Алиби – любовь

Пролог

Бутылка дорогого спиртного оказалась в воздухе. За считанные секунды пролетев через всю комнату, она вдребезги разбилась о противоположную стену, совсем недалеко от большой рамки с семейной фотографией, члены которой теперь почему-то с осуждением взирали на меня.

Я плотно сжал челюсти, посылая своим «немым родственникам» столь же неприязненный взгляд. На звон разбившегося стекла в комнату тут же заглянул непрошеный посетитель. Закрыв за собой дверь, Колька протяжно вздохнул, с сожалением глядя на стекающую по стене жидкость.

– Несмотря на устроенный тобой бардак, я всё же рад, что ты не потерял голову и не напился, – усмехнувшись как ни в чём не бывало, друг подошёл к распахнутому окну.

– Всё ещё впереди, – бесцельно уставившись в пространство перед собой, мрачно отозвался я.

– Но не сегодня, – закрыв окно, он сдвинул жалюзи и, без приглашения заняв гостевое кресло, уверенно произнёс: – После приезда ты уже больше часа сидишь в кабинете совершенно один и до сих пор трезв как стёклышко. Так что если бы ты хотел надраться в стельку, то уже давно бы это сделал, а не бросался бы крепким спиртным в ближайшие стены.

– Это только одна бутылка из многих, – вновь послышался мой угрюмый голос.

– За время нашего знакомства я достаточно узнал тебя, Дима, – без тени прежней насмешки вполне серьёзно проронил мой деловой партнёр, – и уважаю не за то, что ты мой напарник. Прежде всего, я ценю твой ум. Ты на редкость сообразительный и здравомыслящий мужчина, благодаря чему и достигаешь высот в бизнесе.

Губы скривились в унылой усмешке:

– С ней мне это не помогло. Я проиграл и, словно отшельник, прячусь в тёмной дыре, в то время как она вовсю тр*хается со своим милым любовником.

Колька тихо хмыкнул, едва заметно подавшись вперёд:

– Так, возможно, вообще не нужно было ждать? Ведь я предупреждал тебя, что это может оставить болезненные шрамы на вас обоих.

Медленно подняв голову, в упор посмотрел в глаза своего партнёра:

– И что теперь? Ты будешь давать мне советы?

Однако он лишь отрицательно покачал головой и, вставая с кресла, откровенно признал:

– У меня их нет. Ты здесь босс, к тому же вполне взрослый человек. Как захочешь поступить с ними, так и будет.

– Я больше не могу, – пронзив друга своим негодующим взглядом, резко ответил я. – Они вдвоём везде. Повсюду! У меня даже нет сил подняться в свою собственную спальню, посмотреть на постель… Я просто не знаю, как мне теперь жить дальше. В одно мгновение я хочу сжечь стены, все её вещи, даже мебель, к которой она прикасалась, но разве это поможет?

– А стоит ли? – сведя брови, он оглянулся на меня. – Неужели спустя столько лет счастливой семейной жизни ты в итоге уступишь ему, отдав самое дорогое, что когда-либо имел? Конечно, намного легче закрыться в своём кабинете и пить аж до самого утра, и куда сложнее собраться и вновь встать, чтобы наконец осознать свою истинную потерю и попытаться найти выход из сложившейся ситуации. Да, это будет нелегко. Но я знаю тебя и верю, что тебе это по силам, – развернувшись к выходу, друг с усмешкой кивнул в сторону фоторамки с семейным фото. – И, кстати говоря, эту фотку около часа назад ты уже хотел снять и сжечь, – напомнил он, – но как только я притронулся к ней, чтобы исполнить твоё желание, то ты тут же пригрозил мне разрывом всех контрактов и будущей вставной челюстью. Так что извини, но я больше не подойду к тебе, пока ты в таком настроении. – Открыв дверь, он неожиданно обернулся на пороге кабинета. Его глаза были заметно сужены, взгляд чёткий, губы слегка напряжены. – Дима, кажется, тебе нужен был мой совет, так слушай: подбери сопли и определись! – поучительно сказал он. – Хочешь пить и жалеть себя – в баре ещё полно спиртного, хочешь действовать – так подними свою задницу с кресла и начни жить по-человечески. Но на раздумья у тебя есть не так уж много времени. Тебе нужно быть снова в форме.

Бесстрастно проследив за тем, как мой партнёр плотно закрыл за собой дверь, вновь оставляя меня в полном одиночестве, перевёл взгляд на поверхность своего письменного стола. Узнав от Кольки подробности их тайных встреч, я лишь отстранённо кивнул головой. Эта весть не должна была так пошатнуть меня. Но на деле мне оказалось гораздо хуже.

Протяжно вздохнув, с болью прикрыл глаза. Я и только я виноват во всём случившемся. Мой разум мог сколько угодно обвинять в предательстве Тасю, но глубоко внутри я совершенно точно знал, что виноват во всём сам.

Внезапно лежащий в кармане брюк телефон громко зазвенел. Нехотя достав «айфон», веёлая мелодия которого начинала действовать на нервы, отклонил звонок очередного коллеги, спешащего обсудить со мной предстоящую сделку. Перенаправив все звонки на служебный телефон своего секретаря, я с безразличием пролистнул страницу с цветными иконками всевозможных гаджетов современного времени. Пробежав глазами по приложениям с прогнозом погоды и курсом валют, мой взгляд внезапно остановился на ярком значке, изображающем подобие пейзажа.

Повинуясь своему внезапному желанию увидеть её затуманенный страстью взгляд на снимках, которые она собственноручно когда-то сделала в юбилей нашей свадьбы, я просмотрел последние из них. Внезапно всё моё внимание привлек кадр с губами жены, сложенными в сексуальный бантик.

Включив видеозапись, увидел лежащую под одеялом Тасю, глаза которой светились от счастья. Но вдруг моя обнажённая малышка слегка прищурилась, начав что-то ворчливо шептать в микрофон телефона: «Земцов, знай, что я тебя безумно люблю. Мы с тобой когда-то встретились, и я даже не могла себе представить, что отобью тебя у лучшей подруги. Сегодня была потрясающая ночь, – в следующее мгновение моя взбалмошная женщина вновь безмятежно улыбнулась, с особым чувством донося свои слова: – Спасибо тебе за эту сказку и за потрясающий подарок, который значит для меня намного больше, чем ты думаешь. Спасибо за то, что смог разглядеть меня изнутри те самые десять лет назад. Ты делаешь меня самой счастливой женщиной в мире. И я бы хотела, чтобы так было вечно…»

Глава 1

Тася

Я полностью слилась с ним, с его жизнью: смирилась однажды с его чувствами к лучшей подруге, привыкла к его постоянной занятости в офисе, привыкла к его хищным ласкам, полюбила его тогда, когда, казалось, можно было ненавидеть, стала хотеть того, о чем раньше никогда бы и не подумала… Я была словно рождена для него. Для него одного…

С Земцовым у меня всегда был феерический секс и такой же невообразимый оргазм. Когда-то я считала себя довольно фригидной. Теперь же не мыслила занятия любовью без взаимного удовольствия.

Интересно, я когда-нибудь смогу насытиться этими страстными ласками? Смогу обратить внимание на другого мужчину?

Я всегда любила его одного. Очень любила. Любила так, что порой даже неосознанно ревновала его к веренице слоняющихся за ним девушек. Ведь нас объединяла не только моя подруга, нас прочно скрепила та роковая ночь, проведённая мной у его постели после страшной автомобильной аварии. Дима был не просто пациентом, человеком, ради которого я бросала все свои дела и мчалась в отделение больницы, чтобы упросить лечащего врача дать нам хотя бы одно короткое свидание. Дима был моей тайной любовью, моим наваждением и просто самым лучшим мужчиной на земле.

Меня больше не интересовала красивая жизнь дочери прокурора. Впервые я чувствовала себя как никогда легко и свободно, с надеждой глядя в собственное будущее. Но захочет ли Земцов быть со мной? Полюбит ли он меня так же, как полюбила его я?

Моя настойчивость со временем принесла свои плоды. Сложный характер Земцова сменился более степенным. Даже слепой бы ясно увидел, что между нами в один момент вспыхнула очень сильная страсть, постепенно переродившаяся в самую настоящую любовь. И тогда его неуёмное желание вернуть бесперспективные отношения с Полиной, наконец, отступили. Понадобилась, всего-навсего, лишь капелька причудливости вперемешку с наглостью и напористостью.

Дима души не чает в собаках. Я поняла это, когда увидела, как этот серьёзный и, на первый взгляд, циничный и чёрствый мужчина восхищённо трепал по холке чьего-то пса, крепко привязанного к поручню крыльца супермаркета. Довольно улыбнувшись кончиками губ, тотчас уцепилась за открывшуюся брешь в его действиях. Неужели нашла ещё одну дорожку к его ледяному сердцу.

Остановила машину, ласково опустив взгляд на переднее пассажирское сиденье. Маленький щенок немецкой овчарки весело застучал хвостиком по обивке кресла и, высунув язык из красной пасти, преданно посмотрел на меня.

Я удовлетворённо улыбнулась. Этот симпатяга обещает быть умным псом. Такой-то мне и нужен.

– Ты должен окончательно растопить его сердце… – ласково прошептала щенку, аккуратно подняв его с сиденья и уложив в своих руках. – Ну что, друг мой, попробуем? – я встеребила мягкую пушистую шерсть на мордочке и, крепко держа маленького симпатичного пса, решительно вышла из машины.

Но, дойдя до тяжёлой железной двери квартиры Дмитрия, вдруг в нерешительности остановилась. Что если ему не понравится моя непрошеная инициатива, что если он решит, что я слишком много беру на себя?

Щенок, заёрзавшись, начал вырваться из цепких объятий, громко и нетерпеливо залаяв на весь подъезд. Недовольное скуление разнеслось по пустынной лестничной клетке.

– Тише, – взмолилась я, пытаясь успокоить несносного питомца. – Ты так не только весь сюрприз испортишь, но и соседей распугаешь.

Неожиданно передо мной медленно отворилась дверь, мягко прошуршав своими петлями. Я замерла на месте, лишь по-дурацки улыбаясь и безмолвно глядя на представшего в домашних спортивных штанах мужчину. В меня вонзился удивлённый, вмиг ставший заинтересованным взгляд, отчего ноги перестали слушаться, а в голове гудела лишь одна мысль: провалиться сквозь землю на этом самом месте.

Да уж, но всё равно нашла в себе силы и наглость прийти к мужчине с признанием в любви, да ещё и с собакой в поклаже. Господи, какая же я всё-таки идиотка!

– Тася?.. – наконец выдохнул он, весело усмехнувшись.

По коже пробежала вереница мурашек. Я боялась услышать его следующую фразу, боялась его резкого и холодного отчуждения. С замиранием сердца ожидала равнодушия его карих глаз. Стук сердца выбивал отчётливый монотонный ритм в висках, и мне казалось, что его оглушающий грохот слышен всему миру. Но наконец-то моё сердце радостно подпрыгнуло – Дима смотрел на меня окутывающим, тёплым взглядом.

– Я пришла… Да, пришла... – кивнув, радостно выдохнула я.

– Я вижу… – широко улыбнулся он.

– И я… – опустила взгляд на маленького пса, смешно наклонившего головку набок и внимательно изучающего своего будущего хозяина. – Вот... Ты вроде бы любишь собак... Я и подумала, что тебе с ним точно скучно не будет. Он очень любит гулять по утрам, а ты ведь тоже рано встаёшь, чтобы собраться на работу – так что... это не будет для тебя каторгой.

Мужчина добродушно усмехнулся и протянул руку к щенку.

– Неплохой барбос, – он ласково коснулся бурой шёрстки, слегка потрепав её. – Но… – затем нежно дотронулся моей щеки указательным пальцем, проведя тонкую невидимую черту вниз по шее и предупредительно остановившись у линии декольте, мгновенно разбудив в моём теле забытые ощущения плотских желаний. Заметив мою интенсивно вздымающуюся грудь, будто собравшуюся выпрыгнуть из глубокого декольте наружу, его дыхание тоже стало вдруг более резким, шумным, словно вдыхаемый кислород не мог добраться до лёгких. – Если он сгрызёт мой кожаный диван или мои ботинки, – тихо сказал он, стараясь смотреть мне в глаза, – то тебе придётся помочь мне ухаживать за ним, чтобы я вновь не познал всю прелесть созерцания порчи моего имущества. – Я недоумённо захлопала глазами, не понимая, к чему он клонит. – Я тут, кстати, присмотрел один домик за городом… Хочу показать его тебе.

Глава 2

Всю ночь ветер ревел так, что, казалось, его шум был слышен в каждом, даже самом укромном углу нашего дома. Такая погода ещё с детских лет вызывала во мне инстинктивную неприязнь. Я всегда представляла себе, что если дуновение ветерка соотнести с настроением погоды, то его уж точно можно охарактеризовать как недоброе, сулящее лишь одни неприятности. И вой Арчи, сопровождающий ненастье до пяти утра, пока, наконец, не наступил рассвет, – прямое тому подтверждение.

Дима ещё спал крепким сном. В комнате по-прежнему было очень тихо, лишь его размеренное посапывание нарушало рассветную безмятежность. Когда же в спальню сквозь плотно зашторенные окна проникли яркие солнечные лучи, я нехотя откинула от себя мягкое одеяло и, вновь сконцентрировав внимание на озарённом окне, решительно встала с кровати. Превозмогая лёгкий озноб от недосыпа‚ медленно приблизилась к приоткрытым дверям обширной гардеробной. Мимоходом достав с ближайшей полки пару первых попавшихся вещей, натянула их на себя, после чего отстранённо расчесала взлохмаченные после сна волосы и прошла дальше. Даже не поинтересовавшись собственным видом в отражении стоящего передо мной трюмо, равнодушно прошмыгнула мимо широких зеркал, направляясь прямо к широкой деревянной лестнице, ведущей на первый этаж нашего дома.

Бесшумно преодолевая её, наконец-то добралась до столовой. У меня есть ещё полчаса, чтобы успеть приготовить мужу и сыну вкусный и полезный завтрак.

Свои короткие светлые волосы, растрепавшиеся после сна, с трудом собрала в небольшой пучок, отдельные пряди которого тут же выбились из общей массы, упав на заднюю сторону шеи и лоб.

– Как спалось? – неожиданно раздался насмешливый голос за спиной, в то время как я заводила тесто на оладьи. – Чувствую, что не очень. Кажется, ты поздно легла… А ведь мы вроде вчера даже сексом не занимались...

– Дим, – сдунув с лица мешающую прядь, повернулась к появившемуся в кухне мужу, – мне кажется, что нашей собаке нужен вольер, потому что её истошный вой просто напрочь убивает возможности для нормального сна. Я давно тебе это твержу, но ты не слышишь.

Полностью сосредоточившись на всё ещё жидкой субстанции теста, я не сразу заметила, как за плечами выросла широкая фигура любимого мужчины. Сосредоточенно продолжая вмешивать просеянную муку, внезапно ощутила лёгкое касание к моему заду. Прервав движения венчиком, я с шумом выдохнула, изо всех сил стараясь забыть это прикосновение. Однако едва мои пальцы вернулись к работе, как его тотчас ожившая ладонь вновь легла на своё прежнее место.

