Алхимия наших душ

Дурак

Июнь, 1403 год

По темным и спокойным водам Сены струился плотный туман. Казалось, что облака спустились с небес, решив сегодня провести время над прохладной водной гладью.

Молодой рыбак Марсель вышел из дома еще затемно, чтобы занять лучшее место на реке и наловить рыбы не только к обеду, но еще и на продажу. Его семья, состоящая матери и троих младших сестер, не ела рыбы уже около года. Уловы были скудными и всю рыбу Марсель продавал, а на вырученные деньги покупал хлеб и крупы.

Из-за плотного тумана поплавок разглядеть было невозможно, поэтому Марсель не стал опускать удочку на рогатку, а все время держал ее в руках, чтобы не пропустить даже малейшего подёргивания.

За ненадобностью внимательно следить за поплавком, взгляд Марселя блуждал по округе, отмечая, как мало сегодня рыбаков из-за тумана и внезапного похолодания.

Долгое время на реке было тихо и спокойно. Марселю даже начало казаться, что он находится в чистилище, а не в самом оживленном городе Франции. Даже дуновения ветерка не ощущалось. Удочка в руках юноши будто бы замерла на месте и казалось, если ее отпустить, она так и останется висеть в воздухе.

Внезапно со стороны острова Ситте подул ветер, растрепав пышную шевелюру Марселя. Плотный туман некоторое время сопротивлялся задиристому ветру, но вскоре уступил ему и постепенно начал развеиваться. Марсель наконец-то увидел свой поплавок, который почти прибило к берегу.

Вытянув леску, юноша решил перекинуть удочку в другое место и уже замахнулся, как вдруг увидел шагах в десяти от себя лежащее на берегу тело. Белесые глазницы мертвой женщины в упор смотрели на Марселя, будто бы он был повинен в ее смерти.

В голове юноши пронеслась мысль, что, может быть, женщина не мертва. У его бабки тоже были такие же белесые глаза при жизни, и она могла подолгу лежать с таким вот мертвым взглядом, а потом подняться и скрипучим голосом потребовать еды.

Собравшись с духом, Марсель оставил свое рыбацкое место и спустился к берегу, где лежала женщина. Темные и холодные воды Сены лизали ее неподвижные ноги в одних чулках. Рассмотрев женщину поближе, Марсель со вздохом заключил, что она все же мертва. Кожа была серого цвета, а плоть немного раздуло из-за пребывания в воде.

Очередная утопленница, которых находят чуть ли не каждый день. Вот только утопилась она сама или кто-то этому поспособствовал?

Марсель присел на корточки и с интересом принялся разглядывать тело, выискивая следы насильственной смерти. Рукава платья чуть задрались, и на запястьях были видны синяки. Марсель посмотрел на свои руки, пошевелил пальцами и снова взглянул на синяки у женщины на запястьях.

— Как будто кто-то крепко держал ее… — пробормотал юноша.

Он еще некоторое время осматривал мертвое тело женщины, а затем резко поднялся и ужаснулся своему же интересу. Да что он вообще делает? Как можно вот так пялиться на мертвеца, да еще и размышлять, как он умер.

Марсель осмотрелся по сторонам, проверяя, не мог кто его увидеть за столь неподобающим праведному человеку занятием. Улица была пуста, а другие рыбаки находились слишком далеко, чтобы понять, что так заинтересовало Марселя.

Юноша быстрым шагом вернулся на свое место, к удочке, чей поплавок все еще блаженно покачивался на речных волнах.

Спокойно рыбачить дальше у Марселя не получилось. Юноша то и дело поглядывал на мертвое тело и нервно покусывал обветренные губы.

— Надо о ней доложить, — пробубнил он себе под нос. — А то чего доброго еще подумают, что я виноват в ее смерти.

Собрав рыболовные снасти, Марсель двинулся по набережной в сторону острова Ситте, надеясь встретить по пути хоть одного прево[1]. Миновав часовню Сент-Шапель, он заметил первого прохожего — шатающегося пьяницу, который, видимо, возвращался домой с ночной попойки. За ним шла седая женщина в грязном платье, держа в руках корзину с хлебом.

