Академия Космического Флота: Спасатели

Глава 1. Захран

«Добрый день!

За время каникул у меня было время тщательно всё обдумать. Я пришла к выводу, что Академия Космического Флота, как и любая другая военная карьера, — это не моё. Я благодарна за первый год обучения, но последние события слишком сильно на меня повлияли. Всё-таки здоровье важнее. Я решила остаться учиться и работать на родном Захране. Пожалуйста, укажите адрес, куда выслать выданный коммуникатор, я верну его с беспилотником. Остальные вещи остались на станции, их можно взять из моей каюты.

Письмо заверяю отпечатком пальца.

С уважением,
Кристина Соколова»

***

Кристина Соколова

— Крис, нам так тебя не хватает! Я пошла в первый класс, меня все-все проводили на линейку! Толик и Жорик несли мой рюкзак по очереди, а мама купила огромный букет из цветов, таких длинных, тяжёлых и вонючих…

— Гладиолусов, — подсказал Лёва, прихрамывая, но при этом ловко переставляя костыли.

Мы возвращались из продуктового супермаркета, где я раньше работала кассиршей, через парк домой. Я несла в одной руке торт, в другой сжимала ладошку младшей сестры. Две недели каникул на Захране пронеслись словно один миг, и это был предпоследний вечер перед тем, как по договорённости за мной должны прилететь от Космофлота.

Для родной планеты стоял весьма хороший денёк. Солнечный свет пробивался через плотный слой облаков и создавал отличное настроение. Здесь, в новом парке, даже не было слышно сирен городских флаеров и не пахло синтетическим горючим. Одинокие, высаженные примерно каждые десять-пятнадцать метров вдоль дорожек лиственницы были ограждены колючей проволокой под напряжением, словно сокровище. Хотя почему «словно»? Здоровые растения на Захране действительно на вес золота, а уж лиственницы и вовсе рекордсмены по интенсивности фотосинтеза, а следовательно, и выделению кислорода. Для планеты с парниковым эффектом — настоящая драгоценность!

— Да-да, точно! Гладиолусов. — Иришка бодро закивала и, подпрыгивая, продолжила тараторить: — Футбольная команда Руслана заняла второе место на городском чемпионате, а Лёва три раза выиграл квартальные матчи по шахматам!

Я бросила изумлённый взгляд на брата. Он, как всегда, засмущался.

— На окружной матч не ходил, там получилась накладка с квартальными временна́я, а по деньгам выходило, что первые хоть и менее престижные, но участвовать в них выгоднее. Помимо кредитов в качестве приза ещё льготы от мэра на всю семью на проезд, купоны на продукты… помножить на наше количество, ну ты поняла. — Лёва улыбнулся и развёл руками.

Я лишь покачала головой.

— Но ведь от этих партий не растёт твой эло-рейтинг. Тебе надо сражаться с более опытными шахматистами!

— Меньше шансов выиграть денежный приз, — упрямо повторил Лёва, делая паузы между словами.

Мы свернули на узкую дорожку, которая вела к дополнительному выходу из парка. Пушистые лиственницы закончились, вместо них появились дешёвая пластиковая имитация деревьев и куцые бледно-зелёные кусты. Я поймала себя на том, что непроизвольно сравниваю парк на родине с оранжереей на главной станции Космического Флота, и результаты, к сожалению, не в пользу первой.

— Я ведь целый год высылала часть стипендии кадета, она существенно больше, чем мой бывший оклад. Денег должно было хватить… — Я осеклась, заметив многозначительное переглядывание сиблингов[1]. — О, нет! Жильцы устроили потоп или пожар и всё пришлось спустить на ремонт? Или очередной муж мамы вас обокрал? — предположила я худшее.

Ангелина гордо именовала себя хозяйкой бизнеса по сдаче когда-то купленных двух квартир на окраине города с видом на свалку, вот только её дело порой съедало кредитов больше, чем приносило. Конечно, за прошедшие дни я увидела, что жизнь братьев и сестры улучшилась: появились новые вещи в гардеробе мелких и новенькая посудомойка на кухне, — но мало ли куда делась остальная часть присылаемых мною денег.

— Нет-нет, всё в порядке! — поспешил разуверить меня Лёва. — Разумеется, Толя с Жорой перепроверяют маминых клиентов, так что тут всё в порядке настолько, насколько возможно. Мы даже всегда половину от того, что ты давала, откладывали на чёрный день. Там приличная сумма скопилась. И мама замуж больше не выходила. — Брат скривился и добавил: — Вроде бы. Но это не точно.

От сердца отлегло, я вздохнула. Хорошо хоть так. Кредиты есть, а это на Захране главное. Любую серьёзную проблему, будь то отсутствие жилья, покупка нужного лекарства или продуктов, можно решить с помощью денег.

— Но почему тогда ты ходил на соревнования уровнем ниже, если на жизнь хватает? — уточнила в лёгком замешательстве.

Мы как раз вышли из парка. Кусты и аккуратные, уложенные однотипной плиткой дорожки закончились, перед нами раскинулась пыльная асфальтовая дорога. На голову будто кто-то накинул одеяло из противных сигналов и тарахтения флаеров, криков недовольных водителей, взвеси гари и выхлопных газов.

Ира неожиданно нашла гранитный камушек и сосредоточила всё внимание на нём, пиная новенькой сандалией. Братишка тоже угрюмо замолчал, делая вид, что ему слишком тяжело переставлять костыли, чтобы разговаривать. Пришлось повторить вопрос:

— Лёв, почему ты пошёл на окружное состязание?

— Потому что, — процедил мелкий. — Крис, ты отучилась в Академии целый год, мы сделали хорошую финансовую подушку. Тебе больше не надо жертвовать собой ради нас.

— Жертвовать? — пробормотала изумлённо.

— Ну да. Спасибо огромное за всё, что ты для нас сделала, — продолжил брат, набирая обороты, — но близнецы уже взрослые, они чуть улучшили то разъедающее зелье, что сварганили для тебя год назад, и поставили его на поток. Оказывается, у многих забиты засорами трубы, а эта кислота отлично справляется с ними. Ингредиенты для состава получились труднодоступными, да и хранить химикаты сложно, но Толик говорит, что они что-нибудь придумают. Я чуть-чуть приношу заработок шахматами, Руслан нашёл халтуру на стройке. Он там железяки всякие таскает по вечерам. Тебе вовсе не обязательно вновь нас покидать и лететь в космос.

Глава 2. КС-700

Лейтенант Ивес Ир’сан

«Она не могла этого написать».

Ивес перечитал письмо, наверное, в тысячный раз и с силой протёр сухие глаза. Руки подрагивали от волнения. Вроде бы всё сухо и ясно, всё по делу. Он сходил с письмом к начальству, но ни адмирала Леру, ни шаутбенахта Гассо-Тьен-Терра не было на месте. Секретарь канцелярии при совете старших офицеров пожал плечами и ответил коротко:

— По статистике, большинство кадетов отсеиваются именно после первого года, а девушки бросают Академию охотнее, чем представители мужского пола. С учётом полученной травмы просьба кадета Соколовой неудивительна. Вы, лейтенант Ир’сан, не переживайте. Не думаю, что кто-то из руководства будет настаивать на записи в ваше дело, будто вы плохой наставник.

О последнем Ивес не то что не переживал, а за все дни даже ни разу не задумался. Не то чтобы Ир’сан не был амбициозным или не хотел продвижения по службе, просто бумажки его всегда мало интересовали: годы учёбы здоровье отца стояло на первом месте, теперь вот отказ Кристины продолжать обучение неожиданно прошёлся лезвием по сердцу.

Почему планы девушки резко изменились всего за каких-то две недели пребывания на Захране? Почему она сообщила о том, что уходит, так сухо?.. Они же вроде бы подружились, разве нет?

«Подружились? Не смеши. У вас были стандартные отношения наставник-ученик, вот и всё», — заметил внутренний голос.

«Она закрыла собой меня от пули!» — тут же возразил Ивес сам себе.

«А последствия ранения не понравились, вот и решила не возвращаться. Всё логично», — фыркнул всё тот же голос.

Ввиду отсутствия на десятом курсе обязательных занятий лейтенант Ир’сан приходил в спортивный зал КС-700 каждое утро и задерживался там практически до обеда, пытаясь выкинуть одну-единственную мысль из головы: «Она не могла этого написать».

Но написала.

Сообщение было отправлено с её личного коммуникатора… Даже если кто-то украл устройство, он бы не смог разблокировать его без отпечатка Кристины.

Тревога разъедала нервы, как ржавчина пожирает металл. Внутри грудной клетки поселилось вязкое и липкое чувство, из-за которого лейтенанта уже две недели преследовала жёсткая бессонница и постоянно болела голова. Просыпаясь под утро в поту, он ощущал себя как тонущий в трясинном болоте: вроде бы всё происходит медленно и можно выкарабкаться в любой момент. Вот только руки и ноги беспомощно машут в тёмной жиже, каждое движение вызывает лишь новую волну сомнений, а собственные страхи утягивают тело на дно.

— Я не верю! — внезапно со злостью рыкнул Ивес и ударил ладонью плашмя по кнопке остановки беговой дорожки.

«Хэл, надо перетереть. Когда вернёшься с дежурства?» — быстро набрал он сообщение лучшему другу.

«Если это по поводу Морковки, то расслабь булки. Захотела уйти — ушла, никого силой мы не держим. Совет на будущее: женщины вообще не любят, когда с ними делают что-то силой».

«Несколько недель назад она не хотела покидать Космофлот. Я должен понять, что случилось».

«Ив, мы все очень расстроились. Но прими тот факт, что Кристина бросила учёбу в Космофлоте. Не мы её, а она — нас. Так бывает, гуманоиды меняют решение».

«Дени, отдай коммуникатор Хэлу. И напишите уже, когда вернётесь на станцию!»

«Летели обратно, но пришёл внезапный вызов с Ларка. Думаю, дня два теперь, там переночуем. У меня ближайшая увольнительная через неделю. Если совсем неймётся — можно сгонять на Захран».

После нескольких часов бега пот лился градом по лицу, плечам и спине цварга, но вместо того чтобы принять душ, лейтенант наскоро обтёрся сухим полотенцем, набросил футболку и решительным шагом направился в каюту Аскелла Лесли.

Ждать ещё двое суток до прибытия Хальгарда и Дениз не было сил, не говоря уже о неделе до официальной увольнительной лучшего друга. Ивес чувствовал, что ещё немного, и настрой увидеться с Кристиной утечёт из него по спирали.

— О! — удивился таноржец, открывая дверь. — А у нас разве не завтра дежурство? Шварх, я снова перепутал даты?!

— Нет, Аскелл, всё в порядке. Наша смена действительно через сутки. Я по другому вопросу.

Ив решительно шагнул в каюту и принюхался к эмоциям: таноржец явно был один, а значит, говорить можно в открытую. Цварг нервно взлохматил волосы, думая, как сформулировать то, что крутилось у него в голове последние дни. Таноржец проявил догадливость:

— Ты по поводу коммуникатора Кристины?

— Да. Нет… Не совсем.

— Я перепроверил его перед тем, как сдавать казначею. Всё чисто, никаких вирусных программ и червей.

— Не в этом дело. — Ивес мотнул рогатой головой, пытаясь подобрать слова, которые убедят одногруппника. — Я чувствую, что в этой истории что-то не так.

Тёмные брови таноржца взлетели на лоб от удивления.

— Я, конечно, в курсе, что цварги умеют считывать бета-колебания из воздуха, но это звучит сверхъестественно даже для тебя. Ты в курсе, сколько миллионов километров вакуума между станцией и Захраном? Даже если представить, что твои резонаторы сверхчувствительные…

— Да не в этом смысле! — Ив начал злиться. Периодически Аскелл вёл себя до зубного скрежета занудно. Как истинный таноржец, одним словом. — Я хочу увидеть Кристину и потребовать, чтобы она сказала в лицо всё то, что написала.

— А, — глубокомысленно произнёс лейтенант Лесли, почесал отросшую щетину на подбородке и добавил: — А смысл?

— Мне так надо, — упрямо ответил Ир’сан.

Почему «надо», Ивес не смог бы ответить даже себе. Удивительно, но такое обоснование полностью устроило логичного до мозга костей таноржца.

— А, ну если так, то я в деле. — Он пожал плечами как само собой разумеющееся, и Ив облегчённо выдохнул: определённо, на Захране с человеком ему будет проще, чем с ларком.

Шестерёнки в голове таноржца тут же заработали в правильном направлении:

— Полагаю, первым делом надо будет влезть в справочник планеты и найти домашний адрес Крис?

Глава 3. Лечебница

Кристина Соколова

Во рту поселился отвратительный запах сдохших швархов, голова гудела, но на фоне того, как омерзительно я себя чувствовала, это было наименьшей проблемой. Я потеряла счёт времени. Да и как можно считать дни, пребывая в наглухо изолированной комнате без окон? Я даже толком перестала понимать — утро, день или вечер сейчас.

Меня преследовало непрекращающееся чувство оглушенности, растерянности и дезориентации в пространстве. Предметы плыли, теряли форму и цвета, а порой и вовсе кружились в калейдоскопе хаоса.

— Кристина Соколова, повторяю вопрос в третий раз.

Противный, худой как жердь мужичок, представившийся сотрудником Тайной Службы Защиты Захрана в первый же день моего заключения, буравил неприязненно-сочувствующим взглядом. Удивительное дело, но я научилась более или менее сосредотачивать внимание на лицах посетителей, несмотря на то что картинка по краям расплывалась.

У безопасника были один в один такие же крысиные усики, как у блондина-оператора с головидения, вот только не светлые, а темно-коричневые. Мода, что ли, на Захране на тонкие усы повсеместная? Я так и прозвала этого безопасника про себя: «Крысиные Усики». Иногда приходил другой, чуть более полноватый, но с таким пугающе пустым взглядом, что сердце уходило в пятки. «Такие взгляды не должны быть у живых людей, только у мёртвых», — подумала я при первой встрече. Именно он и предложил электрошоковую терапию.

— Ау-у, Кристина, вы меня слышите?

Я с усилием моргнула и посмотрела на Крысиные Усики.

— Да. — Собственный хриплый голос оцарапал горло. — Я хочу увидеть родных. Почему за всё время мне ни разу не дали с ними встретиться?

