Академия темного принца

Глава 1. Не ругайтесь с незнакомками

Аннотация:

Меня прокляли. И теперь, по ночам, я обращаюсь в дракона!

Мне удалось узнать, что проклятие может быть снято, если я выйду замуж за принца! Но где найти принца в современном городе? Невозможно! Значит, я пойду за ним в другой мир.

Но и тут не повезло.

Принц оказался темным колдуном, а за место рядом с ним борются студентки его собственной академии. Но у меня есть цель. И я готова к ней идти! Вот только… Здесь охотятся на драконов!

В тексте будет: Магическая академия, отбор невест, властный герой и неунывающая героиня, интриги и тайны, юмор и магия

На роман будет открыта подписка. 

Глава 1

Не ругайтесь с незнакомками

— Что значит дракон? — Лилит икнула и начала пристальнее всматриваться в экран сотового.

— То и значит — дракон! Синенький! С крыльями! — Я с трудом сдерживала рыдания. — Третью ночь подряд. С двенадцати ночи и до восхода!

Мне хотелось выть в голос.

— Угу, дракон, — задумчиво протянула Лилит и подозрительно сощурилась, полностью поместив любопытный глаз в экран скайпа.

— Сейчас день! — напомнила я.

— А днем ты обычная? — Она разочарованно отодвинулась, и теперь я видела, как подруга с недоверием на меня смотрит, на ходу наливая чай в граненый стакан. Таких уже давно не продавали, но в общаге, где она жила, они остались как отголосок прежних групп.

— А ты, случаем, ничего не курила?

— А–а–а! — У меня градом полились слезы. Я уткнулась лицом в подушку. В отличие от подруги мне, можно сказать, повезло. В наследство от бабушки досталась однокомнатная квартира. И ничего, что на краю города, и зачастую приходилось добираться из института уже в потемках. Зато своя. Делить кухню ни с кем не приходилось. Да и зал был в моей полной собственности. Потому рыдать можно в голос, не боясь, что нечаянно застукают сожители. — А–а–а!

— Тихо! — Лилит со стуком опустила стакан на стол. Уселась, сотку поставила так, чтобы было видно ее пьющий и жующий профиль. — Успокойся и объясни нормально. Как это происходит? Ты человек, а потом, а–а–ап, и дракон? Тебя кто–нибудь в таком виде видел? Селфи делала?

— Дура! — беззлобно, но обиженно выплюнула я. Села на диван, поджав ноги. — Какое селфи? — протянула расстроенно. — У меня лапа, как твоя голова! Я не то что на кнопку нажать, я мобильник в когти взять не могу! И кому это ты хочешь, чтобы я показалась? Да меня на опыты разберут по запчастям!

— Факт! — хмыкнула Лилит, ни капли на «дуру» не обидевшись. — Ну, рассказывай, подруга, как ты до шкуры драконьей дожила?

А что там рассказывать?

Плохой был день! От слова «совсем». С утра у меня сломался зонт и пришлось до универа бежать под ливнем. Две маршрутки с гулом пронеслись мимо, обрызгивая грязью из луж собравшихся на остановках людей. Только в окнах мелькнули пассажиры, набившиеся, как селедки в банки.

В аудиторию я вошла мокрая и злая.

Вид улыбающейся Милки окончательно испортил мне настроение. Знала я, отчего она так лыбится. Не далее как вчера вечером любимый обрадовал меня, обозначив наши отношения как скучные, недалекие и, собственно, не состоявшиеся. Под утро я получила на Ватсап с десяток фото от «хороших» знакомых с фотографиями ненаглядного в ночном клубе, где он не скучал в компании «далекой». И судя по всему, их отношения с Милкой состоялись.

— Муратова, что вы застыли? Пройдите на свое место. Мало что опоздали, так еще и задерживаете лекцию. — Строгая и непомерно надменная Богдана Сойку, преподаватель фольклора, глянула на меня вскользь и снова начала говорить монотонным, хорошо поставленным голосом. Я покосилась на преподавательницу и постаралась юркнуть мимо, тонко пропищав:

— Извините.

Богдану в институте боялись. Черные волосы в строгой прическе, темные глаза в обрамлении черных же ресниц, идеально белая кожа. И горделивая осанка. Казалось, за такой красавицей должны увиваться толпы мужчин. Однако все знали, что Богдана Драгомировна Сойку относилась к старому цыганскому роду. Женщины старались с ней не ругаться и обходить стороной в разговорах. Мужчины тоже побаивались. Хотя ходили слухи, что кое–кто похаживал к несравненной Богдане, вот только за сердечной ли утехой или за зельем цыганским, известно не было. Я больше склонялась к последнему, потому как нередко ловила ее странный сверкающий взгляд, в котором так и плясали черти. Такую попробуй обидь! Мы, студенты, Богдану боялись и уважали. Никогда не пропускали ее пары и лекции учили так, будто хотели стать не филологами, а фольклористами!

— Что вы елозите, Дана? Сядьте уже!

Это снова обратились ко мне. Я торопливо села, прячась за широкую спину Лехи. И только тогда смогла выдохнуть. Уныло достала конспект и ручку. Пыталась внимать ровному голосу Драгомировны. Но слова, едва влетая, тут же улетучивались из сознания под давлением обиды на любимого, на Милку и вообще ситуацию в целом. Пара закончилась, я успела поймать строгий взгляд Сойку и поняла, что первой, кого она спросит на следующей паре, буду я.