Чем светлее становилось, тем больше людей появлялось на улицах Парижа. В какой-то момент, утратив веру в то, что ему встретится прево, Марсель хотел было уже повернуть домой, но тут ему улыбнулась удача.

Шустро обогнув торговую телегу, которую тянул за собой вялый ослик, навстречу Марселю выскочил молодой прево с щегольскими черными усами и блестящими голубыми глазами.

— Месье! — воскликнул Марсель, подбежав к прево. — Я обнаружил на берегу реки человеческое тело!

— Мертвое тело? — хмуро поинтересовался прево. Настроение его заметно сникло. Видимо он меньше всего хотел в самом начале дня встретиться с трупом.

Марсель усиленно закивал.

— Женщина, лежит у реки, прямо за островом Ситте, — юноша махнул рукой в сторону, откуда пришел.

Прево тяжело вздохнул, пригладил блестящие усы и произнёс:

— Что ж, веди.

Вскоре оба уже были на месте. Вокруг мертвой женщины уже собралось несколько зевак, которые тихо охали и ахали. Прево, которого привел Марсель, спустился к берегу и с брезгливым выражением лица осмотрел тело. Ощупал мокрое платье и хмыкнул.

Стоящий рядом Марсель с интересом посмотрел на прево.

— Я искал документы или что-то, что помогло бы нам узнать ее личность, — пояснил свои действия тот. — При ней ничего нет. Даже денег.

Туз Мечей

Лето 1390 года

Когда Париж окутала ночь, Эмили покинула собор Нотр-Дам через черный ход и, опустив маленький козырек плоской кепки так, чтобы он прикрывал верхнюю часть лица, направилась в сторону бульвара Пале.

Несмотря на июль, ночь была прохладной. Эмили поежилась и застегнула верхнюю пуговицу серой мужской рубахи. От собора Нотр-Дам до мастерской месье Фламеля было около семи минут ходьбы, однако по темноте эти семь минут могли превратиться в четырнадцать.

Каждый раз выходя ночью на улицу, Эмили находила взглядом горящий факел на Нельской башне, и только тогда устремлялась в путь, однако сегодня девушка спешила.

Не успела она сделать и трех шагов, как ее окликнул хриплый голос со стороны Сены:

— Эй, девчонка в одежде мальчишки!

Эмили испуганно повернула голову в сторону голоса. Примерно в десяти шагах от нее стоял высокий и широкоплечий мужчина в длинном кожаном пальто. В темноте его лица не было видно, но Эмили прекрасно знала, кто перед ней.

— Кристоф, — выдохнула она.

— Я все думал, куда же ты делась. — Мужчина поднес к губам трубку и, раскурив ее, продолжил: — В твоей убогой коморке тебя нет уже третий месяц, на пристани тебя тоже давно не видели. Оказывается, ты теперь работаешь звонарём в соборе. Служители еще не поняли, что ты девушка?

Эмили помотала головой, отчаянно желая сбежать, однако осуществить побег было невозможно. Это только со стороны кажется, что Кристоф один. В тени поблизости пряталась по меньшей мере полудюжина его головорезов.

— Когда думаешь отдавать мне долг? — В свете тлеющего табака Эмили увидела жуткую ухмылку на изуродованных шрамом губах Кристофа.

— У меня еще есть время, — пробормотала девушка.

— Верно, но его осталось мало. Два дня, если быть точнее.

Эмили сжала губы и громко сглотнула. Спрятавшись в соборе, она надеялась, что Кристоф со своей шайкой не найдут ее, а значит, долг за лекарства для умершей от чахотки матери ей платить не придется, однако судьба распорядилась иначе.

— Я найду деньги, — соврала девушка, и Кристоф это понял, однако сделал вид, что поверил ей и произнес:

— Тогда жду тебя ровно через два дня на этом месте. Если не принесешь долг, то я…

Видимо, он хотел сказать, что убьет кого-то близкого ей, но после смерти матери у Эмили больше не было близких. Никого, кроме Алена, но о нем Кристоф не знал — Эмили об этом позаботилась.

— Я поймаю тебя и продам в бордель, — наконец договорил Кристоф и, хохотнув, направился к собору Нотр-Дам.

— Черт, — прошипела Эмили, прислонив ладонь к бешено бьющемуся сердцу.

Придется теперь бросить все и бежать в другой город. Не будет больше занятий с месье Фламелем и тайных свиданий с Аленом.

Ален…

Мысль о возлюбленном причинила Эмили боль. Девушка поднесла к лицу левую ладонь, где на безымянном пальце красовалось скромное серебряное колечко с гравировкой «Аeterno te amabo»[1]. Ален сначала подарил ей кольцо намного роскошнее, но Эмили не смогла принять его — слишком уж дорогое оно было. Тогда мужчина заказал новое, и Эмили с радостью приняла его — простое колечко, которое больше первого отражало любовь Алена.

С тревожными мыслями Эмили дошла до мастерской. В окне, которое выходило на бульвар, одиноко горела свеча — знак заботы месье Фламеля о ночных прохожих.

— Дорогая Эмили, я уж решил, что с тобой что-то случилось! — воскликнул пожилой книготорговец, когда девушка вошла в мастерскую.

— Я просто немного припозднилась, — соврала она, глядя в доброе лицо старика. — Можем мы начать урок?

Николя Фламель добродушно улыбнулся и спустился в потайную алхимическую лабораторию.

— Сегодня у нас практика. Вернее, у тебя. — Месье Фламель подошел к столу с колбами и указал на белую розу в одной из них. — Ты должна сделать так, чтобы цветок стал красным. Сможешь?

Эмили неуверенно кивнула.

Месье Фламель обучал ее вот уже два года, с тех пор, как умерла ее мать. Николя знал отца девушки — зажиточного купца, который потерял все свое состояние из-за затонувшего торгового корабля. После его смерти Эмили и ее матери пришлось съехать в дешевую и тесную комнату на окраине Парижа. Вскоре мама заболела чахоткой и умерла, оставив дочь одну с долгом за лекарства. С месье Фламелем девушка встретилась, когда пришла искать работу в его книжной мастерской. Тогда-то он и рассказал, что был другом ее отца и не переставал думать о том, что же сталось с ней и ее матерью.

Знакомство с Николя Фламелем Эмили считала подарком судьбы и только иногда позволяла себе помечтать, как сложилась бы ее жизнь, если бы он появился в ее жизни чуть раньше — до того, как она взяла деньги в долг у ростовщика Кристофа.

Месье Фламель оставил Эмили одну в лаборатории, а сам поднялся в книжную мастерскую. Девушка взглянула на розу и вздохнула.

Алхимия не так уж проста, как ей когда-то казалось. Сколько бы она ни пыталась, белые лепестки не становились красными. Эмили понимала, что всему виной принцип равноценного обмена — основа алхимии. Если хочешь получить что-то, то надо отдать взамен нечто равноценное. Это закон, который алхимики не должны нарушать. Месье Фламель рассказывал, как страшно поплатились те, кто забывал о нём. История двух братьев, которые решили вернуть из мертвых своего отца, до сих пор иногда снилась Эмили в кошмарах.

Двойка Пентаклей

С наступлением сумерек на Париж обрушился ливневый дождь. Прохожие впопыхах принялись искать в сумках зонты, а у кого их не было — укрытие. Всего за пару минут бульвар Пале опустел, и никто не увидел, как возле книжной лавки «Ma fleur» из ниоткуда появилась красивая женщина с ног до головы в черном.

Шагнув под козырек книжной лавки, Эмили окинула долгим взглядом родной бульвар и улыбнулась. За время ее отсутствия город сильно изменился. Прогресс бежит вперед с невероятной скоростью, и Эмили оставалось только удивляться и постигать новые блага цивилизации.

В задумчивости покрутив на указательном пальце правой руки серебряное колечко с сиреневой вставкой из керамики, Эмили хотела было войти в лавку, как мимо нее пронесся черный сгусток, обдав женщину холодом.

— Не успела вернуться, а уже началась работа, — произнесла Эмили. — А я ведь так хотела принять пенную ванну и выпить бокал Шато Латур года смерти Марии-Антуанетты.

Вздохнув, женщина наклонила голову вправо, затем влево и телепортировалась в переулок, где скрылся призрак.

Вопреки ожиданиям Эмили, преследование оказалось недолгим. Всего пара улиц, и вот она уже стояла в узком и неприятно пахнущем переулке между двумя жилыми домами. Из освещения здесь были лишь окна, в которых горел тусклый свет, напоминая Эмили атмосферу средневекового Парижа.

Призрак остановился перед маленькой фигуркой и жутко завыл. Фигурка попятилась к кирпичной стене дома, поскользнулась на луже и упала. Призрак медленно подступал к своей жертве, загоняя ее в тупик.

Физически обезумевшие духи не могли причинить человеку вреда, но напугать его до чертиков и свести сума — вполне себе. Особенно, если человек мог их видеть.

— Эй, гаденыш! — крикнула Эмили черному сгустку. — Призраки не должны вредить людям!

Сущность замерла и повернулась в сторону Эмили. Между ними было шагов двадцать, но даже на таком расстоянии и в полумраке женщина прекрасно видела, что от человеческого в призраке не осталось и следа — странная прозрачная субстанция с черными сгустками внутри, которые непрерывно двигались, плавали, будто водоросли в водоеме.

Душа может стать безумной по двум причинам: насильственная смерть и чрезмерно долгое пребывание в мире живых. Судя по виду этого духа, Эмили решила, что обезумел он сразу по обеим причинам.

Доля секунды, и Эмили уже стояла вплотную к призраку.

— Передавай привет Раулю, — произнесла она, коснувшись верхней части сгустка.

Призрак взвыл и распался на множество светящихся частиц, каждая из которых быстро потухла под моросящим дождем.

Увы, эта душа была слишком черной, чтобы направиться прямиком к перерождению. Сначала она предстанет перед суровым жнецом Раулем, который зачитает ей все ее прегрешения и решит, достойна ли она перерождения. Если да, то душа буде ждать суда, на котором решат, даровать ли ей перерождение или сделать очередным жнецом без памяти о прошлом. Эмили бы все отдала за то, чтобы ей тоже стерли память, но высшие силы распорядились иначе.

Откинув со лба мокрые пряди волос, Эмили хотела уже телепортироваться в лавку, как вдруг у стены раздался шорох.

— Черт, я про тебя совсем забыла.

Прижавшийся к стене мальчишка лет десяти смотрел на Эмили из-под длинной черной челки. Худой, грязный и жалкий, он напомнил ей тех мальчишек-беспризорников на средневековых улицах Парижа, которые постоянно просили милостыню и не отставали от прохожего, пока тот не кинет им монетку.

— Дом есть? — спросила Эмили у мальчишки.

От звука ее голоса он вздрогнул и немного погодя кивнул.

— Сам доберешься?

Снова кивок.

Совесть Эмили была успокоена. Выйдя из переулка, женщина взглянула на подернутое серыми тучами небо и телепортировалась в книжную лавку.

— Сюрпри-и-из! — раздался громкий крик, от которого у Эмили зазвенело в ушах.

С двух сторон что-то хлопнуло, и комната наполнилась блестящими лепестками.

— Что за чертовщина?! — рявкнула Эмили, стряхивая с платья конфетти.

Виновники шума в миг затихли.

— Каждый раз одно и то же, — продолжила Эмили, хмуро глядя на своих помощников — Тэ и Джен.

Парень с девушкой переглянулись и нервно хихикнули.

— Но мы так ждали вас, мадам Бошен! — воскликнул Тэ — красивый молодой человек, чье лицо сочетало в себе французские, итальянские и азиатские черты.

— Ты знаешь, я ненавижу лесть. — Эмили оглядела гостиную на втором этаже книжной лавки в поисках чего-то, чем можно было вытереться.

Поняв ее желание, Джен кинулась в ванную комнату и почти сразу же вернулась с махровым полотенцем в руках.

— Спасибо, — поблагодарила ее Эмили.

К Джен — миниатюрной и кроткой блондинке с большими голубыми глазами — она относилась более снисходительно. Девушка всегда беспрекословно слушалась и не выдумывала всяких глупостей, в отличие от своего коллеги.

— Твоя затея? — спросила Эмили у парня.

— С чего решили? — Тэ прищурил миндалевидные глаза орехового цвета.