Алисия

Глава 1. "Владелец жемчужин"

- Только не говори, что сегодня ты опять не танцуешь! Сколько можно меня разочаровывать?

- Для тебя – я никогда не танцую! Мне осточертел твой издевательский тон! Ты не увидишь этого никогда. Как и собственных ног! Придурок!

- Мда уж. Я переживу, обещаю. С каких пор ты перестала уважать своего босса? И вообще…каких еще ног? Я не настолько толст! Скорее, худоват не в меру. Ну, Алис, я очень не люблю чувствовать себя жирным и неуклюжим, ибо слишком тяжело бегать за такими вертихвостками, как ты. Как думаешь, мне заказать еще один калорийный десерт или фреш из петрушки и шпината? Я все же хотел бы видеть свои пальцы ног в ближайшие лет двадцать...

За столиком атмосферного клуба, походившего больше на кабаре или танцевальную студию с обилием алкогольных напитков, сидели две фигуры, окутанные томным полумраком.

Мужчина лет тридцати пяти со светлыми ершистыми волосами и чересчур худым лицом, одетый просто, не вызывающе, но не лишенный легкого небрежного шика столичного жителя, глотнул мартини из бокала и устало откинулся на мягкую кожаную спинку кресла. Черная рубашка была наглухо застегнута на верхнюю пуговицу, которая соприкасалась с кожаным тонким ошейником, обвивающим его тонкую бледную шею. Он походил на молодую, слегка тронутую героином, начинающую рок-звезду, хотя лицо его было гладким и холеным, что больше говорило о его принадлежности к зожникам.

На невысокой сцене заведения извивались четыре девушки, старательно изображая плавные движения в духе восточных танцев, облаченные в черные, облегающие наряды, аппетитно повторяющие их пышные изгибы, ровно кожаная перчатка. Это смотрелось весьма эффектно, судя по напряженным и завороженным взорам мужчин-посетителей, безмолвно взирающих на них. Негромкая музыка, сладостная нега, разлитая в душном воздухе просторного помещения, украшенного все больше в восточном стиле, действовали на зрителей как-то гипнотически, будто нежный полуденный сон в далекой Персии.

- Завтра ты едешь в город? – осведомилась спутница бледного мужчины, получив в ответ кивок. Она грустно уставилась на сцену. – Ненавижу этот танец. - Чем же он так плох? – засмеялся мужчина. – Он нелепый. Костюмы красивые. Но ни музыка, ни движения не подчеркивают их красоты. Только уродуют и портят. Я вообще не люблю танцевать, - соврала девушка, не моргнув и глазом. Парень прекрасно знал, что танцы – это главный наркотик в жизни Алисии.

- Пусть будет так, - миролюбиво согласился он, лукаво поглядывая на танцовщиц, которые завидев его одобрительный взгляд заулыбались еще шире. – Главное, что у этого танца есть поклонники. А они приносят нам хорошие денежки. Можешь нудить, сколько влезет, но я наблюдаю за твоими занятиями в студии; ты не отвертишься тем, что пока еще не выступаешь на сцене, - глаза девушки расширились от ужаса, но она вовремя опомнилась, мгновенно натянув на лицо маску глубочайшего пренебрежения. – Пускай. Все равно это не то. Я не люблю танцевать. И не люблю наряжаться…

 - И что же ты любишь, Алисия?

- Сидеть взаперти и думать. О том, в какую яму угодила. О том, как хочу сбежать на свободу. О том, что тебе ни капли не идет эта дурацкая рубашка. О своей чертовой жизни и о том, какой ты придурок. Как я вообще могла тебе доверять? – девушка взбешенно взмахнула гривой медно-красных волос, достающих ей почти до поясницы и, поправив полупрозрачную серую блузку, окутывающую ее фигурку туманной дымкой, резко поднялась из-за стола. Она явно была очень зла и чем-то сильно расстроена. Ее ноздри немного раздувались от вскипающего гнева, но мужчина знал, что это всего лишь невинные женские капризы.

Он прекрасно знал Алисию.

Вернее, думал, что знал.

- Я ухожу к себе. Попроси Пэт, чтобы ко мне никого не впускали до завтрашнего утра, Джон… - дева попыталась быть вежливой, но Джон видел, что злоба постепенно одерживала над ней верх. И это нечто вызывал именно он. - И чем же будет заниматься ваше высочество?

- Шить белую куклу с взъерошенными волосами и тощими лодыжками. В черной рубашке. И втыкать в нее длинные, острые иголки. Точно в глаза! В глаза!

Джон допил остатки мартини, расстегнул верхнюю пуговицу любимой черной рубашки и спокойно вздохнул, махнув рукой девушкам на сцене, которые тотчас прервали соблазнительный танец и шурша виниловыми нарядами, окружили бледного мужчину.

- Хорошо поработали, девочки, - добродушно заметил Джон, но тут же тон его негромкого голоса приобрел ледяные нотки. – Клэр, - окликнул он симпатичную пышногрудую брюнетку с кудрявыми длинными волосами и оливковой кожей, которая увлеклась кокетливыми переглядками с барменом-мексиканцем. – Вон тот господин в коричневом бархатном костюме желает тебя видеть. Не заставляй его ждать, пожалуйста.

Томно закусив красную губу, Клэр нехотя поплыла к пожилому мистеру, который игриво подмигнул понравившейся леди. Цокнув языком, он указал на девушку своей резной деревянной трубкой, набитой дорогим кубинским табаком.

– Джессика, – блондинка с ярко-розовыми губами и фарфоровой кожей испуганно застыла в позе подстреленного зайчишки и чуть было не подпрыгнула от удивления. – Джесс, релакс, сегодня тебе несказанно повезло: мой старый друг Алекс сидит у бара…да не верти ты так головой, тупица – возле бара тебя ждет парень с дредами и татуировкой на всю руку. Да, ты смотришь в правильном направлении. Наш бар слева. Алекс давно ждал встречи с тобой. Я вовсю расписал ему все твои положительные стороны. Он не обидит тебя, ручаюсь. Джесс, я обещаю. Больше таких эксцессов не повторится, поверь мне… - взгляд Джона мрачно скользнул по белой шее девушки, на которой зиял неровный и еще незаживший тонкий шрам.

Глава 2. "Черные Пташки"

Переодевшись в любимую плюшевую пижаму в серый горошек, Белла с остервенением сняла вечерний тяжелый макияж, умылась холодной водой и еще долго стояла, склонившись над раковиной и роняя слезы.

Настенные часы пробили десять. Дева наспех скомкала черный виниловый наряд, в котором танцевала, и бросила его в корзину для стирки лишь для того, чтобы он не маячил у нее перед глазами. Стянув густые каштановые волосы в низкий хвост, Белла секунду замешкалась, бросая грустный взор на фотографию немолодого седоватого мужчины с роскошной бородкой, держащего на руках девочку-подростка с ярко-серыми, сияющими глазами. Губы ее предательски сжались, и схватив телефон, норвежка выбежала из комнаты.

Традиционный тайный стук в розовую, потрескавшуюся дверь: пять с половиной раз – и на пороге нарисовалась лохматая, как сам черт, Алисия в одних растянутых шортах и голубом спортивном лифчике. Широкая улыбка мигом слетела с веснушчатого лица, когда подруга заметила следы слез на Белле. Конечно же, Белла не могла долго печалиться, когда видела извечно растрепанную и улыбающуюся Алисию. Подруга тут же сгребла ее в дружеские объятия, а когда все же выпустила, то обнаружила в своей руке заветный телефон.

- Так я потеряла его?! – пискнула Алисия. – Я даже не заметила, представляешь! Совсем маразматичкой становлюсь! Ты плакала…Белла…ты плакала…что случилось? Если тебя обидел кто-то из посетителей, то…то…не принимай близко к сердцу…ты ведь прекрасно знаешь, что ни один человек здесь не стоит твоих слез! Или, хочешь, а хочешь, я побью его?! У меня вообще-то тяжелые кулаки, знаешь? Ты вот не веришь, я вижу, но это факт! В юности мне приходилось частенько отбиваться от конченных придурков, когда мои непутевые родители связались с местными героинщиками. Да уж, были хреновые времена.

Белла отмахнулась и добродушно потрепала Алисию по шевелюре, напоминающей огромное рыжее гнездо, которое она явно долго пыталась уложить в некое подобие высокого пучка.

- Все хорошо, дорогая. Дело не в обидчике. Помнишь я рассказывала тебе о своем отце? – Дааа, - отозвалась Алисия, мигом бросаясь к мини-холодильнику за мороженым. – Сейчас я развеселю тебя твоим любимым фисташковым. Мне кажется, что даже когда наступит конец света, то запасы фисташкового мороженого прокормят меня на протяжении несколько месяцев. Только, пожалуйста, не говори Джону, что я питаюсь только им - он убьет меня. Это все для тебя, дорогая! Переживем апокалипсис вместе. А. Да. Отец. Я помню Хольгера. Очень хороший и порядочный человек. Он очень любит тебя, Белла…

- Да, - задумчиво проговорила Белла, аккуратно присаживаясь на кровать, устланную розовыми подушечками и колючим покрывалом с медведями-гризли. Взгляд подруги нечаянно упал в раскрытый ноутбук Алисии. – Знаешь, он всегда говорил мне что я самая красивая в мире, самая умная, самая удачливая… - Он абсоютно плав! – поддакнула Алисия с набитым ртом. Белла засмеялась, принимая тарелку, щедро наполненную чуть ли не доверху фисташковым мороженым. - …но вот когда я слышу хотя бы от какого-то человека упоминание о моей красоте…неважно, в каком ключе…суть не в смысле фразы, не в обстоятельствах и даже не в человеке, но…перед глазами у меня всегда всплывает отец, его тон, глаза, любимый, вельветовый пиджак, пахнущий «Эрл Греем» и сигаретами. Я отчетливо представляю, как бы поменялось его возвышенное мнение обо мне, узнай он, куда я попала…с кем связалась.

- Это все Джон? – насуплено спросила Алисия. – Он тебе это сказал? Мы в лапах у самого влиятельного знатока человеческой психологии, дорогая. Он любит давить на больное, когда не получает желаемого. Как видишь, он научился мастерски манипулировать девушками. Босса волнуют только деньги. Да, блин, Белла, я тоже страдала и плакала, но теперь больше не куплюсь на эту удочку. – Успокойся, рыж, - ласково отвечала Белла. – Просто я ужасно скучаю по отцу. С каждым днем я все чаще возвращаюсь к воспоминаниям о детстве и нашим лесным поездкам в лес. Чем чаще в жизни происходит всякое дерьмо, тем эмоциональнее мы скучаем по родителям, по их теплым словам, объятиям, поддержке. Но самое страшное, что Джон напомнил мне отца…очень отдаленно, конечно, ведь мой папа не такой чертов тиран, как эта американская сволочь! Я вроде бы хочу увидеть отца снова, но…как же…как же я боюсь этой встречи. До мурашек, Алис, вот веришь? Мне даже кошмары на эту тему снились. И как ужасно я себя чувствую, ведь родной человек не сделал мне ничего дурного, он искренне любит меня. Я не заслуживаю его любви, Алисия…

- Ох, ну ты и тупица! – громко вскричала Алисия, вскидывая вверх ложку, словно, заправский вождь. – Родители любят нас любыми, ведь, знаешь…ты можешь жить в пещере с волками, заниматься древними промыслами и спать на голой земле без подстилки, чураясь людей, но родная мать никогда не будет любить тебя меньше! Называть тебя странной, дикаркой, идиоткой, выжившей из ума вонючей какашкой – да. Но любить меньше – никогда! Выкинь эту чепуху из своей красивой головы. Ешь мороженое! Иначе я все сожру сама, и мы не доживем до апокалипсиса с полными запасами еды.

Белла запнулась на полуслове и хотела было напомнить Алисии о том, как ее и без того конченные родители-героинщики развелись и благополучно разъехались в противоположные уголки планеты, бросив девочку на попечение бабушек, хиппи и соседей-зеков, но решила замолчать. «Почему она так упрямо верит в родительскую любовь, если сама не получала ее в должной мере?»

- Сегодня на меня и впрямь никто не посмотрел! – вдруг расхохоталась Белла, отправляя в рот здоровенную ложку десерта. – Оно и к лучшему, - задумчиво добавила Алисия. – Иногда стоит просто отдохнуть и посвятить вечер себе. Тем более я видела гостей – сплошные зануды, сбежавшие от своих стервозных и таких же занудных жен, чтобы вылечиться от своего занудизма. Куда подевались красавчики?

Глава 3."Хронический синдром"

На следующее утро Алисия проснулась в скверном настроении и крайне ослабшем состоянии организма. Она громко и сердито выругалась, схватилась за тряпку и, не прекращая отборной брани, принялась мыть пол в том самом месте, куда ее обильно стошнило пару минут назад.

- Какого черта? Ах, Джонни, Джонни, Джонушка! Не ложись спать в слезах, не плачь перед сном, Алисия, иначе утром ты будешь выглядеть похлеще распухшего ребенка, укушенного роем пчел. Такие ошибки тело никогда не прощает…давай, Алисия, съешь еще ложку супа…выпей еще вина…докушай десерт…прекрасно выглядишь, о как я бы хотел увидеть тебя танцующей…пьяной, адекватной, ну а потом подумываю о том, чтобы ПОИМЕТЬ твою лучшую подругу!!! ЧЕРТ!!! Черт…дура…какая я дура…Алисия не влюбляется. Никогда не влюбляется. Я никогда не влюбляюсь. НИ-КО-ГДА! Ты забыла? Нет, неужели ты забыла?! Выпей водички, авось поможет прояснить головушку! Помешательства, мимолетные симпатии – все это не в счет; они не принесут ничего, кроме боли. Никогда. Тем более – Джон. Джон знает тебя целый год. Если бы я ему искренне нравилась, ах, если бы он хоть чуточку любил меня – давно бы заменил Беллу…МНОЙ! Неужели это не логично? О, черт!!!

Девушка увидела свое опухшее отражение в зеркале шкафа и, казалось, ей поплохело еще сильнее. Она попыталась эффектно взмахнуть копной длинных рыжих волос, но одна прядь попала точно в лужицу еще неубранной до конца блевотины. Алисия взвыла лютой волчицей и с удвоенной энергией принялась драить пол.

По плану у нее значились утренние занятия на курсах психологии, танцевальная тренировка плюс растяжка и…вечер…тот самый вечер, которого она ждала уже полгода.

Она жаждала работать с людьми. Не по причине трепетных волнений о здоровье окружающих. Ей хотелось применить свои знания на практике. Джон многому научил ее. Однако главной целью Алисии была отнюдь не помощь людям, но, в первую очередь, помощь самой себе. В детстве она пережила тяжелую травму и теперь сознательно избегает любых близких контактов с мужчинами. После того, как ей выпал шанс попасть в «Black Psycho», мир Алисии немного перевернулся. Джон приоткрыл ей завесу суровой мужской вселенной.

Он показал ей жестокую реальность, заявляющую о том, что превалирующее большинство – это люди, не ставящие женщину рядом с собой, но лишь только ниже себя. Таковы были облики «организаций», схожих с «Black Psycho», но имеющих кардинально иную направленность, не на душу, но на тело. Здесь же Джон сумел немного переубедить Алисию.

Несмотря на то, что многие девушки страдали из-за некультурных и невежливых клиентов, она видела, что иногда сюда приходят действительно адекватные пациенты, которые ищут помощи и чуткого внимания. Бывало, что они радушно дарили тепло и возвращали добро, что сотрудницы отдавали им. Эти девушки уже научились работать с петухами, грубиянами и гордыми мужланами, считающими себя королями мира. Никто перед ними не пресмыкается, не заискивает, если конечно, того не желает сама девушка…

Алисия искренне надеялась, что подобные контакты с мужчинами помогут ей разобраться в себе и пробудить доверие, любовь, умение дружить и принимать эту сторону жизни без страха забиться в дальний угол. Она хотела вылечиться и начать новую, настоящую и счастливую жизнь полноценного человека. Но на многочисленные вопросы и просьбы Джон всегда отвечал только одно слово.

 - Рано. 

«Рано. Ты не опытна. Ты должна еще много узнать. У тебя отличные данные, внешность, ты будешь нравится, привлекать, я обещаю. Но ты можешь не выдержать и сломаться. Перестань думать о том, что ты не приносишь мне прибыли. Всему свое время. Помнишь, посетитель Джессики порезал ей шею пилочкой для ногтей, когда та сказала, что у него, вероятно, очень и очень большие проблемы с матерью. Он чуть не перерезал ей глотку со словами: «Как ты смеешь указывать мне на мои недостатки, ты, лживая шлюха?!»

Что? Ты смеешься? Тебе смешно? Боже, кого я пригрел на своей груди! Прекрати, Алисия! Прекрати хохотать! Дурная ты голова! И ты думаешь, что сумела бы справиться с таким вздорным пациентом? Зная о твоей несдержанности, как бы он в твоем случае не воткнул бы тебе эту пилочку в глаз; потерпи, дорогая, потерпи…и доедай суп, пожалуйста…»

Поправив испачканные рвотой волосы, Алисия вертелась у зеркала, мысленно передразнивая слова Джона. Все ее естество сопротивлялось, кривлялось и мечтало перевернуть все вверх на голову, желая сделать что-то совсем уж назло! Не зря же ее так часто назвали «бесноватой».

Открыв комод, она, колеблясь, схватила красный бесшовный лифчик, но тут же моментально отбросила его обратно, будто он был ядовитой змеей. «Сегодня никакого красного и спортивного. Пусть катится в самый кромешный ад. Ведь я не люблю…нет…ни капельки не люблю его!»

На самом деле Алисия что-то испытывала.

Она не понимала, что именно.

_______________________________________________________________________

В тот злосчастный день рождения Джон совершенно случайно шел мимо компании веселых подростков и увидел забавную веснушчатую девушку с пышной копной рыжих волос, которая хохотала и хохотала, так задорно и искренне, что он не мог просто стоять и смотреть. Джон всегда находился в поиске «бриллиантов» для своей коллекции «Black Psycho», и эта мысль ловкой змейкой проскользнула в его голову. Однако он прекрасно понимал, что его пациентам столь эмоциональное и мечущееся существо точно не понравится.

Она понравилась лично ему.