Аквилон

часть 1

Всё сущее рождается беспричинно, продолжается по недостатку сил и умирает случайно.

Сначала надо оказатьсяв каких-то исключительных обстоятельствах,

а потом ощутить, что вносишь в них порядок.

Если эти условия соблюдены,мгновенье становится совершенным.

глава 1

Прощания с матерью и отцом были назначены на четверг. Ровно в десять утра подходило их время, и до этого каждый, кто хотел проститься, должен был посетить комнату номер восемь в отсеке тридцать четыре. Августус не знал, зачем отец подал прошение на досрочное завершение жизни, но это было не единственное, что в его поступках казалось сыну нелогичным. Начиная с омерзительной связи с женщиной и заканчивая абсурдным желанием вернуться к варварским истокам общества, которое и погубило человечество.

Не совсем понимая, к чему было соблюдать формальности, он всё же взял отгул в академии, достал чёрную ленту, выдаваемую каждому, кто рождается первым либо единственным ребёнком, и повязал на пуговицу расстёгнутого нагрудного кармана. В его отсеке было тихо. Смена Клавдия начиналась в восемь, так что проблем со cтранным сочувствием и объятиями можно было избежать. Клавдий не принимал подавители, Августус не любил объятия. Когда стрелки указали на половину десятого, он встал, поправил свои тёмные волосы и покинул комнату, направляясь к колумбариям. По его примерным подсчётам полчаса как раз хватило бы, но он ошибся и явился на целых семь минут раньше, что означало неловкую встречу с отцом и матерью и бесполезные разговоры.

– Августус… – Когда охранник открыл ему дверь, в глаза ударил яркий свет. Коридоры освещались тускло для экономии энергии, и, войдя в комнату прощания, он сперва прикрыл ладонью лицо, после чего услышал поражённый голос матери.

– Биологические родители, – он не видел никого из семьи уже восемь лет и поздоровался согласно уставу подземного города, который он выучил наизусть.

– А для меня какое в уставе определение? – Послышался смешок, и ядовитый высокий голос, отскакивая от стен, ударил его, стараясь задеть посильнее. Август ничего не почувствовал.

– Сестра, – девчонка лишь поморщилась, цепко вглядываясь в его лицо. Он всё ещё помнил, как она рыдала, цепляясь за его руки на том мосту, и как проклинала, стоило ему переступить границы отсека неприкасаемых. Но сейчас Тавия выглядела намного старше, ей было шестнадцать, и проклятия больше не сыпались из её рта, обжигая слух. Теперь она научилась молча прожигать людей взглядом.

– Прошу следовать за мной, – когда открылась дверь в смежную комнату, часы, висевшие над ней, показывали ровно девять пятьдесят пять. Значит, ещё всего пара минут – и он сможет спокойно заняться своими делами.

– Нет, ещё слишком рано! – Сестра, нервно вскрикнув, вцепилась в рукава матери и, получив в ответ мягкую улыбку, лишь сдавленно выдохнула, стирая слёзы тыльной стороной ладони, обречённо зашептав. – Ещё слишком рано…

– Запомни: теперь сестра – твоя главная забота, ты отвечаешь за неё. Ты так чтишь кодекс, сын. Что там говорится о последней воле уходящих? – Отец, похоже, совершенно не был обескуражен ситуацией. Он подошёл ближе к Августу, становясь вплотную. Казалось, только вчера сын едва доставал до его плеча, а теперь был почти на полголовы выше. Проседи в его коротких волосах, напоминали, зачем они все здесь собрались, и взгляд стал более настойчивым.

– «Игнорирование последней воли покидающих город карается смертью», – только сейчас парень заметил, как отец нервничает, как часто он дышит, всматриваясь в его лицо, и насколько резко дёргается его голова в подобие кивка, когда тот отходит в сторону.

– Возьми, – мать всё же расплакалась. Август не любил слёзы любой природы, но особенно ему не нравились те, что обязывали его проявлять внимание. Опустив взгляд вниз, он увидел, как её дрожащие пальцы касаются его ладони. Кожу тронуло что-то острое и прохладное, но она не дала ему посмотреть, крепко обхватывая кулак пальцами. – Это моё последнее желание, как уходящей. Возьми. Когда-то твой отец сделал его для меня, – её голос сорвался вниз на последнем слове, и она поспешила откашляться, неловко улыбаясь, а после добавила, рассматривая бледное имя Клавдия на его запястье. – Отдай ему, если захочешь.

Она поцеловала его в щёку, крепко держа за руки и обняв, и отошла в сторону. Над дверью загорелась зелёная лампочка – время окончательно вышло. Тавия разрыдалась ещё громче, отец обнял их обеих с матерью, бросая последний взгляд в сторону сына. Когда двери за ними закрылись, Август снова ничего не почувствовал, кроме сладковатого аромата лаванды, оставшегося на одежде после ухода матери. Сестра осела на диван, жадно вглядываясь в лампу над дверью. Когда та загорелась красным, протяжный скулёж заполнил пространство, и он наконец-то поднял ладонь, разжав кулак. На ладони лежало маленькое серебристое кольцо, похожее на помолвочное, с ярким синим камнем. Такие он видел только на картинках в книгах. Власти подземного города давно упразднили эту варварскую традицию окольцовывания человека, словно скот, и Августус не знал, зачем мать отдала ему эту нелепицу, а самое главное, где взяла. Рассуждения о том, что отец каким-то образом мог смастерить его сам, ни к чему не привели, и он решил, что не так уж это и важно, убирая кольцо в карман.

– Идём, – сестра всё ещё ревела в голос, сидя на полу, но время в комнате прощаний было ограничено: когда минутная стрелка указала на тройку, им пора было уходить. Августу пришлось взять её под локоть, поднимая на ноги, но девчонка вырвала свою руку, направляясь к двери. Её вещи были сложены и стояли в углу – всего одна сумка и стопка книг сверху. Тавия схватила книги, крепко прижимая их к груди, и когда комната номер восемь в отсеке тридцать четыре закрылась за их спинами, она уже не плакала. Добравшись до жилого отдела, девушка стала оглядываться, не скрывая любопытства. В этой части бункера она никогда не была, да и вряд ли побывала бы, если бы не сложившаяся ситуация. В главной части города были даже искусственные цветы в вазах, и картины украшали покрашенные голубой краской стены. В доме родителей такого не было. В доме родителей не было ничего.

часть 2

К удивлению, на поверхности было не так темно, как ему представлялось. Яркий диск луны освещал не хуже аварийного режима в бункере, и как только он ступил на рыхлую землю, его никто не сожрал и даже не попытался убить. Ночь была тихой и прохладной, куда теплее, чем в коридорах центрального отсека, но всё равно ветер морозил ладони подобно воздуховодам. Теперь Август точно мог представить себе, что такое ветер. Ещё в детстве, когда Тавия была совсем маленькой, он часто читал ей запрещённые сказки про прекрасных принцесс и рыцарей, не представляя, насколько эти истории пропагандировали противоестественные отношения, и когда некий храбрец мчался вскачь, уходя от погони, она складывала свои ручонки вместе, обмахивая его лицо, создавала тот самый ветер, трепавший его волосы, и заливисто смеялась, когда рыцарь вдруг переставал читать, набрасываясь на принцессу со щекоткой. На какое-то время Августу захотелось ещё раз услышать смех сестры и, поняв, что действие подавителей проходит, он достал свёрток с таблетками из кармана, принимая третью.

Где-то совсем рядом послышался скрежет. Юноша дёрнулся, резко обернувшись, луна светила так ярко, что он без труда разглядел сетчатый забор не меньше трёх метров в высоту, который, как оказалось, шёл по периметру. Впереди виднелись ворота и, вероятно, не сожрали его как раз по причине того, что это была безопасная зона на подходе к городу. Новых ощущений было так много, что сосредоточиться на чём-то одном стало невозможно. Августу хотелось ощутить запах сырой земли, коснуться ладонями низких кустов, которыми поросла дорожка, но, зная, как это может быть опасно для жизни, он лишь крепче прижал свои руки к корпусу, доставая из кармана пистолет. Аварийный фонарь болтался на шнурке, обвязанном вокруг запястья. Страх был ощутим даже с таблетками: хотелось принять ещё, хотя передоз был чреват последствиями. Такое он однажды видел в храме, а повторять чужие ошибки не имел привычки. Кислородная маска сдавливала лицо даже сильнее, чем требовалось, рация лежала в рюкзаке и внушала некое чувство безопасности, ощущение, что он сможет связаться с городом, если окажется в беде. Собравшись с духом, Август двинулся прямо по дорожке к воротам, надеясь, что те не заперты. Вокруг всё было слишком ржавое и ветхое, просвет между сторонами высотой с человека, а цепь, висевшая на ручке, не представляла из себя никакой пользы.

Без труда выбравшись за ограду, он вновь остановился, прислушиваясь к ощущениям. Яркий синий свет огибал пролесок впереди и поляну до него. Август знал, что охотники выходят на поверхность, он сам учился в академии, готовясь именно к этому, но накатанная дорога, проходящая вдоль забора и уходящая влево, никак не вписывалась в представления Блэка о мире за пределами бункера. О том, что в зачётах был пункт защиты от мутировавших существ, он старался не думать. До первого звонка оставалось не так много времени, и он должен был вернуть Тавию домой. Сложно было судить, но когда он ступил под тень деревьев, лес казался обычным – просто осенний лес, никакого присутствия мутантов, ядовитых растений из учебных пособий или чего-то подобного. Густые кроны над головой скрыли луну сразу же, аварийный фонарь пришёлся как никогда кстати. Август ощутил знакомое расслабление, пульс уже не так стучал в висках, в голове появилась знакомая ясность и хладнокровие – очевидно, последняя принятая таблетка наконец-то начала действовать. Облегчённо выдохнув, он двинулся вглубь чащи куда увереннее. Темнота была непроглядной, свет от фонаря выхватывал узловатые корни деревьев. Август поднимал ноги выше, чтобы не споткнуться, но вдруг зацепился за ветку и, чтобы не упасть, схватился за ствол ближайшего дерева. Мгновенная вспышка обожгла сознание, он одёрнул руку, прижимая к груди. Никакого жжения и боли не было. Направив фонарь на ладонь, парень понял, что с рукой всё в порядке. Значило ли это, что не все растения на поверхности были опасны? Спустя полчаса непрерывного шага Август не обнаружил на своём пути абсолютно никого и ничего, даже захудалой белки не проскочило, что было по меньшей мере странно, шло наперекор всем инструкциям и учебным изданиям. Надежда на то, что сестра жива и просто нашла убежище на ночь, крепло в нём с каждым пройденным метром.

Спустя ещё полчаса непрерывного шага его точка максимально приблизилась к имени Тавии на карте, но никакого возможного укрытия поблизости не было. Август вышел на поляну, поросшую высокой травой, не представляя, что ему делать дальше. До первого звонка оповещения в городе оставался час – ровно столько времени понадобилось бы на обратную дорогу, но сестры нигде не было. Длинные гибкие стебли травы доставали до его груди, и если уж были ядовиты, Тавия была бы мертва, находясь в тридцати шагах прямо по курсу.

Делать было нечего. Орать во весь голос, находясь ночью в лесу, было чертовски плохой идеей. Август был уверен, что все твари из учебников тут же накинутся на него, плюсом попутно сожрут и сестру. Хладнокровие подсказывало двигаться дальше как можно тише. Дотронувшись ладонью до высокой травы, он убедился, что кожа цела и невредима, поправил кислородную маску, после чего сделал шаг вперёд, наблюдая, как тусклый свет фонаря рассеивается в черноте ночи. Стоило парню покинуть сень густых крон, как луна вновь светила ярко над головой, указывая путь, но от фонарика он всё же не спешил отказываться, направляя тот под ноги, чтобы не пропустить ни малейшей детали.

До места на карте Август добрался довольно быстро, но сестры там не обнаружилось. Допуская, что техника всегда даёт погрешности, он обошёл периметр в четыре метра, вытаптывая неизвестные травы, но так ничего и не нашёл. Всё было даже слишком странно. Несмотря на прохладный ветер, лоб покрывала испарина. Когда небо на горизонте начало светлеть, Август понял, что бесцельно бродит кругами. Часы указывали время ближе к семи утра, значит, подъём был давно, и его план провалился, – Клавдий явно заметил, что его нет в отсеке.

Шумно выдохнув, юноша вернулся к точке с именем сестры на карте, думая, что же делать дальше, когда под его форменным ботинком что-то ощутимо хрустнуло. Это не было похоже ни на один звук, услышанный им ранее, поэтому, наклонившись, Август стал шарить в траве под ногами, пока не обнаружил опознавательный чип контроля со следами крови. Резко дёрнувшись к планшету, парень понял, что его внезапная догадка верна: точка с именем Тавии, находившаяся рядом с его, исчезла с карты. Выходит, её здесь никогда не было, только чип, извлечённый в спешке. Ситуация казалась ещё более безумной, чем до этого. Осознав, что в рюкзаке валяется рация, он кинулся к ней, ощущая внезапный прилив надежды. Нужно было лишь настроиться на частоту корпуса охотников и попросить помощи, тогда он сможет вернуться в город, после чего организовать масштабные поиски Тавии с помощью отца Клавдия.