Через секунду Дима настойчиво гладил уже двумя ладонями обе ягодицы. Опустившись на колени и плавно задрав подол домашнего халата, поочерёдно прикоснулся губами к округлостям. Я глухо вскрикнула, резко оборачивая голову назад.

– Я не успею приготовить завтрак, – выдавила ту мысль, что первой пришла в голову.

– Успеешь, – подняв свой взгляд, он дерзко усмехнулся. – Это утро должно стать прекрасным началом дня. Ты ведь сама вчера сказала, что устала.

Я плотно закрыла глаза. Жарить оладьи в таком состоянии для меня было за гранью возможного.

– Дима, хватит! – строго произнесла, находясь перед ним. – Часики тикают. Ты опоздаешь на работу.

Вся моя былая сосредоточенность сменилась рассеянностью. Отрешённый взгляд пробегал по рецепту, но так и не обнаруживал нужных букв и символов. Ничто не отвлекало меня настолько, как чувство медленно спускающихся трусиков с ног. Оголив мои бёдра, он принялся с упоением мять кожу ягодиц. Ласково проведя языком по округлости, вдруг резко шлёпнул по ней своей ладонью.

– Брось свою затею, – настойчивый шёпот пробежался по моей спине. – Отставь тарелку и иди ко мне.

Но я упорно покачала головой.

– Сын, кажется, уже проснулся... Дима, отстань!

Его указательный палец прошёлся вдоль мягких складочек заметно увлажнившегося влагалища, молниеносно отыскал бугорок пульсирующего клитора, после чего принялся нежно массировать подушечкой. Это заставило меня как можно сильнее прогнуть поясницу и глухо простонать в ответ на дразнящие действия.

– Нет, потому что Никита будет дрыхнуть ещё минимум час, – тихо прошептал он, вновь опускаясь ниже. – И ты не уйдёшь от меня сейчас. Я хочу тебя намного сильнее, чем ты думаешь...

Обведя краем языка линии бёдер, проворно ввёл два пальца внутрь. При такой настойчивости у меня просто нет шансов.

Ни единого чёртова шанса!

– А время почти на исходе, – оторвавшись на миг от своего увлекательного занятия, хрипло произнес он. – Убери тесто. Мы оба знаем, чем закончится эта игра.

– Ма-а-ам! – раздался отклик сына из гостиной. – Ты не видела мой учебник по литературе?

Отшатнувшись от мужа и тотчас одёрнув вниз подол халата, я с укором прошипела:

– А если бы Никита застал нас? – а затем громко отозвалась на вопрос ребёнка: – Поищи в своей комнате!

– Он давно знает, что и как происходит между мужчиной и женщиной. Сегодняшняя молодёжь гораздо прогрессивнее, чем мы в их возрасте, – невозмутимый ответ супруга, поправляющего в домашних спортивных брюках заметно увеличившийся член, вызвал у меня невольный смешок – у Никиты совсем иное мировоззрение и воспитание. И Дима это прекрасно знал.

– Ты отвезёшь его в школу? Сегодня у меня отдых...

Глава 3

Дима никогда не настаивал на том, чтобы я работала в полную силу. Он был ярким примером того мужчины, который ценит красоту, здоровье женщины и её увлечения. Хочешь стать домохозяйкой и ухаживать, прежде всего, за семейным гнёздышком – твой выбор. Хочешь найти работу и посвятить часть своего свободного времени карьере – ради бога. Он никогда не ограничивал меня в общении с подругами и приятельницами, что, несомненно, повлияло на то, насколько полно я могла раскрыть себя как жена, мать, коллега, даже словоохотливая соседка, в конце концов.

Несколько лет назад

– А что насчёт тебя? Ты уже решила, чем займёшься? – вслух озвучил Дима свои мысли, нежно ущипнув меня за кончик носа.

– Мне хотелось бы управлять, назначать важные встречи, проводить деловые переговоры, – на секунду задумавшись, отозвалась я. – Ты ведь знаешь, что я выросла в семье, глава которой всю свою жизнь посвятил карьере в государственной службе. Так что, пожалуй, буду развиваться в этом направлении со всей своей ответственностью. Только хочу добиться всего сама.

Ожидая хоть какого-то одобрения, вдруг увидела, как Земцов скривил губы и отрицательно покачал головой:

– Не самая лучшая твоя идея.

– Почему это? – протестующе уперев руки в боки, усмехнулась я. – Потому что это будет мешать твоему бизнесу?

Шумно вздохнув, он терпеливо пояснил:

– Послушай, чтобы быть профессионалом своего дела, нужно любить свою работу. Знать её изнутри! А эта сфера – это, честно говоря, совсем не твой конёк, – заметив мой потускневший взгляд, Дима внезапно задумался: – Когда у тебя появляется свободное время, то ты часто посещаешь музей.

Отстранённо кивнув головой, перечислила экспозиции, которые в последнее время мне особенно понравились:

– Я бы хотела увешать весь дом картинами Врубеля и Чахурского…

Удивлённо приподняв брови от такой эрудированности, он тихо присвистнул.

– Впечатляет. И ты ещё думаешь, в какой сфере мог бы проявиться твой талант?

Подняв на него свои засветившиеся внезапной догадкой глаза, недоверчиво предположила:

– Хочешь сказать, что мне стоит открыть вставочный центр?

– Определённо, – с полной уверенностью подтвердил он. – Съездим в пару таких, ты присмотришься к ним, познакомишься со специалистами, увидишь работу персонала изнутри, а после мы попробуем организовать что-нибудь своё.

Всё ещё пребывая в лёгком ошеломлении от такого заманчивого предложения, я неуверенно прикусила губу.

– И ты думаешь, у меня получится?

– А почему нет? Уверен, ты справишься. К тому же если у тебя возникнут какие-то сложности или вопросы, ты всегда можешь обратиться за помощью ко мне, – с готовностью отозвался Дима. – Так как тебе такая идея?

Не зная, что и сказать, поражённо покачала головой. С ним всё решалось так легко и просто. Я едва ли не сломала себе голову, размышляя, где бы могла проявить себя, не упав в грязь лицом, а оказывается, всё это время ответ был прямо у меня под носом!

– И что теперь? Разве обычного «спасибо» для тебя будет достаточно?

Расслабленно откинувшись на мягкую подушку, Земцов внезапно выразил довольно смешную просьбу:

– Просто скажи, что любишь меня.

Я положила ладонь на его накачанную грудь, ласково проводя по гладкой коже своими пальцами.

– Почему ты хочешь услышать от меня именно эти слова? – едва слышно спросила его.

Его кадык дрогнул. Ощутив, как раздаются сильные удары бьющегося под моей ладонью мужского сердца, услышала откровенное признание:

– Потому что больше всего на свете я люблю тебя, малышка! И я был полным дураком, что до последнего сопротивлялся твоему напору, продолжая тешить себя чувствами к Полине.

Я замерла. Не веря собственным ушам, почувствовала, как мои глаза резко наполнились слезами непередаваемой радости.

Не желая более оставаться в стороне, накрыла собой его горячее тело, желая как можно скорее вновь раствориться в сиянии нашей необъятной любви…

А потом мы действительно, совместно с сокурсницей, организовали небольшое агентство, занимающееся проведением выставок талантливых художников и скульпторов. Документация меня тяготила, несмотря на моё математическое образование, – и этим занималась Аня, взяв на свои хрупкие плечи всю тяжбу бумажной волокиты. Поэтому всё, что требовалось от меня – это найти тех, кто украсил бы наш город своими произведениями искусства. Что я и делала вот уже на протяжении пяти лет. У меня появились связи, о которых, порой, не подозревал Дима, зато я мысленно ставила себе галочку за то, что знакома со знаменитым художником или поэтом-песенником.

Ветер буквально сбивал с ног. В воздухе кружились мелкие песчинки и придорожный мусор – в городе пора наводить чистоту.

Выбрав подарок сыну – навороченную приставку, я помчалась в бизнес-центр, где готовилась очередная выставка одного молодого и очень талантливого дарования. Конечно же, выставки не были бесплатными – за их организацию мы с Анькой просили скромные для нас деньги. Ну, по крайней мере, так думали мы.

– Боже. Дурацкий ветер! Где моя машина?.. – пробурчала я, убирая пряди волос с лица.

Глава 4

Внутри подъезд оказался на редкость чистым. Консьерж лишь искоса посмотрел на меня, потому как мой новый знакомый сразу же сделал замечание, что я – его гостья.

Не люблю многоэтажные скворечники: совсем отвыкла от них, живя с Димкой в собственном доме. Но даже это не остановило меня от рискованного шага пойти с тем, кого совершенно не знаю.

Мы подошли к лифту, и мой спутник нажал на кнопку его вызова.

– Чёрт, – выругался он. – Опять не работает.

– Сломался? – ухмыльнулась я.

– Проклятый лифт! – повторил он.

Да он псих!

Я снова оглядела его с ног до головы. Эх, где моя молодость? Хотя – стоп! Я и так молода и привлекательна, иначе бы не заинтересовала его. В глазах этого парня читались не просто элементарная вежливость и желание помочь. В них виднелся пылающий огонёк, под который неугомонно плясали черти. Те, о которых он упомянул, огрызаясь на сломанный лифт.

– Придётся идти пешком, – заключил он, – но если ты не готова, то можешь просто подождать меня здесь.

Я окинула взглядом первый этаж – на меня недобро смотрел консьерж.

– Ладно уж, – улыбнулась, – мне всё-таки не хочется в конечном счёте ампутировать свою конечность в больнице. Так что мне нужен кран с водой. Но говорю сразу – я ненадолго. Только обработаю рану и пойду домой.

Он подмигнул в ответ:

– О'кей. Как скажешь.

Ещё один этаж – и вот его железная дверь. Хм... Пока всё неплохо.

– Пардон за беспорядок, – извинился он. – Не знал, что ты придёшь.

– У тебя необычная квартира, – я обвела взглядом просторное жилище холостяка.

Да, по его дому можно было судить, что он холостяк. Холостяк из холостяков. Никаких женских штучек: косметики, белья, посудных принадлежностей, которые бы купила только женщина – ни-че-го. Всё было расставлено так, как было удобно ему. Иными словами, типичная берлога, в которой обитает только особь мужского пола.

Я в его личном пространстве. И до сих пор не знаю его имени. Кошмар.

– Ты писатель?

– С чего ты взяла? – поднял брови он.

– У тебя очень много литературы, – пояснила я, всматриваясь в полки с книгами. Толстой, Бунин, Островский, Гоголь – это из русских писателей. Шекспир, Гюго, Верн, Лондон – зарубежная классика, знакомая практически каждому. И это лишь малая часть всего, что я успела рассмотреть.

– Я журналист, – сдержанно ответил он на мой вопрос. – Ты хотела промыть рану. Ванная налево, вон там.

– Там? – переспросила я, несмело заглядывая за угол.

– Да, именно. Иди, не бойся. Там есть аптечка, в шкафчике над раковиной.

– Мне можно открыть твой шкафчик? – я удивилась, скромно заводя руки за спину.

– Там нет ничего секретного. Можешь открыть.

Я закрылась в небольшой ванной, долго при этом прислушиваясь к шороху, который был слышен сквозь деревянную дверь. Прильнула ухом к её поверхности и, замерев, пыталась понять, чем занят хозяин этой квартиры. Кажется он не следил за мной, и я успокоилась.

Как и полагается, открыла кран и под напором струи тёплой воды стала смывать уже запёкшуюся кровь. Поморщилась: щипало нещадно. Затем остановила свой взгляд на своей щиколотке – а я всё-таки ничего. Фигура сохранилась такая, как до беременности. Дима гордился перед своими друзьями-партнёрами, что у него такая стройная и сексапильная малышка – так он называл меня. Его коронной выходкой было залезть ко мне в трусики тогда, когда этого никто не видит, затем он начинал крепко сжимать мой зад, глубоко дыша и жадно сверкая своими карими глазами. Напряжение в его брюках росло. И только его лицо оставалось неподвижным, будто в тот момент ровным счётом ничего не происходило.

Было заметно, что я до сих пор свожу его с ума, он предан мне, и ни одна женщина не сможет ему заменить меня. Чувствовала ли что-то подобное я? Не знаю. Моя страсть немного поутихла и трансформировась во что-то иное, больше похожее на привязанность. Одним словом, Дима не изменился, он остался тем же горячим мужчиной, каким я его всегда знала. А на мою жопу, похоже, всё ещё не хватало приключений. Отчего я и оказалась здесь.

Обработав ссадину антисептиком, я осторожно выглянула из ванной. Затем, набравшись смелости и поправив на своих бёдрах юбку, двинулась в комнату, откуда доносилась музыка.

– Я, пожалуй, пойду, – улыбнулась я. – Спасибо за помощь.

Мой знакомый обернулся:

– Уже уходишь?

Я перекинула сумочку через плечо.

– Да, мне пора.

– Я сделал тебе чай.

Я сглотнула при виде его мышц, выпирающих из-под футболки. Он снял жакет и теперь выглядел ещё более сексуальным, чем я могла себе представить. В голове тут же замелькал калейдоскоп эротических картинок из Камасутры.

Тася, думай о Диме, думай о Диме. Нет, я не думаю о Диме, я облизываюсь на крепкое и молодое тело этого красавчика.

– Спасибо, – наконец нашла в себе силы ответить и, не удержавшись, спросила: – Ты боксёр?

Глава 5

Попятившись назад, я наткнулась на входную дверь, потом, резко развернувшись, ударилась бровью об косяк... Прекрасно... Хоть бы ещё её не рассекла.

Герман наблюдал за мной и, видимо, думал, что я глупая тридцатилетняя дурочка, которая испугалась молодого и сексуального парня. Боже...

На улице дул всё тот же шквальной ветер, сбивающий с ног. Добежав до своей машины, открыла дверь и плюхнулась на сиденье. Посмотрела на своё разбитое колено – так, ничего-то и особенного...

Даже и не помню, как добралась до дома, но когда зашла, то на меня налетел сын.

– Привет, мам, – выпалил он, а потом посмотрел на мою ногу и протянул: – Вот это да! Ты что, подралась?

– Нет, я просто упала.

– Тебе больно?

– Немного.

Никитка достал из морозильной камеры замороженный пакет.

– Вот лёд.

– Спасибо, – я приложила его, чтобы не обидеть сына, ведь он так заботится обо мне.

Когда Дима вернулся домой, то с истошной заботой бросился осматривать моё повреждённое колено.

– Что случилось?

– Пап, это ветер сбил маму с ног. У неё шла кровь, и вообще... Короче, сегодня все недовольны этой дурацкой погодой.

– У нас растёт будущий корреспондент, – краем губ улыбнулась я, принявшись ставить на стол тарелки.

– Ты как? – Дима развязал галстук и бросил его на спинку кресла.

– Свалилась как старушка прямо на улице, – решила немного пошутить я.

– Тася, ты не старушка, – засмеялся Дима, продолжая освобождать себя от надоевшей офисной одежды.

– Так унизительно, кошмар, – пробормотала я, опуская глаза и стараясь не смотреть на торс мужа. Но он, казалось, старался специально для меня.

– А я говорил тебе, что лучше сегодня быть дома, – Дима с умным видом поднял указательный палец вверх.

Но я продолжила говорить:

– Один славный парень помог мне. Он живёт рядом с тем местом, где я упала. Он дал мне пластырь. Ну и посадил в машину.

– Симпатичный? – наигранно спросил он, играя бровями.

Я промолчала, но чтобы немного разбудить Димкину ревность, загадочно растянула губы в улыбке и, расслабившись, упала на наш большой кожаный диван в столовой.

Никита тем временем кружился, изображая ураган и то, как я упала, повредив ногу.

– Меня тошнит, – заныл он, присев рядом со мной. – Голова кружится.

– Мама устала, – к нам подошёл Дима и присел на корточки к сыну. – Ты сделал уроки?

– Нет, не сделал. Я не знаю, как их делать, – Никита знал, что говорить своему отцу, потому что следующее, что тот скажет – это:

– Ну, пойдём, помогу тебе. А ты потом поможешь мне, – он обнял за плечи Никиту, но потом, обернувшись, спросил меня: – Ты узнала имя того парня? Надо его отблагодарить.

Господи, он что, ненормальный? Какая ещё благодарность? От этой фразы стало в буквальном смысле смешно.

– Ты хохочешь? – спросил он и, отправив сына в детскую делать уроки, подошёл ко мне ближе, так, что между нами не осталось ни одного сантиметра. – Значит, ты сегодня в хорошем настроении? Кстати, – он притянул меня к себе, обдавая мои губы своим горячим дыханием, – ты получишь от меня трёпку за то, что не позвонила мне сегодня. Ни разу.

– У меня разрядился телефон, – прошептала я. – Внезапно.

– Ты будешь наказана, малышка.

Я получила лёгкий шлепок по заднице, которая сегодня искала на свою беду приключений, но, слава богу, не нашла.

Да, Дима. Наказывать ты любишь...

***

Выйдя из душа, я застала мужа лежащим на кровати, абсолютно голым, и была совершенно не готова к тому, что он возьмёт в руки свой смартфон и начнёт снимать меня на видео.

– Малышка, постой. Тася, постой минутку.

Но я закрыла лицо руками, почему-то вдруг застеснявшись откровенности Димы.

– Подожди, не двигайся, я хочу оставить в памяти сегодняшний вечер. Ты такая привлекательная.

Но мне не по нраву были эти эксперименты.

– Нет, ну же, постой. Я просто хочу, чтобы ты мне немного попозировала, – Дима смотрел то на меня, то на дисплей своего смартфона и улыбался, широко и красиво улыбался. – Классно! Очень классно! Какая ж ты красивая, если бы ты знала! Сладкая конфетка.

– Дима, не надо, – чтобы закрыть объектив камеры, я максимально близко придвинулась к нему, и мои мокрые волнистые волосы оказались на его широкой груди.

– Иди сюда, детка, – промурлыкал он, не останавливая съёмку и стягивая с меня бретели невесомой комбинации. – Вот так хорошо. Красота!

Я села на него верхом, будто наездница в седло, обхватила ногами его талию и запустила пальцы в его густые тёмные волосы.

– Вот теперь ты и впрямь близко, малышка, – прохрипел он, захватив меня в свои стальные объятия.

Глава 6

– Мама, ты проспала! – Никита тормошил меня за плечо и громко кричал над ухом. – Я есть хочу. Мне в школу надо. А папа гладит себе рубашку.

– Я не проспала, – зевнула я, сделав над собой усилие, чтобы встать с кровати. – А завтрак стоит в холодильнике. Идём-ка.

Накинув халат и быстро завязав волосы в хвост, повела сына на кухню.

– Я опаздываю! – метался Никита. – Сегодня контрольная.

– Где папа? – я оглядела первый этаж дома, но было тихо.

– Наверное он уже в машине. Ждёт меня, – предположил сын, наспех дожёвывая бутерброд. – Он, кстати, только кофе пил.

– Папа не может утром без кофе, – ответила я, зная пристрастие Димы

к крепким бодрящим напиткам. – Вот и пил его.

Я не успела договорить, как сын уже обувался в кроссовки у порога. Я смотрела на него и думала, как быстро пролетело время. Десять лет... За это время подруга Полина – та, что уехала в Питер – уже успела родить своему Кириллу двух детей, а мне... Мне и одного Никитоса достаточно. Мне было с ним так сложно во время его младенчества, что я для себя давно решила – больше ни-ни. Хотя Дима не прочь иметь ещё одного ребёнка. Он любит детей.

Что-то на меня нашло, и я полезла в свою сумочку. Ту, с которой была вчера, в квартире Германа.

И что я там хотела найти? Не знаю... Просто интуитивно открыла её и стала рыться в поисках непонятно чего. Вот бывает же – ищешь что-то, что может именно сейчас оказаться нужным. И нашлось.

Вернее, нашлась. Небольшой жёлтый квадратик-записка. На листке был аккуратно выведен номер телефона и подпись: «Это мой номер. Герман».

Я тут же вспомнила, что звонила с его телефона сыну, но Никитка мог удалить список вызовов, потому решила доверять собственной интуиции и желаниям и... позвонить. В халате и с нерасчёсанным хвостом, скрученным резинкой для волос, делать это совершенно не хотелось. Впрочем, у меня возникло дикое желание превратить себя в красотку, которая озарит весь мир своей ослепительной внешностью.

Подняв себе настроение собственным отражением в зеркале и набравшись храбрости, я взяла с журнального столика свой мобильный. Несмело набрала цифры на панели клавиатуры.

Нет. И нажимаю на отбой.

Чёрт.

Вздохнув, поджала губы и задумалась, совмещая свои желания с возможностями. Ладно. Попробую ещё раз.

Я долго слушала гудки, но в конечном счёте услышала лишь голос автоответчика.

Ну и ладно. Не судьба.

Но в эту же минуту мой телефон зазвонил.

– Алло? Алло? – в трубке послышался приятный мужской голос.

Я ответила:

– Алло? Это... это вы? А это Тася, с которой вы столкнулись в тот ветреный день.

– А, та самая! – казалось, что он оказался рад моему звонку. – Как ваше колено? Прикладывали лёд? На вид оно даже чуточку отекло.

– Да, конечно, – весело отозвалась я. – Прикладывала, и чего я только с ним ни делала... И оно уже гораздо лучше... Я просто поблагодарить хотела... И я звоню, чтобы выяснить ваш адрес, так как хочу послать в знак вашего неравнодушия подарок...

– Где вы? – коротко спросил Герман.

– Что? – опешила я.

– Я говорю – где вы сейчас? – повторил он.

– Пока дома.

– Приходите ко мне, – его голос звучал очень заманчиво. Наверняка он сидел в какой-нибудь вальяжной позе и пил из стакана что-то наподобие лёгкого коктейля со льдом.

– Что? – мой мозг всё ещё переваривал его приглашение к себе домой.

Но Герман уверенно продолжал:

– Да. Отдохнёте. Я сварю вам кофе.

– Кофе? – наверное, моё лицо в это время было удивлённым. Я не ожидала такого поворота событий. Не могла даже предположить, что он пригласит меня на кофе.

Герман проигнорировал мой вопрос насчёт адреса его дома и подарка за оказанную помощь. Похоже, ему было это абсолютно не нужно.

Кажется, моему новому знакомому было интересно совершенно другое.

Нематериальное.

Я ущипнула себя, чтобы «проснуться», и вновь услышала его завораживающий тембр:

– Или если хотите, то заварю вам чай. Что понравится.

– Хорошо, – тихо согласилась я. – Я скоро приеду.

Всё-таки не умею я жить без приключений.

Позвонив Диме и уточнив, как складывается его день – чтобы потом не возникло лишних вопросов, что я не звоню, я его забыла и так далее и тому подобное, – кинула в сумочку блокнот, ручку, деревянный гребешок, пару печенек – люблю погрызть в дороге, – и вышла за пределы дома. Оглянулась – тишина, соседей нет дома, няня придёт после обеда, только тогда, когда возвращается из школы Никита.

Гордо подняв подбородок, шагнула в сторону высокого кирпичного забора. Но стоило выйти со двора, как на меня напала собака, вцепившись в мою новую плиссированную юбку!

– Ой, мамочки! – завизжала я, пребывая в состоянии страха и паники. – Отцепись! Да отцепись же!

Глава 7

Не успела перешагнуть порог его квартиры, как он с восхищением потряс передо мной пачкой белой бумаги с написанным на ней рукописным текстом.

– Взгляни на это. Интервью с известным бизнесменом, входящим в список «Форбс». Это такая удача. И представляешь, я задал абсолютно все вопросы, которые только мог, совершенно бесплатно, хотя не всем удаётся это сделать, не заплатив при этом ни рубля.

– Хм. А сколько же тогда стоит интервью с ним? – поинтересовалась я.

– Довольно-таки дорого, – уклончиво ответил Герман.

– Я тоже хотела стать журналистом, – улыбнулась я, рассматривая неаккуратно, торопливо написанный текст. – Но в итоге закончила математический.

– Ты не хочешь снять жакет? – заискивающе спросил он, находясь от меня на расстоянии в два метра, но начиная медленно двигаться навстречу ко мне.

– Да. Точно. Жакет... Спасибо.

Я спрятала взгляд, отвернувшись к полкам с книгами, а Герман подошёл ко мне сзади и подушечкой указательного пальца провёл по шее – от линии роста волос до границы отложного воротника фиолетового жакета.

По телу пробежала тысяча мурашек, почувствовалось приятное ощущение, как ткань одежды аккуратно скользит по моей коже, создавая ещё большее трение. Он снял его с меня – так тихо и деликатно – и повесил на спинку стоящего рядом стула.

Развернувшись к нему, мне захотелось понять, чего он сейчас ждёт от меня, но тут же осеклась:

– Просто я ненадолго. Я спешу, у меня ещё дела.

– Я сварю кофе. – Он закусил нижнюю губу, отчего она стала влажной, и выглядело это невероятно эротично.

– Хорошо, – согласилась я, проглотив в горле ком волнения.

Внутри не было ни грамма веселья. Оно куда-то исчезло, а вместо него появилась лёгкая тревога.

Герман как-то по-волшебному быстро сварил мне свежий кофе, наклонившись над плитой, чтобы потом налить его в маленькую чёрную чашечку. Но в неожиданный момент крышечка кофейника с горячим напитком упала и задела чашку, расплескав немного кофе на столешницу и тыльную сторону ладони хозяина кухни.

– Чёрт! – Герман тихо выругался, подув на свою руку и инстинктивно схватившись за полотенце, но всё-таки принёс мне дымящийся напиток.

Я не даже успела его попробовать, потому как следующее, что он сделал, заставило прилить кровь к лицу, на котором, видимо, сиюминутно вспыхнул румянец.

– Закрой глаза, – он стоял справа от меня, прикасаясь ко мне оголённым майкой плечом.

– Что? – переспросила я.

Видимо, мне нужно проверить слух. Я постоянно прошу повторить вопрос собеседника. Особенно просьбы Германа.

– Закрой глаза, – выдохнул он практически около моего уха.

Он взял мою холодную ладонь в свою тёплую руку и повёл куда-то, попросив не открывать пока глаза.

– Герман, но я же с кофе, – тут же попыталась запротестовать, но он медленно вёл меня вперёд, пока я не наткнулась на что-то гладкое и железное.

– Можешь открывать, – в полтона произнёс он, всё ещё не отпуская мою ладонь. – Ну как?

Я открыла глаза и увидела, что мы стоим на пожарной лестнице, которая круто спускается вниз.

– Как мы сюда попали? – этот вид вызвал во мне восторг.

– Через балконную дверь. Она ведёт прямо на лестницу. Тебе нравится? – он сжал мою ладонь, обдавая своим теплом заледеневшие от волнения пальцы.

Я молча вывела его оттуда, снова шагнув в квартиру, и поставила чашку с кофе на стол.

– Я, пожалуй, пойду... Пожалуй, пойду...

Герман пару секунд смотрел на то, как я ухожу, а потом крикнул мне вдогонку:

– Осторожно, не падай!

– Спасибо за кофе, – бросила я, накинув жакет и повернув ручку входной двери.

– Ты не пила его, – произнёс он напоследок, а потом за мной закрылась дверь, издав характерный щелчок.

Я вдруг вспомнила про Диму. Мысли спутались, а ведь я так и не получила то, зачем пришла к Герману – его настоящий адрес. Хотя за этим ли я к нему шла?.. Намарафетилась, прихорошилась, раззадорилась...

Да, кстати о Диме. Хоть он всячески и старался показать свою мужскую главенствующую роль в наших отношениях, мои гены, происхождение и воспитание отчаянно сопротивлялись этому. Быт заел, честно. Секс, конечно, случался, но всё чаще ему что-либо мешало. Взять хотя бы наш последний вечер с его идеей снять наше занятие любовью на видео. Это меня, безусловно, растормошило и возбудило, только, видимо, не судьба: то Никита проснётся и начнёт как маленький ныть, то у меня нет настроения, то Дима устал и никак не может уговорить своего «товарища» на подвиг. В общем, живём мы вроде бы неплохо, но уж очень всё становится похоже на «как у всех».

Размышляла я обо всём этом, пока не вышла на парадное крыльцо дома. Вот он, мой железный конь – я подошла к своему седану представительского класса. Дима подарил мне его на моё тридцатилетие. Это был очень неожиданный, шикарный, безумно красивый подарок, который я, по его мнению, давно заслужила. Заслужила?.. Сейчас меня немножко поддевает моя совесть, которую нужно немедленно прогнать, иначе страдания и душемучения мне обеспечены.

Глава 8

Я села напротив него и стала рассматривать предметы на рабочем столе. И мой взгляд зацепился за наше семейное фото, сделанное во время отдыха на побережье. Мы были на нём такие беззаботные и счастливые, без тараканов в голове и различных предрассудков. Либо он ценит это, либо это дежурное фото семьи, какое есть практически у каждого на работе.

Затем я обратила внимание на самого Диму – он злился, был в полном негодовании и возмущении. Дома я его таким видела редко. И вообще я заметила, что с годами он научился справляться со своими эмоциями, овладел ими, стал по-взрослому контролировать их. Но сейчас... Сейчас он вертел в пальцах карандаш, а затем резко стукнул им по столу, сломав грифель.

Я подскочила. Кровь прилила к голове, и мне стало не по себе. Я слышала его гневную речь:

– Знаешь, когда я о чём-то прошу, я хочу, чтобы это было выполнено!.. Не сомневаюсь!.. – затем он бросил трубку и откинулся на спинку кресла. – К чёрту всех!

Я подумала, что лучше мне смотать удочки и свалить подобру-поздорову, но вдруг он изменил свой яростный тон на благозвучный и даже ласковый:

– Ну? Чем займёшься?

– Выставкой, – коротко ответила я.

– Да? И кто на этот раз? – он встал из-за стола и подошёл ко мне, но я всё равно чувствовала какое-то напряжение и теперь даже недоверие. Или я себя накручиваю?..

– Всё те же кандидаты, – уклончиво бросила ему.

– Кто? – повторил он.

– Андрей Михайлов.

– Андрей? Сомневаюсь, что от Андрея можно ожидать чего-то грандиозного. Скажи мне...

– Что? – я напряглась.

– Как тебе мой вид? Скажи, мне идёт? – Дима бывает просто непредсказуем, от него не знаешь, чего ожидать в тот или иной момент.

Вот сейчас он, например, зол, а в следующие пять минут может подойти и как ни в чём не бывало спросить о какой-нибудь ерунде.

– Да, – кивнула я, хотя, честно говоря, соврала, и торопливо схватила свою сумочку. – До вечера. У меня дела.

Он успел обнять меня, крепко прижав к себе. Я ответила ему, а на душе заскребли когтями кошки.

Что же такое со мной происходит? Не знаю… Просто не понимаю.

Захожу в приёмную и вижу уже знакомого мне секретаря как всегда в короткой юбке и на высоких каблуках.Захожу в приёмную и вижу уже знакомого мне секретаря как всегда в короткой юбке и на высоких каблуках.

– Привет, Юля, – вежливо поздоровалась я, увидев её приветливую улыбку на моё появление в офисе мужа.

– А, Тася.

Я молча показываю пальцем на дверь моего "большого начальника", и Юля без слов понимает меня, рукой указывая на его закрытый кабинет:

– Проходи. Дмитрий Александрович всегда говорит, что для его супруги он всегда не занят.

Я приоткрыла дверь и заглянула внутрь – муж с кем-то говорил по телефону:

– Я позвоню ему. Спасибо.

Но, увидев меня, заулыбался и махнул мне, чтобы я заходила.

– Вот так сюрприз. Не ожидал, – он даже привстал со своего кожаного кресла.

– Привет, Дим, – я, как мышка, тихо юркнула в кабинет.

– Привет, Тася.

– Я помешала? – спросила я, заметив на его рабочем столе множество документов, но не услышала ответа, потому как у него снова затрезвонил мобильный.

– Слушаю! Нет, я скоро ухожу. Хорошо, я встречусь с Вами завтра. Договорились. Спасибо.

– Вы хотите кофе? – раздался мелодичный и очень любезный голос Юлии за моей спиной. Она вошла в кабинет Димы, украдкой осматривая мою обувь.

Могла бы и постучать.

– Нет. Нет, спасибо, – отказалась я, – кофе сегодня я уже пила.

Это тут же навеяло воспоминания о Германе. Бр-р-р-р...

В это время Дима закончил свой важный разговор и подошёл ко мне, испепеляя взглядом секретаршу, чтобы та оставила, наконец, нас одних и не лезла не вовремя со своими предложениями выпить кофе.

– Как мило. Я не знал, что ты придёшь. Я бы тебя встретил, – он приблизился ко мне и поцеловал в носик. – Да ты как ледышка! А это что?

Я поставила на его письменный стол бумажный пакет с эмблемой дорогого бренда.

– Ну, я зашла в магазин и купила тебе подарок, – пожала плечами я.

– Здорово! В честь чего? – удивлённо спросил он, заключая меня в свои объятия.

– Да так... Не знаю. Это средний размер, но там есть и побольше, – я даже не стала разворачивать вещь – потому как только что поняла, что мне самой она не нравится. И Диме вряд ли придётся по вкусу... Дурацкий лонгслив. С идиотским принтом на груди.

– Надо же, – он вытащил из пакета эту безвкусицу и примерил на себя.

– Можешь его не надевать, – скептично скуксилась я. Настроение моё почему-то испортилось.

Но он даже и слушать не стал и натянул этот ужасный лонгслив на себя, моментально (или это я витаю где-то в облаках?) расстегнув все пуговицы на своей рубашке и при этом весело заметив:

Глава 9

Вечером я мыла на кухне посуду и с каменным лицом размышляла о том, что страсть между мной и Димой утихает, и как раз в этот момент на горизонте появился этот настоящий мачо и красавец по имени Герман. Он неимоверно сексуален, от него невозможно оторвать глаз. С ужасом и одновременно с трепещущими бабочками в животе я вдруг поняла, что влюбилась в него с первого взгляда, и между нами уже вспыхивает вулкан страстей. Этого нельзя было не почувствовать: то, как он держал меня за руку, то, как он шутил, то, как он снимал с меня жакет, варил кофе, показывал вид на город...

Я испытываю неописуемый восторг от новых страстных отношений, которые могут возникнуть между мной и Германом. Это как запретный плод, который так сладок, что хочется его попробовать, но боишься, что когда-нибудь десерт закончится и начнётся разочарование.

Я столько лет не испытывала ничего подобного, что у меня кружится голова от переполняющих меня чувств и эмоций. Кажется, что я скоро сойду с ума – держать в себе их нельзя, передозировка опасна нервным срывом, депрессией и ненавистью к себе за то, что упустила свой шанс... попробовать в жизни всё.

Дима всматривался в мои задумчивые глаза и старался распознать истинные чувства и мысли, в которые я целиком и полностью погрузилась. Но нет. Ему не удалось этого сделать – я оказалась слишком холодна и безразлична к его вниманию. А может, он догадывается о чём-то? Следит за мной? Нужно быть аккуратнее в действиях...

Потом Дима ушёл спать, а я как могла долго копошилась на кухне, делая всё очень медленно. И всё для того, чтобы протянуть время и не ложиться с ним в одну постель.

Потом всю ночь вертелась в кровати и никак не могла заснуть. В голову лезли всякие разные мысли про меня, Диму и Германа. Особенно про него, про Германа. Мне отчётливо запомнились черты его лица: глаза, скулы, нос, губы. Губы... Чёрт! Его руки с выпирающими мышцами, именно такими, как я люблю, – умеренно накачанные, без выступающих наружу вен.

Твою мать...

Втрескалась по самые уши. Втюрилась. Вляпалась. И, как говорит мой сын, чиканувшаяся на всю голову. Нет, не подумайте, не чокнутая. Чикнутая. Влюблённая.

На следующий день я под предлогом того, что мне нужно ехать на организацию очередной выставки, намылилась в уже знакомый мне район города. В тот, где мой разум помутился и затерялся где-то в каменных джунглях. Найти его теперь будет сложно, да я и не пытаюсь искать – на носу розовые очки, а на небе ни одного облачка. Пока я здесь, всё в шоколаде, мир переворачивается с ног на голову, а с неба валятся настоящие звёзды!

Я поднялась на седьмой этаж и решительно получала в дверь, потому как на звонок почему-то никто не ответил. Вдруг открыл Герман, и я чуть не получила этой самой дверью в лоб, потому что, находясь в нетерпении, уже прилипла к ней ухом, дабы услышать хоть какие-то признаки жизни в квартире. И так увлеклась прослушиванием, что пропустила момент того, как он оказался через стенку, совсем близко. Наверное, у меня было смешное лицо: я, как ушлый и любопытный ребёнок, закатила глаза, пытаясь уловить каждый изданный звук, рот сам по себе открылся, будто от изумления, а уши уже горели огнём. Ну чем ни подросток, влюбившийся впервые?

– Здравствуй, – он нисколько не удивился моему появлению, будто знал, что я снова приду.

– Здравствуй, – немного волнуясь произнесла я, переступая порог квартиры и проходя в просторную прихожую. – Это снова я... Я принесла кексы.

Для убедительности показала ему пакет, в котором действительно хранились вкуснейшие кексы, которые меня научила готовить мама. Это старый и проверенный рецепт, пользующийся в моей семье большой популярностью. Когда-то я с помощью этой несложной выпечки ещё больше приковала к себе сердце Димы. Никитка тоже их обожает. Так что это был беспроигрышный вариант благодарности от меня – я же обещала подарок.

Герман состроил довольную гримасу и кивнул в знак признательности за мои старания.

– Что это за музыка? – Она в буквальном смысле завораживала, я слышала её звуки ещё за дверью.

– Тебе нравится? – спросил он.

– Да, – не раздумывая, кивнула я.

– Хочешь потанцевать? – неожиданно предложил он и протянул мне свою ладонь.

– Так сразу? – опешила я.

– Да, – кивнул он. Это нисколько не выглядело глупо и по-дурацки с его стороны; наоборот, вносило в его образ некоторую романтичность, непредсказуемость, спонтанность и безбашенность.

– Хорошо, – согласилась. – Но предупреждаю: обычно я веду.

– Как пожелаешь, – ухмыльнулся он, но наверняка подумал, что я перегибаю палку. – Тебе не привыкать.

– Что? – напряглась я, совершая плавные движения бёдрами и перебирая ногами в такт музыке.

– Я просто подумал, что ты любишь всегда быть первой и главной во всём, – легко ответил он на мой грозный вопрос, – вот и сделал такой вывод. Это нормально.

– У тебя много подружек? – Я решила сделать ход конём и спросила его о том, что меня волновало больше всего.

– Две, – не церемонясь, выдал он.

– Серьёзно? – опешила я, ведь такого откровенного ответа ну никак не ожидала.

– Думаешь, я лгу? – ухмыльнувшись, поднял брови он, а в его взгляде можно было прочитать: «Я способен на многое, детка».

Глава 10

Всю ночь я вертелась в кровати и никак не могла уснуть. В голову лезли всякие разные мысли про меня, Диму и Германа. Особенно про него, про Германа. Мне отчётливо запомнились черты его лица: глаза, скулы, нос, губы. Губы... Чёрт! Его руки с выпирающими мышцами, именно такими, как я люблю – умеренно накаченные, без выступающих, как у качков, наружу вен.

Твою мать...

Втрескалась по самые уши. Втюрилась. Вляпалась. И как говорит мой сын – чиканувшаяся на всю голову. Нет, не подумайте, не чокнутая. Чикнутая. Влюблё-ё-ё-ённая-я-я-я.

На следующий день я под предлогом того, что мне нужно ехать на организацию очередной выставки, намылилась в уже знакомый мне район города. В тот, где мой разум помутился и затерялся где-то в каменных джунглях. Найти его теперь будет сложно, да я и не пытаюсь искать – на носу розовые очки, а на небе ни одного облачка. Пока я здесь, всё в шоколаде, мир переворачивается с ног на голову, а с неба валятся настоящие звёзды!

Я поднялась на седьмой этаж и решительно получала в дверь, потому как на звонок почему-то никто не ответил. Вдруг мне открыл Герман, и я чуть не получила этой самой дверью в лоб, потому что, находясь в нетерпении, уже прилипла к ней ухом, дабы услышать хоть какие-то признаки жизни в квартире. И так увлеклась прослушиванием, что пропустила момент того, как он оказался через стенку, совсем близко. Наверное у меня было смешное лицо: я, как ушлый и любопытный ребёнок, закатила глаза, пытаясь уловить каждый изданный звук, рот сам по себе открылся, будто от изумления, а уши уже горели огнём, выдавая меня со всеми потрохами. Ну чем ни подросток, влюбившийся впервые?!

– Здравствуй, – он нисколько не удивился моему появлению, будто знал, что я снова приду.

– Здравствуй, – немного волнуясь произнесла я, переступая порог квартиры и проходя в просторную прихожую. – Это снова я... Я принесла кексы.

Для убедительности показала ему пакет, в котором действительно хранились вкуснейшие кексы, которые меня научила готовить мама. Это старый и проверенный рецепт, пользующийся в моей семье большой популярностью. Когда-то я с помощью этой несложной выпечки ещё больше приковала к себе сердце Димы. Никитка тоже их обожает. Так что это был беспроигрышный вариант благодарности от меня (я же обещала подарок – так вот он, пожалуйста, и недорогой, каким указал сделать его мой муж).

Герман состроил довольную гримасу и кивнул в знак признательности за мои старания.

– Что это за музыка? – она в буквальном смысле завораживала, я слышала её звуки ещё стоя за дверью.

– Тебе нравится? – спросил он.

-Да, – не раздумывая, кивнула я.

-Хочешь потанцевать? – неожиданно предложил он и протянул мне свою ладонь.

– Так сразу? – опешила я.

– Да, – кивнул он. Это нисколько не выглядело глупо и по-дурацки с его стороны; наоборот, вносило в его образ некоторую романтичность, непредсказуемость, спонтанность и безбашенность.

– Хорошо, – согласилась я. – Но предупреждаю, обычно я веду.

– Как пожелаешь, – ухмыльнулся он, но наверняка подумал, что я перегибаю палку. – Тебе не привыкать.

– Что? – напряглась я, совершая плавные движения бёдрами и перебирая ногами в такт музыке.

– Я просто подумал, что ты любишь всегда быть первой и главной во всём, – легко ответил он на мой грозный вопрос, – вот и сделал такой вывод. Это нормально.

– У тебя много подружек? – я решила сделать ход конём и спросила его о том, что меня волновало больше всего.

– Две, – не церемонясь, выдал он.

– Серьёзно? – я просто выпала в осадок, такого откровенного ответа я ну никак не ожидала.

– Думаешь, я лгу? – ухмыльнувшись, поднял брови он, а в его взгляде можно было прочитать: "Я способен на многое, детка".

– Не знаю, – делая вид, что не верю ему, пожала плечами я. – А что, нет?

– У тебя изумительные глаза. Никогда не закрывай их. Даже ночью, – улыбнулся Герман, а затем добавил: – Научись спать с открытыми глазами.

– Я потренируюсь, – засмеялась я.

Вот как же он легко и просто переключил моё внимание! Ушёл от разговора на тему отношений, которые касаются именно его. Верить ему или нет – вопрос остаётся для меня открытым, но меня к нему безумно манит, тянет, как магнитом, не давая ни малейшей возможности сопротивляться. На этот раз завоёвываю не я его, а он меня, и это невероятным образом подкупает. Он будто натянул невидимую паутину и ждёт, когда в его невесомые, но очень вязкие сети попадёт какая-нибудь жертва. Он получает то, что хочет, не прилагая при этом никаких усилий. За него всё сделала раскинувшаяся вокруг него ловушка – его безграничное обаяние.

С каждым движением в танце он всё крепче прижимал меня к своему телу. А в ответ накатил такой жар, что лицо раскраснелось, руки сами собой поползли вверх, запоминая рельеф его груди и шеи. Пальцы осторожно двигались всё выше пока, наконец, не нашли на его тёплой коже бьющийся в такт музыке пульс.

Тук, тук-тук, тук-тук...

Неожиданно Герман предложил попробовать спать с открытыми глазами... вместе. При этом он слегка наклонился ко мне, чтобы поцеловать, но его фраза смутила меня, и я отстранилась, вызвав в нём недоумение. Этот взгляд – хищный и в то же время ласковый и нежный – разбудил во мне сомнения: