Алёнушка для босса

12 лет назад. Мой школьный сталкер

Это вторая часть дилогии. Первая часть здесь: https://litnet.com/ru/reader/boss-dlya-alenushki-b409955?c=4470585&p=1

❤❤❤

- Алёнка! Алён!

- Что? - я непонимающе оглядываюсь на свою подружку-одноклассницу Таньку и перехватываю увесистую сумку с учебниками другой рукой.

- Иди помедленнее давай. Притормози.

- Зачем?

- Он снова идёт за нами! Тот симпатичный молчун-новичок из девятого В. Хочу убедиться, что права. Теперь ты тоже скажешь, что мне показалось?

Я оглядываюсь.

Действительно, мальчишка, о котором говорит Танька, идёт за нами по аллее, как и несколько других прохожих. На нем черная куртка поверх школьной формы и надвинутая на глаза темно-зеленая бейсболка с сильно затемняющим козырьком, из-за которого совершенно невозможно рассмотреть черты лица.

- Тань, он просто возвращается из школы домой, сколько раз тебе повторять! - отмахиваюсь сконфуженно.

Почему-то мысль о том, что какой-то мальчик постоянно провожает именно нас, неимоверно смущает. Это же что-то из мира взрослых и совсем не про нас, совсем юных девочек, которые до сих пор тайком играют в куклы.

- А давай свернем сейчас неожиданно за угол и обойдем твой дом с другой стороны? - предлагает Танька. - С той, куда он никогда не сворачивает. Там же тупик.

- Ну давай, - соглашаюсь я, чтобы она отстала уже со своими домыслами. Тем более, что мне все равно, с какой стороны идти к своему подъезду, потому что он располагается в самом центре здания.

Дружно сворачиваем за угол на неспешной скорости. Но как только мы исчезаем из поля зрения нашего гипотетического «провожальщика», Танька хватает меня за руку и резво тащит в сторону густого кустарника, окаймляющего двор. И уже там, под прикрытием раскидистой сирени, прикладывает палец к губам и кивает в сторону только что покинутого угла дома.

Я скептически смотрю в просвет между желтовато-осенними листьями. Ерунда какая-то. Зачем мальчишке идти за нами в тупик? Нет, он точно не появится...

И всё же я ошибаюсь.

Когда я собираюсь сказать Таньке, что устала уже по-дурацки пастись в кустах и хочу домой, тёмно-зеленая бейсболка снова попадает в поле нашего зрения. Хоть и со значительной задержкой.

- Смотри! - с увлечением шепчет подружка.

Мальчишка на несколько мгновений застывает возле торца дома, оглядывая двор. А потом неторопливо идёт дальше... пока не останавливается прямо напротив моего подъезда. Он поднимает голову к окнам верхних этажей и довольно долго стоит так, сунув руки в карманы строгих форменных брюк.

Потом разворачивается, но не уходит, а садится на скамейку возле соседнего подъезда и утыкается в свой мобильник. Первая мысль - просматривает соцсети. Так ведь многие делают, когда чего-то или кого-то... ждут.

Мы с Танькой одновременно поворачиваемся друг к другу, удивленные маленьким открытием, и она вдруг начинает тихо хихикать.

- Алёнка... По ходу он из-за тебя нас провожает постоянно.

- Совпадение, может, - продолжаю отстаивать свою версию, сгорая от смущения.

- Конечно! - с видом насмешливого озарения восклицает подружка. - На твои окна он так долго пялился, потому что хотел тщательно посчитать пролетающих в небе ворон и ни одной не упустить.

- Да ладно тебе, Тань, мало ли по какой причине он это делает. Ты ещё забываешь, что в этом доме живу не только я. Может, у него вообще знакомый тут. Или лучший друг. А уже целый бразильский сериал придумала на пустом месте... - убеждая и саму себя в этом, я тщательно заталкиваю смущение поглубже и вздыхаю. - Ладно, поиграли в шпионов, и хватит. Я домой пойду. У нас такой аврал с тех пор, как братик на свет появился... надо маму выручить. Она и так по ночам не высыпается.

- Зубки у Ваньки режутся, да? - догадывается подружка. У нее тоже с младшей сестренкой разница в возрасте большая, и в свое время она натерпелась на пару с родителями от младенческого грудничкового периода. - Сочувствую. Это надолго. А потом, будь уверена, тебя назначат для братца главной нянькой, и фиг отвертишься!

- Ну и ладно, - пожимаю плечами. - Я и сама хочу маме помочь. А с Ванькой бывает весело. Он такой забавный, когда не орёт...

Мы с ней выбираемся из кустов сирени в обход двора, а затем расходимся, как будто нигде и не прятались. Я направляюсь к своему подъезду через двор и снова чувствую дурацкое смущение. Мальчишка в темно-зелёной бейсболке ведь по-прежнему сидит на скамейке... Правда, на меня он совершенно внимания не обращает. И похоже, что гораздо больше его интересует собственный мобильник, чем какая-то Алёна Клёнова.

Так что ошибается Танька, сто процентов.

Успокоив себя этой мыслью, я выкидываю мальчишку из головы и шагаю уже не так торопливо. Но расслабленность играет со мной дурную шутку.

Из крайнего подъезда прямо на меня выскакивает целая компания подростков-старшеклассников, которых я терпеть не могу. Агрессивные они очень и задиристые. Словом, типичные школьные хулиганы. И один из них - Пашка, кажется, - из неблагополучной семьи с папашей-зэком живёт тут по соседству. Вот его школьные приятели и ходят к нему постоянно всей гурьбой тусоваться. То кино у него смотрят, то в игры компьютерные играют... а родителям, видимо, плевать, чем их сын занят, лишь бы не путался под ногами.

Обычно я всегда предусмотрительно хожу мимо этого подъезда, и если оттуда кто-то выходит, то выжидаю в стороне, а то и сворачиваю на отдаленную детскую площадку к мамочкам с детьми. Но, увы, сегодня инцидент с прятками в кустах лишил меня обычной внимательности.

Я прибавляю шаг, но самый главный задира этой компашки - Борька из десятого Бэ, - преграждает мне дорогу.

- Ути-пути, кто тут у нас идёт? Алёнка кленовая, малолетка зелёная!

Они меня всегда так обзывают. И спорить с ними - себе дороже. Поэтому я втягиваю голову в плечи и молча делаю шаг вправо, чтобы обойти препятствие.

Борька мгновенно повторяет движение, вырастая на пути, а его приятели издевательски гогочут, окружив меня полукольцом. И во дворе, как назло, никого сейчас больше нет, кроме залетного чужого мальчишки в зелёной бейсболке.

Глава 1. Фокусник в зелёной рубашке

Бояров появляется в дверях кабинета с неизменной лукавой усмешкой на своих красивых губах.

Яркие серо-голубые глаза, как обычно, поблескивают плутоватым азартом, как у мартовского кота, планирующего хорошенько полакомиться сметаной. И рубашка на нем... - та самая заветная рубашка, на которую Алиса сейчас таращится с изумлённым восхищением, - приятного тёмно-зелёного цвета.

Возможно, мой босс и раньше носил при мне эту самую рубашку, поскольку весьма тяготеет к подобному гармоничному оттенку. Но я не обращала на его одежду внимания, потому что на нём всегда был пиджак. А сейчас его нет. То ли по случаю выходных, то ли ещё по какой причине Бояров явился к себе в кабинет в костюмных черных брюках и стильной жилетке в тон поверх пресловутой зелёной рубашки.

После недавнего школьного дежавю меня так и подмывает уставиться на него так же ошеломленно, как и моя дочка. Только не восхищённо, а в полнейшем смятении.

Надо бы с ним поздороваться, ведь он мой начальник как-никак, но язык кажется онемевшим. Никак не могу заставить себя назвать ныне беззаботного Боярова - некогда агрессивного защитника-мальчишку из моего детства, - по имени-отчеству.

К моему счастью, он решает заговорить первым.

- Привет, Алёнка, - бросает небрежно и переводит взгляд на мою взволнованную малышку. - А как зовут эту маленькую синеглазую феечку?

- Я Алиса! - радостно представляется она, не сводя с него глаз. - А ты - фокусник?! Ты фокусник в зелёной йубашке?

Вопрос заставляет Боярова немного подвиснуть в раздумьи, но это у него быстро проходит. По-видимому, никакого особого значения он ему не придает, потому что весело подмигивает девочке.

- Как ты догадалась? А ну-ка, посмотри, что у меня есть.

Он достает из кармана брюк горсть маленьких цилиндрических предметов вперемешку с... конфетами. В ярких обертках.

Я изумлённо моргаю.

Мистика какая-то. Что за странное совпадение? Почему мой босс чудным, каким-то мультяшным образом таскает в карманах брюк так много конфет, когда в мире существуют пакетики и прочие упаковки? Да ещё и вместе с детскими хлопушками конфетти... кажется.

Впрочем, непонятность сразу же проясняется, когда Бояров вытягивает из карманов два блестящих сувенирных пакетика из тонкого целофана с золотистой фольгой. У обоих разошлись хлипкие швы по краям.

- Вот и бери после такого всякий ширпотреб, когда торопишься [*], - со смешком сообщает он моей восторженной дочке. - Но ведь эти штуки нам и не нужны, верно? Главное - вот это...

И он дёргает один из крошечных цилиндриков за верёвочный хвостик.

Бах!

Взрыв мелких бумажных конфетти осыпает меня разноцветным дождем и оседает на волосах. Несколько штук залетает в приоткрытый рот, и это заставляет меня очнуться. Молча выплевываю их и смотрю, как Алиса прыгает вокруг Боярова, стараясь поймать в широко раскрытые ладошки яркие точки цветной бумаги.

Да уж.

В другое время меня бы охватило резонное беспокойство... Именно насчёт увлечения «зеленым фокусником» Бояровым, которое возникло у моей малышки не только феерически быстро, но ещё и на голом месте. Каково будет ее разочарование, когда она поймет, что никакой папа-фокусник в лице моего босса ей не светит..?

Но не сейчас.

Сейчас я всего лишь потерянно смотрю на Боярова, развлекающего мою дочь хлопушками и конфетами... а вижу совсем другого... нет, тоже его, Боярова, но очень юного, много лет назад. Того самого мальчишку, который из-за меня потерял осторожность и навлек на свою голову большие неприятности.

После того дня, когда на всю школу разразился скандал из-за моего «провожальщика-сталкера» и пострадавшего от его руки хулигана-одноклассника Сергея, я больше не интересовалась подробностями неприятной истории. Слишком резко закончилось мое детство тем же вечером вместе с гибелью родителей в автокатастрофе. Мы с Ванькой выжили чудом, и бабушка спешно отправила нас к своей троюродной родне в соседнюю область пережидать самые страшные первые дни подальше от взрослых хлопот.

А потом были похороны и долгий год затяжной депрессии.

Я снова начала ходить в школу после месяца траура и чувствовала себя в каком-то социальном вакууме. Никто при мне не упоминал о трагедии по настоятельной просьбе бабушки, донесенной всем ученикам через классных руководителей. И сама я избегала с кем-то общаться - даже со своей подружкой-одноклассницей.

Одна с маленьким Ванькой бабушка справлялась тяжело, и постепенно часть ее забот перелегла на меня. Я не возражала. Безропотно выполняла всё, о чем она меня просила, и почти не вникала в суть...

Сейчас я смутно припоминаю, как однажды бабушка сообщила: в школу вернулся тот мальчишка, который подрался из-за меня с шайкой хулиганов.

«Он спрашивал тебя, когда ты пошла забирать Ваньку из садика, - с плохо скрытым неудовольствием проворчала она тогда. - Ты ведь слышала, что о нем говорят? Дурные наклонности! Так что я ему велела больше к нам не приходить. Сказала, что моя девочка не хочет общаться с наркоманом.»

Мне было всё равно, о ком она говорит. Я не хотела вспоминать тот день, когда случилась и драка, и автокатастрофа, поэтому ушла в себя настолько, насколько это было возможно. Наглухо закрылась от внешнего мира и предпочитала не вариться в собственных мыслях, а читать книги, делать уроки или смотреть бесконечные сериалы. Просто чтобы не думать ни о чем.

Кажется, несколько раз мальчишка подходил ко мне на переменах, стараясь завязать разговор, но я бросала холодное «Привет» и быстро уходила, избегая любого общения. Или даже вовсе ничего не отвечала. А на следующий год в нашей школе его уже не было [**].

- Ну и бардак мы тут с тобой развели, Алиса, - возвращает меня в реальность низкий смешок Боярова. - Превратили мой кабинет в настоящую страну чудес.

Рабочая обстановка от взорванных детских хлопушек и правда пострадала. Разноцветная россыпь конфетти валяется повсюду, покрывая все доступные поверхности - стол, кресло, стулья и кожаный диван для отдыха. А пол так вообще выглядит так, будто здесь не серьезное заведение, а зал для новогоднего утренника в детском садике...

Глава 2. Пицца-многоэтажка

Впервые в жизни я радуюсь дочкиной болтливости при посторонних.

Наверное, заявившийся сегодня утром в гости Красавин произвел на нее гораздо больше впечатления своей руганью из-за расплескавшегося чая, чем какой-то старый фотоальбом в плохо запертом ящике. Вот она и сболтнула то, что ее взволновало по-настоящему.

Босс одно мгновение осмысливает слова моей непосредственной малышки, а затем коротко и непринуждённо смеётся.

- Собрался женить маму? Забавно... А я думал, что женить могут только самих дядей.

И всё же мне чудится в его низком беззаботном смехе тень мрачного напряжения.

Интересно... а сохранился ли у Боярова тот настойчивый личный интерес из нашего школьного прошлого ко мне? Хотя бы ностальгический?.. То, что он узнал меня в тот вечер, когда Ванька первый раз повредил его дорогущий внедорожник на парковке, теперь сомнений не вызывает. Иначе откуда такая лояльность к нам?

Да и очнувшаяся из долгой спячки женская интуиция то и дело сладко и опасно нашёптывает сомневающемуся сознанию: это из-за тебя... этотолькорадитебя...

Усилием воли выбрасываю из мыслей эту навязчивую иллюзию. Как бы там ни было, Бояров - не такой мужчина, чтобы долгие годы хранить нежные чувства к девчонке, с которой толком и не общался.

- Дядя сказал, что он мой папа, - продолжает с упоением делиться Алиса, мгновенно уловив своим детским чутьем высокую заинтересованность собеседника. - Но он влун и дулак! Потому что мой папа - это...

- Василий Андреевич! - торопливо перебиваю я дочку, которая уже на полном серьёзе собралась «порадовать» моего босса неожиданным отцовством. - Может, мы перекусим и приступим к работе? Мне бы не хотелось задерживаться в офисе допоздна.

Бояров задумчиво рассматривает меня.

- Твое рабочее рвение воодушевляет, - комментирует он, а затем сообщает Алисе: - Твоя мама - настоящая трудолюбивая пчёлка, ты в курсе? Давай порадуем ее, а то если мы не дадим ей поработать, то она меня покусает. Выручай, феечка!

- Мама не кусается, - возражает малышка, но охотно позволяет себя усадить на кожаный диванчик. - У нее нет жала!

- Да ты что! - картинно изумляется Бояров и подсовывает ей книжку-раскраску, которая уже лежит на столике вместе с цветными карандашами и фломастерами. - А я думал, что есть.

Он выгребает из карманов разноцветные конфеты-ассорти и горкой кладет рядом с раскраской. Затем, словно игрушечную крышу, водружает сверху разошедшуюся по краю блестящую упаковку.

- Это тебе. Если мама разрешит.

- Разрешит, - нехотя подтверждаю я, выбирая из двух зол меньшее. Иначе не миновать затяжных капризов, которые долго придется успокаивать. - Только...

- Только не ешь, пока пиццу не принесут, - поражает меня Бояров мгновенным пониманием с полуслова. - А то в животе места для нее не хватит.

- Неть, у меня хватит! - хихикает малышка.

- А я сказал, что не хватит, - легонько щелкает ее по носу босс. - И не спорь. Я лучше знаю.

Жду, что Алиса сейчас, как обычно, начнет слёзно канючить сладости - ведь конфеты-то вот они, перед самым ее носом, разве можно нетерпеливому ребёнку устоять? Но ничего подобного не происходит. Она вздыхает, смотрит на яркую блестящую горку, переводит взгляд на «зелёного фокусника»... потом снова на конфеты... и с очередным тяжёлым вздохом кивает.

Мое потрясение таким беспрекословным послушанием сложно, очень сложно передать словами. Честно говоря, я вообще в лёгком шоке.

Из ступора меня выводит стук в дверь кабинета.

- Василий Андреевич... - в дверях показывается почтительный воскресный охранник с большущей плоской коробкой в руках. - Ваша пицца! Индивидуальный набор ингридиентов по семейному варианту, как заказывали.

Пока я размышляю над тем, что означает характеристика пиццы «по семейному варианту», босс кивает охраннику и забирает увесистую коробку.

- А теперь внимание! Такой пиццы вы ещё не видели, - объявляет он и жестом действительно, как у фокусника, откидывает картонную крышку. - Знаете, как называется?

- Как? - Алиса завороженно заглядывает внутрь и широко распахивает глаза. - Ух ты, что это? Домик?!

- Это «Семь Я», детка! Многоуровневая пицца-ассорти. В ней семь слоев с начинкой на любой вкус. Даже самый привередливый.

Вкусно-горячий запах свежей выпечки с примесью самых разнообразных оттенков мгновенно распространяется по всему кабинету. И у меня сразу слюнки набегают, хотя после завтрака прошло не так уж и много времени. Подхожу поближе, чтобы разглядеть необычную пиццу... и мое скептическое любопытство при первом же взгляде превращается в исследовательско-гастрономическое.

Я слышала о новомодных пиццах-многоэтажках, но они меня не очень впечатляли. Обычные слоёные пироги, если называть вещи своими именами. А тут реально совсем другое. Теперь становится понятно, почему коробка у пиццы выглядит такой объемной...

Внутри - самое настоящее произведение кулинарно-строительного искусства!

Это семь разных видов пицц на плотных, идеально пропечённых коржах. Причем каждый из коржей соединён с другим не менее хорошо пропеченными столбиками. Какой начинки только тут нет! Вижу сырную, вегетарианскую, грибную, ветчинную, рыбную, с морепродуктами, с ананасами...

Кстати, непонятно, как это сооружение держится посередине, ведь диаметр пиццы отнюдь не назовешь скромным.

- Там тонкий каркас из проволоки с пищевым покрытием, - хмыкает Бояров в ответ на мой невысказанный вопрос. - Если хочешь, можешь даже пощупать.

Я инстинктивно выпрямляюсь.

Должно быть, он заметил, с каким вниманием я стараюсь изучить конструкцию его семиэтажной пиццы. Ерунда, казалось бы, но от пристально-насмешливого взгляда босса меня охватывает воистину подростковая неловкость. Как будто воспоминание о нашем с ним давнем знакомстве воскресило во мне ту юную наивную девчонку с кучей типичных для того возраста комплексов.

Глава 3. На поводу чувств

Следующие полчаса мы сидим втроём на кожаном диване и лакомимся необычной пиццей, словно самая настоящая семья. От неловкости у меня кусок в горло не лезет, хотя сырную пиццу я очень уважаю. Зато Алиса счастлива. Она завладела всем вниманием моего босса и хочет попробовать каждый уровень съедобной семиэтажной конструкции! А он ей в этом потакает вовсю.

Со стороны всё выглядит очень позитивно: малышка, едва научившаяся говорить, лепечет команды, а взрослый, потрясающе привлекательный мужчина выполняет все ее распоряжения, как заправский официант. Если, конечно, среди официантов бывают такие откровенно забавляющиеся своим занятием юмористы...

Но мне становится грустно.

Я же вижу, как дочка на моих глазах влипает в паутину бояровского обаяния. Как с каждой секундой все больше связывает свою выдумку с воплотившим ее внешние черты человеком. Что же мне со всем этим теперь делать..? Как быть? Как выпутаться без потерь?

Сижу. Жую свой кусок пиццы в невеселых раздумьях.

- У тебя щека в соусе испачкалась, - говорит вдруг Бояров совсем рядом очень тихим и каким-то проникновенным голосом.

Вздрогнув, поднимаю на него глаза.

Он близко... так близко, что наклонись я ещё немного вперед, то губами могла бы коснуться его подбородка.

В ответ на его замечание инстинктивно вскидываю руку вверх, чтобы вытереть щёку, но Бояров зачем-то перехватывает ее на лету.

- Не стоит пачкать пальцы, - говорит он всё так же смущающе тихо. - Для этого есть салфетки.

Меня охватывает неизъяснимый паралич от его действий. Не могу даже слова вымолвить и просто смотрю в красивое, всегда чуточку насмешливое лицо Боярова, пока он тщательно и размеренно, как маленькой девочке, вытирает белой бумажной салфеткой сначала мою щеку... а затем и губы.

- Значит, собираешься замуж? - неожиданно звучит небрежный вопрос.

- Замуж? - повторяю растерянным эхом.

- Ну да. За отца своей дочери, как я понимаю.

- Тише! - бросаю тревожным шепотом. - Не хочу, чтобы Алиса...

- Она уже уснула, пока ты тут над своим куском пиццы медитировала.

Один взгляд через его крепкое плечо, и спящая малышка попадает в поле моего зрения. Она уютно устроила голову на мягком подлокотнике дивана и действительно дремлет, в обнимку с раскраской. И когда только успела?

- Все виды пиццы перепробовала, как и заявила, - со смешком сообщает босс. - Целеустремленный человечек. Налопалась, как хомяк... неудивительно, что вырубилась.

- Хорошо, - отстраняюсь от его руки с салфеткой и поднимаюсь с дивана. - Тогда я готова поработать с финансовыми документами, Василий Андреевич.

Он встаёт почти одновременно со мной, не спуская с меня глаз.

- Ты не ответила на вопрос... Алёна.

- А какое это имеет отношение к работе? - я упрямо не смотрю на него, отчаянно опасаясь снова нелепо покраснеть, как школьница.

Повисает крошечная пауза. Бояров чему-то усмехается.

- Хм... ты так сильно зациклена на работе, что меня, как твоего работодателя, это не может не радовать.

- Вы сами позвали меня на работу в выходные, - иронически парирую я. - А теперь удивляетесь моему намерению следовать рабочему этикету?

Пристальные серо-голубые глаза напротив меня сощуриваются, а лицо приобретает невозмутимо-отстраненное выражение, совсем непохожее на обычную его маску легкомысленности. Зато теперь босс гораздо больше напоминает того мальчишку, который прятал от меня когда-то свой неотрывный взгляд под длинным козырьком темно-зеленой бейсболки.

- Что ж, раз я позвал, а ты пришла, давай поработаем, - он кивком указывает в сторону своего стола. - Садись на мое место и включай ноутбук.

- А где вы сами тогда..?

- Просто сделай это без лишних вопросов, - спокойно прерывает меня Бояров.

Повинуюсь с чувством смутной настороженности.

Не знаю, как у других... но когда дело касается моего босса-шутника, то скачок его настроения от насмешливого к абсолютно ровному вызывает резонное беспокойство. Как будто интуиция так и шепчет настойчиво: не верь, не расслабляйся, это всего лишь затишье перед бурей!

Однако в ближайшие полчаса не происходит ничего такого, что оправдывало бы хоть как-то мои подозрительные предчувствия.

Бояров втыкает в разъём ноутбука свою личную флешку, поясняет, где и с какими документами надо работать, очень внятно и конструктивно обрисовывает ход ожидаемых от меня действий. Я внимательно слушаю его...

И впервые понимаю, насколько ошибочно то первое разгильдяйское впечатление, которое босс производит на неподготовленных людей.

Никакой он не разгильдяй, а опытный и продуманный бизнесмен, каких поискать. Но эта его маска обаятельного шута настолько гармонично слилась с жесткой цельной личностью в режиме нон-стоп, что постороннему человеку одну от другой очень сложно отделить. Разве что Бояров сам, добровольно ее снимет.

Как сейчас, например.

Эта мысль неожиданно действует на меня, словно глоток утреннего кофе - взбадривает и заставляет немного иначе оценить своего босса. Переосмыслить внешние маркеры его поведения...

И вдруг появляется такое жгучее желание посмотреть на него, что я не выдерживаю и украдкой скашиваю глаза в его сторону. Лицо при этом не поворачиваю - вроде как продолжаю лицезреть экран ноутбука.

Бояров совсем рядом, присел на край собственного стола и что-то быстро набивает на мобильной клавиатуре телефона. Сосредоточенный и серьезный, он почему-то кажется мне очень угрюмым, даже мрачным. Как будто увидел перед собой некую сложную проблему, которую никак не может решить.

Возможно, это связано с его делами. А возможно и... со мной.

Понять бы ещё, чего ждать от него самого. Потому что отношения «для приятного времяпровождения» мне без надобности! Это вообще единственное, в чем я уверена на все сто процентов. Кроме того, я терпеть не могу заниматься самообманом, и надо признать: Бояров очень волнует меня... будоражит мое тело и чувства так, как давно никто не будоражил, да ещё и заставляет ощущать себя по-настоящему живой и женственной. А то, как быстро он нашел общий язык с моей дочкой, только добавляет моим эмоциям оттенок какого-то сладкого томительного отчаяния...

Глава 4. В руках босса

Чувствую, как от затылка до самой поясницы у меня пробегает тихая мелкая дрожь. Чтобы немедленно прервать неожиданное посягательство босса, мне достаточно просто раскрыть рот или вообще вскочить... но я никак не могу заставить себя сделать ни то, ни другое.

Сильные, настойчивые пальцы Боярова скользят по моим плечам, отодвигают выбившиеся из причёски локоны в сторону и поглаживают чувствительный затылок - там где линия волос переходит в шею. От мурашек удовольствия вся моя кожа становится гусиной.

- Расскажи, что именно тебя мучает... - шепот босса соблазняющей сладостной патокой так и льется в уши, а пальцы тем временем медленно двигаются вдоль позвоночника, разминая каждый миллиметр моей кожи. - Я могу снять твою боль, если ты доверишься мне...

Слова Боярова звучат так, будто речь идет не о физической боли в спине, а как минимум, о душевной... или сердечной. Ему бы в психологи с такими талантами!

Господи, как же унять эту дрожь? И вообще, надо просто отодвинуться, отстраниться... но тело, как назло, категорически отказывается это сделать, купаясь в ласке мужских прикосновений.

Слабость с тревожащей быстротой охватывает каждый миллиметр, каждую клеточку изнемогающей плоти... и особенно концентрируется в животе и коленях. Это очень, очень беспокоит. Но еще больше меня ужасает томительная жажда покорно опустить ресницы... и застонать.

Кошмар!

Стискиваю зубы и на одном еле живом усилии воли напрягаю мышцы, чтобы подняться из-за стола и скинуть с себя слишком умелые руки Боярова...

Но тут умопомрачительно расслабляющий массаж мгновенно превращается в жесткую хватку на плечах.

- Куда убегаешь? Я еще не закончил, - губы босса почти касаются нежной мочки моего уха.

Чувствую, как и без того пылающее лицо накрывает новая волна взволнованного жара. Изо всех сил сдерживаю сбившееся дыхание, чтобы не выдать своего состояния, но разве от проницательного взгляда этого опытного бабника его возможно утаить? Уверена, он прекрасно осознает, как его «невинный массаж» действует на женщину! Тем более настолько неизбалованную мужским вниманием.

- Василий Андреевич... - я беспомощно сглатываю, всё еще отчаянно борясь со сладостной, невыносимо приятной реакцией на его прикосновения, и чувствую, что проигрываю, задыхаюсь в ловушке этого тактильного безумства. - Перестаньте...

- М-м, - неопределенно откликается он, даже и не думая прекращать массаж. - Как всё запущено... Ну уж нет. Алён, у тебя капитальная проблема с расслаблением. Но не переживай - я спасу тебя от нее. Прямо сейчас.

Теперь к слабости добавляется еще и острое чувство чисто женской паники. Многозначительно мурлыкающие интонации бояровского голоса буквально прямым текстом заявляют о его интимных намерениях.

Он что, в самом деле собирается... здесь...

Способность логически мыслить уже давно в отключке, и эмоции внушают мне стопроцентную уверенность в собственном выводе. Перепугавшись окончательно, что не сумею устоять перед бессовестным боссом, начинаю барахтаться в кресле куда увереннее...

И тогда Бояров останавливается. Только свободу мне не возвращает, а наоборот - разворачивает кресло-вертушку лицом к себе и замыкает ловушку, оперевшись руками по обе стороны от меня на подлокотники.

Замираю и жду его слов или действий, но он молчит. Просто смотрит - так внимательно и настойчиво, что я не выдерживаю взгляда и прикрываю глаза.

- У тебя еще и большие проблемы с доверием, - констатирует он наконец. - Ты испугалась меня.

- Да... - говорю сдавленно, а мысленно добавляю: «... но себя я испугалась еще больше».

- Не бойся, - вкрадчиво произносит Бояров. - Мы будем двигаться маленькими шагами. Я хочу, чтобы ты мне доверяла.

Осторожно кошусь исподлобья наверх.

Босс так и продолжает нависать надо мной, и предательский взгляд сам собой прямо-таки прилипает к четкому рисунку его красивых губ.

- Это не так-то легко, как вам кажется, - сообщаю мрачно и отворачиваюсь.

- Довериться мне? - переспрашивает Бояров. - Неужели?

В его голосе мне чудится улыбка. Проверяю быстрым подозрительным взглядом - так и есть, стоит с лукавой гримасой на лице.

- А разве нет?

- Да проще простого. Я тебя научу. Ну-ка, откатись немного назад.

Недоумеваю, но послушно отодвигаюсь от стола вместе с креслом. Бояров почему-то смотрит вниз, еле заметно морщится... а затем решительно усаживается прямо на пол к моим ногам!

- Э-э... - блею в полнейшей растерянности, глядя на его темноволосую голову сверху вниз. - И что теперь?

Он усмехается, искоса поглядывая на меня.

- А теперь раздвинь колени.

- Ну, знаете!

- Совсем немного, чтобы тебе было удобно...

- Василий Андреевич!

- ... делать мне массаж.

Пока я осмысливаю его неожиданные слова, он пользуется моментом и непринужденно прислоняется спиной к моим коленям. От его напора они непроизвольно расходятся, и только в следующую секунду я осознаю, что сижу в невероятно смущающей позе.

Ноги широко раздвинуты, прямая деловая юбка натянута до предела... аж ни единой складочки на подоле не осталось.

Из этой позы невозможно просто так выбраться - разве что вытолкать Боярова подальше. Потому что он своими широкими плечами плотно зафиксировал меня в кресле, а для надежности еще и держит меня за щиколотки, нагло поглаживая их.

- Пожалуйста, встаньте, - прошу я в полном смятении. - Василий Андреевич...

- Спокойно, Алёнка. Вдохни и выдохни, - инструктирует меня с пола Бояров, удобно привалившись ко мне и креслу всей спиной. - Мы лечим тебя от тотального недоверия к своему любимому боссу. Просто представь, что никакого Василия Андреевича перед тобой нет.

- Не могу! Вы слишком близко.

- Можешь, можешь. Давай, закрой свои красивые глазки и вообрази, что у твоих ног сидит тигрёнок... хотя нет, для тигрёнка я слишком большой. Ну тогда, скажем... тигр. Твой ручной тигр по имени Вася.

- У меня воображение не настолько хорошее, - бурчу я, старательно ерзая, чтобы отодвинуться от Боярова как можно глубже в кресло.

Глава 5. Нежданчик

Продолжительная тишина, которая повисла между нами, напрягает меня. В ушах стоит мое собственное дыхание, а а руки живут собственной жизнью, продолжая делать массаж. И кожа Боярова кажется горячей даже сквозь тонкую ткань его зеленой рубашки. Такое впечатление, что у него температура подскочила.

- Вообще-то это не мое дело, забудьте, - просто говорю я, не выдержав напряженного молчания.

Бояров качает головой и хмыкает:

- Ну почему же... всë честно. Я лезу не в свое дело, а ты не в свое, так что у нас вполне гармоничный разговор. И ты права, Алëна. Я рано повзрослел и узнал о взрослой стороне интимной жизни. А девчонками заинтересовался намно-о-ого раньше, чем ты - мальчишками. И быстро обнаружил, что изучать их... во всех отношениях довольно интересно и увлекательно. Девушки, женщины - все такие разные, особенные. И вместе с тем - похожи друг на друга, как две капли воды. Парадокс, да?

Он заявляет об этом таким ровным скучным голосом, что каким-то неизьяснимым образом я начинаю чувствовать себя наивной дурочкой.

И с чего вообще мне показалось, что Бояров как-то выделял меня в школе среди других девчонок? Ну следил, подумаешь. Может, это у него хобби такое было... обидно-исследовательское. И я была одной из многих. А мои фотки в столе - это просто что-то вроде досье, которое ему собрали, когда он узнал меня после первого инцидента на парковке.

- Вам виднее, - хмуро откликаюсь я. - Мне ни женщин, ни мужчин изучать как-то не приходило в голову.

- Понимаю, - смешок Боярова звучит бархатно-мягко и почему-то наводит меня на мысль о небрежном прикосновении тигриной лапы, скрывающей в своих подушечках втянутые когти. - Ты просто футболила всех поклонников направо и налево, так?

- Наверное, - вздыхаю натянуто. - Я уже не помню. Да и не было у меня никаких поклонников. Разве что только...

- Красавин Алексей, - невозмутимо подсказывает босс, когда я запинаюсь, и добавляет: - Я знаю многое о твоей жизни, Алёнка. Но не волнуйся, строгая ты моя, всë в рамках твоей должности. Личная помощница генерального директора должна быть для него чиста и прозрачна, как слеза невинного младенца. Согласна?

- Да, пожалуй.

- Не пожалуй, а точно, - поправляет меня Бояров и приваливается к моим ногам плотнее. - Пройдись еще раз между лопаток... да, именно так, умница... Так почему, говоришь, ты не отфутболила в свое время и Красавина? Втрескалась в него по уши, и он наглухо заслонил тебе лица других желающих?

Господи, и зачем только я позволила себя втянуть в этот разговор... Он будоражит во мне столько эмоций, что логический анализ собеседника в таких условиях просто невозможен!

- Он был очень настойчив, - отвечаю неохотно и морщусь. Интуиция с назойливым беспокойством сигналит, что на этих неудобных вопросах босс так просто не остановится.

И сейчас единственный вывод, который приходит мне в голову, напрямую связан с его недавним маленьким откровением.

Он изучает меня. Изучает, как временно заинтриговавший его объект, чтобы осознанно или неосознанно закрыть болезненный психологический гештальт юности!

Бояров вдруг оборачивается, и я ловлю на себе его взгляд - внимательный и наполненный какой-то тонкой эмоцией, которая дразнит и ускользает от моего понимания. То ли это затаенная насмешка, то ли мрачная ирония... а может, и сдержанный силой воли вопрос.

Господи, ну почему Бояров такой сложный? Поди пойми, что у него на уме, когда он так странно уставился на меня.

- Значит, для тебя всë решает настойчивость? - его губы трогает легкая улыбка. - Неужели другие были менее настойчивы, чем твой Красавин?

Не знаю, каким чудом, но выдержать его взгляд у меня получается. Правда, с некоторым трудом. И при этом о массаже мы забываем оба.

- Василий Андреевич... наш разговор меня напрягает, - с неохотной честностью сообщаю я, надеясь повлиять на здравый смысл босса. - Это слишком личное. Но если вам так интересно, то Красавин просто был первым, кто сумел проявить достаточно внимания, терпения и постоянства, пока не пробудил ответный интерес. А другие «настойчивые»... если и появлялись потом на горизонте, то это было слишком поздно. Их попытки стали лишними и бессмысленными.

Бояров смотрит на меня все так же вполоборота и снизу вверх... и мне кажется - вот-вот дырку просверлит. Еле сдерживаю желание поëжиться.

- Почему?

- Что - почему?

- Почему ты вычеркнула других мужчин из своей жизни? Мне реально интересно.

Странно... он действительно не понимает или притворяется?

- Я не сторонница измен или легких интрижек, - говорю просто и добавляю: - Может, вернемся к работе?

- Ну уж нет, - хмыкает Бояров и, тем не менее, тут же поднимается на ноги. - Перерыв еще не окончен, да и почти всю работу мы сделали, осталось только еще разок проверить и подписать. Но перед этим я хочу провести еще одну проверку. Тоже важную.

Я непонимающе сдвигаю брови.

- Какую проверку?

- Проверку на настойчивость, - любезно поясняет Бояров и, ухватив меня за руку, ловким движением притягивает к себе.

Я даже опомниться не успеваю.

По инерции впечатываюсь в его грудь и чувствую, как он придерживает меня за спину, чтобы я не успела отстраниться.

- Расслабься, - соблазняюще шепчут его губы, едва касаясь моего виска дыханием. - Мы всего лишь проверяем смысловые рамки настойчивости. В этом нет ничего плохого.

Я стою, уткнувшись лицом в воротник его зеленой рубашки и вдыхаю еле уловимый, но безумно волнующий аромат его мужского запаха, смешанного с нотками дорогого парфюма. Это дурман в чистом виде, аж голова кружится. Чувствую, как сильно, учащенно бьется в груди сердце... и не могу понять, у меня это или у него. Колени дрожат.

- Вы... - горло перехватывает спазм волнения, и приходится судорожно сглотнуть, чтобы продолжить: - Вы опять нарушаете свое обещание не трогать меня без моей инициативы.

Бояров легонько поглаживает мою поясницу и с ощутимой улыбкой в голосе откликается: