглядишь простушкой, но я тебя раскусила.

– Не отравилась? – уточняю заботливо.

– Для меня яд как конфетка! – парирует соседка. – Особенно такой слабенький. Разбавленный. Как тебя вообще черная сойка выбрала? Может, у тебя тарелка каши на подоконнике остывала, или кусок сала за окном висел? А бедная птичка с дороги проголодалась.

Эта милая беседа проходит, в то время как мы обе шуршим одеждой. На вечеринке все будут в своем праздничном. Парадная форма – для более официальных случаев.

Эльна изящно, змейкой проскальзывает в узкое черное платье с закрытыми плечами и длинными рукавами, но с впечатляющим разрезом от середины бедра, открывающим стройную, длинную правую ногу. Левая наверняка ничуть не хуже, но об этом зрителям придется догадываться, потому что ткань плотная, а юбка чуть ли не в пол.

У меня же было приготовлено для такого случая то самое платье, в котором катался по коридору Фелиндрикс. Малышу оно, безусловно, очень идет. Но теперь на ткани куча затяжек и две мелких прорехи.

Верчу бесполезную тряпку, в которую превратился мой наряд, прикусив губу.

– Что, платье помялось? – хмыкает Эльна. Она видит мое отражение в большом зеркале, перед которым колдует над лицом. Наносит темный макияж, закрепляя его магией.

– А ты можешь только за собой следить? – раздраженно бросаю ей. Еще не хватало, чтобы она злорадствовала. – Или придумала новую колкость? Тебе на сцене выступать надо.

– Сцена для выскочек, – фыркает соседка.

Подходит ко мне и по-свойски забирает платье.

Встряхивает, рассматривает, брезгливо ухватив кончиками пальцев и вытянув руки. Будто ей крысу дали.

– А ты у нас не выскочка. Ты у нас скромная.

Говорю это с усмешкой и собираюсь вырвать погибшее платье у нахалки, но Эльна уворачивается.

– Тут работы – пару минут руками поводить. Сама не можешь что ли?

– Я не бытовик, – бурчу под нос.

– Я тоже. Но мы же материалы, не?

Она права.

Энергию Мрака не зря называют Материя. Она переводит духовное в телесное, эфемерное в твердое. Мысли в вещи.

Луч – это душа магии, Мрак – ее руки.

Эльна кидает мое платье на стол, бормочет заклинание, затем пропускает тонкую ткань между ладонями, но она от этого не комкается, а наоборот, расправляется.

– Вот и все, можешь надевать, – торжествующе смотрит на меня.

Мой наряд и впрямь выглядит спасенным.

– Зачем ты это сделала? – смотрю на нее с подозрением. – Или услуга с подвохом? Я надену платье, и на вечеринке оно превратится в ветошь, а может вообще исчезнет?

– Идея отличная, но нет, – Эльна смотрит с усмешкой, – я тебе показала, насколько легко решается твоя проблема, Летхит. А ты ведь точно занимаешь чье-то место, соседка! Здесь мог быть настоящий “материал”, но сойка промахнулась.

Спина холодеет.

Уже второй раз за десять минут Эльна заявляет, что я попала сюда случайно. Что, если она поделится с кем-нибудь своими подозрениями?

Одно радует, общительной соседка не выглядит. Вряд ли пойдет заводить друзей на вечеринке или болтать по душам с Эдирадой Плихан. Но если догадалась она, это могут сделать и другие. Особенно те, что в состоянии забраться в чужую голову.

– За платье спасибо, – говорю я, – но не собираюсь быть тебе должной. Пойду в чем-нибудь другом.

Убираю наряд в шкаф.

– Ну и дура, – пожимает плечами Эльна и возвращается к зеркалу.

ГЛАВА 4

Столовая в главном корпусе академии – это средневековый колонный зал, где впору проводить балы.

Адепты начали стекаться туда еще до того, как на небе появляются первые лучи старшей луны, Лодди. До восхода Диллона еще три часа. Вот столько и продлится вечеринка.

У Лодди розовый оттенок, у Диллона – салатовый. Когда они в небе вместе, это смотрится невероятно красиво. Поэтому я люблю гулять по ночам. В нашем доме есть терраса на крыше, оттуда я и любуюсь ночными светилами. А мама загоняет меня спать.

Мамочка. Как ты, верно, волнуешься за меня! Вспоминаю, в каком шоке ты была, когда я предъявила злополучный черный свиток.

– Но как? Как это возможно?

– Меня выбрала сойка, – пожала я плечами.

Но уверена, мама догадывается, что все не так просто.

Вздыхаю, смахивая непрошеную слезу, отвожу взгляд от огромного розового шара, нависшего над острым, вздыбленным хребтом здания Мракендарра.

Кажется, если залезть на академский шпиль, можно коснуться налитого бока Лодди.

На мне условно-нарядный сарафан стального оттенка и светло-зеленый пиджак. Не шикарно, но и не повседневно.

Филю пришлось оставить в комнате, он бы странно смотрелся сейчас у меня подмышкой.

Эльна пасмурно топала за спиной, ворча:

– Только зря на тебя силу тратила, дурында ты такая.

Останавливаюсь и поворачиваюсь к ней:

– Если там без подвоха, платье мне еще пригодится.

Иду дальше. Как ни странно, присутствие соседки меня приободряет. Это доказывает, насколько плачевное у меня здесь положение, если девчонка, что откровенно ненавидит, кажется тихим островком спокойствия.

В столовой полно народа, мы в числе последних.

К счастью, на меня никто пока не обращает внимания.

Длинный стол придвинут к стене справа от входа и заполнен подносами с закусками, графинами и бокалами с напитками.

У противоположной стены выстроены маленькие столики, где можно остановиться и поглотить свой улов. Центр зала свободен для танцев, а напротив входа соорудили сцену с трибуной.

Столовая украшена летающими гирляндами и десятками призрачных бабочек. Все это переливается в лучах десятков магических светильников.

Старшекурсники уже расхватали бокалы и возбужденно переговариваются, смеются, обмениваются новостями.

Я вижу стайку Керейны чуть поодаль. Обычные девчонки, когда не выпендриваются, щебечут там себе что-то. Меня не замечают, пусть так и дальше будет.

– Дорогие студенты! – над нашими головами проплывает приятный мужской голос. – Просьба не толпиться и не оттеснять друг друга от столов! Угощений и напитков хватит на всех! Наслаждайтесь вечером!

Говорящего нет на сцене, он вещает через какое-то магическое приспособление.

Присутствующие радостно свистят, хлопают, улюлюкают.

Начинает звучать музыка.

Светильники гаснут все разом, а когда вновь загораются, на сцене уже музыкальная группа, при виде которой женская половина зала начинает визжать.

Парень в мантии и скрывающем голову капюшоне стоит спиной к кафедре.

– Встречайте приглашенных звезд! – произносит все тот же голос. – Группа “Искры Материи”.

Надо же! Столичные музыканты открывают студенческую вечеринку. У нашего ректора неплохой размах.

Парень у кафедры резко поворачивается, срывая с себя мантию. Зал взрывается аплодисментами, узнавая солиста. Молодой певец эльфийского происхождения, насколько я слышала, очень заносчивый и непостоянный. Девушек меняет чуть ни не каждую неделю. Возможно сегодня за него подерутся и кому-то повезет согреть постель кумира. Или стол в его гримерке.

Первая песня настолько зажигательная, что я тоже начинаю приплясывать в такт, как и все остальные.

А самые раскованные выстраиваются в кружок на танцплощадке.

К ним быстро присоединяются Керейна и ее голубушки. Не могу не отметить, что двигаются они неплохо. Слаженно и ритмично.

И пусть им будет хорошо. Меня же интересует совсем другой человек.

Вглядываюсь в чужие лица и спины, надеясь увидеть Ларию. Но вместо этого натыкаюсь взглядом на ненавистного блондинчика Эфлона.

Вальдер непринужденно беседует с кем-то из преподавателей. Да, младший учительский состав тоже здесь, как оставить без присмотра толпу “Материалов”? Но магистры и бакалавры не высовывались, почти слились с молодежью. Узнать их можно только по синим лентам с гербом академии на правом плече.

Я отскакиваю, когда блондин скользит по мне безразличным взглядом. Но он никак не реагирует. Мне становится смешно и стыдно. Возомнила, что все кругом за мной наблюдают. Смешно.

– Эй! Осторожнее можно? – слышу я позади. Ожидаемо в такой суматохе, пока прыгала от Вальдера, которому на меня наплевать толкнула… толкнула Ларию.

И теперь она возмущенно смотрит в упор, а ее зеленое платье совсем не украшают пятна от малинового напитка.

4.2

– Вот же бестолочь! – ахает Лария, увидев масштаб бедствия. – В самом начале вечера испортила мне платье!

Ей приходится кричать, не только от злости, но и чтобы я расслышала ее претензии за музыкой.

– Я помогу почистить, прости! – отвечаю так же громко. Да, мы неудачно столкнулись… или как знать? Теперь Лария не сбежит.

– Ты? – смеется подруга. – У тебя внезапно проснулась магия?

Музыка смолкает, и ее слова звучат во всеуслышание.

– Раз я здесь, ответ очевиден! – развожу руками.

– Дорогие наши адепты! – звучит объявление. – У артистов небольшой перерыв. А вы можете насладиться общением друг с другом.

– Надо поговорить, – шепчу я Ларии. Та недовольно кривится.

– Ладно, идем, поможешь мне исправить это! – говорит она громко, показывая на свое платье.

Вскоре мы оказываемся в просторной, отделанной белым мрамором женской уборной. В ней пять кабинок с нужниками и два умывальника.

– Я сниму платье, а ты дверь держи, – командует Лария.

Киваю. Стратегически сильная у меня сейчас позиция. Когда человек практически обнажен, он уязвим.

– Погоди, – спохватывается бывшая подруга, – кабинки проверь, чтоб не было никого. Живо!

Прохожу по всем пяти нужникам. Все чисто.

Иду держать дверь.

– Ты помнишь, кто я? – спрашиваю, смотря в сторону, мимо Ларии, пока она, стоя в одной комбинации, колдует над платьем. Льет на пятно воду и делает пассы, выводя пятна.

– Пффф, – фыркает Лария, – ты меня поражаешь. Естественно. Ты – Ирлея Летхит, моя дальняя родственница по матери. А с твоей стороны – по отцу. И живем мы на соседних улицах.

– И все? – поражаюсь я.

– А что еще? – ее голос совершенно спокоен.

– Мы ведь дружили с тобой с самого детства, – напоминаю я, – лучшие подруги.

– Были, – неожиданно говорит Лария, – но выросли. Скоро ты поймешь, что взрослая жизнь – это не детские мечты. Иллюзии тают и ничего не остается, кроме смутных воспоминаний, от которых даже самой перед собой неловко.

– Ты стыдишься нашей дружбы? – мои скулы немеют.

– Вот заладила, – с досадой бросает Лария, – все, готово. Можно надевать.

В это время дверь снаружи дергают, я успеваю удержать ее.

– Эй! – возмущается кто-то в коридоре. – Мне тоже надо! Очень!

Я узнаю голос Кирсеи.

– Подождешь, – бурчу себе под нос.

Лария поправляет платье перед зеркалом. Удовлетворенно кивает.

– Чисто. Вот что…

Она делает паузу, словно что-то забыла, а потом называет мое имя.

– Ирлея. Вот что, Ирлея. Не знаю, как ты сюда попала, видимо у тебя прорезались способности. Но нечего за мной шляться, поняла? Я третьекурсница, а ты из началки. Мы не тусим вместе. Мы вам не помогаем. Ищи себе помощников со второго курса или среди своих.

– У тебя точно все в порядке? – смотрю на нее, не в силах поверить в услышанное. – Это точно ты, Лария?

– Откройте! – пищит под дверью Кирсея, но я цепляюсь в ручку мертвой хваткой.

– А кто же еще? – хохочет Лария. Искренне и даже беззлобно. – Ты что, придумала тупую историю, что я типа какая-то попаданка из других миров, впрыгнула в чужое тело и раздавила твою подружайку?

Смотрит на меня с иронией.

– Нет, это я. И все у меня хорошо. Просто мы теперь на разных уровнях бытия, поняла?

Я отпускаю дверь, она резко распахивается, Кирсея с криком отлетает уже из-за своего рывка, стукается о противоположную стену. Смотрит на меня с обидой и непониманием.

– Извини, – говорю примирительно, глядя, как девчонка потирает затылок.

Пока я отвлекаюсь на Кирсею, Лария уходит.

Что же получается, я зря сюда пробиралась?

Закрываю глаза, вспоминая, чего мне стоило получить черный свиток Мракендарра.

4.3

Три месяца назад

– Ирлея Летхит? – наставница Школы смотрит сочувственно. – По результатам тестирования у вас есть эфирей, хоть и слабо проявленный.