— Лилит, списать дашь? — обратилась к подруге на перемене. Она смерила меня задумчивым взглядом.

— Совсем дерьмово?

— Угу, — кивнула я и тут же взглядом наткнулась на стоящую у окна Милку в объятиях того, кого видеть хотелось в последнюю очередь.

Любимый, он же Тимур, растерялся, увидев меня, попытался убрать руки с упругой задницы Милки. Девушка повернулась, заметила бывшую своего нынешнего и, расплывшись в самой подлой улыбке, пристроила Тимкины руки на собственную талию.

Глава 2. О чем я только думала!

Озлобленный, плюющийся слюной хорек пнул мне лапу. У виска покрутил, запищал явно что–то оскорбительное. И снова мне лапу пнул. Я осторожненько посторонилась. Хлопнула огромными драконьими глазищами. Ну–у, что я могу сказать? Ну–у, схватила. Не ту. А кто знал? Я же в темноте ни черта не видела. И кстати, о том, что это Богдана, догадалась сразу же! Этот просто непередаваемый взгляд… Я его на парах–то боялась. А тут! Честно, Богдана Драгомировна, я нечаянно, вы последний человек, которого я бы хотела видеть с собой рядом в другом мире!

Это были только мысли, сказать подобное вслух стало бы моим смертным приговором.

Потому хвост в лапы подобрала и молча смотрела на беснующегося зверька.

Хорек в негодовании прыгал на месте и пищал, пищал, пищал… Лапой по горлу собственному чиркнул, удушение показал, в висок себе из пальца выстрелил. В общем, показывал все, что он со мной сотворит, едва мы вернемся. Если вернемся… Примерно на этой мысли он закатил глаза и грохнулся на спину, молитвенно сложив лапки.

Я наклонилась, обнюхала кроху. Мне одно непонятно было. Почему Сойку выглядит как… хорек. Хотя что там за мысли у меня странные были при перемещении? Что–то о зверьке, точно! Но почему они на Богдану подействовали?

Та, будто размышления мои услышала, подскочила и вцепилась мне в нос мелкими зубами. Я вскрикнула… Что значит вскрикнула? Могу точно сказать, что нос у драконов — место очень нежное. Взвыла я во все драконье горло! Начала крутить головой, пытаясь рассмотреть находящегося на моем носу зверька, скалящего зубы. А тот в ожесточении еще и лапами колотить меня по морде начал. И вот тут я ощутила, как мне явно не по себе стало. Не от боли прокусывающих мою кожу зубенок.

Напротив нас на ветке ели в глубокой задумчивости сидела… Сидело… Существо. Небольшое, с зелеными крыльями. С хвостиком на голове из пепельно–зеленых волос и короткой юбочке–ромашке, нагло оголяющей симпатичные, но крохотные ножки.

Фея — не иначе.

Я поймала в лапы хоря, висящего на моем носу, и, пытаясь оттянуть, просипела:

— Явь–ение!

Хорь отпустил мой нос и вопросительно уставился на меня.

— Явление! — уже более четко проговорила я и потерла несчастный нос. Богдана повернула морду по направлению моего взора, умиленно сложила лапки.

— Цц–ц, — произнесла восторженно громко. Цапнула меня за палец и выскочила из лапы. Довольной походкой, на двух ногах, направилась к ели. Остановилась под деревом, задрав голову.

Существо с явным интересом взирало на моего хоря. Слетело, вокруг обошло.

— Хорек! — выдало, остановившись и заглядывая в глаза зверьку.

Хорек многозначительно пискнул. Пузо выпятил и лапой по земле начал отстукивать.

— Обращенный! Девочка! — так же многозначительно проговорила фея. Хорь приподнял лапу и с вызовом посмотрел на меня. Вот гляди, мол, кто–то поумнее тебя здесь будет!

Существо перевело взгляд на меня.

— Дракон!

Спасибо! Очень приятно! Я хмыкнула. Это мы и без ваших крылышек знаем.

— Рядом с замком АлваАра Таллриана! — восторженно проговорила фея. — Самоубийца? — вопросительно приподняла бровки вверх.

Мне ее выражение лица, да и само выражение о самоубийце очень не понравилось.

— Нет, — выдавила напряженно.

— А–а–а, — протянуло крылатое создание. Взлетело. Остановилось на уровне моей морды и заговорщицки громко поинтересовалось: — Вызов хотите принцу бросить? Глупости! Он вас в порошок сотрет!

Я? Вызов? Принцу?

— Нет!

Стоп! Принц!

Я фыркнула довольно.

— Здесь есть принц? Настоящий? — и тут же поинтересовалась: — Неженатый?

Хорь закатил глаза и раздраженно отвернулся.

Фея уселась на мой нос, закинула ногу на ногу.

— Настоящей некуда! Уже несколько веков только сыновья их рода считаются правителями ДарРиса. Совершеннейше неженатый.

— Слышали? — обратилась я к преподавательнице Сойку, ныне хорьку. — Принц! Он наше спасение!

