Алая Заря

Глава 1. Кровавая ночь

Тяжелый груз воспоминаний, как кошмарный сон, преследовал меня долгие годы. Вспышки яркого пламени, крики, запах гари — все это возвращалось ко мне каждую ночь, беспощадно терзая душу на части. Я видел, как огонь пожирал наш дом, как мои родители, пытаясь спасти меня и мою годовалую сестру, героически сражались с обезумевшими жителями. Но ярость их была велика, они не знали жалости и не давали шансов.

Мир вокруг, казалось, померк, превратился в безжизненную пустошь. Мне было всего восемь лет, когда я остался один на один со своим горем. Осиротевший, брошенный на произвол судьбы.

Мы жили в Шаудэне, старом, унылом городе на берегу моря. Дома были ветхие, улицы грязные, люди — мрачные, словно отражение этого города. Шаудэн был пропитан атмосферой тоски и отчаяния, и даже море, которое было кормильцем этого города, не могло его оживить.

Каждый второй юноша, рожденный в Шаудэне, с достижением пятнадцатилетия отправлялся покорять морские просторы, оставляя позади отчий дом и надежду на счастливую жизнь. Многие возвращались, но большую часть поглощала морская пучина, болезни или столкновения с пиратами. Море с жадностью забирало их души в знак признательности за свои дары.

Мой отец был тихим, замкнутым человеком, и все свое свободное от работы время он проводил в своем кабинете. Он был морским страховым брокером, одним из тех, кто предусматривал различные морские и не морские опасности: нападение пиратов, арест и конфискацию какими-либо королями, принцами или народами, к какой бы национальности те ни принадлежали, злоумышленные действия капитана и команды, а также все другие потери, убытки и несчастья, которые могли произойти с грузом, судном или их частью.

Я хотел бы рассказать вам больше о моем отце, о том, каким он был человеком. Но мои воспоминания о нем тусклые, словно выцветшие портреты. Я помню его силу, его решительность, его любовь к маме, ко мне и к моей сестре. Я помню, как он рассказывал мне истории из своей жизни, о своих приключениях и опасностях. Он хотел, чтобы я стал страховщиком. Хотел, чтобы я продолжил его дело. Но я не всегда понимал его затворнической жизни и не желал скрываться от людей как отец, который выходил из дома исключительно ночью. А клиентов принимал в своем кабинете с плотно зашторенными окнами.

Я был всего лишь ребенком, когда потерял все. Но я выжил и научился жить с болью, научился жить без любви и семьи. Но я все еще помню их лица, голоса и тепло маминых рук. И я никогда не забуду чья кровь во мне течет.

Глава 1. Кровавая ночь

Случилось все поздней ночью, окутанная густым мраком, она спустилась на город, засыпая его звездным одеялом. Я спал безмятежно, погруженный в мир детских грез. Внезапно, будто гром среди ясного неба, меня разбудил взволнованный голос матери. Она, вся в слезах, подбежала к моей постели, сгребла меня в объятия и, срывающимся голосом, зашептала.

— Адам, мальчик мой, просыпайся скорее!

Ее слова, полные паники, были непонятны для меня, еще не проснувшегося до конца.

— Поторопись, Вивьен! Они уже близко! — раздался испуганный крик отца. Я, ошарашенный, приоткрыл глаза и увидел, как мать спешно одевается, ее пальцы дрожат, а взгляд полон ужаса. В этот момент я услышал оглушительный грохот: удары кулаками по двери, треск разбиваемого стекла. Через мгновение дом наполнился людьми, которые громко кричали и яростно крушили мебель. Ужасные звуки оглушили меня, я инстинктивно зажал уши ладонями.

Мать схватила меня за руку, ее холодные пальцы сжимали мою маленькую ладошку. В другой руке она крепко держала мою младшую сестру, Лили, которая истерично плакала, ее личико было красным от слез, и именно этот образ — ее красное, заплаканное лицо — запечатлелся в моей памяти, как будто застыл в вечной памяти.

— Ты не скроешься, Дамиан! Будь ты проклят! И вся твоя дьявольская семейка вместе с тобой! — рычал грубый, незнакомый мне голос.

Мать, не оглядываясь, тащила меня за собой, пока мы не скрылись в комнате прислуги. Там мы вжались в угол, затаив дыхание, не зная, что нам делать дальше. Страх сковал меня, я чувствовал, как мое сердце колотится в груди, словно бубен.

— Они убьют нас, госпожа, молю вас, бегите немедленно! — вскричала Бетти, наша служанка, её голос дрожал. Она была в панике, а глаза были полны ужаса.

Не дожидаясь ответа, Бетти бросилась к окну. Она распахнула деревянные ставни, тяжелые портьеры, которые мы плотно занавешивали каждое утро, тревожно зашевелились, от ворвавшегося в комнату ветра. Бетти уставилась вниз, затем на шторы, её взгляд был полон озабоченности, она размышляла о чем-то, а я не понимал, что происходит.

— Уйди с дороги, Дамиан! И, возможно, твою жену и отпрысков ждет помилование в виде быстрой смерти. А ежели противиться станешь, хуже будет. — грозил голос за дверью.

— Лучше убирайтесь… — прозвучали слова отца, его голос был тверд и решителен. Он стоял у двери в комнату, как несокрушимый щит, защищая нас от зла. Он не боялся ворвавшихся, разъяренных жителей с вилами, косами и огнем и не поддавался их угрозам. — Ты ошибаешься, Стефан. Твои доводы не подкреплены фактами. Отведи людей от моего дома, и мы забудем об этом дне, как о страшном сне, — произнес отец.

Я видел тень ног моего отца в щели между полом и дверью. Тень исходила от факела, который держали в руках разгневанные жители города. Мама крепко схватила меня за руку и потащила к окну, не в силах отвести глаз от теней, которые пленили меня я волочился за ней, заплетаясь в собственных ногах. Потом я часто вспоминал об этом моменте, и мечтал вернуться в тот день, чтобы наказать обидчиков.

Тяжелая портьера не хотела поддаваться, цепляясь за ржавые крючки. Бетти, хмурясь от напряжения, ухватилась за край ткани обеими руками и резко дернула. Вивьен, понимая без слов мольбу о помощи во взгляде девушки, кинулась к ней на помощь. Совместными усилиями им удалось сорвать штору с петель.

Бетти, не раздумывая, обвязала моё тело одним из концов материи, крепко зафиксировав меня. В её глазах, полных решимости и страха, читалась готовность защитить меня любой ценой. Я смотрел на неё, с трудом сдерживая рвущиеся наружу рыдания.

Глава 2. Блеввер

Через две недели мы прибыли в порт крупного города Блеввер. Утомленные после долгого плавания, мы с нетерпением ждали высадки на берег, а я жаждал встречи с местными жителями и начала своего знакомства с этим прекрасным городом.

По мере того, как корабль медленно подходил к порту, я наблюдал за высокими зданиями и многочисленными судами, которые стояли у причала. Я видел грузовую деятельность, слышал шум людей, которые говорили на незнакомом языке. Всё это окружало меня необычной атмосферой, которая создавала ощущение новой жизни, неизвестности и трепета.

Мы причалили, и я почувствовал невероятный прилив сил. Я нетерпеливо ждал момента, когда смогу выйти на берег и исследовать этот прекрасный город. Я представлял себе улицы, кипящие жизнью, красочные рынки, старинные здания, наполненные историей, и необычные обычаи местных жителей.

Море, только что оставленное позади, еще не успело остыть в памяти, уступив место шумному, полному жизни городу. Ступив наконец на берег, я ощутил под ногами твердую мостовую, пропитанную запахами соленого воздуха, мокрой земли и специй. Взор мой направился к оживленной набережной, подобной полотну умелого творца.

Казалось, каждый уголок города дышит, пульсирует, наполненный звуками, голосами и ароматами. В воздухе витал неумолкаемый гул: пронзительные крики чаек, громкие разговоры, треск телег, цокот копыт, стук молотка кузнеца, веселый смех детей, зазывание торговцев.

Передо мной раскинулась пестрая картина: на набережной, в тени деревянных столов и лавок, сидели мужчины, играя в карты и бурно обсуждая последние новости. В тени высоких домов прогуливались всадники, у них были лошади разных мастей: черные, рыжие, серые, с белыми звездочками на лбу, с пышными гривами и хвостами. На них сидели ухоженные джентльмены, простые жители с усталыми лицами, и даже молодые девушки в розовых платьях, с веселыми искрами в глазах. В красивых открытых каретах, убранных атласными лентами и пушистыми мехами, сидели дамы, обмахиваясь шелковыми веерами, и наблюдали за окружающим миром.

Неподалеку, рядом с богатым рыбным прилавком, где торговец размахивал тряпкой, отгоняя назойливых мух от свежевыловленной рыбы, стоял кузнец. Его мощный молот монотонно стучал, отбивая ритм жизни города. С другой стороны растянулась торговая площадь, переполненная лавками с товарами на любой вкус. Прямо против меня пахло свежим хлебом из пекарни, расположенной рядом с портом, а воздух был пропитан ароматами трав, приправ, жареного мяса и дымком от костра, на котором готовили уличную еду.

Я вдохнул полной грудью этот необыкновенный коктейль запахов, почувствовав как они пробуждают во мне чувства радости и волнения.

С ухмылкой на лице, проходя мимо меня, Скаур дал мне затрещину.

— Не зевай, шкет, а то мигом карманы подчистят, — бросил он в ответ на мой изумленный взгляд. Я послушно поджал губы, запихивая ладони в пустые карманы.

— Я и не зеваю.

— Этот городок лишь кажется милым и уютным, — сурово произнес шкипер. — С приходом ночи любое место, где обитают люди, превращается в бедлам. Будь начеку, шкет, и держись поблизости.

Я кивнул Скауру. Вслед за нами шел боцман, над шутками и замечаниями которого капитан хохотал во весь голос. Позади них двигались пятеро матросов, неся на плечах тюки с припасами. Это был наш первый пункт разгрузки. Капитан свернул к портовому управлению, чтобы отдать нужные бумаги и обсудить нюансы поставки товара. А еще ему предстояло объяснить отсутствие некоторых конфискованных грузов. Я проводил его взглядом и пошел дальше, примыкая к Кастору и Келеру.

— Шкет, пошли с нами, поглядишь на этот чудный городок, — задорно позвал меня Кастор.

— Чем он так хорош? — улыбнулся я, настигая их.

— После Шаудэна любой закоулок, хоть немного прибранный, покажется, дьявольски симпатичным, — ухмыльнулся Келер.

Мне стало чуть-чуть досадно за родной Шаудэн, но в чем-то он был прав. Богатство и роскошь не привлекали меня, но вот состояние улиц и контингент, конечно, сильно отличались. Мы направились вдоль торговых улиц, где нам неоднократно мешали назойливые торговцы и дамы в вызывающих нарядах.

— Какой очаровательный мальчик! — прошептала женщина. — Пойдём со мной, крошка. Нам нужны такие красавчики, как ты.

Я уставился на её алые губы и когда она рассмеялась я увидел, что у неё всего три зуба. Келер заметил моё смущение и схватив меня за воротник, отвёл в сторону от чудной женщины.

— Не отставай, шкет! Эти заблудшие души уведут тебя в темные уголки, где никто и никогда тебя больше не отыщет, — предупредил он, шагая своими длинными ногами.

— Вы с Кастором уже бывали в этом городе? — спросил я.

— Да, дважды. И каждый раз узнаем что-нибудь новое. Поторопись у нас куча дел! — крикнул Келер.

Мы пробирались сквозь толпу. Шум города звучал так громко, что я ощутил ностальгию по укромной капитанской каюте «Фелиции». Кастор и Келер были самыми молодыми матросами на борту, разумеется, после меня. Келер был высоким загорелым юношей с каштановыми спутанными волосами. Он любил носить треуголку поверх банданы и отлично знал устройство корабля, такелаж и паруса, разбирался в маневренности и влиянии ветра. Кастор же напротив был ниже ростом, немного полноватым, очень добрым и веселым парнишкой лет 17. На «Фелиции» он служил значительно меньше Келера, которому вот-вот исполнилось 20, но в корабельном деле он разбирался не хуже своего товарища.

Две недели на судне пронеслись для меня, как одно мгновение, наполненное свежими знаниями и прочной дружбой с матросами. Они стали для меня истинными наставниками, открыв мир морской романтики и практических навыков. Каждое утро начиналось с изучения корабельного ремесла: я постигал названия парусов, что такое топик, гафеля, штаг, узнавал, как устроена оснастка, какие бывают узлы и их применение. Мой пытливый ум, как губка, впитывал все эти термины: грот-мачта, выбленки, ванты, марс, фальшкиль, клотик… Вечерами же мы взбирались на марс, с высоты птичьего полёта взирали на бескрайнее море, радуясь тёплому бризу, и делились историями из жизни.

Глава 3. Портабелл

Скалистый остров с единственной удобной бухтой — Портабелл, безупречно подходил, чтобы укрыться от законников. Скрытая в объятиях бескрайнего океана, бухта представляла собой приют, одновременно опасный и манящий. Отвесные скалы укрывали в своих недрах отъявленных преступников: насильников, убийц, воров и прочую нечисть. Мой родной Шаудэн казался райским местом в сравнении с этим гадюшником. Это место словно переступила цивилизация. Тут царила атмосфера хаоса и беззакония. В общем и целом, если вы хотите примкнуть к какой-нибудь банде негодяев или, может быть, наоборот, подбить других на общее дело. На Портабелл решаются любые пиратские вопросы любыми способами.

Имперские и торговые корабли, двигаясь по своим маршрутам, предпочитали обходить Портабелл стороной. Поговаривали, что в скалах бухты припрятаны сундуки с золотом, наворованные за все время правления Эрланда Бакли по кличке «Варвар». И все это золотишко манило не только других пиратов, но и обычных купцов и глупцов, которые рисковали своей жизнью ради попытки отыскать богатство. Все их поиски завершались смертью, что вынуждало особо любопытных держаться подальше от рискового острова. Портабелл, словно пасть чудища, ждала безбожников, заманивая в смертельные сети своими легендами.

Подплывая к отвесным скалам, что возвышались к небу, будто исполинские молчаливые стражи, попадаешь в мир, где властвует дьявол, погружая мореплавателя в утопию насилия и спиртного. На узких улочках, затерянных среди хижин, возведенных из грубо отесанного камня, кипела жизнь. Именно сюда, в самую сердцевину пиратского логова, стекались люди, бежавшие от правосудия, от своей былой жизни, от самих себя. Среди них встречались бывшие рабы, искавшие свободы, но находившие ее в компании таких же изгоев, и отчаянные души, запутавшиеся в пучинах своих грехов, ищущие прощения не там, где это обычно делают.

Портабелл был не просто укрытием для корсаров, но и своеобразным ядром их собственного мира. Здесь решались конфликты, заключались альянсы, рождались новые мысли, которые впоследствии могли перевернуть мир. В тавернах, наполненных дымом и ароматом дешевого рома, пираты делились рассказами о своих подвигах, о потерях и триумфах, о кораблях, ушедших в пучину, и сокровищах, найденных на дне океана.

Как раз в такой обстановке и на этом клочке суши появился на свет Эрланд Бакли, который известен ныне как Варвар. Его имя имело зловещий оттенок, а слава, созданная в горниле битв, шла впереди него.

Эрланд появился на свет в семье обычного рыбака, где тишина океана нарушалась только криками чаек и шумом волн. Мать его, известная в округе своими познаниями трав и умением исцелять болезни, передала сыну не только свою силу, но и своё презрение к принятым нормам и канонам семейной жизни.

Юный Эрланд с малых лет выделялся недюжинной силой и непреодолимым стремлением доминировать. В семнадцать лет он попал на пиратское судно, где его жестокость и способность командовать стремительно вынудили обратить на себя внимание. В двадцать пять, он, не раздумывая, устроил бунт, убив капитана и захватив власть над кораблем. С того мгновения начался его взлет и путь к вершине пиратской иерархии.

Он, как хищник, выслеживал жертву, безжалостно захватывая торговые корабли и осыпая награбленным своих преданных соратников. Его фрегат, стремительный, как морская птица, уходил от преследователей, подобно призраку. Вокруг его имени слагались легенды, а его слава, как волна, прокатывалась по всему свету, будоража сердца мореходов и вынуждая гневаться императора.

Каждая победа приводила его к вершине. Но за каждой победой, как правило, таилась и своя цена. Именно та цена, которую он сам выплачивал за свою волю и могущество, будучи в сговоре с законниками. Несмотря на внешнюю свирепость, Эрланд был человеком, который обожал море и своих людей. Он был пиратом, но пиратом с честью, уважающим кодекс, с ясным пониманием того, что делало его поступки искусством, а не простым грабежом.

Но жизнь пирата по большей части коварна. И то, что представляется безграничным, может завершится в миг. Так случилось и с Эрландом. В одном из сражений его фрегат не устоял перед «Альдемарином», вышедшем в море под командованием Верховного Лорд-Адмирала Имперского Флота Венедикта Абрассо. Коммондором на тот момент был офицер Скаур Осман.

Венедикт, известный своей твердостью и непреклонной верностью императору, получил приказ преследовать Варвара и доставить его в Бесовер для правосудия. После трехчасовой погони, «Альдемарин», оснащенный грозными орудиями, настиг корабль пирата. Скаур Осман без промедления отдал приказ к залпу, и мощный галеон обрушил на вражеское судно град ядер. Раздался оглушительный грохот, корабль Эрланда разлетелся на части, а сам он, раненый, но живой, был взят в плен.

Поговаривали о том, что трюмы его судна были доверху наполнены богатствами, кои он намеревался переправить в своё убежище, и что теперь все они покоятся на морском дне вкупе с обломками его корабля. Некоторые даже уверяли, что Венедикт после пленения пирата завладел этими кладами. Однако никаких подтверждений этим легендам не имелось, а выжившие матросы посчитали своим долгом хранить молчание.

В Бесовере пирата заключили в темницу, где он ощутил на себе всю суровость закона. Побои, голод и унижения были его будничной действительностью. Но Эрланд, закалённый в морских бурях и схватках, не собирался отступать. Он вынашивал план отмщения, строил козни, а его гнев был подобен нарастающему шторму.

Когда приговор — смерть через повешенье — был оглашен, Варвар, как привидение, в тот же вечер скрылся из каземата. По городу пронеслась тревога. Гвардия императора была пущена по следу, но след его исчез. Какое-то волшебство, подкуп караульных, хитроумный план — версии множились, но разгадка загадочного исчезновения Эрланда так и не была найдена.

Спустя шесть лет, словно гром среди ясного неба, Варвар возвратился в Бесовер. Его судно, оснащенное тридцатью мощными орудиями, под покровом ночи беспрепятственно зашло в порт и обрушило на город шквал огня. Здания рушились, улицы покрылись дымом и пламенем. Горожане, охваченные ужасом, молили о спасении. Император не был готов к столь дерзкому появлению пирата и не сумел дать достойный отпор. Город понес колоссальные убытки. Улицы заполнились ранеными, а сердца людей — гневом.

Глава 4. Побег

Глава 4. Побег

— Что делать будем, капитан? — Риц, присел возле Рамоса, который растирал виски, побагровевшие от напряжения. Рамос устало глянул на боцмана, а после на изувеченный корабль.

— Выводи корабль на фарватер. Попробуем поймать ветер и попросить помощи.

Риц, прихрамывая на правую ногу, тут же отправился командовать уцелевшими матросами.

Капитан неспешно поднялся и пошел в каюту. Там он уселся за стол, безнадежно вздохнул и, слегка поразмыслив, взял пергамент и принялся описывать события.

Боцман не впервой брал на себя обязанности управления «Фелицией» и отлично с этим справлялся. Те, кто был в силах трудиться, полезли по вантам, срезали канаты, удерживающие мачту, скрутили паруса, убрали обломки и сложили в ряд тела погибших товарищей.

Двенадцать человек — ровно столько душ унесла эта схватка. Каждое тело обернули в парусину, а к ступням прикрепили груз в виде маленьких ядер от пушек. После этого тела спускали по одному по специальной доске, которую смастерил корабельный мастер. Перед тем как скинуть покойника в море, капитан читал молитву. Его слова разносились над волнами, сливаясь с криками чаек, оплакивая погибших.

Сидя в своей каюте, Рамос перелистывал пожелтевшие листы судового журнала. Он старательно записывал все, что происходило в море: каждый шторм, каждый отважный поступок и каждую утрату. В журнале, среди описаний морских схваток и ненастья, лежала и короткая запись о мальчишке, Адаме, которого девять лет назад он обнаружил в трюме «Фелиции».

Перечитывая строки, он угрюмо поглаживал бороду, стараясь сглотнуть ком в горле. Он видел перед собой того юного отважного мальчика с горящими глазами, жаждущего приключений. Адам уже тогда проявлял завидную смекалку и тягу к мореплаванию. Он был готов к любым испытаниям, и Рамос с гордостью обучал его всему, что знал сам.

Но где же он теперь? Попал в плен к Эрланду, этому мерзавцу, который известен своей жестокостью и беспринципностью. Невольно капитан представил себе Адама, израненного, голодного, в холодной сырой камере. И в этот момент надежда на то, что Адам, как и Скаур, его преданный шкипер, все еще живы, вспыхнула в его душе слабым огоньком.

Скаур — человек стойкий. Рамос был в курсе его нелегкой судьбы, зная, зачем и почему Эрланд забрал его и как тяжко сейчас, наверно, шкиперу приходится. Потому он не меньше беспокоился о его судьбе. Он понимал, что Эрланд не станет оставлять в живых ценного пленника — Скаур был не только отличным моряком, но и проницательным человеком, обладающим ценной информацией не только о торговых путях и секретных портах, но и о золоте, которое по легенде он же и припрятал.

Рамос вздохнул, постукивая перстами по столу. Фелиции требовался неотложный ремонт. С каждым часом им грозила серьёзная опасность в открытом море. Не способные набрать скорый ход, они проиграют стихии и не дай Бог снова нарвутся на пиратов.

Корабль срочно нужно направить в доки. Да и самим не помешало бы оправиться от произошедшего. На лицах моряков читалась немая скорбь. Двенадцать человек погибло, двое в плену. Невообразимая утрата для маленькой команды. Рамос почувствовал в себе не только горечь потери, но и тяжесть ответственности. Он капитан, и на нем лежит ответственность за их жизни, их безопасность.

Отложив рукопись, Рамос задумчиво потер подбородок, молча достал свою трубку, наполнил её табаком. После этого поднялся, взял лучину, зажег ее от свечи и прикурил трубку. Погасив лучину, он направился к окну, взирая на спокойное море, на прекрасный солнечный день. Легкий ветерок подгонял поврежденный корабль. Капитан думал о том, как наберет новую команду, отремонтирует корабль, закупит ядра и снаряжение и…

Рамос сердито нахмурился.

***

Солнце уже поднималось высоко в небе, когда Фелиция вышла на фарватер, где морские просторы открывали вид на горизонт. Вдали, словно мираж, замаячила бригантина «Мадлен» — судно с надутыми парусами, держало курс на Шаудэн. Риц мгновенно заметил бригантину. Он выждал пару минут, чтоб удостовериться в её курсе, и отдал приказ бить в колокол. Сильный, пронзительный звон раздался над палубой, но бригантина, похоже, не услышала его.

— Они не услышали нас! — воскликнул Келер, стоявший на марсе, откуда открывался наилучший обзор.

— Заряжай! — отдал приказ Риц, и матросы тотчас же засуетились, торопливо заряжая пушки.

— Готовься! — рука Рица резко поднялась, указывая вверх, а затем раздался его командный окрик. — Пли!

Пушки выстрелили разом. Послышался грохот, что потряс «Фелицию» до самого киля. Дым взвился над палубой, после стремительно рассеялся, открывая взор на плывущую вдали «Мадлен».

Сперва казалось, что бригантина не услышала и второго сигнала о помощи. Но через несколько минут она плавно поменяла курс, направляясь прямо к ним.

— Изменили направление! — выкрикнул Келер.

— Ура! — закричали матросы, лицо каждого из них озарилось улыбкой. Боцман опустил подзорную трубу и облегченно выдохнул. Теперь шансов погибнуть в морской бездне стало существенно меньше.

«Мадлен» являлась крупным торговым судном, ее грузоподъемность составляла несколько тысяч тонн. Она перевозила ценные товары и специи из дальних стран. На ее борту находилась опытная команда и несколько пушек, что делало ее не только торговым судном, но и достаточно сильным боевым кораблем.

Когда бригантина подошла довольно близко, Риц отдал распоряжение спустить паруса и приготовиться к бортовому сближению.

Лучи солнечного света, проливаясь сквозь разрывы в облаках, играли на воде мириадами блёсток. На палубе бригантины царило оживление. Матросы, подчиняясь приказу капитана, ловко готовили канаты и трапы к сближению с израненным фрегатом. Рамос к этому времени уже оставил свою каюту и стоял на палубе, выискивая взглядом капитана бригантины Фернандо Торонца.

— Паршиво выглядишь, дружище! — крикнул Фернандо, с усмешкой наблюдая за Рамосом.

— Доброго дня, Фернандо, — ответил Рамос, с трудом скрывая усталость. — Знал бы ты, как я рад тебя видеть!