Мужчина шумно вздохнул и потёр лоб так, будто отвечал на этот вопрос уже сотню раз. Хотя с учётом появившихся провалов в памяти, вероятно, я действительно спрашивала уже неоднократно.

— Потому что ваш случай ужасен. Мы опасаемся, что вы можете их заразить.

Его голос доносился как сквозь толстый слой ваты. Приходилось делать усилие, чтобы расслышать… Впрочем, под этой дрянью, которой меня обкалывали, я постоянно чувствовала себя омерзительно.

— Заразить?

— Конечно. Ваш мозг тщательно обработали цварги. Кто знает, может быть, вы всё время пребывания на Захране убеждали родных и знакомых, что это дружественная нам раса.

«Так и было, но лучше молчать».

Безопасник сделал выразительную паузу.

— Так как вы думаете, когда вас начали вербовать?

— Что?

— Обрабатывать мозг. Когда вы почувствовали, что заболеваете?

— Я здоровая. Была, по крайней мере, пока вы не поместили меня в это заведение.

— Хорошо. — Мужчина примирительно поднял ладони. — Давайте переформулируем. Когда они начали менять ваш организм?

— Менять организм? — рассеянно повторила. Опыт показал, что если совсем не реагировать на посетителя, то ничем хорошим это не закончится. Рано или поздно он разозлится и позовёт того, другого, с мёртвыми глазами, а там и до лечебной терапии недалеко. — Почти сразу. Док Бланк сказал, что я мало вешу, мне стали давать больше белка и кальция.

— Ну наконец-то! — воскликнул безопасник так, будто я раскрыла великую тайну. — А ещё что-то вспомнить можете?

Несмотря на скручивающую внутренности тошноту на грани рвоты, головокружение и ноющую боль в руке, я могла вспомнить многое. Например, фантастически синие глаза Ивеса и то, как он нёс меня на руках из семнадцатой шахты. Как держал за руку перед сном и как учил играть в боулинг. Улыбка Хэла, его дурацкая кличка «Морковка», которую подхватили все в восьмой группе, непослушные вихры Аскелла и обезоруживающая скорость, с которой Селвин делал буквально всё… Шесть рук как-никак.

— Витамины давали, — вздохнула, пытаясь выудить из памяти то, что требовалось этому странному типу.

— Отлично-отлично! — Он достал блокнот и принялся в нём что-то поспешно записывать.

Я мысленно пожала плечами: если хочет — пускай пишет, плевать. Говорить плохое ни о цваргах, ни о ларках, ни о ком-то ещё я на камеру всё равно не буду.

— Что-то ещё? — Крысиные Усики поднял голову и внимательно на меня посмотрел.

— Не помню.

— Хорошо. — Он кивнул. — А помните, как потеряли девственность? Это было сразу с тем цваргом… как его… Ивесом Ир’саном?

Я несколько секунд тупо пялилась на морщинистое лицо, тонкие брови и неожиданно высокий лоб собеседника.

— П-простите? Я не рас-расслышала.

Заикаться я тоже начала здесь, в этом заведении, но когда именно — не могла вспомнить. Три или четыре встречи назад с мистером Крысиные Усики…

— Мы уже поняли, что на Цварге есть проблема с рождаемостью. Наши спецслужбы отследили, что иногда эти изве… — Мужчина посмотрел на меня, поджал губы и поспешно поправился: — Фиолетовые инопланетяне с рогами похищают наших женщин. Им явно подходят не все, а какие-то особенные. Мы пытаемся понять, что такого необычного есть в вас, Кристина.

Я потрясла головой.

— Я об-обычная.

— Да нет же! Взять хотя бы то, что вас зачислили в Академию. Космофлот не собирался брать захухрей на службу. Наши граждане неоднократно подавали петиции, что против того, чтобы эта инопланетная организация забирала людей. Аппарат Управления Захраном встречался с самим генералом, чтобы обсудить этот момент, и пару лет назад планете наконец-то разрешили не поставлять э-э-эм… живую силу.

— Ка-какое это имеет отношение ко мне?

— Как какое?! — На этот раз Крысиные Усики возмущённо взмахнул руками. — Кристина, я повторяю. Вас выбрали эти… этот цварг. Ваше тело сразу стали менять под запросы той расы, очевидно, чтобы вы смогли выносить их детей. Представляете, от чего мы вас спасли?

— От чего?

— От вынашивания и рождения мутантов! — Безопасник встал с единственного стула в помещении и принялся расхаживать туда-сюда.

Эта комната, куда меня поместили, была обшита толстыми белыми матами: пол, потолок, стены и даже единственная дверь. Мебели здесь не имелось: предполагалось, что сидеть, спать и есть я должна именно на матах. Единственный стул с металлическими ножками, который появлялся в комнате, вносил и уносил текущий посетитель.

Глава 4. Офицеры восьмой группы

Лейтенанты Ивес Ир’cан и Аскелл Лесли

— Уверен, что это тут? — Цварг с сомнением покосился на старое обветшавшее здание, сложенное из крупных бетонных блоков, и запахнул плащ поплотнее.

В это время года и в этом месте на Захране царила духота, впрочем, из-за парникового эффекта Ивес догадывался, что душно тут постоянно. Но плотная верхняя одежда с глубоким капюшоном и бежевые перчатки в тон кожи местных жителей делали его куда более незаметным, чем собственная внешность.

— Да, уверен, — кивнул Аскелл. — Я на всякий случай сверился с информацией в секретариате Космофлота.

В отличие от друга, он надел джинсы и футболку и выглядел как типичный захухря. Уроженца Танорга в нём выдавали лишь слегка смугловатая кожа да чуть более вытянутый разрез карих глаз — и то, если присматриваться. Офицеры зашли внутрь здания и поднялись по скошенным ступенькам на нужный этаж. Пользоваться лифтом они не решились — не хватало ещё застрять, когда времени и так не много.

— Я постою у окна, чтобы не испугать её родственников, если она дома не одна. Просто позови её, и всё, это самое главное. Хорошо?

— Сейчас устроим, — добродушно ответил Аскелл и вдавил кнопку звонка около громоздкой металлической двери.

Раздался противный звон с той стороны, невнятные звуки и крики, а затем дверь распахнулась. На пороге показался высоченный тощий подросток лет пятнадцати-шестнадцати с россыпью веснушек на лице и короткими, торчащими в разные стороны рыжими кудряшками.

— Привет, если ты за химией, то пока нет, — с порога выпалил незнакомец. — Лауретсульфат натрия закончился, как и основа под плазму. Будет на следующей неделе, заходи в четверг.

— Э-э-э… Я вообще не за этим.

— Да? А за чем же? — Захухря подозрительно прищурился и резко выпрямил спину. Несмотря на то что был значительно младше и худее Аскелла, ростом он оказался даже выше последнего.

— Я хотел бы увидеться с Кристиной Соколовой. Позовёте? — Лейтенант ослепительно улыбнулся, стараясь излучать дружелюбие, но это явно не помогло.

— А ты кто такой вообще? — Тон рыжего упал на добрую октаву.

— Друг. Меня зовут Аскелл.

— М-да, что же я никогда про тебя не слышал?

Рыжий не только не сдвинулся с места, но ещё и руки на груди сложил.

— Пожалуйста, просто передайте Кристине, что пришёл…

— Эй, Толь, ты чего топчешься? Скажи клиенту, чтобы на следующей неделе приходил. — Ещё один рыжий, как два атома похожий на брата, образовался в проходе.

— Я так и сказал, — фыркнул первый и кивком указал на незваного гостя. — Представь себе, он к Кристине.

Ивес стоял в нескольких метрах от квартиры Соколовой и не только вслушивался в разговор, но и принюхивался к эмоциям. Стоило заговорить о девушке, как из квартиры людей запахло тревогой, опасением и какими-то странными бета-колебаниями со стойким оттенком плесени — чувством вины, что ли? Ир’сан нахмурился, ощущая, как с каждой секундой внутренности всё сильнее завязываются в узел беспокойства.

— Ты кто такой?! — рыкнул подошедший близнец.

Офицер вздохнул.

— Я Аскелл Лесли, друг Кристины.

— Ага, ща-аз, так мы и поверили. Что только нынче пронырливые репортёры не выдумывают, лишь бы полить грязью нашу сестру. Слушай, проваливай подобру-поздорову, пока кости целы.

Таноржец явно ожидал не такого приветствия.

— Но мы правда друзья, — пробормотал он растерянно. — Мы вместе учились в Академии… не в одной группе, конечно, но я помогал ей с уроками…

— Так это ты ей мозги помогал промывать?! — Вдруг за спинами братьев образовался ещё один, третий тип — самый высокий и крупный, в облегающей майке без рукавов. Он с силой сжал кулаки, от чего объёмные бицепсы налились кровью, а выражение лица исказилось на что-то зверское.

«По-видимому, спортсмен», — решил Аскелл, непроизвольно отступая на шаг и думая, что же теперь делать. Нет, троих гражданских, даже с учётом того, что один из них в прекрасной физической форме, он не боялся, тем более когда в нескольких метрах позади Ивес. Но тот факт, что они отчего-то злятся и совсем не хотят звать Кристину, ставил в тупик.

Ир’сан почуял, как от всех трёх рыжих полыхнуло яростью и они вот-вот набросятся на друга, ляпни он что не так. Не медля больше ни секунды, он скинул с головы капюшон и решительно встал между людьми, загораживая одногруппника спиной.

— Мы действительно из Космофлота. Позовите Кристину, мы поговорим с ней и уйдём. Мы не сделаем ей ничего плохого.

Реакция на слова Ивеса не заставила себя ждать.

— Ты-ы-ы! Уже сделали-и!

— Уродец!

— Это из-за тебя наша сестра тронулась умом!

Самый высокий и мощный парень протиснулся сквозь близнецов и с кулаками бросился на цварга. Лейтенанту Ир’cану ничего не оставалось, как в последний момент увернуться от удара, но это разозлило нападающего лишь больше. Лицо парня перекосило от ярости, а в ментальном фоне разлились жгучие, как перец, эмоции ненависти.

— Ты рогатый мутант…

— Руслан, сто-о-ой!

— …не буду, это из-за него её забрали!

«Тронулась умом? Забрали? Что?!»

Тот, кого назвали Русланом, несколько раз попытался ударить Ивеса, и последнему ничего не оставалось, как уходить с линии атаки или ставить блоки — лестничная площадка оказалась совсем уж маленькой.

— Погоди, остановись, я не хочу ничего плохого… — пытался убедить цварг, уворачиваясь от разъярённого человека, но его не слушали.

Увесистые кулаки парня преимущественно вспарывали пустой воздух. Может, для захухри он и был ловким, но техника и скорость не шли ни в какое сравнение с движениями Хальгарда, с которым Ивес обычно вставал в рукопашные спарринги. Один раз, ловя равновесие, Ив взмахнул хвостом, и шип пронёсся в десятке сантиметров от лиц близнецов. Лейтенант прекрасно контролировал пятую конечность, но люди не на шутку испугались — это отразилось в бета-колебаниях, — и, вместо того чтобы прийти в себя и успокоить брата-спортсмена, они восприняли мелькнувший хвост как нападение, резко вспомнили о существовании Аскелла и навалились на него вдвоём. Вдруг откуда ни возьмись завоняло палёной кожей, послышался рваный крик таноржца, запахло болью…

Глава 5. Похищение

Лейтенанты Ивес Ир’cан и Аскелл Лесли

В той части планеты, где держали Кристину, уже наступила ночь. По заключениям Лёвы выходило, что в нужном радиусе целых три строения с нужными параметрами. Быстрая проверка обнаружила, что первым оказался заброшенный, но архитектурно ценный особняк трёхвековой давности. Судя по всему, у хозяев участка не было денег на реставрацию исторического здания, а снести — не позволяли законы. Вторым местом было небольшое сообщество ферм со скученными хозяйственными постройками, сараями и конюшнями. Видимо, никто не снимал частную собственность на фото- и видеокамеры, а с нечётких снимков спутников Лёва воспринял всё это как единое здание. А вот третье место сразу же заставило насторожиться и Аскелла, и Ивеса.

— Лёва сказал, что это бывшая лечебница, — пробормотал Лесли, хмуря лоб. — Как-то не похоже… У нас, на Танорге, по крайней мере, все заведения для выздоровления больных окрашены в яркие и сочные цвета, вкусно пахнет и непременно играет расслабляющая музыка. Может, стоит покружить и поискать ещё что-то?

Словно в издёвку, именно в этот момент подул пронизывающий ветер, и из мрака донеслось тревожное уханье совы.

— Она здесь, — тихо сказал Ив.

— Уверен? — встрепенулся таноржец, отодвигая колючую ветку бузины и вглядываясь в неприветливый силуэт обычного П-образного строения через ночные визоры.

Аскелл как настоящий уроженец Танорга таскал при себе прорву техники. Ивес кивнул. В отличие от друга, он прекрасно видел в предрассветных сумерках без дополнительных средств.

— Ты её чувствуешь? Можешь сказать, где она?

На этот раз Ив отрицательно помотал головой.

— Я ощущаю множество смешанных бета-колебаний… Кто-то спит, кто-то нервничает, ещё какие-то странные и рваные… Но Кристины среди них нет. Однако посмотри внимательно. — Он указал пальцем на стену, покрытую густой тенью. — В левом крыле все окна заколочены. Думаю, её держат там. Точнее смогу сказать, когда будем внутри.

Цварг шагнул в сторону здания, стараясь держаться в тени и при этом всматриваться в периметр: металлический забор-сетка с шипастой скрученной проволокой наверху, контрольно-пропускной пункт со шлагбаумом и несколько громадных рыже-коричневых цистерн и контейнеров внутри территории — в таких обычно перевозят еду для сотрудников крупных предприятий. Огромный грузовой флаер и три поменьше — явно личный транспорт персонала — запаркованы за тем же ограждением. Около входа в здание кто-то соорудил две куцые клумбы с маргаритками и кривовато подстриг несколько кустов вдоль бетонных дорожек. Несколькими метрами правее неаккуратной горкой лежало нагромождение разномастных и разнокалиберных камней — не то жалкое подобие альпийской горки, не то стройматериал для будущих дорожек.

Аскелл же всё внимание сконцентрировал на следящей технике.

— Там тьма камер, пройти незамеченными не получится, — скривился он. — Даже если подберём похожий флаер или я на коленке соберу «открывашку» для шлагбаума. Ко всему, наверняка на экраны смотрит охранник, придётся что-то выдумывать…

— У нас нет времени, и не хотелось бы светиться, — прервал его размышления цварг и принялся огибать территорию со зданием так, чтобы пропускной пункт остался позади.

— А как тогда проникнем? — недоумённо спросил Лесли, глядя в спину одногруппника.

— Оставь это мне. Лучше подумай, внутри будет ещё один пост охраны или нет? Ты человек, тебе виднее.

— Поверь, психология цваргов мне ближе, чем людей с Захрана. — Аскелл задумчиво почесал темные вихры на макушке. — Хм-м-м… думаю, что всё же есть. Будем бить окно наугад и влезать или как?

— Или как.

Некоторое время офицеры молча двигались вдоль заграждения.

— Ив…

— М?

— Ты так переживаешь за Кристину… — таноржец тут же поправился, поймав взгляд Ир’сана, — то есть мы, конечно же, все переживали за Крис, но никому из группы и в голову не пришло, что то сообщение фальшивое и она осталась на Захране не по собственной воле.

Цварг поджал губы, отодвигая ветки очередного куста бузины.

— Аскелл, говори прямо. Ты на что-то намекаешь?

— Нет… то есть да… то есть…

Лейтенант Лесли почувствовал себя неуютно. В их небольшом кругу никто и никогда не нарушал непреложное правило: не пересекать личных границ. Если кто-то захочет рассказать друзьям что-то особенное о себе, он это сделает сам, когда будет готов. Несмотря на близкие, почти родственные отношения в восьмой группе, каждый её член имел право на секреты. Уважение — это та основа, которая легла в фундамент их дружбы ещё много лет назад.

Аскелл прочистил горло и решился:

— У тебя привязка к Кристине?

— Что? — От неожиданности Ив запнулся о корягу, но тут же поймал равновесие и поспешно воскликнул: — Нет, разумеется! Откуда ты вообще знаешь про привязки цваргов?!

Таноржец смущённо отвёл глаза:

— Дени рассказала. Она хотела как лучше… Ты же помнишь, сколько безобразных слухов ходило на первом курсе из-за твоего отца. Кто-то из пятнадцатой группы даже тотализатор устроил, когда и ты сойдёшь с ума. Дениз однажды собрала нас — меня, Селвина и Хальгарда — и объяснила, что это ни в коем случае не наследственная вещь. Она рассказала про ближний круг цваргов, ну и про то, что твоя мать ушла от отца… В общем-то и всё.

Ир’сан кивнул.

— Ясно. Про Крис ты ошибся. Она член нашей команды, вот и всё. То, что мы делаем, я сделал бы для любого из нашей команды.

Они наконец-то подошли к той части заграждения, откуда их не было видно с наружного пропускного пункта. Аскелл огляделся в поисках видеокамер, но, не найдя их, нахмурился.

— Странно как-то. Неужели не повесили?

— Место пустынное, случайных прохожих здесь нет. Видимо, рассчитывают, что забор и охрана достаточно отпугнут.

— Шварх, а проникать-то как будем? Я кусачки оставил на станции, хотя не уверен, что они взяли бы такую толщину…

Глава 6. Адмирал Леру

Лейтенант Ивес Ир’cан
— Крайнее истощение на фоне затяжного нервного перенапряжения. Нарушение работы нейронов, ретроантероградная амнезия, тяготеющая к истерической. Разрыв нескольких фасций мышц в области ранения… — перечислял док Бланк, стоя по центру приёмной медбокса.

За дверью в медицинской капсуле спала Кристина. Миттар дал ей снотворное, чтобы провести полное обследование. В соседней каюте ещё одну процедуру проходил Аскелл Лесли, но уже в сознании. Он постанывал и покряхтывал, пока робот со световой насадкой в автоматическом режиме просвечивал его кожу и проверял особенно чернеющие гематомы на предмет скрытых кровотечений.

— Док, я ничего не понимаю. Можно на нормальном межгалактическом?

— Ох, простите, лейтенант.

Адам Бланк потёр лоб и порывисто вздохнул:

— Девочка много нервничала и из-за этого голодала. Также у неё присутствуют провалы в памяти, а мышца в месте ранения была снова надорвана.

Офицер Ир’сан нахмурился.

— Насколько всё серьёзно?

— Я поставил капельницу с глюкозой и после неё сразу запущу сессию в медицинской капсуле… Кроме того, придётся снова начинать всё сначала с диетой для набора веса, но более всего меня волнует состояние мозга. Сейчас он очень нестабилен, аппараты показывают странные отклонения, я даже не понимаю, что могло случиться с кадетом Соколовой на Захране…

— Электрошоковая терапия, — хрипло сообщил Ивес.

— Что? — Миттар посмотрел на лейтенанта так, будто тот сказал ему, что пневмонию можно вылечить пиявками. — Это же методы докосмической эпохи... они приравнены к пыткам. Наверное, вы что-то путаете, лейтенант.

— Я видел собственными глазами, и лейтенант Лесли это подтвердит.

— Понятно… — растерянно пробормотал док. — Что ж, спасибо, что сообщили, это в корне меняет дело…

— Почему?

Вместо внятного ответа миттар бросился к компьютеру, бормоча себе под нос:

— Медикаментозно лечить нельзя, симптомы могут усугубиться, а память так и не восстановится. Надо определить, какие участки мозга поражены…

Дальше док Бланк вновь перешёл на медицинский, и Ивес потерял нить разговора. Он хотел вновь попросить объяснить всё максимально доступно, но наручный коммуникатор мигнул входящим сообщением:

«Лейтенант Ир’сан! Срочно явитесь в мою кабинет-каюту. Адмирал Леру».

Судя по характерному короткому жужжанию, такой же приказ пришёл и таноржцу. По какому поводу их так внезапно вызывает сам адмирал, догадался бы и пятилетний ребёнок…

— Ай… ой… Ив… — донесся жалобный голос Лесли из приоткрытой двери.

— Видел, — коротко бросил Ир’сан. — Я объясню адмиралу, что ты проходишь обследование.

— Ага, спасибо. Ты настоящий друг.

«Который, тем не менее, втянул тебя в ту ещё историю».

Быстрым шагом Ивес покинул медицинский бокс и направился в сторону сектора с каютами адмиралов. У него тоже побаливала голова из-за одного неудачного выстрела, пришедшегося практически в основание резонатора, но, конечно же, это не шло ни в какое сравнение с травмами Аскелла. А один из лейтенантов должен явиться под очи руководства.

Дверь в кабинет-каюту адмирала была открыта, и Ивес почувствовал пробежавший холодок по коже. Если бы это был атриум или кабинет Гассо-Тьен-Тэра, то от ора бы у всех в округе уже давно заложило уши. Стукнув для приличия в дверное полотно, Ив откашлялся и громко спросил:

— Адмирал, разрешите войти?

— Разрешаю.

Ивес переступил порог с ощущением надвигающейся бури. В высоком кожаном кресле сидел пожилой адмирал Юлиан Леру — живая легенда Академии. Так долго, как он, в Космофлоте ещё не служил никто, но не в этом заключалась его «легендарность», а том, что, несмотря на совет адмиралов и генерала, являющегося главой всего Космического Флота, большинство действительно важных событий в стенах Академии происходили благодаря Юлиану. Этого цварга уважали все — и консерваторы-старожилы, и подрастающее поколение капитанов и шаутбенахтов, и даже юные кадеты, пока ещё носящие на мундирах лишь простенькую золотую звезду. Юлиан отложил планшет, на котором работал до появления Ивеса, провёл пальцем по белеющему от старости резонатору и спросил:

— Лейтенант Ир’сан, вы ничего рассказать не хотите?

Как много прозвучало в этом вопросе.

— Сэр… — попытался начать фразу Ивес, но понял, что не знает, как продолжить.

И вроде бы адмирал ещё даже не намекнул, что разочарован поведением младшего офицера, а тому уже стало страшно стыдно. Молодой цварг уставился на начищенные ботинки, вытянув руки вдоль швов форменных брюк.

— Итак, — вздохнул адмирал. — Мне поступила жалоба от канцелярии Аппарата Управления Захраном. Здесь упоминаются незаконное проникновение со взломом на территорию психоневрологического диспансера, порча государственного имущества, как то — два квадратных метра ограждения, дверь в помещение «414» и цистерна для пищевых отходов, — кража и порча движимого имущества в виде грузового флаера, а также его содержимого в двести восемьдесят контейнеров еды. Похищение из лечебницы пациентки Кристины Соколовой против её воли, психологическое принуждение, воздействие на двадцать два гражданина Мира Федерации, двадцать один из которых утверждает, что это было нападением. А ещё АУЗ предъявляет Космофлоту умышленное злоупотребление военным званием для введения оператора связи в заблуждение с целью получения секретной информации. К жалобе прикреплены отдельные обрывочные отрезки с видеокамер и показания очевидцев. Со стороны Космофлота добавлю: обман руководства и нарушение рекомендаций выходить на дежурство в связках-двойках. Лейтенант Ир’сан, мне бы хотелось услышать вашу версию событий. И лейтенанта Лесли тоже, разумеется.

— Сэр, он сейчас в медблоке, проверяется после обстрела из травматического оружия. К сожалению, люди более хрупкие, чем цварги или ларки.

Адмирал понимающе кивнул.

— Да, я в курсе, что ваш друг пострадал. Пока вы шли сюда, я уже получил медицинский отчёта от дока Бланка.

Глава 7. Гауптвахта

Лейтенант Ивес Ир’cан

Стоило решётке захлопнуться за Ивесом, как он рухнул от усталости и пережитых эмоций на холодную узкую скамейку.

Его потряхивало от заключения дока Бланка и от мыслей, что теперь будет с ним самим. Ко всему, голова раскалывалась от шальной пули, попавшей почти в рог. Несколькими сантиметрами выше — и он остался бы инвалидом на всю жизнь. Резонаторы не только символ цваргов, их особые органы, дающие расовые сверхспособности чтения эмоций, но и самая большая уязвимость. После привязки, конечно же. Но с логической точки зрения, не будь у цваргов рогов, не было бы и привязок.

Лейтенант с силой растёр лицо и услышал шаги в нескольких метрах справа.

— Ив? Ты, что ли? — удивлённо спросил Селвин.

— А ты что здесь делаешь? — Ивес отнял руки от лица и с не меньшим изумлением посмотрел на друга.

Конечно, Селвин Санди обманул руководство, но пикси мог вообще всё свалить на цварга и таноржца со словами: «Я-то заступил на дежурство, а они нет, это же не моя вина, что они куда-то внезапно исчезли». В общем, варианты были…

— Варианты были. — Словно прочитав мысли друга, Селвин опустился на скамейку напротив. — Меня вообще-то сам генерал запалил, я только «Ворона» в шлюз загнал, а он как раз зашёл в отсек. Я так растерялся, что как дурак замямлил что-то невнятное. Не ожидал… В системе-то отметился всеми пропусками, а тут такая встреча. Прилетел бы минутой позже или раньше — разминулись бы. Генерал сказал: «Выбирай, или в увольнительную на Пикс, или на гауптвахту».

Ивес продолжал с недоумением смотреть на шестирукого друга. Генерал Хестер, как и сам Санди, относился к расе пикси. Обычно в Космофлоте никто не разделял кадетов или офицеров по расовому признаку, это шло в разрез с этикой, но, как ни крути, всё же у каждой расы были свои особенности. Конкретно на Пикс мужчины совсем не любили возвращаться, даже заслуженные увольнительные шестирукие офицеры предпочитали проводить на шумном Тур-Рине или солнечном Зоннене — где угодно, лишь бы не дома.

Ивес всегда подозревал, что дело в махровом матриархате Пикса, но и представить себе не мог, что всё настолько плохо. Он несколько раз задавал наводящие вопросы Селвину: «А что не так дома? Неужели такие плохие отношения с родственниками?» Санди лишь пожимал плечами и отвечал, что всё вроде нормально, но это такой дом, который любишь тогда, когда он находится где-нибудь подальше. «И вообще, я, может, с вами хочу отпуск провести, а вы от меня отделаться пытаетесь», — всегда добавлял он, улыбаясь лишь нижней частью лица. Вот и сейчас Селвин постарался свести всё в шутку:

— Лететь с пересадками на общественном транспорте до Пикса, там провести несколько ночей, а потом обратно… Фи, дурак я, что ли? Я лучше здесь спокойно высплюсь.

— А тебя на сколько сюда послали? — уточнил Ивес.

— На сутки, но я с утра уже сижу. А тебя?

— Не знаю. Адмирал Леру не сказал. Боюсь, как бы теперь вообще под трибунал не угодить…

— Трибунал?! — Глаза пикси округлились. — А что произошло-то? Вы же всего-навсего на Захран летали, чтобы с Кристиной поговорить.

Под выразительным взглядом лейтенанта Ир’сана Селвин осёкся. Слово за слово Ив пересказал всю поездку, опустив некоторые незначительные детали.

— Дела-а-а, — протянул пикси, взлохматив светлые волосы, и зевнул. — Может, спать?

Цварг окинул взглядом унылое полутёмное пространство гауптвахты, серые стены без иллюминаторов, такой же невзрачный полок и неохотно кивнул. Несмотря на то что в груди всё ныло от беспокойства, Ивес уснул почти сразу же, а проснулся от настойчивого шёпота Селвина:

— Ив-Ив, ну очнись уже!

— Что? — Тревожный сон прервался, лейтенант Ир’сан мгновенно вернулся в реальность.

— Меня выпускают. Вот, держи, я взял коммуникатор из камеры хранения и вернулся, сделав вид, что забыл подушку. У тебя есть пара минут.

Гауптвахта не просто так считается одним из тяжелейших наказаний для проштрафившихся кадетов и офицеров. Это не только тесные скучные камеры и однообразная еда, это в первую очередь изоляция от внешнего мира, а когда нет часов и связи, время тянется бесконечно. Селвин хотел напоследок хоть как-то скрасить пребывание одногруппника в этом месте.

Ив моментально проснулся, схватил коммуникатор и зашёл в личную почту. Там висел выставленный счёт от дока Иарлэйта за лечение отца, отчёты по медицинским манипуляциям, несколько важных писем и рассылки. Не зная, когда в следующий раз удастся выйти в инфосеть и не арестуют ли его финансы, Ивес перевёл значительную сумму клинике, где лежал Ир’сан-старший. Подумав немного, Ив набрал короткое сообщение Лёве Кузнецову, вбив его номер на память.

— Эй, ты скоро там? — донеслось с караульного поста.

— Да-да, нашёл, тут наволочка застряла, сейчас достану! — крикнул Селвин, выразительно приподняв брови и намекая, чтобы Ив пошевеливался.

Цварг беззвучно кивнул, шевеля губами и добирая сообщение на устройстве. Оставалось совсем чуть-чуть. В коридоре раздались шаги коменданта. Лейтенант Санди с шумом плюхнулся на четвереньки и, приговаривая что-то вроде «вот же, зараза, я тебя достану», закинул подушку в самый дальний угол под вытянутую скамью и принялся активно, но неуклюже размахивать руками.

— Бескрайний космос, у тебя же шесть рук, парень! — раздражённо гаркнул подошедший к камере караульный, несколько секунд пронаблюдав за этой картиной. Ивес успел набрать сообщение для Лёвы, но теперь оставался вопрос, как вернуть коммуникатор пикси.

— Вот она! — Селвин победоносно достал несчастный объект и помахал подушкой перед носом коменданта.

Ещё тремя руками он суетливо выделывал «па» в воздухе, чтобы отвлечь внимание мужчины от сидящего в нескольких метрах цварга, и лишь шестую руку спрятал за спину, широко растопырив пальцы. Ивес одним ловким движением нацепил коммуникатор на шип и, якобы взмахнув хвостом от недовольства, скинул устройство в открытую ладонь Санди.

Глава 8. Фобия

Кристина Соколова

В первую секунду мне показалось, что я проснулась в той ужасной комнате, а Аскелл и Ивес оказались лишь очень желанным, но несбыточным сном, но уже спустя несколько мгновений поняла: всё-таки в Космофлоте. Дома.

Стоило мысленно произнести это слово, как слёзы счастья навернулись на глаза, а в носу запахло сыростью. Могла ли я себе представить ещё год назад, что какая-то космическая станция КС-700 станет для меня домом?

— Ну-ну, девочка, не плачь, сейчас всё проверим, посмотрим, восстановим… — раздался сбоку знакомый голос, и я вздрогнула от неожиданности. Голубокожий миттар, задумчиво почёсывая жабры на шее, рассматривал электронное табло над медицинской капсулой. — Что-то болит? Рука? Голова?

Я прислушалась к себе.

— Нет, хорошо себя чувствую.

— Помнишь, как тебя зовут? Кто ты такая? Почему здесь?

— Конечно помню! — От возмущения я даже села в медицинской капсуле. — Меня зовут Кристина Соколова, у меня есть сестра и четверо братьев. Я — гражданка Федерации, человек с Захрана, кадет второго курса Академии Космического Флота…

На этом моменте я запнулась. А кадет ли? Из-за пребывания в лечебнице я не прилетела на КС-700 к началу занятий, и кто знает, сколько времени уже прошло с нового учебного года? Может, меня уже отчислили?

— Вы написали заявление на расторжение договора об обучении, — словно прочитав мои мысли, хмуро сообщил док Бланк.

— Я что?! — искренне ужаснулась.

Конечно, там, в лечебнице, все дни слились в единую серую жидкую массу, и я не ручалась, что помнила всё… но такой момент запомнила бы!

— Хотя допускаю, что это были не вы, а сообщение написали с вашего коммуникатора. Отпечаток пальца, скорее всего, взяли незаконным путём.

Я торопливо закивала:

— Да-да, у меня всё отобрали. И заявление то — не моё. Я смогу учиться дальше в Академии?

Док Бланк вздохнул.

— Хорошо, я передам адмиралу Леру, документы, скорее всего, придётся переоформить, а коммуникатор вам выдадут новый. Не ваша вина, что вы его лишились, но всё это займёт какое-то время. Бюрократия, сами понимаете. — Адам Бланк покрутил в воздухе растопыренными перепончатыми пальцами, показывая, что думает о бумажной волоките. — Собственно, мне тоже надо составить заявку на ваше лечение, Кристина, и я пытаюсь понять, насколько у вас глубокие провалы в памяти. Вы сами можете что-то сказать по этому поводу?

Я невольно пожала плечами. Спрашивать у человека, что он помнит о провалах в памяти, на мой взгляд, было так же странно, как уточнять у дальтоника, какого цвета океан.

— Эм-м-м, — протянула озадаченно, понятия не имея, чего от меня хотят. Всё, что перебирала в памяти, — то помнила, а чего не помнила — ну, понятно.

— Ну же, Кристина, сосредоточьтесь! — нахмурился док, всё ещё смотря на табло с кучей лампочек, диодиков и бесконечных чисел. — Я же вижу по результатам сканирования, что вмешательство в работу нейронов колоссальное! Пока мы не разберёмся с этим, я вас из медицинского блока не выпущу, так и знайте! В конце концов, в ваших же интересах вернуться к учёбе как можно скорее.

Мне совершенно не хотелось копаться в том, что со мной случилось на Захране, но миттар был таким требовательным, что пришлось смириться. Я напряглась, вспоминая последние дни и встречи с Крысиными Усиками. Чувство страха, безысходности и ощущение, что сходишь с ума, встали как наяву, а на табло дока несколько голубых огоньков приобрели глубокий баклажановый оттенок. Миттар удовлетворённо кивнул.

— Те дни, что меня продержали в лечебнице, помню смутно... Помню, что приходил мужчина, назвавшийся представителем Тайной Службы Защиты Захрана. Он расспрашивал о цваргах… Там был ещё второй… Завтраки на белых подносах помню и белые мягкие стены. — Я передёрнула плечами от отвращения. Кажется, этот цвет я теперь до конца жизнь буду не любить. — Ещё комнату с электрошоком. Но вот после неё — ничего. Просыпалась всегда в личной комнате.

Док Бланк активно закивал, что-то стремительно записывая в наладонник.

— Вы очень многое помните, это же замечательно!

Я нахмурилась и прикусила губу. В памяти сам собой всплыл вопрос Крысиных Усиков: «А помните, как потеряли девственность? Это было сразу с тем цваргом… как его… Ивесом Ир’саном?» Сейчас, когда я сидела в медицинской капсуле на КС-700, все эти странные разговоры и намёки безопасника казались бредом чистой воды. Уж про изнасилование-то точно! Но всё-таки заключение о том, что я «не вирго», я видела… Неужели подделка? Или нет?

Пока я раздумывала над тем, насколько корректно уточнить столь деликатный момент у дока, он внезапно хлопнул в ладоши:

— Так, Кристина, если за последние две недели пробелы в памяти совсем небольшие, давайте откатимся назад… — начал Адам Бланк и посыпал вопросами: как зовут преподавателей, кто мой наставник, как зовут одногруппников, с кем я жила в одной каюте…

Пытаясь понять, почему табло выдаёт такую картинку и в чём именно заключаются мои провалы, Адам дошёл даже до вопросов в рамках астрономии, экономики, социологии и ксенобиологии. На последнем, каюсь, я завалилась. Док разошёлся не на шутку, стал выспрашивать даже то, чего на экзамене точно не было.

— Ладно. — Спустя битый час док озадаченно почесал жабры вновь, признавая, что всю действительно важную информацию я помню. — Странный какой-то случай. Что ж, Кристина, будем считать, что вам невероятно, просто сказочно повезло: вся ваша частичная амнезия касается исключительно академических знаний. Пробелы так или иначе всплывут во время дальнейшего обучения, вы просто подучите то, что забыли, и на этом всё. Что ж, раз мы разобрались с этим, сейчас отправлю в столовую ваш персональный план диеты и покажу, как массировать руку…

Миттар отложил наладонник с многочисленными записями на центральный стол в медбоксе и сделал несколько шагов по направлению ко мне. Понятия не имею, что именно изменилось, но я подтянула ноги и рефлекторно обхватила их руками.

Глава 9. Привязка

Лейтенант Ивес Ир’сан

Время на гауптвахте слилось в сплошную клейкую массу, как переваренную овсянку. Лишь благодаря освещению, стандартным водным процедурам по утрам и трёхразовому питанию Ивес приблизительно мог отслеживать время, проведённое в унылых пентапластмассовых стенах. Лейтенант Ир’сан понятия не имел, что и думать.

Он был готов к тому, что придёт отряд цваргов-конвоиров и объявит о злоупотреблении расовой способностью. Он был готов к военному трибуналу за то, что обманул руководство Космофлота и выкрал Кристину Соколову, что повлекло за собой ухудшение отношений с Захраном. Шварх! Он был готов ко всему, кроме навалившейся гулкой тишины и информационного вакуума. Это было сродни пытке. Что с Кристиной? Почему адмирал Юлиан Леру не передал караульным, на сколько дней он заключён на гауптвахте? Это пожизненное? Голова постоянно была загружена лихорадочными рассуждениями, что может произойти в ближайшем будущем и как правильнее на это будет отреагировать, вот только ничего не происходило, и это убивало. А ещё начались первые признаки нехватки бета-колебаний — гудение в висках, лёгкий тремор рук. Теперь, когда Селвин ушёл из камеры, спустя несколько дней Ивес очень чётко и тонко ловил колебания любого живого существа. Чувствительность резонаторов обострилась до предела. Конечно, по коридору несколько раз в сутки прогуливался комендант, а ещё здесь были общие водные процедуры, но все эти колебания были не теми. Ив ощущал себя голодающим хищником, которому упорно пытаются подсунуть мясо из соевого заменителя. На вид — мясо, на вкус — не то.

Лейтенант Ир’сан проснулся ещё до того, как слух уловил невесомые шаги — так сильно развилась его бета-восприимчивость за последние дни. Массивная фигура замерла у контрольной панели камеры, ларк что-то ввёл — и шесть соседних плазменных прутьев решётки потухли на мгновение — ровно на столько, сколько требовалось, чтобы ларк успел перемахнуть через металлическое основание двери и попасть в камеру.

— Вот где швархи ночуют! — выругался Хальгард, зацепившись коленом за низкую пластиковую скамью. Отвратительный скрежет мебели вспорол тишину.

— Тише ты! — шикнул Ивес. — Хочешь всех перебудить? Ты аккуратен, как бульдозер на парковке для мини-флаеров.

— Мечтаю, блин! Именно за этим и пришёл!

— А я-то думал, ты по мне соскучился.

— Да ни в жизнь! Никто по утрам душ на час не занимает, по ночам не храпит, носки по каюте не разбрасывает, — начал перечислять Хэл, деловито загибая пальцы.

Сидевший же на противоположной скамье Ивес прикрыл глаза от удовольствия. Наконец-то знакомые и тёплые бета-волны! Хэл пах сухой полевой травой и лесом.

— …мои сэндвичи не ворует, перегородки не переставляет, на паркете больше нет новых трещин от чьих-то пятых конечностей…

— Ага. — Лейтенант Ир’сан глубоко вдохнул и выдохнул. Жестокая мигрень, ворочающаяся в последнее время как недовольный дикобраз, начала отступать.

— …и регулярные стоны девочек из соседней спальни тоже исчезли, теперь выспаться можно.

— Ага.

Лишь когда лейтенант Раадши-Харт остановился с перечислениями, Ив открыл глаза.

— Что?

— Совсем плохо, да? — тихо спросил ларк. Если уж цварг не отреагировал на его чушь, то, значит, дело — дрянь.

— Не понимаю, о чём ты, — тут же отозвался цварг, демонстративно пожав плечами.

— Тебе не хватает бета-колебаний, Ив! — рыкнул Хэл. — Селвин торчал здесь неделю назад, по моим подсчётам было должно хватить… — и, видя, как друг собирается возразить, тут же добавил: — про ближний круг Дени рассказала, а до остального сам допёр, не такой уж я и тупица. Не отрицай, что все мы у тебя в кругу, всё равно не поверю.

Ивес застонал и несколько раз подряд ударился затылком об стену. Остался ли в восьмой группе ещё кто-то, кто не в курсе его личных проблем? Хальгард понял это движение по-своему:

— Извини, раньше прийти не получилось. Пока вернулись на КС-700, пока я вытряхнул из Селвина и Аскелла всё, что произошло, пока напряг малышню, чтобы нужный код для камеры подогнали… Кстати, выйти погулять не хочешь? Комендант сейчас спит.

Ивес выразительно посмотрел на ларка, тот поднял ладони.

— Ладно-ладно, я только предложил. Выглядишь паршиво.

— Ты — не лучше.

Цварг выразительно кивнул на наливающийся фиолетовым фингал под левым глазом друга. Несмотря на то что ларк сидел спиной к единственному источнику света — плазменной решётке, — Ивес смог рассмотреть глубокий порез на предплечье друга и здоровенный синяк на скуле. Зрение цваргов ничуть не уступало ларкскому.

— У тебя слабая левая сторона, — ответил лейтенант Ир’сан. — Я постоянно это твержу.

Хальгард лишь недовольно поморщился, из чего Ив сделал логичный вывод:

— Это на родине тебя так?

Воцарилось молчание. Ив ещё раз окинул неожиданного гостя внимательным взглядом: привычный синий мундир, верхние магнитные застёжки расстёгнуты, обнажая загорелый треугольник на груди, стандартная громоздкая, но очень удобная казенная обувь и расслабленная поза… Всё похоже на Хальгарда, которого он знал долгие годы, кроме одного-единственного нюанса: с тех пор как Хэл побрился налысо, его волосы необычного платинового оттенка отросли лишь до плеч и сейчас в них не сияло ни единого украшения. Сущий пустяк для непосвящённого в ларкские обычаи и ни разу не ерунда для тех, кто знает, что ларки-защитники стригутся лишь тогда, когда проигрывают, а их заколки, колокольчики, фенечки и прочие атрибуты тоже имеют глубокий для народа смысл.

Разлившееся в воздухе едкое раздражение подтвердило, что Ивес угадал. Вызов с Ларка застал Хэла и Дениз на дежурстве врасплох, Хальгард не хотел появляться на родине в таком виде, но ему пришлось. Очевидно, там случилось что-то не очень приятное, раз у друга теперь рана на руке и подбитый глаз.

Цварг шумно вздохнул:

— За каким бескрайним космосом ты вообще тогда подстригся?! Подумаешь, я тебя шипом достал. Мог бы… не знаю, на висках только сбрить и сказать, что мода такая.