Академия подонков

1. Дамиан

Идиотка приветливо машет мне рукой, будто рада меня снова видеть, а у меня ток по телу шпарит. Трехфазный. На триста восемьдесят.

—Шоу начинается, — ухмыляюсь парням, опираясь на перекладину лестницы второго этажа. —Скинемся, кто первый выбирает?

—Всё, Буш, Илонка уже не в счет? — к колонне рядом лениво прислоняется Фил.

—Пфф, я, по-твоему, на каникулах в Бордо в кулачок скучал? — скалюсь. —Ты сам-то отошел после прошлогоднего инцидента?

—Давай не будем, — печально выдыхает друг. —Смотри, вон, на девочек…

Тяжелые дубовые двери Академии отворяются, впуская влажный осенний воздух, и в величественное фойе заплывает сотня голов.

Светлых, темных, рыжих, лысых, кудрявых, прямоволосых.

Молча оцениваем происходящее.

—Снова понабирали бедноты, — раздраженно задирает голову Илай. —Отец стал совсем неразборчив в распределении грантов.

—Не брюзжи, Кощей, трахаться — не бухгалтерию вести.

—А ты сама вежливость, герцог наш французский, — угарает Фил, что в последнее время редкость.

—Девочки попроще куда раскованнее в постели, буквально высасывают твое расположение, — ржу, на что Илай измеряет меня брезгливым взглядом.

Внизу открывается увлекательное зрелище, которого мы ждали целый год: встреча первокурсников.

Часть из них здесь по привилегированному праву рождения в правильных семьях, как и мы с парнями. Другая же часть попала сюда «случайно».

Пять лет назад на Альдемар навесили обязанность принимать студентов всех сословий и организовали программу грантов для одаренных, нуждающихся и прочих неуместных здесь личностей.

Конкретно нас интересуют первокурсницы, потому что в стенах нашей элитной Академии не осталось более-менее симпатичных девочек, по которым бы не прошлась наша троица.

Точнее, двоица. Ведь Илай, сын ректора Академии, не может позволить себе слишком разгуляться, ибо у семьи на него большие планы, и за ним с детства закреплена девушка, как выгодное бизнес-партнерство для семьи.

Чем это мешает развлекаться с любыми девочками — загадка.

Собственно, мое семейство тоже недвусмысленно дало понять, что мне будет позволено завести отношения только с обеспеченной пассией. Однако, замок на член мне никто не навешивал.

Тем более, еще будучи тинейджером я поклялся себе больше никогда ни к кому не привязываться.

—Ладно, посмотрим, что у нас на ужин в этом семестре, — прохожусь глазами по толпе, пытаясь выловить хоть одно интересное лицо.

—Тебя уже выбрали, — кивает куда-то в сторону Фил. —Знаешь ее?

—Где?

—У скульптуры льва, с пышной шевелюрой.

Мой взгляд скользит по людям и утыкается в до боли знакомое лицо.

Пчёлка.

Бля, нет.

Моргаю, чтобы ненавистный мираж исчез, но чертова Полина всё еще сверлит меня счастливым взглядом.

Завладев моим вниманием, идиотка приветливо машет рукой, будто рада меня снова видеть, а у меня ток по телу проносится. Трехфазный. На триста восемьдесят.

Сколько мы не виделись? Четыре года?

Ровно столько прошло с момента, когда ее семья втоптала мою в грязь. Моего отца и наш многолетний бизнес.

Бесприницпнные твари! Челюсть непроизвольно сжимается от напряжения.

—Оно идет сюда, — надменно цедит Илай, отходя в сторону. —Еще я с отбросами рядом не стоял...

Полина пробирается к мраморной лестнице, и с каждым ее шагом пульс в моей глотке колошматит сильнее.

—Привет, Дами! Сколько лет! Мы теперь вместе учиться будем, представляешь? Классно, правда? — она раскрывает руки для объятий.

Полина выдает все это на одном дыхании, а у меня от ее медового голоса внутренности скручивает.

Она, блять, прикалывается? Столько писем осталось без ответа, а теперь «Привет, Дами»?!

Не подаюсь навстречу, лишь наклоняю голову набок, нагло разглядывая ее.

Баженова ни капли не изменилась, будто мы виделись только вчера.

Единственное, она больше не подросток и заметно округлилась в нужных местах.

Пышные волосы шоколадными волнами спускаются на внезапно появившуюся грудь.

Талия тоже выделяется благодаря округлым бедрам, которые легко разглядеть даже через плотную университетскую форму.

Круглое личико с острым подбородком, огромные зеленые глаза и пухлые губы сердечком делают ее лицо по-ангельски безобидным.

Обманчивая хуйня. Мне ли не знать.

—Покажешь мне здесь всё? — не унимается она, хотя я не удостоил ее даже кивка.

—Я покажу тебе, как вылететь отсюда нахрен, Баженова, — проговариваю одним уголком рта.

—В каком смысле? — давится. —Дамиан, ты чего?

—Ты вроде раньше не была тупенькой. Хотя гены со временем берут своё, — с сожалением свожу брови.

—Ты… — в глазах потерянность. —Ты так шутишь? Дами?

Смакую ее реакцию.

Грудину наполняет смесь придурковатого азарта и бурлящей ненависти.

—Пф-ф-ф, шутки закончились, когда Баженовы нам дорогу перешли, подруга. Как вообще вашей разорившейся семейке удалось тебя сюда впихнуть? Кредит взяли?

Полина вспыхивает и слегка трясет головой, обрабатывая происходящее.

—Почему ты так со мной разговариваешь? Да, наши отцы когда-то не поладили, но причем здесь мы? — спрашивает святая наивность.

—Они не «не поладили», — изображаю кавычки, — а твой папаша, друг, блядь, подставил моего и пытался отобрать себе винный бизнес. Такое не прощают. Поэтому по-хорошему предлагаю тебе выйти через эти двери, и больше не появляться здесь, иначе, будь уверена, Полечка, я превращу твою учебу в кошмар.

—Мы ведь друзья… — сглатывает, до сих пор не веря своим ушам, её грудная клетка высоко вздымается.

—Хах, ты вспомнила! Друзьями, которые провели вместе детство, мы уже точно не будем. Мы друг другу — никто! И я планирую вышвырнуть тебя отсюда. Отпрыскам предателей здесь не место.

Наслаждаюсь созерцать угасающий энтузиазм в ее зеленых глазах.

На смену первой радости приходит потухшее разочарование, а затем и злость. Давай, яви нам свою истинную личность.

2. Полина

Осторожнее, подруга. Система образования у нас английская,

а вот нравы — местные.

Возвращаясь в толпу студентов, глотаю незаслуженную обиду.

А ведь еще минуту назад я парила на крыльях, входя в самую потрясающую Академию, о которой можно только мечтать.

Вряд ли какое-то другое учебное заведение в нашей стране способно биться с Академией Альдемар.

Она несравненна: от масштаба и возможностей до величественной готической архитектуры. Создатели хотели повторить британскую атмосферу, и у них без сомнений получилось.

У меня полное ощущение, что я зарубежом, только вот лица вокруг родные, да и от дома всего несколько часов езды.

Еще раз поднимаю взгляд к лестнице и встречаюсь с холодными, обещающими проблемы глазами.

И это мой Дами? Парень, который…

Впрочем, уже неважно.

Говорили мне, что нравы в Академии Альдемар весьма дурные, но я не ожидала, что это коснется некогда близкого мне человека. Вот я и бросилась к нему верной собачонкой, получив по носу.

—Спасибо, за первый урок, Альдемар… — окидываю взглядом величественный холл с возвышающимися колоннами и мраморными скульптурами.

Замечаю удаляющуюся спину Дамиана и облегченно выдыхаю. Насколько он стал хорош собой, настолько же дрянным стал его характер.

Худенький подросток Дами очень возмужал и окреп. По атлетичным широким плечам заметно, что он занимается спортом, но без акцента на мышцы.

Выглядит, как модель из каталогов Ральф Лорен: стройный, крепкий, впору дорогие рубашки с брюками рекламировать. Вышколенная осанка и при этом расслабленная манера держаться.

Эдакий образ богатого наследника с вековыми семейными традициями, коим он и является.

От мамы француженки он унаследовал изящные черты лица и роскошные темные волосы, которые он нарочито небрежно укладывает.

Но все теряет свое очарование, когда эти серые глаза полосуют меня неприязнью.

—А ты бесстрашная, Полина Баженова, — говорит мне девушка, раздающая толпе новеньких буклеты с картой университета, здесь очень легко заблудиться с непривычки. —Сразу к элите подкатить решила?

—Элита? — прыскаю со смеху, вспоминая, как мы с Дамианом в детстве малину в соседнем особняке воровали. —И кто же это такие? — решаю осведомиться.

—Тот грубиян и бабник, который говорил с тобой, Дамиан, — сын главных спонсоров университета, наследник алкогольной империи.

—Ммм… — тяну неопределенно. Слишком уж хорошо я знаю историю этой самой империи.

—Блондинчик Илай — сын декана, зло в чистом виде. Из них он самый беспринципный. Любитель подставлять и умываться слезами неугодных. Его мать в политике, отец — ректор нашей академии, да и он сам одержим идей господства…

—Ты сейчас не шутить? — не воспринимаю ее слов всерьез, какое еще господство.

—Тебе сильно смешно было после вашего разговора? — парирует.

—Не особо…

—То-то и оно! Здоровяк — это Филипп, самый закрытый персонаж, точно не знаю, чем занимается его семья. Официально — стройкой, но поговаривают разное, с ним лучше не связываться. У них еще четвертый дружок есть, Ян, но он посреди прошлого года в военную академию сорвался, скоро должен вернуться…

—Откуда такая осведомленность?

—Это известно всем в Альдемар, —девушка протягивает мне руку, —а меня зовут Мария, я твой бадди на первый семестр, пока не освоишься.

—Бадди — это?

—Наставник и друг в одном флаконе. Ты английский хорошо изучала, я надеюсь? Здесь половина предметов на нём.

—Да-да, просто от волнения я слегка не в себе, — смущаюсь. —Я усиленно занималась, чтобы попасть в универ с английской системой образования. Считай, сегодня мечта сбылась!

—Осторожнее, подруга. Система образования у нас английская, а вот нравы — местные, так что советую выкинуть из головы всю розовую чушь, которой ты могла насмотреться в зарубежном кино, — смеется с моей наивности. —Советую снизить свои ожидания до нуля. Идём!

—Что ты имеешь в виду? — двигаюсь за ней, катя за собой внушительный чемодан.

—Ну, не жди, например, что тебе здесь рады, — русая красотка режет без ножа. —Ты же по гранту? Так вот, таких здесь не любят. Хочешь знать, откуда я знаю? Я тоже на стипендии, и, поверь, за два прошедших курса пришлось повоевать за уважение мажоров.

—Но почему? — каждый новый факт вызывает еще больше вопросов.

—Как бы так помягче выразиться… Мы не принадлежим к их кругу. Нам не гарантировано то будущее, которое у каждого из них в кармане. Мы не проводим каникулы на горнолыжных курортах Франции, не ездим на чаепития к влиятельным мира сего. Нам не стать ни авторитетными политиками, ни выдающимися бизнесменами, о которых будет говорить мир…

Решаю не перебивать свою наставницу информацией о том, что именно так моя семья и жила до делёжки злосчастного алкогольного бизнеса «В&В», что когда-то расшифровывалось как «Баженов и Бушар».

—Зато здесь красиво, — пытаюсь добавить позитива в повествование, но Мария только вздыхает, мол, я совсем блаженная.

Мы двигаемся через толпу, и я едва поспеваю за наставницей, которая прекрасно ориентируется среди многочисленных коридоров с высоченными ребристыми арками, украшенных громоздкими металлическими канделябрами.

Мы раньше часто бывали в Европе, и поразительно, насколько удалось воссоздать ее дух здесь.

Сердечко заучки неумолимо колотится от предвкушения, и, несмотря на советы Марии снять розовые очки, я все же позволяю себе заглядеться на мягкие цветные блики, которые бросают на стены высокие витражные окна.

Ай!

—Под ноги смотри, идиотка! — в мое плечо больно врезается кто-то из толпы.

—Вообще-то это ты меня толкнула, — разворачиваюсь, оценивая милейшего вида блондинку.

Она удивленно поднимает бровь, переглядываясь с сопровождающими ее подругами.

—Эй, Логинова, это новенькая? — игнорируя меня, обращается сразу к Маше. —Объясни-ка ей правила общения в Академии.

3. Полина

Остальной день проходит в беготне и с открытым, как у рыбки, ртом.

Нам показывают невероятных размеров лекционные помещения со спускающимися вниз рядами парт, оборудованными по последнему слову техники, спортивные залы и теннисные поля, обсерваторию, оранжерею и даже башню с часами.

А главное — библиотека с бесконечными рядами книг. Восхитительной красоты студенческий городок!

Ну как тут не чувствовать себя в кино, если я в нем и нахожусь?

К вечеру передозировка красоты и величия достигает своих пределов, и я еле волочу ноги по направлению к общежитию через внутренний двор с фонтаном и резными кустами.

Смеркается, и среди внешнего шума меня догоняет ощущение одиночества. Моя первый вечер вдали от семьи…

Хотя так даже лучше.

—Полина! Поля, это ты? — меня окликает родной голос, и через секунду знакомые руки тепло обнимают мою уставшую тушку.

—Марк! Как же я рада тебя видеть! Ты тоже получил грант? — крепко обнимаю друга в ответ.

—Я по программе для малоимущих, а не для башковитых, — смеется он, взъерошив мои волосы.

—Я не видела тебя на ознакомительной экскурсии…

—Сдалась она мне! У меня были дела поинтереснее. Например, кафе неподалеку. Ты одна здесь? Даша не поступила? — спрашивает с надеждой.

—Соскучился что ли? — хитро щурюсь. —Дашке двух баллов не хватило, поэтому ее в лист ожидания поставили. Если пропавшая стипендиатка не найдется, что вряд ли, — ее примут. Я страшно ее жду!

—Жестко, — он проводит рукой по татуированному затылку. —Будем ждать вместе, значит…

Марк Искаков — проблемный красавчик, который вечно находит приключения на одно место.

В последнее время мы мало виделись, поскольку Марк — бывший парень моей лучшей подруги Даши.

Они встречались в старших классах школы, а после их расставания было как-то неловко поддерживать с ним связь.

По школе Марк только и делал, что дрался на разборках, которые сам и учинял, так что одна его бровь была разделена шрамом, а вторую он выбривал для симметрии.

Улыбчивый, смуглый и харизматичный, он везде чувствовал себя, как дома.

Вот и сейчас абсолютно раскован: вместо университетских брюк на нем широкие штаны с накладными карманами, черная кепка козырьком назад и неизменная жвачка в зубах.

—Ты сама как, Апполинария? Как тебе местная публика?— он обводит широким жестом двор, в котором небольшими кучками толкутся студенты.

Дыхание спирает, когда взгляд натыкается на Дамиана. Опершись о колонну, он болтает со своими друзьями, то и дело кидая взгляды в нашу сторону.

—Публика сомнительная, — смеюсь, —но я верю, что найду здесь много классных друзей.

—Ты как всегда добренький кренделек с корицей, — он прыскает со смеху, и сам кладет мою руку себе на локоть, чтобы провести по каменистой дорожке.

Повисаю на друге, и мы плетемся к корпусу общежития.

—Ставлю штуку, что среди богатеев понятия дружба не существует, — продолжает Марк. —Они умеют лишь коалиции против врагов заводить. А при первой необходимости глотки друг другу перегрызут. Дрянное местечко эта ваша академия. Я здесь только из-за мамки, она мечтает достойного сына вырастить.

Болтая, мы приближаемся к троице, и я делаю вид, что не вижу того, как Дамиан пялится на меня.

—Это что за самец богомола? — не стесняясь, громко комментирует Марк, глядя прямо на троицу. Фигов адреналинщик.

—Это? Совершенно никто, — повторяю слово, которое Бушар адресовал мне утром.

—Эй, отбросы, — слышу голос худощавого блондина, которого Маша назвала самым злым, —сюда подошли.

—О-хо-хо, — Марк только этого и ждал. —Пися ректора умеет разговаривать?

Илай не успевает ответить, потому что третий парень с самым тяжелым взглядом, Филипп, кажется, докуривает, выстреливает пальцами окурок, и, выдувая дым, уверенными размашистыми шагами идёт к Марку.

Сейчас будет драка, мамочки…

4. Дамиан

После встречи с Полиной пытаюсь переключиться на что угодно и выкорчевать из головы мысли, которые она уже успела отравить своим смертоносным ядом.

Например, как можно так хорошо прикидываться дурой и делать вид, что ничего не было?

Знает ли она, что не бессмертная, или все же сунется со мной бороться?

Выкручивает ли ее нутро стальными канатами при виде меня так же, как и мое сегодняшним утром?

Пчелка, у которой каждая полоска черная.

Однако, наедине с собой мне побыть не удается, Фил догоняет меня у лекционной.

—Че это было? Любовь детства что ли, Бушар? — вопросом лупит точно под дых.

—С хера? — бросаю из-за плеча, не сбавляя шага.

—Взъерепенился ты знатно. Да и морда у тебя с субтитрами.

—Прошлое в прошлом. Сейчас я ее ненавижу и планирую оторваться от души.

—Встречались? — Фил сканирует тяжелым взглядом мой профиль. Он людей насквозь видит.

—Какой встречались, мы детьми были! — отмахиваюсь.

Бесит допросами. Меня сейчас и так утащило с эмоциональных рельсов.

—Первый поцелуй? — не унимается.

—Удались уже, бля.

—У-у-у, попал. Ты себя с потрохами сдаешь, Буш. Ну ок, веселись, ДРУЖОК. — хлопает мне по плечу. —Играешь сегодня?

—Да, иначе тренер скоро яйца отрежет за пропуски.

—Тогда к четырем на колоннаде, — бьет пальцами по часам. Мы всегда финалим день на заднем дворе Академии.

А потом я уезжаю на квартиру, а Фил с Илаем живут в люкс-крыле общаги.

Провожаю глазами кучку первокурсников, которых повели на экскурсию.

Сегодня у них нет занятий, только ознакомительные лекции, заселение и приветственный ужин.

Разорившаяся принцесса Баженова наверняка тоже заселилась в общежитие при кампусе. А это значит, что она будет находиться здесь круглосуточно. И днем и ночью…

Для начала устрою ей комфортное пребывание, а там посмотрим, куда заведет моя шальная фантазия.

Утыкаюсь в телефон, читая сообщения от отца, и устраиваюсь за самой верхней партой лекционной. Сегодня у нас политология, и читает ее Малиновский, отец Илонки.

Через минуту ко мне подсаживается и она сама со стаканом кофе на вынос.

Шлейф ее духов бьет в нос пудровым кулаком, а рука привычно ложится мне на бедро.

Бросаю на нее взгляд и оцениваю старательный образ: чуть расстегнутая блузка униформы, идеальное черное каре и яркая помада.

Она демонстративно обхватывает пухлыми губами отверстие крышечки стакана, отпивая напиток, а затем жестом предлагает его мне.

Не чувствую ровным счетом ничего, и, повертев стакан с отпечатком помады, ставлю его на деревянную поверхность.

Илона в курсе неопределенного статуса наших отношений и лишних вопросов не задает. Ее прельщает быть вхожей в наш круг, куда она с натяжкой влазит благодаря отцу-преподу, а меня прельщает отсутствие обязательств.

—Без настроения? — она проходится коготками по колену, вызывая не трепетные мурашки, а скорее нервную щекотку. —Все нормально?

—У тебя есть номер Логиновой? — игнорирую вопрос, хочу знать телефон Полининой бадди.

—Это еще зачем? И с чего вообще он должен быть у меня? — губы недовольно подрагивают.

—Это же твоя подружка бывшая, верно? Так что давай без ля-ля, диктуй.

—Даже не скажешь, зачем? — нехотя достает телефон.

—Трахать не планирую, — сохраняю цифры. —Учебные вопросы есть.

—Покатаемся после занятий? Майка мне классное место летом показала, недалеко отсюда…

—У меня тренировка, — отрезаю.

—Ясно, — отвечает глухо.

Она убирает руку и отсаживается, тем более в аудиторию входит ее отец, а с ним не забалуешь.

Делает вид, что обиделась. Как жаль, что мне похер.

Весь оставшийся долбанный день я невольно высматривал Баженову. Когда экскурсия перваков пришла на теннисный корт, у меня дрогнула рука, и я слил сраную подачу.

В итоге блаженная Баженова меня даже не заметила, зато тренер наорал.

—Соберись, Бушар! Соревнования на носу! Твое бухое лето даром не прошло, бьешь, как девка. Ты еще стонать начни!

Упираюсь руками в колени, пытаюсь отдышаться и сплевываю себе под ноги.

Отчасти он прав, являться наследником алкогольного дела и плавать в нем с самого детства — накладывает свои отпечатки.

В напитках я разбираюсь, в удовольствиях себе не отказываю.

Вот и сегодня хочется хорошего медового виски, чтобы унять внутренний тремор.

Медового, как Полина, — нашептывает мне трезвый ум.

Да, неплохо будет его заткнуть.

Вечером толкаю план пацанам, сообщая, что сегодня после гала-ужина останусь у них в общаге.

Во дворе царит вечерняя атмосфера, когда осеннее солнце опускается и наступает золотой час. Бесконечные тени тянутся от фонтанов, кустов и колонн.

—Какой потрясающий интерес ко встрече первокурсников, Дамиан, — лениво выдыхает Илай. —Ты не насмотрелся за весь день? Вон, глянь, что за беспородье… — он кивает в сторону двора, и я замечаю новичка-раздолбая, который, сука, зажимает мою жертву!

Хрен в черной кепке сначала обнимает Баженову, и они смеются, затем типа невзначай трогает ее волосы, а потом и вовсе берет ее под руку и ведет в нашу сторону.

Она сюда с парнем поступила? Значит, и его вышвырну!

—Это че за самка богомола? — зубоскалит Полинин дружок, проходя мимо нас.

На что Полина показательно громко говорит, что я никто. За это она еще ответит, а пока я слышу Илая:

—Эй отбросы, сюда подошли!

—О-хо-хо, пися ректора умеет разговаривать? — нарывается тот.

Полина же крепко держит его за локоть, чем распаляет меня еще больше.

Однако, Фил со своим взрывным характером первым хватает прихвостня Баженовой за грудки и приписывает к колонне.

—Что здесь происходит, джентльмены? Филипп? — голос нашей деканши тормозит потасовку.

Евдокия Ясногорская — не только декан, мать Майи, но и мачеха Фила Абрамова, что пару лет назад сделало их с Майкой сводными братом и сестрой.

5. Полина

А тебе не советую смеяться над местными устоями, здесь и у стен есть уши.

Малыш, вот ты где.

Эта фраза набатом звучит у меня в ушах, когда я бегу к общежитию.

У Дами есть девушка.

Неприятно признавать, но это очень красивая девушка. Фарфоровое личико, тонкая талия, модельные ноги, я даже на секунду почувствовала себя круглым винным бочонком.

Хотя какое мне вообще до нее дело?

Зато энергия возвращается как по мановению волшебной палочки, лишь бы подальше сбежать от этой парочки.

В кампусе я действительно обнаруживаю, что моих вещей нигде нет, а двери моей комнаты теперь закрыты на ключ.

Благо я записала номер Маши, и теперь жду, когда она ответит:

—Я на парах, — слышу сдавленный голос. —Что случилось?

—Я не могу попасть в свою комнату…

—А я говорила тебе не заигрывать с элитой! Тебя переселили.

—Это какое-то недоразумение, я разберусь.

—Обжалованию не подлежит, но ты всегда можешь потратить время на бесполезные разборки.

Дамиан! Козлина!

—Видишь проход слева от камина? Тебе туда, иди до самого конца и увидишь там деревянную лестницу, поднимешься по ней, постучишься в дверь. Если повезет, Рената тебе откроет.

—Что значит, если повезет? — кипячусь, но в ответ слышу лишь гудки.

Выдыхаю и осматриваюсь в поисках коридора. Он находится не сразу.

Из красивого пространства я попадаю в плохо освещенный узкий коридорчик, где скрипят половицы.

Подсвечиваю путь телефоном и скоро упираюсь в такую же шаткую круговую лестницу.

Дамиан! Ненавижу, блин!

Делаю пару оборотов вверх по лестнице и собираюсь постучаться в обшарпанную дверь, но та внезапно отворяется:

—Че надо? — сложив руки на груди, меня «приветствует» моя новая соседка.

У Ренаты тонкие красивые черты лица, которые она охотно обвесила пирсингом. Ее руки пестрят маленькими татуировками, а волосы окрашены ровно пополам: справа от пробора платиновый блонд, а слева — воронье крыло.

—Привет, меня зовут Полина, и, судя по всему, я теперь живу в этой комнате.

Я все еще стою на ступеньке, а соседка смотрит на меня сверху вниз.

—Мне соседки не нужны, — захлопывает дверь перед носом.

Да вы все здесь оборзели, что ли? Внутри вскипает гнев. Первый день, а вокруг одни сложности.

—Рената, открывай. Меня поселили к тебе. К тому же, я видела свой чемодан!

Начинаю откровенно колотить в дверь, взывая к совести девушки, но все без толку.

—Я тоже не в восторге от такого соседства, но нам придется смириться. Ты не имеешь права закрываться!

Глухо.

Плевать! Я буду колотить, пока сюда не сбежится весь профессорско-преподавательский состав.

Кажется, здесь всем пора раздать хороших звездюлей. Вот с этой пограничницы и начну!

—Я щас выбью эту дверь, поняла меня? — добавляю разъяренно.

Но в ответ такая тишина, что мне кажется, что она испарилась из комнаты.

Ну, держись!

Ослабляю ненавистный галстук на университетской форме и направляюсь на улицу, чтобы взглянуть на кампус общежития со стороны.

Должно же быть у нее в комнате окно? Или это совсем кладовка?

Мне приходится отойти на приличное расстояние и дважды обогнуть здание, чтобы сориентироваться, что комната Ренаты находится на стыке корпусов общежития и библиотеки, и смотрит окном в стену.

Потрясающе, блин.

Но если мне правильно кажется, то между этими корпусами есть что-то вроде балкона или площадки.

Гуляющие студенты кидают на меня вопросительные взгляды и тоже задирают головы вверх, но я не обращаю внимания.

Снизу вид закрывает каменное ограждение и гаргульи, поэтому я решаю проверить свою догадку и попробовать проникнуть в комнату через библиотеку.

Изрядно запыхавшись от расстояний и бесконечных каменных лестниц, я миную библиотеку и за тянущимися рядами полок нахожу угловые окна.

На первый взгляд витражные переливчатые стекла никак не открываются, но на одном из подоконников немного стерта пыль, будто не я первая решаю прогуляться по крыше.

Берусь за нижнюю балку окна и пробую поднять его вверх, к счастью, оно поддается. Окно открывается совсем невысоко, приходится постараться, чтобы поместиться в него полностью.

Высунув голову, убеждаюсь, что подо мной не пропасть, а самая что ни на есть площадка. Судя по заброшенным каменным лавочкам, раньше здесь был балкон.

Сейчас он не используется, пол завален листьями, а кирпичная кладка поросла плющом.

Собираю волосы галстуком, и выбираюсь через окно, на всякий случай оставляя его приоткрытым.

Крадусь, пригнувшись, чтобы меня не было видно со двора, и добираюсь до окна Ренаты. Ха! Я знала!

Аккуратно заглядываю через стекло. Соседка мирно сидит на первом этаже своей двухъярусной кровати. На голове — большие наушники, а в руках — планшет для рисования.

Ну и комната… По стенам расклеены какие-то рисунки и символы, стены выкрашены в темный, да и вся обстановочка… готическая.

Единственное яркое пятно — мой голубой чемодан.

Словно ощущая мое присутствие, Рената вытягивает длинные худые ноги, складывая их прямо поверх моего багажа. Там вообще-то мои вещи!

—Ну, держись! — пытаюсь распахнуть окно, но щеколда внутри удерживает рамы.

В бешенстве делаю шаг назад и изо всех сил луплю ногой промеж деревяшек.

Щеколды не выдерживают, и рамы распахиваются в обе стороны со смачным хрустом, ударяясь об откос и звеня стеклом.

С перепуга Рената подскакивает, стукнувшись головой о верхний ярус кровати, роняет планшет и ползком пятится назад до тех пор, пока не падает через мой чемодан.

Шедеврально получилось.

—Ты ненормальная? Ку-ку, да? Ты чуть стекло не выбила! — кричит она, стягивая с себя наушники.

—Слушай сюда! — делаю пару шагов навстречу, нависая над ней. —Еще раз не пустишь меня в мою комнату, и вместо этого окна будет твоя голова. И не смей класть ноги на мой чемодан!

Навигация по героям Академии Подонков

В моем блоге вышла публикация с большими изображениями.

Приходите комментировать героев сюда https://litnet.com/shrt/nhnr

6. Полина

Здесь пахнет плавленным воском, амбициями и превосходством.

—Как поживает моя умная подруга? Как тебе Альдемар? — щебечет Дашка с экрана телефона.

Хочется дать волю чувствам и разныться, что первый день выдался ужасным, но я не стану пугать подругу.

Даша до сих пор ожидает ответа по гранту в Академию, и мои пересказы о местных нравах вряд ли ее приободрят.

—Все… здорово! — натягиваю улыбку. —Тут красиво.

—Представляю! Как тебе народ?

—В целом — окей, но ты не представляешь, кого я здесь встретила. Дамиана!

—Ох, елки-палки, — Дашка садится на кровати, хотя до этого расслабленно лежала, держа камеру над собой. —Любовь твоя?

—Тише ты! — озираюсь по сторонам, будто и в пустой комнате меня могут услышать. —Он слишком изменился, Даш. Теперь это совсем другой Дамиан. Я бросилась к нему, как идиотка, а он лишь презрительно фыркнул и сказал, что ненавидит меня из-за бизнеса родителей…

—Дурак! По факту это ты его ненавидеть должна, а не наоборот. Поговори с ним.

—Пусть думает, что хочет, он мне неприятен. А еще у него есть девушка. Они все тут такие… взрослые, холенные. Я, честно, даже не уверена, что мне стоит идти на гала-ужин. Моя наставница говорит, что он не для нас… простых.

—Полина! Ну-ка отставить! — прикрикивает Даша. —Разве ты простая? Из нас двоих вообще-то я тихая скромница, а ты боевая малышка! Выдохни, нарядись и будь собой. Сияй и кружи головы! Успокой меня, что там на всю Академию не только один пыльный Бушар завалялся, — смеется она.

—Нет, конечно! Парней здесь хоть отбавляй, — улыбка сама напрашивается на лицо, а изнутри поднимается привычная мне волна задора.

—Так, быстро наряжаться! — командует она. —О! Давай то черное платье!

—Оно слишком открытое! — протестую, но рука уже тянется к шкафчику.

—Длина до колен, плечи прикрыты, а твою фигуристую красоту не спрячешь.

Разговор с подругой расслабляет, а еще зажигает в глазах потухший за день огонек.

Скидываю с себя униформу и надеваю черное корсетное платье с рукавами-фонариками и юбкой из тончайшего шифона.

Грудь оно не оголяет, но внимание акцентирует, а еще выгодно подчеркивает талию, благо она все еще со мной.

Возвращаюсь к камере и собираю волосы наверх, придерживая их руками.

—Уау! Выглядишь очень драматично! — оцениват Дашка. —Да, вот так с открытой шеей элегантно. Твой французик кипятком обоссыться, — прыскает она.

—Больно надо! — отмахиваюсь я, но волна предвкушения успевает разлиться по телу. —Мне тебя здесь очень не хватает, Даш… Скорее бы тебе прислали приглашение.

—Если честно, я думаю, мне стоит забыть об Альдемар. Родители по сто раз в день спрашивают, проверяла ли я почту, нет ли е-мейлов. Это страшно давит. И потом, я считаю, что это незаслуженное поступление. Пропавшая девушка и ее освободившийся грант… Тебе не кажется это неправильным?

—Нисколечки! Это решение администрации Академии, и ты лучшая в листе ожидания. Не поступишь ты — поступит кто-то другой. Держу кулачки!

—Все, беги! И не вздумай переодеться! Пришлешь мне видеоотчет.

Смотрю на часы и наспех втыкаю несколько шпилек в волосы, фиксируя копну из кудряшек. Надеваю черные прозрачные колготки и грубые черные ботинки, чтобы сбавить градус женственности, которая так и вырывается поверх корсета.

Опаздываю, поэтому решаю воспользоваться трюком Ренаты и проникаю в основной корпус через окно библиотеки. Просто гениально!

Миную книжные ряды и быстро оказываюсь в основном холле в потоке таких же спешащих первокурсников и студентов с курсов постарше.

Все выглядят по-вечернему нарядно, и среди шелков и пайеток мой образ уже не кажется таким вычурным.

Успокаиваю дыхание, чуть замедляю шаг и вхожу в высокие распахнутые двери.

Зал торжеств встречает меня шумом голосов и магическим блеском раскидистых люстр и зажженных свечей.

Длинные столы с яркими закусками, выстроившиеся вдоль стен, кажутся бесконечными.

В центре — трибуна. За ней уже выступает высокий мужчина. Подозреваю, что это и есть ректор, отец блондина Илая. Его голос звучит гулко, отражаясь от высоких сводов.

Студенты стоят в центре зала, заполняя все свободное пространство. Протискиваясь между ними, желая поближе разглядеть наш преподавательский состав, что выстроился позади ректора.

Естественно, в первых рядах слушающих замечаю и Бушара с его дружками. В строгих дорогих костюмах, при галстуках, с идеальными укладками.

Казалось бы, сегодня каждый выглядит особенно хорошо, но я невольно улавливаю тонкие нюансы различий, которые выдают, кто здесь хозяин жизни, а кто пытается таковым казаться.

Троица держится вальяжно, переговариваясь и без стеснения рассматривая присутствующих. В их разговорах то и дело вспыхивает не особенно добрый смех.

Все взгляды прикованы к элите.

Фу, ну и слово.

Рычу, не желая признавать, что эти белозубые хозяева жизни привлекли и мое внимание тоже.

Решаю, что полностью сконцентрируюсь на речи преподавателей, и перевожу взгляд на трибуну.

После красивых пожеланий, полных значимости и ожиданий, по залу разливается мягкий и звонкий звук арфы.

На сцену выходят музыканты, заливая каждый уголок тонкой паутинкой мелодии.

Арфу поддерживает глубокий ритмичный аккорд виолончели, и мои глаза неконтролируемо наполняются слезами.

Классическая музыка всегда достигает самых недр моей души, заставляя плакать от непостижимости этой красоты.

Мы с мамой часто ходили на подобные концерты, не стесняясь отдаваться эмоциям. Шмыгали и смеялись над самими собой.

Между прочим, мама любила Дамиана и, наверное, она бы тоже посоветовала поговорить с ним прежде, чем ввязываться в войну.

Кстати, сам Дамиан исчезает из виду. Испытываю смесь облегчения и разочарования. Наверное, он заскучал и отправился к своей брюнеточке.

Дурацкая мысль обжигает.

7. Дамиан

Потому что я запрещаю, блядь!

Вроде бы и знаешь, что опасно вдыхать выхлопные газ, но носу почему-то так сладок этот отравляющий шлейф пролетевшего мимо мотоцикла.

Вопреки здравому смыслу качаешь ноздрями воздух, чтобы уловить пьянящий флёр разъедающего бензина. Глупо и чревато для здоровья.

То же самое творю прямо сейчас, вдыхая ядовитый аромат Полины. Губительная химия жженого миндаля, сладкой ванили и легкой терпкости.

Пленительная воздушная патока, окутывающая Пчёлку, нахрен сбивает мои изначальные планы.

Разогретый янтарный мёд.

Впитываю давно забытые ароматы, которые тем не менее записаны глубоко на подкорке.

Дышу ее волосами, нежной шеей, и поблекшие картинки прошлого вереницей проносятся перед внутренним взором, снова оживая и окрашиваясь неожиданно ярко.

Пиздец.

Старый фильм о безответных чувствах накладывается поверх новых серий, в которых мы уже по разные стороны баррикад, и с моей стороны плещется океан презрения.

Я слишком близко. Вбираю полные легкие, неосторожно касаясь пульсирующей венки на ее бархатной шее.

Податливо трепещущая в моих руках Баженова оборачивается. Что написано в этот момент на ее лице — мне неизвестно, я ухожу.

Сливаюсь, не выдерживая. Иначе сдавлю ее так, чтобы ребра хрустнули, а из пухлого рта выпрыгнул стон.

Мне нужно на улицу. Продышаться.

—За мной, — кивком головы подзываю нужных мне слуг.

Денис и его придурки послушно следуют.

Мы рассчитываемся по ситуации: когда бабками, когда тем, что мы их трогаем, даря болванам ощущение собственной неприкосновенности.

Не курю, но когда Дэн протягивает мне пачку, вытягиваю одну сигарету. Закуриваю, выпуская струю дыма в звездное небо, чтобы чуть притупить разбушевавшиеся рецепторы.

—С Полины Баженовой глаз не спускать, —говорю без прелюдий. —Докладывать о ее расписании, секциях и прочей херне, которой ей вздумается заняться. Проследите, чтобы у нее это не получалось: в клубах отказывали, на дебаты не брали, записи на факультативы отменяли.

—От тебя привет передавать?

—Она сама догадается, — стряхиваю пепел. —Руками не трогать, баб наших к ней не подпускать.

Под бабами я подразумеваю, естественно, Майю с Илоной. Наверняка, завтра Малиновская уже будет в курсе этого вечера. Мне она и слова сказать не посмеет, зато Пчёлку кошмарить начнет.

Свою бывшую подругу, Машу Логинову, она прессовала безжалостно, пока сам Илонкин отец не вмешался и не угомонил дочь.

Я же свою игрушку ни с кем в песочнице делить не собираюсь.

—Илона — ладно, но Майка Ясногорская своей матери настучит, нам проблемы не нужны, — тупит Дэн.

—Они и так у вас будут, не с деканшей, так со мной. Включай мозг и думай, как в них не вляпаться. Либо я найду себе другие глаза и уши, а ты дальше как-нибудь сам.

—Всё, Буш, усёк! — переобувается он. —Разберемся.

Киваю.

—А теперь свалите, — делаю еще пару затяжек, тушу оставшуюся половину сигареты и возвращаюсь в зал.

Ловлю Фила, идущего навстречу.

—Ты всё, Абрамыч?

—В пизду. Мне во всех Линка мерещится. Бухаем?

Смотрю в сторону праздничной вакханалии, а затем в скорбные глаза Фила, который никак не переживет пропажу подруги.

—Каэш, брат, — кладу руку ему на плечо, и мы теряемся в темных переходах Академии.

Фил с Линкой не встречались, она скорее была ему, как сестра.

Нам же с Илаем она всегда казалось дамочкой себе на уме, тем более, она из отбросов. Но Абрамов находил в ней какую-то поддержку.

Фил не может простить себе то, что упустил ее. Пиздострадает.

Не повезет же той несчастной или несчастному, что займёт ее место в Академии.

—Где Белорецкий? — спрашиваю про Илая.

—Пропал из виду. Но он говорил, что будет при бате до конца вечера.

—Пися ректора? — угараю.

—Чуть не размазал ублюдка… — Фил злится, вспоминая Полинкиного дружка. —Проходи, — пропускает меня вперед, когда мы поднимаемся в комнату.

Нас встречают тона, сложные картины на стенах и пухлые кожаные диваны. Здесь есть отдельное пространство с кроватями и шкафами, а еще своя мини-кухня с баром.

У простых смертных нет таких удобств, по сути — это квартира для преподавателей. которую пацаны получили, пользуясь привилегиями.

Внезапно у меня рождается идея тоже поселиться здесь, потому что при мысли, что завтра придется ночевать в моей квартире в городе, вдали от Полины, нутро прописывает «стоп».

—Тебе как всегда медовый? — Фил кидает стальные кубики «льда» в роксы.

—Сразу двойной, — скидываю с себя пиджак.

Мы некоторое время молчим, даю другу угомонить тревожные мысли в тишине.

Вопреки ожиданиям Илай присоединяется к нам достаточно быстро. Он врывается в помещение непривычно взъерошенный, явно не ожидая встретить здесь нашу посиделку.

—Разгоняем? — предлагает Фил, приподнимая бутылку.

—У меня завтра дебаты. Свежие мозги нужны, — отрицательно вертит головой. —Дамиану бы тоже бухать поменьше.

—А у меня иммунитет, мы с Софи с детства на виноградном соке вместо молока, — отмахиваюсь.

—Кстати, Буш, твоя сестра еще рисует? — вдруг спрашивает Илай.

—Наигралась уже вроде, теперь она поет, а что?

—Она может подсказать мне кое-что по гаджетам для рисования?

—Скину тебе ее номер, спроси. Ты тачкам кисточки предпочел? — салютую ему бокалом.

—А ты нормальному обществу — водиться с челядью? — подъебывает, переводя стрелки на меня.

Забава у нас с ним такая — стебать друг друга.

—Мир — это шведский стол, выбираю закуски по настроению.

—Поэтому ты так лобзался с этой борзой? Кстати, я тут на досуге почитал кое-что занятное в интернете…

Мои ноздри недовольно напрягаются. Мне нахрен не надо перетирать те события с друзьями.

—Не та ли это Баженова, чей отец Виктор Баженов несколько лет с твоим судился? — теперь он чокается со мной в воздухе своим стаканом воды, довольно улыбаясь одними глазами.

8. Полина

Что ты натворила?

Пока ничего, но сейчас, кажется, совершу убийство!

—Кренделек, вот ты где! — ко мне проталкивается Марк. —Все окей? Ты какая-то бледная, будто призрака в этом замшелом замке увидела.

Ага, Бушара, призрака, который высасывает душу.

—Я просто умираю с голоду! Я, оказывается, весь день ничего не ела… Хотя в моем случае это даже полезно.

—Прекрати, а! Вечно вы, девки, себе дурь в голову вобьете. Нормально ты выглядишь, очень даже аппетитно с таким-то декольте, — беззлобно шутит он. —Идём, посмотрим, чем здесь кормят.

—Вот блин! Не надо было Дашку слушать, говорила я, что оно слишком открытое.

Марк по-джентльменски отодвигает для меня стул, занимаем место у края стола поближе к публике «попроще».

—Созванивались с Дашей, значит? Сказала ей, что я здесь? — лукаво спрашивает он.

—Нет, Марк, ей и так все нервы с поступлением вымотали. Вряд ли новость о нерадивом бывшем порадует ее, — смеюсь и натягиваю кепку ему на глаза, —не будем нагружать ее бедное сердце. Вот поступит и увидит.

—И то правда… Давай поухаживаю за тобой, чем дама изволит отужинать?

—Ммм, давай жареную утку и тарталетки с инжиром, — ароматы специй будоражат обонятельные рецепторы, и мой рот наполняется слюной.

По телу разносится приятное тепло, а беседа с Марком раскрашивает вечер.

Естественно, больше всего меня радует отсутствие Дамиана, с меня будто невидимые оковы снимают.

Расправляю плечи, знакомлюсь с парой девчонок-новичков, встречаю свою бадди Машу, и обмениваюсь с ней своими идеями о составлении расписания.

Система такова, что за несколько лет обучения студентам необходимо набрать определенное количество баллов.

Для этого я должна пройти обязательные дисциплины и несколько элективных, то есть, самой определить, что я буду изучать в дополнение к основному курсу.

—Честно, глаза разбегаются! — выдыхаю мечтательно.

—Не бери слишком много предметов в первом полугодии, — Маша перекрикивает шум праздника, —тебе нужно привыкнуть к нагрузке, а еще, как стипендиатка, ты обязана активно участвовать в жизни Академии: соревнования, выставки, дебаты, благотворительные акции… Ты что-то умеешь?

—Ну, раньше я танцевала… Подумывала в театральный заглянуть. Да, и на работу устроиться не мешало бы.

Маша смотрит на меня недоверчиво:

—Смотри, чтобы нагрузка на учебе не сказалась, иначе быстро в рейтингах вниз улетишь. Ты же знаешь, что на занятиях студенты распределяются не по курсам, а по предметам?

—Все курсы вперемешку, что ли? — округляю глаза.

—Да, и твои конкуренты за лучший рейтинг — это каждый из присутствующих. Например, на политологии у Малиновского могут сидеть, как перваши, так и старшие курсы. Будешь недостаточно готовиться — более опытные студенты просто задавят тебя. Не думай, что учителя не сравнивают учащихся при выставлении оценок. Сравнивают, еще как.

—Да уж… Но я готова! — бодро улыбаюсь. —За этим я и приехала!

Приехала вставать на ноги и ставить на них свою семью, точнее то, что от нее осталось.

Пока не знаю, как, но верю, что найду ответы именно здесь — в колыбели сильнейших предпринимателей и общественных деятелей.

—На празднике тоже задерживаться не советую, запоминаться профессорам лучше на занятиях, а не на тусовках.

—Правила хорошего тона, поняла. Спасибо, Маш!

Моя бадди прохладно-вежливо кивает, будто не хочет сближаться, а просто хорошо выполняет возложенную на нее роль помощницы.

Что ж, наверное, у нее есть для этого свои причины.

Прощаемся, и я возвращаюсь к Марку, который уже собрал вокруг себя кучку парней, и они с открытыми ртами слушают его байки и следят за широкими жестами.

—Саня, проводи Полину до общаги, — командует он кому-то, быстро обзаведясь… помощниками.

Таков уж Марк. Сомнительные компании, приключения на одно место, свои правила. Сердце у него доброе, а вот методы всегда спорные.

Не отказываюсь. Уж лучше за мной будет плестись некий Саня, чем один-на-один столкнуться с Дамианом за первой же колонной.

Библиотеку на ночь закрывают, так что мой путь лежит в обход через внутренний двор.

Ботинки гулко ступают по мощеным дорожкам, я набираю полную грудь вечерней прохлады и с восхищением взираю на окрестности.

Ночной двор академии утопает в мягком лунном свете, который отражается о грубые бежевые стены с узкими готическими окнами. Окна общежития впереди меня полны жизни – где-то горят лампы, где-то свечи, освещая мелькающие силуэты студентов.

Тени играют на брусчатке, ветер шепчет между арочными галереями, а вдалеке едва слышится мелодия вечера, от которого я удаляюсь.

Что ни говори — красиво! Величественно, надменно, но красиво.

С каждым шагом принимаю новую реальность.

На ближайшие годы — это моя жизнь.

У меня — важная цель, на кону — будущее.

И никто не встанет у меня на пути: ни местные устои, ни рейтинги, ни другие студенты, ни даже Бушар.

—Идиотский ключ! — ругаюсь себе под нос, когда железяка не входит в скважину и, громко звякнув, пролетает меж деревянных ступенек нашей винтовой лестницы.

Хотела зайти потише, чтобы не разбудить Ренату, называется.

Чертыхнувшись, спускаюсь за ключом, и со второго раза мне всё же удается открыть комнату.

Скрипя досками, скидываю ботинки и крадусь к двери ванной.

—Я не сплю, — раздается в темноте, и я подскакиваю на месте. —Слон в посудной лавке тише, чем ты, так что можешь буянить дальше.

Не отвечаю Ренате на грубость, решив сначала смыть с себя этот день и хорошенько подумать.

Из ванной выхожу к ней с предложением и присаживаюсь на кровать напротив нее. Соседка лежит под одеялом и, судя по свечению, залипает в телефоне.

—Рената, слушай, мне жаль насчет твоего гаджета. Давай, раз он у тебя какой-то особенный, я закажу тебе новый.

Вторая книга цикла про Ренату и Илая

Дорогие читатели, приглашаю вас во второй сезон

молодежного книжного сериала от автора Тори Мэй

ГЛАВНЫЙ ПОДОНОК АКАДЕМИИ

Студенты | Лютая вражда | Любовь до безумия

АННОТАЦИЯ

Заносчивый сукин сын, холодный король Академии — вот, кто такой Илай Белорецкий. А я — воплощение всего, что он презирает.

Чтобы спасти братишку, я должна выиграть крупную сумму в турнире по дебатам. Проблема в том, что дебатный клуб возглавляет именно Илай, который воспылал ко мне лютой ненавистью.

Но за что?

Он: Яркая игрушка из дешевого пластика, моя запретная одержимость — вот, кто такая Рената Сафина. И она очень пожалеет о том, что однажды смела выдавать себя за другую.

ЧИТАТЬ ЗДЕСЬ

https://litnet.com/shrt/Xkhx

9. Полина

—Я не девочка Бушара!

Поразительно, как утренний Альдемар отличается от его сумеречной версии. Рассвет растворяет ночные переживания, будто их и не было.

Собранная и почти выспавшаяся бодро шагаю на свои первые занятия! Сегодня у нас политология, основы международного права и бизнес английский.

Во дворе щебечут припозднившиеся с перелетом птички, а журчание фонтана задает энергичную атмосферу. Во мне целое ассорти из приятных переживаний и предвкушения.

Лекционная оказывается просторной, со спускающимися вниз лесенками.

Быть лучшей нужно сразу, решаю я, и спускаюсь в самый низ аудитории, занимая место поближе к кафедре преподавателя.

Быстро проверяю телефон, на котором так и не появилось ни одного звонка от папы, выкладываю тетрадь и ручку и кидаю рюкзачок под ноги.

С благоговением осматриваю высокие окна, сквозь которые льется теплый уличный свет, рисуя замысловатый узор на стенах и лицах сидящих.

—Будь добра, освободи мое место, — сладкий голос застает врасплох.

Ангельская блондинка, что вчера сбила меня в коридоре, возвышается надо мной, глядя с претензией, а из-за ее спины выглядывает та самая девушка Дамиана, которая называла его малышом.

Знала бы она, что вытворял ее малыш этой ночью. Надеюсь, его друг действительно окунул его голову в унитаз.

—Алё, — она машет ладонью перед моим лицом, и поворачивается к брюнетке. —Илон, может, она глухая?

—Не знаю, Маюш. Может, просто тормоз, у нее же Логинова наставница, такое заразно, — ехидно мурлыча, подхватила та.

—Здесь закрепленные места? — оборачиваюсь к парнишке позади меня, игнорируя двух особ.

—Не-а, — равнодушно отвечает тот, отрываясь от телефона. —Сиди, где хочешь, или, где успеешь.

—Значит, мой ответ "нет", — улыбаюсь им так же сладко, что, кажется, задница слипнется.

Подружки переглядываются, а потом разражаются громким смехом. Неприятным и очень показушным, мол, всем внимание сюда.

—Значит так, шутница, — блондинка Майя становится серьезной, даже угрожающей, —поднимай свой зад и топай на верхние ряды, там как раз нищебродский зоопарк собрался.

Обалдела? Ругать меня разрешается только мне самой.

Да я ей сейчас нарощенные пряди повыдираю!

—Послушай меня, хамка. Если ты ноешь из-за места, то тебе лучше в детский садик, за горшки с другими детьми воевать, — парирую, как ни в чем не бывало, хотя руки начинают дрожать от внезапной стычки. —И подружку прихвати, — киваю на Илону.

—Ты знаешь вообще, с кем говоришь? — взрывается та.

Надо же, как летящие изо рта гадости способны обезобразить даже самое миловидное лицо.

—Дамы, дамы, дамы, — с харизмой довольного кота к нам подплывает Марк, как раз с тех самых верхних рядов. —Такие красивые, такие горячие. Давайте я разрешу ваш конфликт. Рядом со мной имеются лучшие места. VIP-ложе.

—Кажется, сегодня в трущобах день открытых дверей! — раздраженно реагирует Майя.

—Чего напряженная, Королева? — не тушуется Марк. —Может, массажик?

—Свали, — лишь ведет она бровью, переключаясь на меня.

—Не получится, детка, это сестренка моя, — выдает играючи, жуя жвачку. —Все вопросы сначала ко мне.

Замечаю, что к нашей пока еще не громкой перепалке приближаются еще двое студентов. Рослые парни, вид у них озадаченный, но решительный.

—Че надо от Баженовой? — без церемоний обращается один из них сразу и к девочкам и к Марку.

—А кто интересуется? — Марк складывает руки на груди.

—Дэн, повежливее, перед тобой вообще-то Ясногорская стоит, — озвучивает Илона так, будто остальные слепые. —И вообще, с чего ты ее защищать собрался?

—Девочка Бушара, — тупоголово выдает тот.

Марк присвистывает, а Илона багровеет в цвет университетского свитшота.

—Я не девочка Бушара! — рычу сквозь зубы.

Илона сжимает кулаки, желая хорошенько мне треснуть.

К счастью, в аудитории появляется преподаватель Роман Александрович Малиновский.

У будущих дипломатов в расписании больше всего политологии, а, как я только что выяснила, здесь каждый второй учится либо на международные отношения, либо на государственное управление.

—Молодежь, по местам, — он сразу же подходит к кафедре, щелкает пультом, и сзади него загорается изображение проектора с темой занятия. —Доброе утро, продолжающим и начинающим. Я воды не лью, поэтому сразу к делу.

Илона с Майей кидают быстрый взгляд на сурового мужчину, но от моего места не отступают, подоспевшая «братва» тоже.

Один Марк хитро сползает ко мне за парту, тесня меня подальше от дамочек, и делает вид, что заинтересованно слушает профессора.

—Я невнятно выразился? — разносится зычное слово Малиновского.

—Наше место занято, — неуверенно мямлит Илона своему отцу.

—Так найдите другое, не отнимайте наше время, — холодно требует он.

Мотнув копной светлых локонов, Майя неспешной царской походкой идет за соседний стол, который, впрочем, тоже занят, но сидящие там девочки без слов собирают вещи и поднимаются на пару рядов выше.

—С тобой мы еще поговорим! — цедит мне брюнетка и направляется за подругой.

Все остальное занятие они показательно игнорируют меня, лишь многозначительно переглядываясь между собой. Малиновская ставит на парту ноутбук и за раскрытой крышкой прячет телефон, с которого бомбардирует кого-то сообщениями. Вероятно, Дамиана.

Надеюсь, у него сегодня невыносимая мигрень и несварение!

Надо же было надоумить каких-то пацанов «защищать» меня, назвав своей девочкой. Только разозлил этих мартышек.

—Ты че, главного спонсора универа охомутала? — тихо спрашивает Марк, потирая татуированную шею.

—Нафиг он мне сдался! Одни проблемы от него, — говорю и спохватываюсь, —только не вздумай лезть, Марк! С ним уж я сама разберусь. Мы давно знакомы.

—Не слышу тебя, — усмехается он, а в глазах загораются привычные чертики.

—Марк!

10. Дамиан

—Подъём, нахрен, — мне в морду выплескивается стакан ледяной воды.

Перед глазами плывет Илай, который застегивает запонки, очевидно собираясь на дебаты, и я осознаю себя на диване в общаге пацанов.

—А завтрак в постель? — хриплю ему.

—Платьем позавтракаешь, животное, — цедит тот. —Объяснишь, это было?

Блядь, платье. Нащупываю его под собой и верчу тряпку перед глазами.

В голове мелькают обрывочные картинки: вот я иду по коридору, вот уже прижимаю Полину, вот мне прилетает по лицу, вот Фил запихивает меня под душ.

Втягиваю носом запах ее шмотки и отлетаю. Нормально так Пчёлка меня отлупила.

Вспоминается, как мне однажды досталось от нее в детстве, когда я из вредности постриг ее куклу, обидевшись, что она не хочет со мной играть. Почему-то становится смешно.

—Че ты ржешь? Ведешь себя, как дворовый пес, который с цепи в курятник сорвался.

—Можно не орать? — подает голос Фил. Выглядит он не лучше моего.

—Алкаши, бля, — цедит Илай. —Чтобы в первом ряду сидели через… — он сверяется с часами, —через два часа.

—Придем с цветочками на твое поражение, не переживай, — стряхиваю с себя воду и принимаю сидячее положение.

—В моей победе можешь не сомневаться, — Илай затягивает галстук так, будто удушить себя собрался. У него всегда такая странная реакция на интеллектуальные схватки с отбитой Ренатой Сафиной.

—Бушар, как ты сел? Мне так хреново, — воет Фил.

—Семейное дело обязывает, — хмыкаю и тянусь к полусдохшему телефону, прокручивая уведомления.

Глаз цепляется за месседж Дэна.

—Бля, Баженову уже в деканат вызвали с утра пораньше.

—Че так? — Филу удается приподняться на локтях.

—С Ясногорской зацепилась, — подрываюсь, натягивая брюки. —Вставай давай, к Едокии пойдем.

—Идея побесить Дусю неожиданно бодрит, — констатирует Фил и вместо университетской формы натягивает худи с капюшоном.

—Скажи-ка, Дамиан, — Илай наблюдает за нашей спешкой, —твой план мести Баженовой изначально включает в себя помощь бедняжке или это чистая импровизация щас?

—А че такое? — затягиваю ремень и накидываю рубашку.

—За Малиновской ты так не бегал, когда ее по деканатам таскали из-за стычки с Логиновой.

—Там ее папочка бегал и челом бил.

—Че пристал, Белый, никогда не влюблялся, что ли? — угарает Фил, натягивая ботинки.

—Нет, — категорично отрезает Белорецкий.

—Идите оба нахрен! — возбухаю. —Баженова должна мне доверять, а для этого девочку нужно спасти, — отвечаю неопределенно и выметаюсь по направлению к деканату.

Там устраиваем представление, и я забираю Полину, оставляя деканше «любимого» пасынка.

Филипп считает деканшу разлучницей их семьи и всячески портит жизнь, поэтому он для Евдокии как криптонит для супермена.

Отыгрываем на отлично. И что я получаю от Полины за свою помощь? Фак в морду.

Блядь, она допрыгается, и я тоже суну ей в лицо фак, только самый настоящий.

Вместо благодарности одни возмущения, никакого уважения. После разговора с ней плетусь пожрать чего-нибудь, занятия на сегодня все равно проебаны.

«Не надо меня защищать!» — передразниваю ее медовый голосок.

Хочу и защищаю, блядь, я че спрашивать должен, что ли? Бесит!

Но больше всего меня выхлестнуло это:

«Ты не мог бы просто отвалить от меня? Сделать вид, что я умерла? Тебе же как-то удавалось последние четыре года!»

Она в край охренела делать вид, что я не писал ей тех сопливых писем, ни на одно из которых она не удосужилась ответить, выбрав сторону своего папаши.

При первых семейных проблемах с бизнесом отец забрал у меня телефон, сказав, что потом я поблагодарю его за это.

Он уже тогда понимал, что никому из Баженовых больше нельзя доверять, и не позволил нам, детям, продолжить общение. А я, наплевав на гордость, строчил ей послания от руки.

—Дамиан! — меня нагоняет рассерженный звук голоса Илоны. —Ничего не хочешь мне объяснить?

—Не имею такого желания, — не меняю траектории движения. Жрать мне хочется больше, чем видеть ее лицо.

—Почему Баженову называют твоей девочкой, я не поняла? — она берет меня за локоть, пытаясь развернуть на себя.

—А есть кто-то другой, кого нужно так называть? — одергиваю руку. Ненавижу, когда меня трогают без спроса.

Малиновская поджимает губы, подавляя гнев.

—Я, Дамиан! Я! — она тычет себя в грудь. —Мне общажные сказали, ты ночью к ней в комнату ломился! Ты позоришь меня перед всеми таким поведением.

—Давай кое-что проясним, Илона, — раздражаюсь. —Я сделал тебе великое одолжение, затащив на пару наших вечеринок, где ты присосалась к Ясногорской, а потом и к моему члену, прямиком из деревни получив свой звездный статус. У меня нет с тобой отношений, и сроду не было, так что не еби мне мозги.

В ее глазах вспыхивает ярость, но, будучи живучей паразиткой, которая не станет рисковать своим местом в нашей тусовке ради минутного каприза, она лишь подергивает плечами.

—Значит, ты теперь с Баженовой?

—Это значит, что ты свободна, — валю прочь. —Остальное — не твоего ума дело.

Ненужные женщины вытягивают колоссальное количество энергии.

Заедаю свое недовольство и похмелье в местной кондитерской, где ближе к обеду подают основные блюда. Скоро напротив меня падает довольный Фил и мы заказываем все, что имеется в меню дня.

Краем глаза замечаю окрашенную напополам башку сумасшедшей Сафиной, которая вырядилась в официальный костюм. С ее пирсингом по всему лицу ей бы больше подошла кольчуга, но дебаты — дело серьезное.

В спешке она покупает два кофе с собой, а потом обращается к владельцу:

—Тём, к тебе сегодня-завтра девочка моя подойдет насчет вакансии, Полина зовут. Можешь ее рассмотреть первым делом? — просит она парня за кассой.

—Не вопрос, нормальная она?

—Ага, бойкая, — Рената забирает сдачи, а потом замечает нас с Филом в углу и усмехается, наверняка, вспоминая мое вчерашнее нашествие. А потом гаденько добавляет: —Любого козла на место поставит.

11. Дамиан

—Я прикончу ее! — доносится сдавленный голос с толчка, а мы с Филом угараем, как ненормальные.

Пришибленная на всю голову Сафина подсыпала что-то в кофе Илая, и теперь он уже второй час восседает на белом троне, плюясь проклятиями.

—Альтернативную точку зрения представляет Илай Белорецкий, аплодисменты оппоненту! — прикладываю кулак с воображаемым микрофон ко рту и пародирую ведущего дебатов, который пять раз вызывал Илая на сцену. —Илай, где же вы?

—Что ж, за неявку второго участника мы будем вынуждены засчитать ничью в этом раунде, баллы засчитываются представительнице факультета философии — Ренате Сафиной, — с азартом подхватывает Фил.

—Когда я выйду, всем пиздец! — рычит тот.

—Папочке нажалуешься? — это стёб.

Рассерженный провалом сына ректор пять минут назад был здесь. Он орал на Белого через дверь, не стесняясь нашего присутствия. Еле выпроводили.

—О, нет, я собственноручно ее придушу! В порошок сотру!

—Ага, — ржу и скидываю свои мелочи в сумку, мне еще на квартиру тащиться. —Абрамыч, пригляди за Баженовой, ладно? Пиздюка в кепке можно не трогать.

Фил согласно кивает.

—Давай, Белорецкий, не хворай там, — хлопаю по двери туалета и спешу домой.

Уже на квартире складываю в чемодан привычный набор для командировки и переодеваюсь в теплый спортивный костюм.

Водитель забирает меня в назначенное время, и к темноте мы с отцом уже в самолете.

Располагаемся в первом классе, и нам подают поздний ужин, сдобренный бутылкой нашего же Шато Марго.

—За будущую сделку, — отец приподнимает бокал и принимается за еду.

Нам предстоит визит на несколько винодельческих хозяйств, чтобы оформить долгосрочную аренду виноградников в регионе попрестижнее под новую элитную линейку вин.

Верчу бокал в руке, рассматривая сползающие по стенкам красноватые «слёзы» и делаю глоток вприкуску к мясу. Бархатное, с долгим сложным послевкусием.

Беру бутылку, чтобы подлить отцу и каким-то новым взглядом смотрю на золотистый логотип «B&B». Баженов и Бушар.

Несколько раз провожу большим пальцем по прохладному стеклу бутылки, ощущая выдавленные буквы.

—А ты слышал что-либо о Баженове? — вырывается из меня.

—Сплюнь, Дамиан, — он вытирает рот салфеткой и смотрит на вино в моих руках. —Спился Витёк. Говорят, что в адеквате бывает крайне редко. Как говорится, за что боролся, на то и напоролся, — недобро прихохотывает отец.

Отставляю сосуд и молча добиваю ужин.

—А что вдруг?

—Ничего. Я спать буду, ты не против?

Отрубает меня моментально, а следующие несколько дней проходят в разъездах по виноградникам.

Время от времени Дэн рапортует мне, что Пчёлку не приняли на факультатив по риторике, отказали в дебатном клубе и не дали места в даже самом стремном театральном кружке.

Довольно хмыкаю в экран, и продолжаю переговоры в приподнятом настроении.

Впрочем, телефон напоминает о себе довольно быстро, когда мы приезжаем в офис на подписание документов.

—Я отойду на секунду, пока мы ждем… — киваю отцу.

—Что-то срочное?

—О да, провожу кое-какое собеседование.

Выхожу в фойе и слегка прокашливаюсь:

—Алло, слушаю.

—Здравствуйте, меня зовут Полина Баженова, я студентка Академии Альдемар и интересуюсь вакансией в кондитерской, — по-деловому щебечет Пчёлка. —Мне сказали набрать руководителю, узнать об условиях получения рабочего места.

—Здравствуйте, Полина, — пытаюсь говорить другим голосом и заодно не ржать, —в нашей кондитерской очень непросто получить рабочее место. Вы уверены, что подходите?

—Эмм, да… я уже работала официанткой. Я очень ответственная, шустрая, могу выходить и по выходным тоже. Вам нужно резюме?

—Мне хотелось бы убедиться в вашей проф.пригодности.

—Да, конечно, что нужно делать?

—Станцуешь мне приват, Пчёлка? — выдаю нагло.

—Д…Дамиан! Ах ты с… — тормозит себя. —Тупой прикол!

Она швыряет трубку, но вечером снова перезванивает.

—Бушар, чего тебе надо? В кондитерской мне снова сказали, что трудоустройство только через тебя, — тон очень требовательный.

Улыбаюсь и усаживаюсь на диван в холле нашего отеля.

—Я уже озвучил: хочешь работу — станцуй мне приват.

—С чего это вдруг?

—С того, что за свои поступки нужно отвечать, Полечка. И дня не прошло, как из твоего предательского рта посыпались мои секреты.

—Ты, пьянь, вчера сам орал свою старую фамилию на все общежитие!

Да ну, не может быть, зубы мне заговаривает.

—Как хочешь. Ни тебе работы, ни тебе факультативов…

—Когда ты успел стать такой сволочью, а? Это из-за тебя меня нигде не приняли?

—А могут и принять. Смотри, Пчёлка, ставка за мое снисхождение растет с каждым днем, пока ты выделываешься. Сегодня я хочу танец, завтра попрошу массаж, послезавтра…

—Какой тебе танец? Я спортивное танцевала, — она все еще борется, но с каждым словом ее напор слабеет.

—Отличная попытка, но я хочу концерт, — самого вшторивает от такой потрясающей идеи.

—Иди нахрен, понял! Это унизительно! Ты забавляешься, а мне за комнату платить будет нечем!

—В этом и суть, так ты быстрее свалишь… — откидываю голову и рассматриваю репродукцию известной потолочной росписи в ожидании ее согласия.

—Ты уж определись, чего хочешь, чтобы я вылетела или хвостом за мной бегать? — борзеет засранка.

Сам я, блядь, не знаю, че хочу. Конкретно сейчас хочу Полину в чулках, извивающуюся у какого-нибудь шеста.

С ее теперешними сиськами и задницей зрелище будет что надо… Только представляю и сразу приходится поправлять член.

—Надумаешь, перезвонишь. Но мое предложение актуально только до полуночи, после можешь сразу идти за массажным маслом.

—Без тебя разберусь! — я снова слышу гудки, и даже испытываю легкую гордость за то, что она не ведется.

Однако, выбора у нее нет, в кампусе больше негде работать, а в город ездить слишком далеко и дорого.

12. Полина

Как бы я со своим гениальным планом не переиграла сама себя.

—У Вас все в порядке? — обращается ко мне милая девушка-консультант.

По указанию Дамиана она притащила в мою примерочную комнату половину отдела.

Здесь не малюсенькие кабинки, в которых не развернуться, а полноценные пространства с роскошными коврами, мягкими диванами и зеркалами, где можно осмотреть себя нсо всех сторон.

В этом-то и загвоздка.

Дамиан не сунул бы свой любопытный полу-французский нос в узенькую каморку, зато здесь он вальяжно восседает посреди комнаты, широко расставив ноги в ожидании шоу.

—Может, Вам помочь с молнией? — меня снова мягко поторапливают.

А у меня ноги свинцом наливаются, как подумаю, что мне предстоит показываться Бушару, чтобы он оценивал каждый прикид и меня, как товар на рынке.

Сейчас, например, на мне стильное платье из темно-зеленого шелка с кроем на запАх, которое так подходит к моим глазам.

Юбка-солнце струится по бедрам, а нежный поясок перехватывает талию, создавая те самые песочные часы.

Делаю шаг из-за ширмы, наспех натянув в свои грубые ботинки и, негнущимися ногами шагаю в центр комнаты.

—Ты прямо на плаху идешь, — комментирует Бушар, слегка склонив голову набок. —Веселее, Пчёлка.

Повеселишься еще у меня! Возьму у Ренатки слабительное и сыпану тебе в вино. Илаюшка, вон, несколько дней хворал, а, как окреп, примчался отношения выяснять, называя ее ведьмой.

Мысль о возмездии слегка скрашивает неприятную процедуру.

Подхожу к зеркалам и становлюсь на небольшой подиум со специальным освещением, которое из любой делает куколку с идеальной кожей.

Зажато кручусь, делая вид, что рассматриваю наряд.

На самом деле, хочу поскорее закончить с этой клоунадой, где главный шут — Полина Баженова, а за веревочки ее дергает никто иной, как Дамиан Козлов!

—Берем. Следующее! — небрежным движением кисти он указывает девушке подобрать мне еще один наряд.

—Мне одного достаточно.

—Я скажу, когда достаточно, переодевайся.

—Мне некуда ходить в платьях, и хранить их тоже негде. Я все свои наряды дома оставила.

Наряды из былой жизни…

—Не проблема, будут храниться у меня в квартире, — говорит, уже уткнувшись в телефон.

—Давайте попробуем вот это, — девушка демонстрирует мне нежнейшее белое платье, которое открывает плечи и ключицы.

Нашитые в виде большого цветка лепестки белой ткани делают его замысловатым и невесомым, как у лесной нимфы.

Спустя пару минут появляюсь в нем и ловлю на себе стремительно темнеющий взгляд Бушара.

—Сразу да! Следующее.

Честно, никогда не любила шоппинг, тем более насильственный.

Быстро выматываюсь и радуюсь тому, что на черном брючном комбинезоне мой повелитель (по его собственному мнению) говорит «стоп».

—Теперь обувь, а то этими ботинками только грязь месить, — косится презрительно.

—Значит, они как раз подходят для того, чтобы тебе треснуть! — шиплю.

—Пожужжи мне еще.

—Я не осилю еще одну примерку…

—Тебе ничего не нужно делать, экс-принцесса, — забавляется он, —усядешься на пуфик, а волшебные гномы будут таскать тебе туфельки. Можешь даже не шевелиться, тебя обслужат и обуют.

—Уж спасибо, я не таких голубых кровей, месье…

Дамиану хочется ответить что-то скабрезное, но он вовремя останавливает себя.

В обувном надо мной снова проводят экзекуцию, после которой несколько коробок обуви отправляются на доставку по адресу Дамиана.

Царская задница, естественно, не будет таскаться с пакетами.

Честно признаться, меня настораживает перевоз моего гардероба в его жилье…

Почему я не сопротивляюсь? Ответ прост: мне нужна эта работа.

Ни мои уговоры, ни подвешенный язык Ренаты не заставили Тёму отдать мне место в кондитерской.

Против звонкой монеты винодела не попрёшь.

А еще, вчера все-таки позвонил отец. Судя по голосу и тому, что он постоянно терял нить беседы, у него снова запойный период. Измеряется он не днями и даже не неделями.

Значит, рассчитывать можно только на себя. Как бы ему самому снова не пришлось ложиться под капельницы.

Его Лариса, наверняка, уже вытаскала все ценное, что имелось в доме, как только «скандалистка» дочь перестала донимать ее своим надзором.

—Залетай, Жужжелица, — Дамиан заталкивает меня в очередной бутик.

—Белье… — озвучиваю очевидное.

—Мой любимый цвет — красный, — наклоняется он к моему уху, а затем передает меня в руки продавца.

Я бы взяла хлопчатобумажные труселя и пару мягких надежных бра, но вокруг сплошь развратное кружево с прорезями на причинных местах.

Странная у него ненависть, конечно. Фетишист проклятый.

—Можно мне максимально закрытое… — прошу у девушки.

На золотой штанге вывешивают несколько комплектов, которые я с трудом могу назвать бельем. Тонкие косточки бюстгальтеров, снабженные лишь парой шнурков и тканевыми сердечками на сосках.

Пальцы пробегают по красному кружеву, и по телу проносится еле уловимая дрожь.

Я не смогу.

—Все подходит, — кричу, не желая даже примерять это.

—Выходи, — звучит бескомпромиссно.

—Нет, я уже переоделась.

Слышу, как Дамиан просит консультанта оставить нас, а сам направляется ко мне.

—Примеряй заново, — настаивает он через перегородку.

Сжимаю в руках несчастный комплект и понимаю, что лучше я умру с голода, чем буду так унижаться.

—Тебе надо — ты и примеряй, ясно! — выхожу из-за ширмы швыряю в него трусами. —Красное — твое любимое.

С психом надеваю на себя университетский свитшот, который скинула на вешалку, оставшись в простом черном лифе, и давлю подкатывающее горькое возмущение.

Рывок. Бушар держит меня за плечи, заглядывая в глаза.

—Что не так? — недоумевает он. —Тебя обхаживают так, как хрен ты увидишь в ближайшем будущем. Натянула улыбку и принимай, пока позволяю.

13. Дамиан

Ты — моя собственность, и выполняешь мои указания.

—Вот этому Дамиану я говорю спасибо, — отодвигая от себя опустевшую тарелку говорит Полина. —Очень вкусно, если закрыть глаза на тот факт, что ты теперь засранец.

Обезоруживающая прямота Пчёлки вызывает ухмылку.

Не спорю.

Пусть отпускает шуточки и пребывает в уверенности, что владеет ситуацией, пока вязнет в моей паутине.

—Десерт, — подаю безе и ставлю на стол две фарфоровые чашки с золотой каемкой.

—Я помню их… — Полина вертит чашечку с блюдцем.

—Хрень, конечно, но привычку красивых чаепитий я протащу с собой через всю жизнь, — ставлю на стол сливки.

—Как дела у Натали? Она еще печет? — расслабившись, Поля решается коснуться темы семьи.

—О, да! Когда я уехал, мама переключилась на Софи, пытаясь привить ей любовь к кухне. Но мелкая — ни в какую, — разливаю чай и сажусь за кухонный островок напротив Полины.

—Кстати! Покажи мне Софи! — подскакивает она. —Представляю, как она вымахала!

Послать бы ее подальше с такими просьбами, ведь прежде ее не интересовало, каково пришлось Софи, когда ее буллили одноклассники и преследовали репортеры.

Но вопреки здравому смыслу беру со стойки телефон и смахиваю блокировку, замечая несколько уведомлений от Яна Захарова. Потом посмотрю.

Листаю галерею в поисках хоть одной адекватной фотки с сестрой, чаще мы кривляемся или душим друг друга.

—Это мы в начале года катали на Мон-Блан, — подхожу ближе и показываю ей кадры с горнолыжки, там мы с с сестрой сидим в ярких костюмах на террасе одного из зимних ресторанов.

—Какая красотка! Надо же, я ее еще беззубой первоклассницей помню,— Поля по-свойски отбирает у меня телефон, двумя пальцами увеличивая лицо улыбающейся Софи с растрепанными косами. —У нее есть парень?

—Нет, — отрезаю. —Никаких парней, бля!

—Ой, вы посмотрите на него! — поворачивает ко мне свой остренький подбородок. —Брат-акробат.

—Мелкая она еще и туповатая, — рычу, вспоминая, как Софи выспрашивала, когда же Ян вернется из военки.

—Ты смешной, — Поля толкает меня в плечо и утыкается в телефон, машинально листая фотки дальше. —О, мамА! Роскошна, как всегда.

По ее безобидным комментариям в сторону моей семьи можно подумать, что передо мной ангел воплоти, который остался в стороне от Баженово-Бушаровский войн.

Да, дети в судебных процессах не участвовали и решений по компании не принимали. Но ее молчаливый игнор сказал мне о многом. У нее был шанс выстроить со мной отношения.

Теперь поздно.

Наткнувшись на фото отца, Поля молча пролистывает его. А мне почему-то до жжения хочется услышать, что у нее голове.

—Ты еще катаешь? — неожиданно для себя спрашиваю.

—Даже если бы я могла себе это сейчас позволить, то не стала бы… Без мамы не то, — ее голос грустнеет.

—Поль, мне очень жаль… — поджимаю губы.

—Ага… — не дает мне продолжить, непослушными пальцами перебирая фотки.

И как всегда не вовремя картинка на экране сменяется со снежных пейзажей на смачный засос с Илоной.

Прошлый новый год в клубе, я вхламину, Малиновская целует меня с языком и она же фоткает это на вытянутую руку.

Пчелка замирает и чуть не роняет телефон на столешницу, перехватываю его и прячу в карман.

Тонкая доверительная атмосфера между нами трескается подтаявшей коркой льда на озере, нарушая мой замысел. Даже хруст слышен. Вот-вот уйдем под воду.

—Пей чай, — двигаю к ней чашку и берусь резать пирожное.

Баженова смотрит стеклянными глазами прямо перед собой, а потом выдает обиженно:

—Знаешь, аппетит пропал! — спрыгивает с барного стула и начинает нервно составлять свою посуду в мойку.

—Сядь, я сказал, — прошу достаточно мягким тоном. Пока он больше похож на просьбу, чем на приказ.

—Да иди ты! — бурчит под нос, думая, что этого не слышно. —Где моя комната? — добавляет уже громче.

Раздражает!

—Ревнуешь, Пчёлка? — врубаю надменный тон и прищуривая глаза.

—Сдался ты мне! — пшикает, жаля мое самолюбие.

—Ах, ну да, у тебя же Никита! — не могу удержаться от укола, после разговора с мамой воспоминания нахлынули с новой силой.

—Никита? — она сводит брови, будто вспоминая. —А при чем тут мой одноклассник?

—А ты с кем-то другим задружила после нашего поцелуя? — произношу вслух то, что мы оба умалчивали все это время. —Не нужен я тебе стал после разорения, да?

Плевать, сколько лет прошло. Первую привязанность и первое предательство из души не вытравить.

—Какой же ты болван, Бушар! — она покачивает головой.

Приближаюсь к ней, облокотившись на кухонный гарнитур руками по обе стороны от нее:

—Поэтому не выделывайся, предательница! Я провожу время, с кем хочу и когда хочу.

—С тебя взятки гладки, Дамиан. Меня злит, что ты выставляешь меня в нехорошем свете перед той же Илоной. Как я выгляжу в этой ситуации?

—Ты — моя собственность, и выполняешь мои указания. Мнение Малиновской тебя волновать не должно.

—А вот волнует, представь себе. Я же не объясню ей, что ее парень урод, возомнивший себя пупом земли!

—Поосторожнее с языком! — предупреждаю.

—А то что? Снова уволишь? Из универа выкинешь? Хотя, давай спросим у Сереженьки Козлова, то есть, Бушара, как затыкать рот обиженным женщинам, — швыряет с горечью в адрес моего отца.

—Что, блядь? — сжимаю зубы так, что скулы сводить начинает. —При чем тут мой отец?

Полина вскидывается, но заставляет себя умолкнуть.

—А ничего, Дами, живи в своем замке заблуждений с пони и единорогами. Твоя собственность идет спать, — бросает в меня посудное полотенце, проскальзывает под рукой и отправляется вглубь квартиры.

Пиздец, что так сложно-то!

Луплю кулаком по гладкой кухонной поверхности и бросаюсь за Полиной.

Она разыскивает свою комнату, еще не подозревая, что спальня здесь одна. Мне не нужна большая квартира, я здесь только из-за учебы, продам ее сразу же, как закончу Академию.

14. Полина

—Пожалуйста! Два капучино и один лимонный тарт, — передаю яркую полосатую коробочку через витрину в нетерпеливые руки студентов. —Следующий!

—Один чизкейк и большой чёрный кофе, тоже с собой, — девушка протягивает мне деньги.

Ставлю кружку в кофе-машину, аккуратно достаю с витрины пухлый треугольник сырного десерта и выкладываю его в бумажную упаковку.

Мне нравится работать в кондитерской.

Здесь очень красиво, а еще пахнет подрумяненными ванильными булками и молотыми кофейными зернами. Светлый дизайн, который мне хочется назвать конфетным из-за его пудровых и лимонных оттенков, поднимает настроение даже в пасмурный день.

Сюда приходят согреться и посплетничать, почитать книги в наушниках и просто пообедать.

За пару недель работы я отлично освоилась, выучила названия всех десертов и научилась вытирать столы начисто в одно движение.

Постепенно я знакомлюсь со все большим количеством студентов Альдемара, а заодно и с преподавателями, которые часто захаживают за сладеньким, ведь кто устоит перед черничными макаронсами или развратно-шоколадным брауни?

Даже я не могу.

Иногда после смены Тёма, наш шеф, разрешает мне забрать оставшуюся выпечку со словами, что через два-три дня у нее уже нетоварный вид.

Студенты такими подарками не раскидываются, так что у нас с Ренаткой новая традиция чаепитий на нашем секретном балконе, пока нет дождей.

Погода этой осенью поистине балует, вот и сейчас солнце пробивается сквозь прозрачную витрину, ложась ласковыми лучами на беленькие столики.

Мои смены — выходные и вечерние, работаю после пар, так что иногда приходится зубрить до ночи, засыпая лицом в тетради. Зато у меня есть гарантированная зарплата и неплохие чаевые.

—Полина, круассаны поднялись, включи духовой шкаф, и столы нужно освободить, — Тёма перенимает мое место у кассы, а я и рада.

Хозяйничать мне нравится больше, чем и считать сдачу.

Напевая, отправляюсь в наш небольшой цех, запускаю печь и раскладываю уже готовые горячие изделия по подносам.

Выношу выпечку и распределяю по хлебным корзинкам на длинных полках вдоль стен, поправляю ценники и чувствую уже знакомое жжение между лопаток.

Дамиан.

Он, как призрак, почти каждый день приходит посидеть в углу, чтобы молча на меня попялиться. Иногда они заваливаются вдвоем с Илаем или Филом, обсуждая какие-то университетские дела.

Сидит, сверлит меня из-под темных бровей, заказы делает исключительно у Тёмы, но чаевые на столике оставляет мне.

Со мной Бушар не разговаривает с той ночи и его пьяных признаний в любви.

Всю душу тогда изранил, добавив утренним звонком, что все сказанное ночью отменяется.

Че только приперся? — ворчу под нос, отправляя последнюю булку на законное место.

—Гостям меню обеденное отнеси, — Тёма толкает мне тетрадь на кольцах.

—Так уже поздно для обеда.

—Для этих никогда не поздно, — отвечает паренёк полушепотом, —эти волки голодные здесь столько спускают, что дневной бюджет отбивается, в столовке им не вкусно. Смекаешь? — он хитро улыбается и постукивает себя указательным пальчиком по виску.

—Ясно, — закатываю глаза и, стараясь не слишком нервничать, направляюсь к столику Бушара и его компании.

С одной стороны я рада, что Дамиан от меня отстал, он даже накупленное добро передал через своих мальчиков на побегушках, а с другой — меня гложет странное ощущение затишья перед бурей.

Замечаю, что парней сегодня четверо. Приехавший Ян уже пару дней обитает в Академии, привлекая внимание девушек.

Он отличается от своих дружков, как минимум, прической. Она очень короткая, видимо, армейская стрижка отрастает.

Держится он тоже более дисциплинированно и собранно, например, не разваливается на стуле, как это сейчас делает Дамиан, расставив ноги и небрежно облокотившись о спинку.

Парни оживленно беседуют о чем-то, то и дело взрываясь смехом на все пространство.

—Ваше меню, — кладу на стол меню и хочу было сбежать, но голос Филиппа меня останавливает.

—Стоять, — он наклоняется вперед, с кислым выражением лица рассматривая меню. —А есть что-то покрепче кофе?

—Это кондитерская, так что — нет, — безразлично пожимаю плечами.

—А если хорошо поискать?

—Можете хорошо поискать бар неподалеку, — отвечаю тем же тоном и сцепляюсь с Абрамовым взглядом.

Дамиан при этом еле заметно приподнимает уголок рта, забавляясь моей отбитой решительности.

Илай как всегда делает вид, что меня не существует, он принципиально игнорирует людей не своего круга.

А вот новенький Ян переводит серьезный взгляд с одного приятеля на другого, как и я, поражаясь такому идиотскому заказу.

—Угомонись, Абрамыч. Отметили мой приезд уже. Не берите в голову, девушка, идите, — он доброжелательно кивает. —Мы позоввем.

Непроизвольно улыбаюсь ему в ответ.

—Я не отпускал ее, — впервые за прекрасные полмесяца слышу голос Бушара.

Тот выжигает на Яне им одним известные символы, а затем переводит потемневший взгляд на меня.

—Чего изволите, мсье? — устало выдыхаю, всем своим видом показывая недовольство.

Дамиан ехидно прищуривается, сообщая мне, чтобы не выделывалась, но когда меня это останавливало.

Любые его угрозы по сей день ограничивались лишь пьяным дебошем, а на такое у меня иммунитет.

—Тёма знает, чего я хочу, да, Тём? — Дамиан откидывается так, чтобы видеть витрину.

—Полина, иди-ка сюда, — наш управляющий подзывает меня и добавляет уже шепотом, —я сделаю четыре стаканчика с собой, подашь им.

—И что в них будет? — складываю руки на груди.

—Виски, само собой, — цокает.

—Тогда сам неси, пойду проведаю круассаны, — обхожу прилавок.

Однако, через минуту Тёма возвращается:

—Бушар хочет, чтобы ты обслужила их столик.

—Скажи ему, пусть утрется! — фырчу, обжигая палец о горячую дверцу.

—Слушай сюда, Баженова! Своими капризами эти детки папиных кошельков очень хорошо подняли мое дело, и я не планирую терять клиентов, потому что у тебя какие-то загоны с алкоголем.

15. Полина

Видит Бог, я не хотела втягивать Дамиана.

—Сегодня без еды? — Рената приветствует меня с кровати, уткнувшись в планшет.

—Фак ит! —бешусь.

—Добрая Полечка матерится только по-английски, — посмеивается Сафина. —Снова бухарик-Бушарик заглядывал?

—Да, заставил меня принести им выпивку, прямо в кафе

—Козлина! Можно я развешу постеры с его фамилией по всей Академии?

—Я не пойду на такое.

—Зато я пойду! Смотри, я уже нарисовала, — Рената разворачивает ко мне экран, где красуется черно-белый Дамиан с козлячьей бородкой и ярко-желтая надпись: «Новая фамилия не отменяет в тебе КОЗЛА!»

Смеюсь, рассматривая тщательно прорисованные круглые рожки.

—Дамиан Бушар — кто он на самом деле? Винный магнат или пёс смердячий? — выдает подруга.

—Спрячь и никому не показывай, — отдаю ей гаджет. —Лучше бы что-то полехное нарисовала.

—А я и рисую! Новый логотип для дебатного клуба по просьбе нашей королевишны Майки Ясногорсокой.

—Кстати! У тебя новый планшет?

—Не, это старый, просто экран заменила.

—Так и поверила, ага. Где взяла?

—Заработала, — говорит хитро, закусывая пирсинг.

—Я-я-ясненько, — тяну многозначительно. —Илай, кстати, тоже в кондитерской был.

—Жаль, что не на толчке, — хмыкает. —Мне до него дела нет.

—А еще был военный их, —щелкаю пальцами, —Ян Захаров.

—О, Сахарок, — улыбается Ренатка. —Вот Логинова твоя, поди, переполошилась, — зловредно хихикает в кулачок.

—Маша? Почему?

—Так это ухажер бывшенький ее! Горячий Ромео…

—Маша мне не рассказывала, она только вскользь упомянула Яна в первый день…

—А ты хотела, чтобы она перед тобой наизнанку вывернулась?

—Она еще страдает?

—Не-а, она сама его бросила ради… — осекается, —другого. Сахарок жестко бесоёбил, поэтому папенька и сунул его в военку, остыть.

—Да ладно? — плюхаюсь на кровать. —Расскажи!

—Вы закончили бесплатный новостной тариф, платную подписку брать будете? — издевается Сафина, дальше из нее и слова не вытянуть.

Закатываю глаза и начинаю остервенело рыться в шкафу, который теперь забитым ненужными платьями.

—Ты снова бегать? — соседка удивленно смотрит на меня. —Третий раз, вау, это попахивает стабильностью!

—Пар выпустить надо, и калории! — натягиваю простые треники и толстый худи, прячась в капюшон.

Отправляюсь к спортивному корпусу, где вокруг теннисных полей тянется беговой трек со специальным покрытием.

Других бегунов здесь практически не бывает: все заняты спортивными занятиями поинтереснее, вроде конной езды или того же тенниса.

Мне нечем спонсировать такие увлечения, да и хочется уединения. Даже музыку не включаю, чтобы слышать умиротворяющие звуки соседнего леса.

Делаю короткую разминку и, шурша новыми кроссовками (спасибо, Бушар) по асфальту, резко срываюсь вперед.

Первый круг дается мне легко и на энтузиазме, второй — с одышкой и градом по спине, третий — полушагом и на силе характера.

—Не сдавайся! — бодро звучит в спину.

Резко оборачиваюсь: за мной по пятам в насквозь мокрой футболке бежит Ян Захаров. В ушах — наушники, на лице — улыбка.

Пытаюсь улыбнуться в ответ, но выходит лишь гримаса, потому что в боку покалывает, дыхание сбито, а лицо, наверняка, цвета клюквы.

Поравнявшись со мной, он вытаскивает наушники и подстраивается под мой темп:

—Отрабатываешь десерт? — спрашиваю.

Хотя, глядя на Яна, ясно, что этому греческому богу отрабатывать нечего.

—Привычка уже, тело само просит. А вот ты бегаешь неправильно, поэтому быстро выдохлась, — констатирует он.

—И как же нужно бежать?

—Это не соревнования, поэтому не гони. Держи комфортный темп — такой, чтобы могла разговаривать без одышки. Суть вообще не в скорости, а в пульсе, — Ян замедляется, заставляя меня еще сбавить скорость.

—Настолько?

—Да, зато пульс скакать не будет, — он снимает с запястья спортивные часы и ловит мою руку. —Сейчас измерим, — надевает на меня ремешок.

Опускаю глаза на экран, он показывает сто шестьдесят ударов в минуту.

—Хо-хо, видишь, какой высокий, это ты на первом круге рванула…

—Давно ты за мной наблюдаешь? — постепенно останавливаюсь, упираясь руками в колени, чтобы прийти в себя.

—Я из лесу бежал, тебя заметил. Как тебя зовут, кстати? — протягивает мне большую ладонь.

—Полина, а ты — Ян, — пожимаю руку.

—Откуда знаешь?

—Элиту все знают, — изображаю восторженный тон.

—Элиту? — смеется он, запрокидывая голову назад. —И как я попал в ее ряды, подскажи?

—Не знаю, наверное, Академию спонсируешь… дружишь с Бушаром и Белорецким, — произношу вслух и по нахмурившемуся взгляду Захарова понимаю, что сболтнула чушь.

—В таком случае, хочешь прогуляться с элитой? — предлагает он мне вместо ответа, смахивая пот со лба. —Ты уже видела конюшню Академии? Здесь рядом…

Он что, хочет провести время со мной?

Удивляюсь, потому что ни один парень здесь не обращает на меня внимания, ибо Дамиан запретил…

—Соглашайся, — улыбается он, считывая мои сомнения.

Прогулка на воздухе сулит приятные эмоции, ведь Ян не заносчивый хам, как его дружки, но мне не до конца ясна их ситуация с Машей. Да и высокое небо начинает затягиваться непрошенными тучами, поэтому, несмотря на желание продолжить разговор, я отказываюсь.

—Мне еще про глобальные финансовые рынки читать, боюсь снова уснуть за столом. Может, в следующий раз.

—Ловлю на слове, — он одобрительно моргает глазами, а я недоумеваю, неужели такой воспитанный парень мог «бесоёбить». Он же реально Сахарок. Твердый прессованный кубик сахарного песка.

Неловко прощаемся, и с легкой полуулыбкой бреду назад в общежитие. Обычное предложение, а у меня настроение взметнулось до небес.

В последний раз просто так я гуляла с одноклассником Никитой, который наравне с Дашкой помогал мне с делами, когда мама заболела.