– Значит, я смогу стать магом? – спрашиваю с надеждой.

Разговор проходит наедине, информация о тесте на уровень частиц не разглашается.

– Если удастся развить способности, – вздыхает наставница, – частицы пока настолько неактивны, что почти невозможно определить, в равновесии они или дисбалансе. Одно радует, их излучение до того слабое, что в любом случае не причинит вреда никому. Ни вам, ни окружающим.

– Но у меня есть шанс поступить в академию магии? – мой голос дрожит.

– Конечно, – подтверждает наставница с некоторым сомнением, – ведь у вас есть эфирей, значит вы не обиход. Я поставлю вам первый уровень. Сами понимаете, чтобы поступить в академию, придется постараться. сдать экзамены на отлично.

Просматривает мои ведомости, изрекает:

– Но это сложностей не составит, у вас великолепная успеваемость, керни Летхит. Советую подать документы в Академию Универсальной магии, на факультет Хозяек или Артефакторов. Хотя со вторым вариантом можете прогадать, там отбор строже.

Благодарю наставницу, выхожу в смятенных чувствах. Надо прибраться в мыслях.

Иду во двор Школы нахожу свободную беседку. Сажусь на скамейку, прикрыв глаза.

Так, без паники. Я все же не обиход, у меня есть задатки мага, пусть и начальные.

Первый уровень, тот самый, что у меня, называется “штрих”. Частицы магии слабые, только угадываются.

Второй – малопроявленный, или “пульс”, подходит бытовикам, потому что позволяет влиять на вещи.

Третий – низший, “дыхание”. Маг - “тройник” может колдовать и на людей.

Четвертый уровень – “вспышки”, средний, более проявленный.

Пятый – “волны”.

Шестой – “свечение”.

Седьмой, высший, называется “аура”.

Я в самом низу этой лестницы. Хочу стать артефактором, как и моя мама. И уверена, что смогу достичь желаемого.

– Дичь, какая дичь! – слышу знакомый голос. Это Глеман Хетир, он зашел к наставнице уже после меня. Надо же, как быстро освободился.

Выглядываю из беседки, подзываю его.

– Чем тебя обрадовали?

– Обрадовали? – он усмехается. – Да меня отец прибьет за такие радости.

Влезает ко мне в беседку, кряхтит, усаживаясь. У Глемана проблемы с весом. Его много. Мы с Хетиром общаемся, можно сказать, с пеленок. Родились в один день.

– Представляешь, есть вероятность, что у меня перевес Материи. И ко мне ночью прилетит черная сойка. Это черрзец!

Я настораживаюсь.

– Наставница сказала, тебя возьмут в Мракендарр?

– Да не факт, – машет Глеман рукой, – никто не знает, кого ждут в академии избранных Мраком. Но есть такая вероятность.

– Я могу перехватить твое приглашение, – вырывается у меня.

– Что? Как? – глаза приятеля округляются. – И зачем это тебе?

– Надо. Я хочу в Мракендарр. Очень.

– А, – вспоминает Глеман, – у тебя же там подружка. Вы с ней неразлучницы. Так что тебе это нужнее чем, мне.

Он хитро усмехается.

– Хочешь перехватить черную сойку, плати! Только не деньгами.

– Чем же? – внутренне содрогаюсь. Чего от меня может хотеть этот чудак?

– Поможешь подготовиться к поступлению в Академию Универсалов. Ты насчет учебы как Лучом поцелованная. А я вот балбес.

Выдыхаю с облегчением.

– Это без проблем.

– Только… – Глеман неуверенно смотрит на меня. – Как ты собираешься переманить сойку? Прикормить?

– Это мои проблемы, – хмурюсь, потому что сама пока не очень это понимаю, – но мне нужен будет доступ в твою комнату в Ночь распределения.

– О, - оживляется парень, – красотка Летхит в моей спальне ночью!

– Цыц! – осаживаю его. – Не то сам будешь штудировать учебники.

– Понял, понял, – Глеман вздыхает, – с тобой мне ловить нечего. Ну кроме знаний.

В условленное время я вылезаю из окна вместе с Фелиндриксом. На нем – самая ответственная часть плана.

Свиток может быть передан только адресату в руки, другому человеку сойка его не отдаст. Как только произойдет контакт со свитком, начертанная на нем эмблема начнет светиться синим, запоминая владельца приглашения. Только этот человек может найти академию Мракендарр. Другим туда даже не добраться.

Если получатель передаст свиток кому-то другому, тот не сможет его предъявить. Магический знак станет красным, а бумага начнет дымиться.

Все это значило, что принять приглашение должна я. Но сойка мне его не отдаст!

Поэтому придется поработать моему крылатому помощнику.

– Не передумала? – Глеман проводит меня по черной лестнице спящего дома. Мы говорим шепотом, даже оказавшись в его комнате.

Мотаю головой.

– Отчаянная ты девица! – говорит Глеман с восхищением.

А потом неуверенно спрашивает:

– А если не получится? Если это приглашение все равно отреагирует на меня?

– Тогда ты поступишь, а потом мы обменяемся документами и притворимся друг другом, – отвечаю сердито.

Глеман смотрит обескураженно, хлопая пушистыми ресницами.

– Ты шутишь! – догадывается он. – Я ведь не похож на девчонку. Да и ты на меня не очень.

Я злюсь. И так не уверена в своем плане, а тут он еще пророчит провал.

– Меня гораздо больше беспокоит, что сойки тобой могут не заинтересоваться, – признаюсь я, – вдруг к тебе вообще не прилетит никто?

Глеман вздыхает.

Мы напряженно вглядываемся в подсвеченное лунами небо.

Глаза начинают слезиться, и мне кажется, что среди редких облаков появилось темное пятно. Моргаю несколько раз и понимаю, что не ошиблась. Что-то приближается и летит в нашем направлении.

– Смотри, смотри! – Глеман толкает меня в бок и почти пищит.

– Вижу. Поклянись, что не расскажешь никому о том, что сейчас произойдет.

Парень испуганно кивает.

– Клянусь своим эфиреем.

Я слегка стучу по носу Фелиндрикса, который сидит на подоконнике.

4.4

Настроения оставаться на вечеринке нет. Но сдаваться я не собираюсь. Не в моем характере поджимать хвост и прятаться в нору.

Иду в столовую, где как раз музыканты завели медленную романтичную композицию.

– Потанцуем? – рядом вырастает лопоухий Ханиш в строгом черном пиджаке. Пожалуй даже не просто строгом, а жестоком, потому что воротничок-стойка упирается бедняге в нижние скулы, заставляя парня держать голову ровно, как на подставке.

Будь Ханиш лысым, композиция была бы один в один яичко вкрутую.

– Давай, – принимаю руку однокурсника.

Почему нет? В этом неприветливом месте ценно любое человеческое участие.

– Милон Ханиш, – сообщает он.

– Ирлея Летхит, – представляюсь и я. Нас тридцать в группе, еще не раз придется повторять имена друг друга, прежде чем удастся все запомнить.

– Ты красивая, Ирлея, – он улыбается и становится куда симпатичнее, чем мне сначала показалось. Ровные зубы, ямочки на щеках.

Еще бы прической ему заняться, чтобы не напоминать издали ушастый куст.

– Благодарю, – вежливо склоняю голову.

Ханиш неплохо двигается, даже удивительно для такого с виду нескладного парня.

– Как тебе вечеринка? – Милон пытается завести беседу. – И вообще?

– Пока не очень освоилась, но тут терпимо, – отвечаю осторожно. Жаловаться точно не стану.

– Подружилась с соседкой? – продолжает парень. – Как она?

– С ней очуметь как весело. Но давай танцевать, хочу почувствовать музыку.

– Понял, – Ханиш вздыхает.

А я на самом деле не пытаюсь отвязаться от разговора. Мне хочется двигаться, растворяясь в музыке. Это помогает немного отвлечься.

Голос солиста просто волшебный. И это не фигура речи. Я читала, что артист из “духарей”, то есть магов с перевесом Духа в эфирее.

Неудивительно, что певец воздействует на слушателей особым образом.

Мелодия вплетается в волосы, проникает в меня с воздухом и смешивается с кровью. Делает ноги легкими-легкими, кажется, я вот-вот взлечу.

Душа поет вместе с артистом.

Музыка заканчивается, и чудо растворяется.

– Обалденно, – выдыхает Милон, глядя на меня с восхищением, – ты танцуешь как богиня.

И я впервые с того момента, как переступила порог академии, беззаботно смеюсь.

Меня отпускает от разговора с Ларией. Я перекидываюсь шуточками с однокурсниками, пробую напитки и угощения. Танцую под заводные ритмы и даже извиняюсь перед Кирсеей за шишку на затылке. А девчонка в ответ вымученно улыбается.

“Искры Материи” заканчивают выступление и покидают сцену под жаркие аплодисменты.

Но впереди ещё половина вечеринки.

Студенты разошлись на группы по интересам. Я прибилась к компании сокурсников, но уже подумываю о том, чтобы незаметно сбежать в комнату.

Замечаю, что часть адептов уже так и сделала, в зале становится свободнее.

– Эй, на улице что-то происходит! – кричит рослый парень. Точно не с нашего курса.

Разгоряченные танцами и напитками ребята тянутся к выходу.

Я тоже решаю присоединиться. Потом под шумок сбегу к себе, ничего интересного больше не предвидится.

Но незамеченной остаться не выходит.

Во дворе, рядом с фонтаном, кто-то соорудил безобразную постановку.

Взгляду зрителей предстает привязанное к столбу чучело в моей дорожной одежде. К соломенной голове приделана наспех сработанная картинка. Мое лицо. Сляпано грубо, но вполне узнаваемо.

На груди чучела плакат.

“Тебе тут не место, Летхит!”

На площади собирается толпа, когда чучело вспыхивает.

– Обалдеть! – я узнаю голос соседки.

Оборачиваюсь, смотрю на нее.

– Чучело не моих рук дело! – говорит Эльна.

– Как и все остальное, – вздыхаю, понимая, что на протяжении всего вечера она нет-нет да и попадалась мне на глаза, да и сейчас я видела, как она выходила из столовой вместе со всеми, – прости, что решила, будто ты стащила мою одежду из душевой.

Ее ответ меня добивает:

– Не, это как раз-таки я сделала. А вот остальное…

Да сколько ж у меня тут недоброжелателей?

4.5

– Кто такая эта Летхит?

– Да вон та, рядом с черной ведьмой стоит.

– Чудила?

– Летхит? Не знаю такую. А что она сделала?

На меня показывают пальцами и перешептываются. А я борюсь с желанием накинуться на Эльну с расспросами. Все потом.

– Что тут у вас происходит? – доцент Илхим пытается быть грозным, но его внешность этому не способствует. – Кто устроил поджог в главном дворе?

– Какая-то Летхит, – брякает парнишка, который только что подошел и не видел, что произошло, но услышал мою фамилию.

Стискиваю зубы, чтобы не выдать себя.

Но Илхим уже взял след.

– Летхит? Ирлея Летхит, первый курс? Подойдите ко мне!

Протяжно выдыхаю. По жизни я бы себя не назвала неудачницей. Но Мракендарр меняет людей. Не так, как им хотелось бы. Вот и я теперь поймала вирус невезения.

Скрываться бесполезно. Этот альбинос с феноменальной памятью меня все равно достанет.

– Я здесь, доцент Илхим!

– Адептка Летхит, это вы подожгли столб? Что, кстати, на нем было?

Брезгливо смотрит на обгоревшие ошметки. Они дурно воняют так, что студенты поспешно затыкают носы, а некоторые, самые разумные, отходят подальше. Сейчас праздничная одежда любопытных пропитается гарью.

– Моя одежда и оттиск моего лица, – чеканю в ответ, – и табличка: “Тебе тут не место, Летхит!” Вы правда считаете, я сама могла такое устроить?

– Это правда? – Илхим оглядывает присутствующих. Все молчат. Никто не торопится подтвердить или опровергнуть мои слова. Всем просто интересно, что дальше, и как меня размажут.

– Летхит тут ни при чем, – внезапно говорит Эльна, – она вам не врет.

Илхим пристально смотрит на нее.

– А вы ведь соседки? – изрекает он.

В толпе слышны новые смешки.

– Значит, можете быть не вполне объективны. Разберемся с этим завтра. А сейчас можете расходиться. Летхит, подозрения с вас не снимаются.

Стараюсь не съежиться под насмешливыми взглядами. Иду прочь от учебного корпуса, в общежитие. В глазах закипают злые слезы. Их никто не должен видеть.

Прячусь среди деревьев, растущих между корпусами, не обращая внимания на рвущие одежду сучья.

– Подожди! – останавливает меня голос. Парень бежит следом, запыхавшись, хватает меня выше локтя.

Оборачиваюсь и узнаю третьекурсника Деркея. Неожиданно.

– Ты Ирлея, да?

Молчу.

– Глупый вопрос, – он улыбается, – я ведь слышал. За что они тебя так?

Пожимаю плечами.

– Неудачно попалась на глаза звездам академии.

– Это кому же? – фыркает Деркей.

– Неважно. Я справлюсь.

– Какая гордая, – он отпускает мою руку.

– Зачем ты за мной пошел? – интересуюсь настойчиво.

– Гордая и подозрительная.

– У вас тут иначе нельзя, – эта беседа начинает раздражать отсутствием смысла.

– Пока будет “у вас”, это и не закончится, – Деркей спокоен, – многие пугаются, когда им приходит вызов в Мракендарр. Но страдать и считать себя обделенной глупо. С этим придется жить дальше.

– Спасибо, учитель, – складываю руки на груди и кланяюсь, – могу идти дальше?

– Я буду называть тебя Колючка, – сообщает парень. Он смеется. Моя злость его забавляет.

– На самом деле, я просто отошел подальше от этого балагана. Ну и чтобы не провонять. Смотрю – тут ты бегаешь с таким видом, словно сейчас аллею подпалишь.

Вымученно улыбаюсь.

– Приятно, что в этом месте не все враждебно ко мне настроены.

– О, – беспечно машет рукой Деркей, – это еще не факт. Если я к тебе подошел, не значит, что у меня благие намерения. Так что не обнадеживайся слишком.

– И не собиралась, – говорю сквозь зубы, – спокойной ночи, адепт Олтар.

Решительно отворачиваюсь, иду дальше и тут же спотыкаюсь о ветку.

Деркей ржет мне вслед.

Мракендарру повезло, что мой эфирей едва трепыхается. Я б и правда тут все спалила.

В общежитии меня ожидает сюрприз в виде Эльны под дверью.

– А сейчас-то ты чего притворяешься? – раздраженно бросаю ей.

– Не притворяюсь. У меня правда нет твоего ключа, Летхит.

Вздыхаю, открываю дверь.

– Рассказывай, – командую, когда мы обе заходим и я запираюсь на замок.

– Если ты стащила мои вещи, то кто их поджег?

– Я тебе оракул что ли? У нас еще прорицательства не было.

Эльна не испытывает чувства вины. Сложила руки на груди крест-накрест и не смотрит на меня, а прямо-таки взирает.

Буравлю ее взглядом, не говоря ни слова. Соседка сдается.

– Ладно, – снисходит она до объяснений, – ты меня выбесила. Я решила тебе насолить, чтоб жизнь легкой не казалась. Шмыгнула за тобой, зашла мышкой, умыкнула вещички. А когда выходила, услышала шаги в коридоре, смотрю – в душевую идет девчонка. Тогда занервничала, заскочила в уборную, там кинула твое тряпье и пошла в комнату.

Она замолкает, а я продолжаю смотреть в упор, показывая, что жду продолжения.

Неохотно Эльна рассказывает:

– Немного побыла в комнате и решила, что зря бросила твою одежду, надо припрятать ее тут у нас, а потом тебе подкинуть. Тогда я вернулась в уборную и увидела, что ничего уже и нету. Вот и все. Кто-то умыкнул. Я подумала, что уборщица. Но видно нет.

– Разумеется нет, – дергаю плечом, – зачем служащим общежития жечь мое чучело? Это Керейна и компания. И если я узнаю, что ты им сама передала вещи…

– Бред! – возмущается Эльна. – Дались мне эти пустоголовые!

– Значит, если ты не причастна к безобразию, – стараюсь говорить спокойно, – у кого-то крайне недружелюбного есть ключ от нашей комнаты.

ГЛАВА 5

У нас четыре лекции. Три обычных и одна сдвоенная. С утра Эльна предлагает посещать их по очереди. Одна пишет конспекты, вторая сидит в комнате.

– Вдруг к нам кто-то вломится, раз тебя так не взлюбили! – приводит она железный довод.

– Ага, тебя-то у нас все обожают, – язвлю я, понимая, что она в сущности права.

– Что ты натворила такое? Ну кроме того, что повалила Керейну Зелет в кастелянной?

– Порвала штаны будущему королю академии, – вздыхаю, – возможно разбила ему коленку.