— Спасение! — Фея засмеялась. Слетела на землю и уже там продолжала весело хохотать, запрокидывая крохотную голову и размахивая руками. — Не дождетесь!

Мы с Богданой напряженно переглянулись.

Нам совсем не понравилось разнузданное веселье феи. Хорь насупился, подошел к крылатой и пнул ту по ноге.

— Ой! — сказала фея, проглотив смех. Рассерженно посмотрела на хоря. — Ты чего?

Хорь свел брови.

— Не, вы что, серьезно? — дошло до феи. Она нахмурилась, внимательно посмотрела на меня. — Вы не отсюда? Вы ничего не знаете? Ох… Это плохо! — схватила хоря за лапу и поволокла к елям. — Вы должны сейчас же покинуть эти земли, спрятаться… — Застыла прислушиваясь. — Поздно!..

Я тоже прислушалась. Где–то за деревьями слышался шум. Потом громче, и вдруг… Прямо на нас выскочили трое всадников.

— Бежим! — завизжала фея и бросилась в противоположенную сторону, таща хоря за собой.

Я с удивлением посмотрела на утекающую фею… Перевела взгляд на всадников. Особенно приглянулся первый — высокий, сильными руками сдерживающий бьющего копытом землю коня. Хорош! Правда, в свете луны плохо лицо видно, но какая стать!

— А чего это мы убегать собрались?..

В следующий момент понеслась следом за феей, ломая ели и снося березы.

А все из–за того, что всадники сверкнули черными даже во тьме ночи глазищами и… В меня полетели огненные стрелы, возникшие прямо в воздухе. А следом еще несколько голубых шаров, выпущенных из руки того самого приглянувшегося мне всадника.

Глава 3. Не все дороги ведут в рай

Привратник академии смотрел исподлобья. Жутковатого вида амбал. С изогнутыми витыми рогами, хмурым взглядом кроваво–красных пронзительных глаз. Длинные мускулистые руки с удивительно тонкими пальцами, оканчивающимися хищным маникюром. Почему–то при виде последних так и представила, как они сжимаются на моем горле. Демон (а про себя я его именно так и нарекла) переступил с копыта на копыто. Несколько раз прочитал мои документы. Посмотрел на меня с самым серьезным видом. Я стояла, с трудом сдерживая обуревавшую меня нервозность. Успокаивало одно. Никаких изображений или фото в мире РанГор не было. Обобщенное описание, вполне подходящее большей части девушек моего возраста. А друиды и Милли постарались. Предстала я, как и подобает лейе снежной прерии. Благо все ее вещи были переданы мне. Бледно–голубое платье, тонкая, больше похожая на сшитую из снежинок накидка. В сумке покоились еще три платья из гардероба ставшей друидом студентки.

— Лейя КалЛей Зения?

Я кивнула.

Привратник перевел взгляд на мою служку. О ней в сопроводительных документах и подавно ни слова не было.

Демон очень пристально смотрел на Богдану. Темная, в сером платье друидов, с черной косой волос. И исключительной кожей, она очень походила на дикую, но отмытую служку. Да еще и с яростным огнем в черных глазах. Привратник заискивающе улыбнулся ей, чем вызвал негодование на лице Богданы. Готова была поверить, что ее бы воля, быть демону проклятым самым черным цыганским проклятием. Демон, видимо, что–то такое заподозрил, или инстинкт самосохранения сработал, взгляд отвел.

— Добро пожаловать в академию Таллриан, — отошел, пропуская меня и тащащую сумку Богдану. — Документы на поступление — в деканат. Там же получите ключи от комнаты, необходимые принадлежности и книги.

Мы разом кивнули.

— Вот уж никогда не думала, что за собственной студенткой вещи таскать буду! Вернемся, заставлю все темы сдавать, — ворчала Сойку, направляясь в указанном демоном направлении. — А рогатый тоже хорош! Нет бы даме сумку донести помочь, только глазки строить и может! Ну он ко мне еще подкатит, я ему устрою вальпургиеву ночь, морда поросячья!

— А как же возраст уважать? — не выдержала я. — Ему, поди, лет двести не меньше!

Богдана остановилась. Я спиной ощущала, как Сойку во мне дыру сверлит.

— И это откуда же мы о демонах уже столько знаем? Неужели книжки читали? Ну, удиви меня, Муратова!

— В кино видела! — повернулась, чтобы наблюдать язвительное лицо Сойку. Нет. Так нельзя. Нужно прямо здесь и сейчас что–то решать! Я приподняла голову. — Демоны вроде много живут. А этот явно не молодняк. Кстати, вас мужчины какого возраста заводят?

У Сойку сверкнули глаза.

— А вот правильно хранительница тебя в драконище обратила, — прошипела тихо, подойдя ко мне вплотную. — Я бы тебе запах скунса добавила. Чтобы ни один… нормальный… мужик… к тебе на километр не подошел.

— Угу, — тут же согласилась я. — Вот только мы здесь с вами вдвоем, Богдана Драгомировна. И если ко мне никто на километр не подойдет, то так обе здесь и останемся.

У Сойку скрипнули зубы. Я же в полголоса уверенно продолжала:

— Мы в одной связке. Друг за друга держаться нужно. Так что прекратите свою бурную деятельность по освежеванию тушки Муратовой Даны! Я и без ваших подколов все понимаю. Я виновата! И я… — смолкла.

Мимо проходили студенты. Обращая слишком пристальное внимание на нас. Кто–то заглядывался на меня с интересом. Я и правда отличалась от здешних. Эти были в основном темные, с бледными лицами, даже парни с отращенными волосами, собранными в хвост или заплетенными в косу. Меня же природа одарила светло–русыми локонами и голубыми глазами. Что вызывало на лице у проходящих мимо парней излишний интерес, а у девушек — маску явной недоброжелательности. Все как одна брюнетки, высокие, худощавые, с одинаково надменными лицами. Видимо, студенты темной академии — особая каста здешнего мира. И это выражалось во всем. В походке, мимике, взгляде. Плюс каждая себя уже видела в избранницах принца. И отметить выделяющуюся из толпы соперницу были не рады.

Одна даже сделала шаг по направлению ко мне и тут же остановилась, споткнувшись о пронзительный взгляд черных глаз Сойку.

— Мы, и верно, в одной упряжи, — тихо проговорила преподавательница, когда мы снова направились по аллее, ведущей к академии. — Пожалуй, если не будем друг за друга держаться, здешний контингент нас сожрет и не подавится…

Я с ней была полностью согласна и, помогая, подхватила сумку за вторую ручку. Едва мы сделали пару десятков шагов, завернули по аллее…

— Ох!

Я выпустила сумку и потерла шишку на лбу. Это теперь мое самое больное место.

— Согласно ПДД, стоянка сразу за поворотом создает опасность для участников движения!

Проговорила скороговоркой и отступила на шаг, пытаясь рассмотреть объект моего столкновения.

— Согласно чему? — не понял стоящий рядом с объектом мужчина.

— ПДД! — протянула я разом ставшим ватным языком.

Передо мной находились двое. Высокие, темноволосые, и один из них… Ох. Вот сейчас бы полутьму, охотничий камзол и голубой шар ему в руку, и объект точь–в–точь похож на одного из ночных всадников. Мне очень сильно захотелось испариться. И я это попыталась сделать. Буркнула:

— Извините, — и, подхватив ручку сумки, потянула Богдану с аллейки. Прямо через кусты. Зацепилась юбкой за низкие ветки, остановилась. Дернула. Послышался звук рвущегося материала.

Господи! Да что же такое!

Резко обернулась и с самым независимым видом направилась по аллее.

Глава 4. Где здесь профсоюз?

— Вот нам и апартаменты! — обводя комнату унылым взглядом, произнесла Богдана.

— Может, у них принято абитуриентам самим все в порядок приводить? — с сомнением проговорила я.

А приводить нужно было бы долго! Тряпками, скребками, хорошо бы с моющими средствами и машинкой–автоматом под боком.

Стены пыльные, невесть какого цвета. На них пальцем писать можно. Парочка кроватей с жуткими матрацами без постельного и подушек. Стол, который не протирали лет двести. Окошко, хоть и большое, но готически затянутое паутиной. Давно выцветшие шторы.

— Любопытно, здесь всех студентов так встречают, или нам повезло? — Богдана поморщилась.

— И кубатура маловата, — с тоской подметила я. — Ночью не помещусь!

— Интересно, — Богдана прошлась по комнате, заглядывая в пыльные шкафы. — Здесь профсоюз есть? Нужно пожаловаться!

— Профсоюз! — раздалось испуганное от стены. И из нее нарисовался мохнатый пятачок, потом пугающе белые глаза с потусторонним взглядом, следом поросячья морда. Вся в шерсти, с желтыми клыками, выпирающими из–под пухлой губы.

Мы с Сойку взвизгнули и шарахнулись к самой пыльной стене. Тут же обе зачихали.

— Никакого профсоюза! — Морда полностью вышла в комнату. Туша, больше похожая на медведя, с длинным заостряющимся хвостом. Монстр слегка витал в воздухе, молитвенно сложив лапы с когтями. — Зачем профсоюз, а, красавицы? Ну, бывает… — начал, заискивающе глядя на наши пораженные лица. — Забыл. Замотался. Вы знаете, сколько у меня абитуриентов на счету? За всеми проследи, учебники и принадлежности принеси, расписание составь, так еще и комнаты приготовь, — совсем плаксиво последнее сказал. И моргнул расстроенно.

— Так, значит, грязь в нашей комнате ваших рук… э–э–э… лап… недодел? — нахмурилась Богдана и начала решительно наступать на монстра, уперев руки в боки. Глаза цыганские сузила, смотря на начавшее пятиться чудовище. — Точно, нужно на вас в профсоюз нажаловаться!

Монстр упал на колени, вжал голову в плечи.

— Не надо! — проговорил тоскливо.

— Надо! — назидательно ткнув в рыльце несчастного пальцем, провозгласила Богдана.

— Не надо! — Монстр начал протирать лапами пол вокруг себя. — Я все сделаю!

— Ха! — оскалилась довольная преподавательница Сойку. — И все? А кто будет нам моральный вред оплачивать?

Монстр возвел на Богдану глазенки и несколько раз хлопнул ими непонимающе. Но, видимо, что–то в лице Сойку его испугало. Он икнул.

— Хотите, я… Я вам кубометры увеличу? Я слышал… Вам надо!

Слышал? Я в панике на месте подскочила и бросилась к чудовищу.

— Что ты еще слышал?

Монстр плечами пожал.

— Комнатка для вас маленькая. Вы, видимо, у себя дома к апартаментам привыкли. А тут…

Я облегченно выдохнула.

— Именно. Нам и правда не мешало бы комнатку побольше.

— Будет сделано! — счастливо оскалился монстр. — Вы немного погуляйте, познакомьтесь с академией. А я все устрою! Площадь раздвину, отдельную купальню вам определю и шкафы не эти древне–исторические, а ныне модные купе сделаю!

Богдана просияла.

— Вот и чудно! Не забудь тогда уж и постельное!

— Так точно! Усе будет! — радостно от столь малых жертв отрапортовало чудовище.

Богдана взяла меня за руку.

— Идем… те, лейя Зения!

Мы уже дошли до двери, когда я повернулась.

— А тебя–то как звать, волшебник нашей комнаты?

Монстр насторожился.

— Я волшебник? — Приосанился. — Спасибо! — Но тут же остренькие уши, все последнее время прижатые к голове, настороженно приподнялись. — А вам зачем мое имя?

— Как зачем? — язвительно улыбнулась Богдана. — Чтобы знать, на кого, если что, в профсоюзе жаловаться.

Взгляд монстра стал испуганным.

— Не надо жаловаться, я все сделаю!

Я дернула Богдану за рукав. Чего издеваться над очень даже милым монстром?

— Никуда мы жаловаться не будем. А имя — чтобы знать, как к тебе обращаться.

— Меня тридцатым называют! — Он уставился в пол.

— Но это же не имя! — возмутилась я.

— Я по рангу тридцатый хранитель в академии.

Богдана брови приподняла.

— А сколько их всего?

— Тридцать, — совсем уныло сказало чудовище.

— Вон оно как! — выдохнула Сойку. — То есть нам особенно подфартило, у нас самый…

— Низший из хранителей, — вытер нос монстр. И очень тоскливо посмотрел на нас исподлобья. — Теперь вы от меня откажетесь, да? Кому такой нужен! — шмыгнул носом. — От меня все порученные девяносто девять студентов отказались, кроме вас. Но сейчас и вы откажетесь, и… меня разжалуют…

— Что значит — разжалуют? — все–таки решила уточнить я.

— Отправят к праотцам! — выдохнул несчастный монстр.

Мы с Богданой переглянулись. И я уверенно выдвинула:

— Праотцов отменяем. Никакого разжалования. Отказываться от тебя не собираемся.

Чудовище с надеждой посмотрело на меня.

— Ты давай, делай что обещал. И… как тебя зовут, все же скажи. Не привыкшие мы без имени обращаться.

— Угу, — согласно кивнула Богдана.

— Меня Ипри зовут! — просиял наш теперь уже, видимо, личный хранитель академии.

— Замечательное имя! — подбодрила монстра Богдана. — Так и будем обращаться.

Глава 5. Где наша не пропадала!

В комнату ворвались запыхавшиеся. И приятно поразились ее убранству. Ипри не обманул. Хоромы так хоромы!

Квадратов сто одна комната. Две кровати под сиреневыми балдахинами с витыми кисточками на концах. Мягкие одеяла и перины, множество подушек как на кроватях, так и на широкой софе, и на креслах в углу. Пуфы, мягкий ковер, на окне темные портьеры, придающие комнате мистический и богатый вид. Тумба с зеркалом, на котором множество тюбиков и палеток. Кисточки для макияжа в изящном стаканчике. Расчески, заколки и прочие женские безделушки. А также несколько пузатых флаконов с духами.

Справа от тумбы дверь. Мы с Богданой заглянули и несказанно обрадовались. Огромная купальня. Неглубокий бассейн, шкаф с полотенцами и банными халатами, чуть поодаль в уголке белый круг стульчака.

— Во–от! — довольно протянула Богдана. — Где наша не пропадала!

— Вам нравится? — Голос Ипри вывел нас из состояния полного блаженства. Мы повернулись и разом кивнули.

Хотя лично мое состояние было тут же порядком подпорчено. В лапах нашего, теперь личного хранителя была пузатенькая ваза, и в ней одинокий ярко–алый цветок.

— Откуда растение? — хмуро поинтересовалась я.

— Из сада, вестимо! — засмеялась Богдана. Прошла по комнате и развалилась на первой кровати. Блаженно раскинула руки.

— Приказали вам доставить! — Ипри растерянно переступил с лапы на лапу.

— Та–а–ак–к! — протянула я, сверкнув глазами. — Сейчас же верни его тому, кто приказал!

Ипри понуро опустил голову, прижал к груди цветок вместе с вазой. Вздохнул тяжко и жалостливо посмотрел на меня белыми глазищами.

— Приятно было познакомиться! — сказал очень грустно и, шаркая ножищами, поплелся к стене. И такой у него образ весь был тоскливо–понурый…

— Эй, стой! — Богдана села, нахмурилась. — Ты никак с нами попрощался?

Ипри оглянулся через мохнатое плечо. Пятачком шмыгнул.

— После того как верну цветок, принц ХилЛмар будет очень недоволен. И меня, скорее всего, разжалуют…

— Снова разжалуют? Что за законы здесь… — возмутилась я.

— Зверские! — подсказала Богдана и встала. — Не–е–е, точно, нужно срочно книги с заклинаниями проштудировать. Разобраться с нашими проклятиями и смываться отсюда!

Наш монстрик вздохнул.

— Я уж вас провожать не буду… Не доживу… — Он возвел глаза к потолку. — Прощайте, други! Недолго довелось мне с вами пообщаться. Впервые за пять сотен лет меня по имени назвали и… — обреченно махнул лапой.

— Это ты, стой! — я следом кинулась и врезалась в стену, куда чудовище хранительное ушло.

Отгадайте, чем врезалась!

Да–да, снова лбом! Охнула.

Из стены выползла сочувствующая морда Ипри.

— Больно? — поинтересовался.

— Цветок отдай, — выпалила я зло.

Из стены тут же показались лапы и в них вазочка с растением.

Я выхватила тару с флорой и, пройдя до окна, водрузила ее на подоконник. Уж наличие в комнате «моего согласия на ухаживания» я переживу. А вот пропажу столь ценного хранителя, как Ипри, — навряд ли. Совесть у меня очень говорливая.

— Стой здесь! — проговорила растению.

Назад в комнату повернуться не успела. Ощутила, как руки налились свинцовой тяжестью. Голова начала разбухать.

— Ой! — сказал Ипри и собрался дать деру.

— На месте стоять! — успела выкрикнуть Богдана, дальше слышался только приказной писк.

Меня же видоизменяло.

Лапа задняя. О–па! Лапа передняя. Готово! Хвост лег через всю комнату.

О боги! Да я же прямо перед окном…

Попыталась штору задвинуть, прячась от нечаянных глаз, слегка ударила драконьим локтем в окно, стекло, звякнув, рассыпалось осколками.

Да фиг с ним… Я «мое согласие» нечаянно задела!

Словно в замедленной съемке, следила, как покачнулся на подоконнике горшочек с цветочком. Сделал плавный полукруг по оси днища и… У–ух! Прямо туда… За разбитое окно.

Я как завороженная следила за полетом невезучего цветка.

Шмяк!

В аккурат у ног проходящего под окнами… ХилЛмара.

Я нервно сглотнула и быстро задернула штору.

А может, он не увидел, кто в него цветочком–то запустил? Ага, не дурак, цветочек–то его?

— Охренеть! — только и сказал Ипри, выпучив глазищи, ставшие похожими на полные луны.

Я не смогла определить, было ли это последнее напутствие пропавшей флоре или моему широкому во всех смыслах виду.

— А принц же не может после заката к студентам заходить? — с напряжением в голосе спросила я. — Здесь же очень строгие правила, да? — поинтересовалась с надеждой.

Ипри покачал головой.

— К студенткам редкость… Хотя… У них же брачный период?

— У студенток?

— У принцев. Эти могут. Чтобы присмотреться к избраннице.

Я на села толстую драконью задницу, прижала уши к голове. Вот же попала! И двух дней в другом мире не прожила, а уже… Вздохнула. Если так пойдет дальше, то и не проживу.

— Теперь я понимаю, зачем вам апартаменты побольше! — воскликнул Ипри. И тут же схватился за голову. — Проклятие!

— Оно и есть! — вздохнула я. Хорек усмехнулся, широко зевнул и развалился на своей кровати.

— Не о том! — глухо проворчал наш монстр. — Если вас в таком виде увидят…

Я кивнула.

Глава 6. По французской стороне, на другой планете. Предстоит учиться мне в университете

Я еле разлепила глаза.

Зато делала это с твердым осознанием последующих действий. Даже наличие у меня драконьей магии не обеспечивает умение ею пользоваться, а следственно, если я хочу выжить, мне нужно учиться, учиться и учиться.

— Вставай, Ипри нам завтрак принес! — Богдана кивнула на низкий столик у дивана, на нем возвышались ароматные булочки в корзинке, крынка с молоком, масло в тарелочке и вазочка с вареньем.

— Форма хорошая! Такую бы нашим студентам.

Сойку подошла, кинула мне на кровать платье. Темно–синее, с глубоким, но не вызывающим вырезом, длинными рукавами и юбкой в пол. Хорошее такое ученическое платье. Прикрывавшее самое главное… Нет, не то, что подумалось. Заметную татуировку на плече.

Я, зевнув, села. Посмотрела на красовавшийся на подоконнике цветок. Живой и невредимый, со здоровым цветом листьев. И все это счастье «моего согласия» в глиняном горшочке.

— Ипри сказал, занятия начнутся через час, — строгим, некогда пугающим студентов голосом, проговорила Богдана. — Тетради и карандаш положила сюда. — Она протянула мне синюю кожаную сумку с длинным ремешком. — Там же немного учебников, их библиотекарь нашему хранителю передала. Остальные получишь после занятий. Первая пара — знакомство с преподавательским составом и академией. Не опоздай. Расписание на столе, там же номера кабинетов. Ты на учебу, я в библиотеку, может, чего для нас и для тебя лично выищу. Ты все записывай, вечером вдвоем учить будем. В следующий раз Милли может и не прилететь вовремя. А мои цыганские познания ничто по сравнению со здешней магией. Надеюсь, что колдовские навыки хоть в чем–то нам помогут.