– Хм, а ты бойкая, – хвалит меня Эльна, – а слышала, что “будущий” это просто формальность? Действующий король академии не явился на учебу и не никак об этом не предупредил.

– Возможно заболел человек, – пожимаю плечами, – зачем его сразу вычеркивать?

– В Мракендарре так не принято, – фыркает соседка, – здесь все очень строго. За такие вольности любого выгонят.

Новый король академии выбирается, когда трон покидает предыдущий. То есть, ближе к выпускному. И в состязании за столь высокое звание участвуют студенты третьего и четвертого курсов. Но, как правило, явного лидера видно сразу, результаты голосования не становятся неожиданностью.

– Так что твой новый друг Вальдер Эфлон, вероятно, будет коронован досрочно.

– У него что, и соперников нет? – интересуюсь я, поправляя фиолетовый жакет первокурсницы.

– Есть желающие составить Вальду конкуренцию, но без особых шансов, – Эльна тщательно подводит глаза черным, – у него уровень магии зашкаливает и еще он капитан команды по ментелену.

Ментелен – главная спортивная игра студентов-магов нашего мира. Я о ней слышала, но даже правил толком не запомнила.

– Откуда ты столько знаешь? – не понимаю я. – Завела подружек?

– Нет. Когда все болтают, я стою в уголочке, жую рогалик с сыром и слушаю. Все, Летхит. У меня уже челюсть устала с тобой разговаривать. А впереди еще пять часов учебы.

– Ну так оставайся дежурить, как предлагала. И болтать не придется ни с кем.

– Я же по очереди хотела! – возмущается Эльна.

– Ты хоть помнишь, по чьей вине наш ключ оказался у злобной стервы? – намекаю я.

– Если бы ты, Летхит, не обладала даром заводить врагов с порога, ничего бы не произошло. Это ты влетела в Мракендарр, размахивая кулаками, а теперь удивляешься, что со всех сторон в тебя полетели стрелы.

– Ах, значит, это я виновата? – возмущенно смотрю на обнаглевшую соседку. И вдруг понимаю, что она, по сути, права. Именно с враждебным настроем я сюда и ехала. Но это не отменяет гадкого поведения окружающих, включая саму Эльну.

– Ну, знаешь ли, я пойду на завтрак, а потом на учебу, – заявляю соседке, – не хватало еще, чтобы мне за прогулы выволочку устроили. Все самое ценное заберу с собой. А ты можешь охранное заклинание поставить или сидеть тут, пока я не вернусь.

Беру с тумбочки Фелиндрикса, засовываю в рюкзак. Пока мы не отыщем ключ или не поменяем тут замок, оставлять его без присмотра нельзя. Недоброжелатели запросто решат насолить мне, украв любимую куклу.

Решительно выхожу из комнаты.

Эльна догоняет меня уже в столовой, где я успеваю занять последнюю свободную стойку. За остальными уже кто-то есть.

Соседка недовольно озирается в надежде приткнуться в одинокий уголок. Но ей не везет. Она мрачно смотрит на меня, отворачивается, идет получать завтрак.

В это же время я слышу у себя над ухом звонкий голосок:

– У тебя свободно?

– Кирсея? – с удивлением смотрю на блондинку. – Мне казалось, ты нашла себе подружек.

Киваю в сторону окна, где шушукаются Керейна и ее свита.

Девчонка мрачнеет.

– Ничего не вышло. Но сейчас мне просто нужно позавтракать, а не искать друзей.

Она вновь улыбается.

– Если хочешь, уйду еще куда-нибудь.

– Да оставайся, – безразлично говорю, сдвигая свою посуду поближе. Сегодня начинаю день с сырников, политых сгущенным молоком и большой кружки чая с медом и лимоном.

– Двигайтесь! – Эльна резко ставит на столик миску с кашей, посыпанной клюквой.

Потом смотрит на Кирсею, прищуривается и протягивает:

– Погоди-ка! Это ты заходила в душевую, когда там была Летхит!

– Ну заходила, и что? – Кирсея утыкается взглядом в свою тарелку. – Там свободное посещение, любая может помыться.

– Ага, – довольно улыбается вдруг Эльна, – даже если не взяла с собой ни полотенце, ни сменную одежду.

– Очень интересно, – сжимаю запястье Кирсеи, чтобы она не сбежала, – здесь поговорим, или выйдем?