Я молча слушала, натягивая платье.

Да, именно Милли оживила наш цветок. В тот самый момент, когда у меня лапы опустились от бесконечных попыток повторить заклинание, которое мы, к слову, нашли! Вернее не мы, а Богдана.

Поначалу мы в шоке смотрели на совершенно не понятные нам иероглифы. Потом она вздохнула и начала тереть виски.

— Помнится, бабка еще рассказывала, что наши предки по мирам ходили и приносили иномирные книги. Так вот было заклятие, чтобы понимать чуждые языки… Я все думала — мифы. Но не в наших правилах отнекиваться от цыганских знаний, тем более глубоко фольклорных. Что же там?.. Как же?.. Во!

Она взяла меня за руку и начала бормотать. Потом хлопнула по лбу сначала себя, а затем меня. Так, что у меня в глазах на секунду потемнело. И я снова застонала.

«Мой несчастный лоб!»

Но вот когда муть разошлась… Иероглифы под моим взглядом сгруппировались и выстроились во вполне осознанные буквы, слова и предложения.

— А вы колдунья? — поинтересовался Ипри.

— Я преподаватель фольклора! — со значением в голосе произнесла Богдана и уставилась в книгу. Я заглядывала драконьей мордой из–за ее плеча, пытаясь вникнуть в сложные для меня магические термины. Спрашивать у озадаченной цыганки побоялась. Но старалась запоминать. Кто знает, может, мне пригодится воскрешение двойственно упокоенной нежити в период темнолуния с помощью кабалистических рун.

Хотя у меня от самого слова «нежить» драконья шкура ознобом покрывалась.

Только открыв четвертую книгу, Сойку оживилась.

— Это нужное! Так–с… под моим руководством. Ты берешь цветок, и начинаем…

И мы начали.

Вот только я ощущала, как холодеют кончики лап, как тело бросает в дрожь, но ничего не происходило. Я уперто повторяла и повторяла. Ипри закатывал глаза, охал и рассказывал, как его накажут и нас… И в красках расписывал, что такое увольнение.

А я все повторяла и повторяла. Наизусть выучила гребаное заклятие. Цветок дважды покрывался инеем, единожды обращался в ледяной и даже окрашивался в другой цвет, правда, тот продержался недолго, а вот становиться живым и пышущим здоровьем не желал.

— А чего это вы с открытыми окнами? — прозвенело тонко.

Никогда и ничему я так не радовалась, как появлению маленькой феи.

Нет, это не было моим первым заклятием под чутким руководством лесной девы. Она рассмеялась, услышав нашу проблему. Подлетев, просто коснулась растения крохотной ладошкой, с той осыпалась лунная пыльца и… Цветок ожил. Выпрямился, потянулся вверх, окрашиваясь в красивый алый.

Милли потерла ладошки.

— Как ты это сделала?

Мы смотрели на наш объект колдовства с восторгом.

Девушка пожала плечиками.

— Я же цветочная фея!

Теперь мое «согласие на ухаживание» стояло на подоконнике. Стекло было вставлено еще ночью торопливым Ипри, повторяющим о своей вечной признательности нам, лучшим лейям в его призрачной жизни.

— Записывай все! И будь внимательна. От тебя зависит, сможем ли мы домой вернуться.

Сойку вздохнула.

— И от меня тоже, — посмотрела сокрушенно. — Да пребудут с тобой мозги, Муратова!

Именно с такого напутствия начался мой первый учебный день.

***

Нет разницы, в каком ты мире. Студенты и преподаватели везде одинаковые. Первые с неистовым желанием в глазах — не учиться, но знать все. Вторые — учить и доказывать, что студенты вообще ничего не знают и не узнают никогда. А если вдруг даже промелькнут признаки некой осведомленности, то это по чистой случайности.

Я стояла в огромной зале с высоким потолком, на котором, словно в лунную ночь, блестели искры далеких звезд. В толпе точно таких же студенток в синих платьях и студентов в темно–синих камзолах. Вот только я заметно отличалась своей светлой шевелюрой. На сцене находились преподаватели. Чуть в стороне я увидела выделяющегося принца АлваАра Таллриана. Его внимательный взгляд некоторое время скользил по студенткам и остановился на мне. Принц слегка улыбнулся и чуть заметно кивнул. Однако этот почти незаметный жест не остался незаметным для внимательных глаз студенток. Кто–то оглянулся на меня, смотря с прямым вызовом, кто–то — с явным интересом. Мне под этими темными взглядами захотелось исчезнуть.

Глава 7. А принцы здесь не тихие

Ноги гудели от количества пройденных по академии шагов. И отчего у них каждый кабинет на разных этажах? Внутри академическим порталом у меня никак пользоваться не получалось. Дважды я пыталась.

— Климатология! Кли–ма–то–ло–гия! Климато–логия! — я и тон меняла и говорила с угрозой. Чертова стена как была каменной, так и оставалась. Под усмешки однокурсников я разворачивалась и угрюмо шла к лестнице.

Уже на последней паре, увидев меня с обреченным взглядом, подошла Нейли.

— С бытовой магией совсем плохо, да?

Я кивнула.

— Идем. — Встала у стены. — Зельеварение!

Вот ничего необычного она не сказала. Даже рукой не махнула. Но по стене мелькнула серая тень, и о–па! Мы на нужном этаже.

— Спасибо, Нейли!

— Да ладно! Но лучше бы тебе самой научиться. Я постоянно рядом не буду. И… — кивнула на заходящих в кабинет девушек. — Не хотелось бы мне становиться, как ты, изгоем.

— А я буду изгоем?

Нейли растерянно пожала плечиками и поспешила следом за остальными.

Вот так. Значит, место мне уже определили милые однокурсницы. Изгой! Ну и хрен с вами! Так даже лучше, не будет каждая расспрашивать и в душу лезть.

— Надо выучить, как пользоваться этим гребаным порталом, — выплюнула я зло, войдя в свою комнату после пар и устало плюхнувшись на кровать.

— А у меня получается! — довольно подала голос Богдана с соседней койки. В отличие от меня, она выглядела чудно. Яркое сиреневое платье выгодно выделяло темные волосы, приподнятые в ракушку с выпущенными локонами, и подчеркивало ровную светлую кожу. И не скажешь, что Сойку уже тридцать семь. Ей и тридцати не дашь. Ни морщин, ни возрастных пятен, да и вид моложавый. Я как–то слышала, что она после развода больше ни с кем не сходилась. Видимо, любовь большая была. Но смотрела на нее сейчас и думала — дурак же был бывший муж Сойку. Разве таких бросают? И тут же вспомнила ее ехидные замечания. «Бросают! — решила уверенно. — Она его своим характером заела».

Богдана подняла на меня взгляд.

— Выглядишь ужасно! На тебе академическое поле вспахивали?

Спасибо, что подметили, уважаемая Богдана Драгомировна! Чувствую себя так же! Устала, как лошадь! Нет… не так. Как дракон загнанный! Это будет правильнее.

— Научите порталом пользоваться? — поинтересовалась, не отрывая лица от подушки.

— Легко! Ты не забыла лекции записывать, Муратова?

— Все! До единого слова, каждый взмах рукой описала и моргание глазом! — протянула я и устало села. Выудила из сумки тетради, разложила на кровати.

Богдана подошла и присела рядом.

— Начнем с чего попроще.

— Там нет проще, — простонала я, открывая зельеварение.

Углубиться в магические науки не успели.

В дверь постучали. Мы с Сойку нервно переглянулись. Вот не нравятся нам эти госте–хождения. Так ненароком кто придет после заката и…

— Войдите! — ответила раньше меня Богдана.

Явление принца народу!

АлваАр Таллриан вошел медлительной походкой. Окинул комнату взглядом и… Вот ей–богу, у него губы дрогнули в усмешке.

— Хорошая комната. Уютная. А кто у вас хранитель?

Мы с Богданой переглянулись. И разом промолчали.

— Ну и ладно! — задорно проговорил лейлиар. — Я к вам, собственно, по другому вопросу, лейя КалЛей.

Он перевел на меня взгляд темных глаз. Руки сложил на груди.

— Как прошел ваш первый день? Понравилась ли наша академия? Слышал, вас определили в группу стихийниц. Думаю, это лучшее предназначение вашей ледяной магии. У нас очень мало стихийниц подобной силы. Уверен, после обучения, если оно пройдет достойно, вы с легкостью найдете себе работу и применение своей магии.

Говорил принц медленно, но совершенно не позволяя и слово вставить в его несмолкаемую речь. Я только и успевала открыть рот на его вопрос и тут же захлопнуть, поняв, что сказать–то, собственно, ничего не успела! Какая непринужденная интеллигентность! Мило… Он со всеми так общается?

— Надеюсь, вы будете только положительно отзываться о нашем гостеприимстве, когда будете связаться со своими родственниками, — сказал принц, усаживаясь на диван и закидывая ногу на ногу.

Родственники! Меня будто молнией шарахнуло. Как же я с ними свяжусь? Они сразу опознают не свою дочь, племянницу, сестру! Паника! Я сцепила пальцы, потеряв нить разговора с АлваАром.

— Так вот, можете отправить весть, что дни посещений у нас…

— Далековато им к нам ехать. Так что обойдемся без посещений. Да и от учебы излишняя кутерьма с родней отвлекает! — прервала монолог Богдана.

Ох, как же я ей благодарна!

А вот принц нет.

Медленный и очень пронзительный взгляд перенесся на Сойку.

— А я смотрю, вы так и не прочли правила хорошего тона нашего государства! В первый раз я заступился перед братом за вас, но вы переходите границы! Вы… — Тут его взгляд немного переместился и остановился на подоконнике, где в глиняном горшочке стоял мой цветочек.

Принц АлваАр изменился в лице. Скулы на его лице свело. Лейлиар вскочил. Ткнул рукой в сторону горшка и зло поинтересовался:

— Кто посмел?

Он это с такой мимикой сказал, что мне за «мое согласие» страшно стало. Мы все же его целую ночь в себя приводили. Я аккуратненько встала. И начала к подоконнику подбираться.

— Не трогать!

Я подскочила на месте. И чего орать–то! Мне и от вида жутко. Принц перевел взгляд на меня и уже более спокойно, но с яростно искаженным лицом поинтересовался: